Бесплатный фрагмент - Добыча викинга

ГЛАВА ПЕРВАЯ

8 век, северное побережье

— Едут! Едут! — беззвучно зашептали девичьи губы.

А хотелось — закричать от радости!

Она так долго ждала этого, и вот теперь её ожидание было вознаграждено!

Поднимая в воздухе облачка пыли, в сторону монастыря двигался конный отряд.

Анна, едва не перевалившись через каменный забор, спрыгнула вниз.

Под ногой хрустнула ветка, и что-то, вероятно колючка, неприятно царапнуло ей лодыжку, но времени осматривать ногу сейчас у девушки не было.

Приподняв юбку платья, Анна ринулась в сторону монастыря.

Она должна была успеть туда прежде, чем гости появятся на территории святой обители.

Анна спешила.

Сердце в её груди часто стучало, дыхание перехватывало, и ощущение нехватки воздуха то и дело накрывало девушку.

Однако Анна не обращала на это внимания.

Быстрей! Ей нужно было оказаться в спасительных стенах до того, как покажутся всадники.

К счастью, Анне был известен быстрый путь до монастыря. Извилистая тропинка пробегала прямиком через яблоневый сад.

Миновав её, девушка подбежала к серым каменным стенам, взобралась на выступ и, наконец, смогла облегченно выдохнуть.

Увы, облегчение длилось лишь короткий миг.

— Умылась бы! И привела себя в порядок! — прогремел позади Анны грозный голос настоятельницы.

Девушка полуобернулась и встретилась взглядом с ней.

Серые глаза настоятельницы, словно грозовое небо, строго глядели на неё. Анна всегда побаивалась, когда та так смотрела.

Девушка открыла, было, рот, чтобы оправдаться в ответ на её замечание, но в этот момент послышался грохот открываемых ворот.

Позабыв обо всем, Анна отвернулась и устремила всё своё внимание на въезжающих на территорию монастыря всадников.

Богато одетые — в парче и бархате, да на красивых лошадях, они казались девушке настоящими героями древних сказаний.

Вперед выступила всадница на белоснежном коне.

Как завороженная, Анна вглядывалась в прекрасное лицо женщины.

Белое, с выразительными скулами, ярко очерченными губами, по цвету превосходящие красные розы, и глазами, напоминавшими синее небо, это лицо было безупречно красивым.

И таким же холодным.

Но почему?

Сердце Анны, дрогнув, заставило её действовать.

— Я так ждала тебя! — едва не закричав, позвала она и ринулась навстречу.

Лошадь недовольно заржала и встала на дыбы.

— Тише! — властно бросила в ответ красавица. — Ты напугала мою лошадь!

Анна, вздрогнув от её слов, как от пощечины, остановилась.

Женщина обернулась и что-то сказала спутникам.

Те отступили к воротам и, поглядывая в её сторону, стали терпеливо ждать.

Сама же она грациозно спрыгнула с коня.

Бросив повод подоспевшей слуге, красавица подошла к обомлевшей от её крика Анне.

Смерив ту оценивающим взглядом, женщина тихо произнесла:

— Здравствуй, дочь.

ГЛАВА ВТОРАЯ

— Мама… — выдохнула Анна.

Слезы подступили к её глазам, и сердце, измученное тоской по матери, совершенно иначе забилось в груди.

Девичьи руки потянулись, чтобы обнять стоявшую напротив красавицу, но Анна так и не осмелилась сделать это.

Вместо этого девушка просто смотрела в родное лицо, в надежде отследить на нем отголоски той же тоски, что испытывала она сама.

Маргарет отвечала дочери прямым взглядом.

Она пока еще умело сдерживала раздражение, которое подобно вольному ветру, накрыло её при виде девушки, а может, оно пришло раньше, вместе с усталостью, вызванной долгой дорогой.

Баронесса отвыкла от столь длительного путешествия, которое — подумать только — в этот раз длилось более суток!

— Добро пожаловать в святую обитель, баронесса, — появившаяся словно из ниоткуда аббатиса смерила гостью все тем же строгим взглядом, которым прежде она одаривала её дочь.

На мгновение смутившись от него, Маргарет несколько раз моргнула, а затем ответила:

— Благодарю. Я не задержусь тут надолго, ваше высокопреподобие.

— Отчего же? — седые брови настоятельницы выразительно изогнулись. — Мы всегда вам рады, баронесса. Особенно — ваша дочь.

Маргарет перевела взгляд на Анну.

Хоть женщине и неприятно было признавать этого, но дочь с каждым годом становилась все больше похожа на неё.

Мало того, мать предчувствовала, что пройдет время, и Анна могла бы превзойти её по своей красоте и стать фавориткой!

Могла бы…

Если бы не её проклятые глаза!

Маргарет не понимала за какие грехи (скорее она просто не желала признавать их) Бог оказался к ней столь суров.

Плод запретной страсти, коей стоял перед ней сейчас, прежде, будучи в утробе, не особо угрожал её будущему.

Женщины и не такое умели скрывать, однако глаза новорожденной Анны — разного оттенка, стали проклятием и едва не причиной казни не только самой малышки, но и её матери.

Всех обладателей разных оттенков глаз считали слугами дьявола. Считалось так же, что у таких людей не одна, а две души!

Женщину, родившую такого ребенка, убивали вместе с ним.

Но Маргарет повезло.

Каким-то чудесным образом повитуха оказалась дальней родственницей аббатисы, которая согласилась на немыслимое — взять на воспитание проклятое дитя.

Возможно, решимости ей прибавило обещание Маргарет оказывать щедрое содержание всем обитателям монастыря — благо, её положение позволяло это.

В любом случае были спасены две жизни.

Маргарет раз в два-три года навещала Анну. Раздираемая чувством вины, страхом перед наказанием, жалостью и беспокойством, чтобы аббатиса не раскрыла её тайну, женщина, все же, порой, испытывала к дочери чувства, близкие к материнской любви.

Увы, с годами, они стали блекнуть. Как стали блекнуть её визиты к дочери.

Маргарет, увлеченная придворной жизнью и блестящими перспективами, все реже появлялась в монастыре.

И сегодня — в день совершеннолетия её дочери — это должен был быть последний раз.

— На это есть причины, — Маргарет, кивнув в сторону монастыря, неспешно двинулась к его серым стенам.

Анна, не сводя с неё глаз, медленно пошла рядом, а аббатиса, сохраняя дистанцию, последовала за ними.

Краем глаза заметив монахинь, усердно делавших вид, что не поглядывают на богатую гостью, настоятельница метнула в их сторону предостерегающий взор.

Монашки тут же испуганно скрылись за кустами.

— Анна, ты достигла совершеннолетия, — поднявшись на одну ступень, тихо произнесла Маргарет.

Анна, стоявшая ниже, запрокинула голову и вопрошающе посмотрела на мать.

В глазах бросилось, что та была погружена в глубокие, возможно, непростые размышления.

— В твои годы я была уже замужем, — продолжала Маргарет.

Голос её был бесцветным, а взгляд устремился куда-то вдаль. Казалось, теперь красавица окунулась в свои воспоминания.

— Увы, у тебя иная судьба, — Маргарет посмотрела на свою дочь.

Синие глаза женщины наполнились тоской.

Анна моргнула. В горле образовался горький ком. Желая избавиться от него, девушка сглотнула.

— Ты ведь знаешь почему, не так ли? — испытывая прежде незнакомую, сильную жалость, прошептала Маргарет.

— Да, — Анна кивнула головой и вновь сглотнула.

Говорить было трудно. Да что говорить — даже дышать.

Девушка уже чувствовала — скоро её мать скажет что-то такое, что причинит ей боль.

— Я выхожу замуж и теперь буду жить в Аквитании, — алые губы Маргарет дрогнули.

— Ты знаешь где это? — добавила она следом.

— Разумеется, мама, — отчего-то ощущая странное желание показать матери, как она образованна, как хороша, всё что угодно, лишь бы та не бросала её, ответила Анна, — Западно — Франкское королевство, земли которого выходят к Средиземному морю…

— Да, всё верно, — перебила её Маргарет.

Разговор тяготил женщину, и терпение её почти исчерпало себя.

Нужно было заканчивать его.

Она взяла дочь за ладонь и сжала её.

— Я больше не приеду сюда, — глядя прямо в глаза Анны, произнесла Маргарет.

Женщина почувствовала, как дрогнула ладонь дочери.

Дрогнула — и застыла.

— Я не смогу взять тебя с собой, — продолжала Маргарет, не сводя взора с разноцветных глаз девушки, — и я не смогу больше приезжать сюда. Аквитания — это далеко. Мы видимся с тобой в последний раз.

Сказав это, Маргарет смерила дочь оценивающим взглядом.

Она пыталась отыскать предвестники грядущей истерики, какие-то намеки на слезы или же душераздирающие разговоры, к которым женщина, между прочим, готовилась все эти дни, но ничего из этого так и не нашла.

Анна, застыв, смотрела сквозь мать.

Казалось, девушка даже не дышала.

Такая реакция застала Маргарет врасплох.

— Я догадываюсь, что ты думаешь обо мне, — чувствуя нестерпимое желание оправдаться, взволнованно начала она, — что я бросила родную дочь, что поступила жестоко. Но я тоже хочу жить, хочу счастливую семью, я это заслужила!

Последнее слово Маргарет чуть ли не выкрикнула.

Анна, моргнув, обратила на мать свой взгляд.

Раненный, пронзительный, такой силы, что женщина с трудом сдержалась, чтобы не отвернуться от неё.

— Я просто подумала — как жаль, что мне не нашлось места в твоей новой жизни, — силясь не расплакаться, прошептала Анна.

Она прошептала, но слова эти огненным лезвием прошлись по сердцу Маргарет.

Та побледнела и впервые за все эти годы почувствовала, что теряет власть. Чувствуя себя так, словно её загнали в ловушку, женщина зашептала обрывки фраз, смысл которых заключался в предопределении человеческой судьбы и невозможности повлиять на неё.

Отпустив руку дочери, Маргарет ринулась прочь.

Она больше не могла выдерживать этой пытки!

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Анна скользнула взглядом по каменному подоконнику, на который падали лучи заходящего солнца.

Кроваво-алые пятна в её воображении оживали и становились воинами, ранеными в бою.

Ранена была и сама Анна.

Возможно смертельно, пусть и не физически. Но кто сказал, что душевные раны не болят и не приносят мучения?

Слова матери и прощание с ней вспороли и без того израненную душу девушки. И вот теперь, когда она осталась одна, в безмолвной тишине своей кельи, Анна в полной мере ощутила всю глубину, весь масштаб боли от случившегося.

Все чувства, что она прежде сдерживала, вылились наружу.

Анна всхлипнула — жалобно, протяжно, и горячие ручейки слез побежали по её щекам.

В попытках успокоиться, она сомкнула веки. Те задрожали, задрожали и девичьи плечи.

Больно!

Как же больно ей было сейчас!

Анна задыхалась от боли, от острого чувства отверженности и одиночества.

Видит Бог — она была благодарна, была бы в коей-то мере счастлива, если бы всё осталось как прежде.

Редкие встречи с матерью, пусть раз в два-три года, поддерживали в ней чувство любви и собственной нужности.

Она, как и прежде, жила бы от встречи к встрече с матерью.

Но теперь…

Мир утратил прежние яркие краски.

Даже само её существование — здесь, в монастыре, да и во всем мире, теперь казалось Анне бессмысленным.

Для чего жить, если ты не нужна даже собственной матери?

Дверь позади со скрипом открылась, послышались тяжелые шаги. Даже не оборачиваясь, Анна знала кому те принадлежали.

Аббатисе.

Сколько раз та — за все эти годы — приходила проведать её! Не счесть!

— Ты плакала? — раздался приглушенный голос настоятельницы.

Это был скорее даже не вопрос, а утверждение.

— Я почти закончила плакать, ваше высокопреподобие, — стирая ладонями слезы со своего лица, тихо ответила Анна.

— Плакать иногда нужно, — становясь сбоку от неё, произнесла аббатиса, — ведь слезы дают нам знать, что наши сердца не ожесточились. Это особенно ценно в столь жестоком мире, в коем мы живем.

Анна не нашлась что сказать. Она была удивлена словам настоятельницы и восприняла их как поддержку, в которой так отчаянно нуждалась.

— Тебе нужно принять случившееся и успокоиться, — продолжала аббатиса.

Она, скосив глаз, посмотрела на лицо девушки.

Оно было распухшим от недавно пролитых слез.

— Я постараюсь, — заметив на себе взгляд настоятельницы, тихо пообещала Анна.

— Возможно, на это уйдет время, дитя. Молись и проси Бога дать тебе сил и стойкости.

Аббатиса повернулась к девушке всем корпусом и смерила ту оценивающим взглядом.

Не нужно было обладать особой проницательностью, чтобы заметить, что она была сломлена.

Всё в ней выдавало это — опущенные плечи и голова, потухший, безжизненный взгляд.

Погасла та искра, что прежде отражалась в глазах Анны!

Теперь аббатиса затревожилась куда больше.

Пусть говорили про неё, что она старая, холодная скала, умеющая лишь командовать и наказывать, но и в её груди пока что билось сердце!

Настоятельница покровительственно опустила ладони на плечи Анны.

— Ты не должна отчаиваться, дитя! Ибо отчаяние — двери для дьявола! — выдохнула женщина, глядя в лицо девушки.

Та покачнулась. Печальная, мученическая улыбка пробежалась по её побелевшим губам:

— Разве не поэтому я здесь? Я ведь слышала, как каждый раз шепчутся монашки, глядя на меня, как моя мать не единожды говорила с вами о том, что я проклята и для всех — служанка дьявола, и потому я не могу быть рядом с ней. Все эти годы я мучилась одним вопросом — зачем тогда Господь создал меня такую, проклятую? Зачем мне жить, для чего?

Последние слова прозвучали гораздо громче, чем того хотела бы Анна. Прежде она не позволяла повышать голос не то что на аббатису, на кого-либо!

Испытывая смятение, девушка пробормотала слова извинения и опустила взор.

Настоятельница не убрала своих рук. Напротив, лишь сильнее сжала плечи Анны.

Аббатиса услышала вопрос, который уже давно созревал. Она знала — наступит день, и воспитанница задаст его.

Впервые за все эти годы Анна осмелилась сказать то, что хранила в себе.

Боль и отчаяние сделали её куда более смелой, чем та была на самом деле. Настоятельница понимала это и потому не стала укорять девушку в грубости.

Да и не грубость это была вовсе, а крик о помощи.

И она, как верующий человек, должна была помочь ей.

— Дитя, в твоем существовании есть великий умысел Божий, — тщательно подбирая каждое слово, отвечала аббатиса.

— В том, чтобы напоминать людям, как выглядит плод греховной любви? — повторяя когда-то услышанные слова, прошептала Анна.

— Нет, разумеется нет! — призывая на помощь всю свою мудрость, с жаром произнесла настоятельница. — Мы обе знаем, что у тебя есть дар врачевания. Ни одна из монахинь не обладает такими знаниями и чутьем, как ты, ни одна из них не способна так понимать причину болезни. То, что ты умеешь помогать другим — великая Милость Господня, и знак того, что Он любит тебя, Анна!

— Так отчего же меня не полюбила моя мать? — чувствуя, что вот-вот снова расплачется, с отчаянием выдохнула Анна.

— Она любит тебя, просто собственная боль и слабость мешают ей понять, как сильна её любовь к тебе, — аббатиса грустно улыбнулась, и за грустной улыбкой скрывалась надежда, что её слова соответствуют действительности, — люди — слабые существа, им свойственно проявлять малодушие и трусость, к тому же людские сплетни бывают столь жестоки, что способны сломить даже сильнейшего. А твоя мать — всего лишь слабая женщина. Но даже она, будучи слабой, сумела сделать так, что ты осталась жива. Жизнь, какой бы сложной она не была, дар. А жизнь, к тому же проведенная не бессмысленно, в служении и помощи ближнему, редкостный дар, который однажды будет щедро вознагражден Создателем.

Аббатиса оборвала свою речь на короткий миг.

Руки её взметнулись вверх и ласково коснулись мокрых щек Анны.

Та, не скрывая своего удивления — потому как впервые настоятельница проявляла себя столь ласково — моргнула.

— Не верю, что Господь считает тебя проклятой и не достойной счастья, — не сводя взгляда с воспитанницы сообщила аббатиса.

Её ладонь осторожно погладила девичью щеку:

— Верю, что тебя ждет более счастливая судьба, чем ты могла себе представить себе прежде.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Анна наклонилась, провела рукой по влажным листьям и довольно улыбнулась.

Нашла!

Наконец-то, после стольких часов поисков, ей удалось обнаружить поляну с нужными цветами.

Нежно-фиолетовые цветочки, прохладные от тени, затрепетали, когда девушка начала осторожно срывать их — один за другим.

Она делала это намеренно аккуратно, дабы не повредить ценные растения, и так же аккуратно складывала их в корзинку.

Нет, Анна не собирала цветы для того чтобы сделать из них букет, хотя на её вкус, они были прекрасны и неповторимы.

Ей двигала другая цель, а именно — собирание лекарственных растений.

Сегодня её интересовала медуница.

Именно из неё готовился целебный отвар, который особо пригождался каждый год, с началом холодных дней.

Медуница помогала больным, снимала воспаление, и что немаловажно, способствовала очищению легких.

Словно подсказывая своим рабам, Господь сделал эти цветы с опознавательными метками. На их листках, подобно светлым пятнышкам, были отличия, напоминавшие легкие.

Об этом было написано еще в трудах греческих ученых, которые Анне довелось какое-то время изучать.

Зимы в стенах монастыря были холодными, и нередко болезнь посещала и их обитательниц. К счастью, умело сваренный отвар делал течение хвори не столь мучительным и долгим.

Главное было отыскать нужную поляну и, разумеется, поспеть вовремя — пока еще цвели цветы.

Анна теперь не спешила.

Ей нравилось уединение и некое ощущение свободы. Впервые за эти месяцы она покинула территорию монастыря, и потому сегодняшний день казался Анне особенно прекрасным.

Вдали слышалась песнь соловья, над головой ласково шептали-шелестели листья деревьев. Воздух был наполнен ароматом цветов вперемешку с морскими нотками.

Здесь, среди молчаливых лесных стражей, Анна восстанавливала свой душевный покой.

Она простилась с матерью вчера, но казалось, прошло очень много времени — столько чувств девушка пережила.

Слова аббатисы, без сомнения, не прошли мимо сердца Анны.

И все же, ей нужно было самой принять решение, смириться со своей участью и жить той жизнью, которую уготовил ей Создатель.

Было бы ложью сказать, что Анна не мечтала, что однажды покинет монастырь.

До вчерашнего дня, храня ото всех, порой, даже от самой себя, заветную мечту, она еще верила, что это случится.

Анна мечтала о простом, но таком важном.

Ей хотелось иметь семью. Любящего мужа, много детей и большой, уютный дом…

Увы, мечтам было не суждено сбыться.

Значит, так пожелал Бог.

Разве может она противиться Его Воле?

Нет! Душа и сердце её смирятся. Она доверится, как и прежде, Господу.

Тихое спокойствие наполнило девичью грудь.

Глаза Анны обожгли слезы, и она, чтобы не расплакаться, запрокинула голову и устремила взор наверх. Меж зеленых листьев проскальзывали солнечные лучи и, словно приободряя девушку, ласково падали на её лицо.

Смежив веки, Анна замерла и некоторое время вот так наслаждалась теплой лаской и ощущением безмятежности, вернувшегося к ней.

Где-то хрустнула ветка.

Анна, вздрогнув, порывисто обернулась.

Взгляд её заметался меж деревьев, скользнул по стволам, покрытым темным мхом, упал на тропинку, и остановился на мальчике и девочке, державшимся за руки.

Облегчение накрыло девушку душной волной, и сердце её радостно забилось.

— Бренна, Джереми! — Анна выпрямилась и помахала детям рукой.

Те ринулись к ней, и через мгновения девушка заключила их в свои объятия.

— Как же давно я вас не видела! — целуя детей в светлые макушки, выдохнула она.

— Мы не могли прийти раньше, — начал Джереми, поднимая на Анну серые глаза, — отец велел нам смотреть за овцами, его не было несколько дней.

— А потом, когда уже можно было гулять, мы ходили в наше обычное место, но тебя там не было, — добавила Бренна, с грустью глядя на девушку.

Анна, ощутив печаль на сердце, нежно улыбнулась детям.

— Хорошо, что нам удалось свидеться. А я, надеясь на нашу встречу, кое-что припасла для вас.

Руки Анны скользнули в поясной мешочек и нащупали там яблоки.

— Вот, угощайтесь, — протягивая румяные, идеально круглые плоды, произнесла она.

Лица детей просияли от радости, и снова сердце Анны коснулась печаль. Как же жаль ей было этих малышей!

Мать их давно умерла от болезни, а отец не проявлял к ним особой любви! Его, по рассказам детей, куда больше интересовали посиделки с деревенскими мужиками и «жидкий хлеб» — пиво!

Вся домашняя работа была на Бренне и Джереми. Бывало и так, что те испытывали нужду в еде и ходили побираться по соседям и местной округе…

Получалось, что при живом отце брат и сестра были сиротами!

Это вызывало у девушки злость.

Разве должно так быть? Почему самые слабые, те, кто нуждаются в опеке, оказываются беззащитными, ненужными самому близкому человеку?

Дети с радостью приняли яблоки от Анны. Звонко вцепившись в кожуру зубами, они начали громко есть их. В ответ их животы заурчали.

Анна сглотнула. Было очевидно, что брат и сестра снова испытывали голод.

Понимание этого приносило боль.

Лихорадочно размышляя, чем бы она могла помочь ребятишкам, Анна с нежностью разглядывала их осунувшиеся, конопатые лица.

Сердце сжималось от жалости и любви к ним.

Как ей быть?

Пригласить детей в монастырь? Но идти довольно далеко, а им еще возвращаться домой…

Оставить их ночевать было невозможно.

Договориться о завтрашней встрече? Прихватить свои ужин и завтрак, спросить разрешения у аббатисы взять хлеб и что-то еще для них?

Жаль, что солнце уже миновало зенит и начало сползать вниз! Времени было не так много!

Нужно было проводить Бренну и Джереми.

Пока Анна думала, дети уже успели доесть яблоки.

Джереми, громко рыгнув, широко улыбнулся и сказал:

— Спасибо, Анна! В жизни не ел таких вкусных яблок!

Бренна, соглашаясь с братом, качнула головой.

— Рада, что вам понравилось, — Анна просияла улыбкой и кивнула в сторону тропинки.

— Как на счет того, чтобы я проводила вас? Хотя бы полпути? А пока мы будем идти, вы расскажете, как у вас дела.

— Я как раз хотела рассказать тебе, как мы с Джереми ловили курицу, — хватая Анну за ладонь, заявила Бренна.

Пальчики девочки, несмотря на их миниатюрный размер, поразительно крепко ухватились за руку девушки.

Анна, повесив на сгибе локтя корзинку с цветами, взяла Джереми за руку.

Тот вырвал ладонь и, насупившись, пробурчал:

— Я что-маленький?

— Разумеется, ты уже взрослый, — ласково ответила Анна, — прости, я просто очень соскучилась по тебе. Но я буду рада, если ты будешь идти неподалеку. Так я буду чувствовать себя спокойнее. Хорошо?

— Хорошо, — посылая ей улыбку, согласился Джереми.

Они неспешно двинулись в сторону тропинки, и совсем скоро, миновав небольшую поляну, снова завернули в лес, теперь уже молодой, сосновой.

Изумрудной змейкой он проходил рядом с побережьем. Деревья росли неплотно друг к другу, и потому, без труда, можно было разглядеть виднеющееся вдали море.

Лучи солнца поблескивали на его беспокойных волнах, и звук моря — словно завораживающая ум песня, наполнял собой воздух.

Внезапно всё переменилось…

ГЛАВА ПЯТАЯ

Воздух наполнился мужскими криками и грохотом.

Казалось, даже земля задрожала от этого звука. Птицы тотчас стихли, и только ветер — по-прежнему безмятежный, продолжал играть листвой.

Анна, схватив детей, вместе с ними юркнула в небольшое углубление рядом с одной из сосен.

Как раз вовремя, потому как через мгновения, совсем рядом на поляне, где они прежде шли, появились воины.

При виде них Анна испытала ужас.

Они были огромными, некоторые из них — одетые в волчьи шкуры, мощные шлемы покрывали их головы, отчего образ их становился еще зловещее.

Еще большего ужаса прибавило оружие, которое Анна заметила следом. Огромный топор с окровавленным лезвием, мечи, покрытые багряными капельками…

Все смешалось перед глазами Анны, и она, осознав, что, вероятно, дети тоже увидели эту картину, спешно накрыла их веки ладонями.

Она чувствовала, как дрожат Бренна и Джереми под её руками, да и сама то и дело ловила себя на том, что сдерживает рвущуюся наружу дрожь.

В голове её, меж тем, лихорадочно завертелись мысли.

Кто эти воины? Откуда пришли? И на кого они напали? Зачем? Что стало причиной этого зверства?

А может, для этих воинов и не нужны были причины?

Их становилось все больше, поляна запестрела от их ярких, огромных щитов.

Разум девушки опалила страшная догадка.

Что, если эти воины те самые монстры, напавшие на Линдисфарн позапрошлым летом?

Весть о бесчинствах, учиненных в церкви, заставило содрогнуться мир…

«Господи, — в исступлении сжимая веки, мысленно начала Анна, — не дай им нас заметить!»

Ужас охватил её с такой силой, что легким девушки стало больно от нехватки воздуха. Сама того не понимая, она все это время даже не дышала, и вот теперь ей было мучительно страшно сделать столь необходимый вдох.

До последнего Анна сдерживалась, а потом, не выдержав, сделала глоток долгожданного воздуха.

В это же мгновение, Бренна, до этого мирно сидевшая рядом, вдруг, испуганно закричала и рванула вперед.

Анна не поняла, как могло все так быстро произойти. На короткий миг её сковало оцепенением.

Джереми, напротив, пришел в действие. Он ринулся за сестрой, и Анна, пробудившись, рванула за детьми.

Она не думала о том какой опасности себя подвергает, побежав за Бренной и Джереми.

Все мысли и чувства были только о детях.

Их нужно было спасти!

Увы, её намерениям не суждено было сбыться. Грубые мужские руки схватили Анну и повалили на траву…

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Анна больно ударилась затылком о камень.

Зубы громко лязгнули, и солоноватый привкус крови, видимо, от прокусанной щеки или языка, наполнил её рот.

«Вот и всё. Я не успела», — обреченная мысль пронеслась в затуманенном сознании девушки, и крик, до этого стремившийся выбраться наружу, шероховатым комком застрял где-то посреди её горла.

Ни вздохнуть, ни сказать.

Анна чувствовала, что вот-вот потеряет сознание.

Возможно, в глубине души, она была бы рада этому. Однако переживания о Джереми и Бренне не позволяли ей упасть в обморок — по крайней мере сейчас.

Изо всех сил она цеплялась за мысль о том, что должна спасти детей.

Если нужно — даже ценой собственной жизни.

Где-то сверху прогремел мужской голос.

Анна с трудом пошевелила глазами — те едва слушались её.

Сквозь паутину боли девушка скользнула взглядом по пыльным, истоптанным сапогам, вверх, и остановилась на воинах, стоявших полукругом возле неё.

Плотоядные ухмылки воинов погасли, когда они встретились взглядом с Анной.

На какой-то миг, показавшийся девушке очень долгим, в воздухе повисла тишина.

— Это отметина богов, — пробасил один из воинов, и что-то, похожее на беспокойство, мелькнуло на его лице.

— Так и есть. Гляди-ка, — другой воин наклонился и поднял корзину с медуницей, валявшейся в шаге от Анны.

Он выпрямился и заглянул внутрь корзины, а потом окинул остальных мужчин тревожным взглядом:

— Она собирает травы… Не из ведуний ли она?

Анна, замерев на месте, пыталась понять, что всё это значит.

Ведунья? Они говорят про женщин, имеющих отношение к потустороннему миру? Тех, кто служит дьяволу? Ведьм?

Горечь подступила к горлу Анны.

Даже эти чудовища видели в ней слугу нечистого…

Анна открыла, было, рот, чтобы опровергнуть эти гнусные предположения, как, вдруг, послышался крик.

Он принадлежал Бренне.

Анну затрясло от крика девочки. Будь у неё сил побольше, то девушка бросилась бы на помощь несчастной.

Но, увы, она не могла этого сделать.

Всё, что ей оставалось — от бессилия сжимать траву под своими руками.

Впереди показались еще воины. Двое из них держали Бренну и Джереми. Дети, пытаясь выбраться, брыкались и кричали, а воины, в ответ, в попытках успокоить, лишь потряхивали их.

Головы брата и сестры покачивались, как бутоны цветов под порывистым ветром.

Сердце Анны заныло от боли и понимания собственной беспомощности.

— Какой крепыш, — довольно протянул воин, в руках которого был Джереми, — твоя сила пригодится, малыш! Во дворах наших домов немало работы!

Джереми, мотнув головой, попытался укусить воина, но тот лишь громко рассмеялся.

— Почему вы все еще здесь? — недовольно бросил прибывший воин. — Вы должны были уже быть на корабле!

Анна заметила в его руках золотой ковчежец, усыпанный рубинами.

Господи…

У неё всё оборвалось внутри.

Теперь ей стало ясно — опасения оказались верны. Эти чудовища — северные воины, викинги.

Кто еще другой имел дерзость разрушить храм Господень и украсть оттуда реликвии?!

— Смотри, какая птичка нам попалась! — другой воин широко улыбнулся и кивнул на Анну.

— Глянь-ка на её глаза.

Викинг, сунув в мешок ковчежец, пристально посмотрел на девушку.

Она едва не задохнулась при виде его ледяных, кристально-голубых глаз.

«Дьявол», — мелькнуло в голове Анны.

Воин криво усмехнулся и процедил:

— Хороша птичка. На корабль её, только аккуратнее. Нам она еще пригодится.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Всё произошло так быстро!

Вот только Анна, поверженная, лежала на траве, а теперь уже чужие руки подхватили её и быстро понесли, словно она ничего не весила, в сторону берега.

Первое, что почувствовала девушка — стыд.

Он опалил её с головы до ног горячей, парализующей волной. Следующее, что Анна уловила — запах пота, исходящий от мужского тела, смешанный с чем-то горьким.

Её едва не вырвало, но в самый последний момент жгучая масса, подступившая к горлу, рухнула вниз.

Живот Анны скрутило от боли, а тело, остро реагируя на чужие руки, стало дрожать.

Она боялась, что воин, что нес её, обратит на это внимание, но как оказалось позже, тот даже не заметил этого.

Когда впереди показался берег и три корабля, разместившиеся на желтом песке, Анну охватила паника.

Она осознала, что стоит ей оказаться на корабле, то прежний мир, пусть и непростой, но такой привычный, останется позади.

А что будет её ждать там?

Среди этих варваров? Вряд ли что-то хорошее!

Наверное, куда страшнее ожидала участь детей!

Анна попыталась обнаружить, куда подевались Джереми с Бренной. Она завертела головой и почти потеряла надежду отыскать их, как, вдруг, увидела, что другие воины тоже несли тех к кораблям.

Бренна и Джереми уже не кричали.

Видимо, у них не осталось сил на это.

Бледные лица детей, залитые слезами, были обращены в сторону Анны. В больших глазах стояла молчаливая мольба.

Анна не выдержала.

Отчаяние охватило её, и она, из последних сил, попыталась вырваться из чужих рук. Странно, но у неё это почти удалось.

Воин, видимо не ожидавший от Анны такой прыти, едва не выронил её, но другой викинг вырвал девушку из рук соратника и, недолго думая, швырнул ту на песок.

Песчинки обожгли девичьи ладони, и не успела Анна опомниться, как тот самый викинг схватил за косу и намотал её на свой кулак.

— Я велел, чтобы с тобой обращались поаккуратнее, — склонив к Анне загорелое лицо, процедил воин, — но, видимо, тебе больше нравится грубое обращение!

Его голубые, холодные глаза острыми льдинками врезались в нежную девичью душу.

Анна, дрожа всем телом, молча глядела на него.

В её взгляде не было вызова. Только страх.

Не за себя. За Джереми и Бренну.

— Эти дети — твои? — отследив, как Анна снова бросила испуганный взгляд в сторону Бренны и Джереми, выдохнул викинг.

Анна сглотнула:

— Я им не мать, но они дороги мне.

Голубые глаза перестали моргать. Мужской взгляд остановился на переносице девушки.

Казалось викинг что-то обдумывал.

Наконец он изрек:

— Ты их увидишь. Если сделаешь то, что я прикажу тебе. А теперь пора отправляться в путь!

И викинг, отпустив волосы Анны, следом перекинул её через плечо…

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Анна с грохотом упала на деревянный пол.

Куда более мягко была поставлена корзинка с собранными цветами. Девушка, схватив её, как единственный шанс на спасение, притянула к себе.

Не смея поднять взор, Анна уставилась в фиолетовые цветы.

Вскоре разглядеть их стало невозможно.

Слезы плотной пеленой застилали глаза девушки.

Хотелось плакать, но внутри Анны будто все замерло.

Зато всё вокруг пришло в движение.

Корабль качнулся. Еще и еще. Грохот сапог вперемежку с лязганьем мечей заполнил собой сырой воздух.

Прохладные брызги попали на щеку Анны. Она, вздрогнув, обняла себя за плечи и стала ждать.

Через мгновение раздался скрежет и хлюпанье воды.

Корабль, вдруг, потеряв под собой землю, заскользил по морским волнам.

Легко и быстро.

Анна заметила это.

Всё тотчас переменилось. Теперь казалось, что корабль не плывет, а летит над волнами.

Преодолев страх, девушка устремила взгляд на небо.

На голубом полотне — почти таком же голубом, как глаза чудовища, схватившего её за косы, белой стайкой бежали облака.

«Как бы я хотела птицей взмыть вверх и затеряться среди облаков… — отрешенно размышляла Анна. — А дети? Нет! Не могу я их оставить!»

Ей стало стыдно от желания сбежать. Так стыдно, что грудь сдавило от горечи.

Не зная, куда деваться от этих чувств, Анна снова опустила голову и тихо заплакала. Увы, слезы не принесли ей даже грамма облегчения.

Сколько она так проплакала — Анна не знала, не вела счет. Устав от собственного бездействия, она медленно вытерла с лица остатки слез и окинула пространство взглядом.

Глаза тотчас заметили невероятной красоты парус.

Пестрый, соединивший в себе красные и белые оттенки, он надувался под потоками ветра, и полыхал огнем в лучах предзакатного солнца.

Никогда прежде Анна не видела столь яркого, захватывающего зрелища.

Любуясь этой картиной, она не заметила, как к ней подошел один из викингов.

— Что, птичка, освоилась на корабле? — прогремел он рядом.

Анна, вздрогнув, испуганно перевела взор на воина.

Его загорелое лицо застыло в довольной гримасе, а вот серые глаза, напротив, жадно разглядывали лицо девушки.

— Что же ты молчишь? — протянув к Анне испачканные пальцы, продолжал викинг.

Он схватил её за лицо и сжал его так, что с губ девушки сорвался протестующий крик.

— О! Гляди-ка заговорила! — довольно выдохнул викинг.

Другой рукой он взял Анну за плечо и заставил её выпрямиться.

— Ну же, птичка, почему бы тебе не стать более сговорчивой? — викинг приблизил к ней свое лицо.

Его учащенное дыхание источало похоть.

Анна, вся сжавшись от отвращения, замотала головой.

— Скажи же, что я тебе по нраву! Одно твое слово — и Олаф позаботится о том, чтобы ты больше не скучала!

Анна протестующе замычала и отклонилась с такой силой, что викинг, не устояв на ногах, упал на неё.

Девушка закричала от боли, но викинга это только еще больше раззадорило. Не мешкая, он начал задирать её юбку.

Анна, сдавленно застонав, попыталась скинуть его с себя, но силы были неравны. Пыхтя и потея, воин, в погони за желаемым, потерял бдительность, и потому не услышал тяжелые шаги позади себя.

— Слезь с неё, Олаф!

Холодный, жестокий голос вмиг отрезвил воина.

Он, скатившись набок, уставился на своего предводителя. Голубые глаза того метали молнии.

— Я ничего такого не сделал, Варг. Женщина сама была не против, — виновато улыбаясь, выдохнул Олаф.

Варг посмотрел на Анну. Голубые глаза полоснули девушку как лезвие.

Она, замерев, пыталась успокоиться. Грудь её быстро подымалась-опускалась, и ветер бесстыдно играл с подолом платья — то приоткрывая, то скрывая вид на узкие лодыжки.

Даже в такой позе и одежде девушка выглядела соблазнительно.

Варг бросил в сторону Олафа предостерегающий взгляд:

— Ты хочешь вызвать гнев Одина? На её глазах — печать! Ты не притронешься больше к ней, а если осмелишься нарушить мой приказ — расплатишься за это своей жизнью!

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Больше к Анне никто не осмелился приблизиться.

Однако взгляды — заинтересованные, настороженные, то и дело возвращались к ней.

Они жалили. Они сверлили.

Первое время девушка остро реагировала на мужские взгляды. Кожа колола, в груди нарастало смятение, и сердце наполнялось пронзительным страхом.

Она крутилась на месте, поджимала ноги, отворачивалась и прятала лицо в своих руках.

Ей хотелось исчезнуть, раствориться в воздухе.

Ей хотелось, чтобы всего это не было.

Наивные, несбыточные мечты всякой жертвы, попавшей в лапы чудовища!

А затем мрак покрыл землю и спрятал Анну от назойливых глаз.

Наступила ночь.

За облаками спрятались звезды и луна. И темнота, казалось, навсегда укрыла собой мир.

Покачивание корабля теперь успокаивало, и шелест волн баюкал израненную девичью душу.

Анна уснула.

Проснулась она на рассвете от острого чувства холода. Он пронзал её тело, каждую косточку.

Девушку трясло так сильно, что зубы ударялись друг о друга.

Кое-как выпрямившись, Анна обвела пространство взглядом. Она заметила, что некоторые мужчины, растянувшись рядом с мешками, вероятно, набитыми украденным, спали. Их храп доносился до слуха девушки громкой вибрацией.

Другие воины, стоя у противоположного борта, что-то пили и гортанно хохотали.

Им было весело, и судя по всему, тепло.

Не то что ей!

Анна обняла себя за дрожащие плечи.

Как же холодно!

Она с тоской вспомнила свою келью в монастыре. Пусть там, порой, тоже бывало холодно, но по крайней мере, каменные стены не пропускали так ветер!

И, самое важное, там не было этих монстров!

— Прикройся.

Холодный голос застал Анну врасплох.

Дернувшись, она обнаружила лежащее неподалеку покрывало. В шаге от него стоял тот голубоглазый викинг.

Неужели это покрывало принес он?

Анна, остановив свой взгляд на воине, сдавленно сглотнула.

Взгляд у него был недобрым, да и выражение лица — поджатые губы, сведенные на переносице светлые брови, свидетельствовали о его недовольстве.

Анна схватила край покрывала. Его колючая поверхность обожгла ей пальцы.

Покрывало оказалось еще и тяжелым, а может, у неё просто закончились силы?

Анна с трудом подтянула его к себе и негромко произнесла:

— Спасибо.

Не могла иначе, хоть и понимала, что человек, стоявший рядом с ней, наверняка не нуждался в её словах благодарности.

Варг не ответил.

Глядя сквозь Анну, он не спешил уходить.

Ей стало не по себе из-за этого. Девушка кое-как расправила покрывало и набросило его, пусть и не с первой попытки, на плечи.

Горьковатый, но все же приятный аромат окутал её плотным облаком. Почти сразу же стало тепло.

Господи! Она уже и забыла, как хорошо бывает в тепле! Устало прикрыв глаза, девушка потерлась щекой о колючую шерсть. Сделала это непроизвольно, без какого-либо умысла.

Но когда Анна открыла глаза, то встретилась с усмехающимся лицом викинга.

Теперь он глядел прямо на неё.

Изучающее.

Анна, смутившись, отвела взор. Делая вид, что её интересуют лишь морские волны, она напряженно ждала, когда этот злой воин уйдет.

Внезапно взгляд девушки отметил перемены в привычной картине. Сначала она подумала, что ей показалось, но совсем скоро Анна поняла, что никакой ошибки нет.

Там, вдали, виднелся краешек земли.

Земля…

Чужой мир. Будет ли ей там место? Какая участь ждет её? Сдержит ли обещание викинг, и даст ли ей увидеться с детьми?

Вопросы вихрем закружились в голове девушки.

— Прежде чем мы ступим на сушу, нам с тобой нужно обсудить одно важное дельце, — врываясь в размышления Анны, властно протянул Варг.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Анна, ощутив, как её сердце испуганно сжалось от услышанного, медленно повернулась к викингу.

Ей совсем не хотелось делать этого, но она понимала, что тому не понравится, если его слова останутся без ответа.

Девушка не собиралась рисковать и вызвать гнев викинга.

Столкнувшись с его взглядом, Анна с трудом сдержалась, чтобы снова не отвернуться от него.

Так пристально глядел тот на неё.

Таким пугающим было хищническое выражение его лица.

— Скажи, птичка, как твоё имя? — темная улыбка скользнула по мужским губам.

— Анна, — еле шевеля языком, пробормотала девушка в ответ.

— Анна, ты хочешь жить? — буравя взглядом её лицо, приглушенно спросил Варг.

Что за вопрос? Зачем? С каким умыслом задан?

Будущее пугало Анну, и часть её готова была дать отрицательный ответ.

Но другая, помнящая о детях, была куда сильнее.

— Да, — чувствуя, как потяжелел её язык, ответила Анна.

— А как бы ты хотела жить — хорошо или плохо?

Куда ведут эти вопросы? Что за игру начал этот воин?!

— Я хотела бы жить достойно и в безопасности. Именно это в моем понимании «хорошо», — удивляясь внезапной смелости, позволившей сказать ей это, произнесла Анна.

Сказала — и тотчас смутилась. Её щеки покрылись деликатным румянцем, а ладони стали влажными.

Варг, заметив это, криво усмехнулся:

— Уж не знаю, что значит для тебя «достойно», но обещаю, что в твоем распоряжении будут кров, одежда и еда. Безопасность? Ты получишь её сполна, если согласишься.

— Я получу безопасность и от тебя тоже? — очередной приступ смелости вынудил Анну задать этот вопрос.

Она, осознав, что её слова прозвучали почти с вызовом, залилась краской. Теперь всё её лицо пылало от румянца.

— Ты так боишься меня? — обветренное лицо Варга исказилось от циничной ухмылки.

— Нужно быть мертвой, чтобы уже не бояться тебя, — Анна посильнее стянула на груди края покрывала.

Ей снова стало холодно.

— Если мы с тобой заключим договор, то можешь успокоиться на этот счет. К тому же, меня не привлекают женщины, подобные тебе. Нужно быть мертвецки пьяным или глупым, чтобы задрать юбку помеченной богами женщине.

Анна, собралось было, сказать, что в её глазах нет никакой мистики, как, вдруг, поняла, что это может сыграть ей на руку.

Анна не умела хитрить, но теперь, если это могло спасти её, да еще и помочь вернуть детей, она, кажется, была готова воспользоваться этим шансом.

— Договор? — переспросила Анна.

— Договор, — Варг вызывающе улыбнулся.

Обернувшись и убедившись, что их разговор не будет слышан другим викингам, он продолжил:

— Ты ведь умеешь врачевать?

Анна удивленно посмотрела на Варга.

Она не ожидала, что тот затронет именно эту тему.

Ей думалось, что он заговорит про их языческие обычаи, вероятно, имеющие отношение к её глазам, и потому на короткий миг девушка ощутила смятение.

— Да, но не все болезни подвластны моему лечению. Я лишь делаю то, что в моих силах, — совладав с собой, ответила Анна.

— Тех, кого ты лечила прежде, сколько их было?

— В монастыре восемьдесят пять монахинь, из них мне довелось лечить… — Анна прикрыла глаза, желая подсчитать точное число тех, кому ей довелось лечить.

— Пятьдесят восемь, — распахнув глаза, ответила она.

— Так ты — монашка? — голубые глаза весело блеснули. — И сколько монашек выжило после твоего лечения?

Анна, ощутив, что пренебрежительные слова викинга вызывают у неё обиду, сдержанно пробормотала:

— Ни одна из них не умерла, но ведь все они — верующие. Как и я.

— Значит, никто не умер? Хороший знак! — пропустив слова Анны про верующих, Варг широко улыбнулся и наклонился к ней.

Теперь их лица оказались почти напротив, и девушка чувствовала теплое дыхание на своей щеке.

Казалось, даже дышал этот викинг дерзко. Кожа Анны, остро реагируя, начала покалывать.

— Я хочу, чтобы ты лечила моих воинов, и если понадобится, и меня, — не сводя с лица девушки испытывающего взгляда, сообщил Варг.

Анна вытаращила глаза.

Страх сдавил ей сердце. Понадобилось некоторое время, чтобы справиться с этим тяжелым чувством.

— Я никогда не лечила мужчин, тем более воинов, — продолжая ощущать давление в груди, прошептала Анна.

— Да ты ведь и мужчин-то толком не видела, не так ли? — усмехнулся Варг.

Анна отвела взор в сторону.

— Скажи-ка, как так получилось, что молодая девушка подалась в монахини? Ты родилась прямо там? А может, я ошибся, и тебя за грехи отправили туда? Признавайся, что ты натворила?

Слова викинга задели за живое.

Анна, не выдержав, вновь посмотрела на Варга.

Его усмехающееся лицо казалось ей жестокой, бездушной маской.

Умеет ли чувствовать этот человек нечто большее, чем ярость и злость?

Или такие чудовища ограничены в своих чувствах?

— Самый большой мой грех, по мнению мира, в котором я родилась, мои глаза! Мне в какой-то мере повезло, потому что таких, как я, убивали сразу же, — глядя прямо в голубые глаза викинга, выдохнула Анна.

Она шумно глотнула воздух, а Варг произнес:

— Почему-то я не удивляюсь глупости твоего народа. Глупость, видимо, в крови этих людей.

— О чем это ты?

— Когда мои братья по оружию отправились на остров Линдисфарн, в монастырь, утопающий в богатстве, они быстро захватили его лишь потому, что там не было никакой охраны. Разве это не глупость — оставлять богатства без стражей?

Анна не ответила.

Но внутри все бурлило.

С одной стороны, ей хотелось броситься на защиту священников, подвергшихся нападению викингов, с другой она, о ужас, была в чем-то согласна с Варгом.

Ей стало совсем худо от этого понимания.

Стыд вгрызся в девичье сердце и принялся трепать его, как собака цыпленка.

Что же она за человек, раз соглашается с этим монстром?!

— Так как тебе моё предложение, Анна? — уточнил Варг.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

— Я соглашусь, если ты сдержишь свое слово и вернешь мне детей, — Анна перестала моргать и замерла в ожидании ответа.

— Ты будешь видеть их так часто, как захочешь — при условии, что они не будут отвлекать тебя от твоей работы. Хотя, думаю, мальчишка очень скоро втянется в дело и будет плавать вместе с нами.

— Что?! — Анна в ужасе округлила глаза. — Джереми? С вами? Он — ребенок!

— Я был еще меньше, когда убил первого врага! — сверкнув глазами, заявил Варг.

— Это ужасно, — Анна осуждающе покачала головой, — впутывать в войну детей.

— Ужасно не учить мальчиков владению оружием. Вот где гибель! Мы также учим и женщин этому делу! — Варг окинул девушку холодным взглядом.

— Или ты предпочла бы умереть, нежели сражаться? — добавил он.

В его голубых глазах читался вызов.

— Наверное умереть. Я не смогла бы кого-то убить, потому что это — смертный грех, — Анна с трудом поднялась на ноги.

От долгого сидения они неприятно ныли и казались слабыми, как у немощной старухи.

— Видимо глупость твоего народа передалась и тебе, — с усмешкой, но в этот раз не такой циничной, заметил Варг.

Но всё равно это задело девичью душу.

Анна порывисто отвернулась от него и зажмурилась, чтобы не расплакаться. Общение с этим грубияном отнимало все силы. А ведь день только-только начался! И от того, как она себя поведет, вероятно, зависело её будущее.

— Мы скоро сойдем на берег, — как ни в чем не бывало продолжал Варг, — молчи и ничего не говори, даже если тебе что-то не понравится.

— О чем это ты? — Анна обернулась на него и нахмурилась, заметив, что в их сторону движется тот самый викинг, Олаф.

У девушки скрутило в животе от того, как он посмотрел на неё.

— Вижу, у тебя с этой птичкой куда лучше получается общаться, — остановившись сбоку от Варга, хмыкнул Олаф.

Он старался не смотреть на Анну, но взгляд его то и дело возвращался к ней. Хоть та и была укутана в покрывало, но Олаф помнил мягкость её тела и нежность кожи, которую он успел вчера потрогать.

Жаль, что девчонка под запретом!

Анна обняла себя за плечи и встала полу-боком.

— Мы нашли общий язык, — Варг ответил Олафу дерзкой улыбкой.

— Решил принять гнев богов на себя? — брови викинга поползли вверх в неподдельном удивлении.

— Нет. Но отныне девушка принадлежит мне.

Лицо Олафа, резко покраснев, исказилось гримасой зависти и злости.

— Что-то я не пойму тебя, Варг! Не ты ли говорил, что эту девушку нельзя трогать?! Не ты ли угрожал мне еще вчера? А теперь ты заявляешь, что она принадлежит тебе! Уж не насмехаешься ли ты надо мной и остальными?

Олаф говорил так громко, что остальные викинги, услышав его возмущенный тон, начали подходить к Варгу и Анне.

Почувствовав поддержку, Олаф продолжал:

— Хоть ты и наш предводитель, Варг, но разве не должна быть по справедливости разделена вся добыча? Мы все рисковали, мы все сражались!

Воздух зазвенел от напряжения.

Варг окинул спутников задумчивым взглядом.

Среди двадцати воинов меньше половины поддерживали Олафа, треть оставалась нейтральной, оставшиеся были на сторону Варга.

Он мог бы решить всё ударом меча.

Снести голову с плеч Олафу, затем приняться за остальных. Варг не сомневался — ему бы подсобили в этом деле. Например, Харальд или Арн, пальцы которого уже скользнули к рукояти меча.

Но сейчас Варг решил действовать иначе.

— Ты прав, Олаф, — он нырнул в мешок и достал оттуда сверкающий каменьями ковчежец.

— Разделите это между собой. Пусть это будет моим выкупом за девушку.

Варг бросил ковчежец с такой небрежностью, словно он ничего не стоил, и Олаф, не веря своим глазам, чуть не упустил его. В последнее мгновение придя в себя, викинг поймал драгоценность.

Прижав церковную реликвию к своей груди как долгожданного первенца, Олаф довольно заулыбался.

— Эй! — другой викинг вырвал ковчежец из рук Олафа, и когда тот попытался вернуть его обратно, он с вызовом заявил:

— Ты не слышал, что сказал Варг? Это сокровище для всех нас!

И Олафу ничего не оставалось другого, как согласиться с этим.

— Пора браться за весла! — Варг кивнул в сторону.

Мужчины ушли. Анна осталась в долгожданном уединении.

Устремив взор вперед, она с любознательностью ребенка разглядывала открывшиеся ей виды.

Море, переменив цвет, из синего превратилось в бирюзовое — как раз там, где выступали горы.

Огромные, голые скалы холодного серого цвета разбавляли горы чуть поменьше, и были куда более приятные для глаз.

Покрытые изумрудным мхом и прочей растительностью, они казались идеальным местом для отдыха.

Драккар завернул к горам. Легко и быстро.

Анна почувствовала дуновение ветерка, коснувшегося её лица. Ей почудилось, или в нем, помимо запаха морской соли, были нотки цветов?

Цветы… Казалось, она вечность не ощущала их аромат!

Вдруг горы оказались так близко, что Анна не на шутку испугалась, что корабль налетит на них.

Но какого же было её удивление, когда горы будто расступились, и драккар, легко маневрируя рядом с ними, юркнул в образовавшееся отверстие.

Анна перестала дышать.

Они оказались в узком отверстии, которое устремлялось все дальше и дальше. Горы подступали с обеих сторон, отчего появлялось ощущение, что они вот-вот раздавят корабль.

Солнечного света теперь было так мало, воздух вновь стал холодным, а ветер стих, и скрежет весел гулом отдавал в голове Анны.

Мрачная картина удручала, давила на и без того страдающую душу девушки. Теперь она была почти уверена, что место, где ей предстоит жить, будет еще страшнее.

А потом, вдруг, повеяло теплым воздухом, горы расступились.

Драккар с небывалой легкостью выскользнул из ущелья, и Анна почувствовала, как у неё закружилась голова от увиденного.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

Просторная, залитая солнечным светом долина, предстала глазам Анны.

Мягкие холмы, на гребнях которых виднелись дома, ручейки, голубой лентой разрезающие поля и луга, вдали виднелась темно-зеленая стена, и присмотревшись, девушка поняла, что это — еловый лес.

Чуть правее, на покрытом пестрыми цветами холме, паслись овцы, неподалеку разместились постройки, вероятно, овчарни. Анна успела разглядеть и людей — женщин, мужчин и, какое счастье, детей! Почему-то именно дети принесли душе девушки облегчение.

Они, резвясь на лугу, источали такую радость и беззаботность, что Анна почувствовала, как потеплело у неё в груди.

Да и вообще стало тепло.

Теперь можно было снять покрывало.

Девушка аккуратно сложила его и перевесила через руку. Взгляд её по-прежнему были прикован к чудесной картине.

Всё здесь дышало спокойствием и благополучием. Удивительно, что среди такой красоты выросли столь жестокие люди!

Драккар, меж тем, становился все ближе к берегу, отчего в груди Анны пробудилось волнение. Она, вдруг, поняла, что ей теперь предстоит жить среди этих людей.

Будет ли мир между ними?

Завидев корабли, которые к этому времени уже миновали ущелье, люди, побросав все свои дела, ринулись к берегу. Но куда быстрее взрослых оказались дети. Гурьбой сбежав по склону, они первыми спустились вниз, чтобы встретить вернувшихся викингов.

Наконец драккар скользнул с волн и осел прямо на песок. Корабль тряхнуло, и Анна едва не упала, но чья-то рука вовремя ухватила её за плечо.

Она обернулась и встретилась со взглядом льдисто-голубых глаз.

Анну охватило смущение — внезапно, оно накрыло её жаркой волной. Она не понимала, что стало причиной этого. Но казалось, что Варг стоит слишком близко к ней, слишком крепко держит её за плечо, и слишком пронзителен его взгляд…

— Помни о моих словах. Молчи, даже если тебе что-то не понравится, — властно предупредил он.

Анна вяло качнула головой, и в тот же миг Варг подхватил её и перекинул через свое левое плечо.

Первым желанием Анны было попытаться выбраться из мужских рук. Она сделала попытку — дернула ногами, но Варг крепко обхватил её бедра правой рукой и предупредил:

— Не стоит меня злить.

Анна притихла. Даже дышать перестала.

Повиснув вниз головой, она пыталась успокоиться, но разве возможно было это сделать, когда тебя вот так, позорно, ягодицами вверх, несут с корабля?!

К счастью, это продлилось недолго.

Как только Варг вместе со своей «драгоценной» ношей покинул драккар, он развернул Анну, а потом поставил её на ноги.

У неё опять закружилась голова. К счастью, Варг еще не успел отойти, а может, и не собирался делать этого. Анна откинулась назад, и на несколько мгновений его крепкое тело стало для неё опорой.

Когда перед глазами все перестало плыть, она опомнилась и дернулась вперед.

Но прежде чем Анна это сделала, она могла поклясться, что кто-то ухватил её за ягодицу!

Девушка, не выдержав, бросила обеспокоенный взгляд на Варга, однако выражение его лица было таким спокойным, что она засомневалась в своих ощущениях.

— Эй! А кто это?! — вперед выступил белокурый мальчик, возрастом примерно, как Джереми, и указал пальцем на Анну.

Девушка оторопела от такой наглости и… Невоспитанности.

— Опять ты, Свен, ничему не научился? — Варг выступил вперед и взъерошил мальцу волосы.

Его ладонь контрастировала с белым цветом волос ребенка.

Анна поразилась такому неожиданному проявлению ласки со стороны Варга.

Или ей снова показалось?

Разве может этот страшный человек быть ласковым? А что, если может?

Смутившись, она опустила взор.

— Что ты должен был сказать? — продолжал Варг.

— Добро пожаловать домой, великие воины Одина! — запрокинув голову и глядя на Варга, как на идеал, к которому ему, Свену, нужно было стремиться, ответил он.

— Вот так куда лучше! — Варг обвел собравшихся взглядом.

Как он и предполагал, Анна оказалась объектом внимания.

Мужчины с интересом поглядывали на неё, женщины — с опаской и едва скрытой завистью.

— Так кто это, Варг? — одна из женщин, волосы которой были подобно белым змеям — длинные и вьющиеся, выступила вперед и с улыбкой кивнула на Анну.

Улыбку эту нельзя было назвать дружелюбной. Скорее, в ней читалось предвкушение.

— Если ты привез нам помощницу, мы только поблагодарим тебя за это. Лишние руки в шитье парусов нам не помешают! — продолжала белокурая женщина.

— Ты права в одном, Хельга, она действительно помощница, но только моя, — Варг обернулся и посмотрел на Анну, глаза которой по-прежнему были опущены.

Тогда он подошел к ней.

Загорелые пальцы Варга обхватили мягкий, чуть выступающий вперед, подбородок девушки.

— Посмотри на меня, — приглушенно, но с властными нотками велел Варг.

Анна, затрепетав от его голоса, а еще больше от прикосновения, медленно подняла взор.

Она едва не задрожала от силы голубых глаз.

Они, не моргая, смотрели прямо на неё.

Изучающее. Проникновенно. И может даже — с интересом.

С огромным усилием Анна выстояла перед мужским взглядом.

А Варг все глядел и глядел, словно желая заглянуть ей в душу.

Но что язычник может знать про душу?

И всё равно, Анна не могла избавиться именно от этого ощущения.

Завороженная странной, неподвластной разуму паузой, девушка не заметила, как люди ахнули в смятении, когда увидели оттенок её глаз.

Варг приобнял её за плечи — жест не любовника, но покровителя. Властный голос викинга пронесся по округе:

— Её имя — Анна. Отныне эта женщина принадлежит мне.

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

Не давая опомниться людям, Варг властно продолжил:

— Любой, кто посягнет на неё, будет убит моей рукой.

Собравшиеся переглянулись меж собой.

Услышать столь яростное заявление из уст Варга было неожиданностью. За все эти годы, прожитые рядом с ним, люди не припомнили того дня, когда бы он говорил что-то подобное.

А теперь…

— Уж не невесту ли ты себе привез? — обойдя людей, вперед медленно вышел мужчина.

Его рыжие волосы искрились, как расплавленный янтарь в лучах солнца. Не отставали и по яркости глаза. Они, скользнув взглядом по Анне, остановились на Варге.

Несколько мгновений мужчины вглядывались друг в друга, а потом довольная ухмылка тронула губы Варга, и он изрек:

— А я уже забеспокоился, не помер ли ты, Ивар!

— Как видишь — пока жив, — рыжеволосый мужчина неспешно двинулся к Варгу, и Анна заметила, что он всякий раз прикладывал ладонь к животу.

Так словно он беспокоил его, или же малейшее движение отдавало в нем болью.

Анна сглотнула. Ощущение чужой боли отразилось в её теле неприятным пульсированием.

Он ранен?

Девушка уже другим взглядом окинула Ивара.

Так, кажется, к нему обратился Варг?

Несмотря на то, что лицо Ивара было усыпано веснушками, в глаза бросалось, как тот был бледен. Синие тени пролегли под его глазами. Мужчина выглядел уставшим, хотя довольно хорошо скрывал усталость за своей улыбкой, обращенной к Варгу.

Наконец два викинга поравнялись. Варг приобнял Ивара за плечи и что-то быстро шепнул ему. Тот устало кивнул головой и улыбнулся.

— Эй! — Варг оглянулся и махнул другим викингам. — Берите мешки, и мое добро не забудьте. Харальд! Распорядись, чтобы сегодня вечером было достаточно жратвы и пива! Отпразднуем за общим столом наше возвращение!

Харальд кивнул и начал доставать с корабля мешки, набитые сокровищами. Арн не нашел себе занятия и потому взял то, что показалось ему вероятно ценным — корзинку с медуницей.

Быстро, ощущая на себе насмешливые взгляды, Арн всучил корзинку в руки Анны.

Та, поблагодарив его, заглянула внутрь.

Сердце её упало — хоть это было ожидаемо, но вид окончательно увядших цветов очень огорчил девушку.

«Последние цветы с родного края, последнее напоминание, — с грустью размышляла она, разглядывая поникшие головки цветов, — и будет ли от них какой-то толк, кроме воспоминаний? А ведь я согласилась лечить людей Варга, даже не зная, есть ли тут нужные мне растения» ….

Варг окинул собравшихся сверкающим взглядом и широко улыбнулся:

— Вы все приглашены сегодня!

Его заявление было воспринято воодушевленным криком. Больше всех радовались дети. Им не терпелось услышать новые рассказы о путешествиях!

Анна, услышав оглушающий ор, сдержалась, чтобы не поморщиться.

Ей совсем не хотелось своим видом обидеть людей.

Почему? Она и сама не знала.

Но ведь разве можно по одному, пусть даже десятку людей, судить обо всем народе?

Анне хотелось верить, что в этом прекрасном месте могли жить и достойные из людей. По крайней мере эта мысль показалась ей вполне вдохновляющий, и потому она спокойно пошла рядом с Варгом, когда тот сообщил, что пора возвращаться домой.

Конечно же, следом мысли Анны закрутились относительно Джереми и Бренны. Увы, она не увидела детей среди прибывших за ними викингов.

Куда они подевались? Быть может, корабль с ними приплыл раньше того, на котором была она, Анна?

Вопросы не давали ей покоя, но девушка не нашла в себе решимости задать их Варгу прямо сейчас. Тот, занятый беседой с Иваром, шел впереди.

Анна пообещала себе поговорить с Варгом сразу же, как появится возможность для этого.

А пока, всё что ей оставалось — молиться и любоваться видами.

Они шли по витиеватой тропе, которая огибала один из холмов. С обеих сторон от неё раскинулись луга. Яркая, сочная трава дышала свежестью. Воздух тут был совсем другой — в нем смешались соленые морские нотки вперемешку с тонкими оттенками цветов.

Прошло совсем немного времени, и тропа поползла вверх. Варг и Ивар начали подниматься по ней, и Анна отметила про себя, что рыжеволосому викингу этот путь давался не так просто.

Он чуть замедлялся, затем втягивал в себя воздух, а после — продолжал идти. Варг поглядывал на него с беспокойством во взгляде, Анна это тоже заметила.

Правда, беспокойство он хорошо маскировал за улыбкой.

У девушки сжалось сердце.

Может даже, против её воли, оно, это сердце, испытало сочувствие не только к Ивару, но даже и к его другу.

Она не на шутку забеспокоилась, что рана рыжего викинга может оказаться неизлечимой.

Что, если ей не дано будет помочь ему?

Всё больше погруженная в свои мысли, Анна не сразу заметила, как спустилась с холма вслед за мужчинами.

А потом, вдруг, как и бывало с ней прежде, то, что предстало её взгляду — вновь заставило Анну почувствовать восхищение.

Они оказались в долине — с обеих сторон от неё были холмы, чуть дальше виднелись горы, и тот самый лес, казавшийся девушке стеной, теперь находился совсем близко.

Посреди долины протекала река — голубой лентой она украшала собой зеленое раздолье, её звонкое журчание слышалось Анне добрым приветствием, и даже ветерок теперь воспринимался ей как ласковое прикосновение.

По обе стороны от реки стояли деревянные дома — все одноэтажные, просторные. Почти рядом с каждым домом пестрели цветы.

Интересно, в котором из этих домов она, Анна, будет жить?

Они шли всё дальше и дальше, пока не завернули по левую сторону. Там, на отшибе, стояло огромное серое строение, обнесенное неровным забором.

Посреди «красовались» ворота — такие же мрачные, как и сам дом: вырезанные на них фигуры изображали пасти разгневанных драконов и переплетающихся меж собой змей.

Сперва Анне показалось, что вся постройка была сделана из камня, но присмотревшись, девушка поняла, что сырьем для её изготовления, как и кругом здесь, служило дерево.

Масштаб этого строения поражало воображение.

Серая громадина, пожалуй, была даже больше, чем весь первый этаж монастыря, в котором жила Анна.

Мрачность, что источало это жилище, погасила некогда воодушевленные нотки, которыми девушка только-только начала проникаться.

Её ноги приросли к земле, и липкий холодок пробежался по позвоночнику.

Идти туда, вслед за Варгом, ей совсем не хотелось.

— Эй, — викинг остановился в шаге от ворот.

Словно ожидая, что Анна не проявит особого желания, он обернулся и окинул ту взглядом.

— Идем! Теперь ты живешь здесь! — Варг властно махнул рукой в сторону деревянных ворот.

— Чей это дом? — не спросила, а пропищала Анна.

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

— Мой, чей же еще? — Варг смерил Анну таким взглядом, будто он начал сомневаться — а здорова ли та головой.

Пока девушка переваривала услышанное и собиралась с силами, викинг добавил:

— Или ты думала, что я поселю тебя где-то в другом месте, да еще отдельно от себя?

Анна молчала. Варг криво усмехнулся:

— Судя по твоему лицу, ты так и думала. Что ж, ты ошиблась. Идем, не стой, как каменный столб!

На веснушчатом лице Ивара мелькнула ухмылка, но Варг не заметил этого.

Он уже прошел вперед и стал открывать ворота.

Анна медленно втянула в себя воздух.

Грубость Варга одновременно раздражала и обижала её.

У Анны совсем не было опыта общения с мужчинами, но что-то ей подсказывало, что этот голубоглазый викинг — самый невыносимый из них!

Мысленно взмолившись и попросив у Бога сил, терпения и, конечно же, мудрости, куда уж без неё, когда рядом такой бесчувственный грубиян, Анна медленно пошла вперед.

Быстрее не могла — ноги её почему-то ослабли, голова снова закружилась, и как нарочно живот напомнил о том, что она давно не ела, тупой болью.

Анна едва не заплакала — ну почему так всегда, когда плохо, сразу к одной неприятности сразу присоединяется другая?

Варг вместе с Иваром скрылись за воротами. Теперь были видны лишь их макушки. Одна светлая, другая рыжая.

Анна нерешительно обернулась назад. Сердце неприятно дрогнуло, когда она заметила, что там, вдали, за ней наблюдала группа женщин.

Встав полукругом, они поглядывали в её в сторону и что-то обсуждали друг с другом.

Анна не могла разглядеть их лица, так далеко те находились, но все же, сумела почувствовать их взгляды.

Они были полны насмешки.

Ощущая смятение, девушка отвернулась.

«Чего они ждут? Уж не того, что я попытаюсь сбежать от Варга?» — пронеслось в её голове.

Она хотела бы убежать, но куда? Особенно теперь, когда они с Варгом заключили договор, когда от её поступков будет зависеть благополучие детей.

Понимая какие последствия могут последовать за её нерасторопностью, Анна поспешила — насколько позволяли силы — к Варгу.

Сердце в девичьей груди неровно билось, ладони стали влажными от странного предчувствия, и голова по-прежнему кружилась, но уже не так сильно, что это вызывало бы опасения, что она, Анна, упадет.

Пересохшие губы зашептали молитву.

Анна начала проходить меж открытых ворот, которые показались ей такими огромными, что она почувствовала себя рядом с ними тряпичной куклой, бросила взгляд вперед, и…

Закричала.

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

Крик оборвался.

Огромные существа бросились в сторону Анны.

Серые глаза — на такой же серой морде — недобро блеснули.

В них девушка прочитала желание убить.

Раздался то ли рык, то ли вой.

И кровь застыла в венах. И сердце рухнуло куда-то вниз.

Анна, шокированная увиденным, теперь только и могла, что стоять и ждать, когда острые клыки вонзятся в её плоть.

Иначе для чего эти волки, а это без сомнения, были они, побежали в её сторону?!

Животные всё приближались, а потом властный окрик заставил их вмиг оторопеть:

— Лапа! Клык! Нельзя!

Волки, поджав хвост, заскулили и прижались к земле.

Теперь они стали похожи на щенят. И Анне почти стало жаль их.

Вперед выступил Варг.

Заметив побледневшую, дрожащую от страха Анну, он, вдруг, почувствовал…

Жалость к ней.

И потому Варг повел себя соответствующе.

Грубо.

— Не бойся, они не будут тебя есть. Ты слишком тощая для этого. Мои волки предпочитают сочное мясо, а не кости! — с усмешкой протянул Варг.

Анна открыла и закрыла рот.

Не нашлось у неё слов, чтобы ответить на очередную грубость.

Но вот сердце её, как и прежде, почувствовало боль и обиду.

За что он так с ней? Почему?

А может, хорошо, что этот викинг груб с ней?

Зато он честен!

Но слезы все же побежали из глаз Анны. Горячие ручейки проложили мокрые дорожки на бледных девичьих щеках.

Она опустила голову, не желая показывать Варгу, что плачет. Чего доброго, очередная порция его язвительных замечаний лишь прибавит этих слез!

А ей нужно было успокоиться, потому что как обустраиваться на новом месте, как понимать, что от тебя хотят, когда в голове все ноет от ощущения собственной никчемности, когда не видно толком ничего от слез!

— Идем же в дом! — Варг сверлил Анну взглядом. — Мои волки не тронут тебя.

Глотая слезы, Анна поплелась к Варгу.

Вид её скорбной фигурки всё больше раздражал его. Почему именно — он и сам не знал!

Но, кажется, спокойная девчонка куда лучше поднимала ему настроение!

— Эй, — Варг не выдержал и встал на её пути, тем самым преграждая дорогу.

Анна сглотнула и спешно вытерла слезы ладонью.

— Не бойся волков, — зачем-то повторил Варг.

Поймав себя на этом, он следом добавил:

— Смотри.

Анна, собравшись с мужеством, подняла на него взгляд.

К удивлению девушки, голубые глаза глядели на неё без усмешки.

— Лапа, Клык, — Варг ударил ладонью по своему бедру, и волки подбежали к его ногам.

«Они еще больше, чем я думала», — разглядывая серые макушки животных, подумала Анна.

Тело у них было действительно крупное. Развитая мускулатура, густая шерсть — все это подсказывало, что волки хорошо и много ели.

Неужели Варг держал их, как домашних животных?

— Моя, — викинг положил ладонь на плечо девушки.

Его прикосновение обожгло её.

Но еще больше — его слова.

Сердце странно забилось в груди, зажгло-запылало меж ребер.

Короткое слово.

Моя.

Будто выжгли на сердце Анны.

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

Не помня себя, Анна пошла вслед за Варгом и оказалась внутри дома.

Хвойный аромат, запах кожи и стали, всё, перемешавшись, тяжелым облаком повисло в воздухе.

Где-то скрипнула половица.

Анна, пробудившись, вздрогнула и увидела стоявшего неподалеку от окна Ивара. Он с интересом разглядывал какой-то предмет в своих руках.

Девушка обвела пространство медленным взглядом.

Тут было просторно и поразительно светло.

Солнечные лучи лились с двойных, размещенных друг над другом окон. Те, что шли ниже, казались более узкими.

Светло было настолько, что Анна без труда разглядела пылинки, зависшие в воздухе.

Она и сама зависла, замерла, охваченная странной атмосферой, царившей здесь.

Вдоль стен разместились лавки, чуть дальше стояли впритык к друг другу, массивные столы.

Посреди — углубление, выложенное камнем, над которым висел изрядно почерневший по боками котел.

Анна запрокинула голову и увидела отверстие в потолке — видимо, оно служило для отвода дыма.

Удивительно, но пол здесь был чисто выметен, да и в целом создавалась картина, что за домом следили.

Но кто?

Неужели этим занимался Ивар?

Вряд ли, с такой раной. А то, что тот был ранен, Анна уже не сомневалась. Она уже заметила, что рубаха в одном месте потемнела — что, если не кровь, сделала её такой?

— Кухня там, здесь мы принимаем гостей, дальше отхожее место, коридоры, наши комнаты, твоя — самая дальняя, — сообщил Варг.

— Отхожее место? — Анна с удивлением посмотрела на него.

— Отхожее место. А что тебя так смущает? — привычная ухмылка пробежалась по загорелому лицу Варга. — Или ты привыкла ходить под куст?

— Нет, но отхожее место в наших краях находится отдельно от жилых построек, — краснея, пробормотала Анна.

Столь деликатная тема смущала её.

Чего нельзя было сказать про викинга.

— Да? — Варг смерил её насмешливым взглядом. — Не знаю, как у вас, но мне совсем не хочется отморозить свой зад и яйца. Зимы у нас тут такие, что самое ценное надо хорошенько беречь!

Он пошел вперед, и Анне не оставалось ничего другого, как последовать за ним.

Чем ближе была её комната, тем страшнее становилось.

Беспокойство о том, что Варг может нарушить свое слово и накинуться на неё там, наедине, забилось в девичьей груди.

Не зная, как успокоиться, она решила отвлечься и задать вопросы:

— Ты сказал — «мы». Кто еще живет в этом доме, помимо тебя?

— Ивар. Арн. Раньше с нами был и Харальд, но последние месяцы он проводил в другом доме, — Варг замедлил шаг, — у нас есть так же слуги. Так что такое бремя, как стирка, уборка и приготовление пищи снято с твоих плеч. Твое дело — врачевать.

Они оказались перед двойными, деревянными дверьми. Двери были искусно вырезаны — словно картина, запечатлели в себе изображения цветов, гор и драконов.

Анна протянула руку и медленно провела подушечками пальцев по рисунку с цветами.

Варг, заметив это, удивленно вскинул брови.

Все же, девчонка странная!

Но её движения — мягкие, легкие — заставили викинга подумать совершенно не о подобающих вещах.

— Проходи, теперь это твоя комната, — рывком открывая двери, произнес Варг.

Анна шагнула внутрь.

Комната оказалось просторной. По сравнению с кельей, в которой девушка провела всю свою жизнь, это место казалось ей чуть ли не королевскими покоями.

Светлые, высокие стены, чистый пол. В центре — кровать, подле — сундуки. В уголке примостился столик. А вот окна были тут другие — узкие, вытянутые. Сбоку были прикреплены ставни — тоже, как двери, украшенные вырезанными на них рисунками.

— Скоро для тебя принесут вещи и еду. Если что-то понадобится — скажи.

Анна, пораженная такой учтивостью со стороны Варга, с недоверием посмотрела на него.

— Разумеется, я мог бы согреть тебя, милая, — расплываясь в улыбке, протянул он, — но мне совсем не хочется навлечь на себя гнев богов.

Анна почувствовала, как у неё отлегло от сердца.

Слава Господу! Пусть этот викинг продолжает так думать! Поразительно, что её особенность, лишившая семьи и сделавшая её узницей монастыря, теперь стала для неё защитой!

— Благодарю, Варг, — Анна старалась говорить так, чтобы её голос не дрожал, — будет ли у меня возможность искупаться? И самой выбрать одежду? Но прежде всего я должна помочь твоему другу. Я вижу — он страдает от боли.

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ

Затаив дыхание, Анна осторожно приподняла край мужской рубахи.

Но даже несмотря на всю аккуратность, проявленную ей, Ивар не сдержался.

Его веснушчатое лицо скривилось от боли.

Больно стало и самой Анне.

Ей понадобилось несколько раз вздохнуть — медленно и глубоко, чтобы отвлечься от собственной боли.

Наконец взор девушки остановился на мужском животе. Довольно исхудавшем. И дыхание было частым, обрывками.

Справа, над пупком, багровела рана.

Опухшая, темная, сочащаяся, она была настолько уродлива, что у Анны всё закружилось перед глазами.

«Господи, — на мгновение прикрывая дрожащие веки, взмолилась она, — пусть я не опоздала, пусть будет еще не поздно. Дай мне возможности помочь этому человеку. Прошу!»

— Что ты там шепчешь? Уж ли не колдовские чары насылаешь на моего друга? — горячее дыхание обожгло затылок Анны.

Варг стоял очень близко, контролируя каждое её движение.

— Тебе не понять, — глухо, ощущая смятение в душе, ответила она.

— Да куда уж мне! Говори, что с моим другом! — вновь принимаясь командовать, потребовал Варг.

Анна скользнула взглядом по лицу Ивара и остановила внимание на его глазах.

Он сдержанно, без капли страха, глядел на неё в ответ. Словно уже давно знал, что всё плохо.

Но шанс спасти его, еще был.

— Скажи, я готов принять любой ответ, — тихо попросил Ивар.

Почти смиренно.

Сердце Анны болезненно сжалось. Она, в полной мере ощутив ответственность перед Иваром, аккуратно, подбирая каждое слово, ответила:

— Рана плохая. Она воспалена и довольно сильно. Если не получится снять воспаление, я не уверена, что всё разрешится благополучно. Прости.

Сказав это, Анна ощутила жесткое напряжение позади себя. Будто что-то нарастало, закипало, стремилось вырваться наружу, но пока еще сдерживалось.

Не сразу догадалась она, что эту разрушительную энергию источал Варг.

Янтарные глаза остановились на лице друга.

— Варг, если не получится — не забудь положить вместе со мной мой меч и обязательно кинжал, подаренный мне отцом, — сдержанно попросил Ивар.

Сердце Анны рухнуло вниз, и слезы обожгли ей глаза.

Почему? Почему она испытывает жалость по отношению к этому чужому человеку, да еще и викингу?!

Но может, ответ крылся в том, что её сердце все еще сохранило мягкость и сострадание? Не очерствело, не заполнилось ненавистью и злостью.

— Не смей так говорить, Ивар! — яростно выдохнул Варг, и Анна услышала, как заскрежетали его зубы, а воздух наполнился грохотанием.

Она сглотнула. Выдерживать общество Варга становилось все сложнее. Злость, которую он сейчас выдохнул, ощущалась Анной физически — кожа на спине заколола — запылала, а уши заполнил такой звон, что девушке показалось, что она навсегда оглохла.

К счастью, как вскоре оказалось, это было лишь временное явление.

— Ты можешь начать лечить его прямо сейчас?! — Варг, ухватив Анну за плечи, резко развернул её к себе лицом.

Она испуганно сжалась под его яростным, полным нетерпения, взглядом. Слезы уже подступили к её глазам, как, вдруг, Анна поняла, что сейчас — не время отступать и прятаться.

— Ты можешь не кричать на меня? — выдохнула она. — Твой крик никак не поможет в этом деле! Я готова взяться за лечение, только скажи мне, Варг, чем лечить твоего друга?! Кроме увядших цветов, у меня ничего нет!

Варг округлил глаза.

Он не ожидал, что Анна, эта странная, нежная девчонка, так ответит ему!

С вызовом!

Говорила так, будто они были равны! Словно — в случае чего, легко и быстро, вонзила бы в его грудь свой меч!

Это вызывало замешательство и… Восхищение. Правда, в последнем чувстве Варг пока еще не готов был, признаться.

Анна, с опозданием осознав свой поступок, смутилась и опустила взор.

— Наш лес тоже богат на цветы и всякие растения, — с интересом наблюдая, как дрожат темные ресницы девушки — словно крылья бабочки — заявил Варг.

Анна подняла на него взгляд.

Робкий и полный тревог.

— Тогда мы можем отправиться туда прямо сейчас?

Неужели Анна действительно беспокоилась об Иваре? Эта мысль была приятна Варгу. Он любил Ивара, как родного брата. И очень боялся потерять.

— Именно этого я и хочу! — решительно заявил Варг.

ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ

— Хватайся, — протянув мозолистую ладонь, приказал Варг.

Он сидел верхом на белом коне — готовый к тому, чтобы как можно скорее отправиться в лес за лечебными травами.

Понятное дело — верхом на животном они бы быстрее добрались, чем шли бы туда-обратно пешком.

Анна с недоверием посмотрела на его руку — так, если бы это была не рука вовсе, а змея.

Она подошла поближе, но так и не решилась ухватиться за мужскую ладонь.

Ей было страшно.

Пугало всё — этот огромный белый конь, взиравший на неё, как на надоедливую муху. Но, пожалуй, куда больше пугала грядущая близость с Варгом.

— Не ты ли говорила мне, что нужно отправиться в лес прямо сейчас? Или ты растеряла свою решимость? — с вызовом вопросил Варг.

Его снова начала раздражать Анна.

Она глядела на него так, будто он был чудовищем.

И если прежде ему нравилось, когда его, Варга, боялись другие, но конкретно именно эта женщина своим взглядом приводила его в не самые приятные чувства.

То, как она смотрела на него, затрагивала те струны его души, о существовании которых Варг либо не знал, либо уже не помнил.

Что за проклятие? Не в глазах ли её дело?

— Если мы пойдем пешком, то потратим слишком времени, — чуть мягче (хотя это получалось у него с натяжкой) продолжал Варг.

Анна, соглашаясь с ним, вздохнула. Он прав.

Кровь отлила от её лица, но все же, она сделала еще один шаг и покосилась на белую морду коня.

— Ты что, боишься? — догадка, словно гром, осенила Варга, и на мгновение его лицо озарилось мальчишеской улыбкой.

Анна нерешительно качнула головой, и тогда Варг наклонился еще ниже и обхватил её рукой, а потом подтянул к себе.

Через мгновение Анна уже сидела перед ним, верхом на коне. Не мешкая, Варг погнал его вперед.

Все дальше и дальше уносил их белый скакун от деревни, всё ближе становился лес.

Темный, пугающий, но по-прежнему прекрасный!

Анна старалась не смотреть вниз, но это у неё плохо получалось.

Господи! Как же высоко! И так непривычно!

Голова у неё закружилась, дыхание участилось, и слабость влажной волной растеклась по её телу.

Сама того не понимая, Анна в поисках опоры откинулась назад — прямо на Варга.

Он воспринял это как…

Испытание.

Снова проклятье! Мягкость девичьего тела, нежный аромат, исходящий от её волос и шеи, а еще тепло — мягкое, окутывающее, пробирались в его ноздри, заполняли голову, стекали по горлу, чтобы уже там, чуть задержавшись в груди, тяжелым облаком рухнуть прямо в пах!

Варг едва не завыл от нахлынувшего на него вожделения. Чресла загорели огнем, и каждая клеточка его тела засвербела, заныла, лишилась покоя, требуя, требуя унять этот чудовищный голод!

— Что-то не так? — услышав позади скрежет, очень похожий на зубной, тихо спросила Анна.

В голове у нее закрутились предположения что могло стать причиной этому. Может, Варг тоже ранен, или старая рана дала о себе знать из-за неё, Анны?

Она заерзала на месте в попытках отодвинуться вперед и тем самым избавить викинга от неприятных ощущений.

— Все нормально, — то ли прошипел, то ли процедил Варг и удержал Анну за плечи, не позволяя той еще больше отодвинуться.

Не хватало еще, чтобы та свалилась и сломала шею!

Не для этого он привез её! Не для этого мучается сейчас, сидя рядом с ней!

Ответ Варга не успокоил Анну, а наградил еще большим беспокойством.

Она бросила на него взгляд через плечо и произнесла:

— У тебя, что, воспалилась старая рана? Скажи если так, и я тоже постараюсь помочь тебе с ней.

Варг почувствовал, как в его горле застрял смешок.

— Ты не в силах помочь мне с этим, — кое-как успокоившись, ответил он.

— Почему же? — Анна с недоверием посмотрела на него.

Голубые глаза так ярко сияли!

Что это? Ему весело? А может, у Варга случился жар?

Не то чтобы Анна очень беспокоилась о нем, но она уже начала понимать, что от благополучия Варга зависело её, и что еще важнее, благополучие Джереми и Бренны.

И, значит, ей стоило тоже позаботиться о нем.

Варг не спешил ответить, зато Анну теперь было не остановить.

— Ты должен мне сказать, что с тобой! Раз ты доверился мне, счел меня достойной того, чтобы лечить твоих людей и тебя, то ты обязан сказать! Иначе как я пойму, в чем именно проблема и как должна я действовать!

Сказав это, она обнаружила, что они оказались уже вплотную к лесу.

Так быстро!

Взгляд Анны заметался меж деревьев. Света тут было мало, и сам лес дышал прохладой. Ей захотелось как можно скорее оказаться там.

Варг, сохраняя молчание, спрыгнул с коня и стянул девушку вниз.

Она вздрогнула от его прикосновения и, вспомнив, что так и не получила ответ, произнесла:

— Так ты скажешь, что с тобой?

Терпение Варга дало трещину, и он не мог понять, что именно поспособствовало этому — настойчивое беспокойство Анны, или же её разрумянившееся лицо и сочные губы, которые сейчас показались ему искушающее алыми.

— Скажу, — мужские пальцы сомкнулись на девичьей ладони, потянули на себя и приложили к потвердевшему паху.

— Вот в чем причина.

Анна непонимающе округлила глаза. В них мелькнуло…

Сочувствие и беспокойство.

— И давно у тебя этот шрам? — сдавленно вопросила она.

Варг почувствовал, как будто кто-то невидимый ударил его под дых.

Дыхание перехватило, грудь затряслась от смеха, и тот, наконец, вырвался наружу.

Громким эхом пронесся смех по округе.

Анна, продолжая стоять, непонимающе глядела на Варга.

Какой же он странный, почти сумасшедший…

Ей стало жаль его. Может даже, против воли, она снова почувствовала эту жалость. Чем лечить его шрам? И его голову? И лечится ли такое?

Варг, отдышавшись, смахнул с глаз веселые слезинки и выразительно глянул на Анну.

— Это не шрам, Анна. Это мужское достоинство. Уж я-то думал, ты знаешь о таком, коль умеешь врачевать!

Анна побледнела.

Наконец до неё дошел весь смысл услышанного.

Попятившись назад, девушка сдавленно произнесла:

— У тебя нет совести, Варг! И сердца тоже нет! Да, я умею врачевать, я прочла книги, но в святой обители не было ни одной о строении мужского тела! Аббатиса не позволила бы, чтобы подобное находилось в монастыре!

Сказав это, она круто развернулась на пятках и решительно пошла в лес.

ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ

Она, не оглядываясь, шла все дальше и дальше.

Ноги плавно ступали по мягкой траве, грудь наполнялась чистым воздух.

Пожалуй, воздух тут был куда ароматнее, ярче, чем в родных краях.

А может она, Анна, просто успела соскучиться по лесу и потому так остро воспринимала его?

Но лес, в котором девушка очутилась, действительно был прекрасен.

Кругом был мох, напоминавший темный бархат. То и дело попадался папоротник, листья которого чуть подрагивали от слабого ветерка.

Огромные ели, словно столбы, устремлялись ввысь. Их верхушки растворяли в высоком, синем небе.

Интересно, сколько лет этим деревьям? Что видели они?

Размышляя над этим, Анна обошла сваленные в кучу ветки, прошла вперед и обнаружила полянку.

Залитая солнечными лучами, она была самым ярким пятном в этом лесу.

И какая удача, на ней красовались цветы!

Не мешкая, Анна поспешила на поляну. Глаза её засверкали от радости, а губы зашептали благодарственные слова Господу.

Цветы, что здесь росли, были самыми подходящими для лечения Ивара! К тому же тут, помимо них, росли и другие виды, которые тоже имели лекарственные свойства!

Анна опустилась на колени и принялась осторожно, цветок за цветком, срывать и складывать в мешочек.

Занимаясь привычным делом, она, наконец, начала потихоньку успокаиваться. Но все равно, то и дело перед глазами всплывало смеющееся лицо Варга, и о, ужас, ладонь покалыванием напоминала о встрече со «шрамом» викинга.

…Варг какое-то время стоял, ожидая, что Анна вернется.

Она должна была это сделать — ведь этот лес побаивались многие из жителей деревни. Из уста в уста передавались рассказы о том, что среди еловых стражей бродят горные тролли, которые только и ждут, чтобы поймать хорошенькую девушку для своего завтрака.

Даже не зная легенды, гласящие о нем, Анна, как женщина, обязана была бы поостеречься — в конце концов, этот лес был чужой для неё!

Так рассуждал Варг.

Время шло, но Анна не возвращалась.

Веселье и уверенность поубавились у Варга.

Испытывающее глядя в темную глубину леса, он все еще упорно и оттого довольно глупо, ждал появления девушки.

Когда до него, наконец, дошло, что это не произойдет, Варг ощутил, как к нему стало медленно, но необратимо, подкрадываться одно из чувств, которые он недолюбливал.

Беспокойство.

Жужжа и жаля, оно стало атаковать викинга.

Что, если с этой девчонкой случилась беда? Вдруг она подвернула ногу, или чего хуже, встретилась с хищником?

И пока он, Варг, стоит, словно каменное изваяние, кто знает, может хищник уже обгладывает Анну?

Викинг выругался. Грязно и злобно.

Злился он на себя, но признаваться в этом не собирался!

Не мешкая, Варг быстрым шагом направился в лес. Сердце его стало набирать ход — оно загрохотало, забилось, мешая, отвлекая от разумных мыслей.

Беспокойство Варга усилилось, когда он не обнаружил поблизости Анны.

Где эта девчонка?

А может, она так обиделась на него, что решила утопиться в местном ручье?

Варг нахмурился. Он плохо разбирался в чужой религии, но где-то слышал, что для верующих подобный поступок — смертный грех.

В любом случае, ему предстояло отыскать её — живой или мертвой, чтобы потому уже знать, как действовать!

Все дальше углубляясь в лес, Варг рисовал в своей голове изощренные картины — как поступит с Анной, если найдет её уцелевшей.

Во-первых, отругает так, чтобы та на всю жизнь запомнила, что с ним шутки плохи!

Во-вторых…

Варг сделал шаг и обомлел от увиденного.