Бесплатный фрагмент - Длань смерти

Посвящается людям, что истинно любят книги! Погружаясь в чтение мы отрешаемся от мира, а мир забывает о нас.

Цикл «Дитя смерти»

Наместник смерти (2016г)

Страж смерти (2017г)

Наместник смерти (2019г)

Длань смерти (2021)

Действующие лица

Айрон — член Семьи Гильдии воров Пазры.

Анвар Тейрон — главный городской архитектор.

Андерс — главный гробовщик Пазры.

Андриг — один из людей Паланира Сомерез.

Аннет Садвер — магесса.

Ардон Эдвин — маг.

Ардос (Ворон, Кейстерас) — главный герой.

Арид Сальхем (Карам Акрия) — бывший старший посредник в Пазре.

Ароф — один из тринадцати личных стражников покойного Ласса Капур. Ныне состоит в личной страже претора.

Бад — мастер ордена Саерре.

Барн — член Багровой руки. Состоял в личной охране претора Салея Авиер.

Белла — одной из девчонок госпожи Меллии.

Велон — бывший член личной стражи претора. Ныне состоит в охране Садона Капур.

Велир — убийца из ордена отступников Тиразан. Один из людей Тоорваля.

Вельгер — убийца из ордена отступников Тиразан. Один из людей Тоорваля.

Виарт Кофир — член Семьи Гильдии воров Пазры. Оценщик.

Гарт — привратник в Гильдии воров Пазры.

Герд Дерон — маг, возглавлявший нападение на убежище Саерре.

Дагар Абиа — великий претор.

Дерри — ученица ордена Кварре.

Довнир — один из людей Паланира Сомерез.

Ейн — состоит в личной страже Садона Капур.

Илам Тахия — глава Северного отделения Багровой руки.

Илеки Сайнон — управительница Дома Равнодушных.

Калем — член Семьи Гильдии воров Пазры.

Калир Авиер — покойный сын Салея Авиер.

Каприан — член Семьи Гильдии воров Пазры.

Карен Эст — дочь Куотена Эст.

Карим — ученик ордена Саерре. Друг Ардоса.

Келс — сержант. Командир стражи у Северных ворот.

Кероф — хозяин «Танцующих крыс». Брат-близнец Парофа.

Клод Травис — ученик ордена Саерре. Друг Ардоса.

Клэйборн (Грей) — мастер ордена Саерре. Искатель.

Койтер — один из тринадцати личных стражников покойного Ласса Капур.

Крел — культист, брат, последователь Савора.

Куотен Эст — старший сынКоттера Эст, члена совета претора.

Лаа Ман — Говорящая племени гра в котором жил Паланир Сомерез.

Лайхим — один из людей Паланира Сомерез.

Ларен — одна из людей Андерса.

Ласс Капур — покойный сын капитана личной стражи претора Садона Капур.

Лейдо Сам-Мар — ученик ордена Саерре. Враг Ардоса.

Лейки — член Семьи Гильдии воров Пазры. Любовница Ардоса.

Лив — мастер ордена Кварре.

Лийн — один из тринадцати личных стражников покойного Ласса Капур. Ныне состоит в личной страже Садона Капур.

Майлз — бывший член личной стражи претора. Ныне состоит в охране Садона Капур.

Малисс Авиер — покойная супруга претора Салея Авиер.

Маргарет (Элайза) — ученица ордена Саерре. Подруга Шейлы. Сестра-близнец Стейлы.

Массия — бывшая служанка в доме Капур. Любовница Стагона.

Маур Гари — вождь племени гра в котором жил Паланир Сомерез.

Меллия — управляющая борделем в «Танцующих крысах»

Миер Онден — куратор Северного отделения Багровой руки.

Морис — старший брат культа Савора.

Морн — состоит в личной страже Садона Капур.

Морти — культист, последователь Савора.

Мэй — мастер ордена отступников Тиразан.

Нами — погибшая жена Паланира Сомерез.

Нерс — состоит в личной страже Садона Капур.

Падин Венон (Мелкий Падин) — один из тринадцати личных стражников покойного Ласса Капур. Убит главным героем.

Паланир Казвел — Член Багровой руки. Глава западного отделения «Багровой руки».

Паланир Куинн — Член Багровой руки. Легендарный чемпион имперской арены в Палле.

Паланир Сомерез — бывший наемник Багровой руки.

Паланир Такаир, «Задарский зверь» — Член Багровой руки.

Панни — бывшая девушка легкого поведения из борделя «Сладкая роза». Любовница Ардоса.

Пароф — хозяин таверны «Серебряный рог».

Патах Сад-Мин– торговец оружием с Черного рынка.

Пегги — служанка в «Танцующих крысах».

Петер — бывший член личной стражи претора. Ныне состоит в охране Садона Капур.

Плес — культист, последователь Савора.

Позет Урл — один из тринадцати личных стражников покойного Ласса Капур. Ныне капитан личной стражи Садона Капур.

Полвер Казвел — член Совета управителей Багровой руки.

Рия — член труппы музыкантов. Одна из людей Паланира Сомерез.

Садах Сад-Мин — сын Патаха Сад-Мин.

Садон Капур — бывший капитан личной стражи претора Валенты Салея Авиера.

Са’ира Т’ора — сестра ордена Са’дира.

Салей Авиер — претор Валенты.

Сарион — верховный жрец Савора.

Сволин — бывший глава Гильдии воров.

Сония (Карам Акрия) — хозяйка игорного притона. Она же старший посредник, выдающий контракты на убийство в Пазре.

Стагон — один из тринадцати личных стражников покойного Ласса Капур. Ныне состоит в личной страже претора.

Стейла — ученица ордена Саерре. Подруга Шейлы. Сестра-близнец Маргарет.

Тавель — бывший претор претории Седро.

Тавиш Паледо — ученик ордена Саерре. Друг Ардоса.

Таеро — магистр ордена Саерре.

Тирам — глава Гильдии воров.

Тоорваль — убийца ордена отступников Тиразан.

Тхаир — неофит ордена отступников Тиразан.

Уолтер — стражник у Северных ворот.

Уотт Садот — бывший командир городской стражи, ныне капитан личной стражи претора.

Фиммер — верховная мать культа Савора.

Шейла Мальф — ученица ордена Саерре. Девушка Ардоса.

Эйдон Тайвер — куратор Северного отделения Багровой руки

Элис Капур — покойная жена Садона Капур и мать Ласса.

Элоиза Беллен — жена Волгера Беллен. Бывшая любовница Ласса Капур.

Энтон — культист, последователь Савора.

Пролог

Если долго вглядываться во тьму можно увидеть свет. Кто-то когда-то говорил мне об этом. Когда головные боли отступают и мой затуманенный разум вновь обретает ясность, я вспоминаю имя этого человека и имена других людей. Тех, кто окружал меня. Любил, ненавидел, помогал, предавал и убивал.

Однажды я уже находился во тьме балансируя на грани жизни и смерти. Я боролся с ней пытаясь не дать поглотить меня, сделать меня своей частью. Казалось, это было так давно что не верится в то, что это случилось именно со мной. Но это было именно так. Я умер пронзенный отравленным клинком другого убийцы. Как же его звали? Память часто подводит меня. Мои мысли словно в плотном тумане. Но я должен вспомнить. Должен. Как делал это все предыдущие дни или ночи до этого. Вспомнить, чтобы жить и не дать тьме поглотить меня.

Глава 1

Во тьме

Сожаления. Вот что мне осталось. Сожаления о том, чего я могла добиться, о том, кем мог стать мой подопечный. Холодные стены моего узилища напоминают мне о моем провале. Я так несчастна, так одинока. Покинута всеми. Мои имя опорочили и сделали посмешищем для народа Ардалии. Клочок бумаги, немного чернил, старое перо и огарок свечи, вот вся та роскошь, что была оказана мне в эти последние дни моего нахождения в темноте узилища. Я пытаюсь уместить эти строки на несчастном пожелтевшем листе даже не надеясь, что кто-то их прочитает. Просто мне становиться легче после того, как я выплескиваю свои мысли на бумагу. Мне некому выговориться и от того на душе у меня неспокойно. Казалось бы, меня уже ничего не должно заботить, ведь близится день моей казни. Но все же я не поддаюсь отчаянию, хотя должна признать, что постепенно оно начинает одолевать меня. Но ничто не гложет меня так сильно, как мои сожаления. Ничто так не уничтожает человека как сочувствие к себе и своему прошлому. Если кто-то все-таки прочитает эти строки, я хотела бы сказать вам, никогда не сожалейте даже если ваши деяния приведут вас к столь же печальному концу что и меня.

Из последней записи Лайнии Соферет

Сначала была боль — пульсирующая, сильная и тошнотворная. Я плавал в ней словно в липкой мерзкой жиже. Она затягивала меня словно трясина, медленно и мучительно поглощая, заставляя растворяться в ней, а затем выплевывала меня, принуждая погружаться в нее снова и снова. Запах гниющей плоти неустанно следовал за мной обволакивая и не давая свободно дышать. Иногда я слышал отдаленные голоса, но они были так слабы, что я не мог разобрать слов. Они звучали для меня словно жужжание назойливой мошкары, от которого я не мог избавиться. Голоса лишь мешали мне, смешиваясь с болью и тошнотворным запахом. Я думал, что происходящее будет длиться вечно, но в какой-то момент все закончилось. Боль отступила, и я смог вздохнуть полной грудью. Ни вязкой жижи, ни запаха гнили, ни надоедающих голосов. Ничего — лишь тишина и умиротворение. Я просто плавал в пустоте словно в пузыре воздуха, что появляется в мутной речной воде. Не было ничего и никого, что могло бы помешать моему пребыванию в этом месте. Но и это длилось недолго. Пузырь лопнул и закруживший меня водоворот смял мое тело, а затем выбросил на берег реки пустоты. Там я и лежал до тех пор, пока меня не нашли. Три темных фигуры похожие на размытые рваные тени, которые трепещут в отсветах факелов. Одна из них протянула ко мне подобие руки и я, не раздумывая, ухватился за нее, сам не осознавая того, что делаю. От прикосновения с холодной мертвенной ладонью все мое тело пронзило ледяной болью, но как бы это ни выглядело странным, мне она показалась приятной. Тень притянула меня к себе обволакивая, сливаясь с моим телом. Я начал задыхаться. Мне не хватало воздуха и от ощущения полной беспомощности меня охватил животный ужас. А в следующий момент все вокруг взорвалось мириадами осколков, заставляя меня кричать и корчиться от страха.

Я стоял на коленях чувствуя, как холод каменных плит постепенно начинает пробирать меня до самых костей. Мне стоило бы встать, но сил не было. Я, тяжело хватая ртом воздух, приоткрыл опущенные веки. Я находился в квадратном помещение пол, стены и потолок которого были выложены плитами желтого гранита. В комнате было светло, но при этом я не наблюдал ни одного источника света. Здесь вообще не было ничего кроме голых стен да двухстворчатых массивных дверей из толстого железа. На левой створке был выгравирован знакомый мне знак скрещенных кинжалов, а на второй сжатый кулак с поднятым вверх указательным пальцем. Такого я прежде не видел. Я опустил взор уставившись в желтый гранитный пол.

— «Что я здесь делаю?» — совершенно равнодушно подумал я. — «Зачем я здесь?» Внезапно я вспомнил серые размытые силуэты и меня пробрала дрожь. Я все еще ощущал то леденящее прикосновение и страх, который обуял меня в те мгновения.

— «Встань».

Грубый мужской голос так отчетливо раздался в моей голове, будто бы сказавший это стоял рядом со мной, но в помещение никого не было.

— «Встань».

Голос стал громче и настойчивее, заставляя меня невольно поморщиться от неприятного покалывания в висках. Я повиновался, тяжело поднимаясь с колен. Слабость, овладевшая моим телом, заставила меня пошатнуться, но на ногах я устоял.

— «Иди».

Голос подстегнул меня словно хлыстом, и я сделал шаг. А за ним второй. Ноги едва слушались меня. Они словно были заключены в тяжелые кандалы, которые не давали сделать мне шага. Но тем не менее я шел, медленно шаг за шагом продвигаясь вперед. Достигнув двухстворчатых дверей, я остановился, уставившись на массивные створки, так словно баран, смотрящий на дверцу загона.

— «Открывай».

Голос в моей голове заставил меня вздрогнуть, и я тут же с силой налег на створки. Они отворились легко и бесшумно. Я сделал шаг вступая в длинный зал с высокими сводчатыми потолками. Обилие серебряных настенных светильников, расположенных с периодичностью равной вытянутой руке, ярко освещали его. Длинная, с узорами в виде диковинных птиц, ковровая дорожка тянулась через весь зал кончаясь у изножья трех тронов в дальнем его конце.

На них восседало трое. Церемониальные золотые маски в виде суровых человеческих ликов и инкрустированные драгоценными камнями скрывали их лица. По обе стороны ковровой дорожки выстроившись вдоль нее рядами стояли люди в темных одеждах. Их лица были так же скрыты за холодной безмолвностью серебряных масок. Они стояли, почтительно склонив головы. Покорные и послушные, они более походили на статуи, чем на живых людей. Хотя являлись ли он людьми знать я не мог, ведь мне было неизвестно что сокрыто под этими масками.

Голос, вновь настойчиво раздавшийся в моей голове, заставил меня двигаться вперед. Я ступил на твердый шероховатый ворс ковра и пошел сквозь ряды застывших, словно статуи, фигур. Они стояли недвижимо, никак не реагируя на мое появление. Примерно посреди зала мне почудилось, что одна из фигур справа от меня слегка приподняла опущенную голову, но возможно мне это просто показалось. Я неминуемо приближался к трем тронам и восседающим на них «некто» в золотых масках. Остановился я в шаге от их изножья, когда повелевающий голос велел мне это. Трое безмолвно взирали на меня. Я уставился в ответ ожидая их решения, хотя и не знал в чем оно состоит. На всей троице были темные длинные мантии, а руки скрывали тонкие перчатки из черной кожи. Остроконечные капюшоны скрывали их головы, а маски выказывали полное равнодушие к происходящему.

«На колени» — тот же голос, буквально вдавил меня в пол. Ноги мои подкосились, и я тяжело рухнул на ковер с вышитыми диковинными птицами. Восседающий в центре, чей трон находился уровнем выше остальных, пошевелился. Его руки, лежащие на резных каменных подлокотниках, слегка дрогнули.

— Ты, — его голос мягкий, но настойчивый, грохотом раздался в моей голове, хотя в зале при этом царила гробовая тишина. — Ты снова здесь и на этот раз надеюсь ты знаешь какой именно вопрос задать нам. Так спрашивай.

— Я не…, — тяжело дыша попытался сказать я. — Я не знаю.

В глотке пересохло так, будто бы я не пил целую вечность. Возможно, так оно и было. Я посмотрел прямо в искусно выгравированные на золотой маске глаза, которые словно живые пронзали меня своим взглядом.

— Он не знает, — прорычал тот, что сидел слева. Это именно ему принадлежал тот голос, что заставил меня подняться и прийти сюда, а затем опуститься на колени.

— Он не знает, — насмешливо фыркнула та, что сидела справа. Голова в маске слегка склонилась набок. Я мог поклясться, что, если под маской скрывалось настоящее человеческое лицо, женщина в этот момент улыбалась.

По рядам людей в серебряных масках, если они таковыми являлись, пробежала волна ропота, больше похожая на тихий шелест листьев. Ладонь в тонкой кожаной перчатке глухо ударила о резной подлокотник трона призывая всех к тишине.

— Ты снова здесь и снова не знаешь вопроса, который хочешь задать нам, — мужчина, восседающий на центральном троне, медленно повернул лицо, сокрытое маской, сначала влево, а затем вправо.

— Тогда зачем он здесь? — голос мужчины слева стал более сдержанным и спокойным, но в нем все еще чувствовался гнев. — Почему он вновь стоит перед нами?

— Может потому, что он избран? — в голосе женщины не осталось и капли ее прежней насмешливости.

— Возможно, — медленно кивнул мужчина в центре. — В любом случае тот факт, что он уже во второй раз стоит перед нами говорит о том, что он нечто большее чем просто мальчишка, давший клятвы нашему ордену.

— Это еще ничего не доказывает, — возразил мужчина слева.

— Помнится мы однажды сошлись на том, что будем обучать его, — заявила женщина.

— Возможно для этого еще не пришло время, — тут же ответил мужчина слева, уставившись на меня выгравированными на маске глазами. — Но для смерти не существует времени. Она берет свое, когда пожелает. Для нее нет преград.

— Испытание? — голос женщины прозвучал неуверенно.

— Мы не можем. Он еще не готов, — возразил мужчина слева.

— У нас нет выбора. У него нет выбора, — голос восседающего в центре прозвучал словно приговор. — Смерть решила за нас. Если он пройдет Испытание у него появится шанс. Если нет…

— Он канет в небытие, — заключила женщина. — Как и множество других, что были до него и будут после него. Что же, я не против, пусть попытается. Мне будет забавно посмотреть на это.

— Ему не пройти Испытания, — равнодушно заметил мужчина на троне слева. — Но, если он сделает это, я возможно и стану его обучать. При условии, что он справится.

— Если он хочет обмануть смерть, то справится, — заявила женщина, подаваясь чуть вперед так, будто бы хотела рассмотреть меня поближе. — В нем есть что-то такое. Может у него и вправду выйдет. Если он сумеет совладать с собой.

— Зачем гадать. Пусть будет так как должно быть.

Рука в кожаной перчатке ударила по каменному резному подлокотнику и мужчина, восседающий в центре, поднялся. Выпростав вперед руку, он указывал на меня.

— Встань, — приказал он и голос его разнесся по залу заставляя застывшие фигуры в темных одеждах склонить свои головы еще ниже.

Я тут же повиновался приказу. Ноги мои дрожали, и я с трудом заставил себя подняться. Я не понимал, что происходит. Все было будто во сне, возможно это и был сон. Эти трое что-то говорили о смерти, но я не знал, что они имели в виду. Мне очень хотелось вернуться в уютную пустоту и пребывать там, плавая в ее томной бесконечности.

— Тебе предстоит испытание, — голос нарастал, обволакивая и захлестывая меня словно волна. — Никто до тебя не проходил его, будучи столь не подготовленным, но это не значит, что ты не сможешь пройти его. Все зависит только от тебя.

— Прояви стойкость и хладнокровие, — голос женщины зазвенел от напряжения. — Отринь все чувства, они ложь. Они делают тебя слабым.

— Иди и докажи, что я не прав, — мужчина, восседающий на левом троне, слегка подался вперед. — Покажи, что ты непросто слепой и потерянный щенок, а истинный наемный убийца. Стань единым с собой.

— Иди брат, — голос мужчины в центре стал ровным и тихим. — И пусть тебе сопутствует удача.

— Иди брат, — вторили ему двое остальных.

— Иди брат, — хором воскликнули стоящие по обе стороны ковровой дорожки фигуры.

Я, сам того не осознавая, покорно повернулся и побрел обратно к дверям. Створки были плотно сомкнуты, хотя я точно помнил, что оставлял их открытыми. Надавив на них обеими руками, я отворил створки и не задумываясь ступил в непроницаемую тьму, царившую за ними.

— Ардос! Ардос, ты что уснул?

Насмешливый голос Тавиша заставил меня вздрогнуть и открыть глаза. Я сидел на кровати в незнакомой мне комнатушке, в которой, помимо двух неказистых кроватей, имелся лишь стол да один не внушающий доверия табурет. Паледо стоял у окна, поигрывая кинжалом в правой руке и с хитрой полуулыбкой поглядывая на меня.

— О чем ты думаешь? — спросил он, не переставая на меня пялиться.

— О чем я думаю? — непонимающе переспросил я.

— Да брат, о чем ты думаешь? По-моему, вопрос вполне понятен. Хотя, можешь не отвечать, я и так знаю. Ты не сказано рад тому, что мы в одно и то же время оказались в этом захудалом городишке и приняли один и тот же контракт. Одному тебе было бы тяжело справиться с ним.

— Пошел ты, — тут же ответил я и непроизвольно улыбнулся, осознавая то, как сильно я соскучился по этому беззаботному весельчаку.

Тавиш негромко рассмеялся в ответ, а затем вдруг подбросил кинжал в воздух. Ловко поймав его на обратном пути, он быстрым движением вернул клинок в ножны.

— Нам пора, — заявил он, направляясь к двери. — Ты готов?

— Готов, — уверенно заявил я, вставая с кровати, хотя и не догадывался, о чем идет речь.

— Тогда идем. Никто не будет выполнять за нас контракт пока мы просиживаем штаны в этой дыре.

Он улыбнулся мне и вышел. Я же остался на месте, не решаясь встать. В происходящем было что-то неправильное. Что-то, чего не должны было быть, и я никак не мог понять, что же именно меня смущает.

— Ну чего ты там застрял? — послышался из-за двери голос Тавиша.

Это вывело меня из ступора. Я поднялся с кровати и вышел из комнаты в широкий коридор, в дальнем конце которого, у ведущей вниз лестницы, меня ожидал Паледо.

Спустившись, мы оказались в практически пустой зале. Лысый и тощий хозяин постоялого двора дремал сидя за стойкой. Заслышав шаги, он вздрогнул и открыл глаза.

— Господа Барт и Кавел, — воскликнул он и на его впалом лице появилась широкая улыбка. — Желаете отзавтракать? Правда придется немного подождать. Сейчас еще только светает, и я не ожидал что кто-то из постояльцев так рано спуститься в залу.

— Нет, спасибо Уилл, мы не голодны, — ответил я, удивляясь при этом тому, откуда могу знать имя этого человека.

— О каких это постояльцах ты там говоришь? — криво ухмыльнулся Тавиш. — Не о том ли старом калеке, что снял у тебя тюфяк в мансарде? Так он не завтракает. У него просто нет на это денег. А других постояльцев, кроме нас, у тебя нет. Так что у тебя всегда должна найтись для нас горячая пища и свежее пиво, тем более что мы заплатили сразу за три дня постоя и вдвое больше положенного.

— Да господин Барт, — Уилл заискивающе поклонился нам. — Я сейчас же отдам распоряжение, чтобы вам что-нибудь подали. Марта!

Тавиш поморщился и сделал знак хозяину, чтобы тот замолчал.

— Тебе же ясно дали понять, что сейчас мы ничего не желаем, — состроив недовольную гримасу, сказал он. — Марта, душенька, можешь идти и заниматься своими делами.

Судя по заспанному виду, пухленькая миловидная девушка, выбежавшая в залу на окрик хозяина, до того мирно спала. Марта бросила вопрошающей взгляд на Уилла и получив подтверждающий жест, быстро скрылась с глаз, пока кто-то из нас не передумал.

— Когда вас ожидать? — поинтересовался хозяин, бросая взгляд то на меня, то Тавиша.

— К полудню, — ответил Паледо. — И к этому времени Уилл мне хотелось бы получить достойный обед.

— Будет выполнено, господин Барт, — тут же заверил Уилл заискивающе улыбаясь.

Этот человек не понравился мне при первой же нашей встречи, тут же подумал я. Но разве я вижу его сейчас не впервые, ту же мысленно возразил я сам себе. Это было странно, то, что мои чувства противоречили друг другу.

— Ты идешь? — окликнул меня стоявший у выхода Тавиш и я понял, что стою, все так же пристально глядя на Уилла, который, не понимая что я от него хочу, продолжал глупо улыбаться.

— Что с тобой сегодня? — недовольно проворчал Тавиш как только мы оказались на узкой немощеной улочке, которую не так давно прошедший дождь превратил в грязевое месиво. — Ты спишь на ходу. Соберись, нам нужно выполнить контракт, и я хочу, чтобы все прошло гладко.

— И почему именно этот зловонный городишко? — задумчиво произнес я, проигнорировав слова Паледо.

Двухэтажные дома, выкрашенные серой краской поверх обвалившейся во многих местах штукатурки, тесно жались друг другу. Некогда красная черепица выцвела под воздействиями солнца, дождя и ветра, а также не щадящего ничего времени. Заглядевшись, я увяз по щиколотку в мерзкой зловонной жиже, собравшейся в колее от проехавшей здесь ранее телеги. С чавканьем высвободив ногу я недовольно посмотрел на свои доселе начищенные сапоги.

— Потому что наша цель здесь, — не оборачиваясь ответил мне Тавиш, громко шлепая по грязи, так что брызги из-под подошвы его сапог долетали и до меня. — И чем быстрее мы покончим с этим делом, тем быстрее уберемся из этого места.

Он был прав. Чем скорее мы разберемся с сетором, тем быстрее покинем Аверел. Названия и лица сами, словно бы из ниоткуда, всплывали в моей голове.

Аверел был маленьким захудалым городком в претории Азара, и я уже успел возненавидеть его, хотя и пробыл в нем всего лишь пару дней. Но контракт должен быть выполнен. С каждым шагом все больше деталей происходящего всплывало в моей голове.

— Ну вот мы и на месте, — заявил Тавиш, останавливаясь и тем самым выводя меня из задумчивости. — Спрятался словно крыса в норе. Думает, что если отсиживаться в поместье, то его никто не достанет. Ты готов?

Тавиш многозначительно посмотрел на меня. Я ничего не ответил, внимательно разглядывая небольшую площадь, на которую выводила нас улочка. Площадь была единственным местом, вымощенным неровными слоями брусчатки, которая, уже порядком разрушилась, местами сильно вдавившись в землю, а где-то напротив, вздыбившись каменными холмиками. Покрытый бледно-зеленым мхом небольшой каменный фонтан в центре давно уже зачах. Поместье на другой стороне площади выглядело обветшалым и видом практически не отличалось от других городских построек. Разве что размеры поместья да высокий забор с широким одностворчатыми воротами говорили о том, что его занимает не простой житель Аверела. У ворот одиноко стоял скучающий стражник, который с угрюмым и задумчивым видом наблюдал за тем, как стайка воробьев расхаживает по развалившейся брусчатке площади. Нас он похоже не замечал, но Тавиш все равно прислонился к стене одного из домов, давая мне знак сделать тоже самое.

— Так ты готов или нет? — вновь спросил он, окидывая меня недовольным взглядом. — Чего молчишь? Знаешь ты точно сегодня какой-то странный. Соберись Ардос! Это твой шанс. Вспомни из какого дерьма я тебя вытащил. Если бы не я, ты бы больше в жизни не получил ни одного контракта. Докажи им, что ты еще на что-то способен.

О чем это он говорит, тут же подумал я. Он вытащил меня? Возможно, это действительно было правдой, только вот я никак не мог вспомнить в чем она заключалась.

— Я готов, — только и ответил я, потянувшись при этом к своим кинжалам, желая коснуться их рукоятей. Кажется, меня это всегда успокаивало.

Но вместо этого я нащупал эфес короткого меча, одиноко висевшего в потертых кожаных ножнах на моем поясе. Я не помнил, чтобы, покидая постоялый двор я брал его с собой. И почему меч, а не кинжалы, ведь именно они были моим излюбленным оружием. Или нет?

— Ох, что-то мне не очень-то и верится в то, что ты готов, — состряпав кислую мину, покачал головой Тавиш. — Какой-то ты не собранный и постоянно витаешь в своих мыслях.

— Я готов, — снова повторил я уже более уверенным тоном.

Контракт должен был быть выполнен. Мне не хотелось возвращаться к своей прошлой жизни. Вино, женщины и сугар занимали все мое время. Я потерял доверие посредников и перестал получать контракты. Если бы не Тавиш, вытащивший меня из этой ямы, я бы давно сдох в какой-нибудь сточной канаве или же собственный орден приговорил меня к смерти за неоправданные надежды и нанесения вреда его репутации.

Я глубоко вдохнул. Мне не хватало воздуха. Воспоминания нахлынули сплошным потоком, но меня почему-то не покидали мысли о том, что это не моя жизнь, а чужая. Может быть из-за того, что я злоупотреблял сугаром? Возможно поэтому мысли в моей голове все время путаются?

— Нужно обойти поместье, — голос Тавиша донесся до меня словно издалека. — Медлить больше нельзя. Идем!

Тавиш бросился вниз по улице, туда откуда мы только что пришли, но уже буквально через десяток шагов свернул в узкий проулок меж домов. Немного пропетляв, мы в конце концов оказались позади поместья сетора. Тавиш негромко постучал в глухие железные врата.

Какое-то время ничего не происходило, но затем мы услышал шаги. Проскрежетал засов и врата слегка приотворились, открывая небольшой проход, в который протиснулась голова стражника в железном коническом шлеме. Он некоторое время настороженно рассматривал нас с Тавишом.

— А, это вы, — наконец хрипло протянул он, шмыгнув при этом носом, а затем отер его рукавом своего грязного засаленного камзола, поверх которого была надета старая кольчуга и потрепанное алое сюрко с изображением золотого имперского солнца с удлиненным лучом в правой части — знаком претории Азара.

Ворота со скрипом отворились, и стражник отошел в сторону, пропуская нас во двор поместья сетора. Тавиш, проходя мимо нерадивого стража, кинул тому небольшой увесистый мешочек. Стражник, поймав его, тут же довольно ощерился в ответ.

— Сетор в главной зале, — сказал стражник продолжая довольно ухмыляться. — Берет уроки музыки. Так сказать, музицирует мать его. Тупой ублюдок не знает с какой стороны браться за арфу, а все туда же. Но вы то ему покажете. Наконец-то мы избавимся от этого идиота.

— Закрой свой рот, — недовольно осадил стражника Тавиш. — Нечего трепаться своим поганым языком, иначе я отрежу его, а затем заставлю сожрать. Ты нас не видел и ничего не знаешь. А когда мы покончим с сетором, ты сделаешь вид, что поражен произошедшим не меньше остальных. Ты меня понял?

— Эм, да господин. Я больше не пророню ни слова.

Судя по бледному виду стражника, было понятно, что тот сдержит свое обещание.

— Ты уверен, что сетор в главном зале? — грубо уточнил Тавиш.

— Ну, по крайней мере, он был там. Об этом мне сказала Массия — служанка. Это было не так давно. Я встретил ее у входа на кухню и…

Паледо знаком дал понять, чтобы стражник замолчал, а затем, махнув мне, уверенно зашагал по неширокой дорожке, ведущей от задних ворот к дому. Имя Массия пробудило во мне что-то знакомое, но я никак не мог уловить нить, связующую меня с этим чувством. Я молча последовал за Тавишом. В шагах десяти от дома мы остановились чтобы осмотреться. Рядом никого не было, а черный вход в дом никто не охранял.

— Идем, — не оборачиваясь, вполголоса сказал Тавиш и быстро направился ко входу. Оказавшись внутри, мы осторожно двинулись вдоль стены длинного коридора и чуть было не попались на глаза поваренку, выбежавшему из кухни с подносом в руках. Нам повезло что тот не повернул головы, а побежал дальше по своим делам.

С кухни доносился сварливый голос повара, ругавшего своих помощников. Он не скупился на слова, а судя по звукам и на щедрые подзатыльники, которые раздавал всем, кто попадался ему под руку. Из его гневных отповедей мы узнали, что сетор действительно находится в главной зале и ждет, когда ему подадут еще вина и закусок.

Миновав несколько коридоров, мы оказались во внутреннем дворике с небольшим прудом в центре. Женщина в приталенном длиннополом платье из синего атласа сидела на одной из лавочек, расставленных вокруг пруда, и смотрела как в воде плещутся пара белоснежных лебедей.

— Дочь сетора, — прошептал мне на ухо Тавиш. — И, кстати, до сих пор не замужем. Для своих лет она очень даже ничего. Если бы не контракт, я, пожалуй, занялся ей.

Плотоядная ухмылка на лице моего товарища заставила меня раздраженно поморщиться. Я подтолкнул в спину засмотревшегося Тавиша. Тот, стряхивая с себя оцепенения, украдкой двинулся дальше. Вновь оказавшись в доме, мы услышали мелодичные переливы струн арфы. Тавиш молча указал на двустворчатые двери в конце коридора, выполненные в виде полуарки. Мы осторожно двинулись к ним прислушиваясь к любому постороннему звуку. Достигнув дверей, Тавиш осторожно приоткрыл одну из створок, заглядывая в образовавшуюся щель, а затем утвердительно кивнул мне. Я, отодвинув убийцу, сам заглянул в зал, дабы лично оценить обстановку. На невысоком табурете в центре зала сидел молодой мужчина с золотистыми вьющимися волосами, доходившими ему плеч и узким с острыми скулами лицом. В руках он держал арфу, но струн ее не касался. Играл другой человек, сидевший напротив золотоволосого к нам спиной. Широкоплечий, с седеющими волосами мужчина, осторожно касался струн арфы в своих руках. Мелодия получалась неровной и часто обрывалась в самом начале. Это был сетор. Почему-то я был в этом абсолютно уверен.

Переглянувшись с Тавишом, мы одновременно отворили створки и ворвались в зал. Я поймал испуганный взгляд золотоволосого мужчины, но, к моему удивлению, при виде нас с места он не сдвинулся. Впрочем, как и сам сетор, который продолжал играть, не поворачивая к нам головы. И в следующее мгновение я понял почему. Две стрелы с тугим свистом прошили воздух. Одна из них угодила в то место, где только что стоял я, но мне повезло, я вовремя успел отскочить. Тавишу повезло меньше. Стрела прошила ему правую ногу чуть выше колена. Он закричал и стал заваливаться на бок, но я успел схватить его под руки и потащил обратно в коридор. Еще две стрелы просвистели за нашей спиной, и я с силой толкнул Тавиша вперед, заставляя того повалиться на пол, сам же отскочил в сторону. В этот раз стрелы не нашли цели. Не став дожидаться следующего выстрела, я буквально волоком втащил убийцу в спасительную тесноту коридора. Но, как оказалось, и здесь было небезопасно. С другого конца к нам приближалось четверо стражников сетора.

С обнаженными мечами в руках двигались они медленно и с опаской, видимо зная кто мы такие. Шансов против хорошо вооруженных и облаченных в кольчуги бойцов в стесняющем нашу свободу передвижения коридоре не было. К тому же Тавиш был ранен. Я заглянул в зал и увидел, как сетор в сопровождение золотоволосого музыканта поднимается по лестнице на второй этаж. Двое лучников, которые уже стояли не скрываясь, направили луки с наложенными на тетиву стрелами в сторону входа в коридор. Быстро ощупав пояс, я не обнаружил ничего кроме ножен с мечом.

— «Удушающий поцелуй», — прорычал я Тавишу.

— Что!? — шипя от боли, переспросил он.

— Бросай «Удушающий поцелуй».

Мне захотелось ударить его за промедление.

— Я!? — Тавиш удивленно захлопал глазами. — Но ведь это ты должен был взять их с собой! Ты что забыл их на постоялом дворе?

Разразившись проклятиями, я вынул из ножен меч и недолго думая ринулся в зал, не обращая внимания на предостерегающие возгласы Тавиша. Я тут же бросился влево, уходя от стрел лучников, расположившихся на втором этаже, и спрятался за одним из невысоких диванчиков, составлявших интерьер зала.

— Не попортьте мне мебель, — услышал я спокойный голос сетора стоявшего сейчас за спинами своих лучников. — Пришейте ублюдка, когда он высунется.

Недолго думая, я расстегнул шнур на моей шее скрепляющий плащ и быстро свернув его, резко выбросил на середину зала, а сам немедля ринулся к лестнице. Мой замысел удался и стрелы ударил в то место, куда полетел плащ. У меня было совсем мало времени на то, чтобы вбежать по лестнице до того, как лучники будут готовы выстрелить снова. Я буквально в пару шагов преодолел лестничный пролет и тут же растянулся на полу, когда две стрелы прошили надо мной воздух с характерным звуком вонзаясь в деревянные панели стены позади меня. Я тут же вскочил на ноги, не давая лучникам опомниться.

Первого из них мой меч достиг прежде, чем тот успел наложить стрелу. Острием клинка я распорол глотку незадачливому стражнику. Второй вскинул лук, но натянуть тетиву не успел. Голова стрелка покатилась по полу к резным перилам, а затем проскочив между балясин, свалилась на первый этаж. Тело же глухо повалилось на пол. Я заметил убегающего сетора уже достигшего конца уходящего вперед коридора. У стены рядом с невысоким декоративным столиком, на котором стояла причудливая статуэтка диковинного зверя, сидел дрожащий от страха музыкант. Я с досады наотмашь ударил его плоской стороной клинка по голове, и золотоволосый мужчина обмяк.

— Ардос, помоги мне, — раздался снизу голос Тавиша.

«Этот идиот назвал меня по имени. Истинному имени» — тут же промелькнула мысль в моей голове.

Сетор убежал и чем дольше я тянул, тем меньше становились наши шансы на успешное выполнение контракта. Я перевесился через перила и посмотрел вниз. Тавиш стоял, обнажив кинжал, в центре зала. Один из стражников перекрыл ему путь к лестнице, второй в коридор, а двое осторожно приближались к Паледо. Про меня они словно забыли и не пытались броситься вдогонку. Правда тот стражник, что стоял у изножья лестницы, периодически оглядывался себе за спину.

Недолго думая, я поднял лежавший поблизости лук и забрал пару стрел из колчана мертвого лучника. Быстро наложив стрелу, я натянул тетиву, а затем выстрелил в одного из подступающих к Тавишу стражников. Во время обучения в Убежище нас тренировали стрельбе из лука и арбалета, и, хотя я лично предпочитал арбалет, из лука я стрелял тоже неплохо. Стрела нашла свою цель. Расстояние было совсем небольшим и попасть в ничем незащищенную голову стражника было не сложно. Ему не помог даже остерегающий возглас его соратника, перекрывшего вход в коридор. Стрела угодила тому ровно в глаз, удивив меня тем с какой точностью я попал в цель, хотя и стрелял практически навскидку. Второй стражник развернулся и тут же бросился в коридор, где уже скрылся один из его соратников. Воин у лестницы заметался и это промедление стоило ему жизни. Стрела вонзилась тому в горло, пробив, на таком близком расстояние, кольчужный воротник. Я сбросил лук и колчан со стрелами вниз.

— Держи, — крикнул я Тавишу. — Я за сетором. Поднимайся наверх. И держись, я вернусь за тобой.

— Подожди, Ар.., э-э-э Кавел, — похоже только сейчас Тавиш понял что называет меня по истинному имени. — Подожди меня, я сейчас.

Времени ждать не было. Я вбежал в коридор преследуя скрывшегося сетора. Несколько комнат попавшихся на моем пути проверять я не стал так как видел, что сетор в них не забегал. Оказавшись у двустворчатых дверей в конце коридора, я осторожно отворил их, прижимаясь при этом к стене, чтобы не схлопотать ненароком стрелу. И не прогадал. Арбалетный болт прошив воздух прямо перед моим лицом скрылся в глубине коридора.

Осторожно отойдя от стены, я заглянул за двери. Сетор стоял посреди большой спальни с разряженным арбалетом в руках. Взвести он его не пытался, зная, что сделать этого не успеет. Я ступил в спальню, при этом готовый к внезапному нападению затаившихся там стражников, но кроме сетора никого не обнаружил.

— Кто? — хрипло спросил сетор, отбрасывая арбалет в сторону. — Кто пожелал моей смерти? Ответь мне убийца, прежде чем твой клинок достигнет цели.

Я молча шагнул к сетору и тот невольно попятился.

— Вам нельзя раскрывать имя заказчика. О, я знаю это, но прошу тебя удовлетвори желание человека, которому осталось жить лишь мгновение. Все равно эта тайна умрет вместе со мной.

Я, не желая отвечать, взмахнул мечом собираясь нанести смертельный удар сетору.

— Стой, — мелодичный женский голос позади меня заставил остановить клинок у самого горла побледневшего мужчины. — Стой, иначе мы лишим жизни твоего дружка.

Я тут же оказался за спиной сетора, приставляя лезвие меча еще ближе к его горлу. В дверях стояла женщина, та, что любовалась лебедями во внутреннем дворике поместья. Пятеро стражников сгрудились за ее спиной, двое из них держали коленопреклоненного Тавиша, уперев ему в спину острия своих коротких мечей. Паледо виновато посмотрел на меня, словно бы пытался извиниться за произошедшее.

— Тронешь моего отца, и твой друг умрет, — грозно заявила женщина и слова ее прозвучали довольно убедительно.

— С чего ты взяла что его жизнь для меня что-то значит? — усмехнувшись спросил я. — Мы просто вместе выполняем контракт вот и все.

— Если бы это было действительно так, то мы бы сейчас с тобой не разговаривали, не так ли? Ты довел бы дело до конца и скрылся, бросив своего напарника на произвол судьбы. Но мой отец до сих пор жив, а ты беседуешь со мной, убийца. Значит жизнь твоего дружка тебе на так уж и безразлична. К тому же бежать тебе некуда. Выход мы перекрыли, а если попытаешься скрыться через окно, лучники моего отца начинят тебя стрелами, словно ежа. Так что предлагаю тебе отпустить его и сложить оружие, и тогда, возможно, мы сохраним вам обоим жизнь. Все-таки вы всего лишь исполнители. Правда, вам придется выдать имя заказчика.

Женщина криво усмехнулась, чувствуя свое превосходство. Надо признать смелости дочери сетора было не занимать. Я оказался загнан в ловушку. Я снова не оправдал надежд, мелькнула мысль в моей голове. Этот контракт был последней надеждой доказать, что я чего-то стою, а я позволил себе так глупо провалить его.

— Все кончено убийца! Сдавайся! — похоже, дочь сетора начинала терять терпение.

Она сделала знак одному из стражников за спиной Тавиша и тот носком сапога надавил тому на рану от стрелы. Паледо, заваливаясь на бок, закричал от боли, но стражник поймал его под руку и вернул в обратное положение.

— Кавел, сделай так как она просит, — простонал Тавиш. — Отпусти его. Мы провалили контракт, но все еще можем спасти свои жизни.

— Послушай своего друга, убийца, — дочь сетора криво ухмыльнулась, предвкушая мою сдачу. Но я не спешил с этим, лихорадочно перебирая в голове все возможные варианты. Но как бы я ни старался выхода из этой ситуации я не видел.

— Убей сетора и выполни контракт, — внезапно прозвучал безликий голос в моей голове. — Сохрани свою честь.

Голос словно бы звучал извне, но я был уверен в том, что это именно мои мысли.

— Но тогда мы умрем, — мысленно возразил я себе. — Тавиш вытащил меня из дерьма и теперь я вот так отплачу ему?

— Вы ничто, орден есть все, — произнес голос. — Контракт должен быть выполнен во чтобы то ни стало. Они все равно убьют его, а так вы умрете как достойные члены ордена, сохранив ваше лицо.

— Ну же убийца, — дочь сетора буквально кипела от нетерпения. — Чем дольше ты тянешь, тем сильнее страдает твой друг.

Она сделала знак стражнику и тот снова надавил, уже сильнее, на рану Тавиша. Убийца завыл и повалился навзничь. На этот раз поднимать его никто не стал.

— Прошу тебя Ардос, прошу, — сквозь боль прошептал Тавиш, — отпусти его. Отпусти.

Этот идиот снова назвал меня по имени. Даже под пытками он должен был хранить его в тайне.

— И из-за жизни этого ничтожества ты готов нарушить контракт? — вновь прозвучал голос в моей голове. — Посмотри, как он валяется в их ногах, плачущий и молящий о пощаде. Своим поведением он порочит честь ордена. Ты хочешь уподобиться ему? Выполни контракт или умри бесчестным предателем.

За окном послышался шорох. Нужно было решаться. И я сделал выбор. Лезвие меча легко скользнуло по горлу сетора. Тот дернулся и захрипел, и я тут же оттолкнул его от себя. Женщина вскрикнула и, поймав своего отца, рухнула на колени, не выдержав его веса.

— Убейте их, — заверещала она. — Убейте!

Я не стал дожидаться, когда на меня нападут первыми. Я бросился к Тавишу, но опоздал. Оба стражника обрушили свои мечи на моего друга. Я взревел от охватившего меня отчаяния и злобы. А затем бросился на стражу.

Мой меч легко выписывал смертоносные финты, и первый стражник быстро пал от моей руки. Но их было слишком много и на помощь соратникам прибывали новые люди. Треск ломаемого дерева и звон бьющего стекла возвестили о том, что подмога подоспела и с улицы. Я был обречен. Но тем не менее я продолжал сражаться. Я убил четверых, прежде чем пропустил улар в спину. А дальше клинки врагов довершили свое дело. Умирая, я думал лишь о том, что в этот раз я довел дело до конца.

Глава 2

Путь к свету

Отчаяние сменилось гневом

Холодным, скользким словно лед

Стремился к ней душой и телом

Желал сорвать запретный плод

Да как она вообще посмела

Отвергнуть все его дары

В его мечтах как птичка пела

А в жизни холодней змеи

Неужто глупая не видит

Насколько он в нее влюблен

Ну что же, пусть хоть ненавидит

И к ней шагнул навстречу он.

Лим Холед «Эрида»

— Ардос, милый, просыпайся, — ласковое прикосновение нежных пальцев, пробежавшихся по моим волосам, заставили меня приоткрыть глаза. Шейла, чья голова покоилась на моем плече, ласково улыбнулась мне. Ее пальчики, вновь пробежав по моим волосам, медленно спустились сначало на лицо, а затем переместились на мою грудь. Я поцеловал жену в губы, и она, слегка подаваясь вперед, ответила мне тем же. Луч солнца, пробивающийся сквозь узкий зазор меж занавесок, скрывающих небольшое окно, падал на наши обнаженные тела.

— Дети еще спят, — сказал я с трудом отрываясь от губ жены. — Возможно мы еще успеем насладиться этим утром вдвоем.

Шейла лукаво улыбнулась, сильнее прижимаясь ко мне. Я почувствовал прикосновение к коже ее сосков и по моему телу пробежало легкое возбуждение. Я так любил эту женщину, так желал ее. Она была уже не столь молода как прежде, но все так же прекрасна.

— Возможно, мы и могли бы немного…

— Мама, мама, — послышался заспанный детский голос из глубины коридора, и мы услышали легкую поступь босых ног, шлепавших по деревянному полу.

— Похоже нам придется повременить с этим, — весело хохотнула Шейла и легко вскочила с кровати.

Подняв с пола длиннополую холщовую рубаху, она быстро накинула ее на себя. Я же просто укрылся одеялом, ожидая, когда в комнату вбежит моя дочь. Тэлелия, маленькая и юркая, ловко взобралась на постель, минуя мать, которую только что звала, и обхватила мою шею своими маленькими ручками. Я прижал к себе дочь и поцеловал ее в щеку.

— Порой, мне кажется, что она любит тебя больше, чем меня, — с наигранной ревностью в голосе заметила Шейла.

— Так оно и есть, — поддразнил я жену, а затем наклонился к уху дочери. — Иди, обними свою маму.

Та, разжав объятия, бросилась к матери. Шейла поймала дочь и крепко обняв, прижала к себе.

— Я так люблю вас, — произнесла она, глядя на меня и в глазах ее блеснули слезы.

— Я тоже люблю тебя мамочка, — прошептала Тэлелия.

Я лишь мягко улыбнулся в ответ, но они и без слов знали, как сильно я их люблю.

— Где твой брат? — спросил я у Тэлелии, как только мать выпустила ее из своих объятий.

— Когда я проснулась, его постель была пуста, — ответила дочь и свесив с кровати ноги, начала болтать ими в воздухе. — Папочка, а мы пойдем сегодня на озеро?

— Конечно, милая, — ласково ответил я ей и, протянув руку, погладил дочь по голове. Та, весело захихикав, соскочила на пол, ускользая из-под мой руки словно маленькая ласка.

— Беги, поиграй немного, а я пока приготовлю завтрак.

Тэлелия скрылась в глубине дома раньше, чем Шейла успела договорить.

— Не валяйся долго в постели, — уходя, велела мне жена. — Ты обещал дочери сводить ее на озеро. И в конце концов, почини кровлю. Ты обещал сделать это еще вчера.

Я лишь улыбнулся в ответ и Шейла, сокрушенно покачав головой, ушла. Я не спеша встал и оделся, а затем сразу направился к выходу нашего маленького, но уютного домика, состоявшего из двух комнат, небольшого коридора и кухни. Шейла разжигала огонь в очаге и лукаво улыбнулась мне, когда я проходил мимо.

Оказавшись на улице, я застал Тэлелию играющей у невысокого заборчика в дальней части небольшого двора. Начинавшийся в шагах десяти за нашим домом лес был тих и спокоен. Погода стояла чудесная и я невольно улыбнулся, глядя на небо и щурясь от слепящих лучей солнца. Ничто не могло испортить этот великолепный день. Я был свободен и окружен любящими меня людьми. Большего для счастья мне было не надо.

— Тэлелия, — позвал я дочь. — Ты, кажется, хотела сходить к озеру. Думаю, сейчас как раз подходящее время для прогулки.

— Но мама будет звать, когда будет готов завтрак и, если мы уйдем, она очень расстроится.

Я видел, что дочери не терпелось отправиться на озеро, но она не хотела огорчать мать.

— Думаю она простит нам нашу маленькую вольность, — ответил я. — А если ты что-нибудь поймаешь, то мы поедим прямо у озера.

— Хорошо папочка, идем, — весело выкрикнула Тэлелия и заботливо усадив соломенную куклу на растущую на грядке тыкву, бросилась к воротцам, за которыми вилась широкая тропа. Я забрал одиноко стаявшую у лавочки удочку и отправился следом за дочерью.

Тропа вилась вдоль невысоких холмов, поросших редкими приземистыми деревьями и мелким кустарником. Тэлелия бежала впереди, то и дело останавливаясь, чтобы дождаться меня, а потом вновь уносилась вперед, движимая неутомимой силой своей юности. Мы прошли не так много, когда нам повстречался Адрис. Мой сын, практически как две капли воды похожий на меня, упрямством пошел в Шейлу. Он размеренным шагом двигался нам навстречу. Тэлелия бросилась к брату и тот, поймав ее свободной рукой, оторвал сестру от земли и крепко прижал к себе.

— Отец, — сказал он мне, когда я подошел ближе, — я наловил рыбы на обед. Сегодня был хороший улов.

Опустив сестру, он похлопал ладонью по объемной поясной суме. Я, ободряюще улыбнувшись, потрепал сына по плечу.

— Вы собрались на озеро? — спросил он, заранее зная ответ.

— Да, — ответил я. — Тэлелия обещала наловить нам рыбы и похоже готова обогнать тебя в этом деле.

Я весело подмигнул дочери.

— Думаю у нее это вполне может получиться, — улыбнулся Адрис и попытался потрепать сестру по голове.

Та вывернулась, отбегая в сторону, а затем показала брату язык. Адрис лишь покачал головой едва сдерживая улыбку. В этом он был похож на меня. Я всегда был мрачным и немногословным, и лишь семья смогла растопить мое сердце и слегка смягчила мой характер. Глядя на них, я, кажется, нисколько не жалел, что мой орден был уничтожен той ужасной ночью, которую я и Шейла пытались забыть. Тогда нами обоими двигала месть. Мы жаждали отмщения за смерти сестер и братьев по ордену, но поняв всю тщетность наших попыток решили скрыться от мира и обрели свободу. Сейчас, глядя на наших детей, я все еще не мог поверить, что это правда. Неужели все, что сейчас происходило со мной было реально. Огонек сомнения вспыхнул в моей голове, но я тут же погасил его. Все так как должно было быть.

— Нужно отдать улов матери, — голос Адриса вывел меня из задумчивости. — А потом я займусь починкой сетей. И, наверное, стоит уже нам что-то сделать с кровлей отец, не то мама снова будет недовольна.

— Ты молодец, — просто ответил я сыну. — Иди, мы вернемся к обеду. И скажи матери чтобы не сильно ругалась за пропущенный нами завтрак.

— Ну этого отец я тебя обещать не могу, — все же не сдержавшись рассмеялся в ответ Адрис. — Ты же знаешь, как мама не любит, когда кто-то идет ей наперекор. Но я попробую.

Адрис ушел, а мы с Тэлелией отправились дальше. Тропа вела нас вперед, и мы беззаботно следовали по ее извилистому пути. Озеро мы заметили еще издали. Оно носило гордое название Сапра и было столь огромно, что, стоя на одном берегу невозможно было разглядеть противоположный. Чуть западнее виднелись строения небольшой рыбацкой деревушки, уютно расположившейся вдоль береговой линии Сапры. Здесь родилась Шейла, подумал я при виде приземистых строений, тесно теснившихся друг к другу. И здесь умерла ее семья. Жена не любила вспоминать об этом, и мы решили больше никогда не говорить о произошедшем с ее близкими. Наши дети и вовсе не знали того, что произошло. От прежней хижины, в которой жила Шейла с матерью, сестрами и братом, не осталось и следа, и на ее месте уже отстроили новый дом другие жители деревушки.

Тропа разделялась на две части уходя на запад к поселению и на восток вдоль берега озера. Там дальше находилось другое рыбацкое поселение, одно из нескольких, облепивших берега Сапры. Мы свернули на восток, направляясь к одному из укромных мест, где в прибрежных зарослях кустарника была привязана наша лодка.

Мы уже приближались к нашей цели, минуя огромные каменные валуны, в изобилии усеявших берега с южной стороны Сапры, когда я почувствовал что-то неладное. Чувство внезапной тревоги, охватившей меня, было столь сильно, что я невольно остановился, оглядываясь по сторонам. Тэлелия, которая уже убежала далеко вперед, стояла на невысоком валуне замерев в ожидание. Я стоял прислушиваясь, но кроме тихого шелеста ветра, гоняющего по земле легкие песчинки, ничего не услышал. Наконец, решив, что то внезапное чувство, охватившее меня, было всего лишь иллюзий, я пошел дальше, но буквально через пару шагов остановился, замерев на месте словно вкопанный. Из-за ближайшего валуна, тяжело опираясь о камень левой рукой, вышел человек. Его шатало, а на камне там, где его касалась ладонь мужчины, оставался кровавый след. Правой рукой он держался за бок. Из-под опущенного капюшона выбивались грязные пряди светлых волос. Мужчина захрипел и упал на колени, протягивая ко мне левую руку. Я не спешил подходить к нему. Тэлелия что-то кричала мне, но я не слышал, что именно. Быстро оглядевшись по сторонам, я убедился в том, что кроме раненого мужчины рядом никого нет, а затем сделал шаг навстречу незнакомцу.

— Кто ты такой? — спросил я, даже не пытаясь помочь ему подняться на ноги.

— Я… я…, — прохрипел тот тяжело опираясь левой рукой о землю. — Я… твой брат.

Если бы человек не истекал кровью, стеная от боли я бы подумал, что он издевается надо мной. Но тот похоже говорил вполне серьезно. Я снова огляделся по сторонам, а затем, склонившись, сорвал капюшон с незнакомца. Мужчина поднял голову и осклабившись в болезненной ухмылке взглянул мне прямо в глаза. При виде лица этого человека меня парализовал страх. Неужели прошлое вновь настигло меня. Я узнал его. Он постарел и на лице его добавилась парочка новых шрамов, но это был он. Ласир — сын магистра Таеро, последнего главы нашего погибшего ордена.

— Что ты здесь делаешь? — грубо спросил я, затравленно озираясь по сторонам. Не хватало еще, чтобы он привел за собой врагов, от которых мы долгое время скрывались.

— А как ты думаешь? — ответил он вопросом на вопрос. — У меня здесь… а-а, твою же мать, как же больно… У меня здесь недалеко была встреча с нашими давними друзьями.

Ласир сплюнул и попытался встать.

— Смотрю она закончилась не совсем удачно. И где твои друзья сейчас? Что им известно обо мне?

— Папа, кто этот человек?

Подбежавшая Тэлелия во все глаза смотрела на Ласира. Тот хмыкнул и подмигнул девочке, тут же скривившись от боли.

— Ему больно? — спросила меня Тэлелия, стоя на почтительном расстояние от убийцы.

— Беги домой дочь. Быстро, — велел я, не отрывая испытующего взгляда от Ласира.

— Но папа…

— Живо! — рявкнул я. — И не с кем не заговаривай по дороге. Если увидишь чужаков, прячься.

— Она похожа на тебя, — заметил Ласир, провожая убегающую девочку взглядом. — И на Шейлу тоже. Хорошая девчушка. А вы неплохо устроились я смотрю. Совсем как обычные люди. По вам и не скажешь, что вы связаны кодексом братства.

— Орден более не существует и наши с Шейлой клятвы уже ничего не значат.

— О, ты ошибаешься, — Ласир зашипел от боли сильнее прижимая ладонь к ране на правом боку. — Орден жив, а ваши клятвы, принесенные ему, никто не отменял. Так ты поможешь мне встать, брат?

— Сначала ты ответишь мне зачем ты здесь? И далеко ли те, что преследуют тебя? А уже потом я решу, что с тобой делать.

Ласир вновь зашипел от боли и, зло сощурившись, окинул меня осуждающим взглядом.

— Не время для разговоров брат. Я почти что загнал свою лошадь, чтобы оторваться от наших друзей. Но это преимущество продлится недолго. Ты должен спрятать меня. Нужно промыть это проклятую рану на моем животе. А после мы поговорим.

— Как ты нашел нас? — жестко спросил я, даже не пытаясь сдвинуться с места.

— Это было не так уж и сложно. О том что вы двое устроили гнездышко в этом месте знаю не я один. Не слишком то умно было скрываться там, где родилась твоя женщина, тем более если она одна из сестер ордена Саерре.

Я мысленно обругал себя за проявленную нами неосторожность. Мы слишком расслабились и стали беспечны, а в нашем положение это было крайне неблагоразумно.

— Кто еще знает о том, что мы живем здесь? — холодно спросил я, уже прикидывая в уме сколько времени понадобиться нам четверым, чтобы собраться и покинуть свой дом.

— Я больше ничего не скажу тебе Ардос или как ты сейчас себя там называешь. Помоги мне и тогда я возможно отвечу на некоторые из твоих вопросов.

Я стоял, не решаясь сделать шаг в сторону Ласира, но мне нужно было принять решение и причем как можно быстрее.

— Именем ордена и той клятвой, что ты принес ему, я приказываю тебе помочь мне.

— Ты не можешь приказывать мне Ласир. Я больше не принадлежу к ордену Саерре. И Шейла тоже.

— Помоги мне брат. Вспомни те клятвы что приносил. Орден все еще жив и у нас есть шансы возродить его былое величие. Просто помоги мне, и я освобожу вас с Шейлой от вашей клятвы. Поверь мне, у меня есть такая власть.

— Нам не нужно ни чьего слова. Мы и так свободны, — грубо ответил я, глядя прямо в глаза бывшему брату.

Нужно покончить с ним, тут же закралась мне в голову предательская мысль. За Ласиром охотились и помогая ему я подвергал свою семью опасности. Но меж тем он был членом ордена Саерре. Ордена, которому я когда-то принес клятву верности. Я не знал, что именно повлияло на мое решение, но в какой-то момент я просто сделал шаг и склонился к Ласиру, чтобы помочь тому встать. Убийца громко застонал, но на ноги поднялся, тяжело опираясь о мое плечо.

— И зачем я это делаю? — вслух прорычал я. — Проклятый дурак!

— Потому что ты брат ордена Саерре. И это твой долг, — застонав от боли ответил мне Ласир.

— Еще слово, и я тебя брошу, — гаркнул я на него. Убийца лишь вымученно мне улыбнулся.

Мы пошли. Ласир шел сам, но медленно и тяжело опираясь на меня. Пройдя с десяток шагов, я понял, что так мы далеко не уйдем и тут же заявил об этом вслух Ласиру.

— Если бы ты смог поймать мою лошадь, — сказал он, озираясь по сторонам. — Она убежала, как только я свалился с нее. Я практически загнал бедолагу.

— Ладно. Выбор у нас не велик. Пойду, поищу твою животину. Кажется, я догадываюсь, где ее можно найти. А ты сиди здесь. И тихо.

Я помог Ласиру опуститься на землю рядом с одним из валунов, а сам бегом бросился в сторону озера. До берега было не так уж и далеко. Как я и предполагал белая, в коричневую крапину, лошадь Ласира жадно пила, войдя по колени в воду. Я стал осторожно приближаться к ней, боясь спугнуть, но лошадь похоже была слишком уставшей и очень хотела пить. Она шарахнулась от меня лишь только когда я подошел к ней на расстояние вытянутой руки, но я успел ухватить ее за поводья. Успокоить животное мне не составило труда. Лошадь устала, проведя ладонью по ее шее я почувствовал, как та дрожит. Ласир не врал, когда сказал, что практически загнал беднягу. Оставалось надеяться, что лошади хватит сил довезти нас до моего дома. Вскочив в седло, я направил лошадь к тому месту, где оставил Ласира. Животное шло неохотно, то и дело фыркая и потрясая головой. Я не сильно ударил ее в бока, заставляя двигаться быстрее.

Убийца сидел, тяжело склонив голову на грудь и, казалось, что он находиться в бессознательном состояние. Но как только я спешился, Ласир поднял голову, вперев в меня затуманенный взор. Я помог убийце встать и забраться на лошадь. Затем забрался в седло сам. Послав лошадь рысью, я направился к тропе, а оказавшись на ней последовал к дому. Я боялся, что уставшая лошадь под тяжестью двух седоков может не осилить этот путь и поэтому приходилось беречь ее, не прибавляя аллюра. Тэлелию я нагнал на полпути от нашего дома. Девочка, завидев лошадь, быстро юркнула в придорожную рощицу. Она, как я и велел ей, избегала встречи с незнакомцами. Остановившись у обочины, я выкрикнул имя дочери. Тэлелия вышла лишь только после того, как я прокричал ее имя в третий раз. Посадив девочку в седло позади едва держащегося Ласира, я взял лошадь под уздцы, сам же пошел рядом. Шейла встретила нас стоя у ворот. На лице жены застыла маска обеспокоенности. Она хотела о чем-то спросить меня, но увидев сидящего в седле Ласира, невольно вздрогнула, так и не произнесла ни слова. Она молча помогла спуститься Тэлелии, а затем вместе мы помогли спешиться Ласиру.

— Зачем он здесь? — спросила она меня, грозно сдвигая брови.

Ласир промычал что-тот несвязное, и уронил голову на грудь. Я повел его к дому, но Шейла тут же преградила нам путь.

— Зачем он здесь? — повторила она свой вопрос.

— Ему нужна помощь Шейла. Я не смог отказать ему. Он наш брат и мы должны…

— У меня есть лишь один брат, и он безумец, который живет в деревеньке на берегу озера. Мои сестра и мать сгорели в пламени Ардос. У нас нет никого кроме нас и наших детей. Орден пал, а вместе с ним погибла и наша клятва. Мы никому ничего не должны. Приведя его сюда, ты подвергаешь нашу семью опасности. Что мы будем делать, если за ним явятся те, кто пытался его убить?

— Часть ордена жива, и они знают о нас. Так сказал мне Ласир, — я сконфуженно посмотрел на жену. — Я хотел покончить с ним, честно, но что-то меня остановило. Клятва Шейла, мы сами отказались от нее. Никто нас от нее не освобождал.

— И давно ли ты стал задумываться о клятвах и верности ордену, Ардос? Ты выбрал меня и семью. И клялся защищать и оберегать нас. Вот что по истине важно. Вот чему мы с тобой должны следовать.

— Мама?

Взволнованный голос Тэлелии заставил нас отвлечься от спора.

— Иди в дом, дочь, — строго велела ей Шейла тоном не терпящем неповиновения.

— Но, мама, — возмущенно воскликнула та, но взгляд матери заставил ее тут броситься к дому.

— Он принесет нам неприятности. Нужно оставить его здесь, а самим уходить. Тем более что они знают о нас.

— Знают братья по ордену, но не наши враги, — не совсем уверенно возразил я.

— Братья, — презрительно хмыкнула Шейла. — Они кучка отщепенцев, сплотившихся вместе после падения Саерре. Не более. К тому же, с чего ты взял, что люди преследующие Ласира ничего не знают о нас? Даже если и так, то они идут по его следам и скоро будут здесь. Как ты думаешь много ли им нужно времени чтобы найти наш дом? А может его и вовсе преследуют наши так называемые братья и сестры? Ардос, вариантов много и каждый из них грозит нам как минимум большими неприятностями. Послушай милый, ради наших детей, мы должны бежать. Брось Ласира здесь. Судя по виду, он все равно долго не протянет. Когда его найдут, он будет уже мертв, а если и нет, то они сами убьют его.

— Нет… вы не понимаете, — Ласир тяжело поднял склоненную голову. — Я… я должен жить. На кону орден. Его…

Он внезапно закашлялся и сплюнул кровью.

— Его возрождение, — прохрипел он.

— Нам плевать, — зло прошипела Шейла. — На тебя и на орден. Так ведь Ардос? Ну скажи хоть что-нибудь! Почему ты молчишь?

— Забирай детей и уходите. Я останусь и позабочусь о Ласире. А после разыщу вас.

— Ты с ума сошел? — Шейла удрученно воздела руки. — Никакого потом не будет. Тебя просто убьют или… Я не знаю, что нужно тем, кто преследует Ласира, но вряд ли ими движут благие намерения. Брось его и идем с нами.

— Не могу, — ответил я, сам не зная, что заставляет меня делать это. — Я помогу ему, а он освободит нас от наших клятв. Навсегда. Он обещал мне.

— Да. Да. Освобожу, — простонал Ласир. — Только помогите мне.

— Мы могли бы отвести его в наше убежище в лесу, — наконец сказала она.

— Он не дойдет. Ты же знаешь. Бери детей и спрячьтесь там. Я попробую поднять его на ноги, так чтобы он смог вынести дорогу через лес. Если через пять дней я не появлюсь, уходите. Бегите как можно дальше.

— Ты сумасшедший. Ты не понимаешь, что творишь.

Шейла едва сдерживала слезы и казалось, вот-вот готова была ударить меня. Но она сдержалась.

— Отец, мама? Что происходит?

Мы оба обернулись к Адрису, который сейчас стоял на крыльце и с беспокойством взирал на поддерживаемого мной убийцу. Из-за его спины выглядывала перепуганная Тэлелия.

— Собери все необходимой сын. Провизию, вещи, лук и кинжал, а еще возьми деньги из нашего тайника. Забирай сестру и уходите в лес. Быстрее!

Шейла строго посмотрела на сына, но тот не сдвинулся с места.

— Пока вы не скажете мне что происходит я никуда не пойду, — упрямо заявил он.

— Этому человеку нужна помощь, — ответил я, опережая гневную отповедь Шейлы. — Его преследуют плохие люди. Я должен ему помочь. Но я ни хочу, чтобы вам что-то угрожало. Поэтому вы отправляетесь в наше убежище. На время. И ваша мать идет с вами.

На последних слова я сделал особый акцент поняв, что Шейла намерена остаться со мной.

— Я остаюсь здесь!

В голосе жены прозвучала непоколебимость, не допускающая возражений. Но я все же попытался.

— Ты должна пойти с ними дорогая. Защитить их. Адрис не справится один. Ты нужна нашим детям. Я лишь поставлю Ласира на ноги, а затем найду вас. И мы уйдем. Туда, где никто нас не найдет.

— Да, мы уйдем, — прошептала Шейла и ее голос дрогнул. — Уйдем все вместе. Обещай мне что все будет хорошо.

— Обещаю, — ответил я, дотрагиваясь до щеки жены.

— Адрис забирай сестру и уходите! И не надо со мной спорить!

Голос Шейлы приобрел прежнюю жесткость.

— Я остаюсь с тобой, — заявила она. — И это тоже не обсуждается. Наш сын справиться. Ты же справишься Адрис?

— Да мама, — хмуро подтвердил тот.

— Тогда идите. А мы займемся нашим гостем. И заодно приготовимся к встрече других гостей. Веди его в дом.

Я не стал спорить с Шейлой. Да это бы ни к чему и не привело. Я просто отвел Ласира в дом и уложил в комнате наших детей. Пока жена занималась его раной, я помог Адрису и Тэлелии собраться. Затем мы вместе с Шейлой проводили их. Тэлелия готова была вот-вот разрыдаться, но мать запретила ей плакать, и дочь сдержала слезы. Когда они ушли, разрыдалась сама Шейла и мне пришлось успокаивать жену, заключив ее в свои объятия.

— Нужно подготовиться на случай появления преследователей Ласира, — сказал я, когда Шейла немного успокоилась.

Она лишь молча кивнула в ответ и направилась в дом. Мы так и не смогли полностью избавиться от своего прошлого и поэтому все еще хранили часть своих вещей из той жизни. Мы прятали их в тайнике под нашим супружеским ложем. Шейла уже несколько раз порывалась избавиться от этих вещей, но так и не сделала этого.

Отодвинув кровать и подняв несколько половых досок, под которыми и находился тайник, мы извлекли наружу свое прошлое, хранящееся в двух пыльных мешках. Мой мешок был значительно больше, чем у Шейлы. Помимо потертого временем плаща и практичной одежды, на которой все еще можно было заметить темные пятна крови, в мешке хранилась пара стальных кинжалов. Когда я извлек один из ножен, по моему телу пробежала легкая дрожь. Обтянутая мягкой, уже изрядно потертой, кожей рукоять клинка в моей ладони казалось слегка вибрировала, отвечая на мое прикосновение. Я испытывал легкое чувство эйфории от нахлынувших воспоминаний. Как долго я не держал в руках этого оружия. Нет, меня не тянуло отнять им чью-то жизнь, хотя моя рука не дрогнула бы даже спустя столько лет. Я просто наслаждался чувством защищенности, ощущая приятную легкость клинка и блеск добела начищенной стали.

— Как давно это было, — чуть слышно произнесла Шейла, медленно проводя пальцами по изогнутому лезвию своего кинжала, которым некогда очень гордилась. Она прозвала его «Болью», что было не так далеко от правды. На своем острие кинжал имел небольшой шип, который разрывал плоть, когда клинок выходил из тела жертвы.

— Очень давно, — вздохнув ответил я. — Кажется последним кто испробовал на себе твой кинжал был тот бродячий торговец, что скрывался от своих кредиторов.

Шейла молча кивнула.

— Это было наше последнее дело. Перед тем как уйти на покой, — я вернул свой кинжал в ножны, а затем застегнул ремень с обоими клинками у себя на поясе.

— Да, так нам тогда казалось. Мы были уверенны что сможем обрести счастье скрывшись от всего мира. И у нас практически получилось Ардос. Практически.

— Наверное ты была права и мне стоило прирезать Ласира там у озера. Не нужно было приводить его сюда.

— Это бы ничего не изменило любимый. Они знают о нас. Знали все это время. Я обвиняла тебя, зная, что ты не виноват. Не имеет смысла то, убил бы ты его или нет. Они все равно придут за нами. Нужно покончить с этим здесь и сейчас. А затем мы уйдем. Туда, где нас никто никогда не найдет. Знаешь, я бы хотела побывать в Лиа'Доре.

— Я тоже. И мы обязательно там побываем.

Я улыбнулся жене и коснулся ее щеки. Та с печальным смехом отмахнулась от моей руки.

— Ну ладно, хватит этих нежностей. Мы с тобой как-никак хладнокровные убийцы, так давай вести себя подобающе, пока не покончим с делом. Нашим последним делом.

Я согласно кивнул и вновь заглянул в свой мешок. Медальон ордена Саерре в виде скрещенных кинжалов я надевать не стал. Он напрямую указывал на нашу принадлежность ордену, а мне не хотелось, чтобы ожидаемые нами непрошенные гости, идущие по следу Ласира, опознали в нас бывших членов Саерре. Конечно, если они уже не знали об этом. В мешке так же было несколько вещей, связывавших меня с прошлой жизнью, но вряд ли хоть одна из них могла понадобиться мне сейчас. Забросив мешок обратно в тайник, я посмотрел на Шейлу. Та, вздохнув, утвердительно кивнула, бросая свой мешок следом за моим. После этого мы вместе вернули на место доски и кровать. Ласир к этому времени впал в бессознательное состояние, а резаная рана на его правом боку выглядела удручающе. Шейла обрабатывала ее мазями из целебных трав, приготовленными ее собственноручно и постоянно, меняла повязки, но это не помогало. У убийцы начался жар, и он все время бредил, бормоча горячечный вздор. Минула ночь, а за ней прошел день и еще одна ночь. Латиру лучше не становилась. Его рана воспалилась и источала неприятный запах. Началось заражение.

— Он не жилец, Ардос, — сказала мне Шейла, в очередной раз меняя пропитавшуюся мазью, кровью и гноем повязку. У меня уже практически кончились чистые ткани.

Глаза ее были красны от ночей, проведенных практически без сна. Ей нужно было отдохнуть, впрочем, и мне тоже. Мы дежурили поочередно, но при этом не один из нас, когда наступала его очередь отдыхать, не мог сомкнуть глаз. А если сон и приходил, то был тревожным и чутким, так что мы вскакивали от каждого шороха.

— Ему осталось недолго Ардос, — вновь повторила Шейла, таким тоном будто бы я сам не догадывался об этом. — Он умирает. Было бы милосерднее положить конец его мучениям.

— Милосердие, — усмехнулся я. — И давно ли мы с тобой следуем ему?

— Как только отказались от своей прошлой жизни. Впрочем, как я убедилась за эти дни, нельзя покончить с прошлым полностью. Оно нагнало нас снова и теперь нам нужно сделать все для того, чтобы оно не поглотило нас вновь.

— Все что нам нужно сейчас это вернуть Ласира с того света и вытянуть из него все сведения о том, что известно ему о нас и выживших членах ордена. А также о наших возможных врагах.

— Я бы тоже хотела знать это, но он не жилец. Возможно, мы узнаем об этом у тех, что идут по его следу. Если, конечно, проявим определенную осторожность. А еще ты обещал, что он освободит нас от клятвы. Хотя мне мало верится в то, что он имеет такую власть, даже несмотря на то, что он сын последнего магистра нашего ордена. Давай покончим с ним милый и закопаем за домом. А потом уйдем. Заберем детей и сбежим туда, где нас никто не найдет.

— Тс-с-с, слышишь?

Я приложил палец к губам жены, призывая ту замолчать, и прислушался. Шейла окинула меня вопросительным взглядом, но затем выражение ее лица сменилось настороженностью, а в следующий момент мы оба бросились к выходу. По тропе ведущей к дому приближалась группа всадников. Я направился к воротам, а Шейла осталась стоять в дверях. Их было шестеро. Вновь прибывшие остановились в ярде от ворот. Всадник, возглавлявший отряд, спешился. Он не скрывал своего лица. Узкий прямой нос, тонкие изогнутые брови и холодные темно-голубые глаза. Череп мужчины был гладко выбрит, а на тонких губах играла едва заметная ухмылка. Внешность его показалась мне знакомой. Я не мог вспомнить, где мог видеть мужчину, но в том, что мы уже когда-то встречались, сомневаться не приходилось.

— Вы заблудились? — ровным тоном поинтересовался я, делая вид что сильно удивлен появлением всадников.

На мне был накинут мой старый плащ, и я запахнул его полы пряча от чужаков свои кинжалы. То, как я кутаюсь в плащ, хотя утро было достаточно теплым, не укрылось от взгляда голубоглазого мужчины, но тот сделал вид будто бы ничего не заметил. Он оценивающе осмотрел меня с ног до головы, а затем надменно хмыкнул и потрепал своего вороного коня по морде.

— Здесь больше нет домов, господин, — я слегка смягчил тон, изображая из себя скромного крестьянина. — Мы живем здесь вдвоем с женой. А за нами начинается Кретонский лес. Все поселения находятся у озера. Если…

— Я знаю, — с ухмылкой на лице ответил незнакомец. — Мы уже объехали каждое из них. В последнем люди указали нам на вас. Сказали, что вы отшельники и не часто появляетесь в деревни.

— Да, господин, — утвердительно кивнул я. — Так и есть. Мы с Мартой не любим людные места и поэтому решили поселиться здесь.

Мартой я называл Шейлу при остальных. А она именовала меня Лесви. Лишь наши дети знали наши настоящие имена, но не нашего мрачного прошлого. Именно поэтому им было велено называть нас выдуманными именами при других людях.

— Мы кое-кого ищем.

Лысый мужчина окинул меня пристальным взглядом, а потом повернулся к своим спутникам. Те молча восседали на лошадях, пряча лица под низко опущенными капюшонами.

— Нас? — я изобразил изумление. — Но чем господин, мы с женой могли заинтересовать вас?

— Может и вас, а может и нет, — вновь повернувшись ко мне, ответил мужчина. — Нас интересует один человек, который прячется в ваших краях. Беглый преступник. Он очень опасен, а за его голову назначена награда.

— Да пребудет с нами Император, — наигранно ужаснувшись, воскликнул я. — Ничего об этом не слышал. Но если это действительно так, то я очень надеюсь, что вам господа удастся его поймать до того, как он что-нибудь натворит. Мы народ мирный и нам не нужны неприятности.

— Не сомневаюсь, — хмыкнул мужчина. — Никому не нужны неприятности. Я и мои спутники устали с дороги. Мы бы не отказались слегка отдохнуть. Я смотрю вы довольно радушны, не окажете ли вы нам честь пустив под свой кров?

Мы оба понимали, что играем друг с другом, но незнакомцу похоже нравилась эта игра. Он явно считал себя охотником, забавляющимся со своей жертвой. Я не мог пустить их в дом, но отказ сразу бы выдал нас. Выдавив из себя радушную улыбку, я лихорадочно стал перебирать в уме весомые причины для отказа.

— Боюсь господин, что…

— Нам нечем вас удивить, — перебивая меня продолжила Шейла, вдруг оказавшаяся прямо у меня за спиной, — у нас не так много еды, ведь мы не готовились к прибытию гостей. Но мы с мужем будем рады если вы разделите с нами нашу скромную трапезу, господа. Прошу, проходите в дом. Располагайтесь у очага. А муж займется вашими лошадьми.

Я не знал, что задумала Шейла, но своими словами она слегка выбили меня из колеи. Она знала, что делала, а мне оставалось лишь довериться ей. Не зная, как поступить дальше, я лишь согласно кивнул и натянув радушную улыбку, жестом указал на вход в дом. Мужчина, с гладко выбритым черепом, вошел во двор первым, ведя в поводу своего вороного жеребца. Остальные въехали за ним. Шейла, радушно улыбаясь, повела бритоголового в дом. Все остальные спешились, трое последовали за своим предводителем, а двое остались снаружи. Я хотел взять вороного жеребца, чтобы отвести к корыту с водой, но один из оставшихся знаком остановил меня, запрещая прикасаться к животному.

— Мы здесь ненадолго. И наши лошади не нуждаются в воде и пище, — прохрипел он из-под своего низко опущенного капюшона.

Голос у него был тягучий и неприятно грубый.

— Все нуждаются в отдыхе и еде, и ваши животные не исключение, — ответил я, стараясь придать своему голосу непринужденность. — Но, если не хотите, чтобы я поухаживал за ними, я настаивать не буду. На все воля хозяев. В таком случае может пройдем в дом? Марта, наверное, уже…

— Нет, — прохрипел незнакомец. — Мы подождем здесь.

Я пожал плечами, делая вид что не понял причины отказа, но спорить не собираюсь. Извинившись, я направился ко входу в дом. Мне ужасно хотелось прибавить шаг, но я не мог сделать этого, не вызвав подозрений. Я боялся за Шейлу и готовился к худшему. Осторожно нащупав рукояти покоящихся в ножнах кинжалов, я вошел в дом, ожидая в любой момент нападения со стороны непрошенных гостей, но вместо этого застал их стоящими полукругом на нашей маленькой тесной кухне. Бритоголовый мужчина, державший в руке исходившую паром чашку, беседовал с Шейлой, сидя на низком табурете у самого очага. Остальные просто стояли, неподвижные и молчаливые, словно каменные статуи. Шейла изображала из себя радушную хозяйку, что получалось у нее довольно неплохо. Она все время улыбалась, а на вопросы хищно ухмыляющегося мужчины, отвечала охотно, при этом, не говоря ничего определенного и давая понять, что ничего не знает, но очень хочет помочь. Но что мы будем делать, если они решат осмотреть дом и обнаружат Ласира, промелькнула мысль в моей голове. А в том, что они это сделают я не сомневался. Шейла тянула время, но для чего?

— О, вот и мой муж, — воскликнула она, будто бы только заметила меня. — Лесви, иди к нам. Господин Тоорваль желает с тобой поговорить. Он интересуется беглым преступником, который скрывается в наших краях. Это так ужасно. Я бы очень хотела, чтобы его поймали. Возможно, ты что-то видел или слышал и сможешь рассказать об этом господину Тоорвалю.

Смутные воспоминания колыхнулись в моей голове при упоминание этого имени. Будто бы я где-то уже слышал его. Я определенно где-то встречал этого человека, вот только где, вспомнить не мог.

— Нет, — ответил я, удрученно вздыхая. — К сожалению я ничего не слышал. Я-то и о беглом преступнике впервые узнал от вас господин Тоорваль. Вы уж нас простите, но мы вряд ли чем сможем помочь вам. Лишь предоставить пищу и…

— Я хотел бы осмотреть ваш дом, — не переставая ухмыляться, заявил Тоорваль.

— Думаю в этом нет нужды, — натянуто ответил я. — Нам нечего скрывать господин.

— Лесви имел в виду что наше жилище крохотное и смотреть у нас не на что, — тут же радушно вставила Шейла, — но вы, конечно же, можете здесь осмотреться.

— Да, господин, вы можете осмотреться, — согласился я с женой, не совсем понимая того, что та задумала.

Неужели она решила сражаться с этими людьми, которые, несомненно, были наемными убийцами, как и некогда мы с Шейлой. Я понял это сразу, как только Тоорваль спешился у ворот нашего дома и заговорил со мной. Вряд ли они принадлежали к ордену Саерре, но то, что они были убийцами, я практически не сомневался. Когда люди Тоорваля направились проверять наши комнаты я мысленно приготовился к сражению. Шейла же, судя по виду, была совершенно спокойна. Она продолжала переглядываться с оставшимся сидеть у очага Тоорвалем, умильно улыбалась ему.

— Его нигде нет, — сказал один из его людей, когда все четверо вернулись на кухню.

— Конечно же нет, — прощебетала Шейла. — И никогда не было. Неужели вы думаете, что мы с мужем стали бы прятать беглого преступника у себя дома.

— У вас есть дети? — неожиданно спросил Тоорваль осторожно отпивая из чашки.

— Да, господин, — тут же ответила Шейла не давая мне и рта открыть. — Но их сейчас нет. Мы отправили их в деревню. Один из местных рыбаков, как ни странно, умеет писать, и он обещал обучить грамоте наших детей. Старик раньше жил в Слаше. Знаете, мы с мужем не образованны, и нам бы очень хотелось, чтобы наши дети освоили грамоту.

Ложь давалась ей легко, но Тоорваля, похоже, было не так-то легко провести.

— Да, все лучшее детям, — протянул он, бросив быстрый взгляд на своих людей. — Говорят, что они должны быть лучше, чем их родители. И очень печально, когда дети умирают раньше своих матерей и отцов.

Я заметил, как резко поменялась в лице Шейла. Ей не понравились слова Тоорваля, как, впрочем, и мне. Он угрожает расправой нашим детям, понял я. Как хорошо, что они сейчас далеко. Главное, чтобы Адрис не вздумал вернуться.

— Да, это ужасно господин, — выдавила из себя Шейла. — Но я не понимаю к чему весь этот разговор?

— Где вы его прячете?

Тоорваль выплеснул остаток содержимого чашки в очаг. Потрескивающие поленья зашипели, а огонь нервно заплясал возмущенный таким обращением.

— Мы никого не прячем, господин. Вы же осмотрели дом. Если хотите можете осмотреть его еще раз. Или обойти двор. Здесь никого нет кроме меня и моего мужа. И никогда не было. Мы не укрываем беглых преступников.

Я почувствовал повисшие в воздухе напряжение. Шейла начинала злиться, и я приготовился к худшему. Они похоже знали о том, что мы скрываем Ласира. И куда только Шейла могла спрятать его за столь короткое время.

— Беглого преступника возможно и нет, а вот собрата по ордену да. И не стоит дергаться девка. Думаешь я не узнаю шавок прошедших обучение в ордене? Я чувствую вас за милю и всегда определю собратьев по оружие. Особенно тех ослепленных и верных кодексу идиотов, что следует за внушающими им свою волю магистрами. Когда-то мы очистили наши ряды от их влияния. Сделали наших братьев и сестер свободными. Но есть те, кто все еще цепляется за прошлое. Пытается вернуть былое, утраченное ими. Вы вновь, словно крысы, сбиваетесь в кучи и выбираете себе нового хозяина даруя ему титул магистра. Кричите о возрождение ордена и кичитесь этим до тех пор, пока мы не находим вас. И вы вновь бежите, спасая свои шкуры. Зачем все это? Неужели вы так привыкли к тому, что вами кто-то управляет, говорит вам что делать и заставляет следовать глупому кодексу? Неужто вы так хотите быть чьими-то рабами и пресмыкаться у ног хозяина в ожидание, что тот кинет вам кость послаще? Ответьте мне убийцы, разыгрывающие добродетельную крестьянскую семейку, зачем вам все это?

Шейла попыталась ответить ему, но я ее опередил.

— Мы не имеем никакого отношения к ордену и не желаем его возрождать. Мы давно оставили ремесло наемных убийц и живем спокойной жизнью в этой глуши подальше от всех. От таких как вы. И от таких как тот, кого вы ищете. Нам ни интересны ни судьбы орденов, ни путь, которым следует Тиразан.

Тоорваль ощерился в злобной ухмылке. Ему явно понравилось то, что я узнал кому он служит. Хотя змеиное братство и считало себя свободными и независимыми, они немногим отличались от орденов наемных убийц, с которыми боролись. Пусть у них и не было кодексов, а сами по себе они были кучкой отбросов и изгоев, это не мешало им иметь свою иерархию, где были хозяева и подручные.

— Где вы его прячете? — зло повторил он, а его люди придвинулись ко мне, отрезая путь отхода.

Шейла сидела неподвижно, прямая словно струна, которая готова была вот-вот лопнуть. Я знал, что она в любой момент может напасть на Тоорваля. Думаю, убийца тоже понимал это. И, похоже, был готов к этому. Я не видел, чтобы он проявил хоть какое-то беспокойство по этому поводу. Превосходство было на их стороне, и он это знал.

— Он был здесь, — ответил я, глядя прямо в глаза Тоорваля. — Раненый и напуганный он просил нас помочь ему. Спрятать на время. Но мы отказали. Нам не нужны неприятности. Мы уже давно не имеем никакого отношения к ордену, да и вообще к своей старой профессии. Марта промыла и перевязала его рану, а я собрал немного еды в дорогу. А после он ушел. Мы не позволили ему остаться. И предугадывая твой следующий вопрос скажу, что не знаю куда он отправился. Вот и все что я могу ответить вам. Его рана серьезна, и я не думаю, что он смог уйти далеко. Если вы будете тщательнее искать, то вскоре обнаружите его тело. Я практически уверен в том, что он уже мертв.

Тоорваль внезапно расхохотался. Захлебываясь от смеха, он переводил взгляд от меня к Шейле и обратно. На мгновение мне показалось что он безумен. Возможно, так оно и было. Смех его оборвался так же внезапно, как и начался.

— Чему орден и учит хорошо, так это умению врать. Магистры всегда были лживыми тварями, и их верные псы отлично усвоили этот урок. Я, возможно, поверил бы твоим словам убийца, если бы не был уверен в том, что вы скрываете своего собрата здесь в этом доме.

— И откуда такая уверенность?

Голос Шейлы прозвучал холодно и тихо. От былой любезности не осталось и следа. Тоорваль ничего не ответил, лишь дал знак одному из своих людей и тот быстро вышел из дома. Шейла проводила его тяжелым взглядом, я же судорожно прикидывал в голове то, откуда Тоорваль мог узнать о том, что мы прячем Ласира. Неужели кто-то из рыбачьего селения видел, как я вез его? Или же Тоорваль просто блефовал, пытаясь поймать нас на лжи.

Но все мои догадки были пусты, а реальность оказалась намного жестче. Человек Тоорваля вернулся с небольшим холщовым мешком в руках. Я заметил, что ткань пропитана кровью и сразу догадался о том, каким может быть содержимое мешка. Судя по лицу Шейлы она тоже поняла это. Ее начала бить мелкая дрожь, а глаза тут же набухли от слез. Шейла почувствовала то, чего я не смел даже предположить, но в следующие мгновения понял, чего так испугалась моя жена. Убийца передал мешок Тоорвалю и тот невозмутимо вытряхнул к ногам Шейлы его содержимое. Она дико закричала, а я чуть было не рухнул на колени, так как ноги мои подкосились. Головы Адриса и Тэлелии глухо ударились об пол, уставившись на меня потухшими глазами на обезображенных страхом и болью лицах. Шейла выла, схватившись за волосы. Она повалилась на колени и протянула руки к тому, что когда-то принадлежало нашим детям.

— Вы спрашивали почему я так уверен, что вы скрываете здесь нужного нам человека, так вот вам ответ. Эти милые дети рассказали нам все. Конечно, юноша держался до последнего, но, когда мы пригрозили убить его сестренку, он все рассказал нам. Ах, эта молодость. Он и предположить не мог что независимо от того расскажет он или нет их обоих ждет смерть. Правда в случае его молчания она была бы долгой и мучительной.

— Ах ты ублюдок!

Шейла бросилась на Тоорваля, но тот похоже ждал этого нападения. Короткий меч, который доселе покоился в его ножнах, неожиданно оказался в руке убийцы, я даже не заметил, когда он успел извлечь его. Правда мой помутневший от горя взор был прикован к головам моих убиенных детей. Моей любви, моей крови, моего наследия. Лезвие глубоко вошло в тело Шейлы и та, захрипев, пошатнулась, а из ее ослабевшей руки выпал кинжал. Кажется, я кричал в этот момент, но голос мой, будто принадлежал другому человеку. Рукояти кинжалов, казалось, сами нырнули в мои скользкие от пота ладони. Я почувствовал резкую боль в спине от вошедшей в плоть холодной стали, но она была ничем по сравнению с той болью и яростью что сейчас бушевали внутри меня. Я бросился на Тоорваля не обращая внимания на посыпавшиеся на меня со всех сторон удары. Тот рывком выдернул из тела Шейлы клинок и. отпихнув ее в сторону, встретил мою атаку лицом к лицу. Я сделал выпад в его сторону, но он легко отвел мои кинжалы мечом, а затем отступил, освобождая место своим людям. Я почувствовал, как в мою плоть, словно осы, одновременно впиваются несколько клинков наемных убийц. Боль оглушающей волной ожгла мое тело, и я, не имея возможности бороться с ее уничижающей силой, выронил кинжалы, не сумев удержать их в своих ослабевших руках. Ноги мои подкосились, и я рухнул на пол. Теплая кровь быстро расползалась подо мной, смешиваясь с кровью моей жены. Рука Шейлы лежала в очаге и огонь уже жадно облизывал ее пальцы пожирая плоть нежных рук, что некогда ласкали меня.

— Уходим, и сожгите здесь все. Если этот ублюдок прячется где-то в доме, пусть сгорит вместе с остальными.

Голос Тоорваля доносился будто издалека. Убийца, уходя, переступил через меня. Я чувствовал, как жизнь покидает мое тело. Смерть забрала меня раньше, чем занявшееся пламя пожара превратило наш дом и наши тела в пепел.

Глава 3

Последнее испытание

Наспех собранное Даельханом войско потерпело поражение от хорошо обученной армии Великого претора Карпиона. Немалую роль сыграл и его опыт полководца, ведь Карпион был одним из лучших стратегов и тактиков своего времени. А вот плохо подготовленный к войне и в большинстве своем мирный народ Тель-Муна практически ничего не мог противопоставить хитрости и опыту Великого претора. К тому времени как на помощь ему подоспел сам Император Мирэм, войска лавров были рассеяны и обескровлены. Император и Великий претор вернулись в Таель-Маник чтобы отпраздновать свою победу. Ничего более не могло спасти Тель-Мун от полного падения и Мирэм объявил его земли частью Империи Ардалия. Тель-Мун в последствии стал новой преторией, которую нарекли Азарой (ныне Азара) в честь дочери вождя Даельхана — Азарии. Девушка, взятая в плен в ночь падения Таель-Маника, склонила колени перед Мирэмом по его возвращению в бывшую столицу ее покойного отца. Она признала власть Императора как своего нового правителя и поклялась служить ему.

Вал Кофпа «История Империи: Правда или ложь?»

— Еще хекара?

Я открыл глаза и посмотрел на молодую темноволосую служанку. Она улыбалась мне, обнажая ряд светлых ровных зубов, ярко контрастировавших с ее смуглого оттенка кожей. «Хорошие зубы» — подумал я про себя. И почему мне пришла в голову именно эта мысль. Девушка и так была недурна собой. Живые озорные глаза, вздернутый аккуратный носик и пухлые губки. Она так и манила к себе. Смуглая кожа девушки блестела в свете масляных ламп, подвешенных к потолку небольшой округлой залы. В воздухе витал сладковатый запах благовоний, исходящий из небольших медных курильниц.

— Спасибо, на сегодня нам достаточно, Лахра. Мы уже уходим.

Девушка мягко улыбнулась и легко повиливая округлыми бедрами направилась к следующим посетителям. Я посмотрел на сидящего рядом Карима, который, скрестив под собой ноги, медленно потягивал из причудливого вида чаши хекар.

— Ты готов? — озабоченно поинтересовался он у меня. — Выглядишь ты как-то неважно.

— Просто не выспался, — вздохнув, ответил я. — А еще этот дым. Не беспокойся, я в порядке. Мне просто нужно немного взбодриться.

— Тогда идем, тем более что нам пора, — кивнув в сторону выхода, сказал Карим. — Может оказавшись на свежем воздухе твои мысли станут яснее. Ночи в Кул-хуне довольно бодрящие.

— Возможно ты и прав, — ответил я, не спеша вставать.

— Волнуешься? — Карим буквально сверлил меня взглядом своих карих глаз. — Понимаю, что ты долго шел к этому и встреча с твоим давним врагом, нашим врагом, — тут же поправил он себя, — довольно волнительна. Но знай брат, что я и братья из Моорфан поддержат тебя, чтобы не случилось. Мы отомстим за Саерре. Мы отомстим за наших погибших братьев и сестер.

Я ничего не ответил, лишь кротко кивнул в ответ. Карим медленно поднялся, протягивая мне руку, но я отказался от его помощи. Я должен был собраться и взять себя в руки. Нам предстояло сегодня выполнить очень важное дело, и я не хотел, чтобы что-то пошло не так.

Покачиваясь, я поднялся на ноги. Я действительно был сейчас не в форме. Возможно, я просто перебрал хекара или надышался дурманящими голову благовониями. Впрочем, Карим выпил не меньше моего и все это время сидел рядом со мной, но выглядел не в пример более бодрым. Впрочем, ему было не привыкать. Он находился в Задаре уже долгое время, а я прибыл сюда лишь месяца тому назад. И все еще не мог до конца свыкнуться с местным климатом, кухней и обычаями.

Мы покинули заполненную запахами благовоний, человеческого пота и хекара таверну через черный ход. Карим шел первым уверенно ступая в мягкой полутьме ночи. Я практически не слышал его шагов, он ступал тихо и уверенно, словно крадущийся пустынный кот. Я же не мог похвастаться этим и поэтому негромко сопел позади своего брата по ордену. Правда я не считал нужным скрываться сейчас, поэтому и не пытался действовать тихо. Оказавшись в конце узкого проулка, в который выводил черный ход таверны, Карим остановился и повернулся ко мне.

— Ты точно готов? — спросил он меня и в голосе его промелькнула свойственная ему озабоченность. Он любил, чтобы все всегда шло строго по плану и всегда был внимателен к мелочам и деталям.

— Я же сказал, все в порядке, — ответил я и попытался натянуто улыбнуться, правда вышло это у меня не совсем убедительно. — Глоток свежего воздуха должен прояснить мои мысли. Не беспокойся, когда мы дойдем до места, я буду полностью готов к тому, что мы запланировали.

В этот момент я слегка потерял равновесие и пошатнулся, но на ногах устоял. Да уж, похоже я и в самом деле слегка перебрал с хекаром, а еще эти проклятые курильни. Темные глаза Карима блестели в лунном свете Кайрине и я заметил игравший в них смутный огонек сомнения.

— Ну что же надеюсь, что это так, — наконец сказал он, и, развернувшись на каблуках, ступил в залитый мягким светом луны соседний проулок.

Я, собравшись, сделал пару неуверенных шагов, а затем поняв, что вполне твердо стою на ногах, прибавил темп. Под подошвой моих сапог едва слышно шуршал песок. Я нагнал Карима уже у выхода из проулка, и мы вместе вышли на широкую улицу, окруженную рядом низких приземистых домиков с плоскими крышами, чьи стены были покрыты желтой с белыми прожилками штукатуркой и украшены несложным орнаментом в виде птиц и животных. Кул-хуна практически вся состояла из такого рода построек, и лишь несколько районов, в которых жили зажиточные задарцы, могли похвастаться более высокими и роскошными зданиями. Конечно, я не брал в расчет великолепное поместье наместника, а также Башню Сирх, в которой заседал Высший совет магов. Эти величественные строения отличались особой роскошью и величием. Оба они находились не далеко друг от друга в северной части у самой границы города, там, где Кул-хуна уступала свою власть великой пустыне Рулата. Кул-хуна и вовсе напоминала оазис среди ее бескрайних песчаных вод.

Я попытался сосредоточится на своем задание. Великий магистр Таеро послал меня сюда не затем, чтобы я рассматривал красоты города. Здесь в негласной столице загадочного и величественного Задара, ведь именно тут заседал наместник и Высший совет магов, скрывались одни из последних членов ненавистного и непризнанного ордена отступников — Тиразан. И теперь мы вместе с наши братьями и сестрами из Моорфан должны были выследить их и уничтожить. Сегодняшней ночью должно было свершиться правосудие над теми, кто предал своих братьев и сестер, нарушив кодекс своих орденов. И среди них, по почти подтвержденной информации от соратников из Моорфан, была и женщина по имени Мэй. Та самая, что некогда возглавила убийц, напавших на наш орден. К нашему счастью этот налет не удался и Мэй со своими прихвостнями пришлось позорно бежать. Решившись на такой поступок Тиразан подписали себе смертный приговор и три сплотившихся ордена наемных убийц Саерре, Кварре и Моорфан объявили на них охоту. Мы несколько лет истребляли их по всей территории Ардалии, пока не выбили с имперской земли полностью. Теперь только оставалось очистить от змей Задар.

Воспоминания о минувших днях вновь принесли мне боль, которую я так тщательно пытался в себе заглушить. В ночь нападения, Тиразан и их сообщникам удалось убить многих из нашего ордена. Среди них были Тавиш и Шейла. И если со смертью своего бойкого товарища, так любившего почесать языком, я свыкся, то вот с потерей той, что так сильно любил, я не мог смириться и по сей день. Тем более что умерла она не от руки одного из Тиразан, а от клинка предателя Лейдо Сам-Мар, который в ту ночь перешел на сторону нашего врага. И как бы я ненавидел этого человека во время обучения, я даже не мог предположить, что тот посмеет убить Шейлу ударом в спину, хотя и предполагал, что тот может сделать это по отношению ко мне. Ублюдку удалось спастись в ту ночь, и он бежал вместе со своими новыми друзьями. Была и еще парочка предателей, принявших тогда сторону Мэй, но с этими было уже покончено. Но вот Лейдо я найти так и не смог, и теперь очень надеялся, что сегодняшней ночью обнаружу его вместе с остальными отступниками. И тогда мои клинки наконец отведают крови моего главного врага, и смерть Шейлы, моей Шейлы, будет отомщена.

Мысль о скорой встречи с человек отнявшим у меня самое дорогое в моей и без того мрачной жизни, принесла ясности моей голове освежая лучше чем холод ночных улиц Кул-хуны. Скоро я смогу напоить свои кинжалы его кровью. И эта мысль согревала меня, несмотря на пробиравшийся сквозь одежды холод. И почему по ночам здесь так холодно, недовольно подумал я, хотя днем жара стояла просто невыносимая. Я задавался этим вопросом все то время что пребывал в Задаре. Мне не очень-то нравилось это место, и я жаждал поскорее вернуться в Ардалию. И если этой ночью все пройдет гладко, я вполне мог рассчитывать на скорое возвращение.

Омраченный мыслями я и не заметил, как мы с Каримом пришли к условленному месту сбора. Я чуть было не уткнулся ему в спину, не заметив того, как тот остановился. В небольшом дворике, огороженном невысоким, плетеным из тонкой лозы, забором нас уже ожидало десять человек. Семеро из них скрестив под собой ноги сидели на расстеленных прямо на земле коврах. Еще трое стояли, прислонившись спинами к плетеному забору. Те, что сидели были членами ордена Моорфан. Трое из них были мне незнакомы, еще двоих я видел, но не знал их имен, впрочем, все убийцы брали себе вымышленные имена. С оставшимися двумя, с теми, кем мы и вели основные дела по поиску отступников, я за время пребывания в Кул-хуне успел познакомится довольно хорошо. Приземистый и смуглый Кадарн ан Адайд, так он по крайней мере представился нам, довольно сносно говорил на имперском и был приветлив и радушен. Внешне он более походил на простоватого торговца, нежели на хладнокровного члена братства наемных убийц, чем довольно успешно пользовался, выслеживая своих жертв. У меня же не было никаких предубеждений по поводу этого человека, и я прекрасно понимал, что Кадарн с легкость перережет любому вставшему у него пути горло, не переставая при этом все также радушно улыбаться.

Вторым братом из Моорфан был Зулух. Его черная, словно смоль кожа, блестела в свете Кайрине будто он искупался в масле. Убийца был огромным и сильным, а все тело испещряли многочисленные раны. Он больше походил на воина чем на убийцу, но это было еще большим заблуждением чем считать Кадарна добродушным торговцем. Пухлых губ Зулуха, казалось, никогда не касалась улыбка, а на выбритом черепе красовался шрам в виде скорпиона, символа Моорфан.

Кадарн встал, приветственно поднимая вверх руку раскрытой ладонью вперед. Остальные тоже начали подниматься со своих мест. В конце концов на ногах оказались все из присутствующих, кроме Зулуха. Тот сидел, сложа на коленях руки, и медленно вдыхая содержимое длинной трубки, что крепко сжимал во рту. Аромат травяного табака донесся до моих ноздрей, и я невольно поморщился, вспоминая запах благовоний из таверны.

— У нас все готово, — жизнерадостным тоном произнес Кадарн после того, как мы с Каримом остановились напротив него.

— Это все люди что будут участвовать при зачистке? — поинтересовался Карим и голос его был далек от радостного тона Кадарна.

— Да, семеро от нашего ордена, и пятеро от вашего. Ты думаешь этого недостаточно, брат?

— Не знаю, — проворчал Карим. — Я думал, что Моорфан предоставит больше людей. Все-таки мы собираемся сунуть голову в логово Тиразан, в одно из их последних укрытий, а это значит, что они будут сопротивляться до последнего.

— Тиразан крысы, что прячутся по углам. Я и один смогу переломать их жалкие шеи.

Голос Зулуха звучал приглушенно и сдавленно. Он не выпускал изо рта трубки, а из ноздрей его выходил струйки белесого дыма.

— Зулух прав, — согласно кивнул Кадарн. — Тиразан обессилены, и загнаны в угол. К тому же они не догадываются о том, что мы нанесем им сегодня визит. Конечно, они наверняка готовятся к тому дню, когда их найдут, но вряд ли они предполагают, что это случится так скоро.

— Не стоит недооценивать Мэй и ее людей, — мрачно заметил я. — Эта сука чуть было не уничтожила наш орден. Я лично видел ее в деле. После той ночи я и мои братья и сестры неустанно охотимся за ней и другими членами Тиразан по всей Империи. И немало из нас сложили свои головы в борьбе с нею. Присутствующие здесь члены Саерре подтвердят мои слова.

Тройка убийц, что прежде неподвижно стояли, прислонившись к плетеному забору, зашевелились.

— Истинно так брат, — услышал я звонкий голос Клода.

— Это правда брат, — в один голос заявили близняшки Маргарет и Стейла.

Я кивнул им, безмолвно благодаря за поддержку.

— Мы знаем об этом и нисколько не принижаем той опасности, что исходит от опальных Тиразан, но не стоит также недооценивать и нас брат.

Кадарн располагающе улыбался, но я-то знал, что за человек скрывается за этой улыбкой.

— Я оторву Мэй голову, а затем слижу ее кровь со своих рук, — прорычал Зулух вставая. — Сегодня мы уничтожим этих крыс и все наши братья, и сестры будут отомщены. А те, кто боится и сомневается может остаться здесь. Я же больше ждать не намерен.

Убийца скалой, нависавший над остальными, откинул трубку в сторону и зашагал прочь. За ним тут же потянулись другие члены Моорфан. Кадарн ан Адайд молчаливо развел руки в стороны, а затем последовал за остальными. Лишь я и четверо моих соратников остались стоять на месте. Они ждали моего слова. На самом деле я не мог им приказывать. Никто не назначал меня главным в этой группе, а Карим и вовсе был единственным из нас пятерых кто удостоился звания мастера. Если уж чьи приказы и следовало исполнять, так это его. Но все отчего-то слушали именно меня, и я не мог отрицать того, что мне это нравилось. Я дал знак отправляться и четверо закутанных в плащи фигур сдвинулись с места. Я шел последним раздумывая о предстоящем деле. Клод, который заметно похудел за последние годы, чуть приотстал, пристраиваясь от меня по правую руку.

— Как думаешь, Лейдо там будет? — вполголоса спросил он меня, стараясь не смотреть в мою сторону.

Его вопрос заставил меня невольно скривить губы. Клод знал, что я не люблю вспоминать о Лейдо и о том, что он сделал. Конечно, Клод тоже скучал по Тавишу, и, даже больше моего, так как эта парочка была практически неразлучна. Несмотря на то, что они постоянно сорились, дружба их была крепка. Клод скорбел об этой потери, и жалел меня, зная как я любил Шейлу. Он не меньше моего желал смерти Лейдо, но при этом знал, что это право принадлежит мне. Тем более что несмотря на те годы что мы выслеживали Тиразан, Клод так и не смог в полной мере овладеть боевыми навыками наемного убийцы и нам с Каримом не раз приходилось рисковать собственными жизнями ради спасения его шкуры.

— Надеюсь, что да, — процедил я сквозь сжатые зубы. Мне не очень-то хотелось разговаривать на эту тему, но Клод похоже этого не заметил.

— Я тоже очень на это надеюсь, — с волнением в голосе произнес он. — Мы так долго искали его. Если его нет в Кул-хуне, то… Нет, нет, я точно знаю, что он здесь. Я просто уверен в этом. Где ж ему еще быть. О, как же мне хочется вонзить кинжал ему в сердце. За Тавиша, за Шейлу, за…

— Заткнись Клод, — прошипел я сквозь зубы.

Тот резко замолчал, смутившись, а затем просто похлопал меня по плечу и ускорил шаг, догоняя идущих впереди нас близняшек. Все оставшееся время я шел в полнейшем одиночестве, и никто более не пытался заговорить со мной. Мы достаточно долго пробирались сквозь хитросплетения узких улиц Кул-хуны пока наконец не оказались на небольшой площади, окруженной приземистыми строениями из желтого песчаника покрытого того же цвета штукатуркой. Здесь Кадарн ан Адайд остановился и, подойдя к Кариму, стал что-то вполголоса обсуждать с ним. Кайрине заливала площадь мягким светом, тогда как Айрибор висела лишь тонким серпом на безоблачном небе. В лунном свете я легко мог различать лица своих братьев и сестер, по крайней мере тех, кто не скрывал их под низко надвинутыми капюшонами. Я направился к Кадарну и Кариму, чтобы поинтересоваться причиной нашей остановки. Я сомневался, что логово Тиразан находилось в этом месте, а если даже и так, то не разумно было торчать посреди площади, вот так у всех на виду. Идеальное место для засады вдруг пришла мне в голову мысль. Но я тут же отмахнулся от нее. Мы сделали все, чтобы обезопасить себя перед Тиразан. Они не могли знать о нашем присутствие в городе.

— В чем дело? — спросил я, подходя к тихо перешептывающимся меж собой братьям.

— Нужно дождаться моего человека. Он должен найти нас здесь и сообщить о том, что в логове Тиразан все тихо и у нас не возникнет проблем при атаке.

— Ты же говорил, что у вас все готово? — недовольно заметил я.

— Не волнуйся брат. Ждать осталось совсем недолго. Скоро ты сможешь обагрить свой клинок кровью врага. Обещаю.

Кадарн улыбнулся мне, показывая ряд на удивление ровных белых зубов. Но мне от чего-то его улыбка не понравилась. Ждать пришлось и правда недолго.

— А вот и он, — воскликнул Кадарн и в голосе его прозвучало облегчение. — Стойте здесь, я переговорю со своим человеком, а после приступим к задуманному.

Убийца быстрым шагом направился к появившемуся в одном из проулков в дальнем конце площади человеку.

— Не нравиться мне это промедление, — сквозь зубы прорычал Зулух. — Кадарн ничего не говорил о том, что собирается с кем-то встречаться.

Чернокожий брат Моорфан скрестил перед собой свои длинные кинжалы с волнообразными лезвиями, размерами больше походившими на короткие мечи, а затем быстро развел их в стороны, так что соприкоснувшиеся лезвия лязгнули. Слова Зулуха заставили меня насторожиться. И, как оказалось, не зря.

Кадарн, подошедший к человеку, что прятал нижнюю часть лица за обмотанным вокруг шеи синим шарфом, перекинулся с ним парой слов, а затем указал в нашу сторону, после чего к всеобщему удивлению они обо быстро нырнули в проулок, откуда ранее появился незнакомец.

— Куда это он? — глухо прорычал Зулух, а Карим двинулся было к тому месту где только что стояли Кадарн и его человек, но не успел сделать и пары шагов, как плечо его прошила прилетевшая словно из ниоткуда стрела.

Карим вскрикнул и пошатнулся, а затем нас всех накрыл рой стрел.

— Засада! — грозно заорал Зулух.

Я, чудом не схлопотав стрелу, которая распорола воздух прямо перед моим носом, извлек кинжалы и побежал. Стрелки были повсюду. Они стояли на крышах окружавших площадь домов, а также выглядывали из оконных проемов, посылая в нас свои смертоносные стрелы. Я видел, как трое братьев из Моорфан пали от их убийственного жала.

— Надо прорываться, — закричал Зулух невероятным для меня образом отбивая кинжалами две летящих в него стрелы одновременно. Для такого мощного тела Зулух обладал просто невероятной подвижностью. Темнокожий брат бросился к улице, по которой мы сюда пришли.

— Нет, — закричал я. — Не туда. Там нам не прорваться. Сюда.

Я, не переставая двигаться, чтобы не схлопотать стрелу, махнул рукой в сторону близстоящего дома. Зулух не стал спорить, а лишь громко заревев, первым бросился в указанною мной сторону. Еще один брат из Моорфан пал прежде, чем мы добрались до хлипкой сплетенной из тонких прутьев двери. Зулух выбил ее одним ударом плеча, шумно вваливаясь внутрь. Остальные ринулись следом за ним. Одна из пущенных нам в след стрел угодила Клоду в левую ногу. Он, глухо вскрикнув, рухнул, и мне пришлось буквально на себе встаскивать его внутрь. Сестры помогали раненому Кариму, хотя тот не переставая твердил, что помощь ему не требуется.

В доме нас, как я и ожидал, снова встретили враги. Они похоже предвидели то, что мы попытаемся спасти свои жизни в одном из домов и поэтому были готовы дать нам отпор. Впрочем, против натиска Зулуха устоять было сложно. Тот, первым ворвавшись в дом, был подвергнут нападению сразу троих врагов, но без труда оттеснил их к противоположной от входа стене дома. Я, сестры и еще один выживший брат из Моорфан бросились ему на помощь. Эти трое не были убийцами из Моорфан и скорее всего являлись обычными наемниками. Впятером мы быстро расправились с ними. С улицы через площадь к нам уже бежали враги. Я услышал, как в смежной комнате что-то зашуршало. Мы с Зулухом не сговариваясь бросились туда. Двое стрелков, что сидели на крыше этого дома, спустились вниз по шаткой навесной лестнице и тут же бросились в атаку, поняв, что врасплох нас застать не удастся. Эти двое не были наемниками. Они явно входили в число членов Тиразан. Я слышал, как скрестили клинки мои братья и сестры. Видимо враги уже подоспели и теперь пытаются прорваться в дом.

Зулух зарычал и тут же нанес пару молниеносных ударов, вкладывая в них небывалую смесь силы и ловкости. Его противник, несмотря на то что ему пришлось нелегко, успел отбить их, но при этом оказался зажат в углу. Мне некогда было смотреть на их схватку, так как я и сам ввязался в бой. Моим противником оказалась женщина. Несмотря на то, что ее голова была обмотана желтым шарфом, скрывающим все ее лицо за исключением глаз, я понял это потому как та двигалась. Она действовала плавно, но при это невероятно быстро, нанося молниеносные колющие удары. Комнатка была небольшой и к тому же заставлена плетеными корзинами и большими глиняными вазами, часть из которых, впрочем, уже была разбита, задетая беснующимся Зулухом. Противостоящая мне убийца была опытным противником, но все же не могла сравниться со мной. Годы охоты на Тиразан отточили мои навыки в обращение с кинжалами. Я заставил врага поверить в то, что она превосходит меня умением и даже пропустил парочку ударов, делая вид что в последний момент с трудом ухожу от ее смертоносного лезвия. И вот когда она уже поверила в свои силы и решила, что выиграла этот бой, я обманным движением отбил ее клинок в сторону, а затем тут же нанес сильный колющий удар, пришедшийся прямо в левый глаз моей соперницы. Она умерла сразу.

Выдернув кинжал из черепа поверженной мной служительницы Тиразан я посмотрел на Зулуха. Тот уже расправился со своим врагом и теперь стоял рядом с лестницей глядя на проем в потолке, ведущий на крышу дома.

— Боюсь, что она может не выдержать моего веса, — заметил он, не поворачивая ко мне головы. — Не желаешь ли попробовать подняться наверх и узнать, как там обстоят дела? Возможно, нам удастся уйти по крышам. А я пока подсоблю нашим. Надеюсь, что среди них будет эта подлая жаба Кадарн. У меня к нему есть разговор.

Не дожидаясь ответа, он бросился в соседнюю комнату, откуда все еще доносились звуки яростного сражения. Я, немного помедлив, бросился к лестнице и стал осторожно подниматься по ней. Та действительно оказалась достаточно хлипкой, и сильно шаталась под моим весом. Добравшись до проема в потолке, я осторожно выглянул из него, в любой момент ожидая удара кинжалом или стрелы, пущенную мне в голову. Но на крыше никого не оказалось. Я огляделся. Несколько стрелков все еще занимали позиции на крышах домов по ту сторону площади, но они похоже меня не видели. Можно было использовать это как путь отхода. Попасть с такого расстояния по движущейся цели будет для врага, находящегося по ту сторону площади не так-то легко. Меня больше волновали раненные Карим и Клод. Особенно второй, так как тот был ранен в ногу и без посторонней помощи передвигаться не мог. Я быстро спустился вниз и бегом вернулся к моим соратникам. Сражение было яростным и практически безнадежным. Враг напирал, его хоть и с трудом, но отбрасывали и тогда они осыпали вход и маленькие окошки стрелами, а затем вновь наступали. Нападавшие, как и те трое, что мы убили первыми, не были наемными убийцами, но тем не менее сражались яростно несмотря на то, что несли потери. Я не знал, что предложила им Мэй, раз они были готовы отдать свои жизни ради того, чтобы уничтожить нас, но сдаваться они не собирались. И благодаря своему напору они неминуемо склоняли чашу весов в свою сторону. Брат из Моорфан пал и теперь из наших союзников в живых остался лишь Зулух, не считая предавшего нас Кадарна. Я не знал истинных мотивов его поступка, но мог предположить, что тот уже давно сотрудничал с Тиразан или даже состоял их в числе. Остальные все еще держались. Карим сражался наравне со всеми, хотя было видно, как тяжело дается ему каждое движение. Он стоял у окна, не давая врагу влезть в него. Зулух и сестры блокировали вход. Щека Стейлы была рассечена и по лицу струилась кровь, стекая вниз по подбородку к шее, но та, казалось, не замечала раны. Клод сидел в дальнем конце комнаты, зажав рану на ноге.

— Мы можем уйти по крышам, — крикнул я всем, как раз в тот момент, когда нападавшие в очередной раз отступили и дом подвергся залпу из стрел.

— Сначала нужно поднять Дейна, — пригибаясь, выкрикнул Карим, имея в виду Клода, который сейчас называл себя Дейном.

— Нет, — выкрикнул тот. — Уходите без меня. Я не смогу идти.

— Мы тебя не бросим, — огрызнулся Карим.

— Я уже не жилец. Я знаю это, — ответил Клод. — Из раны кровь так и хлещет. Я… я не знаю сколько еще мне осталось, но постараюсь задержать их ненадолго. Помогите мне дойти до двери.

— Он прав, — прорычал Зулух, опередив хотевшего возразить Карима, — с ним мы далеко не уйдем.

— Возможно. Я тоже теряю силы. Не знаю смогу ли двигаться быстро. Со мной у вас тоже не так много шансов. Я останусь с Дейном. А вы уходите, сейчас же. И отомстите за нас этим поганым ублюдкам.

Сестры посмотрели на меня, ожидая моих возражений, но я лишь кивнул, соглашаясь. Карим и Клод были моими друзьями. Единственными в этом мире. Но они также посвятили свою жизнь ордену и знали на что шли. С ними у нас действительно не было шансов уйти. Мне хотелось закричать во весь голос от ярости и безнадежного отчаяния, но я лишь произнес:

— Уходим, сражайтесь братья и пусть ваша смерть будет легкой.

Я помог Клоду добраться до двери и в этот момент враги вновь бросились в атаку. В соседней комнате послышался шум. Видимо кто-то из них догадался забраться на крышу и теперь они решили напасть со спины.

— Мадрери за мной, — крикнул я Маргарет, называя ее выдуманным именем, которое она использовала сейчас. — Нужно расчистить путь. Зулух и Сагитта, оставайтесь здесь. Держите проход до тех пор, пока мы не закончим.

— Адриан, — окликнул меня моим временным прозвищем Карим. — Держи и удачи вам, брат.

Я поймал золотой медальон со скрещенными кинжалами принадлежавший Кариму и говоривший о том, что он носит звание мастера.

— Верни его в орден. Пусть знают, что я во славу его сражался до последнего.

Я мрачно кивнул и бросился в комнату с лестницей, чтобы помочь Маргарет расчистить нам путь к отступлению. Времени на долгие прощания у нас не было. Та уже ввязалась в бой. Девушке противостояло трое человек. Двое из них были простыми наемниками, а вот один похоже относился к Тиразан. Я взял на себя убийцу.

Этот оказался искуснее и сильнее чем его соратница, которую я убил чуть ранее. Двигался он не так быстро и плавно, как она, но удары наносил более точно, доказывая, что уровень его мастерства выше. На мои уловки, с помощью которых я убил женщину из Тиразан, он не купился. Поэтому вместо того, чтобы прикидываться что я устал и потерял бдительность, мне пришлось идти в наступление. В какой-то момент мне показалось, что перевес сил на моей стороне, но радовался я рано. Сбив мою атаку, по завершению которой я надеялся покончить с противником, тот сам пошел в наступление. И теперь защищаться уже пришлось мне. Выяснить кто из нас более искусен в бою мне так и не удалось. Маргарет, покончив с двумя наемниками, бросилась мне на помощь. Против нас двоих у него не было шансов.

— Наверх, — крикнула мне девушка, как только загнанный в угол противник пал пронзенный в горло кинжалом.

Маргарет первой стала вскарабкиваться по хлипкой лестнице. Я видел, как сильно шатается под ней эта не внушающая доверия деревянная конструкция.

— Осторожнее, — крикнул я ей перед тем, как она попыталась высунуть голову в проем в потолке. В следующий момент девушка вскрикнула и резко нырнула обратно. Сверху звякнули не попавшие в цель стрелы. Девушка не удержалась и рухнула вниз.

— Там лучники, — простонала она, лежа на спине. — Проклятые ублюдки, они не дадут нам уйти.

— Это мы еще посмотрим, — прорычал я, помогая девушке подняться. — Зови Зулуха и свою сестру. Мы уходим.

Маргарет не стала задавать лишних вопросов. Лишь коротко кивнула и вернулась в соседнюю комнату, где оборонялись от врагов остальные. Я же быстро достал «Удушающий поцелуй», и забросил склянку в проем в потолке. Первая моя мысль при этом была о том, что враг не догадался провернуть тоже самое с нами. Тогда бы им не составило труда перебить нас всех как крыс в клетке, пока мы задыхались бы от удушающего дыма. Сверху послышались кашель, хрип и голоса, разразившиеся проклятиями. Для меня это послужило сигналом к действию. Замотав рот и нос длинным шелковым шарфом, который я хранил во внутреннем кармане плаща, я стал взбираться по лестнице в надежде что мои соратники не станут медлить и скоро ко мне присоединяться. Я еще даже не успел высунуть голову в проем как оглушающий грохот, раздавшийся с улицы, чуть было не лишил меня равновесия, и я едва удержался, чтобы не рухнуть вниз. Не обращая внимания на звон в ушах, я забрался наверх. С площади, прямо перед домом, в которым мы сейчас держали оборону, валил густой темный дым. Стейла понял я. По крайней мере я очень надеялся на то, что это была она. Сагитта, под таким именем ее сейчас знали члены Моорфан, в последнее время очень увлекалась алхимией, в особенности изготовлением веществ, которые горят и взрываются. Обычно наемные убийцы не любили использовать вещи, которые привлекают ненужное внимание. Карим запретил Стейле брать на дело изготовленные ею изделия, так как нападение на Тиразан должно было быть внезапным и носить эффект неожиданности, а для этого все нужно было провернуть без лишнего шума. Но Маргарет, похоже, не послушалась, чему я, признаться, был несказанно рад.

Находившиеся на крыше враги, а их было четверо, стояли согнувшись, не переставая кашлять, одного из них рвало. Рядом валялись выпавшие из их рук луки и маленькие самострелы. Мне не составило труда покончить со всеми четырьмя еще до того, как ко мне присоединились остальные. Первой на крышу вылезла Стейла.

— Я не удержалась и захватила одну из моих любимец с собой, — криво ухмыльнувшись, пояснила она, кивая в сторону уже практически рассеявшегося дыма, хотя я ни требовал от нее объяснений.

— А ты здесь смотрю уже повеселился, — заявила Маргарет, появившееся из прохода вслед за сестрой. Я мрачно кивнул в ответ.

Зулух вылез последним. Стрелки на крышах домов с другой стороны площади, заметили нас и теперь указывали в нашу сторону. Некоторые пустили в нас стрелы, но промахнулись. Расстояние было достаточно большим и попасть даже в неподвижную цель было сложно.

— Дейн, кажется, умер или потерял сознание, Кемир же все еще может держать кинжал в здоровой руке. Надеюсь, он выиграет для нас время, — заявил Зулух говоря о Кариме и Клоде. — А теперь уходим. И быстро!

Он разбежался и первым прыгнул на крышу соседнего дома. Не оборачиваясь, Зулух побежал дальше, готовясь перепрыгнуть на следующую. Я утвердительно кивнул сестрам и те последовали за братом из Моорфан. Я бежал последним. Нас снова осыпали стрелами, но не одна из них не достигла цели. Так, перепрыгивая с крыши на крышу, мы достигли конца площади, а затем понеслись дальше вдоль одной из улиц Кул-хуны. Правда вскоре нам пришлось спрыгнуть вниз, потому что ряд домов оборвался, а до крыш, следующих было приличное расстояние. Оказавшись внизу, мы углубились в город петляя по узким хитросплетениям его улиц. Вел нас Зулух, так как был местным.

Когда нам показалось, что погони за нами нет, темнокожий брат остановился. Тяжело дыша, он осмотрел круглую площадь, зажатую со всех сторон домами с однотипным орнаментом птиц поверх желтой с белыми прожилками штукатурки. В ее центре находился колодец, выложенный из неровных кирпичей желтого песчаника. Тяжело опершись о край колодца Зулух одной рукой, вытащил веревку с ведром и жадно припал к нему губами, утоляя одолевшую его жажду.

— Кажется оторвались, — тяжело прохрипел он, отрываясь от ведра. Изо рта его выходили облачка пара, а вода обильно стекала вниз по подбородку.

— Я бы не надеялся отделаться так легко, — заявил я, недоверчиво оглядываясь по сторонам. — Нам лучше уйти. Не стоит оставаться там, где нам с легкостью могут перекрыть пути отхода.

— Ты прав, — прорычал Зулух. — Я знаю одно местечко, где вы сможете пересидеть, не опасаясь за свои жизни. А мне нужно переговорить с магистром моего ордена и решить, что делать дальше. Тиразан, вкупе с предателем Кадарном, должны ответить за смерть наших братьев и сестер.

Он указал на узкий проход меж двумя домами.

— Пройдем там, а потом нам еще придется пробираться через пол города, чтобы достигнуть нужного места.

— Не так быстро.

До боли знакомый голос заставил меня повернуться. Я с ненавистью уставился на человека, стоявшего там, откуда, мы не так давно прибежали. Я невольно сжал кулаки и заскрежетал зубами, готовый в любой момент кинуться на Лейдо Сам-Мар и перегрызть ему глотку. Зулух зло выругался и потянулся к кинжалам, сестры тоже взялись за оружие.

— Не стоит, — невозмутимо заявил Лейдо. — Мои люди нашпигуют вас стрелами словно ежей, если вы попытаетесь напасть на меня. Поэтому уберите оружие и мы поговорим.

— О чем? — прорычал я, окидывая взглядом крыши домов, на которых уже появились лучники.

По двое на каждой крыше. Все повторяется, тут же подумал я. Правда там нас было одиннадцать, а не четверо, да и эта площадь размерами была втрое меньше первой. Попасть с такого расстояния в цель не составило бы труда даже не особо искусному лучнику, а не думал, что занявшие позиции на крышах люди были таковыми. Прорваться как в прошлый раз к одному из домов или напасть на Лейдо мы попросту не успевали.

— О вас. И обо мне. О том, что будет дальше.

Лейдо направился в нашу сторону нисколько не опасаясь, что мы нападем на него.

— И что же будет дальше, змеиный ублюдок? — прорычал Зулух.

— Рад нашей встрече, — не обращая на темнокожего убийцу внимания так, будто бы его здесь и вовсе не было, обратился ко мне Лейдо. Он встал в двух шагах от меня и теперь криво ухмылялся. Правда присущего ему ехидства в этой улыбке я не заметил.

— Я тоже. Я так долго ждал этой встречи Лейдо Сам-Мар. Мои кинжалы уже давно мечтают испить твоей крови ублюдок. Одним я перережу тебе глотку за смерть Тавиша, а вторым проткну твое сердце за Шейлу.

— Боюсь огорчить, но у тебя это вряд ли выйдет, эм, как мне тебя лучше называть сейчас? Я не обижен, что ты назвал мое истинное имя, ведь я давно уже не верю в предубеждения ордена, но ты все еще на службе Саерре и поэтому в знак моего к вам расположения, я буду обращаться к тебе так как велит ваш кодекс. Так как мне тебя называть?

— Пошел к духам Лейдо! Что тебе нужно? Решил поиздеваться над нами напоследок? Передай своей хозяйке, что наша смерть ничего не поменяла. Она лишь немного отсрочила ваш час. Тиразан будут искать повсюду, в каждом уголке этого проклятого мира, до тех самых пор, пока не уничтожат всех до последнего.

Зулух поддержал мои слова одобряющим рычанием.

— Хозяйке!? Если ты о Мэй, то она мне не хозяйка. И да, ты прав, ваша смерть ничего не решает. Тиразан проиграли эту войну и не так далеко то время, когда последние из нас падут от рук братьев и сестер верных своим орденам. Но мне все равно придется убить вас, если мы не сможем договориться.

— Договориться!? С тобой!? — угрожающе прорычал я сквозь зубы. — И о чем же это Лейдо? Ты думаешь я буду с тобой договариваться после всего того, что ты сделал.

— Дела прошлого лучше оставить в прошлом. И если ты уж так хочешь, то я приношу свои искренние извинения за то, что в ту ночь от моего клинка погибли Шейла Мальф и Тавиш Паледо. Мне жаль, но этого уже не изменить. Зато мы можем изменить кое-что сейчас. Так вы выслушаете меня или предпочтете умереть, даже не узнав о том выгодном предложение, что я вам готов предложить? И это помимо того, что все вы останетесь живы.

Я хотел послать его куда подальше, но, почувствовав на своем плече тяжелую ладонь Зулуха, лишь прорычал сквозь зубы невнятное проклятие.

— Пусть говорит, — сказал чернокожий брат, внимательно разглядывая Лейдо. — Интересно послушать ту ложь, что попытается влить нам в уши эта змея.

— Ложь!? — Лейдо состроил оскорбленный вид. — Никакой лжи, я всего лишь хочу обсудить условия, которые будут выгодны обоим сторонам.

— И что же это за условия? — мрачно хмыкнул Зулух.

— Я помогу вам найти и уничтожить остатки Тиразан. В том числе и столь ненавистную вами Мэй. Вы навсегда уничтожите угрозу в их лице и власть каждого ордена вновь будет укреплена.

— Ты, змея, поможешь нам уничтожить своих? Нет, вы, конечно, подлые твари, но неужели я поверю в такую глупость. Хочешь заманить нас в ловушку? Скажешь собрать людей, а затем…

— Нет, хватит и тех, что здесь, — невозмутимо перебил его Лейдо. — Вы четверо и мои люди вполне справятся с этой задачей. Мэй послала за вами погоню, а я возглавляю одну из групп посланную за вами. Она думает, что я принесу ей ваши головы. И, поверьте, я сделаю это если вы откажетесь от сделки со мной. Но если вы все же согласитесь, то я преподнесу ее голову вам. И в качестве доказательства серьезности моих намерений я хочу кое-что подарить вам.

Лейдо сделал знак и из проулка появился человек в свободных синих одеждах. В руках он нес небольшой холщовый мешок. Ткань была пропитана кровью, которая, все еще скапливаясь на дне мешка, тяжелыми каплями падала на песок, орошая его багровыми пятнами. Человек с мешком быстрым шагом подошел к Лейдо и передал ему свою ношу, после чего отступил на шаг, вставая позади убийцы. Лейдо перевернул мешок и вытряхнул к нашим ногам его содержимое. Голова Кадарна упала на песок разбрызгивая алые брызги крови. На лице предателя застыла гримаса удивления. Лейдо носком сапога подтолкнул голову в нашу сторону. Она подкатилась прямо к ногам Стейлы. Девушка тут же наступила на нее слегка вдавливая в песок, продолжая при этом внимательно следить за Лейдо.

— И что? — холодно поинтересовался Зулух. — Это твой подарок? Если уж ты хотел порадовать меня, то привел бы ко мне его живым. Я сам мечтал оторвать ублюдку голову. И давно он на вас работал?

— Достаточно, — пояснил Лейдо. — По крайней мере он успел выдать немало тайн ордена Моорфан. Но это все не будет иметь никакого смысла, если вы уничтожите Мэй и оставшихся Тиразан.

— А тебе-то это зачем, Лейдо? — подала голос Маргарет. — Ты ведь и сам один из них.

Сестры дружили с Шейлой и не меньше моего желали смерти Лейдо.

— Все очень просто, — ответил тот. — Я хочу жить. Это и есть условие моей сделки с вами. Я отдаю вам Мэй и остальных, а также помогаю расправиться с ней, а вы отпускаете меня и тех людей, что сейчас со мной. Обещаю, что мы, как только все кончится, исчезнем и вы о нас больше никогда не услышите. Никаких хлопот ни сейчас, ни в будущем мы причинять не будем. Я и мои люди просто хотим уйти на покой и оставить ремесло наемного убийцы. Магистрам же можете сказать, что уничтожили нас вместе с остальными. Вот так. Решайте, лучшего предложения вам не сделает никто. Сражайтесь сейчас и умрите, или идите со мной и получите то, чего так желали. Цена, которую я требую за свою помощь, как видите невысока. Ну разве что для тебя. — Лейдо посмотрел на меня. — Но думаю мы сможем забыть общие обиды ради высшей цели.

Он холодно уставился на меня, ожидая моего решения. Я не хотел ничего говорить. Я ни капли не доверял Лейдо и его лживым словам, а моя месть тлела внутри меня уже столь долгое время, что я не мог вот так просто от нее отказаться. Даже если на кону стояла голова Мэй и полное уничтожение Тиразан.

— Мы согласны, — вдруг заявил Зулух, убирая руку с моего плеча. — Но даже не думай обвести меня вокруг пальца, змея. Я буду рядом с тобой и, если почувствую что-то неладное, ты умрешь первым.

Лейдо улыбнулся Зулуху, а затем вновь посмотрел на меня.

— Ты согласен? Готов забыть старые обиды и отказаться от мести? — спросил он, глядя мне прямо в глаза.

— У него нет выбора, — ответил за меня Зулух. — Честь ордена превыше личных целей, которые мы преследуем.

Темнокожий брат сурово посмотрел на меня, ожидая повиновения. В какой-то момент здравый рассудок подтолкнул меня к мысли о том, что я должен согласиться, но всплывший вдруг передо мной образ Шейлы обжигающей меня осуждающим взглядом своих бездонных голубых глаз заставил меня забыть обо всем.

— Выбор есть всегда, — ответил я и в молниеносном выпаде бросился на Лейдо выхватывая на ходу кинжалы и нацеливая их на противника. Стрела пробила мне шею, прежде чем я успел вонзить клинки в плоть своего врага.

— Дурак, — услышал я голос Лейдо, прежде чем мое тело коснулось холодного песка, и я провалился во тьму.

Глава 4

Возвращение

Глупцы. Они не верят моим словам. Осмеивают меня и гонят истинных верующих словно дворовых псов. Но хуже всего то, что им удалось убедить самого Императора в том, что я якобы несу ложь. Неужели этим заблудшим душам удалось заставить его сомневаться в своей божественности? Разве кровь от крови Миора и Ардалии поверил придворным лизоблюдам, которые только и могут, что нашептывать ему на ухо и строить всякие козни? И эти люди еще смеют называть лжецом меня, человека, что открывает глаза заблудшим душам и воспевает славу Империи и ее Императора? Они желают моего падения. Жаждут, чтобы я замолчал. Они просто не хотят, чтобы люди знали правду. Остается лишь гадать зачем им это. Возможно, это банальная зависть, но думаю правда более печальна. Они просто не веруют. Сомневаются в том, что Император есть плод древа Миора. И это огорчает меня. Богов нет, но у нас есть Император и наша Империя. А они превыше всего.

Лан Призвел «Великая Империя»

Тьма взорвалась в моей голове тысячью осколков. Какое-то время я просто лежал ничком, свернувшись в позе не рожденного младенца в лоне матери. Я кричал. Нет, не от боли, но от охватившего меня ужаса. Перед кем или перед чем я не знал. Оно просто жило во мне это безграничное чувство детского слепого страха. И я кричал не в силах остановиться. В какой-то момент все прекратилось. Страх ушел, оставляя после себя чувство пустоты.

— Встань, — услышал я голос, который, казалось, раздавался ото всюду.

Я безропотно повиновался.

— Иди, — приказал голос.

И я послушно побрел вперед. Ноги мои одеревенели. Я едва передвигал ими, казалось, что я пробираюсь сквозь густую вязкую массу. Створки массивных дверей бесшумно, будто по мановению чье-то невидимой руки, растворились передо мной, открывая взору зал и длинную ковровую дорожку с изображением диковинных птиц, ведущую к трем тронам. Я, не останавливаясь, шел вперед. Мрачные фигуры в темных одеждах и серебряных масках, скрывающих их лица, стояли, склонив головы в молчаливом поклоне. Но не они интересовало меня, я шел к тронам, на которых восседали три величественные фигуры. Их лица были скрыты за золотыми масками, темные мантии выглядели более роскошными чем у тех, что рядами выстроились на пути к тронам. Руки, затянутые в тонкие перчатки из черной кожи, покоились на каменных подлокотниках тронов.

— Стой, — приказал мне голос. Я знал, что он принадлежит тому, что восседает в центре. Я застыл в трех шагах от цепко следящей за мной троицей.

— Он снова здесь, — насмешливый женский голос принадлежал фигуре, восседающей справа.

— Да, и он провалился, — произнес тот, что сидел слева.

— Лишь только в конце, — хохотнула женщина. — Но этого достаточно, чтобы понять, что он не готов.

— Совсем, не готов, — вторил ей мужчина слева.

Я стоял, покорно ожидая решения этих троих. Я знал, что от них зависит моя судьба. Судьба? Я не помнил кто я, как здесь оказался и к чему стремлюсь. Кажется, в прошлом у меня была своя жизнь, несколько жизней. Но я не помнил их, лишь только знал, что все они завершились моей смертью.

— Ты не прошел испытания. Впрочем, мы другого и не ожидали. Ты еще не готов. Лишь долгие годы служения ордену дают право стать избранным. Лишь немногие допускаются к испытанию, и только единицам из них удается пройти его, дабы обрести право носить звание магистра ордена.

Магистра? Я не понимал, о чем они говорят. Да, я, кажется, начинал вспоминать. Я был наемным убийцей и принадлежал к какому-то ордену, но это было в той, другой жизни. Совсем давно. Очень давно. А может это была и не моя жизнь.

— Но ты все же сумел удивить нас, каель-тейтен, — продолжал мужчина в центре. — Ты выполнил две трети испытания, а это много для столь неподготовленного мальчишки как ты. Тем более что ты прошел этот путь в одиночку без помощи избранных ордена.

— Я… я ничего не сделал, — слова давались мне с трудом. — Я не помню… не знаю… я…

— Мы знаем, ты блуждаешь во тьме. Но в этом нет ничего страшного, так и должно быть. Скоро воспоминания вернутся к тебе. И, возможно, ты будешь скучать о том сладостном забвение в коем пребываешь сейчас. А пока наслаждайся этими мгновениями. Мы же должны решить, как поступить с тобой дальше.

Я опустил глаза, теряя интерес к происходящему. Мне было все равно что они решат. Я был готов принять любой приговор.

— Брат и сестра, — обратился мужчина в центре к восседающим по обе от него стороны недвижным фигурам. — Что мы решили? Этот каель-тейтен прошел по пути избранного, но не смог его завершить. Дадим ли мы ему еще один шанс, или отправим в небытие, как и всех тех, кто не смог справиться с испытанием до него? Будем ли мы учить его, или же он не стоит того, чтобы тратить на него наше вечное время?

— Он отрекся от дружбы, — в голосе женщины, заговорившей первой, прозвучали нотки задумчивости. — Он мог бы выбрать жизнь друга и брата по ордену, но он решил выполнить контракт. Я не сильно впечатлена этим поступком, но думаю, что из этого мальчишки вышел бы толк, если его как следует подучить.

— Так каково твое слово? — пророкотал мужчина с центрального трона.

— Я скажу да. Я дам ему шанс и буду учить, — заявила женщина и выгравированные глаза уставились на меня.

Воспоминания неожиданно хлынули на меня бурным потоком. Я вспомнил как мы охотились на сетора с Тавишом и как я решил убить цель вместо того, чтобы помочь своему брату по ордену. Я вспомнил как мы умирали.

— Он предпочел любви наш орден, — заявил мужчина слева. — Пусть и не совсем осознанно, но он обрек свою семью на смерть ради спасения одного из членов Саерре. Я бы хотел посмотреть на то, что из него выйдет, хотя возможно мое решение и опрометчиво. Да, думаю я стану его учить, если решение будет единогласным.

Новый поток воспоминаний захлестнул меня, заставив стеная пасть на колени. Дети. И Шейла. Я…я не хотел. Простите меня. Я… Мне вдруг захотелось завыть, это тоже было моей жизнью, но совсем другой, отличной от той в которой мы преследовали цель с Тавишом. Там у меня семьи не было. Я не понимал, что происходит, но все эти жизни были настолько реальны, что я никак не мог разобрать какая из них настоящая. Возможно, я действительно прожил обе. В той с семьей я тоже умер вместе с ними.

— Итак двое за то, чтобы дать тебе шанс каель-тейтен и учить тебя. Таково их слово, и теперь осталось лишь узнать мое. Да, ты пожертвовал любовью и дружбой, но не смог отказаться от мести ради высшей цели. Этим ты доказал, что еще не готов принять на себя ответственность за братьев и сестер ордена. Но возможно пройдя обучение в будущем ты сможешь стать чем-то большим для Саерре. Мы могли бы оставить тебя в забвение, позволить тебе слиться с вечной тьмой, но почему-то мне кажется, что это станет нашей ошибкой. Роковой ошибкой. Поэтому я позволю тебе жить. И буду тебя учить. Мы будем тебя учить. Таково наше решение.

— Таково наше решение! — повторили за ним мужчина и женщина.

Воспоминание о городе в пустыне, о ночной охоте за орденом Тиразан, смерти соратников, и Лейдо нахлынули на меня смешиваясь с теми воспоминаниями, что уже вернулись ко мне. Другая жизнь и то же моя. Какая из них ложь, а какая правда? Что здесь происходит? Я глухо застонал от боли, нет не физической, но душевной. Какая из этих трех жизней принадлежит мне? Ответ внезапно пришел сам. Никакая!

— Ты должен вернуться в залы Заел-Моутан для того, чтобы пройти обучение, — пророкотал мужчина с центрального трона. — Кровь ордена укажет тебе путь. У тебя есть шанс. Ты можешь привести верных ордену людей и сделать их новыми братьями и сестрами. Это будет новое начало. Новый Саерре.

Сделать их новыми братьями и сестрами? Вернуться в Заел-Моутан? Кровь ордена? Я не понимал, о чем идет речь. Я был растерян, а воспоминания что вернулись ко мне терзали меня изнутри, заставляя переживать последние мгновения моей жизни.

— А теперь тебе пора идти. Ты должен вернуться в бытие. И помни, не верь ее словам, не слушай ее зова. Она есть обман, она есть ложь, она есть смерть и, как противоречиво это бы ни звучало, она есть жизнь. Но не та жизнь что ведома тебе и не та которую ты, наверное, хотел бы прожить. А теперь иди и делай то, что должно молодой убийца.

— Делай что должно, делай что должно, — пробежал по залу гул тихих голосов. Казалось, что это шепчет ветер, гуляющий среди сводов.

Зал вдруг завертелся вокруг меня, рассыпаясь на тысячи мелких мозаик, закружил в водовороте цветных осколков похожих на листья, которые поднял ветер. Я балансировал посреди всего этого стоя на маленьком островке некогда бывшим полом. Зал, люди в масках, три трона и восседающие на них наблюдающие фигуры пропали, рассыпались на мириады ярких вспышек. Все это исчезло, и я оказался в такой знакомой мне тьме. Я привык к ее безграничным водам, пустоте, бесконечному ничто. Я балансировал на маленьком пяточке мраморной плиты, сверкающем белом кусочке в океане непроглядной темной бездны. Казалось, что я стою на месте, но на самом деле плита двигалась и достаточно быстро. Я плыл вперед или назад, это, впрочем, было неважно, ведь у бездны нет ни сторон, нет ни начала, ни конца. Я даже не заметил того перехода, когда черное ничто обрело форму и краски. Вот я плыл в полной тьме и вдруг оказался стоящим на самом краю высокого длинного утеса. Свежий ветер ласкал мое лицо. Горизонт передо мной пылал алыми красками заката. Я смотрел вдаль, чувствуя, что впереди меня ждет что-то новое. Но я не знал, что это.

— Неплохо, наверное, ощущать себя живым, а Ардос? — звонкий женский голос заставил меня обернуться.

Высокая статная женщина с каскадом огненно-рыжих волос, что водопадом ниспадали до середины ее спины, приближалась ко мне. Она не шла, а словно плыла в воздухе, а подол платья, которое состояло из клубящейся, то и дело меняющей цвет, дымки, длинным шлейфом тянулся следом. Женщина была невероятно красива. Молодая, с идеальный чертами лица и глазами, чей цвет менялся вместе с цветом клубящегося платья. Она приковывала к себе внимание, и оторвать от нее взгляда я не мог. Словно завороженный я смотрел на то, как она приближается, величественная и безумно красивая. На ее ярко-алых губах играла легкая улыбка. Женщина застыла по левую от меня руку. Она взглянула на далекий пылающий горизонт, и улыбка ее стала еще шире.

— Ну вот мы и встретились вновь, дорогой мой мальчик, — произнесла она. — Ты хотел сбежать от меня в мир тьмы? Думал смерть сможет избавить тебя от цели, которой ты служишь? О, мой наивный малыш. Ты должен освободить меня, помочь мне, надеюсь ты не забыл о своей миссии? Не забыл о том, что тебе предначертано? Когда я стану свободна, ты можешь возвращаться во тьму, если уж смерть так прельщает тебя.

Она рассмеялась, звонко и столь беззаботно, что мне захотелось засмеяться вместе с ней. Она смеялась, а я смотрел на нее словно завороженный. Следил за каждым ее легким движением, за меняющим цвет платьем, движением ресниц, мимикой губ. Я обожал ее и преклонялся перед ней.

— Хотя ты можешь остаться со мной. Служить мне, а потом стать частью меня, слиться со мной. Приди ко мне и освободи меня. Стань чем-то большим Ардос. Стань мной. Стань нами.

Какие-то мгновения я еще смотрел на великолепную женщину, а потом ее облик дрогнул, стал меняться. Прекрасное лицо исчезло, его сменили другие. Сотни лиц. Мужские, женские, старческие и детские они мелькали так быстро что у меня рябило в глаз. Наконец лицо застыло в ужасающей маске, состоявшая из мелких кусочков множества лиц. Клубящееся платье стало черным. Но несмотря на это я испытывал к ней невероятное чувство любви. Я обожал и желал ее. Искаженное лицо уставилось на меня, и губы исказились в зловещей гримасе.

— Ты не сделаешь этого, — голос менялся, искажался. — Не посмеешь. Ты никогда не найдешь нас. Никогда!

Внезапно выпростав вперед руку нечто, бывшее не так давно великолепной женщиной, ударило меня в грудь. Толчок заставил меня сделать шаг в сторону. За первым ударом последовало еще два, подталкивая меня к краю обрыва. Я не мог сопротивляться, ведь я так любил ее. Даже после того, как под моими ногами уже не осталось опоры, я не рухнул вниз сразу, а некоторое время висел в воздухе продолжая завороженно смотреть на предмет своего обожания. Лицо вновь приобрело черты затмевающей своей красотой огненноволосой женщины. Она обворожительно улыбалась мне. В ее улыбки не было ни капли насмешки, лишь снисходительная добродетель и материнская ласка.

— Не слушай это. Они не знают, что для меня лучше. Я жду тебя. Приди и освободи меня, Ардос.

Она в последний раз улыбнулась мне и, развернувшись, пошла прочь. Шлейф постоянно меняющего цвет воздушного платья тянулся следом, развеваясь от подхватившего его ветра. Я смотрел ей вслед не желая, чтобы она уходила, но ничего не мог с этим поделать. Непреодолимая тоска овладела мной. Мне хотелось разрыдаться, завыть в голос, звать ее, быть с нею. Но она исчезла, растворилась словно призрачная дымка. Та сила что держала меня в воздухе исчезла, и я рухнул вниз в объятия приютившей меня обволакивающей тьмы, всепоглощающей пустоты, но оно отвергло меня. Я хотел плыть в ней, раствориться в вечности, но оно выплюнуло меня, словно ненужный сгусток, обратно в грязный, жестокий мир. В мою настоящую жизнь. И я не мог сказать, что был рад этому.

Глава 5

Пробуждение

Пазра, столица претории Валента, один из важнейших городов срединной части Империи Ардалия. Крупная торговая столица, что славится не только привозимыми с разных концов света товарами, но также и теми, что изготавливают местные мастера. Город знаменит еще и своей историей, ведь построен он был на останках странного и в тоже время удивительного города-лабиринта народа лавров, покоренных некогда Императором Майхемом. Почитавшие древних богов лавры или те, кто был до них, доподлинно сей факт установлен не был, возвели величественный храм и окружили его сетью лабиринта, поверх которого позже и был возведен город. Храм, посвященный некогда ложному богу Савору, ныне служит зданием преториата, где заседает сам претор Валенты вместе со своим присяжным советом. Величественное сооружение, подобное тому, что вы можете увидеть в Каленье, вот уже долгое время служит благородным целям, а не используется для грязных и варварских обрядов, проводимых в нем некогда дикарями лаврами. А на Центральной площади раскинулся один из самых больших рынков Империи, где можно найти диковинки не только с разных уголков материка Салирин, но и из самой загадочной Лиа’доры. Если вы когда-нибудь окажетесь в претории Валента, обязательно посетите Пазру, в ином случае это будет непростительной ошибкой с вашей стороны.

Киз Ладер «Дети Империи»

Первое что я увидел, открыв глаза, было тусклое пламя почти прогоревшей свечи. Слабый огонек мерцал в темноте, тщась разрастись в более сильное пламя, но ему это было не под силу. Он умирал, также как некогда и я сам.

Я лежал на твердой постели в маленькой комнатушке. Застоявшийся запах пота и человеческих испражнений заставили меня поморщиться. Я попытался пошевелиться и понял, что дается мне это с трудом. Все тело мое затекло, а тупая боль, пронзившая левое плечо, заставила меня невольно застонать. Я повертел головой, чтобы осмотреть комнату, в которой находился. Она была совершенно крохотной и кроме кровати из интерьера здесь находился лишь низкий квадратный столик, стоявший у изголовья моей кровати да стул в ее изножье. Столик был весь заставлен какими-то склянками, от которых сильно несло травами, чей терпкий аромат смешивался с запахами пота и мочи. Я попытался привстать на локтях, и в этот раз уже оба плеча разразились болью. Я с громким стоном рухнул на пропитанную потом подушку. Дверь внезапно распахнулась, разбавляя затхлость, стоявшую в комнате, более свежим воздухом.

— Очнулся? Ты очнулся! Ой, — я повернул голову и увидел в дверях застывшую в изумление Панни. Она еще какие-то мгновения смотрела на меня широко распахнутыми глазами, а затем вдруг, громко разрыдавшись, бросилась ко мне. Упав на колени рядом с кроватью, она нежно положила руки мне на грудь и стала гладить меня, не переставая при этом рыдать и, как ни странно, смеяться сквозь слезы.

— Я говорила им, а они не верили. Виарт сказал, что ты не жилец. Но я не согласилась с ним. Я сказала им всем, что ты сильный. Что ты выживешь. Что ты…

— Хватит, — ворчливо прервал ее я, язык с трудом двигался, во рту пересохло, так будто бы я не пил уже целую вечность. — Что здесь происходит? Где я?

Положив ладонь на руки Панни я остановил их и хмуро посмотрел на девушку.

— Ты ничего не помнишь? Тебя пытались убить! Ранили стрелами в ногу и правое плечо. Но эти раны были не столь опасны как удар кинжалом. Клинок был смазан ядом. Так сказал Виарт.

О да. Теперь я вспомнил. Засада в переулке. Стрелы в ночи и злорадная ухмылка Тоорваля. А затем он вонзил в меня кинжал.

«Он не убьет тебя сразу», — так он сказал. — «Твоя смерть будет медленной и мучительной».

— Это чудо! Настоящее чудо! Нужно позвать Виарта. Он должен это увидеть и осмотреть тебя.

— Подожди, — я задержал девушку, слабо ухватив ее за запястье. — Расскажи мне как я здесь оказался.

— Тебя нашли у ворот Гильдии. Кто-то постучал в них, а когда Гарт открыл створки, то увидел тебя лежащим на земле без признаков жизни. Он подумал, что ты мертв, но Виарт при тщательном осмотре заявил, что ты дышишь, но очень слаб и возможно…, — она замолчала и лицо ее омрачила тень боли, — возможно скоро умрешь, — закончила она. — Но я не поверила в это. Я сказала им всем, что ты сильный и выживешь, но никто не верил. Кроме меня и, — она помедлила, — Лейки.

Я заметил с каким неудовольствием Панни упомянула имя рыжеволосой воровки.

Неужели Тоорваль принес меня к воротам Гильдии? Он хотел поиздеваться надо мной, отдать меня ворам, чтобы они видели то, как я умираю? Или… Я не мог поверить в то, что приверженец Тиразан, который пытался меня убить, велел оттащить меня к воротам Гильдии. Панни продолжала смотреть, прожигая меня полным обожания взглядом. Она была счастлива, в отличии от меня, испытывающего смешанные чувства. Я помнил все, что случилось со мной там, в мире забвения. Я не знал верить ли всему произошедшему, но воспоминания были настолько ярки, что казалось будто бы все случилось на самом деле. Будто я действительно жил и умирал. Тавиш, Шейла и семья, Карим и Клод, они и сейчас стояли перед моими глазами так, если бы мы не так давно виделись с ними. Нет, решил я, то был лишь бред, привидевшийся мне, когда я находился на грани смерти. Клод мертв, Тавиш ушел вместе с Клэйборном и с тех пор больше его я не видел. Карим и Шейла также сейчас далеко и велика вероятность, что мы уже никогда не встретимся с ними. При мысли о том, что я больше никогда не увижу Шейлу, я невольно закрыл глаза. Нет, я обязательно должен отыскать ее, чего бы мне это не стоило. Но сначала…

— Ворон?

Панни прервала мои размышления коснувшись ладонью моей щеки. Я открыл глаза и посмотрел на светловолосую девушку. Мимолетный страх, омрачивший ее лицо, сменился гримасой облегчения. Она боялась, что я вновь впаду в беспамятство. Боялась потерять меня.

— Я позову Виарта! — сказала она, поднимаясь с колен. — Он должен осмотреть тебя.

— Чья это за комната? — спросил я, вновь окидывая взглядом скудный интерьер комнатушки, в которой не было даже окна.

— Не знаю, — пожала плечами Панни. — Наверное она принадлежит одному из людей Тирама. Скорее всего здесь жил кто-то из ребят с Черного рынка.

— С Черного рынка?

— Да! Ах ты же не знаешь. Многое изменилось за тот месяц, что ты пролежал в беспамятстве.

— Месяц!? — я удивленно воззрился на Панни, та молча кивнула в ответ.

— Даже чуть больше, — заявила она, направляясь к двери. — Но главное, что ты очнулся. Я позову Виарта.

Она скользнула за дверь прежде, чем я смог задать ей очередной вопрос. Я вновь прикрыл глаза. В комнате было сыро и прохладно, а устоявшийся запах нечистот сильно ударял в нос. Я не знаю как все это время его терпела Панни, которая, по всей видимости, ухаживала за мной и постоянно находилась рядом. По крайней мере об этом можно было судить по ее бледному измученному лицу. Тем не менее она искренне была рада тому, что я жив. Мне даже стало немного стыдно при воспоминании о том, как порой грубо я с ней обходился. Впрочем, чувство вины тут же пропало, стоило лишь мне подумать о том, что это я помог девушке уйти из борделя и спрятал ее в Гильдии, отдав под опеку Виарта. Я дал ей шанс на новую жизнь и этим она обязана мне. Нет, решил я, мне не за что винить себя.

Я вновь попытался встать, но слабость в теле и тупая боль в плечах не дала мне этого сделать. Мне ничего не оставалось как успокоиться и молча лежать, уставившись в темный потолок. Только сейчас я заметил, что он сложен из потемневшего от времени и сырости камня, также, как и стены самой комнаты. Она не была похоже не на одну из комнат внутри Гильдии, и я подумал, что скорее всего нахожусь в каком-то подвале. Возможно, это и был подвал Гильдии. Тирам наверняка побоялся прятать меня в самом доме. Но Панни упоминала Черный рынок и…

Размышления мои прервал буквально ворвавшийся в комнату Виарт. Панни следовала за ним, неся в руках поднос, заставленный различными склянками и колбочками, очень похожими на те, коими был уставлен столик рядом.

— Невероятно, — Виарт, всплеснув руками, замер в шаге от меня. В слабом отсвете свечи лицо его прямо так и сияло счастьем. Похоже он не меньше Панни был рад тому, что я пришел в сознание. Но оценщик хотя бы не стал бросаться мне на шею. — Невероятно, — вновь произнес он, подходя вплотную к кровати. — Но как? Я не понимаю. Яд в твоем организме должен был убить тебя. Я думал, что ты умрешь, не приходя в сознание, но…

— Мастер Виарт!? — возмущенно воскликнула Панни прерывая его тираду.

— Ах да, да, прости. Не подумай, я очень рад тому, что ты жив Ворон, просто меня поразило то, насколько крепок оказался твой организм. Ты очень живучий парень и мне непременно следует изучить тебя. Взять некоторые пробы, сделать парочку опытов…

— Мастер! — буквально закричала Панни. — Прекратите. Он только что пришел в себя. Вы должны осмотреть его, а не рассказывать всякие ужасы о том, что он мог умереть.

— Да, да, девочка, ты права. Где же мои манеры. Сейчас, сейчас.

Виарт склонился надо мной и стал ощупывать мое тело, что-то невнятно бормоча себе под нос и периодически интересуясь моими ощущениями. Добравшись до моего левого плеча, он взял с подноса, который все еще держала в руках стоявшая рядом с ним Панни, острый тонкий ножичек и осторожно надрезал бинты, стягивающие мое плечо. Когда он отдирал присохшую к ране ткань, я невольно застонал и судорожно вцепился пальцами в соломенный матрас подо мною.

— Замечательно! — воскликнул Виарт чуть ли не вплотную приблизив лицо к моему плечу и втягивая ноздрями воздух. — Запах стал слабее, да и гнойных выделений намного меньше. Ты явно идешь на поправку, парень. Сейчас я обработаю рану и наложу чистую повязку.

Еще раз обнюхав мое плечо, не знаю, что уж он там мог учуять в застоявшемся в комнате запахе нечистот и трав, Виарт выпрямился. Велев Панни подать ему нужные склянки, он принялся обрабатывать рану, оставленную кинжалом Тоорваля. Боль была сильной, но терпимой. Я рычал и бросался проклятиями, но сопротивляться не пытался. Закончив Виарт перевязал мою рану чистой повязкой, а старую отдал Панни, велев ей ее сжечь.

— Ну вот, так-то лучше, — заявил он. — Теперь ты определенно пойдешь на поправку. Кризис уже миновал. Кстати, твои раны от стрел уже затянулись. Тебе повезло, ни одна из них не затронула кость. Панни, его нужно покормить. Принеси ему немного мясного бульона. Пусть поест, а потом отдыхает. Чуть позже я к нему зайду. Ворон, я невероятно рад тому, что ты жив. А теперь тебе нужно отдохнуть.

Виарт добродушно улыбнулся мне, а затем развернулся и засеменил к выходу.

— Эй, стой, вы оба должны рассказать мне, что случилось за то время пока я находился в забытье. И где я вообще нахожусь? Панни, ты сказала, что многое поменялось и я бы хотел узнать, что именно.

Панни бросила вопрошающий взгляд на уходящего Виарта, и тот, не поворачивая к ней головы, так, будто бы почувствовал, что девушка смотрит ему вслед, выкрикнул:

— Девочка, не стой на месте! Ему нужно поесть. Быстро отправляйся за бульоном! И ни каких рассказов во время еды. Ворону нужен покой. Не зачем ему сейчас забивать голову всяческой чепухой. И не забудь дать ему после еды настоя из трехцветного лишайника.

Последние слова он прокричал уже выходя. Когда дверь за оценщиком захлопнулась, Панни быстро бросилась следом, боясь, что я попробую ее остановить. Я, впрочем, именно так и собирался сделать, но не успел и рта раскрыть, как дверь за девушкой затворилась. Я, недовольно заворчав, вновь уставился в темный потолок.

Панни вернулась достаточно быстро. Она принесла новый поднос, на котором стояла большая тарелка горячего мясного бульона. Несмотря на мои заверения, что я и сам справлюсь, девушка лично накормила меня. Она так быстро подносила мне ложку ко рту, что я только и успевал проглатывать их, морщась от обжигающего мое небо и глотку бульона. Делала она это, по всей видимости, специально, страшась что я начну задавать вопросы.

— Я наелся, — наконец сказал я, когда от бульона осталось всего лишь несколько ложек.

— Виарт велел чтобы ты съел все без остатка. Тебе нужно набираться сил, а значит хорошо питаться.

— Я же сказал, что больше не хочу, — упрямо заявил я, демонстративно отворачиваясь от поднесенной к моему рту ложки.

— Ну ладно, тогда выпей вот это.

Панни отставила в сторону тарелку с бульоном и взяла с подноса небольшую чашку. Она поднесла ее к моим губам, намереваясь влить содержимое мне в рот. И судя по ее виду было ясно, что отказа она не потерпит.

— Что это? — недовольно спросил я, не собираясь так быстро сдаваться.

— Травяной настой. Виарт говорит, что трехцветный лишайник отлично выводит яды из организма. Мы вливали его в тебя каждый день в надежде, что он тебе поможет, и похоже, что так и случилось. Пей, и не стоит так кривить лицо. Он на удивление приятен на вкус. Я лично пробовала, — добавила она, заметив с каким сомнением я воспринял ее заявление.

— Я выпью если ты расскажешь мне обо всем том, что произошло после того, как Тоорваль попытался убить меня.

— Так вот как зовут того ублюдка, что ранил тебя, — зло прошипела Панни с ненавистью выговаривая ненавистное для нее теперь имя. — Попадись он мне я бы лично задушила его. Он бы…

— Панни, — мягко, но настойчиво прервал я девушку. Надо сказать мне польстило то, что она готова была придушить кого-то ради меня. — Расскажи мне.

— Нет, — после недолгого раздумья заявила она, — не могу. Я обещала Виарту. Может чуть позже, когда ты немного окрепнешь, а пока выпей этот настой и немного поспи.

— Я не хочу спать! Я хочу знать, что происходит в Пазре! Пока ты не ответишь мне я не буду пить никаких отваров!

Панни некоторое время молча смотрела на меня, а затем вдруг двумя пальцами свободной руки схватила меня за подбородок и попыталась влить мне отвар в рот. Густое варево потекло по подбородку и мне ничего не оставалось делать как припасть губами к чашке и выпить весь отвар. Это было лучше, чем оказаться облитым им, тем более я знал, что это пойдет мне только на пользу, а сопротивляться Панни сил у меня не было. Я попытался поставить девушке условие, но у меня ничего не вышло. В этот раз она одержала верх. Довольная тем что выиграла спор, Панни вернула пустую чашку на поднос и, взяв его в руки, с видом победителя направилась к двери. Я проводил ее недовольным взглядом, но говорить ничего не стал. Я знал, что она делает это из лучших побуждений, хотя и не понимал, что плохого в том, если я узнаю события последнего месяца именно сейчас.

В отвар по всей видимости было добавлено что-то еще помимо того, что помогало организму очиститься от ядов, либо же трехцветный лишайник давал побочный эффект. Меня вскоре стало клонить в сон и как бы я не пытался с ним бороться, вскоре он меня победил. Во сне я брел сквозь серый туман в месте, у которого похоже не было ни начала, ни конца. Проснулся я так же внезапно, как и уснул. Панни сидела рядом и прижимала влажную прохладную тряпицу к моему лбу.

— У тебя был жар, — сказала она как только поняла, что я смотрю на нее. — Ты что-то бормотал во сне, и я уже начала бояться, как бы ты вновь не впал в забытье. Но слава Императору, все обошлось.

— Твой Император тут не причем, — ворчливо пробурчал я.

Панни отняла тряпку от моего лба, и вдруг склонившись ко мне поцеловала в губы.

— Я так скучала, — прошептала она.

— Перестань, — велел я ей. Я никогда не любил всех этих нежностей, ну разве что с Шейлой порой позволял себе проявлять небольшую слабость.

Дверь отворилась, и я заметил, как в комнату, словно безмолвная тень, скользнула Лейки. Панни тут же отпрянула от меня и вновь приложила тряпку к моему лбу, искоса поглядывая на приблизившуюся к кровати воровку.

— Оставь нас, — грубо велела ей Лейки, даже не взглянув на светловолосую девушку.

Панни негодующе вскинула брови и посмотрела на меня, ожидая моей поддержки, но я промолчал, решив предоставить им возможность разобраться самим. Лучше не встревать в спор женщин, тем более если с каждой из них ты некогда делил постель. Панни, всем своим видом выказывая недовольство, встала и нарочито медленно покинула комнату, то и дело оглядываясь на нас с Лейки, будто надеялась, что я вопреки воли рыжеволосой воровки попрошу Панни остаться.

— Я терпела эту шлюху до сих пор только потому, что тебе требовался уход, а я не могла постоянно находиться рядом, — совершенно будничным тоном заявила Лейки присаживаясь на краешек кровати. Взгляда она моего при этом старательно избегала. — Но это не значит, что я буду терпеть ее и дальше, ведь ты уже пришел в себя. Чему я конечно же рада.

На последних словах голос девушки дрогнул, и она отвернулась, пытаясь совладать с собой. Похоже она переживала за меня не меньше, чем Панни и теперь пыталась сдержать подступающие слезы, хотя может я и ошибался и в ней просто говорила ревность.

— Как ты себя чувствуешь? — наконец спросила она, поворачиваясь ко мне, при этом все еще старательно избегая встречаться со мной взглядом. Но несмотря на это я не мог не заметить блеснувших в уголках ее глаз слез.

— Нормально, — ответил я. — Еще немного и я смогу встать на ноги. Хорошо, что ты пришла Лейки. Виарт запретил Панни рассказывать мне о том, что произошло за то время пока я находился в беспамятстве.

— С чего ты взял, что я буду тебе об этом рассказывать? — насмешливым тоном поддразнила она меня. Ее губ впервые коснулась легкая ухмылка.

— Лейки, хватит играть со мной, — я ухватил девушку за руку. — Не заставляй упрашивать еще и тебя. Расскажи мне все!

— Ладно, — проворчала она, внимательно разглядывая меня. — Так и быть. Конечно, Виарт будет на меня ругаться, когда узнает, что я, как он выражается, утомляла тебя разговорами и пустой болтовней. Он считает, что…

— Лейки, — простонал я от нетерпения, — я знаю, что считает Виарт и мне плевать на это. Никогда не поверю в то, что ты боишься гнева оценщика. Рассказывай!

— Гнева Виарта нет, а вот за твое здоровье опасаюсь. Я думала, что ты умрешь той ночью, когда Гарт внес в Гильдии твое едва дышащее тело. Я так перепугалась за тебя Ворон. Тирам велел нести тебя прямиком к Виарту. Даже он, как мне кажется, за тебя переживал. Там была эта, — Лейки кивнула в сторону двери, явно намекая на Панни. — Она начала верещать и плакать, и мне так захотелось ее побить, нет не потому что я ее ненавижу, ну впрочем и поэтому тоже, но больше всего за то, что глядя на нее мне и самой захотелось разрыдаться. Я велела ей закрыть рот, а потом Калем увел ее из комнаты. Я осталась и вызвалась помочь Виарту. Ты лежал на одном из его столов бледный и безжизненный словно труп и эти раны… они…

Лейки замолчала и лицо ее приобрело жесткие черты. Она была не из тех, кто вот так легко мог дать волю слезам и тем не менее я видел, что она едва себя сдерживает.

— Они были ужасны, — наконец вымолвила она стараясь не отводить от меня взгляда своих изумрудного цвета глаз. — Особенно рана в левом плече. Она распухла и Виарт после беглого осмотра заявил, что здесь не обошлось без яда. Не знаю уж как он это определил, но говорил он уверенно. С моей и помощью Каприана, который тоже вызвался помогать, Виарт очистил твою рану и влил в рот противоядие. Ты не сопротивлялся и Каприан заявил, что ты похоже уже мертв. Меня охватило отчаяние, но Виарт заявил, что ты еще дышишь, но очень слаб и скорее всего не доживешь до утра. Он извлек наконечники стрел и обработал твои раны, а затем мы вместе перенесли тебя в мою комнату. Я настояла на этом. До утра я и Виарт не отходили от твоей кровати, ожидая что ты вот-вот покинешь нас. Как бы стыдно мне не было признавать это, в ту ночь я практически поверила в то, что ты не доживешь до утра, — Лейки вновь кивнула в сторону двери. — Она не хотела верить в то, что ты можешь умереть и все время твердила о том, что ты непременно выживешь. Она несколько раз порывалась войти в мою комнату, но каждый раз я ее прогоняла. Твоя шлюха оказалась права, утром ты все еще дышал, хотя и был без сознания. И на следующее утро тоже. Ты жил, но был слаб и с каждым днем надежда на то, что ты выкарабкаешься становилась все более призрачной. Уже никто не верил в то, что ты придешь в себя. Кроме нее.

На ее лице отразилось явное неудовольствие тем фактом, что Панни, в отличии от нее, верила в мое выздоровление. Впрочем, Лейки быстро совладала со своими эмоциями.

— Тиразан не должны узнать о том, что я выжил, — сказал я девушке. — Надо распустить слух о моей смерти.

— Уже, — Лейки печально на меня посмотрела, а затем, поддавшись порыву чувств, провела тыльной стороной ладони по моей щеке. — Тирам позаботился об этом. Тем более он не желает, чтобы Гильдию отныне связывали с твоим именем.

— С чего бы это? — поинтересовался я. — Я выполнил его поручение. Садон Капур потерял свое влияние в преториате. Тирам ведь этого хотел, не так ли?

— Тирам порой сам не знает, чего он хочет, — недовольно проворчала Лейки, отнимая руку от моей щеки. — Он говорит, что делает все ради процветания Гильдии и Семьи, но эти его попытки не всегда удачны. Он никогда никого не посвящает до конца в свои планы, тем самым лишая нас возможности вовремя указать ему на его ошибки. Он строит грандиозные планы, а на деле они оборачиваются полным провалом.

— Неужели Капур узнал, что в смерти его сына замешена Гильдия?

— Нет, — отмахнулась Лейки. — Да если бы даже и так, Садон потерял свое влияние и навредить нам уже не может. Просто Тирам решил отхватить слишком большой кусок пирога и связался не с теми людьми. Знаешь кто был заказчиком, желавшим падения семьи Капур?

Я отрицательно покачал головой.

— Конечно же ты не знал. Как и все мы. Уотт Садот — командир городской стражи, а ныне капитан личной стражи претора. После того как Садон с позором покинул город, Уотт занял его место.

Я вспомнил единственную встречу с незнакомцем, чьего лица я не видел, в пустующем доме в Вишневом квартале. Возможно, это и был тот самый Уотт Садот. А может и кто-то из его прихлебателей. А Садон Капур значит покинул город. Он сбежал или его изгнал претор? Впрочем, сейчас это было неважно. Его не было в Пазре, а это означало, что бывший капитан личной стражи претора не станет поддерживать меня в борьбе против Тиразан.

— Зачем Тираму понадобилось связываться с Уоттом? — поинтересовался я у Лейки.

Та устало пожала плечами.

— Кто его знает. Он так до конца и не открыл нам своих планов. Уотт Садот был частью его грандиозной задумки, о которой он прожужжал нам все уши и к которой мы столь долго готовились. И капитан личной стражи претора, наверное, был ее частью. Тирам знал, что Садон Капур никогда не пошел бы на сделку с Гильдией, а вот Уотт мог. Хотя, возможно, он желал получить что-то именно от самого Уотта Садот, а тот попросил взамен за свои услуги помощи в устранение конкурента. Вот только Тирам прогадал. Получив желаемое, Садот не только не выполнил своего обещания, чем бы оно там ни было, а в добавок пошатнул влияние Гильдии в городе. Претор издал указ об усиление борьбы с преступностью в городе, нацеленный именно на уничтожение Гильдии. И выход этого указа совпал с назначением Уотта Садот на должность капитана личной стражи Салея Авиер. Совсем не похоже на случайность, не так ли? А еще нас обвинили в связях с разыскиваемыми наемными убийцами, о поимки которых претор ранее издавал указ. Вроде как Гильдия укрывает беглецов, а в ответ пользуется их услугами. Тирам тут же попытался откреститься от этого. Он распустил слухи, что Гильдия никогда не имела дел ни с одним из наемных убийц, и даже подкупил парочку человек в совете претора, чтобы те нашептали Авиер о непричастности к этим связям Гильдии. Но это не помогло. На нас устроили настоящую охоту. Многие из наших людей и соглядатаев попали в застенки преториата, а некоторых даже убили, оправдывая это тем, что они якобы пытались дать отпор или сбежать при аресте. Даже наша Семья понесла потери. Каприан оказался в темнице преториата и даже Тираму не удалось его оттуда вызволить. Нам пришлось уйти в подполье и вот мы здесь.

— Здесь? — удивленно переспросил я.

— Да в холодных, темных канализациях Пазры. В настоящем лабиринте, городе под городом, оставленным нам древними народами, когда-то жившими на этих землях до того, как на их костях построили Пазру. Прячемся здесь словно крысы, боясь выйти на солнечный свет. Впрочем, нам не привыкать. Гильдия начиналась именно с этого места, сюда же мы и вернулась. Тирам мечтал о нашем величии, а вместо этого утопил нас в собственном дерьме. Хотя винить только его одного в нашем общем провале я не могу. Все мы так или иначе приложили к этому руку.

Лейки отвернулась и в задумчивости уставилась себе под ноги. Ей, по всей видимости, было не совсем приятно признаваться в таком.

— Ты сказал, что Тирам отныне не хочет, чтобы Гильдию что-то со мной связывало, но тем не менее я здесь и вы обо мне заботитесь. Почему?

— Потому что Гильдия это не только один Тирам. Он, конечно, глава, но есть еще Семья и пойти против нашего общего решения он не осмелился. Тирам просто сказал, что за последствия он не ручается. Впрочем, мне показалось что, когда большинство решило, что должны помочь тебе ему стало легче. Тирам не желает тебе зла Ворон, но боится за репутацию Гильдии, которая и так теперь сильно подпорчена. Но он знает, что обязан тебе, впрочем, так же, как и ты ему. Тирам сделал все чтобы те, кто тебя знал в городе, думали, что ты мертв. Скончался в одной из сточных канав, а у Гильдии даже и мыслей не было о том, чтобы хоть как-то помочь тебе. Теперь ты мертвец Ворон, впрочем, в твоем случае это даже хорошо. Наемному убийце, как и вору, лучше держаться в тени. Ты можешь покинуть город, и никто об этом даже не узнает. Ты волен идти куда тебе заблагорассудится Ворон, и никто не будет тебе мешать.

— Не думаю, что смогу прятаться вечно. Когда-нибудь все откроется, и я снова встречусь лицом к лицу со старым врагом. К тому же я не собираюсь скрываться словно крыса, забившись в один из темных углов. Ты права в том, что мои враги считают меня мертвым и это дает мне преимущество перед ними. Я могу нанести им удар тогда, когда они совсем не ожидают его. Конечно, если все действительно так как ты говоришь, и они уверены в том, что меня нет в живых.

— Тебе мало того, что ты уже чуть не погиб? — гневно произнесла Лейки. — У тебя и так слишком много врагов Ворон. У них есть поддержка претора, они сильнее тебя. Раньше ты был под защитой Гильдии, но теперь она требуется и нам самим. Тирам не сможет помочь тебе, да он и не захочет этого делать, как и остальные члены Семьи, которые вряд ли станут помогать тебе если узнают, что ты решил вновь влезть в неприятности. Не стоит заставлять нас сожалеть о решение оставить тебя под крылом Семьи.

— И я благодарен вам за это, — спокойно ответил я, стараясь говорить с Лейки как можно мягче, — но я не могу так просто бросить все и уйти. У меня было дело в Пазре и я должен его закончить. И я понимаю ваше нынешнее положение и не буду просить вас о помощи.

— Карам Акрия? Это твое дело? Его не существует Ворон, а если он даже когда-то и был в Пазре, сейчас его здесь нет.

— Ты знаешь о Караме Акрия? — удивился я.

— Ну, конечно, я о нем знаю — пренебрежительно фыркнула Лейки, — ведь это меня и Айрона Тирам попросил разузнать об этой подозрительной личности. Правда поначалу мы не знали для чего это ему нужно. Мы думали, что Акрия как-то связан с его великим планом. И мы даже нащупали нить, ведущую к этому типу, но потом парочка наших информаторов и один соглядатай, которые работали в этом направление, бесследно исчезли и Тирам велел нам прекратить поиски.

— И после этого ты все еще считаешь, что Карама Акрия не существует? — усмехнулся я.

— Да, я так считаю, — твердо заявила Лейки. — Никто в городе не слышал об этом человеке, а те, кому показалось что они напали на след похожей личности просто исчезли. Если даже этот твой Карам Акрия и в самом деле существует, тебе до него не добраться, а я предпочла бы считать, что его нет вовсе.

— Он существует, Лейки. Я встречался с его людьми. Они сказали, что Акрия следит за мной и возможно, что мы в скором времени встретимся с ним. Думаю, я бы уже нашел его, если бы не проклятые Тиразан.

Лейки ничего не ответила, лишь вздохнула и удрученно покачала головой. Она встала и ее лицо приобрело черты отстраненной холодности.

— Поступай как знаешь, Ворон. Я же знаю, что если ты что-то решил, то переубеждать тебя бесполезно. По себе знаю, сама такая, — с неохотой призналась она. — Но имей в виду, что в следующий раз Гильдия может и не прийти тебе на помощь. Но если ты уж так вознамерился умереть, то мешать тебе никто не станет.

Лейки отвернулась и направилась к двери. Я окликнул ее, но та никак не прореагировала, лишь молча покинула комнату, а в следующее мгновение внутрь скользнула Панни. Девушка похоже все это время стояла за дверью и наверняка пыталась подслушать наш разговор.

— Она все рассказала, не так ли? — деловым тоном спросила она, состроив гримасу наигранной серьезности, но после того, как я бросил на нее холодный взгляд, она вновь нацепила на себя маску добродушия.

— Я просто переживаю за тебя, Ворон, — пояснила она, подходя ближе и опускаясь на колени рядом с моей кроватью. — Очень сильно переживаю. В городе сейчас беспокойно. Нет, на улицах Пазры вроде все также, как и всегда. Те же люди с теми же заботами, но я чувствую, что в воздухе витает какое-то напряжение. Что-то случится, и это что-то плохое, вот только я не знаю, что именно. Мне так страшно, Ворон. Ты же не бросишь меня, нет? Скажи мне что ты меня не бросишь?

— Не брошу, — нехотя заверил я девушку.

Мне не хотелось обманывать ее, ведь я знал, что не смогу приглядывать за ней вечно. Если мне все удастся, и я наконец покину этот злополучный город, то уйду один, без нее. Лучше оставить девушку в компании Виарта. Здесь, под присмотром Семьи, она будет в безопасности, и даже Лейки придется смириться с ее присутствием. Но я не мог сказать об этом Панни сейчас. Она провела много бессонных ночей ухаживая за мной, и я должен был отблагодарить ее хотя бы этим. Я должен был дать ей тот ответ, что она хотела услышать, пусть это и было ложью. Впрочем, пока я был жив и находился в городе, я мог хотя бы попытаться защитить ее.

— Спасибо, — тихо прошептала Панни и дотронулась влажной ладонью до моей щеки. Прикосновение было мягким и приятным. — Ты лучшее что случалось со мной в этой жизни, — прошептала она.

А я не нашелся что ответить ей. Панни любила меня. Также, как и Лейки. А я… я любил Шейлу. По крайней мере так я тогда думал.

Глава 6

Истинная Гильдия

Когда-то каждый из нас был сам за себя. Никто не считался с такими как я, ведь мы были мелкими попрошайками, неудачливыми уличными ворами, орудующими до тех пор, пока их не поймают. Но все изменилось после того, как мне в голову пришла идея объединить всех под своим началом. Не то чтобы я так стремился к власти над всеми этими людьми. Нет. Просто я единственный кто до конца осознавал необходимость этого союза, а значит лишь я мог вынести бремя этого правления. Но чтобы создать Гильдию столь сильную и влиятельную, что с ней стали считаться городские власти, мне пришлось потратить не один год. И, к сожалению, не обошлось без жертв, хотя я всегда пытался до конца решить все мирным путем. И не было более идеального места, где могла бы начать историю моя Гильдия, чем древние подземелья под Пазрой, та их часть, что мы прозвали Нижним городом.

Тагер Льстец «Гильдия»

Я провалялся в постели еще семь дней. Нет, конечно, на ноги я поднялся уже на третий, но Виарт запретил мне вставать ближайшие несколько дней, заявив, что я еще слаб и мне требуется отдых. И если с Виартом еще можно было поспорить, то Панни была непреклонна. Она день и ночь, словно сторожевой пес, находилась подле меня, опекая и в тоже время следя за тем, чтобы я вдруг не надумал раньше срока покинуть свою постель. Иногда ее сменяла Лейки, но она была еще более непреклонна чем сама Панни. Это бездействие сводило меня с ума. Я просто лежал и ничего не делал. Нет, конечно, Панни пыталась поддержать меня разговорами, но эта женская трепотня была еще более невыносима чем тишина. Панни, казалось, была счастлива. Она видела, как быстро я иду на поправку и это ее необычайно радовало. Она, казалось, была готова выполнить любое мое желание, конечно кроме того, что, по их с Виартом мнению, могло навредить моему здоровью. Правда я ничего от нее и не требовал. Наконец на восьмой день я не вытерпел и, заявив, что полностью здоров, несмотря на яростное сопротивление Панни, встал с постели. Поначалу она наотрез отказалась приносить мне одежду и обувь, но, когда я заявил, что покину комнату в том виде, в котором сейчас нахожусь, она сдалась. Панни ушла за вещами и ее не было довольно долго. Я уже было начал злиться на то, что девушка таким образом решила меня задержать, но та все же вернулась с аккуратно сложенной стопкой вещей в руках, среди которых был и мой самодельный пояс для удобного ношения разного рода склянок. Следом шел Виарт, несший в руках мои сапоги.

Оценщик, несмотря на мои возражения, осмотрел меня и заключил что я действительно практически выздоровел и могу свободно передвигаться. Но при этом он настоятельно рекомендовал мне в ближайшие дни не мучить себя излишними физическими нагрузками. Я клятвенно заверил его в этом, хотя и не собирался следовать этому обещанию. Мне нужно было привести себя в форму после длительной болезни и не было ничего лучше физических тренировок, чтобы вернуть себе прежние силы.

Одевшись, я наконец-то действительно почувствовал себя живым. Не хватало лишь оружия, впрочем, Виарт тут же вручил мне один из моих стальных кинжалов, который был при мне, когда меня подбросили к воротам Гильдии, и я, закрепив ножны на поясе, почувствовал себя защищенным. Конечно, мне не доставало великолепной работы криса, подаренного мне Тирамом, но проклятый Тоорваль забрал его себе. Я и с одним клинком я управлялся неплохо, но с двумя чувствовал себя намного комфортнее. Брат-близнец стального кинжала, что сейчас висел у меня на поясе, был спрятан под половицей в моей комнате в Гильдии, вместе с другими значимыми для меня вещами. Я положил его туда на хранение, когда у меня появился крис и вот теперь похоже настало время вновь воспользоваться этим кинжалом. Оставалась лишь вернуться в комнату, забрать сверток с кинжалом, кристаллом, кольцом Лии и куклой, подаренной мне Карен Эст. При воспоминание этой кудрявой светловолосой девчушки мне вдруг стало грустно. Я считал себя безжалостным и беспринципным человеком, но смерть Карен Эст меня огорчала. Я тут же отринул все мысли, беря себя в руки. Стоило заняться более важными делами, нежели предаваться ненужным воспоминаниям. Первым делом я решил вернуться за кинжалом и остальными вещами, но здесь меня ждала первая неприятная новость.

— Дом Гильдии занят стражей Пазры. Его конфисковали после того, как Гильдия попала в опалу претора.

Виарт сочувствующе развел руками. Он не знал зачем я хочу вернуться в свою комнату, но сожалел о том, что они потеряли свой дом.

— Должен же способ вернуться туда, — недовольно проворчал я. — В нем сейчас кто-нибудь обитает?

— Городская стража Пазры несет там дежурство, — ответил Виарт. — А зачем ты так стремишься туда? Все что могли мы вынесли, а в твоей комнате ничего и не было. Кстати, давно хотел спросить тебя, а куда ты дел тот, эм… кристалл?

— Кристалл? — переспросила Панни, но Виарт лишь раздраженно отмахнулся.

— Для тебя он не интересен, — сказал он девушке, продолжая смотреть на меня. — Надеюсь у тебя не отобрали его во время нападения? Я же просил тебя отдать его мне на хранение.

— Не отобрали, — заверил его я.

— Это очень хорошо, — оживился оценщик. — Я бы даже сказал просто замечательно. И где же он, мне бы хотелось его еще немного изучить.

— В последний раз, когда я видел его он находился в моей комнате в Гильдии, — ответил я, следя за тем, как радость на лице Виарта сменяется разочарованием, — и очень надеюсь, что он все еще там, если, конечно, никто не обнаружил моего тайника.

— Это же трагедия, — всплеснул руками Виарт, огорченный моими словами. — Эти варвары из городской стражи наверняка перевернули там все вверх дном в поисках ценностей. Не думаю, что твой тайник был так хорошо скрыт, чтобы они не смогли его обнаружить. А если даже они его не нашли, то в дом тебе попасть не удастся, так как его круглосуточно охраняют. О, я же просил, нет, я просто умолял тебя оставить мне этот кристалл и, если бы ты меня послушал, он бы до сих пор был в целости и сохранности. А теперь мне даже страшно подумать о том, что этот камень мог попасть в лапы к невеждам из городской стражи. Ты умудрился потерять такой объект для исследований.

— Перестань ныть, Виарт, — осек я оценщика. — Никто не додумается искать что-то ценное в той темной коморке, что Тирам выделил мне под жилье. Я проберусь в дом и заберу все свои вещи. И, кстати, с чего это ты взял что, если бы кристалл был бы сейчас при мне, я отдал бы его тебе для твоих исследований?

— Что еще за кристалл, мне кто-нибудь разъяснит? — требовательно вопросила Панни, но ей снова никто не ответил.

— Ты что собираешься сунуться в дом полный городской стражи? — Виарт бросил на меня недоверчивый взгляд. — Но это же просто безумие! А если тебя заметят?

— Не заметят. А если даже кто-то излишне внимательный встанет у меня на пути, мой клинок прервет его тщедушную жизнь еще до того, как тот успеет выкрикнуть хоть слово, чтобы позвать на помощь.

— Ты что еще не понял? — возмутился Виарт. — Нельзя убивать городскую стражу, особенно в стенах Гильдии. Если такое произойдет, то нас будут травить до тех пор, пока не уничтожат полностью. И на этот раз смертей будет намного больше, чем арестов.

— Ладно, — проворчал я. — Я сделаю так, чтобы меня не обнаружили. В крайнем случае просто оглушу ублюдков, но убивать не стану. Конечно, если при этом кто-то из них случайно не свалится с лестницы и не свернет себе шею. Ну тут уж извините, дело случая.

— Нет, нет и еще раз нет, — запротестовал оценщик. — Никаких смертей. И вообще, если Тирам узнает о том, что ты собираешься сделать, он очень сильно на тебя разозлится. А он, если честно, и так зол на тебя и винит во всех бедах Гильдии, хотя я с ним и не согласен. Лучше тебе не гневить его еще больше. Думаю, со временем он все же поймет, что в гонениях Гильдии нет твоей вины. Но зная тебя, думаю мои слова вряд ли возымеют на тебя воздействие, и ты сунешь свою голову в петлю, поэтому советую послать в усадьбу кого-нибудь из Семьи. Я поговорю с Лейки или Айроном и попрошу их принести тебе твои вещи. Они воры и лучше твоего знают, как прокрасться мимо стражи, никого при этом не покалечив.

— Возможно ты и прав, — нехотя согласился я. — Вот только придется рассказать им о тайнике. Впрочем, толку от него уже никакого. Будем надеяться, что сердобольные стражники не отыскали его до нас.

— Я сегодня же поговорю с Лейки и Айроном, но ты должен пообещать мне что позволишь снова исследовать кристалл. У меня есть кое-какие мысли на его счет.

— Ты не думал, что я и сам могу попросить их об услуги? — заметил я.

— Конечно, конечно, но они могут отказать тебе, а у меня есть кое-какие рычаги, которыми я могу воспользоваться, чтобы убедить их.

— С чего бы это вдруг они откажутся мне помогать? — удивился я. — Ну Айрон возможно немного и поломается, но в конце концов сдастся. А Лейки думаю и уговаривать особо не придется.

Я заметил, как поморщилась Панни при упоминание рыжеволосой воровки.

— Раньше да, но сейчас все изменилось, Ворон, — Виарт вымученно улыбнулся. — Понимаешь, практически все члены Семьи привязались к тебе и именно поэтому ты находишься здесь, а не брошен умирать в одной из городских лечебниц, как предлагал Тирам.

— Тирам хотел отдать меня в лечебницу? — кисло переспросил я. Хотя, судя по тому, что я слышал в этом не было ничего удивительного. Глава воров не желал больше, чтобы Гильдию связывало хоть что-то с наемными убийцами и винил именно меня в своих бедах. Правда мне было очень интересно узнать в чем же именно заключалась моя вина и я собирался спросить об этом у Тирама лично при первой же нашей встрече.

— Да, предлагал. Нет, конечно, он не мог просто бросить тебя умирать на улице. Он хотел тайно доставить тебя в одну из лучших городских лечебниц и заплатить денег одному из врачевателей, чтобы тот взялся за твое лечение, при этом никому не говоря о том, как ты у них появился. Тирам объяснил свою позицию тем, что ты все равно уже не жилец и для тебя не столь важно, где умереть, а вот репутация Гильдии, если ты останешься у нас, может пострадать. В его доводах, если честно, был смысл, но тем не менее он не стал использовать свое право главы Гильдии решать все единолично и вынес этот вопрос на обсуждение Семьи. Я думаю, сделал он это специально чтобы не брать на себя ответственность. Когда он предлагал переправить тебя в лечебницу было заметно, что ему и самому не нравилось это решение, и, если бы Семья проголосовала за, он разделил бы чувство вины вместе с остальными. Но мы проголосовали против. Все, за исключением Калема. Ну вы, насколько я знаю, никогда и не были с ним дружны. Правда того, что он тебя не любит, утверждать я не могу. Просто Калем, также как и Тирам, счел что твое присутствие может повредить Гильдии, которая и так находится ни в лучшем положение. Но я, Лейки, Айрон и Каприан решили иначе. И вот ты здесь, живое доказательство того, что мы были правы. Мне показалось что Тирам тоже был рад этому решению, хотя и старался не выказывать своих чувств. Кстати, он интересовался давеча твоим здоровьем, правда просил меня не говорить тебе об этом.

— Так зачем же ты сказал? — усмехнулся я.

— Чтобы ты знал, что Тирам несмотря на свое недовольство все еще расположен к тебе, — отводя взор ответил Виарт.

— Ну да, — скептически заявил я. — Скорее уж ждет не дождется, когда я встану на ноги и уберусь куда подальше, чтобы не ронять тень на его репутацию. Что же, придется ему потерпеть мое соседство еще какое-то время. Ладно, пора немного размять ноги и осмотреться в округе. Нужно решить, как действовать дальше. Кто-нибудь из вас покажет мне местность или мне придется расхаживать по этим вашим катакомбам самому.

— Не такие это уж катакомбы, ну, по крайней мере, не в этой части подземелья, — пробурчал Виарт. — Но ты прав, нужно чтобы кто-то был с тобой рядом, все-таки ты только встал на ноги. Панни тебе все покажет, она уже немного освоилась здесь. Что же до другого, то тебе стоит поговорить с Айроном. Он знает практически все подземелье Пазры как свои пять пальцев. Ну за некоторыми исключениями. И кстати, тебе нельзя подниматься в сам город, поэтому раз уж ты решил, как я понимаю остаться, то тебе придется осваиваться здесь под землей. Но ты вскоре привыкнешь.

— Привыкну к запаху выгребной ямы? — усмехнулся я. — Неужели кому-то нравиться жить в городской канализации.

— В этой части нет канализационных стоков, — недовольно заметил Виарт. — И между прочем в свое время это был целый город-лабиринт, построенный народом лавров, а уже потом на его останках имперцы построили Пазру и приспособили уцелевшие катакомбы под канализацию. Варвары!

Виарт неодобрительно фыркнул.

— Знаю я эту историю, — ответил я, решив больше не подначивать оценщика. — Ладно, так как вы называете это место?

— Подземелье, — с многозначительным видом заявил Виарт, — ну, по крайней мере, его так называю я и еще ряд благоразумных людей. А ту их часть, в которой сейчас находимся мы, принято называть Нижним городом.

— Ну что ж, подземелье так подземелье, — состроив кислую мину согласился я с Виартом. — Так значит говоришь Нижний город? Ладно, давайте посмотрим, что здесь за город такой. Идем Панни! И кстати Виарт не тяни с разговором с Лейки и Айроном. Мне нужен этот кристалл и остальные вещи хранящиеся вместе с ним.

— Не беспокойся, я займусь этим прямо сейчас, — заверил меня оценщик. — Мне и самому не терпится продолжить свои исследования. Кстати, советую посетить Черный рынок. Там можно найти много чего интересного. Возможно, ты найдешь что-нибудь полезное и для себя.

— Чтобы что-то приобрести нужны средства, а их, как ты сам понимаешь, у меня нет. Было кое-что в моем тайнике в Гильдии, совсем немного. Кстати, вот и еще одна задача. Нужно где-то раздобыть деньжат. Жалования семьи Капур я теперь лишен, да и на содержании Гильдии, как я понимаю, уже не состою. Тирам вряд ли теперь захочет подкинуть мне работенку.

— Думаю в свете последних событий нет, — согласился Виарт. — Но на Черный рынок все-равно загляни. Ты, наверное, в курсе что за все что связано с рынком в Семье отвечаю я. Так что если тебе что-то приглянется, то просто скажи, что тебя прислал я и можешь забирать вещь. Конечно, в пределах разумного, — тут же поспешно добавил оценщик. — Не нужно сгребать с прилавков все подряд. И ах да, Тираму лучше об этом не знать. Хотя, конечно, он все равно рано или поздно об этом узнает. Ну да ладно. Мне надо заняться своими делами, да и вам уже пора. И помни Ворон если вдруг почувствуешь себя плохо сразу возвращайся в постель, ты меня понял?

Я, молча ухмыльнувшись, кивнул. Забота оценщика смешила меня, хотя я и понимал, что говорил он вполне искренне. Я просто не привык к тому, что обо мне кто-то заботится, тем более что в последнее время этой заботы было слишком много и не только со стороны Виарта.

Оценщик ушел первым, и я, немного выждав, указал Панни на дверь, знаком давая понять, чтобы та шла первой. Девушка расплылась в широкой улыбке и выскочила за дверь, за которой наш ожидал мрачный коридор, освещенный рядом факелов в железных держателях. Впрочем, что-то подобное я и ожидал увидеть. Мне не один раз приходилось бывать в городской канализации, и я примерно представлял, как выглядят ее подземные переходы. Правда слова Виарта подтвердились. В туннеле, в котором мы оказались, не было и намека на нечистоты. Здесь хоть и пахло, присущей таким местам, сыростью, все же было достаточно чисто, а под ногами не хлюпала зловонная жижа. По обеим сторонам коридора в ряд располагались грубые деревянные двери в точности походившие друг на друга. Я не сомневался, что за ними находятся точно такие же комнатушки что и та, в которой разместили меня.

— Я живу здесь! — Панни указала на дверь комнаты прямо напротив моей. — Хотя я большую часть времени проводила с тобой, так что не успела там особо обжиться. Впрочем, это можно исправить. Если желаешь, то можешь перебраться ко мне. Кровать у меня чуть больше, так что ее хватит на двоих, да и…

Панни внезапно смутилась и отвела взгляд. И несмотря на неяркий свет факелов было хорошо видно, как покраснели ее щеки. Обычно женщин ее профессии было нелегко смутить такими разговорами, но видимо начав жизнь с чистого листа Панни избавилась и от старых привычек.

— Не думаю, что задержусь в этом месте надолго, — только и ответил я не собираясь обижать девушку отказом.

— Тебе нельзя сейчас показываться в городе! — испуганно воскликнула Панни. — Надеюсь ты не собираешься подниматься наверх. Или ты решил покинуть Пазру? Тогда прошу тебя возьми меня с собой. Я…

— Никуда я не собрался, — гневно прервал я девушку. — Пока что. И даже не надейся, что я буду везде таскать тебя за собой. Я пристроил тебя в Гильдию не для того, чтобы ты следовала за мной хвостом. С Виартом тебе будет безопасно. А в будущем, возможно, после того как оценщик тебя понатаскает, ты станешь полноправным членом Гильдии. Конечно, вряд ли они примут тебя в Семью, но вот одним из приближенных к ней людей вполне возможно.

— Ты хочешь оставить меня здесь одну? — в голосе Панни прозвучали нотки отчаяние, смешанные с испугом. — Обещаю я не буду навязываться тебе и таскаться за тобой хвостом. Я и не собиралась этого делать. Я была с тобой рядом, потому что тебе нужна была помощь. Можешь заниматься своими делами, я не буду мешать тебе. Но прошу тебя, когда ты решишь покинуть город возьми меня с собой. Обещаю, что не стану для тебя обузой. Я буду помогать тебе и ухаживать за тобой. Обещаю выведать у Виарта все его тайны и стать полезной спутницей. Меня ничего не связывает с Пазрой. Только ты Ворон. Прошу возьми меня с собой. Тем более ты же обещал мне, что не бросишь меня, — в голосе девушке прозвучала мольба.

— Люди, которые охотятся за мной и подобными мне, очень опасны. Находясь рядом со мной, ты рискуешь своей жизнью. Нет, даже не так, ты подписываешь себе смертный приговор. Ты же сама видела на что они способны. Я чуть не умер и если бы не ваша помощь, то скорее всего мы бы с тобой здесь не разговаривали.

— Я не боюсь их, — смело заявила девушка, но судя по тому, как дрогнул ее голос, эти слова были далеки от истины.

— Возможно ты их и не боишься, но от этого они не становятся менее опасны. От таких как я надо держаться подальше Панни. Я притягиваю несчастье и внимание темных личностей, которые много хуже тех ублюдков, что ты обслуживала в «Сладкой розе».

При упоминании борделя Панни невольно поморщилась. Ей похоже было не очень приятно вспоминать о своем прошлом, хотя она и провела в этом заведение большую часть своей жизни.

— А если бы я была одной из вас, ты бы взял меня с собой? — поинтересовалась она.

Это вопрос меня рассмешил, но я сдержал смех, не желая обидеть девушку, но при этом отметив, что уже не первый раз сдерживаю себя, пытаясь не задеть ее чувств.

— Возможно. Но ты не одна из нас. Так что слушайся Виарта, смотри и учись. И тогда ты добьешься определенных успехов. Я в этом уверен.

— Я хочу стать одной из вас, — категорично заявила девушка. — Стать наемной убийцей, такой же, как ты. Обучи меня, Ворон.

На этот раз я не смог сдержать смеха.

— Обучить тебя!? — переспросил я. — Ты, наверное, шутишь. Нет? Ты что серьезно? Даже если бы я согласился, а этого не будет, на обучение ушли бы годы, которых у нас нет. Каждый наемный убийца обучается в ордене мастерами на протяжение нескольких лет и дважды подвергается Испытаниям, в ходе последнего из которых лишь часть учеников остается в живых. И только тем, кто сумел пройти последнее Испытание, выдается медальон и его нарекают полноценным наемным убийцей.

— Мне не нужен медальон и уж тем более я не прошу тебя принимать меня в ваш орден, тем более что я не настолько дура, чтобы не понимать, что это невозможно. Я лишь прошу обучить меня тому, что знаешь ты. Хотя бы владеть оружием. Мне было бы не плохо научиться постоять за себя. Ну пожалуйста Ворон. Я буду стараться. Ты не пожалеешь. Если надо, я буду тренироваться и днем, и ночью. Разве тебе не нужен верный человек, который сможет прикрыть тебе спину?

— Тебя убьют еще до того, как ты успеешь мне что-то там прикрыть, — проворчал я. — Ну ладно, возможно я и покажу тебя пару приемов, но только для того, чтобы ты могла постоять за себя. Никакой наемной убийцы я из тебя делать не собираюсь. У меня нет на это ни времени, ни желания. И ты не будешь прикрывать мне спину, потому что с собой брать я тебя не намерен. Ты будешь помогать Виарту и учиться у него. Большего я тебе дать не могу.

Судя по выражению лица, Панни хотела возразить мне, но в последний момент похоже передумала.

— Ладно. Если займешься моим обучением, я обещаю, что не буду навязываться тебе в спутницы и буду все время находиться при Виарте. Но если во время обучения я докажу тебе что способна не только на то, чтобы раздвигать перед мужиками ноги, обещай подумать над тем, чтобы взять меня с собой и позволить мне помогать тебе.

— Хорошо, договорились, — легко согласился я, зная, что без должной подготовки Панни не сможет добиться больших успехов. Да я и не собирался сильно налегать на ее обучение. — Ты когда-нибудь убивала? — спросил я ее уже зная ответ на свой вопрос.

— Нет! Но если понадобиться, убью, — хотя она и пыталась говорить твердо, ее голос дрогнул, но настроена при этом Панни была вполне серьезно.

— Ну что же, — кивнул я, — тогда мне, пожалуй, есть что тебе показать. Для тебя не будет лишнем узнать с какого конца браться за кинжал. Я займусь твоим обучением чуть позже, а пока мы собирались осмотреть этот так называемый Нижний город.

Панни расплылась в счастливой улыбке, а затем в порыве чувств обняла меня прижимаясь ко мне всем телом и чмокая в щеку.

— Можно было обойтись и без этого, — недовольно проворчал я, но отстраняться не стал. Я слишком долго провалялся в постели и у меня давно не было близости с женщиной. Запах женского тела, смешанного со сладковатым ароматом цветочных духов Панни, вызвали во мне вспышку похоти. Правда сейчас было не самое удобное время, но я уже подумывал над тем, чтобы чуть позже заглянуть в комнату Панни и испробовать на прочность ее кровать, которой, по заверению девушки, должно было хватить на двоих. Панни похоже почувствовала мое возбуждение и поэтому не спешила ослаблять своих объятий. Я всегда считал женщин хитрыми бестиями, которые с легкостью могли задурманить мужчине голову. Не все, конечно, но большинство из них да. И Панни была одной из таких. Она знала, что красива и соблазнительна, и не стесняясь пользовалась этим. У женщин со смазливой внешностью и красивой фигурой всегда есть как минимум одна хитрость в запасе. Они знали, что могут соблазнить нужного им мужчину и тем самым извлечь для себя ту или иную выгоду. Даже самая глупая женщина с красивой внешностью пользовалась этим своим преимуществом. И даже зная это и каждый раз мысленно предупреждая себя о том, что женщинам стоит верить в последнюю очередь, я с трудом мог сопротивляться их чарам.

— Идем, покажи мне все что по твоему мнению мне стоит увидеть. Что есть интересного в Нижнем городе? — наконец, совладав с собою спросил я, нехотя отстраняя от себя девушку.

— Да, по сути, ничего и нет, — с легкой горечью ответила Панни. — Бесконечные мрачные туннели да небольшие залы, вот и все. Разве что Черный рынок, о котором тебе говорил Виарт, и вправду стоит того, чтобы обратить на себя внимание. Там действительно есть на что посмотреть.

— Ну что же, тогда веди меня на этот ваш Черный рынок!

— Пф-ф-ф, он вовсе не мой, — насмешливо фыркнула Панни. — Но там действительно много занятных вещичек. Эх, были бы у меня деньги.

— Ты всегда можешь вернуться в «Сладкую розу», — подтрунил я над девушкой.

— Ну уж нет, — тут же в ответ взвилась та. — Я же сказала, что не вернусь к той жизни. Тем более что за годы, проведенные там, я вовсе не обрела богатств. Лучше уж я буду жить здесь в этих темных сырых переходах, чем там наверху, одеваясь словно вульгарная курица и раздвигая ноги перед каждым, кто платит звонкой монетой. И прошу тебя, давай больше не будем об этом. Воспоминания о моей прошлой жизни вгоняют меня в тоску.

— Хорошо, — согласился я, вдруг неожиданно для себя вспоминая о медальоне в виде черного скорпиона. До этого я даже ни разу не подумал о нем, а сейчас вдруг явственно ощутил отсутствие прохладного прикосновение металла к груди. Без медальона, пусть и не своего ордена, я чувствовал себя не менее неуютно, чем без своих кинжалов. — Ты не знаешь, а когда Гарт обнаружил меня у ворот Гильдии при мне был мой медальон?

— Да, — ответила Панни. — Он у Айрона. Этот хитрец сказал, что сохранит его для тебя, но не удивлюсь если он уже сбыл его по хорошей цене на Черном рынке.

— Надеюсь, что ему не хватило глупости так поступить, по крайней мере для его же блага. Ну что же, значит нам также следует заглянуть к Айрону. Ты же знаешь где его можно найти?

— Конечно! Идем.

И Панни, ласково улыбнувшись мне, поспешила вперед.

Глава 7

Нижний город

Снедает боль, за нею ярость

И снова боль любовных ран

Пытался надавить на жалость

Но даже в том нашла изъян

Эрида молча дует губы

Не мил ей нежеланный гость

И взгляды ее очень грубы

Читает в них он только злость

Ах это милое создание

Что он в мечтах своих любил

Сломала его мироздание

Где на руках ее носил

Лим Холед «Эрида»

Нижний город, как назвал его Виарт, оказался хитросплетением подземных коридоров, переходящих в небольшие, а иногда и в достаточно большие подземные залы. Старая каменная кладка на удивление хорошо сохранилась, учитывая то, что она существовала еще со времен диких племен обитавших на этих землях до прихода имперцев. В этой части подземных лабиринтов, которые меня так и подмывало окрестить канализацией, коей они по большей части и служили городу, было достаточно чисто, светло и намного суше чем в тех местах подземелья, где мне удосужилось побывать ранее. Во многих коридорах можно было наблюдать двери ведущие в обжитые людьми Тирама комнаты. Впрочем, если верить словам Панни, не все из здешних обитателей принадлежали к Гильдии воров, но, как я подозревал, все равно тем или иным способом служили ей. Вряд ли Тирам позволил кому-то просто так проживать в этой более-менее обустроенной для жизни части подземелий. Нам то и дело попадались навстречу странные личности. Одни были настоящими оборванцами в изорванных одеждах полными блох, другие вполне могли сойти за обычных городских обывателей, обитающих наверху в городе, но здесь в подземельях они выглядели так, будто бы попали сюда по ошибки. Встречались конечно же и яркие представители Гильдии. Их выдавали плавные движения в походке, скользящие по тебе и оценивающие в поисках ценностей взгляды. Впрочем, я сомневался, что здесь в Нижнем городе кто-то у кого-то крадет. Гильдия запрещала воровать у своих и насколько я знал, Тирам строго относился к тем, кто это правило нарушал. Вряд ли сюда забредали те, кто не имел дел с Гильдией и кого можно было бы общипать без каких-либо на то последствий со стороны Семьи. Тем не менее профессиональных привычек никто не отменял и поэтому местные воры все время выслеживали жертву и оценивали, чем можно у нее поживиться, хотя в ход свои умения не пускали. Некоторые из встречных периодически здоровались с Панни, меня же они, казалось, вовсе не замечали, будто бы я был просто бесплотной тенью, следующий за девушкой. Большинство даже старалось не смотреть в мою сторону, но, когда они оказывались позади нас, я чувствовал, как их взгляды прожигают мне спину. Не один из встречных не был мне знаком, но я подозревал что большинство из них наверняка меня знают, или по крайней мере были наслышаны обо мне. И, как я подозревал, наверняка винили меня в бедах Гильдии, хотя, возможно, я и ошибался, и так думал лишь один Тирам. Я прятал свое лицо под низко опущенным капюшоном плаща, но это не значило, что кому-то из встречных не удалось рассмотреть его. В любом случае для них я был призраком и, если честно, меня это вполне устраивало.

Нижний город, к моему удивлению, оказался достаточно большим и запутанным. Когда мы добрались до Черного рынка я, надо признать, порядком устал. Видимо сказывались слабость после болезни и те дни, что я провел лежа в постели. Но я забыл об усталости стоило лишь мне увидеть воочию Черный рынок. Он расположился в большой подземной зале, чьи каменные своды освещали подвешенные к арочным потолкам крупные медные канделябры. Зал был самым большим из тех, что мне доселе встречались в подземелье Пазры и располагался на пол уровня ниже других залов и коридоров ведущих к нему. Так что на подходе к Черному рынку переходы резко уходили вниз и не имея ступеней, грозили не соблюдавшим осторожность возможностью оступиться и скатиться вниз. Благо что высота и наклон спуска были на такими уж и большими. Сам рынок был буквально набит прилавками и торговцами, которые, впрочем, в отличие от своих собратьев на центральной площади Пазры не были столь крикливы и надоедливы. Они не пытались перекричать своих соседей или как-то обругать их товар, выставляя свой в более выгодном свете, а начинали предлагать его лишь только тогда, как потенциальный покупатель останавливался возле его прилавка. Конечно, Черный рынок был в разы меньше городского рынка перед преториатом, но все равно выглядел впечатляюще. Здесь располагалось не менее четырех десятков прилавков, каждый из которых предлагал достаточно внушительный ассортимент.

Покупателей к моему удивлению было не столь много, хотя я тут же пришел к выводу, что так оно и должно быть. Черный рынок был доступен лишь особенным покупателям и попасть сюда мог далеко не каждый. Тем не менее дефицита в прибыли торговцы не испытывали. То, что покупателей было не столь много, не могло меня не радовать, так как не нужно было проталкиваться сквозь толпу и вытягивать шею, чтобы разглядеть из-за спин других предлагаемый товар, а также не ждать своей очереди, чтобы купить понравившуюся тебе вещь. Конечно, если мне было нужно, я всегда мог расчистить себе дорогу локтями, так как не имел привычки стоять в очереди и бесцеремонно вставал впереди остальных, но тем не менее на это приходилось тратить время и силы для того, чтобы разъяснить недовольным свое право быть первым.

Некоторые из торговца похоже уже были знакомы с Панни. Они расплывались в радушных улыбках, как только мы оказывались подле их прилавка и интересовались ее делами, делали ей комплименты, после чего начинали предлагать свой товар. В основном это были те торговцы что предлагали в качестве товара различную одежду и украшения, еду, а также алхимические приблуды и ингредиенты. Ко вторым и третьим Панни ходила по поручению Виарта, а вот одежду и украшения частенько рассматривала сама, хотя, как я понял, практически никогда ничего из этого не покупала. Впрочем, это не делало торговцев одеждой и побрякушками менее радушными. Они относились к Панни не менее приветливо, чем те же торговцы снедью и алхимическими ингредиентами. Они говорили, что у них есть что-то особенное для нее, что подойдет именно такой красавицы как она. Они растекались в льстивых словах и Панни тут же расцветала, охотно осыпая тех ответными комплиментами, и то и дело, стреляя глазками в мою сторону. Надо признать, что и меня торговцы вниманием не обделяли. Конечно, в меньшей степени чем Панни, но тем не менее мне то и дело предлагали выбрать тот или иной товар. Ни одежда, ни уж тем более побрякушки, некоторые из которых по словам узколицего и крючконосого торговца были наделены магическими свойствами, меня не интересовали. Предлагаемые продукты не вызывали аппетита и не выглядели такими уж свежими, как заявляли их продавцы, чьи лавки соседствовали друг с другом. Когда я в прямую высказал мнения по поводу их товара, толстый торговец возмущенно всплеснул руками, а его сосед не менее крупный пожилой мужчина состроил огорченную мину и заявил, что их еда лучшее что можно найти в этих сырых и темных подземельях. С этим поспорить было нельзя. Но тем не менее вид предлагаемой ими снеди у меня особого аппетита не вызывал. А вот прилавок с алхимическими ингредиентами меня заинтересовал, и я даже провел у него какое-то время, расспрашивая торговца о том или ином растение, различных настойках и зельях. Здесь можно было найти действительно ценные экземпляры, которых нельзя было раздобыть наверху в аптеках Пазры. Взять хотя бы редкий черный лишайник, о разносторонних чудесных свойствах которого нам рассказывали в Убежище, но в связи с его редкостью в руки нам его не давали, предпочитая лишь показывать и учить тому с чем, где и как его лучше применять. А применений надо сказать у него действительно было предостаточно. Впрочем, и цена на такого рода товар была просто заоблачной. Даже в те времена, когда у меня водились деньги, она показались бы мне высокой, а сейчас мне это и вовсе было не по карману. Разглядывая все разнообразие, разложенное передо мной на прилавке и на полках за спиной торговца, мне стало ясно откуда Виарт достал ингредиенты для своей настойки, которой я опоил Ласса Капур. И при этом он еще разглагольствовал о том, каких трудов ему стоило раздобыть нужные ингредиенты. А еще этот человек еще рылся в моих запасах, купленных мною в аптеке Мильтона, и удивлялся тому, откуда мне удалось раздобыть лиа’дорскую розу, хотя сам возглавлял Черный рынок. Это лишний раз убеждало меня в том, что никогда нельзя верить в то, что говорят тебе воры.

Я уже было хотел упомянуть имя Виарта, чтобы купить за его счет несколько ингредиентов, но в последний момент передумал, решив просто попозже заглянуть к оценщику. Вряд ли он бросил свою лабораторию на разграбление городской страже и скорее всего перенес все сюда в подземелье. Я тут же тихо поинтересовался об этом у Панни и девушка молчаливым кивком подтвердила мои слова. Поэтому я лишь заверил торговца в том, что обязательно приобрету у него товар в следующий раз, не забыв при этом похвалить качество и редкость предоставляемых им ингредиентов.

В общем и целом, на Черном рынке было на что посмотреть. Продавцы антиквариата торговали всякого рода редкостями. Вещи из давно минувших дней, принадлежавших по словам торговцам нашим предкам и странные предметы из далеких земель. Впрочем, насчет древности предметов меня разбирали сомнения. Вряд ли какая вещь могла продержаться столь долгое время. Но торговцы настоятельно пытались уверить меня в обратном. Хотя это-то было понятно, ведь им во чтобы то не стало нужно было продать свой товар, причем за довольно выгодную для них цену.

Но что действительно меня заинтересовало, так это ассортимент торговцев оружием и защитным снаряжением. Вторые, впрочем, много меньше, чем первые. Меня не особо сильно интересовали тяжелые доспехи и даже их облегченные варианты, которые все равно сковывали движения, что для человека моей профессии могло обернуться поражением, и, следовательно, смертью. Хотя мне приглянулась легкая кольчужная рубашка, где стальные кольца периодически перемежались с медными, вставленными для красоты. Также мне понравились наручи из темной кожи, но немного подумав я передумал их покупать. А вот кольчужную рубаху на всякий случай заказал. При упоминании имени Виарта, тощий высокий торговец с нервно дергающимся левым глазом и заячьей верхней губой, тут же поинтересовался куда доставить мой заказ и я, немного подумав, велел ему нести его прямиком к оценщику. Тот тут же заверил меня, что все будет сделано в лучшем виде и, сняв с меня мерки, тут же предложил мне посмотреть еще ряд товара, который будет мне интересен, но я тут же отказался. Кольчужная рубаха была новой и достаточно хорошего качества, да и стоила недешево, а мне не хотелось сильно опустошать карманы Виарта и влезать перед оценщиком в долги, хотя я и подозревал, что тот с меня ничего требовать не станет. Поэтому я как можно вежливее отказался от назойливых предложений тощего торговца и перешел к лавке его соседа, высокого и мускулистого, с черной, словно смоль, кожей молодого мужчины, торговавшего оружием. Глаза у торговца, не проронившего ни слова даже после того, как я поравнялся с его прилавком, были светло-серого цвета, что ярко контрастировало с его темным лицом. Короткие курчавые волосы, большой чуть приплюснутый нос и толстые губы дополняли образ коренного уроженца Задара. Он был высок и мощен и стоял, взирая на меня сверху вниз. Несмотря на свой немного грозный вид на его пухлых губах играл загадочная улыбка. Он внимательно разглядывал меня, не обращая никакого внимания на Панни, но заговаривать не спешил. Меня, впрочем, его молчание вполне устраивало. Мне уже порядком надоела эта постоянная трепотня его коллег, каждый раз начинавших нахваливать свой товар, как-только я оказывался напротив их прилавка.

Ассортимент торговца оружием оказался не менее разнообразным чем у его соседа, торговавшего доспехами и сопутствующими им товарами. На прилавке темнокожего продавца, а также на специальных оружейных стойках по обе стороны и позади него можно было найти все то, что определенно могло прийтись по душе каждому человеку сведущему в искусстве убийства. Здесь было столько орудий для умерщвления врагов, что я даже поразился их разнообразию. Некоторые вещи меня искренне удивили. Изогнутые мечи, чем-то напоминавшие скимитары Стагона, отличавшиеся от них длиной и шириной лезвия, топоры различных размеров и даже копья, хотя и представить не мог кому они могли понадобиться в Пазре. Было здесь и другое довольно интересное оружие, большую часть из которого я видел впервые. Впрочем, каждый вид оружия был представлен всего в нескольких вариантах видимо из-за большого количества предлагаемых видов. К примеру, мое излюбленное оружие, кинжалы, было представлено лишь в шести разных вариантах ни один из которых меня, к сожалению, не впечатлил. Если мой стальной кинжал и уступал некоторым из них в качестве и красоте, то совсем ненамного и приобретать себе новое оружие из-за того, что оно чуть лучше имеющегося, я не собирался. Тем более я надеялся, что Виарту удастся убедить Айрона или Лейки пробраться в дом Гильдии, занятый городской стражей и принести вещи из моего тайника, который, как я так же надеялся, никто не обнаружил. Конечно, я и сам мог попросить воров об услуги, но решил, что лучше будет если это сделает оценщик и, если уж я и буду кому-то потом обязан, так это ему.

Немного осмотрев предоставленный арсенал, я все же смог найти кое-что интересное для себя. От идеи приобрести один из предложенных в ассортименте кинжалов я отказался, а вот острозаточенные и прекрасно сбалансированные метательные ножи мне пришлись по душе. Я с изумительной точность мог бросать метательное оружие и во время обучения в Убежище, не раз до казал это став одним из лучших в метание ножей и дротиков, хотя последние использовались нами больше, как развлечение, нежели как серьезное оружие. Хотя мастера не раз упоминали о том, что в Задаре ими пользуется довольно часто, в том числе братья и сестры из ордена Моорфан. Обычно острие дротика смазывали ядом, а некоторые из задарских племен использовали специальные трубки называемые духовыми с помощью которых поражали врагов стрелами с ядом. И раз уж я выдавал себя за мастера ордена Моорфан мне стоило приобрести несколько дротиков, чтобы соответствовать своему образу убийцы из далеких жарких земель. Правда я не был уверен в том, что мою легенду к этому времени уже не раскрыли, ведь по крайней мере несколько человек точно знали, что я не отношусь к ордену скорпиона и одним из таких людей являлся моим врагом. Правда Тхаир вел свою игру и хотя якобы состоял в числе Тиразан, в тоже время действовал у них за спиной и также, как и я разыскивал Карама Акрия. Только вот причины, по которым мы искали его, у нас были разные. В любом случае для большинства знавших меня или слыхавших обо мне людей, я был мертв, по крайней мере я очень надеялся на то, что большинство из моих врагов убеждены в этом, но предполагал, что довольно скоро слух о моем чудесном воскрешение вновь просочиться в мир, минуя узкий круг знающих об этом людей. Если, конечно, уже не просочился, но я все же хотел верить в лучшее.

— Что-то выбрали? — неожиданно мягким голосом с сильным ломаным акцентом спросил меня задарец все это время молча наблюдавший за мной с улыбкой на губах.

— Да, возможно вот эти метательные ножи. У тебя есть к ним пояс? — я решил отказаться от идеи приобретать дротики.

— Конечно, — продолжая ухмыляться ответил задарец. — Я так понимаю мне стоит записать все расходы на счет Виарта?

Я удивленно воззрился на торговца. Я еще не успел назвать ему имя Виарта, так откуда он мог знать, что я от него.

— Вы с девушкой, а она работает на Виарта. Вот я и решил, что вы тоже от него, — пояснил задарец, ловя мой удивленный взгляд.

Я молча кивнул, соглашаясь с таким объяснением, хотя что-то подсказывало мне, что это не совсем так. Похоже задарец знал что-то такое, о чем не ведали другие торговцы на рынке, хотя вполне возможно во мне просто говорила моя природная подозрительность.

— Прекрасный выбор, — тем временем заявил темнокожий торговец. — Ножи довольно легки и отлично сбалансированы. Работа лучших задарских мастеров. Вы определенно не пожалеете.

Он протянул мне пояс с десятью ножам. Я принял его и тут же повязал. С оружием я чувствовал себя немного увереннее.

— Вашему кинжалу не нужна пара? — поинтересовался задарец, бросив многозначительный взгляд на мой стальной кинжал, когда я одевал пояс с ножами. — У меня есть пара хороших экземпляров.

— Те, что на прилавке? Нет, спасибо. К тому же у меня уже есть пара к моему клинку.

— Что же жаль, — торговец развел мускулистыми руками изобразив на лице разочарование, хотя на самом деле расстроен моим отказом он не был. — Если не понравился представленный здесь товар я мог бы достать более редкие экземпляры.

— Нет, спасибо, пока не стоит, но отныне я буду знать к кому обратиться, если мне вдруг что-то понадобиться. А за ножи спасибо, действительно прекрасная работа. Виарт за них рассчитается.

— Не сомневаюсь, — ощерился задарец. Его на удивление белоснежные зубы сильно контрастировали с черным лицом. — Заходите еще, возможно у меня появится что-то, что cможет вас заинтересовать.

— Обязательно, — заверил я торговца, а затем дал знак наблюдавшей за нами со стороны Панни идти дальше.

Еще немного побродив по рынку, я все же вернулся к торговцу одеждой и прикупил себе короткий до колен плащ темного цвета. Он был пошит из прочной материи и имел капюшон, что стало для меня основным фактором его покупки. Записав и его на счет Виарта мы с Панни покинули Черный рынок и отправились к Айрону. Девушка сказала, что Семья во главе с Тирамом, потеряв свою усадьбу, перебралась в одну из частей Нижнего города. Когда-то Тирам пытался и меня приобщить к своей так называемой Семье, но я никогда не считал себя ее членом.

Панни провела меня сквозь череду подземных переходов и залов. Один из коридоров, чьи стены были завешаны однотонными серыми гобеленами и ярко освещены подвешенными к потолку масляными лампадами, вел к убежищу, где обосновалась верхушка Гильдии воров. В конце коридора нам преградил путь Гарт.

— Выжил все-таки, — вполне дружелюбно пробурчал тот, окидывая меня хмурым взглядом. — Когда я обнаружил тебя у ворот Гильдии выглядел ты неважно. Я уж подумал тогда, что тебе не выкарабкаться, но ты оказался крепким сукиным сыном.

На лице этого обычно угрюмого мужчины появилась скупая ухмылка и он похлопал меня по плечу.

— Нам нужен Айрон. Он здесь? — спросила Гарта Панни, заглядывая тому за спину, будто бы Айрон прятался позади него.

— Здесь, — утвердительно кивнул тот. — Спорит о чем-то с Лейки в главном зале. Только вот Ворон я не могу тебя пропустить. Тирам ясно дал понять, что не желает тебя здесь видеть. Извини. Но ты девочка можешь пройти и позвать Айрона сюда. Кстати, Виарт велел, чтобы я сразу направил тебя к нему, как только ты объявишься здесь.

Панни бросила на меня виноватый взгляд.

— Иди, — сказал я ей. — Позови Айрона, а потом отправляйся к Виарту. Не беспокойся, я сам найду обратную дорогу, или же попрошу проводить меня Айрона, если он, конечно, ничем не занят.

— Хорошо. Увидимся вечером. И как только поговоришь с Айроном возвращайся к себе в комнату. Тебе нужен отдых. Ты сегодня и так слишком много времени провел на ногах.

Она чмокнула меня на прощание в щеку, а затем, смутившись под многозначительном взглядом Гарта, убежала, оставляя меня с привратником наедине.

— И за что тебя так любят женщины? — поинтересовался Гарт вновь криво ухмыльнувшись.

Это было совсем на него не похоже. Раньше он никогда при мне не улыбался, да и вести беседы со мной не стремился.

— Может быть, потому что я красавец? — осклабился я в ответ и в этот раз Гарт не смог сдержать широкой улыбки.

— Как по мне так ты тот еще урод, — сказал он, вновь хлопнув меня по плечу, — но бабы нынче совсем потеряли вкус, раз им нравятся парни с такой рожей как у тебя.

— Просто у меня есть кое-что получше чем моя рожа, — осклабился я в ответ. — Это им нравиться больше чем то, как я выгляжу.

Гарт лишь хмыкнул и согласно кивнул, соглашаясь с моими словами.

— Тирам не должен был изгонять тебя из Семьи парень, ведь он сам же туда тебя и принял. Да, дела у нас сейчас идут не очень, но не думаю, что в этом виноват ты. По крайне мере я в этом твоей вины не вижу. Возможно, глава отойдет, и ты вернешься к нам. Нам бы не помешал человек вроде тебя.

Гарт был сегодня словоохотлив и всем своим видом давал понять, что доволен моим выздоровлением. Похоже, что решение Тирама одобряли не все, впрочем, последнее слово все равно оставалось за ним. Я считал, что это не совсем справедливо, ведь я выполнил свою часть сделки и сместил Садона Капур с его поста, пусть и с сильной задержкой. А то, что я не совсем безопасный союзник и что связываться со мной означало нажить себе серьезных врагов, Тирам знал изначально, еще до того, как решился впустить меня в сердце Гильдии. Ну по крайней мере догадывался об этом. Конечно, я был благодарен ему за то, что он не бросил меня помирать на улице после нападения Тоорваля, но здесь скорее стоило благодарить остальных членов Семьи, а не самого Тирама.

— Я надолго не задержусь в Пазре, — заявил я Гарту, — закончу кое-какие дела и исчезну. Если Тирам не хочет иметь со мной дел, это его право. Я ему в друзья не набиваюсь. А что насчет нынешнего положения Гильдии, то если в этом и есть моя вина, то лишь отчасти. Тем более Тирам знал на что шел, заключая со мной сделку. Я привык полагаться только на себя и поэтому вполне проживу и без поддержки Гильдии. Тем более что для большинства я теперь лишь мертвец.

— Думаешь, что сможешь сохранить в тайне свое чудесное воскрешение? В этом городе ничего нельзя скрывать долго. Я более чем уверен, что вскоре пойдут слухи, ведь кто-то из встретившихся тебе сегодня здесь в Нижнем городе наверняка узнали тебя. Думаешь все они так уж преданы Гильдии? Да Тирам собрал вокруг себя столько народу, что большей части из этих пройдох нельзя доверить простейшего поручения. Будь осторожен Ворон, ведь вскоре те, кто пытался тебя убить будут знать, что ты жив и наверняка попытаются довершить то, что им не удалось в первый раз.

— Думаешь я не знаю об этом Гарт? — усмехнулся я в ответ. — Вот только в этот раз я так просто им не дамся. Они еще ответят за то, что сделали.

Гарт с сомнением покачал головой.

— Я нисколько не сомневаюсь в твоих способностях парень, но ты один в этом городе. У тебя нет поддержки. Тирам больше не хочет иметь с тобой дел, но даже если бы он и поддерживал тебя, то это вряд ли что изменило. У Гильдии связаны руки.

— Как-нибудь выкарабкаемся, — отмахнулся я.

Мне не хотелось задумываться над словами Гарта, хотя в чем-то он определенно был прав.

— А вот и Айрон, — заявил тот, завидев спешащего к нам вора. — Ну что же парень не буду вам мешать. И да, рад что с тобой в порядке. Удачи тебе!

— Спасибо, Гарт и тебе тоже! Еще свидимся!

— Само собой, — ответил бывший привратник, а ныне просто охранник, стоящий на страже спокойствия Семьи.

Он кивнул мне и отошел в сторону, а я тем временем уже пытался избавиться от дружеских объятий Айрона, который с улыбкой во весь рот пытался меня в них заключить.

— Ну вот и ты. Жив и здоров, — заявил он, в конце концов отстраняясь, но все еще держа руки на моих плечах. — Ты не представляешь как я рад тебя видеть парень. Извини что не заглядывал к тебе пока ты там прохлаждался, отлеживая себе бока на мягкой постельке. Но у тебя там так воняло травами и дерьмом, что я не смог продержаться долго. Тем более что твои девки и Виарт опекали тебя целыми днями и никого к тебе не подпускали. Говорили, что это может навредить тебе, п-ф-ф что за глупости. Я говорил им что ты так просто не сдашься. Этот паренек та еще задница, сказал я им всем, он не позволит смерти одолеть его. И оказался прав, ты здесь, жив и здоров.

— Да вроде того, — ответил я, окончательно освобождаясь от объятий вора. — Панни сказала, что у тебя есть кое-какая вещь, принадлежащая мне.

— А, ты об этом, — спохватился вор. — Сейчас, сейчас.

Он запустил руку в большой поясной кошель и пошарив в нем извлек медальон в форме скорпиона, знак братьев и сестер ордена Моорфан. Этот черный медальон из неизвестного мне металла носили лишь мастера, доказавшие свое мастерство и верность своему ордену. Я не был членом Моорфан, но тем не менее носил медальон со скорпионом, дабы другие считали, что я принадлежу именно к этому ордену. Один из людей Тоорваля, некий Тхаир раскрыл меня, так как сам принадлежал к ордену скорпиона, и угрожал мне тем, что сдаст меня своим хозяевам из Тиразан, если я не найду для него Карама Акрия. Я знал, что Карам где-то в городе, по крайней мере Лив, убийца из ордена Кварре, подтверждал это. Тхаир разыскивал Карама преследуя личные цели. Я практически поймал этого человека, когда мы с Паланиром, бывшим членом Багровой руки, напали на одно из убежищ Тиразан в городе, где они обучали своих новых членов. Мне удалось освободить моих сестер по ордену близняшек Маргарет и Стейлу, но вот Тхаиру и одному из Тиразан удалось бежать. Это нападение и послужило поводом для Тоорваля и его людей напасть на меня. Не знаю сдал ли меня Тхаир или Тоорваль сам догодался о том, что это я стою за нападением на его людей, но он попытался убить меня и практически достиг своей цели. Теперь, чудом выжив, я оказался в довольно затруднительном положение. Мои враги имели силу в городе и пользовались поддержкой самого претора и организацией наемников Багровая рука, чья сеть действовала по всей Империи Ардалия. А те, кого я мог считать своими соратниками были ослаблены и рассеяны. И большинство из них я даже не знал где искать. Гильдия во главе с Тирамом отказала мне в поддержки, к тому же на них самих была открыта охота и теперь они были вынуждены скрываться в подземельях Пазры, в той их части, что сами же они называли Нижним городом. Конечно, я все еще мог рассчитывать на помощь Лейки, Айрона и Виарта, но понимал, что их возможности были ограничены, да и действовали они вопреки слову Тирама, который запретил помогать мне. Были и другие, чья поддержка в борьбе с Тоорвалем мне бы не помешала. Но я, к сожалению, не знал как с ними связаться и уж тем более убедить их помочь мне. Паланир со своими людьми и сестрами Маргарет и Стейлой после нападение на укрытие Тиразан исчезли и, возможно, отсидевшись в тайном убежище Паланира уже покинули город, скрываясь от гнева Тиразан. Но даже если и нет, то я все равно не знал где их искать и как вообще дать знать им о том, что я желаю с ними встречи. Капитан Садон Капур, на которого я некогда работал по просьбе Виарта и его нанимателя, теперь находился в опале у претора, и я был непосредственным виновником случившегося с ним несчастья. Подстроив так, чтобы Ласс убил Калира Авиер, сына претора, я лишил Садона его поста и положения в городе, ради того, чтобы угодить Тираму и его нанимателю. И если честно теперь сожалел об этом. Садон Капур ненавидел Тиразан не меньше моего и пытался бороться с их нарастающим влиянием в городе и связями с претором. Садон мог бы стать для меня сильным союзником в борьбе с Тоорвалем, но я собственными руками уничтожил его. И теперь если бывший капитан не извел себя чувством вины за собственноручное убийство сына и не узнал о том, что это я повинен в крахе его семьи, я все еще мог надеяться использовать Садона в качестве союзника. Но я опять же не знал где его искать, а также насколько бедственно его положение и то согласиться ли он помочь мне в борьбе с Тиразан. Помимо всех прочих был еще Лив со своей таинственной спутницей, которую девочка-попрошайка, изнасилованная и убитая Тоорвалем и его людьми, назвала лисицей. Я не знал кто она такая и к какому ордену принадлежит, но Лив заявлял, что она друг. Они оба были как-то связаны с Карамом Акрия, но вели себя столь скрытно и осторожно, что выходили на меня сами, все время кормя таинственными обещаниями. Я сомневался, что после нападения на меня Тоорваля они станут действовать более открыто по отношению ко мне и наконец раскроют передо мной свои планы, а также позволят встретиться с Карамом. Что же касаемо моего временного напарника на службе у семьи Капур, наемника по имени Стагон, то он вряд ли станет помогать мне, тем более будучи человеком нынешнего капитана стражи претора, который, явно не был мне другом. Мы работали со Стагоном пока Садон Капур занимал свое место, теперь же меня с этим человеком ничего не связывало. Из всего этого выходило, что союзников, способных помочь мне в борьбе с Тиразан в Пазре, у меня было не так уж и много, да и те либо неизвестно где находились, либо не имели возможности или желания оказать мне помощь. Вздохнув, я надел медальон с черным скорпионом чувствуя его прохладное прикосновение на своей груди. Айрон весело подмигнул мне.

— А мы с Лейки как раз обсуждали одно дельце, которое нас попросил провернуть Виарт. Кажется, оно касается и тебя.

— Да, — согласился я. — Я бы и сам все сделал, но Виарт переубедил меня. Он опасается, что я могу кого-нибудь покалечить или убить по ходу дела, а это, по его словам, плохо скажется на репутации Гильдии. Так что вы решили? Поможете мне?

— Давай продолжим разговор в другом месте, — не став отвечать на мои вопросы предложил Айрон. — Я тут знаю одно заведение, тебе должно понравиться. Да и отметить твое выздоровление было бы неплохо. Не беспокойся, я угощаю.

— И что это за место? Гарт сказал, что Тирам не желает видеть меня в нашем новом пристанище.

— Это да, — удрученно согласился Айрон, — хотя большая часть Семьи не согласна с его решением. Впрочем, он глава Гильдии и к тому же часто бывает достаточно упрям. По крайней мере Лейки удалось уговорить его, чтобы ты мог какое-то время пожить в Нижнем городе, но он запретил тебе входить в наш новый дом, точнее сказать наше старое сердце Гильдии. Место, о котором я тебе говорю, это заведение «Танцующие крысы» здесь в Нижнем городе. Это что-то вроде «Серебряного рога», скрещенного с борделем. Комнаты в ней служат не для сна, а для занятия плотскими утехами. Это единственное место в этих проклятых подземельях, где можно хоть как-то развлечься. Эх, как я скучаю по «Серебряному рогу» и подобным ему заведениям, но наверху сейчас нашему брату появляться небезопасно. Ты уже, наверное, слышал, что претор взъелся на Гильдию и теперь ее членов преследуют повсюду. Нам пришлось спрятаться в этой крысиной норе подальше от проклятой городской стражи. Промысел остановился, а любая попытка воровства в городе строго карается. Ты знаешь, что Каприан угодил в застенки преториата?

— Лейки что-то говорила об этом, но подробностей я не знаю.

— Его и еще несколько человек из Гильдии схватили прямо посреди бела дня. Они даже не делали нечего противозаконного. Просто кто-то указал на них. Похоже в наших рядах завелась крыса и возможно даже не одна. — при последних словах Айрон понизил голос до шепота и озабоченно огляделся по сторонам, хотя кроме Гарта рядом никого не было. — Пойдем в «Танцующих крыс», там и поговорим. Думаю, Виарт не будет сильно ворчать, если я угощу тебя кружечкой темного эля или пшеничного пива. Да если даже и будет, то я как-нибудь переживу это.

Я если честно не очень-то хотел пить, но решил не отказываться от компании Айрона. Заведение под звучным название «Танцующие крысы» находилось не так далеко от нового жилища Семьи, всего лишь в нескольких переходах и занимала большой зал, который, впрочем, был меньше того, что отводился под Черный рынок. Потолки здесь были ниже, а помещение освещало множество масляных ламп, установленных в небольших стенных нишах. Несколько рядов длинных столов в центре окружали расставленные вдоль стен столы поменьше. Посетителей на удивление было много, так что нам с Айроном с трудом удалось найти свободный стол в дальнем углу зала. У многих мужчин на коленях сидели женщины с ярким макияжем на лицах и в столь откровенных платьях, что их, наверное, устыдилась бы даже Панни, которая и сама не так давно занималась тем же промыслом что и все эти женщины. Их было более двух десятков, и они либо мелькали от стола к столу присаживаясь по очереди на колени тянущих к ним руки мужчин, либо уже выбрали для себя жертву и уделяли все свое внимание именно ей. Одна из вызывающе разодетых женщин попыталась подсесть к нам, но я прогнал ее. Мне хотелось поговорить с Айроном, а лишние уши нам были не нужны. Шлюха отпустила в нашу сторону едкую шутку о нашей мужской силе, а затем направилась к соседнему столу повиливая упругими бедрами. Вор в отместку отпустил ей вслед пару своих шуточек, чем вызвал заразительный смех женщины.

— Панни назвала это место отвратительным рассадником разврата, а этих девок грязными шлюхами, — смеясь, заявил он мне. — Интересная позиция при том, что она сама не так давно зарабатывала тем же себе на жизнь.

— Надеюсь ты не стал напоминать ей об этом? — рассмеялся я в ответ.

— Нет, конечно же нет, — возразил Айрон вскидывая в шутливом испуге руки. — У этой девчонки есть зубки, и она может сильно укусить, если того пожелает. К тому же я считаю, что вообще не стоит вступать в споры с женщинами, кем бы они не были и чем бы не занималась.

В этом я не мог с ним не согласиться. В углу зала ближе к стойке, за которой спиной к нам стоял хозяин «Танцующих крыс», на небольшом постаменте расположилась группа из четырех музыкантов. Темноволосая смуглая девушка стучала по вытянутому барабану, который расположила между сведенных колен. Она выжидала нужного момента и раскрытыми ладонями ритмично била по плоской поверхности барабана. Высокий мужчина, стоявший за ее спиной, играл на длинной флейте. Светловолосая низкорослая девушка, которая, если судить по ее виду, не так уж и давно вышла из детского возраста подыгрывала ему на второй флейте, а широкоплечий парень в цветастой, как и остальная труппа, одежде с нежностью, не совсем подобающей мужчине, касался струн своей лютни. Должен был отметить, что их исполнение сильно отличалось от репертуара тех горе-музыкантов что, периодически выступали в таверне Парофа и чья музыка и голоса были столь же отвратительны, сколь и смешны. Эти же четверо играли слажено, мелодия была красивой и не резала слух, а когда темноволосая женщина с барабаном запела я честно сказать был слегка поражен ее чистым звучным голосом и, на какое-то время потеряв интерес к болтовне Айрона, повернулся к музыкантам, наблюдая за ними и вслушиваясь в слова песни. Та, кстати, была мне известна, хотя я и не мог похвастаться большим знанием репертуара бардов и менестрелей. Но эту я уже раньше слышал. Однажды в детстве мне удалось послушать бродячего менестреля выступающего на рынке Корнова и эта песня была одной из тех, что он исполнял. Я никогда не интересовался музыкой, и выдержал тогда лишь только три песни, после чего убежал, ища чем же мне поживиться. К тому же тот менестрель, молодой мужчина, не очень-то впечатлил меня своим пением. Но темноволосая исполнительница надо признать была хороша. Мелодичное тягучее пение заворожило меня. Песня называлась «Три лилии черных на рукаве» и насколько я мог вспомнить имела немного иные слова чем в исполнение бродячего менестреля, но тем не менее это была именно та песня.

— Хороши, да? — громко заметил Айрон заставляя меня вздрогнуть и повернуться к нему.

— О чем ты? — поинтересовался я, не совсем довольный тем, что он отвлекает меня.

— О музыкантах, — усмехнулся тот. — Появились здесь недавно, но уже успели заработать немало деньжат. Ну что сказать петь и играть они умеют. Те еще пройдохи, впрочем, других в Нижнем городе и не бывает. Добропорядочному человеку сюда ходу нет, но и таким как нам периодически нужно приобщаться к искусству. Вот Кероф, хозяин «Танцующих крыс», и подыскивает периодически музыкантов, которые не гнушаются общаться с темными личностями вроде нас с тобой, и при этом способны держать язык за зубами. Эти как раз из таких.

Я вновь обернулся к музыкантам. Девушка уже перестала петь и теперь просто подыгрывала своим спутникам. Хозяин таверны, наполнивший доселе кружки, повернулся лицом к залу, обводя его равнодушным взглядом. Посмотрев на него, я обомлел. Это был Пароф. Сначала мне показалось что я ошибся, но затем приглядевшись я убедился, что глаза меня не обманывают. Тронутые сединой волосы. Близко посаженные глаза, широкий с горбинкой нос и толстоватые губы, делающие его лицо немного нелепым. Это действительно был он.

— Не может быть, а он то, что здесь делает? — удивленно воскликнул я, как раз в тот момент, когда к нам протолкалась девушка-служанка чтобы принять заказ.

— Он? — непонимающе переспросила она, думая, что мой вопрос предназначался ей. — О чем вы? Я всего лишь…

— Не беспокойся милая Пегги, это он мне, — ощерившись, Айрон подмигнул девушке. — Принеси-ка нам по кружечке вашего темного эля и чего-нибудь перекусить. Сегодня мы с другом хотим отпраздновать одно знаменательное событие.

Смущение, одолевавшее мгновением ранее Пегги, тут же исчезло. Она небрежным взмахом убрала непослушную челку со лба и улыбнулась в ответ Айрону. Пегги нельзя было назвать красавицей, но и страшненькой тоже. Крупные зубы и пухленькое личико было усыпано бледными веснушками, а волосы цвета пшеницы слегка всклокочены и плохо расчесаны.

— Как скажешь красавчик, — тут же ответила она ему, слегка повиливая округлым задом, так что со стороны выглядело будто бы девушка пританцовывает. — Для членов Семьи все что угодно, милый. Если вам нужен столик получше, то я могу сказать ребятам, и они мигом для вас его подыщут.

— Нет, Пегги золотце, не стоит. Нам неплохо и здесь. Не так ли Во…, хм мой друг. Принеси то, что я просил, и передавай привет Керофу.

— Да, конечно!

Пегги состроила глазки, а затем ушла.

— Да друг мой, здесь правим балом мы, — провожая взглядом служанку, пояснил Айрон. — Гильдия хозяйничает в Нижнем городе, а Гильдией правит Семья во главе с Тирамом. Кстати, ты мог бы и сам пользоваться данной привилегией, если бы не тот досадный случай, после которого ты чуть не… Впрочем не будем об этом.

— Что здесь делает Пароф?

Меня ничуть не прельщала утерянная по словам Айрона возможность лобызание передо мной обитателей Нижнего города. Я никогда не относил себя к Семье, даже в ту пору, когда Тирам усиленно завлекал меня в ее ряды.

— Пароф!? Ах ты об Керофе. Да, он как две капли воды похож на Парофа, но оно и понятно, они ведь близнецы. Братья. Один держит таверну наверху, второй здесь в подземелье. Довольно выгодное семейное дело, ты так не находишь?

Вор рассмеялся, откидываясь на стену позади себя. Видимо его рассмешил мой сконфуженный вид, ведь я и вправду решил, что тот человек за стойкой Пароф. Впрочем теперь, после разъяснений Айрона, все встало на свои места.

— Проклятые близнецы, — выругался я. — Ввели меня в заблуждение. Насколько я помню Пароф затаил на меня обиду и сказал, что более не желает видеть мою рожу в своей таверне. Надеюсь, его брат иного мнения.

Конечно, я не собирался разговаривать с ним и уж тем более показывать ему свое лицо. Я и сейчас сидел в накинутом на голову капюшоне, опасаясь, что меня кто-то может узнать. Может с моей стороны было слишком опрометчиво заявляться в столь многолюдное заведение. Впрочем, я уже слегка засветился на Черном рынке, что лишний раз напоминало мне о том, что я снова действую не вполне осторожно.

— Нет, ведь он не знает тебя, — словно бы читая мои мысли ответил Айрон. — Ну по крайней мере я на это надеюсь. Во-вторых, то, что случилось наверху там же и остается, здесь же действуют другие правила. Кероф никогда не откажет новому клиенту, особенно если с тем дружит один из членов Семьи. В-третьих, — добавил Айрон понижая голос, — ты насколько я понимаю мертв. По крайней мере для большинства.

В его серых глазах мелькнула искорка веселья. Он подмигнул мне кривя в усмешке свои тонкие губы.

— Кстати, Тирам же вроде запретил кому-либо со мной общаться, — иронично заметил я. — Так почему ты здесь со мной?

— Он запретил нам общаться с убийцей по имени, Ворон, — склонившись к столу и понизив голос так, чтобы его слышал лишь я, ответил Айрон. — а тот, повторюсь снова, мертв. А с тобой мой друг я имею право разговаривать сколько мне влезет. Кстати, а не напомнишь ли ты мне свое имя? В последнее время я стал многое забывать.

Какие-то мгновения я непонимающе взирал на вора, а затем до меня дошло. И как я сам до этого не догадался. Так как меня считали мертвым использовать старое прозвище было нельзя и стоило придумать себе новое имя. Конечно, я знал, что мое чудесное воскрешение не будет оставаться тайной вечно, но все же называться сейчас своим старым именем было бы довольно глупо. Наемные убийцы вообще частенько меняли свои имена в зависимости от ситуации. В моем ордене эта практика действовала повсеместно и все его члены успешно использовали ее за пределами Убежища. Никто не должен знать твоего истинного имени, говорили нам мастера и каждый брат и сестра следовали этому правилу неукоснительно. Я же слишком долго называл себя Вороном и теперь, числившись в мертвецах, мне ничто не мешало сменить его.

— Кейстерас, — немного подумав представился я новым именем. — Отныне меня зовут Кейстерас.

— Любишь же ты подыскивать себе странные имена, — усмехнулся Айрон. — Ну Кейстерас, так Кейстерас. По крайней мере не хуже прежнего.

— Так однажды меня представили Абсвелю Лам, перед тем как тот устроил меня на службу к Капур. Но после все называли меня Вороном. Прошло достаточно времени, никто наверняка уже не помнит этого имени, поэтому я воспользуюсь им.

— Ну что же, пусть будет так. Я сообщу Семье как тебя теперь стоит величать. А, Пегги детка, ты уже здесь! Какая ты ловкая.

Зардевшаяся от льстивой похвалы служанка поставила перед нами поднос с двумя кружками эля и парой блюд, на одно из которых уложили тушеные овощи, а на другое обжаренное с луком мясо птицы, украшенное сверху зеленью. Ко всему этому прилагалась краюха хлеба и небольшая головка мягкого сыра.

— Господин Кероф передает вам привет и говорит, что всегда рад видеть вас и ваших друзей в нашем уютном заведение.

Пегги сверкнула крупными зубами и получила в ответ поток льстивых слов от Айрона. Я увлеченный тушеными овощами пропустил все эти сопли мимо ушей. Девушка все еще красная, словно вареный рак, ушла, в этот раз еще более нарочито повиливая бедрами и то и дело оборачиваясь в нашу сторону.

— Хорошая девчонка, — заметил Айрон поворачиваясь ко мне. — Ну что у нас тут? Ага, пахнет вполне аппетитно. А ты я смотрю соскучился по хорошей пище. Ну а но и понятно. Бульонами да отварами Виарта сыт не будешь. Отведай-ка этого чудесного темного эля. Там наверху, — Айрон указал пальцем вверх, — ты такого не отведаешь. Этот напиток варит лично старина Кероф, и даже своему братцу рецепта не раскрывает.

Я последовал совету Айрона и не без удовольствия припал губами к кружке с холодным элем. Напиток действительно оказался приятным на вкус. Осушив залпом полкружки, я отставил ее в сторону.

— Так что насчет просьбы Виарта? — спросил я вора, который уже накинулся на мясо.

Тот какое-то время не отвечал, вместо этого с аппетитом обгладывая птичью кость.

— Знаешь, было бы крайне неразумно соваться в усадьбу Гильдии, — наконец ответил вор, бросая кость на стол. — Не зря же там оставили городскую стражу. Они явно рассчитывают на то, что кто-то из нас попытается туда вернуться и наверняка перерыли весь дом сверху до низу. Возможно, что твои вещи уже найдены и осели в карманах доблестной городской стражи и их командиров. Хотя и остается вероятность того, что они еще в тайнике. Ха, устраивать тайник прямо в сердце Гильдии воров, это ж надо. Хотя вряд ли кто-то будет рыться в вещах членов Семьи, мы друг у друга не воруем.

— Так вы не станете помогать Виарту? — спросил я, специально упоминая оценщика, а не себя. В конце концов ведь это Виарт просил их об услуги, а не я.

— Я такого не говорил, Во… извиняюсь Кейстерас, — Айрон шумно отпил из своей кружки и, громко выдохнув, утер губы рукавом рубахи. — То, что вещички нужно забрать, раз уж они для тебя так важны, никто не спорит. Но тебе самому туда соваться не стоит, в этом я с Виартом согласен. Пробраться тихо, как я или Лейки, у тебя все равно не выйдет, а убивать городскую стражу в нашем доме не стоит. Знаешь ли, с паркета кровь отмывается плохо. Да и не зачем лишний раз злить претора. Так что это дело действительно лучше поручить кому-то из нас. Вопрос заключается в том, кто пойдет, я или Лейки. Конечно она, как всегда, утверждает, что справиться лучше, чем я, но все знают, что это всего лишь девичье бахвальство. Лучше меня никого в Семье нет. Даже мыши ходят громче чем я.

— Да уж, я помню, как тебя избивали трое стражников в том поместье в Вишневом квартале. Ты даже ночью в ливень не смог сбежать незаметно.

— Ну ты и вспомнил, — широко ощерившись отмахнулся от меня Айрон, невольно дотрагиваясь до сломанного в ту ночь носа. — Это ж, когда случилось, тем более что произошедшее было всего лишь недоразумением. С каждым хоть раз в жизни случаются накладки. Даже с такими мастерами как я. В этот раз все будет иначе.

— Ну да, — скептически усмехнулся я. — Кстати, я никогда не спрашивал, но раз уж зашел разговор, скажи мне, что вы делали той ночью в поместье? Что поручил вам Тирам? Я не видел, чтобы вы вынесли с собой хоть что-то ценное кроме синяков и ушибов, полученных тобой.

— Ну думаю, что имею право обсуждать с тобой это. Хотя грандиозный план Тирама, чем бы он там ни был, все равно потерпел крах. Наверное не будет ничего страшного если я тебе расскажу. То поместье, про которое ты вспомнил принадлежит семье Тейрон. В их роду все мужчины были архитекторами. Их предок Шелтон Тейрон участвовал в основание Пазры. Это он составлял планы лабиринта, а также храма, существовавших здесь еще со времен лавров. Потом над лабиринтом построили город, а сами лабиринты стали подземельями, большую часть из которых, но не всю, начали использовать как городскую канализацию. Как видишь в этой части, которую мы называем Нижним городом, никаких канализаций нет. Здесь относительно сухо и не воняет имперским дерьмом. Так вот в поместье семьи Тейрон, чьей главой сейчас является Анвар Тейрон, по совместительству главный городской архитектор, хранятся оригиналы карт подземелья Пазры, составленные еще Шелтоном. На них отмечены даже те участки, о которых ныне не помнит никто. Ну или почти никто. Да, такие как оказалось есть. Мы всегда думали, что в центральной части города в квартале преториата лабиринтов нет, но как оказалось ошибались. Они есть и, если верить карте, ради которой мы и влезли в дом Анвара Тейрон, они довольно запутаны и сокрыты от внешней, назовем ее так, части лабиринта тайными стенами. Можно назвать это лабиринтом в лабиринте. И похоже, что из этого внутреннего подземелья можно попасть в храм, который ныне является преториатом. Согласно карте составленной Шелтоном Тейрон в самом центре лабиринта прямо под преториатом есть огромный зал. Если верить предположению Виарта, это место — древняя гробница лавров, но наверняка в этом уверенным быть нельзя. Ни в одной из записей, со времен основания города, этот зал под храмом не упоминается, да и о самом храме кроме того, что он стал местом заседания претора и его присяжного совета тоже ничего неизвестно. Впрочем, я слишком увлекся историей. Важно то, что Тираму зачем-то понадобилась эта карта с подробным планом подземелий Пазры и мы ее благополучно добыли. Уж не знаю, что он собирался с ней делать, но глава был необычайно счастлив заполучив ее в свои руки.

Вот оно что, подумал я. Значит Тираму для замысла потребовалась карта с подробным планом всех подземелий под Пазрой, а особенно той части что сокрыта от посторонних глаз. У меня тут же зародились кое-какие догадки по этому поводу. Впрочем, пока Тирам сам не подтвердит моих домыслов, нечего было забивать себе этим голову. Тем более, что дела главы Гильдии воров меня более не волновали. А вот карта могла бы мне пригодиться в будущем. Если Айрон был прав и через подземелье можно было попасть в преториат, то у меня появлялся шанс нанести визит претору и узнать, как он связан с Тиразан и Багровой рукой. Конечно, для этого нужны были средства и люди, а также подробный план внутренних помещений храма. Поиск Салея Авиер по всему преториату меня не прельщал. К тому же его охранял отряд наемников, отобранных из лучших воинов претории Валенты и других частей Империи. Нет, соваться в преториат было сродни самоубийству, но отметать такую возможность сразу не стоило. Сначала Тиразан, а потом все остальное. Только вот с чего начать, прячась с пустыми карманами в городском подземелье и не имея поддержки со стороны, я не знал.

— Понятно, — сказал я. — Ну что же, я рад что он получил свою карту. Жаль, что она ему не понадобилась.

— Думаю все великие и грандиозные планы рано или поздно обречены на провал, — пожав плечами ответил Айрон. — И план Тирама не был исключением. Не знаю в чем он там состоял, но теперь ему уже не суждено сбыться. На Гильдию открыта охота и теперь Тираму, да и нам тоже, стоит подумать над тем, как вернуть себе былое положение и уладить дела с претором. Не время заниматься глупыми планами. Ладно, не будем о грустном, мы ведь собрались здесь не для того, чтобы обсуждать дела, а для того, чтобы отметить твое выздоровление, так выпьем за него этого славного эля.