Бесплатный фрагмент - Душевный разговор

Душевный разговор

1

Стёпа Мурашкин проснулся, покрутил головой по сторонам. В голове затрещало.

— У-у-у, — неизвестно кому пожаловался Стёпа. На душе было скверно и тяжело. Стёпа заставил себя сесть на кровати, и стал исследовать стол. На столе обнаружилась тарелка с объедками, засохшая горбушка «бородинского», пустая бутылка из-под водки и пепельница, полная окурков, причём сверху лежали газетные чинарики.

— Опять махру курил. — поморщившись, подумал Мурашкин. — А ведь слово давал никогда не курить эту дрянь! А где вторая бутылка? — с этими словами Стёпа встал и заходил по комнате. Подойдя к окну, Стёпа открыл форточку, потом подумал и открыл окно. Бутылки нигде не было видно. Тогда Стёпа открыл шкаф. Внизу под пиджаком и зимней курткой стояли пустые бутылки. Стёпа шкаф закрыл.

— Я точно помню, что вчера брал две. Одна на столе, а где вторая?

Постояв, и мучительно соображая, Стёпа лег на пол и заглянул под кровать. Под кроватью было темно и пыльно, но бутылки не было. Степан при помощи стула поднялся, стукнул себя по лбу и, пошатываясь, побрёл в прихожую.

— Вчера шел дождь, я был в плаще. У меня феноменальная память! — с гордостью сказал Стёпа и проверил у плаща карманы. — Нету, а где тогда? Я был один или нет? — неуверенно сам у себя спросил Мурашкин. — На столе один стакан, значит — был один. Логично? Логично! Куда я мог её спрятать? Может на кухне? Точно! Надо идти!

Стёпа поискал домашнюю рубашку и тренировочные штаны с двумя лампасами. «Генеральские», — гордо называл их Мурашкин. Одежда висела на спинке стула. Поскольку носки Стёпа не снимал, оделся он довольно быстро. Он, конечно, мог и в трусах сбегать на кухню, но очень боялся встретить там соседку — Галину Валериановну Профурсетскую. Дружбы с ней Степан не водил, скорее наоборот. Когда-то давно, ещё до Стёпиной женитьбы, Профурсетская поймала Стёпу в коридоре, прижала своей богатырской грудью к стене и, запустив руку в его трусы, жарко задышала в лицо:

— Пойдём ко мне, ты обо всём забудешь.

Мурашкина такая перспектива как-то не очень обрадовала. Он с трудом выдернул из своих трусов руку Галины Валериановны, ловко поднырнул под другую руку, и убежал к себе в комнату. После этого Профурсетская, глядя на Стёпу, всегда презрительно поджимала губы.

По дороге на кухню, Степан зашел в туалет, затем в ванную — помыть руки. В зеркале Стёпа увидел своё отражение и не узнал.

Кухня была пуста. На Стёпином столике гордо стояла бутылка водки. Стоящий рядом с бутылкой чайник выглядел инородно. Тем не менее, Степа налил в чайник воды и поставил на место. Оглядев кухню, Степан направился к холодильнику, открыл дверцу и внимательно изучил свою полку. Полка была практически пуста, только в углу стояла коробка, на которой было написано «Яйцо диетическое второй категории, десять штук». Стёпа открыл коробку. В ней сиротливо в угловой ячейке сидело яйцо.

— Поправлюсь и пойду в магазин! — решил Мурашкин.

— На какие шиши? — вступил с ним в полемику внутренний голос.

— Бутылки сдам! — ответил Степан.

Стёпа часто разговаривал сам с собой — больше было не с кем. Жена ушла два года назад, не выдержав Стёпиного пьянства. Забрала свои вещи, посуду и ушла, оставила Стёпе одну простынь, подушку, одеяло и транзистор «Альпинист», который им на свадьбу подарили Стёпины друзья.

Долгожданное тепло заполнило организм. Степа улыбаясь, подошел к подоконнику и включил транзистор. Приёмник захрипел и начал что-то бессвязно бубнить. Стёпа покрутил ручку настройки. Пропустив симфоническую музыку, Мурашкин остановился на эстрадной волне. Какой-то мужик душевно пел про лебедей. Довольный Стёпа налил себе полстакана, отщипнул от горбушки, выпил, занюхал и тут радио заговорило…

2

— Ну что, Степан, полегчало? — спросило радио.

— Да, — не сразу ответил Степан.

— И не надоела тебе такая жизнь? Тебя уже с пятой работы выгоняют. Скоро вообще без работы останешься. На что жить будешь?

— Ты кто такой?

— Душа я твоя, Стёпа. Вот ты пьёшь, а я болею. Почти каждое утро страдаю. А помнишь раньше? Ты просыпался, улыбался новому дню, а сейчас…

— Что сейчас?

— Сейчас не улыбаешься. У тебя одна забота — опохмелиться.

— Это что же? Я до чёртиков допился что ли? Как это я с душой разговариваю?

— Допился, конечно, но не до чертиков — радио твоё на мою волну случайно настроилось, вот и разговариваем.

— Это что же, каждый так может?

— В принципе, каждый. Только душевную волну найти трудно, а удержать ещё труднее.

— Погоди, мы с тобой на УКВ разговариваем. Что и другие нас слушать могут?

— Могут, но только меня, а потом я часто перехожу на другую волну — это зависит от твоего состояния. Так что, если я пропаду, значит, перебралась на другую волну. Ну так, что с пьянством делать будем, Стёпа?

— Будем продолжать, естественно, — улыбнулся Степан, и налил полстакана. Снова отщипнул от горбушки и выпил.

— Чего молчишь? — прожевывая хлеб, спросил Степан.

— А чего говорить? Больно смотреть, как ты себя губишь.

— А мне нравится. Жизнь хоть какой-то смысл приобретает. Расцветает даже.

— Занялся бы ты каким-нибудь делом, вложил бы него всю душу, а душу вложишь — всё сможешь. Ты же был телемастером, телевизоры ремонтировал, чего бросил?

— Бросил — выгнали! Настроил одному новый телик, выпили на радостях, ну и загулял на неделю. Погоди, если душу можно услышать на УКВ, так можно такой приёмник сделать с устойчивым приёмом, и продавать всем желающим. Я же разбогатею! У меня где-то схемка была фиксации волны. Погоди, я сейчас смастерю простейший приёмник, добавлю схемку, и получайте «приёмник души»! Душа, а душа, как тебе идея?

— Душа — это Божий промысел, ты её в клетку не запрёшь.

— Какую клетку? Мы с тобой общаемся, причём здесь клетка? Ты вот мне лучше помоги, как настроиться на тебя первоначально?

— Болеть я должна, я тогда волны распространяю, чтобы ангел-хранитель твой знал.

— Ага! А когда у нас душа болит?

3

Стёпа достал с антресолей коробку с радиодеталями, паяльник. Нашел в книжном шкафу стопку журналов «Радио». Почти сразу нашел нужную схему и сел паять. Вскоре он собрал приёмник с нужной схемой, поместил его и закрепил в старый корпус транзистора. Осталось только вставить две пальчиковые батарейки. Но с батарейками у Степы в доме была беда — их просто не было. Тогда Степан подключил свой приёмник через самодельный адаптер. Включил, настроил на волну, как на «Альпинисте», но приёмник молчал.

— Так, душа заболеть должна, говоришь, — Степан налил полстакана и выпил. Стал медленно крутить ручку настройки. Раздался голос:

— Опять пьёт! Когда ты закончишь?

— Скоро. Вот разбогатею и закончу. Начну путешествовать. В Индию съезжу, в Лас-Вегас.

— Дай-то Бог!

— А теперь мне надо раздобыть денег на батарейки. Ты не знаешь где взять?

— А много надо?

— Рублей сто.

— Сыграй в мгновенную лотерею у метро. У тебя с вчерашнего десять рублей мелочью осталось. С выигрыша тебе ещё и на хлеб хватит и на бутылку молока.

— Лучше кефира.

— Пусть будет кефир, не возражаю.

4

Степан купил билет, стёр защитный слой, под ним в трёх окошках красовались одинаковые числа — 250. Продавец не хотел отдавать деньги, предлагал ещё взять билеты, но Стёпа твёрдо стоял на своём, и продавец сдался. Степан тут же в соседних ларьках купил четыре батарейки, бутылку кефира и батон белого хлеба.

Дома Степан вставил в приёмник батарейки, включил и настроился на нужную волну. Радио заговорило:

— Неужто за ум взялся? Даже пива не купил.

— Привет! Как думаешь, за сколько можно продать такое устройство?

— Думаю, в два раза дороже обычного приёмника, а то и в три. А кому ты собираешься его продать?

— Да Профурсетской, чего далеко ходить!

— Ей сейчас такое радио пригодилось бы — у неё душевная рана — на прошлой неделе от неё сбежал её сожитель.

— Жоржик сбежал?!

— Да, и, по-моему, сменил номер телефона — на звонки не отвечает.

— Я рад за него. Пойду, предложу.

5

Мурашкин застал Профурсетскую на кухне, где она гремела в раковине грязной посудой.

— Доброе утро, Галина Валериановна! — поздоровался Стёпа.

Профурсетская не ответила, только смерила его злобным и презрительным взглядом.

— Галина Валерианова, я тут в американском журнале нашел схемку, позволяющую услышать свою собственную душу. Я сделал такое радио и теперь любой может поговорить со своей душой. Не хотите ли взглянуть?

— Шарлатанство, небось, какое-нибудь. Откуда у американцев душа?