Бесплатный фрагмент - Доктор Дионов: Инструктор молодости

Все прекрасное кратковременно, — грустно вздохнет перед зеркалом красавица. Ученый предположит, что все прекрасное относительно. Поэт, глядя на панораму гор, воскликнет: — Все прекрасное вечно! Хочешь жить вечно — научись быть счастливым, — советует доктор Дионов, — иначе придется бесконечно страдать.

На другой стороне горы

В поисках счастья полезно не сидеть на диване, а двигаться, при этом важно двигаться не просто так, а поставить себе цель и достигать её. Выполнение даже легких упражнений должно улучшить ваше настроение. Например, вы поставили себе цель — отжаться неважно сколько раз, отжались и почувствовали прилив радости. Вы молодец! Вы сделали это! Достигли поставленной цели и тогда мозг, в качестве награды за труд, впрыскивает в организм так называемые гормоны счастья, человек получает удовольствие. Уровень счастья повышается при достижении труднодостижимой цели: выйти замуж за принца, выиграть международное соревнование или местные выборы, стать важным и уважаемым человеком, изобрести лекарство от глупости… В общем, если сделать нечто хорошее лучше всех — будет и счастье.

Цель следует выбирать по способностям, если есть какой-то талант — необходимо его развивать. Кому-то для счастья достаточно создать семью и воспитывать детей, кому-то надо забраться на высокую гору, а кто-то должен написать роман о том, как достичь цели, спасти человечество и стать счастливым.

Скалолазы лезут на вершины поближе к небу. Горнолыжники счастливы, когда катятся вниз. Какой метод эффективней? В первом случае и подъем, и спуск — тяжелый труд. Чем выше гора и сложнее путь, тем сильнее эмоции. Физическое напряжение приносит душевное облегчение. На горнолыжном курорте, где путь наверх механизирован, обыденность процесса снижает уровень радости, не говоря уже о духовном подъеме. Впрочем, быстро и красиво съехать с горы тоже надо уметь. В финале участник экстрима, если он не растерял остатки разума от излишков этих самых гормонов, вроде адреналина, приходит к выводу: не покалечиться и остаться в живых — это уже чудо и счастье. В любом случае, эпичные виды дикой природы всегда вдохновляют и способствуют просветлению.

Гора Тодорка не самая высокая в Болгарии, зато украшает вид городка Банско. На неё легко забраться на подъемнике, и там всё оборудовано для приятного катания. Но фрирайдерам этого мало — они любят спускаться с гор в неположенных местах. Лишний риск свернуть шею поднимает тонус.

Туманным весенним утром у влюбленной пары, которая итак была счастлива, по причине молодости, здорового образа жизни и взаимной любви, возникла идея покататься за пределами обслуживаемой зоны и гарантий действия страховки. Оказывается, в некоторых случаях, избыток счастья провоцирует на лишние испытания. Игнорируя предупреждающие таблички, юные влюбленные свернули с трассы и помчались вниз по снежной целине в сторону леса…

Когда туман рассеивается, открывается вид на долину. Сквозь вязкие растянутые облака неровный солнечный зайчик гуляет по полям и холмам, видны города: Банско, Разлог, Баня. Ясное небо и чёткий вид вселяет уверенность.

Молодые люди с восторгом катались по нетронутым сугробам, между заваленных снегом елей. Парень лихо умчался далеко вперед, исчезнув в лесных дебрях. Осторожная девушка сильно отстала.

Вдруг, наткнувшись на скрытый под мягким слоем снега камень, девушка упала в сугроб, теряя лыжи и палки. Она тут же весело вскочила, ошарашено улыбаясь и отряхиваясь. В поисках отскочившей лыжи, она что-то нащупала под сугробом, потянула на себя — это оказалась мужская нога в пижонском лакированном полуботинке. От неожиданности потеряв равновесие, лыжница завалилась на слегка запорошенное снегом окоченевшее тело в кашемировом пальто. Перед глазами возникла торчащая из рукава обледенелая пятерня со скрюченными пальцами, блеснула запонка с гербом United States Secret Service. На затянутой итальянским галстуком шее мертвеца болталась разбитая в кровь голова, неестественно свернутая набок.

Вопя от ужаса, девушка кинулась прочь, зацепилась за палку, и вместе с трупом покатилась под разлапистую ель, где их погребло рухнувшим с ветвей снегом…

Залечь на дно в Банско

Зима на горнолыжном курорте Банско выдалась теплой и малоснежной. Снег белел только на верхушках гор и полосках лыжных трасс, разрезающих хвойный лес, а в самом городке зимы будто и не было. То ли осень еще не закончилась, то ли весна настала уже в декабре. Редко набежит серая туча, выпадет снежок, и тут же солнце высушит мокрые пятна на красно-оранжевой черепице крыш и золотистых камнях тротуара.

В конце февраля Банско принимал участников и гостей Кубка мира. Стартовали соревнования по горнолыжному спорту: скоростному спуску и супергигантскому слалому среди женщин.

В центре города все заведения работали в привычном режиме праздника. По мощеным улочкам бродили спортивного вида иностранцы: австрийцы, американцы, швейцарцы, словенцы… Многие красовались в форме своих команд. На главной торговой улице Пирин туристы разглядывали витрины и вывески разнообразных лавок и закусочных, раскупали сладости, косметику из розового масла, керамические горшки и сувениры. Гурманы знакомились с меню традиционных таверн и дегустировали вино. Ценители старины любовались каменными оградами 19-го века с деревянными воротами, заходили на постоялые дворы, переделанные в музеи — знакомились с болгарской культурой.

На этом пестром фоне Аманда сильно не выделялась. Лет пятнадцать назад, а кажется ещё вчера, восхищенные взгляды мужчин сопровождали её при каждом появлении на публике. Её былая красота потускнела и обрела сдержанную элегантность. Назойливые прилипалы, за исключением ресторанных зазывал, не нарушали ход спокойной прогулки.

Здесь, в Банско, всё внимание было направлено на звезд мирового горнолыжного спорта: Анна Феннингер, Линдси Вонн, Тина Мазе, Лара Гут… Перед зданием читальни на возведенной специально к чемпионату сцене гремели мощные колонки. Шоумен надрывно орал в микрофон, вызывая спортсменок участвовать в веселом конкурсе — разыгрывали номера, под которыми им предстояло скатываться с безумной скоростью по крутому склону. Симпатичные звезды спорта блистали улыбками, диджей крутил диски, а на лавочках, внимая музыкально-эстетическому изобилию, любители выпить на пленэре раскладывали закуску.

Среди праздных гуляк нашелся мужчина, который пригляделся к немолодой брюнетке и тайком последовал за ней. Прохаживаясь среди нарядных и счастливых людей, Аманда не заметила слежку, погрузившись в грустные мысли.

Объездив полсотни стран, она впервые посетила Болгарию. Рано утром Аманда еще была в Париже. Прилетев в Софию, она заказала трансфер с гидом. Ей предоставили комфортный микроавтобус, чтобы поместился весь багаж: семь чемоданов и чехол с лыжами. Обзорная экскурсия по Софии с посещением собора Александра Невского заняла пару часов, затем Аманда поспешила на курорт. По дороге она попросила заехать в Рильский монастырь, и это оказалась утомительная поездка по неровным горным дорогам. Краткое пребывание в монастыре порадовало её не только византийской архитектурой, колоннадой и фресками. Постояв перед чудотворной иконой «Святая Богородица Одигитрия» (Указующая путь), Аманда почувствовала душевное облегчение. Принятое решение было правильным — надо смелее избавляться от власти прошлых ошибок и двигаться дальше. И вот, уже вечером, она гуляет по Банско в самый разгар веселья.

Этапы Кубка мира её не волновали. Она не ожидала увидеть здесь такое столпотворение. Ей казалось, что в балканской глуши будет тихо и спокойно, а тут гудела интернациональная молодежная тусовка. Впрочем, для достижения умиротворения достаточно свернуть с главной улицы в переулки старого города и лицезреть какого-нибудь сонного кота, сидящего на деревянном подоконнике.

На площади, возле входа в туристический информационный центр, с подчеркнутым достоинством выступал хор местных пенсионеров в народных костюмах. Им подпевали нарядные бабушки, которые сидели на скамейке и, не теряя времени даром, вязали шерстяные носки.

Напротив — над каменной стеной, опоясывающей храм Святой Троицы, — возвышается колокольня похожая на сторожевую башню. У выходов из этой маленькой крепости оборудованы фонтанчики со святой водой. Подобные фонтанчики встречаются в разных уголках старого города, а вдоль тротуара проложены водостоки, в которых бурно течет кристальная вода прямо с гор. С одной стороны площади старинные механы: «Обецанова къща», «Барякова», «Дедо Пене», с другой — ночной клуб с незамысловатым названием The Club, а посредине — раскидистое дерево и внушительный памятник болгарскому просветителю святому Паисию Хилендарскому.

На другой площади, у здания городской общины, детский коллектив водил хоровод вокруг фонтана, слабой струйкой бьющего из округлого камня, похожего на упавший с неба метеорит. Другой фонтан с тремя разноцветными струями шумел возле картинной галереи. Вокруг на газончиках установлены небольшие авангардные скульптуры. Тут же продавалась всякая всячина, разливали пиво, пекли блины-палачинки, жарили пуканки (поп-корн) и надували сахарную вату.

Разгульная атмосфера и ярмарочная суета вокруг слегка задевала Аманду, смешивая волны радости с щемящими приступами грусти от осознания своего одиночества на этом празднике. Наблюдая за оптимистично настроенными группами израильтян, англичан и, даже услышав родную итальянскую речь, она не стремилась ни с кем познакомиться и влиться в компанию молодых людей, а лишь слегка улыбалась. Счастлив тот, кто умеет радоваться чужому счастью, но обычно всё портит чувство зависти и осознание того, что счастье невозможно купить даже за большие деньги. Чем больше денег, тем скорее приходит скука. Когда вы можете позволить себе купить любую вещь, всякое новое приобретение перестает радовать. Поэтому богачи так любят аукционы, на которых за приобретение какой-нибудь расхваленной искусствоведами мазни придется побороться.

Пройдясь по городу, Аманда купила в книжарнице путеводитель по Болгарии, пару книг на английском языке о византийском искусстве и болгарской иконографии. На этом она закончила прогулку и отправилась обратно в отель.

Молодой человек, который тайком волочился за Амандой, оценил не только её особую грацию, свойственную красавицам, утратившим беспечное очарование молодости. Он прикинул стоимость фиолетовой курточки от Toni Sailer, ботильонов Salvatore Ferragamo, сумочки Hermès, часиков Happy Sport с бриллиантами от Chopard. Зная толк в дешевых подделках, он заметил, что у этой дамы все по-настоящему фирменное. Её гардероб и аксессуары тянули как минимум на три сотни тысяч долларов, при этом, не сверкая стразами и не слепя вызывающей роскошью. Непринужденный стиль — эдакая элегантная скромность миллионеров, предпочитающих добротные вещи без лишних ярких деталей. Разве только блестели сережки от Тиффани с изумрудами, под цвет глаз.

Мужчина убедился, что дама обитает в самом солидном и дорогом отеле города. Подождав, когда вспыхнет свет в окне президентского люкса на верхнем этаже, он довольно ухмыльнулся подтверждению догадки — шикарная дамочка набита деньгами.

Красивая жизнь

Вернувшись в роскошный по местным меркам номер, Аманда расположилась в кресле у камина. На сервировочном столике громоздилась ваза с фруктами, ассорти из ягод, клубника со сливками и какелон с фондю а-ля Ва́лле-д’Ао́ста. Натюрморт дополняли блюда с салатами, морепродуктами, сырными закусками, профитролями и бутылка вина Брунелло ди Монтальчино.

Лениво перелистывая альбомы, Аманда потягивала вино и макала хлеб в расплавленный сыр. Эти деликатесы были для неё обыденностью, а вот ощущение, что впервые за много лет она путешествует одна и без охраны, доставляло особую радость и пьянило сильнее вина.

Закутавшись в теплый плед, она предалась сладким воспоминаниям. Просматривала их будто на экране кинотеатра, выискивая в памяти лучшие моменты жизни. Во тьме зала минувших лет, как в луче квантового проектора, пронзающего пространство и время, витали пылинки прошлого и складывались в яркие картины, смешиваясь с давно забытыми снами…

Когда Аманда была молоденькой девушкой, один начинающий репортер заметил её выходящей из золотистого Mercedes 450SEL в районе Ватикана. Следом затормозила красная Alfa Romeo Alfasud с калабрийскими номерами. Из неё вылезли трое крепких мужчин, подозрительно смахивающих на боевиков Ндрангеты (калабрийской мафии).

Было жаркое летнее утро. Солнце напекло хмельную голову уже слегка подвыпившего работника желтой прессы, и ему пригрезилось, что перед ним восходящая звезда экрана. Смешавшись с толпой туристов, фотографирующих собор святого Петра, репортер сделал несколько снимков красавицы. Мрачные южане из кортежа не обратили на него внимания, вслед за длинноногой грацией они влились в очередь желающих попасть в музей. Репортер вскочил на мотороллер и помчался строчить статью о страшной Ндрангете.

После того, как его, понося бранными словами, вытолкали из всех редакций: OGGI, Epoca, Visto, Gente, Cine и Bolero, до него, наконец, стало доходить, что обознался — на фото не кинозвезда, а какая-то студентка. А те, кто снизошел пробежаться взглядом по тексту, высказались, что автор был не в своем уме.

Однако молодой репортер не унимался:

— Нет, вы посмотрите, — приставал он, теперь уже не к редакторам, а к завсегдатаям очередного бара, размахивая глянцевым отпечатком, — Какая красавица! Какие глаза! Фигура!

— Dolce ragazza! — авторитетно кивали пьяньчужки.

Посмеявшись над незадачливым и влюбленным репортером, некоторые стали советовать — разыскать девушку и уговорить её сняться для эротического журнала Playmen. Другие знатоки заметили, что простые студентки на дорогих Мерседесах в сопровождении охраны не разъезжают. Стали судачить о том, что посмотреть на стены вечного города прилетела дочь американского миллионера. Подумаешь, какое небывалое событие в жизни Рима! Просто сенсация!

Но безумного папарацци было уже не остановить. На другой день, зарядив фотоаппарат Fujica пленкой AGFA-supercolor, он отправился дежурить на Виа Кондотти, полагая, что богатая американка не минует модные магазины.

Расчёт оказался верным. Проезжая на своем мотороллере по Виа дель Корсо, он нагнал золотистый Мерседес. Аманды в машине не было. Она прогуливалась в сопровождении ворчащей старухи в черном и мрачного вида телохранителей, которые таскали за ней кучу пакетов со шляпками и купальниками. В модных бутиках Аманда скупала все самое лучшее и дорогое. Поездка в Рим за покупками — это был подарок её дедушки Бернардо к шестнадцатилетию.

Аманда не прочь была с кем-то познакомиться, пообщаться с молодыми людьми, выпить бокал вина в обществе интересного собеседника, вроде римского репортера, но повсюду за ней ходила специально приставленная компаньонка, похожая на героиню из фильма о кровавой вендетте — старая вдова, сыплющая проклятия на головы врагов семьи.

Папарацци схватился за фотоаппарат. Пускай это не кинозвезда, но ради искусства он готов потрудиться. А вдруг, удастся познакомиться. Стараясь сделать исподтишка самый привлекательный кадр, он забегал вперед, прятался за колонны, сливался с толпой туристов, торчал возле витрин магазинов, искал выгодный ракурс и просветы между мощными плечами телохранителей, которые окружили Аманду.

Устав ходить по магазинам, Аманда зашла в базилику Сан-Карло-аль-Корсо. В этой богато украшенной золотой лепниной церкви она задержалась надолго. Присела на скамейку и стала разглядывать фрески, задумавшись о чем-то возвышенном. Репортер тоже присел неподалеку, и вскоре обратил на себя внимание охранников. Они заметили, наконец, преследователя и грозно нахмурили брови. Папарацци пришлось ретироваться.

Возле отеля Plaza Аманда запрыгнула в Мерседес, золотистая машина плавно тронулась и растворилась в ярко-оранжевых лучах заката…

Вскоре в одном дешевом скандальном журнальчике вышла небольшая иллюстрированная заметка о том, что некая милая девушка потратила за один день шопинга полмиллиона долларов. Немыслимые деньги по тем временам. Кто же она? — вопрошал автор.

Так, невольно, Аманда стала селебрити — кумиром светской хроники и колонок о «богатых и знаменитых». Статья имела кратковременный успех: телефон редакции не разорвало от звонков, письма не посыпались, потенциальные женихи не вырывали друг у друга журналы с её фотографиями и рой князей не слетелся в Рим из своих захудалых поместий. Впрочем, один аристократичный юноша, будущий наследник огромного состояния, влюбился в картинку из журнала и собрался предпринять более решительные действия, чем воздыхания перед глянцевым образом. Его заботливой мамочке пришлось нанять частного детектива, чтобы выяснить происхождение сей милой особы.

Выяснилось, что Аманда — внучка юриста Бернардо из Калабрии, вполне богатого, но до статуса миллионера не дотянувшегося. Юридическая фирма Бернардо процветала за счет филиала в Нью-Йорке, открытого для солидных клиентов, которые перенесли свои дела за океан. Мать Аманды, Франческа, проживала в довольно большой квартире на Манхеттене, разъезжала по Бродвею на небесного цвета Кадиллаке Эльдорадо и была известна в богемных кругах Нью-Йорка как весьма экстравагантная личность. Кто отец Аманды — никто не знал. В Рим Аманда прибыла на каникулы и скоро должна была вернуться в частный пансион в Шотландии — изучать историю искусств. А охранников нанял дедушка Бернардо, дабы его внучку ненароком не похитили бандиты с целью выкупа. Впрочем, сами эти охранники смахивали на бандитов из клана Ндрагета. И это не случайно. Деда Аманды подозревали в связях с этой мафиозной структурой, будто бы даже он был Consigliere (Советник).

Сама Аманда не читала бульварную прессу и не подозревала об этих страстях вокруг неё. Завершив свои римские каникулы без особых приключений, вернулась в пансион. Только много лет спустя, случайно наткнувшись в электронной библиотеке на журнал со своей фотографией, с улыбкой вспомнила то наивно-беззаботное время.

Её молодость промелькнула как сцены из романтического кино. О, если бы только можно было воспоминания перенести на экран! Наверное, скоро появятся такие технологии. А может, даже появится какой-нибудь квантовый приборчик, исправляющий ошибки в сценарии своей судьбы…

Бродвей

После внезапной кончины дедушки Бернардо у Аманды не осталось никого, кто мог бы о ней позаботиться. Ей пришлось бросить учебу в Европе, распродать по дешевке итальянскую недвижимость и переехать в Нью-Йорк.

Огромная мамина квартира на Бродвее еще хранила следы безумных кокаиновых вечеринок. Аманда не хотела в ней жить — все здесь напоминало о горькой судьбе Франчески из Калабрии. Мама Аманды умерла, не дожив до 30-ти. Поселившись на Бродвее, Франческа погрузилась в мир современного искусства. Это были яркие годы, когда вспыхнуло великое множество звезд, но Франческа быстро сгорела в этом круговороте. Творческий кризис и неустроенная личная жизнь привели её к наркотикам. Она ушла из этого мира, оставив после себя разбитые скульптуры и разорванные рисунки. Здесь валялись репродукции Энди Уорхола, депрессивные картины неизвестного художника, фотографии Джона Леннона, засвеченные негативы, засохшие цветы. На подземной парковке ржавел без дела небесного цвета Кадиллак Эльдорадо — подарок Бернардо дочке Франческе в честь рождения внучки.

Квартиру Аманда сдала в аренду, Кадиллак продала, а сама переехала в более скромное жилье, захватив из маминой квартиры только книги и пластинки.

Аманда записалась на курсы театрального мастерства, брала уроки сольфеджио и бальных танцев, но всерьез ничем не занималась — немного бренчала на рояле, немного пела, снялась в авангардном видеоклипе группы уличных музыкантов.

Новые друзья из начинающих писателей и режиссеров, разные околотеатральные персонажи частенько наведывались в гости — выпить и поболтать об искусстве. В обширной гостиной стоял огромный диван в стиле бидермейер, обладающий усыпляющими свойствами — всякий, кто садился на него послушать интеллектуальную болтовню, немедленно засыпал.

Её апартаменты, обставленные с небывалой доселе эклектикой, позволяли разместить еще четверых без ущерба для удобства хозяйки. У спальни была отдельная ванная комната, а между гостиной и прихожей располагалась кухня с холодильником, битком набитым бутылками кьянти и замороженной лазаньей, так что при необходимости можно было пережить зомби-апокалипсис.

Аманда покупала, что ей нравится, совсем не задумываясь о цене. В прихожей гости натыкались на бесценный антикварный комод, затем спотыкались о суперсовременную музыкальную установку на полу. Любовались забавной картиной Карла Шпицвега и ширмой в стиле арт-нуво, увешанной шелковым бельем. Здесь также валялась гитара Gibson и магическо-электрический шар, помнивший эксперименты Николы Тесла. На стенах висели: русская икона Казанской Божьей Матери, католическое распятие эпохи конкистадоров, оригинальный постер к фильму «Лифт на эшафот»…

Одевалась она несколько странно для современной молодой девушки, не по журналам мод, а в винтажные вещи. Впрочем, ей все было к лицу.

Её считали эксцентричной миллионершей и восходящей звездой кино. Она снялась в Европе у малоизвестных независимых режиссеров. Фильмов этих никто не смотрел, но много говорилось об их гениальности, стиле и новаторстве. Измышления о своем статусе она не опровергала, считая забавной игрой. Пускай не сыгранные ею образы из кино переходят в журналы, пусть пишут, что хотят, лишь бы поскорее добились успеха своими статьями, получили работу и освободили диван.

Аманда не стремилась в Голливуд, не выстраивала карьеру, не обзаводилась полезными связями, не заигрывала с продюсерами. Редкие съемки в экспериментальных драмах у малоизвестных режиссеров были для неё скорее дополнением к самопознанию и развитием творческого начала, чем упорной работой по завоеванию славы. Она считала, что у неё и так полно назойливых поклонников. Слишком многолюдные богемные тусовки казались ей скучнейшим занятием и пустой тратой времени.

Она предпочитала в одиночестве читать о балах прошлого, чем участвовать в пошлых сборищах настоящего. Кумиры современников казались ей тупыми и самодовольными болванчиками по сравнению с утонченными, изысканными литературными героями прошлых лет.

Аманда с удовольствием позировала фотографам во время прогулок по городу, но работать в модельном бизнесе не хотела. Она была слишком ленива и неуправляема, чтобы соблюдать режим и рекламировать всякую дрянь.

Желая помочь друзьям и безработным журналистам, она подкидывала им идеи для статей, и ей нравилось выступать в роли «экстравагантной миллионерши» и покровительницы начинающих талантов.

Когда было модно писать о восточных практиках и все увлекались йогой, Аманда заявила в одном из интервью, что прирожденные мастера дзэн — это пустоголовые блондинки. Ибо они находятся в состоянии свободы от ума безо всяких медитаций, легко впадают в транс при виде цветов, постоянно созерцают свою природу в зеркалах, на все вопросы отвечают «не знаю» или выдают изречения, следуя пути освобождения от логики. Они не читают книг, согласно учению, что истина не выражается словами, а не достигают абсолютного просветления только потому, что много болтают.

Некоторые журналы охотно печатали эти байки в разделе светской хроники, и вот фотографии «миллионерши» замелькали рядом с известными богемными личностями…

И вдруг, она пропала. На вечеринках и в ресторанах её больше не видели. В квартиру въехали другие люди. Куда же пропало юное дарование?

Ходили разные слухи. Одни журналисты придерживались романтической версии, сочиняя, что у неё была бурная любовная связь с одним начинающим гениальным режиссером, что она была его музой, вдохновляющим ангелом, и поклялась сниматься только у него, но тот неожиданно умер от передозировки наркотиков, так и не создав ни одного шедевра. Другие напускали туману, будто бы она прочитала некий загадочный сценарий, который так на неё повлиял, что она бросила все и ушла в монастырь. Сценарий сгорел вместе с домиком у озера, где был впервые прочитан. Там же якобы обнаружили и нетленные останки автора сценария.

Кто-то встречал её на Амазонке, с ленивцем на руках среди чумазых детей из дикого племени, кто-то видел её в Париже. Некоторые прозаические личности утверждали, что она чрезмерно увлеклась алкоголем, спилась и лечится у психиатра.

Романтическое чтиво

Наслаждаясь редким и давно забытым чувством полной свободы, Аманда не знала, чем себя занять. Несколько дней Аманда почти не выходила из отеля — все магазинчики Банско она уже обошла, а выбраться в горы пока не решилась. Большую часть дня она возлежала на кровати и перечитывала на экране ридера любимые места из Джейн Остин и Льва Толстого.

Когда-то у неё была мечта сыграть героиню русского романа — гордую страстную красавицу Анну Каренину. Она изучала русскую культуру, мир великосветских балов и православных монастырей. Ей хотелось создать образ, который поставит точку в экранных версиях известного романа, пусть даже это останется только в её воображении.

Листать такие объемные тексты на ридере очень утомляло и раздражало. А ведь в Париже, в своей которой по счету новой квартире, она оставила прекрасную библиотеку с множеством антикварных книг. Это, пожалуй, единственное, что было жаль оставлять, лишь бы избавиться от постоянно следовавшей за ней охраны.

Примеряя перед зеркалом спортивную одежду, купленную еще во Франции перед поездкой, она размышляла, почему поехала именно в Болгарию, а не в какое-нибудь элитное шале в Швейцарии? Возможно, подсознательно ей хотелось почувствовать себя молодой, простой студенткой. Примкнуть к веселой компании, где её никто не знает. Окунуться в непривычную атмосферу. Увидеть новые места. А может, надоело играть роли? Захотелось чего-то простого, настоящего. Одно она знала точно — есть человек, от которого хочется уехать подальше, скрыться там, где никто и не подумает искать, и этот человек — её муж.

Покровитель

Роберто, импозантный мужчина старше Аманды на одиннадцать лет, покорил её роскошным экстерьером: черными усами, военной выправкой и самоуверенными повадками.

Их знакомство состоялось на аукционе в Париже, где она продавала дедушкин автомобиль, тот самый золотистый Mercedes 450SEL, на котором с личным водителем разъезжала по Европе на каникулах. Роберто выкупил его и тут же подарил Аманде с предложением руки и сердца. Она была так поражена, что не смогла отказать.

От дедушки, кроме автомобилей и недвижимости, Аманде досталась в наследство юридическая фирма и какие-то акции и активы, в которых она ничего не понимала, да и не хотела голову ломать. Роберто взял эти проблемы на себя: подхватил разваливающийся бизнес, наладил связи, привлек армейских друзей, обзавелся новой клиентурой и приобрел восьмидесятиметровую яхту…

Поначалу он даже заинтересовался индустрией кино и хотел инвестировать в какой-нибудь проект с Амандой в главной роли. Ходил с ней по студиям, мотался по фестивалям, общался с известными продюсерами и режиссерами. Но вскоре об этом пришлось забыть. Оказалось, в шоу-бизнесе слишком много любопытных, разных папарацци и колумнистов. А бизнес Роберто не терпел огласки, а тем более внимания полиции, ФБР и прочих правдоискателей.

Очарованный юной красавицей, Роберто дал себе поблажку лишь однажды — затеял роскошную свадьбу, переходящую в ряд вечеринок в мексиканском стиле, что не могло не привлечь репортеров глянцевых журналов.

Пару дней все было как в сказке — счастливая Аманда порхала между гостями как бабочка. И вдруг, очередная прогулка на новенькой яхте закончилась трагедией. За борт выпала и утонула начинающая и очень скандальная актриса Шейла, которая выдавала себя за лучшую подругу Аманды. Полиция и любопытные журналисты начали интересоваться подробностями.

Партнерам Роберто это крайне не понравилось. Он оказался на грани потери бизнеса. Пришлось уйти в тень. Скандал удалось замять — имя Роберто нигде не упоминалось. Полиция пришла к выводу, что произошло самоубийство неадекватной наркоманки, которая проникла на яхту без приглашения. Вроде все утряслось, но с тех пор фотографии Аманды перестали украшать полосы глянцевых журналов, и вскоре о ней все позабыли.

Роберто отправил её в кругосветное путешествие, растянувшееся на годы, оплачивал любые причуды, лишь бы она не попадала в объективы камер. Он приставил к ней охрану, объясняя это заботой о её безопасности, и приказал держаться подальше от журналистов.

Болгарские каникулы

Солнце в феврале припекало так, что подумывали о раннем закрытии зимнего сезона. Туристические автобусы, спеша к отелям, носились по окраине, поднимая шлейф бледной пыли. Пушки-снегомёты кое-как поддерживали трассы, подъемники работали, и странно было видеть горнолыжников, громыхающих по тротуарным камням своими тяжелыми башмаками на фоне зеленых газонов. Со стальными лыжами наперевес, в шлемах и перчатках, вооруженные острыми палками, они казались рыцарями в доспехах, которые прибыли на турнир.

Аманда решилась, наконец, освоить лыжный спорт. Накануне она сходила в SPA-салон: массаж с маслом роз и аргана, маникюр, педикюр, перманент. Там же, в отеле, она купила ski-pass для VIP-персон и записалась на уроки с индивидуальным англоязычным горнолыжным инструктором Атанасом, заплатив вперед 300 евро. Слегка опьяненная шампанским, а еще больше радостным ощущением свободы, Аманда изучала крепления лыж и защелки у ботинок. Вытаскивая все это из чехлов, она задела палками лампу, разбила вазу. Хотела разбить и телевизор, но решила, что это будет перебор, с грохотом бросила тяжелые лыжи на пол и пошла спать.

Утром, после стандартного английского завтрака в ресторане отеля, в бодром предвкушении новизны, она вышла на улицу во всем своем спортивном лилово-фиолетовом великолепии. Она сомневалась, прилично ли надеть шлем сейчас? Несла его с очками наперевес. Лыжи, палки и ботинки тащил за ней носильщик, который рассчитывал на щедрые чаевые.

Было слегка туманное утро. День обещал быть солнечным. Тренер еще не появился. «Какая безответственность! — негодующе размышляла Аманда: — Неужели кто-то заплатил больше? Он что, тут, единственный?» На ресепшене про инструктора Атанаса никто ничего не знал. Но это скорее позабавило Аманду, чем расстроило.

За многие годы она впервые осталась без слуг и телохранителей, теперь все приходилось делать самой: заказывать, арендовать, покупать билеты, нанимать носильщиков, таксистов. Денег у неё было предостаточно: наличные, банковские сертификаты на предъявителя… Но это все, что у неё осталось, других доходов в ближайшее время не предвиделось, поэтому она впервые задумалась о том, что надо экономить, куда-то прятать пачки денег, чтобы не украли. А то, что её безлимитная кредитная карта оказалась заблокирована, совсем не удивило.

Возле отеля кучковалась компания сноубордистов и лыжников. Подъехал микроавтобус, который курсировал между отелем и станцией канатной дороги. Поддавшись общему настроению, Аманда вместе со всеми втиснулась в салон. Услужливый носильщик загрузил лыжи в багажник, в этой суете Аманда забыла дать ему на чай.

Высокий незнакомец

И вот, она в толпе, в очереди на подъемник. Позабыв о своей VIP-карте, позволяющей пройти без очереди, проталкивается к гондоле.

Синие кабинки одна за другой заполняются разноцветным народом. Аманда стоит в растерянности, пропуская вперед всех, кто порасторопней. Вдруг, какой-то мужчина выхватывает у неё из рук лыжи, вставляет в специальный карман на дверце кабинки и подхватывает её за локоть. Они оказываются внутри кабинки. Вслед за ними бесцеремонно вваливаются две 16-летние модно упакованные сноубордистки, и дверцы закрываются.

Мужчина в своем горнолыжном костюме черного цвета с красными нашивками и молниями, в черном лакированном шлеме выглядел героем комиксов, красавцем и рыцарем. Девушки смешливо переглядывались между собой, тихонько хихикали, пытаясь строить ему глазки, а он с нескрываемым интересом смотрел на Аманду, которая старалась избегать его взгляда.

Хотя она и выглядела моложе своего возраста, в этой компании почувствовала себя старухой. Ей панически захотелось сбежать назад в отель, к камину. Но куда тут денешься? Кабинка медленно двигается среди высоких сосен. Внизу камни, присыпанные снегом и опавшей хвоей.

А если подумать, ну и что такого? В очереди на подъемник она видела много людей пенсионного возраста, намного старше её. К тому же, она явно выигрывала у девчонок битву в отношении стиля, ведь в отличие от мешковатых кислотно-зелено-оранжевых курток сноубордисток, её благородный, лилово-фиолетового оттенка комбинезон подчеркивал отличную фигуру и прекрасно подходил к винтажной прическе. Это уже вселяло уверенность и даже радовало. В общем, она старалась держаться с достоинством, делая вид, что любуется пейзажем.

Молодой человек все больше заострял на ней гипнотический взгляд, пытаясь уловить в её изумрудных глазах отражения глубоких дум. А девчонки совсем не обращали на неё внимания, они увлеклись селфи и тут же выкладывали свои кривляния в соцсети.

Когда гондола въехала в помещение станции и двери открылись, Аманда выскочила наружу. Мужчина вежливо, но достаточно решительно сказал на чистом английском языке:

— Простите, но я бы не рекомендовал Вам выходить сейчас!

— Что? Почему? — Аманда, неуклюже гремя лыжными ботинками, забралась обратно.

— Здесь выходят только самые смелые, — сообщил молодой человек, — это промежуточная станция, выход на черные трассы… — мужчина немного покровительственно, но доброжелательно, улыбнулся: — Вы хотите рискнуть? Свернуть себе шею?

— Ой, спасибо! — несколько смущенно поблагодарила Аманда, — Я здесь впервые. Еще не сориентировалась.

Кабинка продолжала движение, и дверцы закрылись. С детства привыкшая к кокетству и актерству, Аманда с легким вызовом посмотрела на молодого человека.

— Как Вы сказали, черные трассы? — довольно игриво спросила она, — А на вид они белые.

В этот момент гондола выскочила из помещения станции и, зависнув над пропастью, закачалась. Аманда испуганно ахнула, уронив перчатки. Мужчину это развеселило, он галантно подал ей перчатки и сказал:

— Трассы все белые, но те которые самые крутые маркируют на карте черным, средние по сложности — красным, а самые легкие — голубые. Вот держите — это схема трасс.

— Благодарю. Вообще-то, я бывала в горах, но сегодня в первый раз решилась встать на лыжи, — оправдывалась Аманда, — Никогда не пробовала.

— Все же лучше начинать не с черных трасс, — ободряюще кивнул молодой человек: — Рекомендую нанять инструктора.

— О да, мне обещали дать инструктора. Но он куда-то пропал.

— Наверняка он ждал Вас внизу, где вывеска ski school.

— Ой, что же делать? — растерялась Аманда, — Спускаться обратно?

— Не стоит. Если позволите, я могу Вам дать пару уроков совершенно бесплатно, — галантно предложил мужчина.

— Вы так любезны, — мило улыбнулась она, — предложение звучит заманчиво.

Он кивнул, не сомневаясь в её согласии, и указал туда, где среди темных высоченных сосен виднелась ровная белая полоса.

— Рекомендую спуститься вон по той трассе — это прямо до города. Она не сложная, как раз для новичков.

— Неужели я смогу?

— Ничего страшного, — очаровательно улыбнулся кавалер.

Аманда посмотрела вниз и произнесла неуверенно:

— Но я даже не знаю. Такой длинный путь.

— Если устанете — остановимся. По пути есть ресторан, можно посидеть, отдохнуть.

— А там хорошо готовят?

Аманда сама себе удивилась, откуда это у неё возникло такое доверительное отношение к этому молодому человеку? Может, это так окружающая природа влияет? На фоне гор все становится проще, и всякая фальшь выглядит неуместно.

— Не беспокойтесь, — улыбался мужчина, — после катания будет такой аппетит, что недостатки местной кухни вряд ли заметите.

— Она настолько плоха?

— Разве я стал бы предлагать что-то плохое?

— А кто Вас знает? — усомнилась Аманда, пожалуй, слишком наигранно.

— Ах да, простите, забыл представиться — Виктор.

— Аманда.

Школа катания

На поляне возле станции подъемника было многолюдно и суетливо. Каждый был занят чем-то важным: разглядывал схемы трасс, ждал друзей, пристегивал лыжи или, неуклюже переставляя ноги в тяжелых ботинках, топал на горку к следующему подъемнику.

Умиляли маленькие дети, похожие на головастиков в своих больших шлемах и зеркальных очках. Они еще толком не научились ходить, а уже уверенно катались на лыжах.

Из огромных музыкальных колонок, установленных на кузове мощного внедорожника, переделанного в гусеничный снегоход, на всю поляну гремело зажигательное диско. На крыше этого автомонстра танцевала стройная девица в ярком трико.

— А здесь, я вижу, весело, — заметила Аманда, оглядывая поляну, — мы не начали кататься, а уже вижу ресторан.

— Желаете что-нибудь выпить? — предложил Виктор.

— О нет, — засмеялась Аманда, — так я никогда не освою горнолыжный спорт.

— Ну, тогда — вперед!

Виктор взвалил на плечи лыжи и размашистым шагом пошел к старту трассы для новичков. Аманда заковыляла следом, размышляя об отсутствии привычных высоких каблуков у горнолыжной обуви. Неужели для женщин не могли придумать что-то поизящней?

Она вспомнила, как в детстве её учил кататься на коньках соседский мальчик. Это было в Центральном парке Нью-Йорка под Рождество. Огни небоскребов, гирлянды на елках, легкий снегопад. Кажется, тот мальчик был в неё влюблен. Тогда все были в неё влюблены. И вот сейчас этот видный мужчина Виктор. Что за охота с ней возиться, ведь она ему в мамаши годится?

Виктор вел себя безупречно и галантно. Как и обещал, стал объяснять азы горнолыжного спорта:

— Все просто, повторяйте за мной… Давим левой ногой — едем направо… давим на правую — едем налево…

Аманда неловко повторяла за Виктором эти движения, падала, смеялась. Он помогал ей вставать, ну совсем как тот влюбленный мальчик. При этом он много шутил, рассказывал забавные истории. Давно она так не смеялась, слушая всякие глупости. Теряя равновесие, Аманда то и дело заваливалась на Виктора, хватала за руку, невольно прижималась. Виктор нежно направлял её движения, она деликатно отстранялась, катилась и снова падала.

Окруженная высоченными соснами и елями, трасса была достаточно пологой, тут тренировались в основном новички, но иногда на большой скорости мимо проносились умельцы. Аманде казалось, что они нарочно ради бравады подрезали её и в последний момент круто выворачивали и уносились вперед. Совсем как мальчишки хулиганят на катке, когда носятся поперек движения, чем пугают неумелых катающихся. Если бы не Виктор, её наверняка бы сбили и опрокинули на камни, в реку, или она сама бы врезалась во что-нибудь. Тем не менее, процесс начинал ей нравиться, она давно не получала такого мощного и позитивного заряда энергии.

Горец

На полпути до города, у подножия скалы, из-под шапки снега виднелся деревянный дом в альпийском стиле. Через речку к нему был перекинут мостик. За столиками на открытых скамейках сидело несколько человек.

Виктор с Амандой съехали с трассы, сняли лыжи, воткнули их в сугроб и пошли в ресторан. Они устроились возле камина. Появился официант и начал что-то говорить по-болгарски.

— Что он сказал? — спросила Аманда.

— Он рекомендует попробовать тушеного кролика с овощами, — переводил Виктор, — Говорит, это их фирменное блюдо.

— Хорошо, пусть готовят кролика.

— Из напитков я предлагаю взять истинно болгарское вино — Мавруд. Это местный сорт винограда, известный еще со времен крестоносцев.

— Отлично!

Официант принес бутылку вина и бокалы. Привыкшая к VIP-обслуживанию, Аманда заметила, что официант просто все поставил на стол и ушел. Виктор сам наполнил бокалы. Выпили за знакомство. Вскоре официант принес и тушеного кролика прямо на горячей сковороде. Выглядело аппетитно. Вино оказалось вполне приличным, насыщенного рубинового цвета и мягким на вкус, с ароматными мотивами ежевики.

— А ты хорошо говоришь по-болгарски? — спросила Аманда.

— Немного. Больше по-русски, — улыбнулся Виктор.

— О! Я люблю русскую классику! Я даже… — Аманда будто что-то вспомнила, но решила пока не раскрываться: — Так ты из России?

— Да, я бывал в России, — уклончиво ответил Виктор и пояснил: — Мои предки оттуда.

— А мои из Италии. В доме моей покойной бабушки висела картина Бронзино. Любишь живопись?

— Обожаю!

— Я не была в России, но много читала. Эрмитаж! Растрелли, Трезини, Росси, Кваренги. Ты из Петербурга?

— Вообще-то я родился в Нью-Йорке, учился в Эдинбурге…

— Да ты что! — радостно удивилась Аманда, — Я тоже! Между прочим, мои папа с мамой впервые встретились на знаменитом концерте Битлз на Shea Stadium, — похвасталась она и тут же пожалела, почувствовав себя древней старухой, — а историю искусств я изучала в Сэнт-Эндрюсе, у меня много друзей из Эдинбурга.

На самом деле Аманда лукавила — её друзья остались далеко в прошлом, уже много лет ни с кем из них не общалась.

— Это было так давно, — отмахнулся Виктор.

— Да, верно… — Аманда взгрустнула: — А кажется, только вчера…

Он наполнил бокалы и сообщил:

— Я долго жил в Индии, путешествовал по миру.

«Нашел, кого этим удивить», — усмехнулась про себя Аманда.

— Как интересно, а здесь что делаешь? Отдыхаешь?

— Не совсем, здесь я лечусь.

— Ой, неужели…

— Не стоит волноваться, это не заразно, — улыбнулся Виктор, — даже не совсем болезнь… — и добавил: — Все этим болеют, но почти никто не лечится… Просто, не знают как.

— Как это все? — не поняла Аманда, — Я тоже?

— К сожалению, да.

— Говоришь загадками.

— Простите, возможно, мне не стоило об этом говорить… — смущенно произнес Виктор.

— Почему же? Мне интересно, чем это я болею?

— Все люди этим страдают, — повторил Виктор, — эта болезнь называется старость, от неё я и лечусь.

«Ах, вот оно что, — удивилась Аманда такой ужасной бестактности, — Что за странные намеки?».

— И давно это у Вас? — с легкой ехидцей произнесла она — Не рановато ли?

— Учитывая, что мне сто двадцать семь лет, в самый раз.

— Сколько-сколько?

— Сто двадцать семь.

«Вот уж удивил, так удивил, — подумала Аманда, — интересно, это он так шутит?»

— Ну да, я слышала про местные термальные ванны, видно, здорово помогают? Надо попробовать.

Виктор усмехнулся, оценив её остроумие.

— Ванны, конечно, можно попробовать, но они тут совсем ни при чем.

— Ага! — догадалась Аманда, — Говорят, здесь, в Болгарии, есть деревня долгожителей. Они пьют целебный козий йогурт на болгарских палочках.

— Тут все пьют кисело мляко. По-русски — это обычная простокваша Мечникова.

Аманда внимательно смотрела на Виктора, не пьян ли он? Но тот с аппетитом принялся за еду.

— Тебе сто двадцать лет? — переспросила она.

— Сто двадцать семь, — уточнил Виктор: — Только просьба никому не рассказывать об этом.

— Это шутка такая? — нахмурилась Аманда.

— Нет, но не обращайте внимания, — попытался замять неловкость Виктор, — Простите, давайте о другом поговорим.

Аманде захотелось выпить что-нибудь позабористее и все-таки продолжить этот непонятный разговор.

— В чем же секрет молодости? Может, в вине?

Она подозвала официанта:

— Принесите бутылку этого… Как это тут называют?

— Мавруд, — подсказал Виктор.

— Да, мне нравится такой способ лечения! А покрепче есть что-нибудь? Чтоб ускорить процесс?

— Боюсь, это не тот метод, — неодобрительно поморщился Виктор, предчувствуя пьяный скандал и крупный счет, — таким образом мы только ускорим нашу кончину…

— Беспокоишься? А мне все равно.

Аманда решила напоить Виктора, может, тогда разболтает, что у него на уме.

— Бутылку французского коньяка, шотландское виски или что у вас есть? — обратилась она к официанту, тот её понял и ответил почти по-английски:

— Есть сливова ракия.

— Давай, неси! — обрадовалась Аманда.

Выпивку долго ждать не пришлось, Виктор даже не успел возразить.

— Погодите, — начал он, — Вы и так плохо стоите на лыжах, а до города пешком далеко… Но Аманда уже наполнила рюмки.

— Такси в горах нет, — предупредил Виктор, — придется вызывать спасателей на снегоходах…

— Да какие проблемы? — отмахнулась Аманда, — хоть вертолет вызывай… Не волнуйся, я все оплачу… Ты что? Не будешь?

Виктор решил не противиться. Выпили за здоровье.

— Вас так расстроило то, что я сказал? — начал Виктор: — Прошу меня извинить…

— Я еще толком не поняла, что ты там хотел сказать, — перебила она его попытку объясниться и подняла бокал:

— Как это у вас, русских, положено? Надо сначала выпить, потом разобраться?

От выпитого у Аманды слегка закружилась голова. Этот Виктор такой обаятельный и загадочный.

— Так в чем секрет? — настойчиво спросила она, — Рассказывай, я тоже хочу от старости лечиться и в сто двадцать семь лет выглядеть как в двадцать семь.

— Давайте, я потом расскажу, — отнекивался Виктор, — это информация не для всех.

— Думаешь, я пьяная? — рассердилась Аманда, — Думаешь, я никогда ракии не пила? В общем, это… Я внимательно слушаю. Не томи…

— Ну ладно, — нехотя произнес Виктор, — обещаете никому не рассказывать?

— Что за вопрос? Сertamente! (Конечно!) — вскрикнула Аманда, хлопнув ладонью по вышитой орнаментом скатерти.

— Тише, — прошептал Виктор, оглядываясь — не подслушивает ли кто.

В ресторане было мало посетителей, официант маячил возле шумной компании за дальним столиком.

— Я заинтригована! — нетерпеливо воскликнула Аманда, — давай — говори!

— Дело в том, — доверительно начал он, — что есть один доктор… но он берет большие деньги…

— Ага! Вот в чем дело! — понимающе закивала Аманда, — Деньги не проблема!

— Речь идет о миллионах долларов, — зашептал Виктор: — Я же говорил, это не для всех…

— Milioni dollari — non è un problema! — веско и громко провозгласила Аманда: — Дай-ка мне телефон этого доктора! Он есть в соцсетях?

— Есть сайт Dionov, но там какой-то художник продает свои картины, — сообщил Виктор, — А сам доктор не пользуется телефоном и принимает только по личным рекомендациям. Я поговорю с ним…

— О да! Поговори. Но! — Аманда сфокусировала испытующий взгляд на Викторе, — Я не советую со мной шутки шутить. Мне такое уже предлагали всякие аферисты и сектанты…

— Неужели я похож на афериста? — удивился Виктор.

— Если честно, то… — Аманда внимательнее пригляделась к Виктору, сощурив глаза, — Да! — сказала она настолько театрально, что Виктор не воспринял это всерьез.

— И что же меня выдает? — так же несколько наигранно взглянул он на Аманду.

— Эти твои манеры, — неодобрительно поморщилась Аманда, оценивая его попытки быть нарочито любезным, — говорите как джентльмен.

— То есть, если бы я выражался матом, то сошел бы за честного и благородного человека?

— Нет, просто ты как-то слишком витиевато выражаешься… Как бы это, fuori moda, старомодно, что ли.

— Прошу извинить, — с достоинством произнес он, — я получил воспитание во времена королевы Виктории…

— Ах да, мистер Виктор, — понимающе закивала Аманда, — Вы служили при дворе её величества Виктории?

— К сожалению, не довелось.

Аманда взглянула на Виктора с некоторым сомнением, будто разочаровавшись, что ей ничего не расскажут о жизни настоящей королевы.

— Ну и ладно, — весело сказала Аманда, — будем проще. Да?

— Я не против, — согласился Виктор.

— В общем, поговори с этим своим medico, пусть позвонит… Мне интересно, как тут лечат от старости…

— Не могу ничего обещать, — уклончиво ответил Виктор.

— Но ты же не просто так стал мне об этом говорить? Наверное, хочешь, чтобы я стала моложе? А?

— Ну, если честно, то да… Я подумал, что стоит встретиться с доктором Дионовым… Ведь твоя красота…

— Ты хотел сказать, бывшая красота?

— Нет, я…

— В общем, я готова обсудить это… — перебила его Аманда, избавив от лишних слов оправдания, — Когда ты меня познакомишь с этим доктором?

— Да, но…

— Не хочу никаких «но». Договорились и basta! Кстати, мне в отеле предлагали всякие экскурсии, но я терпеть не могу официальных гидов. Предпочитаю ездить сама или в хорошей компании. Куда тут можно съездить? Что посмотреть интересного?

— Прости мою невнимательность, причем тут экскурсии?

— Какой ты непонятливый. Про доктора мы обсудили, я готова с ним встретиться. Теперь о поездках по местности. Или ты против прогулок?

— Нет проблем, а вот с доктором сложнее. Он вечно занят, ему не до прогулок. Надо все организовать.

— Будь любезен, организуй и то, и другое. Я за все заплачу.

— А ты еще не была в Бане? — спросил Виктор.

— Конечно, я мылась в бане буквально вчера. В моем отеле есть СПА салон.

— Это село так называется, недалеко отсюда — Баня, — пояснил Виктор, — Минеральные источники… Как раз после катания очень хорошо искупаться в термальной воде.

— О! Perfetto! — обрадовалась Аманда, — Поедем в Баню! Составишь мне компанию?

— С превеликим удовольствием…

— Сегодня я устала, давай завтра… А ты поговори с этим своим доктором. Дионов его фамилия?

Виктор кивнул. Аманда подняла рюмку с ракией и по-заговорщицки хитро подмигнула Виктору:

— Салют, старичок!

Доктор Дионов

По воскресеньям в Банско возле городского парка проходит ярмарка. Привозят дешевую одежду, обувь, всякие хозяйственные товары, мануфактуру и рукоделия. Там же продавались самогонные аппараты для производства ракии в домашних условиях, а коллекционеры могли найти знаки отличия Третьего Рейха, кортики, старые монеты. Базарная площадь, где в будни работают только две лавки, заполняется торгующими и покупающими. Всюду помидоры, огурцы, фрукты, брынза, орехи, оливки из Греции, разные целебные травы (душица, чабрец, шалфей), травяные чаи, приправы, домашнее вино и ракия…

На торговой улице можно было встретить любопытный этнографический персонаж — старика в грубой домотканой пастушьей накидке. Он играет на народном стручковом инструменте гадулке и поет заунывные песни. Эти песни наверняка про эпических героев древности и вечную любовь. А если пригласить этого старика в механу, угостить и налить стаканчик ракии, возможно услышать не только саги прошлого, но и городские легенды настоящего.

Утром на колокольне храма Святой Троицы звонят, созывая на воскресную службу. Приветствуя друг друга, местные жители идут по мощеным улицам: кто к храму, кто на базар.

В этот день ничего необычного поначалу не происходило. Пара туристов в ярких горнолыжных куртках фотографировалась на фоне храма. На скамье под большим развесистым деревом в центре площади сидели бабушки в черных одеяниях. К храму шёл мужчина в классическом темно-синем пальто. Аккуратная бородка придавала ему вид ученого. Бабушки сосредоточили на нем свое внимание. Одна из них стала докладывать другой:

— Этот русский — очень хороший доктор. Говорят, всем помогает и денег не берет.

К пожилым подругам подсела высокая худощавая женщина. Она зашептала:

— Да, только никакой он не русский. Он — Ангел. Прошу вас, никому не рассказывайте… Он воплощенный Ангел. В нем дух святой Ванги.

При упоминании столь известного имени первая старушка возмутилась:

— Ты чего брешешь? Причем тут Ванга?

— Ничего вы не понимаете! Он и рак исцеляет, и от бесплодия лечит. Я сама уже помирать собиралась, а теперь бегаю, как козочка! Говорю вам — Ангел! Ему достаточно вас только коснуться, прочитать заклинание, и все болезни исчезают. Только никому…

Старушки недоверчиво переглянулись и смолкли, доктор прошел мимо совсем близко. Это был Дионов. Он задумчиво посмотрел на верхушку колокольни, будто ожидая увидеть там, в гнезде, аистов. Но сейчас этих красивых птиц не было — они еще не прилетели.

Проповедь

В храме было много народа. На деревянных скамьях с резными подлокотниками сидели вездесущие старушки в черных платках. По углам семьи с детьми и родственниками. Туристы разглядывали росписи на колоннах. Кто-то ставил свечи, кто-то сосредоточенно молился, некоторые шепотом переговаривались. Маленькая девочка ходила между людьми и глазела на каждого, ей все было любопытно.

Рядом с алтарем слаженно и вдохновенно пел хор из семи мужчин. Сгорбленная старушка, которой, наверняка, лет сто, ходила вдоль рядов с подносом в одной руке и свечкой в другой. Прихожане клали на поднос монеты.

Священник обратился к прихожанам с проповедью:

— Изучая Библию, мы узнаем о сотворении неба и земли. Небо — это мир ангелов, земля — мир людей, а тьма над бездною — это хаос и разрушение, противное творению. Это мир сатаны, падшего ангела, который воспротивился Богу и увлек за собой множество сил небесных, лживо обещая им стать богами. Ангелы — это бессмертные существа, которые творят добро во славу Божию, и служат нам защитой от сил тьмы. Представьте себе: могущественные, быстрее молнии и сильнее всех армий мира, служат нам, немощным. Но их возможности ограничены нашими грехами, также и нашей волей, ибо мы имеем право свободного выбора, а насильно, без нашей молитвы, даже ангел не может сделать нам добро…

Дионов внимательно слушал.

— Жизнь наша, — продолжал священник, — это краткий курс перед экзаменом на вечность. Когда делаем добрые дела, то для ближних — мы как ангелы, посланники Божьи. И ждет нас награда, пусть не на земле, но на небесах. Если творим зло — служим сатане и пускаем бесов терзать и разрушать нашу душу. И чтобы в день Суда не пасть во тьму, будем верны своему Создателю! Делами добра выразим Господу свою любовь и благодарность! Аминь!

Служба окончилась. В храме возникло движение, одни приблизились к священнику за благословением, другие пошли на выход.

Экзорцист

На площади собралась небольшая толпа, человек двадцать. Все ждали Дионова. Тут же был и Виктор.

О чудесном докторе, который появился в Банско совсем недавно, но уже исцелил чуть ли не всех больных города, Виктор услыхал в какой-то таверне. Вообще, когда болгары собираются за столом или моются в бане, они не умеют говорить тихо — все секреты и слухи сразу становятся достоянием окружающих.

Городская легенда гласила, что еще при социализме, когда тут не было никаких отелей, горнолыжных трасс и апартаментов в альпийском стиле, в одном старом доме жил загадочный иностранец. Никто не знал, кто он такой, думали — бежавший с Запада шпион. Потом этот жилец куда-то пропал, и дом стал разрушаться.

И вот, недавно появились люди, отремонтировали дом, завезли новую мебель, технику. Дом выставили на продажу, появился новый хозяин. И кто же он? Им оказался тот самый старый жилец, хотя по документам совсем другой человек. Эту гипотезу подтверждал некий родственник агента по недвижимости, который якобы видел соответствующие документы. И соседская бабка Бояна его опознала — это был он. Получается, сам у себя дом купил? Но самое удивительное, что за все эти сорок лет он нисколько не постарел. По словам соседки, как выглядел лет на тридцать, таким и остался.

Но и это не все. Бабка та, соседка, померла, а похорон-то не было. Других свидетелей не осталось, только бумага памятная о смерти на вратах висит. А говорят, видели её старые подруги, только она теперь в Софию уехала, и ей уже не семьдесят лет, а тридцать, как и тогда, когда тот иностранец исчез. Вот как помолодела! И вот этот иностранец, оказывается, и есть доктор Дионов.

Говорят, он тут частную практику на прошлой неделе открыл, вроде как доктор по всем наболевшим вопросам, но где конкретно он принимает, никто толком не знал.

Казалось бы, ну и что там слепая бабка увидела? Вон в соседней деревне, в Добырско, Иисус на космическом корабле прилетал. Подумаешь, что в таверне пьяные болтают?! Но у Виктора, как только он услышал эту историю, сразу созрел план. А как только повстречал явно не бедную дамочку — решил этот план воплотить. «Да, видно, этот доктор — большой хитрец и жулик, — прикидывал в уме Виктор — вон какие слухи о себе распустил. Короче говоря, коллега. Надо склонить его к сотрудничеству».

Как не спрашивал Виктор у местных, где найти доктора Дионова, никто толком не ответил. Кто это? Доктор? Не знаем. Будто заговор молчания. Omertà!

И вдруг, случайно, в толпе на площади прозвучало знакомое имя. Виктор насторожился и решил посмотреть — по какому поводу собралась толпа.

Когда Дионов вышел из храма, Виктор сразу понял — это аферист высшего класса. Никаких перстней с фальшивыми рубинами и масонскими символами, тросточек с нефритовыми набалдашниками и прочих магических аксессуаров. Пальто, борода, — именно так и должен выглядеть доктор, обремененный дипломами и учеными степенями, специалист в области психиатрии и педиатрии. Идет себе спокойно, будто не замечает толпы, якобы думает о чем-то значительном, размышляет о проблемах коллективной синергии при индетерминизме афферентных личностей. Выглядит вполне современно, не какой-нибудь неопрятный старец-чудотворец, божий одуванчик.

Ближе всех к Дионову оказался пастух, который как раз больше походил на роль старца. Он был седой, морщинистый, лицо темное от постоянного пребывания на солнце, одет в потертый традиционный тулуп.

Пастух почтительно обратился к доктору:

— Добыр ден, господин доктор! Не посмотрите моих овец? Что-то они вялые стали…

Тут же подскочила полноватая женщина средних лет.

— А у меня зуб болит, помогите! — перебила она пастуха.

Виктор тоже подошел и стал теснить женщину:

— Поезжайте в зубную клинику, — бесцеремонно посоветовал он, — не приставайте к доктору с пустяками…

А пастух, видно, глуховат был, никого не замечая, настойчиво продолжал:

— А одна овца совсем плоха стала…

Дионов посмотрел на него, чуть задумался и сказал:

— Добавь в подкормку чуть больше кабачков и свеклы.

— Благодаря! — радостно воскликнул старик.

Виктор, путая болгарские и русские слова, ворчал в толпе:

— Что пристали к доктору в почивен ден? Приходите на прием, когда положено…

Как только он пробился к Дионову поближе, обратился к нему по-английски приватным тоном:

— Извините, доктор! Не могли бы мы поговорить…

Дионов выглядел застигнутым врасплох, несколько удивленно огляделся по сторонам.

— У меня нет выходных, — сказал он по-болгарски всем. — А вот Вы, — посмотрел он на Виктора, — приходите в рабочее время, во вторник…

Виктор захотел спросить адрес, но его оттеснила женщина с зубной болью и прочие страждущие. Дионов прибавил шаг. Но Виктор не оставлял попытки прорваться к доктору.

Вдруг, толпа резко остановилась и расступилась. Виктор выскочил вперед, увидел нечто отвратительное и замер. Навстречу ковылял грязный оборванец: лицо перекошено, руки дрожат. Хромая, дергаясь и сквернословя, он шел на доктора, будто преодолевая невидимое препятствие.

Этот человек был многим знаком, он бродил по окрестностям и часто появлялся на автовокзале, пугая туристов бессвязным бормотанием. Его знали как безобидного тихо помешанного и старались не обращать на него внимания. Да и сам он обычно избегал людей, виновато прятал глаза, и нигде не находя себе места, хаотично бегал по городу, будто искал, куда бы спрятаться. А тут вдруг вышел на площадь и как одержимый завопил во все горло какие-то грозные проклятия на древних, забытых человечеством, языках.

Дионов спокойно посмотрел ему в глаза, воздев ладони к небу. Ненормальный лихорадочно передернулся всеми частями тела. Отворачивая безумные глаза, он тянул свою трясущуюся руку к лицу Дионова. Вдруг, яркий луч света озарил толпу. День и так был солнечный, а стало еще ярче. Безумец остановился, судороги постепенно прошли, он успокоился, замолк, и его взгляд стал осмысленным, будто он только проснулся и удивился тому, что оказался в центре площади…

Звонок

Вспоминая свое знакомство с Виктором, а особенно странный разговор про какого-то доктора, Аманда пребывала в расстроенных чувствах. «Вот уж, дожила, — сокрушалась она, — решила спортом заняться, а мне сразу лечиться предлагают… от старости». Ей не хотелось думать, правду говорил Виктор или это шутки такие.

У Аманды все болело: колени, руки, спина — все тело было разбито. Лыжные ботинки натерли ноги, от падений — синяки, мышцы спины ныли, а голова трещала от выпитого. Она чувствовала себя побитой и униженной старухой. При этом каждая её косточка и клеточка изнемогали от приятной усталости и сладкой истомы, призывающей понежиться в мягкой постели.

На следующее утро позвонил Виктор, предлагая продолжить уроки катания. Но Аманда сказала, что неважно себя чувствует. К тому же погода ухудшилась — туман в горах и пурга. Ей прямо с террасы видно — в горы подниматься не стоит. Он напрашивался её навестить, но она сказала, что сейчас не может его принять. Вот придет в себя, тогда с удовольствием.

Через пару дней он перезвонил, чем приятно удивил — она и не надеялась, что он объявится. Договорились поехать на минеральные ванны в село Баня. Пожалуй, как следует попариться — это то, что нужно.

С легким паром!

За эти два дня случился небывалый снегопад. За мириадами снежных хлопьев исчезли горы. Улицы завалило так, что к дверям отелей и ресторанов пришлось откапывать проходы. Автомобили погребло под сугробами. На мусорных баках появились пушистые белые шапки. Камни на реке Глазне походили на шарообразные айсберги, а крыши домов стали лавиноопасны. На лесных дорогах, упавшие под тяжестью снега высоченные сосны перекрывали проезд.

Такси едва не застряло по дороге в Баню, но всё же привезло их к гостиничному комплексу с минеральным бассейном, у подножия невысокой горы. Облепленные снегом ели возвышались над отелем. Сам бассейн был расположен на открытом пространстве перед главным корпусом. Чтобы к нему попасть, из раздевалки нужно было пройти через холл, выйти на улицу, пересечь подъезд для автотранспорта и спуститься по ступенькам. Такое архитектурное решение привело Аманду в недоумение, она привыкла к отелям высокого класса, где подъезд для автотранспорта и выход к бассейну не пересекаются.

На улице дремала гнедая лошадь, запряженная в телегу с дровами. Аманда в шлепанцах, благополучно преодолев лужу на асфальте и покрытые льдом ступеньки, добежала до горячей воды. Её фигура в бикини была безупречна. Зря что ли все эти фитнесы и спа-салоны?

От воды шел пар, вокруг метровые сугробы. За бассейном открывался вид на пригородные домики и дальние холмы. Аманда активно плескалась в горячей воде, а Виктор отмокал, расслабляясь и попивая пиво. Кроме них в бассейне никого не было. Падал снег и звучала заунывная восточная музыка.

Попив пива, Виктор лениво вылез из бассейна и бухнулся в сугроб. Эх! Бодро вывалялся в снегу и быстро назад. В плавках Виктор не производил особо выдающегося впечатления, которое можно было бы ожидать от спортивного инструктора. Ни упругих мускулов, ни накаченного пресса. Хотя для человека, которому, как он утверждает, сто двадцать с чем-то лет — вполне себе молодое, холеное, без лишнего жира тело.

Аманда вслед за ним тоже выскочила на снег, распласталась на сугробе, ахнула, и назад, в горячую воду. Подождав, пока Аманда закончит свои спортивные упражнения и расслабится, Виктор завел деловой разговор:

— Я поговорил с доктором… Он, в принципе, не против…

— И сколько это будет стоить? — спросила Аманда, — Ты говорил про какие-то миллионы…

— Не знаю, у него к каждому индивидуальный подход… Сейчас инфляция и все такое… Может, тебе, как известной актрисе, скидка будет…

— Погоди, — недоуменно вздернула брови Аманда, — Откуда ты это взял, что я актриса, разве я это говорила?

— О тебе много писали.

— Это писали мои друзья, они все преувеличивали.

— Я смотрел твои фильмы. Это же классика!

— Арт-хаус, — уточнила она, — Но это было так давно. Я сильно изменилась.

— На мой взгляд, в лучшую сторону.

— Спасибо, — благодарно улыбнулась Аманда, — но вот продюсеры считают иначе.

— Возможно, стоит поработать с каким-нибудь восточно-европейским или даже русским режиссером? Я бы вам подбросил пару идей для сценария.

Аманда грустно улыбнулась — все Виктору легко и просто. А между тем её беспокоило смутное предчувствие.

— Ты знаешь, у меня такое ощущение, что за нами следят, — поделилась она своей тревогой.

— Да? Я ничего такого не заметил, — Виктор осмотрелся кругом, взял бутылку с пивом и продолжил: — У меня есть один знакомый режиссер. Кстати, тоже пациент доктора Дионова. Попробую с ним поговорить…

Неожиданно, их разговор прервался появлением молодой сексапильной блондинки в бикини. Она прошла к бассейну босиком по снегу, странно улыбнулась Виктору, оценивающе поглядела на Аманду, буркнула по-болгарски:

— Добыр дэн! — и прыгнула в воду.

— Хеллоу! — промолвила Аманда в тот момент, когда ей в лицо полетели брызги.

— Вау! — удивленно воскликнула девушка, — Вы говорите по-английски?

Рассерженная Аманда весьма ядовитым тоном произнесла:

— Why not? (Почему бы и нет?)

— Оу! Аманда?! Это ты? — воскликнула девица.

Аманда вытаращила глаза от удивления. А наглая блондинка, будто близкая подружка, продолжала:

— Не, правда, это ты? Что тут делаешь? Ой, простите, вы вместе?

Аманда не верила своим глазам — перед ней была актриса Шейла, будто появившаяся из фильма тридцатилетней давности.

— Шейла?

Аманда была в шоке — побледнела и чуть не упала в обморок. Резко выскочив из бассейна, схватила халат и, путаясь в рукавах, побежала в раздевалку. Виктор помчался следом.

— Что случилось? — забеспокоился он.

— Это что за дурацкий розыгрыш?! — возмущалась она, скользя на снегу шлепанцами, — Ты подстроил?

— Не… а что такое? — Виктор услужливо хотел поддержать Аманду, но она отмахнулась.

— Откуда взялась эта гадюка? Я просто хочу спокойно отдохнуть, без всяких там сюрпризов! — истерично возопила она, драматически жестикулируя, — Достали уже!

— Но это обычный бассейн… — промямлил Виктор.

— Тоже мне шуточки! Я на вас в суд подам! Вы у меня посидите в исправительной тюрьме! Капиш? (Усёк?)

Последнее словечко она позаимствовала из репертуара своего мужа, который не всегда замечал её присутствия, когда беседовал по телефону с партнерами по бизнесу и часто в гневе произносил это слово.

— Не понимаю… — Виктор выглядел ошарашенным и расстроенным не меньше Аманды.

Она взглянула на него и немного успокоилась — значит, не розыгрыш?

— Чертовщина какая-то! — сказала она, махнув рукой, — Эта потаскуха, прости Господи, изображает из себя Шейлу Ниру!

— Кого? — не понял Виктор.

— Актриса такая была, — пояснила Аманда и добавила: — Лет тридцать назад.

— Ну и что?

— Давай уйдем отсюда!

Аманда удалилась в раздевалку, громко хлопнув дверью.

Помни о смерти

Вечером Аманда с Виктором прогуливались по заснеженным улочкам Банско среди праздной публики и свежеслепленных снеговиков. Аманда уже успокоилась и была в романтическом настроении. Странный инцидент в бассейне был, кажется, забыт.

Они ходили по магазинчикам, разглядывали сувениры, нюхали розовое масло, слушали грустную музыку, которую играл на гадулке старый дед.

На деревянных воротах и дверях Аманда заметила наклеенные распечатки с фотографиями людей.

— А что это за портреты? — поинтересовалась она.

— Так местные жители чтут память своих умерших родственников, — ответил Виктор.

— Как трогательно, — грустно вздохнула Аманда, и подумала: — «Такой веселый курорт, а чуть ли не на каждом доме напоминание о смерти», — Я видела тут где-то церковь. Давай зайдем?

— Давай, — согласился Виктор.

По семейной традиции и как итальянка по крови Аманда была католичкой. Но она никогда не придерживалась строгих правил. С одинаковым благоговением входила как в католические, так и в православные храмы, считая всех христиан одной семьей. Посетив множество храмов по всему миру, в том числе в Греции и на Святой Земле, Аманда неплохо разбиралась в их внешнем и внутреннем убранстве, в сути обрядов.

В храме святой Троицы в центре Банско заканчивалась вечерняя служба. Аманда поставила одну свечку «за здраве», вспоминая своего мужа, желая ему душевного здоровья и вразумления. Другую свечу поставила «за упокой», вспоминая маму, бабушку и дедушку.

Клан

Когда она была совсем маленькой, бабушка Росальба водила её по воскресеньям в собор святого Патрика напротив Рокфеллер Центра. Дедушка Бернардо редко занимался внучкой, она помнила только, что под Рождество они вместе ходили по магазинам, выбирали игрушки, и весь город сверкал необыкновенными огоньками.

Франческа, мама Аманды, не ценила традиций, она была бунтаркой и противницей буржуазного образа жизни. Она терпеть не могла носить бриллианты, одевалась как хиппи, пропадала на богемных тусовках, курила травку, нюхала кокаин, пробовала ЛСД и разные транквилизаторы, интересовалась восточными практиками расширения сознания. Увлекалась современным искусством, но не как коллекционер, хоть и была такая возможность купить, например, по дешевке произведения Энди Уорхола и Йоко Оно, а как участник творческого процесса. Она размазывала краски по холстам, фотографировала туалетные кабинки по всему миру, играла на непальской чаше-колоколе в группе этнических панков, вдохновляла бездомных на создание уличного театра и постоянно генерировала безумные идеи. Воспитанием маленькой Аманды практически не занималась, оставив её на попечение бабушки, нянек и учителей.

Бесшабашная мамочка много лет пропадала то где-то в Индии, то в Юго-Восточной Азии или Южной Америке, а когда объявлялась в Нью-Йорке, водила дочь по разным сумасшедшим выставкам, где нередко сама участвовала, если не в самих перформансах, то в каком-нибудь скандале.

Однажды, они зашли в псевдоготический собор Иоанна Богослова на собачью мессу. Это было особое богослужение для домашних животных, в котором, чинно тявкая и мяукая, «участвовали» питомцы прихожан — собачки, кошки, попугаи, разные обезьянки и прочая живность. Обычное дело для Нью-Йорка. Но и здесь неугомонная мамочка отличилась. Посреди «молебна» она вдруг жутко взвыла подобно оборотню, обращая к небесам жалобы на свои жизненные неудачи.

Чуть позже, в том же апокалипсическом соборе, познакомившись с диаконисой, мама участвовала в изготовлении костюмов на Хеллоуин и сама взялась изображать вампиршу. Это были странные представления. Маленькая Аманда реагировала на это, как правило, испугом и горестным рёвом.

Аманда так и не узнала, кто был её отец. По словам матери, она встретила свою любовь на выступлении группы Битлз на «Шей Стадиум». Тот симпатичный парень оказался нищим свободным художником, и они встречались пару месяцев, пока не разбежались. Аманда могла только догадываться о причинах разрыва. Возможно, этому способствовал необузданный характер обоих, творческие неудачи и тяга к саморазрушению.

Унаследовав от матери красоту, артистизм, дух свободы, страсть к путешествиям и стремление к духовным поискам, Аманда изо всех сил старалась избежать её ошибок — не позволяла себе экспериментировать с наркотиками, сектами и влюбляться в пустозвонов. Да и дедушка старался оградить её от соблазнов молодости — приставил к ней охрану и отправил в частный пансион.

Когда она была совсем маленькой, поведение матери шокировало и отталкивало её. Юная Аманда, глядя на этот совсем не позитивный пример, старалась стать в противоположность матери правильной, образованной умницей и отличницей. Когда её мама все еще танцевала рок-н-ролл — Аманда засела за книги и не вылезала из библиотек. Несмотря на презрительное отношение матери к кинематографу, Аманда любила кино и всегда мечтала сняться в серьезном фильме.

Было время, Аманде казалось, что мама могла бы ей гордиться. Она вышла замуж за крепкого и уверенного в себе бизнесмена, бросила всякие экзотические духовные эксперименты и обратилась к традиционному христианству. Но пожертвовав творческой карьерой ради семьи, Аманда так и не стала счастливой женой. Господь не дал ей детей, а муж Роберто погряз в таких делах и пороках, о которых Аманда даже слышать не хотела.

С возрастом и грузом жизненного опыта, Аманда стала лучше понимать свою маму. Легкоранимая Франческа не могла спокойно жить в этом лживом и продажном мире, всем своим поведением приближая собственный апокалипсис. Ставя свечку за упокой, Аманда со слезами вспоминала свою несчастную маму. А может, не такую уж и несчастную, может даже в чем-то счастливую и блаженную.

Она надеялась, что Господь простил ей грехи и принял в Свое Небесное Царство.

Чистый лист

Вслед за Амандой, Виктор воткнул свечки в ящик с песком. Он совсем не думал о смысле обряда, его больше беспокоило, нет ли тут случайно Дионова.

Виктор стал разглядывать убранство храма. Пол был из грубых досок, по центру лежала красная ковровая дорожка. Позолоченный резной алтарь, на стенах росписи. Шесть пар колонн упирались в потолок. Одни были раскрашены разноцветными линиями по спирали. Другие имели растительный орнамент. На тех, что ближе к алтарю, листочки обвивающие колонну тянулись вверх, из них прорастали цветочки. На двух последних колоннах, дальних от алтаря не было цветочков и листья тянулись вниз, видимо символизируя падшую природу и увядание. Деревянный потолок был расписан разноцветными ромбами. Внимание Виктора привлекла мигающая лампочка на люстре. В храме было три люстры: большая по центру и две поменьше. Светильники на них располагались кругами — ниже больше лампочек, выше меньше. Возможно, лампочки символизировали народ божий или ангелов. В таком случае один из ангелов подмигивал и это было похоже на сигналы азбуки Морзе. Этот ангел что-то хотел сказать Виктору. А может просто лампочка выгорела и её пора заменить. Только Виктор так подумал, как она перестала моргать.

Народу в храме было немного. Священник начал проповедь:

— Первых людей Бог создал по образу и подобию своему. Они пребывали с Богом в раю, и не было у них болезней, старости и смерти, ибо все, что создал Бог — это хорошо и не может быть плохо. Из праха создал Бог человека, и неужели только для того, чтобы снова обратить его в прах? Но, падший ангел, отец лжи и зла, предложил людям познать свой мир, мир зла, и стать как боги. И люди, подобно падшим ангелам, сделали выбор, несмотря на предупреждение Бога. Так люди потеряли рай. Проклята стала земля, в страдании и борьбе живем дни свои, смертные и немощные, грешим и каемся…

Рядом с Виктором шептались старушки. Ему показалось, что они знают все его помыслы и осуждают.

А священник продолжал:

— Но душа человеческая осталась вечной, ибо она не телесна, а принадлежит Царствию Небесному. Пока она в теле земном и смертном, у неё есть выбор: вернуться к Богу или последовать во тьму ада. Жизнь наша коротка, она дана нам, чтобы мы могли сделать этот выбор и познать оба мира: добра и зла…

Выйдя из храма, Аманда спросила Виктора, на какую тему была проповедь.

— Я плохо понял, кажется, он говорил о том, что люди раньше не старели, не умирали, потом потеряли рай, стали смертны. Что-то про тьму ада.

Аманде не понравился небрежный и даже циничный тон Виктора. Кажется, он не разделяет с ней чувства причастности к тайнам Небесного мира. Она спросила, верит ли он в Бога.

— Я не знаю, — пожал плечами Виктор, — скорее я — это, как его, — агностик.

— Странно, в твои сто с лишним, ты должен бы больше меня знать о вечных истинах. Неужели не задумывался о смысле жизни и смерти, о своей духовной сущности?

— Я, конечно же, думал над этим. Страх смерти достаточно рано заставил меня принять меры. Мне повезло встретиться с доктором Дионовым. Я продлил свою молодость и… в общем, не успел ощутить страдания старости, все эти мысли о загробном мире… они отпали, ибо я теперь не собираюсь умирать. Я просто получаю удовольствие от жизни.

— Хм, ты хочешь сказать, что тебе еще не надоели плотские утехи?

— Нет, конечно!

Аманда загадочно на него посмотрела:

— Как я устала! Может, поужинаем?

Ужин

Далеко ходить не пришлось, рядом с храмом на старинной улочке Пирин их внимание привлекла большая винная бочка и расписанная узорами деревянная телега. Витиеватая надпись на воротах приглашала посетить эту механу — таверну с традиционной болгарской кухней.

Во дворе их встретил добродушный хозяин заведения:

— Добре дошли! Имаме прясно агнешко от печката! Пилешко, супи, шопска салата, гювеч, риба какво искате? Домашно вино! Много добро!

Они сели за грубо сколоченный деревянный стол, накрытый расшитой скатертью. В печке трещали дрова, веяло теплом. На потолке и стенах развешены пучки чеснока, веники из разнотравья. На грубых полках — ряды бутылок и расписные керамические горшки. Официант принес графин с домашним вином.

Оторвав взор от камина, Аманда задумчиво посмотрела на Виктора.

— Скажи, после этих… процедур, — она даже не знала, как это назвать, — я смогу иметь детей?

— Да, конечно, — уверенно закивал головой Виктор, — Дионов как врач, собственно, и начинал как специалист по лечению бесплодия…

Сделав вескую паузу и разлив вино по бокалам, он продолжил: — Именно отсюда и возникла идея омоложения…

Его прервал официант, который принес заказанную форель.

— Вот ведь вопрос о смысле жизни! — воскликнул Виктор, взмахнув ножиком, — Круговорот родители-дети-родители должен вести человечество к развитию и общему благу, но благо почему-то не наступает. Проблемы только увеличиваются. Экология, болезни… Человек умрет, потом его дети умрут, дети детей умрут… Дети часто становятся не лучше родителей… В чем же эволюция?

«Похоже, Виктор настроен серьезно заморочить мне голову и отговорить от идеи иметь детей», — несколько разочарованно подумала Аманда.

— Для самостоятельной личности это кажется бессмысленным, — продолжил Виктор, — Так почему же, имея способность давать толчок новой жизни, мы должны состариться и умереть? А почему бы не дать новый импульс своей собственной жизни? Почему не преобразовать свои возможности оплодотворения для своего оздоровления?

— Непонятно, я что, должна сама себя родить?

— Не родить, а возродить. Ты, наверное, слышала про клонирование?

— Ага, вы хотите сделать мою копию, только молодую? Так?

— Не совсем, копия отдельна от человека, она не наследует его сознание. Это все равно получится другой человек, а как переносить сознание в другое тело — пока не придумали. Пересадка мозга теоретически возможна, но практически сшить все нервы не научились, да и сосуды старые, в холестериновых бляшках, — неодобрительно покачал головой Виктор, — Короче, омолаживание будет происходить в самом организме…

«Ну, понятно, — подумала Аманда, — Начал издалека, со смысла жизни, а пришел опять к рекламе услуг».

— Я слышала о пересадке стволовых клеток. Некоторые мои подруги это делали…

— Это очень грубая технология, — авторитетно заявил Виктор, — Есть и другие, например, использовать зародыши и абортивный материал. Но доктор Дионов не предлагает ничего такого ужасного… Пожирать всякие там пептиды и яйца павианов не придется…

У Аманды от таких слов пропал аппетит. Виктор же с удовольствием поглощал салаты, рыбу, и запивал все это вином.

— Короче говоря, — выдержав значительную паузу, продолжил Виктор, — всеми этими варварскими методами никто серьезно не омолодился. А то, что предлагает доктор Дионов, действует скорее на энергетическом уровне…

Принесли второй графин.

— Да! Перепрограммирование, понимаешь ли… — не унимался Виктор, с аппетитом жуя лепешку с чесноком: — Конечно же, технологию он держит в секрете, поэтому толком объяснить, как это работает, при всем своем желании, не смогу…

Аманда надеялась, что теоретическая часть, как и рыба, закончилась. Пора переходить к практической части.

— Мне хочется тебе верить, — сказала она, пристально взглянув на Виктора, — но когда речь идет о больших деньгах…

— Не нужно платить все сразу, — перебив и развеивая, как ему казалось, все сомнения, успокоил Виктор, — Это не одна процедура. Сначала подготовительный этап, потом на реабилитацию уйдет несколько месяцев…

Виктора снова потянуло на рассуждения:

— Старость — это болезнь, а не нормальное состояние человека. Может показаться, что природа специально создала нас, чтобы издеваться таким образом…

— Ты хочешь сказать, что Бог создал нас для того, чтобы издеваться?

— Я ничего не знаю о Боге. Просто эволюция тела не успевает за эволюцией сознания. Ни у кого из животных нет такого количества болезней, как у человека. Только человек осознает бесконечность возможностей, но должен скоро умереть и сгнить. Разве это все не повод для страданий?

— Наша душа вечна. После смерти тела душа живет в духовном мире. Зачем же ей страдать по тому, что составляет только временную часть бытия?

— Вообще-то, я задумывался, конечно, об идее загробного мира, — признался Виктор, задумчиво покачав головой: — и пока не нахожу научных обоснований верности этой гипотезы. Мы сами строим свой мир, а у природы нет к нам никаких чувств. Не знаю, что там будет… Вот ты говоришь «душа вечна», а откуда ты знаешь? Как можно верить чему-то, чего нельзя проверить?

Аманда улыбнулась, как улыбаются несмышленому ребенку, задающему важные вопросы.

— Так посмотри вокруг! Разве не очевидно, что вся эта вселенная, вся красота вокруг нас не могла возникнуть без замысла, без любви? И единственное, чем мы можем заплатить за дарованную нам жизнь — это проявить ответную любовь. Так неужели, Бог даст умереть своим детям? — высказалась Аманда, посмотрев на Виктора серьезным взглядом, и добавила, поясняя, — Наши души, полные любви к Творцу, разве могут умереть?

— Возможно, не знаю, — несколько замялся Виктор от такого поворота, но тут же задал встречный вопрос: — Но есть ли у тебя сожаление о том, что не все сможешь успеть в этой жизни? Сейчас?

Аманда честно ответила, что бывает такое чувство.

— Вот видишь, — сказал Виктор, — значит, чувствуешь неудовлетворенность? Так почему бы не исправить это недоразумение? Благо природа сама подсказывает…

Он погрузился в размышления и вдруг, после значительной паузы, задал насущный вопрос:

— А не заказать ли нам кофе? Я возьму, пожалуй, эспрессо-доппио, а ты?

— Да, — согласилась Аманда, — мне тоже, — но подобный уход от разговора ей не понравился, она была недовольна таким легкомысленным отношением к её словам.

— А на десерт? — заботливо спросил Виктор.

— Тут подают джелато? — сухо спросила она.

— Наверное, — засуетился Виктор, хватаясь за меню. Он подозвал официанта и сделал заказ. Заметив, что Аманда нахмурилась, Виктор попытался оправдаться.

— Я понимаю, то, во что ты веришь — это очень важно. Мое невежество в этих тонких материях объяснимо тем, что впереди у меня гораздо больше времени, чем у обычных людей, и я еще успею подумать над всеми этими вопросами.

— Ты что, уверен в своем бессмертии? — не могла не съязвить Аманда, — А если тебя, не дай Бог, собьет автомобиль? Тебя вообще можно убить или ты уже вечен?

Аманда так посмотрела на Виктора, будто немедленно собиралась это проверить, например, воткнув ему вилку в горло.

— Определенный запас прочности и иммунитета у меня есть, — не слишком уверенно ответил он, — но лучше не экспериментировать.

Разговоры на тему старости и смерти начали утомлять Аманду. Это было интересно, однако Виктор прав — всему свое время и, действительно, пора переходить к десерту.

— Не обижайся, — взглянув на Виктора с нежностью, произнесла Аманда — но твои рассуждения вызвали у меня воспоминания о студенческих годах. Я слышу нечто подобное, о чем говорили сокурсники на вечеринках. Эти философские разговоры… Ну, когда парни хотят запудрить мозги наивным девушкам, чтобы затащить их в постель. Это было так смешно… — Аманда рассмеялась, вспомнив молодые годы, — До секса они выглядят такими начитанными умниками, рассуждают о тонких материях и смысле жизни, а после вдруг резко глупеют, часто и память теряют…

Виктор понял это по-своему.

— Прошу прощения, несмотря на свои годы, я плохо разбираюсь в искусстве соблазнения девушек интеллектуальными методами, но если это намек, то готов вернуться к этой теме и после секса…

— Не так быстро, — усмехнулась она, — вот когда стану молодой, тогда и подумаю.

— Возможно, ты не так меня поняла… — начал оправдываться Виктор, осознав, что действительно наговорил лишнего, — Я всего лишь пытался популярно объяснить…

— Мне слишком многое уже не надо объяснять, — сердито подытожила Аманда, досадуя на неудачный поворот разговора. Но Виктор вдруг восторженно по-детски улыбнулся.

— Это покажется странным, но я впервые разговариваю со столь умной женщиной.

— Действительно, странно, — смягчилась Аманда.

Разговор прервался на десерт и кофе. Виктор щедро улыбался, глядя ей в глаза. Ей стало интересно, почему он так на неё смотрит. Неожиданно она спросила:

— Скажи честно, ты бы полюбил меня, будь я моложе?

Он ответил, что давно уже влюблен, когда в первый раз увидел её в фильме — сразу влюбился. Аманда даже не могла вспомнить, о каком фильме он говорит. Да и где он мог видеть эти экспериментальные картины? Впрочем, тогда она была действительно хороша и свежа.

— Это правда? Мой киношный образ так тебя впечатлил? — томным голосом спросила она.

— Да, — смущенно улыбнулся он, — Когда я смотрел твои фильмы, я хотел быть там, рядом с тобой… Это, конечно же, была мечта…

— Сколько же тебе было тогда лет? — ухмыльнулась Аманда, — девяносто?

— Неважно, — отмахнулся Виктор, — Не будем об этом, считай, что это было в другой жизни, а сейчас… и вот мы вместе…

— У меня было много поклонников… Один мальчик… — Аманда хотела рассказать нечто забавное из своего прошлого, но передумала, Виктор может и обидеться. Она решила вернуть разговор к миру кино, ведь это так красиво и приятно. — Ты же ведь не только мои фильмы смотрел? — спросила она, — Их же так много, этих звездных красавиц. Почему я?

— Для меня ты особенная.

— Это приятно… — смущенно улыбнулась Аманда: — Но я не такая, как на экране… — она задумалась, что на самом деле это неплохая мысль — реально жить в идеальном мире кино.

— Сейчас ты намного интереснее и лучше, чем на экране, — произнес он, — и чем больше я с тобой общаюсь, тем больше убеждаюсь, — Виктор сделал интригующую паузу и выдохнул: — Как ты прекрасна!

Аманда грустно улыбнулась, подозревая, что вино и хорошая еда слегка приукрасили действительность. Она спросила, когда сможет увидеть этого чудо-доктора. Виктор ответил, что свяжется с ним в ближайшее время.

— Остается доказать на практике, — строго сказала она, — что все это были не пустые разговоры, не так ли?

— Все зависит от тебя.

— То есть зависит от моих денег? — уточнила Аманда.

— Это не главное, — поморщился Виктор, — Есть люди намного богаче, но им это не будет предложено. Деньги тут вообще мало что значат. Я предлагаю это тебе только потому, что надеюсь увидеть такой же молодой, как в фильмах.

— Короче, ты мой герой и спаситель? — одобрительно улыбнулась Аманда.

— Я как раз работаю над этим, — улыбнулся в ответ Виктор.

— А Шейлу Ниру тоже вы спасли? — неожиданно спросила она.

— Прости, что? — не понял он.

— Разве вы не знакомы? — удивилась Аманда, — Мы встретили её в бассейне.

— Кого?

— Странно, — пристально взглянув Виктору в глаза, произнесла Аманда, — Очень странно.

Виктор почувствовал себя разоблаченным:

— Какая еще Шейла?

— Эта девушка в бассейне. Она безумно похожа на одну мою старую подругу, если так можно выразиться…

— Как она может быть твоей подругой? — удивился Виктор.

— Это было так давно… — перед Амандой всплыли картинки молодости, и будто бы сама Шейла всплыла из глубин прошлого, из глубин Карибского моря. Образы прошлого и настоящего совпали в её сознании и поразили сходством. Блондинка, утонувшая в море тридцать лет назад, и прыгающая в бассейн сегодня. А тут еще и слова Виктора о возможности омоложения. Шейла из прошлого и девушка в бассейне — одно и то же лицо? Что за чудеса? Она ждала объяснений от Виктора, но тот делал вид, что не понимает, о чем речь.

— Ты тут столько всего наговорил… — сказала Аманда, — Я и подумала, что вы… Эта девушка… Тоже лечится от старости, хотя я знаю, что она погибла почти тридцать лет назад…

— Ну, наверное, я не один пациент у доктора Дионова, — уклончиво произнес он, догадываясь, что Аманда увидела призрак из прошлого и связывает это с происходящим сейчас.

— Она пыталась стать актрисой, — вспоминала Аманда, — хотела сделать карьеру в Голливуде… Снималась в… ты, наверное, не смотришь такие фильмы.

— Какие? — недоумевал Виктор.

— Неважно, — отмахнулась Аманда красноречивым жестом, подумав, что она могла и обознаться, что все это просто померещилось, — Эти фильмы не стоят затраченной на них пленки. Зачем портить вкус всякой дешевкой…

Виктор был озадачен и не очень понимал, что хотела сказать Аманда. Смутные догадки вертелись в его голове. С женщинами всегда так, и сложно и легко одновременно. Простота общения с женщинами в том, что они сводят весь смысл существования к одному слову — любовь. А сложность в том, что это слово имеет огромное количество смыслов и нюансов в каждый момент времени.

— Ну что, выпьем за молодость? — предложила она.

Они выпили. В этот момент с улицы раздался шум, будто петарды взорвались, и небо за окном вспыхнуло веселыми огоньками. Аманда подумала, что это хороший знак, и полюбопытствовала, по какому случаю фейерверк.

— Так здесь отмечается праздник весны. Мартеница!

— Пойдем, посмотрим? — с детской непосредственностью предложила она.

— Давай, — поддержал Виктор, утомленный сложным разговором.

— Сегодня я угощаю! — сказала Аманда, щедро расплачиваясь за ужин. Виктор не возражал.

Хозяин таверны проводил их до ворот.

— Честита Баба Марта! — радостно провозгласил он на прощание, указывая пальцем на фейерверк.

Давайте потанцуем

На площади выступала фолк-рок-группа. Люди, взявшись за руки, танцевали народный старобанский танец «хора». В толпе, пугая маленьких детей, плясали мохнатые, страшные, увешанные колокольчиками рогатые чудища с деревянными фаллосами — кукеры, олицетворяющие плодородие. Заметив молодых девушек, эти черти старались их догнать и схватить, а те с веселым визгом разбегались.

Аманда присоединилась к хороводу, в котором участвовали и молодые, и старые, и местные, и туристы, и совсем малые дети. Все смеялись и веселились.

Вдруг, Виктор заметил в толпе ту самую блондинку, которая так смутила Аманду в бассейне. Еще чего не хватало! Она следит за ними! Виктор не хотел, чтобы дамы снова столкнулись. Схватив Аманду за талию, он увлек её в ночной клуб неподалеку.

На эстраде пела зажигательный балканско-восточный поп-хип-хоп местная звезда Веселина. Все столики были заняты шумными компаниями русских, украинцев, македонцев, израильтян… Было много англичан. В центре зала танцевала группа полупьяных немолодых британцев. Они смешно извивались, трясли своими пивными брюшками, шутливо налетали друг на друга, сталкиваясь жирными животиками и лысинами, валились на пол в кучу малу. Их толстые боевые подруги с татуировками на дряблой коже весело ржали, расплескивая пиво из больших кружек.

Аманда раскинулась на диване и попивала виски. Виктор сидел рядом, разглядывая зал сквозь стакан со льдом. Аманда задумалась, внимательно посмотрела на Виктора, и вдруг разоткровенничалась:

— Знаешь, раньше меня маньяки всякие одолевали, письма писали… Сейчас, конечно, забыли.

— Я разве похож на маньяка? — недоуменно спросил Виктор, приняв её проницательный взгляд за намек в свою сторону.

— Не то, чтобы на маньяка, но у меня такое чувство, что ты намного младше меня, хотя утверждаешь обратное…

— Вероятно, виной тому то, что я долго путешествовал один, ни с кем не общался… Мне ведь не надо торопиться жить…