Бесплатный фрагмент - Дом игуаны

О КНИГЕ

В гостинице на тропическом курорте умирает девушка. Её смерть сопряжена с рядом странных обстоятельств, включая находку необычной древней монеты. Расследование этой трагедии становится началом проникновения в мир, тщательно скрываемый от любопытных глаз. В нём переплетаются интересы влиятельных тайных групп, оживают вымаранные страницы истории и используются знания, за которые во времена инквизиции сжигали на кострах.

Глубоко философская книга, написанная в жанре магического реализма, рассказывает о странностях нашего мира и поднимает серьезные этические вопросы на фоне необычных событий.

СОДЕРЖАНИЕ

ПРОЛОГ

ГЛАВА 1

ГЛАВА 2

ГЛАВА 3

ГЛАВА 4

ГЛАВА 5

ГЛАВА 6

ГЛАВА 7

ГЛАВА 8

ГЛАВА 9

ГЛАВА 10

ГЛАВА 11

ГЛАВА 12

ГЛАВА 13

ГЛАВА 14

ГЛАВА 15

ГЛАВА 16

ГЛАВА 17

ГЛАВА 18

ГЛАВА 19

ГЛАВА 20

ГЛАВА 21

ГЛАВА 22

ГЛАВА 23

ГЛАВА 24

ГЛАВА 25

ГЛАВА 26

ГЛАВА 27

ГЛАВА 28

ГЛАВА 29

ГЛАВА 30

ГЛАВА 31

ГЛАВА 32

ГЛАВА 33

ГЛАВА 34

ГЛАВА 35

ЭПИЛОГ

ВАЛ РОБИНИЯ

ДОМ ИГУАНЫ

ПРОЛОГ

Стефании Мартинелли было 26 лет, когда она умерла. Случилось это ночью в гостиничном номере, где она в тот момент была одна. Стефания заснула и больше не проснулась. Причиной смерти, по заключению патологоанатома, стала внезапная остановка сердца.

Надо сказать, что Стефания умирать не собиралась, планы у неё были совсем другие. За несколько дней до смерти она прилетела отдохнуть на Доминикану, в курортный городок Пунта-Кана. Её сопровождала подруга, вместе с которой она работала в Чикаго в крупной финансовой компании. Здесь их ждали море, развлечения и молодые мускулистые парни.

Стефания была вполне себе здоровой женщиной, не имевшей явных медицинских проблем. Её образ жизни в общем и целом тоже был правильный, без особых излишеств и заметных злоупотреблений. Она в основном питалась салатиками, занималась йогой, с алкоголем не перебирала и не особо усердствовала по части секса — так, время от времени, чисто для здоровья.

В гостинице, где она поселилась с подругой, Стефания мало чем выделялась среди других отдыхающих. Она исправно загорала на пляже, занимая с утра пораньше лежак под зонтиком, ездила на предлагаемые гостиницей экскурсии, а вечера проводила в барах и клубах, которых вокруг гостиницы было изрядное количество. Ещё, по словам подруги, у неё случился короткий отпускной роман, который закончился так же быстро, как начался.

Свой последний вечер перед смертью Стефания провела в клубе, куда поехала с подругой и её новым парнем. Те вскоре решили, что им куда приятнее будет вдвоём в его гостиничном номере, после чего Стефания осталась одна.

Вернулась подруга уже под утро, уставшая и не очень трезвая, поэтому сразу завалилась спать. Проспала она почти до полудня и только тогда обнаружила, что Стефания мертва.

Случилось это за день до их вылета домой. Заключение местного патологоанатома стало достаточным для того, чтобы объяснить смерть Стефании естественными причинами. На этом основании местная полиция резонно посчитала, что начинать расследование не имеет смысла. Тело Стефании было отправлено домой в Чикаго.

Повторный патологоанатомический осмотр, проведённый по настоянию родителей, также ничего особо подозрительного не выявил. Был отмечен едва заметный отёк лёгких и небольшое содержание токсинов в организме, но их концентрация не давала повода считать отравление причиной смерти. Как фактор — возможно, но как причина — нет.

Наличие следов токсинов в организме Стефании легко объяснялось употреблением не очень качественного алкоголя или какой-нибудь не совсем законной, но достаточно популярной фармацевтики рекреационного характера. Как-никак, дело было на отдыхе в курортном месте, где такое предлагается на каждом углу, и где атмосфера располагает к экспериментам.

Нельзя было сбрасывать со счетов и такой фактор, как жара и высокая влажность. Жителям северных широт к таким непривычным для себя условиям приходится адаптироваться в спешном порядке, что сразу добавляет нагрузку на сердце. Так случается, что не у всех оно выдерживает, особенно если усугублять своё состояние дополнительной проверкой на прочность.

С учётом всего этого смерть Стефании выглядела вполне естественным, хотя и предельно трагическим событием.

***

Казалось бы, причины смерти ясны, чего ещё? Однако родители Стефании думали по-другому. У них оставались вопросы, касающиеся ряда странностей, связанных со смертью их дочери. Без ответов на них они не были готовы принять предлагаемую им версию.

Первая странность была связана с пропажей телефона Стефании. При полицейском осмотре гостиничного номера он не был обнаружен. При этом её подруга уверяла, что телефон был при Стефании, когда она в последний раз видела её в клубе.

Конечно, этому могло быть простое объяснение. Возможно, телефон украли у Стефании в клубе. Она могла потерять его по дороге домой, учитывая её не совсем трезвое состояние. Наконец, во время суматохи вокруг мёртвого тела телефон мог незаметно прибрать кто-то из персонала гостиницы, вещь всё-таки ценная.

Звонки на него ничего не дали. Никто не отвечал, номер был вне доступа, местоположение телефона также определить не удалось. Что вполне объяснимо, если телефон попал в чужие руки.

Странность состояла в следующем. Буквально через пару недель после смерти Стефании из соцсетей пропали все её профили. Выглядело так, что их удалили от её имени с её телефона.

Был ещё один момент, который не давал покоя родителям Стефании. В первые дни отдыха Стефания нашла на пляже старинную монету. Она выложила фотографию с находкой в своих соцсетях, написав что-то вроде «я теперь охотник за сокровищами, смотрите, что накопала».

Так вот, монету при Стефании после смерти не обнаружили. Она пропала вместе с телефоном. Конечно, этому тоже могло быть простое объяснение, однако родителям Стефании история с монетой показалась подозрительной.

Ещё одна странность произошла уже с телом Стефании, пока оно лежало в морге в Пунта-Кане. Именно в этот момент по острову прошёлся ураган, в результате чего всё побережье оказалось обесточенным на пару суток. Дублирующая система, работающая на солнечных панелях с энергонакопителем, по какой-то непонятной причине также отказала. Пролежав на жаре без требуемого охлаждения, тело начало разлагаться, что заметно осложнило работу патологоанатомов.

Все эти странности, сплетённые воедино, не давали покоя родителям Стефании. К тому же была ещё одна причина, позволявшая им считать смерть дочери далеко не случайной.

Отец Стефании, Джулиан Мартинелли, владел строительной компанией. Он унаследовал её от отца, перебравшегося по молодости в Чикаго из небольшого городка Ланчиано, что находится в Италии в Абруццо. Компания была не то чтобы большой, но вполне могла брать на себя крупные проекты.

Нужно понимать, что строительный бизнес везде и всегда так или иначе даёт простор для разных мутных схем. Степень этой мутности и её форма в каждом случае индивидуальны, но её наличие подразумевается как само собой разумеющееся. Поэтому неудивительно, что в этой сфере с избытком тех, кого принято называть организованной преступностью.

За несколько месяцев до смерти Стефании у Джулиана Мартинелли возникли разногласия с определёнными людьми, которые хотели бы заставить его отказаться от выгодного проекта. Решить вопрос по-доброму никак не получалось, а отступить означало понести большие финансовые потери.

Ситуация усугублялась тем, что от людей, с которыми возник конфликт, все предпочитали держаться подальше и категорически не советовали с ними связываться.

Нельзя сказать, что Джулиан Мартинелли не имел связей среди нужных людей. Конечно имел, иначе он не смог бы вести свой бизнес. Но у всех и всего есть свой предел. Поэтому ему приходилось действовать в одиночку на свой страх и риск.

После смерти Стефании ему ненавязчиво намекнули, что у него ещё есть дочь и сын, и будет очень печально, если с ними тоже что-то случится.

Джулиан прекрасно понимал, что такая угроза совсем не означает, что эти люди причастны к смерти его дочери. Он также понимал, что вероятнее всего имеет дело с обычным психологическим давлением. Но саму возможность причастности мафии к смерти Стефании он не исключал.

В дополнение ко всему у семьи Мартинелли возникли сложности со страховой компанией, которая оттягивала выплаты по страховке их дочери. Более того, страховая компания рассматривала возможность вообще отказаться от своих обязательств.

Когда Стефании было 14 лет, врач дал ей освобождение от занятий физкультурой из-за обнаруженных им шумов в сердце. И хотя после этого никто никаких шумов в сердце у неё не отмечал, страховая компания уцепилась за этот факт. Она напирала на то, что при оформлении страховки он не был указан, хотя имел критическое значение, и таким образом Стефания ввела компанию в заблуждение.

***

Для разрешения возникшего конфликта родители Стефании воспользовались услугами юридической фирмы «Рихтер, Бонд и Поллак», которая предложила им свою помощь, в том числе в проведении более детального расследования обстоятельств смерти их дочери.

При этом был один момент, который семье Мартинелли не озвучили. Состоял он в том, что непосредственно расследованием будет заниматься неприметная компания из тихого пригорода канадского города Торонто с ничего не говорящим названием «Андромеда Консалтинг Инк».

Естественно, если бы родителей Стефании об этом уведомили, у них могли появиться вполне обоснованные вопросы. Например, по какой такой причине выбор пал на крохотную компанию из другой страны, и какое отношение она имеет ко всему происходящему?

Вопросов могло быть ещё больше, если бы они знали, что юридическая фирма «Рихтер, Бонд и Поллак» вообще не собирались заниматься их делом. По крайней мере, до тех пор, пока их настоятельно об этом не попросили, а потом так же настоятельно не порекомендовали привлечь к расследованию ту самую неприметную компанию из тихого пригорода Торонто. Причём попросили так, что они не смогли отказаться.

Но родители Стефании ничего об этом не знали. Поэтому они не задавали лишних вопросов, а только ждали результатов расследования.

ЧАСТЬ 1 | АННА

ГЛАВА 1

Самолёт тряхнуло, и моё сознание всплыло из глубин сна, оставив привидевшиеся кошмары в том, другом мире. Я пытался ухватить разлетающиеся фрагменты показанной мне иной реальности, запомнить её. Однако сновидение стремительно истончалось и таяло, как дым на ветру, оставляя после себя лишь призрачный намёк. От него осталось только чувство неосознанной тревоги и облегчение, что всё это происходило не на самом деле.

Кошмары мне снятся часто. Точнее, только они мне и снятся. Проблемное прошлое и неясное будущее это совсем не тот цветущий луг с дурманящими ароматами, по которому хочется беззаботно бегать с сачком за бабочками. Моя среда обитания это скорее жизнь бездомного кота среди развалин, меж которых нужно пробираться осторожно, выглядывая из-за угла и передвигаясь короткими перебежками. Поэтому сны у меня всегда какие-то тревожные.

Сегодня в своих блужданиях по запредельным далям я шёл по пустынному берегу озера с огромными гранитными валунами, наваленными кучами там и сям. Они лежали так, словно кто-то разбрасывал их горстями, переходя с места на место. Берег тоже был сплошь гранитным, его бледно-бордовые языки горбами уходили в воду, теряясь в тёмной глубине. Я куда-то спешил, мне нужно было успеть туда до темноты.

Потом пошёл дождь. Крупные капли падали на валуны, они темнели и трескались как скорлупа. Слоистые куски отваливались от них, падали на береговую твердь и рассыпались в мелкую крошку. Из валунов, как из яиц, начали выбираться наружу создания, одновременно похожие на гиен и птиц. Они были сплошь покрыты лишайником глубокого синего цвета, с болтающимися по бокам небольшими крыльями, больше похожими на водоросли.

Оказавшись за пределами гранитного яйца, они сразу же бросались ко мне, словно я был предметом их охоты. Я знал, что намерения их злобные, и мне ни в коем случае нельзя им попадаться. Я в ужасе хватал валявшиеся вокруг камни, чтобы отбиваться от них, но камни рассыпались у меня в руках. Из них по мне разбегались похожие на мокриц или сороконожек мерзкие существа того же глубокого синего цвета, что только усиливало мой ужас и отчаяние.

Чем всё это закончилось, я так и не узнал. Самолёт начало основательно потряхивать, и я проснулся. О чём, естественно, сразу пожалел. От очередного толчка всё внутри у меня похолодело, словно все органы раздали нуждающимся, а внутри осталась только звенящая пустота морга. И так происходило каждый раз, как только самолёт проваливался в воздушную яму или его начинало кидать из стороны в сторону.

Есть порода коз, которые при испуге падают в обморок. Их так и называют, «обморочные козы». Плохая наследственность, что-то перепутано в генах, отчего мышцы у них при испуге резко напрягаются, и они в каждой непонятной ситуации валятся в беспамятстве на землю. Вот я как раз из породы таких коз.

Как только я оказываюсь в неприятной ситуации, где от меня ничего не зависит, я сразу же засыпаю. Очень выручает при моей крайней нелюбви к полётам. Но сейчас я уже проснулся, и пока самолёт не сядет, мне придётся иметь дело со своими паническими страхами.

***

Я бросил взгляд на Анну. Она продолжала что-то деловито печатать на своём ноутбуке, не обращая внимания на дёрганое поведение самолёта. Я позавидовал её спокойствию.

Хотя я же не знаю, что творится у неё в голове. Может, она тоже вся холодеет от страха, когда самолёт начинает исполнять в небе что-то задорное. Просто она не показывает вида. Как и все остальные, кто оказался со мной в этом самолёте.

Если разобраться, я не имею ни малейшего представления о том, что все они сейчас чувствуют. Я ничего не знаю про этих людей, какая у них история, какие трагедии и драмы у них в анамнезе, какие страхи их терзают. Мы вообще ничего не знаем о других, пока не окунёмся в их мир. И то, если они нас туда пустят.

Все остальные, впрочем, тоже ничего не знают обо мне. Они видят меня со стороны, и я для них вполне себе благополучный мужчина средних лет, путешествующий в компании молодой привлекательной особы женского пола. И выгляжу я очень даже спокойным и уверенным, независимо от того, что у меня творится внутри.

А всё потому, что поверхностный взгляд никогда не позволяет увидеть сути того, на что ты смотришь. Никогда. А если кто-то к тому же ещё тщательно скрывает, что там у него на самом деле, то тут вообще без вариантов. Только если очень постараться, и то не факт.

Я хороший тому пример. Причём речь не только о том, что я сижу сейчас с безмятежным видом, словно словил полноценный дзен, хотя внутри у меня творится чёрте что. Я вообще о своей ситуации.

Я живу под чужим именем в чужой стране, тщательно скрывая от всех своё прошлое. Его мне заменила биография парня, имя которого я взял. Мою настоящую историю знает совсем немного людей, буквально единицы. Анна одна из них.

Называть своё нынешнее имя большого смысла нет, оно для меня чужое. Я к нему привык и откликаюсь на него, как собака на свою кличку, но я с ним не сросся. Поэтому, если очень надо, называйте меня Дэн, мне это имя нравится больше.

И ещё, чисто для справки. Я не какой-нибудь там злыдень, замышляющий козни и прячущийся для конспирации под чужой личиной. Моя история совсем другая. Она про выживание и вынужденные поступки.

***

Я никогда не верил в судьбу, но иногда мне кажется, что она есть. По крайней мере, объяснить иначе то, как складывается моя жизнь, я не могу.

У меня было ничем особо не примечательное детство, прошедшее на фоне развала некогда могучей страны и последовавшего после этого эпического бардака. Хотя, если разобраться, жизнь моя в общем и целом мало чем отличалась от того, как живут люди в большинстве стран мира.

Крутой поворот в моей судьбе случился в университете, хотя я поначалу этого не осознал. Так часто бывает, что мы не сразу понимаем значение тех или иных событий и тем более вхождения в нашу жизнь людей, которые своим присутствием меняют траекторию нашего будущего. Это именно то, что произошло со мной.

В университет, в котором я учился, поступить могли далеко не все. Требования были предельно высокие, учёба тоже была не из лёгких. Я тянул, а вот другие… Был в нашей группе парень, назовём его Михаил, у которого с успеваемостью складывалось не очень хорошо. Он прилепился ко мне, поначалу чисто из сугубо меркантильных соображений. А потом, как это часто бывает, мы с ним понемногу сдружились и стали не разлей вода. Вместе ходили в походы, лазили в горы, осваивали управление яхтами и погружение с аквалангами.

Отец Михаила был влиятельным человеком в военном ведомстве, что-то связанное с разведкой. Я не слишком вдавался в эти тонкости, мои интересы лежали совсем в других областях. Но постепенно моя дружба с Михаилом затянула меня в тот мир, о существовании которого я даже не подозревал.

После выпуска Михаил предложил мне пойти работать вместе с ним в одну затихарённую контору, которая занималась кибербезопасностью. Защита данных, противодействие взлому сетей, сбор и анализ информации, всё то, чему нас учили в университете. Хорошая зарплата, отличные бонусы, перспектива на будущее. Я согласился.

По ходу дела выяснилось, что эта фирма на самом деле является дочерней структурой частной военной компании. Которая, в свою очередь, тесно связана с ведомством, которое возглавлял отец Михаила. Но это я узнал не сразу. А когда узнал, то выяснилось, что выскользнуть из этой системы мне уже не удастся. Тот самый случай, когда вход копейка, а выход рубль.

Чем мы занималиcь? Тем же, чем занимаются все подобные структуры по всему миру. Охраняли чувствительную информацию одних и воровали её у других. Чужие базы данных, переписки, внутренние отчёты, всё это становилось нам доступным. Мир вокруг оказался нежной паутиной, достаточно было одного клика, чтобы порвать её в нужном месте.

Если называть вещи своими именами, мы участвовали в войне компроматов, зарабатывая на этом совсем нехилые деньги. Торговля секретами это очень выгодный бизнес. Не могу сказать, что мне нравилось в этом участвовать, но приказы не обсуждаются, это я усвоил быстро. Да и вообще, по молодости о многом я просто не думал.

Постепенно наши задачи менялись. Нас всё больше и больше стали привлекать к работе «на местности», для выполнения чисто военных задач. В основном это были страны Ближнего Востока и Африки. В конце концов, мы входили в структуру частной военной компании, и задачи нам ставило её руководство. Меня это стало напрягать, но особого выбора у меня не было. Я слишком много знал, чтобы меня взяли и просто так отпустили.

А потом случилось неприятное. Нас использовали в тёмную, дав задание влезть в базу данных одного неприметного банка. Когда мы её вскрыли, там оказалась информация про делишки высших чинов военного ведомства. Речь шла про миллиарды, выведенные в офшоры через мутные схемы. Мы увидели то, что видеть было нельзя. И с этого момента вокруг нас начали рушиться стены, которые казались непоколебимыми.

Сначала сгинул наш начальник. Уехал в отпуск на море и там утонул. Типа, полез пьяным поплавать, не рассчитал свои силы, его утянула волна. Это был первый звонок.

Сразу после этого начались проверки и допросы, против нашего начальства завели уголовные дела. Нас с Михаилом выручил его отец, который подсуетился и отправил нас в зону боевых действий, подальше от всех этих разборок. Туда, где нас было не достать. Вскоре Михаилу помогли выехать в одну из стран Азии, где его след потерялся.

А потом я получил известие, что нашу группу отправили работать «на местности» в Сирию, где они погибли при странных обстоятельствах. Какая-то неразбериха, дружеский огонь, такое бывает. Накрыли огнём из ракетной установки.

Получалось, что из всех, кто имел доступ к той злополучной информации о коррупции в военном ведомстве, в живых остался только я. Был ещё Михаил, которого спрятали где-то очень далеко и надёжно. К тому же я был уверен, что наверху уже договорились о его безопасности, дав кому надо определённые гарантии. У меня такой защиты не было. Это был только вопрос времени, когда до меня доберутся.

Но жизнь полна неожиданных поворотов. Я помню, как тяжело взлетал наш транспортный самолёт. Как он натужно гудел, отрываясь от земли. Я помню чувство набора высоты перед тем, как в него попала ракета, взрыв, как самолёт стал падать.

Мне повезло, что ракета попала в хвост, а я был рядом с кабиной пилотов. Повезло, что самолёт поднялся буквально метров на двести, не больше. Что он набрал достаточно скорости для планирования и лётчики смогли быстро среагировать на ситуацию. Что при падении он не бухнулся грузной тушей на бетонку взлётной полосы, а по инерции пропахал мягкий чернозём, размытый неделей дождей.

Я очнулся уже в госпитале, под чужим именем. Отец Михаила об этом позаботился. Настоящий я для всех пропал без вести при крушении самолёта. Так меня перевели в категорию мёртвых.

Благодаря этому я смог выскользнуть из западни и перебраться в другую страну под новым именем. Никто меня, конечно, на вольные пастбища при этом не отпустил, всему есть своя цена, но всяко моё нынешнее положение несравненно лучше того, чем было до.

Другое дело, что можно взять новое имя и перебраться в новое место, но прошлое ты никуда не денешь и на новое не обменяешь. Твоё прошлое всегда остаётся с тобой.

***

Раньше я вспоминал о том дне часто, сейчас намного реже. Чего не скажешь про мои сны. Всё, что тогда случилось, все эти страхи и тревоги заглядывают ко мне ночными кошмарами по-хозяйски, словно это их жилплощадь и они там живут.

Я, конечно, стараюсь обходить свои воспоминания стороной, чтобы не нарваться на них лишний раз, но получается не очень. Память регулярно заваливается ко мне в виде старого подвыпившего друга с бутылкой в руках. Его никто не приглашал, однако он уверен, что ему приглашение точно не требуется, он может без него. И вытолкать этого друга потом тоже не очень получается, он упирается всеми копытами и всегда находит повод, чтобы задержаться ещё.

Причём каждый раз, когда я вспоминаю о случившемся, мысли мои начинают нарезать круги, похожие на «муравьиную спираль смерти». Это такой странный феномен, когда несколько муравьёв начинают без видимых на то причин бегать по кругу. Кто его знает, что на них находит, но занятие так увлекает окружающих, что постепенно к ним пристраиваются другие. Не успеешь моргнуть глазом, как по кругу носится уже целая орда, исполняя свою дикую лезгинку. Заканчивается это тем, что все бедолаги падают в изнеможении и умирают. Вот у меня в голове часто происходит что-то похожее, только вместо муравьёв по кругу шелестят мысли.

Почему это случилось со мной? Почему этот самолёт? Почему я не погиб, а отделался незначительными ушибами? Почему всё это произошло в такое удобное для меня время? Было мне это написано на роду или просто случайность? Что это вообще значит в плане моей дальнейшей судьбы?

Я уверен, что никогда не получу ответы на эти вопросы. Поэтому нашёл для себя простое объяснение и назвал его законом больших чисел. Когда есть вероятность того, что какое-то событие может произойти, то оно рано или поздно произойдёт. И чем выше вероятность события, тем чаще оно будет происходить. Вопрос только в том, в какой момент и с кем.

В этом суть закона больших чисел. Рано или поздно что-то происходит. И кто-то совершенно случайно это всё огребает. Почему он? Да ни почему. Просто выпало на него, и всё. Или, если посмотреть с другого конца, он просто в этот раз не смог увернуться. Всегда уворачивался, а тут не получилось. Бывает.

Там, где идёт война, закон больших чисел вообще неумолим. Самолёты взлетают и садятся, по ним стреляют. Вероятность того, что какой-то из них собьют, далеко не нулевая. Вот просто совсем не нулевая. И кому-то не повезёт оказаться в тот момент в том самолёте. Так получилось, что в тот раз была моя очередь.

Но это так, объяснение, которое я придумал для себя, чтобы каждый раз не ломать голову над такими вопросами. Как оно там на самом деле, я конечно не знаю. И никто не знает. Мы вообще мало что знаем.

***

По громкой связи объявили о начале снижения и скорой посадке в аэропорту Пунта-Каны. Народ зашевелился и загалдел. Анна закрыла ноутбук, спрятала в сумку и стала смотреть в иллюминатор. Я заглянул через её плечо в мир под нами. Самолёт заваливался на крыло, заходя на глиссаду. Внизу раскинулись квадратики полей с пальмами и сахарным тростником, поблёскивало на солнце море, бесконечной полосой шли белоснежные пляжи.

Две недели. Столько у нас есть на выяснение обстоятельств смерти Стефании, на другие дела, на знакомство с этим островом. Две недели.

Ну что ж, рай земной, встречай нас, мы прилетели.

ГЛАВА 2

На выходе из здания аэропорта в толпе встречающих выхватили глазом невысокого плотного мужчину, державшего в руках лист бумаги с напечатанным названием «Миа Соль». Это был условный знак, что он ждёт нас. Не говоря ни слова, мужчина вывел нас на стоянку, подвёл к внедорожнику невзрачного серого цвета, передал ключи и также молча ушёл.

Я заглянул внутрь. Наши с Анной чемоданы, отправленные за пару дней до этого, аккуратно лежали в багажном отделении вместе с упаковкой питьевой воды. Я сел за руль, вбил в навигатор адрес, и мы поехали в сторону Баваро. Мы направлялись в ту самую гостиницу, где три месяца назад умерла Стефания.

Мир Доминиканы был ослепительно ярок. Даже в тёмных очках глаза ломило от сияющего света, солнце через боковое стекло машины жгло левую руку и лицо, и только работающий на пределе кондиционер спасал от жары за бортом.

Это был чужой для меня мир, с которым ещё только предстояло познакомиться. Привыкнуть к дорогам и что где расположено. Понять, как ведут себя люди. Установить личные контакты. Уяснить, что допустимо, а чего лучше поостеречься.

Без такого погружения в местные реалии мне вряд ли удастся обойтись. В любой команде должен быть человек, который ходит кругами с насупленной мордой, выискивая по углам собачьи какашки и прочее непотребство. Потому что кто-то должен их найти и сделать так, чтобы остальные в них не вляпались. Такой человек в нашей команде это я. Это другие могут легко катиться по жизни, бездумно хлопая глазками на творящуюся вокруг канитель, а у меня такой роскоши нет. Как ни крути, безопасность это моя сфера ответственности.

К тому же, учитывая деликатный характер нашей миссии, действовать нам предстояло предельно внимательно и по возможности не отсвечивая. Поэтому сначала нам нужно было осмотреться, напустить тумана и только потом уже начинать шевелить плавниками. И то, оглядываясь и прислушиваясь, прежде чем лупить со всей дури хвостом о воду.

***

До гостиницы оставалось совсем немного, и нужно было решать, едем мы туда или нет. Дело в том, что в нашем распоряжении была ещё вилла в горах и мы вполне могли поехать туда. Клиенты, для которых её сняли, прилетали через несколько дней, и до этого момента мы могли пользоваться ею как своей. Со всеми её просторами, комфортом, бассейном и полной уединённостью. Короче, взять и поехать дальше в горы выглядело очень даже заманчиво.

Я посмотрел вопросительно на Анну, слегка повернув голову в её сторону. Она ответила недоумённым взглядом, тоже слегка повернувшись ко мне, и на этом моя борьба с соблазнами закончилась. Как было изначально задумано, мы ехали прямиком в гостиницу, которая во всех наших раскладах играла ключевую роль. Так выходило, что начинать нужно было с неё, а времени на раскачку нам особо не дали. График нам составили плотный, причём плотный до предела.

Конечно, если бы наша работа сводилась только к выяснению обстоятельств смерти Стефании Мартинелли, можно было особо не суетиться. Прошло три месяца, как нашли её бездыханное тело, и при таких сроках несколько лишних дней погоды точно не делали. Наша спешка была вызвана совсем иными причинами. Помимо Стефании, нас на острове ждали другие дела, очень важные для тех, кто нас сюда послал.

Если что, мы с Анной люди в общем-то подневольные. Не крепостные, конечно, но рядом. Нам говорят, что делать, мы берём под козырёк и выполняем. В наглую отморозиться и слиться, если задание нам не особо нравится, такой роскоши у нас нет. Почему так, это уже отдельная история. Но такая вот система отношений в нашем отдельно взятом социуме. Короче, сильно не развыступаешься.

Задания нам спускают старшие товарищи, работающие под вывеской агентства «Андромеда Консалтинг Инк». Это та самая неприметная компания из пригорода Торонто, которая подрядилась провести расследование по делу Стефании для юридической фирмы «Рихтер, Бонд и Поллак» из Чикаго.

По факту они наши с Анной работодатели. Не совсем конечно работодатели в общепринятом понимании, но типа того. Сами они, к слову, тоже получают задания от других, более влиятельных товарищей. Те, наверное, тоже получают указания от кого повыше. Но как там всё у них устроено, меня не интересует и не волнует.

Моё дело выполнять то, что мне говорят. Это наша с Анной функция. Мы с ней что-то вроде кочегаров на океанском лайнере, благодаря которым он продолжает своё движение в ведомые только капитану дали, а наше дело подбрасывать уголёк в топку. Поэтому мы задания не обсуждаем, мы их исполняем.

На этот раз нам поручили разобраться с обстоятельствами смерти Стефании, попутно навесив ещё пару-тройку важных дел. Как раз эти дела и стали главной причиной нашей высадки в эти райские места. Можно не сомневаться, что без них я никогда не услышал бы имя Стефании Мартинелли, и мне не пришлось бы разбираться в том, что с ней стряслось. Но всё сложилось, как сложилось. В итоге мы на Доминикане, едем в гостиницу, и прямо с колёс приступаем к работе.

***

По дороге я заехал на небольшую плазу и припарковал машину около продуктового магазина. Пора было начинать осматриваться и знакомиться с местной фауной. Мы зашли внутрь и стали неспешно изучать полки. Взяли пару бутылок пива, Анна прихватила с собой ещё пару пакетов с чипсами и связку бананов.

Пока расплачивались, Анна завела с кассиром разговор на тему, безопасно ли пользоваться тут такси, как вообще по ночам обстановка и каковы шансы у такой девушки, как она, нарваться на неприятности после ночного загула в клубе. Не в том смысле, что где бы тут она могли гарантированно поиметь приключения, желательно сксуального характера, а наоборот, как не влететь во что-то совсем неприятное.

Я ждал её снаружи, чтобы не мешать разговору. По соседству с магазином располагался лаундж-бар, и недалеко от его входа группа молодых крепких парней на мотоциклах расслабленно проводила время, изредка бросая пытливые взгляды на проходящих мимо.

«Местные таксисты», — догадался я. Есть такая тема на Доминикане, такси для бедных. Садишься с парнем на мотоцикл сзади, крепко обнимаешь его мускулистое тело, словно у вас любовь и всё такое прочее, и он везёт тебя куда скажешь. Дёшево, пробки на дорогах уже не волнуют, да и дороги могут быть совсем не дорогами, а тропинками или вообще чёрте чем, лишь бы протиснуться.

В общем, для местных куда-то добраться самое то. Чувствуешь себя при этом конечно напарником камикадзе, который рыщет по просторам океана в поисках авианосца, чтобы воткнуться в него. Зато дёшево и удобно. Если не думать о том, чем может закончиться такая лихая поездка, то всё просто чудесно. Я бы даже сказал, что всё просто ханки-дори. И да, мотоциклы у парней конечно не Харли-Дэвидсон и не Дукати, а что-то очень сильно недорогое, вроде мопедов. Но ездит, а это главное.

Ещё я подумал, что парни явно барыжат кокосом и прочими запретными удовольствиями. Это вообще у таксистов популярная тема, везде и всегда, приторговывать какой-нибудь запрещёнкой. К примеру, если посреди ночи в городе приспичило купить бухло, то надо сразу к таксистам, они не подведут. Причём неважно, про какой город мира я говорю.

У этих ребят вид был как раз такой, соответствующий. Были они из той породы, которых стоит только попросить, как они тут же вытянут для тебя зайца из шляпы или найдут за ухом сверкающий пятак. Одним словом, кудесники.

Поймав несколько изучающих взглядов в свою сторону, я решил, что пора, и не спеша направился к ним. Они разом замолчали и выжидательно уставились на меня.

Для начала я перед ними основательно расшаркался. В том плане, что сами мы не местные, а вы тут явно всё знаете. Вот по вам прям видно, что кроме вас тут никто ничего умного не скажет, поэтому «пор фавор», подскажите. Типа, как тут ездить, как с полицейскими дела решать, сколько давать чтоб отстали, вот это вот всё.

Пока я пытал их на дорожные темы, подошла Анна, что сразу изменило динамику разговора. Если со мной парни разговаривали со снисходительным тоном, типа «ну слушай, так уж и быть, объясним тебе, убогому», то с Анной они сразу включили режим павлина. Горделивая осанка, небрежные манеры людей, знающих себе цену и желающих понравиться, хвост веером. Короче, типичное поведение мужиков в присутствии привлекательной женщины. Даже если шансы на то, что им с этого что-то обломится, скажем так, не сильно высокие. А Анна… Она умеет этим пользоваться.

К концу разговора мы уже знали, где нам искать туры в места, куда обычно туристов не возят, где можно купить по дешёвке телефоны, в каких магазинах стоит закупаться продуктами, и какие бары лучше обходить стороной. И вообще, если что, обращайтесь, всё организуем. Причём предлагали они свою помощь с таким видом, словно их возможности были безграничны. Вижу цель, не вижу препятствий, вот это вот всё.

Когда мы с ними попрощались и сели в свою машину, Анна одобрительно сказала:

— Хорошо сработал. Эти теперь разнесут про нас по всей округе. К концу дня все будут знать, что мы тут делаем.

Я согласно кивнул. На это и был расчёт. Этот наш разговор с местными был началом операции прикрытия, и мы провели его совсем неплохо.

***

Скажем так, окружающим совсем не обязательно знать, с какой целью мы прилетели на остров. Поэтому важно, чтобы наши телодвижения не вызывали лишних вопросов. Этим мы должны были озаботиться в первую очередь.

Есть такая басня про волка в овечьей шкуре. Сдаётся мне, что это вообще библейская история, но пусть будет басня. Короче, жил-был в лесу хитрый волк. Однажды до него допёрло, что носиться по лесу за зайцами это не самое умное занятие, куда проще таскать овец из пасущегося неподалёку стада. И лучше всего для этого незаметно пробраться в него, прикинувшись своим.

Надел волк на себя овечью шкуру, начал блеять, как получается, хвостиком помахивать, изображать из себя няшную овечку. И что бы вы думали, план сработал. Овцы на всё это купились, начали с ним водить дружбу и вообще бог весть что намечтали себе об их совместном будущем. И всё у волка было хорошо, пока не объявился пастух. Тот быстро во всём разобрался, от души отмудохал серого и погнал его за синие леса, за высокие горы.

История, понятное дело, носит нравоучительный характер. Будьте осторожны, не доверяйте словам и внешнему виду, ибо за ними могут скрываться недобрые намерения и всё такое прочее.

Для детей такое в самый раз. Для взрослых уже нет. Если человек до понимания таких простых вещей не допёр сам, перепрыгнув из юности во взрослые дяденьки, то умные слова он уже не усвоит и не переварит их в житейскую мудрость. Тётенек, кстати, это тоже касается. Такая публика вряд ли даже уловит аллегорию, что в басне под овцами имеют в виду людей.

Однако эту басню можно прочитать по-другому, в совсем иной парадигме. Например, как инструкцию для волков.

Чему нас учит басня? Что овцы в массе своей существа тупые и невнимательные. Пастух вот сразу волка вычислил, а овцы ему глазки строили и тёрлись об него боками. Обмануть таких проще простого. Это, конечно, браконьерство в чистом виде, но естественный отбор никто не отменял.

Второй урок состоит в том, что мимикрия и неразглашение своих намерений это самый простой путь добиться желаемого. Если бы волк пришёл к овцам как есть и честно сказал, что он тут пообедать, это была бы совсем другая история. Но волк был умнее, поэтому прикинулся овцой. Когда нужно было блеять, он блеял, как бы трудно ему ни давался вокал. Когда нужно было жрать траву, он её жрал, хотя ни разу не вегетарианец.

Однако встаёт вопрос. Если волк такой умный, чего он тогда спалился перед пастухом? А всё потому, что плохо подготовился. Для овец его представление зашло на ура, а вот пастух сразу отметил, что овца какая-то неправильная. Блеет не в той тональности, траву жрёт без аппетита, шныряет меж овец странной походкой. Как бы там ни было, волчий экспромт для пастуха не прокатил.

Вывод такой, что волку нужно было репетировать дольше, чтобы вжиться в роль овцы. Либо изображать не овцу, а что-то похожее на себя. Например, прикинуться пастушьей собакой. И это очень хорошее решение. Чем ближе к тому, кто ты есть, тем надёжнее твоя легенда.

Понятно, что басня про волка в овечьей шкуре это не «Искусство войны» Сунь Цзы, но мудрости в ней тоже хватает. Если, конечно, умеешь правильно читать.

Вот, к примеру, смерть Стефании. Очевидно, что копаться в этом деле нам просто так никто не даст, на острове всем заправляют местные. При первом же намёке на то, что два непонятных персонажа начали тут играть в детективов, нам сразу же организуют профилактическую беседу и погонят с острова ссаными тряпками.

Мы также слабо представляли себе, с чем имеем дело. Смерть Стефании, при всей своей обыденности, сопровождалась рядом плохо объяснимых странностей, что наводило на подозрение о неслучайности произошедшего. А уж когда речь заходила о монете, которую она нашла, и которая вдруг пропала после её смерти, тут вообще можно было предполагать всякое.

На кого мы могли выйти в процессе расследования? Да на кого угодно. Мы только знали, что за всей этой историей могут стоять люди, с которыми лучше не пересекаться.

Поэтому, если уж нам позарез нужно было покопаться в местных почвах, делать это стоило на цыпочках и шёпотом. Для этого как раз и придумывают легенды. Математика здесь простая. Любые шум и гам привлекают внимание, это без вариантов. Но если к тебе это не имеет никакого отношения, то пусть себе шумят. Главное, чтобы это не несло никакой угрозы. Так вот, задача легенды убедить в том, что ты не представляешь никакой опасности.

В случае с волком его легенда сводилась к демонстрации стаду, что он такая же овца, как они. Он вырядился в овечью шкуру, блеял и аппетитно хрустел травой, что овцам вполне зашло. Они от него получили объяснение, кто он такой, и на этом успокоились.

Люди, по сути своей, те же овцы, примитивные и ленивые. Никто из них глубоко копать не любит. Им важно удовлетворить изначальное любопытство, получить более-менее внятное объяснение, после чего они быстро теряют интерес и успокаиваются.

Поэтому любая легенда это по сути своей объяснение, кто ты такой и чем ты занимаешься. Она должна быть простой и понятной, исключающей любые двусмысленности. У нас с Анной такая легенда была.

***

На самом деле это конечно легенда Анны, она под ней работает уже лет десять, а меня к ней пристегнули совсем недавно. Вот как начал я работать с Анной, так меня сразу туда и вставили. И никогда ещё наша легенда нас не подводила. Потому что всё в ней максимально продумано и плотно прикручено к тому, что есть на самом деле. Как ни крути, самая лучшая ложь это та, что максимально приближена к правде. Так меньше шансов что-то упустить и спалиться.

Анна всем и всегда представляется специалистом по разрешению кризисных ситуаций и восстановлению подмоченной репутации. Во-первых, звучит это солидно. Во-вторых, формально это чистая правда, поскольку она владеет небольшой маркетинговой компанией «Анна Морель Медиа Инк».

По документам я трудоустроен в этой компании специалистом по цифровым технологиям. Если перевести на человеческий, то я отвечаю за все виды съёмок и дальнейшую их трансформацию во что-то приличное, что можно показать клиенту.

Это, собственно, и есть наша легенда. Два несостоявшихся таланта, не до конца вышедших из леса юношеских грёз на поляну взрослой жизни и продолжающих жить мечтой сотворить в один день нечто звонкое. Отсюда громкие титулы на визитках, потуги на важность, а на деле мелкотравчатый бизнес снять рекламный ролик и написать пару хвалебных статей для профильных сайтов. В рамках этой легенды я бегал со съёмочной аппаратурой, светом и микрофонами, в то время как Анна изображала из себя диву от журналистики.

Короче, два безобидных недоразумения, которые занимаются сущей ерундой. На которых можно не обращать особого внимания, даже если они по своему недоумию лезут куда не надо. Это именно то, чего мы добиваемся, выглядеть травоядно.

Второй важный момент при создании легенды это возможность её проверить. С этим у Анны тоже всё в порядке, легенду для неё лепили чуть ли не с детства. Поэтому в интернете о ней можно найти много всякого разного, но ничего лишнего.

Школьные фотографии. Фотографии студенческих лет. Она на отдыхе с матерью. Тусовки с друзьями. Она заканчивает университет, начинает работать журналистом в известном журнале. Статьи за её именем. Обучение на юриста, работа в юридической фирме. Она со своим парнем. Потом с другим парнем. С подругами на отдыхе. Она открывает собственный бизнес. Перечень рекламных кампаний, в которых принимала участие.

По итогу получается история талантливой девочки, решившей, что сама сможет лучше, чем работать на дядю. Или история талантливой девочки, не рассчитавшей свои силы, упустившей свой шанс и оставшейся к тридцати четырём годам с неясными и во многом грустными перспективами. Но это уже как посмотреть.

Короче, у Анны очень хорошая легенда. Надёжная, понятная и легко проверяемая. У меня, конечно, с этим не очень. Я бы даже сказал, совсем не очень. Но я иду вторым номером, поэтому по мне вопросов обычно не возникает. К тому же я профессионально работаю с аппаратурой, это хорошо видно со стороны.

Если что, снимаем мы всегда без дураков. Отснятый материал уходит работающим на Анну мальчикам и девочкам, которые колдуют над ним и создают вполне съедобный продукт, за который потом клиенты платят деньги. Поэтому возьмись кто копать фирму Анны на предмет, что это вообще такое, за результат мы можем не переживать. Для всех это будет не сильно процветающее, но вполне жизнеспособное предприятие, которое реально существует и зарабатывает.

В рамках этой легенды мы прилетели на Доминикану готовить рекламу об отдыхе на острове. Заказчиком выступала местная туристическая ассоциация, которой нужно было срочно спасать репутацию гостиниц, у которых что-то пошло не так. Заказ, понятное дело, нашли не мы, нам его подогнали наши работодатели.

***

Хотя Доминикана популярна у отдыхающих, совсем безопасной её не назовёшь. Видимо, основная причина этого бедное население. Несмотря на хорошие темпы роста доминиканской экономики, нищеты тут ещё с избытком, а это прям жирный такой бульон для всякой преступной суеты.

Пиратское прошлое Тортуги тоже явно не забыто. Население здесь по факту живёт как бог на душу положит, к законопослушному поведению оно толком не приучено. Вдобавок ко всему солидные люди сделали из острова перевалочную базу, через которую из Южной Америки в остальной мир перетекает кокаин. И вообще, здесь творится много такого, о чём особо не принято распространяться. Так что криминал тут чувствует себя вполне комфортно.

Как бы там ни было, Доминикана регулярно попадает в список стран, где рекомендуется проявлять повышенную бдительность и не сильно расслабляться. Другое дело, что такой ахтунг творится не везде. Он есть, но не так, чтобы повсюду. Внутри туристических зон, где отели и всё заточено на отдыхающих, там ситуация достаточно пристойная, за этим власти следят.

Тем не менее, туристы на Доминикане умирают. Не так чтобы много, но умирают.

Чему, конечно, есть объяснение. Едут сюда все подряд, со всеми своими противопоказаниями, а тут им сразу жаркий влажный климат, алкоголь в неограниченных дозах, тропическая зараза и повышенные физические нагрузки. Скажем так, не самая лучшая комбинация для слабого организма. Это как раз то, чем объяснили смерть Стефании.

Убийства туристов тоже случаются, в дополнение к ограблениям и изнасилованиям. Но тут такое, подвиги Красной Шапочки повторять ни к чему, ходить по лесу одному среди ночи это лишнее. Ибо нет такого понятия, как излишняя осторожность. Но отдельные отдыхающие про это забывают и ведут себя слегка опрометчиво.

Ещё одна беда Доминиканы это пищевые отравления, от которых люди мрут даже в гостиницах. Так-то обычно всё ограничивается затяжным поносом и душевным диалогом с унитазом на тему «вылазь, чудище морское, я тебе жрать принёс». Но раз на раз не приходится, у кого-то организм говорит «я так больше не могу» и отказывается жить. Это я всё к тому, что здесь хоть и рай, но бессмертием тебя здесь никто не одаривает.

Но это как бы общий фон. Другое дело, что время от времени на острове неожиданно наблюдаются статистические аномалии, когда количество смертей среди отдыхающих заметно подпрыгивает. Это, естественно, стараются замять, но получается далеко не всегда.

И вот тогда по информационному морю начинают гулять гневные волны, в шуме которых можно хорошо слышать выкрики гордых альбатросов «да они людей палёным алкоголем травят!» или «да там зараза в каждой тарелке!». После этого курортная индустрия острова сразу же начинает проседать и просить о пощаде.

Вот на фоне такого очередного апокалипсиса Анне обломился неплохой заказ на съёмку рекламных роликов об отдыхе на Доминикане и продвижение их в соцсетях. Так мы с ней оказались на острове, две неприкаянные души с большими планами, ради которых нам предстояло прочесать тут всё вдоль и поперёк, чтобы показать все прелести этого чудесного места.

Такое вот у нас было красивое объяснение, что мы тут делаем. Самое главное, всё в нём до единого слова было чистой правдой.

***

Однако легенда дело такое, пока о ней не расскажешь, никто о ней не узнает. Поэтому нашей первостепенной задачей было донести её до окружающих. Чтобы все о ней узнали, прониклись, не задавали лишних вопросов, на нас не обращали внимания и не мешали нам работать. Это та самая операция прикрытия, ради которой мы едем в гостиницу, а не на виллу.

Для всех мы с Анной приехали на остров снимать рекламный материал. Именно так должны думать люди вокруг нас. Пока они так думают, мы по-тихому выясняем обстоятельства смерти Стефании, что вообще здесь происходит и почему мрут люди. Особенно нас интересовал вопрос, почему некоторые из них мрут без видимых на то причин.

Но у нас, помимо этого, есть и другие дела. Сможем ли мы их провернуть, прикрываясь только легендой про рекламную съёмку? Вряд ли. Как только мы начнём задавать неудобные вопросы и лезть куда не надо, это может вызвать недоумение и беспокойство. В этом случае нам придётся объяснять особо проницательным, что мы тут разобраться со смертью девушки. Мы будем вынуждены раскрыть им нашу историю про расследование.

Фокус в том, что это тоже легенда. Потому что основная задача у нас не Стефания и не расследование. Задача у нас немного другая. Я бы даже сказал, совсем другая. Такая, которая требует надёжной легенды, наложенной на другую, не менее надёжную легенду.

Несомненно, нам придётся заниматься всем, что мы заявляем. Тут без вариантов. Любая легенда требует ответственного отношения к себе. Поэтому рекламу мы снимем, со Стефанией разберёмся. Однако есть один нюанс. Если мы с этим справимся, то будем молодцы, нас похвалят. Если у нас получится не очень, никто нас особо ругать не будет. Потому что, повторю, главные задачи у нас совсем другие, и вот с ними нам облажаться никак нельзя.

***

Мы подъехали. Я припарковался на стоянке перед гостиницей, и мы поволокли свои чемоданы к стойке. Всё выглядело вполне пристойно. Большая ухоженная территория со своим куском пляжа, несколько трёхэтажных корпусов, пара бассейнов и много тенистых пальм. На ближайшие дни это станет нашим домом. Как по мне, совсем неплохой вариант.

ГЛАВА 3

На обустройство и распаковку чемоданов ушло минут пятнадцать, не больше. Про себя я отметил, что в номере было воздушно и просторно. Не так чтобы прям совсем разгуляться, но вполне достаточно места, чтобы не биться об углы кровати и не спотыкаться о чемоданы.

Сполоснувшись наскоро в душе, я натянул на себя шорты с майкой и брякнулся на кровать, не расправляя её, прямо поверх покрывала. Спать я не собирался, мне нужно было вытянуться во весь рост, чтобы унять боль в спине. Старые травмы давали себя знать всё чаще, и это меня начинало беспокоить.

В молодости про здоровье мало кто думает. Типа есть и есть, куда оно денется. Скорее наоборот, присутствует соблазн ставить над собой эксперименты, насколько ты бессмертный и где те пределы, которые тебе не одолеть. Всё это конечно следствие детской глупости, неконтролируемого любопытства и недостатка опыта. Но это такая дорожка, по которой проходят все. Ну или почти все. Я не исключение.

Потом мы становимся мудрее и осторожнее, но уже поздно. Здоровье начинает чахнуть, тело ведёт себя как пьяный клоун, у которого из рук валится гармошка и спадают штаны в самый неподходящий момент, и ты начинаешь корить себя матерными словами за прежние безрассудства. Я в это состояние почти вкатился. Ещё не совсем, конечно, но уже где-то рядом. И меня это совсем не радовало.

В дверь постучали условным стуком — два коротких, два длинных.

— Открыто! — крикнул я, продолжая валяться на кровати.

Зашла Анна, осмотрела комнату. Подошла и улеглась рядом со мной.

— У меня комната получше будет, — сказала она. — У меня вид на океан, она больше. Вообще как-то поприличнее выглядит. Так что будем встречаться у меня.

Если она говорит, что будем встречаться у неё, значит так и будет. Она у нас за главную. Я так, мелкота на подтанцовке, вспомогательный персонал.

Тут конечно я слегка прибедняюсь и юродствую, никто ко мне так не относится, тем более Анна. Но статус в организации у неё реально повыше моего будет. Хотя бы потому, что я к ним прибился совсем недавно, в роли подкидыша, а она им своя считай с момента рождения. Так что весь этот пасьянс явно не в мою пользу.

***

Как меня угораздило во всё это вляпаться? Я бы объяснил это так — борьба за выживание и череда вынужденных шагов. Когда у меня начались неприятности, я должен был умереть, чтобы не сгинуть. И я умер. По крайней мере, так записали в бумагах. Типа пропал без вести при выполнении боевого задания. После этого я очнулся в госпитале под чужим именем, и меня огородами и оврагами, через соседнюю нейтральную страну, смогли по-тихому переправить в Канаду.

Там меня передали из рук в руки структуре, которой как бы официально не существует, но которая имеет очень даже приличные возможности и хорошие связи. В том числе связи среди отдельных представителей военных ведомств в разных странах. Насколько я могу судить, отец Михаила был каким-то образом связан с этой структурой или даже входил в неё. Насчёт входил, это только мои догадки, конечно. Как всё обстоит на самом деле, я не знаю, мне никто ничего не объяснял.

Факт тот, что меня по рекомендации моих покровителей в эту очень закрытую структуру взяли. Как так получилось, что там они про меня наплели, сам до сих пор не пойму. Сейчас-то я знаю, что попасть в нашу организацию со стороны практически невозможно, там только свои. Я в какой-то степени аномалия.

Так я оказался в помощниках у Анны, которая как бы работает сама по себе, но в то же время подчиняется указаниям, полученным сверху. Про саму структуру я знаю немного, считай самую малость. Только то, что мне по каплям выцеживает Анна и наши начальники из «Андромеды», с которыми мне приходится общаться довольно часто.

В целом порядки в нашей организации не сказать чтобы очень строгие, скорее наоборот, но основные принципы во многом близки кодексу якудзы. Но это, как я понимаю, общее место для всех организаций такого рода, по другому им не выжить.

По крайней мере, разболтать важные секреты, отказаться от выполнения задания или отойти в сторонку, когда речь идёт о выживании организации, это точно не рекомендуется делать. Судя по намёкам и общему настроению, после такого можно исчезнуть и никто тебя уже никогда не найдёт. Может, конечно, на деле всё не так драматично, но я проверять на себе такое точно не хочу.

И вообще, пока меня всё устраивает. Единственный вопрос, который меня мучает, это выпустит ли меня структура из своих лап, если я решу отойти от дел. Но искать ответ на этот вопрос мне пока рано. Время ещё не пришло.

Поэтому я просто делаю то, что умею, стараясь быть полезным. И дружу с Анной. Что делать совсем несложно, она реально классная.

***

Полежав немного, Анна поднялась и лёгким кивком головы дала понять, что хватит валяться, дел невпроворот. Я тоже встал, сгрёб в сумку всё, что требовалось для съёмки, и мы вышли из прохлады комнаты на тропическую жару.

Солнце светило бешеным фонарём, редкие облачка где-то у горизонта никак не помогали, и от всего этого пекла спасал только лёгкий бриз, который шёл со стороны океана.

Прогулка у нас была чисто оценить обстановку и немного засветиться. Нам нужно было нести нашу легенду в массы. Поэтому первым делом мы пошли в главное здание, где в продуваемом насквозь лобби располагалась стойка администрации. Там же был вход в основной ресторан, куда народ стекался на завтраки и прочий водопой. На втором этаже здания располагался бар с шикарным чёрным роялем в холле. К инструменту прилагалась худенькая мулатка в красном платье в белый горох, душевно исполнявшая Листа.

Я активно снимал. Если что, быть фотографом это очень хорошее прикрытие. Хотя ты мозолишь всем глаза, на тебя не очень-то обращают внимание. Точнее, сначала тебя очень даже замечают, а потом уже нет. Ты как уборщица, которая у всех на виду, а спроси про неё, никто ничего не вспомнит.

Вот Анна другое дело, её как раз все запоминали. Время от времени она вставала в расслабленную позу и по очереди на английском и французском бодрым голосом со счастливым видом рассказывала взахлёб, как здесь умопомрачительно хорошо.

Получалось у неё абсолютно естественно, профильное образование журналиста и опыт делали своё дело. К тому же девушка она была видная, молодая и задорная, и даже если бы она принялась нести отборную чушь, рекламный ролик вряд ли от этого стал бы хуже. Как ни крути, рекламу смотрят, а не слушают. Но Анна, ко всем своим достоинствам, была ещё весьма умной девушкой, поэтому говорить у неё получалось тоже складно.

Так, не спеша, с длительными остановками, мы прошлись по территории гостиницы и дошли до пляжа. По ходу мы выяснили всё, что нам было нужно. У нас сложилось полное представление, где расположены бассейны с барами, где находятся другие рестораны, из каких корпусов туда обычно стекаются для пропитания отдыхающие, кто какие экскурсии предлагает.

Естественно, к поездке мы готовились, изучив в том числе план гостиницы и что расположено вокруг. Но без увидеть вживую картинка была неполной. Это вообще универсальное правило — пока ты не побывал на месте и не пощупал всё своими ручками, не посмотрел своими глазками, не понюхал и не попробовал на вкус, все твои абстрактные знания мало чего стоят. Сейчас, неспешно гуляя по территории, мы понемногу проникались атмосферой этого места и начинали его чувствовать.

Мы знали, что Стефания в ту ночь, когда умерла, вернулась из клуба примерно в два часа утра. Нас интересовало, могла ли она после этого попереться ещё в какой-нибудь бар на территории гостиницы и набраться там какой-нибудь дряни, которая добила её. Также мы хотели оценить вероятность события, что её обобрали в ту ночь на территории гостиницы, отобрав у пьяной девушки телефон и монету. Из тех наблюдений, что мы сделали, получалось, что вряд ли.

Мы накинули несколько кругов вокруг того корпуса, где она жила. Прошлись по тем дорожкам, по которым она ходила. Заглянули в бар поблизости и выяснили, что он после часа ночи не работает. Анна по ходу устроила флирт с барменом, кокетничая и томно заглядывая ему в глаза. Он в ответ на её игривые расспросы так же игриво объяснил, что ходить по пляжу вечером безопасно, тут вокруг охрана, и вообще такой девушке, как она, переживать особо нечего. На такую красоту никто руку не поднимет и плохое ничего не сделает. Особенно если с ней будет такой парень, как он.

Когда мы вышли из бара, Анна осмотрелась по сторонам и сказала деловито:

— Пошли искать кладоискателей. Заодно по берегу прогуляемся, посмотрим, что тут и как.

Хотя время шло к вечеру, на пляже было достаточно много людей. Кто-то гулял, как мы с Анной. Кто-то продолжал загорать на лежаках, подставив тело лучам заходящего солнца. Кто-то чинно сидел с бокалом за столиками, расставленными вдоль гостиничных территорий. Большая компания виндсёрферов дружно ловила ветер в раздуваемые паруса, по очереди уходя под ними на досках в начинающий волноваться океан.

Ветер поднимался всё сильнее. Он трепал волосы и нёс солёную взвесь с гребней волн, шедших бесконечной чередой со стороны океанских просторов. Волны поднимали со дна песчаную муть и с громким вздохом шлёпались всей своей тяжестью о берег, в желании выплеснуться как можно дальше. Очки из-за ветра покрывались мелкой моросью, их приходилось постоянно вытирать. По-хорошему, их надо было бы снять, но солнце продолжало слепить буйным сиянием с упорством маньяка, не обращая внимания на набегавшие от горизонта тучи.

Я обратил внимание на пару немолодых уже людей, затянутых в гидрокостюмы, с наушниками на голове и металлоискателями в руках. Они бродили по щиколотку в воде, обдаваемые набегающими волнами, с черпаками на длинных палках. Ими они загребали песок и подносили к металлоискателям.

Я прикинул, что ребята этим делом явно занимаются серьёзно и вся их амуниция стоит наверное весьма неслабо. Но это так с любым увлечением. Стоит только заняться чем-то на хорошем уровне, с закосом на профессионалов, и деньги из кошелька сразу понесутся со свистом. Ибо совершенству нет предела, а остановиться трудно, когда тебя грызёт желание изнутри.

Всё это время Анна раздражённо бухтела про дурацкий ветер, из-за которого ей придётся сегодня отмывать голову от соли; про дурацкую влажность, из-за которой она потеет как свинья перед убоем; про дурацкий песок, который уже давно набрался ей в туфли и теперь безбожно натирает её ноги; и вообще про всё, что попадалось ей на глаза. Есть у неё такое в характере, разнести всё по кочкам, если что-то не по ней.

Я шёл молча, не обращая особого внимания на её бубнёж, перекрываемый шумом волн и ветра. Снимать было бесполезно, объектив буквально через пару секунд покрывался слоем солёной сырости, и я уложил камеру в сумку. Я просто брёл и глазел по сторонам, вдыхая морской воздух.

Мимо нас прошли два пацана с немецкой овчаркой. Я от души пожалел собаку, попавшую совсем не в тот климат. Ей бы туда, где снег, где с утра изо рта пар от свежего морозца, вот это вот всё. А здесь ей точно не место, под душным куполом жарких тропиков, у тёплого беспокойного солёного океана. Если что, собак я люблю. Гораздо больше, чем людей. Святые создания, преданные и добрые, не то что люди.

***

Наконец Анна утихла. Мы дошли до нужного места и теперь оставалось найти тех, кого мы искали.

Вдоль пляжной зоны шёл ряд дощатых сараев, выкрашенных в весёленькие цвета, из которых местные вели свой незатейливый бизнес для отдыхающих. Здесь давали напрокат всякие причиндалы, предлагали куда-нибудь свозить или организовать маленький праздник, обещая превратить отдых во что-то яркое и запоминающееся. Короче, если душа желала услад, то это сюда. За этими сараями стояли строения посолиднее, из бетона, где в таких же мелких лавках продавали туристам всякий нужный и ненужный хлам.

Среди этого рассадника дикого капитализма в его незамутнённых формах, густо заквашенного на местном колорите, нас интересовала одна конкретная артель. Нам нужны были ребята, которые вывозили отдыхающих на дальние пляжи и острова для поиска сокровищ, попутно обеспечивая их металлоискателями и прочей амуницией. К ним у нас был деликатный разговор.

По имевшейся у нас информации, именно с ними Стефания была в той поездке, где ей повезло найти старинную монету. Через них мы хотели выяснить, где была сделана находка и как это произошло. Как минимум, мы хотели услышать их версию случившегося. Также не лишним было понять, что это за ребята, чем занимаются по жизни, что знают о монете и как могут быть связаны с её пропажей.

Интерес к этой монете у нас был неспроста. Выяснение обстоятельств её находки и дальнейшей пропажи входило в перечень наших основных задач на острове. Именно история с монетой привлекла внимание тех людей, которые запустили процесс расследования обстоятельств смерти Стефании, направив нас на Доминикану.

Сама Стефания этих людей совершенно не интересовала. Им была важна только монета. Точнее, история, стоявшая за ней, и кто мог быть в неё вовлечён. Расследование обстоятельств смерти Стефании и рекламные съёмки были нужны лишь для отвлечения внимания. На деле они служили исключительно одной цели, чтобы никто не мешал нам копаться в теме с монетой и не догадался об истинных причинах нашего интереса к ней.

Так что разговор с парнями из артели нам предстоял деликатный и напряжённый, примерно как езда на велосипеде по скользкому льду со стаканчиком горячего кофе в руках. Нам нужно было вытянуть из них информацию по максимуму, при этом не дав ни малейшего повода заподозрить нас в интересе к этой монете.

Такие беседы в обязательном порядке требуют исполнения брачных танцев журавлей в качестве прелюдии. Стоит только бухнуть вопросом без предварительных поглаживаний по приятным местам, и твой визави сразу же закроется так, что потом из него никакими угрозами и посулами уже ничего не вытащишь. Поэтому, чтобы вышло по душам, сначала следует познакомиться, приучить к себе, выстроить доверительные отношения, и только потом начинать играть в доброго следователя. По-другому это не работает. Всё требует терпения и времени, с хороводами и задушевными песнями.

***

Нужную нам артель мы нашли быстро, она здесь такая была одна. Помимо металлоискателей они выдавали напрокат ещё и снаряжение для подводного плавания. Выглядело так, что ребята кладоискательством занимались вполне профессионально. Что они не только в песке на берегу ковыряются, а лезут прямиком на глубину, где притопленное богатство испанских колоний терпеливо мани́т со дна своим тусклым блеском.

Как по мне, схема их бизнеса выглядела очень даже элегантно. По крайней мере, как я её себе представил.

Сначала ты набираешь толпу отдыхающих, которые тебе платят деньги. Потом вывозишь их на дикий берег, даёшь в руки металлоискатели и пускаешь просеивать для тебя песок. Дальше смотришь, кто что нашёл. Если вдруг случается интересная находка, берёшь берег на заметку. По карте течений рассчитываешь, откуда могло принести найденное богатство и где может лежать тот затопленный галеон, из которого начали сифонить ценные ништяки. А дальше навешиваешь на спину баллоны, суёшь в рот регулятор и начинаешь барражировать дно.

Короче, выглядело всё очень красиво. Конечно, у этих парней могло быть устроено всё иначе, но сложившаяся в моей голове схема мне очень даже нравилась.

Проторчали мы в этом сарае достаточно долго. Беседа вещь такая, спешки не любит. Анна откровенно строила парням глазки, вдвигая им историю про съёмку рекламных видосов с толстыми намёками, что можем сделать и для них. Я исполнял роль восторженного романтика, который заходился от рассказов про поиск сокровищ, показывая всем своим видом, что готов слушать их бесконечно. Парням такой интерес льстил, и они не закрывали ртов. Так, к концу разговора, мы были уже в курсе, кто они такие, чем занимаются и чем дышат.

Всё шло хорошо, и в какой-то момент у меня даже возник соблазн начать задавать интересующие нас вопросы. Но я сдержался. В таких ситуациях лучше не гнать. Тем более нам по-любому нужно было осмотреть место находки монеты вживую, не привлекая внимания. Для этого разумнее всего было съездить с ними на экскурсию в составе группы.

На нашу удачу, на утро у них были свободные места. Группу вывозили на дикий берег, где мы на выбор могли побродить с металлоискателем или поплавать на досках вдоль пляжа. Оказывается, они ещё и доски давали в аренду. Мы заплатили стоимость поездки, получили расписку и пошли обратно в гостиницу.

Я шёл и думал о том, что пока всё складывалось вполне удачно. Мы провели съёмку, засветились, нас явно запомнили. Мы наладили отношения с парнями, которые непосредственно связаны с находкой монеты. К тому же выглядело так, что их можно будет привлечь к ещё одному мероприятию, важному для нас, что заметно облегчало нашу задачу.

Анна тоже шла молча, думая о своём. Только когда мы дошли до своей гостиницы, она неожиданно сказала:

— Слушай, что-то я проголодалась. Давай заскочим в ресторан.

Я согласно кивнул и мы направились к главному корпусу. Несмотря на накопившуюся усталость и желание как можно быстрее брякнуться в постель, поесть нам не мешало. Ещё я думал о том, что спокойные дни у нас наступят теперь нескоро.

ГЛАВА 4

В гостинице мы разошлись по своим номерам. Анна спешила промыть волосы от соли, чтобы они не висели соломой, и вообще ей не терпелось привести себя в порядок после перелёта. Мне нужно было слить снятое за сегодня в облако и поставить аппаратуру на зарядку.

Ещё нам требовалась небольшая корректировка нашего плана, учитывая собранную за день информацию. Нужно было спокойно полежать и подумать, чтобы никто не дёргал, в том числе Анна. Она, пожалуй, в первую очередь.

Если что, расследование по делу Стефании по большей части лежит на мне. Это второстепенная задача, как раз мой уровень. Анна это уже другой калибр. Она дирижирует тем, ради чего нас собственно сюда и послали. Дело тут не в подготовке, кто что умеет и кто с чем справится. Дело в статусе в той организации, на которую мы работаем. У Анны он заметно выше моего.

Основную работу по Стефании мы проделали до прилёта на Доминикану, поработав с доступной информацией. Доступной условно, конечно, потому что помимо всего прочего мне пришлось влезать в закрытые сети организаций, которые могли иметь нужные нам сведения.

Было это законно? Абсолютно нет. Но такова специфика нашей работы. Для наших начальников важен результат, а как он получен, это уже вопрос тридцать пятый. Терять берега нам, конечно, не дают, но в остальном свобода у нас полная. Главное не попадаться и не оставлять следов. Но в этом как раз я хорош, это то, чему меня учили.

Короче, что делала Стефания на острове, мы представляли. Помогли её посты в соцсетях, вовремя сохранённые нашими командирами, а также показания двух человек, с которыми она провела бо́льшую часть времени на Доминикане.

Это была её подруга по имени Лиззи, с которой она делила комнату в гостинице, и парень по имени Дэвид, с которым она познакомилась уже на острове.

***

На самом деле Лиззи вовсе не была её подругой в том смысле, что никакие дружеские отношения со Стефанией её не связывали. Они работали в одной компании, регулярно пересекались, но знакомство было шапочным. Так, перекинуться парой слов в лифте, оказаться случайно на одной вечеринке, вот и все отношения.

Поехали вместе отдыхать они исключительно из-за удобства и финансовых соображений, и вышло это совершенно случайно. Но по факту были они друг другу людьми совершенно чужими. И если первые пару дней они ещё как-то держались вместе, то потом каждый развлекался уже по своей программе.

Буквально на третий день отдыха они поехали на экскурсию, где им дали возможность поиграться в охотников за сокровищами. Для понимания, это только на словах охотник за сокровищами звучит заманчиво и романтично. На деле всё совсем по-другому.

На деле ты бродишь часами под палящим солнцем с увесистым металлоискателем в руках по зыбучему песку в надежде найти хоть какую-нибудь старую хреновину — и чаще всего ничего не находишь. Тут надо быть сильно одержимым, чтобы этим заниматься.

Неудивительно, что энтузиазма у отдыхающих на такое развлечение хватает не больше чем на полчаса. После того как каждый из них почувствует себя достаточно приобщённым к поиску кладов, а сделанные фотки с хэштегом «я ищу сокровища, хе-хе» улетают в сеть, приходит время бесконечного пикника и покупаться в уединённом месте на диком пляже. В итоге участники этого мероприятия возвращаются в свои гостиницы с приятным чувством, что день у них прошёл очень даже ничего.

Весь этот красивый алгоритм для Стефании обломала находка. Буквально минут через двадцать у неё запищал прибор, она поковыряла песок носком ноги и нашла увесистую железяку, похожую то ли на монету, то ли на медальон. Металл монеты был похож на бронзовый сплав, а на поверхности просматривались какие-то непонятные знаки.

Она кинулась показать свою находку парням, которые привезли их на берег, но те не смогли сказать ничего путного. Повертев с умным видом монету в руках, они посоветовали свозить находку в Санто Доминго к знакомому оценщику, который занимался антиквариатом.

Это мы знали со слов Лиззи, которая была свидетелем находки. Причём она вспомнила одну любопытную деталь. Один из парней посоветовал оставить монету на берегу, закопав её обратно в песок. Типа, на удачу. Советовал он достаточно настойчиво, хотя упираться не стал. Выглядело это странно, и Лиззи решила, что он пытается развести Стефанию. Типа, она закопает, а он вечером придёт и заберёт себе.

У Анны на этот счёт было другое мнение. Она объяснила, что на островах вовсю распространена практика накладывать заговор на предметы. После того как такой предмет попадает в руки другому человеку, на него переходят проблемы и беды того, кому этот предмет принадлежал и для кого был сделан этот заговор.

При этом процедура имеет свои правила. Предмет не может быть передан из рук в руки. Владелец предмета должен с ним расстаться добровольно. Переход предмета к новому владельцу должен произойти по воле случая, но ни в коем случае не как спланированный акт. Поэтому обычно заговорённый предмет подбрасывают в такое место, где его легко найти. Он должен выглядеть как потерянный и представлять ценность, чтобы был соблазн его взять.

Найденная Стефанией монета очень хорошо вписывалась в эту схему. Возможно, тот парень пытался предупредить её, чтобы она не связывалась с найденной железякой, догадываясь о природе этой находки. Стефания, как мы знаем, его не послушала.

И тут в её жизнь вошёл Дэвид. Именно он стал тем вторым человеком, по рассказам которого мы восстановили хронологию пребывания Стефании на Доминикане.

Когда мы приступили к расследованию, мы встретились и с Лиззи, и с Дэвидом. Разговор был неформальный, под гарантии, что их имена нигде не будут фигурировать никаким образом. Естественно, потом их рассказы мы перепроверили, в первую очередь по фотографиям Стефании из соцсетей.

К слову, о соцсетях, в которых кто-то удалил все профили Стефании. Как я понял, как только она поставила фотографию с найденной монетой в сеть, программа её тут же выцепила и послала сигнал людям, которые инициировали наше расследование. Одновременно была скопирована вся информация по Стефании, которую можно было найти в сети.

По крайней мере, когда все профили Стефании из сети пропали, нужная информация сохранилась и была передана нам. Можно было конечно предположить, что за удалением профилей стоят те же люди, что эту информацию сохранили, но нет. Одна из наших задач как раз и состояла в выяснении, кто стоит за всей этой непонятной суетой.

***

Возвращаясь к Дэвиду. Было ему почти тридцать, работал он у дяди в ландшафтной компании и представлял собой типичного выходца из итальянских районов Бостона. Как я понимаю, помимо всего прочего, итальянские корни стали для него и Стефании важным фактором взаимного притяжения. Такие вещи абсолютно не вербальны, однако работают достаточно хорошо, где-то на уровне подсознания. Как у нас с Анной, например. Короче, у Дэвида и Стефании изначально были хорошие предпосылки для отращивания отношений.

Ещё с детства он был увлечён поиском подводных сокровищ, и вместе со своим двоюродным братом они каждый год выезжали на пару недель понырять и поискать затонувшие корабли. На самом деле это увлечение было больше поводом интересно провести время, никаких сокровищ они не находили. Но у каждого свои тараканы в голове, и у Дэвида с братом они были такими.

В этом году они решили поехать на Доминикану. К ним присоединились два парня откуда-то из Оклахомы, с которыми они познакомились в чате кладоискателей. Непонятно, чего эти двое там делали, но на месте выяснилось, что поиск сокровищ их вообще не возбуждает. Ребята просто любили тусить. Причём отрывались так, что Дэвиду с ними было конкретно неуютно. То, что были они заметно старше, ситуацию только усугубляло.

Но деваться было некуда. Они совместно снимали дом, у них была одна машина на всю компанию, а расходы изначально были расписаны на четырёх человек. Короче, сами виноваты, нефиг связываться с кем попало. Поэтому приходилось приспосабливаться и терпеть.

В тот день они зафрахтовали баркас и готовились выйти на нём в открытое море. И тут Дэвид заметил, что кто-то из группы с металлоискателями по соседству что-то нашёл.

Чисто для понимания. Берег, на котором всё это происходило, хотя и был диким, но не был пустынным. В одном его конце располагались рыбачьи причалы, где местные сушили сети и швартовали свои лодки. Другой конец отвели под завоз отдыхающих, чтобы те могли прикоснуться к первозданному. Берег был большой, песка хватало на всех, и местные использовали его под свои деловые нужды кто как мог.

Когда Дэвид увидел, что кто-то что-то нашёл, он сразу же поспешил посмотреть, с чего такое возбуждение. Так они познакомились со Стефанией, и у них кликнуло.

Стефанию факт находки раззадорил, ей захотелось ещё. Удача вещь такая, она кружит голову и манит перспективами. Тебе начинает казаться, что поймал бога за бороду и нужно отдоить этого зазевавшегося мужчину досуха, пока прёт. Далеко не каждый понимает, что в такой момент лучше как раз остановиться, сказать спасибо и уйти. Стефания с этой концепцией не была знакома, поэтому мудро поступать не стала.

Дэвида находка Стефании также подбодрила мыслью, что раз на берегу валяются монеты, то где-то недалеко в море скучает на дне одинокий корабль с сундуками и мешками разного добра. Согласно документам, которые Дэвид изучал в архивах Бостона, где-то здесь у этих берегов должны лежать как минимум три затонувших галеона. Собственно, они компанией за ними сюда и приехали. Находка Стефании выглядела как подтверждение его правоты.

Слово за слово и Стефания решила продолжить отдых в компании Дэвида. Парни пообещали научить её нырять с аквалангами, вывезти поплавать в море и даже устроить там рыбалку. Их можно было понять, наличие молодой красивой особи женского пола с перспективами флирта и секса переводило отдых на другой уровень. И кто знает, а вдруг Стефания решит кому-то из них оставить на память сделанную ею находку?

Вот с этого момента дорожки Стефании и Лиззи разошлись. Стефания стала проводить время с Дэвидом, у той появился свой ухажёр.

***

По словам Дэвида, в первый день их знакомства Стефания с аквалангами плавала всего один раз и совсем недолго. Она фактически только осваивала это новое для себя занятие. В тот день они больше занимались рыбалкой, те двое из Оклахомы оказались на редкость понимающими в этом деле.

На второй день Дэвид решил отвлечься от кладоискательства, откололся от компании и провёл его со Стефанией, дав их роману шанс расцвести пышным бутоном. И всё шло хорошо, пока не наступил третий день.

С утра они опять вышли в море, где вся компания сделала три длительных погружения. Это, конечно, явный перебор, но для них это была последняя возможность провести время под водой. Вечером следующего дня они вылетали домой, а правило выдержать как минимум сутки до полёта, чтобы из крови вышел азот, никто не отменял.

Если говорить про Стефанию, то она глубокие погружения не делала. Она плавала около рифов, недалеко от лодки, чтобы иметь возможность сразу же всплыть, если что-то пойдёт не так. Дэвид из-за неё тоже не уходил на глубину, стараясь держать её в поле зрения.

Когда они пошли на погружение в третий раз, у неё в какой-то момент в маску набралась вода. Она всплыла, Дэвид поднялся вслед за ней. Пока они болтались поплавками на поверхности, разбираясь с её маской, к их баркасу подошла другая лодка. С неё передали сумку и лодки тут же разошлись.

Когда Дэвид со Стефанией поднялись на баркас, управлявшие им парни выглядели настороженными и недовольными. Как объяснил Дэвид, он сразу догадался, что в сумке кокаин, а парни втёмную использовали их выход в море для перевалки наркоты на берег.

То, что их на этом застукали, им сильно не понравилось. Дэвид как мог постарался разрядить обстановку. Типа, их это не касается, им до бантиков, чем они тут занимаются, и вообще расслабьтесь.

Они дождались остальных, когда те всплывут, и баркас пошёл к берегу. Это был их последний выход в море. И всё складывалось хорошо, пока не стало складываться плохо.

***

Уже когда они загрузили своё снаряжение в машину и стали отъезжать, Дэвид рассказал остальным о случившемся, с чего эти ребята с баркаса стали такими колючими. О чём потом, конечно, сильно пожалел.

Вместо того чтобы побыстрее свалить и раствориться в барах Пунта-Каны, эти два балбеса из Оклахомы развернули машину и поехали обратно к тому месту, где их высадили. Бурные возражения Дэвида, его брата и Стефании они тупо проигнорировали.

Когда они подъехали к месту, их парни были уже не одни. Рядом с баркасом стояла навороченная тачка, а парни что-то горячо обсуждали с владельцами машины. Нормальные люди в такой ситуации сделали бы вид, что ошиблись дверью, и проехали мимо. Но те двое из Оклахомы решили поступить иначе. Они подъехали почти вплотную, вылезли из машины и пошли договариваться о покупке кокаина. Типа, мы же знаем, что он у вас есть, продайте его нам.

О чём они договорились, Дэвид не знает. От берега компания поехала в центр города, где их сбросили около супермаркета, и всё оставшееся время Дэвид провёл со Стефанией и двоюродным братом.

Вечером они поехали в клуб, где потёрлись немного, а когда вернулись домой, застали там эпическую оргию. Эти двое из Оклахомы решили напоследок оторваться по полной. Они притащили с собой невесть откуда взявшихся знакомых, пригнали табун проституток и устроили задорный пьяный загул с групповухой.

Стефанию, которая была целый день на взводе из-за случившегося, от увиденного конкретно бомбануло. Она сорвалась на Дэвида по поводу его друзей и куда он её втянул, попутно объяснив, какой он придурок. После этого она вызвала такси и уехала к себе в гостиницу. Больше Дэвид с ней не общался.

Он звонил ей на следующий день, она не взяла трубку. На его текстовые сообщения она также не отвечала. Было понятно, что между ними всё затухло, даже не подхватившись. Вечером он улетел домой. О том, что Стефания умерла, он впервые услышал от нас с Анной, когда мы вышли на него для разговора.

В тот день, когда Дэвид улетал домой, Стефания с утра поехала в Санто Доминго к оценщику. Состоялась ли встреча, что он ей сказал и чем вообще закончилась её поездка, мы не знали. Единственным человеком, кто мог прояснить ситуацию, была Лиззи. Но она уже вовсю крутила роман с парнем из соседней гостиницы, и ей было не до Стефании.

Всё, что мы имели, это фотографии, которые Стефания постила в сеть из Санто Доминго. По ним мы смогли хотя бы приблизительно составить маршрут, по которому она передвигалась.

***

А потом наступил тот роковой день. С утра Стефания с Лиззи поехали кататься на квадроциклах в горы. Там она неудачно свалилась и шибанулась спиной о дерево. Не так чтобы сильно, но на теле остался заметный синяк. Именно этой травмой местный патологоанатом объяснил небольшой отёк лёгких. Хотя отёк с таким же успехом мог быть связан с её опытами с аквалангами, но патологоанатом о них не знал.

Время после обеда Стефания провела в гостинице, свив себе уютное гнездо около бара, где мохито и пина колада приглушали боль в спине. Лиззи проводила время со своим парнем на пляже. К вечеру Стефания отошла, и они втроём поехали в модный клуб со смешным названием. Подруга там не задержалась. Её парень улетал следующим утром, и они здраво рассудили, что вдвоём в номере им будет веселее, чем втроём в клубе. Так Стефания осталась одна.

Насколько подруга могла вспомнить, при расставании телефон Стефании был при ней. Монета, видимо, тоже. Стефания с ней не расставалась, считая её своим талисманом. По крайней мере, из Санто Доминго она вернулась с монетой.

Что было со Стефанией в клубе дальше, с кем она проводила время и как добралась до гостиницы, мы пока не знали. Эту информацию нам ещё предстояло получить по местным каналам.

Мы знали только то, что Стефания добралась до номера самостоятельно, после чего умерла во сне из-за остановки сердца. Девушки на стойке видели её заходящей в гостиницу. Выглядела она заметно подвыпившей, но не так чтобы в стельку. По крайней мере, особой тревоги она и её поведение не вызывали.

А дальше уже пошла та череда странностей, которые придали смерти Стефании налёт готического нуара. Сначала не нашли её телефона и монеты. Потом история с моргом. Вслед за этим удаление профилей Стефании в соцсетях. Причём было совершенно непонятно, почему их удалили не сразу после пропажи телефона, а только спустя несколько недель.

Это то, что мы знали на сегодняшний день. У нас было несколько версий, что могло стоять за её смертью, и нам нужно было начинать эти версии отрабатывать одну за другой. Этим мы и должны были заняться в ближайшее время.

ГЛАВА 5

Солнце пробивалось в стык наспех задёрнутых штор и светило мне в глаз. Я бы, наверное, поспал ещё, время было, но яркий свет уже вывел меня из состояния сонной дрёмы.

Напоследок мне удалось ухватить обрывки сна, в котором я был чем-то вроде червя, покрытого хитиновой чешуёй, как кольчугой. Я себя со стороны не видел, но знал, что выгляжу именно так. В одном из запомнившихся коротких проблесков я легко скользил внутри ветвей огромного дерева по протокам древесных соков, примерно как змея, ловко выписывающая синусоиды на водной глади.

В другом фрагменте я лежал в дупле этого массивного дерева, свернувшись кольцами и заполнив собою всё пространство, чтобы не дать захлестнуть внутрь чёрным маслянистым волнам бушующего вокруг бескрайнего моря.

В чём суть сюжета, с чего я стал червём, этот момент я начисто упустил при пробуждении. Видимо, попавший на лицо яркий свет бесцеремонно выдернул меня с прогулки по другому миру, после чего ухватить за хвост ускользавшие ночные видения уже не было никакой возможности. От них остались лишь рваные обрывки и тоскливое чувство неосознанной тревоги.

Со снами вообще нужно вести себя предельно аккуратно. Они словно пугливые косули, готовые при любом хрусте ветки сорваться и скрыться в ближайшей чаще. Чтобы не дать снам взмыть и умчаться в запредельные дали, следует просыпаться не спеша, задержавшись в состоянии полудрёмы. Сегодня у меня так не получилось.

Вставать я не спешил. Повернулся другим боком к окну и стал прогонять в голове план наших действий. На сегодня стояла задача прояснить ситуацию с монетой, которую нашла Стефания. Мы ехали на ту же экскурсию, во время которой этот странный предмет попал ей в руки, с теми же парнями, с которыми ездила она. Я рассчитывал, что побывав на месте, ясности станет больше.

То, что находка монеты могла сыграть роль в смерти Стефании, такой вывод напрашивался сам собой. Это вовсе не означало, что так оно и было, но отмахнуться от прослеживаемой связи между этими событиями тоже никак не получалось.

***

Единственная версия, которая к находке монеты не имела никакого отношения, сводилась к причастности чикагской мафии к этой странной во всех отношениях смерти. Хотя как раз такой сценарий лично мне казался наименее вероятным, несмотря на настоятельные просьбы родителей Стефании покопаться в первую очередь именно в этом. Как по мне, версия была дырявой со всех сторон.

Было совершенно непонятно, зачем мафии убивать Стефанию, да ещё на Доминикане.

Положим, у мафии и отца Стефании возник спор из-за места, кто и что там будет строить. Обычная в этом бизнесе история. Поставленные на кон доходы тоже не поражали воображение. Для родителей Стефании да, для них эта сумма была приличной. Но для мафии и вообще крупных застройщиков не сказать, чтобы очень. Не на карманные расходы, конечно, но и не так чтобы сразу озолотиться.

Убивать из-за таких разногласий это явный перебор, не тот случай. Машину там поджечь, устроить погром в офисе, это уже серьёзный заход для подобной ситуации. Даже до этого стараются не доводить. Обычно хватает демонстрации намерений, по-мелкому осложняя жизнь своему визави, чтобы он плюнул и отступил.

Знал я одного мужчину, который за деньги устраивал разные пакости. Самым простым и действенным у него было поливать по ночам мазутной дрянью крыльцо перед входной дверью, чтобы по утру не сильно получалось выйти из дома. Ещё он любил подбрасывать под дверь какую-нибудь гниющую падаль или привезти бомжа, чтобы тот справил свою большую нужду перед входом. Короче, затейник он был ещё тот.

Так вот, по его словам, если делать такое регулярно, клиент доходит до нужной кондиции очень быстро.

Это я к тому, что намекать можно по-разному, не осложняя себе жизнь. На жалобы, что тебе под дверь подкинули дохлятину или навалили кучу мерзкого зловония, полиция лишь разведёт руками. Особенно если об этом душевно попросить правильных людей. А вот с убийством всё сразу по-другому, тут уже никакие просьбы не помогут.

Так что версия была хлипкая донельзя. Как по мне, убить Стефанию могли только при наличии других мотивов, гораздо более серьёзных, о которых нам решили не сообщать. А это уже всё меняло. Условие работы нашей конторы с клиентами состояло в предоставлении с их стороны полной информации в обмен на гарантии полной конфиденциальности с нашей. Если клиент начинал делать фигуры умолчания — мы сразу умывали руки.

Поэтому чикагская мафия это конечно увлекательный сюжет, но перспективным для нас он никак не выглядел. Однако прежде чем ставить на этой версии жирный крест, нам нужно было сначала дождаться запрошенной информации от местных органов.

***

Другая наша версия крутилась вокруг местной наркомафии и той истории на диком пляже, когда Стефания стала свидетелем продажи кокаина. Тут всё держалось на том, что она могла случайно столкнуться с барыгами в людном месте, опознать их, начать угрожать сообщить о них в полицию, и те с перепугу решили её убрать.

У этой версии было несколько сценариев, но в целом она выглядела совсем убого. Из того, что я знал про остров, вряд ли кто здесь мог испугаться угрозы разоблачения до такой степени, что бросился убивать, причём таким изощрённым способом.

Кокаином в Пунта-Кане торгуют на каждом углу, этим занимается тьма народа. У меня даже создалось впечатление, что на острове мало кто считает это занятие преступлением. По крайней мере, если потянет на девочек и наркоту, можно смело останавливать любого местного и спрашивать. Если сам не поможет, то посоветует знакомого.

Ну и конечно такой момент — у всех всё схвачено, бояться нечего. Даже если полиция не в доле, она по-любому замнёт любое дело, достаточно занести. К тому же Стефании проблемы на голом месте были совсем ни к чему, чтобы она кинулась кого-то там разоблачать.

Так что со всех сторон эта версия висела на жидких соплях. Нам, конечно, в любом случае надо было её отработать, но сами мы верили в неё с большим трудом. Я бы даже сказал, мы в неё не верили совсем.

Более правдоподобным выглядело случайное отравление палёным алкоголем. В том же клубе, например. Расчёт здесь простой. Девушка выпившая, всё равно не разберёт, что пьёт. Обычно уже после первой, максимум второй стопки вкус алкоголя перестаёт ощущаться. Это вам скажет любой опытный бармен, который после второго заказа начнёт наливать из бутылки не с верхней полки, а с той, что подешевле. В Пунта-Кане самое дешёвое это разбавленный денатурат и стекломой. Или что-то вроде этого. Не гуманно, зато выгодно.

Наконец, что тоже возможно, в клубе ей могли зарядить в питьё химию вроде клофелина. Тут всё по классике. Девушка начинает с этого плыть, у неё потрошат сумочку и снимают с неё всё ценное. Убивать никто не собирался, однако у неё не выдержало сердце. Найти, кто такое мог сделать, для нас было неподъёмной задачей. Тут только если местные помогут, и то не факт.

Ещё оставалась версия, что смерть Стефании как-то связана с находкой монеты. Каким образом, пока было непонятно, однако чутьё подсказывало, что копать нужно в этом направлении. На отработке этой версии также настаивали наши работодатели, для них она была приоритетной. Для них вообще всё остальное не имело никакого значения, их интересовало только то, что было связано с монетой.

Я посмотрел на часы. Пора было вставать и готовиться к поездке.

***

Нас привезли на то место, где Стефания нашла монету. В этом у меня не было никаких сомнений. Вид с него открывался тот же самый, что на её фотографиях.

Наша группа выгрузилась из небольшого автобуса и начала разбирать металлоискатели. Я осмотрелся. Нам с Анной нужно было по-быстрому внедрить нашу легенду, чтобы потом без особых подозрений и вопросов заниматься тем, ради чего мы сюда приехали.

Я вынул из сумки аппаратуру, деловито навесил на Анну микрофон. Она взяла в руки металлоискатель, стала картинно позировать. В конце рассказала на камеру, какое это увлекательное дело, искать затерянные сокровища. Этих двадцати минут было достаточно, чтобы нужная картинка уложилась в головах тех, кто был рядом.

Всё шло по отработанной схеме. Сначала на нас исподтишка бросали любопытные взгляды. Потом интерес выветрился, как аромат у остывшего кофе. Но образ остался, в том числе у парней, которые нас сюда привезли. Для них, собственно, мы и старались.

Я деловито прошёлся по берегу, делая вид, что снимаю. Дошёл до причала, где рыбаки уже разгружали утренний улов со своих обшарпанных лодок. Осмотрелся. Помимо рыбаков, в этой части пляжа обосновалось несколько торговцев, разложивших бананы, зелень и бутылки с питьём на пластиковых ящиках. Увесистая тётка на открытом огне жарила рыбу на решётке.

Пока я крутился вокруг, несколько раз подъезжали местные, чтобы купить рыбу. Как я понял, импровизированный рынок был рассчитан в первую очередь на них.

В нашей части пляжа, а это примерно метров двести от причала, помимо нас кучковались ещё две группы. Как я понял, их отсюда увозили куда-то дальше, где спокойная вода, и где они могли поплавать от души. У одной группы с собой были даже акваланги.

Надо сказать, у океанских пляжей есть одна неприятная особенность в виде массивных волн, которые накатывают на берег практически без остановки. Купаться в такой воде удовольствие ещё то.

Красивые картинки с лазурной водой, застывшей как стекло, они не про эти берега. Такую красоту можно увидеть только там, где волны что-то гасит. Отмели, цепь небольших островов, песчаные косы, вот это вот всё. На открытых берегах, как в той же Пунта-Кане, такое состояние воды можно поймать только если повезёт.

Это, видимо, объясняет тот парадокс, что многие выросшие на океане не умеют плавать. Был у меня знакомый с острова Маврикий, суровый такой мужик грозного вида, у которого с водой были крайне натянутые отношения. По его словам, откуда он родом, там вообще никто этому не обучен. Потому что негде учиться.

Их опыт общения с океаном состоял в том, что они на скорости забегали в воду, волна их отрыгивала обратно на берег, они снова в неё забегали, и так до тех пор, пока не взрослели. Запусти эту публику в спокойную воду и заставь плыть, так они сразу лягут на дно чугунной рельсой.

На берегу, куда нас привезли, волны конечно были, но заметно пожиже, чем на пляже в районе гостиниц. Когда я вернулся к своей группе, народ уже побросал металлоискатели в кучу и по большей части копошился в воде, осваивая азы сёрфинга на выданных им досках. Получалось не у всех. Точнее, почти ни у кого не получалось. Потому что баланс штука капризная, его сначала оттренировать надо.

В таких развлечениях прошёл день. Как водится, завершилось всё пикником, который устроили для нас организаторы поездки. В дело включилась даже увесистая тётка с другого конца берега, нажарившая огромный поднос свежепойманной рыбы и торжественно выставившая нам несколько пластиковых бутылок с местным пивом. Всё было незатейливо, но душевно.

***

Всё это время Анна флиртовала с парнями, которые нас сюда привезли. То, что она была лет на десять старше их, никого не смущало. Здесь это было обычным делом.

Если что, Доминикана это рай для одиноких дам, которые приезжают сюда за вниманием. Одиноких в том плане, что приехали они одни, без мужского присмотра. Какая ситуация у них дома это уже вопрос тридцать пятый. Важен только их текущий статус и какие у них планы, в том числе относительно интимных развлечений.

Тут так заведено, что если на острове немолодая женщина иностранного происхождения проявляет явный интерес к молодому местному парню, то это значит, что он может заработать. Если интерес проявляет молодая женщина, то тут уже могут быть варианты. Например, «давай я поеду с тобой в твою страну, буду там тебя любить до тех пор, пока не получу гражданство, а там как сложится…».

Хотя, конечно, не все так меркантильны. Кто-то может вступить в интимные отношения с приезжей дамой исключительно из симпатии или уважения к стране её происхождения.

Я это к тому, что заходы Анны могли быть истолкованы парнями по-всякому, но по-любому отторжения не должны были вызывать. Наоборот. Девушка она была эффектной, проявляла к ним интерес, что льстило и волновало. Перспективы что-то от этого поиметь тоже присутствовали, даже если на момент они выглядели не совсем ясными.

Со своей стороны я помог парням с организацией пикника, сходив за жареной рыбой на другой конец берега. Люди это обычно недооценивают, но такая вот мелкая помощь, которая тебе ничего не стоит, это хорошая смазка для установления отношений. А расположение этих парней нам было нужно.

***

Обстоятельный разговор с ними у нас состоялся уже после того, как всю группу развели по гостиницам. Мы дали понять, что хотим обсудить индивидуальную поездку, если парни могут такое организовать. Они тут же уцепились за идею.

Мы объяснили, что через пару дней хотим небольшой группой выехать на целый день в красивое уединённое место, желательно со спокойной водой. Ещё лучше, если это будет небольшой остров. Группа из восьми человек. Цель поездки рекламные съёмки. Мы платим по повышенному тарифу, можем сделать в том числе рекламу для них, но они должны всё организовать по высшему классу. Задаток даём сейчас.

Парни только радостно кивали, горячо уверяя в том, что не подведут, нам понравится. Оно и понятно, кто ж не будет радоваться, когда в твою сторону плывёт жирный кусок.

Я завёл разговор про поиск сокровищ. Объяснил, что нам нужно снять видео с моментом находки какой-нибудь старинной монеты в красивом месте. Чтобы кто-то её нашёл, возрадовался, а я это снял. Я произнёс проникновенную речь, смысл которой был примерно таков:

— Парни, мы готовы заплатить, но нам нужно, чтобы случилась находка. Чтобы мы могли снять естественные эмоции, чтобы всё выглядело натурально, как в жизни. Понимаете, да? Мы делаем рекламный фильм, нам нужна правильная картинка. Какие идеи на этот счёт?

Те стали переглядываться между собой. Потом один из них осторожно объяснил, что находки конечно бывают, но редко. Иногда что-то выкидывает шторм, но такое случается не всегда. Далеко не всегда.

— Парни, какой нахрен шторм?! Мы не можем ждать шторм! У нас поездка буквально через два дня! Думайте, что можно сделать?

Парни опять помялись, попереглядывались, и один из них также осторожно поделился с нами своими маленькими секретами.

Звучало это примерно так:

— Ну, есть у нас конечно свои ходы, только об этом никому не рассказывайте. Мы иногда покупаем дешёвые старые монеты, потом сами подбрасываем их в песок. Чтобы люди находили их и ставили фотографии, что нашли с нами. Это мы так рекламу себе делаем. У нас отсюда все эти фотографии.

Он показал рукой на стену сарая, в котором мы сидели. Сарай был заставлен досками для сёрфинга и металлоискателями, но одна стена, прямо у входа, была свободна. К ней были прикреплены булавками фотографии со счастливыми людьми, которые показывали найденные предметы.

Анна тут же схватилась за эту идею:

— Во, это как раз то, что нужно! Вот как раз такие эмоции снять! А где можно монеты взять, чтобы подкинуть? Чтобы красивые были?

— У нас есть парочка, если хотите. Но они так себе, не очень. Если хотите красивые, можем дать адрес антиквара в Санто Доминго, у него много всего. Мы с ним давно работаем, скажите, что от нас. Он вам найдёт что нужно, по хорошей цене.

Анна достала телефон, записала в него адрес антиквара. Потом нашла фотографию Стефании с монетой, показала парням:

— Я вот такую фотографию видела в интернете. Это знакомая моей знакомой. Она наверное с вами нашла эту монету, да? Нам бы что-нибудь такое для съёмок.

Парни внимательно посмотрели на фотографию, закивали головами. Типа да, помним. Мы выжидательно смотрели на них.

Из их путаного рассказа выходило, что такое найти у нас вряд ли получится. Что это не монета даже, на монету не похоже. Откуда она в песке взялась, они не знают. И это точно не они подкинули. Шторма до находки тоже не было. Поэтому они без понятия, откуда она там появилась. Очень странная вещь. Как будто кто-то подкинул её специально.

Один из них подумал и посоветовал:

— Спросите у Рики, у антиквара. Мы тогда ей посоветовали к нему съездить, чтобы оценить. Может, он знает, что это такое или у него есть что-то похожее. А может, он купил эту монету у неё и вам продаст.

Говорить, что Стефания мертва, а Рики монету у неё не покупал, мы не стали. Ни к чему. Мы выяснили у них всё, что нам было нужно. Встали, чтобы уйти, но напоследок я спросил о том, что не давало мне покоя:

— А кроме вас на это место кто-то ещё возит искать клады?

— Да, есть пара человек. Но они там не часто работают. У них другие места, дальше.

Немного помявшись, добавил:

— Тут все места поделены. У нас правило друг к другу ни лезть, ни мешать. Они иногда привозят двух-трёх человек, но только когда нас там нет. Но вряд ли они это подкинули.

— А как тогда монета могла там появиться?

Парни пожали плечами.

— Может, потерял кто-то.

Мы с Анной заулыбались.

— Такие вещи в таких местах не теряют.

— Могли подкинуть с заговором. У нас такое часто делают.

Это то, о чём мне говорила Анна, она в этом понимает. Парни хотели объяснить, но Анна дала им понять, что в курсе таких дел.

— Тут все знают, что это наше место. Что мы туда возим искать клады. Могли специально подкинуть. А вот кто, этого мы не знаем. Но точно не мы.

— А узнать можете? Поспрашивать?

Парни уверенно пообещали поинтересоваться у знакомых. Чем только убедили меня в том, что ничего они конечно узнавать не будут. Не та порода, чтобы усердствовать лишнего. Пообещать да, это запросто, а вот сделать…

Мы попрощались и пошли по пляжу в сторону гостиницы. День плавно перетекал в вечер. С океана понемногу начинал дуть усиливающийся ветер. Вдоль линии берега, почти у горизонта, под парусами носилось на виндсёрфах с десяток человек, затянутых в гидрокостюмы.

Обгоняя нас, проплыл небольшой круизный корабль, обшитый под старинное судно с пиратским флагом. На этом кусочке берега, где одна за другой шли гостиницы, не останавливаясь развлекали отдыхающих. Машина по выкачиванию денег работала без остановки.

ГЛАВА 6

Мы не стали заходить в гостиницу, сразу пошли на стоянку к машине. Всё необходимое ещё с утра было уложено в багажник. Мы направлялись на виллу, которая на ближайшие дни станет нашей базой. Всё, что нам нужно было сделать в гостинице на начальном этапе, мы сделали.

Вилла находилась севернее Пунта-Каны, к западу от основной трассы в сторону гор. Езды от гостиницы было минут двадцать, и вскоре мы уже парковали машину перед домом, огороженным со всех сторон каменным забором и живой изгородью. На воротах перед въездом красовалась витиеватая надпись «Дом Игуаны».

Вилла была арендована на две недели под клиентов, которые прилетали через два дня. Мне при них отводилась роль обслуги, отвечавшей за охрану, привезти-увезти, выполнить очередную прихоть, и вообще чтобы им было хорошо. Называлось это важно «персональный помощник», но если по-простому, то мне отводилась роль денщика.

Хотя бы поэтому мне нужно было обжиться на вилле и понять что к чему, чтобы потом не шарахаться по ней с выпученными глазами в случае нежданного переполоха.

Также не мешало разобраться с техникой, которой был напичкан дом. Нет ничего хуже, чем когда среди ночи собираешься понизить температуру в спальне гостей, а вместо этого включаешь музыку и свет по всему дому, нажав не на ту кнопку.

Мне такое допускать было нельзя, мне по сану надлежало быть уверенным и расторопным. Клиенты должны чувствовать, что находятся в надёжных руках. Такое впечатление создать не получится, пока не свыкнешься с местом и не начнёшь двигаться по нему вслепую.

Была ещё одна причина, почему мы перебрались сюда. Нам нужно было уединённое место для встреч с человеком, который помогал с информацией от местных официалов. Вилла для этого подходила идеально.

Но даже без этих причин Анна сорвалась бы сюда при первой возможности. Здесь было просторно и спокойно, а комфортом она никогда не брезговала. Я в этом её полностью поддерживаю.

Жизнь штука короткая, чтобы отказываться от мелких радостей, которые мироздание подкидывает время от времени в качестве бонуса. Такими подарками нельзя пренебрегать, мироздание может обидеться.

***

Вилла представляла собой модерновый дом с пятью спальнями, с приличного размера открытым бассейном на заднем дворе, ухоженным садом с огромной лужайкой и располагающим к беспечному времяпровождению внутренним пространством.

В этом главная притягательность таких не сильно богатых стран, как Доминикана. Какой-нибудь условный американец или канадец может владеть здесь роскошной виллой, по цене сравнимой со средним домиком в одном из мегаполисов Северной Америки. Всё конечно меняется, но пока дела обстоят именно так.

Я знал, что вилла постоянно сдавалась в аренду. Стоило это недёшево, поэтому толпа из садовников, горничных и кто там ещё бегает на подхвате, входила в набор. Но не в нашем случае.

Мы были на вилле одни. У нас был номер телефона, по которому мы могли вызвать прислугу для смены белья, уборки и пополнения запасов снеди, но без нашего разрешения заявиться на виллу никто не мог. Это было условием аренды. Насколько я был в курсе, такого плана клиентов эта вилла принимала довольно часто.

Есть вполне увесистая категория людей с деньгами и положением, которая предпочитает обходиться по большей части без прислуги. Им не нужно, чтобы вокруг них постоянно скакали, кормили их с ложечки и поминутно вытирали сопли. Сварить кофе и заправить постель они могут сами, им для этого никто не требуется. А вот чтобы кто-то копался в их вещах, был посвящён в их дела, и вообще жить на виду у других со всеми интимными подробностями наружу — им это не подходит.

Любая чувствительная информация о тебе, если она будет слита недругам, это потенциальная угроза твоему благополучию. Поэтому чем меньше людей посвящены в твою личную жизнь, тем лучше. Личная жизнь должна проходить за высоким забором, в доме с плотно задёрнутыми шторами и злыми собаками на дворе.

Так что киношный образ богачей, которые ходят по дому в костюмах от Бриони и в вечерних платьях с ниткой жемчуга на шее, а вокруг них кружит рой прислуги с подносами с яствами, он как бы не совсем верный. Как минимум, он не про всех. Люди с деньгами и властью по своей природе точно такие же люди, как все остальные, только возможностей у них больше. Это так, для понимания.

***

Мы с Анной заняли две комнаты, которые располагались напротив основной спальни через огромный холл. Из окна моей опочивальни хорошо просматривался главный заезд на территорию виллы, а между нашими комнатами шла запасная лестница на первый этаж, с выходом из дома с боковой стороны.

Все системы в доме были интегрированы и управлялись с одного приложения. Меня в первую очередь заботила система безопасности, и как только я получил доступ к камерам слежения и датчикам, я решил, что с остальным как-нибудь разберусь в процессе.

Когда я спустился на первый этаж, Анна уже расположилась около бассейна с бутылкой просекко. Она сидела полностью обнажённой в пляжном кресле, предаваясь расслабленному безделью. На моё появление она никак не среагировала.

Я тоже разделся догола, чтобы тело не прело под одеждой и хотя бы немного проветрилось. В тропиках с их жарой и влажностью приходится постоянно обливаться потом, и очень скоро во всех укромных складках тела начинается неприятное жжение. Поэтому превращение в нудистов в таком климате проходит очень даже естественным образом.

Если что, нам с Анной взаимной наготы особо стесняться нечего, учитывая нюансы наших отношений. Мы с ней регулярно сваливаемся в интим, хотя это вообще ничего не значит. Я так думаю, со стороны наши отношения выглядят достаточно странно. Я их сам порой не очень понимаю.

Когда мы первый раз с ней переспали, а случилось это исключительно по её инициативе, я с чего-то решил, что мы теперь пара. И начал вести себя соответственно. Она, заметив девиации в моём поведении и мою чересчур торжественную рожу, популярно объяснила, что к чему. Типа, мы с тобой как брат и сестра, или там боевые товарищи, что тебе больше подходит, но ещё спим друг с дружкой время от времени. Помогаем снимать напряжение в терапевтических целях, чтобы ничто не мешало нашей работе. И вообще, расслабься.

Когда я посмотрел на ситуацию с этой стороны, то как бы да, всё выглядело логично и рационально. Главное было принять эту философию и проникнуться ею, после чего всё встало на свои места и даже сформировало особую гармонию в наших отношениях.

Хотя я работаю с ней чуть больше года, меня не покидает ощущение, будто мы прожили с ней долгую совместную жизнь. Наверное, так чувствуют себя люди в долгом браке. Когда романтика отношений давно испарилась, влечение пропало ещё раньше, зато осталась прочная связь и забота друг о друге. Вот у нас что-то примерно похожее.

Короче, в плане интима у нас с ней всё в порядке. Что я правда не понимаю, когда и по какому поводу у неё в голове выстраивается очередной парад планет, после чего она решает, что сейчас тот самый момент. По крайней мере, её инициатива в этом вопросе чаще всего застаёт меня врасплох, и моё настроение при таких раскладах естественно никто в расчёт не берёт. Если что, я не жалуюсь, меня это вполне устраивает.

Я это к тому, что со мной она чувствует себя абсолютно раскрепощённо. Вот просто абсолютно. Ходить голышом при мне это самое малое, что она себе позволяет. Мне, в принципе, с ней тоже комфортно, хотя есть границы, которые я не перехожу. По крайней мере, стараюсь не переходить, но тут уж как получится.

Я сел рядом с Анной под тень навеса и понемногу стал выпадать в полудрёму. Место для виллы было выбрано грамотно. Здесь не было той нестерпимой жары, как на побережье, хотя зной конечно давал себя знать.

Ветер с океана, смахнув с себя солёную влажную взвесь далеко на подступах, долетал до нас мягким дуновением, слегка поглаживая макушки пальм. Вместо постоянного шума курортной зоны здесь стояла умиротворяющая тишина, от которой тянуло в сон. Я заворожённо наблюдал за голубой водой в бассейне, которая стеклом застыла в нереальном бездвижии.

Когда говорят, что счастье за деньги не купишь, это конечно так. Но всегда нужно добавлять, что они очень даже ему способствуют. Без этого уточнения получается нечестно и неполно.

***

Так мы просидели в ленивом оцепенении больше часа. Сегодня у нас был напряжённый день, который прошёл очень даже удачно, и мы могли расслабиться. Потом мы перебрались внутрь дома на большие диваны, стоявшие полукругом в центре зала.

Я сходил на кухню, сделал бутерброды, поставил тарелку с ними на диван рядом с Анной. Включил подсветку на первом этаже, создавая уютный полумрак. Стены зала по периметру были завешаны копиями с картин Климта, и падающий на них тусклый свет местами отсвечивал золотом. Всё это завораживало, закутывая в кокон безвременья.

Прошло ещё полтора часа в неспешных разговорах, пока мы оба не умолкли, впав в сонную прострацию. Наверное, так мы могли сидеть ещё долго, и заснуть здесь же на диванах, убаюканные тишиной и полумраком. Но у Анны закончилось просекко. Она встала и пошла к холодильнику, по пути включив свет на кухне. Феи сна испуганно встрепенулись и прыснули из комнаты, утащив с собой магию ночной дрёмы.

Анна вернулась на диван с бутылкой минералки. Её осоловелость от просекко и медитаций у бассейна прошла. Она неспешно делала небольшие глотки из бутылки, и вид у неё стал сосредоточенный, словно она о чём-то напряжённо думала.

Я часто ловил себя на мысли о том, что Анна по природе своей сторожевой пёс. Такой же, как я. Ну, со мной всё понятно, меня как после университета запрягли на службу, так я ничего другого после этого уже не знал. Поэтому мои нынешние поведенческие модели обусловлены тем образом жизни, который я вёл последние двадцать лет.

Чтобы вы понимали, это особое состояние ответственности и готовности, из которого ты никогда не выходишь. Ты как натасканная немецкая овчарка, которая отслеживает ситуацию даже во сне, с настроем в любой момент вскочить и броситься на любого, кто создаёт угрозу ей и её хозяину.

Вот Анна такая же. По-другому, конечно, но в целом и общем похоже. Видимо, поэтому мы с ней так легко сошлись. Мы обитаем с ней в потаённой пещере, куда другие почти не заглядывают. Мы общаемся с ней тайным языком пощёлкиваний и посвистываний на редких ультразвуковых частотах, которые другим никогда не услышать и не понять. У нас общие дела, схожие подходы, одинаковая реакция. Мы с ней словно из одной редкой породы, про которую мало кто знает.

Принято считать, что противоположности притягивают, дополняя друг друга. Поэтому послушные девочки любят дерзких хулиганов, а очкастых отличников тянет к разбитным оторвам, на которых клейма ставить негде. Такое, конечно, есть, но это точно не рецепт для создания крепких пар. Совсем наоборот.

Противоположное вызывает объяснимое любопытство и желание попробовать. Типа, вдруг там такое, а меня обделили. Каждый ведь считает, что ему по жизни недодали, а это несправедливо. Поэтому у соседа трава зеленее и гуще, молоко из-под чужой коровы завсегда слаще, и вообще.

Но любопытство дело такое, проходит очень быстро, после чего интерес пропадает. Остаются только причуды людей с непонятной и неприемлемой для тебя моделью поведения, и это совсем не здорово. Я бы даже сказал, это становится конкретно в тягость.

Так что да, противоположности притягивают друг друга. Но ненадолго. Так, короткое яркое приключение, часто не с самыми приятными последствиями. Чтобы хорошо и надолго, для этого нужен человек со схожими интересами и такими же подходами, как у тебя.

Когда она хочет на балет, а его тянет поноситься с друганами по грязи на мотоцикле — или, упаси бог, он хочет на балет, а она в грязь с мужиками — то гармонии в паре не будет. Будут жить вместе, но раздельно. Это уже не союз, а какое-то непонятное сожительство, которому рано или поздно придёт конец. Вот когда с рюкзаками вместе в горы, а потом красиво одетыми картины в галереях смотреть, потому что так надо обоим, это уже другой разговор.

Это я к тому, что у нас с Анной гармония в чистом виде. У неё конечно совсем другая история, чем у меня, но в какой-то степени схожая. Мы оба на службе, так у нас сложилась жизнь.

***

Анну с детства готовили к миссии. Так получилось. Когда ты по факту рождения принадлежишь к определённому кругу, твоя жизнь во многом предопределена. За тебя решают другие. Это с Анной и произошло.

К примеру, королевская семья. Взять и пойти в уборщицы или стать сантехником при такой родословной точно не судьба. Можно, конечно, жениться на гимнастке из цирка, расплеваться по этому поводу с семьёй и ездить с балаганом по сёлам, участвуя в номерах супруги игрой на тромбоне. Но это будет уже чистой воды аномалия с подтверждением того, что люди с деньгами и властью точно такие же люди, как все остальные. В том плане, что в башке у них тоже может царить цветная суматоха, приводя к таким вот феерическим заскокам.

Для прочих, достойных членов династии, с детства расписано, в каких мероприятиях им придётся участвовать, какое пальто и какие рейтузы надлежит надевать, какие слова говорить, и как ковыряться в носу, чтобы другие не заметили.

Анна, конечно, не из королевской семьи, она вообще птица не самого высокого полёта. Однако ей довелось принадлежать к клану, входящему в структуру тайного ордена. Там, как водится, всё запутано и непонятно, и никто не разбежится чего-то объяснять. Но если в сухом остатке, то существует группа не бедных влиятельных лиц, на которых возложена задача оберегать и хранить традиции и знания одной безвременно почившей древней империи.

Что на самом деле представляет из себя это объединение, я знаю только в общих чертах, меня особо в такие тонкости никто не посвящает. Главное, что Анна для них своя, они для неё тоже. Это всё, что мне надлежит знать.

С детства её готовили к роли хранителя тайных знаний, с возложенной на неё важной миссией. Какую роль ей при этом реально отводили, к чему вообще собирались допускать, это вопрос конечно интересный, но мозги ей вправляли с самого начала в таком вот ключе. Поэтому в голове у неё своя вселенная, со своими созвездиями и своим зодиаком.

Если что, я во всех делах этого тайного общества принимаю участие исключительно от безысходности. Это условие, выполнение которого позволяет мне легально жить под чужим именем в чужой стране, ни за что особо не переживая. А переживать мне есть за что.

Это не значит, что я недоволен своим положением. Совсем нет. Я прекрасно понимаю, как мне повезло. Та жизнь, которую я сейчас веду, не в пример той, что была у меня раньше. Не в пример.

В то же время, чего уж тут скрывать, есть у меня желание наконец-то выскользнуть из всех этих подпольных раскладов и жить по своему разумению, как мне хочется. Проблема однако в том, что я не знаю, возможно ли это в принципе. Слишком глубоко я во всё это встрял. По крайней мере, пока мне надо осмотреться, прежде чем строить какие-то планы.

***

Анна встала с дивана, потянулась. Сказала, что пора спать, и пошла наверх. Я не спеша прошёлся по первому этажу, проверил, чтобы всё было закрыто. Убрал пустые бутылки и бокалы, пристроил оставшиеся бутерброды в холодильник, погасил свет. От работы кондиционеров в доме было прохладно и сухо.

В моей спальне горел приглушённый свет, в постели лежала Анна. Видимо, у неё сегодня планеты выстроились в тот самый ряд, что располагает к интиму. Этому явно способствовала наша вечерняя романтическая посиделка и та бутылка просекко, что была залита в её организм. Как бы там ни было, сон на время откладывался.

Я пристроился рядом с ней. Провёл рукой по её гладкой сухой коже, от чего она вытянулась и напряглась всем телом. Потом повернулась ко мне, обвила руками мою шею и прижалась щекой к щеке. Я продолжал легко проводить кончиками пальцев по линиям на её теле, отчего она каждый раз замирала и вытягивалась, крепко прижимаясь ко мне. Это был наш ритуал перед тем, как перейти к поцелуям и тому, что следует за этим.

ГЛАВА 7

Я проснулся, когда Анна ещё спала. Её лицо лежало на подушке, в уголке рта у неё были слюни. Это было даже мило. Спала она как ребёнок, слегка посапывая и смешно шевеля носом. По-видимому, она досматривала свой последний сон.

Я лежал, стараясь её не будить. Шторы мы вчера не опустили, и в окно было видно, что дело идёт к рассвету. Ночь из непроглядно чёрной становилась серой, начали проглядывать тёмные силуэты пальм, и всё говорило о том, что солнце понемногу карабкается к кромке горизонта.

До выезда оставалось около часа. Сегодня по плану у нас была поездка в Санто Доминго, встретиться с антикваром по поводу монеты. Можно было ещё поспать, но я знал, что вряд ли уже получится.

Я смотрел на спящую Анну, как она забавно морщится, как начинает громко сопеть, потом снова умолкает. Мне было интересно, какие сны она сейчас видит, и что в них. Она никогда не делилась со мной, но я уверен, что ей всегда снится что-то светлое и хорошее. Думаю, она в них даже летает. Мой сегодняшний сон, который я запомнил достаточно полно, таким не был.

В нём было сумрачное пространство вымороженной пустыни, покрытое торчащими тонкими пластинами льда. Такое случается при ледоходе на реке, когда льдины налезают друг на друга, после чего пришедший внезапно мороз обездвиживает их, заставляя этот хаос замереть. Льдины были почти белыми и светились изнутри.

По этому неприспособленному для жизни пространству ползали голубоватые существа, похожие на трилобитов. Они время от времени замирали, из них вываливалась кучка полупрозрачной зеленоватой массы, словно они испражнялись ею. Но я знал, что это не какашки, хотя выглядели они именно так. Я знал, что это их сперма.

К этой кучке сбегались другие трилобиты, сразу же начиная жадно её лизать. Такой у них был способ размножения. После этого их начинало распирать и они суетливо принимались искать место, где можно отложить личинки. Для этого хорошо подходили чёрные проталины, подогреваемые изнутри.

Во сне я знал, что проталины возникают над теми местами, которых касаются щупальца существ, живущих подо льдом. Этих существ было много, ими буквально кишел подлёдный мир, и от этого было жутко.

Я знал, что вскоре они протопят лёд, и голубые трилобиты начнут проваливаться в вязкую, как смола, воду, где их будут пожирать эти существа с щупальцами. Я пытался предупредить трилобитов, какая опасность их поджидает. Я кричал им, чтобы они уходили с проталин.

Вместо этого они всё больше жались к чёрным овалам, откладывали на них личинки и замирали в ожидании, когда из личинок начнут вылупляться маленькие голубые комочки. Я стал кричать гораздо отчаянней, однако у меня получалось только невнятное мычание, от которого я проснулся.

Как всегда, от сна осталось чувство гнетущей тревоги. Чтобы избавиться от него, нужно было переключиться мыслями на что-то другое. Глядя на спящую Анну, я стал думать о том, как причудливо сплелись наши судьбы.

***

Мы с ней родились и выросли в одном городе далеко отсюда. Это был большой старинный европейский город на берегу Балтийского моря, из которого наши родители были вынуждены уехать. Это было время, когда из него многие уезжали.

Наши родители не были знакомы друг с другом, как и мы с Анной. У нас вообще с ней по жизни сложилось непохоже. В отличие от меня, Анна с матерью уехала в Канаду сразу, я туда попал на четверть века позже. Мы с ней познакомились уже в Торонто и выяснили, что наша с ней история началась в одном и том же городе на другом конце света, что сразу сблизило нас.

Анна по матери принадлежала к древнему роду, стоявшему за тайным орденом, история которого уходит в незапамятные времена. Этот род никогда не был знатным, его влияние никогда не было публичным. Однако это вовсе не значило, что он прозябал в безвестности и немощи. Всё обстояло ровным счётом наоборот.

О своей принадлежности к этому роду Анна узнала только в Канаде, куда её с матерью вывезли родственники. Своего отца Анна не знала, она росла без него, с матерью и дедом, отставным военным.

Когда ей было пять лет, дед умер. Через год после этого мать вышла замуж за жителя Монреаля по фамилии Морель, они переехали к нему в Канаду, где Анна с тех пор и жила. Брак у матери не задался, она через несколько лет рассталась с мужем. Анна была уверена, что этот союз оформили исключительно для их переезда в Канаду и дальнейшей легализации, хотя мать всегда это отрицала.

За всем этим стояли её родственники, управлявшие той неприметной компанией из пригорода Торонто, которую мы меж собой называем «конторой». Насколько я мог судить, в более высоких стратах этого тайного общества, пустившего корни по всему миру, люди по крови Анне тоже были совсем не чужими. Не говоря уже про то, что её дед принимал деятельное участие в работе этого синдиката вплоть до самой своей смерти. Как я понимаю, переезд Анны с матерью в Канаду был по сути их эвакуацией после его кончины.

Такая вот у Анны история, как я её знаю. Самое мутное в ней это конечно рассказ про тайный орден, костяк которого составляет её род, и что этой организации не то что века, а тысячелетия. Верить в это или нет, вопрос личных преференций. Мне заходит не очень. Вот эта вот величественная важность организации, стоящей за нашими мелкими трепыханиями, меня сильно смущает. Есть в этом явное несоответствие.

Анна объясняет это тем, что мы сейчас в кризисе, причём экзистенциальном. Под «мы» подразумевается организация, которая в силу ряда обстоятельств за последний век заметно ослабла и сейчас борется за своё выживание. В это я могу поверить. Но тогда, наверное, стоит забыть про своё былое величие, пореже о нём вспоминать и тупо заняться укреплением своих позиций.

Когда экономишь на хлебушке, напоминать другим, что когда-то ел чёрную икру вёдрами, это не самое умное поведение. Ничего, кроме глумливых ухмылок, не вызывает.

Ну и чтобы не было разночтений. То, что я работаю на какую-то организованную структуру, которой как бы нет, это факт. В неё входит россыпь больших и малых групп, часть которых оформлена вполне официально в коммерческие компании и общественные организации, а другая часть действует как ячейки карбонариев или кружки по интересам. Вся деятельность этой структуры хорошо скоординирована, а нити управления уходят куда-то глубоко в тень. Так глубоко, что не докопаться.

Но это как бы общие наблюдения. А в сухом остатке, если разобраться, я даже не знаю, на кого работаю. Я не имею ни малейшего представления, кто эти люди, стоящие на вершине пирамиды, чего они хотят, и во что превратится мир, если они победят. Впрочем, то же самое в полной мере относится к любой другой теневой структуре.

***

Стоит сказать, что относительно тайных обществ есть множество заблуждений, главным из которых является вера в существование мирового теневого правительства, которое монопольно управляет делами на планете из сияющих чертогов.

Это, конечно, не так. Такого правительства нет, и быть не может в принципе. Для этого кто-то один должен взять и всех победить. Или все должны договориться между собой. И то, и другое абсолютно нереально, так не бывает.

Начнём с того, что тайных обществ много. Безумно много. Число их постоянно прирастает, и все они бьются за место под солнцем. Кто-то в ходе этой борьбы сходит со сцены, кого-то поглощают более сильные и успешные, но война всех против всех в этом сумрачном мире не останавливается ни на миг.

Механизм отбраковки там тот же самый, что в дикой природе. Или, скорее, он напоминает происходящее в бизнес-среде, где постоянно идёт борьба за выживание. Основная масса молодых и борзых быстро разоряется и уходит со сцены. Другие барахтаются, стараясь удержаться на плаву. А кто-то превращается в доминирующих монстров.

В принципе, тайные общества по сути своей это и есть бизнесы, организованные по типу японских синдикатов. Отличие лишь в том, что они функционируют не публично, не напрямую, и без особой оглядки на национальные законы. А так всё то же самое.

Конечно, крупные игроки часто образуют ситуативные альянсы, когда у них появляется общая цель. В такие моменты создаётся впечатление, что нами управляет какая-то неведомая сила, то самое мировое правительство.

Как бы в подтверждение этого начинает всплывать информация о том, как в условном месте собираются избранные и устраивают там похабный балаган с закосом на греческие мистерии, мня себя приобщёнными к тайнам жрецов Атлантиды. Или Древнего Египта, на худой конец.

Собираются они в какой-нибудь условной Богемской роще, устраивают там обряды с коллективным завыванием, чертят герметические символы, обряжаются в балахоны на голое тело и непременно устраивают в конце разнузданную оргию.

Хотя чаще всего важные дяденьки и тётеньки в строгих костюмах слетаются в приятное во всех отношениях место типа Давоса, чтобы помечтать, как бы вернуть времена раннего средневековья, только технологического, где они станут новой аристократией среди страдающих смердов.

Но это лишь иллюзия мирового правительства. Так развлекается нижнее звено. Те, кто на вершине пирамиды, или рядом с ней, таким не балуются.

И ещё. Даже когда крупные игроки о чём-то меж собой договариваются, это вовсе не значит, что сложился устойчивый союз. Нет, это только вопрос времени, когда он распадётся, и борьба за влияние вспыхнет с новой силой.

Наше общество, включая его невидимую страту, постоянно находится в динамике. По той простой причине, что люди не могут по-другому. Каждому всегда хочется бо́льшего, ненасытная утробушка это наше всё. Закон возрастающих потребностей, ничего не поделаешь.

Как появляются тайные общества? Положим, работает группа товарищей в какой-нибудь важной административной структуре. По должности в их руках оказался ресурс, которым они могут распоряжаться. Подумав, они решают устроить переворот в свою пользу, объединившись в кружок заговорщиков. В результате появляется тайная группа, имеющая цель, план, влияние и организационную структуру. Вот вам готовое тайное общество. А если добавить ещё идеологическую доктрину, то это уже тайный орден.

Что из этого следует? Получается, появление тайных обществ это вполне себе органичный процесс, идущий с незапамятных времён. С тех времён, о которых современные историки не имеют ни малейшего представления.

Века и тысячелетия человечество создавало великие ценности, которые прибирали к рукам отдельные группы. А потом эти сокровища бесследно исчезали. Бесследно в том смысле, что мы не имеем ни малейшего понятия, кому они достались и как ими распорядились.

Как думаете, сколько таких, обладающих несметными богатствами, кланов возникло за всю историю человечества, и сколько из них продолжает существовать до сих пор? Вот что-то мне подсказывает, что много. И с возможностями у них явно всё в порядке. Деньги к деньгам, и чем дольше, тем больше.

Для того чтобы управлять империями и государствами, совсем не обязательно иметь титулы и должности. Для всего этого достаточно иметь рычаги влияния. Ост-Индская компания, фактически управлявшая Британской империей, не даст соврать.

Как уверяет Анна, мы с ней действуем в интересах одного из таких тайных обществ, которое гордо называет себя орденом. Если её послушать, на её род возложена важная миссия хранить тайны древней цивилизации, которой уже нет, и возрождение которой принесёт много благ человечеству.

Я в эти красивые истории особо не верю, энтузиазм её не разделяю. И вообще, для меня это просто работа, которую я делаю, потому что другого выхода у меня особо-то и нет.

***

Заворочалась Анна. Приоткрыла лениво глаза, вытерла тыльной стороной ладони слюни и спросила хрипловатым спросонья голосом:

— Сколько времени?

— Скоро вставать.

Она полежала в постели потягиваясь. Потом молча встала и прошлёпала босыми ногами по полу в сторону ванной. Послышался звук смываемого унитаза и воды из крана. Вернулась, легла рядом, прижавшись ко мне. Надолго её не хватило. Она снова заворочалась, легла на спину и деловито спросила:

— Что думаешь насчёт вчерашнего?

Понятно, с утра планёрка, не вылезая из постели. Я помолчал, собираясь с мыслями, и начал не спеша делиться своими соображениями.

— Похоже, эти ребята вообще без идеи, что это за монета. Ты же сама их видела, там развитие на уровне «найти и продать», всё остальное для них высшая математика. Поэтому нет, этих можно смело вычёркивать, не та публика. Насчёт откуда взялась там эта монета они явно без понятия. Ты заметила их реакцию, когда мы показывали им фотографии? Так не сыграешь. Ребята слишком примитивные для такого. Так что по мне это тупик, можно оставить их в покое.

Анна молча слушала, не возражая и не комментируя. Я продолжил:

— Посмотрим, что это за антиквар, к которому они послали Стефанию, что он скажет.

Анна лежала и задумчиво крутила прядь своих длинных волос вокруг пальца. Это означало, что она что-то прокручивает у себя в голове. Ожил будильник на телефоне. Он настойчиво напоминал, что пора просыпаться и ехать в Санто Доминго. За окном уже посветлело, солнце вот-вот должно было вынырнуть из-за горизонта, и нам действительно пора было выезжать.

ГЛАВА 8

По дороге в Санто Доминго мы в основном молчали. Я думал о своём, Анна активно переписывалась по телефону. Она вообще человек занятой, вся организация нашей поездки на ней, как и связь с центром. Плюс ещё масса других дел, в которые меня особо не посвящают. Мне во всех её схемах отведена роль быть на подхвате, что меня вполне устраивает. Так проще.

Сегодня мы продолжали заниматься монетой. На самом деле это была вовсе не монета, что объясняло её странный вид. Это был вексель, выданный в империи под названием Великая Тартария.

Если вы ничего не слышали про Великую Тартарию, то ничего странного в этом нет. Согласно официальной версии истории, этой империи никогда не существовало. Её как бы не было. Остались легенды о ней. Остались древние карты с отрисовкой её территорий, застроенных городами. Но нигде в учебниках эта империя не упоминается.

Впрочем, Великая Тартария не единственный пример того, как можно вырезать из хроники огромный пласт, и никто этого не заметит. Или наоборот, вставить такое, чего сроду не было. Как бы это ни звучало, но мы живём с придуманной историей, где реальные факты густо перемешаны с откровенной выдумкой, и где хронология основательно перепутана и переврана.

Я уже не говорю про интерпретацию событий, это вообще отдельная тема. Тут перекручивают так, что любой сказочник начнёт сомневаться в своём таланте, глядя на происходящие в истории метаморфозы.

Отчего так происходит? Оттого, что история как наука это инструмент политики. Её регулярно переписывают и приводят в такой вид, какой угоден находящимся у власти. Императив «кто контролирует историю, тот правит настоящим» никто не отменял и отменять не собирается. Поэтому если в истории что-то мешает, то про это нужно забыть. С Великой Тартарией так и произошло.

***

Как сейчас выглядит древняя история человечества в официальном изложении?

Сначала были античные времена, про которые мы знаем по дошедшим мифам, сохранившимся древним постройкам, разным чашкам-плошкам и прочим находкам. Особенно нам в этом помогли Древний Египет и Древняя Греция, как колыбель европейской цивилизации. Шумер там, Древняя Индия, это тоже помогает, но Средиземноморье — наше всё.

Если верить легендам этих народов, то в совсем дремучие времена рядом с людьми жили боги, совавшие нос во все земные дела. А потом, примерно в одиннадцатом веке до нашей эры, что-то случилось. Это что-то по времени сильно совпадает с Троянской войной, после которой греческие боги куда-то исчезли. К слову, в других местах по соседству тоже. На этом золотой век человечества закончился.

Вслед за этим наступили тёмные времена античности, от которых мало что дошло до наших дней. Выглядит так, что человечество в этот период зализывало раны после какой-то катастрофы и потихоньку приходило в себя. А когда начался новый подъём, та самая античная классика с расцветом Афин и Рима, богов рядом с людьми уже не было. Они куда-то ушли. Человечество начало развиваться, рассчитывая только на себя и свои силы.

Примерно через тысячу лет — на самом деле времени прошло всё-таки поменьше — у нас снова что-то случилось. После этого наступили тёмные века средневековья, о которых тоже достоверно известно не так уж много. И только в четырнадцатом веке в Европе начался очередной подъём, который связывают с эпохой Возрождения и последовавшей за ней эпохой Великих Открытий.

По крайней мере, так всё излагается в официальной версии истории. Которая, если что, была заложена французским историком Жозефом Скалигером в конце шестнадцатого века. Мужчина он был образованный, знал несколько языков, изучал астрономию и прочие науки. Благодаря своей эрудиции он смог проделать титаническую работу, сведя воедино разрозненные упоминания, документы и артефакты.

В итоге у Скалигера получилась хорошо выстроенная хронология с объяснением, какое событие шло за каким, кто в нём принимал участие, и в какое время это всё происходило. Даты в основном вычислялись по свидетельствам об астрономических событиях типа солнечных затмений или пролёта комет. Это стало началом научного подхода к написанию истории, за что ему честь и хвала.

Но есть, как говорится, нюансы. Если ты задаёшь стандарты, и тем более когда тебе на откуп отдано написание всей истории, то ты там можешь лепить что вздумается. Всё изложенное тобой станет незыблемой истиной. Ты же непререкаемый авторитет, кто в тебе может усомниться? А если такие найдутся, на них всегда есть старая добрая обструкция со стороны «правильных» учёных, которые в авторитетах сомневаться не привыкли.

Также никто не отменял властный ресурс. Если есть прямая заинтересованность влиятельных лиц, то написанная одним человеком история может оказаться удивительным по своей сказочности произведением. Например, в нём может отсутствовать информация о некогда могучей империи под названием Великая Тартария, потому что память о ней стала неугодна. Причём сильно неугодна.

О причинах горячего желания выскоблить память о Великой Тартарии из официальной истории можно рассуждать и спорить, но важен сам факт её существования. Который, как минимум, подтверждается старыми картами и дошедшими до нас преданиями.

***

Так откуда взялась эта империя, и что с ней произошло?

Если верить мифам и легендам, своё начало она берёт из тех далёких античных времён, когда боги ещё куролесили по полям и весям на просторах от Средиземноморья до Индии. В это самое время на территории севера Евразии тоже шла своя жизнь, причём совсем неплохая.

В местах, которые сейчас называют Приполярьем, тысячи лет назад климат заметно отличался от нынешнего. Он был гораздо мягче благодаря тёплым течениям, которые проходили через северные моря. Это были времена, когда ныне покрытая плотной шапкой льда Гренландия была цветущим островом, за что и получила название Зелёная Земля.

Цветущий край на севере Евразии древние греки называли Гипербореей. Они считали его родиной бога Аполлона, в которую он регулярно летал на небесном корабле. Благодаря мягкому климату территория Гипербореи была плотно заселена и занимала северную часть современной России, включая Сибирь.

Как долго там обитали люди? Видимо, появились они в тех местах очень давно. Отмечается большое сходство между старославянскими диалектами и санскритом, порой до полного их совпадения. Санскрит, на котором записаны все древние ведические тексты, это язык ариев, которые пришли в Индию с севера. Видимо, их родиной была Гиперборея. Египетские жрецы также утверждали, что первые фараоны пришли в Египет из далёкой северной страны и принесли с собой великие знания.

По этой причине Приполярье всегда привлекало тех, кто занимался изучением древней истории и считал его местом зарождения арийской культуры. По крайней мере, руководство Третьего Рейха, помешанное на мистике и поиске знаний древних цивилизаций, посылало туда одну экспедицию за другой.

И всё было хорошо, но примерно в одиннадцатом веке до нашей эры произошёл какой-то глобальный катаклизм. Вероятнее всего, Земля поймала очередной астероид, который для неё оказался слегка великоват. Встреча с этим небесным телом изменила климат на планете, заставив тёплые течения прокладывать новые маршруты. Оставшись без обогрева, Приполярье превратилось в холодную неуютную территорию. Цветущий край Гиперборея перестал быть цветущим.

После катастрофы боги разбежались и спрятались, а оставшиеся в живых жители Гипербореи ринулись на юг строить новую цивилизацию. Центр её сложился на Урале, в сердце самых старых гор планеты, которые разделяют Европу и Азию. Сибирь стала тем местом, где история Гипербореи получила своё продолжение.

Южнее, в степной зоне Евразии, в первую очередь в Причерноморье и Приуралье, лежали территории Великой Скифии. Там обитали кочевые племена скифов, легендарных непобедимых воинов, которые не дали пройти через свою территорию ни одной армии великих империй того времени. Если вы слышали про амазонок, женщин-воительниц, то они были как раз оттуда, из Великой Скифии.

В какой-то момент скифы и жители бывшей Гипербореи объединились в одно государство, которое стали называть Великой Тартарией. Понемногу к нему стали присоединяться другие народы, которым нужна была защита.

Тут нужно сказать вот что. Для нас слово «государство» имеет вполне определённое значение, так же как слово «империя». Однако Великая Тартария, будучи империей, очень сильно отличалась от нынешних государств и империй. По факту, это было объединение самостоятельных территорий, которые совместно проводили единую политику.

Насколько можно судить, в Великой Тартарии не было единого центра. В ней были доминирующие территории, но никто никому ничего не диктовал. Как бы сейчас сказали, это была сетецентрическая структура, управляемая по совсем другим принципам, чем в классических империях с метрополией и колониями.

Во всех отношениях Великая Тартария намного опережала в своём развитии другие регионы планеты. Возможно, именно это стало причиной того, что факт её существования постарались замолчать. Когда ты усиливаешь свою личную власть, и цель твоя грабить подвластное тебе население, пример гуманной модели отношений в социуме тебе совсем ни к чему. По крайней мере, пример Великой Тартарии с иной моделью отношений внутри империи явно был для европейской аристократии раздражающим фактором.

***

А потом случилась Великая Катастрофа. Произошло это в конце двенадцатого века. В Арктический океан врезался огромный астероид. Он вошёл в океан под острым углом, проломил земную кору и утащил вниз часть Евразийской плиты.

Это вызвало разрушительное цунами, которое прошлось по Сибири и северу России ледяной волной в несколько десятков метров высотой. Буквально за часы огромная территория великой империи оказалась смыта и похоронена под слоем грязи и льда. Катастрофа привела к дальнейшему изменению климата в евразийском Приполярье, сделав его одним из самых непригодных для жизни регионов планеты. Это сказалось и на Сибири.

Это был удар, от которого Великая Тартария не смогла оправиться. Номинально она продолжала существовать, однако уже в виде разрозненных кусков, которые всё больше и больше превращались в самостоятельные государства. Потеряв огромные территории и связность, империя стала лёгкой добычей для тех, кто зарился на её богатства. В итоге как единое образование она стала никому не нужна.

Практически сразу после Великой Катастрофы, воспользовавшись слабостью Великой Тартарии, на Европу из Китая и Монголии хлынули орды кочевников с примкнувшими к ним скифскими племенами. Это то, что называют монгольским нашествием и связывают с именем Чингизхана.

На самом деле кочевники не ставили перед собой задачу завоевания стран и народов. По факту, это был обычный мародёрский рейд, проходивший по опустошённым катастрофой местам. Никто никого не завоёвывал. Кочевники без боя брали то, что лежало бесхозным после гибели городов Великой Тартарии. Все их стычки были в основном с теми, кто пытался не допустить разграбления, или с такими же мародёрами, как они сами.

Повторная сборка Великой Тартарии началась с Московского княжества, которое на тот момент оказалось наиболее жизнеспособным осколком империи. Отбившись от монгольских орд, московские князья стали подминать под себя другие княжества и ханства, усиливаясь с каждым годом.

В итоге Московское княжество разрослось в Российскую империю, присоединив к себе большинство территорий из состава Великой Тартарии. Но это была уже совсем другая страна. И это всех устраивало.

А про Великую Тартарию предпочли забыть. Для этого очень кстати пришёлся Скалигер, у которого в его первой и ставшей основной версии истории всё было подогнано так, что Великой Тартарии как бы даже и не существовало. Вписать её в ставшую канонической версию истории после этого стало сложно.

В России память о Великой Тартарии в какой-то момент также оказалась под запретом. Как это могло случиться? Объяснение этому простое — начиная с восемнадцатого века Россия фактически попала под прямое управление европейских элит.

В начале семнадцатого века к власти в стране на смену Рюриковичам пришла новая династия Романовых. Россия в это время только-только отходила от Великого Голода и Смутного Времени, которые практически поставили точку в истории Великой Тартарии. На фоне такого ослабления возникли подходящие условия для того, чтобы страна попала в зависимость от более сильных государств. Что и произошло с воцарением на престол Петра Первого, которого также называют Пётр Великий.

Есть достаточно много разной конспирологии относительно его личности. Наиболее популярной является версия, что его подменили в Западной Европе, куда он поехал в молодости осваивать науки.

Свидетели отмечали, что из всей свиты, уехавшей с ним в Европу, с Петром вернулся только Меньшиков. Который, к слову, был без роду и племени, и установить, тот ли это человек, который уезжал с Петром в Европу, было невозможно. Описание Петра вернувшегося также сильно отличается от описаний Петра уехавшего, так что почва для спекуляций имеется.

Но главной причиной возникновения подозрений, что царь ненастоящий, стали попытки объяснить поведение Петра. Вернувшись из Европы, он первым делом начал выжигать калёным железом всё, что имело отношение к народным традициям, которые брали свои корни ещё в Великой Тартарии.

Это в том числе включало уничтожение всех рукописей и книг, которые имели хоть какое-то отношение к древности. Примерно такая же участь постигла духовенство, которое по факту было хранителем древних знаний. Пожалуй, никто другой не сделал больше для уничтожения русской истории и культуры, чем Пётр Первый.

На него также указывают как на главного подозреваемого в уничтожении уникальной библиотеки Ивана Грозного «Либереи», которую по значению и объёму сравнивают со сгоревшей Александрийской библиотекой.

По преданию, Ивану Грозному по условиям брака с Софьей Палеолог была передана библиотека византийских императоров. Которые, в свою очередь, получили её от египетских жрецов, хранивших наиболее важные знания. Значимую часть этой библиотеки составляли документы Великой Тартарии, которые московские князья собирали со всей территории бывшей империи. Всё это пропало.

Все последующие русские цари в этом вопросе мало чем отличались от Петра. Более того, они сами по большей части были иностранцами, поскольку браки Романовы заключали исключительно с членами европейских монархий.

Та же императрица Екатерина Великая была чистокровной немкой из Пруссии, пришедшая к власти путём свержения своего мужа Петра Третьего. Последний царь России Николай Второй был внуком датского короля и двоюродным братом короля Великобритании, а жена его была немкой из Гессена.

Очевидно, если задачей Ватикана и европейской аристократии было уничтожение любого упоминания о Великой Тартарии, то российские самодержцы, будучи частью европейской элиты, делали это без малейшего колебания. Нельзя сказать, что это им удалось полностью, но работа была проведена огромная.

Кому и чем ещё могла не угодить память о Великой Тартарии?

Возможно, это связано с происхождением иудаизма, христианства и ислама. Эти религии были единым проектом египетских жрецов, которые создавали для себя новый инструмент управления при переходе к новым условиям.

Вполне можно допустить, что там изначально было заложено такое, что не имеет никакого отношения к современным версиям этих религий, и может серьёзно всё осложнить. Также возможно, это связано с тайной происхождения многих царствующих династий или чего-то другого, что желательно не предавать широкой огласке.

Но лично я поставил бы на деньги. В частности, на долговые обязательства Великой Тартарии.

***

Просто допустим, что кто-то кому-то очень сильно задолжал, причём под гарантии империи. Её уже нет, но долговые обязательства остались, они не имеют срока давности. Однако это работает только при условии, что империя существовала, и это всеми признаётся. А если ничего такого не было, то и долгов тоже. И это кому-то очень выгодно.

В своё время тамплиеры создали первую банковскую систему в Европе, что сделало их фантастически богатыми. Суть их инновации состояла в изобретении финансового документа, который сейчас называется векселем.

Те, кто путешествовал из Европы в Святую Землю и обратно, были лакомой добычей для грабителей. Особенно купцы, которые имели при себе большие деньги. Их нужно было охранять. Вот для охраны всех этих пилигримов и коммерсантов как раз и был создан орден тамплиеров. Фактически это было обычное охранное агентство.

В какой-то момент тамплиеры стали предлагать купцам следующую услугу: «Вы даёте нам деньги здесь, мы выдаём вам расписку, а когда прибудете на место, наши люди выдадут по этой расписке причитающуюся вам сумму. За вычетом наших процентов, разумеется». Финансовая безопасность в обмен на небольшую мзду. Просто и элегантно. После чего дела у тамплиеров сразу же попёрли в гору.

Но тамплиеры придумали эту схему не сами. Она уже существовала многие века в Великой Тартарии, через которую шли основные маршруты торговли между Европой и Азией. По факту, Великая Тартария была главным банкиром всей Евразии, и не только. При этом она не печатала свои деньги, она выдавала только гарантии в виде векселей.

Та монета, которую нашла Стефания, была таким вот векселем.

Что интересно, тамплиеры занялись банковским бизнесом если не прям вот сразу после Великой Катастрофы, то точно по её следам. Стоило империи ослабить хватку, как тут же вылезли ранее сидевшие тихо мутные персонажи и бросились со всех сторон обгладывать ещё не остывший труп.

Конечно, тамплиеров достаточно быстро прижал к ногтю Ватикан в компании с европейскими монархами, что тоже достаточно показательно. Особенно учитывая такой момент, что Ватикан в настоящий момент по факту является самым надёжным мировым банком. Римляне не зря говорили, что ключом к любой тайне является ответ на вопрос «Cui prodest?» То есть, кому это выгодно?

Но это лишь мои домыслы. Как всегда, когда имеешь дело с тщательно оберегаемой тайной, никто тебе ничего не расскажет, догадывайся сам.

***

Лично для меня основным источником информации по Великой Тартарии была Анна. Это её родственники имеют прямое отношение к личностям, которые втихую занимаются важными делами из разряда «как управлять Вселенной, не привлекая внимания санитаров», и которые связаны с темой Великой Тартарии. Как уверяет меня Анна, они выступают в роли хранителей традиций, знаний и сокровищ этой мифической империи.

По крайней мере, именно они выловили в сети фотографию Стефании с монетой, и конкретно от них пришла в контору директива прояснить вопрос, откуда эта монета взялась на острове, куда делась, и кто может стоять за всей этой историей. Потому что как эта монета могла оказаться на Доминикане, это действительно интересный вопрос.

И ещё. Насколько я мог судить, тема Великой Тартарии это такая песочница, в которой копаются не только мои командиры, там без них энтузиастов хватает. Смысл этих игр мне неведом, я лишь констатирую факт.

Анна как-то обмолвилась, что история Великой Тартарии связана напрямую с предыдущими допотопными цивилизациями. Типа, вот мы сейчас читаем у древних индусов про войну богов, летающие виманы, про всякую прочую дичь, а это всё пересказы пришедшего из Гипербореи. Именно там источник всех сокровенных знаний и всё такое прочее.

За всем этим, естественно, гоняются разные нехорошие люди, а мы, получается, эти знания охраняем. По крайней мере, в её изложении это выглядело именно так.

Я, конечно, попытался её расспросить побольше, но она от меня отмахнулась. Сказала, что сама толком ничего не знает и ей это не сильно нужно. Типа, придёт время, ей всё объяснят. А не придёт время, ей и так нормально. И вообще, это такая тема, от которой лучше держаться подальше, чтобы не нажить себе неприятностей. Наверное, она права.

Короче, вот с этим векселем Великой Тартарии нам сегодня и предстоит разбираться. Конечно, ко всей этой истории с мифической империей можно относиться по-разному. Очень может быть, что это просто красивая сказка. С другой стороны, чем другим тогда можно объяснить ту крайнюю обеспокоенность, которую проявили мои работодатели при появлении этой монеты?

***

Слева, по ходу движения, появилось массивное здание маяка, который отстроили под кости Колумба. Это означало, что мы въезжаем в город. Анна отложила телефон и стала рассматривать это странное сооружение, со стороны больше напоминавшее здание больницы с заколоченными окнами. Я посмотрел на навигатор. Ехать оставалось совсем немного.

ГЛАВА 9

Санто Доминго это такой типичный колониальный город, каких южнее американской границы пруд пруди. Эти города моя слабость. Строили их люди, у которых были деньги и которые понимали в красоте. Отсюда особое очарование этих городов, по улицам которых ещё недавно неспешно прохаживались гордые кабальеро и важные сеньоры.

Проблема в том, что те времена прошли. Сейчас в этих сказочных городах люди живут как раз обычные, этим городам чужие. Публика эта по большей части бедная, поэтому красота в списке их приоритетов в лучшем случае стоит на тридцать пятом месте. Это не их вина, но лучше от этого городам не становится, от этого они выглядят запущенными. Я бы даже сказал, запущенными до такой степени, что невольно начинаешь напрягаться.

Запущенность это всегда признак нищеты. А нищета и разбой находят друг друга очень быстро, после чего становятся неразлучной парочкой. Бывают конечно исключения, но проверять такое на себе не хочется. Поэтому в таких вот полутрущобных местах моя кукушка, страдающая лёгкой паранойей, начинает метаться по чердаку и вопить дурным голосом, что расслабляться не время, враг у ворот.

Санто Доминго как раз из тех городов, где моей кукушке становится неуютно. По крайней мере, те районы, через которые мы проезжали, настоятельно рекомендовали ей почаще махать крыльями. А потом мы завернули на вполне приличную улицу в центральной части города, где стояли отреставрированные старинные дома, и моя кукушка сразу сбавила обороты.

Машину мы припарковали напротив входа. Я набрал код на замке. Немного пожужжав, дверь открылась. Внутри дома было просторно и прохладно, хотя всё говорило о том, что здесь давно никто не живёт. Сбросив дорожные сумки в угол гостиной комнаты, я пошёл на кухню и выудил из холодильника две бутылки холодной минералки.

Анна уже пристроилась на диване, поджав под себя ноги. Когда я появился с запотевшими бутылками воды, она оторвалась от своего телефона и сообщила мне:

— Подтвердили, что клиенты прилетают завтра. По новому заезду в гостиницу тоже всё пока по плану.

Лёгким кивком головы я дал знать, что понял. Протянул ей открытую бутылку с водой, сел рядом на диван. Вытянул ноги на стул, который загодя поставил рядом с диваном. В последнее время у меня стало тянуть правую ногу после долгой езды, и это меня начинало беспокоить. Я понимал, что с возрастом начнут появляться проблемы со здоровьем, тем более после всех собранных за жизнь травм, но в сорок три года это всё-таки рановато.

У Анны звякнул телефон. Она, взглянув на полученное сообщение, сказала:

— Должны через пару минут подъехать.

Я посмотрел на часы. На удивление, на встречу с нами никто не собирался опаздывать. Если что, на островах точное время это очень относительное понятие, Эйнштейну бы сильно понравилось. Местные любят рассказывать про карибское время, что означает плюс-минус два часа, и то не точно. Причём рассказывают так, как будто это что-то хорошее. Ну и, конечно, «маньяна», то есть завтра, которое никогда не наступает, когда вам обещают что-то сделать. Короче, Карибы место не для педантов. А тут на встречу с нами прям как по расписанию поездов в викторианской Англии, хоть сверяй по хронометру.

***

Дверь снова зажужжала. В дом вошли невысокий мужчина лет шестидесяти и девушка лет двадцати. Возможно, она была чуть старше, но возраст островитянок определять очень сложно. Тут особый климат, в котором кожа сохраняет свою эластичность до самой старости, поэтому с возрастом промахнуться можно запросто.

Встреча у нас была назначена только с мужчиной, которого звали доктор Орландо Луго. Это был наш доверенный человек на Доминикане, на которого мы очень рассчитывали. С Анной они уже были знакомы, я его видел в первый раз.

Был он из креолов и вёл свой род от испанских колонистов, оседлавших этот остров ещё во времена Колумба. Что это значит? То, что он принадлежал к одной из тех семей, которые всем здесь рулили. Им принадлежала значительная часть плодородных земель, они контролировали основные отрасли экономики, они принимали законы и занимали министерские кресла. Короче, власть они держали цепко, независимо от того, какой век на дворе.

Насколько я знал, Орландо занимал важный пост в министерстве здравоохранения Доминиканы, был влиятельным человеком. Девушку, с которой он пришёл, звали Камила. Он нам её представил как близкую родственницу, которая будет помогать нам по мере сил с решением возникающих вопросов.

Стараясь откровенно не пялиться на неё, я всё же постарался более внимательно приглядеться к ней. Она реально была молода, как минимум лет на десять младше Анны. Бросилось в глаза явное наличие у неё африканской крови.

По ходу разговора выяснилось, что она занимается недвижимостью, у неё своё агентство, а та вилла, на которой мы с Анной живём, принадлежит её семье. Какой полезный человек, подумал я про себя. Она, заметив мой интерес к ней, стала зыркать в ответ своими чёрными глазищами. Типа, не стесняйся, подходи поближе. Но мне сейчас это было совсем ни к чему.

Анна с Камилой сидели на диване, Орландо и я на стульях напротив. Он вытащил из нагрудного кармана пиджака флешку и протянул её Анне.

— Итак, по вашим вопросам. Я просмотрел все интересующие вас дела, провёл анализ и подготовил по нему отчёт. Вся информация на диске. За год набралось 172 случая смертей иностранцев. В основном это проблемы с сердцем и другие естественные причины. Шестнадцать случаев это отравление некачественным алкоголем. Двенадцать смертей, возможно, как-то связаны с употреблением кокаина и других наркотиков, в их анализах обнаружены следы. Я запросил исходный материал по всем случаям, мне сделали анализы по новой, чтобы ничего не упустить.

— А что по Стефании Мартинелли и по другим вопросам?

— Я как раз хотел сказать об этом. У Мартинелли целый букет всякой всячины в крови, но всё в слабых дозах. Выделить явную причину смерти не получается. Ясно только, что у неё был отёк внутренних органов, в первую очередь лёгких. Это может быть осложнением после подводного плавания, организм не был готов к таким нагрузкам. Могло быть вызвано ушибом, тоже фактор. Ну и таблетки, которые она могла принимать. Как их называют, «рекреационная химия».

Он буквально на пару секунд замолчал, словно что-то обдумывая. Потом, видимо, решил нам ничего больше не говорить.

— Я ещё подумаю над ситуацией. Пока ничего определённого сказать не могу. Есть ещё шесть похожих случаев, но я пока не могу найти между ними явную связь, и тем более сказать что-то определённое. Требуется время.

Анна понимающе закивала головой. Луго, немного подумав, продолжил:

— Теперь по случаям, когда причина смерти не понятна. Я насчитал одиннадцать человек, которые умерли без каких-либо ясных причин, и анализы которых полностью в норме.

— То есть там вообще всё чисто?

— Абсолютно. Люди просто умерли во сне от остановки сердца. Полностью здоровые. По крайней мере, если судить по анализам, проблем со здоровьем у них не было.

Он показал пальцем на флешку и сказал:

— Там всё есть. Я дополнительно записал информацию о проблемах с некачественным алкоголем, где его могли употребить и как он мог попасть в гостиницы. Информация надёжная, получена по моим каналам в полиции. О договорённости помните, да? Я к этой информации не имею никакого отношения, моё имя нигде не упоминается.

Он встал, все остальные вслед за ним.

— Ознакомьтесь с информацией. Вечером можем встретиться снова, если будут нужны пояснения. Дом в вашем распоряжении, можете оставаться в нём сколько нужно. Ну, вроде как всё. Все вопросы в Пунта-Кане через Лючию. Это моя племянница, она работает в больнице. Ну, вы знаете. Все остальные вопросы к Камиле, у неё в Пунта-Кане тоже есть офис, она вам поможет. Вроде всё.

Молчавшая до этого Камила сказала:

— Вы спрашивали про монету. У меня есть хороший знакомый, который в теме. Он живёт здесь, в Санто Доминго. Можем с ним встретиться, я договорюсь.

— О, это вообще было бы отлично! Будем очень благодарны! Правда, нам сначала нужно встретиться с антикваром, к которому ездила Стефания для оценки монеты, и поговорить с ним. Потом мы свободны. Если сможете свести нас с кем-то, кто поможет прояснить вопрос с этой монетой, будет очень здорово, — Анна даже взяла руки Камилы в свои, выражая так свою симпатию и благодарность, показывая это всем своим видом.

Вот что у неё есть, так это умение искренне благодарить за любую помощь. Ей это ничего не стоит, а людей располагает, они потом для неё в лепёшку разбиваются. Я этому у неё постоянно учусь.

Как у неё это получается? Да очень просто. Чтобы вышло искренне, нужно реально ценить любую помощь. Тебе же никто ничего не обязан по жизни, так ведь? Так что будь благодарен, когда тебе помогают. Даже когда ты платишь за услуги, выразить признательность тоже не помешает. Любую работу можно сделать либо на отвали, либо наоборот, расстаравшись от души. Тут только вопрос отношений, насколько человек к тебе расположен. И благодарность это самый простой способ вызвать симпатию к себе. Всем приятно сознавать, что их ценят.

Короче, ты искренне сказал спасибо, это вызвало волну эндорфинов, после чего растёкшийся от нежданного счастья человек в качестве алаверды тоже захочет сделать тебе приятное. Простая и эффективная схема, от которой всем одна польза.

С Камилой это сработало, и она сходу предложила помочь нам с антикваром.

— Может, мне с вами пойти? Мне с ним будет проще разговаривать. Я многих здесь знаю. И вообще я местная, со мной он будет откровеннее.

— Если не трудно, то будем очень благодарны. Естественно, с вами будет гораздо лучше. Я просто не хотела вас по такой мелочи беспокоить…

— Не, мне не трудно! Я с удовольствием с вами день проведу.

Она посмотрела на часы, что-то прокрутила в голове, потом деловито сказала:

— У меня есть небольшое дельце минут на двадцать, после этого я буду свободна. Давайте встретимся через час в старом городе, точку я вам сброшу.

Луго стоял в дверях и терпеливо ждал. Мы попрощались. Дверь снова зажужжала, закрываясь, и мы остались одни.

Я посмотрел на Анну и спросил, слегка озадаченно:

— Одиннадцать человек? Это без тех, кто умер после возвращения с Доминиканы?

Она задумчиво посмотрела на меня, но как бы сквозь, и обескуражено произнесла:

— Да, что-то многовато получается. Выглядит так, что кто-то ещё начал активно работать по этой теме. Я доложу. Пусть решают сами, что с этим делать. Хотя подозреваю, что нам ещё и эту проблему навесят. Ладно, не будем пока голову этим забивать. Давай, собирайся, нечего здесь сидеть.

Она была права. Нам нужно было поснимать хотя бы немного в Санто Доминго, чтобы потом ради этого специально сюда не ездить. Хотя была у меня уверенность, что здесь я не в последний раз.

***

Мы вышли из дома. Я выставил по навигатору адрес того антиквара, к которому ездила Стефания для оценки монеты. Он был где-то совсем недалеко, в минутах в двадцати ходьбы. Что вполне объяснимо, такой бизнес можно вести только в туристических зонах.

Тут всё по классике. Открывают какую-нибудь сувенирную лавку или небольшой антикварный магазинчик, через который под видом настоящих артефактов сбывают туристам всякий хлам, который сами же изготавливают на месте в подсобках.

С Камилой мы договорились встретиться недалеко от того места, куда мы шли. Она сказала, что будет сидеть в кафешке, и мы её не пропустим, если свернём с Эль Кондо на нужную нам улочку.

Для справки. Эль Кондо в Санто Доминго это главная туристическая улица, полностью пешеходная. Местный променад, заточенный под приезжих. Место туристичней не бывает, сплошная полоса торговых лавок и продажа аляповатых картин через каждые пятьдесят метров. Тянется улица от площади Колумба до Парка Независимости, самое сердце старого города.

Историческую часть Санто Доминго часто сравнивают с Гаваной, однако эти два города друг на друга похожи очень мало. Старая Гавана, хоть на ней и лежит печать откровенной нищеты и разрухи, всё же будет заметно поэлегантней, да и атмосфера там как-то поприятней. Хотя, может, я просто плохо знаю Санто Доминго, до этого я тут был всего один раз, в отличие от Гаваны.

Мы дошли по узким улочкам до Эль Кондо, останавливаясь по пути для съёмок. Прошли по ней немного среди толпы туристов, свернули на нужном нам перекрёстке и практически сразу же наткнулись на Камилу. Она сидела на улице за столиком под навесом около небольшой кафешки и тянула из большого пластикового стакана какую-то кофейную бурду со льдом.

Лично на меня Камила с самого начала произвела впечатление богемной штучки, было в ней что-то артистическое. И так вот по-плебейски на улице сосать из пластикового ведра какую-то непонятную жижу кофейной природы… Выглядело это всё откровенным диссонансом.

Как по мне, кофе нужно употреблять только чёрным, без сливок и сахара. И тем более, прости господи, без миндального молочка с сахарозаменителями. Кофе не для того выращивают, чтобы переводить его на подозрительное во всех отношениях пойло. Его нужно пить в чистом виде, смакуя лёгкую горечь и кисловатый аромат. Если, конечно, ты не кулинарный некрофил, которому нужно обязательно напихать туда всякой всячины, которая искромсает и расчленит дух кофейных зёрен.

Камила встала и повела нас к нужному зданию, которое находилось буквально в метрах в пятидесяти от перекрёстка. Перед ним стояла рекламная раскладушка туристического агентства, предлагавшего туры на катамаранах и прочий отдых на водах. Она потянула на себя дверь, и мы зашли внутрь.

***

В небольшой комнате стояла пара столов, за одним из которых сидела молодая девчушка в белой рубашке и чёрной юбке. За другим сидел мужчина лет сорока. На звук колокольчика открывшейся двери оба подняли головы и уставились на нас. Девушка дежурно заулыбалась и приветливо стала спрашивать:

— Чем могу помочь? Какие туры вас интересуют?

Камила сделала лёгкое движение руки в сторону девушки, типа «спасибо, без тебя разберёмся», и спросила мужчину:

— Рики?

Тот встал, всячески стараясь скрыть свою настороженность за показной любезностью. Камила не стала ходить вокруг да около, даже не попыталась наладить с ним хоть какие-то отношения. Она сразу, без разбега, стала вводить его в курс дела. Назвала имя человека, которого Рики, похоже, очень хорошо знал и к которому испытывал благоговейное уважение. Типа, я его подруга, поэтому расслабься, все свои. Объяснила, что надо проконсультировать по монетам, и что эта информация важна для её друзей — при этом она кивнула на нас — которым надо помочь. Всё, что он скажет, дальше нас не пойдёт.

Рики успокоился, предложил нам сесть и кивком головы дал понять девушке, чтобы она оставила нас одних. Когда та испарилась за дверью подсобных помещений офиса, он уже с явным облегчением спросил:

— Так чем могу помочь?

Анна показала ему фотографию Стефании и фотографию монеты. Сказала, что мы знаем, что эта девушка была у него, оценивала у него монету, и нам желательно получить информацию, что это за монета по его мнению, и кому он про неё говорил. В конце добавила, что монета пропала, а девушка умерла.

Рики снова насторожился, и было видно, что ему ситуация сильно не нравится. Стараясь выглядеть как можно искренней, он рассказал, что помнил. В его изложении события выглядели следующим образом.

Девушка действительно приезжала. Он не сильно её помнит, но припоминает. Монета, по его мнению, ценности особой не имела. Сделана из дешёвого металла вроде бронзы, ни на что не похожа, и хотя там были какие-то странные рисунки и знаки, выглядела она совсем не так, с чем он обычно привык иметь дело. Он не исключал, что это может быть какой-то искусный новодел, но никак не старинная монета. По крайней мере, ничего похожего он никогда не видел.

Он предложил Стефании обменять её на пару мелких монет времён конкисты, но она отказалась. Он сфотографировал монету и обещал узнать у знакомых, может кто-то что-то знает про неё и хоть как-то прояснит, что это такое. Дал ей номер телефона, чтобы она связалась с ним через пару дней. Она не позвонила. Знакомые, которым он показывал фотографию, тоже не заинтересовались этой монетой. Это всё.

Лично у меня сложилось впечатление, что он говорит правду. Камила записала имена знакомых, с которыми он разговаривал, и встала, чтобы попрощаться. Анна её притормозила, попросив Рики, чтобы он удалил фотографию монеты со своего телефона. И вообще, если где-то ещё есть фотографии этой монеты, их тоже нужно удалить.

Рики покопался в телефоне, показал фотографию Анне и при ней её удалил. Потом сказал, что больше у него фотографий нет. По всему было видно, что ему хочется как можно быстрее от нас отделаться и забыть про эту злосчастную монету навсегда. Я его хорошо понимал.

Мы встали. Анна напоследок спросила, нет ли у него парочки дешёвых монет, которые бы выглядели дорого-богато. Рики сначала даже не понял, что мы хотим у него что-то купить. Потом объяснил, что дёшево можно купить только подделку под старинные монеты. Если мы, конечно, хотим, чтобы монеты выглядели ценными. Тут либо платишь много за оригинал, либо покупаешь задёшево копию. Если нужна подделка, то такого добра у него как раз навалом.

Он сходил в подсобку и вернулся оттуда со своей помощницей с несколькими небольшими коробками, в которых в полиэтиленовых пакетах лежали монеты. Анна покопалась в них, отобрала две похожие и сказала, что мы их берём.

***

Когда мы вышли из офиса, Анна спросила у Камилы:

— Думаешь, он всё нам сказал?

— Уверена. Я ему сказала, что Алехандро мой близкий друг, а его в этих кругах все хорошо знают. Смысла врать нет. Всё равно всё узнаю, если будет нужно. Если он соврал или что-то скрыл, у него будут большие неприятности.

— А этот Алехандро, он занимается антиквариатом? Кто он вообще?

— Он известный арт-дилер. В том числе занимается антиквариатом, причём не только местным. Он такой, международного уровня, много с Мексикой и Америкой работает. Это как раз тот человек, с которым я вас обещала свести. Сейчас мы к нему поедем.

Машина Камилы, бежевая Мазерати Левант, стояла вдоль улицы около её офиса, который находился в метрах трёхстах от того места, где мы сейчас были. Мы подождали, пока она переложит две яркие картины с заднего сиденья в багажную часть, освобождая место для Анны.

— Твои? — спросил я её, указывая на картины.

— Да, недавно написала. Нужно Алехандро их передать, он мои картины продаёт в Нью-Йорке через свою галерею.

Всё-таки богема, как я и думал. Художница, которая при этом владеет фирмой по торговле недвижимостью, и которая небрежно рассекает среди трущоб на новеньком и очень недешёвом Мазерати. Лишнее напоминание о том, что неважно, где ты живёшь. Важно, зарабатываешь ты хорошие деньги или нет.

У Камилы, как я понимаю, в этом плане всё было в порядке, девочка родилась в правильной семье. Такой финансовый успех в молодом возрасте объясняется либо наличием обеспеченных и влиятельных родственников, либо увесистыми достижениями на поприще постельных услуг богатым дяденькам и тётенькам. Исключений обычно не бывает. Рассказы про вундеркиндов и прочих юных гениев это просто рассказы. Если покопаться в истории этих успешных молодых людей, то всегда можно отыскать того, благодаря кому он стал таким успешным. И талант здесь не самое главное.

***

Дом Алехандро находился в минутах двадцати езды от колониальной зоны, в районе, который называется Лос Касикаскос. Здесь шла современная высотная застройка, меж которой за высокими массивными заборами стояли отдельные дома явно не последних людей Доминиканы.

По дороге у Камилы включился её внутренний риелтор. Она стала сыпать названиями, именами и ценами, на что мы только для приличия издавали попеременно удивлённые и восхищённые звуки. На самом деле нам всё это было конечно безразлично, селиться здесь мы не собирались. Нас интересовало только то, что может сказать Алехандро про монету и объяснить, как тут работает этот бизнес.

Алехандро жил в одном из тех домов за высоким забором, которые стояли среди многоэтажек. Ворота для въезда были открыты, но сразу же стали закрываться вслед за нами. Нас ждали.

Алехандро оказался вальяжным, ухоженным мужчиной лет пятидесяти, который встретил нас на пороге своего просторного дома. С Камилой они явно были на короткой ноге, сразу же начали лобызаться, похлопывать друг друга по спине и трещать, как две закадычные подруги. «Или трахаются, или гей», — решил я про себя, оценивая степень их близости.

По интерьеру, по обилию статуэток и картин было видно, что Алехандро занимается искусством профессионально. Впрочем, Камила нам уже всё про него рассказала: какие у него связи, какой вес он имеет, и что вряд ли кто-то здесь может знать про эту монету больше, чем он.

Короче, человек он был полезный во всех отношениях. Плюсом — или минусом, тут уж как посмотреть — было излишнее внимание ко мне с его стороны. То, что при общении с Анной мужики практически всегда проявляли к ней интерес в плоскости «а вдруг у нас с ней что-то получится», это было нормально. Такой же интерес ко мне со стороны женщин тоже случался, хотя заметно реже, и это тоже было нормально. Но вот со стороны мужиков такой интерес меня заставлял чувствовать себя не очень здорово.

С одной стороны, это конечно можно было использовать для создания более доверительных отношений, что нам сейчас совсем не помешало бы. Однако была опасность перестараться и дать ему неправильные сигналы. Он мог подумать, что я отвечаю взаимностью, и намечтать себе хрен поймёшь чего. Ребята такого разлива в этом плане ещё те фантазёры. Так-то я ко всем этим девиациям отношусь совершенно спокойно, но только до тех пор, пока они не начинают лезть ко мне с предложениями близкой дружбы.

Так что это был однозначно скользкий момент. Хотя вполне возможно, что я просто загнался на пустом месте, неправильно всё понял. Отношения между людьми это такое, никогда не знаешь, с чем имеешь дело.

Алехандро поставил на кофейный столик бутылку рома, несколько хрустальных стаканов, открыл хумидор с сигарами, после чего приглашающе показал на всё это рукой. Мы благодарно кивнули головами. Надо отметить, во многих ситуациях языка жестов и мимики бывает более чем достаточно. Вроде друг другу ни слова не сказали, а всё поняли и даже побеседовали.

Мы уселись на диваны вокруг, и Анна начала разговор. Она рассказала Алехандро историю про Стефанию и монету. Объяснила, что нам важно понять, откуда могла появиться здесь эта монета, и кто может иметь к этому отношение. И вообще, как тут обстоят дела с кладоискательством, насколько эта тема криминальная, и могла ли находка этой монеты привлечь чьё-то внимание, что привело к смерти Стефании.

Алехандро внимательно слушал, с интересом рассматривая фотографию монеты. Потом поднял голову и начал нам объяснять, как бы рассуждая вслух:

— Интересная монета. Я видел что-то похожее несколько раз, но не здесь. На вашей монете явно видны арабские буквы. Хотя вот эти символы мне не знакомы, похожи на скандинавские руны.

— Это старославянские буквы, использовались до кириллицы. Фактически её основа, — пояснила Анна.

— Да? Интересно. Форма тоже необычная, неправильный овал с углом. Нет цифр, обозначающих номинал, только ряд насечек, как будто это сделано с помощью майянской системы записи. Вы уверены, что это древняя монета? Больше похоже на современный образец искусства с отсылкой к старым артефактам. Такая художественная аллюзия…

Анна не стала раскрывать все карты и объяснять, что вообще-то это такая древность, и такая редкость, что ты даже себе не представляешь. Только спросила:

— Ну хорошо, предположим, что эту монету вымыло из какого-нибудь корабля, что лежит на дне. Может это привлечь внимание тех, кто занимается поиском кладов? Причём настолько, чтобы убрать тех, кто может указать на примерное местонахождение клада?

Алехандро немного помолчал, катая пальцами сигару, но не зажигая её. Потом начал объяснять:

— Ну смотрите. Тут вокруг кораблей затоплено, не пересчитать. Пиратские края, основной маршрут из колоний в Европу. Можете представить, сколько тут чего затонуло? Только из того, что известно, примерно шестьдесят пять больших кораблей лежит на дне. Это только по документам в архивах. А многие кораблекрушения даже не регистрировались.

С известными кораблями тоже не всё просто. Если корабль зарегистрирован в реестрах, прошёл таможню, известен его маршрут, и он затонул, то об этом есть запись в архивах. Если в них покопаться, то об этом можно узнать. Но там нет координат, где корабль затонул. Также нужно понимать, что если затонувший корабль не нашли сразу, значит он лежит на большой глубине. Что, опять же, указывает на то, что до него не добраться даже сейчас.

Вот я в качестве примера расскажу вам такую историю. В конце шестнадцатого века мимо Санто Доминго из Мексики плыла эскадра из девяти кораблей. Один из них, «Сан Мигуэль», затонул рядом с берегом. Матросы спаслись, глубина была небольшая. Было известно, где он затонул. Так там всё подняли со дна в течение нескольких дней и отправили в Испанию.

Это чтоб вы понимали, как быстро спасали затонувшее, если такое случалось и была для этого возможность. Там ценности были огромные, ради них горы бы свернули. А если не смогли сразу поднять, то для этого были причины. Поэтому даже если знаешь, где примерно затонул корабль, не факт, что до него можно добраться.

Если глубина больше пятидесяти метров, то требуются хорошо подготовленные водолазы со специальным оборудованием. Они там не сжатым воздухом дышат, а специальными смесями типа тримикса. Им нужна декомпрессионная камера на корабле. Всё должно быть оборудовано по-взрослому, профессионалы без этого в воду не полезут.

И ещё, представляете, сколько времени им требуется, чтобы прочесать квадрат, где могут лежать сокровища? Стоит только появиться такому судну около острова, его тут же возьмут на заметку местные органы. Тех, кто ищет клады, их сразу вычисляют. Они же должны на месте поиска заякориться и стоять там. Не заметить такое судно невозможно. Понятно, что оно там делает. А у нас поиск кладов запрещён. И не только у нас, он почти везде запрещён. Чтобы что-то искать, нужно получать разрешение. А его можно получить только для целей археологии, и сделать это крайне сложно. Я помогаю получать такие разрешения, но там свои нюансы.

Затем, люди тратят огромные деньги на поиск. Они же делают это не для того, чтобы потом всё найденное подарить музею, так ведь? Поэтому всегда берут в долю влиятельных людей, которые помогут оформить найденное как не имеющее никакой ценности и дадут разрешение на вывоз. Без этого никак, иначе это не коммерческое предприятие, а благотворительность какая-то.

Вот и делайте выводы. В поиск сокровищ вовлечены огромные деньги, втянуты влиятельные люди, в плане закона всё буквально на грани. Лишний шум при таких раскладах точно никому не нужен. Поэтому кому надо было убивать туристку, нашедшую монету на берегу? Что она могла знать такого, чтобы заставить её замолчать? К чему вообще было рисковать и привлекать внимание?

Анна пожала плечами:

— Ну, например, она могла показать место, где нашла монету. А по нему можно вычислить, где лежит корабль.

Алехандро усмехнулся:

— Абсолютно бесполезная информация. Эту монету могло принести откуда угодно. Там район в сотни квадратных километров надо прочёсывать, не меньше. Кто это будет делать? Без работы с архивами клады не ищут. Даже небольшие. Потом, не факт, что эту монету вымыло на берег. Обычно, если такое случается, там сразу несколько предметов вымывает, и выносит их в том районе постоянно. С ваших слов эта находка была единственной. Так что может её и не вымыло вовсе.

Он снова повертел пальцами сигару и продолжил:

— Есть ещё один источник. Это пиратские клады. Они для рейдов использовали мелкие шхуны. Подплыли, ограбили плантацию, опустошили склады в городе или отвоевали награбленное у другой команды, потом уплыли. Этих шхун затоплено вокруг сотня. Их ищут обычно с эхолотами. Частные архивы тоже помогают, там есть информация, кто где куролесил в то время и что с ними случилось. Всё, конечно, по записанным рассказам, но там много намёков и указаний.

Причём ищут клады не только под водой, их ищут на суше тоже. У нас здесь кладов зарыто не меньше, чем этих шхун затонуло в море. Может, даже побольше. Но случайно найденная монета никакой ценности не имеет. Одно дело, когда человек нашёл клад. Тогда его можно заставить сказать где, и отобрать у него. А туристка, которая нашла монету на пляже, что она может об этом знать?

Поэтому для понимания. Здесь есть несколько групп, которые серьёзно занимаются поиском кладов. В основном это американцы, которые работают вместе с нашими местными в команде. У них всё поставлено основательно. Там на кону большие деньги, и если начинается конкуренция, то вопросы решают радикально. Но это у нас во всех сферах так. Как могла ваша знакомая им помешать, я не понимаю.

Есть ещё много мелких групп, в основном из местных, кто ищет клады где получится. Где-то что-то раскопают, где-то что-то найдут в море. Они как тараканы, подбирают крошки. Действуют почти вслепую. Но их много, поэтому находки случаются. Небольшие, но для них это целое состояние. Они конечно могут друг с другом устраивать разборки, но туристов в это дело никогда не втягивают. Если конечно те сами в них не влезут. Но даже им в голову не придёт убивать девчонку из-за того, что она на пляже нашла монету. Тем более так умно убить, чтобы никто не понял, что случилось. Они же дегенераты все, у них на это мозгов не хватит.

— То есть считаете, что кладоискатели к смерти этой девушке непричастны?

— Уверен, что нет.

— А если это монета очень редкая, и кто-то хочет сделать так, чтобы об этой находке никто не узнал?

Алехандро долгим внимательным взглядом посмотрел в глаза Анны.

— А есть основания полагать, что это монета такая редкая и ценная?

Анна слегка повела бровями и сделала лёгкое движение руками, как бы показывая, что всё может быть. Алехандро в ответ сделал бровями и губами что-то похожее, тоже давая понять, что раз так, то это уже другое дело. В общем, они друг друга поняли.

— Хорошо, я постараюсь что-то выяснить, может кто-то что-то знает. Мне нужно время. Фотографию монеты можно получить?

Пока Анна пересылала ему на телефон фотографии с монетой, включая фотографии Стефании, Алехандро поинтересовался у меня:

— Монета действительно может быть древней?

— Есть такое предположение. Отчеканена задолго до Колумба. И могла попасть сюда до Колумба.

— Ну, тут до Колумба много кто побывал, — усмехнулся он. — Я вам могу рассказать несколько интересных историй про находки. Очень любопытные вещи всплывают.

***

Я было настроился его послушать, но выяснилось, что Камиле надо ехать в офис. Хотя она уверяла, что у неё весь день свободный, оказалось, что нет. Девушка она была явно не очень организованная. Богема как есть.

Получив сообщение по телефону, она стала суетливо собираться. Сказала, что мы можем остаться, но тогда придётся вызывать такси. Анна решила, что мы едем вместе с ней, типа у нас тоже дела. Поступила она абсолютно правильно. Что нужно, мы выяснили, а лезть за спиной Камилы в друзья к Алехандро было не очень порядочно. И ни к чему, особенно мне.

Пока девушки собирались, я спросил у Алехандро, а что он думает по поводу могилы Колумба, тут реально часть его костей лежит или чисто из тщеславия цирк устроили? Он слегка улыбнулся и по-философски задумчиво ответил, что кто же может это знать, если Колумб умер полтысячелетия назад? Лично ему хочется думать, что Колумб похоронен именно здесь, а не в Севилье. Если представится случай, он мне расскажет, почему так думает.

Уже стоя в дверях, он спросил, был ли я на могиле Колумба. Услышав, что нет, он посмотрел на часы и сказал, что это по дороге в Пунта-Кану, но через час это место закроют. Потом подумал и сказал:

— Вы всё же заскочите туда. Я предупрежу, чтобы вас пустили. Скажете, что Алехандро Турухильо звонил, что вы от меня.

Поблагодарив, мы вышли. Пока мы с Анной усаживались в машину, Камила вытащила свои картины и поволокла их в дом.

— Что думаешь? — спросила Анна, воспользовавшись тем, что мы остались одни.

— Думаю, к Стефании чёрные археологи не имеют никакого отношения. А тип вообще интересный. Удачно нас Камила с ним познакомила. По крайней мере, через него может быть удастся выяснить, кто мог быть заинтересован в этой монете.

Анна что-то хотела сказать, но в это время в машину села Камила. Она завела двигатель, прощально помахала рукой в открытое окно стоявшему в дверном проёме Алехандро, и мы выехали за ворота на дорогу.

ГЛАВА 10

Камила сбросила нас около дома и по-быстрому попрощалась, договорившись встретиться в Пунта-Кане. Мы тоже решили не задерживаться. Забрали свои вещи, закинули их в машину и поехали, надеясь вернуться до наступления темноты.

По-хорошему, в Санто Доминго нужно было пожить подольше. Побродить по старым улочкам и площадям, поснимать сюжеты, прочувствовать город. Но сейчас на это не было времени. Оно будет потом, когда мы сюда приедем в следующий раз. Или когда я сюда приеду один, как получится.

Единственное, на что отвели время, это могила Колумба. Анна конечно возражала, типа в другой раз, не сейчас, но я её просто проигнорировал. Есть правило, что любую подвернувшуюся возможность нужно использовать сразу, второго раза может не быть. И чаще всего не бывает.

Поэтому, несмотря на её недовольное бурчание, я твёрдо сказал, что могилу посмотрим обязательно. Хотя бы потому, чтобы не обидеть Алехандро, который для нас договорился о допуске туда в нерабочее время.

Это ещё одно правило выстраивания отношений. Если тебе кто-то что-то делает, даже тебе ненужное, принимать это следует с благодарностью, иначе обидишь человека. А обижать людей просто так ни к чему.

Массивное сооружение в брутальном стиле, которое называется Маяк Колумба, расположено на самом выезде из Санто Доминго в сторону Пунта-Каны. Вид у него предельно зловещий, больше смахивает на гигантский чумной барак с заколоченными окнами, в котором заживо гниют замурованные страдальцы. Могу только представить, какие червяки и опарыши копошились в голове у архитектора, задумавшего этот колумбарий.

Главным элементом этого шедевра кладбищенской архитектуры можно считать фасад. Всем своим видом он напоминал о ступенчатых пирамидах Мезоамерики, в первую очередь о пирамидах Тикаля. Это те самые пирамиды, на макушках которых жрецы взрезали жертвам грудь обсидиановыми ножами, вырывали сердце и сталкивали искромсанные трупы вниз к подножью под ликование толпы. Короче, очень душевное место.

Внутри маяк продолжал будоражить мозг своей готической жутью, пока ты не выходил к центральной части, где собственно кости командора и лежат. И тут случался странный переход. Чувство такое, будто тебя вывели по узкой тропе из дремучего леса с кикиморами и лешими на поляну, где обитают эльфы и феи. А ты стоишь и удручённо пытаешься понять, что произошло и куда ты попал.

Если вы были на кладбищах в колониальных городах западного полушария или на католических кладбищах южной Европы, то можете легко представить, как выглядит могила Колумба. Большой склеп с обильной резьбой по камню, массивные статуи по кругу, металлическое литьё вперемежку с позолотой и много-много белого мрамора.

Выглядит всё так, словно это ажурное светлое взяли и накрыли массивным сумрачным саркофагом. Как будто это какая-нибудь Чернобыльская атомная электростанция, сифонящая радиацией без перерыва на обед. Была в этом странном сооружении глубокая угрюмая символика, посыл которой я не очень понимал.

В любом случае, в этом месте стоило побывать. Договорённость Алехандро сработала, нас запустили внутрь без вопросов. Никто не стоял над душой, всем своим подчёркнуто терпеливым видом возмущаясь, когда же мы наконец насмотримся и уйдём. Всё было совсем не так. Пожилой вежливый мужчина запустил нас внутрь и оставил одних, дав понять, что можем ходить сколько влезет, мы его не задерживаем. Короче, всё как мы любим.

Уже потом, по дороге в Пунта-Кану, я не раз мысленно возвращался к этому месту, которое как бы олицетворяло открытие Нового Света. Точнее, я думал о том, что этому предшествовало, и как с этим могла быть связана монета Великой Тартарии.

***

Мы выехали за город и катились по трассе мимо полей с сахарным тростником, от которого в воздухе стоял характерный запах. Как нам уже успела рассказать Камила, в сезон вырубки тростника воздух здесь на километры насыщен сладкой взвесью сока, которая оседает тонким липким слоем на всё, что можно.

Излагала она это в том плане, что тут вот по дороге в Пунта-Кану находится курортное место Ла Романа, где предпочитают селиться все богатые иностранцы и знаменитости, а место на самом деле не очень. Причём рассказывала так, словно мы выбирали, где купить себе дом.

Камила вообще производила впечатление не шибко вдумчивой особы. По крайней мере, ситуацию она просекала так себе. Это конечно могло быть, и вероятнее всего было, следствием её молодости и отсутствия достаточного опыта, но момент такой присутствовал.

Справа по ходу движения у нас поблёскивал океан, а от косого заходящего солнца впереди машины неслась её гигантская тень. Я лениво размышлял о том, что Колумб конечно с этим островом неплохо придумал, наложив на него свою лапу. Брата сюда своего пристроил, потом сына губернатором сделал. Представляю, сколько сейчас по острову бегает его потомков. Даже интересно, где они сейчас все.

Учитывая, какие богатства нагребла эта семейка, христофоровы потомки сейчас явно не бедствуют. Если, конечно, не спустили по дурости своей накопленное дедушками-бабушками. Как там говорят, первое поколение создаёт, второе поколение развивает, а третье поколение проматывает. Хотя, конечно, семейка эта была не самой простой, и вряд ли кто позволил бы ей спустить всё вчистую. Явно благоденствует сейчас в форме самостоятельного влиятельного клана или входит в состав какой-нибудь тайной организации непонятной природы, связанной с тамплиерами.

Если кто думает, что история тамплиеров закончилась в 1312-м году, когда орден прикрыли, а его командиров сожгли на костре, то он ошибается. Так не бывает. Рыцари ордена это вам не сопливые малыши из детского сада в костюмах зайчиков, которым можно сказать «не шали» и поставить в угол. Эти сами в угол могли поставить кого угодно.

То, что они не смогли сразу отбиться от более сильного противника, вовсе не значит, что они капитулировали. Ребята просто ушли в тень, как это делали многие до них и после них. Их богатства никуда не делись. Их знания остались при них. Созданная ими структура продолжала существовать. Самое главное, хватало влиятельных людей, которые им симпатизировали и которые были заинтересованы в сотрудничестве с ними.

Поэтому уверен, что как организация они существуют до сих пор. В другом виде, в другом качестве, но существуют. Такие структуры, хорошо законспирированные и раскинувшие сеть по континентам, уничтожить практически невозможно. Всегда найдутся те, кому они будут полезны, и кто возьмёт их под своё крыло.

Такие организации напоминают мне гигантскую грибницу, проросшую на сотни километров под землёй своей разветвлённой корневой системой. Если что, это наиболее живучий организм на планете. Какой бы природный катаклизм ни случался, первыми на образовавшейся пустоши появляются грибы. Даже если их корневая система разнесена вдребезги, грибница быстро восстановится из того, что осталось.

Являются ли масоны, иллюминаты и другие мутные организации, всплывающие время от времени в обсуждениях, новой вывеской для тамплиеров? Вряд ли. Очевидно, что они как-то связаны друг с другом. Возможно, это всё ответвления более крупной организации, за которой, в том числе, могут стоять тамплиеры, или во что они там мутировали. Но чтобы тамплиеры как есть, только с новым шильдиком, этого конечно нет.

Если что, мне тамплиеры с их историей абсолютно безразличны. Но они могли иметь прямое отношение к монете, которую нашла Стефания и которая так напрягла наших работодателей. Точнее, к монете могли иметь отношение не сами тамплиеры, а структуры, с ними связанные. Если ещё точнее, структуры, связанные с той силой, которая стояла в своё время за тамплиерами.

Речь идёт о тайном ордене «Братья Востока», при котором тамплиеры подрядились на роль частной военной компании. Или, как сейчас принято говорить, на роль прокси-структуры.

Если что, мы с Анной тоже прокси-структура компании «Андромеда Консалтинг Инк.», действуем по их поручению в качестве самостоятельной единицы. «Андромеда», в свою очередь, это прокси-структура чего-то непонятного с названием «Арктический Замок». Которая, в свою очередь, входит в состав организации «Афонский Скит» и также выступает в роли прокси-структуры. Что там дальше в этой иерархии, я не имею ни малейшего представления. Я про «Арктический Замок» и «Афонский Скит» сам узнал совсем недавно и совершенно случайно, никто меня в эти дела посвящать не собирался.

Это я рассказываю для понимания, как там у теневых структур всё устроено. Очень похоже на капусту. Есть кочерыжка, из которой растёт всё остальное. Каждый лист покрывает другой лист, и так слой за слоем. Пока эти листы не снимешь, до кочерыжки не доберёшься. И чем ближе к кочерыжке, тем плотнее и жёстче становятся листья, тем сложнее их отдирать. Это пример того, как выглядит структура тайных обществ.

Когда мы говорим о «Братьях Востока» и тем более тамплиерах, это совсем не кочерыжка. Я даже не уверен, что это близко к кочерыжке. Так, что-то спрятанное под несколькими слоями листьев.

Известно, что тамплиеры стали влиятельной силой в тринадцатом веке. До этого они были обычными шаромыгами из числа безземельного дворянства, которые по нужде тянулись в Палестину охранять паломников под вывеской «Бедных рыцарей Христа».

Если что, сам орден возник только в двенадцатом веке. Поначалу это была обычная охранная артель, которую вряд ли ждало блестящее будущее. Ребята приезжали на Ближний Восток на заработки в качестве гастарбайтеров, без особых надежд на что-то более впечатляющее.

А потом в завоёванном крестоносцами Константинополе, в штурме которого принимали участие и тамплиеры, случилась их встреча с представителями ордена «Братья Востока». Эта встреча сразу круто изменила судьбу «Бедных рыцарей Христа», которые стали после этого называться «Бедные рыцари Христа и Храма Соломона». Отсюда, кстати, и название тамплиеры, то есть «храмовники».

Когда говорят, что «Братья Востока» раскрыли тамплиерам свои тайны в обмен на защиту, то это конечно не так. Вот просто совсем не так. Это примерно как учить мелких рэкетиров управлять сталелитейным заводом, с передачей этого завода в их распоряжение, получив в обмен защиту от мелких хулиганов, которые царапают машины и писают в подъездах.

Всё было с точностью до наоборот. Не сильно благоденствующие тамплиеры вприпрыжку подрядились быть на подхвате у «Братьев Востока», которым нужны были такие вот отчаянные ребята для продвижения своих интересов.

Про сам орден «Братья Востока» известно не так много, буквально чуть-чуть. Насколько можно судить, орден был создан ещё в Древнем Египте жрецами в рамках проекта по созданию новых религий.