Бесплатный фрагмент - Дорога в Чад

Предисловие — об Африке вообще, и о моих предыдущих поездках по Чёрному континенту

Первый раз я побывал в Африке больше двадцати лет назад. В конце января 1999 года мы (несколько друзей) выехали автостопом из Москвы, имея визу далёкого Судана в паспортах. Быстро преодолели Кавказ и зимнюю Грузию, отсидели неделю в тюрьме города Батуми, потом пересекли Турцию, путешествовали по Сирии, Иордании, Египту и достигли удивительной страны под названием Судан. Там мы странствовали ещё месяц, а потом таким же путём, автостопом, практически без денег, отправились обратно. Миновав Египет, Иорданию, Сирию, Турцию, потом Болгарию и Румынию, Молдавию и Украину, я финишировал в Москве в начале мая 1999 года.

В ту далёкую эпоху никаких современных источников информации не было — мы не читали форумы в Интернете и не постили ежедневно новости в мировую сеть; ни Интернет-кафе, ни сотовой связи не было в нашем путешествии. Карты городов мы ксерили из старого путеводителя «Lonely Planet», купленного на базаре-барахолке в Дели в 1998 году; отправляли в Москву бумажные письма и редкие телеграммы; звонить не получалось по месяцу и более; чтобы найти товарища, едущего отдельно, нужно было оставить ему записку или даже письмецо «до востребования» на Главпочтамте. Перед отъездом в Африку, про Судан нам говорили всякие ужасы — убьют, заберут в рабство, снимут кожу и заставят её съесть и так далее, и как удивительно, что реальность оказалась прямо противоположной. Судан оказался самой гостеприимной страной в мире, а жители её — добрыми и приятными.

В любой деревне можно было поставить рюкзак и засекать время — в течение пяти минут нас звали в гости и на ночлег и делились всем необходимым. Только с машинами и дорогами было трудно, ведь дороги были — колеи в пустыне, а машину нужно было ждать порой целый день, а то и больше, и максимум — четверо суток. Всё в Судане происходило медленно, и отношение местных жителей к любому будущему событию — «букра иншалла» (завтра, если Аллаху будет угодно) — стало для нас уже поговоркой.

По Судану путешествовали пять человек — Владимир Шарлаев, Андрей Петров, Павел Марутенков, Костя Шулов и я. Ещё был Саша Казанцев, который провожал нас до Египта. О той поездке я написал книгу, которая сперва называлась «Это ты, Африка!», а потом вышла в толстом красивом издании под названием «Автостопом в Судан». Я не буду пересказывать содержание той книги, но скажу, что открытие Африки было поистине замечательным, настоящим открытием. А ту повесть об Африке вы сможете найти и прочитать сами — книга, действительно, очень познавательная — из неё вы узнаете и о нашем стиле вольных путешествий, и о том, как нас встретили жители Сирии, Иордании, Египта Судана… и об Африке вообще.

В следующем году, в июле 2000, я с друзьями стартовал в новое, более длительное путешествие. Мы выехали автостопом из Москвы, прямо с МКАД, и пересекли Украину, Молдавию, Румынию, Болгарию, Турцию, Сирию, Иорданию, Египет и опять въехали в Судан. Но этим наше путешествие не закончилось. Ведь 1 января 2000 года была официально открыта дорога из Судана в следующую страну на юг, Эфиопию (до этого, и несколькими годами ранее, эта граница была закрыта по политическим причинам).

Не без труда, по грязным и разбитым дорогам, выталкивая машины из грязи, мы пересекли Эфиопию, потом попали в Кению, путешествовали по Танзании, Замбии, Ботсване и Намибии и 31 декабря 2000 года оказались на крайнем юго-западе Африки, на «берегу Скелетов» в Намибии (самих скелетов там уже, конечно, не было). Новый 2001 год на этом побережье Атлантического океана встречали Антон Кротов, Владимир Шарлаев, Олег Костенко, Григорий Лапшин, Андрей Мамонов и Кирилл Степанов; ещё двое участников поездки — Сергей Лекай и Олег Сенов — в это время находились на противоположном берегу Африки, в Мозамбике. После этого у каждого был свой путь и завершение Африканского континента; одни поехали в ЮАР, я отправился в Анголу, а А. Мамонов и К. Степанов проехали по совсем, казалось бы, невероятному маршруту — через Анголу, Конго, Камерун, Чад, Нигер, Мали, Сенегал, Мавританию в Марокко и завершили путешествие на северо-западе Африки, проведя в пути более полутора лет.

Все потом улетели в Россию, но из разных мест и в разное время. И оказалось, что Африка замечательна и разнообразна, и страны Чёрного континента — которых около пятидесяти — достойны подробного исследования и ещё многих поездок и путешествий. Африка больше Европы и по площади, и по населению, страны сильно отличаются между собой, и тут ещё ездить и ездить.

Тем более, что путешествие там сродни машине времени. Отправляясь в африканскую глубинку, мы видим, как жили люди сто и двести и триста лет назад, попадаем в настоящее прошлое. Где люди сами строят свои дома из глины или соломы, добывают воду из колодцев или из Нила, выращивают свой обед на огороде, пасут скот и собирают дрова, никуда не торопятся, и не узнали ещё через телевизор о том, что они живут плохо, бедно, и что пора с Африки валить в цивилизованную богатую и электрифицированную Европу. Нередко человек, вовсе не имеющий доходов и денег вообще, оказывался лучше, как человек, уравновешенней и счастливей, чем многие другие владельцы денег, домов, машин, компьютеров и много чего другого, чем «одаривает» нас современная цивилизация.

Это путешествие я также описал в отдельной книге, которая называется «200 дней на юг». Сейчас я не буду пересказывать подробно её содержание — её можно найти в бумажном виде, есть она и в Интернете, в том числе и в бесплатном доступе. Добавлю только, что путешествие 2000—01 года уже прошло с применением новых средств связи — в обиход начал входить Интернет. Теперь мы могли отправлять сообщения по электронной почте из редких Интернет-кафе, офисах и тех местах, где уже появился доступ во Всемирную сеть. Конечно, это можно было сделать не в каждом городе; в некоторых местах, например в Эфиопии, Интернет работал по системе dial-up — модем делал междугородний телефонный звонок в столицу страны, где уже был нормальный международный сервер, всё было дорого и медленно, но это уже был большой прорыв по сравнению с бумажно-письменной эпохой… Хотя письма мы тоже продолжали использовать, оставляя друг другу записки на Главпочтамте или передавая послания в конвертах с российскими марками через посольства РФ или с редкими оказиями на Родину.

Помимо книги «200 дней на юг», я выпустил небольшую книжицу «Автостоп в Африке», которая стала первым практическим путеводителем на русском языке по Чёрному континенту. Книжка тиражом в две тысячи экземпляров вышла в свет в 2001 году, и поначалу продавалась очень медленно — люди просто боялись Африки, не знали, что с ней делать. Но постепенно, поняв, что Африка не опасна, стали в неё ездить по проложенному и описанному мной маршруту — и автостопом, и на мотоциклах, и на местном транспорте, и даже на велосипедах, автомобилях и т.д.. Многие брали с собой мои книги «200 дней на юг», «Автостоп в Африке» и последующий путеводитель «Вольная Африка», который потом выдержал пять изданий и включал все полученные знания по Африке вообще на то время. Не по географии, о хозяйстве и промышленности, а практическая информация о пограничных переходах, выдаче виз, о видах транспорта, ценах, полисменах, способах ночлега и питания, о посольствах других стран и обо всём, что необходимо знать российскому путешественнику начала 2000-х годов в Африке. Напомню, что тогда не было никаких структурированных источников информации, типа «Викитревел», «Викивояж», «форум Винского», и многочисленных блогов и видеоблогов нынешних модных путешественников, вооружённых камерами, Интернетом и тысячами долларов на карманные расходы.

Григорий Лапшин, один из участников той поездки, тоже написал книгу «От реки Волги до реки Оранжевой» — она есть в свободном доступе на сайте АВП.

Вернувшись из большого путешествия по Африке, и совершив ещё несколько интересных поездок, в Афганистан (2002) и проч., я подготовил новое путешествие на африканскую землю. Это была Третья Африканская экспедиция, в ходе которой Антон Кротов и Илья Алигожин постарались заехать в Сомали, но попали в эфиопскую тюрьму и были потом депортированы (за наш счёт) из Аддис-Абебы в Москву.

Маршрут этой поездки, как и предыдущих, лежал через Турцию, Сирию, Иорданию и Египет. До Судана нас провожала Наталья Кислицкая (Нотка), до Иордании — Сергей Браславский (Книжник). Я попал в пустынный Судан уже в третий раз, в Эфиопию — во второй, и мог заметить, как наступает цивилизация и изменяется жизнь даже в одном и том же селении (например, Вади-Халфе) за несколько лет. Приходит электричество и деньги; у первого богача в деревне появляется генератор и телевизор; к нему заглядывают в гости его односельчане; вечером пятьдесят человек собираются вокруг телевизора и смотрят, как живёт цивилизованный мир Севера, часто называемый «Запад».

Телевизор показывает мир не сплошняком, а избирательно. Кадры терактов и катастроф, взрывов и войн входят в память и суданцев, и эфиопов, люди становятся более опасливыми. Также начинают беспокоиться полисмены и начальники, руководители страны и местные КГБшники, начинают повсюду искать террористов и взрывников, сторонников Бин Ладена. Деревенские люди видят также картины дворцов и больших квартир, небоскрёбов и автомобилей, и полагают нередко, что все жители Европы и Америки имеют такие квартиры и машины, как показано в художественных фильмах. Реклама сотен ненужных товаров, сладкая и прекрасная, тоже делает своё дело — у людей просыпается желание завладеть этими вещами, коим несть числа — вещами из телерекламы. «Оказывается, наша жизнь не есть самая лучшая, не есть единственно возможная?» — думают они. Появляется недовольство, часто выражающееся не в улучшении своей жизни, а в попытках эвакуироваться на север, в Европу. Тысячи беженцев, переплывающих на лодочках Средиземное море — в основном не жертвы голода, а жертвы навязчивой телерекламы всяких вещей и вообще Западного мира.

Цивилизация несёт, конечно, и пользу. Образованные суданцы говорили нам, что наличие чистой воды и хоть какой-то толковой медицины продляет жизнь, поэтому жители Хартума живут, в среднем, на десять лет дольше, чем деревенские. Лекарства от малярии, современная связь, быстрый транспорт — не верблюды, а что-то более скоростное — экономят время человека, помогают сберечь сотни часов жизни каждый год. Современные водокачки дают больше воды, чем выкопанные в песке традиционные колодцы. А возможность приехать из деревни в столицу и потом обратно вернуться в село на попутном грузовике — бесценно. Такой грузовик становится и для них и для нас машиной времени, соединяющий XIX-й или даже XVII-й век — с веком XX-м. Двадцатый век продолжается в столицах Африки, но, конечно, ещё не двадцать первый, хотя на календарях у нас в Европе уже именно он.

Про это путешествие по Африке у меня тоже написано в отдельной повести — «Третья Африканская экспедиция» (вышла как отдельной книжечкой, так и в составе книги-сборника «От -50 до +50»).

Нужно напомнить современному читателю, что все путешествия в Африку тех времён были у нас очень недорогие по европейским меркам. Да и денег в России было меньше, чем сейчас. Достаточно сравнить средние зарплаты в РФ в те годы, когда мы отправлялись в свои знаменитые первые поездки.

Четвёртый раз я был только в одной африканской стране — в Египте, зимой 2008/09. Там я с друзьями организовал проект «Дом для всех» — сняли квартиру в центре Каира и исследовали весь Египет — каков он есть на самом деле. Проблема Египта и многих его посетителей в том, что туристы посещают только специально выделенные туристические резервации, гетто, такие как Шарм-эль-Шейх, Хургада или в лучшем случае Дахаб и встречаются только с людьми, извлекающими из приезжих деньги. Многие страны мира имеют такие туристические резервации. В Индии это Гоа, в Турции — Анталья, в Индонезии — Бали, в Иране — остров Кешм, в Таиланде — Паттайя и Пхукет, в Китае — Манчжурия или Суйфыньхэ, а также Хайнань… Живя в этих местах неделю, месяц или всю зиму, наши соотечественники думают, что все встреченные ими индусы, египтяне, тайцы или балийцы, занятые обслуживанием иностранцев и наживающиеся на них, и есть типичные представители соответствующих стран. Думают, что все местные жители знают русский язык, хотя бы немного, и все работают только в туризме и все мечтают подвезти на верблюде, но за $20. Чтобы увидеть настоящую страну и настоящих её жителей, нужно убежать как можно дальше от тех мест, где слышна русская или английская речь, подальше от международных аэропортов и гидов-экскурсоводов. Там всё будет дешевле, люди будут проявлять настоящее, а не показное платное гостеприимство, ездить на верблюдах будут только те, кому это действительно нужно, а улыбки будут настоящими, а не деньгоожидающими. Один недостаток таких местечек, что там большинство людей не говорят по-русски и по-английски… И в кафе не будет русского меню.

Египет — страна, перенасыщенная туристами, и чтобы попасть в места, где есть что-то необычное, нужно постараться отъехать от столицы и от берегов Красного моря. Но человек, который сумеет проявить самостоятельность, будет вознаграждён. Мы ходили в поход по пустыне, ночевали в Сахаре под звёздным небом, в другой раз прошли по деревням в дельте Нила, где мы были первыми и единственными иностранцами за десятилетие… Мой очередной день рождения отметили в оазисе Сива — замечательное место в глубине Сахары, в 300 км от побережья и в тысяче километров от Каира.

Экскурсионные автобусы из Хургады сюда не добираются, а место оказалось просто волшебным, среди песчаных дюн, не тронутое толпами туристов и не сияющее огнями реклам.

Ну а Новый год встречали на побережье Средиземного моря под дулами автоматов — да, нас не вовремя обнаружили менты и солдаты, и почуяли в нас израильских шпионов.

Да, полицейские проблемы и шпиономания — проблема не только Египта, но и почти всей Африки. К сожалению, в ряды полисменов и солдат в Египте, как и в других африканских странах южнее, устремляется всякий сброд — люди, которые не нашли себя в другой производственной деятельности. Если ты не можешь быть водителем, врачом, учителем, писателем, религиозным деятелем, аптекарем, не можешь производить хоть что-то или торговать хоть чем-то, но у тебя есть влиятельный родственник в твоём селе или городе — то ты становишься полицейским. Глупые и вредные менты отбирали у нас немало времени в Египте и Судане, Танзании и на Коморах, да в той же Грузии в Батуми в 1999 году мы неделю сидели в тюрьме именно из-за них, не совершив никакого преступления.

В Египте мы прожили два месяца. Вместе со мной изучали Египет самые интересные и приятные люди: литовец Юстас, киевлянин Андрей Сапунов, весёлая московская женщина Ксения Чуракова, тульский философ и писатель Игорь Тютюкин, Руслан Шихов из Омска и многие другие, всего около пятидесяти человек (каждый желающий мог свободно пожить с нами, независимо от денежного вклада, если человек соблюдал трезвость и другие Правила дома). По итогам путешествия я создал книгу-путеводитель «Египет по-настоящему» (в соавторстве с Андреем Сапуновым), а также описал нашу коллективную египетскую жизнь в книге «Дом для всех» (прочитать в свободном доступе можно на сайте АВП).

Пятая поездка в Африку была уже с самолётной заброской из Москвы почти что на экватор — мы втроём (я, Екатерина Боярова и Демид Манышев) залетели из Москвы прямо в Кению, в столичный аэропорт Найроби, осенью 2013 года. Там уже мы путешествовали автостопом и на дешёвом наземном транспорте, все втроём. По дорогам Кении, Уганды, Руанды, Бурунди, Танзании. В Уганде наблюдали полное солнечное затмение, которое наблюдалось в городе Гулу, причём нам повезло с хорошей погодой, всё было видно. Посмотреть это природное явление присоединился к нам наш товарищ Марат Шахмаев из Питера. Это второе в моей жизни полное солнечное затмение, первое я когда-то наблюдал в Конье (Турция) … В Кении посетили удивительный остров Ламу (островок сохранившейся древности в современном мире), в Танзании — проплыли по озеру Танганьика на пароходе «MV Liemba», которому уже более ста лет. Это судно построено ещё до Первой мировой войны, и уже более ста лет ходит вдоль берегов этого великого африканского озера, забирая людей из тех деревень, где ничего не изменилось с тех пор, как пароход пришёл туда в первый раз!

Мы вышли в одной из таких деревень (Карема), поселились в гостинице без электричества и водопровода (но с колодцем), потом обошли окрестности… Через пару ночей уехали в городок Мпанда, где ждали поезда, но поезд опоздал больше чем на сутки… После путешествия по материковой Танзании поплыли на Занзибар, потом (уже без Демида, с Катериной) — полетели на Коморские острова. После Комор был Мадагаскар, но это уже отдельный мир, о нём можно говорить бесконечно. На этом острове я создал очередной Дом для всех — снял там жилище, в котором могли пожить все желающие, независимо от количества денег. После более чем двухмесячной жизни на Мадагаскаре я написал путеводитель по этому острову. Вышла книга и о Восточной Африке — путеводитель.

И ещё шестой раз я был в Африке, это уже недавно, зимой 2016/17. Алексей Кулешов, мой товарищ и новый президент основанной мною Академии вольных путешествий, организовал «Дом для всех» в Марокко, в городе Марракеш. Подобно тому, как я создавал Дома для всех в самых разных местах, от Архангельска до Стамбула, от Владивостока до Мадагаскара, — Алексей тоже стал организовывать подобные Дома. И вот, в марокканском проекте участвовало около семидесяти человек, включая меня с Катериной Бояровой. Прилетела туда и моя мама, Мария Романушко, и я провёл ей небольшую двухнедельную экскурсию по Марокко. Мы съездили в посёлок Мерзуга, находящийся на окраине Сахары, среди песчаных дюн. А потом поехали в Фес — древнейший город Марокко, удивляющий своим лабиринтом улочек и древних домов. После того, как мама улетела в Москву, мы вместе с Катериной поехали на юг, через Западную Сахару в Мавританию.

Мавритания оказалась одной из интересных и гостеприимных стран Африки. Чем-то напомнила Судан двадцать лет назад. Пустыня, домики из высохшей, необожжённой глины, верблюды… Люди, готовы поделиться едой и местом для ночлега с путником… Самый длинный поезд в мире из 250 грузовых вагонов и одного пассажирского, причём люди едут как в людском вагоне, так и во многих товарных… При этом очень активные полицейские, каждый день по нескольку раз проверяющие документы и желающие получить «фиш» — ксерокопию паспорта, чтобы оформить нас в своих толстых регистрационных книгах.

Мавритания — полностью мусульманская страна, это одна из пяти Исламских республик в мире. Для жителей этой пустыни ислам — это не просто слова, а образ жизни. Язык тут, как и в Судане, арабский. Многие люди тут читают Коран, или слушают его из радиоприёмника или старого магнитофона, молятся пять раз в день, дают милостыню бедным и помогают путникам. Сотни тысяч жителей страны знают Коран наизусть — такое у них интересное свойство. Некоторые учат наизусть и другие исламские книги, сборник хадисов (преданий) «Сахих» Бухари и прочие.

Мы посетили Нуадибу, проехали на чудо-поезде, потом посетили Атар и Шингетти — древний религиозный центр Мавритании. Оказавшись тут в пустыне, можно почувствовать, как жили люди в средневековой Аравии, во времена Пророка Мухаммада (мир ему и благословение) и его последователей. Во многих местах ничего не поменялось за целые столетия! Тот же язык, та же пустыня, та же религия и стиль жизни.

Дальше Мавритании, в Сенегал и Мали, мы не поехали, хотя в том же году туда съездили наши товарищи — Алексей Кулешов со своей женой Алёной, киевлянин Андрей Сапунов, москвич Георгий Красников (он доехал до Кот-д‘Ивуара). Таким образом, к 2019 году я посетил 17 африканских стран, и провёл в них, суммарно, около полутора лет.

Африка — интересный и важный для меня материк. Здесь до сих пор можно почувствовать себя не столько туристом, сколько первопроходцем и исследователем. Есть места, где я или ты, читатель, будешь единственным европейцем за минувшие десятилетия, где увидишь и пообщаешься с множеством людей, которые не видели и не общались с иностранцем вовсе никогда. Здесь можно увидеть, как жили люди в старину, сотни лет назад, не пользуясь телефонами и Интернетом, электричеством и водопроводом, телевизором, кредитными карточками и банковскими системами. Можно увидеть и людей, не имеющих и не пользовавшихся деньгами вообще, полностью выпавших из мирового денежного и промышленного оборота.

И только тут сохранилась в путешествии такая интригующая неопределённость — часто ты не знаешь и не можешь предугадать, где ты окажешься завтра и где заночуешь сегодня. Европа и Азия более предсказуема — ну, за исключением глухих уголков, нашей Северо-Восточной Сибири, Афганистана и, наверное, Мьянмы. Папуа ещё осталась традиционной и непредсказуемой.

В Европе и России, в США и Таиланде, на Яве и в Индии мы всё-таки можем представить и запланировать место, где мы должны оказаться вечером и где мы будем ночевать. Отклонения от плана в цивилизованном мире — это или последствия плохого планирования у самого путешественника, или редкие последствия каких-то чрезвычайных ситуаций, типа карантина от коронавируса. И тут, мы едем по Африке, и у нас каждый день посылает там что-то не предсказанное: место нашего сегодняшнего ночлега — неизвестно, город, докуда мы доедем сегодня — непонятно, выдадут ли визу соседнего государства — может быть, выдадут, иншаАллах (если на то будет воля Всевышнего), а может быть и не получится получить её. Бывает в Африке ещё и произвол посольщиков-бюрократов — не выдали очередную визу, или даже хуже. Мой товарищ Дмитрий Дубровин за один месяц был арестован и депортирован из Кении на самолёте в Москву аж дважды (заподозрили его, что он врач и едет лечить сомалийских пиратов, а когда он прилетел второй раз, арестовали в аэропорту и депортировали вторично), а полисмены Уганды задержали, посадили и депортировали 80-летнего путешественника Леонида Прохорова, после того, как он попытался поставить палатку в столице Уганды. Да и меня однажды судили за установку палатки (в Танзании), но не депортировали, а отпустили часов через пять. Так что Африка до сих пор — земля неожиданностей!

Каждую зиму я обычно провожу в тропических странах, и вот очередную зимовку 2019—20 гг. я вновь запланировал провести в Африке. На этот раз на маршруте — страны Западной Африки, начиная от Марокко, и дальше, Мавритания, Сенегал, Гамбия, Гвинея-Бисау, Гвинея, Мали… Точно весь маршрут заранее точно запланировать невозможно — Африка это не Россия, и тут многое зависит от виз и от политической ситуации в этих странах. Все нужные визы получить заранее в Москве нельзя — во-первых, у нас нет в Москве некоторых посольств, например, нет посольства Нигера, во-вторых, срок годности многих виз ограничен одним, двумя или тремя месяцами, и какие-то визы могут «протухнуть» ещё по пути в Африку. А точные даты посещения всех стран тоже трудно заранее подгадать правильно, ведь даже политическая обстановка в Африке меняется быстро, какие-то страны могут «испортиться» или стать недоступны для посещения из-за военных конфликтов и переворотов.

Поездка готовилась не спонтанно, а заранее, за четыре года до старта. Ехать я собирался не один, а вместе с товарищем Алексеем Кулешовым — он тоже опытный путешественник, и с 2015 года он является президентом Академии вольных путешествий, нашего автостопного клуба (первые двадцать лет, с 1995 по 2015, президентом был я). Такая поездка двух президентов, старого и нового, должна была привести к лучшему знакомству не только друг с другом, но и с методами путешествий каждого из нас. Кроме этого, мы планировали составить путеводитель по Западной Африке. Поэтому уже с 2016 года мы обсуждали маршрут нашей поездки по Западной Африке, а зимой 2016/17 сделали небольшую разведочную поездку в ту сторону — тогда, когда Алексей делал Дом для всех в Марокко.

Нужно сказать, что мы не первые, кто попал в Западную Африку из коллег-автостопщиков. Первыми из наших друзей совершили длительное путешествие по Западной Африке Кирилл Степанов и Андрей Мамонов в 2001 году. Они не только «проехали», но частично даже и прошли, потому что с дорогами там было ещё хуже, чем сейчас, и двести километров по северному Конго им пришлось идти пешком, а ведь на маршруте была и Ангола, охваченная гражданской войной, и Камерун с Чадом, и Нигер, да и границу Мавритании с Марокко было пересечь гораздо труднее, чем сейчас — только в составе вооружённого конвоя, да в него ещё и втереться нужно было… Ещё сложнее было путешествие Владислава Кетова по периметру Африки и всех континентов на велосипеде, начатое в далёком 1991 году. Путешествие вокруг земли у В. Кетова длилось около двадцати лет, но только во второй половине пути кто-то в окружающем мире стал узнавать о нём, потому что раньше Интернета не было, и рассказать о путешествии Владислав мог разве что африканцам в портовых городах, через которые проезжал изредка.

Не утомляя читателей далее этими трудностями прежних времён, скажу, что в современную эпоху поездка по Африке совсем не так сложна — о многих странах и пограничных переходах уже можно узнать по Интернету, через него же можно узнавать политическую обстановку в регионах и странах прямо на маршруте. Интернет проник во все страны мира, и связываться с Россией и с другими путешественниками стало на порядок проще.

Также в страны Западной Африки поехал наш товарищ и коллега Андрей Зайчиков — гид из крымского города Коктебель. Кроме того, мы пригласили ещё нескольких человек встретить с нами Трезвый Новый Год 2020 в пустыне в Мавритании, и коллеги откликнулись на наш призыв. Многих мы не приглашали, потому что транспорта там немного, и если нас было бы более десяти человек, то и доехать в посёлок Уадан, где мы должны были собраться 31 января, было бы весьма затруднительно.

Некоторые люди, немного послушав или почитав про такие путешествия, спрашивают: «А кто вас финансирует?» или «Российское государство, российские посольства помогают, конечно?» Сразу придётся разочаровать любителей государственных халяв: государство российское не участвует в финансировании наших и подобных экспедиций, посольства РФ не выдают продовольственные пайки и не высылают вооруженный эскорт для охраны, как может кому-то показаться. Все путешествия мы проводим сами, за свой счёт, и все дорогие визы оплачиваем сами, а посольства России чаще всего могут поделиться с нами только советом — никуда не ездить и сидеть дома.

Бывали, конечно, случаи, когда консульские работники участливо относились ко мне и другим путешественникам, выдавали рекомендательные письма для других посольств, а в Эфиопии и в Анголе помогали мне решить проблемы с ментами и депортацией. Но все расходы на депортацию были, конечно, за мой счёт — а не из бюджета России или тех африканских бедных стран. Вообще не стоит надеяться на финансовую помощь государства, ни своего, ни африканского — у чиновников и проблем больше, и расходы у них велики, а такие путешествия может осуществить любой человек с той суммой денег, которая у него возникает естественным путём.

Сентябрь — декабрь 2019. От Москвы до Марокко

От Москвы до африканских берегов можно доехать наземным путём, или использовать лишь минимальную по расстоянию водную переправу. Так, много лет существовал маршрут через Грузию, Турцию, Сирию, Иорданию в Египет — пока не началась война в Сирии, таким методом можно было попадать в Египет, Судан, далее в Восточную и Южную Африку. На этом маршруте использовался лишь один паром в обход Израиля — от иорданского города Акаба в египетскую Нувейбу. Можно было проехать и полностью по земле, через сам Израиль, но суданские пограничники могли не впустить того, кто имеет в паспорте израильские отметки.

Можно проехать через Европу до Испании и переправиться на пароме, с пассажирами или с фурой, из Альхесираса (Южная Испания) в Сеуту, и таким образом въехать в Марокко. Этот способ уже давно известен и используется автостопщиками. А вот въехать в Марокко из соседней африканской страны, из Алжира, нельзя — граница уже несколько десятилетий закрыта и заминирована, открыть дорогу мешают политические разногласия между этими странами.

Путь от Москвы до Марокко я подробно описывать не буду, иначе из этого получится отдельная книжка. Приведу здесь только маршрут:

Россия (Москва — Казань — Волгоград — Астрахань — Грозный — Владикавказ) —

Грузия (Тбилиси) — Армения (Ереван — Гюмри) —

опять Грузия (Ахалцихе — Батуми) — Турция (Стамбул) —

Болгария (Пловдив — София) — Македония (Скопье) —

Косово (Приштина — Призрен) — Албания (Тирана — Шкодер) —

Черногория (Подгорица — Плужине) —

Босния (Сараево — Баня-Лука) — Хорватия (Загреб) —

Словения (Любляна — Канал — Горица) —

Италия (Венеция — Милан), всё наземным транспортом. Мы использовали поезда, электрички, автобусы, автостоп и один паром через Босфор. Из Милана я один дополнительно съездил в Монако и посетил это микрогосударство, а также краешек Франции (средневековый городок Рокебрюн-Кап-Марта). И побывал в гостях у художника Сергея Баловина, который со своей итальянской женой Клавдией живёт в предгорьях Альп в старинном доме, и принимает гостей — художников и не только.

Затем мы вылетели на самолёте на Мальту, где провели шесть дней на двух островах и посетили интереснейшего мужика Марио, который отличается повышенным гостеприимством и принимает путешественников с 1986 года — у него в доме пожили уже несколько тысяч человек. С этой Мальты, также на самолёте, мы полетели в Тунис, и там путешествовали автостопом и на поездах по разным древним городам страны: Тунис-Сити — Сус — Кайруан — Габес — Бен-Гардан — Меденин — Таузар. Потом вернулись в столицу, Тунис-Сити, посетили Дом для всех и недалеко находящийся Карфаген. Всего в Тунисе провели десять дней, и оттуда на самолёте в Марокко.

Такой извилистый маршрут был выбран не потому, что он самый дешёвый, а по другим причинам. Во-первых, мы хотели посмотреть новые для себя страны. Для меня новыми были Албания, Косово, Монако, Мальта и Тунис; для Алексея — Хорватия, Словения, и те же Мальта и Тунис. Во-вторых, мы провели девятнадцать лекций о вольных путешествиях — в Казани, Волгограде, Астрахани, Грозном, Владикавказе, Тбилиси, Ереване, Батуми, Стамбуле, Софии, городе Канал (Словения), Торре-Пелличе (Италия), а также в Тунис-Сити, столице Туниса. В-третьих, доставили удовольствие моей маме, Марии Романушко и её сестре, Марии Рябоченко — они присоединились к нам на маленьком отрезке пути. Мама и её сестра прилетели к нам в Тбилиси, пока мы там жили четыре дня в снимаемой там квартире, потом мы вместе доехали до Еревана, и потом до Гюмри (Армения), откуда они уже улетели домой в Москву. В-четвёртых, мы снимали видеоматериал о жизни мусульман в разных странах мира, из которого потом появятся, иншаАллах, очередные передачи казанской телестудии «Хузур-ТВ».

Также мы останавливались в Доме для всех в Грозном, который организовал местный активист Юсуп Еразов, и в Доме для всех в Тунисе, который был создан в столице Туниса нашей знакомой, жительницей Балаково, известной как Нина-Дина. Жаль, что из Туниса нельзя проехать через Алжир в Марокко по земле — мешают политические разногласия между африканскими правительствами, нужно лететь в любом случае. Подробнее о наших приключениях в Тунисе и в других странах маршрута читатель может узнать из моего блога.

Мы с Алексеем заранее взяли авиабилеты на самолёт Тунис–Касабланка и прибыли в Касабланку, аэропорт имени султана Мухаммада V, поздно вечером 1-го декабря 2019 года. И заночевали в аэропорту — был уже поздний час.

Прибытие в Марокко произошло уже на 80-й день нашего путешествия. Читателю, желающему повторить наш африканский маршрут, так усложнять себе жизнь не обязательно — можно прилететь из Москвы в Марокко за не очень большую сумму в сто долларов. Но тут у нас был длинный извилистый путь. И на этот раз мы забазировались в столице Марокко, городе Рабат, на три недели — чтобы сделать там визы некоторых стран Западной Африки, ну и просто пожить, подготовиться к длинному африканскому маршруту.

Для такой долгой жизни я заранее снял квартиру в Рабате через сайт Airbnb.com. В прошлых поездках в Африке я никогда не бронировал никаких жилищ, комнат и отелей по Интернету — и денег лишних не было, и Интернет был не так доступен. Что и можно было найти в Интернете — только самое дорогое. В глубине Африки сейчас до сих пор так, а в Марокко и в другие страны пришла цивилизация и конкуренция. Сейчас, в этой поездке, трижды использовал этот сайт: для того, чтобы снять квартиру в Тбилиси, в Сараево (Босния) и в Рабате. Для чего это было нужно, ведь в прошлых поездках мы обычно жили бесплатно, в гостях у местных жителей? Дело в том, что я запланировал зазвать в Рабат на постой ещё нескольких своих товарищей, а Алексей пригласил свою жену, Алёну. Он всегда, вот уже более десяти лет, путешествовал только вместе с ней, и эта поездка в Африку была единственным в их семейной истории случаем столь длительного разделения.

Жить вшестером у кого-то в гостях три недели неудобно, затруднительно. Поэтому и была снята такая квартира. И наши сожители уже ждали нас в Касабланке — это была уже упомянутая Алёна, супруга Кулешова, а также моя племянница Даша Кротова и человек по имени Дмитрий Урюпин. Ещё один наш товарищ, Дмитрий Копосов из Котласа, планировал прилететь двумя днями позднее.

Мы сели в электричку Касабланка–Рабат и очень быстро, со скоростью 120 км/час, понеслись в сторону нужного нам города. Марокко вообще цивилизованная страна, с самым лучшим транспортным сообщением во всей северной Африке. Быстрые и медленные поезда и автобусы довезут пассажира в любой город страны, а если гражданин не любит рейсовый транспорт или экономит деньги, то на помощь придёт автостоп. Автостопом по Марокко передвигаются не только иностранные гости, но и многие местные жители.

В этот раз мы ехали не автостопом, и благополучно вышли на станции Темара — так называется район марокканской столицы, её южный пригород. На станции Темара нас ожидал с машиной Мухаммад, владелец снятой нами квартиры. Деньги были переведены заранее. Засунув нас в авто, он отвёз нас в квартиру, которая была почти идеальна и имела только два недостатка: wi-fi там был медленный, и ещё там было холодно. Марокко находится на самом севере Африки, температуры в декабре в Рабате +10…+17, а отопления в квартирах нет.

Мы благополучно заселились и готовы были перетерпеть эти временные трудности, тем более, что они должны были скоро закончиться. После Марокко, и особенно после Мавритании, нас ожидала уже настоящая африканская жара, вместо холода; а вместо медленного вайфая нас ожидало его отсутствие почти во всех жилищах, что нам попадались после.

Двадцать дней в Рабате и Марокко. Получение виз

Я не буду подробно описывать все три недели, прожитые нами в Рабате. Дело в том, что книга у меня про самую глубинную Африку, а Марокко, и особенно Рабат — не очень африканский город. Тут на 40% азиатский колорит, на 40% европейский и всего лишь на 20% — африканский.

На каком языке тут говорят? Между собой — на дариджа (марокканском диалекте арабского), с нами — пытаются говорить по-французски. Я стараюсь использовать свои познания классического арабского. Есть люди, которые знают английский, но таких немного. Русский язык вообще им не понятен. Есть хитрый берберский язык — точнее, из группы берберских языков, из подгруппы тамазихтских языков, надписи необычным алфавитом встречаются иногда на гос. учреждениях, но говорят на этом местном языке в основном в глубинке, в восточных районах страны.

За время пребывания в Рабате мы сделали несколько виз, которые нам нужны в дороге. Африка отличается от Европы, где для посещения почти всех стран достаточно только одной визы, которая называется «шенгенской». И отличается от Южной и Центральной Америки, где практически все страны безвизовы для россиян и разрешают 90-дневное у них свободное нахождение. И отличается от Юго-Восточной Азии, где большинство стран также пускают россиян задаром на определённый срок (Лаос, Таиланд, Малайзия, Индонезия, Вьетнам, Бруней, Филиппины). Африканские страны и их правители бюрократичны, и визы для россиян отменяют только самые сообразительные из них.

Для въезда в ЮАР, Намибию, Ботсвану, Марокко и Тунис россиянам виза не нужна. Эти страны в Африке — одни из самых богатых. Эсватини (бывший Свазиленд) тоже пускает без визы, въезд в Кению, Танзанию, Уганду упрощён — получаете визу на границе. А вот чтобы поехать в Нигер, Чад или Гвинею, страны, вероятно самые бедные в мире — нужно заранее потратить время, зайти в консульство, заполнить анкеты, принести бронь гостиницы, иногда даже просят обратные авиабилеты, ещё нужно оплатить деньги, и немалые. Визу часто выдают не сразу, а на следующий день или даже через два-три дня: африканские консулá любят обстоятельность, солидность, ну и так они выражают своё отношение к белым людям, которые также плохо выдают африканцам визы в свои северные страны.

На границе эти визы не выдаются, без визы не пустят — вернут обратно в соседнюю страну, или, в худшем варианте, так и будешь болтаться между двух границ, каждая из которых не пускает к себе! Поэтому, приближаясь к границе какой-либо из африканских стран, визу полезно уже иметь. Виза Гвинеи стоит около 75 евро, виза Чада в Африке — целых 100. И то не в каждой стране есть возможность получить её — не всюду есть нужные консульства. А где-то можно взять визу и непосредственно на самой границе, но там нередко очень высокие расценки: например, за визу Ганы требуют на границах 200 долларов, Сьерра-Леоне и Либерия — по 150. Казалось бы, что за страны такие, Либерия, Сьерра-Леоне, отчего они такие дорогие, что в них, всё из золота? Нас же пускают без визы богатые Бруней и Израиль, Эмираты и Южная Корея… Но ответ простой: эти страны из «дна» мировой экономики денег почти не имеют, к ним почти никто не ездит, но нужно откуда-то брать деньги на содержание консульских работников и пограничников. Вот они сами себя и обеспечивают. Виза Чада в Москве стоит, например, 150 долларов; ещё и много бумаг-документов требуют.

Самих западноафриканцев это почти не беспокоит: они ездят друг к другу, как правило, без виз. Если не все, то хотя бы соседи. Только Мавритания собирает деньги за визу на границе и с «белых месье», и с соседей по Африке.

Виза Гвинеи. Её получили за один день, но, как уже упоминал, довольно дорого, 75 евро. Даты посещения мы заранее указали в анкете. Виза — зелёная наклейка в паспорте, графы в ней заполняются от руки. Посольство выглядит как типичное посольство африканской страны — внутри всего несколько человек, нет суеты и вообще какой-либо видимой деятельности, охранник проводит через комнаты, заводит в комнату к консулу, никаких очередей и номерков по порядку.

Виза Сенегала. Вообще с Сенегалом сложная история. Визовый он или безвизовый для россиян? Для тех, кто прилетает на самолёте, безвизовый. Вернее, вклеивают визу в аэропорту бесплатно в обмен на заполненную там же анкету. А вот нужна ли виза тем, кто заезжает по земле? Иногда кого-то пропускают без визы, иногда не пропускают. Официальных разъяснений от МИД Сенегала в Интернете найти не удаётся. Лучше визу иметь.

По неизвестным причинам посольство Сенегала в Рабате виз не выдаёт, этим занимается консульство этой страны в Касабланке — в том городе, куда мы прилетели изначально. Пришлось съездить на электричке. Консульство очень популярно, но ходят в него в основном граждане самого Сенегала, которых видать много в Марокко: продлевают паспорта, делают какие-то бумажки. Виза Сенегала для россиян выдаётся в Касабланке бесплатно, нужно часок подождать. Одна из самых простых, беспроблемных виз, нужно только заполнить анкеты и сделать ксерокопию прививочного сертификата (справка о том, что у вас есть прививка от жёлтой лихорадки).

Одна неприятность — выдали нам однократные визы, а мы просили двукратные. Внешне это — бланк-наклейка в паспорте, графы заполняются вручную шариковой ручкой.

Сенегал имеет сложную форму, в него вставлена другая страна — Гамбия, въезд в которую и выезд происходит только через Сенегал. Чтобы съездить в Гамбию и выехать обратно, нужна двукратная сенегальская виза. Или же в Гамбии придётся сделать вторую сенегальскую визу (так у меня и произошло позже).

Виза Гамбии. Посольство Гамбии пришлось поискать, оно хорошо законспирировано. И в Интернете, и на сайте МИДа давались ложные координаты этого посольства. Так что пришлось немало походить по городу в его поисках. С Гамбией, как и с Сенегалом, неоднозначный вопрос — так нужна ли россиянам виза? Прилетающим на самолёте не нужна, поставят въездной штамп в аэропорту. А вот для тех, кто едет в Гамбию по земле, лучше визу иметь.

Консул Гамбии имел важный вид, попросил заполнить длинные анкеты на трёх листах и прийти через два дня на третий. Сегодня-завтра? Нет-нет, нельзя, приходите на третий день, такое важное дело! Виза обошлась в тридцать евро. Понадобилась ещё бумажка о бронировании отеля! Виза выглядит как штамп в паспорте, графы заполняются от руки. Виза в моём паспорте имела номер 086/2019, значит, за почти весь год (был же уже декабрь 2019) выдано было менее девяноста виз.

Виза Мали. Её получить было проще всего. За двадцать пять евро и полчаса ожидания мы получили визу Мали в виде штампа в паспорте; заполняется, опять же, от руки. Номер 181 за этот год, значит раз в два дня они выдают кому-то визу. Негусто.

Виза Мавритании. Мы попытались получить её в Рабате в консульстве, зная, что на границе её ставят всем «месье» за 55 евро. Но, может быть, здесь будет дешевле или вообще бесплатно? Был шанс, что мы попадём на толкового, понимающего работника. Но это не удалось. Просидели в консульстве полдня, пока работники что-то там решали, думали, перебирали бумаги, нам иногда выносили чай, говорили: «Подождите ещё чуток, иншалла, всё решим!» Но ничего не происходило. Разочаровались в этих бюрократах (они нам даже анкеты не принесли для заполнения), забрали у них паспорта и решили делать визы Мавритании на границе — как и три года назад.

Других виз в Рабате решили не делать.

Вчетвером съездили на пару дней в древний город Фес — я, Даша Кротова, Дмитрий Урюпин и Дмитрий Копосов. Для всех троих поездка в Марокко — первое посещение неевропейской страны (в Европе они бывали и ранее). Кулешов с Алёной остались в это время в Рабате. Фес так же прекрасен, как и три года назад, как и триста лет назад. Невероятный лабиринт узких улочек, многовековые дома, склеенные друг с другом, напоминающие термитник, продавцы и мечети… Ночевали в Фесе в той самой дешёвой гостинице, в которой мы с Катериной и моей мамой три года назад уже останавливались.

Город этот — самый религиозный в Марокко. Мечетей в старом городе несколько сотен. Среди них есть мечеть с гробницей суфийского шейха Ахмеда Тиджани (1735—1815). Учение этого шейха распространилось на многие страны Африки, интересуются им в Мавритании, Сенегале, и даже дальше. Поэтому в Фесе можно часто видеть чернокожих паломников из разных африканских стран. Продаётся тиджанийская литература, чётки и другие аксессуары.

А в Рабате, когда вернулись — покатались на местных трамваях, поездах, автобусах и даже конских повозках: Марокко — редкая страна, где до сих пор кое-где сохранились гужевые повозки, не как развлечение для туристов и не как сельский частный транспорт, а как нормальная пассажирская линия. Проезд на повозке стоит 2 дирхама (13 рублей).

Я прочитал две лекции — одну для русскоязычных в Рабате, в Российском культурном центре, другую — для англоязычных марокканцев в Касабланке. Среди местных тоже есть люди, интересующиеся путешествиями. Я распространял среди них свою книгу «Практика вольных путешествий» на французском и английском языках.

Также я занимался своей новой книгой — «Шри-Ланка и Мальдивы (практический путеводитель)». Наконец текст был завершён, проверен, свёрстан и отправлен в типографию. Так что ещё одна, уже 55-я моя книга, этой зимой увидела свет, а готовил я её, сидя за компьютером в Темаре.

Снятое мной жилище пользовалось обычно 5-6-ю обитателями. А когда Д. Копосов, Д. Урюпин и Д. Кротова уехали, к нам на пару дней пожаловали вписчики. Первым был некий Георг из Латвии (организатор одного из Домов для всех в Грузии год назад). Он рассказал нам несколько интересных историй про себя — в том числе, как у него случился аппендицит в самолёте Москва-Бангкок, а также о том, как он был депортирован из РФ. Потом приехала ещё Юлия из Кстово со своим соратником, и они тоже рассказали историю, как их рюкзак был утрачен в процессе перелёта в Марокко (оказалось позднее, что в рюкзаке был газовый баллон, отчего его задержали на пересадке). Потом приехал ещё один товарищ — Константин Юдаков — со своей подругой Марией и с огромным чемоданом. Он также взял с собой с костюм деда Мороза, в коем иногда и прогуливался, удивляя марокканцев.

Такие у нас были вписчики, да ещё и Андрей Зайчиков заглянул и проследовал далее на юг.

Я старался каждый день делать зарядку, и несколько раз ходил в спортзал — в нашей Темаре, пригороде Рабата, спортзалы тоже имеются. Этим Марокко больше похоже на Европу, чем на настоящую чёрную Африку: в глубине Африки не до фитнеса, люди упражняются в своей бытовой жизни, перенося дрова, мешки с овощами, канистры с водой и т.д.. Им специально спортом заниматься не нужно.

Из тех, кто планировал возвращаться в декабре в холодную Россию, оставалась Алёна, жена Кулешова. Но и она вскоре покинула жилище и улетела в Москву. Кто хотел уехать автостопом по дорогам Марокко, уехали. Готовы были уехать и мы с Алексеем.

Подготовка к настоящей Африке завершена — самое интересное будет впереди!

100-й день. Выезд из Рабата автостопом на юг

20 декабря наше долговременное проживание (консервация) в Темаре, пригороде Рабата, подошло к концу. Мы долго тут прожили — три недели. Визы, которые были нам нужны, получены даже быстрее, чем могло бы быть. Ещё поснимал большое количество марокканских видео, местной жизни, для татарского Хузур-ТВ, но в связи с огромным объёмом уже загруженных мною ранее материалов, — показали это только в 2022 и 2023 годах. Сейчас в Ютюбе есть все эти серии до самого Чада, ищите по словам «Хузур Вояж Кротов».

Были и мелкие недостатки нашего быта, они связаны не с нами, а с общей мароккостью: во-первых, довольно низкая температура днём в +15..+18 (а в квартире примерно +17) уже стала надоедать, хочется в нормальное тепло (привет имеющим центральное отопление!) Медленный марокканский Интернет wi-fi приводил к тому, что я просто на ночи оставлял компьютер, чтобы он загружал необходимое.

Похожая низкая скорость выгрузки была и в других посещённых мной помещениях, и в гостях у марокканских друзей, — только мобильный Интернет быстрый в обе стороны, но платить за мега-гига-байты не очень-то и хотелось. Дальше в Африку, как известно, с теплом будет получше, а с Интернетом, напротив, похуже.

Теперь про квартиру. Трехкомнатная просторная квартира со стиральной машиной, душевой и двумя унитазами, снятая мной по сайту Airbnb, обошлась мне в 35,000 рублей. Из них 25,000 насобиралось с инвесторов, участников марокканской жизни, а убытков принесла мне около 10,000 рублей. Это четвёртый мой эксперимент снятия жилища по Airbnb. Можно порекомендовать сайт для краткосрочной съёмки, например на четыре дня, ну неделю. На двадцать дней уже, обычно, дороговато получается. Ни в одном случае не было проблем с хозяевами, и с заменой одних гостей другими, если требовалось. В случае, если жильцов планируется быть больше, чем официально вмещает квартира, можно просто всех сразу не показывать.

Хозяин квартиры так и не явился принимать жильё обратно — он был на работе, мы просто покинули квартиру: никто не успеет украсть столы и диваны из неё. И мы вышли из дома с А. Кулешовым и отправились на трассу, где были в 8:45 утра.

Рюкзак у меня потяжелел. Сперва он легчал первые полтора месяца, легчал, я избавлялся от лишнего, и книги продавал, и всё вроде раздал, продал, кое-что передал в Москву с оказиями — но вот мне передали из Москвы мои книги на французском языке и путеводитель по Западной Африке, вот я и опять утяжелился.

Одна куртка, выданная мне магазином «Сплав» три года назад, поистёрлась с годами и наконец была тут подарена нищему. В Марокко ночами прохладно, пусть чуток утепляется. Но ещё есть много вещей, их я планировал раздарить по ходу повышения уличной температуры.

День выезда оказался 100-й день, с тех пор как мы покинули Москву. Простая половина путешествия кончилась, началась более сложная и непредсказуемая. Ну можно сказать, это примерно середина пути, осталось круглым счётом ещё столько же, и захочется домой. К этому склонят не случайные мысли, а объективные факторы (наступление жаркого лета в средней Африке, приближение месяца поста и проч.).

Автостоп в Марокко оказался хорошим. Это вам не уставшая Европа. Быстро поймалась первая машина на сто километров. Водитель её, Мустафа, оказался религиозным, и добрым человеком: пропускал тёток на переходе, взял нас, отвёз в свой городок, накормил вкусными дешёвыми блюдами до отвала, подарил две бутылки воды и хубз (хлеб) и вернул обратно на трассу, к платильнику автобана. Не успели мы ворчануть, что тут мол рядом ГАИшники и стоят фуры, как собственно уехали на быстрой легковой машине до самого Марракеша.

Водитель позвал в гости к себе, но нам ещё не надо было, мы ехали на Агадир, в Марракеше мы жили уже немало, у нас же там был Дом для всех три года назад, и выезды с Марракеша и его объездная нам уже знакомы. Три года назад я ехал с Катериной Бояровой по Марокко так же автостопом, и Кулешов тоже проехал по Марокко не одну тысячу километров в прежней поездке. Помнится, и застревал я здесь, было и такое.

Сейчас нигде не зависли. На объездной Марракеша сейчас мы простояли минут пятнадцать-двадцать — остановилась фура, идущая прямо на Агадир. Двое водителей были хорошими людьми, как и предыдущие. Фотографировались, что-то перекусывали, заехали в придорожную мечеть.

В Агадире нас ждал молодой активный марокканец по имени Иссам — он взялся организовать мою лекцию о путешествиях, встреча планировалась на завтра.

Вот и въезд в Агадир. Иссам на своей машине подъехал на заправку, где остановилась фура, и перехватил нас. Пусть всем, кто подвозил нас, Всевышний пошлёт всё самое лучшее! Было 17:30 — за 8 часов 45 минут мы преодолели 540 километров от Темары до Агадира.

Иссам весь в активности, старался позвать побольше людей на завтрашнюю лекцию в Агадире, вот было бы неплохо, чтобы реальная польза была от этого. Отвёз нас на квартиру в далёком рабочем районе. Там мы и заночевали.

Следующий день посвятили Агадиру, гуляли — это уже довольно тёплый город, пальмы, широкая набережная, огромная надпись на горе, выложена белыми камнями: «Аллах, Малик, Ватан» — «Бог, Царь, Родина». Этот популярный лозунг нередко встречается в Марокко. Портреты «малика» (владыки, царя, султана) тут в каждом магазине и офисе и даже на подъезде дома, где мы ночевали.

Вечером собрались туда, где должны были проводить лекцию. Она была намечена в большом кафе в центре города. Нас вёз на машине Иссам, и мы чуть не опоздали, потому что он заезжал за какой-то тёткой, которую долго ждал. На встречу со мной собралось человек двадцать местных, и некоторые наши друзья, которые тоже ехали в Мавританию (включая уже известного читателям А. Зайчикова и др.). То я, то Зайчиков что-то вещали по-английски, но вскоре хозяева кафе пришли и сказали, что нужно поскорее сворачиваться, потому что полисмены подозревают, что это незаконное сборище! Нам дали пять минут на завершение речей, и мы ушли в сторону набережной, где уже под тёмным звёздным небом продолжили общаться. Местные жители получили возможность забрать к себе на ночлег кого-то из наших российских товарищей с рюкзаками, и всех разобрали. Наконец, вечерняя прохлада разогнала нас окончательно. Ещё одну ночь ночевали в Агадире и в воскресенье выехали на юг.

Нигде больше в Марокко задерживаться не планировали — нам от Темары до границы с Мавританией целых 2000 километров езды! Пятьсот позади, полторы тысячи осталось. Южный участок, последние пятьсот километров — самый непредсказуемый, потому что там уже нет городов и совсем немного машин. Железной дороги в этой части Марокко нет, самый южный железнодорожный город — Марракеш. Ну посмотрим, каким окажется марокканский автостоп.

Мы выехали из Агадира втроём: я, Алексей Кулешов и ещё один хороший парень Денис Кирюшов из Курска, он тоже ехал в Мавританию. Но вместе мы проехали только километров сто, потом уже ехали автостопом без Дениса, а он заехал посмотреть некий городок Мирлефт. А марокканцы довольно охотно подбирали нас на трассе, в основном это были легковые машины. Полисмены никак не препятствовали и даже нигде не прицепились к нам. И вот вечером мы уже пересекли воображаемую линию, отделяющую основную территорию Марокко от Западной Сахары. Пошли совсем уже пустынные места, дополнительно ещё и ночь затемнила окрестности. Через пару часов после заката мы уже приближались к Эль-Аюну. Попросили нашего водителя, ехавшего в Эль-Аюн, остановиться перед городом — мы вышли за десять километров до населённого пункта и поставили палатку в пустыне.

Подробно изучать город мы не планировали, так как были и уже смотрели его три года назад, в предыдущем путешествии по Западной Африке. Но всё же нужно было выделить часа два на прогулку, фотографирование и приобретение пищевых запасов. Неизвестно, как долго мы будем добираться до Мавритании — нужно напиться йогуртов, взять заранее печенья, мандаринов и рыбных консервов. В самой Мавритании и по пути к ней продукты встречаются реже и они дороже.

…На следующий день, посмотрев вкратце городок Эль-Аюн, набрали, действительно, разных консервов и поехали автостопом дальше. С каждой сотней километров становилось теплее, может быть, на полградуса!

В сорока километрах южнее Эль-Аюна мы застопили француза, который ехал на старом «Мерседесе» в Гамбию и далее, сам пока точно не знает — как получится. Мужик часто ездит в Африку, с 1979 года, и продаёт там старые машины. Раньше ездил через Алжир и Таманрассет, а теперь тут, последние десятилетия, через Марокко. Возраст француза — около шестидесяти лет, ездит от в Африку с девятнадцатилетнего возраста.

Посты жандармов с ним удобно проезжать. Полисмены тут уважают оккупантов. Бывших. И перед ними они такие сладкие… Стараются не задерживать бывших хозяев Западной Африки… Мужик гнал быстро, чтоб уже к католическому рождеству добраться до Сенегала и там встретить праздник с другими французами, экспатами.

Я расспросил его, как он продаёт машины.

— В этом нет ничего сложного, — отвечал он. — Приезжаешь в любую африканскую страну, после Сенегала. В самом Сенегале или раньше продавать машины не стоит — во-первых, там всё официально, во-вторых, там уже много машин, в-третьих, ну что это за поездка в Африку, если доехать только до Сенегала. Итак, я приезжаю в любую африканскую страну. Не в столицу, в провинциальный городок. В столицах продавать машины не выгодно, там уже их достаточно много.

Приезжаю в городок, останавливаюсь в любой гостинице. Где здесь автомойка? Здесь, отлично. Заезжаю на автомойку. Нужно помыть машину? Да, помойте хорошо. Вы продаёте машину? Да, продаю. В какой гостинице остановились? В такой-то. Хорошо.

Потом я сижу в гостинице, два-три дня, отдыхаю, ничего не делаю, заказываю пиво. Начинают появляться покупатели. Им расскажет о мне парень на автомойке, он знает всех, кто интересуется новой-старой машиной, и, в надежде на чаевые, посылает ко мне всех. Наконец, машина продана. Я прошу только одну услугу: чтобы меня довезли до границы следующей страны. Потому что в том городе, как узнают, что у меня есть деньги (а это нередко наличные), могут ограбить, или подлить в чай какое-нибудь сонное вещество, или ещё что-то сделать — сумма-то то немалая. Покупатель машины меня подвозит (на моей же машине) до границы следующей страны, и всё, я свободен.

Африканские покупатели неприхотливые. Я приведу пример. Прошлый раз я купил в Европе большую машину и поехал в Мали. Заехал в один город, покрасил её заново, машина стала красивая, как новенькая! Потом еду уже дальше, остановился в деревне перекусить. Вокруг собралась толпа, рассматривают меня, немногие взрослые, больше дети. Целая толпа детей. И вот я пообедал, выхожу к машине, смотрю — на что все смотрят: ребёнок лет пяти взял камень и рисует на машине, по новой краске, уже нарисовал там мне человечков! О, чёрт! Такая работа пошла насмарку! И что сделаешь с ребёнком, он же маленький, никак его не заставишь платить или перекрашивать…

И вот эту машину я привёз в небольшой городок N и там стал ждать покупателя. Через пару дней у меня её купили по хорошей цене. Я сказал, тут ничего, что картинка на двери нацарапана? А, ничего страшного, отвечал этот африканец, ерунда! А у нас в Европе это было бы существенным дефектом.

Я езжу по Африке уже сорок лет, и очень люблю Африку. Машины эти мне не для того, чтобы разбогатеть, а чтобы отбить расходы на поездку. Сколько я трачу на дорогу, на бензин, на поборы на границах и на обратное возвращение — ну примерно столько и зарабатываю. Мне очень нравится этот континент.

Всю первую половину ХХ века французы владели всей Западной Африкой. В начале 1960-х все эти страны получили независимость, но бывшие хозяева сохранили со своими колониями особые отношения. Французы хоть и должны получать визы, как и россияне, во многие страны, но остался в этих странах французский язык, как язык образованных людей, официальных бланков и интеллигенции. Западноафриканские президенты обращаются к народу на французском языке; основные газеты выходят на французском; на этом же языке основные визовые анкеты и бюрократические бумаги. Все пограничники и полисмены сперва пытаются говорить с иностранцем на французском, и только потом, если не получается, иногда вспоминают пару английских слов. Из всего региона исключения — только Гамбия, Либерия и Сьерра-Леоне (английский) и Гвинея-Бисау (португальский).

С интересным французом мы ехали до позднего вечера, и заночевали вблизи границы, на постоялом дворе, где ночевали и многие другие перегонщики. Француз спал, кажется, в комнате гостиницы, а мы в палатке во дворе. На удивление, в этом же крошечном посёлке ночевал и наш товарищ Пётр Лагуткин, который тоже направлялся в Мавританию на Трезвый новый год! Он тоже поймал проходную машину до границы, которая ночевала тут же, в этом посёлочке.

На рассвете мы встали, загрузились опять в машину к французу и поехали с ним до самой мавританской границы. Было 24-е декабря.

Там расстались с французом. На память я оставил водителю книгу «Практика вольных путешествий» на французском языке. Приятно и немного волнительно — мы покидаем «цивилизованный мир» и сейчас встретимся уже с настоящей Африкой!

Западная Сахара — страна не на всех картах

Из Марокко вышли без проблем. На выезде из страны ничего не спрашивали, поставили штампы и мы были свободны. Весёлый француз, на машине которого мы ехали последние километров шестьсот, остался в очереди машин, а пешеходы прошли вне очереди. Впрочем, француз долго стоять не будет в пробке — просочится: он обещал своим друзьям-экспатам, французам, живущим в Дакаре, быть уже в Дакаре у них на католическое рождество. Но мы так не торопимся в Дакар, отделились от француза, и вышли из ворот Марокко на нейтральную территорию — а верней, в зону со специфическим статусом.

Полоса пустыни между марокканским южным шлагбаумом и северным мавританским шлагбаумом, километров в восемь, вовсе не ничейная, а принадлежит САДР. Что это за САДР? «Сахарская Арабская Демократическая Республика», она ж Западная Сахара, контролируемая фронтом ПОЛИСАРИО, который считается в Марокко запрещённой террористической организацией, а остальным миром признаётся за действительное правительство этой пустынной территории.

Для тех, кто не осведомлён о ситуации с Западной Сахарой, поведаю о ней.

Это довольно большая территория, больше чем Киргизия или Белоруссия, но всё — пустыня, нет ни одной реки или озерца. До 1975 года весь регион Западной Сахары был испанской колонией; зачем испанцам эта пустыня — не знаю, наверное для того, чтобы ловить рыбу в прибрежных водах, это основное, что можно «выдавить» из этой территории. В конце 1975 года, когда испанцы уже готовились избавиться от этой колонии, король (султан) Марокко Хасан II организовал «зелёный марш». В ходе оного триста тысяч марокканцев, неся флаги Марокко, Кораны, ветви пальм и портреты короля, перешли воображаемую линию границы (она не охранялась) и вошли в братское единение с западносахарским народом. Вся территория отошла Марокко и по сей день является, фактически, южной частью марокканского королевства.

Но некоторые жители пустыни остались недовольны таким присо­еди­нением, подобно тому, как некоторые папуасы недовольны, что их Индонезия к себе присоединила.

Не подчинившиеся сахарави в начале 1976 года объявили своё собственное государство, Сахарскую Арабскую Демократическую республику, и уже более сорока лет ведут с марокканским правительством партизанскую войну. Марокканское правительство считает сторонников САДР террористами, и выдавливает их в пустыню; сейчас основная трасса вдоль моря и все основные города находятся под контролем марокканского султана. Эль-Аюн — столица — на особом счету: в неё вбухиваются немалые деньги, строятся фонтаны и стелы, обозначающие счастье сахарского народа в прежде безводной пустыне — под руководством старших товарищей из Рабата… На выезде из Эль-Аюна на юго-запад — настоящий автобан, на тридцать километров, до портового городка Марса. Сахарец поедет, удивится. Какой простор! Какой асфальт! Какое процветание!

Независимые сахарцы (они называют себя «сахарави», صحراوي по-арабски) прячутся в глубине пустыни, вдоль границ с Алжиром и с Мавританией, с которыми они поддерживают связь. Есть у них и своя столица — городок Тифарити, попасть туда можно только со стороны Мавритании, а с другой стороны, с Марокко, нельзя. Там уж не до автобанов. И портов нет.

Чтобы отделиться от повстанцев-сепаратистов, марокканское правительство построило стену, вернее цепочку заграждений — заборы с колючей проволокой и минные поля, которыми отделяются контролируемые марокканской армией территории Сахары от неконтролируемых. Ограда (она называется в народе «Берма») находится в глубине пустыни, и в путешествии добраться до неё непросто, да и не нужно — попытки приблизиться к стене рассматриваются как интерес и дружба с террористами, потенциально обитающими за стеной в нескольких пустынных посёлочках.

Как используется Западная Сахара? Марокко — первая страна в Африке по производству рыбных изделий; часть рыб вылавливается в океане напротив Западной Сахары — вот использование этой пустынной территории. Полоса Атлантического океана протяжённостью в тысячу километров дают огромное количество тонн рыбы каждый год; рыболовные суда выгружают рыбу в портах Марса недалеко Эль-Аюна и в Дахле; фуры с мороженой рыбой отсюда идут на север, в Европу. Марокканские рыбные консервы экспортируются в десятки стран Африки, даже в Чаде их можно встретить. Помимо рыбы, территория приносит небольшой доход от туристов — они приезжают заниматься серфингом в Дахлю, городок на юге Западной Сахары, последний оплот цивилизации на пути в Чёрную Африку.

На картах Африки и мира, выпущенных в России и во многих других государствах (но не в Марокко), южнее Марокко видна страна «Западная Сахара». 84 государства, согласно Википедии, признают независимость САДР, ещё 45 не поддерживают САДР как государство, но признают в принципе право западных сахаритян на самоопределение и создание своей страны. Есть и посольства Западной Сахары в некоторых государствах мира, но не в самом Марокко. Если в Марокко произнести слова «Западная Сахара» или показать кому-то карту мира с указанием отдельной Западной Сахары — будет удивление, недоумение или даже негодование. Можно даже быть обвинённым в сепаратизме, в поддержке террористов. И никак иначе — с точки зрения марокканских властей, Западная Сахара — изобретение террористов, ну как в России «Исламская республика Ичкерия».

На нашей лекции в Агадире я демонстрировал карту, на которой была, по недосмотру, эта «Западная Сахара» (ну собственно во всём мире такие карты, что ж поделать). Кто-то из посетителей лекции это заметил, возникло беспокойство. Может быть, поэтому нас вскоре из кафе и выгнали — всё ж я демонстрировал неполиткорректную карту?

Фактически, уже много лет, марокканские власти контролируют более чем 80% территории и более чем 90% населения Западной Сахары, и проезжая по пустынной 2000-километровой трассе на юг, вы не заметите никаких признаков отдельности той территории. Марокканская валюта, те же товары в магазинах, та же конструкция городков (только очень маленьких), такие же примерно цены, только обычных людей мало, а военных больше, чем обычно.

Марокканцы присоединили к себе почти всю Зап. Сахару, кроме этой небольшой полоски (по какой-то бюрократической причине эта полоска осталась). И полоса пустыни между южным погранпостом Марокко и северным погранпостом Мавритании является свободной территорией, и там могут свободно жить эти сахаритяне (сахарави). На полосе шириной 8 км и длиной около 400 км ничего нет, кроме мин, мусора и разбитых машин, которые свозят сюда, возможно, с Марокко. Есть вероятность и того, что все машины, которые нельзя официально утилизировать или у них мутная история и продать невозможно, их отгоняют сюда и бросают. Поэтому на территории САДР есть залежи мусора, пластиковых бутылок и металлолома. Экологические активисты, защищающие Шиес от мусора, пусть знают, что есть ещё одно место, куда мусор свозится в мире и там бросается — это Западная Сахара, свободная её часть.

Я уже пересекал территории свободной САДР аж четыре раза: по пути в Марокко и обратно — мы с Катериной Бояровой были тут три года назад; и ещё дважды, проезжая на поезде из Нуадибу в Зуэрат: там есть место, где поезд проходит один километр по земле Западной Сахары. Раньше там был тоннель через гору, самый бесполезный тоннель в мире, который построили, чтобы не трогать Западную Сахару (по ней можно было провести рельсы без тоннеля, по пустыне, а в Мавритании случайно начиналась гора). Но потом тоннель испортился, наверное обвалился, и новые рельсы идут через территорию независимой Западной Сахары, но никаких станций или разъездов на этом участке нет.

Раньше вся полоса Западной Сахары была неасфальтированная — просто колеи в пустыне. Но сейчас, на удивление, часть полоски Западной Сахары уже имеет асфальтовую дорогу. Может быть международные фонды скинулись и выдали денег на 4 километра дороги, а на другую часть денег не хватило.

Мы пошли пешком, фотографируя развал машин, брошенных и стоящих тут. Ни еды, ни воды, ни продавцов нет, совсем всё тухло, и жарко уже, днём градусов 30, а ведь это декабрь, холодный месяц. Имеется пара постов, в стороне от дороги, где под флагом Западной Сахары сидят сахарские военные. Но они не проверяют никаких документов, и хорошо, а сам я не хотел к ним подходить — все уверяют, что пустыня заминирована, и можно находиться только на накатанном месте. Сахарави, живущие в пустыне на блок-постах, видя нас, не проявили никакой активности — они просто обозначают своё существование.

Вторая половина «нейтралки» — там уже нет асфальта, битая каменистая колея. Прошли, а потом проехали по Западной Сахаре автостопом, зацепив машинку на пару километров.

Исламская Республика Мавритания

И вот мавританский шлагбаум и зелёный флаг с полумесяцем. Среди пустыни, песка, сора и брошенных машин. Нас в Марокко было двое, а сейчас трое — к нам присоединился Пётр Лагуткин, который тоже едет в Мавританию на новый год. Московский человек Лагуткин мне давно известен — он интересный полиглот, был с нами на Мадагаскаре, до этого снимал помещение для Дома для всех в Куньмине… У него интересное свойство: он терпеть не может фотографироваться, как и многие африканские жители. И ещё интересно: какой язык не возьмёшь, он почти наверняка на нём разговаривает. Остальные наши друзья тоже едут, но прибудут позже.

На границе Мавритании всё несколько пустынно, медленно, немного хаотично. Сперва нужно отметиться у «принимающего» сотрудника, потом высидеть второго мужика, который выдаёт визы, мы прождали его два часа. Наконец он пришёл, открыл комнатку, где делаются визы. Там нас сфотографировали, отпечатки пальцев сняли, взяли по 55 евро и приклеили визы. Интересно, что три года назад наклейки были с фотографией, а сейчас — без фото. Но всяко это самые современные визы на нашем маршруте: в остальных на наклейках имя вписывается ручкой, а тут — впечатано на принтере!

Потом в третьем здании уже ставят въездные штампы, вновь переписав все наши параметры и спросив название отеля, куда мы якобы направляемся (мы назвали случайно выбранный в Интернете, бронь не требуется). Спросили также наш маршрут, записали на бумажку и теперь она где-то валяется на границе.

Деньги мы поменяли на границе, там тусуются менялы. С нашего прошлого заезда в Мавританию мавры провели деноминацию, один к десяти. То, что стоило триста угия, теперь стоит тридцать, но местные жители всё равно говорят «тлята-миа» — «триста», когда ожидают получить 30. Это влечёт некоторую путаницу. «Хамсамиа» — означает «пятьсот», но давать надо пятьдесят, и т. д. Ещё интересно, что у мавританцев есть и копейка, которая называется хумс, и стоит 1/5 угия. Таким образом, это единственная валюта в мире, в которой копейка не десятичная, а пятичная. То есть 4.4 угия +2.2 угия = 7.1, а не то, что выходит у вас на десятичном калькуляторе.

Но, к сожалению, хумсы плодятся только в Центробанке, а в фактическом обороте найти их очень нелегко. На хумсе так и написано: «1/5».

На границе за 1 евро давали 41 новый угия, за 1 дирхам — 3,7 угия. Впервые увидели новые мавританские монеты в 20 угия (пол-евро) — они уникальные, трёхметаллические! Из трёх металлов! Ехал бы из Мавритании обратно в Россию — привёз бы мешок, а так конечно мои инвестиции в монетную систему Мавритании будут более скромны. Банкноты тоже интересные — пластиковые. Нужно взять для своей коллекции и для друзей-собирателей.

Там же, на границе, продаются и сим-карты, но мы отложили покупку симки до более официального «салона» Интернета.

И вот, мы окончательно ступили на мавританскую песчаную землю (втроём). Мавритания, ассаламу алейкум!

После границы первые километров пять нужно проехать на чём угодно. Тут глушь, нет никакого посёлочка, автобусов и маршруток тоже нет на этом участке, а в пяти километрах уже проходит основная автотрасса. Остановился таксист, мы доехали на нём бесплатно до главной дороги. А там сразу подобрал нас другой мавританец до самого Нуадибу.

Нуадибу — «северная столица» страны, второй по величине город этого государства. Мавритания занимает 1 миллион квадратных километров — это две Франции или полторы Украины. Население же всей страны 3,5 миллиона человек, почти половина из которых живёт в столице или рядом, и ещё тысяч сто живёт в Нуадибу. В стране нет ни одной реки, кроме той, что на границе с Сенегалом, на юге; прочее всё пустыня, ни озёр, ничего. По песку гуляет ветер, иногда неся сор в виде обрывков пластиковых пакетов.

Очень интересно географическое расположение города. Он стоит на полуострове, который разделён на две части по длине. Западная половина полуострова принадлежит, с точки зрения марокканцев, Марокко; международное сообщество и сайт Openstreetmap говорят, что это Западная Сахара.

Там ещё находится посёлок Ля Гуйра, отмеченный на марокканских картах как самый южный населённый пункт этой страны. Но живёт ли там кто или там всё заброшено — непонятно. Думаю, это военная база — возможно, заброшенная. Разглядывая Openstreetmap и Google.maps, я так и не понял, что там реально происходит. Местные жители говорят, что к западу от города и от железной дороги находятся мины, поэтому ходить туда не следует. Внешне кажется, что мины начинаются не сразу, потому как городские мусоровозы вывозят сор как раз на запад и вокруг железной дороги его сваливают в пустыне. Проверять, где мусор, а где уже мины, я не стал ни в этот раз, ни в прошлый. Но вот вам схема расположения города, Западной Сахары и железной дороги.

Мы въехали в Нуадибу с северной стороны. Город за три года не особенно изменился. Всё двухэтажные дома, козы, едящие мусор, телеги с ослами и машины, как модные, так и сильно разбитые. Мечети, магазинчики, больших супермаркетов нет, но есть маленькие, с марокканской продукцией, ну и с европейской, по завышенной цене. Своя молочная продукция есть, но скромная.

Пообедали (большая тарелка еды с овощами и рыбой стоит 50 угия — около ста рублей), разделились — Пётр Лагуткин, встреченный нами на границе, отправился отдельно, а мы с Алексеем отдельно, к местному жителю Омару.

Жители Мавритании необычайно гостеприимны, и искать ночлег долго не пришлось бы. Если просто стоять там с рюкзаком на улице — скоро кто-то обнаружит путника и пригласит в дом. Так вышло с остальными нашими друзьями, их пригласили просто с улицы. Если никто не зовёт сам, то можно обратиться в школу, мечеть, госпиталь и т.д.. В прошлый приезд в Нуадибу три года назад мы с Катериной Бояровой вписались в медресе (мусульманскую школу), а через неделю, опять прибыв в этот город уже вчетвером, вместе с Кулешовым и Алёной, нашли ночлег через школу. Что же касается нынешнего случая, мы с Алексеем заранее решили найти ночлег, написав на сайт Couchsurfing.com.

Для тех людей, кто не знаком с этой сетью, рекомендую познакомиться. В этой книге я часто буду упоминать этот сайт, поскольку много раз ночлег находил именно через него. В каждом крупном городе мира есть пользователи этого сайта, желающие пригласить к себе на ночлег гостей. Это бесплатно. Условия у всех разные — где-то будет и отдельная комната с душем, wi-fi, стиральной машиной, едой и слугами; где-то будет угол на полу, а вода из колодца во дворе. Оценить состояние жилища можно заранее по фотографиям, размещённым в профиле, и по отзывам. Чем больше отзывов, тем более надёжным можно считать человека.

За несколько дней, или за неделю, или даже за две-три недели до посещения нужного города можно заранее озаботиться поиском нужного «хоста» (человека, который примет у себя в гостях). Можно написать общий запрос — как бы объявление на доску объявлений нужного города. Тогда его могут прочесть все, кто живут в этом городе, если часто открывают сайт и смотрят на эту доску объявлений. Мы пишем по-английски с указанием своих свойств, цели путешествия и даты предположительного посещения города. Тогда желающие приютить сами находят наше объявление, пишут и приглашают, наше дело лишь выбрать того, у кого больше хороших отзывов, или, войдя с «хостом» в переписку, найти того, кто живёт ближе к трассе, автовокзалу, ж.д.станции или к центру города.

Если никто не хочет откликаться, что бывает нередко — или пользователей мало, и они не заходят на страничку, или слишком много гостей, которые ждут, кто бы их пригласил — мы начинаем рассылать индивидуальные запросы людям. Нужно помнить, что не все граждане, зарегистрированные на сайте в том же Нуадибу или Нуакшоте, реально до сих пор часто заходят на сайт и ждут гостей. Фактически, девяносто процентов пользователей, когда-то оставивших свой профиль на сайте, сейчас уже «мёртвые души». Поэтому, например, из 62 человек, указавших, что живут в Нуадибу, имеют отзывы только десять. Мы выбрали того, кто имел больше всего откликов — это и был Омар Сарр, 33 года. У него уже было два десятка отзывов, он ответил быстро, так что поехали к нему. Фотографий жилища, впрочем, не было.

На сайте можно оставлять и ругательные отзывы. Если человек активен, как например я, то могут быть и недовольные чем-то: всем не угодишь. У меня сейчас 202 отзыва на сайте, из них два отрицательных, но это меня не беспокоит. У Омара среди комментариев было несколько негативных отзывов, но нас тоже это не испугало: многие другие пользователи вообще же не отвечали на запросы. Я вообще не обращаю внимания на такие мелочи, а Алексею, наоборот, важно все негативные отзывы перечитать.

В общем, нас ждал в Нуадибу этот самый Омар. Профессия — учитель английского языка, поэтому и интересовался иностранцами. Вроде сообразительный, даже свои координаты прислал — опытный гостеприниматель. Но квартира у него… верней, дом… оказались не европейского вида. Жилище это достойно более подробного описания.

Дом Омара состоит из трёх примерно комнат, одинаково тёмных и облезлых, достаточно грязных. Одна комната досталась нам. Мы в ней решили поставить палатку, и неспроста. Стараясь хоть немного подмести комнату, выявили остатки старого риса, жучков-паучков и даже сплющенную дохлую мышь. Также в комнате — шкаф эпохи колонизаторов и полуразвалившийся чемодан с одеждой. Ещё в комнате летают мухи и завелись комары, неясно откуда, пустыня же.

Другая комната, где в это же время вписывался шведский коллега-путешественник (он едет в обратную сторону, из Гамбии в Марокко), — не лучше. Третья комната — с несколькими женщинами и детьми, родственниками Омара. Старшего парня зовут Халид, ему 10 лет, писать-читать не умеет, по-арабски и по-французски не разговаривает… Остальные родственники не были изучены, но женщины постоянно заходили в «нашу» тесную комнату и в полумраке рылись в чемодане со шмотками.

С водой плохо. В кране её не было вообще, и за первые сутки я так и не понял, где взять или купить воду. По приезду, на помывку, мне выдали один чайник воды, литра на два с половиной, причём чайник сам страхолюдный — пластмассовый, совсем не стерильный.

Электричества не было полсуток. Генератора, конечно, у Омара нет. Хорошо, напротив есть магазин с генератором, там же и пекарня, в которой почти всегда есть свет — хлебопеки не любят работать на ощупь! Она-то и светится вечером, пока в генераторе есть топливо.

Стираться у Омара нечем и негде; комары-мухи летают, запахи стоят некоторые. Улица напротив специфична: пыль и песок занимают треть проезжей части дороги, часть улиц вообще песчаные без асфальта, вечером в городе темно из-за перебоев со светом. Много мусора, старые пластиковые пакеты, просто сор на улицах, на них же выливают помои, у кого они имеются. Козы ходят и грызут картонки и пластиковые пакеты.

Банкоматы, принимающие иностранные карточки, в первые сутки не были найдены, магазины все за наличный расчёт. Ну в общем для людей, любящих комфорт и цивилизацию, — Нуадибу не годится! Цены не низкие. Смело можно брать 50 евро или больше и менять их, уйдут быстровато.

Омар сам не араб, а чёрный африканец, его родная деревня находится на юге страны, на сенегальской границе. Он является адептом суфийского ордена тиджания. Говорит по-английски совсем неплохо. Такой грязный дом нас немного удивил — это вообще не типично для Каучсёрфинга. Предыдущие места ночлега были приличнее. Впрочем, и страны были цивилизованней — Италия, Мальта, Тунис, Марокко наконец.

Первый день мы просто осваивались в Мавритании, купили симки (мобильный Интернет работает очень неравномерно, то скорость средняя, то нулевая), проверили действие новых мавританских денег. Стали постепенно привыкать к недостаткам Интернета, воды, чистоты, электричества и всего прочего. После Марокко, конечно, разница очень ощущается. Цивилизация закончилась! Африка началась.

Водяные проблемы в Нуадибу

Вы, друзья, не все знаете, что вода — это чудесный продукт. Когда она есть, мы привыкли к тому, что она течёт из крана, а вот в некоторых странах и городах бывает по-другому. Слушайте.

Утром, после ночлега в палатке в тёмной и тесной комнатке Омара, я пожаловался читателям в Интернете на то, что на «вписке» плохо с водой. Если кто не знает — впиской в тусовке путешественников называют любой бесплатный ночлег у местных жителей. И вот, я решил прогуляться по улице и понять, откуда жители берут воду. Сам хозяин, Омар, ещё отсыпался после утренней молитвы, а я интернетился, потому что мобильный Интернет быстрее всего после утреннего намаза. Электричество у меня было из пауэр-банка: заранее в Марокко я зарядил все батарейки, зная, что ожидает далее. Впрочем, потом электричество появилось и в доме — его включают иногда.

Вскоре я обнаружил, что на улице люди подходят к будочке и наливают воду в канистры и бочки. Отлично, нашёл! Я взял из дома канистру, наполнил её водой (парень при колонке услужливо включил мне крантик и вообще пропустил без очереди), я понёс её в дом. Помылся (канистра 20 литров), хватило помыться и Алексею, и на чай, и хозяину.

Днём канистра планомерно кончилась, и я решил сходить с двумя. Хозяин уже проснулся.

— Не, пускай женщины сходят! они привычные! (в двух канистрах 40 литров).

— Ну как так, давай я схожу! — отобрал у тёток канистры и пошёл к будочке. Опять же налил — теперь уже две канистры и вернулся в дом. Вроде все обеспечены.

Потом днём, идём с Омаром по этой же улице в одну из мечетей. Человек рядом с будочкой, завидев нас, что-то кричит Омару. Оказалось, вот что:

— Эй, Омар! Этот бородатый мужик с твоего двора повадился ходить к нам за водой, уже несколько канистр набрал, и не заплатил! Что за безобразие?

Омар перевёл мне эти крики с местного диалекта.

— Ой, извиняюсь! я и не знал, что вода платная! я думал, она или бесплатная, или для всех по подписке. Передай ему, что я не знал. А сколько стоит?

Вода стоила небольшую монету в 5 угия, не дорого для российского гражданина.

— Ладно, скажи ему, что я прощаю, а на будущее — чтобы знал, вода платная!

Хорошо, теперь буду знать.

Ну об остальном пока отложим, продолжаю про воду. Значит, проходит ночь, пора опять собираться на молитву. Вода кончилась вся! Омар, вроде интеллигентный человек, учитель, но экономит на воде. Не зря в мечетях лежат такие кирпичи (камни), чтобы делать об них таямумм (омовение песком / камнем). Крантиков или кувшинов у мечетей тоже нет. Каждый сам о своей воде заботится. Говорят, раньше было лучше, да и три года назад проще было. Реки тут нет, но подземная вода была в Нуадибу, и водопровод был (построенный невесть когда), но с годами произошло несколько событий. Подземные воды ушли вглубь, в старых трубах образовались щели, вода стала вытекать куда не нужно, население города одновременно выросло, многие домовладельцы подключились к водопроводу — официально и не очень. В итоге за последние двадцать лет поступление воды снизилось, потребление вдвое возросло, потери возросли, вот город испытывает жажду. Итак, утром встали, воды нет никакой, последний чайник вылил на себя Омар.

После мечети хочу добыть воды, но будка с водой вчерашняя — закрыта. Мы с Омаром пошли на хлебозавод — у них есть. Проникли в помещение, где замешивают хлеб. Они ещё до рассвета начинают свою работу! Пекари запасливые, у них была вода, и мы на рассвете слили у них 20 литров — бесплатно, по мусульманской солидарности… и пока начальник хлебозавода не проснулся.

Я уж целиком мыться не стал, раз такие дела, подожду более яркого рассвета, тогда и поищу воду ещё где-нибудь. Вооружившись монеткой.

Наша жизнь в Нуадибу

Из десятка человек, которые собрались принять участие в Трезвом 31 декабря в Сахаре, — все, кроме двоих, уже въехали в Мавританию уже к 26 декабря. Автостоп на участке до границы сработал нормально, и хотя машин там мало, но большинство участников нигде не застряли; задержался только товарищ Константин Юдаков с Марией, большим чемоданом и костюмом Деда Мороза. Вероятно, эти дополнения не способствовали быстрому перемещению. Впослед­ствии оказалось, что от чемодана он всё-таки избавился, переложив вещи в рюкзак. Чемодан на колёсиках — не самое удобное приспособление в мавританской пустыне.

Когда наши товарищи приехали в Нуадибу, местные гостепри­имные мусульмане сами обнаружили гостей и разобрали быстренько, никакой Каучсёрфинг не понадобился. Все, кроме нас с Алексеем, впервые в Мавритании, и удивлялись на местный простой стиль жизни.

После прохладного Марокко тут реально жарко, днём +30, а песок, который равномерно размазан по всем улицам, он даёт ещё такой яркий свет со всех сторон, что хоть зажмуривайся. А так, Мавритания в своём типичном стиле: песок, солнце, мечети, козы, дети. За три года, на мой взгляд, стало больше чёрного населения. Есть тут и арабское население (с арабскими корнями, более светлые лицом), и с чёрноафриканскими корнями, и вот вторых за последние годы стало видимо больше. Арабы и их потомки сидят в своих магазинчиках или ездят на машинах или на телегах, а жители сенегальского приграничья сидят на жарких улицах или в виде детей бегают по ним.

Несколько дней в Нуадибу прошли довольно интересно — акклиматизировались к Африке, не только температурно, но и по общему стилю жизни.

Мало кто из россиян бывает в Нуадибу, а другие, кто и бывает, часто его проскакивает в ужасе. Чего только стоит воспоминания одного горе-велосипедиста, который, попав в Мавританию, разразился заголовками, что Мавритания — самая бедная, ужасная и страшная страна на свете.

Заголовки его, конечно, помогли читаемости его так называемого канала в Яндекс-дзен (есть, как вы слышали, и такой), — но не имели важной информации. А мы тут уже в Нуадибу четверо суток, больше пожалуй не нужно, но как раз хватает, чтобы акклиматизироваться — и по температуре, и по стране.

Перебои с водой, с электричеством, с транспортом, низкий уровень санитарного состояния города, улицы, засыпаемые песком, поверх них мусором, поверх них опять песком… Козы, едящие мусор и этот бесчисленный мусор, который валяется уже в метре от города, в метре! Видно при том, что Мавритания богаче Мадагаскара. На Мадагаскаре весь мусор продаётся обратно, на базаре можно купить и бутылки, и банки, и коробочки из-под йогурта, а тут любой пластик просто втаптывается в песок — пустынное сознание.

И при этом очень хорошие люди. Гостеприимные и готовые поделиться тем, что имеют. Есть и с хитрецой, есть и глуповатые, такие тоже есть.

Омар, хозяин нашей вписки, отвёл меня в «тиджанийскую» мечеть, я там посмотрел, как ведут себя адепты суфийского ордена тиджания. Также он же, Омар, сообщил нам, что хочет стать президентом Мавритании, и я записал его предвыборную программу. Сразу скажу, что президентом будет он никудышным. Раз он даже такие простые вещи не предусматривает, как исчезновение воды, и даже второй запасной канистры у него нет, а в комнате хранится дохлая мышь, — то в стране, если он ею будет руководить, тоже будут некоторые недочёты. Основная предвыборная программа Омара — равенство чёрных и арабов. Мол, арабы захватили все посты в политике и бизнесе, а нам, жителям Юга, ничего не досталось — мы тоже хотим управлять государством. Но всё же Омар вылил вчера на себя последний чайник воды, я за такого президента голосовать не буду — что он не заботится о «народе»?

Нужно ещё заметить некоторые особенности мавританских «каучсёрферов». Они молча подразделяют своих гостей на «друзей» и «клиентов». Если ты попал в категорию друзей, то такой человек, типа Омара, будет очень хорошим, будет иногда угощать, водить-возить куда-нибудь, если ты захочешь, всячески дружелюбно относиться. Я в Мавритании обычно попадал в категорию «друзей», а с «клиентов», как живший с нами на той же вписке швед, нередко старались что-нибудь поиметь… Получилось вот что: Омар с милой улыбкой организовал шведу такси за 50 евро, чтобы съездить на юг полуострова, а потом, перед отъездом, из кошелька шведа пропало ещё несколько сотен угия — могли утащить домочадцы Омара. Швед нам потом рассказал о пропаже и нажаловался администратором сайта Couchsurfing, вследствие чего Омару пришлось заводить новый профиль на этом же сайте.

В городе я нашёл банкомат, выдающий деньги с иностранных карточек, снял несколько тысяч угия и стал состоятельным человеком. Также посетил рынок и даже пофоткал там, несмотря на то, что местные опасаются фотоаппарата. Сходил к морскому побережью, оно, правда, замусорено. А некоторые мои друзья посетили южный край полуострова, тот самый, куда возили шведа за 50 евро. Конечно, специалисты по автостопу добрались туда бесплатно. Географически полуостров очень странно устроен — он как вытянутый нос, а посреди него идёт граница Мавритании и «нейтральной полосы» (подконтрольной САДР), и совсем рядом, судя по карте, имеется самый южный марокканский (западносахарский) посёлок Ля-Гуйра. Товарищ Зайчиков и прочие ходили в ту сторону, не дошли до этого посёлка примерно километр. Местные говорят — там заминировано, на Openstreetmap какая-то подозрительная красная штриховка вокруг этого посёлка, что это означает — наверное, лучше не проверять. Предупреждающих табличек нет.

Мы с друзьями заранее договорились все собраться на ж.д.вокзале Нуадибу (в 5 км к северу от города), 28 декабря в 12.00 мавританского времени. Воду и еду нужно было тащить из города с собой, на вокзале купить уже почти что нечего, в поезде тоже.

Поэтому утром 28-го числа мы с Алексеем попрощались с Омаром, а другие наши друзья вышли с другой вписки, куда все собрались постепенно, и выехали на ж.д.вокзал — он прямо у основной трассы находится, и мы, когда ехали с границы, проезжали мимо него. Городских автобусов или маршруток в Нуадибу нет, но можно передвигаться автостопом или с помощью местных таксистов, которые недороги. Ездящие по городу старые машины без указания маршрута часто являются таксистами и подвозят людей по пути, за что берут с них по 10 угия (20 рублей). Но куда идёт машина, нужно выяснять при посадке. Поездка на вокзал — считается уже особый маршрут, и вместо 10 угия водители часто хотят взять 50 — мотивируя тем, что на обратном пути не будет клиентов вовсе.

Чтобы комфортно ехать в поезде, я приобрёл в Нуадибу чалму. Чалма являет собой длинный отрез ткани, чаще белой или чёрной, и эта лента в 3—4 метра заматывается определённым образом. Всю африканскую поездку я иногда пользовался чалмой, но так и не научился её закручивать быстро и ровно. А для чего она мне была нужна? Как пылеуловитель. Ведь я собрался ехать в грузовом вагоне, а некоторые другие товарищи — в пассажирском.

Самый длинный и пыльный поезд в мире

Многие знают, что в Мавритании имеется самый длинный в мире регулярный поезд. Он имеет в своём составе, как правило, три локомотива, 250 грузовых вагонов, один или два служебных компании SNIM и один пассажирский убитый вагон. В пассажирском вагоне нет стёкол, вайфая, воды, электричества, белья и кипятка, зато есть десяток очень облезлых купе (полка — только нижняя, причём она в два раза ниже, чем российская нижняя полка) и железные отверстия вместо стеклянных окон. Длина всего поезда — 2100—2300 метров.

Расписания у поезда нет — он отправляется, как пожелает. Стечение обстоятельств может привести к тому, что поезд не отправляется более суток, но чаще всего он идёт с Нуадибу между двумя и шестью часами вечера.

Основная цель поезда — перевозка железной руды из района Зуэрата в морской порт Нуадибу. Поэтому из глубины Африки поезд идёт гружёный рудой, а обратно, из порта вглубь Сахары — пустой. Железная дорога имеет протяжённость 700 километров, а введена она в действие в 1964 году, уже после объявления независимости. Это одна из редких ж.д.линий в Африке, что построены уже после ухода белых; во всех остальных странах южнее Марокко железнодорожный транспорт в годы независимости только деградировал!

Действительно, на момент моего путешествия (начало 2020 года), железная дорога полностью прекратила своё действие в Мали, Бенине и Того; ремонтировалась, но ещё не работала в Сенегале; возила только грузовые поезда в Гвинее; в Нигере начала строиться и брошена; в Чаде и Гвинее-Бисау не начинала строиться, хотя были проекты; и только в Буркина-Фасо ещё функционировала. Если посмотреть по всей Африке, да и по Южной и Центральной Америке, то картина грустная — почти всё ж.д.сообщение развалилось. А мавританцы соорудили железную дорогу, и хотя поезд ходит там в основном ради грузов, но и пассажирский вагон ежедневно есть.

Проезд в пассажирском вагоне стоит 250 угия (около 6,5 долларов), независимо от расстояния, в грузовом — бесплатно и бесценно. В прошлый раз, три года назад, мы с Катериной Бояровой испытали все удовольствия проезда в пассажирском вагоне (в нём было очень холодно и трясло невероятно, так что стоячий человек падал с ног при разгоне и торможении супер-состава), на этот раз я решил поехать в грузовом — и ещё двое человек примкнули ко мне, Пётр Лагуткин и Александр с Сахалина. Остальные наши ехали платно в пассажирском, заняв там целое купе, ну а местные равномерно распределись — человек сто залезло в пассажирский вагон, и ещё сто человек распределились по всей длине товарного состава.

Сперва нужно было дождаться самого поезда — расписания у него нет! Мы уже с 13 часов караулили его на вокзале, но он запаздывал, ещё в ту сторону не прошёл. Охранники и милиционеры вокзала мешали фотографировать вокзал и рельсы. Постепенно скопились люди, желающие ехать, и продавцы, желающие нам что-то продать на дорожку. Люди, планирующие везти большие грузы нелегально в грузовых вагонах, привезли в пустыню коробки и мешки с товарами и распределили их по пустыне по всей длине поезда. Так что я мог заметить, что планировали отвезти в Зуэрат: ящики с марокканскими мандаринами; мешки с капустой; ящики с испанским луком; коробки с многочисленными маленькими цыплятами; другие вещи и овощи. Некоторые кучки коробок весили, наверное, с полтонны — хорошо местные используют товарняк. Мне показалось, что такие грузовладельцы давали взятку работнику вокзала.

Подошёл встречный поезд. Злобный демон, представитель компании SNIM мешал snimать вагоны и натравил на меня мента, они очень властно изгнали меня из вагона этого встречного поезда и заставили удалить пару кадров. Я заменил флэшку и продолжил снимать на новую.

Пассажиров, грузоотправителей и продавцов появлялось всё больше. Темнело. Жители совершали молитву — одни мужчины в маленькой вокзальной мечети, а другие, например женщины, прямо на песке вокруг вокзала. Мавритания очень религиозная страна, тут почти все совершают молитву в установленное время. Но в мечетях тут, почему-то, нет женских отсеков практически никогда — предполагается, что женщина молится дома. А тут, в ожидании поезда, дамы просто отходили для этого в пустыню.

Мы — те, кто собирался ехать в товарняке, тоже отошли в пустыню, чтобы нам никто не воспрепятствовал ехать в грузовом, и уселись на песок на рюкзаки. Стало холодать: тут ночи холодные, в пустыне, днём жара, а после захода солнца начинает ветрить и охлаждать. Наконец, уже чуть не уснули, в 21.40 подошёл состав в нужном направлении! Сразу оживление в тёмной пустыне. Освещения немного — у одного фонарик, где-то маленький таганок с красными углями, на которых греется чайник, где-то фары машины, которая привезла к поезду «левые» грузы, и перегружает их в пустой товарный вагон…

Одни полезли в пассажирский, другие в грузовые вагоны. Погрузка длилась минут двадцать. Тронулись, поехали. Я уже ездил в грузовых вагонах в России, Индонезии, Мексике, на Мадагаскаре… Конечно, тут есть определённые трудности — пыль и песок, ветер и холод ночью, но не великий холод, не как зимой в углевозном вагоне на Воркуту ехать. По пути на восток все вагоны идут порожняком, без руды, так что мы просто легли в вагон, завернувшись в одежду и спальники.

Всю ночь ехали, довольно быстро, состав потряхивало. Перед рассветом поезд встал на промежуточном разъезде посреди пустыни и стоял пять часов, пропуская встречные составы.

Люди выходили на песок и совершали молитву; некоторые помолились прямо в поезде. Через пару часов стояния поезда из деревушки пришли несколько продавцов — принесли свежеиспечённые батоны, ещё горячие; обитатели грузовой части поезда их покупали, потом дошло и до пассажирского. Я сходил к пассажирскому вагону, прицепленному в самом конце — проверил, что все наши друзья в порядке.

Рассвет, утро, потеплело, повеселело, дальше уже ехали по красивой пустыне, в которой увеличивались приятности — то кусты, то горы, то барханы, то посёлочек крошечный. Всего в пути были 17 часов. Днём уже было довольно жарко. За ночь весь рюкзак пропесочился, пропылился, но я этого и ожидал заранее.

И вот мы выгрузились на станции Шум — было 15.30, дальше нам нужно было ехать в город Атар, до него километров сто.

Сразу же были атакованы десятком таксистов и помогателей. Часть из них охотились специально за нами! Причина вот в чём: многие из нас написали, в поисках ночлега, на сайт Couchsurfing, где есть несколько жителей Атара: один из них обещал подогнать машину за нами прямо к поезду. Я заранее не очень доверял таким предложениям — от Шума до Атара около ста километров, и даже если такая услуга будет, она вряд ли будет бесплатной! Так оно и оказалось: таксист, которым уже заранее позвонил каучсёрфер, уверял, что он его друг и т.д., но в общем давайте ваши денежки, сейчас вас отвезу. Как всегда бывает в таких случаях, тусовка из многих людей не могли прийти к единому решению, ехать платно или бесплатно. В итоге четверо человек, включая меня, уехали в Атар платно (200 угия = 5 евро), другие автостопом и бесплатно, но позже.

В Атаре есть два местных активных каучсёрфера, они же являются предлагателями разных, но уже платных, тур. сервисов. Один, назовём его условно Фулян, активный и довольно напористый, похитил сразу почти всех, увёз в кемпинг за городом и там окружил их предложениями высокоценных услуг, от коих все отказались. Ещё двое — мы с Алексеем — пошли к благообразному старику по имени Мухаммад Амар с бородкой и в очках. Старику оказалось 46 лет, ненамного больше, чем мне, он не говорит по-английски, общается по-арабски или через телефон-переводчик, живёт в центре Атара.

Как выглядит его дом? Внутренний двор, в котором есть, на удивление, кран с водой. Снаружи на улицу выходит лавочка. Да, у Мухаммад Амара есть свой магазин, но очень бедный магазинчик, там только жвачки, карандаши, мыло и другие некалорийные объекты. Во внутренний двор выходит несколько помещений: довольно чистая «Гостевая» комната, в которой поселились мы; туалет и помывочная, куда нужно носить воду со двора из крана, ведром; кухня, где на дровах и на газовом баллоне что-то готовит жена; пара комнат, где живёт сам хозяин, его жена и дети.

И хотя хозяин нам тоже что-то предлагает, но он почти неназойлив и по-восточному сладостный такой.

— Вы теперь моя семья! — восклицал он. Вы тут можете жить хоть неделю, хоть месяц, сколько угодно!

— Хорошо, хорошо, — согласились мы.

Наутро:

— Вы теперь моя семья! Но жена должна приготовить нам вкусный ужин! Пожалуйста, скиньтесь деньгами, чтобы мы купили продукты!

Мы скинулись, я выдал 100 угия, Кулешов ещё 50, нельзя же «родственнику» отказать, тем более что накануне вечером он кормил нас бесплатно, вероятно запас продуктов на этом кончился. Ну что ж, оставили ему 150 угия, и действительно — жена изготовила вкусное на всех. Теперь мужик приглашает всех остальных, кто живёт у другого каучсёрфера, переезжать к нему. Предлагает ещё скинуться на большой ужин, мы же его семья.

Мухаммад и второй юркий мужик Фулян, утащивший к себе почти всех остальных наших товарищей, знакомы между собой. Такие друзья-конкуренты. Но другая «вписка» (ночлег) далеко от центра города, километрах в пяти, фактически это кемпинг за городом. У нас же расположение более удобное. У Фуляна есть машина. Он пару раз наведывался к нам, уговаривал переселиться к нему в кемпинг. Но то место, на мой взгляд, неудобное — от базара далеко и от всего вообще, что есть в городе.

Всё отлично! Атар — приятный посёлок, крупный оазис среди пустыни. Есть мечети — несколько десятков, рынок, магазинчики, пять-шесть транспортных компаний — это закутки, где скапливаются пассажиры и грузы в таких-то направлениях. В Нуакшотт ходят маршрутки, в остальных направлениях — Тойоты-пикапы. С водой в Атаре нормально — она есть. У нас, как я уже отметил, есть вода во дворе в кране (некоторые сюда к нему ходят за водою из соседних домов — значит, кран есть не у всех). Так что отстирались, отмылись от поезда…

Мы разведывали заранее, как можно ехать в Уадан. Прибыли ещё двое — Константин Юдаков с Марией, они ехали на том же поезде, что и мы, но сутками позже. Так что нас уже стало 10 человек — это нормально для заказа машины. По слухам от марокканского путешественника Айюба, рейсовый транспорт туда уже ходит, и дорогу частично заасфальтировали. Но информация оказалась низкой полезности — от Атара до Уадана асфальт был на одном лишь небольшом участке, а найти транспорт туда было непросто. Две транспортные компании в Атаре, где было написано в числе прочих направлений «Уадан», ничего туда предложить не могли или не хотели. Хозяин нашей вписки, «старичок» 46-ти лет Мухаммад, взялся транспорт организовать, сладостно обещая, что по 400 угия с носа (чуть менее чем десять евро) доставят нас в Уадан. До него двести километров пустыни.

Ну да, раз напрямую найти машины туда не удалось, пришлось довериться этому дяденьке, который верно получил с этого заказа некоторый свой процент. Впрочем, цену в 400 угия подтверждали и два других, не связанных с Мухаммадом, источника. К утру все наши друзья перебрались из кемпинга Фуляна к нам, в небольшой дом Мухаммада, сладостно ожидая машину в рассветной прохладе.

Вот люди, которые оказались тут утром 31 декабря:

Антон Кротов, Алексей Кулешов, Андрей Зайчиков — коктебельский гид; Нина-Дина из Балаково — организатор Дома для всех в Тунисе, который к тому времени уже завершился; Денис Кирюшов — хороший человек из Курска; Пётр Лагуткин из Москвы, знаток множества языков; Саша с Сахалина, который ехал со мной в грузовом вагоне поезда; Анна Шереметьева из Уссурийска… И ещё Константин Юдаков со Марией, которые всё же не попали в Уадан (но об этом ниже).

31 декабря. Дорога через пустыню в Уадан

Мавританцы не отмечают европейский новый год. Им вообще чужды обычные мирские западные «радости». Водку, пиво и шампанское не пьют, сигареты не курят (99% не курят, 1% курильщиков всё же есть). «Насвай» не жуют, и фотографироваться избегают, не любят. Фотографируя, можно и огорчить и даже разозлить человека, если это не твой друг и не человек, связанный с туризмом.

Что за «новый год» наступает на календаре, мавританцам не совсем ясно, ведь у них сейчас 1441 год (по хиджре). В строгих исламских странах, примером коих является Мавритания, летоисчисление ведётся с года хиджры — переселения Пророка Мухаммада (мир ему и благословение Аллаха) из Мекки в Медину. Это событие ознаменовало первый год исламского календаря, а сама дата нового года в мусульманском мире плавающая — каждый год приходится на 11 дней раньше, чем в предыдущем европейском году. Таким образом, и новый год, и мусульманские праздники — конец поста и завершение хаджа — приходятся на разные сезоны года каждый год. Это разрывает связь исламских праздников с сезонами, солнцестоянием, равноденствием, засухой, дождём и т.п., отрывает все исламские даты от привычных в древности языческих дат (разлив Нила, праздник урожая и прочее). Продолжительность месяца в исламе — 29 или 30 дней, и начало нового месяца наблюдается по появлению полоски новой Луны на небе; так как в разных странах Луна наблюдается по-разному, то в разных исламских странах сегодня может быть разная дата, например в Индонезии уже начался месяц поста Рамадан, а в Саудовской Аравии он начнётся только завтра. 20 августа 2020 года в Турции начнётся 1442 год, но не удивляйтесь, если тут в Мавритании он на одни сутки запоздает.

На нашей Земле не все мусульманские страны живут по исламскому календарю, но мавританцы — одни из тех, для кого сейчас 1441-й год, а не какой-то там другой. Но мы всё же хотели встретить начало календарного 2020 в посёлке Уадан (он же Вадан, по-арабски пишется وادان), который находится почти в двухстах километрах к востоку от Атара в пустыне Сахара, окружённый песками и пылью.

План встретить Новый год в Уадане я составил и разрекламировал заранее, более чем за год. В этом Уадане я никогда не был, и никто из наших знакомых там не бывал. Три года назад мы посетили городок Шингетти, это примерно в том же направлении, но ближе — сто километров от Атара. Можно было предполагать, что Уадан — это типа Шингетти, но поменьше и поглуше.

Уадан — совсем небольшое местечко, хотя он кое в чём похож на Москву: впервые упомянут в летописях под 1147 годом. Точно, ровесник и собрат Москвы, и даже Кремль тут есть… Когда-то, с XII по XV века, городок процветал как узел караванной транссахарской торговли, сюда приходили тысячи верблюдов в караванах, питались, отдыхали и шли дальше в многомесячный путь. С веками Уадан захирел: воды стало мало, грунтовые воды опустились, вокруг всё запустынилось, фрукты-овощи почти перестали расти, колодцы засолились, а грузы на верблюдах в мире верблюдами мало возят — то кораблями, то вот машинами уже. В итоге, Уадан захирел: не стало фиников, дров не стало, чем топить — не песком же. Травы для верблюдов стало мало. И вот в начале XXI века тут живёт официально всего 3000 человек, а реально, кажется, и поменьше. Добраться сюда, ясно дело, непросто.

На случай, что в Уадане не будет магазинов или там всё будет дорого и невкусно, мы приобрели заранее в Атаре батоны, консервы марокканских рыб, сладости и мандарины. Еды набрали много, теперь ещё довезти всё это! Ещё пару канистр воды набрали, опасаясь, что с водой тоже будет плохо (нас предупреждали, что в Уадане колодезная вода горькая или солёная, но потом оказалось, что это были устаревшие сведения).

Когда машина стала созревать (Мухаммад звонил водителю и передал нам, что машина выехала и вот-вот подъедет к дому), утром 31 декабря, мы уж начали выбирать мысленно места, кто поедет спереди, сзади или у окошка, надеясь, что это будет типа микроавтобус. И что же, получилась картинка из серии «Ожидание — реальность!» Возле дома и магазинчика Мухаммада припарковалась обычная сахарская Toyota-Hilux тёмно-серого цвета, кузов которой уже был набит мешками с мукой, а в кабине рядом с водителем уже бабка находилась, местная.

«А как мы сюда влезем?!!» — возмутились интуристы (мы), на что водитель отвечал: так в кузов, на груз! сейчас примотаем ваши рюкзаки, на них сядете или ляжете вы, и поедете в Уадан. Несколько человек могут втиснуться в кабину.

Такой вид машины вывел из себя одну пару из членов новогодней экспедиции. Испустив громкие вопли, они извлекли из водителя свою долю денег — 800 угия. Нас осталось восемь, и водитель принялся приматывать наши вещи к машине, закрыв их крепкой сеткой, как авоськой, но большой. Я, Пётр Лагуткин и Саша с Сахалина взгромоздилилсь сверху, прочие же — внутри. Пришлось на переднее седло посадить Нину-Дину, вместе с бабкой местной, так как ехать с кем-то из ребят мужского пола она строго не желала. Местная бабка, как подметил Кулешов, заплатила всего 200 угия, видимо как льготница!

Поехали! Но это было только начало трудностей. В этот день, 31 декабря, по Сахаре подул огромный, страшно холодный ветер, который продлился и весь день 1 января, как потом оказалось. Он дул прямо в лицо нам и в тело, которое нельзя было спрятать, т.к. мы сидели на грузе. Через 5 км я взвыл и потребовал у водителя достать хоть пару вещей, из одежды, что водитель нехотя сделал — распаковывать сеть и добывать рюкзаки ему не хотелось. Выдал нам и одеяло. Дорога почти вся оказалась грунтовкой, очень холодный ветер дул в нас, несмотря на одеяло, и это одеяло ещё вырабатывало синтетическое электричество и машина стреляла током. Нам уж не до фотографий, как бы не вылететь на песчаной дороге! Внутри набились плотно, потом ещё на колени друг к другу сели. На одной из остановок я упустил из рук пенку тов. Лагуткина, которой спасался от ветра, и эта пенка полетела, крутясь, по пустыне, не сдерживаемая ни одним кустиком или камушком, не было препятствий.

Мы с Сашей из Сахалина пустились вдогонку за улетающей пенкой! Она катилась со скоростью сильного ветра, примерно в 2 метрах впереди меня, казалось бы — нужно на неё было просто упасть всем телом, но за время моего падения она б ещё на два метра улетела и я просто шлёпнулся бы в песок и мелкие камни. Пробежав несколько спринтерских дистанций, метров двести, удалось-таки догнать ценный предмет и вернуться к машине.

На эти 186 километров понадобилось часа три или больше, и вот мы достигли наконец группы серых строений в середине пустыни, посреди пыли и песка. Мутный пыльный воздух затруднял восприятие. Мы, охолодев, слезли с кузова и пошли регистрироваться на пост полиции, что делается в Мавритании постоянно. Это был въездной пост в Уадан. Повсюду в Мавритании много постов, где нужно оставить ксерокопию паспорта или записаться в толстый журнал, и даже по пути с Атара в Уадан было три поста: один на выезде с Атара, другой — на горно-пустынном перевале по пути, третий — вот этот, на въезде в Уадан. Нужно оставить все сведения о себе, и желательно копию паспорта, которая называется «фиш». В прошлой поездке три года назад я оставил около сорока «фишей» ментам всех видов во всех уголках пустыни. Всё это, официально, для нашей безопасности, чтобы иностранцы не потерялись, и чтоб их никто не похитил; если потеряешься, то будет известно, где последний раз проезжал… Вреда эти полицаи не приносят.

Наконец проехали пост, въехали в городок и остановились в его центре, у небольшого магазина. Пока выгружали с кузова рюкзаки и отряхивались, разминали ноги и руки, — тут же нас окружили неизвестно откуда взявшиеся местные жители, желающие нам предложить услуги размещения. Тут раз в два-три дня приезжают туристы, местные хотят их разместить (платно). Были бы мы вдвоём с Алексеем, то конечно проблем не возникло бы — подошли бы к мечети, и вот вскоре уже пили бы мавританский чай в каком-либо простом жилище. Но нам хотелось с электричеством, с водой и с возможностью приготовления еды, хоть и платно, но все вместе (с нами — и две дамы). Оставив А. Зайчикова с вещами, мы разделились и пошли с разными мужичками смотреть разные жилищные предложения. Они оказались довольно скромны, что уж сказать.

Но на удивление, в посёлке работало электричество, почти 24 часа в сутки, добивала мобильная связь (но Интернет крайне медленный, никаких поздравлений в этом году не было или видеосеансов), и даже появилась водонапорная скважина и башня. Оказывается, собратья из Саудовской Аравии узнали о том, что в Уадане не было воды, была только мутная и солоноватая, и поставили им артезианскую глубокую скважину и водобашню! Произошло это меньше года назад, как мне кажется по новому виду башни.

Пока разглядывали предложения постоялых дворов, годных больше для размещения верблюдов, чем людей, нас поймал Абдулла, мужичок-старичок, владелец огромного отеля-кемпинга, огромного по площади, но не в высоту. Конечно, это не Европа, но тут были самые базовые нужды для встречи Трезвого нового года: комнаты, место под палатку, розетки, краны и даже навес, в котором можно было провести новогодний ужин. После недолгого разговора он протянул мне телефонную трубку — звонил из Атара Мухаммад, уверяя, что это его друг, и нам нужно остановиться у него. Ну ладно, пусть Мухаммад получит свою комиссию, или просто за хорошие глазки — четырёхместный номер стоил чуть менее 10 евро (на всех четверых), также была возможность поставить палатки и заказывать блюда (за отдельную стоимость).

Мы были единственными клиентами заведения, имеющего 6 малых комнат, 5 больших, 4 туалета, 3 душа, «ресторан» простейшего вида и двадцать пять соток площади пустыни.

Заселившись, пошли гулять по Уадану. Ветер продолжал дуть, зараза, нагонял песок и пыль в нос, рот, фотоаппараты, рюкзаки, палатки, в ноутбук, в ботинки, вещи. Так было холодно, что даже мыться не хотелось, хотя вода в кемпинге была. Если б не ветер, было бы всё ещё отличней. Ну так что представляет современный Уадан, спустя 870+ лет со дня основания?

Уадан — древний торговый оазис среди песков Сахары

Уадан разделяется на две части, на старый и новый Уадан. Они переходят друг в друга плавно. Старый Уадан состоит из древних зданий, уже почти все они заброшены и превратились в развалины, в них никто или почти никто не живёт. Особым свойством старого Уадана являются древние деревянные двери домов. Каждой двери не меньше трёхсот лет (моё предположение), а сделаны они из толстых досок толстых деревьев акации, которых действительно уже не встретить в Уадане нынче.

Такие же развалины и древние двери есть в другом караванном древнем городе — Шингетти, которому тоже примерно столько ж лет, как и Уадану.

Есть и «новый Уадан» (современная часть городка). Оказывается, в последние пару лет эта часть Уадана вышла из многовекового упадка и сейчас находится в стадии относительного «процветания». В «новом городе» сейчас есть не меньше десяти магазинов-сельпо, продающие скромный ассортимент продуктов и вещей по завышенным, но не самым огромным ценам (но нет йогуртов, мороженого, молока и всего, требующего охлаждения), есть водопровод (что провели за счёт Саудовской Аравии), и чудо — в каждый дом проникло электричество! Откуда оно берётся? Наверное, в посёлке стоит движок-генератор, а значит, и топливо для него завозят по этой пустыне.

Видно, что идёт выделение новых участков под новостройки. Но самая интересная часть города — древняя, уже нежилая, с остатками древних башен и старых домов. Кажется, что камни просто положены друг на друга, хотя, конечно, изначально какой-то цемент древние люди использовали.

Есть и несколько заведений для мистеров, но самих мистеров привозят в Уадан раз в два дня рейсами Toyota-Hilux из Шингетти, они смотрят Уадан и уезжают. Для таких мистеров есть два пустынных рыночка, на которых местные женщины продают всякие безделицы и старые малонужные монеты по завышенной стоимости.

Сельское хозяйство в Уадане уже в упадке, несколько сотен пальм, но плодов что-то не видно, несколько дынь небольших там растёт, нам подарили две небольшие дыньки, выращивают коз, есть и верблюды. Так, в целом, никакой индустрии нет в посёлке. Одна из надежд местных жителей — на туристов, но с туризмом связано может быть двадцать уаданцев и уаданчих, остальные вообще непонятно, как живут, с каких доходов, с каких огородов — ничего не видно! На кладбище камни могильные, из песка постепенно выдуваются косточки людей, умерших столетия назад, старый город тоже такой весь б.у.шный, стены и перекрытия нескольковековой давности. И над всем этим — ветер, пыль, песок, постепенно заносит Уадан, как песочные часы.

Машины в Уадан ходит редко. Те двое товарищей, которые не хотели на нашей машине ехать на кузове, они пошли на трассу, простояли 31 декабря и никуда не уехали. Так они и встречали Новый год в Атаре.

Мы посвятили два дня осмотру Уадана и увидели в нём, наверное, всё, что можно было увидеть при таком ветре и пыли. В ночь с 31 декабря на 1 января владелец кемпинга, Ибрагим, изготовил нам новогодний ужин (за наши деньги), и мы сперва съели его, а потом продолжили общаться уже в комнате, скрывшись от ветра. Андрей Зайчиков неожиданно оказался в обличье «Деда Мороза», достав колпак и халат, только что подарков не раздавал. Значит, у нас было потенциально два этих «деда», один из которых, Юдаков, остался в Атаре. Мы общались, вспоминая все Новые года за последние 20 лет, кто, когда, где, и с кем его встречал.

В целом, я был доволен новогодним сборищем в Сахарской глубинке — всё прошло примерно так, как и заранее мной предполагалось. Необычно только то, что в Уадане было электричество и появился водопровод: жизнь оказалась проще, чем я ожидал. Количество россиян, прибывших в Уадан, было невелико: во-первых, по автотрассе из Марокко в Мавританию машин не много, и я опасался всех звать; во-вторых, мы планировали ехать на одной машине в Уадан, поэтому наше число было ограничено теоретической вместимостью авто (а автостопом на этом участке добраться трудно, обычного транспорта в Уадан очень мало, что и показал пример недоехавших 31-го декабря граждан). А вот сколько было людей на других новогодних собраниях за последние двадцать лет, и где они проходили:

1 января 2020 — Уадан, Мавритания, 8 человек

1 января 2019 — на пароходе Сурабайя–Джаяпура, стоянка в Маноквари-Папуа, Индонезия, 38 человек

1 января 2018 — Ла-Бокита, побережье Тихого океана, Никарагуа, 10 человек

1 января 2017 — Эс-Сувейра, Марокко, 25 человек

1 января 2016 — Москва, с родителями; 2 января — Вышелей, Пензенская область, изба, 50 человек

1 января 2015 — Индия, Бомбей, с Екатериной Бояровой

1 января 2014 — Мадагаскар, Андасибе, 10 человек

1 января 2013 — Мексика, пик Ахуско, 16 человек

1 января 2012 — Поездатый Новый год Харьков–Ужгород, 52 человека

1 января 2011 — Шри-Ланка, Тринкомали, с Маратом Шахмаевым

1 января 2010 — остров Бревенник, Архангельск, 7 человек; 1/2 января — поездка в Онегу, 10 человек

1 января 2009 — Египет, Аламейн, под дулами автоматов, 16 человек

1 января 2008 — остров Ко Лан под Паттайей, Таиланд, 9 человек

1 января 2007 — в лесу в Подмосковье, 15 человек

1 января 2006 — Поездатый Новый год Москва–Тобольск, около 20 человек

1 января 2005 — Поездатый Новый год Москва–Владивосток, около 30 человек

1 января 2004 — Поездатый Новый год Москва–Ухта, около 18 человек

1 января 2003 — остров Кешм, Иран, с Антоном Весниным

1 января 2002 — в Москве, у меня дома, с тусовкой Академии Вольных Путешествий (АВП)

1 января 2001 — Намибия, Свакомпунд, Берег Скелетов, 6 человек

1 января 2000 — у меня дома в Москве с коллективом АВП, ванной винегрета и огромной миской салата оливье. В тот день, как я помню, Олег Сенов первый принёс известие, что президент России Борис Ельцин отрёкся от престола. «Не может быть!» — поразились все присутствующие, но как проверить — не было у нас ни Интернета, ни телевизора. Я сходил к родителям и проверил информацию — у них как раз телевизор показывал новогоднее ТВ-обращение Бориса Николаевича…

1 января 1999 — у меня дома, это ещё до первой моей поездки в Африку. Впереди была целая эпоха, и мы её вспомнили в этом задуваемом ветрами пустынном посёлке, пока не захотелось спать.

Куда же делся Константин Юдаков и Мария? Как потом узналось, они так и не достигли Уадана. Вместо этого они застопили немецких автотуристов и катались с ними по Сахаре 11 дней. Так что у них было тоже интересное новогоднее путешествие, но своё.

Покидаем Уадан, едем в Нуакшот

Уже 1 января днём некоторые люди решили покинуть Уадан. Их было четыре человека. Они выписались из кемпинга и ушли на трассу, и целых полдня и весь вечер на ней простояли. И никто не ехал в Атар, не было автостопного счастья. Приютил их местный житель в своём сарае. Уехали они только в четыре утра на следующий день, отдав по 200 угия с носа, прождав таким образом попутную машину 16 часов.

Что же касается остальных четверых (я, Кулешов, Денис из Курска и Нина-Дина из Балаково), мы встали и вышли на трассу в семь утра 2 января 2020. Следов наших товарищей не было. Утром как раз больше шансов поймать машину в город. И вот, не прошло и получаса, как поехал какой-то дядька на Toyota-Hilux. Он согласился нас взять в город Атар, не бесплатно, но сторговались по 200 угия с человека (400 рублей). Причём даже внутри машины, не в кузове. Но сперва он должен был заехать за козой.

Заехал за козой, и тут оказалось, что у мужика спустило колесо. Что ж делать? но была запаска. Прошло минут пятнадцать, и запасное колесо привинчено на место утраченного. Поехали далее по кочковатой и песчаной дороге, пейзажи как в Судане, но опять продолжился очень холодный пустынный ветер! Не прошло и часа, как лопнуло и спустило колесо вторично. Что делать? но водитель был опытный, выкрутил из-под днища машины вторую запаску, и ещё минут через пятнадцать она появилась на месте, а второе спущенное колесо поселилось на наших рюкзаках в кузове. Поехали дальше. Едем-едем, прошло ещё километров пятьдесят, и вот незадача! Лопнуло колесо в третий раз.

Что теперь делать? новых запасок не было, но у водителя была запасная камера. Вытащив колесо и камеру из него, он вставил новую камеру и надул, поехали дальше. За это время мимо проехала пара машин в город, но мы уже не стали стараться пересаживаться.

Наконец опять поехали. И вот, в 11 километрах перед Атаром колесо спустило в четвёртый раз! По счастью, у водителя оказалась другая запасная камера. Идти пешком 11 км не хотелось. Мы дождались опять замены колеса и камеры, и наконец около 12:30 въехали в Атар. Всего пять часов потребовалось, чтоб достичь Атара, заплатили водителю по 200 угия, он высадил нас на шиномонтажке. Теперь Атар показался апофеозом цивилизации!

В Атаре не стали задерживаться. Все разделились: Денис и Нина-Дина направились в сторону посёлка Шум (чтоб ещё раз покататься на поезде, на этот раз в грузовом вагоне), а мы с Кулешовым — на трассу в сторону столичного города, Нуакшота. Тут уже асфальтовая дорога на всём протяжении.

Автостопом на Нуакшот — оказалось не сложно добраться. После недолгого ожидания, две машины по пять километров и наконец одна машина отвезла нас на 400 километров в столицу Мавритании. Ночлег там был уже заранее предусмотрен с помощью того же сайта Couchsurfing. Самое трудное — заранее узнать координаты того дома, где живёт пригласивший нас человек. Ведь адресов нет, названий улиц почти никогда нет, номеров домов нет, а GPS-координаты людям непонятны и неизвестны. И даже те, кто имеют смартфон с GPS-определителем, никак не могут выявить координаты своего дома и передать нам. Все советы одного вида: «ну вы позвоните, как приедете, потом трубку дадите местному жителю или таксисту, я объясню!» Максимум, что из них можно сразу выдавить, это название района. Потом, если долго и настойчиво писать, можно выпросить прислать локацию в «WhatsApp». Пришлось мне в этой поездке установить себе на телефон ещё и этот мессенджер, потому что другими способами никто свои координаты присылать не мог или не хотел. Да и эти «Ватсапные» координаты часто оказывались ошибочными.

Всё же нужное место и нужного человека удалось найти.

Несколько строк про Нуакшот. Столица Мавритании — относительно новый город, Нуакшоту чуть более шестидесяти лет. Жизнь этого города началась в момент получения независимости Мавританией в 1960 году, до этого тут был небольшой посёлок, ничем не примечательный. На день объявления независимости на территории Мавритании городов не было вообще, а хутор Нуакшот был заявлен столицей, ведь нужно было сделать столицу хоть где-то. Где хранить Декларацию независимости? Не в Париже же!

За полвека хуторок Нуакшот вырос до миллиона человек и продолжает расти, хотя в нём почти ничего нет — нет ни реки, ни озера, ни железной дороги. Огромный пыльный мегаполис с улицами, заметаемыми песком, основные проезды асфальтированные, второстепенные улицы — просто песчаные. Вода для водопровода поступает по специальной трубе с реки Сенегал, что находится на сенегальской границе в 200 км к югу от города.

В городе нет никаких старинных достопримечательностей, нет крепости, форта, Кремля, старого города («медины») и т.п.. Почти вся застройка — частные дома из цемента, в два этажа. Дома более состоятельных людей имеют электричество и кран с водой. Кто победнее — имеет только электричество; а воду жители вынуждены покупать у уличных развозчиков. На ослах возят бочки с водой по многим районам города. Нужна вода — попросил погонщика ослиной повозки привезти тебе H2O, заплатил 20 угия (пол-евро), и залил воду себе в какую-либо ёмкость. Сами водовозы набирают воду на специальных станциях, она им тоже не бесплатна.

Самые бедные люди не имеют ни водопровода, ни электричества, и живут в шалашах и хижинах, которые сооружают во дворах у более богатых соотечественников. Это приезжие из деревень: у них нет денег на дом. Они просят разрешения, например, у человека, имеющего временно незанятую территорию, поставить хижину рядом с его домом, и селятся там всем семейством. Воду они наливают на водяных станциях, и тащат домой в жёлтой канистре, а электричеством не пользуются.

Богатство и бедность в Нуакшоте — обычно наследственные свойства. Богатые и состоятельные люди, как правило, имеют более светлый цвет кожи, они потомственные арабы — или имеют высокий процент арабской крови: их предки пришли с севера или с востока, в эпоху арабских завоеваний. Среди бедняков и жителей хижин почти все — очень чёрные, это пришедшие с юга, в поисках заработков, семейства. Арабы говорят между собой по-арабски, а южане имеют свои языки, иногда используют французский.

Способов заработать в столице, и вообще в Мавритании, не очень много. Во-первых, это торговля, но ведь не может вся страна жить, перепродавая друг другу одни и те же консервы из Марокко или Европы. Своих товаров немного — это молочная и мясная продукция; много скота идет из Мавритании на экспорт, для съедения (молочная — только для внутреннего потребления). Пара процентов людей связаны с железными рудниками в Зуэрате — добыча и перевозка железной руды, обслуживание железной дороги. И ещё пара процентов связаны с рыбой, это не удочкой ловят рыбу, а официально, с больших судов. Много рыболовных кораблей разгружается постоянно в Нуакшоте и Нуадибу, среди моряков — не только мавританцы, но и филиппинцы, и русские нередко. Рыба возле этих берегов — важная экспортная статья Мавритании. Ну вот и весь экспорт: рыба, руда и верблюды с овцами.

Ещё процент, как можно добыть деньги — работники международных бюрократических и помощнических организаций и связанные с ними люди. И ещё пара процентов — чиновники, бюрократы, и полисмены, которые собирают с туристов «фиш», а с водителей — небольшое пожертвование на своё пропитание. Думаю, тут просто так с улицы не устроишься, как и везде в Африке: такие хлебные профессии передаются по знакомству, например, вырос у местного генерала племянник-бездельник — куда его? Давайте полицейским его назначим, будет при деле…

Остальные жители столицы, кто не имеет такой профессии, обычно становятся уличными продавцами. Как и все города Африки, они полны уличных, не очень удачливых ходячих продавцов. А вот другая «профессия» — вор — не популярна в столице Исламской Республики. Нуакшот, да, содержит множество бедняков, но до воровства и тем более до грабежа они не опускаются. Уровень преступности в Мавритании значительно ниже среднеафриканского и среднемирового. Количество людей, знающих Коран наизусть, в сотни раз тут превышает количество преступников, жуликов, пьяниц и воров. Спиртное нигде не продают, никто пьяный не валяется и не ходит выпивший, употребляющих сии жидкости днём с огнём не сыскать. Да ещё что интересно — почти никто не курит. Насвай не жуют, ничего за губу не закладывают, даже сигареты редкость: курит, вероятно, всего 1% населения.

…Принимающий нас в Нуакшоте Брахим (Ибрахим) был из солидной семьи. Его отец, и он сам продавал автомобили. Так как продажа авто — не суетливая работа, ему не требовалось бегать по улицам с криками «Тойота, тойота-хайлюкс, недорого», — он продавал машины неторопливо, имел кучу времени, чтобы сидеть с гостями и пить чай, изредка отвечая на телефонные звонки. Для приготовления еды был слуга. Сколько людей жило в других комнатах, мы не знаем, у нас был отдельный вход, другие родственники входили через другие двери большого дома.

Ещё у Брахима мы встретились с двумя другими путешественниками — это была марокканская пара. Путешественники-мусульмане, мужик с бородой, женщина — в полном никабе, длинное платье с макушки до ног и есть только щель для глаз! Они тоже ехали в глубины Африки, не знали ещё, до какой страны доедут, двигались на местном транспорте, ночевали по Каучсёрфингу.

Мы с Алексеем провели в Нуакшоте три полных дня. Погуляли по городу, отмылись от уаданской пыли, посетили пятничную молитву в Главной мечети Нуакшота, магазин «Ашан» со его скромным ассортиментом, и даже постарались провести небольшую лекцию о путешествиях в одном местном кафе (Tapis Rouge Café, улица Yasser Arafat). Но, как и в соседней стране в Марокко, в городе Агадир — нашу лекцию быстро свернули владельцы заведения, заподозрившие в нас незаконное, антигосударственное сборище! Тем более что мы не очень-то покупали блюд. Поэтому лекция получилась простейшая, все местные опаздывают, а организатор и вовсе не пришёл. Наших на встрече было восемь человек, а местных — семеро. Всё привело к тому, что мы на машинах (часть местных были на авто) поехали в гости к Брахиму, нашему хосту, общаться и пить чай.

Где на Земле жить хорошо? Необычный выбор

Среди посетителей нашей встречи-лекции в Нуакшоте оказалась женщина в хиджабе, светлая совсем, не похожая на местных, по имени Май. С ребёнком по имени Мухаммад — лет десяти парень, совсем белый. Говорят на настоящем английском языке. Мы несколько удивились. Май сообщила нам, суммарно, следующее:

«Я британка, и родилась в Лондоне, мне 37 лет. Как родился ребёнок, стала искать, где бы жить мне, в какой стране? хотела найти традиционное общество, где можно было бы жить и хорошо воспитать ребёнка. Жила в Сирии (Дамаске), ещё до войны, жила в Турции, в Тунисе, в Омане (городе Маскат). А пять лет назад перебралась жить в Мавританию, живу тут за городом, в сельской местности, среди кочевников, бедуинов. Тут действительно хорошо, свободно и уверенно чувствуешь себя, хотя некоторым в Англии это не понятно. Тут я могу не беспокоиться за своего ребёнка — он может поехать один в город Нуакшот на общественном транспорте, может один вернуться обратно, и ничего с ним не случится.

Недавно мы вдвоём ездили автостопом в Марокко, чтобы из Феса слетать в Англию, мы в Англию за книгами поехали, для обучения ребёнка. И так же вернулись обратно: Ryanair до Феса, и автостопом до Нуакшота (2500 км). В Мавритании очень хорошее отношение к мусульманской женщине с ребёнком, полицейские на постах помогают уехать, другие люди все помогают. В Марокко уже не так хорошо.

Вид на жительство тут получить несложно, это стоит всего примерно 100 евро в год, получаешь и живи сколько хочешь.

Тут очень интересны местные школы. Местные жители, кто учатся, знают на память огромные тексты наизусть! И Коран, и многие книги арабские, они просто наизусть их заучивают и так передают друг другу, ученики тоже запоминают. Такого в Англии не наблюдается», — слова женщины Май приведены в упрощении и сокращении.

Сына её спросили тоже, что ему нравится в Мавритании. «Ну, здесь всё можно», отвечал он стеснительно.

К сожалению, подробности о жизни в Мавритании мы не успели все выведать. Нам уже 6 января уезжать из Нуакшота, а ей нужно было ехать на своё кочевье, верней посёлок, где она проживает. Я спросил ещё, в каких странах мусульмане оказываются более соблюдающие? ответила, что сложный вопрос, хотя и жила в разных мусульманских странах. Кажется ей, что мусульмане с западных стран, принявшие ислам, относятся к религии более строго, чем местные. Но точно сложно определить. Сама она мусульманка с тунисскими корнями — из Туниса происходят её предки, по одной из линий, хотя сама она уже родилась в Лондоне.

Только поздно вечером мавританцы разошлись из дома Брахима, а наши друзья, приехавшие автостопом из Атара также в Нуакшот, остались в доме у него. Но дальше, на юг в Сенегал и дальнейшие страны Африки, многие наши товарищи не захотели — туда направились только Алексей Кулешов, я и наш крымский гид Андрей Зайчиков. Остальные участники уаданской встречи поехали в Россию — назад через Нуадибу и Марокко.

Интересная встреча: человек меж двух цивилизаций

Ещё в России, по пути в Африку, нам посоветовали навестить в Нуакшоте интересного человека. Его имя Абдат. В далёком 1990 году он приехал в Астрахань (тогда ещё СССР) учиться (на механика), и остался в Астрахани на 25 лет, изредка выезжая на родину. В Астрахани Абдат, мавританский араб, стал учителем арабского языка и религиозных наук. Здесь же он нашёл жену, которая родила ему пятерых детей, все имеют оба гражданства, российское и мавританское. Иногда Абдат летал на родину, максимальный перерыв составлял 4 года. Стал он в Астрахани известен в религиозных кругах. Но постепенно, прошли годы, его мать, живущая в Нуакшоте, стала пожилой женщиной, ей исполнилось 80 лет.

По мавританской традиции, сын не может оставить мать-старушку, и вот всё семейство, Абдат, его жена и пятеро детей, возвращаются на свою вторую родину, в Мавританию, и поселяются в Нуакшоте. Здесь он, как человек с образованием и умом, находит хорошую работу и теперь живёт в Нуакшоте, вспоминая Астрахань, в которой прожил 25 лет, и которая чем-то похожа на Нуакшот: летом жарко и пыльно, растут арбузы, в окрестностях водятся верблюды, имеются мечети (правда, в меньшем количестве, чем в Мавритании), в общем, такая наша российская Мавритания.

Мы с Алексеем заранее позвонили, отправились навестить Абдата. Он живёт на окраине столицы, но легко приехал за нами на машине и забрал нас у Брахима, у которого мы остановились, привёз обратно. Мы узнали у него много всего интересного. Привожу не дословно, а по смыслу.

Правда ли, что в Мавритании многие люди знают Коран наизусть? — Да, и в этом нет ничего удивительного. Коран издревле передавался изустно. Вот из моих пятерых детей уже двое знают Коран наизусть. Для этого мы их обычно отдаём в сельскую школу, где их ничего не отвлекает. Пустыня, солнце, спокойная жизнь, помогают выучить Коран. Каждый, кто изучил Коран, получает удостоверение от учителя, который проверяет, что ученик выучил Коран, такой-то был его учителем, а такой-то был его учителем, и т. д. все ступени передачи, до Пророка Мухаммада (мир ему).

Понимают ли все мавританцы то, что в Коране написано? — не совсем. Изучить текст Корана и понять его смысл — это разные вещи. Как в России с церковнославянским языком: в общих чертах что-то понятно, но для того, чтобы глубоко понимать, нужно специально изучать религиозные науки.

Как мавританцы ездят в хадж? — Каждый год выделяется 3000 виз на хадж. Так как желающих поехать больше, устраивается лотерея среди желающих. Если уже ездил в последние пять лет, то не можешь участвовать в лотерее. Поездка в хадж — не дешёвое дело, стоит 3—4 тыс. долл.

Школы в Мавритании государственные или частные, платные или бесплатные? — Религиозные школы обычно бесплатные. Обычные школы есть государственные бесплатные, но они довольно простые, качество обучения там низкое. Многие стараются отдавать детей в платные школы, куда уже перетекли в основном все толковые учителя.

Какая самая большая проблема мавританцев? — Тут не ценят время. Время — самый большой дар, который дан человеку. А тут люди очень необязательные, сказал «приду в пять часов», и вообще не пришёл, мол, забыл, опоздал, не смог. Очень много приходится ждать.

Как распределяются важные должности и работы в государстве? — В основном, по клановой системе. Тут важно, из какого ты племени. Арабы, например, все как один народ, но подразделяются на много кланов, их сотни. Важно, из какого ты клана. Когда выбирают людей на должности министров, например, важны не столько их профессиональные качества, но и к какому клану кто принадлежит (чтобы дать должности представителям самых могущественных кланов).

Каждый ли знает, из какого он клана? — Конечно. Каждый араб вообще знает своих предков, как правило, до самого Аднана. Если лично араб не помнит всех предков, то у главы семьи хранится генеалогия, он может посмотреть. Генеалогия только по мужской линии. О непутёвом человеке говорят: он непутёвый, он даже до седьмого колена своих дедов не знает.

А женщины? — Женщины ведут генеалогию через своего отца, его отца и т.д..

А негритянские народности? — Они не имеют таких генеалогий, так как у них раньше не было письменности.

Знают ли арабы какие-то черты биографии, связанные с предками, ведь это может быть сто поколений? — Сейчас уже редко. Но вот мой дед [дед мавританского Абдата] знал о многих предках, где они жили, чем занимались. Обо всех вряд ли.

Кланы есть и у чернокожих? — Есть свои кланы и национальные группы.

Есть ли в Мавритании смертная казнь? — Её не применяют. Даже если обнаружен убийца, суд приговаривает его к смертной казни, но не казнят, а помещают в тюрьму.

Как относятся власти страны к тому, что человек 25 лет отсутствовал в стране? — Только рады, лишь бы побольше народу уехало!

Ездят ли мавританцы нелегалом работать в Европу? — На лодках обычно нет, у нас люди очень осторожные. Но есть такие, которые стараются получить туристическую визу в Европу или Америку и потом там остаться. Такие есть, а на лодках — мы слишком осторожные.

А какие иностранцы приезжают сюда? — Некоторые приезжают учиться арабскому языку и религиозным наукам. В некоторых деревнях есть религиозные школы, там можно учиться, но еду и жилище нужно обеспечивать себе самостоятельно. Где-то и жильё дадут. Также приезжают на работу с Сенегала, с Мали.

На каком языке ты думаешь? — Сейчас на арабском. Но когда жил в России, уже последние десять лет и думал на русском.

Коррупция в России или в Мавритании сильнее? — Отличается. В России тоже часто нужно иметь знакомого, чтобы решить вопрос. Тут по-другому. Чтобы решить вопрос, или например устроиться на хорошую работу, нужен не просто знакомый, нужен родственник. Без родственника пробиться очень тяжело.

Четыре жены или хотя бы две — часто ли бывает? — Среди арабов почти не бывает. Хотя это и разрешено по религии, но так почти никогда не бывает. Среди других, чёрных народностей Мавритании, вдоль границы с Сенегалом или Мали, это более распространено.

Кого в стране больше, арабов или чернокожих? — Арабов больше. Но арабы тоже есть разные, есть более тёмные, есть более светлые. А те чернокожие, которых мы часто видим на улицах Нуадибу или Нуакшота, они большей частью приезжие из Сенегала или Мали. Сюда приезжают на работу из соседних стран. Например, строители, домашняя прислуга — чаще из этих стран.

Уличные продавцы, они платят взятку полиции или начальству? — Никому не платят. Но если стоят на рынке, там платят. Просто на улице — нет. [Это же подтвердили другие опрошенные мавританцы. Так и в других африканских странах.]

Скорая помощь приедет, если человеку стало плохо? — Нет, это забота родственников, доставить человека в больницу. Если случилось что на улице, помогут прохожие, отвезут в больницу.

Больницы здесь платные или бесплатные? — Есть частные клиники, где полечат и выставят счёт. Есть государственные, где тоже придётся платить почти за всё, даже за перчатки доктора. Но самые простые вещи и консультации в гос. клинике бесплатные.

Есть ли в стране малярия? — Есть, но больше на юге, вдоль границы с Сенегалом. Так что осторожней с комариками.

Какие виды еды запомнились в России, каких нет в Мавритании? — Гречка, чёрный хлеб. И чёрный чай. В Мавритании пьют другой чай [усложнённый, когда по десять минут его переливают туда-сюда и получают 25 грамм густого сладкого чая с пенкой].

А арбузы какие лучше, астраханские или мавританские? — Астраханские, конечно!

Из Мавритании — в Сенегал, с трудностями

Шестого января мы втроём — Алексей Кулешов, я, и примкнувший к нам Зайчиков, покинули Нуакшот. Вписавший нас Брахим — золотой человек, так закормил (стыдно признаться, но даже осталось одно огромное, вовсе не съеденное нами блюдо!), вписал и других наших товарищей, а наутро вывез на своей машине на южный выезд с Нуакшота, провезя аж 25 километров от своего дома. Потом ему ещё 25 км домой возвращаться, по пробкам утренним. Пусть Всевышний даст ему всё самое благое!

Как ни странно, все прошедшие с момента старта почти четыре месяца мы с Алексеем ехали по таким местам, в которых мы приблизительно уже бывали раньше. Действительно, я уже бывал раньше и в Грузии, и в Турции, и в Италии, и в Марокко, и даже в столичном мавританском Нуакшоте, полном песка и пыли. Конечно, в протяжении такой долгой поездки я старался сделать и что-то, чего не делал раньше: провести лекции в Ереване, Батуми, Софии, в Словении и Италии и даже в марокканском Агадире, посетить новые для меня страны Албанию, Косово, Монако, Мальту и Тунис, ну а Алексей тоже посетил некоторые новые для себя страны. А вот сейчас перед нами уже направление, по которому мы ещё не продвигались — в самую западную страну Африки, Сенегал.

Вернее, один из нас уже чуть было не попал в Сенегал — то был Алексей Кулешов, которого сенегальские пограничники три года назад развернули на границе. Ведь до сих пор нет полной ясности, нужна ли гражданам России виза в Сенегал или не нужна. Лучше всего визу иметь! Некоторые люди считают, что виза С. не нужна, иногда в этом удаётся убедить пограничников, они и сами-то не знают. При прилёте на самолёте в Дакар визу С. не требуют, а на мавританско-марокканской границе могут и пустить без визы, а могут и завернуть. Алексея три года назад завернули с малийско-сенегальской границы, а потом ещё и в посольстве в Бамако визу ему не дали. Так он в Сенегал и не попал с Алёной, лишь получил вычерк в паспорте… а я — и не старался.

Теперь предусмотрительно мы сделали визы Сенегала в их посольстве, точней в консульстве в Касабланке. Правда, вместо запрошенных двухразовых виз нам влепили одноразовые. Ну и на то шукран (спасибо), тем более что визы там бесплатные, расходы разве что на поездку в само консульство и на танджин (вид еды), которым мы отметили тогда удачное обвизирование.

Сенегальскую визу получил и наш коллега Зайчиков, но посольщики ошибочно поставили ему другие даты, не те, что он заказывал. Андрей их исправил прямо на визе шариковой ручкой, и это никто не заметил.

И вот, наконец — 6 января, мы покидаем мавританскую столицу, Нуакшот. Стоим на рассветной трассе на юг, смотрите — рассвет, пустыня, пост выездной, а машин на Россо что-то маловато, совсем маловато. Ветерок опять, не такой сильный, как под Атаром, но всё же прохладно и ветрит. И тут стопится машина-легковушка, в ней чёрный-чёрный такой дядька, как будто дорожный рабочий, за рулём. И всех нас троих забирает.

Зайчиков вёл переговоры по-французски (он знает многие языки). Водитель сказал, что хочет денег, но не для себя, а для ментов, чтоб отдавать им на постах — дескать, увидя иностранцев, менты захотят взятку, и суммарно потребуется 250 угия (6 евро) с человека. Ну а если не спросят взятку? Вам-то лично ничего не нужно? — Не, мне ничего не надо, отвечал, вроде бы, этот чёрный-чёрный человек. И мы поехали на юг в Россо (пограничный город), километров 160 там ехать.

В общем, постов было много, но менты особой бдительности не проявляли. Дорога запесочивалась. Проезжали деревни, уже не сахарского, а чуть саванного типа. Появлялись деревца, кустики — уже не полная пустыня, а с начатками жизни. Села проезжали, там разноцветные женщины куда-то шли, носили воду в канистрах, вдоль дороги безнадёжно стопили дядьки, тётки, парни — всем хотелось уехать, машин немного. Водитель гордо показывал, что полный (мы заняли всё авто, а багажник был уже забит), и так докатились до Россо. Полицейским — или ничего не давали, или была дана водителем самая малость — большинство постов проехали без задержек и без обнаружения наших иностранных лиц. Водитель молчаливо ехал, бесед на арабском не вёл, да верно он был другой, приграничной национальности, а они на языке волоф беседуют. Мои попытки пообщаться по-арабски не увенчались успехом.

Неприятное дело, но когда доехали до Россо, наш водитель захотел денег! Это я, в глубине организма, от него ожидал. Но так как договаривался месье Зайчиков, ему и пришлось отдуваться, вести с ним торг по-французски. Водитель уверял: я из-за вас никого больше не брал, а вообще я таксую, а мог бы взять семерых человек, в общем давайте 1350 угия, и сочтёмся на этом. Или хотя бы 750. В итоге выдали ему по 100 с небольшим угия с человека, хоть не полностью ему будет обидно. Пусть таких ляпов и скандалов у нас больше в дороге не будет.

Мы же остались в Россо, в этом шебутном таком городишке, в котором находится погранпереход, о котором мы читали и слышали много нехороших слов в Интернете и лично, что там жулики, воры и другая мутная публика. Россо существует в двух ипостасях — один Россо на мавританской, другой Россо на сенегальской стороне реки, а моста тут нет. Есть мост в другом месте, но мы поехали не через мостовой переход, а через паромный, потому что машина шла прямо туда.

Пункт Россо — важный торговый и пограничный пункт на реке Сенегал. Впервые тут побывал, из автостопщиков, Филипп Леонтьев, ещё в 1996 году. И были там и другие известные нам товарищи. Мы обменяли в магазине оставшиеся у нас угия Мавритании на франки CFA — единую валюту многих стран Западной Африки — и двинулись на границу. За каждые 100 угия нам давали по 1575 франков CFA, честно, без обмана.

Граница Мавритании оказалась малоприятной — у нас решили перерыть все рюкзаки, начиная с моего, содержащего много вещей. Искали, возможно, выпивку (хотя откуда ей тут из Мавритании взяться?), а может от просто любопытства и имитации важности. Пока один сотрудник рылся в рюкзаке, тщательно проникая в каждую вещь, другой, что постарше, сидел важно на полу на коврике. Третий со стороны смотрел. Минут за десять всё выпотрошил из рюкзака, а вещей у меня немало, всё истрогал, но ничего не украл. Потом уже с меньшим тщанием обыскал Зайчикова и Кулешова. Потом ещё полчаса ждали выездных штампов, погранцам всё было не до нас, обслуживали других, по блату проскакивающих лиц.

Наконец река. Через неё паром (бесплатный вроде для пассажиров, но иногда ходящий) и лодки времён колонизаторов. Деревянные лодки, наполняющиеся людьми и грузом. Нам милиционер сказал, что проезд 20 угия (полдоллара), но содрали с нас по 30. Интересно плыли. Сперва минут двадцать набивали лодку людьми и мешками. Потом собрали деньги и стартовали. Как проплыли четверть реки, к нам причалила другая лодка и сбросили всем охапку спасжилетов, старых и выцветших, без счёта. «Безопасность» превыше всего! Вернее, имитация безопасности.

Пассажиры нахлобучили эти старые жилеты, кому хватило, и поплыли далее через реку. Она довольно широкая, может метров триста шириной. Лодок очень много, постоянно плывут туда-сюда, везут грузы и людей, их обладателей.

На другой стороне реки сенегальская таможня и граница. Уж с виду было удивительно, что у них фотокамера, и для отпечатков пальцев пыльный аппарат есть. Подали паспорта, и всё застряло, паспорта унесли, мы сидим час, другой, ничего не происходит. Двоих из нас сфотографировали. Местные проходят так просто, ничего им не делается, а мы сидим. Наконец приходит полисмен, говорит — идём в отделение милиции, штампы там. Мы пошли. Там сели и опять ждём час, другой, ничего не происходит! Хорошо, в милиции туалет есть и кресла типа как на вокзале. Некоторые местные тоже ждут.

Может быть, виной всему исправленная ручкой виза Зайчикова? Но нет! наконец нам сообщили, что причина задержки — паспорт товарища Кулешова. Три года назад, когда сенегальцы его отвергли, и потом визу не дали, они какую-то метку оставили в компьютере. И вот, казалось бы, Африка, всем всё пофигу, ладно — Марокко, приличная страна, но и сюда в Сенегал забрался прогресс, и чел, не понравившийся пограничникам три года назад, до сих пор имеет метку в системе, хотя и паспорт уже сменил он за это время. В общем, полисмен наконец сказал, это через четыре часа ожидания, что он не против запустить Кротова и Зайчикова, а об Кулешове он запросил начальство в Дакаре, и оно мол решит, что с ним делать — пускать ли в Сенегал или извергнуть его назад на северный берег реки (уже наутро, т.к. переправа работает до 18 часов, как и граница).

К 18 часам ничего не решилось — уже и флаг спустили, и приём граждан прекратился, а те, кто уже переплыли и скопились рядом с нами в отделении милиции, все уже по одному рассосались. Кого-то пустили, кто-то устраивал скандал, но в целом неясно куда, но люди разошлись, полисмены провели вечернюю молитву, и в здании остались лишь мы и начальник милиции, ну и тётечка. Взятку всё ж они не хотели, а если б хотели, у них была возможность сообщить об этом. Паспорт Лёши был у милиционера, а наши паспорта уже при нас.

В итоге, в 19 часов мы ещё раз постучались в комнату главного милиционера, и тот решил-таки нас пустить. Так никто не попросил у нас денег и даже не намекнул на взятку. Неизвестно, разрешил ли ему запустить всех нас его начальник из Дакара, или же это было его собственное решение? Но он предупредил Алексея, что при последующем въезде, там скажем из Гамбии, проблема вновь появится — пусть, если что, звонят боссу в Россо (т.е. ему). Таким способом, мы все получили въездные штампы в Сенегал и пошли на ночную трассу в Сен-Луи, откуда уже сложно было уехать хоть бесплатно, хоть платно, потому что транспорт после прекращения работы границы тоже заканчивался. Семь часов переходили границу!

Попытались уехать с автостанции, но там уже ничего не ехало, а оплачивать спецрейс никто не хотел. Да и некуда так спешить. Мы в итоге пошли в степь и заночевали в палатках под кустом. Вот таким образом оказались мы в этом африканском государстве — для меня это 122-я страна.

Сенегал. Сен-Луи — первая колониальная столица страны

После столь долгого перехода границы, конечно, приятно было лечь спать, наконец, на сенегальской почве. Был и ещё один плюс — наконец-то тепло. Все ночные холода остались к северу от реки Сенегал. Но очень долго спать не пришлось — утром вылезло солнце, начался шум машин на трассе, звуки людей, бебеканье коров. Вылез из палатки — вокруг, смотрю, такие кусты, поля, земля сенегальская. Мы собрали палатки и поехали втроём автостопом на грузовике в сторону крупного города Сен-Луи.

Страна, на первый взгляд, хорошая, весёлая и цветная, музыкальная и шумная, и более зелёная, чем покинутая нами соседняя Мавритания. Наш грузовик шёл не так далеко, как хотелось бы. После него появился автобус, и все втроём загрузились в него (стоимость получилась 1 руб/км), ну и наконец приехали в Сен-Луи, первый наш сенегальский город. Жарко, солнечно, пыльно, но уже не так песчано, как в Мавритании: виднеется зелень. И грязь тоже встречается.

Город Сен-Луи (St. Louis) — первая колониальная столица всей Французской Западной Африки, и один из старейших французских городов континента.

В состав Французской Западной Африки входили Берег Слоновой Кости (Кот-д’Ивуар), Верхняя Вольта (Буркина-Фасо), Гвинея (до образования ФЗА — колония Ривьер дю Сюд), Дагомея (Бенин) с 1899), Мавритания (c 1904), Нигер, Сенегал, Французский Судан (Мали). Эта огромная территория имела площадь более 4,5 миллионов квадратных километров — вдвое больше Казахстана! Столицей этой огромной территории и был городок Сен-Луи. Потом колониальная Французская Западная Африка распалась на независимые государства, включая Сенегал; столичные функции перешли в Дакар. А тут остался колониальный центр, изрядно уже потёртый к настоящему времени.

У нас были разные места ночлега. Зайчиков пошёл на свою вписку, а мы с Алексеем на свою. Местный житель Мустафа ещё накануне ожидал нас, но мы не смогли добраться, задержавшись на границе. Теперь мы должны были разыскать его дом и его самого. Адресов тут нет (ровно как было и в Мавритании), улицы и дома не подписаны, но всё же удалось выведать заранее GPS-координаты пустыря и имя мужика.

Кстати, многие друзья-читатели спрашивают, а как же они почту получают? Повестки в военкомат? Пенсии? Газеты в почтовый ящик? Рекламные листовки?

В большинстве стран Африки, как и во многих государствах Азии, адресов в нашем понимании не существует, и доставки писем и газет на дом тоже нет. Да и грамотных тут половина, а где и меньше. А повестки в военкомат не приходят, потому что армия не только добровольная, в неё ещё и устроиться трудно. В армии хорошо, потому что там кормят и одевают бесплатно, а в обычной жизни нужно самому обо всём заботиться. Пенсий по старости тут тоже нет — разве что только у тех, кто работал на государственной работе, ему тогда и дадут пенсию, или какая-нибудь очень солидная фирма, существующая десятки лет, если ты на неё всю жизнь пропахал.

Так что адресов нет, а таксистам обычно говорят: «Район такой-то, возле мечети такой-то, магазин — лавочка — парикмахерская такая-то, дом такого-то». Если нужно отправить международное ценное отправление, то пишут ещё и индекс и телефон человека. Ценное отправление пылится на почте, потом почтальон позвонит нужному человеку, чтобы он пришёл за посылкой. Наиболее надёжный вариант — когда сам получатель начинает заранее приходить и звонить на почту, говоря, что он ждёт бандероль… Тогда более вероятно, что он её получит. Кстати, в таких странах нередко бывает плата за получение.

Также, многие фирмы и солидные конторы, ведущие бумажную переписку, имеют P.o.box на почтамте, куда и приходят письма (в России это называется «Абонентский ящик №…»). Туда же адресуют письма и друзья владельца этой фирмы. А вот как найти нужный дом и квартиру нам, путешественникам? Каждый раз это сложный вопрос, неясный ответ.

Итак! Мы с Алексеем прибыли на место, этим местом оказался пустырь с тремя домами вокруг него. Стали расспрашивать прохожих, где живёт такой-то человек? Нашли трёхэтажный дом из нескольких квартир. Тётка на первом этаже подтвердила, что мужик существует, но физически его нигде не было — он был на работе, а телефон не отвечал. Квартиры не нумерованы. Он ли? Не он?

Я предложил Алексею оставить наши рюкзаки на хранение в магазинчик, находящийся рядом, и пойти гулять. Подошли к этому магазинчику, объясняем, что пришли к мужику по имени Мустафа, а его нет. «А, ну так возьмите ключи от его дома!» — говорит продавец в магазине и вручает нам большую связку, штук двенадцать ключей. Мы вернулись к подъезду и методом перебора проникли в квартиру мужика, нужно было проникнуть через четыре двери, к каждой подбирая ключ. Как бы не попасть в чужую квартиру, ведь непонятно, это нужная квартира или нет? номера квартиры, как уже сказал, нигде нет, имени мужика тоже нет на дверях.

Но когда проникли в некую квартиру на третьем этаже, то поняли, что это его, потому что висел флаг России и ещё российские артефакты. Оказывается, Мустафа был в РФ во время футбольного чемпионата и сохранил очень горячие воспоминания о России. Побывав в Москве, Екатеринбурге и Самаре, он понял, что это супер-страна и теперь мечтает оказаться там вторично. Это мы узнали вечером, а пока мы забазировались в квартире, помылись-почаёвничали и пошли осматривать окрестности.

Про город Сен-Луи. Провели мы тут две ночи и полтора дня. На мой взгляд, достаточно с этого города. Колониальный центр небольшой, запущенный, зданиям сто лет. Есть ж. д. вокзал, совсем уже превращённый в рынок, трудно угадать, что был вокзал; ему более 120 лет. Рельсы ж. д. перекошены, засыпаны песком, на них пасутся козы и прочий скот. Основная застройка — 2-3-этажная, небоскрёбов не видно. Да, высоких зданий в Сен-Луи вообще нет, только в Дакаре их можно найти. Самые высокие места, откуда можно посмотреть на город — это минареты мечетей.

Сенегал показался более весёлым, чем Мавритания. Разноцветный, музыкальный. Люди наряжены в разные цвета, особенно женщины. С разными причёсками (не все покрываются). Разноцветные овощи на базаре, некоторые фрукты. Часто слышна музыка, там и сям. Какие-то местные крики, песни, звук азанов с мечетей, гудение машин, вопли продавцов и некоторых нищих, реклама из репродукторов на улице, всё это перекликается. Шумно, крикно.

По ощущениям — не опасно, грабители-воры возможно и есть, а может они все в Дакаре уже. Менты в городе видны, но смирные, никого не трогают. Язык уже другой. Арабский уж почти никому тут не понятен — нужно учить французский или местный язык волоф.

Много мечетей, население на 90% мусульманское. В первой половине дня во многих мечетях работают медресе — мечетные школы. В основном там сидят дети и учат наизусть суры из Корана, читая их с деревянных табличек. Отдельно мальчики, отдельно девочки; сидят на полу, на циновках или ковриках, как обычно в мечети, повторяют Коран, иногда при этом ритмично раскачиваются. Спереди учитель, у него есть обычно на стене доска, подобная школьной; иногда на ней пишут мелом, опять же, строки из Корана. Бывают такие же коранические школы и на улице, под навесом, совсем простейшие. Бывают и солидные заведения с вывеской на французском и арабском языке — не мечети, а специальные франко-арабские школы, но основная там тема — тоже заучивание Корана.

В промежутках между изучением Корана, или вместо него, многие дети ходят по городу — собирают милостыню в миски или консервные банки. Часто это не денежные пожертвования, а продовольственные: граждане и продавцы иногда делятся с детьми едой. Детей в семьях много, и некоторые весьма бедны. Есть и взрослые нищие и бомжи, но не очень много.

Повсеместно в стране культ шейхов, старцев. Кажется, пол-Сенегала в суфийских братствах состоит, а то и весь Сенегал. На машинах, магазинах, рыбацких лодках, парикмахерских, салончиках мод, столовых и на жилых домах часто изображён один и тот же старец, замотанный шарфом, шейх Ахмад Бамба (1853—1927), все его изображения — срисовки с единственной сохранившейся фотографии. У некоторых нарисован другой шейх. Часто шейхов на одной стене два, видел и до четырёх. Кажется, все сильно озабочены, кто от какого суфийского шейха. Я нафотографировал, целую коллекцию набрал этих изображений.

По ценам Сенегал показался не дешёвым. Удобная валюта, франк CFA — он один на десяток стран. Начиная с Сенегала и дальше в Африку на восток по нашему маршруту, кроме Гвинеи и Гамбии. Одно евро меняется на 650 «сифа» (или «сефа»), это означало, что один «сифа» = 10 копеек российских. На апрель 2020, «сифа» уже стоил более 12 копеек, рубль оказался менее стабилен. Из недорогого найдены арбузы (25 рублей за арбуз = 200 CFA) и проезд на городском автобусе (100 CFA = 12 рублей). Супермаркеты пока попались только маленькие. Наблюдается не очень большой ассортимент. Но есть свои вкусности и своя молочная продукция (дорогая и сладкая).

Про Мустафу, нашего хоста по Каучсёрфингу. То, что он был в России и ещё мечтает побывать у нас, я уже сказал. Работает он бухгалтером в местном университете. В момент нашего визита с ним делил комнату его товарищ, солдат сенегальской армии. В квартире было три комнаты, как коммуналка, в соседней жил китаец, и ещё какая-то тётя сенегальская жила в третьей комнате. Вода в душе и кране была довольно часто. На случай отключения воды в ванной хранилось множество канистр и баклажек с водой (отключают ежедневно). У Мустафы замечена светофобия — в комнате всего одна лампочка на 15 ватт. Такие ж потёмки были в Нуадибу у Омара — несколько лампочек, по одной в комнате, и каждая не больше 20 ватт, да и те часто не светят, когда электричества нет в городе.

Даже богатый Брахим в Нуакшоте обходится одной лампочкой на комнату, причём не самой яркой… Вайфая у Мустафы не было, но были розетки, балкон и крыша, вода из крана, в общем, по местным меркам почти шикарно. Была кровать, которую он нам активно уступил: вы почётные гости из России, спите на кровати, а мы с солдатом на полу. Я сам люблю на полу, кровати не люблю, но он очень сильно уговаривал.

Мустафа происходит с юга Сенегала, с провинции Казаманс. Тут есть свой север и юг, они отличаются. Север типа цивильней… как обычно.

— Мустафа, а сколько у тебя братьев и сестёр? — спросил я.

— Оооо, — собеседник широко развёл руками, оооо!

— Так сколько же?

— Оооо!

— Сложно подсчитать? пять, десять?

— У моего отца было пять жён. Одновременно четыре, одна просто умерла, он женился в пятый раз, так что одновременно было только четыре. Всех братьев и сестёр у меня, оооо, ну да, больше тридцати!

Выезд из Сен-Луи в Дакар был намечен на утро, 9 января.

Дакар — самый западный город исламского мира

Долго ли, коротко ли, — не прошло и 4 месяцев с момента нашего выезда из Москвы, как мы с Алексеем Кулешовым доехали до Дакара. Город Дакар, столица Сенегала — самый западный город всей Африки.

Приехали в Дакар автостопом; стопилось не так хорошо, как в Мавритании. Первая машина недалеко, вторая — с работником международной американской организации, помогающей ставить москитные сетки всем сенегальцам, третья — с французом, пузатым седолысым дядькой, живущим в Африке уже 50 лет (в Сенегале последние 20 лет). Обычные же сенегальцы не спешили нам останавливаться или оказывались коррупционерами (т.е. хотели франков за проезд). Но в итоге на скорости 170 км/ч ворвались в город Дакар! Под Дакаром уже автобан, признаки цивилизации, а внутри, по кварталам, так и не скажешь.

На одной вписке у человека-сенегальца по имени Халил случайно скопилось сразу несколько гостей. Помимо нас с Лёшей были ещё русскоязычные — неизвестные нам ранее Коля Шейко из Новосибирска и Миша Велигоцкий из Таллинна. Коля оказался активным путешественником и подробно описывал свои приключения в Африке ВКонтакте в группе «Палка с одним концом» (https://vk.com/1endstick). Ещё были франкоязычные граждане — пара марокканских путешественников, Абира и Симон; эту марокканскую пару мы уже видели у Брахима в Нуакшоте!

Вообще было много предложений ночлега в Дакаре и от других каучсёрферов, но все они не могли сообщить свой адрес или GPS-координаты, просто никак не могли. Только Халил подробно разъяснил своё местоположение. Живёт он на въезде в город, километрах в шестнадцати от центра.

Дом Халила — огромный трёхэтажный домина, в котором обитает всё семейство, человек двадцать, включая родителей Халила, его братьев, их жён и детей, да ещё и многие заходят в гости. В доме есть электричество, два туалета, и даже небольшой wi-fi. Вода подаётся небольшими порциями, но если за ней следить, то можно и помыться. Дом не закрывается днём, ходят в гости и стар и млад. Вокруг такая ж простая сенежизнь, продавцы, дети. В жилых комнатах тоже есть свет, телевизоры. Богатый дом!

Вокруг — рабочие пригороды Дакара, пыльные песчаные улицы, продавцы еды и множества нужных и ненужных вещей. Пять раз в день раздаются звуки азана изо всех окрестных мечетей. Сенегал — на 90% мусульманская страна, хотя и не такая строгая, как Мавритания.

* * *

Население Дакара и пригородов можно оценить в три миллиона жителей. Он занимает территорию большого мыса, вдающегося в Атлантический океан.

Дакар — самый западный город мусульманского мира. Год тому назад, в начале января 2019 года, я находился в Джаяпуре — это самый восточный город мусульманской цивилизации, крайний восток Индонезии. И вот сейчас, посетив за год 28 стран, я стою на самой западной его окраине.