Бесплатный фрагмент - Доктор Поль

Майя Терентьева

повесть

Доктор Поль

Глава 1

Поль всыпал в горшочек, где булькало варево, ещё одну горсть сухой травы. Из горшка повалил пар, которого становилось всё больше и больше. И вот уже голубой туман наполнил всю комнату. Голова Поля от этого тумана пошла кругом, и он почувствовал, что не мог бы сейчас встать. Он только успел подумать: «не лучше ли выплеснуть все из горшка? — как увидел, что из тумана к нему приближается седой старик в длинном плаще, шапке в виде колпака, из под которой спускались на плечи длинные белые волосы. Выражение его лица было не злым и не добрым, а светлые, как весенние льдины, глаза бесстрастно смотрели на поля.

— Ты вызывал меня? — спросил старик тонким голосом.

— Да — ответил Поль поспешно и радостно.

— Тогда слушай, что может предложить тебе древний Ирвин. Я могу наделить тебя одним из трех свойств, только одним. Первое свойство — неуязвимость. Если ты выберешь это свойство, то ни одна болезнь никогда не коснется тебя, пуля, пущенная в тебя, пройдем стороной; нож или любое другое оружие, направленное на тебя, никогда не заденет и не нанесёт тебе вреда. Второе свойство — это волшебная способность излечивать других. И третье свойство — жестоко: убивать мгновенно любого человека, неугодного тебе. Выбирай любое.

— Я выбираю второе, — негромко, но твердо говорит Поль, — я врач, и давно хотел, чтобы моё лечение всегда было успешным.

— Давно уже никто не выбирал у меня второе свойство, — сказал Ирвин, и взгляд его, обращенный на Поля, потерпел. Но знай, что сам ты останешься беззащитным, как и раньше. Согласен ли ты на это?

— Да, я согласен, — твердо говорит Поль.

— Тебе следует знать также, что волшебная сила будет действовать только в том случае, если душа твоя проникнет состраданием к больному. Тогда тебе будет достаточно коснуться его, и он будет мгновенно излечен. Если же сердце твое останется холодным, то волшебное свойство не подействует

Старик посмотрел на Поля как бы раздумывая и сказал:

Подойди сюда, Поль. Я поставлю тебе на груди отличительный знак, может быть, когда-нибудь он сослужит тебе службу. С этими словами Ирвин дотронулся своим длинным худым пальцем до груди Поля там, где рубашка была расстегнута.

— Прощай, Поль! Желаю тебе счастья! — сказал Ирвин и исчез, растворился в тумане. Вскоре рассеялся туман, и Поль подумал, не почудилось ли ему все это. Он распахнул рубашку и увидел на груди золотой кружочек величиной с горошину. «Значит, все это было на самом деле, — подумал Поль. В сердце его разрасталась радость. Сегодня он, наконец, встретился с бессмертным Ирвином! А сколько лет он искал в старых книгах состав трав, которые нужно было сварить в полночь, для того, чтобы явился Ирвин! Сколько разыскивал эти травы по степям, берегам рек и глухим лесным оврагам. Приходилось обращаться к бабке Матильде, травнице, чтобы узнать ту или иную траву. Теперь все позади. Поль снова вспоминал древнего Ирвина, слышал его тонкий голос. Нет, ему сейчас не уснуть. Он тихо вышел из дома, где спали его отец и мать, уставшие от дневных забот.

Поль шел по улице спящего города, радуясь своей удаче. Он высок, подтянут, тёмно-русые волосы обрамляют округлое лицо с внимательными серо-голубыми глазами. Поль вспомнил про деда Матвея, дед был бы тоже рад. Поль вырос около деда, который всю свою жизнь лечил людей. Делал он это не только ради денег, сколько по убеждению. Он считал, что кто-то должен помогать людям в беде. За ним приходили и вечером и ночью, и дед никогда не сетовал, что его отрывали от сна, ужина или других дел. Иногда он ходил к больным далеко от дома и возвращался обветренный, осунувшийся, но как всегда бодрый и неутомимый. Деда многие в округе знали, простые люди относились к нему с уважением. Дед долгое время искал старинную лекарственную книгу. Он слышал от других, что её помощью можно вызвать волшебника Ирвина. И в конце концов жизни он все-таки нашел её, но сам уже был немощен и увидеть Ирвина завещал Полю.

Ночь была светлой, с неба светила полная луна, она мягко освещала каменные домики с узкими оконцами и высокими крышами, тенистые деревья рядом с крепкими воротами, запертые калитки, ведущие в маленькие дворики. Поль не заметил, как прошёл всю улицу и оказался на окраине города, Впереди, в поле возвышался замок барона Фонтенеля. Замок был построен давно, стены были высокими, но ров уже обвалился и превратился в неглубокую канаву. Под стенами замка густо разрослись молодые ясени и клёны. Поль пошел по дороге к замку. Он думал о том, что завтра уже обойдёт всех своих пациентов. Он вылечит гончара Анастаса и маленькую дочь сапожника Аурика и слепую бабушку Клавдю.

Ночь была тихой, не шумел ветер в деревьях под стенами замка, почти неслышно ступали ноги Поля по мягкой дорожной пыли. Вдруг ему послышался тихий стон. Он доносился от куда-то из мрака под деревьями. Поль остановился, стон повторился. Тогда он пошёл на звук, продираясь сквозь кусты. То, что он увидел, заставило сжаться его сердце. Перед ним лежал человек. Под головой его были прижатые ветки кустарника, одна рука неловко подвернута, ноги неестественно раскинуты. Опытный глаз доктора сразу определил, что этот человек имеет не один перелом, Поль наклонился поближе. Перед ним был юноша, глаза его были закрыты, кудрявые чёрные волосы бросали густую тень на верхнюю часть лица. Вряд ли он в сознании, промелькнуло в мыслях у Поля. «Великий Ирвин, помоги мне!» — подумал он про себя и тронул юношу за плечо. И как только он дотронулся до плеча юноши, сердце Поля сделало толчок, и маленькие золотые искры полетели от Поля к юноше. Последний открыл глаза.

— Как ты себя чувствуешь? — мягко спросил Поль.

— Мне уже хорошо.- ответил юноша еле слабым голосом. Поль подал ему руку, и он сел.

— Кто ты и как сюда попал? — спросил Поль

— Меня зовут Артуром, я сын барона Фонтенеля. Но объясни мне сначала, почему я сижу и разговариваю с тобой? Я упал оттуда и должен был умереть. Я бы поверил, что мы с тобой разговариваем на том свете, если бы не эта стенка рядом с нами.

— Да, Артур, можно сказать, что ты вернулся с того света. Считай, что тебе повезло. Ты застонал, а я услышал и подошёл к тебе.

— Подошёл и что же? — снова спросил Артур, который не получил ответа на свой вопрос.- Кто ты?

— Я доктор Поль, может быть ты слышал мое имя.

— Да, я слышал, что в Ливроне есть доктор Поль, который лечит простой народ. Но как же ты сумел вернуть меня к жизни?

— Артур, ты жив и здоров, и не думай больше об этом. Я вылечил тебя, больше тебе нечего не надо знать, — доброжелательно отвечает ему Поль.

Глава 2

Элизабет и Артур

У борона Казимира и баронессы Натальи было двое детей: Артур и Элизабет. Мальчик был на два года старше девочки. Дети были ничем не похожи друг на друга. Элизабет — живая и подвижная девушка с пышными волосами, тонкими бровями и ласковыми синими глазами на маленьком аккуратном лице со слегка вздернутым носом. Она была всегда общительна, весела, общительна не только с членами своей семьи, но и со своей прислугой замка. Её нежный тонкий голосок звучал, как флейта то тут, то там.

Артур, серьезный и решительный, полный собственного достоинства, хранил свои мысли и чувства про себя. Он и внешне был совсем не похож на Элизу: у него было удлиненное лицо, темные кудрявые волосы, карие глаза которые смотрели смело и независимо. Весь его облик внимательному человеку внушал доверие и уважение.

Элизабет любила своего брата, она сравнивала его с другими знакомыми юношами, и никого не могла поставить рядом с ним.

Элиза и Артур любили бывать вместе. Элиза со своей мягкостью и живостью сближала Артура с людьми, служила как бы посредницей между ним и всеми остальными. Но с недавнего времени отношения их приобрели другой характер. Это случилось внезапно, неожиданно для обоих. Они стреляли их лука в цель

— Элиза, — сказал Артур, — ты не правильно держишь лук, дай я покажу тебе. Он встал за её спиной и взялся вместе с Элизой за лук и тетиву. Руки их касались друг друга, Элиза слышала дыхание Артура. «Вот смотри, — начал было он и хотел вместе с ней натянуть тетиву. Но в этот момент они забыли о луке и стрелах словно внезапный вихрь закружил юношу и девушку, соединив их в одно целое.

— «Артур» произнесла она, глядя ему в глаза. Он еще никогда не слышал у неё такого голоса, в нём было что-то, что заставляло сердце Артура забиться горячо и быстро.

— «Элиза» — чуть слышно ответил он и обнял своими ладонями её сложенные вместе руки.

Так они стояли, боясь пошевелиться, боясь нарушить, потерять то внезапно обретенное единство, которому еще не знали название.

С этого дня для них началось новая жизнь. Если они не видели друг друга полдня, то жизнь становилась для них невыносимой.

Сердца их бились друг для друга, и щедрое чувство любви переполняло их. Но мысль, что они брат и сестра, вставала между ними невидимой преградой. Когда Артур стоял к ней спиной, она не могла оторвать взгляда от его плеч, волос, и глаза её были полны любви. Но стоило ему повернуться к ней, как лицо её принимал обычное дружеское выражение. Руки Артура все время тянулись к Элизе. Ему хотелось дотронуться до неё, взять её узкую ладонь в свою, чтобы снова ощутить то чудесное чувство, которое вдруг возникло тогда, когда они стреляли из лука. Но вспомнив, что Элиза его сестра, он останавливал себя. Он томился от своей любви, которая не находила выхода. То же самое происходило с Элизой. Оба они пытались обмануть друг друга и принимали равнодушный вид, но оба знали, что это не правда.

Глаза влюбленных ревниво схватывают все, что касается их любимых. И вот Элиза стала замечать, как равнодушно, а иногда и неприязненно разговаривает с Артуром отец, как временами холодно смотрит на него. Но ведь Артур не сделал ничего плохого, — размышляла Элиза. Она снова и снова наблюдала и убеждалась в том, что отец плохо относится к её брату, и, наконец, решила спросить об этом мать.

— Мама, — сказала она как-то, когда они были вдвоём, — почему папа недолюбливает Артура? Разве он сделал что-нибудь дурное?

— Ах, моя девочка, — ответила ей баронесса, — целуя Элизу в лоб, — не суди отца строго, у него есть на то свои причины.

Больше они ничего не узнала от матери, но эта мысль не давала её покоя. Она решила расспросить старого конюха Эрнея, с которым подружилась с тех пор, как он учил её ездить верхом. Одинокий старик привязался к нежной и некапризной барышне, а Элизе нравилась его речь, лишенная лести подобострастия. Сколько Элиза помнила себя, Эрней всегда жил в маленьком домике, в дальнем углу замка. Домик был совсем крохотным и раньше служил хомутной.

Она нашла его спящим на скамейки у своего домика.

— Здравствуй, дедушка Эрней, — приветливо сказала ему Элиза и присела рядом на скамейку. Бледно-голубая, тонкая ткань юбки Элизы соприкоснулась с жесткими тёмными штанами деда.

— Здравствуй, доченька, — улыбнулся ей Эрней, — давно не видно тебя.

— Как твое здоровье, дедушка, — спрашивает она.

— Какое здоровье у старика? Болят старые кости, вот сижу, грею их на солнышке.

— Дедушка Эрей, я хочу спросить у тебя кое-что.

— Ну спроси, — охотно отвечает дед. Он давно не видел Элизу и с удовольствием смотрит на неё.

— я заметила, что между отцом и Артуром что-то есть, — нерешительно начала Элиза. Она уже за сомневалась, надо ли говорить об этом с Эрнеем- Дело в том, что отец почему-то плохо относится к Артуру, отбросив сомнения, докончила она.- Он не любит его так, как меня. Раньше я была маленькой и не замечала этого. Мама сказала, что у отца есть на то причины. Дедуля, какие же могут быть причины? — доверчиво спрашивает Элиза.

Дед смотрит на неё, жует беззубым ртом и долго молчит. Потом спрашивает:

— А сколько лет исполнилось Артуру?

— Девятнадцать, — отвечает Элиза.

— Да, протянул дед неопределённо, затем снова с любопытством поглядел на девушку.

— А зачем тебе это надо знать? — наконец спрашивает он. Элиза молчит, не зная, как лучше ответить на этот вопрос.

— Дедушка, отец так холоден к нему, а иногда просто груб. А Артур, ведь он такой хороший! Мне больно за него.

— Элиза, ты урожденная баронесса Фонтенель, и я не могу ничего сказать тебе, хотя бы что-то и знал, потому что барон Казимир не простит мне этого

— Дедуля, клянусь тебе, что отец никогда ничего не узнает! — горячо говорит Элиза.

Дед кладет свою узловатую руку на её белые пальчики и говорит :

— Тише, дочка, пойдем ко мне в дом.- Я верю в твое доброе сердце, и поэтому расскажу тебе, что знаю. Все дело в том, что Артур вовсе не сын барону и не твой брат, Элиза. Барон, твой отец привез его сюда трехлетним ребёнком, а ты была в то время совсем крошка. Тогда была война, и барон Казимир со своими людьми тоже ездил воевать. А меня тогда зашибла лошадь, и я лежал больной. Горячий жеребец был этот Пегас, но и красавец! Дед замолчал. Он, видимо, снова видел перед собой жеребца Пегаса. Барон собрал нас тогда и объявил нам, что он усыновляет этого ребёнка, и что если хоть кто-нибудь когда-нибудь проговорится, что это не его родной сын, то пусть пеняет на себя.

«-Если этот мальчик вырастет, и кто-то из вас сболтнет ему, что это не его родная семья, разве ему будет хорошо? Вы должны молчать ради счастья ребёнка. «Так говорил нам барон Фонтенель, но люди, которые ездили на войну, говорили другое. Этот мальчик единственный наследник знатного баронского рода, в день совершеннолетия он должен принять титул барона и вступить во владение своим наследством. Но день совершеннолетия прошел, а Артур все еще живет здесь и ничего не знает, как видно, о своем прошлом. Элиза, — я открыл тебе запретную тайну.

Как передать, с каким чувством слушала она его рассказ?

Первым и самым сильным было чувство радости. Оно было таким сильным, что у девушки перехватывало дыхание, значит, ей можно любить Артура! И впервые в жизни у неё появилось чувство разочарования в отце. Он обманул Артура, скрыл от него правду.

— Спасибо тебе, дедушка Эрней, — сказала Элиза, стремительно встала, быстро обняла деда и поцеловала его в седой висок.

Элиза шла, не чувствуя пол собой земли. Казалось, еще немножко, и она взлетит, и будет парить над землей. Что случилось за это время с природой? Весеннее солнце казалось ей гораздо ярче, а бездонное небо гораздо синей, чем полчаса назад. Рухнуло то, что стояло между ней и Артуром и мешало им любить друг друга. Ей захотелось сейчас же найти его и рассказать обо всем. Она нашла Артура в саду. Он с садовником около клумбы роз.

— Здравствуй, милый брат, — сказала ему Элиза, и в глазах её светилось такое счастье, а губы так невольно улыбались, что Артур сразу понял, что с ней что-то произошло.

— Пойдем, я что-то расскажу тебе, — она взяла его руку и быстро повела прочь, на ходу кивнув садовнику, Элиза вела его все дальше и дальше. Вот и их любимое место — южная сторожевая башня. Круглая площадка, старые зубцы стен с отбитыми кое-где кирпичами. Здесь, между двух зубцов они могли свободно сидеть вдвоем. Элиза села, Артур стоял и ждал, что она скажет. Внизу, за стеной раскинулось широкое зеленое поле, окаймленное дальним лесом. Теплое весеннее солнце слегка согревало старые кирпичи, а легкий ветер освежал их лица. Элиза, так хотела скорее все рассказать Артуру, теперь молчала. Она вдруг поняла, что с этим известием он потеряет отца и мать, станет сиротой, и ей не хотелось огорчать его

— Так что ты хотела мне сказать? — спросил он, глядя, как ветер слегка перебирает её волнистые блестящие волосы. Когда Элиза заговорила, лицо её было совсем серьезным.

— Знаешь, Артур, я давно заметила, что отец относится к тебе не так, как ко мне.

— Да, я тоже вижу это, — подтверждает он.

— Так вот, я стала спрашивать об этом у мамы, а потом… ещё в одном месте и узнала, что ты, Артур, только не огорчайся, ты приемный сын, но род твой такой же знатный, как и наш, — сказала она медленно, как бы чувствуя себя виноватой перед ним.

— Ты уверенна, что это так? — спрашивает он.

— Да, Артур вот что рассказал мне один человек, торопливо говорит ему Элиза и рассказывает все то, что узнала сама.

— Значит, у меня нет ни отца, ни матери, — подытожил Артур.

— Но зато у тебя есть я, — негромко говорит ему Элиза.

Артур смотрит в её глаза, и ему становится тепло на душе от того мягкого света, который льется из них прямо к его сердцу.

— Да, — говорит он, — в твоём известии есть не только плохое, но и хорошее: теперь мы можем быть женихом и невестой. С этими словами он с этими словами он стремительно обнял её, и всё окружающее перестало для них существовать. Теперь им не надо было скрывать свою любовь друг от друга. Когда они разомкнули руки, Артур сказал просто и серьёзно:

— Я люблю тебя, Элиза.

— Я тоже люблю тебя, Артур — нежно отвечает человек Элиза, и долгий поцелуй скрепляет их слова.

В душе человека заложен природой бесценный дар — способность и желание любить другого человека. Сердце вмещает огромный запас нежности и человеческого тепла. И если этот дар не израсходован в юности, он не даёт покоя человеку в течение всей жизни. Запасы любви и нежности заставляют внимательно вглядываться в окружающих, как бы ища то единственное необходимое лицо, навстречу которому вдруг откроется то, что долгие годы лежит под спудом на дне души. Как весеннее половодье рушит все плотины, так и любовь хлынет тогда неудержимым потоком, и не остановить её.

Но наши герои вовремя открыли шлюзы своих душ. Взаимная любовь в расцвете лет — это великое благо! Элиза то нежно проводила рукой по щеке Артура, то гладила его упругие волосы. Он держал ладонями её голову, как редкостный цветок. Не будем подсматривать за ними и описывать их объятия и поцелуи. Таинства любви не должен касаться посторонний взгляд. Когда они, наконец, смогли спокойно сесть рядом, Артур сказал:

— Я должен знать, кто мои настоящие родители, и услышать об этом я хочу от барона Фонтенеля.

Глава 3

Барон Казимир и Гнейс

Угрюмые стены замка оживляли длинные узкие окна и небольшие, но глубокие ниши. В одной из ниш, сделанной руками неизвестного каменщика, в мягком удобном кресле расположился барон Казимир Фонтенель. Из ниши открывался вид на фонтан и цветочные клумбы вокруг него. Фонтан рассыпал во все стороны алмазные брызги, а благоухающие цветы, орошающие распыленной влагой, были свежими, несмотря на полуденный зной.

Барону было уже за пятьдесят лет. Он был широкоплеч, высок и грузен. На толстой шее покоилась круглая голова с обширной лысиной. Взгляд маленьких серых глаз был не проницаем и только хищный вырез ноздрей, да тонкие, плотно сжатые губы выдавали жестокий и хитрый нрав. Барон слыл умным человеком, и был осторожен и недоверчив, как дикий кот. Он нежно любил жену и дочь, а также питал страсть к разведению садовых цветов. Барон иногда не упускал из поля зрения свои доходы и свои владения, и всегда старался приумножить и то и другое.

Хлопнула комнатная дверь, и раздались быстрые шаги. Барон очнулся от дремоты, по походке он узнал Артура. Юноша остановился в дверях лоджии, суровый и решительный.

— Барон Фонтенель, — сказал он, глядя ему в глаза, — назовите мне имя моих настоящих родителей.

Казимир Фонтенель меньше всего ожидал от своего приемного сына этого вопроса. «Какой-то подлец проболтался. Если бы я узнал, кто, то сегодня же велел бы забить его палками» — подумал он про себя. А вслух он сказал спокойным и даже ласковым голосом:

— Откуда ты это взял. Артур?

— Вы уходите от ответа, барон!

— Кто-то ввел тебя в заблуждение, мой мальчик, нельзя же так легко верить каждому встречному.

— Если вы будете скрывать истину, я найду её сам. Но вы, барон, ответите перед законом.

— я всегда уважал закон и никогда с ними не ссорился, -тихо, почти ласково отвечает Казимир Фонтемель. -Но правы, Артур, то, что ты говоришь — это чьи-то выдумки.

Артур видит, что прямого разговора не получиться, и в негодовании уходит прочь.

У барона Казимира была отличная память, и он хорошо помнил тот день, когда судьба подарила ему чужое богатство и маленького мальчика в придачу. Это было в тяжелое время трехлетней войны. Для борьбы с врагом было недостаточно постоянной королевской армии. Король велел всем своим вассалам выступить каждому со своим отрядом и влиться в общее войско. В одном из боев был смертельно ранен копьем молодой барон Ривьер. Его верный слуга Игнасий подозвал барона Фонтенеля к своему хозяину. Вот что сказал ему Антуан Ривьер:

— Достопочтимый барон, мне осталось немного жить, но я успею сказать. У меня в замке остался малолетний сын на руках кормилицы и нянек. Мать его скончалась недавно. Другие родственники еще раньше от эпидемии. Возьмите его к себе в дом и вырастите, как подобает баронскому сыну. После совершеннолетие введите его во владение наследством. В награду за опеку отдам Вам четверть моего состояния.- Тяжело дыша барон переводит взгляд на Игнасия — Я имею ввиду кованый сундук, Игнасий.

Молодой белокурый слуга, с состраданием глядя на Антуана Ривьера, почтительно говорит:

— Будет исполнено Ваша честь.

Барон Ривьер утомленно закрывает глаза. Лицо его бледнеет. Из туго перетянутой раны все шире расходится кровавое пятно. Но вот он снова открывает глаза и вопросительно смотрит на Казимира, ожидая его ответа.

— Я выполню твою волю, славный барон Ривьер, и сегодня же заберу мальчика к себе — сказал ему тогда Казимир Фонтенель.

Антуан Ривьер откинул голову на походный плащ и впал в беспамятство, через полчаса его не стало. Он сдержал тогда свое слово, и в тот же день в сопровождении Игнасия приехал в замок Ривьров, забрал трехлетнего мальчика и получил кованный сундук с сокровищами, который поднимали в повозку трое крепких мужчин.

Мальчик подрастал в новой семье, а барон Фонтенель правил богатыми владениями Ривьров, как своими. С годами он привык складывать в один ларец золотые монеты, полученные как со своих земель, так и с земель Ривьров. По мере того, как взрослел Артур, Фонтенель все чаще вспоминал о том, что ему придется отдать мальчишке лучшую часть его теперешних владений. Иногда он думал о том, что было бы хорошо, если бы приемыш заболел или умер, ведь умирают же дети! Но ни болезни, ни несчастья не настигали Артура, а в голову барона пришла удобная мысль: ведь никто не знает о его клятве Ривьру, кроме Игнасия, которого он надежно спрятал в тюрьме. Зачем вообще возвращать мальчишке то, что ему сейчас не принадлежит? Пусть он остается его сыном, он отдаст ему в наследство то, что посчитает нужным. У него есть еще и дочь, и его воля, кому и сколько будет завещано. К этой мысли барон склонился уже несколько лет назад, и эта проблема больше не тревожила его.

Но теперь, когда Артур что-то узнал о своем прошлом, все в корне поменялось. Во — первых он будет всюду выпрашивать, желая узнать истину, и о нем, бароне, поползут темные слухи. Во-вторых, если мальчишка найдет свидетелей, что, конечно, маловероятно, он подаст жалобу самому королю, и тогда на благополучный исход вряд ли можно надеяться. И, наконец, в — третьих, как он будет выглядеть в глазах своей любимой дочери, прекрасной Элизабет, которая до сих пор знала о нем только хорошее.

Все эти возможные последствия просто нельзя допустить, размышлял барон Фонтенель.

— Видит бог я бы устроил его жизнь, — шепчет он. -но он сам не захотел этого.

Гнейс.

Гнейса в городе знали все. Он был непременным участником и действующим лицом всех городских казне — самых трагических и кровавых городских зрелищ. Гнейс был палачом. Он уже давно исполнял эту работу и привык к ней. Вся топа, затаив дыхание, следила тем, как он поднимал свой страшный топор над очередной жертвой, затем сильным ударом отрубал голову и, подняв ее за волосы на вытянутой руке, показывал присутствующим. Из отрубленной головы капала кровь, кому-то делалось дурно. Гнейс был спокоен и невозмутим, он просто делал свою работу. Поэтому про него говорили, что это человек без нервов. Люди боялись его, и когда встречали на узких улицах Ливрона, переходили на другую сторону. Горожане обращались к нему, когда нужно было избавиться от собаки или кошки, а у хозяина не поднималась рука, чтобы убить животное. Невозмутимость Гнейса объяснялась полным отсутствием воображения и каких-либо эмоций. Он твердо знал, что ему нужно делать, и никакие другие мысли не приходили ему в голову и не тревожили его. Невысокий, плотно сложенный, с могучими руками и ногами, Гнейс походил на медведя. Низкий лоб и густые седеющие волосы довершали широкое скуластое лицо. У него была семья. Жена и дети недолюбливали отца за жестокий нрав и держались от него особняком. В свободное от работы время Гнейс любил ходить по городу. Он подходил к разговаривающим между собой торговцам на базаре, ремесленникам, слушал, о чем говорят лавочники, сидя у дверей своих лавок в ожидании покупателей. Но при его приближении разговоры обычно стихали. Сам он говорил редко, мысли медленно поворачивались у него в голове, и пока он находил нужные слова, люди уже говорили о другом.

Дома него было несколько грядок с овощами, за которыми он ухаживал сам и заставлял делать это своих детей. Вот и сегодня он поливал морковь, когда в дом пришел посыльный от барона Казимира. Посыльный передал, что барон хочет видеть его в своем замке.

— Садись, Гнейс, — так вежливо встретил палача барон Казимир, хотя в голосе его был слышен оттенок презрения.

— У меня есть к тебе дело — проговорил он неторопливо и замолчал. Гнейс ждал, что скажет барон. Какое-то время оба сидели молча, глядя друг на друга. Казимир — величественный, высокомерный, изучающе разглядывал Гнейса, словно прикидывал, годится ли он для того дела, которое он хочет предложить. Гнейс с шапкой густых неопрятных волос выжидательно смотрел на барона из-под низкого лба.

— За исполнение этого дела я заплачу тебе золотом — продолжает барон после паузы.

Глаза Гнейса засветились, и барон понял, что тот не откажется.

— Мне нужно убрать Артура, я хотел бы, чтобы ты сделал это. Разумеется секретно.

Гнейс ждал от барона какого-либо грязного дела, но такого он не ожидал.

— Вы имеете ввиду вашего сына, ваша милость? — переспрашивает он.

— Да, Гнейс, я имею ввиду моего сына Артура -холодно говорит барон.

— Но как же это… — начал было удивленный Гнейс.

Барон Казимир морщится и перебивает его недовольно:

— Гнейс, ты выполняешь задание, я плачу тебе золотом, остальное тебя не должно касаться. Согласен ты выполнить мое задание?

— Да, ваша милость. — смиренно отвечает он.

— Тогда слушай мой план действий … — переходит барон на деловой тон. И они заговорили так тихо, что их не могла услышать даже служанка Роза, которая только что подошла и по привычке встала под дверью, чтобы послушать, о чем говорят господа.

Глава 4

Артур отправляется в путь. Доктор Поль действует.

Остаток ночи Поль и Артур проспали крепким молодым сном, а утром Артур рассказал Полю о себе, умолчав только о своей любви к Элизе. Так

Рассказывал он Полю о своем последнем вечере в замке: За ужином у нас присутствовал этот отвратительный Гнейс, ты, наверное, не знаешь его. Он сидел рядом со мной. В конце ужина у меня начало мутиться в голове и ослабло зрение, а потом захотелось спать, хотя время было совсем раннее.

Гнейс все время обращался ко мне с разговорами, а потом сказал: пойдем, прогуляемся, Артур и не дожидаясь моего согласия, взял меня под руку и вывел наружу. Если бы я был здоров, я не позволил бы этому убийце взять себя под руку. Но у меня что — то случилось с головой, мне было все равно где я и с кем. Гнейс подвел меня к крепостной стене и сказал: «Давай поднимемся наверх, там тебе будет лучше». Он почти тащил меня по каменным ступеням. Когда мы таким образом добрались до самого верха, он схватил меня своими звериными руками и швырнул со стены. Остальное ты знаешь, Поль. «Да, — сочувственно проговорил Поль, — глядя на юношу. Они сидели в комнате Поля. Окно выходящее в сад, Поль задернул шторкой, чтобы никто не мог случайно увидеть Артура.

— Сыночек, вы бы покушали, — заглядывает в дверь мать Поля.

— Сейчас мама, — мягко говорит Поль.

— Так, значит, насколько я понял, тебе надо попасть в свой родовой замок. — обращается Поль к юноше, — но дорога предстоит не близкая, а за тобой наверное будут охотиться люди барона. Тебя, наверное, и сейчас уже ищут. Так что тебе придется изменить свой облик. Я помогу тебе сделать так, что ты будешь неузнаваем.

— Навсегда? — спрашивает Артур, думая об Элизабет.

— Нет, — смеется над его тревогой Поль. Ты намажешь лицо одной жидкостью, кожу твою стянет, и лицо сильно измениться. Но умываться тебе будет нельзя, не забудь об этом. Когда доберешься до места, ты умоешься, и люди в замке увидят тебя таким, какой ты есть на самом деле. В дорогу ты опять намажешь лицо жидкостью из склянки и бог даст, благополучно вернешься назад.

— Давай твою жидкость, дорогой Поль, — говорит Артур.

— Как, прямо сейчас? Я думал, что ты отдохнешь до завтра, — отвечает Поль.

— Нет, я не буду отдыхать до завтра, мне нужно идти.

— Ну что ж, тогда позавтракаем и в дорогу. — соглашается Поль. Поль сам обработал лицо Артура и через пятнадцать минут юношу нельзя было узнать: белая чистая кожа стала желтой и местами сморщенной, красивые миндалевидные глаза стали узкими и не выразительными, рот свело на бок, а высокие дуги бровей неузнаваемо сжались.

— Ну и красавец, посмотри на себя в зеркало, — довольно засмеялся Поль.

— Поль, — проговорил Артур, отворачиваясь от своего изображения, ставшего совсем чужим, — у меня есть к тебе просьба.

— Да, я слушаю тебя.

— Меня возможно долго не будет и Ливроне, а Элиза, Элизабет Фонтенель, ничего не знает обо мне. Не мог бы ты как — либо тайно рассказать ей, что со мной. Я понимаю, что эту просьбу не легко исполнить. Но ты мой добрый волшебник, Поль, и больше мне не к кому обратиться. В знак верности твоих слов передай ей мой перстень и еще мой сердечный привет. При последних словах пламя любви всколыхнулось в душе юноши, и отблеск его увидел Поль в глазах Артура.

В вылинявшей рубашке и ветхих брюках, с котомкой на плече вышел Артур из дома Поля и никем не узнанный ушел из Ливрона. Трудно ему было изображать подмастерье. Слушать грубые шутки и сносить насмешки, но он дал себе слово вытерпеть все.

В этот же день, полный планов и надежд, доктор Поль отправился навестить своих больных. Ближе всех жил гончар Анастас. Поль знал, что Анастас уже второй месяц не встает с постели. Лицо его пожелтело, щеки ввалились, а в большие темные глаза было страшно смотреть — такая боль и отчаяние застыло в них. Тяжелый недуг добивал его, глядя на него, тихого и беспомощного нельзя было узнать в нем прежнего Анастаса — смелого, живого, твердого в слове и деле. Анастас с юности полюбил гончарное ремесло. Он с удовольствием лепил свои сосуды, самые разнообразные, но всегда отличного качества. Горшки, чашки, солонки и кувшины Анастаса славились по всему городу и всегда раскупались. Гончар был живым человеком: мимо него не проходило ни одно событие в городе, он знал многих, и его знали почти все. Он женился рано, и жена родила ему четверых детей. И теперь, когда на него свалилась тяжелая болезнь, все ходили в доме притихшие, и бросали на отца виноватые взгляды. Болезнь была неизлечима, и Анастас знал об этом. Он лежал и думал о том, что хорошо бы поправиться и прожить хотя бы три, а еще лучше пять лет, тогда старшему сыну Грегору будет девятнадцать лет, а в этом возрасте он уже сможет хоть не досыта прокормить семью… Анастас услышал в коридоре легкие шаги и увидел на пороге доктора Поля.

— Здравствуй, Анастас, — сказал Поль, и гончар заметил, что лицо его было оживленным и радостным. Таким Поль уже давно не приходил к нему.

— Здравствуй, Поль, — тихо ответил Анастас, — Какие новости в городе? — Он задал этот вопрос. Желая узнать, чем так доволен Поль.

— В городе никаких, — ответил Поль, а вот тебя я сейчас буду лечить.

— Меня? — удивился Анастас, — но Поль ты же знаешь…