Бесплатный фрагмент - Для тех, кому за…
Вневозрастные сказки-рассказки для молодых душой
Хрустальный коктейль
— Ой, девочки, сейчас будет дождь! — выкрикнул звонкий девичий голосок.
И тут же откуда-то из высокого поднебесья сорвался гром, грозно и оглушительно прогромыхал и закатился глубоко в лес. Вслед за громом обрушились струи тёплого отвесного дождя и с торопливым шумом застучали по земле.
— Девчонки, дождь!
Но было уже поздно: дождь быстро обогнал стайку загорелых девчушек и весело подбирался к палаткам летнего лагеря. И когда промокшие визжащие девчушки достигли желанного укрытия, дождь уже вовсю стучал по брезенту палатки. Девчушки сели в кружок и затихли, слушая шумливую перебранку струек дождя над палаткой.
— Люда, расскажи что-нибудь, — чуть слышно попросила одна из девчушек.
И сразу же круг девчушек, минуту назад похожий на мокрую стайку воробьев, ожил.
— Люд, выдай что-нибудь про цветы! Мы так любим твои рассказы про цветы!
Все выжидательно смотрели на девочку с голубыми, как незабудки, глазами. Но тут опять над палаткой заворчал гром, и девчушки снова нахохлились. Только та, к которой обращались, оставалась спокойной, и, немного помолчав, начала свой рассказ.
Лина
Когда-то возле большой старинной усадьбы был великолепный сад, в котором росло много прекрасных цветов. Их выращивал старый садовник, похожий на доброго волшебника, а может, он и в самом деле был волшебником.
В то памятное лето садовник вскопал ещё одну клумбу, хотя цветов в саду и так было предостаточно. Хризантемы, мальвы, гладиолусы росли здесь непроходимыми островками. Всё в том саду цвело и благоухало круглые сутки. Недолго чернела и эта клумба. Вскоре и она защетинилась зелёными росточками, потом на ней появилось множество ярких цветов, и среди них — красавчик и балагур Пион. Он был приветлив со всеми цветами: улыбался Розам, подолгу шептался с Мальвой, многозначительно перемигивался с Хризантемой, был со всеми весел, и все были в восторге от него. А недалеко от красавца росло то, что по сути дела не должно было здесь расти, — Незабудка, скромный лесной цветок. Наверное, так происходит встреча, после которой говорят: это была сама судьба. Вот и Незабудка выросла там, где её посеял ветер. Увидев однажды Пиона, она влюбилась в него. Ах, как она завидовала тем, кто звёздным вечером пьёт хрустальный коктейль — терпкий коктейль, настоянный на пахучих травах, чистый как утренняя роса. Этот коктейль пьют только на пару с возлюбленным. Тот, кто пил его вперемежку с первыми поцелуями, знает, как он кружит голову. Утрами Незабудка была словно в полусне, вечерами же задыхалась в счастливых грёзах. Ну а Пион… Пион даже не знал о существовании Незабудки. Он весело проводил время, упиваясь своим успехом, и, наверное, так бы никогда и не узнал о ней, если бы не тот знойный день.
В то утро садовник отлучился куда-то на целый день, предоставив цветы жгучему солнцу, и к полудню на клумбах уже не было ни одного весёлого цветка. Незабудке невыносимо было видеть, как тяжко её возлюбленному, как пустой взгляд его прекрасных карих глаз бессмысленно блуждает, ни на чём не задерживаясь, как он равнодушен даже к лёгкому ветерку, что ласково треплет его роскошную шевелюру.
— На, возьми, испей, — осмелилась Незабудка и протянула Пиону свою голубую чашу, в которую собирала утренние росы, чтобы настоять на каплях росы заветный коктейль.
— Это ты мне? — спросил Пион и зашевелил тычинками. — Ты откуда такая? — поинтересовался он, отпив глоток.
— Я здешняя, — откликнулась Незабудка, замирая в ожидании заветных слов «А теперь испей ты!». Но желанных слов она так и не услышала, а чаша была уже опустошена.
— Приглашаю тебя на коктейль, — сказал он с такой лёгкостью, какая была присуща только ему.
О, разве можно сравнить ожидаемое со сказанным?! Пион пригласил её на хрустальный коктейль!!! Незабудка закружилась в счастье и вытянулась из травы, расправив свои голубые лепесточки. Она перестала бояться жгучего солнца и раскалённого неба. Ей ничего не страшно: ведь она же устойчивый к невзгодам полевой цветок и в ней самой есть капелька голубого неба. И — самое главное! — её пригласил на коктейль сам Пион, её возлюбленный!
Наступил вечер, и всё цветущее общество собралось на хрустальный коктейль. Пришла и Незабудка. Встав в сторонке, она огляделась: у всех в бокалах сверкал коктейль, сидели счастливые пары, и в центре, словно на Олимпе, её возлюбленный. Он играючи отпивал по глотку из каждой переполненной чаши, а ему подносили и подносили их.
И напрасно ждала Незабудка, что возлюбленный и ей преподнесёт заветный бокал. Он, увидев её, лишь слегка поклонился. Весь вечер она пребывала в каком-то пьянящем сухом угаре. Мелькали у неё перед глазами цветы, соцветья, листья, стебли и руки-веточки с наполненными и опустошенными бокалами. Все пили, веселились, улыбались, смеялись. И никто не предлагал ей выпить заветного коктейля.
И она никому ничего не предлагала: ведь всё, что у неё было, она уже отдала. Незаметно душный вечер перешёл в ночь. Незабудка, вернувшись к себе, повалилась на траву, и мягкая земля клумбы показалась ей камнем. Лёжа, обессиленная, ничем не прикрытая, она уже не сознавала, что целый день у неё не было ни капельки воды. Поэтому, когда утром над садом взошло жгучее солнце, её быстро сжег первый зной.
* * *
Рассказ окончен, все молчат, а над палаткой всё ещё шуршит дождик. И этот дождик, наверное, слышится девчушкам причудливой симфонией земной жизни…
Запоздалый вальс осени
…И почему это должно было произойти в маленьком печальном дворике? Не потому ли, что в этот таинственный уголок редко заглядывало солнце, и уже к середине августа на деревьях появлялась жёлтая листва, а асфальт вечно не просыхал от дождевых луж. Редкие прохожие, попадая в этот мрачноватый дворик, зябко передергивали плечами и спешили поскорее удалиться.
Давно нет уже этого дворика, он остался там, в прошлом. Теперь туда от нас уходят наши обиды и радости, несбывшиеся надежды, и ещё то, о чём мы не желаем вспоминать, да ещё наши первые любимые, которых мы почему-то всегда торопимся забыть.
А тогда… Тогда был просто вечер, последний вечер лета. Большие, влажные звёзды августа, срываясь, падали в тёплые травы. Всё и всех скрыла тогда эта ночь. И только этот странный дворик нарушал гармонию ночи. Из глубины дворика вырывался вальс, он то исчезал в глубине пластинки, то снова рвался ввысь, тревожа ночь. Видимо, пластинку очень часто крутили. Через несколько минут этот вальс, наверное, затих бы, если бы во дворик не заглянула рыжая немолодая женщина — Осень. Она подошла, прислушалась и пошла в глубь дворика, туда, где играла пластинка.
— Как хорошо, что вы пришли ко мне на вальс! — вдруг раздался возле неё звонкий юный голос.
И тут женщина увидела молодого человека. Это был сам Август!
— Ну что вы, я здесь совершенно случайно, я просто услышала музыку, — стала оправдываться женщина, нервно сжимая пальцы своих усталых рук.
— Не стесняйтесь, это же вальс! А вальс подходит любой женщине в любом возрасте.
Женщина даже не успела ничего ответить, как вихрь вальса подхватил её и вознёс над спящим обыденным миром. Вальс словно вырвался из старой пластинки и закружил эту ночь. Земля, небо, деревья, звезды, дома — все поменялось местами и закрутилось в этом вихре. А у женщины словно горб свалился с плеч — горб, сложенный из прожитых лет и накопившейся усталости, — и она вновь почувствовала себя молодой, лёгкой, полной жизненных сил. Тут она осмелилась поднять на мужчину глаза — и адским огнем полыхнули её щеки: на неё пристально и внимательно смотрели его чёрные бархатные глаза. И ей захотелось прямо сейчас утонуть в любви, спрятаться в этом спокойном бархате чёрных глаз. Но она только бессильно уронила голову на мужское плечо и подумала: милый, что ж ты так запоздал?
A вальс неистовствовал над спящим миром. Но вот его темп стал замедляться и перешёл в плавный ритм. Необычная пара наконец-то коснулась земли. Женщина оторвалась от мужского плеча и буквально без чувств повалилась на ветхую скамейку, уронив свою рыжую голову на обнаженную руку, и задремала с полной хмельного вальса головой. А молодой Август, сделав несколько шагов, растворился в темноте последней летней ночи. Пластинка жалобно всхлипнула и смолкла. И на неё упал осенний лист.
А утром, когда солнце на минуту заглянуло в этот дворик, женщина проснулась, огляделась, и не поверилось ей, что прошедшей ночью здесь неистовствовал вальс. Она обвела взглядом неприветливые серые стены домов, обшарпанную скамейку, на которой она спала, да ещё рядом стоял чей-то выброшенный, разбитый патефон с треснутой пластинкой. Она зябко повела плечами: неужели именно здесь она кружилась в вальсе?
— Да, здесь всё так и было в прошедшую ночь. И сейчас у тебя горчинка в груди, а всё потому, что тебе снова хочется сладкого бабьего лета, — вдруг заговорило в груди её сердце.
— Да, мне снова очень хочется сладкого бабьего лета! — призналась самой себе, пряча усмешку в ладони, рыжая женщина — Осень.
Веснянка
Крепко ещё спит сибирская тайга под жгучей шубой снегов. Всех разогнал мороз трескучий по своим норам, дуплам да берлогам. А тем, кому некуда спрятаться, худо в зимней тайге. И не смилостивится мороз, важно ходит он по лесу и подправляет сугробы, тронутые настырным солнцем. И слышно только, как потрескивают заиндевелые деревья. Да серебряный месяц с небес стелит свою светлую дорожку на эти великолепные снега. Бежит, пробивается эта дорожка в самую глушь тайги, туда, где утонула в пышном сугробе убогая сторожка. И хотя её замело по самую крышу, всё равно видно, как светится в сторожке оконце. Это коротают зимнее время Веснянка и её старая нянюшка.
Вертится перед ледяным зеркалом Веснянка, все ларцы с драгоценностями пооткрывала. То одну нить ледяного жемчуга возьмёт и капризно глянет в чистый лёд-зеркало, то другую нить — всё перебрала! Да только почему-то в тот вечер никакой жемчуг ей не подходил.
Потом было примерено самое любимое ожерелье — из тонюсеньких льдинок — словно чистый горный хрусталь нанизан на нитку. И у самой Веснянки две таких же льдинки в глазах застыли. И опять всё ей не то! Вот уж и заветный ларец открыт — в нём хранится дорогой венец. Из крепчайшего льда этот венец — заморожен самой лютой стужей, кован всеми сибирскими морозами, гранён и отшлифован шальными ветрами. Примерила его Веснянка на голову — грандиозно! А у самой в лице ни капельки тепла, лишь две ледышки в глазах холодно искрятся. И снова её что-то не устраивает. Заглянула ещё раз в ларец и узрела там белую блестящую ленту.
— Ой, нянюшка, что это? Какая необыкновенная лента! — восхитилась Веснянка.
— Ох, батюшки! — всполошилась старушка. — Я совсем забыла строгий наказ матушки-метелицы. Эту ленту я должна вплести в твою косыньку, голубушка моя, в самый последний вечер первого весеннего месяца.
— Скажи, а зачем мне надо вплетать эту ленту? Скажи, а то не дам вплести! — передёрнула плечами Веснянка, разглядывая белоснежную ленту, на которой вился причудливый узор из лёгких снежинок, словно лента была соткана из зимнего забвения.
— Присядь-ка, милая, и я расскажу тебе всё, о чём сама знаю, а заодно и ленту вплету, — уговаривает нянюшка Веснянку. Присела Веснянка у ног нянюшки, и та начала свой сказ: — Ворожила матушка-метелица на таёжном озере, и привиделось ей, что в Веснянкину косу надо обязательно вплести снежную ленту, чтоб охладить горячую головушку девицы. А иначе случится беда.
— Какая беда, нянюшка? — насторожилась Веснянка.
— Да говорят, будто бы глянет однажды в наше оконце светлоокий принц, и убежит Веснянка за ним из своей сторожки.
— А для чего ему глядеть в наше оконце? — пожимает плечами Веснянка.
— Чтоб влюбиться в тебя, — улыбнулась нянюшка. — А чтоб влюбиться, ему надо сначала тебя увидеть.
— А как зовут этого принца, нянюшка? — не унимается Веснянка.
— Март… — тяжело выдохнула нянюшка это имя: сердцем чувствовала она, что грядёт беда, что плохо придётся непокорной Веснянке.
— Ах, нянюшка!..
Вскочила Веснянка и так тряхнула головой, что не удержался венец на её голове и в последний раз, сверкнув миллиардом искр, рассыпался навсегда. Веснянка прыгнула за порог и исчезла в таёжной темени. А снежная лента так и осталась в заботливых руках старой нянюшки.
Веснянка, как была босая, так и побежала, не оглядываясь, по обманчивой дорожке серебряного месяца — так не терпелось ей увидеть светлоокого принца по имени Март. Долго бежала она, а когда наступило утро, присела Веснянка отдохнуть на полянке.
— Ну где же ты, принц? Тот, кто хочет в меня влюбиться? — зашептала она. — Как мне хочется поскорее тебя увидеть! — И, обессиленная, заплакала, положив усталую голову на колени.
Спустя некоторое время то место, где сидела Веснянка, оттаяло, а её светлые девичьи слёзы проросли робкими подснежниками.
Спешит девица в поисках светлоокого принца, а за ней преданным псом бежит первый весенний ручей, ластится, лижет своим холодным языком её голые пятки, подслушивает ночами Веснянку в бреду, а днем всему свету рассказывает про её грёзы. И тянется за ними сумятица, которая, как дурман колдовской, тревожит живые сердца, торопит уставшие птичьи стаи, проникает в человечьи души, рождая в них сладкую грусть и напоминая, что настало святое время любви. И нет теперь в глазах Веснянки льдинок, в них уже оттаявший таёжный омут плещется. И бежит она, торопится, и невдомёк ей, что надо остановиться и подумать: где же всё-таки её суженый. Впереди? И она его вот-вот догонит? Или он уже далеко позади неё остался, а она проскочила мимо?
Эх, не успела старая нянюшка остудить снежной лентой горячую головушку Веснянки! Не успела…
В поисках синей птицы,
или Сага о первой любви
Посвящается Владимиру Валову
И вот снова в доме зажглось окно. И высветилось в холодную синь осеннего вечера два сплетённых силуэта: женская головка, безвольно склоненная на мужское плечо, и очертания тонких девичьих рук, обнимающих широкий мужской торс. И такое вот сплетение силуэтов хорошо подчеркивало мужское упрямство. Два тёмных силуэта на фоне тёплого электрического света.
— Прошу тебя, не уезжай! Неужели мы только для того и встретились, чтобы расстаться? Я без тебя ни одной минуты не проживу, я не хочу без тебя жить, понимаешь, не хочу! Я люблю тебя, неужели это так мало значит? Я не хочу снова туда, где тебя нет. Ведь ты нашёл меня среди миллиардов людей! Если ты исчезнешь, меня здесь уже ничто не удержит, мне никто, кроме тебя, не нужен… — Она говорила это, а сама чувствовала, что на каждое сказанное ею слово в ответ в нём росло это злосчастное упрямство.
— Ну что ты, успокойся, всё будет хорошо. — Он легонько прижался щекой к её душистым волосам. — Мне обязательно надо ехать! Ты у меня единственная, и я должен привезти тебе заветную птаху: ту самую синюю птицу, что приносит счастье. И у нас с тобой будет большое надёжное счастье до конца наших дней. Только не туши свет в своём окне — этот свет будет для меня искоркой спасения на случай неудачи.
* * *
И вот уже окно любимой скрыли осенние дожди, затушевал январский снегопад, завалила сугробами свирепая вьюга, а потом отдалила весенняя распутица.
И вот, когда уже последняя надежда безнадежно потонула в усталости, а ожидание превратилось в невыносимую пытку, мучительная дорога наконец кончилась. Поздним вечером мужчина вошёл в город, где обитала синяя птица счастья. Вспомните, что вы чувствуете, когда усталым путником входите в незнакомый город. Вам, наверное, хочется поскорее встретить жителя этого города. И он, конечно же, встречается. Вот и нашему герою, отправившемуся за синей птицей и таки достигшему города, где она живет, шёл навстречу запоздалый прохожий.
— Милейший, — обратился к нему мужчина, — скажи, пожалуйста, где у вас тут находится сад, в котором вьёт гнездо синяя птица?
— Если ты въехал в наш город через западные ворота, ты должен был видеть всё то, что осталось от него, — ответил прохожий.
— Да, я въехал именно через те ворота, но никакого сада я там не видел. Там вообще ничего нет за исключением двух покалеченных деревьев.
— А это и есть наш бывший сад.
— Так где же тогда синяя птица, что дарит людям счастье?
— И ты тоже за ней? Нет у нас больше этой птицы.
— Как это нет? Где же она?
— Ты тоже веришь, что такая птица существует? Птица, которая выложит тебе на ладонь готовое счастье?
— А как же, про эту птицу весь белый свет знает!
— Да, большая глупость долго живет. Был когда-то у нас сад, в котором жила синяя птица — она дарила гармонию людским сердцам. Но кто-то спутал эти два понятия — гармонию и счастье. И люди обезумели. Сначала они захотели приручить к себе птенцов синей птицы. Но, попав в людские руки, птенец синей птицы быстро погибал. Долго оплакивала синяя птица своих птенцов, и плач её был похож на плач человеческой матери. Но людям и этого показалось мало. Озлобившись от своих неудач, они решили добраться до самой синей птицы. Это они вырубили все деревья, чтобы было легче поймать синюю птицу. И когда уже осталось два последних дерева и толпа окружила их, синяя птица взмыла ввысь, утонув в небесной синеве. И с тех пор никто этой птицы больше не видел.
— А мне так хотелось подарить синюю птицу моей любимой!
— Лучше сделай так, чтобы в сердце твоей любимой не свила своего гнезда непуганая птица-печаль. А чтобы увидеть синюю птицу, не надо далеко ехать, надо просто распахнуть ладони синему небу и терпеливо ждать — может быть, и поверит твоим ладоням синяя птица…
* * *
И вот снова замелькали города, сёла, перепутья дорог… Обратный путь всегда кажется короче. И настал вечер, когда окно в доме снова высветило два силуэта: широкую спину мужчины, заслоняющую хрупкую фигурку женщины, излучающую умиротворение в тёплом кольце любимых рук.
Во всем виновата луна
Гарик вернулся с работы домой в одиннадцать вечера — жутко уставший и в скверном расположении духа. Работает он на областном телевидении, монтирует социальные сюжеты, и не то чтобы не любит свою работу, напротив, даже не мыслит себя без нее, но иногда его так «достают», что жизнь не мила. Не зря ведь подмечают, что телецентр здорово смахивает на сумасшедший дом: суета, беготня, нервозные летучки у начальства, где и это не так, и то не эдак. Да и сюжеты порой отвратные: то жуликоватый чиновник, который врет и не краснеет и сыплет направо-налево заведомо невыполнимыми обещаниями, то дотошный психолог, лезущий в душу и расковыривающий старые раны, то самоуверенный сексолог, сально поучающий как стать гигантом большого секса. За день можно так вымотаться, что, кажется, будто не монтаж делал в аппаратной, а мешки разгружал на товарной станции.
Зайдя в квартиру, Гарик сразу же захотел рухнуть в кровать и заснуть — под привычную беготню своих четверых разномастных кошек, которых сердобольно приютил котятами в разное время: двух притащила детвора, одного подбросили под дверь, а последний сам подполз к Гарику прямо на улице. Гарик был страстным кошатником, кошки ему не мешали, не раздражали, и им многое прощалось. И они все вместе — Гарик и четверо хвостатых — отлично сосуществовали в однокомнатной квартире, и им не было тесно. Однако едва Гарик осуществил свою мечту — свалился в желанную постель и вдавил голову в мягкую подушку — сон как рукой сняло. Какое коварство! Ведь Гарик целый рабочий день, весь тяжелый понедельник, мужественно боролся со сном в телецентре. Причем тщетно: вконец обессилев, уронил голову на клавиатуру компьютера и задремал. В этой позе его и застукала начальница:
— Так, Макаров! Вот как работаешь, так и будешь получать деньги. Ты почему-то частенько стал путать рабочее место с личной спальней, — рыкнула она на Гарика и грозно приказала: — Чтоб до конца смены все видеосюжеты были сверстаны!
И Гарик послушно все смонтировал. До конца смены, конечно, не успел, пришлось задержаться, потому что хмельными глазами он, считай, ничегошеньки не видел перед собой. Будь проклята эта водка, негодовал он. И кто додумался продавать ее в выходные? Хотя накануне, в воскресенье, сей гражданин, то бишь Гарик, сорокапятилетний мужик с расплывающейся лысиной, продолжая культурное проведение очередного уик-энда с корешами, пил ее, родимую, не морщась и не хая.
И вот, едва он вдвинул голову в подушку, почему-то, как назло, вспомнил уничижительные слова своей начальницы. И сразу же расхотелось спать. Ну ни в одном глазу желанного сна! Гарик прислушался: тишина… Даже кошки притихли, что с ними случалось чрезвычайно редко. Гарик стал думать, как же ему все-таки уснуть и выспаться, завтра же на работу. Он схватил подушку и сжал посильнее. Потом захотел выдернуть подушку из-под головы и забраться под нее. Но передумал: так можно проспать звонок будильника. А уж опоздать на работу при церберше-начальнице, которая неизменно приходит раньше всех… Повертевшись туда-сюда и вконец скомкав одеяло и измяв простыню, он решил мысленно представить пустыню, по которой нескончаемой вереницей не спеша бредут покорные верблюды. Гарик закрыл глаза — и вот она, пустыня! Крутые темные барханы, черное бархатное небо, россыпь звезд до самого горизонта и огромная круглая луна. И вот уже потянулась вереница верблюдов. Раз верблюд, два верблюд, три верблюд… Как хорошо и спокойно в ночной пустыне, подумал, засыпая, Гарик.
* * *
Вскоре в окне действительно засияла луна, причем огромная и круглая — полнолуние. И все Гариковы кошки, словно по команде, сошли с ума: с ярко горящими глазами они бешено летали по комнате, со свистом рассекая воздух — вжик! вжик! — и выделывали немыслимые и противоречащие закону гравитации фантастические пируэты. Если бы Гарик проснулся, то решил бы, что его жилище атаковали неземные пришельцы. Но когда луна спряталась за штору, сумасшедший лунатизм кошек стал постепенно иссякать. Одна из них сейчас сидела, раскачиваясь, на люстре, другая стояла на шифоньере, упираясь передними лапами в стену и раздумывая, стоит ли залезть на потолок, а две повисли на ковре — прямо над физиономией хозяина. Все бы ничего, не в первый раз кошки так зависают на ковре. Но сегодня то ли ночь необычная, то ли луна с особо сильным магнетизмом, то ли кошки еще не отошли от своего безумия. И вот в жуткой тишине хозяин, не ведая о кошачьей диспозиции, вдруг всхрапнул громче обычного. Кошки, повисшие на ковре, вздрогнули и, не удержав равновесия, со всего маху шмякнулись на физиономию Гарика, инстинктивно выпустив цепкие когти. И тут же, вскочив на лапы и развернувшись, опасливо сиганули в разные стороны.
В эту минуту на бедного Гарика со всего неба разом обрушились все звезды из его доброго сна, впиваясь ему в лицо своими острыми лучами. Гарик дико взвыл, закрыв лицо руками, и проснулся от невыносимой боли и с пылающим лицом. Ничего не понимая, он долго искал в темноте выключатель, а когда нашел, включил свет и уставился в зеркало, то вместо своего лица увидел красную расцарапанную рожу, а из рассеченной нижней губы струйкой бежала кровь.
— Кто? Кто это сделал? — прохрипел Гарик, медленно обводя глазами комнату, но в данный момент в ней никого не было кроме него самого. Кошки благоразумно смылись. Впрочем, и в их отсутствие нетрудно было вычислить авторов содеянного. Гарик не особенно рассердился на своих питомцев, а когда глянул в окно, то даже нашел им оправдание — ясно, что луна сподвигла их на боевые действия.
Однако раны надо обработать чем-нибудь обеззараживающим. Вряд ли кошки помыли лапы прежде чем нанести хозяину режущие удары. Гарик побрел на кухню и порылся в домашней аптечке. Так и есть: в холостяцком хозяйстве ни йода, ни зеленки, ни стрептоцида. Только таблетки от головной боли да активированный уголь.
Гарик глянул на часы — уже восемь, а в девять он должен быть на работе! И какой прием его там ждет… И как объяснить кошачью роспись на физиономии… И телецентр небольшой, все друг друга знают… О-о-о-о-о…
И Гарик, обхватив голову руками, в отчаянии упал на колени.
* * *
Ровно в девять запыхавшийся Гарик появился в аппаратной. Эффект его появления был потрясающим! Сотрудники запинались, приветствуя Гарика, округляли глаза, вскидывали брови и многозначительно хмыкали. А одна молоденькая пигалица спросила в открытую:
— И с кем это ты так страстно целовался? — Да еще съязвила: — Не иначе как она мастерство на тебе оттачивала.
Поначалу Гарик старался избегать любопытных взглядов сослуживцев, но те досаждали, и он робко пробормотал нечто свежесочиненное про необычно проведенный романтический вечер при свечах. Не признаваться же коллегам во вчерашнем позорном похмельном состоянии и вероломном нападении кошаков?
— Слушай, колись, а с кем это ты такой остросексуальный вечерок провел? — подсел к нему сосед по аппаратной. Тут и остальные, снедаемые любопытством, присоединились к допросу, однако Гарик достойно ответствовал, что настоящие мужчины никогда не выдают своих женщин. Тогда разговор переключился на обсуждение качеств Гариковой сексуальной партнерши.
— Вот ненасытная стерва! Эка закусала и зацарапала тебя! Обычно бабы после бурной ночи на спине такие автографы ногтищами оставляют, а эта — прямо на лице! Видать, совсем оголодала!
И пигалица тут как тут:
— И как это твоя голодная мадам не съела тебя со всеми потрохами? — А сама принялась внимательно изучать узор царапин на Гариковом лице, не иначе как запоминала, где надо оставлять следы. Потом украдкой и со вздохом оглядела свои куцые обгрызенные ногти — явно прикидывала, как отпустить или нарастить их и какой сделать маникюр.
Тут Гарик не выдержал напора вопросов и комментариев, и его понесло. А подстегнуло его фантазию то, что уж очень болело и чесалось воспаленное лицо. Гарик, подбадриваемый восхищенными взглядами и восторженными междометиями, разливался соловьем про страстные поцелуи и объятия зрелой опытной женщины, и про то, как долго она его хотела и как давно ждала, не решаясь признаться в своих пылких чувствах. И как она на него набросилась… И какая божественная была ночь…
Какое счастье, что в Гариковом доме не нашлось йода и зеленки — ведь смазанная йодом и зеленкой физиономия уж никак не ассоциируется с любовными страстями.
В аппаратную, казалось, сбежался весь телецентр — послушать любовную историю Гарика. Даже те, кто отработал ночную смену и должен был уже уходить, направлялись не к выходу, а к Гарику. А в довершение выплыла из своего кабинета Гарикова начальница: шумно охала, слушая его вдохновенные сочинения на сексуальную тему, и возмущалась, что это приключилось в понедельник, начало рабочей недели, а не в выходные, как положено.
— Да… Не перевелись еще страстные женщины… Везет же тебе, Гарик! И чего она в тебе нашла? — дивились мужики, с завистью и уважением глядя на Гарика.
— Так вчера же было полнолуние! — вдруг вспомнил кто-то, и все хором заголосили: — Ну разумеется, это все луна! Гарик, твоя пассия вошла в такой раж из-за луны! Это луна на нее так подействовала! Это луна виновата, что твоя дама увлеклась и всего тебя искусала и исцарапала!
Пигалица скептически заметила, что луна светила для всех, а страстные ласки почему-то достались исключительно Гарику, но для себя сделала вывод, что полнолуния нельзя упускать, потому что полная луна пробуждает что-то особенное и в мужчинах, и в женщинах. И многие про себя мечтательно подумали то же самое.
А Гарик заключил: что правда то правда — во всем виновата луна, будоражащая как людей, так и кошек. Такая вот загадка полнолуния…
Ох уж эта луна…
Шикарная баба4ка
Посвящается моему другу
Ю. Янкову
Аннушка открыла дверь своей квартиры и облегченно вздохнула, присев на банкетку в прихожей. Лифт не работает, а как-никак девятый этаж. Это вон ребятня носится по лестницам не зная устали, а ей уже под пятьдесят, ноженьки не носят, как бывало в молодости: птичкой порхала, любой этаж не проблема. Иной раз взбегала наверх, не дожидаясь лифта. Впрочем, насчет ног, это она так, к слову, для солидности, а в действительности ноги у нее вполне здоровые и даже красивые, дай Бог каждой иметь такие стройные ноги на исходе пятого десятка. Вздохнув еще раз, Аннушка проворно сбросила модные сапожки на толстой платформе, сняла пальто, и, оставив магазинные пакеты в прихожей, прошла в залу.
Торопиться было некуда. Странно как-то — при наличии полноценной семьи в День рождения остаться совсем одной: муж на сутках, сейчас на работе, сын в другом городе учится, дочка выскочила замуж за военного и уехала с ним, вестями не балует, не до родителей ей сейчас. Ой, да ладно скрипеть! Аннушка, притворно надув щеки, плюхнулась в кресло и подумала о бутылке шампанского в пакете. Но, в конце концов, не пить же ей в одиночку это шампанское? Она нашла завалившийся пульт от телевизора, наугад щелкнула кнопкой и закрыла глаза. Под бормотание телевизора чуток вздремнула, и сквозь дрему на нее вдруг нахлынуло давно забытое тепло, которого ей так сейчас не хватало. И это ее напрягло. Она прислушалась к бормотанию телевизора и начала разбирать отдельные слова.
— Мы наблюдаем, как городские чиновники претворяют в жизнь данные народу обещания отремонтировать дороги и пустить дополнительный транспорт, туда, где его не хватает в час пик. И даю слово, мы доведем это дело до конца.
— А вот когда засыплют выбоины на асфальте по Малой улице? Этот вопрос нам задает по телефону Геннадий Воронов.
Ну конечно же, это идет переда «Встреча на бис» в прямом эфире. Однако не передача ее так напрягла — голос! Мужской голос отвечающего на вопросы телеведущей. Где-то она уже слышала его, а может, даже и знала когда-то этого мужчину. Мужчина! И в Аннушкиной голове сверкнула молния. Она, подпрыгнув на кресле, уставилась в телеэкран. Там в данный момент говорила телеведущая. Аннушка терпеливо ждала. И вот камера перешла на приглашенного в телестудию гостя. Бородатый мужчина, немного полноват, его показали сначала боком, потом телеоператор сменил ракурс, и на Аннушку глянули до боли знакомые глаза. Да, это были глаза Сергея. Он что-то еще говорил, но Анна не воспринимала слов. Она подошла к окну, горячим лбом коснулась оконного стекла, и память тут же услужливо начала крутить киноленту прошлых лет…
* * *
Она была 25-летней женщиной, когда муж оставил ее. Полтора года всего прожили с ним. И бездетно — муж не хотел. Ох, как же обидно было ей, ведь все вроде шло по правилам. Первый поцелуй с этим мужчиной, первая брачная ночь, всю невинность и чистоту девичества преподнесла ему как на блюдечке с голубой каемочкой. А он — сволочь! Лишь в медовый месяц проявлял к ней интерес, будто заглянул в нее, увидел, что там внутри, взял, что полагалось по статусу мужа, и охладел к ней. А потом и вовсе затребовал развод в связи с необходимостью вступить в новый брак. Что должна чувствовать женщина в ее положении? Да, сначала проливала горькие слезы, слыша за спиной язвительные толки соседок, мол, такого завидного мужика удержать не смогла. Чувствовала себя ущербной: все с мужьями живут и детей имеют, а у нее все вышло так бестолково.
Аннушка была щупленькой, личико худенькое, большущие наивные глаза, и ее запросто можно было принять за девочку-подростка, несмотря на то, что прожила уже четверть века. Наверное, и Сергей воспринял ее такой. Он появился в их доме недавно, поселился с родителями тремя этажами выше и однажды увидел, как она, нагруженная сумками, открывала тугую дверь подъезда.
— Давай помогу! — услышала она голос за спиной и, оглянувшись, увидела здоровяка. Пока она разглядывала его, тот ухмылялся на ее взгляд, но как-то беззащитно. Да никто бы, не знавший Сергея, не мог и подумать, что это всего лишь ученик одиннадцатого класса. По внешности ему можно было дать лет двадцать с гаком: развитые формы, накачанные бицепсы. И видный: помесь древней Руси и Востока. Густая шевелюра, зачесанная назад, отливает чернотой воронова крыла, на подбородке пробивается щетина. И ростом выше любого зрелого мужика.
Вот с этой встречи и пошло, и поехало у Аннушки с Сергеем. Катались они на волшебной колеснице, утопая в черном бархате ночи, обсыпанной звездами, плавились их тела в жарком танце любви. Все добирала Аннушка в те ночи, чего не успела постигнуть с мужем. И казалось, ничего плохого у нее уже не случится, впереди только радостное и радужное.
Ан нет, судьба и тут подготовила сюрприз. Однажды на лестничном пролете она встретилась с Сережкиной матерью, тот недавно познакомил их во дворе. Крупная телом женщина как бы случайно толкнула ее. Анька подняла на нее глаза и приветливо улыбнулась.
— Бесстыжая! Это ж надо так смотреть мне в глаза! Хоть бы опустила их, шлюшка! Ты чего ребенка в постель затащила? Совсем рехнулась?
— Какого ребенка? — не поняла Аннушка.
— Моего мальчика — Сереженьку! Ведь парню всего лишь семнадцатый годок, — заголосила мать. — Я на тебя в суд подам за растление малолетнего!
У Аннушки из-под ног поехал пол, она качнулась и инстинктивно уперлась рукой в стену. Как — семнадцатый? Не может быть! Да как он посмел!.. А вот кто чего посмел, Аннушка и сама не могла толком определить: парень приходил к ней, она принимала его, вот и все. Ведь когда в постель ложатся, паспорт не спрашивают, а надо бы. Она кое-как собрала последние силы, увернулась от Сережиной разъяренной мамаши, но, выскочив на улицу, вдрызг разрыдалась.
Вечером, когда Сергей по привычке ввалился в квартиру, Анна почувствовала, как вся ее душевная боль сконцентрировалась в правой руке, ей жутко захотелось дать пощечину по этой улыбающейся довольной морде. Гадкий малолеток! Занесла руку, и… рука ее повисла воздухе, как пригвожденная.
— Никогда не смей этого делать, — чересчур спокойным голосом сказал Сергей, крепко держа ее занесенную для пощечины руку.
— А ты? Как ты смел меня обмануть! Почему не сказал мне правду?
— Какую правду я от тебя скрыл? То, что я для тебя еще маленький! Ты сама-то в это веришь?
— Но твоя мамаша подаст на меня в суд за растление малолетнего, за то, что я соблазнила ребенка, и меня посадят! Понимаешь ты это? — орала Аннушка в истерике.
— Успокойся, никуда и ничего она не подаст, — усмехнулся Сергей и прижал ее к себе. — Я же совершеннолетний.
А на следующий день принес к ней свои вещи. И Аннушке стало наплевать и на грозную мамашу, и на ядовитые пересуды соседей, и на злобное шипенье «связался черт с младенцем». Они жили с Сергеем и наслаждались друг другом.
Потом Сережку забрали в армию. И на следующий же день явилась торжествующая мамаша и демонстративно забрала вещи сына.
Аннушка, отрезвев от любовного угара, вновь начала смотреть вокруг себя и ловила столь недобрые взгляды и шепотки за спиной, что мурашки бегали по коже. А уж перспективы она могла видеть и без мамашиных прогнозов и соседских шепотков: вернется Сергей из армии уж никак не к ней, перестарку.
Объективно оценив сложившуюся ситуацию, она спешно поменяла квартиру, переехав жить в другой район. Потом вышла замуж второй раз, и они с мужем родили двоих детей.
* * *
Все это промелькнуло у нее в голове в один короткий миг.
И вот, через столько лет, судьба дарит ей еще одну встречу с ее давним и дальним счастьем…
Бесплатный фрагмент закончился.
Купите книгу, чтобы продолжить чтение.