Бесплатный фрагмент - Дитя зла

Глава 1

Остановив машину возле ворот подмосковного дома, Энджи устало уронила руки на колени:

— Ничего себе домина! — присвистнул Егорша, с удивлением разглядывая в темноте очертания внушительного поместья.

Ярый, всю дорогу примерно спавший в багажнике, вскочил на лапы и тихо заскулил, требуя выпустить его наружу.

— Да, братец, ты долго терпел, — обернулся к нему Егорша и ласково потрепал пса по загривку. — Ну что, заезжаем? — спросил он Энджи.

— Электричество выключено, ворота сами не откроются, возьми ключи, — протянула она ему связку, — вот этот круглый от калитки. Как зайдёшь, слева будет распределительная коробка. Разберёшься? У меня сил нет.

— Конечно, — усмехнулся он, — я же всё-таки физик.

— Ну, дерзай! — откинулась она на подголовник.

Выбравшись из машины, Егорша потянулся, разминая затёкшие мышцы. Через пару минут металлический лязг отползающих в сторону ворот возвестил о том, что он справился с задачей. Шурша шинами по гравию, джип медленно заехал на территорию.

— Дом, милый дом! — вздохнула Энджи и вылезла из машины.

Лёжа со стаканом апельсинового сока в пенистой ванне и наслаждаясь лаской душистой тёплой воды, она поймала себя на том, что не чувствует ожидаемого покоя. Казалось бы, сбылась, наконец, её мечта вырваться из проклятого дома Прасковьи, но умиротворения не приходило.

«Я просто устала, мне нужно отоспаться и отдохнуть и тогда всё придёт в норму».

Первую неделю после приезда они так и делали — валялись до полудня в постели, вечера коротали у камина и никуда не выходили, тем более что погода не располагала к прогулкам. Наступивший октябрь заливал посёлок ледяным дождём, изредка переходящим на мелкий град. Ветер беспрестанно дул, пытаясь пробраться во все щели и, ворвавшись на чердак, яростно завывал, пугая жильцов тоскливыми стонами.

— Здесь всегда так в октябре? — подкидывая дрова в камин, спросил Егорша у закутавшейся в плед Энджи.

— Да нет, — мотала она головой, — октябрь бывает и очень тёплый, а вот в этом году что-то рано похолодало.

— Ты хорошо себя чувствуешь? — спросил он, с тревогой вглядываясь в бледное лицо.

— Что-то не очень, живот крутит, — поморщилась она, пытаясь устроиться поудобнее.

— Надо бы тебе к врачу съездить.

— Да, я думаю в понедельник и поедем, а сейчас, если ты не против, я пойду спать.

— Конечно.

Энджи, с трудом выбравшись из кресла-качалки, встала и направилась к лестнице на второй этаж. Ярый пошёл за ней.

— Эй, а ты куда? — окликнул его Егорша.

Пёс обернулся, тоскливо вздохнул и последовал за девушкой.

В понедельник они, как и запланировали поехали к врачу. Ярый, не отходящий в последнее время от Энджи ни на шаг, проявлял незаурядную смекалку, пытаясь занять место в машине. Он был сильно возбуждён и, поскуливая, кружил около, улучая момент, чтобы забраться на сидение. Егорша пару раз вытаскивал отчаянно упирающегося пса из салона и, в конце концов, закрыл того в вольере. Отъезд за ворота сопровождался возмущённым лаем, переходящим в тоскливый вой.

— Что с ним такое? Неужели так понравилось ездить в машине? — недоумевал расстроенный поведением пса Егорша. — Тебе не кажется, что он в последнее время ведёт себя странно?

— Вероятно, он взял на себя обязанность охранять нас с дочкой, — слабо улыбнулась в ответ Энджи.

— Это точно, — кивнул он, — ты как себя чувствуешь?

— Не очень, такая тяжесть в животе.

— Но это, наверное, и не удивительно, ты же всё-таки беременна.

— Не настолько же, — горько усмехнулась она. — Мне кажется с ребёнком что-то не так.

— Сегодня мы это выясним, — Егорша с тревогой посмотрел на её осунувшееся лицо, — я надеюсь, что всё хорошо.

В клинике их уже ждали. Осматривая Энджи на гинекологическом кресле, врач, возмущённо глядя из-под очков на распятую в кресле пациентку, строго спросил:

— Чем вы были так сильно заняты, что не удосужились до сих пор встать на учёт?

— А какой вы мне ставите срок? — робко спросила она.

— Как минимум девятнадцать недель, — скидывая в поддон инструменты, ответил он, — можете одеваться. Сейчас же идите во второй кабинет и сдайте анализы, а потом в десятый на УЗИ. И завтра жду вас у себя.

— А вот и ваш малыш, — умильно улыбаясь, пропела докторша в розовом халатике и развернула монитор так, чтобы взволнованные будущие родители смогли получше рассмотреть своё дитя. — У вас чудесная девочка! Сейчас мы её измерим.

Щёлкая мышкой по экрану, она немного нахмурилась.

— Что-то не так? — тут же отреагировала Энджи.

— Да нет, всё в порядке, но она несколько… — она запнулась, подбирая слова: — худовата. Вам, мамочка, не стоит сейчас думать о диетах, нужно хорошо кушать.

— Да, у меня последнее время что-то стало хуже с аппетитом.

— Вы не волнуйтесь, — лучезарно улыбнулась докторша, — беременность — это непростой период. Вот, возьмите результат, — протянула она распечатанный на принтере лист, — и идите к вашему врачу. Вы же сдали анализы?

— Да, всё сдала.

— Ну и отлично, доктор даст вам нужные рекомендации. У вас отличная малышка!

На следующее утро, в назначенное время взволнованная Энджи робко постучала в дверь кабинета.

— Войдите, — послышался приветливый голос.

Увидев вчерашнюю пациентку, врач немного нахмурился и жестом пригласил вошедшую присесть.

— Что я могу вам сказать, — после непродолжительной паузы начал он. — Несмотря на вашу легкомысленность я не вижу причин для особого беспокойства. Ребёнок здоров, вы — тоже. Вам, конечно, необходимо более серьёзно отнестись к своему питанию, малыш немного худоват. Но я уверен, что если вы будете соблюдать все мои рекомендации, он быстро наберёт вес, — врач протянул расстроенной пациентке разноцветную листовку и, наконец, соизволил улыбнуться: — Возьмите памятку по питанию, придерживайтесь её неукоснительно и всё будет хорошо. Ешьте побольше мяса, сейчас не время для вегетарианства. Также обязательно пройдите всех указанных врачей и жду вас у себя через пару недель. Вас больше боли в животе не беспокоили?

— Нет, ни вчера, ни сегодня, — Энджи поднялась со стула.

— Обследование не показало каких-либо оснований для беспокойства, возможно, вас беспокоили газы, — поднял он на неё глаза.

— Наверное, — кивнула она, — До свидания.

— До свидания.

По дороге домой они заехали на рынок. Оставив Егоршу возле овощных прилавков, Энджи пошла в мясной ряд, который поразил её своим изобилием. Чего тут только не было!

— Девушка, скорей к нам! — зазывали заскучавшие было до её появления торговцы, — у нас лучшая вырезка, а филе какой!

У Энджи разбегались глаза. Она не была вегетарианкой, но никогда прежде вид и запах сырого мяса не пробуждал у неё такого аппетита. Сейчас же, почувствовав требовательное бурчание в животе, она вдруг поняла, насколько она голодна.

— Мне вот этот кусочек и этот, — тыкала она пальчиком в витрину, еле успевая сглатывать слюну, — да, пожалуйста, пару рёбрышек и вот эту печень, — руководила она вдохновившемся продавцом уже у другого прилавка.

С двумя полными пакетами она поспешила к Егорше, который как раз расплачивался за овощи.

— Это всё мясо? — удивился он, принимая довольно увесистые сумки из рук Энджи.

— Да, — чуть ли не облизываясь ответила та.

— Но куда столько? — недоумевал он.

— Я такая голодная… — смущённо улыбнулась она. — поехали быстрее.

Ведя машину, Энджи то и дело с наслаждением втягивала в себя запах сырого мяса.

— Как вкусно пахнет… — не удержалась она от комментария.

— Что именно? — не понял Егорша.

— Разве ты не чувствуешь?

— А что я должен чувствовать?

— Мясо…

Он удивлённо на неё покосился:

— Раньше я что-то не замечал за тобой такой чувствительности к запахам.

— Наверное, это из-за беременности. Я читала, что в это время у женщин могут появляться странные вкусовые пристрастия и обоняние обостряется. Ой, давай заедем сюда…

Энджи вдруг резко свернула и, заехав на парковочную стоянку, остановила машину возле небольшого ресторана.

— Я не дотерплю до дома, давай здесь поедим. Я знаю это кафе, здесь готовят потрясающие стейки.

Не дожидаясь согласия спутника, она выпрыгнула из машины. Егорше ничего другого не оставалось, как последовать за ней.

Глава 2

Выхватив меню из рук подбежавшего официанта, Энджи уже через пару минут была готова сделать заказ. Егорша с удивлением смотрел на горящие от нетерпения глаза и полыхающие щёки своей подруги.

— Почему он так долго… — ныла Энджи, с трудом удерживаясь, чтобы не дёрнуть за рукав замешкавшегося молодого человека, записывающего заказ у соседнего столика.

Наконец, тот обратил внимание на ёрзающую на стуле нетерпеливую посетительницу:

— Вы готовы сделать заказ? — с заученной улыбкой любезно произнёс он.

— Да-да! Мне, пожалуйста, стейк, нет, два, — Энджи очаровательно улыбнулась.

— Какую поджарку желаете? — официант поднял на неё глаза от блокнота.

— Мне «rare», пожалуйста, а лучше «extra rare».

— Извините, но сегодня могу предложить только «well done», в крайнем случае «мedium well».

__________________

Примечание: степени прожарки стейка: «rare» — с кровью, «extra rare» — почти сырое, «мedium well» — почти прожаренное (внутри розовое), «well done» — хорошо прожаренное мясо.

_______________________________

— Что значит «в крайнем случае «мedium well», — возмутилась Энджи, — я хочу мясо с кровью, сами жуйте свою подошву.

Глядя на сверкающую глазами рассерженную клиентку, видавший виды официант предусмотрительно отступил на шаг назад:

— Приношу свои извинения за причинённое неудобство, но, может, вы попробуете стейк из сёмги? Сегодня у нас отличная рыба.

— Да пошёл ты со своей сёмгой, — с грохотом отодвинув стул, Энджи вскочила и чуть ли не бегом направилась к выходу.

Егорша с изумлением смотрел ей вслед. Официант, вздохнув, обратился к нему:

— Вы что желаете?

— Извините, — Егорша встал и последовал за подругой.

Едва он успел закрыть за собой дверцу машины, как Энджи резко стартанула с места, чуть не врезавшись в припаркованный напротив «опель».

— Эй, поаккуратней! — испуганно выдохнул Егорша, после того, как она чудом успела затормозить буквально в двух сантиметрах от чужого бампера. — Не понимаю, чего ты так злишься?

— Чего я злюсь? Я есть хочу, а в этой тошниловке даже мяса нормального нет!

— Это не повод так сердиться, — стараясь не поддаваться растущему раздражению, ответил он. — Приедем домой, пожарим мясо, сделаем салатик и все дела.

— Если бы ты знал, как у меня живот крутит от голода, то не умничал бы так, — проворчала девушка. — Ладно, поехали домой.

Энджи была рассержена не на шутку и её стиль вождения автомобиля кардинально изменился. До этого довольно спокойный, он вдруг стал агрессивным, если не сказать грубым. Энджи явно спешила и, то и дело ругаясь на других участников движения, спокойно следующих в своём ряду, сновала по полосам, как челнок, обгоняя и безжалостно подрезая всех, кто попадался ей на пути. На заполненных светофорами городских улицах такая тактика не очень себя оправдывала. Останавливаясь на красный свет, она раздражённо наблюдала за выстраивающимися рядом с ней машинами, которые, рискуя жизнью, только что обогнала.

— Вот же чёрт! Наставили здесь светофоров! — сердито бубнила она.

Егорша, переводя дух, с изумлением наблюдал за любимой.

— Может, не стоит так спешить? На кладбище мы всегда успеем.

— Ничего не говори! — рявкнула Энджи.

Наконец, они выехали на кольцевую и уж тут она дала себе волю. Перестроившись в самый левый ряд, с наслаждением выжала газ. Закусив губу и крепко вцепившись руками в руль, Энджи летела как на пожар, то и дело вынуждая впереди идущие автомобили уступать ей дорогу. Подъехав максимально близко и мигая дальним светом, она требовала незамедлительно освободить ей путь. Егорша, вжавшись в сидение и то и дело закрывая глаза от страха, дал себе обещание в дальнейшем передвигаться по городу исключительно на автобусе.

Когда они добрались до дома, уже почти стемнело. Услышав заезжающий во двор джип, Ярый, коротко взвизгивая, настойчиво требовал, чтобы его выпустили. Даже не обратив внимания на открывшего вольер Егоршу, пёс кинулся к Энджи и начал её взволнованно обнюхивать, как будто хотел убедиться, что с хозяйкой всё в порядке.

— Привет, привет! — потрепала она собаку по голове, — тебе мы тоже мяса купили.

Пока Егорша кормил Ярого, Энджи сразу же приступила к приготовлению ужина.

— Салат будем делать? — спросил он, заходя на кухню.

— Как хочешь, — ответила она с набитым ртом, — извини, я не смогла тебя дождаться.

Подойдя ближе, он с изумлением уставился на её тарелку:

— Энджи, оно же почти сырое! Как ты можешь такое есть?

— Ничего ты не понимаешь, — ответила она, запихивая в рот очередной кусочек, — такая обжарка называется «extra rare». Это как раз то, что я хотела.

— А ты не боишься есть сырое мясо? Кто его знает, что там в нём.

— Не говори глупостей! Это самое вкусное, что я когда-либо ела. Если ты так боишься, то я тебе сделаю «подошву»: прожаренное, без крови.

— Да уж, пожалуйста, — растерянно пожал он плечами, — а я пока сделаю салат.

После ужина они расположились в гостиной перед телевизором.

— Давай посмотрим какой-нибудь фильм, — промурлыкала полностью удовлетворённая Энджи, — возьми на полке флешку, там мои самые любимые.

— И какой ты хочешь посмотреть, — спросил Егорша, пролистывая пультом меню.

— Что-нибудь страшненькое, — неожиданно для себя заявила она.

— После всего того, что мы пережили, тебе всё ещё не хватает впечатлений? Я думал, ты захочешь посмотреть какую-нибудь мелодраму или комедию. Ладно, как хочешь. Держи пульт, а я пойду спать. Мне ужасов и в жизни хватило.

— Спокойной ночи!

— Пока, Ярый! — Егорша потрепал по голове лежащего возле ног Энджи пса, — присмотри за ней.

Тот поднял голову и посмотрел тому прямо в глаза.

«Таких умных собак я ещё не встречал, — поднимаясь по лестнице, подумал Егорша, — всё понимает, только не говорит».

Энджи устроилась поудобней на диване. Грея ноги о свернувшуюся калачиком собаку и, слушая её сопение и треск горевших в камине поленьев, она наслаждалась абсолютным покоем. Боли в животе, ставшие постоянными в последние дни, после ужина затихли, раздражение и злость ушли.

«Вот что значит, вкусно поесть, — лениво думала она, поглаживая округлившийся живот, — моя девочка сыта и сладко спит. А как моя бедняжка доктора испугалась! Притихла и даже шевельнуться боялась. Да, Софочка?»

В ответ она почувствовала под рукой лёгкий толчок.

— Ух ты, — Энджи прижала ладонь поплотнее, — ты меня слышишь?

Новой толчок свидетельствовал о том, что да.

— Привет, милая! Ну что, посмотрим кино? Может Егор прав, и нам стоит всё-таки выбрать что-нибудь повеселее?

Остановившись на молодёжной комедии, Энджи нажала «play». Фильм оказался смешным и она несколько раз весело смеялась над очередным провалом героини-недотёпы. Минут через десять она почувствовала, как ребёнок сначала зашевелился, а затем и начал толкаться.

— Тебе не нравится? — спросила она, морщась от вдруг скрутившего её резкого спазма, — ну, хорошо, давай посмотрим что-нибудь другое.

Выбрав в меню японский ужастик, Энджи нажала кнопку пульта. Комнату наполнила тревожная, зловещая музыка. Как будто прислушиваясь, ребёнок в животе затих и, судя по всему, остался доволен выбором. Во время просмотра фильма, снятого в лучших традициях жанра, Энджи несколько раз нажимала на пульте кнопку «стоп». Нервная система не выдерживала неспешно, кадр за кадром, нагнетаемый атмосферы тревоги и ужаса. Но не проходило и пары минут, как требовательный толчок изнутри заставлял её снова нажимать на «play».

Когда к облегчению Энджи фильм закончился, она, решив перед сном сгладить зловещее послевкусие, включила недосмотренную комедию, строптивое дитя не замедлило выразить своё недовольство.

— Ну уж нет, деточка, — будущая мать решила проявить твёрдость и непреклонность, — мы посмотрели фильм, который нравился тебе, теперь посмотрим то, что хочу я.

После такой нравоучительной тирады её скрутило так, как будто кто-то изнутри наматывал кишки на кулак.

— Немедленно прекрати! Ты делаешь мне больно! — возмутилась она.

Ярый поднял голову и вдруг оскалился, показав хозяйке белоснежные, крупные как ножи, клыки. Из его глотки послышалось угрожающее тихое рычание.

— Ох, — скорчилась Энджи, — хорошо, хорошо, только перестань!

Боль немного ослабла. Трясущимися пальцами она выключила комедию и, выбрав первый попавшийся ужастик, нажала «play».

— Вот, включила, — тяжело дыша, она откинулась на подушку.

Глава 3

Спустившись утром на первый этаж, Егорша обнаружил потерянную подругу, спящей на диване в гостиной. Не растерявший энтузиазма телевизор продолжал кому-то демонстрировать очередной фильм. Истошные крики и неприятные чмокающие звуки, видимо, не мешали уставшей девушке спать. Взяв из её руки пульт, Егорша, даже не взглянув на экран, выключил приемник. Энджи вздрогнула и открыла глаза.

— Ты всю ночь смотрела телевизор?

— Ну да, — слабым голосом ответила она, — я не могла уснуть.

— Это и неудивительно, — нахмурился Егорша, — но, в конце концов, тебе это удалось. Давай-ка, я тебя в спальню отнесу, поспи нормально.

Подхватив на руки начавшую снова засыпать Энджи, он отнес девушку наверх и уложил в постель. Прикрыв за собой дверь, отправился на кухню. Ещё с порога заметив на столе грязную тарелку, Егорша подошел ближе и увидел на ней довольно обильные подсохшие кровавые пятна.

«Она мясо, что ли, ночью жарила? — удивился он и оглянулся на пустую плиту: — А где же тогда сковородка?»

Поставив тарелку в мойку, Егорша направился к холодильнику. Открыв дверцу, задумчиво начал разглядывать содержимое, не зная, что выбрать, чтобы перекусить. Вспомнив про Ярого, выдвинул нижний ящик, куда вчера сложил оставшееся мясо. С удивлением он смотрел на пару мясистых мослов, купленных для собаки. Ни филе, ни вырезки не было.

«Куда подевалось всё мясо? — недоумевал он. — Не могла же она всё съесть за ночь…»

Взяв один мосол, он вышел в гостиную, чтобы позвать пса, но того там не было.

— Ярый, ты где?

Услышав со второго этажа шорох, Егорша поднялся по лестнице и увидел собаку, лежащую возле дверей спальни.

— Охраняешь? Молодец! — улыбнулся он и показал собаке аппетитную косточку: — Есть хочешь?

Пёс видимо не был голоден. Равнодушно посмотрев на предложенное угощение, он снова положил голову на передние лапы и прикрыл глаза.

— Ага, вот кто, значит, помог ей уничтожить за ночь недельный запас мяса, — усмехнулся Егорша и вернулся на кухню.

Энджи проснулась, когда день уже перевалил на вторую половину.

— Привет, — радостно воскликнул заскучавший Егорша, увидев спускающуюся по лестнице подругу.

— Привет, — слабо улыбнулась она и тут же болезненно сморщилась.

— Что такое? Опять живот болит?

— Да, наверное, опять она есть хочет.

— Кто?

— Софочка…

— Ты уже дала ребёнку имя? — удивился будущий отец.

— Само пришло, — пожала плечами Энджи. — У нас есть что-нибудь пожевать?

Егорша поспешил на кухню:

— А что ты хочешь?

— Мясо.

— Но мяса больше нет, вы же с Ярым всё за ночь подчистили.

— Не может быть!

Девушка поспешила к холодильнику. Выдвинув ящик ещё вчера доверху забитый мясом, она растерянно смотрела на две одиноких косточки, стыдливо прижавшихся к стенке.

— Куда всё делось? — обернулась к нему она, голос звучал раздражённо и требовательно.

— Это ты меня спрашиваешь? — удивился он. — Ты ничего не попутала? Я вчера ушел спать, ты осталась смотреть ужастики, а утром я обнаружил на столе тарелку с пятнами крови и пустой ящик в холодильнике.

— Ты хочешь сказать, что всё это съела я? — возмутилась Энджи.

— А кто же ещё? Может, Ярый? — усмехнулся он, — Думаешь, он настолько умён, что научился открывать холодильник и выдвигать ящики? Хотя… — перестал он улыбаться, — когда я ему утром предложил мясную косточку, он никак не отреагировал, явно был не голоден.

Энджи взглянула на Ярого, сидящего с невинным видом у порога.

— Ты хочешь сказать, что собака сначала открыла холодильник, выдвинула ящик, достала мясо, затем задвинула ящик обратно и захлопнула дверцу? — подозрительно сощурила она глаза.

Егорша насмешливо продолжил:

— Ещё она достала с полки чистую тарелку, поставила её на стол, положила на неё кусок мяса и уже только после этого стала есть. Судя по чистому столу, ела очень аккуратно, так что заходов в холодильник было несколько. Что тут трудного? Открыла, выдвинула, достала, задвинула, опять закрыла. И ещё сковородку после себя помыла, а вот тарелку почему-то нет. Просто Энштейн, а не собака.

— Как-то не складывается, — протянула девушка.

— Вот и я про то.

— Но если это я съела всё мясо, почему ничего не помню? — испуганно посмотрела на него Энджи.

— Совсем ничего?

— Я смотрела кино, потом второе… ну и, похоже, заснула. Не помню, чтобы я ходила на кухню и что-то ела.

— А ты не лунатишь?

— То есть не хожу ли я во сне? Да нет, вроде мне об этом раньше не говорили…

— Ну, не знаю, тогда будем считать, что это Ярый подсуетился, — усмехнулся Егорша и обернулся к собаке: — Слышал? Стрелочником назначаешься ты!

Тот был не против.

— Ладно, давай тебя… вас покормим. Что ты хочешь, кроме мяса? Может, яичницу пожарим, она тоже сытная и белок опять же?

— Ну, давай, — вздохнула Энджи, усаживаясь за стол.

Втянув в себя запах ещё шипящей после сковородки яичницы, она брезгливо сморщилась и отодвинула от себя тарелку:

— Что-то не хочется.

— Тогда поешь салат, со вчера ещё немного осталось, — Егорша поставил перед нею другую тарелку.

— Не хочу травы, — отодвинула она её от себя.

— А что ты хочешь?

— Мяса, больше ничего не лезет.

— Но тебе нельзя только одним мясом питаться! Тебе нужно есть фрукты, овощи, пить молоко, ну… не знаю, что там ещё. Что в твоей памятке написано?

— Всё так и написано, — вздохнула она, — но что я могу сделать, если не лезет. Я читала, что у беременных такое бывает. Иногда им хочется только один какой-то продукт. Организм знает, что ему нужно, ну и… требует.

— Да, я слышал про солёные огурца и даже мел, — не мог не согласиться будущий отец.

— Ну вот, а мне сейчас хочется мяса и больше ничего, — надула она капризно губки, — а ты должен выполнять все прихоти беременной женщины.

— Где же я тебе мяса сейчас возьму? — растерялся он. — Это же надо в город ехать.

— Не обязательно, — воодушевилась Энджи, — у нас в посёлке отличный фермерский магазин, там и мясо и молоко. Здесь совсем недалеко.

— Ну, хорошо, я прогуляюсь, — согласился он. — Заодно и окрестности изучу.

— Вот спасибо, — чмокнула она его в щёку, — а я пока полежу, а то мне что-то нездоровится.

Отправляясь в магазин, Егорша решил взять с собой Ярого. Тот почему-то не очень стремился к прогулке, но, повинуясь поводку, всё же неохотно последовал за хозяином. Поначалу пёс, поскуливая, всё время озирался и пытался вернуться, но чем дальше они отходили от дома, тем беспокойство собаки становилось всё меньше. Когда же они свернули на другую улицу, Ярый уже довольно бодро шагал рядом с Егоршей, и, интересуясь окрестностями, тянул поводок вперёд.

— Вот и молодец, — хвалил его хозяин, — ничего с Энджи дома не случится, а нам с тобой не помешает пройтись.

Подходя к магазину, они увидели невдалеке от входа детскую коляску и сидящего рядом крупного белого алабая. Видимо, зашедшие внутрь хозяева оставили его охранять ребёнка. Увидев неизвестного пса, тот даже не шевельнулся, а лишь наблюдал за чужаком, не спуская с того тяжёлого взгляда. В отличии от него, крутившейся рядом небольшой чёрный пёсик при виде неизвестного ему соплеменника залился злобным, визгливым лаем. Ярый, встретившись глазами с алабаем, взгляда не отвёл. Шерсть на его загривке чуть приподнялась, из горла послышалось еле слышное, утробное рычание.

— Перестань, Ярый! — одёрнул его Егорша, привязывая к дереву на достаточном отдалении от алабая. — Он охраняет ребёнка! Ты тоже скоро будешь нести такую вахту. Подожди меня здесь и будь умницей.

Погладив Ярого, не спускающего глаз с насупившегося противника, Егорша, ещё раз проверив прочность узла, пошел в магазин.

Глава 4

Из дверей фермерской лавки вприпрыжку выскочила девочка лет пяти-шести.

— Шаман! — подошла она к алабаю, — Посмотри, что мне папа купил!

Она показала собаке небольшую яркую коробку с конфетами, но тот даже ухом не повел. Его внимание было полностью сосредоточено на чёрном незнакомом псе, который тоже не сводил с него глаз.

— Шаман, я с тобой разговариваю! — возмутилась девочка подобным игнорированием своей персоны. — На кого ты там уставился?

Обернувшись, она увидела привязанного у ограды здоровенного чёрного пса.

— Вы что ли влюбились? — захихикала она и добавила: — А он красивый! Такой большой и шерсть блестящая, так и хочется погладить.

Она сделала пару шагов к понравившейся собаке. Спокойно сидевший до этого Шаман, встал. Чем ближе девочка подходила к чёрному псу, тем большую обеспокоенность он проявлял. Алабай сделал было попытку последовать за ней, но поводок, привязанный к стальной трубе, крепко удержал его.

Ярый, увидев приближающуюся к нему маленькую девочку, опустил шерсть на загривке и обречённо ждал, когда она подойдёт. Увидев, что незнакомец не проявляет агрессии к его маленькой хозяйке, Шаман тоже немного расслабился, но продолжал внимательно за ними наблюдать. Его приятель, дворняжистый шустрый пёсик, придерживался мнения, что расслабляться ещё рано. Не рискуя приближаться к Ярому близко, он лишь издалека остервенело лаял, то и дело взвизгивая и роняя пену.

— Чертёнок! Перестань шуметь, а то я оглохну! — не выдержала девочка.

Подойдя к Ярому, она, как человек, имеющий опыт общения с собаками, для начала знакомства протянула ему маленькую ладошку.

— Привет, меня зовут Леся, — сказала она.

Пёс замер, затем нерешительно потянувшись, обнюхал руку девочку.

— Можно тебя погладить? — спросила она и потянулась рукой к его голове.

Тот, видимо, был против и, уклоняясь, отступил в сторону.

— Не бойся, я тебя не обижу, — настаивала девочка.

— Леся, отойди от собаки! — услышала она за спиной мужской голос.

Девочка и Ярый повернули голову к источнику звука, и в этот момент Чертёнок, улучив момент, подскочил к чужаку сзади и сладострастно вцепился в его ногу. Охнув от неожиданности, тот с рыком развернулся, но мелкий задира уже был таков. Отскочив, он нервно кружил метрах в двух от противника.

— Чертёнок, а ну иди ко мне! — сердито крикнул мужчина, стоящий на крыльце магазина. — Ты что себе позволяешь!

Возмущённый Ярый, желая проучить обидчика, рвался с поводка, но с каждым рывком узел затягивался ещё сильнее.

— Леся, иди ко мне, — снова позвал мужчина ребёнка.

Из дверей с пакетом в руках выскочил Егорша. Увидев беснующегося Ярого и стоявшего рядом испуганного ребёнка, он подбежал к собаке и взял её за ошейник.

— Ярый, успокойся! Девочка, с тобой всё в порядке? — обратился он к Лесе.

— Да-да, — кивнула она, — но ваша собака, ваша собака…

— Что моя собака?

К ним подошел отец Леси.

— Извините, но наш пёс, похоже, укусил вашего, — смущённо сказал он, прижимая к себе дочь.

Егорша кивком указал на стоявшего поодаль Шамана.

— Вот этот?

— Да нет, — не смог скрыть добродушную усмешку мужчина, — вон тот, — показал он на Чертёнка.

— Вы, наверно, шутите!

— Да нет, хватанул сзади за ногу, когда моя дочка решила поздороваться с вашей собакой. Я очень извиняюсь, он, вообще-то, добродушный, не знаю, чего он решил полезть в драку. Надеюсь, ваш пёс не сильно пострадал?

— Я думаю, переживёт, — усмехнулся Егорша.

— А всё-таки пусть моя жена взглянет, она ветеринар.

— Да не стоит, он и не в таких переделках бывал.

— Нет-нет, нам так будет спокойней, — указал тот взглядом на расстроенную дочь.

— Ну, хорошо, — пожал плечами Егорша.

— А вот и она, — кивнул мужчина на выходящую из магазина темноволосую молодую женщину, — Наташа, подойди к нам, пожалуйста.

Поставив пакет возле коляски и алабая, она подошла к ним.

— Здравствуйте, — улыбнулась Егорше и повернулась к мужу: — Что случилось?

— Глянь собаку, наш его цапнул, — ответил ей муж, указывая на Ярого.

Взглянув на чёрного пса, женщина побледнела.

— Что с тобой? — забеспокоился он.

— Да нет, ничего, показалось, наверное. Давайте, посмотрю.

Егорша взялся за ошейник, Наташа обошла собаку сзади и осмотрела пострадавшую лапу.

— Не вижу ничего криминального, обработайте зелёнкой и все дела. Это его, что ли, Шаман укусил?

— Да нет, Чёртёнок.

— Вы сказали «Шаман»? — удивился Егорша, услышав знакомое имя. — Вашего алабая зовут Шаман?

— Ну да, — кивнул мужчина, — а в чём дело?

— А вас, случайно, не Виктор зовут?

— Именно так, — с недоумением глядя на незнакомца, ответил тот.

— Самойлов? — уточнил Егорша.

— Да, мы знакомы?

— Нет, но я про вас много слышал.

— Про меня? — удивился Виктор. — От кого же, если не секрет?

— Вы Энджи знаете?

Виктор нахмурился и переглянулся с женой.

— Да, мы знакомы.

— Ну вот, она мне про вас и рассказывала.

— Что именно?

Егорша замялся:

— Ну… про то, что с вами случилось.

— Интересно… — снова нахмурился Виктор, — не думал, что моя история станет темой для светских бесед, тем более для Энджи.

Почувствовав его недовольство, Егорша пожалел о том, что завёл этот разговор, но, как говорится, сказанного не воротишь.

— Я бы не сказал, что беседы были такими уж светскими, — пробормотал он.

— Я так понимаю, она вернулась?

— Да, мы уже неделю, как здесь.

— «Вы»? — удивился Виктор, — не знал, что у Энджи есть парень.

— Да, мы вместе, — начиная сердиться, Егорша с вызовом посмотрел тому в глаза. — Почему вас это так сильно удивляет?

— Да нет, не удивляет, извините, — снизил тон Самойлов. — А её мать тоже вернулась?

— Вы про Валентину?

— Да, про Валентину Сергеевну.

— Она умерла.

У Виктора округлились глаза:

— Вы шутите или пытаетесь ввести меня в заблуждение?

— Почему же, это правда.

— А что случилось? — Виктор не мог поверить тому, что услышал.

— Сердечный приступ, — не задумываясь ни на минуту ответил Егорша.

— У Валентины Сергеевны? Не думал, что бывает приступ того, чего нет.

Егорша не смог не усмехнуться.

— Как бы то ни было, но Валентины больше нет.

Виктор, внимательно наблюдавший за его мимикой, не мог не заметить эту усмешку.

— Я так понимаю, что вы имели удовольствие быть с нею знакомы?

— К сожалению, да.

— Угу, — задумчиво промычал тот.

Устремленный на собеседника взгляд Виктора вдруг переместился куда-то вдаль, за его спину. Брови недовольно сдыинулись, лицо побледнело. Егорша обернулся и увидел выходившую из припаркованной машины Энджи. Изредка морщась от боли, она медленно подходила к ним.

— Энджи, ты зачем приехала? — кинулся он к ней.

— Тебя так долго не было, что я начала волноваться, не заблудился ли ты.

Увидев Виктора, она остановилась. Собравшись с духом, подошла к нему.

— Здравствуй, Виктор.

— Здравствуй, Энджи, — ответил тот, — давно не виделись.

— Да уж, давненько, — грустно усмехнулась она. — Надеюсь, у тебя всё в порядке?

— Более чем… Познакомься — моя жена Наташа, дочь Леся. Хотя с ней вы, по-моему, знакомы.

— Очень приятно, — улыбнулась девушка, — а я хочу познакомить вас с моим… будущим мужем Егором. Хотя вы, я вижу, уже познакомились.

Виктор с улыбкой добавил:

— А вот тот карапуз в коляске — сын Саша.

Повернувшись в указанную им сторону, Энджи встретилась глазами с сидящим возле коляски Шаманом. Тот встал и, сделав пару шагов вперёд, снова сел, загородив собой ребёнка. Взгляд тёмных глаз был сумрачен и полон скрытой угрозы. Вздрогнув, она отвернулась.

— Это тот самый Шаман, тот самый смешной малыш, которого я видела у Екатерины Андреевны? — спросила она, невольно передёргивая плечами.

— Он самый, — с некоторым удивления поглядывая на своего пса, ответил Виктор. — Что-то он сегодня не в духе.

— Как и Ярый, — озадаченно произнес Егорша, с явным усилием удерживая своего пса за ошейник. Тот с появлением Энджи утратил былое спокойствие и безмятежность. Не обращая особого внимания на незнакомых людей, стоявших рядом с хозяйкой, и даже на Чертёнка, хватанувшего его не так давно за ногу, он проявлял явное недоверие именно к белому алабаю, сидевшему вдалеке.

— Да уж, похоже они не понравились друг другу, — со вздохом резюмировал Егорша.

— Ладно, мы, наверное, пойдем, — протянул ему руку для прощального рукопожатия Виктор и немного помешкав, всё-таки сказал: — Энджи, прими мои соболезнования по поводу смерти твоей матери.

— Спасибо, — потупилась она, — До свидания.

Глядя в спину удалявшейся парочки, Виктор тяжело вздохнул:

— Что же могло такого произойти, чтобы она так изменилась. Была вся такая розовая, легкомысленная, а сейчас… — он запнулся, не в силах подобрать подходящих слов.

— Возможно, это связано с беременностью, — взяла мужа за руку Наташа, — видимо, у неё тоже она непростая, как была и у меня.

— Она беременна? — удивился он. — А я и не заметил.

— Это и неудивительно, — улыбнулась она.

Глава 5

— Что ты им сказал о маме? — это был первый вопрос, который задала Энджи, когда они сели в машину.

— Сказал, что она умерла от сердечного приступа, — пожал он плечами и усмехнулся: — не рассказывать же ему, что она погибла на ведьминском кладбище в результате ритуала слияния.

— Ну это — да, но зачем ты, вообще, о ней заговорил?

— Он сам спросил, не вернулась ли Валентина вместе с нами. Что я должен был сказать?

— Ясно. Наверное, он вздохнул с облегчением.

— Может, и так, но вида не показал, хотя сильно удивился. Ты как себя чувствуешь?

— Есть очень хочется, и… — она вздрогнула, как от толчка.

— Что «и»? Живот болит?

— Да… немного, — закусила она губу.

Егорша посмотрел на неё с тревогой:

— Ты что-то не договариваешь.

Энджи с мольбой к нему обернулась и сказала одними губами:

— Потом.

— Не понял… — растерянно протянул он, но больше не сказал ни слова.

На ужин Энджи опять отказалась есть что-нибудь кроме почти сырого мяса. Наблюдая, как с почти звериной жадностью, она поглощает истекающие кровью куски, Егорша беспокоился всё больше.

— Мне всё-таки кажется, такая жажда сырого мяса не совсем нормальной. Я, конечно, понимаю прихоти аппетита беременной женщины и всё такое, но чтобы так… Никогда раньше ни о чём подобном не слышал.

— Я уверена, что скоро это пройдёт, и я начну в неограниченном количестве поглощать молоко или клубнику, — попыталась его успокоить Энджи.

— Надеюсь, — усмехнулся он, — но пока что в неограниченном количестве ты поглощаешь только мясо. Посмотри, ты съела всё, что я сегодня купил в магазине.

— Значит, мало купил.

— Обычно этого количества хватает на два — три дня, но ты съела всё зараз.

— Ты меня, что ли, куском попрекаешь? — вскинула она сердитый взгляд.

— Что ты, конечно, нет, — смутился он, — тем более всё куплено на твои деньги. Если честно, меня это несколько напрягает. Пора мне и о работе подумать, не могу же я сидеть на твоей шее.

— Можешь ещё недельку — две посидеть, — улыбнулась Энджи, — хотя мысль, конечно, здравая.

— Значит, ты не против? Отлично, — обрадовался он.

— И куда ты собираешь направить свой могучий интеллект? — добродушно спросила она, отодвигая от себя пустую тарелку и откидываясь на спинку стула.

— Есть одна мыслишка, но мне нужно встретиться с одним человеком. Он меня раньше очень к себе звал. Конечно, это было давно, но кто знает…

— Конечно, надо встретиться, — согласилась Энджи и встала из-за стола: — Что-то так спать захотелось, прямо рубит на ходу.

— Иди, отдохни. Ты наелась?

— Как питон, — усмехнулась она.

— Имей в виду, если ночью есть захочешь, мяса больше нет.

— Думаю, что вряд ли я до утра смогу запихать в себя хоть кусочек.

Проснувшись утром, Егорша обнаружил, что Энджи в постели нет. Кинув взгляд на будильник, он с удивлением увидел, что часовая стрелка только лишь начала подползать к семи.

«Что это она так рано, не похоже на неё» — подумал он, натягивая футболку.

Спускаясь по лестнице, он услышал из гостиной грозное рычание какого-то зверя и истошные крики неизвестного мужчины.

«Господи, что там ещё?» — ускорил он шаг.

Забежав в гостиную, Егорша облегчённо выдохнул. Кроме спящей на диване Энджи и дремавшего в её ногах Ярого в комнате никого не было. Лишь на большом экране телевизора, огромный гризли нещадно трепал попавшего в его лапы неудачливого путешественника. Даже не поинтересовавшись, удастся ли бедолаге спастись от нападения разъярённого зверя, Егорша выключил телевизор. Истошный крик оборвался на взлёте, сменившись тишиной.

«Как это можно смотреть? Не понимаю!»

Подойдя ближе к дивану, чтобы накрыть пледом обхватившую себя руками и явно замёрзшую Энджи, он оторопело уставился на её ноги. Голые ступни были густо облеплены засохшей землёй, как будто она ходила босиком по октябрьской грязи. Когда же он перевёл взгляд на лицо любимой, то опешил ещё больше. Рот и щёки девушки были густо измазаны кровью.

«Что происходит? — застучало у него в висках. — Где она ночью была и что делала?»

Не в силах дождаться, когда она проснётся, чтобы ответить на его вопросы, Егорша тронул Энджи за плечо.

— Эй, проснись!

Но её сон был настолько крепок, что столь деликатная попытка его прервать не имела никакого успеха. Тогда Егорша потряс её сильнее:

— Энджи, просыпайся!

Ярый, подняв голову, внимательно за ним наблюдал и его взгляд был совсем недружелюбен.

— Да вставай же ты! — теряя терпение, Егорша слегка шлёпнул девушку по щеке. Рядом послышалось предупреждающее, грозное рычание.

— Что такое! — испуганно воскликнула Энджи.

Сев на диван и спросонок не понимая где находится, она начала беспомощно озираться.

— Где ты была? — задал, наконец, свой вопрос Егорша.

— Что значит «где я была»? — слабо возмутилась излишне требовательным тоном ещё не проснувшаяся девушка. — Лежу на диване, никого не трогаю… Что за вопросы?

— Куда ты ночью ходила?

— Никуда я не ходила, отстань!

— Посмотри на свои ноги!

Энджи опустила взгляд и с изумлением уставилась на свои покрытые грязью ступни.

— Не поняла… Откуда эта грязь?

— Вот об этом я и спрашиваю, — облегчённо вздохнул Егорша, видя, что подруга, наконец, начинает приходить в себя. — Хочешь сказать, что ты опять ничего не помнишь?

— Нет… — в глазах Энджи промелькнул настоящий страх. — Я вчера ушла спать после ужина в спальню, а сейчас ты меня разбудил здесь, в гостиной и с грязными ногами… Егор, мне страшно…

Сев рядом, он обнял девушку и прижал к себе.

— Наверное, ты всё-таки лунатишь и это меня беспокоит. Где ты была и что делала?

— Получается, я ходила по улице босиком? Боже, какой ужас!

— Это ещё не всё, — вздохнул Егорша. — Иди и посмотри на своё лицо.

— А что с моим лицом? — дрожащим голосом спросила она и провела пальцами по щекам: — какая то липкая корка. Боже!

Она протянула Егорше свои руки. Они тоже, как и ноги не блистали чистотой.

— Это что у меня под ногтями? Кровь?

Он подавленно молчал и был напуган не меньше её. Вскочив с дивана, она кинулась в прихожую и остановилась перед большим зеркалом в полный рост. Расширив глаза, Энджи с ужасом разглядывала собственное отражение.

— Откуда кровь на лице? — бормотала она. — Меня кто-то избил? Но у меня ничего не болит, тогда откуда?

Она перевела беспомощный взгляд на стоявшего за её спиной Егоршу. Тот лишь пожал плечами и опустил взгляд, не решаясь озвучить возникшую у него догадку.

— Почему ты молчишь? — чуть не плача выкрикнула она. — Ты же умный, скажи, что ты думаешь!

Он молчал.

— Ты думаешь, что я кого-то убила? — обернулась она к нему.

— И съела, — добавил он, пытаясь усмешкой смягчить смысл сказанного.

— Но это же бред какой-то…

Егорша сделал шаг вперёд и обнял её сзади руками.

— Не волнуйся, мы со всем разберёмся. Вряд ли ты могла за один присест съесть человека. Наверное, это была какая-нибудь зазевавшаяся птичка или крыса.

— Крыса! — сморщилась от отвращения Энджи. — Какая гадость! И как же по-твоему я во сне могла поймать крысу?

— Вот не знаю, — не спуская глаз со стоявшего в проеме Ярого, ответил он, — может быть для тебя её поймал кто-то другой.

Пёс развернулся и скрылся в гостиной.

— И что же делать? — с надеждой посмотрела она любимому в глаза.

— Для начала нужно понять, что происходит, — обняв за плечи, Егорша повёл Энджи в гостиную и усадил на диван. — Я сегодня ночью не буду спать и прослежу за тобой.

— Хорошо, я согласна, — вздохнула она.

— Ну и хорошо, мы и не с таким сталкивались, так что разберёмся, — улыбнулся он, — а теперь — марш в душ, а то к тебе даже не притронуться.

Глава 6

На ночь Егорша устроился в гостиной. Если Энджи отправится на ночную прогулку, она никак не сможет проскочить незамеченной мимо его наблюдательного поста. Он лежал на диване в полной темноте и отчаянно боролся со сном. Отвлечь себя просмотром какой-либо передачи по телевизору или чтением книги, он не мог. Ведь для того, чтобы понять, куда и зачем ходит Энджи по ночам, он должен стать невидимкой. Конечно, судя по тому, что она ничего не помнила о своих таинственных променадах, включённый торшер вряд ли смог бы повлиять на её планы, но всё же… Егорша инстинктивно чувствовал, что прятаться ему нужно совсем не от своей подруги. Но от кого? Ответить на этот вопрос он не пока не мог, но внутренний голос настойчиво предупреждал его об опасности и он решил к нему прислушаться.

Минуты проходили за минутами, час за часом, но Энджи не появлялась. Глаза то и дело закрывались и уже несколько раз Егорша ловил себя на том, что засыпает. Вздрогнув, он тряс головой, чтобы прогнать сон, но тот снова и снова неумолимо возвращался.

«Нет, так дело не пойдёт, я сейчас просто вырублюсь и даже этого не замечу».

Он встал с дивана и, скинув с ног шлёпанцы, начал бесшумно ходить туда-сюда по комнате, чтобы не уснуть. Подойдя к часам, стоявшим на каминной полке, увидел, что часовая стрелка уже достигла цифры три.

«Полночи прошло, может, она уже никуда не пойдёт?» — услужливо нашёптывал ему усталый мозг.

Он уже был готов сдаться и лечь спать, когда, наконец, услышал какой-то шорох. Прижавшись к стене и смаргивая слёзы с уставших глаз, Егорша увидел, как в сопровождении чёрного пса по лестнице спустилась Энджи. Длинная, белая ночная рубашка была хорошо видна в темноте, как и белокурые волосы волной рассыпавшиеся по плечам. Открыты у неё глаза или нет, он не смог разглядеть, но его поразили её плавные, почти летящие движения. Судя по всему, девушка прекрасно ориентировалась в темноте.

Вместе с собакой она продефилировала в холл. Оторвавшись от стены, Егорша затаил дыхание и, стараясь не шуметь, двинулся за ними. Щёлкнул замок, дверь распахнулась, и Энджи буквально выпорхнула наружу. Шедший за нею Ярый, услышав или почувствовав движение сзади, обернулся. Егорше стоило больших усилий выдержать его тяжёлый, угрожающий взгляд. Наконец, пёс отвернулся и последовал за своею госпожой. Облегчённо выдохнув, за ними отправился и Егорша.

Небо было ясное и полная луна, посеребрив мглу, давала неплохую видимость, а, значит, была возможность сохранить дистанцию и не приближаться слишком близко к девушке и собаке.

«Хорошо, что я всё-таки успел натянуть кроссовки, — ёжась от прохладного воздуха, подумал Егорша. — Как ей не холодно босиком и в одной рубашке? Куда же она идёт?»

Энджи шла по улице довольно уверенно, нигде не задерживаясь и не останавливаясь. Создавалась впечатление, что у неё была определённая цель. Дойдя до перекрёстка, она свернула налево, направляясь на окраину посёлка. Чем дальше она шла, тем скромнее становились дома, обширные поместья сменялись на небольшие дачные домики. Наконец, девушка остановилась возле одного, окружённого старым штакетником. Встав напротив, она как будто чего-то ждала.

Ярый метнувшись, перемахнул через забор, и тут же исчез в покосившемся сарае. Егорша, спрятавшись в тени вековой липы, затаил дыхание. Со двора выбранного Энджи дома послышалось возмущённое квохтание разбуженных кур, и вот уже появился Ярый с курицей в зубах. Взяв с лёгкостью преграду, он скрылся в тени.

Дверь дома распахнулась и на пороге появился рассерженный мужчина:

— Ах ты, стервец!

Вскинув ружьё, он, не видя скрывшегося вора, начал беспомощно озираться. Увидев стоящую на улице женщину, спросил:

— Девушка, вы не видели, куда этот паразит делся? Повадился у меня кур таскать!

Ничего не ответив, Энджи развернулась и не спеша направилась вдоль по улице.

— Девушка… — растерянно протянул мужчина, изумлённо наблюдая за удаляющейся странной женщиной, гуляющей в октябрьскую холодную ночь в одной ночной рубашке.

— Чертовщина какая-то, — испуганно пробормотал он, скрываясь в доме и проворачивая ключ на третий оборот.

«Ну и дела, — шагая вслед за Энджи, думал Егорша. — Значит, Ярый снабжает её свежим мясом?»

Следуя за девушкой, он видел, как подбежавший к ней пёс, припав на землю, положил перед ногами своей повелительницы рыжую добычу. Во всех его движениях сквозила покорность. Взяв, принесённый верным слугой дар, Энджи тут же впилась ртом в свежую рану.

«Господи, да что же это такое, — с содроганием наблюдал за нею возлюбленный. — Наверное, Зоран был прав, ребёнок, которого она носит, — сущее зло. Если сейчас, находясь в животе, он заставляет Энджи вытворять такие вещи, то что же будет потом?»

На одной курице дело не закончилось. За ночь парочка навестила ещё четыре подворья.

«Неужели она их ест прямо с перьями?» — пытливый ум Егорши желал знать все нюансы ночного пиршества подруги.

Следуя за Энджи и увидев брошенный ею окровавленный комок перьев, он наклонился над ним, чтобы рассмотреть поближе. Судя по останкам, она довольствовалась лишь свежей кровью.

«Вампира она, что ли, вынашивает? — недоумевал он. — Насколько я знаю, вампиры и ведьмы это совсем разные сущности. Какое же чудовище мы готовимся явить миру?»

Домой Энджи вернулась тогда, когда на улицах уже стали появляться редкие машины, везущие спешащих на работу в Москву пригородных жителей. Проезжая мимо, они с изумлением разглядывали бредущую по улицу блондинку в ночной рубашке. Один, притормозив, игриво ей посигналил, но встретив отрешённый, почти безумный взгляд, испуганно выжал газ, поспешив удалиться.

«Плохо дело, — размышлял Егорша, следуя за любимой, — она совсем не скрывается. Скоро пойдут разговоры и неизвестно, во что это может вылиться. В конце концов, её засадят или в тюрьму, или в психушку».

Зайдя в дом, Энджи взяла пульт от телевизора и села на диван. Пощёлкав, выбрала из меню ужастик и легла. Судя по всему, смотреть фильм она не собиралась. Не прошло и пяти минут, как застывший у стены Егорша услышал равномерное дыхание, свидетельствующее о том, что она спит. Ни громкая, режущая слух музыка, ни отчаянные крики и зловещие звуки, доносящиеся из телевизора, не беспокоили её сон.

Егорша взял плед и, подойдя к дивану, хотел уже накрыть им девушку, но его внимание привлёк её туго обтянутый рубашкой живот. Будущая мать крепко спала, но то, что она носила в животе, — нет. Закусив губу, отец этого «что-то» с изумлением наблюдал за хорошо видимыми под тонкой тканью выпуклостями на животе, выступающими то тут, то там и говорившими об активных движениях ребёнка. Ему даже показалось, что они находятся в каком-то симбиозе со зловещими звуками ужастика. Во всяком случае, совпадение в ритме прослеживались достаточно явно. В это было трудно поверить, но было похоже, что ребёнок с увлечением сопереживает героям фильма. Только каким?

Егорша решил проверить безумную версию и приглушил звук. Движения на миг прекратились, как будто ребёнок прислушивался. Затем по животу Энджи прокатилась сначала одна волна толчков изнутри, затем вторая. Казалось, что то, что внутри, яростно мечется в своём тесном убежище. Видимо, удары пока что крохотного существа было довольно ощутимы, потому что, скорчившись, его мать вдруг мучительно замычала от боли. Лицо Энджи побледнело, а из-под закрытых век выкатилась слезинка.

— Прошу тебя, перестань! — прошептала она.

Испуганный Егорша тут же включил звук и Энджи, облегчённо вздохнув, расслабилась, высокий чистый лоб покрыла холодная испарина.

«Это чудовище бьёт мою девочку изнутри! Надо что-то срочно с этим делать, пока не поздно».

Приняв такое решение, он накрыл измученную Энджи пледом, а сам, пристроившись рядом на кресле, закрыл глаза. Сон не шёл, тревожные мысли и нехорошее предчувствие не давали уснуть. Промучившись бессонницей пару часов, Егорша встал и, ополоснув лицо холодной водой, открыл висящую на стене ключницу. Выбрав ключ с биркой «Подвал», он снял его с крючка и подошёл к двери под лестницей.

Глава 7

С тех пор как он вместе с Энджи здесь поселился, эта дверь не открывалась ни разу. Показывая ему отцовский дом, девушка провела его по всем комнатам и закоулкам, открыла все замки и двери. Лишь эта дверь так и осталась запертой.

— Что там? — спросил тогда заинтригованный Егорша.

— Подвал, он забит всякой рухлядью и хламом. Там нечего смотреть, я туда с детства не заходила.

— Десяток лет? — удивился он.

— Да нет, — усмехнулась она, — все два. Последний раз отец меня там запирал, когда мне было пять лет. С тех пор я туда ни ногой.

Её лицо дрогнуло, и Егорша вдруг явственно увидел в ней ту самую маленькую девочку, запертую в тёмном подвале за какую-то, возможно, пустяковую провинность. Он почувствовал её страх и отчаяние, мысленно услышал слёзы и мольбы. Обняв девушку, Егорша прижал любимую к себе:

— Не бойся, теперь никто и никогда не запрёт тебя ни в этом подвале, ни в каком другом.

Спускаясь сейчас по скрипучей лестнице, он вдруг вспомнил этот разговор и ему стало стыдно, ведь он собирался нарушить данное обещание.

«Это только ради её безопасности», — пытался он себя успокоить.

Затхлый воздух давно непроветриваемого помещения бил в нос. Поэтому, первое что он сделал спустившись, это открыл фрамуги пары узких окон, расположенных под самым потолком. Дышать стало сразу легче.

Пробираясь между накрытой простынями старой мебелью и скопищем коробок, Егорша продвигался по довольно обширному помещению и пока не понимал, каким образом здесь можно разместить Энджи. Тусклый свет, едва проникающий через заросшие снаружи кустарником узкие окна, пыль и большое обилие хлама требовали неимоверных усилий и много времени на приведение подвала в более или менее подходящее место для нахождения здесь человека. А времени у Егорши было мало. Он не мог допустить, чтобы сегодня ночью Энджи снова отправилась в свой дикий и опасный вояж.

Уже почти отчаявшись, он дошёл до конца подвала и вдруг увидел маленькую дверь. Оббитое железом полотно венчала внушительная щеколда. Она то ли заржавела, то ли сама по себе была такой тугой, но на то, чтобы её отодвинуть, Егорше пришлось приложить немало усилий. Наконец, она поддалась и он распахнул заскрипевшую дверь. Нажав выключатель, включил свет. Допотопная лампа накаливания, покрытая толстым слоем многолетней пыли, потрескивая и мигая, скудно освещала крохотную конуру. Узкое окно под потолком было закрыто решёткой, а металлическая кровать с пружинами в углу и маленький столик у стены говорили, что эта комната явно предназначалась для жилья. Но кто здесь мог жить? Неужели Энджи?

Егорше стало не по себе. Воображение тут же нарисовало ему жуткую картину: маленькая белокурая девочка, забившись в угол, горько плачет от страха и тоски.

«Бедняжка! За какие же провинности тебя так сурово наказывал отец? Что он за зверь такой, если мог запирать здесь свою малолетнюю дочь?»

Как бы то ни было, но это было подходящее место. Находясь здесь ночью, Энджи не сможет никуда уйти и причинить вред себе или другим.

«Я не оставлю её здесь одну, мы вместе переживём эту ночь»

Утешившись этой мыслью, Егорша отправился за тряпками и водой. Нужно было успеть до вечера привести эту жуткую комнату в порядок.

Проснувшись уже далеко за полдень, Энджи первым делом посмотрела на свои руки и ноги. Увиденное привело её в отчаяние.

«Значит, сегодня ночью я опять выходила из дома и снова кого-то убила».

Ребёнок, тоже проснувшись, требовательно заворочался.

«Она опять хочет есть, — с тоской подумала девушка и отправилась на кухню.

Открыв холодильник, она выдвинула ящик и увидела заботливо подготовленное для неё мясо. Выбрав самый крупный кусок, она положила его на тарелку и с жадностью впилась зубами в сырое мясо. Закончив с ним, она взяла второй и ела его уже не спеша, откусывая маленькие кусочки.

Так с мясом в руках и застал её зашедший на кухню Егорша.

— Привет, — грустно кивнул он, — я вижу, ты прекрасно обходишься без сковородки.

— Да, это лишнее.

— Нам нужно поговорить.

Энджи подняла на него глаза и несколько раз демонстративно отрицательно покрутила головой, показывая при этом окровавленным пальцем на свой живот. Егорша в ответ вопросительно поднял брови и показал пальцем вначале на живот девушки, затем на своё ухо.

«Да, — кивнула Энджи, — она нас слышит и понимает».

Егорша растерянно развёл руками, она показала глазами на лежащий на краю стола блокнот.

«Понял», — кивнул он и, сев рядом, взял ручку и начал писать.

«Зоран был прав, наш ребёнок — зло!!!???» — прочитала она и в ответ кивнула.

«И что думаешь делать?»

В ответ Энджи показала пальцем на живот, а затем сложила руки крестом.

«Ты хочешь сказать, что нужно избавиться от ребёнка?»

«Да».

«Но как?»

«Аборт», — ответила она одними губами.

«А разве на таком сроке его делают?»

Энджи пожала плечами.

Сидящий на пороге Ярый, наклоняя голову то влево, то вправо, с явным удивлением наблюдал за их оживлённой безмолвной беседой. Вероятно, для его большого, но всё же собачьего ума, понять сейчас людей было недоступно. В конце концов, потеряв надежду вникнуть в суть разговора, он обречённо пошёл к своей миске и приступил к еде.

Закончив с завтраком, Энджи встала, помыла руки и жестом попросила ручку у Егорши.

«Что я делала ночью?»

«Ярый воровал для тебя кур, а ты пила их кровь прямо из раны», — он решил не смягчать и не дозировать информацию, она была вправе знать всю правду.

— Фу, — сморщилась Энджи.

Услышав голос хозяйки, Ярый оторвался от миски и внимательно на неё посмотрел. Она, заметив это, сделала непроницаемое лицо и снова склонилась над блокнотом.

«Значит, Ярый подчиняется Софочке?»

«Да, и довольно усердно».

«Бедолага. Что было потом?»

«Потом ты пошла домой, включила ужастик для ребёнка и легла спать».

Энджи облегчённо вздохнула и снова начала писать.

«Слава богу, что я не человека убила».

«Пока да, но неизвестно, надолго ли нашей деточке хватит кур. Кстати, тебя видели люди на улице. В своей ночной рубашке и с кровью на лице ты произвела неизгладимое впечатление».

Энджи подняла на него испуганный взгляд. Егорша снова склонился над блокнотом.

«Это очень опасно. Сначала пойдут разговоры, затем начнётся охота на ведьм. А ты уже знаешь, на что способны напуганные люди».

«И что делать?»

Он немного заколебался, но потом всё же написал:

«Пока ребёнок в тебе, нельзя ночью выходить на улицу. Ты себя не контролируешь и даже не знаешь, что творишь».

«Но как ты меня не пустишь?»

Он тяжело вздохнул и повернул к ней блокнот с новой записью:

«Я был сегодня в подвале и нашёл ту странную комнату».

Прочитав, Энджи вздрогнула, в её взгляде промелькнул страх и она отрицательно замотала головой:

«Нет!»

«Это единственное место, где можно переждать ночь без приключений. И ты будешь не одна, я буду с тобой».

Он с тревогой смотрел на её лицо, по которому за минуту пробежала волна самых разных чувств: от страха и неприятия до смирения и решительности.

«Хорошо, ты как всегда прав. Только нужно будет запастись достаточным количеством мяса. По ночам она требует от меня еды и, если её не накормить, она просто разорвёт меня на части».

«Понял, я схожу сегодня в магазин. Всё будет хорошо, мы это переживём».

Они встали и обнялись. Прижимая к себе Энджи, Егорша почувствовал вдруг сильный толчок в живот. Отстранив от себя любимую, спросил:

— Ревнует, что ли?

— Возможно, — вздохнула она и, повысив голос, добавила:

— А завтра мы съездим к врачу, мамочке нужно убедиться, что с Софочкой всё в порядке.

Глава 8

Егорша неплохо постарался, и мрачная конура после его тщательных усилий превратилась в более или менее приемлемое место для ночёвки. Вымытое до блеска узкое окно пропускало ещё больше света благодаря тому, что густой кустарник за ним был вырублен под корень. Железная кровать блестела, как новенький полтинник и, застеленная чистым бельём, манила прилечь и отдохнуть. На небольшом столике, покрытом неизвестно откуда взявшейся скатертью, стояли ваза с цветами и поднос с фруктами. Хоть Энджи сейчас и наотрез отказывалась есть «траву», Егорша решил, что вид разноцветных плодов вносит довольно ощутимую долю в скудный уют и эстетику этой мрачной кельи, поэтому поставил блюдо в центр стола. В углу стояла сумка-холодильник с заготовленной для ночной трапезы дитяти свежайшей говядиной.

Новая лампочка, одевшись в белый нарядный абажур, мягко освещала комнату. Возле кровати, ожидая ночной смены, пристроился небольшой ночник-светильник в форме бабочки, когда-то выгонявший тени из углов для малышки Энджи. Пришло время старичку снова послужить своей выросшей хозяйке.

Также в углу под потолком, Егорша установил камеру видеонаблюдения, снятую им со двора. Если ему придётся покинуть комнату, та оставит свидетельство того, что будет происходить в его отсутствие. Письменно посовещавшись с Энджи, он, хоть ему и не нравилась эта затея, всё же повесил на стене небольшой телевизор, принесённый им из спальни.

«Пусть „оно“ слушает ночью свои ужастики, ведь неизвестно, как ребёнок себя поведёт, не получив то, что хочет» — думал он, проверяя работу приёмника.

О себе Егорша тоже позаботился и принёс раскладушку, которая заняла почти всё оставшееся пространство в небольшом помещении. Также он спустил в подвал кресло, поставив его снаружи, за дверью, на тот случай, если для того, чтобы удержать Энджи, ему придётся запереть в комнате на щеколду и нести вахту извне. Ведь во время сна, её полностью контролировало «чудовище», так теперь мысленно называл свою дочь будущий отец. А раз так, то надо быть готовым ко всему.

Ярого, верного слугу ещё нерождённой великой ведьмы, было решено на ночь закрыть в вольере. Его воля, судя по всему, было полностью подавлена госпожой, и поэтому невозможно было предсказать, как он себя поведёт ночью.

«Не хватало ещё, чтобы он кинулся на меня или на тебя. Пусть отдохнёт в клетке. Нам и без него будет не скучно», — написал Егорша в блокноте.

Чем ближе подходило время заточения, тем мрачнее становилась Энджи.

«Мне страшно», — написала она.

«Мне тоже, но я буду с тобой, чтобы ни случилось, — ответил он, — ты мне расскажешь про эту комнату?»

Немного поколебавшись, она ответила:

«Я была ещё очень мала и почти ничего не помню, кроме страха и одиночества».

«Судя по обстановке, ты там провела не один час. Кровать, решётка, железная дверь. Так запирают опасных безумцев, но никак не маленьких девочек».

Энджи пожала плечами, по всему было видно, что эта тема ей неприятна. Но вдруг выражение её лица изменилось, пришедшая мысль настолько сильно её поразила, что она чуть не вскрикнула. Прикрыв левой рукой рот, чтобы не нарушить тишину, быстро написала:

«А вдруг я и была опасна?»

Егорша лишь усмехнулся и ответил:

«Ты была лишь ребёнком» — не дописав фразу, он поднял изумлённый взгляд на девушку.

Вырвав из его рук блокнот, Энджи написала:

«Она тоже!» — и показала на свой живот.

— Ты хочешь сказать… — не в силах удержать слова, он заговорил вслух.

— Тс-с-с… — девушка испуганно прижала палец к губам, — это лишь моё предположение.

Некоторое время они подавленно молчали, каждый пытался осмыслить для себя высказанное Энджи «предположение».

«Неужели я была таким же чудовищем? Мне трудно в это поверить. Но это объясняет, почему отец запирал меня в подвале, а не просто ставил в угол. Возможно, и последующая холодность родителей объясняется именно этим. Но если это так, и я с детства проявляла ведьминскую сущность, то почему это прекратилось? Ведь до того, как Прасковья передала мне свой дар, я не замечала за собой каких-либо магических способностей. Я была абсолютно обыкновенной, как все, и это меня сильно расстраивало. Мне хотелось чем-то выделяться, быть особенной, а я была самой заурядной, — она мысленно усмехнулась: — Вот говорят же — будь осторожен в своих желаниях, потому что рано или поздно они сбудутся. Моё сбылось: я стала ведьмой. Что может быть эксклюзивней и круче? А мне это счастья не принесло. Получив то, что выделило меня из толпы, я лишь мечтала снова стать самой обыкновенной. Но если я была ведьмой уже в малолетстве, то куда всё делось? Я это как-то переросла? Но тогда остаётся надежда, что и Софа перерастёт. Хотя как можно перерасти магию? Она или есть, или её нет. Значит… — Энджи почувствовала, что подошла достаточно близко к разгадке, — каким-то образом эта магия из меня исчезла. Но как?»

И вдруг она вспомнила, что проезжая первый раз по Глухово, ещё до встречи с матерью в старом доме Прасковьи, ей показались те места смутно знакомыми. И сам дом она тогда безошибочно определила. Возможно, она бывала там раньше. Скорее всего, как раз где-то в возрасте пяти лет, после чего и исчезла магия, а отец перестал запирать её в подвале.

От этой мысли Энджи нетерпеливо заёрзала на стуле. Егорша вскинул на неё вопросительный взгляд, но она отрицательно помотала головой. Нельзя было отвлекаться и терять нить того клубка, который она начала потихоньку разматывать.

«Если я там была, то это значит, что меня возили к Прасковье. И, скорей всего, это была мама. Возможно, отец даже ничего не знал об этой поездке. Ведь, разыскивая маму с МЧС, он понятия не имел о старухе. Иначе бы папочка наведался к ней первым делом. Вероятно, Прасковья тогда каким-то образом вытянула из меня магию и я стала обычным ребёнком».

Впервые за последние недели Энджи пожалела, что матери нет в живых. Ведь та была единственным человеком, который мог бы подтвердить или опровергнуть её теорию.

«Уж не знаю, что я вытворяла, будучи малолетней ведьмой, но вряд ли я заставляла маму убивать кур. Я, конечно, не идеальна, но во мне нет злобы и жажды крови, а Софа другая. Я не могла быть исчадием ада, а потом вдруг стать душкой. У меня в животе сидит зло, об этом и говорил Зоран, и такое, что даже предки были напуганы. Получается, нужно ехать в Глухово и нейтрализовать Софу, но кто сможет вытянуть из неё магию, если на данный момент она и есть единственная в роду и очень могущественная ведьма?»

На этот вопрос она не нашла ответа, а скорее всего, его и не было. Надежда, едва вспыхнув, тут же угасла. Оставался только один выход — обратится за помощью к медикам.

Время приближалось к одиннадцати вечера, а это означало, что пора было добровольно уединяться в камере. Подойдя к обитой железом маленькой двери в самой глубине подвала, Энджи нерешительно взялась за ручку. Вздохнув, она подняла на стоявшего рядом Егоршу взволнованный взгляд. Он постарался вложить в ответный взгляд как можно больше любви и уверенности. Немного помедлив, девушка дёрнула ручку на себя и дверь бесшумно открылась.

— Ты смазал петли? — всё ещё не решаясь войти, спросила Энджи. — У меня с тех времён до сих пор в ушах стоит это зловещий скрежет.

— Конечно, смазал, — кивнул он, — я постарался сделать всё возможное, чтобы эта комната не выглядела столь угнетающе. Зайди и оцени.

Девушка шагнула внутрь и огляделась.

— Ого, да ты просто волшебник! — улыбнулась она. — Здесь даже стало уютно.

— Я старался, — ответил он, заходя вслед за нею и закрывая за собой дверь.

Глава 9

Сев на кровать, Энджи ещё раз оглядела свою ночную тюрьму. Если бы не воспоминания о нахождении здесь ещё ребёнком, эта комната могла показаться вполне даже симпатичной. Егорша очень постарался, и она была ему за это благодарна. Похлопав рукой рядом с собой, девушка пригласила любимого присесть. Обнявшись и наслаждаясь близостью друг друга, они просидели так несколько минут.

— Как она? — шёпотом спросил Егорша, кивая на живот девушки.

— Вроде спит.

— Хорошо, — улыбнулся он. — Чем займёмся? Я прихватил с собой карты, может, сыграем в дурачка?

— Нет, не хочется, — сдерживая зевоту, ответила Энджи. — Хочу спать.

— Тогда ложись, я тоже подремлю, а то почти сутки без сна.

Накрыв девушку одеялом и включив ночник, Егорша выключил верхний свет и, поцеловав устроившуюся на кровати Энджи, лёг на раскладушку. Несмотря на неудобное, узкое ложе стоило ему положить голову на подушку, как сознание, ускользнув, покинуло усталый мозг. Намерения быть начеку и держать всенощную вахту были забыты, и он крепко заснул.

Светящаяся бабочка, застывшая с распахнутыми в полёте крыльями, несколько часов отлично справлялась со своей задачей и наполняла комнату мягким, желтоватым светом. Но когда время подошло к трём, она вдруг замерцала и, вспыхнув, начала медленно затухать. Всё погрузилось во тьму, лишь слабые отблески лунного света проникали через узкое окно.

Энджи застонала и села на кровати. Посидев немного, она встала и подошла к двери. Взявшись за ручку и безуспешно подёргав её туда-сюда, девушка, беспомощно свесив руки и опустив голову, на некоторое время застыла рядом, как бы раздумывая, что делать дальше. Затем развернувшись, она сделала шаг к лежащему на спине и мирно спящему Егорше. Склонившись, Энджи некоторое время как будто бы внимательно вглядывалась в его лицо, затем протянула руку и слегка провела сначала по одному переднему карману джинсов, затем и по другому. Ключа в них не было, вероятно, он лежал в заднем.

Со двора послышался тоскливый, рвущий душу вой Ярого, запертого в вольере. Энджи подняла голову как бы прислушиваясь, затем попыталась перевернуть Егоршу на бок. Взявшись за его плечи и бедро, она достаточно легко сдвинула отяжелевшее во сне тело. В тот миг когда её рука вытаскивала связку ключей из заднего кармана, Егорша открыл глаза. Пару секунд, пока сознание возвращалось в реальность, он не понимал, где находится и что Энджи с ним делает, но вспомнив, схватил её за руку и вырвал только что добытые ключи.

— Ты что делаешь? — задал он вопрос, на который и так знал ответ.

Вскочив на ноги, он посмотрел в глаза девушки и сердце его испуганно ёкнуло. Остекленевший взгляд свидетельствовал о том, что до Энджи он сейчас не достучится.

— Так, спокойно, — отступив на шаг, он взял в руки сумку с мясом, — ты хочешь есть? Для этого тебе не нужно никуда ходить, вот… — он расстегнул молнию и, вытащив кусок мяса, протянул его девушке.

Ноздри Энджи, втянув запах, возбуждённо расширились и, выхватив говяжью вырезку из рук Егорши, она жадно впилась в неё зубами. Он было облегчённо вздохнул, решив, что запасов мяса должно хватить на то, чтобы пережить ночь без особых приключений, но девушка вдруг гневно откинула в сторону предложенное угощение.

— Что не так? — испуганно спросил Егорша и, почувствовав недоброе, начал пятиться к двери. — Чем тебе не нравится мясо? Оно не свежее? Неужели продавец меня обманул, он ведь говорил, что оно сегодняшнее, утреннее…

Наблюдая за каждым движением разгневанной девушки, он пытался разговором отвлечь её внимание, а сам нетерпеливо тыкал ключ в замочную скважину. Руки дрожали, ключ никак не желал попадать туда, куда нужно, в душе начала подниматься паника. Глядя в искажённое то ли голодом, то ли яростью лицо любимой, Егорша отчётливо осознал, что находится в опасности.

— Я понял, дорогая, мясо тебя сейчас не устраивает, — продолжал он заговаривать ей зубы. — Тебе, милая, наверное, нужна свежая кровь.

Наконец, ключ попал в полагающееся ему место. Обострённый слух девушки распознал один его поворот в замке, затем второй. Тело её напряглось, она была готова кинуться на возлюбленного, чтобы получить свободу.

— Не волнуйся, оставайся здесь, я выйду на минуточку и принесу тебе всё, что нужно, — продолжая говорить то, что первым приходило в голову, Егорша готовился к тому, чтобы открыть дверь и успеть не только выскочить, но и закрыть её за собой.

Энджи не сводила с него глаз и вряд ли вникала в смысл его слов. Оставалось надеяться на то, что Софа, руководимая кровожадными инстинктами, в силу своего эмбрионального состояния ещё не блещет умом и сообразительностью, и её реакция будет не столь быстра.

Ярый снова дал о себе знать. Его вой, длительный и страстный, был больше похож на арию, чем на тривиальный вой. Тембр и сила звука менялись, то уменьшаясь, то нарастая. Энджи, привлечённая руладами пса, всего лишь на миг повернула голову к окну. Этим не преминул воспользоваться Егорша и, толкнув дверь, юркнул в щель и тут же, поспешил закрыть её за собой, но навалившаяся изнутри Энджи, не давала ему это сделать. С большим трудом ему всё же удалось захлопнуть дверь и задвинуть щеколду.

— Ух, — облегчённо выдохнул он, вытирая выступивший со лба пот.

Дверь сотрясалась от ударов разъярённой девушки, кидавшейся на неё изнутри всем телом, но обшитое железом полотно и внушительная щеколда хорошо сдержали натиск.

— Да, дело плохо… — пробормотал расстроенный Егорша, обессилено упав в кресло.

Некоторое время Энджи ещё ломилась в дверь, но потом всё стихло. Приложив ухо, он прислушивался, пытаясь понять, что же она там делает. Но из комнаты не доносилось ни звука.

«Спать легла? Вряд ли, это было бы слишком просто».

Осипший Ярый ещё какое-то время продолжал выть. Делая небольшие паузы, он вновь и вновь заводил свою тоскливую песню, вызывающую в душе Егорши страх и смятение. Затем и он затих.

«Слава богу, всю душу уже вымотал, — грустно подумал он. — Завтра ждём рассерженных соседей».

Снова и снова он прислушивался к тому, что происходило в запертой комнате, и абсолютная тишина беспокоила его всё больше. Несколько раз он порывался приоткрыть дверь, чтобы взглянуть, что же там происходит, и каждый раз с трудом удерживал себя от этого порыва.

Вспомнив про установленную в комнате видеокамеру, он почти бегом побежал за ноутбуком. Настроившись на канал трансляции, с волнением уставился на экран. Кровать, угол стола, накрытый белой скатертью, край раскладушки. Но где же Энджи? Её на экране не было.

«Странно, — уже не на шутку забеспокоился он, — куда она могла деться из закрытой комнаты? А, может, стоит у двери, прижавшись к стене, и ждёт, пока я зайду? Ведь вход как раз не попадает в зону покрытия камеры. Мне что-то с трудом верится в то, что Софа может сейчас проявить такую сообразительность, но тогда где же она?»

Нужно было зайти и проверить. Немного поколебавшись, Егорша начал отодвигать щеколду в сторону. Несмотря на то, что он её тщательно смазал, такая внушительная и тяжёлая железяка, соприкасаясь с другими поверхностями, не могла скользить абсолютно бесшумно. И звук отодвигаемого запора должен быть слышен изнутри, но вновь и вновь прислушиваясь, взволнованный тюремщик не слышал никакой реакции своей заключённой. Ни шороха, ни звука шагов.

Но вот щеколда отодвинута. Готовясь в любой минуту снова захлопнуть дверь, Егорша рывком её распахнул и заглянул внутрь. Никого. Комната была пуста.

Глава 10

Закрыв на всякий случай дверь на ключ, Егорша заглянул под кровать, затем под свисающую почти до пола скатерть, и даже под раскладушку, но Энджи нигде не было. Недоумевая, куда и как могла испариться девушка из наглухо закрытой комнаты, он поднял глаза вверх и увидел распахнутое настежь узкое окно. Аккуратно снятая решётка скромно стояла в углу за столом, где также лежали и выкрученные из неё болты.

«Вот идиот! — рассердился он сам на себя, — Как же я не подумал! Понятно, что пятилетний ребёнок не сможет снять решётку, но взрослая женщина — запросто. А, кстати, где интересно, она взяла отвёртку? И какой дурак прикручивает решётку изнутри, а не снаружи?»

На то, чтобы посыпать себе голову пеплом время не было, и Егорша ринулся во двор. Ещё издали он увидел распахнутую настежь дверцу вольера.

«И своего помощника выпустила, как же без него!»

Выбежав со двора, он прямым ходом направился туда, куда прошлой ночью наведывались Энджи со своим напарником. Приближаясь к дому, из которого вчера выбегал разъярённый мужчина с ружьём, Егорша всерьёз опасался увидеть распластанное на дороге тело Ярого. Увидев абсолютно пустую улицу, он облегчённо вздохнул.

«Слава богу, здесь у них всё прошло беспрепятственно», — подумал он, разглядывая окровавленные белые перья брошенной на обочине курицы.

Обежав все места, где в прошлый раз Ярый добывал для своей госпожи свежую кровь, Егорша так нигде и не встретил ни девушки, ни собаки. Начинало уже светать и не зная, куда парочка могла ещё отправиться, он вернулся домой, надеясь застать Энджи спящей на диване.

Но диван был пуст. В поисках девушки он сначала поднялся в спальню, обошёл все комнаты, а затем спустился в подвал, но ни её, ни собаки нигде не было.

«Где же их носит? Уже совсем светло, скоро народ валом повалит на работу, а по улицам бродит такое чудо — босиком, в ночной рубашке и с кровью на щеках».

Не в силах усидеть на месте, Егорша встал и вышел из дома, решив послоняться по посёлку в надежде найти Энджи.

А утро, разгораясь, уже полностью вступило во власть. На улицах туда-сюда сновали автомобили, люди, ожидая на остановках автобус, ёжились от промозглого ветра и прятались под навес. Дети с рюкзаками и сумками, с родителями и без уже спешили в небольшую местную школу к первому уроку. Время ночных тайн прошло, и всё, что не успело спрятаться в тёмных щелях и подвалах, становилось явным.

Егорша уже не на шутку волновался, осознавая, что если Энджи до сих пор не вернулась, значит, с нею что-то случилось. Что это могло быть, он даже боялся подумать. Зная не понаслышке, что в небольших посёлках трудно сохранить в секрете хоть какое-либо происшествие, он понимал, что если подобный персонаж, как Энджи, влипнет в какую-либо историю, местные кумушки не оставят эту тему без внимания. Поэтому, увидев на улице более двух оживлённо разговаривающих женщин, он старался к ним приблизиться, в надежде услышать какие-либо новости. Чувствуя себя полным идиотом, Егорша, насвистывая или делая вид, что о чём-то сильно задумался, останавливался невдалеке и, напрягая слух, пытался определить тему беседы. Такая тактика не принесла ему удачи, и, провожаемый недовольными или насмешливыми взглядами, он так ничего проливающее свет на исчезновение девушки не узнал.

Снова и снова он возвращался к дому, надеясь увидеть любимую в безопасности, а затем, впадая в отчаяние, бродил в бесплодных поисках по улицам посёлка. Всё было бесполезно, Энджи и Ярый как в воду канули.

В очередной раз вернувшись домой, Егорша заварил себе кофе. Он уже почти двое суток не спал и чувствовал себя абсолютно разбитым. Голова нещадно трещала, мысли ворочались с трудом. Тупо глядя на закипающую турку, он понимал, что в таком состоянии вряд ли способен придумать что-нибудь дельное. Нужно было успокоиться, возможно, немного поспать, чтобы прояснить голову и тогда уже подумать, где искать девушку, ведь хаотичные блуждания по улицам не дали никакого результата.

Выпив кофе, он, немного посомневавшись, всё-таки дал себе разрешение на двухчасовой сон и, заведя будильник, без сил рухнул на диван.

Слушая настойчивый автомобильный сигнал, он видел сон, в котором бежал от догоняющей его машины. Пытаясь скрыться от преследования, он свернул за угол и прижался к стене. Чёрный, затонированный «ленд крузер», сверкая мигалкой, промчался мимо. Выглянув, он смотрел, как тот всё дальше и дальше удаляется и не понимал, почему вопреки всем законам физики, несмотря на удаляющейся источник звук сигнала не затихает. Открыв глаза и обнаружив себя лежащим на диване вдали от опасных машин, Егорша продолжал в недоумении слушать неприятный звук, пока не сообразил, что это наяву.

Вскочив с дивана, он выглянул в окно. Высокий забор не давал возможности увидеть хулигана, шумевшего на весь квартал, но отблески горящих фар, пробивающиеся сквозь зазоры, ясно давали понять, что машина стоит прямо у ворот дома.

«Что за чёрт?» — догадавшись, что этот визит как-то связан с Энджи, Егорша поспешил к посетителю.

Открыв калитку, он увидел джип и сидящего за рулём недавнего знакомого — Виктора Самойлова. Увидев взъерошенного Егоршу, тот, наконец, убрал руку с сигнала и вышел из машины.

— Слава богу, вы здесь, а то я уже думал, что зря поднял эту шумиху. Звонок-то у вас не работает и телефона, как мне сказали, тоже нет…

— Где Энджи? — пропуская мимо ушей объяснения, перебил его Егорша.

Виктор тяжело вздохнул:

— Егор, вы не волнуйтесь, с нею всё в порядке. Она жива и здорова.

— Это уже хорошо, — облегчённо выдохнул тот, — а где она?

— В больнице…

— Что случилось?

Смущённо кашлянув, Виктор ответил:

— Понимаете… Не знаю как так получилось, но я поздно ночью возвращался домой, улица была пуста и я ехал довольно быстро. Вдруг она вышла на дорогу. Я сигналю, но она как будто не слышит. В общем, я тормозил изо всех сил и постарался её по возможности объехать, но всё-таки боком немного зацепил.

— И? — не в силах вымолвить ничего более осмысленного, спросил Егорша.

— Я сразу же отвёз её в больницу. Врачи, слава богу, не нашли сильных повреждений. Переломов нет, только пару синяков. Ну и, конечно, она была в шоке, всё порывалась уйти, ругалась. Пришлось им дать ей успокоительное. К утру она пришла в себя, но, конечно, очень напугана и, как ни странно, ничего не помнит. Её хотели отпустить домой, но решили пока оставить в больнице на пару дней, чтобы понаблюдать, да и за ребёнка они тоже опасаются.

— Опасаются за ребёнка? — рассеянно переспросил Егорша.

— Ну да, всё-таки удар был, но я надеюсь, что всё обойдётся и с малышом будет всё в порядке. Я могу вас отвезти к ней. Когда Энджи пришла в себя и поняла, что в больнице, она очень просила вас приехать.

— Да, конечно, сейчас минуточку, оденусь.

Сев в машину рядом с Виктором, Егорша отвернулся к окну, давая понять, что не расположен к разговорам. Тот, глянув на него с сочувствием, тяжело вздохнул и завёл мотор.

Сказать, что Егорша был напуган и растерян, это значило бы ничего не сказать. Мысли скакали, перебивая одна другую, и пока что пазл в одно целое не складывался.

«Это ещё повезло, что она попала в больницу и всё так обошлось. Могли бы сбить насмерть или ещё хуже — подстрелить из ружья или увезти куда-нибудь и убить. Или она кого-нибудь убила бы. Она же ночью, как сомнамбула — ничего не видит, не слышит, не понимает. Может, нам повезёт и у неё случится выкидыш? Господи, прости меня за такие мысли, но это было бы наилучшим выходом. Всё разрешилось бы само собой. Но как её на ночь оставлять в больнице? Что она там может натворить?»

Глава 11

Когда они заехали на парковку больницы, Егорша ещё издали увидел дежурившего возле входа Ярого.

— А вот и пропавший пёс, — показал он Виктору на сидевшую возле дверей собаку.

Тот с улыбкой ответил:

— Да, я его видел, он бежал за нами, когда я отвозил Энджи в больницу. Я так понимаю, что это обычное дело у собак. Ведь когда Наташу с пневмонией скорая увезла из дома, Шаман с Барбоскиным тоже побежали за ней. Когда я вернулся, то там их и нашёл, точнее, мелкого… Да, не суть…

Егорша обернулся к нему:

— Виктор, я могу вас попросить немного подождать? Я заберу Энджи и буду вам очень благодарен, если вы нас подвезёте домой.

— Да не вопрос, но вы уверены, что её сегодня отпустят?

— Я на это очень рассчитываю.

— Хорошо, идите, я вас подожду. Всё равно на работу сегодня не попадаю.

— Спасибо огромное.

Выйдя из машины, Егорша направился к главному входу. Заметив хозяина, Ярый опрометью бросился к нему. Виляя хвостом и тихо взвизгивая от радости, он сейчас был похож на самого обычного пса, радующегося встрече с хозяином.

— Привет, бродяга, — не мог не ответить лаской на такое приветствие Егорша и потрепал собаку по шее и голове: — Подожди меня здесь. Заберу Энджи и поедем домой.

Пёс послушно занял свой пост на крыльце.

«Как интересно, чем дальше Ярый от Софы, тем меньше на него её влияние. Я это заметил ещё когда ходил с ним в магазин. Вначале он совсем не хотел идти, всё оглядывался и норовил повернуть назад, но чем дальше мы отходили от дома, тем его волнение уменьшалось».

Узнав в справочной номер палаты, Егорша поспешил к Энджи. Зайдя внутрь, он увидел, что в небольшой комнате стояли четыре койки. Три из них сейчас были пусты, вероятно, занимавшие их женщины чувствовали себя достаточно хорошо, чтобы выйти прогуляться по больничному коридору. Он поспешил к четвёртой, где, отвернувшись к стене, лежала его девушка.

— Привет! — тронул он её за плечо.

Она повернула к нему заплаканное лицо:

— Ты пришёл!

— Как ты себя чувствуешь? — взял он её за протянутую руку.

— Нормально, только очень хочу есть. Все ушли обедать, я тоже с ними пошла, но как только зашла в столовую, мне сразу стало так плохо от этих запахов, что я вернулась в палату.

— Сырого мяса здесь не подают? — Егорша не смог удержаться от шутки, но увидев затравленное выражение на лице девушки, тут же пожалел о своём остроумии: — Прости.

— Это не твоя вина, — пожала она его руку.

— Как она себя ведёт? — кивком указал он на её живот.

— На удивление спокойно. Хоть она и голодная, но сидит тихо, — грустно улыбнулась Энджи, — такое ощущение, что понимает, что здесь не стоит привлекать к себе внимание нестандартным поведением.

— Затаилась, значит?

— Что-то типа того.

— Меня удивляет подобная предусмотрительность у пятимесячного эмбриона. Ведь это говорит о её сознательности. Как это возможно? Она, безусловно, ведьма, но всё же человек.

— Не знаю, — пожала Энджи плечами, — возможно, у неё обострённое чувство самосохранения, а это всё-таки инстинкт, как и чувство голода.

— А что сказали врачи? Не отметили никаких отклонений?

— Нет, говорят, что с ребёнком всё в порядке, — вздохнула она и закусила губу.

— Ты надеялась, что… — он не решился озвучить мысль, пришедшую ему в голову по дороге в больницу.

— Да, — шмыгнула она носом и опустила глаза, начавшие наполняться слезами, — к сожалению, лёгких решений не будет. — Я сказала гинекологу, что на предыдущем обследовании мне сказали, что ребёнок очень худой и трам-пам-пам… В общем, сообщила, что хотела бы сделать… некую операцию…

— И?

— «Ребёнок в отличной кондиции, просто великолепный малыш»… — зло передразнила врача Энджи и судорожно всхлипнула: — Сказали, что раньше надо было думать, а сейчас уже слишком большой срок. Ну и, конечно же, окатили меня волной презрения.

— То есть? Тебе нахамили?

— Мне ни слова не сказали, но ты бы видел лицо врачихи. Она смотрела на меня, как на лягушку, чуть ли не с брезгливостью.

— Не бери в голову. Она же понятия не имеет в чём дело. Но это, конечно, очень непрофессионально с её стороны. Врач не имеет права осуждать пациентку.

— Она и не осуждала, но скрыть своих чувств не смогла.

Егорша вздохнул.

— Ладно, бог с ней. Неужели ничего нельзя сделать?

— Аборт на таком сроке делать уже поздно. Но тут в палате лежит одна женщина, которой на шестом месяце делали искусственные роды.

— Ну вот, — воспрял он духом.

— Для этого нужны медицинские показания. Или мать или ребёнок должны быть серьёзно больны, а у нас… — она скривилась и снова передразнила врачиху: — «И мать и дитя отличаются отменным здоровьем».

— Не расстраивайся, раз это всё-таки возможно, значит, просто нужно найти врача, который за определённую плату согласится это сделать. Есть же частные клиники, в конце концов.

Она подняла на него полный надежды взгляд.

— Да, ты прав, ещё не всё потеряно.

— Тебя когда выписывают?

— Сказали, завтра.

— Но тебе нельзя здесь ночью оставаться! Ты же себя не контролируешь! Что здесь может устроить голодная Софочка, я даже подумать боюсь.

— Я тоже об этом думала и решила, что, если они меня сегодня не отпустят, то к вечеру устрою им такой концерт, чтобы они дали мне успокоительное.

— Что за концерт?

— Ну… — улыбнулась она, — закачу истерику с криками и воплями.

— А ты можешь?

Энджи горько усмехнулась:

— Запросто, главное, не перестараться, чтобы не перевели в психиатрическое отделение.

— Да уж…

— Хотя… — продолжила она развивать свою мысль, — возможно, для меня это был бы и неплохой вариант. Буйных привязывают к кровати, запирают в оббитые войлоком или чем там ещё камеры, глушат лекарствами. В общем, следят, чтобы они не смогли навредить другим. И, кстати… — Энджи даже привстала, настолько её поразила собственная идея: — некоторые психические заболевания, в том числе эпилепсия являются показанием к искусственному прерыванию беременности!

— Эй, эй, — испуганно остановил он её, — не нужно впадать в крайности. Мы найдём врача, и всё будет в порядке.

— А если не найдём? — вперила она в него иступлённый взгляд, — ты же сам видишь, что она вытворяет, а что будет, когда она появится на свет? Кто сможет её контролировать? Я не могу этого допустить!

— Успокойся! У нас ещё есть время, не нужно ничего придумывать. Тем более, ты не сможешь обмануть врачей. Истерики здесь недостаточно.

— Согласна, но… — она сделала многозначительную паузу, — Зоран мне сказал, что пока я беременна во мне есть магия дочери, а значит, я смогу ею воспользоваться.

— Она не даст использовать магию против себя.

— А это мы ещё посмотрим! В конце концов, я взрослый человек, а она всего-навсего эмбрион.

— Да, конечно, — Егорша начал не на шутку сердится, — особенно это подтверждают твои ночные прогулки. Что-то до сих пор у тебя не особенно получалось её обмануть!

— А я и не пыталась! Просто сдалась на её милость и всё!

— Но, может, тебе тогда стоит попытаться управлять ею до… — он запнулся.

— До родов? А потом что?

Он подавленно замолчал, но через некоторое время ответил:

— До тех пор, пока мы не найдём врача, который поможет цивилизованно решить эту проблему.

— А если не найдём? Кто согласится себя так подставлять и нарушать закон? В какой клинике?

— Мы будем искать, пока не найдём!

В палату вошла молодая женщина в больничном халате и, покосившись на разгорячённую спором парочку, легла на стоящую напротив койку.

— Ладно, — Егорша встал со стула, — Я пойду найду врача и попрошу выписать тебя под мою ответственность.

Энджи насмешливо хмыкнула и, взяв смартфон, начала что-то вбивать в поисковую строку браузера.

В палату он вернулся минут через пятнадцать. Кинув взгляд на хмурое лицо, Энджи поняла, что договориться о выписке с врачом ему не удалось.

— Чёрти что у них тут за порядки, — проворчал он, усаживаясь на стул. — Наотрез отказали. Кто вы такой? Не муж, не брат, не сват…

— Не расстраивайся, всё будет хорошо, — ласково потрепала его по коленке Энджи. — Ночь как-нибудь здесь перекантуюсь, а завтра меня выпишут и мы будем искать врача.

— Правда? — обрадовался Егорша. — Ты передумала?

— Ну, конечно, — несколько натянуто улыбнулась она. — Езжай домой, поспи, а завтра за мной приезжай.

— Хорошо, — облегчённо вздохнул он, — я тебя люблю.

— Я тебя тоже, иди, — махнула она на дверь.

Поцеловав Энджи, он вышел из палаты. Идя по коридору, Егоршп только сейчас почувствовал насколько же он вымотан. Свистом подозвав дремавшего на газоне Ярого, он подошел к машине Виктора.

— Быстро ты, я думал до ночи здесь проторчим, — улыбнулся тот, — сажай собаку в багажник, и поехали.

Пёс без сопротивления запрыгнул в автомобиль. Захлопнув крышку, Егорша поднял голову вверх. Над больницей кружила огромная стая воронов.

«Что-то мне это напоминает», — подумал он, забираясь на сидение.

Глава 12

Виктор, управляя машиной, то и дело косился на сидящего рядом Егоршу. Осунувшееся лицо, тёмные круги под глазами и остановившийся, смотрящий в одну точку взгляд говорили о том, насколько тот подавлен.

— Как у Энджи дела? — попытался он завязать разговор.

Тот тяжело вздохнул:

— Врачи говорят, что в порядке. Завтра вроде бы обещают выписать.

— Это же хорошо, — попытался внести свою долю позитива Виктор. — Завтра она будет дома и всё будет хорошо.

Егорша рассеянно кивнул и отвернулся к окну. Виктор решил, что тот не хочет с ним говорить, потому что винит в случившемся.

— Я повторюсь, что мне очень жаль, что так получилось… — решил он ещё раз извинится, — я и сам не понимаю, как это вышло, почему Энджи не услышала сигнал. Она шла, как будто во сне.

— Да, — повернулся к нему Егорша, — так и есть, она лунатит.

— Так вот, значит, как! Я, честно говоря, так и подумал, когда увидел её босиком и в ночной рубашке.

— Виктор, я вас не виню, просто очень расстроен, что не уследил за ней.

— И давно это у неё?

— Что именно? — насторожился Егорша.

— Ну, лунатизм. Они с моей мамой довольно тесно общались, но никогда раньше эта тема не всплывала.

— Нет, несколько дней, для меня самого это довольно неожиданно, раньше за ней этого не замечалось. Наверное, это как-то связано с беременностью.

— Возможно, — кивнул Виктор, — а вы давно с Энджи знакомы?

— Не очень, месяца два…

— Да? Значит, ребёнок не ваш? — спросил было Виктор, но тут же сконфузился, — Извините, это не моё дело.

— Почему не мой? Мой! — ответил Егорша и тоже растерянно замолк.

Виктор не стал озвучивать своё удивление по поводу неувязки со сроком беременности, решив, что это, действительно, его не касается, и Егорша был ему благодарен за подобную тактичность.

«Пусть думает, что хочет, главное, что не задаёт вопросов и не заставляет меня лгать и выкручиваться».

Остановившись возле дома, Виктор, прощаясь, сказал:

— Передайте Энджи, что Екатерина Андреевна будет рада, если вы к ней заглянёте. Она сейчас здесь на даче.

— Спасибо, передам.

Зайдя в дом, Егорша без сил повалился на кровать.

«Всё! А теперь спать, спать! Я всё равно сейчас ничего не могу сделать…»

С этой мыслью он и заснул. Проснувшись, он первым делом кинул взгляд на будильник.

«Ого, уже двенадцать часов! Ничего себе, я поспал».

Вскочив с постели, Егорша побежал в душ. Стоя под струёй горячей воды, он впервые за последние дни почувствовал себя почти счастливым.

«Всё-таки цивилизация великая вещь. И как мало, в принципе, человеку нужно для счастья».

Выходить из душа не хотелось, ведь за порогом ванной комнаты его ждали хлопоты и заботы, которые нельзя было назвать приятными. Усилием воли он заставил себя всё-таки выключить кран и потянулся за полотенцем.

«Теперь бриться, кофе, бутерброд — и вперёд на баррикады».

Выполнив самому себе назначенную программу минимум, он покормил Ярого и закрыв в вольере, вышел из дома. Дорога на автобусе отняла у него гораздо больше времени, чем поездка с Виктором. Почти бегом спеша к воротам больницы, он подумал:

«Когда будет возможность, нужно будет всё-таки научиться водить машину и получить права. Цивилизация, значит, цивилизация. Нужно соответствовать».

Минуя справочную, он поднялся по лестнице на второй этаж и зашёл в палату. На койке, где вчера лежала Энджи, уже расположилась другая женщина. На соседней, рассевшись как курицы на насесте, четыре женщины что-то активно обсуждали, ещё трое стояли рядом и также участвовали в бурной беседе.

— Извините, — чтобы привлечь внимание разошедшихся кумушек, Егорше пришлось повысить голос.

Испуганно обернувшись, женщины замерли. Трое, сидящих на койке, многозначительно переглянулись, одна толкнула другую локтем в бок. В глазах, смотревших на посетителя, горело нестерпимое любопытство. Такой недюжинный интерес к своей скромной персоне Егорша расценил, как результат произошедшего здесь в его отсутствие чего-то неординарного. Именно это «что-то» скучающие без дела женщины сейчас и обсуждали. Ему даже не пришлось напрягать свой аналитический ум, чтобы понять, что причиной этой шумихи была его любимая.

— Здравствуйте, — собравшись с силами, вежливо поздоровался он, — а где я могу найти девушку, которая вчера лежала на этой койке?

Женщины начали переглядываться, каждая ожидала, чтобы кто-то другой взял на себя инициативу и вступил в разговор с молодым человеком. Наконец, одна из них, откашлявшись, ответила:

— Вашу девушку сегодня ночью перевели в другое отделение, — дипломатично заявила она.

— В какое же? — с тоской в душе спросил он.

Женщины снова переглянулись, кто-то, не сдержавшись, хихикнул, кто-то, наоборот, нахмурился.

— Мы точно не знаем, вам лучше спросить у сестры на посту.

— А что случилось?

— Ну… — потянула переговорщица, подбирая слова, — её вчера стало плохо, случился припадок, ну и… они её забрали.

— Что за припадок?

— Послушайте, — голос женщины стал твёрже, — я же сказала, сходите к сестре или в ординаторскую, вам там всё скажут.

— Да-да, вы правы, извините за беспокойство. До свидания.

Егорша поспешил в коридор. Закрывая за собой дверь, он явственно услышал возбуждённый возглас:

— Она здесь такое устроила! Бедный парень…

Остаток фразы он уже не услышал, солистку перебил хор других голосов.

Подойдя к сестринскому посту в самом конце коридора, он обнаружил, что тот пуст. Ожидая медсестру, Егорша нетерпеливо ходил туда-сюда по коридору, с надеждой вглядываясь в каждого человека, выходящего из многочисленных палат или заходившего на отделение с лестницы. Но это были лишь больные или посетители. Весь медперсонал каким-то волшебным образом растворился.

Вспомнив про упомянутую женщиной в палате ординаторскую, он, найдя нужную табличку, сначала вежливо постучал, а потом и подёргал запертую дверь.

«Господи, где их всех носит, — теряя рассудок от волнения, думал он, — а если кому-то станет плохо? Вот мне, например!»

Наконец, он увидел пожилую женщину в белом халате, выкатывающую в коридор что-то похожее на стеллаж с колёсами.

«Санитарка, — сделал он вывод, — но, может, она знает, куда все врачи и медсёстры подевались».

Увидев, что та, достав из кармана связку ключей, собирается скрыться от него за дверью, он ринулся к ней:

— Подождите! — чуть не в полный голос кричал он, спеша по коридору.

Она, не обращая никакого внимания на окликнувшего её мужчину, уже закатила «стеллаж» в бельевую и начала закрывать за собой дверь, но Егорша, ухватившись за ручку, успел ей помешать.

— Извините… — начал он, но та, кинув на него недовольный взгляд, перебила:

— И чего орём? Здесь больница, гинекологическое отделение, а не стадион.

— Простите, но мне нужно срочно переговорить с врачом, но я никого не могу найти. Уже полчаса жду…

— Посмотрите на него, «полчаса он ждёт», — передразнила его неприветливая санитарка, — тоже мне барин! Заняты, значит, люди, — она потянула на себя дверь.

— Я понимаю, — смиренно ответил он, надеясь хоть немного расположить к себе суровую женщину, — но…

— А раз понимаешь, так и иди себе, не мешай работать, — дёрнув на себя со всей силы и чуть не прищемив руку незадачливому посетителю, она захлопнула дверь и тут же повернула щеколду.

— Вот же чёрт! — выругался вполголоса Егорша, едва сдерживаясь, чтобы не забарабанить кулаками в дверь, за которой скрылась зловредная санитарка.

Но теперь ничего другого не оставалось, как вернуться к сестринскому посту и надеяться, что медперсонал вскоре всё-таки объявится.

Наконец, дверь ординаторской распахнулась, и из неё горохом посыпались врачи и медсёстры всех размеров и возрастов. В связи с тем, что совещание излишне затянулось, они явно спешили на свои рабочие места, чтобы лечить и спасать всех страждущих. Во всяком случае тех, кто сможет дождаться. Держась стайками по двое или по трое и оживлённо переговариваясь, они не обращали никакого внимание на стоявшего с растерянным видом мужчину.

Не зная к кому обратиться, Егорша беспомощно смотрел на то, как один за другим развивающиеся белые халаты исчезали в бездонном нутре лестничных пролётов, кто-то спускался, кто-то бежал наверх. Справедливо решив, что эти неуловимые эскулапы несут добро в других отделениях, Егорша немного расслабился. Ведь нужный ему врач должен был остаться во вверенном ему гинекологическом.

Наконец, поток докторов иссяк, оставив за сестринским постом всего лишь одну тщедушную медсестру.

Глава 13

«На безрыбье и рак рыба», — радовался Егорша хоть и скромной, но всё-таки удаче.

Он подошёл ближе и встал, ожидая, когда же медсестра заметит его присутствие. Но за время совещания сестричка, видимо, соскучилась по работе, и, наконец, дорвавшись, вдохновенно что-то писала в медицинскую карту. Закончив с одной, она придвинула к себе внушительную стопку других и, взяв верхнюю, начала в неё что-то строчить.

Чувствуя, что его многострадальное терпение сейчас окончательно лопнет, Егорша навис над ничего не подозревающей труженицей и выдал своё фирменное:

— Извините.

Девушка вздрогнула и подняла на него глаза поддёрнутые дымкой вдохновения. Увидев незнакомое лицо, она нахмурилась и, наконец, опустилась на грешную землю:

— Что вам, гражданин?

— Я хотел узнать…

— Вообще-то, время посещения прошло, так что приходите завтра, — перебила она его.

Бодро отрапортовав, она, видимо, решила, что на этом разговор закончен и склонилась над ожидавшей её картой. Егорше захотелось схватить медсестру за тоненькую шейку и трясти до тех пор, пока её пустая голова не оторвётся и не покатится по коридору. А он бы с удовольствием её попинал, гоняя от стенки к стенке.

— Девушка, — с трудом удерживаясь от крика, сказал он и выдернул из-под её руки медицинскую карту, — я не уйду отсюда, пока вы не ответите на вопрос.

— На какой? — спросила она, испуганно глядя в его горящие яростью глаза.

— Куда и почему из вашего отделения сегодня ночью перевели Анжелу Свиридову.

— А вы кто ей будете? — вспомнила она о своих профессиональных обязанностях.

— Я… — Егорша на миг растерялся, но тут же твёрдо ответил: — Я её муж!

— В личном деле Свиридовой записано, что она не замужем, — вступила с ним в дискуссию отважная девушка.

— Мы ещё не расписаны, но она носит моего ребёнка, — не растерялся он, — и я хочу знать, где моя жена и моя дочь.

— Э-э-э… — неуверенно протянула медсестра. Видимо, молодая девушка почувствовала за его злостью страх и болезненное беспокойство за близкого человека и, ещё не очерствев окончательно, всё-таки прониклась к нему сочувствием. — Вам лучше поговорить с лечащим врачом.

— Так я этого и хочу! — взревел он.

— Не кричите на меня! — строго ответила она. — Алевтина Борисовна уже ушла домой. Её следующая смена через сутки.

— Я не могу ждать сутки! Вы можете мне хотя бы сказать, в какое отделение перевели мою жену?

Нервно сглотнув, девушка ответила:

— В психиатрическое.

Егорша был не удивлён. Не обнаружив Энджи в гинекологическом отделении, он сразу же был почти уверен, что несмотря на данное ему вчера обещание она сделала всё по-своему. Но одно дело предполагать, и совсем другое услышать подтверждение из официального источника.

Глядя на побелевшее лицо посетителя, девушка попыталась его утешить:

— Вы не волнуйтесь, у нас очень хорошие врачи, ей обязательно помогут.

— Где оно? — не желая утешаться, глухо спросил он.

— Психиатрическое? — зачем-то переспросила девушка. — Третий корпус.

Егорша развернулся и вышел из отделения.

Третий корпус был расположен в самом дальнем углу довольно обширной территории больницы, рядом с моргом, как объяснил ему разговорчивый медбрат, объяснявший Егорше дорогу. Небольшое здание, стыдливо спрятавшееся за вековыми липами, сильно отличалось от других корпусов областной больницы. Тёмные стены, забранные решётками, закрашенные окна и глухая железная дверь говорили о том, что к пациентам этого отделения в данном медицинском учреждении относятся вполне серьёзно.

Дёрнув за ручку и убедившись, что бронированная дверь не намерена впускать внутрь кого попало, Егорша нажал на звонок. Ему не торопились открывать, но он всё давил и давил на кнопку, решив, что не уйдёт, пока не поговорит хотя бы с охранником. Ведь, судя по спустившимся сумеркам, приём посетителей был уже давно закончен.

Наконец, дверь неохотно приоткрылась.

— Чего надо? — спросил явно не стремившийся к общению здоровенный санитар.

— В ваше отделение вчера вечером или сегодня ночью из гинекологии перевели мою жену. Я хотел бы переговорить с врачом.

— Это блондиночку, что ли? — оживился тот. Видимо, Энджи произвела на него неизгладимое впечатление, и ухмыльнулся: — горячая штучка!

— Вы говорите о моей жене, — вспылил еле держащий себя в руках Егорша, — я бы вас попросил выбирать выражения!

— Простите, — хмуро извинился тот. — А насчёт поговорить с врачом, то это завтра.

— Почему завтра?

— Вам здесь не детское отделение, — окрысился охранник, — у нас тут всё строго. Сказал, завтра, значит, завтра, — и начал закрывать дверь.

— А увидеть я её могу? — крикнул в неумолимо ссужающуюся щель Егорша.

Видимо, заданный вопрос так удивил охранника, что дверь снова приоткрылась. Здоровенный мужик в грязном халате посмотрел на дотошного посетителя чуть ли ни с детским любопытством и уточнил:

— Это вы про посещения спрашиваете?

— Ну да, — предчувствуя недоброе, растеряно кивнул тот.

— Это вряд ли, — садистски ухмыляясь, ответил охранник, — в первый месяц после поступления посещения запрещены, а потом только по разрешению заведующего отделением.

У Егорши от услышанного перехватило дыхание:

— Как месяц?

— Это минимум, обычно и все два, — наслаждаясь его растерянностью, хмыкнул санитар. — Это заведующий решает. Тут вам не диабетики лежат, а психи. Всё, пока.

Дверь перед носом Егорши захлопнулась. Он протянул было руку к звонку, но тут же опустил. Всё что мог, санитар ему уже сказал, узнать больше можно было только у лечащего врача.

На следующее утро ровно в девять Егорша нажал на звонок у заветной двери. Как и вчера ему не спешили открывать. Наконец, дверь заскрежетала и, по здешней традиции, в узкую щель выглянуло лицо дежурного санитара. Этот был моложе вчерашнего и, как показалось Егорше, более приветлив.

— Слушаю вас, — почти улыбнулся он.

— Я бы хотел поговорить с врачом… или с заведующим, — вежливо ответил Егорша.

— По поводу?

— В ваше отделение перевели мою жену.

— Ясно, вы, наверное, про Свиридову? — спросил тот, и, не дождавшись ответа, продолжил: — сейчас будет обход, потом совещание, так что через пару часиков Андрей Сергеевич сможет вас принять.

Дверь захлопнулась. Прослонявшись на улице два часа, Егорша снова позвонил в дверь. Молодой санитар как будто его ждал и сразу же открыл. Впустив посетителя в здание, он тщательно запер несколько замков на входной двери, а затем и зарешеченный вход в само отделение.

— Идите за мной, — кинул он через плечо и повёл Егоршу по длинному коридору. Справа и слева находились палаты, глухими дверями с небольшими окошками больше похожие на тюремные камеры.

«Да уж, мрачновато здесь, — подумал Егорша, прислушиваясь к звукам из-за запёртых дверей.

А звуки были самые разнообразные: крики, шёпот, стенания и откровенный плачь. Слушая эту жуткую какофонию, Егорша ждал и одновременно боялся услышать знакомый голос. Идущий рядом охранник, видимо, это понял, потому что, усмехнувшись, сказал:

— Свиридовой здесь нет, она сейчас в боксе.

Егорша благодарно кивнул. Свернув налево и поднявшись на второй этаж, также запечатанный бронированной дверью, они попали в административную часть. Светлый коридор, беспечно приоткрытое окно и самые обычные двери говорили о том, что эта зона свободна от больных отделения. Подойдя к одному из пяти кабинетов, санитар показал на него рукой:

— Андрей Сергеевич ждёт вас.

Постучав и услышав басовитое «Войдите!» Егорша ступил в святая святых психиатрического отделения — кабинет заведующего.

Приятного вида средних лет мужчина, оторвав взгляд от журнала, в котором писал, указал рукой на стоявшее перед столом кресло:

— Присаживайтесь!

Поставив точку, он положил ручку и поднял глаза на взволнованного посетителя. Его профессиональный взгляд был цепок и вездесущ. У Егорши возникло ощущение, что тот просканировал его до самых печёнок.

— Итак, значит, вы муж Свиридовой? — начал беседу заведующий.

Предвосхищая его следующий вопрос, тот ответил:

— По сути — да, она носит моего ребёнка, но мы ещё не успели расписаться.

— Судя по поставленному Свиридовой сроку, вы не сильно торопились, — сдержанно, но всё же усмехнулся заведующий.

— Да, — принял вызов Егорша, — мы были несколько заняты.

Андрей Сергеевич снова включил свой сканер и, видимо, увидев искреннюю тревогу посетителя за «жену», решил не развивать дальше скользкую тему.

— Ладно, понял, — вздохнул он. — Что касается Свиридовой…

Взяв со стола личное дело Энджи, он, пролистав несколько страниц, остановился на одной и, пробежав глазами, выбрал другую. Егорша терпеливо ждал. Наконец, заведующий решил, что пыток на сегодня достаточно и обратил на него внимательный взгляд.

— Ну, что вам сказать? Порадовать мне вас особенно нечем. Сейчас мы проводим полагающиеся тесты и ждём результаты анализов, поэтому озвучить вам подтверждённый диагноз я не могу, но, основываясь на своём опыте, смею предположить, что мы имеем дело с эпилепсией, осложнённой… — он замялся, подбирая выражение попроще, — ярко выраженным нервным срывом. Вы раньше не замечали за ней подобных припадков?

— Нет, — помотал головой Егорша.

— Ну да, вы же были «несколько заняты», — не смог удержать язвительный комментарий доктор, но, вспомнив о врачебной этике, добавил: — Извините. И всё же?

— Припадков нет, но последнее время она начала лунатить, хотя раньше ничего подобного не было.

— Ага, — многозначительно хмыкнул Андрей Сергеевич и сразу записал полученные сведения в анамнез пациентки.

— Ещё что-нибудь? — спросил он, включив свой сканер. — Что-нибудь странное вы за ней замечали?

Глава 14

Находиться под проницательным, ловящим малейшие изменения в мимике взглядом психиатра, было очень некомфортно, казалось, что от него невозможно ничего скрыть. Но Егорша не планировал в ближайшее время занять соседний бокс с Энджи, поэтому решил, что делиться с доктором остальными её «странностями» явно не стоит.

— Нет, не замечал, — решительно ответил он, стараясь изо всех выдержать испытывающий взгляд и не отвести глаза.

— Хм, — Андрей Сергеевич снова начал что-то писать в карточке и, не отрывая глаз от бумаги, задал следующий вопрос:

— Насколько сильно за последнее время у вашей жены изменилось пищевое поведение?

Егорше оставалось только раловаться тому, что тот на него не смотрит, потому что скрыть реакцию на подобный вопрос ему вряд ли бы удалось.

— А что не так с её пищевым поведением? — осторожно спросил он.

— Она отказывается принимать пищу, — включил свой сканер доктор, — с учётом того, что она беременна, это довольно странно. Если она не начнёт сегодня-завтра есть, нам придётся перевести её на принудительное кормление, а это, знаете ли, не очень приятная процедура.

Егорша оставалось только подавленно молчать.

— Есть и ещё тревожащие меня факторы, — не переставая следить за реакцией «мужа» продолжил тот, — помимо эпилептических припадков она временами ведёт себя довольно буйно.

— Что вы хотите сказать?

— При поступление, она накинулась на сестру, когда та брала у неё кровь на анализ. Оттащить Свиридову от несчастной девушки смогли только два санитара, да и то с большим трудом, а они у нас… как бы это сказать, тренированные. Мы её обездвижили и, учитывая беременность, дали лёгкое успокоительное, но…

Заведующий тяжело вздохнул.

— И что же теперь?

— Давайте не будем забегать вперёд, — сжалился над посетителем Андрей Сергеевич, — без данных обследования нельзя делать окончательных выводов. Пока мы делаем что можем, чтобы не причинить вреда ребёнку, а как всё будет развиваться в дальнейшем, трудно сказать.

— Я могу её увидеть? — не надеясь на положительный ответ, всё же спросил Егорша.

— Исключено, — ни секунды не сомневаясь, ответил доктор и встал, давая понять, что аудиенция закончена. — Извините, но меня ждут больные.

Егорша был вынужден покинуть кресло:

— А когда появится хоть какая-либо ясность?

— Приходите через неделю, — ответил тот, выходя из-за стола и открывая перед посетителем дверь: — Со своей стороны обещаю, что мы сделаем всё возможное, чтобы не навредить ни матери, ни ребёнку. Да, и оставьте свои контакты. Петров, — обратился он к санитару, всё это время подпиравшему стенку у кабинета, — внеси в журнал номер телефона мужа Свиридовой.

— До свидания, спасибо, — попрощался посетитель и отправился на выход вслед за санитаром.

«И что теперь? Как она могла решиться на такое? Бедная моя девочка!»

Эмоции захлёстывали его. Ему то хотелось броситься на поиски и, сражаясь со всем светом, унести, спасти, уберечь любимую, то забиться в какую-нибудь нору и позволить отчаянию захлестнуть себя полностью, ведь спасти её он не мог.

Мужественно встретив подозрительный взгляд санитара, удивлённого тем, что остались ещё молодые люди, обходящиеся в наше время без мобильного телефона, Егорша клятвенно пообещал, что сейчас же приобретёт в ближайшем салоне связи эту необходимую вещь и предоставит номер для связи.

Положив приобретённое за неимоверные, по мнению провинциала, деньги чудо прогресса в карман, он вернулся и продиктовал санитару свой номер. Закончив с формальностями, отправился домой.

Без Энджи огромный дом казался пустым и даже не отходящий от него ни шаг Ярый не мог заполнить эту пустоту.

— Что же нам с тобой теперь делать, друг? — спросил он у преданно смотрящего ему в глаза пса.

Тот, чувствуя его подавленное настроение, лишь сочувственно заскулил и, забравшись на диван, лёг рядом и положил голову на колени.

За время дороги домой накал эмоций немного спал, и Егорша уже более менее мог поразмышлять о сложившейся ситуации. Как он не злился на своеволие Энджи, но не мог не признать, что понимает её мотивы. Конечно, это был жест отчаяния, акт самопожертвования. Заперев себя в психушке, она тем самым обезопасила других и прежде всего его, ведь контролировать «чудовище» она не могла. И конечно, она надеялась, а точнее, поставила себе задачу, вынудить врачей избавить себя и весь мир от того зла, что носила в животе. Но ведь для прерывания беременности на таком большом сроке нужны медицинские показания. Что было бы достаточным? Эпилепсия, шизофрения, психоз? Что именно решила симулировать Энджи? Но как она сможет обмануть врачей? Ведь для постановки такого серьёзного диагноза недостаточно одноразовой женской истерики. Но врач говорил о припадке, значит, она смогла как-то это сделать. Неужели она каким-то образом использовала магию дочери? Егорша вздрогнул, вспомнив стаю воронов, кружащих над больницей. Но как это возможно?

Но даже если Энджи добьётся своего, и врачи будут вынуждены прервать беременность, то какую цену она за это заплатит? Какими будут последствия от приема серьёзных препаратов? А заточение в психушке на неопределённый и, скорее всего длительный срок… Как скоро она сможет покинуть это зловещее медицинское заведение? Туда-то ей, может быть, было и легко попасть, но как оттуда выйти?

От всех этих мыслей у Егорши разболелась голова.

«И главное, что я ничем не могу ей помочь или хотя бы поддержать, обнять, быть рядом. Она осталась один на один с этой бедой».

Неделя тянулась нескончаемо долго. Первые пару дней встав с утра пораньше, Егорша отправлялся в больницу в надежде узнать хоть какие-то новости. Получив же суровую отповедь от дежурного санитара, охранявшего вход, ещё какое-то время слонялся около, надеясь на то, что его допустят хотя бы к заведующему.

На второй день «приветливый» охранник, с сочувствием глядя на осунувшееся лицо незадачливого посетителя, сказал:

— Зря время тратите. Если Андрей Сергеевич сказал приходить через неделю, значит, раньше появляться и не следует. Распоряжений вас пускать не было. Езжайте домой, займитесь своими делами. Как только заведующий будет готов к разговору, вам позвонят.

Не зная, чем себя занять, Егорша решил отвлечься прогулками, тем более погода располагала к такому времяпровождению. Как будто спохватившись, бабье лето всё-таки решило порадовать Подмосковье ясным небом и последними стыдливыми солнечными лучами. Бродя по засыпанным листвой аллеям обширной парковой зоны, Егорша с наслаждением вдыхал в себя так любимый им запах прелой листвы. Любуясь горящими багрянцем клёнами и налитыми золотом листья лип и берёз, он чувствовал, как несмотря на тягостные события последних дней, его душа наполняется восторгом и безмятежностью. Единственное, чего ему сейчас не хватало, это руки Энджи в его ладони.

Однажды, прогуливаясь с Ярым по полюбившемуся ему парку, он встретил семейство Самойловых, в полном составе гуляющее по тем же аллеям. Виктор, ещё издали заметивший чёрного пса, предусмотрительно взял Шамана на поводок. Вездесущий же Чертёнок, пользуясь своим малым ростом и кажущейся безобидностью, был полностью предоставлен себе и носился где-то по газонам. Вспомнив его необъяснимую агрессию к этой собаке, Виктор безуспешно оглядывался в надежде увидеть шельмеца и призвать к дисциплине. Но тот, с раннего детства отличавшийся проворством и самостоятельностью, успел предварительно скрыться в обширных зарослях густого кустарника.

Егорша, приметив приближающуюся процессию, тоже взялся покрепче за поводок и подтянул Ярого к себе поближе. Предстоящая встреча не сильно его обрадовала, ведь ему будут задавать вопросы об Энджи, а что он мог им сказать? Но позволить себе спрятаться за кустами, как это сделал Чертёнок, он не мог, поэтому, натянув приветливую улыбку, продолжил двигаться навстречу новым знакомым.

Глава 15

Видимо, отсутствие рядом с прогуливающимися Егоршей и Ярым Энджи, навело Виктора на мысль, что она не так легко отделалась после встречи с его «ленд крузером». А ведь он так на это надеялся. Да и врачи вроде бы говорили, что всё обошлось. Но тогда почему Егор один? Это Виктора ни на шутку встревожило и, затихшие было угрызения совести по поводу собственной неосторожности, вновь проснулись в его душе.

— Неужели Энджи ещё в больнице? — шепнул он на ухо идущей рядом Наташе.

Она, внимательно наблюдая за реакцией собак друг на друга, лишь недоумённо пожала плечами. Но на этот раз ни Шаман, ни чёрный пёс не проявили по отношению друг к другу ни явной, ни скрытой агрессии. За годы, прожитые рядом с крупным алабаем, она научилась по малейшим, еле уловимым признакам определять его настроение и отношение к незнакомым людям. При внешней сдержанности и видимой невозмутимости огромного пса это не раз ей помогало предупредить неприятные происшествия, которые могли бы возникнуть с другими собаками и их владельцами.