Бесплатный фрагмент - Двадцать четвёртый

1. Встреча

На пятаке перед вокзалом стояло несколько легковых автомобилей — три «Волги» грязно-жёлтого цвета с полустёршимися шашечками такси, пара блестевших яркими расцветками представителей ВАЗовской классики и ярко-жёлтый «Москвич» с кузовом «универсал». Их водители, скучившись возле тротуара, что-то оживлённо обсуждали, периодически оглашая округу взрывами хохота. Судя по шелухе от семечек и окуркам, перемещаемым осенним ветерком с места на место, находились они тут уже довольно долго.

Заприметив потенциального пассажира, один из них оторвался от беседы, и направился к нему, покручивая на пальце ключи зажигания.

— Куда едем, братан?

— Приехал уже, — буркнул братан.

Он уверенным шагом подошёл к одному из таксистов и тронул его за плечо. Тот недовольно обернулся и просиял:

— Денис! Ты с работы, что ли?

— Ага. Привет, Костя.

— Поехали, довезу, всё равно клиентов нет.

Костя направился к «Москвичу», доставая ключи из кармана кожаной потёртой безрукавки. Открыв пассажирскую дверь, Денис с сомнением посмотрел на сиденье, застеленное цветастой шерстяной накидкой, и перевёл взгляд на свой рабочий костюм.

— Запачкаю.

— Да на спинку откинь и садись, — успокоил его водитель, запустив двигатель.

Подёргав рычаг переключения передач с прозрачным набалдашником, внутри которого виднелась ярко-красная роза, Костя громко выругался, и машина резво тронулась, но не доехала и до выезда с привокзальной площади, как путь ей преградил полосатый жезл. Парень выкрутил в сторону тротуара руль, обмотанный, бывшей когда-то белой, оплёткой, и остановился. Доставая на ходу из поясной сумочки документы, он направился к милиционеру, лениво раздвигавшему ногой на асфальте опавшие листья. Не обращая внимания на прохладный ветерок, Денис пару раз крутанул ручку опускания стекла пассажирской двери, прислушиваясь к диалогу.

— Лицензию на перевозку пассажиров будьте добры.

— Да какая лицензия, я не такси ведь.

— Вы только что пассажира взяли.

— Это друг мой.

— За перевозку пассажиров без лицензии штраф.

— Ну какой штраф, начальник? Говорю же — друг!

— А, друг? Ну тогда давай, показывай огнетушитель, знак аварийной остановки, аптечку. Открывай багажник. Потом вон туда, на эстакаду загонишь, будем люфты проверять на рулевом, стояночный тормоз, ну и так далее, — гаишник приступил к рассказу о перспективах, ожидающих Костю в ближайшие полчаса, не отрываясь от изучения водительского удостоверения, медицинской справки и талона техосмотра.

— Чего сразу на эстакаду-то, — сбавил тон Константин, протягивая зелёную книжечку с надписью «Свидетельство о регистрации».

Отработанным жестом фокусника, гаишник выудил вложенную в неё купюру, которая тут же исчезла в кармане форменных брюк.

— Счастливого пути, — с широкой улыбкой, подтверждающей искренность пожелания, милиционер протянул документы.

— Да что ж такое, — Костя в сердцах хлопнул дверцей, садясь на водительское место, — ментам дай, бандитам дай, запчасти купи, бензин купи… Себе вообще с гулькин… нос остаётся.

Демонстративно отвернувшись от улыбающегося гаишника, молодой человек направил машину прочь с привокзальной площади.

— А ты как? — немного успокоившись, спросил он у друга.

— Как обычно. Работаю, — пожал плечами Денис, — мотаться, правда, приходится по разным объектам, подстанциям. Оборудование-то старое, давно не менялось, ломается часто. А запчастей нет. Сам удивляюсь, как ещё работает.

— Да? У нас есть реальная перспектива без электричества остаться?

— Ага, есть такое дело. Ещё может пару лет протянем на старье, а там всё, готовь буржуйку…

— Вот уж не думал я, что в такой заднице пожить придётся. Устроили демократы с перестройщиками веселье… Пару лет только после службы более-менее было, а потом и началось. Надо было на службе оставаться. Там хоть кормят, одевают, даже кино показывают раз в неделю.

— Так и на службе сейчас не сахар — не слышал, что ли, сокращения везде, части ликвидируют, боевые корабли на металлолом китайцам отдают за бесценок.

— Да слышал, конечно. Ностальгия просто. Всё хочу в Кронштадт смотаться, посмотреть на учебку, в которой службу начинал. И не получается никак.

Машина остановилась возле подъезда. Друзья вышли, угрюмо кивнув друг другу, и скрылись за обшарпанными дверями своих полутёмных подъездов.

Осень выдалась не по-питерски тёплая. Свысока усмехаясь, она давала горожанам последний шанс насладиться яркими солнечными лучами, на которые Денис не обращал никакого внимания. Он сосредоточенно шагал по дороге, погрузившись в свои думы, игнорируя тротуар ввиду полного отсутствия такового, и перекладывая тяжёлый пакет из руки в руку. Внезапно позади него прозвучал автомобильный сигнал, который вывел его из задумчивости, заставив вздрогнуть и обернуться, замахнувшись пакетом. Но, увидев знакомый жёлтый силуэт, его хмурое лицо тут же осветила довольная улыбка.

— Куда едем, братан? — из окна «Москвича» высунулась Костина голова.

— Домой, братан, домой. Ну и сигнал у тебя, чуть сердце не выскочило!

— Волговский! Класс, да? — Костя посигналил, распугав ворон на обочине и разочаровав охотившихся за ними кошек на заборе. — Садись, рассказывай, откуда бредёшь, да ещё и с пакетом, да ещё и в выходной?

— В магазине у Олега шабашил, холодильник подключал, проводку переделывал. Вот, продуктами заплатил.

— О, да ты на высоте! А мне, представляешь, сегодня подвезло. Чувак в аэропорт опаздывал, на самолёт. Бабла отвалил немерено, за месяц столько не зарабатываю. Слушай, а ты чем занят? Может в Кронштадт мотанём? Погуляем, в кафешку заскочим.

— Учебку проведать хочешь?

— Ага.

— А что, погнали! — после недолгого раздумья принял решение Денис. — Только домой заедем, продукты оставлю.

«Москвич» скрежетнул коробкой передач, взревел двигателем и медленно покатил, побрякивая оторванным глушителем.

— А я пружины поднял передние, рессоры задние усилил, — начал рассказ о своём, злободневном, Костя.

— Зачем? — рассеянно спросил друг.

— Ну как? Возить, ну, картошку там, капусту… Универсал же — много мешков влезет. А ещё карбюратор поменял, вообще крутой…

— Подожди-ка, а мы куда? — прервал Костю Денис, заметив, что он направляет машину в сторону выезда из города.

— Как куда? В Кронштадт.

— Так на паром же нужно!

— Не, по дамбе поедем. Говорят, её хоть и не достроили, но движение с северной стороны запустили. Хочу посмотреть, что за дорога.

— Это же часа три ехать! Хотя… — Денис махнул рукой. — Ладно. Так что ты там про радиатор-то?

— Карбюратор! А ещё — прокладку поставил дополнительную под головку блока.

— Это зачем?

— Бензин семьдесят шестой заливать можно, с девяносто третьим не париться.

— А. Так есть же и девяносто третий на заправках, вроде.

— Да кто-ж заправляется на заправках? У автобусников беру, за полцены. А они на семьдесят шестом работают. Чего непонятного-то? Ещё свечи поменял, зажигание отрегулировал, смотри, как прёт, круче иномарки!

Костя выжал педаль газа до самого полика, и машина, натужно гудя, начала обгонять рейсовый ЛИАЗ. Поравнявшись с ним, Костя приветственно посигналил водителю, и, закончив обгон, торжествующе обернулся к другу:

— Видал?

— Видал! — Денис уважительно покивал головой, спрятав усмешку.

Видимо благодаря новому карбюратору, жёлтый «Москвич» подъехал к дамбе всего часа через полтора. Дорога действительно была открыта. Двухполосная, асфальтированная, даже разметка нанесена. Только по обочинам красовались навалы камней, песка, грунта и другого строительного материала. Машин, что встречных, что попутных, было совсем немного, можно было бы и разогнаться, но Костя не торопился. Он с интересом посматривал по сторонам, на недостроенные водопропускные сооружения и заброшенные форты.

— Глянь, — ткнул он рукой в сторону моря.

— Ага. Это Северные форты. Семь штук, — кивнул Денис.

Пересчитав форты по дороге и убедившись в правоте друга, Костя переключил внимание на приближающийся город. Он направил машину в сторону центра. «Москвич» двигался по шоссе, заставляя нервничать зазевавшихся на светофорах автомобилистов волговским сигналом и шокируя редких прохожих доносящимися через приоткрытые окна Костиными возгласами «Moscow Calling», в дуэте с Александром Маршалом. Через пару минут Костя свернул в неприметный проезд с бетонным покрытием. Проехав вдоль металлического серого забора, за которым виднелись заросли высоких деревьев, «Москвич» остановился возле ворот с якорями посередине створок. Пассажиры вышли.

Солнце безуспешно пыталось отогреть атмосферу недружелюбного приёма. Денис, поёжившись от порыва осеннего балтийского ветра, с завистью посмотрел на кожаную Костину безрукавку и представил свою осеннюю куртку, грустно висящую в шкафу.

Подёргав запертую калитку, Костя, без надежды на ответ, крикнул:

— Эй!

— Да чего там эйкать, нет никого, — Денис внимательно посмотрел сквозь решётку, за которой явственно просматривалось полное запустение.

Костя попытался распутать проволоку, на которую были замотаны ворота, но она и не собиралась поддаваться. Однако желание попасть внутрь было непреодолимо, поэтому мощного напора пассатиж, отвёртки, и какой-то матери, проволоке выдержать было не суждено. Парни потянули за створку, но не тут-то было — заржавевшие петли не намерены были впускать настойчивых посетителей. Но и посетители были не в настроении сдаваться без боя. Оттянув насколько возможно одну створку и уперевшись ногами в другую, они создали проём, достаточный, чтобы просочиться в запретную зону. Сначала туда нырнул Костя, который придержал ворота, пока протиснулся Денис, и отпустил их, когда друг был уже внутри. Ворота грохнули с разочарованием, а непрошенные гости двинулись внутрь территории.

Слева зияло разбитыми окнами одноэтажное здание с двумя гаражными боксами. Их большие деревянные ворота с облупившейся, когда-то голубой, краской, были приоткрыты. Друзья заглянули внутрь. Пыль, грязь и пустота.

— Это КПП и УПК. Ну, учебная пожарная команда, — прокомментировал Костя.

Парни прошли дальше. Территория бывшей военной части густо поросла растительностью, под напором которой не выдерживали даже бетонные дорожки. С правой стороны зияло разбитыми оконными проёмами небольшое кирпичное двухэтажное здание без излишеств. Прямо — тоже двухэтажное, схожей архитектуры, только в форме буквы П.

Костя начал экскурсию с невыносимой ностальгией в голосе:

— Это учебный корпус. Я там частенько в нарядах дежурным был. Прямо, за плацем, команда и столовая. За ней — гаражи. Знаешь, сколько пожарной техники здесь было? С десяток автомобилей, даже «Ураган». А мотопомп и не сосчитать…

— Так это учебка пожарников? Ты же на флоте служил, вроде.

— Пожарником ты будешь, если у тебя дом сгорит. А нас на пожарных здесь учили. Думаешь, на флоте пожаров не случается? Учебка 132 ВШМС — военная школа младших специалистов. Командиров отделений пожарной охраны готовили в береговые части и на противопожарные суда. Это вам не спецназ МВД какой-нибудь, — Костя притворно-презрительно смерил друга взглядом.

— М-да. Видать младшие военные специалисты не нужны стали…

— Видать, да. Все пожары потушили, со стихией справились, теперь гореть не будет. Будет только гнить.

Друзья подошли к плацу с кое-где стёршейся разметкой для занятий строевой подготовкой. Костя снял поясную сумочку и кожаную безрукавку, оставшись в тёмно-синем с красными полосами спортивном костюме знаменитой фирмы «ADIBAS» и ярко-жёлтых, под стать «Москвичу», летних замшевых туфлях, встал по стойке «Смирно» и скомандовал сам себе:

— К торжественному маршу! По-взводно! По-ротно! На одного линейного дистанция! Первая рота прямо, остальные напра-во! Шаго-о-м марш!

Чеканя шаг, он промаршировал по периметру под игравшую в голове мелодию «Прощание славянки». Наблюдавший за его стараниями Денис скомандовал:

— Рота, счёт!

— И-и ррр-а-аз! — Костя от души припечатал по плацу туфлей на тонкой подошве, и запрыгал на одной ноге. — Ой, отбил ступню, похоже!

Прихрамывая, он подошёл к другу, кивнув в сторону плаца:

— А ноги-то помнят!

— Да красавец, что сказать.

— Так столько тут времени провели, не дай Бог. Нашагались. А вот ещё помню 31 декабря снег пошёл. Да такой плотный, что за час сугробов навалило метра полтора. А на плацу не может же быть куча снега. Особенно в новогоднюю ночь. Вот и таскали его, убирали до одиннадцати вечера без перекуров. А утром дождь пошёл, который смыл все остатки. Капризная балтийская погода, короче. Насчёт перекуров, кстати, вообще курить запрещали. Если кого увидят с сигаретой — весь взвод на тренировку ПТП 24. Это бег в изолирующих противогазах. Потом покажу, где бегали.

Побродив по разрушенным зданиям постройки начала века, и ничего ровным счётом, не почерпнув для себя интересного, кроме флотских Костиных воспоминаний, парни направились в сторону выхода.

— Не пойму. Ты здесь лет десять назад служил. Ну, допустим, лет пять как часть расформировали. Почему же всё так разрушено? Здания потрескались, бетон полопался, заросло всё кустами и деревьями. На фортах и то лучше сохранилось, хотя там никого уже лет пятьдесят не было.

— Понятия не имею, — пожал плечами Костя, угрюмо глядя под ноги.

Дойдя до ворот, он развернулся. Немного постоял, опёршись на них, молча рассматривая руины. А потом тихим голосом рассказал:

— Мы учебку закончили в конце апреля 86 года. Ночью подняли по тревоге. Весь выпуск, да и командиров почти всех, вместе с техникой куда-то отправили. А меня и ещё пару человек оставили здесь на хозяйстве, пока пополнение не прибыло. Потом по частям распределили. Через год к нам один пришёл, тоже здесь был в учебке. Говорит, весь выпуск наш в Чернобыле остался. И командиры. И техника. Стены портретами увешаны были «Погиб при исполнении воинского долга…»

Костя раздвинул неуступчивые створки ворот, пропуская Дениса, вылез сам, тщательно замотал их проволокой, и ещё немного постоял, положив руку на металлический якорь, прощаясь. С задумчивым видом он зашагал по бетонной дорожке, в обратную от машины сторону.

Бетон закончился. Начался лесок, где довольно высокие деревья усыпали осенней листвой землю, густо поросшую кустарником и травой. Костя прошёлся вдоль кромки леса, то внимательно глядя под ноги, то выглядывая что-то в глубине. Обнаружив едва приметную тропинку, он двинулся по ней, обходя самые грязные места и перепрыгивая лужи, спрятавшиеся под жёлтыми листьями.

— А мы куда? — недоумённо спросил Денис.

— Увидишь.

— Слушай, а ты почему раньше не рассказывал про учебку?

— Так здесь полгода всего служил, а в части два с половиной — есть о чём рассказать. Да и мечтал всё время, что съездим сюда, покажу тебе воочию, если пустят, конечно, технику, спортивный и тренировочный городки, учебную башню на четвёртый этаж которой с лестницей-штурмовкой за пятнадцать секунд залетал. А спрыгивал по верёвке вообще секунд за пять…

— И что, сейчас тоже смогёшь?

— Эт вряд ли.

Друзья вышли из леса. Дальнейший путь преграждали несколько насыпных холмов высотой метров по пять. Недолго думая, Костя начал взбираться наверх по пологому склону, не обращая внимания на туфли, которые из жёлтых превратились в грязные. Денис не отставал. Ноги увязали по щиколотки в сером песке пополам с землёй, затрудняя подъём. Наконец, обливаясь по́том, друзья выбрались на гребень холма. Впереди расстилалась гладь Финского залива, над свинцовыми водами которого виднелись очертания фортов «Константин», «Александр Первый» и «Пётр Первый».

— Вот это и есть ПТП 24. Только в противогазах. И ещё тут и тут поджигали покрышки, чтобы не было соблазна противогаз стянуть. Мы с тобой и без противогазов-то еле взобрались, ума не приложу, как на службе получалось. Да с полной выкладкой ещё…

— Если приспичит, то и сейчас осилишь. Я, кстати, что-то уже слышал про такие тренировки…

— Конечно. Дядька Серёгин рассказывал, когда мы со створного знака это место рассматривали.

— У него тоже где-то рядом учебка была, получается?

— Да та же самая, что у меня. Раньше минёров готовили, а потом под пожарных перепрофилировали.

— О как! В одной учебке служили! Кстати, интересно, как Серёга наш? С тех пор ведь не виделись.

— А давай в центр смотаемся, пройдёмся, посмотрим?

Желтый «Москвич» уверенно пронёсся по шоссе, свернул на какую-то улицу, а затем в проулок.

— Ты точно знаешь куда ехать? — недоверчиво спросил Денис.

— Чего тут знать-то? Где-то здесь, — неуверенно отозвался водила.

— Может лучше пешком прогуляемся?

— Ладно, давай…

Припарковавшись возле тротуара, друзья направились в сторону, по их мнению, центра города. Пройдя немного по проулку, где мирно соседствовали дома дореволюционной постройки с современными пятиэтажками, они вышли на широкий проспект. Перешли на другую сторону и оказались возле здания, поразительно схожего с Гостиным двором в Питере, только поменьше. Та же архитектура, такие же оконные и дверные проёмы, колонны, даже цвет. Вдоль всего здания устроились торговцы. Кто с вещами, кто с обувью, кто с домашней утварью, которую выбросить поленился. Костя встал возле продавца автомобильных покрышек. «Что за резина? Почём? Ни чё себе! Ну и что, что японская, она ж б/ушная! За такие деньги четыре новых „Омскшины“ можно взять! Да понятно, что дольше проходит, но не в четыре же раза!» Совершенно разочаровавшись в японской шинной промышленности, а точнее в её ценах, Костя вернулся к другу.

Из чистого любопытства ребята вошли внутрь Гостиного двора. Там то же самое — ряды с продуктами. Костя с неподдельным интересом прошёлся по ним, выпытывая у продавцов цены: «А если десять кило возьму — то почём? А если мешок?» Денис откровенно скучал, поглядывая на любопытного друга. Наконец тот подошёл:

— Тут цены повыше, чем у нас. Причём прилично.

— Да пойдём уже, я узнал у прохожего как на набережную идти — по прямой, а там влево, когда куда-то упрёмся.

Всю дорогу Костя задумчиво молчал. Они прошли по проспекту до сквера, повернули налево и перешли по мосту через канал. Внимание Дениса привлекла группа людей, стоявшая возле небольшого желтого восьмиугольного сооружения с маленьким оконцем, островерхой крышей и венчающим её шпилем. Все внимательно слушали невысокого мужчину в белой капитанской фуражке. Денис остановился и прислушался. Задумавшийся Костя, не ожидая резкой остановки, воткнулся лицом в спину друга.

— Ты чего?

— Слышишь? Экскурсия, похоже. Про сооружение вон то рассказывает. Оказывается, это и есть футшток Кронштадтский. Помнишь, на вокзале дедок — геодезист рассказывал?

— А, да, точно…

Экскурсовод закончил рассказ и повёл группу в сторону пристани, которая виднелась неподалёку. Друзья было двинулись вслед, однако вскоре отстали, чтобы не показаться уж слишком назойливыми. Они прошли вдоль пруда с гранитными набережными, на которых были установлены старинные пушки, и увидели вдалеке знакомый силуэт створного знака.

— Может зайдём? — спросил Костя.

— Давай на обратном пути.

Друзья двинулись дальше. Пройдя по горбатому мостику через канал, они попали в чистый и ухоженный Петровский парк, который сразу узнали по памятнику Петру Первому со знаменитой шпагой. Возле него стояла пара молодожёнов, позирующая фотографу. Вокруг них с почтительным видом стояли родственники, гости и зеваки. Взглянув на новобрачных, Костя вдруг спросил:

— А у вас как с Ленкой? Так и маетесь по углам?

— Так и маемся. Вот подзаработаю немного, тоже свадьбу сыграем. И квартиру снимем. А пока так, я у родителей, она в общежитии… Сам-то как? Встречаешься с кем-нибудь?

— Ну-у… Есть там одна… — нехотя проговорил Костя, пожалев, что начал разговор.

— Давай, рассказывай, кто такая?

— Да ты не знаешь её…

— Как это не знаю? Я всех в городе знаю!

— Маша, — Костя посмотрел на Дениса и уточнил, — ну, Мария. Ну та, библиотекарь.

— В каком смысле… Городской библиотеки? Ну ты дал! — Денисовы глаза готовы были вылезти из орбит. — Она ж старше тебя. Лет на десять!

— На четыре, — обиженно буркнул Костя и отвернулся.

— Ладно, извини, — Денис положил руку на плечо друга. — Слушай, а про книгу не спрашивал у неё?

— Спрашивал. Говорит — нет такой книги, с чего, мол, ты взял, что она вообще существует. Кстати, в библиотеку областную, помнишь, ездили? Библиотекарша ещё там была такая, старушка. Так это Машина бабушка, оказывается.

Удивлённо мотнув головой, Денис направился в сторону выхода из парка, интуитивно, а может по памяти, надеясь дойти до Летнего сада. Улица, по которой шли парни, состояла сплошь из старинных невысоких зданий. Некоторые оштукатурены и покрашены в белый и жёлтый цвета, правда, выцветшие, облупившиеся и потрескавшиеся во многих местах. Но больше всего было зданий из красного кирпича, местами разрушенного. Своими зарешётчатыми окнами с полукруглыми сводами они были похожи друг на друга как близнецы-братья, создавая угрюмую атмосферу, из которой не терпелось побыстрее выбраться.

Парни прибавили шаг и оказались в конце улицы, где начиналась парковая зона. Не ухоженные деревья пугали прохожих торчащими в разные стороны сухими ветками, кустарник наползал на дорожку, а пожухлая трава укрывала всё видимое пространство.

— А вот и мост! Красный, да? — увидел Костя знакомую ажурную металлическую конструкцию.

— Вроде он. Значит идём правильно.

Выйдя на соборную площадь, друзья огляделись. Впереди величественно возвышался белоснежный Морской собор, почему-то без крестов. Орнамент морской тематики на золотых куполах не оставлял сомнений в его принадлежности к морскому флоту. Денис, не раздумывая, направился к главному входу. Монументальность, и даже некоторая помпезность, собора внушала благоговение любому прохожему, вне зависимости от его религиозных чувств. Храм доминировал на площади, он выглядел очень празднично, гармонично соединяя в себе величие с простотой. Полукруглые своды узких, длинных окон и высоких дверей справа и слева от огромного главного входа, сразу обращали на себя внимание необычной отделкой из мозаики и лепнины, а кованые элементы фасада дополняли эту грандиозную картину. Немного не дойдя до ступеней крыльца, Денис остановился в благоговейном замешательстве, задрав голову вверх.

— Никольский Морской собор, — вывел его из ступора голос подошедшего Кости, — нас сюда на экскурсию водили, когда служил. Открыт в 1913 году. Говорят, что раньше тут были установлены чёрные мраморные доски с фамилиями 12 тысяч моряков, погибших на службе. Доски после революции куда-то отдали, в баню, вроде. А ещё во время войны тут хранились «звёздные» часы из Астрономической лаборатории и на куполе был наблюдательный пункт.

Без тени сомнения Костя подтолкнул друга и направился к левой двери, на которой висела табличка «Музей „Кронштадтская крепость“ Центрального военно-морского музея». Потянув дверь, посетители вошли.

Успев только окинуть взглядом пустое просторное помещение с красивейшей росписью на стенах и полом из разноцветного мрамора, изображающего различных морских обитателей, друзья услышали:

— Музей закрыт, — из-за ближайшей колонны двигалась уборщица, гремя пустым ведром и угрожающе подняв швабру с грязной тряпкой.

— Да мы это, — стушевался Костя, — посмотреть. Матросский клуб же тут раньше был.

— Был, не был, не знаю. А знаю только, что всё закрыто. Ничего не работает. Так что это, того, давайте отседа, не то милицию позову!

Испытывать терпение грозного охранника парни были не намерены и быстренько ретировались.

— Интересно, а чего Серёга нас в прошлый раз сюда не сводил? — рассматривая орнамент фасада задал Денис риторический вопрос. — Сказал не работает.

— Ну, имел ввиду, видимо, что не работает по прямому назначению, как храм. Он задумывался как духовный центр моряков. А тут — клуб, музей… Может ему не нравится это, не знаю… Ладно, чего стоять, пошли к машине. Вон туда, дворами пройдём, тут рядом.

Однако, «тут» было совсем не «рядом». Парни пересекли Якорную площадь, прошли по мостику через Обводный канал и углубились во дворы. Пройдя несколько домов, они уткнулись в кирпичную стену с табличкой «ул. Флотская 4а». Развернулись, повернули направо, прошли несколько домов — опять кирпичная стена с табличкой «ул. Флотская 4а». Снова развернулись, прошли вдоль дома, свернули налево, и опять им дорогу преградила высокая кирпичная стена с табличкой «ул. Флотская 4а».

— Да она нас преследует, что ли? — посмотрев вверх и по сторонам, проговорил Костя.

— Ты же служил тут! Что, дороги не знаешь?

— Откуда? За все полгода только раз в городе и был.

Денис огляделся. Неподалёку от них женщина средних лет в домашнем халате и тапочках вдохновенно выбивала ковёр, висящий на металлической перекладине, громкими характерными хлопками сотрясая дворовую пустоту.

— Извините, не подскажете, к рынку как пройти? — Денис подошёл к ней ближе, обогнув облако пыли, образовавшейся от усердной работы пластиковой хлопалки.

— На рынок-то? — ответила женщина, попытавшись сдуть с лица выбившийся из-под заколки непослушный локон, который и не думал убираться. — Сказать-то могу, только вы всё равно дворами не дойдёте, заплутаете. Я и сама тут, бывает, плутаю. По улице идите — вон туда, а потом направо. Там разберётесь.

Парни послушно направились в сторону указующего женского перста и вышли к Обводному каналу.

— Стой! — вдруг вспомнил Денис. — Мы ведь к створному знаку хотели сходить.

Костя с тоской посмотрел в сторону, где скучал его «Москвич», и со вздохом поплёлся за другом.

Особо не торопясь, поглядывая по сторонам, друзья прошли по знакомой улице мимо футштока, вышли на набережную и дошли до створного знака. Подёргали, без энтузиазма, запертую дверь, и направились обратно к пристани, где покачивались несколько красивых яхт.

— Пойдём, посмотрим? — дёрнул Костя друга за рукав.

Тот безразлично пожал плечами. Парни подошли ближе. К причалу подходил небольшой катерок. На берегу стояла группа встречающих во главе с экскурсоводом в белой капитанской фуражке, которого друзья уже встречали возле футштока. Из группы особо выделялась молодая женщина, неистово махавшая руками. Катер причалил. По сходням спустились пассажиры и сбежал мальчик, тут же попав в крепкие объятия неистовой женщины.

Группа, утихомирив эмоции от встречи, направилась за белой фуражкой. Отставший пассажир на борту о чём-то поговорил с капитаном катера и спустился, торопясь нагнать своих. Засобирался за ними и Костя, потянув засмотревшегося Дениса.

— Пойдём, что ли?

— Смотри, вроде Серёга?

— Не-е, не похож.

— Так сколько лет прошло.

— Да чего проще, давай спросим. Серёга, ты что ли? — громко крикнул Костя.

— Ух ты! Не может быть! Денис! Костик!

Сергей кубарем скатился по сходням и через секунду обнимал старых друзей.

— Вы тут откуда?

— Приехали прогуляться, пройтись по знакомым улочкам, вспомнить молодость. Я же тут службу начинал, — не без гордости рассказывал Константин. — А ты как?

— Вот, катер с батей отремонтировали, приспособили под экскурсантов, катаю, понимаешь, по фортам.

— Кстати! Ты нам «Шанец» так и не показал!

— Да какая проблема! Прошу на борт! Эта группа была последней на сегодня, можно и прокатиться. Только матроса отпущу. Уж поможете, если что, надеюсь.

— Конечно! Я ж на флоте три года оттарабанил!

На катере Костя с профессиональным видом осмотрел все закоулки, попутно задавая Серёге вопросы на тарабарском, по глубокому убеждению Дениса, языке. Наконец капитан занял своё место и скомандовал: «Баковые на бак, ютовые на ют, по местам стоять, с якоря сниматься!» Катерок весело гуднул, пустил в серое небо столб чёрного дыма, вспенил воду у причала и помчал пассажиров в открытое море.

Капитан, видимо по привычке, указывал рукой на достопримечательности, начиная рассказ и тут же прерывая его, вспомнив, что он не экскурсию везёт, а старых друзей. Выйдя на фарватер, катерок прошёл мимо недостроенной дамбы и форта «Константин» в сторону западной оконечности острова Котлин.

— Третий форт, кстати, восстанавливать начали. Отдыхающих вожу туда. Гораздо интереснее стало, при случае сходим, покажу, сейчас не получится, волна…

— А четвёртый? — оглянулся назад Денис.

— Да какой четвёртый! Вы сговорились, что ли? То пассажир допытывался сегодня про какой-то четвёртый, то вы. Не было никогда никакого четвёртого! Я тут с детства все закоулки облазил!

— Да? А мы на нём были. Помнишь, ещё тебе рассказывали, когда в училище приезжали, что видели его, — вмешался Костя.

— Да что вы бред несёте! — обиженно отвернулся Серёга от товарищей.

— Ладно, не обижайся. Нам ещё долго идти? А это что такое? — примирительным тоном поинтересовался Денис.

Через несколько пролетевших за разговорами минут катер поравнялся с длинной высокой бетонной стеной, тянущейся вдоль берега. За ней виднелись частично разрушенные сооружения из красного кирпича, внешне схожие с теми, что были на южных фортах, да и в самом Кронштадте. Кое-где в разрывах стены находились бетонные сооружения с бойницами, явно военного назначения, сохранившиеся лучше, чем кирпичные. Вдали, за стеной, среди высоких деревьев, различались кирпичные вышки и башни, тоже с явными следами разрушений.

— Это и есть «Шанец»? — спросил Денис.

— Нет, это форт «Риф». Помните, я вам про восстание рассказывал?

— Ну да, помним… — кивнул Денис, и показал рукой на узкую, длинную песчаную полосу, тянущуюся вдоль стены. — Пляж здесь у вас классный, прямо как в Сочах.

— Не, лучше! В Сочи галька, а у нас песочек!

Еще через несколько минут, обогнув западную оконечность острова, катер подошёл к берегу и уткнулся носом в песчаную отмель на берегу.

— Ну вот мы и на месте. Сейчас трапик спущу.

— Да можно и так, — предложил Денис.

— Конечно. Только назад-то как на борт попадём?

Оказавшись на песке, нагретом осенним солнцем, Костя тут же скинул туфли, закатал до колен брюки и вошёл в воду.

— О, тёпленькая! — он вышел обратно, быстро скинул одежду, оставшись в одних широченных синих трусах, и, разогнавшись, с восторженным криком бросился в море.

— Во даёт, — поёжился Денис.

— Похоже не врёт, что на флоте служил. Для мореманов лучше развлечения не бывает, чем задницу в море помочить, — Серёга с улыбкой наблюдал за шумно плескающимся другом.

Долгого купания осенью в Финском заливе не выдержит даже самый закалённый моряк. Косте же хватило пары минут, чтобы с ещё более громким, чем при заходе в воду, криком, выбежать на сушу, на ходу проделывая гимнастические упражнения, чтобы согреться. Схватив одежду, он побежал к ближайшим кустам переодеваться.

Подождав друга, компания углубилась в заросли кустарника.

— Форт «Шанец» ещё называют «Шанц», как правильно — не знаю, можете не спрашивать, раньше назывался «Александровская батарея». Когда его возвели в 1706 году, он был насыпной, а укрепления деревянные. Через сто пятьдесят лет его перестроили. Он пересекал весь остров с севера — там стояла батарея №7 «Александр-шанец», на юг — там была батарея №8 «Николай-шанец», а между ними «Куртинная» батарея. Вооружены они были самыми современными, по тем временам, дальнобойными орудиями, а ещё — четырьмя пушками для противодействия десанту, который мог высадиться на берегу. Тут даже прожектор был, который скрывался в шахте, — рассказывал Серёга.

Друзья подошли к цели путешествия. Кругом виднелись заросшие травой и кустарником заброшенные бетонные сооружения, местами потрескавшиеся, а местами и с отколовшимися кусками. Путь им преградила высокая насыпь. Парни поднялись на неё и двинулись дальше.

Первое, что они увидели — орудийные дворики и наблюдательные пункты из бетона, обшитого листами брони со всех сторон. Это для того, чтобы бойцов не поранило бетонными осколками при взрыве, пояснил их провожатый. Вдали молодые люди заприметили довольно большое здание и двинулись к нему.

— Здесь дизель-генератор стоял, который прожектор запитывал, — рассказывал Серёга.

Окна здания были закрыты толстенными решётками, но двери не было. В помещении с закопчёнными стенами отчетливо различался запах нефтепродуктов, который не выветрился даже по прошествии нескольких десятков лет. В потолке большое отверстие, видимо, для выхлопной трубы. Больше тут смотреть было не на что, и друзья отправились дальше.

Возле здания они обнаружили вход внутрь земляного вала, защищённый с двух сторон бетонными стенками. Это была шахта прожектора. Она поднималась вверх и была закрыта металлической крышкой.

— Мы такое сооружение на третьем форте видели, вроде, — вспомнил Денис.

— Ну да, много где подобные есть, по одному проекту ведь строились, инженер один и тот же, — ответил Сергей.

— Тотлебен?

— Точно, — Сергей с удивлением посмотрел на друзей, — откуда знаете?

— Виделись, — без тени усмешки ответил Костя мимоходом.

Серёга улыбнулся и направился дальше, увлекая путешественников за собой. Они поднялись на вал и обследовали прожекторную шахту снаружи.

— Когда, говоришь, здесь всё это поставили, ну, дизель, прожектор? — обратился Денис к экскурсоводу.

— На рубеже веков, в 1900-х годах.

— Интересно. Я раньше думал, что до революции Россия отсталой была. А судя по этим сооружениям, почему-то не верится.

— Вот и правильно, что не верится. Подобные форты строились не только здесь, но и много где ещё. А оснащались они по последнему слову техники: кроме вооружения и минных полей здесь были электрические генераторы, прожекторы, телеграф и даже железные дороги. Вот, например, здесь стояло орудие, а из порохового погреба к нему лебёдками подавались снаряды, — парни вошли в небольшое помещение, довольно хорошо сохранившееся. Из него вниз вела шахта, только не круглая, а квадратная.

— Лебёдки были электрические и ручные, на случай если электричества не будет. Причём при царе электрическими лебёдками подавали, а при Советах уже ручными. Вот такой прогресс. Только самих лебёдок уже нет, разворовали.

— А на третьем была, вроде, — вспомнил Костя, — мы спускались по такой шахте там вниз.

— Точно! Она и сейчас там есть, энтузиасты даже отремонтировали её, — подтвердил Сергей.

Выйдя наружу, путешественники прошлись вдоль орудийных двориков. Круглые платформы для пушек отделялись толстыми бетонными стенками, покрытыми бронёй.

— Ого, сколько же орудий тут стояло! Мощь невероятная, — то и дело повторяли Костя с Денисом.

— Давайте ещё в пороховой погреб зайдём, — предложил Сергей.

Они спустились с насыпи и подошли ко входу в погреб. Дверь отсутствовала. Только запор торчал здоровенный. Под смех друзей Костя схватился за него, пытаясь провернуть, но не тут-то было. Мало того, что он просто огромный, так ещё и приржавели части друг к другу.

Внутрь погреба вёл длинный извилистый коридор, для уменьшения вероятности попадания осколков и снижения риска разрушения взрывной волной — как пояснил Сергей. Посмотрев на пустое помещение с украденной из шахты лебёдкой, ребята немного побродили в подземных помещениях и вышли наружу. Вдоль огромной земляной насыпи шла бетонная стена с несколькими входами в казематы и маленькими оконцами.

— Может в сторону катера уже пойдём, а то скоро вечереть начнёт, до темна успеть бы до причала дойти, — предложил Сергей.

— Да как скажешь. В принципе мы уже тут нагулялись. Интересно, конечно, но пора и по домам. Нам ещё в Ломоносов ехать, — поддержал его Костя.

Друзья пошли вдоль стены казематов. Вдруг Денис остановился, разглядывая нишу с полукруглым сводом и православным крестом.

— Для иконы, да? — спросил он Сергея.

— Ага. Раньше ведь в частях священники служили, все верующими были, солдаты в том числе. В обязательном порядке ходили на службы, да и так приходили сюда помолиться…

— Кстати, а чего ты нам не показал Морской собор в прошлый раз? Сказал — не работает. Мы зашли сегодня, музей там. Закрыт, правда, — спросил Костя у Сергея.

— Вот-вот. Именно это я и имел ввиду, когда сказал, что не работает. Музей в соборе, который изначально построен для моряков, и является для них храмом, это святотатство какое-то. Оставили без защиты мореманов. Да ещё и доски мемориальные куда-то разворовали… В общем нет никакого желания у меня туда ходить.

— В принципе, я так почему-то и подумал.

Поднявшись на самый верх по бетонной лестнице, ступени которой были в таком состоянии, что, казалось, их выстроили не сто лет назад, а всего несколько дней, парни ещё раз окинули взглядом окрестности.

— Через месяц — полтора здесь интереснее будет, — прокомментировал Сергей открывшуюся их взглядам панораму, — когда листва с деревьев окончательно опадёт. Вон там наблюдательные пункты были, глядите, и корректировщики огня сидели.

Сергей показал на несколько круглых бетонных ниш глубиной в человеческий рост, обшитых толстой бронёй и прикрытых бронеколпаком. Вход в них закрывала мощная дверь.

— Да, мы видели подобные на южных фортах, всё думали, что это такое.

— Дальномерные павильоны. Для наблюдения и корректировки огня, — повторил Серёга. — А это, кстати, шахта вентиляции из помещений первого этажа.

Сергей показал на открытый, уходящий вертикально вниз, бетонный канал, прикрытый железной решёткой.

Глянув на стремительно сереющее небо, он заторопился. Экскурсанты еле поспевали за своим провожатым, широко шагающим мимо полуразрушенных казематов царской постройки с торчащей арматурой, и небольших зданий, сложенных из камня в более поздние, советские времена.

— По короткому пути пойдём, — Серёга свернул на едва заметную тропинку, ведущую вдоль ограждения из колючей проволоки.

За оградой сквозь заросли кустов и деревьев виднелись примостившиеся между высоких, раскидистых берёз современные обжитые постройки. Они отчётливо белели свежевыкрашенными стенами на фоне жёлто-зелёной листвы.

— Это военная часть какая-то, что ли? — притормозил Денис.

— Ну да. До сих пор военное наследие царской России используется по назначению. Не зря, значит, потратили силы и средства, — ответил провожатый.

Через несколько минут парни добрались до катера и поднялись на борт.

— Ну что, домой? — спросил Костя.

— И что, даже чаю не попьём? По-капитански? — спросил капитан.

— А что, можно! — похлопав по животу, в котором ничего с утра не было, радостно принял предложение Денис. — Кстати, нам с Костиком историк наш как-то заваривал чай по-капитански, когда мы в девятом классе учились.

— Да ну! Не может быть! В девятом классе? И он вам чай по-капитански? Врёте, — почему-то не поверил Сергей.

— А чего там. Давай, заварю. Я помню как.

Денис взял заварочный чайник, ополоснул его кипятком и тщательно отмерил три чайных ложки чая. Затем налил половину чайника горячей воды и укрыл его толстым махровым полотенцем. Через пару минут снова открыл, добавил воды до полного и вновь укрыл. Ещё через пару минут налил полстакана заварки, перелил её обратно в чайник, поболтал там немного ложечкой и налил каждому по половине стакана.

Сергей, внимательно наблюдавший за его действиями, спросил:

— Всё?

— Всё.

— Так самое главное-то он вам не показал! — облегчённо выдохнул друг.

Он достал из капитанского сейфа бутылку, выплеснул заварку из стакана в иллюминатор, налил столько же коньяка, залпом выпил и под хохот друзей провозгласил:

— Вот это настоящий чай по-капитански!

— Может и мы, того? — потянулся Денис за бутылкой.

— Не, я не могу, мне ещё в Ломоносов ехать, — отказался Костя.

— Да не проблема, оставайтесь. В каюте всем места хватит. А мне ещё вас на пристань нужно доставить, так что извините, — Сергей закинул в рот карамельную конфету, запустил двигатель и катерок начал медленно сдавать назад.

— Какая каюта, завтра на работу ведь, — вздохнул Костик.

— Ну, вы как хотите, а я как знаю, — констатировал Денис и плеснул себе в стакан коньяку. — Я, вот, опять-же, не пойму. Нам всё время рассказывали по истории, что до революции Россия была отсталой, аграрной страной во главе с кровавым деспотом Николаем Вторым. А тут такие технические устройства всякие…

— Ты больше верь тому, что вам на уроках истории говорили на эту тему, — пережёвывая карамель перебил его Серёга. — Россия в начале века была на уровне ведущих мировых держав по индустриализации и научно-техническому прогрессу. А в некоторых отраслях и опережала их. И тут пришли большевики. И всё разрушили. Чтобы потом отстроить. Лозунг коммунистов помните — «Догоним и перегоним…» Только вот догнать так и не удалось. Даже приблизиться к тому уровню, на котором была царская Россия. Лет на пятьдесят назад страну эта революция откинула. Лучшие учёные уехали в Америку и Европу, там экономику поднимать. А про писателей, поэтов, артистов, я вообще молчу. Да чего там говорить, если слова интеллигент и офицер ругательными стали!

— Ну, не совсем так. Всё же достижения Советского Союза огромны. И космос, и промышленность.

— Да, точно. Только, в основном, все они основывались на фундаменте разработок в дореволюционных университетах. А советские достижения как начинались лозунгами, так ими и заканчивались. Вся промышленность началась при Николае Втором, а большевики сначала заводы разрушили, а потом кричали: «Даёшь индустриализацию!». Деревенские школы ещё при Александре Втором начали строить, а большевики кричали: «Даёшь всеобщую грамотность!». Территории все к России были присоединены только в царской России. Большевики лишь их теряли. Хорошо хоть вовремя одумались, Среднюю Азию не отдали…

— Ну а как же освоение Севера? Дальний Восток, БАМ, Комсомольск, Магнитка?

— Да. Комсомольск. Комсомольцы строили, так? А комсорги на вышках стояли?

В рубке повисло задумчивое, тягостное молчание, которое нарушил Костя:

— Чё-то мне кажется, что сегодняшнее положение не лучше, чем во времена революции. Тоже разруха. Страну дербанят все кому не лень. Республики отделились, в Чечне война.

— Точно. Снова в развитии своём откатились на полвека назад. А всё почему? — Сергей, не отрывая рук от штурвала, вопросительно взглянул на друзей, и, не ожидая ответа, продолжил: — Духовности нет. Сначала нужно душу свою в порядок привести, храмы восстановить, а потом уж и за перестройку браться.

Как ни торопился катерок, а швартоваться пришлось почти в полной темноте. На причале горел единственный, чудом уцелевший, фонарь, который освещал только самого себя.

— Ну давайте мужики, удачной дороги! Я на катере заночую. А вы приезжайте. На третий смотаемся. В любое время жду! — попрощался Серёга, немного постоял возле сходни, пока друзья не скрылись в кромешной тьме, и затопал по палубе в каюту отсыпаться.

Поминутно спотыкаясь и чертыхаясь, друзья добрались до «Москвича». Костя завёл машину, развернулся, и направился к выезду из города.

Жёлтый «Москвич» мягко шёл по полупустым ночным улицам. Огромная луна, периодически выглядывая из-за туч, старательно помогала его подслеповатым фарам. Денис, от впечатлений и мерного покачивания, а может, и от коньяка на голодный желудок, быстро задремал. Костя привычно вёл автомобиль, погрузившись в обыденные проблемы.

Знакомый таксист, просигналивший Косте на въезде в Ломоносов, разбудил Дениса.

— Что, приехали? — спросил он.

— Почти, — ответил Костя, махнув рукой таксисту.

Возле подъезда парни пожали руки и разошлись, договорившись встретиться ближе к выходным.

2. Собор

Лучи закатного солнца тщетно пытались прогреть атмосферу. Небольшой ветерок сорвал ярко-красный рябиновый лист, чуть с ним поигрался, и помчался дальше. А лист, медленно кружась, опустился на пожухлую траву, мокрую от дневного дождя, рядом со скамейкой, на которой сидел Денис. Правда, скамейкой это можно было назвать с большой натяжкой. Скорее, то, что от неё осталось — две стойки и одна деревянная потрескавшаяся рейка, на которой парень и пристроился. «Как на насесте», — грустно подумалось ему.

Домой идти почему-то не хотелось. Хотелось просто сидеть, внимательно разглядывая рябиновый лист. Денис только что попрощался с Ленкой, которая в очередной раз категорически отказалась переезжать к нему в родительскую квартиру. И как обычно направилась в общагу. А он домой.

— Чё сидим? — Денис вздрогнул от внезапно ворвавшегося в его размышления голоса Костика.

— Фу, чёрт, напугал!

— Сам ты чёрт! — притворно обиделся друг. — Чего домой-то не идёшь?

— Да вот. Думаю, когда перестанем по закоулкам обжиматься с Ленкой, как ты говоришь. Не хочет она переезжать к нам с матерью.

— И правильно делает. Вам нужно самим строить свою жизнь.

— Ага. Тут вот квартирку продают, рядом с Ленкиным общежитием, однокомнатную. И цена вроде ничего — всего лишь моя зарплата за три года. Которую, кстати задерживают уже восемь месяцев. Кстати, нам ползарплаты выдали февральской, может к Олегу завтра съездим, возьмём сахара и муки по мешку?

— Без проблем. Да и за картошкой нужно бы смотаться куда-нибудь. Может и капусты наберём — солить уже пора. В «Москвича» мешков десять войдёт. Почти на всю зиму хватит. Я в подвале погреб вырыл, есть где хранить.

— Ну и ладненько, договорились.

В субботу утром двор огласил звук волговского сигнала Костиного «Москвича». Денис выглянул в окно, махнул другу и направился в коридор, на ходу натягивая свитер.

— Ты куда это в выходной? — удивилась мать.

— С Костиком, в Кукушкино. Там студенты картошку копают, может договоримся по дешёвке на пару мешков.

Мать перекрестила закрывшуюся за сыном входную дверь, подошла к окну, дождалась, пока Денис сядет, машина тронется, гремя глушителем, и вздохнула.

Через полчаса друзья подъехали к селу. Там они свернули с дороги и остановились в лесопосадке. Впереди расстилалось огромное перекопанное поле. Неподалёку дымил трактор с прицепом, вокруг которого суетились люди. Парни подошли ближе. Студенты в телогрейках и сапогах собирали картошку, наполняя мешки. Двое дюжих молодцов закидывали мешки на прицеп, а тракторист, высунувшись в открытую дверь, заигрывал со студентками, которые хихикали, поправляя косынки руками в испачканных землёй перчатках. Рядом с ними стоял угрюмый мужик в высоких кирзовых сапогах, что-то помечая карандашом в листочке.

Константин подошёл к нему, безошибочно определив старшего:

— Может мешков десять в «Москвич» загрузим? — подмигнул он мужику, многозначительно похлопав себя по карману куртки.

— А чё же не загрузить? Собирайте вон картоху с поля в мешки. Девять в трактор, десятый в «Москвич».

— Денис! Пошли картошку собирать! Тут бесплатно дают! — обрадовался Костя.

Однако, на исходе второго часа, не осилив и десятка мешков, Костя с трудом разогнулся, держась за поясницу.

— Не-е, эта работа для военнопленных!

Улучив момент, когда угрюмый мужик отвлёкся, завязывая мешки, Костя подскочил к трактористу.

— Здоро́во! Почти полный уже, да? Может мешков десять скинешь, когда мимо «Москвича» будешь проезжать?

И, не дожидаясь ответа, сунул в открытую дверцу бутылку водки. Механизатор кивнул головой:

— Только быстро заберите, не дай Бог кто увидит.

Разбрасывая по сторонам комья земли из-под колёс, трактор двинулся на край поля, отчаянно рыча. Возле машины он ненадолго задержался, и, пустив струю чёрного дыма в серое небо, помчался в сторону шоссе. Костя подошёл к Денису, сосредоточенно наполнявшему очередной мешок.

— Пошли, хорош горбатиться, — потянул он за собой ничего не понимающего друга.

Подойдя к машине и осмотревшись по сторонам, Костя открыл багажник.

— Закидываем и сваливаем. Давай быстрее!

— Это откуда?

— Оттуда, — ткнул пальцем Костя в сторону только что скрывшегося из вида трактора.

Не задавая больше глупых вопросов, Денис схватился за мешок, и через несколько минут «Москвич» весело, под стать настроению своих пассажиров, двигался в сторону города.

— Слушай, тема есть. Давай завтра в Кронштадт мотанём с утра пораньше. Помнишь, там картошка-то подороже, чем у нас. Торганём, заработаем! А потом ещё разок сюда смотаемся, домой наберём, — предложил Костя.

— А кто нам разрешит торговать?

— А кто нам запретит?

Поднявшись ни свет ни заря и промчавшись по пустым предрассветным улицам, парни, отчаянно зевая, прибыли к Гостиному двору Кронштадта. Притащив из машины пару мешков, они встали рядом с коллегами, не обратившими на них никакого внимания. Понемногу стали подходить покупатели. Со знанием дела орудуя безменом и калькулятором, Константин только успевал командовать Денису:

— Килограмма три насыпь! Сюда пять! Ещё кило!

Внезапно над ухом Дениса прозвучало:

— Почём картофан?

Денис пожал плечами и ткнул в сторону Кости:

— Его спросите.

Он разогнулся и посмотрел на покупателей. Это были трое высоких, широкоплечих парней в спортивных костюмах. Один из них повторил вопрос в адрес Кости:

— Почём картофан? А если оптом? Сколько есть у вас? Мы всё забираем.

Радостный Костян повёл парней к машине, а Денис остался возле мешков обслуживать покупателей. Друг вернулся минут через десять. От его весёлости не осталось и следа.

— Что такое? — встретил его Денис.

— Всё. Отторговались. Братки всё отжали. Ни копейки не заплатили. Сказали, что, если ещё раз увидят — машины не будет. И нас с тобой, кстати, тоже.

Взглянув на остатки товара, друзья пересчитали прибыль.

— Ну, хоть бензин отбили, — горестно констатировал Константин, отдал остаток картошки соседу и направился к машине.

— Да ладно, Кость, не расстраивайся! Всё равно ведь почти бесплатно она нам досталась, картошка эта. Пойдём лучше к Серёге сходим.

— Пойдём. Только машину переставлю подальше от этого нехорошего места.

Сергея они встретили возле пирса. Он, не торопясь и угрюмо глядя под ноги, двигался им навстречу.

— Серёга, привет! А ты чего это, куда это? А экскурсанты?

— Какие экскурсанты? Штормит… А вы как здесь? — обрадовался Сергей.

— Как, как… Картошку привезли, поторговать хотели, а братки отжали всё. Хорошо хоть самим не надавали, — с горестным видом рассказал Костя.

— Ну даёте! Не могли мне сказать, что ли? Кто там был-то? Как зовут, как выглядят? Щас разберёмся…

— Да не нужно ничего, Серёг. Зря я тебе рассказал. Не в минусе мы, живы, здоровы, и Слава Богу, — схватил за руку Костя направившегося было в сторону Гостиного двора Сергея.

— Точно? — тот испытующе посмотрел на друзей.

— Да, Серёг, не нужно ничего. Давай лучше прогуляемся, поболтаем. Как у тебя-то дела? — перевёл разговор Денис.

— Да так… Осень наступает. Экскурсантов мало. Денег, соответственно, тоже…

За беседой на обыденные темы, друзья дошли до Морского Собора.

— Вот, — ткнул Серёга в его сторону, — Бога забыли, оттого и проблемы. Нужно сначала вернуть церкви всё, что у неё отобрали, а потом уж приватизациями да демократиями заниматься. Ладно, мужики, мне домой нужно, бате помочь обещал. Заскакивайте, если что.

Расставшись с другом, ребята направились к машине. Угрюмо рассматривая булыжную мостовую, мокрую от накрапывающего дождика, Денис вдруг проговорил:

— Точно. Нужно вернуть.

— Вернуть? Картошку? С ума сошёл?

— Да при чём тут картошка твоя? Собор, говорю, вернуть нужно церкви! Давай-ка займёмся!

— Кто ж спорит? Нужно. Только мы тут при чём?

— А кто, если не мы? У нас на службе так говорили. Давай хоть попробуем. Я слышал, сын историка нашего, Иваныча, в областной администрации работает, попробую его найти, может чего посоветует.

Костя заскочил на обед домой и ещё не успел раздеться, как в дверь позвонили. На пороге стоял улыбающийся Денис.

— Привет. А я смотрю — машина во дворе стоит, значит дома.

— Ага. Только зашёл. Чего нового? Сына историка нашёл?

— Не-а. Только выяснил, что его Иваном Александровичем зовут. И в администрации области работает точно. Может смотаемся? Меня в отгулы отправили, делать всё равно нечего.

— Ну, раз делать нечего, проходи, пообедаем и погнали!

Промчавшись по Суворовскому проспекту, машина остановилась рядом со входом в сад Смольного, подальше от милицейского поста возле здания Леноблисполкома. Друзья вышли на тротуар.

— Ну, пойдём, что ли? — неуверенно спросил Костя, глядя на монументальный фасад здания позднесоветского периода.

— Идём, — Денис зашагал вперёд.

Костя глянул на постового, который издалека с любопытством наблюдал за ними, и спросил:

— А нас пропустят?

— Ты, главное, не тормози, делай как я, и всё будет нормально.

Они целенаправленно и деловито, не глядя в сторону милиционера, поднялись по ступенькам и вошли в холл. Возле входа, опершись на деревянную стойку, стоял ещё один милиционер, разгадывающий кроссворд, разложенный на столе. Он взглянул на посетителей, не замедливших своего шага, коротко ему кивнувших, направляясь к широкой центральной лестнице, кивнул им в ответ и вновь погрузился в пучину мучительного воспоминания наименования реки в Южной Америке.

В холле не было никого. Друзья пересекли его и начали было подниматься по ступеням, как их окликнул грубый женский голос:

— Куды по мытому!

Вздрогнув от неожиданности, парни оглянулись на свои грязные следы, оставленные на белом кафельном полу, посмотрели друг на друга, а потом на источник звука — низенькую уборщицу в сером халате и такой же косынке, с ведром в руке.

— А чего мыть-то когда люди работают, им летать, что ли? — посмотрел на неё Денис.

— Я те по ночам что ль работать буду? Хошь — летай, только не топай.

— Чем меньше собака, тем громче лает, — закончил Костя разговор, смерив уборщицу взглядом.

Друзья продолжили путь под негодующие возгласы женщины и улыбку милиционера. Они поднялись на второй этаж и начали внимательно разглядывать таблички кабинетов. Возле одной из дверей Денис остановился, сверился с бумажкой, которую достал из кармана куртки, уверенно постучал и вошёл со словами: «Можно? Здравствуйте, Иван Александрович!»

Удивлённый и воодушевлённый уверенностью друга, вошёл и Костя. В просторном кабинете за столом сидел полноватый и почти совершенно лысый мужчина в сером костюме с белой сорочкой и модным галстуком. Он вопросительно посмотрел на посетителей.

— Мы хорошо знали вашего отца, Александра Ивановича. Он у нас историю преподавал. Да и так, много раз с ним встречались, в гости ходили, гуляли.

Лицо Ивана Александровича приобрело гостеприимное выражение:

— Проходите, проходите, молодые люди, — он привстал и указал посетителям на стулья рядом с собой, — присаживайтесь. Чем могу служить?

— Мы про Морской Собор в Кронштадте. А почему бы его не передать церкви? Чтобы там службы проходили, ну, священники там, и так далее…

— Странный вопрос. Не ожидал… — глаза Ивана Александровича округлились. — И зачем вам это нужно?

— Это не нам нужно. Это стране нужно, людям нужно, и особенно — морякам, — продолжил Денис.

Иван Александрович молчал, удивленно переводя взгляд с одного лица на другое. Молчали и парни — аргументы у них закончились. Не дождавшись больше ни слова, хозяин кабинета проговорил:

— Признаться, удивлён. Хотя идея хорошая, вопрос своевременный, на мой взгляд, как историка, совершенно правильный. Но, понимаете, это потребует значительного количества средств. Там же филиал Военно-Морского музея, насколько я знаю? Придётся экспозицию свернуть, найти ей другое место, или на хранение определить. Людей, опять же, перевести. Привести убранство к церковным нормам и обычаям, отремонтировать, отреставрировать… И как содержать его церковь будет, ведь по нынешним временам не так уж много средств у них, наверное.

— Без проблем. Мы к руководству музея сходим, поговорим. И к главному священнику тоже, — с готовностью бросился в бой Денис.

— Главный священник — это, конечно, хорошо, — усмехнулся чиновник, — но вопрос больше в финансах.

— Чего нет, того нет, — высказался Костя.

— Да-да. Вы правы, молодой человек. Чего нет, того нет, — подтвердил Иван Александрович, глядя на пригорюнившихся парней. — Да не вешайте нос. Под лежачий камень, как говорится… Я по своим каналам поразузнаю что да как, а вы позвоните мне через недельку.

Он написал номер телефона на бумажке и протянул Денису.

— И в музей сходите. Пусть услышат, так сказать, голос народа.

— А там куда, к кому? — спросил Костя.

— Ну, ребят. Если вы до меня каким-то образом добрались, то найдёте уж куда и к кому.

Кивнув на прощание, хозяин кабинета начал набирать номер на кнопочном телефоне, всем своим видом демонстрируя занятость, и друзьям ничего не оставалось, как покинуть гостеприимное помещение.

Они молча прошли мимо угрюмой уборщицы, широко улыбающегося милиционера, внимательного постового, и уселись в автомобиль, довольные удачным разговором.

Через неделю, под фирменный аккомпанемент глушителя «Москвича», мчавшегося по Петергофскому шоссе, Денис рассказывал последние новости.

— Кое-как нашёл номер телефона директора музея. Берёт трубку секретарша. Прошу о встрече. «Зачем?» — спрашивает. «Хочу экспонат подарить», — отвечаю. «Подарите через начальника отдела экспонатов», — она мне. «Очень ценный экспонат», — не соглашаюсь. Короче, еле уговорил. Ивану, кстати, тоже звонил. Ничего толкового он не сказал, обещал только перезвонить через неделю.

Когда парни зашли в музей, до встречи было ещё почти два часа. Не торопясь, они прошли по всем залам, разглядывая макеты старинных парусников, корабельных орудий, портреты знаменитых мореплавателей, полотна маринистов и военно-морские экспонаты. К назначенному времени подошли к кабинету со строгой секретаршей в приёмной.

— Нам назначено, — солидно сообщил ей Денис, открывая дубовую дверь.

— Здравствуйте, молодые люди! — из-за стола поднялся пожилой мужчина небольшого роста, в пиджаке, надетом поверх свитера. — Мне сказали, что у вас имеется очень дорогой экспонат для нашего музея.

— Да. Скорее, для всех русских моряков. Это Морской Собор в Кронштадте. Если, с вашей помощью, конечно, филиал музея там закрыть, то его передадут церкви и он станет для них святым местом и покровителем, как изначально и был задуман.

— Да-а… Задачка, — директор сел на место, ошарашенно глядя на посетителей. — То есть вы думаете, что во мне весь вопрос? Так я вас разочарую. Есть определённые трудности с помещением для экспозиции, там размещённой, а с финансированием этого мероприятия — ещё бо́льшие трудности. В администрации области, кстати, этим вопросом тоже озаботились, звонили, да что толку? А вы-то кто и почему ко мне с таким вопросом?

— Мы-то? — растерялся Денис.

— Мы отражаем мнение народа! — безапелляционно заявил Костя, гордо взглянув на собеседника.

— О как! Да вы хоть понимаете, сколько работы нужно провести?

— Конечно. Лучше ничего не делать. Пошли, Денис, отсюда!

— Присаживайтесь, — вдруг снизил тон директор, подняв трубку телефона. — Лена, чаю принесите, будьте добры, три стакана.

Парни сели. Секретарша принесла поднос с чаем, заинтересованно на них взглянув, а директор продолжил:

— Необходимо включить всё в план работ. Потом в план финансирования. Потом подыскать новое помещение. Потом его отремонтировать. Да знаете, сколько ещё этих «потом»! И насчёт денег тоже знаете, наверное, область еле-еле концы с концами сводит. А самое главное — человек нужен в администрации заинтересованный, который толкать всё это будет, чтобы бумаги в кабинетах не залёживались, чтобы своевременно решения принимались, ну и так далее.

— Ага. И что дальше? — прихлебнув чай, спросил Денис.

— То есть этого мало? С церковью поговорить дальше — нужен ли ей этот собор. Ведь он потребует огромных затрат. Ну и с финансированием как-то решать.

— Хорошо. Будем решать. Спасибо за чай. Мы с вами свяжемся, — друзья поднялись из-за стола.

— До свидания, молодые люди. Или до связи.

Все свои отгулы Денис потратил на хождение по кабинетам областной администрации. Чиновники его уже знали в лицо, милиционер на входе приветливо улыбался, а уборщица угрюмо отворачивалась. Он уговаривал, упрашивал, умолял. Никакого толку.

В пятницу Костя устроил себе выходной, и они поехали вместе. А в конце рабочего дня зашли к Ивану Александровичу.

— Привет, Денис, добрый день, Константин, — вытирая потное лицо носовым платком, поприветствовал их хозяин кабинета. — Как дела?

— Здрасьте. Никакие дела. В план работ перенос музея не включили, пообещали в следующем году рассмотреть. Помещение тоже не нашли, пообещали через год вернуться к этому вопросу. Финансирование даже не обещают. А отгулы у меня закончились, на работу нужно, — ответил Денис.

— А ты думал всё так просто? Я тоже надоел своему начальству с этим вопросом. Однако, не стоит расстраиваться. Пообещали — уже хорошо. Я буду на контроле держать, периодически дёргать руководство. Ты позванивай, узнавай, как дела. Кстати, в епархию бы сходили, узнали, как они относятся к передаче собора.

— Да, хорошо, сходим.

— А что такое «епархия»? — шепотом спросил Костя у Дениса на выходе.

— Что-то типа монастыря, наверное, — пожал Денис плечами.

— Ну и где этот монастырь?

— Возле площади Александра Невского какой-то есть. Большой. Я там священников видел.

— Тогда поехали.

Припарковав «Москвич» прямо на площади возле высокого жёлтого забора, друзья вышли из машины.

— Вроде туда, — показал Костя на арку здания, украшенного церковными атрибутами.

— Погнали, — согласился с ним Денис.

Парни двинулись по мощёной камнем дорожке, вышли на берег какого-то канала, пересекли его по небольшому мостику и упёрлись в высокие металлические ажурные ворота. Вправо и влево шли невысокие здания в едином архитектурном стиле, прилепленные друг к другу стенами. Войдя во двор через калитку, никем не остановленные, парни пошли вдоль двухэтажного здания с полукруглыми большими окнами, зачем-то разделёнными на множество мелких квадратиков. Чуть дальше здание переходило в высокое сооружение с колокольней и множеством больших колонн, а за ним снова опускалось до второго этажа.

Завидев священнослужителя в чёрной рясе, друзья заторопились к нему.

— Простите, э-э-э, извините, товарищ, гражданин, ну, как вас…

Священнослужитель остановился и с улыбкой посмотрел на них:

— Вы чего-то хотели?

— Да, мы это, поговорить.

— Исповедаться? Так это к батюшке вам. После службы исповедь. Завтра утром приходите.

— Да? А нам срочно. Мы издалека приехали, из Ломоносова.

— Как звать-то?

— Денис и Костя.

— Посидите вон там, в скверике. Пойду, спрошу, — секунду подумав, священник исчез.

Через несколько минут он появился вновь, и, ни слова не говоря, повёл парней в здание с колоннами. Священник отворил дверь, и парни остановились, как вкопанные. У них просто дух захватило от обилия света и позолоты. Белые колонны, стоящие вдоль персиковых стен, были украшены позолоченными архитектурными элементами. Полукруглый свод потолка расписан ликами святых и библейскими сюжетами. Вокруг — большие и маленькие иконы с зажженными свечами. Всё пространство наполнено таким неописуемым благоговением, что друзья растерялись и были не в силах сдвинуться с места.

Увидев их замешательство, священник с ободряющей улыбкой протянул руку в сторону алтаря.

— Тут обождите, батюшка сейчас подойдёт.

Осторожно, почти на цыпочках, ступая по глянцевому полу, выложенному разноцветной мозаикой, молодые люди подошли ближе. Над ними высился купол со множеством оконцев, через которые дневной свет освещал церковную роспись. Задрав головы и открыв рты, рассматривали они это великолепие. Несколько прихожан стояли возле икон и молились, не обращая внимания на новых посетителей.

Из неприметной дверцы рядом с алтарём вышел священник в белой рясе и головном уборе в виде цилиндра. В руках он нёс большой золотой крест.

— Пойдёмте, кто первый, — тихо сказал он.

— Да мы это, вместе.

— Вместе нельзя. Это таинство.

— Хорошо, давайте я, — Денис подошёл к священнику. Тот накрыл его голову накидкой:

— Рассказывай, сын мой.

— Мы хотели про Морской Собор в Кронштадте спросить — возьмёт ли его церковь если передадут?

Священник снял накидку с головы Дениса.

— А мне сказали, что на исповедь вы.

— Ну, честно сказать, мы не знаем, что это такое.

— Не крещённые?

— Наверное нет, — пожал плечами Денис.

— Креститься нужно обязательно. На входе расписание служб висит, посмотрите и приходите. Так что по поводу собора?

— Мы подумали, что собор нужно передать, в смысле подарить, вам, ну, то есть церкви. Чтобы там службы эти, как их, ну в общем, чтобы он снова стал храмом, святым местом для моряков. Защищал их. Ну и всех людей тоже. Чтобы любой мог пойти туда покреститься, исповедаться…

— Благая мысль. За чем же дело стало?

— Мы не знаем, примет ли его церковь.

— А почему вы думаете, что церковь не примет этот дар?

— Это ведь расходы большие — отреставрировать, иконы там установить, содержать его…

— Мир не без добрых людей. Церковь не откажется от дара. Тем более такого, который ей по праву принадлежит.

— А! Ну вот и хорошо! — вздохнул радостно Денис. — Осталось только решить вопросы нерешаемые — перенести музей куда-то. Мы уж который день по разным кабинетам бегаем без толку. Даже в план работ не включили. И финансирование не дают. Короче, ничего у нас пока не получается.

— Не беспокойтесь. Господь направит и поможет. Всё будет хорошо с божьей помощью. Дело-то богоугодное. Только верить надо.

С этими словами священник перекрестил парней и исчез за неприметной дверцей.

На выходе друзей встретил священнослужитель в чёрной рясе.

— Всё хорошо?

— Скажите, а кто у вас самый старший? — спросил Костя.

— У нас? Митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский отец Иоанн. Да вы ему исповедовались.

— Ух ты! Спасибо! До свидания!

И друзья обрадованно заторопились к заскучавшему «Москвичу».

За повседневными делами две недели промчались незаметно. После работы Денис заскочил к Костику в гараж — обычный бокс в кооперативе, из бетонных плит, с бетонными полами и железными воротами. Соседей никого не было — всё же рабочий день. Это по выходным тут кто-то что-то ремонтирует, пилит, красит, или отдыхает компанией, а сейчас никого. Только изредка прошумит звук мотора и тотчас стихнет за углом.

Молодые люди открыли ворота, вытащили поближе к выходу стол, водрузили на него стартер, снятый с машины, пытаясь понять почему он «то крутит, то не крутит», как выразился Костя.

— И так-то клиентов нет, да ещё и машина ломается. А вчера какие-то быки появились возле вокзала. Подкатили на бэхе чёрной. Говорят — плати за место. Иначе — «Москвич» знаешь, как хорошо горит.

— А ты чего?

— Да ничего, — пожал плечами Костя, — бэхи тоже горят неплохо, говорю. Сказали, чтобы подумал хорошо и уехали.

В какой-то момент неподалёку остановились две машины. Это были новые, сверкающие чёрной краской, джипы. Из одного, на котором белым трафаретом было выведено «ЧОП Рамбов», вышли трое высоких, коротко стриженных парня, в синих спортивных трико, чёрных лакированных туфлях и пиджаках, одетых прямо на футболки. Один остался возле машины, поглядывая по сторонам, а двое направились к ребятам, демонстративно распахнув полы пиджаков, под которыми виднелись заплечные кобуры с пистолетами.

— О. Вот похоже и нашли меня. Только ты не ввязывайся.

— Алё! Вы Денис и Костя? — подошли бритоголовые.

— Да. Только Денис не таксист, — ответил Костя.

— Нам по барабану. Пойдём. Оба.

— Куда?

— Туда!

Глядя на то, как короткостриженые убедительно положили ладони на рукояти пистолетов, возражать особо не захотелось. Друзей подвели к задней двери джипа. Стекло мягко опустилось. На заднем сиденье сидел мужик в очках, надёжно скрывающих его глаза, красном пиджаке и чёрной футболке, с огромной золотой цепью на шее. Косте тут же вспомнился бабушкин пёс — алабай Бимка, который на подобной, только не золотой, конечно, цепи, сидит возле своей будки. Мужчина смотрел на них сквозь темные стёкла очков. Рядом с ним сидел ещё один лысый, держа на коленях автомат.

— Рассказывайте, — после минутного изучения физиономий ребят, предложил мужчина.

— Он не таксист, — показал на Дениса Костя. — А я там уже лет пять стою. С чего это платить-то?

— Какой таксист, где стоишь, кому платить? Ничего не понял. Я говорю про собор рассказывай. Как его церкви передать?

— А-а. Про собор… Ну это Денис лучше знает.

Следующие минут пятнадцать Денис подробно рассказывал собеседнику, не проронившему ни слова, про их мытарства, хождение по кабинетам, директора музея, Ивана Александровича, митрополита, план работы, и новое помещение для музейных экспонатов.

— А самое главное — денег нет. Если финансирование пробить, то гораздо быстрее всё пойдёт.

— Бабки не проблема. А сами-то чем по жизни занимаетесь? Ну, про тебя я понял — таксист. А ты?

— Электриком работаю.

— Ясно.

Стекло плавно и бесшумно закрылось. Джип тронулся с места. Бритоголовые начали садиться в машину.

— Ребят, а это кто был? — спросил у них Костя.

— Где? — один из них удивлённо взглянул на парней. — А, это? Вы не знаете, что ли? Ну тогда вам повезло. Пока.

Двери машины хлопнули, и она резво стартанула, догоняя собрата, скрывшегося за поворотом.

— Это что сейчас было? — Костя посмотрел им вслед.

— А я так вообще ничего не понял…

Спустя час стартер был отремонтирован, установлен, и друзья были дома. Дениса на пороге встретила встревоженная мать.

— Денис, что случилось? Тут бандиты какие-то приходили, тебя искали. Говорю, ещё с работы не пришёл, задерживается. Перепугали меня. Чего хотели-то? Ты где был, кстати?

— Да в гараже Костику помогал. А насчёт бандитов этих не беспокойся. Они к нам подъезжали, ничего плохого не хотели. Спросили кое-что по работе и уехали.

Через неделю парни и думать забыли о странной встрече. Да и некогда было, без того дел полно, а ещё и работа. Костя мотался, забирая пассажиров от вокзала и развозя их по домам. Вот и сейчас он отвёз очередного клиента и торопился к прибытию следующей электрички. Подъехал на пятак, и только вышел из машины, как к нему подошли быки в спортивных костюмах и коротких кожаных куртках. Несмотря на промозглую осеннюю погоду, их макушки ярко отсвечивали в свете вечерних фонарей.

— Ну что? Надумал? Платить будем за место или как?

— Или как, — недовольно буркнул Костя.

В этот момент рядом с ними скрипнул тормозами чёрный джип с белой надписью «ЧОП Рамбов». Стекло передней пассажирской двери опустилось, из него высунулась улыбающаяся лысая голова.

— Здарова! — голова посмотрела на Костю. — Кароч, Модный передал, что с собором всё в поряде будет. Понял?

— Понял. Точно всё будет нормально?

— Ты чё? Модный сказал!

Недовольно-подозрительно взглянув на быков, голова скрылась внутри и джип резво стартанул. Парни удивленно посмотрели друг на друга, а потом на Костю. Со словами: «Ты чё не сказал, что под Модным ходишь?», бритоголовые исчезли из Костиной видимости.

Из задумчивости Костю вывел голос друга:

— Ты что, заснул? Привет, говорю!

— О, Денис, привет! Те подъезжали, что в гараже были. Говорят — всё нормально будет с собором, Модный какой-то сказал. Что это значит, не пойму.

— Не знаю. Завтра позвоню Ивану, спрошу.

Голос Ивана Александровича в телефонной трубке звучал удивлённо-растерянно.

— Да, Денис. Каким-то удивительным образом всё наше дело сдвинулось с места. Финансирование пошло, в планы работ включили, с епархией контактируем, помещение под музей подыскиваем. В общем, идёт работа. Правда, всё равно это очень нескоро произойдёт. Как план готов будет, я сообщу на какой срок ориентироваться можно.

— Спасибо вам, Иван Александрович! Я надеюсь, скоро встретимся в обновлённом Морском Соборе!

— И я.

3. Крест

Рано утром Денис привычно собрался и вышел из квартиры на лестничную клетку, стены которой были испещрены нелестными эпитетами в адрес соседки Юльки. Он спустился, поёжившись от дуновения осеннего ветерка в разбитое окно подъезда, с трудом открыл деревянную дверь, скрипнувшую несмазанными петлями, и вышел во двор. Оглядев валявшиеся повсюду обрывки бумаг, пакеты и другие остатки человеческого бытия, Денис подошёл к другу, заливавшему горячую воду в радиатор машины.

— Доброе утро!

— Привет.

— Слушай, а чего это у нас во дворе такой срач? Скамейки и ограждения поломаны, качели не качаются, карусели не крутятся?

— Ты чё? — не понял Костя. — Поломались. Ну и намусорил кто-то.

— Так убрать нужно, отремонтировать.

— Ага, — Костя посмотрел на него с подозрением, — ты хочешь сказать, что нам нужно этим заняться? А с чего это вдруг?

— А если не мы, то кто?

— Ну, началось… Есть ведь службы всякие, специальные. Да и что, кроме нас никому ничего не нужно?

— Похоже нет. Но вот насчёт соседей — думаю, что совместно порядок навести можно.

— В принципе, да. Самому надоело в грязи жить, — Костя пнул валявшуюся жестяную банку. — Давай, приберёмся.

— Договорились. Только мешки нужны для мусора. Лопаты и грабли я на работе позаимствую. Краску тоже.

— А я инструмент притащу. И кисти в гараже есть. Жаль бати нет — в командировке, он-то уж точно помог бы. Ну да ладно. Матери придут, уже не вдвоём.

— Да ну, вон сколько соседей, давай объявления напишем, чтобы все собрались в субботу утром. Думаю, народу хватит. А матери лучше бы пирожков напекли, чаю после работы все вместе попьём.

В пятницу Денис заполонил лопатами и граблями половину коридора квартиры под удивлённые причитания матери.

— Это ты зачем столько-то припёр? И откуда?

— На работе взял. Субботник хотим устроить. Объявление видела на подъезде? Неделю уже висит. Мы с Костяном всё приготовили. Лопат с граблями, думаю, хватит, — он оценивающе взглянул на хозяйственный инвентарь.

— Хватит, хватит. Если вообще кто-то придёт…

— Конечно придут! Кому охота в грязи жить? А вы может с Костиной матерью пирожков напечёте? Чаю попьём во дворе все вместе после работы?

— Да пирожки-то не проблема, муки же дома целый мешок. Проблема только для кого их печь.

С утра парни были во дворе. Матери тоже спустились помочь. Ждать никого не стали, принялись за работу. Прошло минут пятнадцать. Хлопнула дверь подъезда. Молодые люди разогнулись, посмотрели с ожиданием на спешащего по делам соседа, не взглянувшего в их сторону, и вновь принялись за уборку. Через десять минут хлопнула дверь другого подъезда. Ещё один сосед промчался по делам, старательно отводя взгляд от копошащихся парней. Потом ещё один, и ещё. Матери ушли жарить пирожки — обещали ведь. Друзья, не обращая внимания на проходящих мимо соседей, впрочем, как и они на них, собирали мусор. Потом отремонтировали скамейки и карусель, покрасили ограждение. Наконец, с удовлетворением оглядев преобразившийся двор, присели отдохнуть. Тут и матери вышли из подъезда, с горячими пирожками на большом блюде и подносом, на котором красовался электрический самовар и гранёные стаканы. Устроившись прямо на отремонтированной карусели, молодые люди с удовольствием поглощали один пирожок за другим, нахваливая поварих и прихлёбывая горячий чай. А улыбающиеся матери только кивали головами и приговаривали: «Кушайте, кушайте, ребятки», подставляя стакан под капающий краник самовара.

Чаепитие закончилось. Парни ещё раз молча оглядели двор, погрузили инвентарь в Костину машину, забрали посуду и разошлись. Подойдя к подъезду, Денис взглянул на объявление, приглашающее соседей на субботник, с раздражением сорвал его, и открыл дверь.

Спал он плохо. Натруженные мышцы гудели, в голову лезло всё что угодно, но только не сон. Денис несколько раз выходил на кухню попить воды и подышать воздухом в открытую форточку. Только ближе к утру он наконец провалился в тяжёлую дрёму.

Денис неспеша шёл по дороге вдоль поля, сплошь заросшего невысокой, пожелтевшей травой. Впрочем, дорогой это назвать можно было с большой натяжкой. Скорее — две неглубоких колеи. В руках он нёс корзинку, в которой перекатывались несколько подберёзовиков. Утренняя роса накрыла поле, дорогу, и кусты вдоль неё. Солнце только начало вставать и звенящую тишину нарушили разноголосые птичьи пересвисты, приветствующие появление первых лучей.

Вдруг, где-то справа, в глубине реденького леса, взревел двигатель какого-то мощного механизма. Потом ещё одного, и ещё. Потянулся едкий запах выхлопных газов. Денис остановился, удивлённо глядя в сторону рёва, который начал к нему быстро приближаться. С каждой секундой он становился всё громче и отчётливее, пока не заполнил собой всё пространство. В какофонию рычания и урчания добавился громкий металлический лязг и треск поваленных деревьев.

Внезапно прямо на него выскочил танк, да так резво, что Денис еле успел отпрыгнуть. Он посмотрел по сторонам. Повсюду из леса появлялись грозные бронированные машины и на полной скорости мчались по полю. А неподалёку стоял недвижимым Т-34, возле которого офицер в шинели с погонами старшего лейтенанта и фуражке с малиновым околышем что-то кричал, наставив пистолет на танкиста в шлемофоне. Т-34 дёрнулся, изрыгнув столб чёрного дыма в синеву неба. Танкист запрыгнул в люк. Танк, лязгнув гусеницами, рванул вслед за собратьями. Из леса появились пехотинцы, одетые кто в шинель, кто в телогрейку, кто в чёрный бушлат. Они двигались молча, с сосредоточенными лицами, сжимая в руках оружие.

Офицер обернулся и посмотрел на Дениса, что-то крича. За удаляющимся звуком танковых двигателей Денис расслышал: «Кто такой? Почему не в строю?»

Глядя на перекошенное лицо офицера и чёрный кружок ствола пистолета, направленного ему прямо в лицо, Денис почувствовал дикий животный страх, который затмил всё вокруг. И он бросился прочь, вслед за сосредоточенными пехотинцами, слыша сзади: «Стоять! Пристрелю как предателя!» Корзинка осталась валяться на дороге, рядом с растоптанными грибами. А Денис мчался изо всех сил, подальше от страшного офицерского крика.

Вдруг прямо перед ним раздался взрыв. Комья земли взметнулись ввысь. Уши заложило, в грудь упёрлась взрывная волна, ноги провалились в воронку, и Денис упал лицом в развороченную взрывом землю. Тотчас перевернувшись вверх, он увидел прямо перед собой выпученные глаза лейтенанта и почувствовал холод оружейного металла на лбу.

«Всё. Конец», — успел подумать Денис, и проснулся. Сердце колотилось как бешенное. Обливаясь липким потом, он выпутался из мокрого одеяла и прошёл на кухню. Открыв пошире форточку, постоял, жадно вдыхая холодный предрассветный воздух, большими глотками выпил два стакана холодной воды из-под крана, и подошёл к телефону.

— Але, — послышался из трубки голос Кости.

— Нужно четвёртый восстановить, — вместо приветствия хрипло проговорил Денис.

— Это кто? Какой четвёртый? Сколько времени? — заспанный друг не воспринимал никакой информации.

— Денис это. Не узнал, что ли? Я говорю, четвёртый форт восстанавливать нужно! И чем быстрее, тем лучше.

— Ты головой повредился? Зачем он нужен?

— Чтобы мир окончательно в пропасть не скатился. Чтобы страна наша жила. Чтобы дети наши в ней жили и не боялись, не переживали за своё будущее. Вот зачем.

Тяжёлая сумка с инструментом и запчастями оттянула Денису все руки. Он после работы шёл в магазин Олега — давно уже обещал отремонтировать проводку, да всё никак не получалось. А сегодня решил, что тянуть дальше некуда — отрабатывать ведь нужно продукты, взятые в долг.

Возле магазина стоял знакомый «Москвич».

— Привет, Костя. Ты чего тут?

— Пассажира привёз.

— А я вот, — Денис тряхнул сумкой, — на шабашку. Как жизнь? Братки не прессуют?

— Сам удивляюсь. С последнего раза ни разу. Ко всем подходят, а меня будто и не замечают. Да ладно. Пойдём, помогу. Заодно и про восстановление четвёртого расскажешь — что ты там понапридумывал.

Помогая, поддерживая, и подавая инструменты, Костя слушал наполеоновские планы друга.

— Со стороны Кронколонии дамбу начали отсыпать и забросили. Вот там будем набирать камни и складывать в ящики, которые притащим по льду туда, где четвёртый видели. Вырубим прорубь и опустим ящики под воду. А когда до поверхности воды доберёмся — начнём колонны ставить.

— Да ты хоть сам понимаешь, сколько тех ящиков нужно? И кто разрешит?

— Насчёт разрешения с Иваном переговорю. А по поводу ящиков — сколько бы ни было, не в этом дело. Всё равно строить нужно. Четвёртый сейчас нам всем просто необходим.

— Это вы о чём? — раздался сзади голос Олега, хозяина магазина.

— Да так, планы грандиозные выслушиваю, — смутился Костя, обернувшись на громоздкую фигуру. — Меня, кстати, Костей зовут. Друг этого Наполеона.

— Рад познакомиться. Мы с Денисом давно сотрудничаем. Друзья уже, можно сказать. Так что это за «четвёртый»? Понимаете, ребят, я не из праздного любопытства. Просто книгу одну читал, там про четвёртый форт рассказывается. Саня написал, у меня водителем работал, пару месяцев как уволился.

— Интересно, что за книга?

Выслушав краткий рассказ о содержании повести, парни впали в состояние крайнего замешательства. Книга почти полностью повторяла их подвиги на льду Финского залива, когда они помогали водружать плиту на колонны форта.

— Нужно бы прочитать эту странную вещь. И откуда ему всё известно? — удивлённо смотрели они друг на друга.

— Чего известно? — заинтересовался Олег.

— Про четвёртый. Как строили его.

— Так это же выдумка, фантастика!

— Я бы на твоём месте не был так в этом уверен. Мы его своими глазами видели. А теперь вот Денис предлагает восстановить.

— А что? Это мысль! Представляете, Саню приведём — вот он обалдеет, сюрприз ему будет! Правда, не знаю где он сейчас, но ничего, найдём!

— Да не в Сане дело…

— Я понял, понял. Вами движут более высокие чувства. Короче. Я помогу. Денег есть немного на материалы, УАЗ есть — ящики по льду таскать. Людей может подтянем. Справимся, в общем, отсыплем! А потом уж и про колонны будем думать. Когда начинаем?

— Как лёд встанет. А пока нужно место определить точное, где он находился. У нашего друга в Кронштадте катер есть, пока навигацию не закрыли нужно смотаться с ним, поискать место.

— Как поискать?

— Эхолотом глубину померить.

— Не факт, что там мель, — усомнился Олег.

— Факт, — возразил Костя.

— Что-то сомневаюсь, — не верил Олег.

— Да и сомневайся на здоровье. А глубину проверить нужно.