Бесплатный фрагмент - Дневник моей любви

11 июля

Я много думал о своей жизни. Мне хотелось уже остановиться и сделать что-то с ней. Я не ценил никогда того, кто был рядом. Порой, предавая чужие чувства, мне было все равно. В двадцать семь я ощутил пустоту у себя внутри. Окружающие меня люди не придавали мне больше такого чувства уверенности как раньше. Я истощён своей беспорядочной жизнью. Играю с противоположным полом как хочу. Моя мама часто мне говорила по этому поводу, что ничто так не свято как искренность в отношении к любимому человеку. Я этого не понимал. Не понимал тогда, когда испытать мне это ещё только предстояло.

— Отец, посмотри, что я нашёл!, — протянув небольшой свёрток, сказал Ричард.

Мет, сидящий за своим письменным столом, развернулся в пол оборота, чтобы посмотреть на находку сына. Отложив шариковую ручку в сторону, он любопытно посмотрел на сына. В руках молодого мужчины был свёрток серого цвета. Выцветшая обёрточная бумага была изъедена мышами. Её потрёпанный вид не о чём не говорил Мету.

— Сынок, где ты взял эту рухлядь?

— Отец, я начал разбирать чердак в доме и случайно нашёл это. Оно было в старом письменном столе.

— Ну-ка, дай — ка я посмотрю твою находку.

Мет начал разворачивать этот непонятный предмет. Спустя минуту он, наконец, дошёл до конца и неожиданно для Ричарда застыл от удивления.

— Отец, что с тобой? Что это такое? — недоумённо спросил Ричард.

Потупившийся взгляд отца напугал сына. Немного толкнув его в плечо, Ричард спросил:

— Отец, что это?

Немного вздрогнув, Мет сказал:

— Мой мальчик, это не рухлядь. Эта вещь принадлежала когда-то мне. Но я потерял её очень — очень давно.

— Твоя вещь? Не знал, что ты ценитель старины, — присев рядом с отцом, сказал Ричард с иронией.

Отец погрустнел. Он изменился в лице. Казалось, эта вещь тронула его до глубины души.

— Это моидавние записи, — тихо пробормотал Мет.

— Записи, как интересно! О чём же ты здесь писал?, — игриво спросил Ричард.

Наступила пауза. Сын и отец никогда прежде не ощущали такой тревоги как сейчас.

— Я не знал, что ты вёл какие-то записи.

— Это просто мои наблюдения.

— О чём ты здесь писал? Расскажи мне!

Мет немного побледнел. Ему было тяжело вспоминать свои мысли, записанные в эту старую тетрадь.

— Знаешь, сынок, все мои мысли тогда, да и сейчас тоже, были заняты твоей мамой …. Такой неповторимой женщиной ….

Замолчав, глаза Мета наполнялись слезами. Старик, который когда-то был красивым мужчиной, весь скукожился. Его окутала внезапная боль, и всё тело словно обмякло.

— Отец, тебе нехорошо?, — приобняв своего отца, спросил Ричард.

— Всё нормально. Я давно тебе должен был сказать это.

— Что это? Что сказать?

— Я прожил долгую жизнь. Но никогда не был так счастлив как с твоей мамой.

Мет немного оживился. Он смотрел на своего сына очень внимательно, словно пытался узнать в нём знакомые черты, которые так хорошо передались по наследству от матери.

— Расскажи мне о ней. Ты редко что-то говоришь о моей матери, — уверенно произнёс Ричард.

— Я знаю. Мне непросто вспоминать свою жизнь, в которой было столько всего, о чём хотелось бы забыть.

— И всё — таки попробуй.

Неугомонный Ричард не давал спуску своему отцу. В своём желании он был непреклонен.

— Мы сделаем так. Я отдаю тебе эту тетрадь. Там большая часть того, что тебе действительно будет интересно. Я отвечу на любые твои вопросы, если они конечно будут после прочтения самого сокровенного из моей жизни.

Мет протянул сыну тетрадь. Ричард согласился прочесть самостоятельно записи отца, хоть в идеале ему хотелось услышать от него воспоминания о матери, которой Ричард почти не помнил. Спустя пару минут отец поднялся на ноги. Он молча встал и закрылся у себя в кабинете.

Любопытство Ричарда брало над ним верх. В ожидании быстрее познакомиться с отцовской тетрадью, он удобно расположился в гамаке на террасе. Погода благоволила для романтических воспоминаний. Необыкновенно ясное утро, спокойный не жаркий день и прохладный вечер. Посветлевшее небо после лёгкого дождика радовало свежестью воздуха и пением птиц в саду.

Осмотрев тетрадь ещё раз со всех сторон, Ричард открыл первую страницу. Вначале была лишь одна короткая запись:

«Моей прекрасной жене и любимой женщине Джеки Корс».

Первая страница сразу отразила основную тему этого собрания воспоминаний старого человека. Когда точно он сделал первую свою запись здесь неизвестно, но каждая строчка была пропитана большой любовью к любимой женщине.

15 сентября

Сегодня я начал записывать всё, что со мной происходит. Это событие я приурочил к нашему знакомству. Вспоминая нашу первую встречу, мне легко тебя представить в том чёрном маленьком платье с необычным рисунком по бокам.

Холодный осенний вечер в местном кафе, где как обычно по пятницам собирается куча народа, не предвещал тебя. В ожидании своей матери, которую я встречал с работы через тридцать минут, я провёл в компании своего друга Стива. Выпив пару чашек кофе, я уже думал идти. Наш неудачный разговор со Стивом мне порядком надоел. Его предложения выпить чего покрепче я отклонил. Мне не хотелось этого делать сегодня. Вспоминая былую свою жизнь, я был завсегдатай таких мест. Щедрый друг для своих знакомых, меня всегда окружали люди, стремящиеся воспользоваться моим финансовым положением в день выдачи зарплаты. Этого я тоже тогда не понимал. Друзья есть тогда, когда у тебя есть деньги.

Спустя несколько минут в кафе спустились две девушки и парень. Они явно уже где-то выпили и были слегка навеселе. Осмотревшись вокруг, они не нашли больше места, как сесть за один столик с нами. Сопровождавший их молодой человек явно был не в духе. Они присели, заказав бутылку красного вина. Парень с ними решил заговорить со своими внезапными соседями.

— Привет! Вы кто?, — заплетаясь, спросил он.

Мы пристально посмотрели на него. Плохо соображающий парень производил впечатление не достойного спутника одной из девушек, сидящих напротив. Спустя минуту было понятно. Что он — молодой человек девушки с тёмными волосами в тигровом платье из шёлка. Её плотное телосложение мне не понравилось. Фигура напоминала небольшой бочонок. Лицо не вызывало пристального взгляда. Обыкновенные черты лица с пухлыми щёчками по бокам. Она несколько раз пыталась присмирить взбунтовавшегося спутника, но безуспешно. Оскорбительные речи, произносимые им, явно были ей неприятны. Её соседка, кажется, начинала сгорать со стыда за недостойное поведение её знакомых.

— Здравствуйте, молодые люди, — сказал мой друг, пытаясь разрядить накалившуюся обстановку.

— Привет, как вас зовут?, — произнесла вторая девушка.

Я внимательно рассматривал её лицо. Скажу сразу, она понравилась мне больше, чем первая. Она сидела так близко, что я смог легко рассмотреть каждый уголок её милого личика. Худенькое лицо с небольшими глазами, цвета весеннего неба. Они были слегка накрашены, но это их никак не портило. Аккуратный носик с несколькими веснушками. Немного пухлые розовые губки и сильный волевой подбородок. Её светло-русые волосы закрывали плечи, и я не мог насладиться дальнейшими красотами своей соседки напротив.

— Я Мет, а это мой друг Стив.

— Это шутка?, — возмущённо произнесла одна из девушек.

— Я не шучу. Нас действительно так зовут.

— Я удивилась, потому что молодого человека моей подруги тоже зовут Мет. Это просто напасть какая-то, — смеясь, произнесла вторая девушка.

— Да, меня тоже так зовут, — опьянено прокомментировал пьяный кавалер.

Я сидел не шевелясь. Мне доставляло большое удовольствие наблюдать за этой девушкой. Она что-то объясняла нам, но я не слышал ни слова. Её приподнятое настроение объяснялось ни столько выпитому количеству вина, столько её интересной натуре, которая поистине завораживала.

— Джеки, мне пора, — дамский спутник торопливо вышел из-за стола.

Помахав нам на прощание рукой, он удалился из кафе. Брошенная своим парнем девушка немного погрустнела. Её обида была понятна. В зале находилось много людей, большая часть из них — мужчины. Добираться до дома им предстояла одним, без мужского сопровождения.

— Всё в порядке?, — спросила напарница.

— Да, всё хорошо.

— Я заказала горький шоколад под вино.

— Отлично, я хочу выпить.

Стоявшая на столе бутылка быстро опустошалась. Девушки что-то или кого-то обсуждали, но нам было уже не до них. Мы вышли наружу покурить, а когда вернулись на свои места, девушки вовсю отжигали на танцполе. Стоя неподалёку, я сумел разглядеть понравившуюся мне девушку получше. Да, она была хороша собой. Меня даже не задело, что она была гораздо меньше ростом тех девушек, с которыми я обычно встречался. Про себя я подумал «Маленькая хрупкая птичка. Невероятно». Её изящная фигура в этом комплекте одежды смотрелась изумительно. Мне было приятно на неё смотреть. Белые сапожки, весело танцующие на площадке гармонично дополняли её милый образ. После нескольких песен они вновь вернулись на свои места. Времени у меня оставалось немного, но я решил посидеть ещё.

— Мы так толком и не познакомились, — сказал мой напарник.

— Я Джеки, и это тоже Джеки. У нас тоже одинаковые имена.

— Это забавно, — сказала вторая девушка.

Они о чём-то разговаривали с моим другом, но я опять не слышал ни слова. Я не был пьян, но меня словно напоили чем-то. Я поедал её глазами.

Прошло ещё время, и мы ушли. Мы ушли не прощаясь. Девушки вновь устремились танцевать. Так мы и расстались.

— Мет, ты идёшь?, — крикнул мой друг.

— Да, конечно. Нам уже пора.

Мы шли вдоль улицы навстречу моей матери, которая скоро должна была показаться из-за угла.

— Что ты думаешь насчёт этих милых девушек?, — спросил неожиданно мой друг.

— А что?

— Эти юные красавицы вроде ничего.

— Кто?

— Да, ты что не слушал нас. Они здесь где-то неподалёку работают. Обе приезжие. Ну, одну ты, наверное, уже видел. Ту, что полнее. Она здесь уже давненько. Из местного городка приехала. Училась в местном колледже. Теперь там работает вместе с подругой.

— Извини, я, наверное, прослушал. А вторая?

— Вторая, Джеки номер два!

— Да. Ты меня итак понял.

— Она недавно приехала. Устроилась преподавать нашим нерадивым студентам. Живёт в местном общежитии.

— Ясно.

Я не стал больше спрашивать у Стива какие-либо подробности. Решив пустить всё на самотёк, но надеясь ещё когда-нибудь вновь увидеть её. Вдали появилась мама. Уставшая женщина шла тихонько. Я подбежал к ней и взял её сумки.

— А ты какими судьбами?, — спросила она.

— Я вместе с Чизом (прозвище Стива) решил выпить кофе в местном кафе.

— Здравствуйте, миссис Корс.

— Здравствуй, Стив.

— Как поработала, — спросил я.

— Устала. Тяжеловато работать в вечернюю смену в таком возрасте.

Мать пристально посмотрела на нас, а затем спросила:

— Вы пили?

— Мама, мы уже взрослые.

— К тому же мы пили только кофе, — добавил Чиз.

— Я не верю, что вы пили только кофе. Пора уже задуматься о чём-то более важном, чем распитие спиртных напитков.

— Мы не пили. Точнее я пил, а он нет, — весело прокомментировал Чиз.

Через несколько метров был поворот к дому Чиза. Попрощавшись с нами, он отправился домой.

— Чем вы занимались?, — спросила мать.

— Мы всего лишь посидели в кафе.

— Так я вам и поверила!, — с ухмылкой сказала мать.

— Дело твоё.

Мет сделал небольшую паузы, прежде чем добавил:

— Мам, я сегодня видел одну очень симпатичную девушку.

— Да, и кто она?

— Не местная.

— Ну, значит не судьба!

— Ты думаешь?

— Сынок, ты относишься к девушкам как к чему-то ненужному. Не заставляй страдать ещё одну по этому поводу.

— Ты считаешь меня никчёмным?

— Это не так. Скажи, скольким ты перезвонил за свою жизнь?

— Я и не должен звонить никому, — возмущённо ответил Мет.

— Зато тебе дома всю трубку обрывают, в надежде, что Мет ответит.

— Кто мне звонит, это всё пустышки.

— Даже твоя Элен?

Мама всегда знала, чем меня зацепить. Но я был толстокожим.

— Элен — пройденный этап моей молодой и бурной молодости.

— Ваши отношения длились четыре долгих года. А ты ей сказал, чтобы она тебя даже из армии не ждала.

— В этом не было смысла. Она бы все равно не дождалась меня.

— Это ты так думаешь. А вдруг!

— Не говори ерунды. Мы даже не встречались как все нормальные пары. Только по выходным. И то лишь по одной причине.

— Эта причина очевидна. Вы молоды, а человеческие потребности необходимо удовлетворять.

— Мама, как тебе не стыдно говорить об этом с собственным сыном!

— Мет, у тебя их слишком много. Ты их просто кидаешь. Они ждут тебя на свидании, а ты нежишься в своей кровати дома. И даже не позвонишь предупредить, что не придёшь. Это как называется?

— Не иронизируй! Пусть знают, что я такой!

— Жуткий эгоист!, — сказала мама, отвернувшись от меня в другую сторону.

Мать не говорила больше ни слова. Я тоже. Мне было смешно осознавать, что девушки бегают за мной. Конечно, так бывает не всегда. Когда-то у меня была уже девушка, которая вроде бы нравилась мне. Но спустя несколько лет мы расстались. Мы были всего лишь подростками, которые ещё пробовали жизнь на вкус. В отношениях у меня один принцип — я с той, с кем я сейчас и никого больше не признаю в это время. Если я чувствовал, что отношения сошли на нет, значит, пора разойтись. Без обид и обязательств перед друг другом. Может я не прав, но эта моя поэма жизни, в которую я искренне верю.

— Ричард, — послышался вдруг голос отца из дома.

Уединение Ричарда было закончено. Он не прочитал больше не строчки, зная, что отец будет сильно сердиться, если Ричард не откликнется.

— Да, я здесь!, — выкликнул Ричард, выползая из гамака.

Отец звал на ужин. Время за чтением отцовской тетради пролетело быстро, но Ричарду не терпелось продолжить свои исследования родительской жизни. С помощью этих записей он надеялся лучше понять своего отца. Его скрытность порой пугала. В тридцать пять лет, когда Ричард получил собственный запас уроков жизни, он хотел разобраться в собственном отце и матери как личностях, как молодой семейной паре. Своеобразие Мета, как человека не уступало самому изощрённому преступнику в мире. Собственный сын иногда не знал, что можно ожидать от отца в тот или иной момент. Как когда-то заметила сама мать Ричарда Джеки: «Мет — человек и мужчина в одном лице. Почему я говорю так, да потому что эти два понятия очень часто существуют по-отдельности. Мой муж настоящий только в критический момент жизни, когда что-то не так, что-то тревожит его. Я миллион раз приходила в состояние жуткой истерики. Я могла кричать, плакать, биться в истерике, задыхаясь от собственных нервов. В такой миг Мет по-настоящему боялся потерять меня. Он прижимал меня, целовал, говорил множество прекрасных слов, извиняясь и клянясь во всём, что только было можно. Я, признаюсь, я любила его такого больше, чем обыденного и порой далёкого от меня. Здесь он был человеком. Мужчиной — наедине со мной, ночью, где только я и он, в объятиях страсти и любви. Иногда мы не могли остановиться от собственных чувств, забывая о благоразумии. Но это молодость, которая подвержена действием гормонов. Это вполне нормально! Если бы не одержимость друг другом, возможно, у нас не было такого замечательного мальчика как Ричард. Все проблемы, нервы, усталость — это стоило того».

Войдя в дом, Ричард взглянул на отца. Он был угрюм, но в целом внушал доверие. Стол сегодня был скудноват. Никаких излишеств. Причина крылась в настроении повара. Еду обычно готовил отец. Он не давал возможности помочь своему сыну в этом деле. Наверное, Мету хотелось как можно лучше позаботиться о своём чаде, заменив ему мать.

— Когда приедет Линда?, -неторопливо промолвил отец.

— Обещала завтра.

— Куда теперь направитесь?

— Ты же знаешь, наша работа — постоянные переезды с места на место.

— Ты уже не так молод, чтобы колесить по миру. Пора где-то осесть. Да и семью уже давно пора создать. Мне было двадцать семь, когда ты появился.

— Я подумаю об этом на досуге. Обещаю, — недовольно ответил Ричард.

— Ричард, я не принуждаю тебя ни к чему. Но и ты меня пойми. Я стар, а ещё не видел ни одного внука. Больше ждать мне их не от кого.

— Кто же в этом виноват? А?

Отец замолчал. Казалось, его обидели слова Ричарда. Но затемон вновь заговорил.

— Я поступлю не правильно, если и сейчас буду молчать. Я практически ничего тебе не рассказывал о матери. И это только моя вина. Наверное, мне просто было больно вспоминать что-то о прошлом.

Ричард замер от слов отца. Он сам помнит, как миллион раз расспрашивал отца о матери, но он молчал. Порой казалось, что жизнь мамы была столь ужасна, что отец нарочно не говорит о ней.

— В своё время я сам не захотел больше детей. И это обстоятельство убивало Джеки.

— Почему же ты не хотел?

— Мы были молоды, и хотелось пожить ещё и для себя. Тем более ты уже у нас был. А второго ребёнка — это тяжело.

— Что тяжелого? Не понимаю!

— Поймёшь, когда будут собственные дети.

— Надеюсь.

— Ты тяжело нам достался. Первые полтора года мать и я не отходили от тебя ни на шаг. Я, как мог, помогал ей, но необходимо было зарабатывать деньги.

— Ясно. Я был ужасен, — иронично сказал Ричард.

— Ты был неугомонным ребёнком. В роддоме у тебя случился вывих левой ручки, и ты долгое время не мог успокоиться. Много болел. Тебя постоянно что-то мучило. А надоедливые врачи разводили руками. Твоя мама часто плакала. Её словно добивали все доводы медиков о тебе. Да и ей самой было тяжело. Я чуть не потерял её …. Тогда в роддоме.

— В каком смысле? Не потерял?

Отец застыл. Он внезапно замолчал, словно боялся произнести лишнее слово. Его затрясло от собственных воспоминаний. Но затем он продолжил:

— У неё остановилось сердце вовремя родов. Врачи достали тебя. Всего синего, с пуповиной на шее. А мама перестала дышать.

— Почему ты мне об этом не рассказывал?

— Твоя мама мне сама ничего не говорила. Я узнал гораздо позже об этом случае.

Наступило вновь молчание. Оставшиеся полчаса Ричард и его отец провели в безмолвии. По окончанию ужина, Ричард удалился к себе в комнату. Он ожидал приезд своей девушки Линды. Они — два известных репортёра, колесившие по миру в поисках сенсаций. В свой сравнительно молодой возраст они добились больших успехов и не нуждались в какой-либо помощи со стороны. Обеспеченные деньгами, работой и жильём, их пик карьеры уже давным-давно наступил. Пришла пора задуматься о личном спокойствии и счастье.

Ричард вновь взял в руки отцовскую тетрадь. Он решил прочитать страницу наугад, которую он откроет первую. Раскрыв середину тетради, он начал читать.

5 февраля

Сильная стужа, окутавшая всё вокруг, не давала покоя Джеки. Ей становилось плохо при каждом скачке погоды. Сильные головные боли и слабость не давали ей возможность полноценно работать и вести домашние дела. Приходя с работы уставшей за целый день, она падала на кровать и засыпала ровно на пятнадцать минут. Выдрессированная за эти два года женщина, уже знала, что ровно через эти пятнадцать минут наступит время идти в детский сад за сыном. Качаясь из стороны в стороны, она тихонько поднималась с постели, чтобы немного привести себя в порядок. Я приезжал домой по-разному. Мои бесконечно меняющиеся рабочие смены с утра до ночи тоже сказывались на моём организме. Хрупкая женщина брала многое на себя. Иногда она крутилась как белка в колесе, чтобы всё дома сделать как надо. Только спустя время я понял, что это порой тяжелее любой другой работы. А она успевала всё.

Джеки выбежала из дома вместе с детскими санками. Пурга, настигшая её посреди дороги, не давала ей разглядеть путь к сыну. Она отчаянно боролась со стихией. Наконец, добравшись до крыльца детского сада, она вошла внутрь. Умиротворение, царившее там даже пугало. Приближаясь к двери, за которой находилась ясельная группа её малыша, она почему-то разволновалась. Подняв свои глаза вверх, она который раз прочитала одну и ту же надпись на двери «Вишенка». За этой дверью слышался лёгкий визг детей. Открыв дверь, этот шум усилился. Было почти половина пятого, и маленький Ричард уже устал в ожидании своей мамы. Джеки приоткрыла дверь в группу, где играл её двухгодовалый сын. Она всегда с любопытством рассматривала его, когда он этого не знал. Он действительно был замечательным мальчиком. Игривая натура ребёнка с элементами озорства выделяли его на фоне остальных ребят. Маленькая щёлка, через которую Джеки смотрела на своё чадо, оставалась пока не замеченной. Ричард весело бегал по комнате, в которойбыло большое количество игрушек. Через левое плечо весела небольшая сумка. Он наматывал круг за кругом с этой чёрной сумкой и был очень счастлив.

— Здравствуйте, — послышалось сзади.

Это была миссис Линкольн, воспитатель Ричарда. Она откуда-то возвращалась с большими сетками.

— Вы за Ричардом?, — спросила она.

Джеки немного растерялась от внезапного появления миссис Линкольн.

— Да, я сегодня немного позже.

— Вы знаете, Ричард сегодня целый день играет в почтальона.

— Да, я вижу. Похоже, его забавляет носиться с сумкой.

— Он молодец.

Через минуту Ричард заметил появление матери. Её голос он мог различить среди тысячи. Он остановился и стал всматриваться в дверь. А затем резко побежал с огромной улыбкой на лице к двери. Он громко крикнул: «Мама!».

Обнимая сына, Джеки была очень счастлива. Её сердце колотилось всё сильнее, и дыхание немного сбилось от волнения.

— Мой маленький, как ты сегодня?, — произнесла Джеки.

Ричард что-то попытался объяснить своей матери детским непонятным языком, но она поняла каждое его слова и продолжала оживлённо беседовать с сыном. Одев ребёнка, Джеки потихоньку вышла из здания. Дорога домой пугала её. Ужасная погода, которую ей предстояло преодолеть вместе с маленьким сынишкой. Молодая мама усадила сына в санки, закрыв лицо малыша специальным колпаком. Медленно они начали движение. Время от времени порывы ветра были столь сильные, что колпак на санках просто срывало с ребёнка, и Ричард начинал кричать от ужаса, который творился на улице. Снег попадал в глаза, и малышу было очень больно. Щёки горели на ветру. Холод пронизывал всё тело. Джеки, замёрзшая как собака, маленькими толчками «допинывала» санки с ребёнком до дома.

Вернувшись домой по белому плену, Джеки как обычно занялась своим ребёнком. Ей предстояло охватить сразу много дел, ведь время не будит ждать, а муж приедет с работы поздно ночью. Замотанная стиркой и уборкой, женщина то и дело возвращалась к маленькому Ричарду. Переодев егоуже несколько раз и накормив вкусным ужином, у неё оставалось полчаса до сна, чтобы просто посидеть, пока маленький мальчик резво играл в гостиной. Рухнув на диван, она смотрела, как её сынишка катал то машинку, то залезал в игрушечный домик и весело выпрыгивал из него с криком. Когда вроде бы всё уже сделано дома, Джеки могла сесть и спокойно поужинать, но честно говоря, сил на это не осталось. Уложив озорника спать, Джеки привела себя в порядок. Несмотря на жуткую усталость, она все равно хотела хорошо выглядеть перед любимым человеком, который возможно даже не посмотрит на неё, когда вернётся домой с работы. Но это обстоятельство для неё было уже не важно.

На этом моменте запись заканчивалась и дальше шли даты в беспорядочном порядке. Ричард закрыл тетрадь и немного задумался. В голове он представлял прочитанное. Ему было жаль собственную мать, оказавшуюся в таком положении. «Наверное, у неё просто не было никакого выбора изменить жизненные обстоятельства. Не знаю, смог бы я так крутиться, чтобы выжить». Подумал про себя Ричард. Он, как обеспеченный человек, не совсем хорошо понимал, почему его отец и мать оказались в таких условиях. Он помнил, как отец добывал деньги, чтобы накормить себя и Ричарда, чтобы оплатить жильё, одеться и т. д. Ему было тяжело, несмотря на помощь бабушки и дедушки. Быть без жены с маленьким ребёнком– непосильная ноша для многих.

11 декабря

Запах её волос сводил с ума. Утопая в их роскоши, мне было очень спокойно. Нас не обременяло ничто. Есть только мы вдвоём. Я постоянно нуждался в ней, словно был болен. Эта жажда быть рядом порой доходила до безумия. Ещё ни одна женщина не сводила меня с ума как она.

Эта короткая запись отца явно была сделана в порывах страсти, влечения. Перевернувшись на другой бок, Ричард ещё раз перечитал эти строчки. Он подумал, может ли он сам испытывать тоже самое к Линде, с которой он уже так долго. Но он не мог ответить на данный вопрос. Затем Ричард вернулся к записи от 5 февраля. Ему ясно представилась жизнь её молодой матери. Испытывая жалость к ней, у него невольно смочились глаза слезами. Через несколько минут он открыл тетрадь вновь. Страница, на которую он попал, была дотирована десятым октябрём.

10 октября

Моя вечерняя смена скоро заканчивалась, и я засобирался домой. Девушка, которую я видел около месяца назад, не выходила у меня из головы. Вчера мы случайно столкнулись в местном магазине. Она стояла в очереди передо мной и брала хлеб. Она явно не замечала моего присутствия. А мне была приятна эта внезапная встреча. Она всё также хорошо выглядела. Лёгкий макияж в сочетании с простой одеждой. Я даже не заметил, что её потрёпанное временем пальто, ей совсем не шло. Мне казалось, моя незнакомка была великолепна. Наконец, расплатившись с продавцом, она невольно развернулась в мою сторону.

— Привет, — произнесла она мне.

— Привет, — сказал я в ответ.

Она вышла на улицу и тихонько побрела домой. Наш короткий разговор почему-то согрел меня в эту холодную осеннюю погоду. Схватив пачку сигарет с прилавка, я с улыбкой на лице выскочил из магазина. Я осмотрелся вокруг, но её уже нигде не было видно. Было обидно вновь так потерять её из вида, но язнал, что она помнит меня.

Приближался праздник в моём родном городке. Его день рождение, которое я как обычно со своими друзьями хотел отметить с размахом. Через неделю в субботу должны состояться праздничные мероприятия в честь основания нашего городка Томсона. С утра развлечения по большей части для детей: ярмарка-выставка, ярмарка-распродажа, карусели, езда на пони и так далее. Это конечно не моя стихия. Но я все равно заглянул на десять минут на городскую площадь. Скучная атмосфера вокруг вскоре должна была смениться на бурное гуляние местных жителей. Громкая музыка и спиртные напитки сделают постепенно своё дело. С восьми часов на площади не будет свободного места. Кто-то будет просто сидеть в стороне за столиком и попевать пиво, а кто-то ударится в танцы разной масти. От мало до велико — все будут здесь в этот вечер.

Серый день в этот праздник не предвещал ничего хорошего. Я не работал сегодня и был совершенно свободен. Побродив в одиночестве по площади, я не нашёл ничего интересного для себя. Вернувшись домой, я погрузился в сон.

Около половины девятого мне позвонил Чиз. Разбудив меня, мы собрались прогуляться, а по пути заглянуть к знакомым. Время шло медленно, и я понимал, что этот день был совершенно пустой. Спустя полчаса я уже решил отправиться домой, изрядно выпив спиртного. Немного пошатываясь, я вышел по узкому между домами проходу на площадь. Там было много людей, тех, кого я знал и кого видел впервые. Но среди них я сразу заметил приятное моим глазам лицо. Джеки, которую я так и не смог забыть с той первой встречи в кафе. Она была в окружении своих знакомых. В небольшой компании сверстников и людей старшего поколения она явно выделялась. Незатейливая девушка с длинными волосами. Она ритмично отбивала танец в такт музыке. Я замер. Мне захотелось понаблюдать за ней, словно я охотник, выслеживающий свою добычу. Знакомая мне компания молодых людей, проходя мимо меня, натянула на мою неясную голову ковбойскую шляпу. Но я не растерялся моему внезапному образу. Я весело начал вытанцовывать на окраине площади. Наверное, если мне не показалось, она меня заметила, но не подала виду. Медленная музыка, внезапно заигравшая со стороны, вселила мне надежду на медленный танец с понравившейся девушкой. Я видел, что пары Джеки не нашлось, и она танцевала с какой-то девушкой. Медленно подойдя к их женской паре, я спросил:

— Я могу вас пригласить на танец?

Наступила пауза. Но затем она молча подошла ко мне и положила свои маленькие ручки на мои плечи. Было понятно сразу, что она не умеет танцевать медленный танец, но её это обстоятельство никак не смущало. Она игриво вошла вновь в такт музыке.

— Привет, если ты меня помнишь?, — проговорил я.

— Не помню, — ответила она внезапно.

— Пить надо меньше!, — добавил я.

Джеки ничего не ответила, а лишь укоризненно посмотрела на меня, надув свои розовые губки.

Я знал, что она притворяется, будто не помнит меня, но я не стал это комментировать. Сбросив шляпу, я крепко её прижал к себе, ощутив невероятно тепло её молодого тела. Да, мне было это очень приятно и не хотелось выпускать из своих рук эту прекрасную девушку.

— Не так близко! Это уж слишком!, — воскликнула она, слегка оттолкнув меня руками.

— Я понимаю, но так ты мне меньше наступаешь на ноги.