16+
Двери Кудато

Объем: 98 бумажных стр.

Формат: epub, fb2, pdfRead, mobi

Подробнее

сентябрь 2018 — февраль 2019


Шулю́м

Я ем впервые суп шулю́м,

И в голове так много дум,

А в животе: «Бурлю́м, бурлю́м…»,

Ведь тухлой рыбой полон трюм…

Мне полюбился сей супец,

Вот кок, однако, молодец,

По специям он точно — спец,

А я уж думал, всё — конец…

Ревёт, бушует ураган.

Я в кубрике… Держу стакан,

Доел шулю́м, немного пьян —

Мне можно — я ведь капитан…

Ударил в борт девятый вал,

Я удержу в руках штурвал,

А боцман грустно прокричал:

«Свистать наверх! Аврал! Аврал!»…

Без шуток — мы морские волки,

И достаём заначку с полки,

Прочистив спиртом наши глотки

Мы бьёмся за живучесть лодки…

Картина маслом на холсте —

Шулю́м растёкся в животе,

И в море, так же, как везде

Нужна умеренность в еде…

Всё улеглось — полнейший штиль,

Мы сбросим за борт рыбью гниль,

Опустошив до дна бутыль

В журнал запишем эту быль…


Предчувствие

Предчувствие

               несбывшейся

                              надежды —

Необъяснимое,

                     как тайна

                                  бытия,

Смотрю глазами

                         глупого

                                   невежды,

А на меня

               с иконы —

                         строгий Судия.

Трепещет пламя,

                      отражаясь

                                    в лике,

Горением

                мятущейся

                                    души,

Помилуй меня,

                        Господи

                                    Великий,

И в Своей Книге,

                где-то с краешку

                                           впиши…


* * *

Я жду поста —

                 зарю весеннюю,

Когда в потоках

                           талых вод

Всё так подвластно

                              очищению

От бед, уныния,

                            невзгод.

Тогда войду я

                      в сердца келию,

И дверцу тихо

                            затворю —

Вдруг заиграет

                       яркой зеленью,

И зацветёт всё,

                         как в Раю.

Хватило б только

                            самой малости,

Того горчичного

                            зерна,

Чтоб прорасти

                       великой радости,

Ведь Пасха —

                         Вечная Весна…


* * *

Вопрос остался без ответа,

И вопрошающий поник —

Опять всё также мало света

Среди блистающих туни́к.

Что толку криком будоражить

Толпу, спешащую на торг? —

И зарастает тёрном пажить,

Ведут учёт роддом и морг.

Молодожёны слышат «Горько!..» —

Пирует мир в своих правах,

Здесь души продаются бойко,

И не слыхали о Дарах.

Среди пустыни многолюдья

Кричи, хрипя — наказ такой —

Чтоб головою лечь на блюде

За чей-то танец колдовской…


* * *

Мы не видим

                      закатное пламя

В одиночестве

                      серых будней,

И решаем всё

                       только сами,

Чем сложнее —

                    тем безрассудней,

Мы хотим получить

                                   всё сразу,

Не приемля

                     свыше рассрочку,

Запятой отделяем

                                   фразу,

Когда надо бы

                          ставить точку.

Непонятны нам

                            зной и буря —

Мы гоняемся

                        за миражами,

И величие

                  собственной дури

До небес вознесли

                                  этажами.

И скармливаем

              призрачному счастью

Всё дорогое сердцу,

                                   и святое,

И чавкает зубастой

                        смрадной пастью

Чудовище

                 кроваво-золотое.


Мы не стремились

                      различать подмену

В условиях

                    поветрия чумного,

И насыщались мы,

                               вдыхая скверну,

И не казалось нам,

                                что яда

                                       слишком много.

Не удалось

                 в источнике отмыться —

Степень токсичности

                                     отравы

                                                поражает,

Коростой зла

                    покрылись наши лица,

Но зеркала

                 лишь внешность

                                           отражают.

Нам в глубину нырнуть

                               не хватит лёгких,

Подняться на вершину —

                                           также тяжко,

Не быть как все —

                           вот участь одиноких,

Царапающих криво

                                 по бумажке…


Немарья

Я дыханье теряю

                             вместе с теплом,

Лёгкие обрастают

                            ментоловым льдом,

Нафталиновый иней

                            на стеблях волос,

В море глаз, но не синем —

                             айсберги слёз,

А снега́ так крахма́льны,

                             и укрыли чело,

От плафона Луны

                             еле-еле светло,

Формалиновой хмарью

                             растёкся туман,

Вспоминаю Немарью —

                           значит, я — Неиван…


Разрыв

Она: «Как ты?..»


Я: «Никак… И я никто,

И никем, и ни за что,

Никуда и никогда,

Больше «нет», и меньше «да»,

Я не «против», я не «за»,

Я не смех, и не слеза,

Я не прямо, я не вкось,

Я разрыв — и не срослось…»


* * *

Я улетучился как дым

И ртутью тихо испарился —

Упавшим волосом седым

На чёрном фраке заискрился.

В бокале водки льдом растаял,

Но спирта крепость не смягчил,

И нарушая сотню правил,

Не то, не тем, не так лечил.

Я рассосался, словно тромб,

До сердца не найдя дорогу —

Ползком во мраке катакомб

На ощупь пробирался к Богу.

Я высох на исходе лета,

Оставив крону зеленеть —

Осколком солнечного света

Лёг на асфальтовую твердь…


* * *

Пьяные гроздья рябины,

Алый ноябрьский свет,

Воздух родимой чужбины,

Дома, которого нет.

Листья так ярко и звёздно

Клён уронил на траву,

Лучше раньше, чем поздно,

И не во сне — наяву

Солнце играет в осколках

Кем-то разбитой воды,

И на бодрящихся ёлках

Первого снега следы.

Скоро завоют бураны

Песни короткого дня —

Время вскрывать свои раны,

Только нет сил у меня…


Глина

У каждого — свои вершины,

Свои падения на дно,

Свои пристрастия, личины,

И деньги, женщины, вино,

Свои мучения и скука,

И просветления порой,

Но бьют одинаково глухо

О гроб комья глины сырой…


* * *

Играйте в ящик, господа,

                               играйте в ящик —

Ведь это самая

                         почётная игра,

Возьмите шариков

                свинцовых, настоящих,

И вы поймёте,

          что действительно — пора…

Играйте в ящик, господа!

                            Так в чём же дело?

Поставьте, не робея,

                                   всё на кон,

Теперь ваш ход —

                     вперёд шагайте смело,

Форсируйте

                     ваш личный Рубикон…


Побег

Белёсая

              пронзительная вьюга

Была женой —

                     теперь уже вдова,

Похоронила,

                     замела супруга

И воешь,

                не жива и не мертва.

Отчаянный твой голос

                                  безответен

И одинок

                в морозной серой мгле —

Остались только

                        несколько отметин

Дыханья ледяного

                                 на стекле…

Мерцают угли,

                    вто́ря твоей песне,

Огонь свечи

                предательски дрожит,

Но день придёт — и скажут:

                   «Встань, воскресни!»,

Хотя сейчас

                     без жизни он лежит —

И будет пир

                в лучах великой славы,

Там, сквозь чернеющий

                           проплешинами снег,

Где совершают

                       мартовские травы,

Побег из мрака,

                           зеленеющий побег…


В пустыне

Вы меня, очевидно, не спросите,

              почему мои волосы с проседью,

И в холодное пламя осени

              свои ветви деревья бросили?..

Ведь для вас просто банальные,

              эти мысли мои печальные,

Под беззвучные звоны хрустальные,

             в зимнем небе морозно-прощальные…

Да и слов не найдётся правильных,

             почему вдруг снега расплавлены?

И в паряще-пьянящем мареве

             перелётные тянутся стаями?..

Я сказал бы, но вам не поверится,

             как ковыльное море плещется,

В летнем зное мне снова мерещится,

             как в пустыне кается грешница…


Дурь

В эту ночь я снова пылаю

                бледным пламенем полной Луны,

Как Адам, тоскую по Раю,

                хотя знаю, что дни сочтены,

Вот и станет щербатая глыба

                мне надёжной защитой от бурь,

Вдруг, Спаситель в сиянии нимба,

                улыбаясь, простит мою дурь?..


Хворь

Нечто хворью бремени века

Мне на темя незримо легло,

Как в бинты почерневшего снега

Мои слёзы вмёрзли в стекло.

А по капельнице внутрь вены,

Вызывая тягучую дрожь,

В сердце капает яд измены —

Так меня отравляет ложь.

И теперь различить невозможно,

Где же правда была, где нет,

А сестра неумело подкожно

Колет мне патентованный бред.

Шторм столетия хлынул на город,

Снег летит с дождём пополам,

Скоро утро, а это ведь повод,

Мне прописанный выпить напалм…


* * *

Бесконечность одиночества

               простирается вглубь страниц…

Что поделаешь… Муки творчества

               не хотят признавать границ…

Расширяя пределы познания,

               погружаясь в бездну начал,

Астероидом без названия

                я себя вдруг осознал…

И осколком забытого мира,

                в пустоте коротая свой век,

Я незримой цепью пунктира

                прохожу за парсеком парсек…

Но однажды, неведомой силой,

            меня Солнце притянет к себе,

Оно станет моей могилой,

                 а я стану лучом в синеве…

Бесконечность одиночества

                 в водородной сгорает печи —

Распадаются муки творчества

                                    на сияющие лучи…


* * *

Я прозревал

                  мучительно и тяжко,

И с болью

                отрывая от себя

Амбиции,

               претензии, замашки,

И малодушно

                  о судьбе своей скорбя.

Но в мутном мареве

                          неясных очертаний,

Влекущих

           соблазнительностью форм —

Одна лишь пытка,

                      торжество страданий,

И перед носом —

                               поросячий корм…


* * *

архт. И. (К.) из «О.П.И.»

Наша жизнь

               приблизилась к финалу,

Сколько времени уж

                        прожито безпечно,

А добра ведь нами

                           сделано так мало,

И жалеть

                      об этом будем вечно…

Наша смерть

                       подкра́лась незаметно,

Мы её не звали

                           и не ждали,

Сколько просьб

                           осталось безответно —

Наше «нет»

                      бывало твёрже стали…

Вот теперь

                    заламываем руки,

Проливаем слёзы

                                и стенаем,

И страшимся

                         воздаяния и му́ки,

Но сказать: «Прости…» —

                              увы —

                                    не успеваем…


Блажь

Воет ветер в окне заунывно,

Не могу ни проснуться, ни спать,

Мысли валятся как-то надрывно,

Я их просто не в силах поймать…

Чьи-то тапки шуршат в коридоре,

Создавая ночной антураж,

Я опять с отражением в ссоре,

Ведь «я» новую выдумал блажь —

Прочитать по себе отходную,

Напоследок ударить в набат —

С ветром в поле теперь попирую,

Угощая собой воронят…


* * *

Всюду запах смерти,

                       синева на коже,

Пляшут недочерти,

                       корча умнорожи…

Если снимут Prada —

                    им не станет легче,

Ведь свиное стадо

                    бродит недалече.

Верят, но трепещут,

Бесплатный фрагмент закончился.

Купите книгу, чтобы продолжить чтение.