Бесплатный фрагмент - Диалоги

«Мы говорим.

Говорение лучше любого другого свойства демонстрирует, что люди — это люди. Мы шепчем на ушко любимым, не скупимся на проклятия недругам, вступаем в перепалки с сантехниками, расточаем похвалы собаке, даем обещания родителям. Отношения между людьми — в сущности, долгие разговоры обо всех хитросплетениях, которые затрудняют или, наоборот, облегчают течение дней нашей жизни. Домашние и друзья могут десятилетиями вести откровенные разговоры, тогда как беседа с самим собой не прекращается никогда: совесть, мучимая чувством вины, тихонько шепчет о преступных желаниях, невежество издевается над мудростью, надежда утешает уныние, порыв бросает вызов осмотрительности, ум насмехается над всем этим, а лучшее и худшее в нас без устали спорят, пока мы не испустим дух.

Этот поток, изливаясь множество лет подряд, мало-помалу вымывает смысл из слов, а когда он исчезает совсем, подходит к концу и человеческая жизнь. Однако история сгущает то, что разжижает время».

«Диалог: Искусство слова для писателей, сценаристов и драматургов». Роберт Макки

Пролог

Оператор: Полиция.

Входящий звонок: Мне кажется, что-то случилось с моим…

Оператор: Представьтесь, пожалуйста.

Входящий звонок: Валери Темплтон.

Оператор: Что случилось, Валери?

Входящий звонок: Я говорю, мне кажется… Мне нужно открыть дверь в квартиру. Там, кажется…

Оператор: Вы можете нормально объяснить, что случилось?

Входящий звонок: Я сама не знаю. Вы можете кого-то выслать по адресу?

Оператор: Опишите свою проблему конкретнее. Кого я вам вышлю?

Входящий звонок: У… одного моего знакомого закрыта дверь. Он не открывает, не подходит к телефону. Я думаю, с ним что-то случилось. И соседи слышали какой-то шум…

Оператор: Отправляю группу. Говорите адрес…

Входящий звонок: … Пятый этаж. Куда я могу позвонить, чтобы уточнить, что там случилось?

Оператор: Что значит — куда? Вы должны ждать группу по указанному адресу.

Входящий звонок: Но я не могу.

Оператор: Девушка, если вас там не будет, мы не сможем войти в квартиру.

Входящий звонок: Может, кто-то из соседей…

Оператор: Вы будете там или нет? Если нет, то я отменяю вызов.

Входящий звонок: Н-нет. Я буду. Через полчаса.

Оператор: Отключаюсь.

***

В подъезде пахло жареной курицей и пирожками — не иначе, кто-то ждал гостей. Потянув носом воздух и поморщившись, Валери поднялась еще на три ступени и опять остановилась. Она здесь одна, но ложное чувство одиночества разрывали звуки жизни, звучавшие из квартир.

С первого этажа доносились крики женщины. Она отметила свои пятьдесят несколько лет назад и с каждым годом, казалось, все яростнее ненавидела своего молодого мужа, тенью шнырявшего из квартиры на улицу и обратно. Одному Богу известно, почему он терпит ее, а она — его. Но, раз никто не собирался ничего менять, удобнее думать, что их все устраивает.

Прямо за ее спиной, в квартире без номера, скрывающейся за простой железной дверью, слышался лай собаки. Точнее, вряд ли можно назвать это лохматое вечно тявкающее нечто настоящей собакой — животное легко могло уместиться в карман, особенно если состричь его патлатую шерсть.

Справа долетел детский визг, и Валери невольно вздрогнула и обернулась на звук. Дверь ничем не отличалась от остальных на этом пролете — железную, установленную еще застройщиком много лет назад, сейчас ее украшали порыжевшие от времени вмятины. Напоминание о той ночи, когда сосед, живущий этажом выше, то ли допился до чертиков, то ли принял что-то запрещенное и начал размахивать железным ломом, невесть откуда взявшимся в обычной квартире обычного панельного дома.

Наконец, дверь в подъезд открылась, раздались быстрые шаги и пыхтение грузных тел на лестнице. Оттолкнув девушку в сторону, мимо прошли трое мужчин в темной форме со слепящими даже в темноте подъезда белыми буквами: «ПОЛИЦИЯ».

— Вы вызывали? — обернулся на нее мужик с облезлыми реденькими усиками и маленькими блестящими глазками, едва заметными из-под козырька фирменной кепки.

— Я, — кивнула Валери и для верности сделала пару шагов назад, чуть не оступившись на ступеньках.

— И чего не заходите?

— Так… Дверь заперта. Я по телефону все рассказала.

— Рассказала по телефону — а теперь расскажи мне. Или оформлю ложный вызов…

Валери еле сдерживалась, чтобы не послать их всех к черту. Можно подумать, что ей доставляло много удовольствия находиться сейчас в этом подъезде, пахнущем чужой жизнью, до которой ей нет никакого дела.

— Я думаю, что-то случилось. Соседи слышали шум, и человек не выходит на связь уже…

Сложно вспомнить, как долго они не говорили. Месяц или больше. Прошло бы еще несколько недель, а может, и лет, прежде чем Валери сама удосужилась бы позвонить. Да и вряд ли в ее жизни могло случиться что-то такое, ради чего она захотела бы встретиться с практически единственным родным человеком, оставшимся в живых. Или уже нет?

— Наверное, пару недель, — соврала девушка, надеясь, что полумрак подъезда скроет невольно зардевшиеся щеки. Она не стыдилась, нет — просто общение с этим незнакомым мужиком начинало жутко раздражать, и хотелось вернуться к себе. Тем более что звонок, после которого она решилась приехать сюда, оторвал ее от более важных вещей — например, коробки конфет с вишневым ликером и проспиртованными крупными ягодами.

— Ломайте, — буркнул мужик, отошел назад и встал рядом с Валери, почти касаясь рукой ее плеча.

Девушка вздрогнула, отшатнулась в сторону и налетела на покореженную дверь, за которой не унимался соседский ребенок.

Через десять минут дверь — единственная, за которой стояла гробовая тишина — поддалась и открылась. Первыми вошли мужчины с надписью «ПОЛИЦИЯ» на фирменных куртках. Валери хотела развернуться и броситься вниз по лестнице — все, что могла, она уже сделала, теперь от нее толку нет, — но ее остановил отборный мат, донесшийся из недр квартиры, и едкий запах застарелой мочи, смешанный с чем-то сладким.

Эти три шага до двери показались бесконечностью. Переступив порог, Валери застыла на месте и зажмурилась, не решаясь пройти в единственную комнату.

— Он жив, мать его!

Валери распахнула глаза и наконец отважилась заглянуть в темный дверной проем. Стены маленькой комнаты, объединившей в себе спальню, кухню и гостиную, раньше были окрашены серо-белой краской, кое-где облупившейся и исцарапанной некогда жившим здесь доберманом с блестящей шкурой шоколадного цвета, а сейчас пестрели коричнево-красными мазками. Если не знать, кто тут живет, можно подумать, что квартира принадлежит художнику-экспрессионисту. Кухонный гарнитур, состоящий из единственного шкафа и маленькой настольной газовой плиты, прятался в дальнем углу, отгороженный от посетителей заваленным грязной посудой и остатками еды и выпивки столом. Единственное окно кое-как занавешено давно нестираным тюлем и почти не пропускало свет с улицы. Напротив окна, у видавшего виды, просиженного задницами мужиков в испачканных машинным маслом джинсах дивана лежало тело мужчины.

Из разбитой головы давно уже не текла кровь, запекшаяся в волосах коркой, напоминающей подгорелую жижу из масла и жира, остававшуюся всегда на противне после запекания курицы. Или это только у Валери с ее кулинарными талантами вечно все подгорало?

В комнате было холодно — очень холодно, — и мужчина, видимо, пришедший в себя от настойчивых попыток полицейских поднять его, дрожал. Нельзя сказать, сколько он пролежал вот так, один, избитый, брошенный у старого дивана умирать. Лужа его собственной мочи давно засохла, а встать сам он не мог и, очевидно, сильно страдал от обезвоживания.

Валери с трудом понимала, что происходит. Эти стены, эти запахи… Бригада скорой помощи с носилками, маты мужика с реденькими усиками… Сколько она вот так стоит, не шелохнувшись с момента, когда впервые решилась открыть глаза? Час? Два? Неделю? Или всего несколько секунд?

Наконец, пострадавшего уложили на носилки, и девушка вновь зажмурилась, лишь бы не видеть эти впалые глаза, это скрюченное и казавшееся совсем безжизненным тело.

Он зацепился пальцами за ее сжатые в кулаки ладони, из последних сил стараясь по-настоящему прикоснуться к единственной, кого узнавал в этом спасительном бедламе. Потрескавшиеся губы еле шевелились, язык распух и еле ворочался. Валери скорее догадалась, чем услышала его.

— Спасибо, доченька, спасибо…

День 1

FlowerBG (08:15): (Вы добавили в друзья FlowerBG. Напишите первое сообщение!)

Anonymous1212 (08:15): Привет. Спасибо за лайки! <3

FlowerBG (08:16): Привет :)

Anonymous1212 (09:02): Мы знакомы?

FlowerBG (09:05): Мы можем познакомиться :)

Anonymous1212 (09:07): (печатает)

Anonymous1212 (09:08): (печатает)

Anonymous1212 (09:08): (печатает)

Anonymous1212 (09:09): Я не из этих, сорри

FlowerBG (09:32): Из каких?

Anonymous1212 (09:33): Не из тех, кому нравятся девочки

FlowerBG (11:56): Что плохого в девочках? :)

Anonymous1212 (12:11): Мы прекрасны! Но я предпочитаю мужчин

FlowerBG (12:12): И я :)

Anonymous1212 (12:12): Как тебя зовут?

FlowerBG (13:14): Флора

Anonymous1212 (13:15): Тогда меня Аноним :))))))

Anonymous1212 (14:13): А если серьезно?

FlowerBG (14:46): Флора

Anonymous1212 (14:48): Ладно, как хочешь…

Anonymous1212 (18:11): Я вообще не понимаю тех, кто сидит в сетях

Anonymous1212 (18:11): Лучше выйти на улицу и пообщаться

Anonymous1212 (18:11): Ты где живешь?

Anonymous1212 (19:05): Если что, мы собираемся сегодня у кафе на углу пятой и Эверсон

Anonymous1212 (19:06): Там готовят отличные эклеры :)

FlowerBG (19:24): Ты приглашаешь меня на встречу?

Anonymous1212 (19:24): Что в этом такого?

FlowerBG (19:27): Ты говорила, что ты не из этих :)

Anonymous1212 (19:27): Это же просто эклеры!!!!!!!!!!!!!!! :)))))))))))))))) 0

Anonymous1212 (19:28): И я там буду не одна

Anonymous1212 (19:29): У нас типа инициативная группа — хотим вытащить людей из соц сетей

Anonymous1212 (19:30): Сначала искали тех, кто занимается творчеством, а сейчас просто собираем всех желающих

Anonymous1212 (19:31): Так что приходи

FlowerBG (19:33): Пятая и Эверсон стрит? Это где часы?

Anonymous1212 (19:34): Да, недалеко

Anonymous1212 (19:34): Ты найдешь

Anonymous1212 (19:34): Или давай встретимся у часов?

FlowerBG (19:57): Во сколько?

Anonymous1212 (20:00): Буду там через 15 минут

FlowerBG (20:01): Ок

Anonymous1212 (20:32): У меня изменились планы

Anonymous1212 (20:34): Хочешь, выпьем утром кофе?

Anonymous1212 (20:34): Там же у часов

Anonymous1212 (20:34): Пятая и Эверсон стрит

Anonymous1212 (23:02): Я буду в баре на Кантри-роуд. Черная метка. Приходи :)

Anonymous1212 (23:11): Кинула геометку тебе на страницу

Anonymous1212 (23:16): Я же вижу, что ты читаешь сообщения

Anonymous1212 (23:31): Мне тебя ждать?

Anonymous1212 (23:59): Ну и черт с тобой!

---

***

Сегодняшний день походил бы на тысячи точно таких же дней, если бы не едкая, словно соляная кислота, мысль:

«Тебе нужно продержаться целых сто дней».

Эта мысль упала маленькой капелькой кислоты ей на мозг и начала выжигать его, расползаясь все дальше и дальше, затекая все глубже и глубже.

Чуть больше трех месяцев.

Две тысячи четыреста часов.

Сто сорок четыре тысячи минут.

Восемь миллионов шестьсот сорок тысяч секунд.

В секундах получалось страшнее всего.

Снег хрустел под ногами, словно рассохшиеся доски, выстилавшие полы старого дома, где ей доводилось отдыхать, когда родители один единственный раз решили показать дочку деревенской родне по отцовской линии. Казалось, того и гляди, оступишься и провалишься в самый ад. Стояли жуткие холода, но в этот ранний час служба доставки еды упорно не желала ехать, хотя прошло уже почти два часа после их телефонного звонка с подтверждением заказа. Можно подождать еще, как она это делала обычно, но сегодня Валери увидела в этой неожиданной задержке знак судьбы и решила сама прогуляться до кафе, администратор которого недовольным голосом пообещала не отдавать заказ в доставку и сбросила вызов. Если бы все еще в моде были старые пластмассовые телефонные аппараты — трубка разлетелась бы вдребезги.

В желудке бурчало, голова раскалывалась, а щеки и руки колол, словно иголками, лютый мороз. В какой-то момент разглядывать почерневший лед, едва припорошенный свежим белым снегом, стало скучно, и Валери чуть приподняла взгляд.

Перед ней шла женщина. Ничего особенного: черная вязаная шапка, серый, как у всех, пуховик с чуть потрепанным искусственным мехом на опушке капюшона, теплые штаны, шуршащие при каждом шаге. Ноги в грубых ботинках, изъеденных реагентами, защищавшими от наледи тротуары и дороги и одновременно разъедавшими до язв лапы собак, наступали на дребезжащую темно-синюю тень Валери. Теперь казалось, что хрустит не снег и не рассохшиеся доски, а безжалостно переламываемые кости.

Поморщившись, девушка замедлила шаг — ей стало неприятно, что кто-то касается даже ее тени, отбрасываемой зимним ленивым солнцем. Дожидаясь, пока между ней и незнакомкой не разверзнется пропасть в несколько метров, она смотрела по сторонам, переводя взгляд с мальчишки, почти сгибаемого под тяжестью рюкзака, на молодую девушку в красном тонком пальто и с непокрытой головой, а следом — на совсем старую бабушку, едва передвигающую изъеденными артритом ногами. Она шла, тяжело дыша и опираясь одной рукой на клюку. В другой раскачивался пакет с надписью «Hard Rock».

Дверь в кафе со стороны зоны выдачи заказов ни в какую не хотела открываться, и только после нескольких тщетных попыток Валери заметила крохотный кусок белого листа бумаги, на котором ручкой нацарапано «Перерыв 15 минут».

— Девушка, вы в своем уме? Не дергайте так! — голос за спиной заставил вздрогнуть.

Выразительно цокнув языком и закатив глаза, грузная тетка отстранила Валери и спустя несколько секунд тщетных попыток повернуть в замке ключ наконец-то открыла дверь.

Помещение выдачи заказов для самовывоза оказалось маленьким и на удивление душным. Если бы не прямоугольный проем в стене, откуда подавались пластиковые коробки с едой, комнатушка могла сойти за что угодно: офис адвоката или комнату в следственном изоляторе.

— Что у вас? — буркнула бабища, подходя к окошку и перебирая приколотые степлером к бумажным пакетам чеки с адресом заказа. — Бёрч-Гроув, дом тридцать три, квартира сто восемь?

Валери кивнула, надеясь, что ее жест не останется незамеченным. Надо было ответить. Надо! Но…

— Язык, что ли, проглотила? — нахмурилась тетка и шлепнула пакет с пластиковыми коробками на узкий стол. — Оплачено.

Домой она почти бежала, уткнув взгляд под ноги и стараясь не смотреть по сторонам.

***

Работать не получалось. Был свой особый кайф в удаленной работе, а в случае Валери это и вовсе стало необходимостью, но заставить себя по восемь-десять часов пялиться в бесконечные цифры, формулы и финансовые отчеты все-таки тяжело. Даже для того, кому, в общем-то, нечем больше заняться.

Девушка резко поднялась с кресла. Приблудившаяся к ней пару месяцев назад кошка не успела отскочить от ножки на колесиках, взвыла от боли и метнулась за диван. На полу остался лежать пучок длинной черной шерсти.

— Мать твою, — буркнула Валери и присела у того края дивана, откуда можно разглядеть отражающие свет желтые глаза. — Кис-кис-кис. Кошка, иди сюда.

Кличкой животное до сих пор не обзавелось — девушка не хотела привязываться к кому-то, кого, вполне вероятно, ищет какая-нибудь маленькая девочка, переживая за судьбу питомца. Хотя, учитывая, что никто не знал, у кого теперь живет рыжий с черным комочек меха, странно думать, что настоящая хозяйка когда-нибудь отыщется. Надо, конечно, развесить объявления — у подъездов и на двери местного магазина, но когда Валери представляла, что ей придется с кем-то не только разговаривать, но и встречаться, ее охватывал дикий ужас.

— Ну что же ты, киса? Иди сюда. Прости меня.

Животное медленно приблизилось, протискивая свое пушистое тельце в узкую щель между диваном и покрашенной в белый стеной.

— Каждому хочется, чтоб его пожалели, да?

Валери гладила мягкую теплую спинку, раздавшиеся за последние два месяца бока и улыбалась. Приятно чувствовать легкую вибрацию кошачьего урчания под пальцами. Подхватив животное на руки, она подошла к окну и отдернула тяжелую штору, закрывающую монитор от слепящих солнечных лучей, обещающих жаркое лето.

Но на дворе все так же зима. Опустив кошку на подоконник, Валери переводила взгляд с одного дома на другой, разглядывала силуэты соседей, копошащихся в гигантских человеческих муравейниках, и в который раз радовалась тому, что выбрала именно эту квартиру на самом высоком этаже. Она могла видеть всех, но вряд ли у кого-то получилось бы заглянуть в ее комнату.

Пошел снег. Он падал крупными хлопьями, и казалось, что где-то высоко-высоко в небесах сидит вот такой же рыжий кот и раздирает пуховые подушки. А их содержимое падает и падает вниз… Валери опустила взгляд на рыже-черную лоснящуюся спинку, потрепала треугольные уши и улыбнулась.

Начался ветер. Снег закружился, прохожие далеко внизу вжали головы в воротники. Валери перебирала глазами моменты чьей-то чужой жизни, переводя взгляд со становившихся белоснежными улиц на упрямых птиц, нахохлившихся на проводах. Каждый проживал свой собственный фильм, играя главного героя. Но ей в них не уготована даже второстепенная роль.

«Есть какая-то безысходность в птице, качающейся от ветра на проводе». Хмыкнув своим мыслям, девушка, наконец, вернулась за стол, так и не вспомнив, зачем вставала. Зачем резко откатила кресло. Зачем вырван клок черной шерсти.

— Наверное, чтобы увидеть, как падает снег, — пробормотала она себе под нос, глядя в экран, и надела наушники — звонил начальник.

***

Одиночество окутывало, как теплый плед, слегка пахнущий свежеиспеченным печеньем. Нет, ее никогда не тянуло на кулинарные изыски, но в магазинах сейчас продавалось все что угодно, даже ароматизаторы с уютными семейными запахами. Возможно, специально изобретенными для таких, как Валери. Одиночек.

Этот вечер, как и весь день, ничем не отличался от других точно таких же вечеров. Закончив работу, девушка сначала взяла книгу, но сосредоточиться на словах не получалось — мешали мысли.

Бросив книгу на диван, она вбила в поисковике телефона фразу «Приложения для общения» и со скучающим взглядом перелистывали страницы, стремясь найти хоть что-то, за что можно зацепиться.

«Новое приложение для людей, уставших от глянца и фильтров. Попробуй сейчас. Будь собой. Будь реальным».

Стало интересно. Она давно не сидела в социальных сетях, и возвращаться туда для нее было настоящим испытанием, ставшим вдруг необходимостью. И чтобы хоть как-то отсрочить этот неприятный момент, можно просто поразглядывать фотографии.

Приложение имело ограниченный функционал — все, что ты мог сделать, это снять случайное фото в тот момент, когда придет уведомление, и отправить в сеть в течение двух минут. Никаких постановочных кадров и фильтров. Только реальная жизнь.

Валери нахмурилась. Можно полистать галереи фотографий других людей, но для этого нужно поделиться своей. Извернувшись так, чтобы на снимке фронтальной камеры не было видно ее лица, девушка направила телефон вверх, в потолок. Получилось! Размытые фото. Никто никогда не сказал бы, кто она, где находится и чем занимается. Переключившись на галерею с фотографиями людей со всего мира, девушка откинулась на диванные подушки и начала перелистывать страницы.

Таких же умных, как она сама, оказалось много. Черные или серые смазанные фото шли через одно — люди явно не стремились показывать себя, а, скорее, хотели заглянуть в жизнь и душу других.

Мужчина. Черная борода, очки в тонкой оправе, свежая стрижка. Он смотрел куда-то в сторону, и взгляд прятался за бликами на линзах очков. Ничего пугающего, но Валери стало не по себе. Переведя взгляд на соседнее фото, она попробовала рассмотреть текст на экране ноутбука, людей на мотоциклах, какую-то свалку старых вещей. Тревога поднялась куда-то к горлу, и девушка сделала глубокий шумный вдох.

Еще один мужчина. Длинные — очень длинные — кучерявые волосы, едва стянутые на затылке, но все равно топорщащиеся во все стороны. Темная щетина, черные глаза под густыми бровями. В нем не видно ничего тревожного, если бы не второе фото. Валери уставилась на холл отеля, словно подсматривала в узкую щель, стоя на втором или третьем этаже, возвышаясь над людьми, казавшимися совсем маленькими. Да, этот мужчина явно наблюдает за кем-то. Или даже прячется. Или… Додумывать не хотелось.

Едва видное лицо девушки. Мертвенно-бледное, оно светилось в темноте, но черты разглядеть нереально. Рядом на фото ночь. Пустая улица, низко висит в небе луна, спасительный свет из подъезда совсем рядом. Холодок пробежал по коже. Захотелось узнать, успела ли девушка добежать до спасительного луча света? Хотя, с чего вдруг такие мысли? Разве что за мертвенно-бледным лицом виднелся черный силуэт.

Валери закрыла приложение и зажмурилась. Всего сто дней. А потом все закончится.

Еще целых сто дней…

***

Вечером стало совсем холодно. Пронизывающий ветер дул со всех сторон, отражаясь от кирпичных стен высотных зданий центра города. Прохожих меньше не стало, скорее наоборот. Люди повылезали из своих укрытий и теперь спешили кто куда: кто домой, кто на свидание, а кто на прогулку с собакой. Были и те, кто просто бесцельно шатался по улицам, — это видно по стеклянному взгляду и слишком резкой смене направления. Ну не может человек так петлять, если действительно знает, куда идет.

Старые часы, установленные на пересечении Пятой и Эверсон-стрит показывали 20:15. Валери стояла под ними вот уже пять минут и украдкой наблюдала, как подходят молодые люди, оглядываются, замечая кого-то в толпе точно таких же людей, ждущих с кем-то встречи, и спешат укрыться в близлежащих кафе или кинотеатре.

— Не меня ждешь?

Щеку обдало таким крепким запахом алкоголя, что кожу закололо, как иголками. Поморщившись, Валери отступила чуть назад, намекая случайному прохожему на свое нежелание говорить.

— Знаешь, честно говоря, меня это порядком достало, — не унимался незнакомец. — Находишь симпатичную девушку, пишешь, знакомишься, говоришь комплименты и прочее. Сплошное лицемерие.

Порыв ветра сорвал с говорившего черный капюшон. Чертыхнувшись, незнакомец поспешил укутаться в него снова, но Валери успела разглядеть короткий ежик светлых волос и черные вытатуированные перья, пробивающиеся из-за ворота свитера крупной вязки и уходившие до самого уха.

— Как-то это надоело, — как ни в чем не бывало продолжил молодой человек. — Поэтому предлагаю строго при взаимной симпатии после первого свидания перейти к интимной близости. С моей стороны полный спектр внимания гарантирую.

Он договорил и уставился на девушку черными глазами. Не сказать, чтобы он показался красивым. Вполне обычное лицо, которое могло бы принадлежать соседу по парте в школе, коллеге по работе, случайному прохожему или продавцу-консультанту в магазине, чьи образы, раз появившись в наших глазах, тут же стираются из памяти. Но было в нем что-то такое, от чего не хотелось отводить взгляд.

Подвыпившая ухмылка не сходила с его губ, но что-то выдавало дикое смущение. Вряд ли молодой человек отважился бы на подобную тираду, будь он абсолютно трезв.

— Так как тебе такое предложение?

Минутная стрелка на часах упрямо двигалась к цифре тридцать, совершенно не обращая внимания на то, что никто похожий на случайную знакомую из интернета так и не появился. Надо бы развернуться и идти домой — хватит с нее приключений для первого дня. Она и так сделала больше того, на что была способна еще вчера.

— Да ты не бойся. Я же не сразу в постель тебя тащу. Посидим, выпьем кофе.

— Тут есть кафе с эклерами, — отмерла, наконец, Валери.

Она сама не понимала, зачем вообще начала отвечать. Понятно же, что ничем хорошим подобное знакомство кончиться не может.

— Мне там не нравится. Пошли, угощу тебя самым вкусным в твоей жизни мятным рафом.

— Что? — засмеялась девушка. — Чем-чем?

— Пойдем, темнота.

Парень схватил Валери за руку и потащил за собой, лишь изредка оборачиваясь, словно проверяя — не поглотила ли толпа его случайную знакомую.

Хотелось зажмуриться. Зажмуриться и оказаться дома на диване с урчащим комком шерсти на руках, вместо того, чтобы довериться этому упрямо прокладывающему путь среди прохожих молодому человеку. А еще — хотелось не чувствовать тепло его пальцев, слегка шершавых и очень сильных.

Они прошли несколько метров прямо, почти пробежали мимо кафе, на окнах которого нарисованы эклеры, и завернули за угол. Здесь, всего в паре метров от центра города, было тихо. Молодой человек сбавил шаг и отпустил руку девушки, спрятав ладони в карман. Он шел на пару шагов впереди и иногда чуть поворачивал голову, чтобы убедиться, что Валери все еще идет за ним следом.

Чем дальше они отходили от главных улиц, тем становилось темнее. Светящиеся витрины сменились разбитыми стеклами, кое-как заделанными кусками фанеры, а фонари и вовсе отказывались светить. Приходилось довольствоваться лишь тусклым светом из окон, облепивших переулок домов.

Странно, но Валери никогда не ходила здесь. Она вообще редко выбирала такие позабытые людьми маршруты, опасаясь встретить здесь тех, с кем не хотелось пересекаться даже в оживленном месте.

— Еще далеко? — наконец отважилась заговорить девушка.

— Почти пришли, — буркнул молодой человек, обернулся и улыбнулся чуть кривой улыбкой. «Нервничает».

— Мне кажется, я лучше пойду…

Валери остановилась как вкопанная и оглянулась на маячивших в паре сотен метров прохожих, разгуливающих по Эверсон-стрит. Ее взгляд привлекла детская розовая варежка, валявшаяся в снегу прямо у плохо очищенного тротуара.

Молодой человек ничего не ответил. Пожав плечами, он продолжил идти прямо и остановился у едва заметного стеклянного окна, казалось, вырезанного прямо в кирпичной стене. Подойдя чуть ближе, Валери увидела надпись «Ай да кофе!» и улыбнулась усатому дядьке, взбивающему сливочную пену.

Мятный раф неожиданно приятно холодил нёбо и одновременно обжигал язык.

— Замерзла? — улыбнулся незнакомец и обхватил стакан с кофе обеими руками.

— Немного, — призналась девушка и снова оглянулась туда, где маячили тени прохожих, снующих туда-сюда по Эверсон-стрит.

— Я Джонатан. Можно просто Натан.

— Почему не Джо? И не Джон?

— Слишком банально.

— Ясно.

— А ты? — ухмыльнулся новый знакомый. — Не убедил тебя познакомиться поближе?

Видно, что от алкоголя не осталось ни следа. То ли слишком холодно, то ли достаточно крепкий, несмотря на сливки, кофе сделал свое дело. Натан старался выглядеть уверенно и так же нахраписто, как и там, на площади под часами, но у него плохо получалось.

— Валери.

— Очень приятно. Хочешь уйти, или…

— Тут есть недалеко старый разрушенный храм…

— Ну, не такой уж он разрушенный. Скорее, заброшенный. Ты что, одна из этих?

Валери напряглась, сделала слишком большой глоток еще не успевшего остыть кофе и поморщилась.

— Кого — этих?

— Чудики, которые призывают всех «выходить на улицы», — последнюю фразу Натан постарался сказать голосом, пародирующим озвучку злодеев в старых черно-белых фильмах, но получилось откровенно плохо, и молодой человек засмеялся.

— Так ты их знаешь…

— Неа, не знаю. Точнее, я приходил туда однажды.

— Не понравилось?

Натан медленно допил свой мятный раф, выкинул стакан в урну, схватил девушку за руку и потащил обратно к перекрестку Пятой и Эверсон-стрит.

Если бы в его крови было чуть меньше алкоголя, или в мыслях у Валери чуть меньше отчаянного желания во что бы то ни стало хлебнуть эти сто дней до дна, несколько человек, греющихся у керосинового обогревателя в огнях старых погнутых церковных свечей, вернулись бы домой. Чуть грустные или совсем капельку встревоженные. Но живые.

Если бы…

***

«Ну и черт с тобой!» — дописала она, отключила телефон и, взглянув на вывеску «Черная метка», прошла мимо окинувшего ее равнодушным взглядом охранника. Хотелось отвлечься от мыслей и придать этому дню хоть какой-то смысл.

Она приходила сюда часто. И сюда, и в другие ночные клубы, где шанс на знакомство резко возрастал с количеством выпитого спиртного.

Сегодня водка вперемешку с энергетиком не бодрила, а только оставляла горечь на языке. У всего в этот день был горький привкус.

— Налей мне то же самое, что у нее. — Рядом плюхнулся молодой человек с коротким ежиком светлых волос и скабрезно улыбнулся. — Девушка скучает?

— Девушка отдыхает! — рявкнула она, пытаясь перекричать звуки музыки.

— Может, хочешь отдохнуть вместе? А?

Ему приходилось сидеть очень близко, касаясь затянутыми в джинсы ногами ее бедер, и наклоняться пониже, к самому уху, чтобы слова не потонули в дребезжании басов, пронизывающих помещение ночного клуба.

Она ничего не ответила. Оставила недопитую водку с энергетиком на барной стойке, спрыгнула с высокого стула и вышла на улицу.

Вечер не удался — сначала дурацкая соседка со своими проблемами спутала все планы, а теперь слишком долго приходилось ждать такси.

— Эй, да ладно тебе. Чего убежала? — «Опять этот придурок».

— Устала. Хочу домой.

— Давай подвезу? Я не пьяный.

Она смерила его взглядом. Наверное, он очень даже ничего.

Уже садясь в машину, она поняла, что что-то случится, и даже поспешила пошарить глазами по двери, чтобы понять, как та открывается. Так, на всякий случай.

Откуда же ей знать, что иногда водители забывают переключить защелку, которой блокируется открывание двери изнутри на случай, если в салоне ребенок. Кто-то случайно, а кто-то специально. И что если вдруг машина сворачивает в темный проулок, самое время насторожиться и хотя бы попробовать набрать номер службы спасения.

Несмотря на то, что новый знакомый выглядел тщедушно, если не сказать хлипко, силы в нем уж побольше, чем у нее. Легко, словно девушка была тряпичной куклой, он вытащил ее за волосы из салона и надругался прямо там, под окнами жилых домов квартала в нескольких шагах от перекрестка Пятой и Эверсон-стрит. Кричать бесполезно, отбиваться тоже.

Но она кричала. И даже зажглось несколько окон. И даже колыхнулась занавеска там, куда как раз уткнулся обезумевший взгляд, пока тело, распластанное на капоте, терзали и насиловали.

Она перестала кричать. Взгляд, пометавшись по начавшим гаснуть окнам, зацепился за вывеску в нескольких метрах впереди.

«Ай да кофе!».

Люди говорили, что там готовят самый вкусный в городе мятный раф.

День 5

JohnDoe (11:59): Боже! Дорогая! Ты все хорошеешь!

Pussycat08 (12:15): Спасибо конечно, но я не припомню человека с таким именем

JohnDoe (12:15): Бывает. Зато я тебя хорошо помню. С каких пор ты поменяла родной город? Насколько помню, ты родом не оттуда. Вышла замуж? Или по работе уехала?

Pussycat08 (13:02): Видимо, ты не очень хорошо меня помнишь или знаешь. Я как раз с этого города. И думаешь у меня нет другой причины поменять город? Смешно…

JohnDoe (15:17): С праздником… любимая!

Pussycat08 (16:59): :)

JohnDoe (17:00): Любви и Женского счастья!

Pussycat08 (17:02): Спасибо

JohnDoe (17:02): Всегда пожалуйста. Так как жизнь молодая?

Pussycat08 (19:00): Работаю

JohnDoe (19:01): Как успехи?

JohnDoe (19:33): Мы можем встретиться?

JohnDoe (19:33): Давно тебя не видел

Pussycat08 (20:00): Вообще если учесть, что я так и не понимаю, с кем общаюсь — не могу ответить тем же и сказать, как давно тебя не видела

JohnDoe (20:02): Призрак из прошлого

JohnDoe (20:02): Лето. Пять лет назад

JohnDoe (20:03): Сейчас поняла?

Pussycat08 (20:22): Ну я так и подумала. Просто хотела убедиться

JohnDoe (20:25): Так что, встретимся?

JohnDoe (20:25): Я без претензий

JohnDoe (20:27): Выяснять и качать права не буду

JohnDoe (20:33): Не живу прошлым

Pussycat08 (20:34): (печатает)

Pussycat08 (21:02): Не думаю, что должны быть претензии. Встретиться? Давай. Когда и где?

JohnDoe (21:03): Выбирай время и место

Pussycat08 (21:22): Ок

JohnDoe (21:22): Буду ждать

JohnDoe (22:01): Я скоро в отпуск еду с семьей. Решили малых вывезти погреться. Жизнь семейная бурлит. Взлеты и падения. Удовольствие и разочарование. Ты еще замуж не вышла? Мечту свою осуществила по поводу квартиры?

Pussycat08 (22:59): Да кому я нужна :)

JohnDoe (23:01): Мне нужна

Pussycat08 (23:05): Была…

JohnDoe (23:05): Все в твоих руках

JohnDoe (23:07): Если захочешь — я уйду из семьи

JohnDoe (23:11): Слово за тобой

Pussycat08 (23:22): Мы не виделись много лет. Ты меня совсем не знаешь

JohnDoe (23:23): Мне не нужно тебя знать, чтобы любить

Pussycat08 (23:25): Иди проспись

JohnDoe (23:26): Я не пил

Pussycat08 (23:33): Давай оставим этот разговор

JohnDoe (23:35): Но ты напишешь? Когда мы встретимся?

JohnDoe (23:37): Я могу прямо сейчас. Мои все спят

JohnDoe (23:41): Скажи, куда приехать?

Pussycat08 (23:59): Пиши адрес…

***

На стойке администратора стояла ваза с тюльпанами. Они давно завяли, а от воды пахло похлеще, чем от канализации, но, очевидно, не надеясь, что еще хоть кто-то принесет цветы, две молоденькие девушки лениво смотрели в мониторы и даже не думали выкинуть загнивающий гербарий.

На экране, висящем справа на стене, засветился номер М012, и Валери подошла к стойке.

— Что у вас? — администратор даже не удосужилась поднять на нее глаза.

Валери молча сунула направление на медосмотр и отвернулась, разглядывая плакат с устрашающими последствиями незащищенного секса.

— Проходите врачей по списку. Последний терапевт. После него сдаете документы мне. Второй талончик брать не надо.

Мимо пронеслась женщина в белом халате, чуть полноватая, с короткой стрижкой и сильно накрашенная, вероятно, по случаю Дня всех влюбленных. У стеклянных дверей ее уже ждал мужчина с тремя грязно-сиреневыми хризантемами и прозрачной упаковкой шоколадного торта в руках. Неловкие объятия, смущенный поцелуй, и парочка прошла куда-то по длинному коридору и скрылась за дверью с надписью «Ординаторская». Девчонки на стойке администрации многозначительно переглянулись и закатили глаза.

Народ, как обезумевший, бегал из кабинета в кабинет, стремясь скорее вырваться из лап врачей и пойти попить горячего кофе с венской ватрушкой в ближайшем кофе. На работе их ждали не раньше обеда, поэтому появилась возможность немного отдохнуть.

— Привет, — смутно знакомое улыбающееся лицо женщины под сорок торчало из-под оранжевого капюшона.

— Привет, — улыбнулась в ответ Валери. Мало ли. Вдруг и правда знакомы.

— Ненавижу врачей. Хуже врачей только… А, нет. Нет никого хуже врачей.

Женщина смотрела куда-то в сторону, и непонятно, ждет ли она ответа или разговаривает сама с собой лишь бы убить несколько минут ожидания.

— Я один раз попала к врачу… Лет… тринадцать назад. Поставила мне диагноз, начали пичкать таблетками. А недавно я узнала, что ничего такого у меня нет. Врачебная ошибка. А я на гормонах все эти годы. Такая себе история… А теперь, когда вижу ее фамилию, меня аж передергивает. — Женщина кивнула на дверь с надписью большими буквами «Гинеколог». Чуть ниже висел простой листок бумаги, на котором значилась фамилия врача, но разглядеть ее можно с трудом. — Другой врач мне все отменила. И через месяц я уже здоровая женщина…

— Хорошо, что обошлось без последствий, — решила все-таки вставить пару слов Валери.

Женщина подобралась, напряглась и, обернувшись на нее, пробуравила злобным взглядом.

— Без последствий? Я свою жизнь отдала этой сраной работе только потому, что думала, что никогда не смогу иметь детей. Я даже знакомиться ни с кем не хотела — а зачем? Чтобы потом говорить: «Извини дорогой, но мое прогнившее тело не способно родить тебе ребенка»?

Через секунду женщина подорвалась со скамейки и быстрым шагом пошла по коридору, а потом и вовсе скрылась за поворотом.

— Следующий.

Дверь кабинета гинеколога открылась, и Валери поняла, что следующий — это она.

Немолодая женщина-врач что-то писала в ее карте, пока Валери лениво отвечала на стандартные вопросы.

«Ведете ли половую жизнь?»

«Чем предохраняетесь?»

«Были ли аборты?»

Следующая на очереди — кушетка с холодными металлическими подставками для ног. И только сейчас Валери вспомнила, что забыла взять с собой чистые носки. Она лежала, сложив руки на груди, сжав их так сильно, что побелели костяшки пальцев. Наверное, ни одна женщина в мире не может похвастаться тем, что эта процедура может быть хоть сколько-нибудь приятной. Хотя, если верить пьяному рассказу одного из ее коллег на корпоративе несколько лет назад, осмотры у мужчин проходили еще более страшно.

— Одевайтесь.

Минутка стыда закончилась. Наспех вытеревшись бумажными полотенцами и натянув широкие джинсы, Валери плюхнулась опять на жесткий стул.

В спину дуло из зачем-то приоткрытого окна. Пытаясь чем-то занять себя, пока врач опять вбивала что-то в ее личную карту, девушка рассматривала стены, увешанные фотографиями младенцев. Некоторые старые, выцветшие, другие — совсем новые.

— А, пациенты приносят, — равнодушно махнула рукой женщина-врач, проследив за ее взглядом. Но глаза у нее заблестели. — Конфеты, шампанское и, вот, фотографии.

Не желая поддерживать разговор, да и не видя в нем никакого смысла, Валери наспех сгребла свои документы и вышла за дверь. Дальше по списку шел только терапевт.

Манжета тонометра давила руку, а перед глазами все еще стояла цифра 71, непонятно откуда появившаяся на весах. Хотя стоило ли удивляться этому девушке, не носившей ничего, кроме любимых джинсов и спортивных костюмов? Где уж тут заметить несколько лишних килограммов.

Валери не ждала ничего хорошего от этого дня, и ее ожидания оправдывались. Не успела она задержать дыхание, внимая строгому голосу терапевта — «Не дышите!», — как за дверью раздались крики, топот и жуткий грохот. Врач оказалась проворнее — уже в следующую секунду она подбежала к двери и повернула так кстати оставленный в замке ключ.

— Что там? — прошептала Валери.

— Шшш… — зашипела на нее грузная женщина в белом халате и приложила ухо к двери.

Прошло десять минут. Двадцать. Шум постепенно стих. Терапевт осторожно открыла дверь и растворилась в белых стенах коридора. Вернулась она почти через полчаса и с удивлением посмотрела на Валери, смирно сидящую на стуле в ожидании медицинского заключения.

— Вы еще здесь? — недовольство смешалось с возбуждением — свободные «уши» оказались как нельзя кстати.

— Мне нужно пройти медосмотр, — напомнила Валери и нетерпеливо вздохнула.

— Ой, там такое! Стоило этого ожидать, конечно… Столько лет терпеть… Дотерпелась!

Женщина еще что-то бормотала, но Валери ее практически не слышала. Она уставилась в открытую дверь и смотрела, как на носилках по коридору несут женщину — ту самую, к которой совсем недавно пришел мужчина с тремя грязно-сиреневыми хризантемами и шоколадным тортом. Сейчас разукрашено не только ее лицо — вся грудь, затянутая в белый халат, залита кровью. Можно даже не спрашивать — вряд ли после такого кто-то мог выжить…

— И ведь нормальный был. Ну, пил, как все. Гулял — а кто не гуляет? Но чтобы бить! Ну… разве что толкнул пару раз. Да она сама напрашивалась постоянно! Никто не ангел… — женщина покачала головой и продолжила вбивать что-то в компьютер. — Не курите?

— А? — вздрогнула от неожиданности Валери.

— Я говорю, не курите? Вес вам надо снизить. Ставлю ожирение.

— К-какое ожирение? — засмеялась девушка, но увидев серьезный взгляд напротив, осеклась.

— Ладно, напишу лишний вес, — сжалилась врач. — Валя!

Крик обращался к спешащей куда-то по коридору девушке. От неожиданности она шарахнулась в сторону и чуть не налетела на ждущего свою очередь мужчину.

— Там торт-то остался? Хорошо… Свободны. С документами к администраторам.

Женщина тяжело поднялась, вышла из кабинета и поспешила к двери с надписью «Ординаторская».

***

Из мыслей ее вырвал женский голос, исполняющий арию Царицы Ночи «Der Hölle Rache kocht in meinem Herzen» из оперы Волшебная флейта Моцарта. Посмотрев удивленно по сторонам, Валери увидела поблекшую, некогда блестевшую на солнце, а сейчас ободранную табличку «Музыкальный лицей».

«Странно из такого невзрачного здания слышать этот голос, — подумалось ей. — Может, в каждом есть что-то прекрасное, что так же рвется наружу?»

Проходящий мимо мужчина, увлекшись чем-то на экране телефона, больно толкнул в плечо и, даже не обернувшись и не извинившись, поспешил дальше.

Машины, как и каждый будний день ближе к обеду, стояли в километровых пробках, но ей это не грозило. Она сегодня решила пройтись пешком и теперь шла и смотрела на водителей, мысленно ухмыляясь и не зная — завидовать им или пожалеть. Уж слишком холодно на улице.

— В следственный изолятор номер один требуются сотрудники!

Валери вздрогнула и перевела взгляд на большой экран, стоящий прямо на главной площади города и транслировавший рекламу. Нервно вздрогнув, она помотала головой, пытаясь вытрясти воспоминания о той ночи, которую они провели вместе с Натаном, давая показания по происшествию в старой церкви.

Сразу в нос ударил запах ладана и восковых свечей. Его не могло быть там — храм долгие годы стоял закрытым. Или те люди, собравшись в кружок, жгли свечи, оставленные святыми отцами, впопыхах покидающими каменные стены, и смотрели на лепестки пламени, пляшущие на уставшей от долгой зимы коже? Они с Натаном могли присоединиться к ним. Но ни он, ни она не горели желанием проводить вечер в компании незнакомцев. Они еле терпели даже друг друга.

«Интересно, что он сейчас делает?»

Словно прочитав ее мысли, звякнул телефон.

«Я в кафе на Седьмой».

— Как будто меня должно это волновать, — пробормотала Валери и спрятала телефон в карман.

— Вы это мне? — удивился проходящий мимо парень в костюме хот-дога, раздающий листовки с новой акцией. Виновато улыбнувшись, девушка покачала головой и поспешила повернуть направо.

До Седьмой улицы всего несколько кварталов.

---

***

— Знаешь, когда я поняла, что выросла? — Валери грела замерзшие руки о чашку с горячим шоколадом и силилась не уснуть — прогулка по морозному городу вымотала похлеще тренировки после десятичасового рабочего дня. — Когда заметила, что проходящие мимо подростки не пытаются толкнуть друг друга в мою сторону. Знаешь, как они это делают? Типа, ой-ой, случайно… А тот, кого толкнули, краснеет, словно его кипятком ошпарили.

— Кажется, это самый длинный твой рассказ, — пробормотал Натан, ковыряя в тарелке остывшие макароны с сыром.

— Сегодня мимо меня проходила такая компания. И я поняла — я всегда их боялась. Поэтому спешила убраться подальше.

— Хорошо, что ты можешь думать о такой ерунде…

— И мне вспомнился случай, — продолжала Валери, не обращая на него внимания. — Мы шли с подружкой из школы, и мимо ехали знакомые пацаны на мопеде. Крутые такие. Типа взрослые, или что… Я не знаю, зачем они это сделали, — один, тот, который сидел сзади, выставил ногу в сторону. Прям мне под коленки. Наверное, хотел, чтобы я упала?

— Наверное… — Тарелка с остатками макарон проскрежетала на край стола. — Девушка! Можно мне десертное меню? У них тут обалденные чизкейки.

— Но я-то не упала. Было немного больно и очень-очень обидно. Ты знаешь, я вообще свое детство вспоминаю… Короче, упали они. Причем оба. Не убились, конечно, но ободрались прилично. Одному, кажется, даже пришлось голову зашивать. Представляешь?

— Я возьму ванильный с ягодным желе, — Натан, нахмурившись, изучал картинки в меню. — Да, принесите мне его. И кофе. Долейте.

— О чем ты хотел поговорить? — Валери положила лицо на ладони и улыбнулась.

— Ни о чем, — буркнул Натан и провел знакомым жестом по короткому ежику светлых волос, задержав пальцы на том месте, где из-под кофты выбивались вытатуированные перья.

— Хочешь знать, что стало потом с тем парнем? Ну, тот, который хотел меня с дороги сбить… На мопеде… Он сел за руль и поехал кататься. На дикой скорости. Не знаю, как он туда заехал… В общем, в одном месте оказалась натянута проволока. Такая, чтобы белье сушить, или что… Мы через нее мяч кидали. И чего он туда поперся? В общем, проволока как раз на уровне его шеи оказалась и… Перерезало горло в миг. Спасти, конечно, не удалось… И чего он поперся туда? — Валери вздохнула, посмотрела, как Натан собирает крошки сырной массы с тарелки, перепачканной ягодным желе. — Ладно. Тогда я пойду?

Он уставился на нее, словно видел впервые. Разглядывал тонкие обветренные на морозе губы, большие круглые глаза с бледными, вечно ненакрашенными ресницами, наметившиеся морщинки вокруг глаз. Он действительно совсем не знает ее.

— Тебе как будто все равно, — задумчиво протянул он, прищурившись.

— А?

— Забей.

Бросив мятые купюры на стол, он вышел на улицу и сразу засунул руки в карманы — усилился ветер и, кажется, начиналась метель.

— Нэт. — Валери хотела положить руку ему на плечо, но передумала, и ладонь зависла в воздухе. Разглядывая железную мусорку, стоявшую у дверей кафе, она невольно улыбнулась, заметив нарисованное на тонком слое снега, нападавшего на крышку, сердечко. — Подвезешь меня домой?

— Я не на машине. Хочешь, провожу?

Валери пожала плечами и ничего не ответила.

Идти было неприятно. Мелкий снег колол лицо, впечатываясь в поры намертво. На одном из пешеходных переходов, заботливо покрашенных в белые и желтые полосы, Валери чуть не упала — краска оказалась скользкой и вряд ли предполагала, что по ней будут передвигаться зимой. Уже подходя к подъезду, девушке жутко захотелось поскорее остаться одной. Настолько, что, даже толком не попрощавшись, она влетела в тяжелые двери, нажала кнопку лифта, а увидев торопящегося за ней соседа, выразительно закашляла.

Сработало. Мужик подозрительно посмотрел на нее и сбавил ход, делая вид, что ему очень срочно нужно проверить почтовый ящик.

Ровно двенадцать дня. У нее еще есть немного времени перед тем, как садиться за рабочий стол.

***

Valery (17:02): Может, встретимся вечером?

Valery (17:03): Я после 19 свободна

Nathan (17:59): Не могу. Может, завтра

Valery (18:02): Сегодня вообще-то праздник :)

Nathan (18:23): Ты не похожа на тех, кто бредит валентинками :) С праздником! Раз так

Valery (18:37): Я не брежу. Спасибо. И тебя :)

Идиотский получился диалог. Дернул же ее черт написать про этот дурацкий праздник! Валери швырнула телефон в диванные подушки и, захлопнув крышку ноутбука, собиралась уже опять резко подняться из-за стола, когда вспомнила про клок черной шерсти. Аккуратно развернувшись, девушка улыбнулась, увидев кошку на подоконнике.

Делать решительно нечего. Настроение испортилось настолько, что не хотелось ни смотреть фильмы, ни перечитывать затертую до дыр любимую книгу. Ткнув в пульт телевизора, Валери равнодушно перелистывала каналы, пока не наткнулась на местную афишу:

«Сегодня, в день книгодарения, мы приглашаем всех желающих на презентацию книги местного автора! Встреча состоится в пространстве арт-резиденции „Фокус“. Вход бесплатный».

— Отличный шанс одиночкам собраться вместе и пошуршать книгами, — пробормотала Валери, опять оглянулась на развалившуюся на слишком узком для нее подоконнике кошку, выключила телевизор и вышла из дома.

Арт-резиденция «Фокус» располагалась на другом конце города, заняв место в некогда пустующем здании старого мебельного завода. Создатели постарались на славу: с виду неказистое кирпичное здание внутри выглядело как дизайнерская студия. Выкрашенные в черный и темно-серый цвет стены, оригинальные, слишком вычурные люстры, разноцветные мягкие диваны и пуфы, длинные овальные столы. Всюду дерево, камень, стекло. А в самом центре располагался настоящий оазис из живых цветов.

Скучающий охранник только нахмурился на ее «добрый вечер» — надоело отвечать каждый раз, словно попугай, когда кто-то решал проявить успевшую набить оскомину вежливость. В дальнем углу, у большого экрана, за столом сидела девушка лет тридцати. Перед ней на столе возвышались стопки новеньких книг в черно-белой обложке.

Больше в зале никого.

— Я опоздала? — вымученно улыбнулась Валери.

— Смотря куда вы хотели попасть, — слишком грубо ответила женщина за столом и положила подбородок на сложенную в кулак ладонь.

Валери пожалела, что решилась прийти. Что ей стоило одной остаться дома, как и во все другие вечера, когда становилось невыносимо скучно? Сейчас развернуться и уйти будет слишком грубо, а остаться — значит выслушивать сочащееся ненавистью жалостливое нытье.

«Вот! Уже и губы дрожат — видно же! А эта грубость — лишь презрительная маска».

Девушка вздохнула и опустилась на мягкий пуф, неожиданно оказавшийся удобным. Пошарив взглядом вокруг себя, она увидела низкий столик с вазой, доверху наполненной конфетами, ухватила одну за бумажный хвост и с удовольствием запихала полностью в рот. Так хоть не нужно будет разговаривать самой.

— Хотите, я вам книгу подпишу? — прервала молчание девушка за столом. Валери кивнула и, проглотив тошнотворно сладкую шоколадную массу, опять запустила руку в вазу с конфетами. — Держите.

Протянутая книга в черно-белой обложке подрагивала в руке автора. Пальцы, давно не знавшие маникюра, стискивали ее так сильно, словно одновременно боялись уронить и не желали отдавать. Улыбнувшись, Валери взяла книгу и, открыв на первой же странице, прочитала: «Просто так. На память».

Третья конфета полетела в рот. Жутко хотелось пить, а еще больше — уйти отсюда. И если с первым желанием было сложновато — поблизости не видно ни бутылей с водой, ни хотя бы питьевого крана — то второе осуществить оказалось проще простого. Улыбнувшись на прощание, Валери быстро нацепила заждавшийся пуховик и ушла.

Дурацкая затея. Вряд ли кто-то — уж точно не она — будет тратить время на сомнительное чтиво сомнительного авторства, когда у тебя осталось чуть меньше ста дней.

Книга в черно-белой обложке проделала слишком короткий путь из рук автора до проходной и осталась лежать в подушках дивана рядом с вешалкой для верхней одежды.

***

По адресу, который она ему оставила, находилась арт-резиденция «Фокус». Старое кирпичное здание возвышалось над пустырем с плохо почищенными от снега дорожками. Чуть вдалеке лаяли собаки, загоняя приблудившуюся кошку на единственное, черное от влаги и промерзшее до корней дерево. Весь этот вечер пропитан незнакомыми ему звуками пригорода и запахами почти нетронутых цивилизацией задворок.

Такси давно уехало, минула полночь, и никого поблизости, а значит, не у кого спросить, где он может ее найти.

Вряд ли он смог бы ответить, зачем написал ей сегодня. Зачем вдруг начал называть «любимая», словно не прошло столько долгих лет, пропитанных мыслями совсем о других женщинах. И тем более — зачем поперся на другой конец города, чтобы увидеть ее.

Он простоял минут тридцать, прежде чем понял, что она не придет. Да и не собиралась! А сейчас, промерзнув до костей, как то самое черное от влаги дерево, он и сам не понимал, что вдруг на него нашло.

Домой идти не хотелось. Жена уже спит, дети тоже. А если нет… Тогда придется объясняться, что-то выдумывать. Проще пойти в ближайший бар и напиться, так хотя бы вопросов задавать не будет — не любила жена, когда от него воняло спиртным, и дулась потом целую неделю. А если повезет — то и вовсе не разговаривала. А то, что и секса не было — так это он привык.

Свернув на главную улицу, он шел, глядя себе под ноги. Стянутые льдом тротуары с выбитой плиткой, кое-как отремонтированной, лишь бы прохожие не переломали себе конечности, тянулись до главной улицы и сменялись новенькими пешеходными дорожками. Откуда-то раздались крики — кричали пьяные подростки у бара, видимо, не поделив какую-то девицу. Глянув в сторону, он увидел вывеску, на которой не горело как минимум две буквы, и от этого название выглядело глупо и жутковато. Стоило пройти мимо, но что-то заставило его повернуть направо и вступить в перепалку. То ли все-таки хотелось стать хоть для кого-нибудь героем в этот вечер, то ли просто жажда приключений.

Их оказалось пятеро. Совсем молодые, одетые в классические темные костюмы и лакированные туфли — парни, казалось, отправились сюда прямиком с похорон, чтобы хорошенько заглушить собственный страх смерти, особенно зло вгрызающийся в мозг, когда сталкиваешься с гибелью близкого лицом к лицу. А может — это офисные работники, отмечающие удачно завершенный проект. Мало ли поводов напиться?

Он успел сказать лишь пару фраз — «Эй, вы чего творите?» и «Отстаньте от нее», — когда вдруг почувствовал сильный толчок в грудь. Перехватило дыхание. Скорее от неожиданности, чем от боли. Потеряв равновесие и отступив назад, он поскользнулся на обледеневшей площадке и упал. Упал прямо головой на цементный блок.

Сначала была только боль в неловко подвернутой правой ноге. А потом кости черепа хрустнули, кожа треснула, словно ткань под умелыми ножницами портнихи, цемент впился в плоть горячим ножом, разрезающим сливочное масло.

Последней пришла мысль о совсем новых джинсах, купленных на этих выходных: «Надо будет отдать их в химчистку, реагенты просто так не отстирать».

Дальше — темнота. Он не слышал крика так и не спасенной им девушки, не видел, как убегают молодые парни, затянутые в темные костюмы, испугавшись того, что он умер, не чувствовал запаха густой крови, толчками вытекающей из раны на голове.

День 11

User1290 (11:30): Привет!

Angel666 (11:30): Привет

User1290 (11:31): (печатает)

User1290 (11:33): Ты добавилась ко мне в друзья. Мы знакомы?

Angel666 (11:33): Не думаю

User1290 (11:38): Я вообще-то не люблю общаться с незнакомыми…

Angel666 (11:39): Я тоже :)

User1290 (12:47): Почему ты ко мне добавилась?

Angel666 (12:51): Мне захотелось поговорить

User1290 (12:52): Со мной?

Angel666 (12:52): (печатает)

Angel666 (12:54): Да

User1290 (12:54): Ты слишком долго писала Да :)

Angel666 (12:54): :)

User1290 (12:58): Я не умею отвечать на двоеточие со скобкой. Не похоже, что ты хочешь говорить

User1290 (13:43): Как тебя зовут?

Angel666 (13:43): Энджел

User1290 (13:44): Сама не знаю, зачем спросила. Тут никто не называет своего настоящего имени

Angel666 (13:46): Зачем тогда спросила?

User1290 (13:46): Я ж написала — не знаю

User1290 (13:56): Ты всегда знаешь, зачем что-то делаешь?

Angel666 (13:58): Да

User1290 (13:58): Зачем ты добавила меня в друзья?

Angel666 (14:06): Я уже писала — хотела поговорить

User1290 (14:06): (печатает)

User1290 (14:08): (печатает)

User1290 (14:09): (печатает)

User1290 (14:11): Ладно

Angel666 (14:11): Ты слишком долго печатала Ладно :)

User1290 (14:12): :)

User1290 (14:13): Мы с тобой точно не знакомы?

Angel666 (16:15): Не думаю

User1290 (16:17): О чем ты хотела поговорить?

Angel666 (16:22): Не знаю. Просто поговорить

User1290 (16:22): И что я должна на это ответить?

Angel666 (17:24): Зависит от тебя

User1290 (17:24): Не думаю, что нам есть о чем поговорить, учитывая, что ты не задаешь ни одного вопроса. И если я прекращу задавать свои, наше общение прекратится

Angel666 (17:47): Почему у тебя могут закончиться вопросы?

User1290 (17:47): (печатает)

User1290 (17:48): (печатает)

User1290 (17:49): Это все похоже на розыгрыш или глупую шутку. Если тебе не о чем со мной говорить, мне не понятно, зачем ты начала этот разговор

Angel666 (18:03): Этот разговор начала не я :))))

User1290 (18:04): Ты добавилась ко мне в друзья

Angel666 (18:05): (печатает)

Angel666 (18:07): (печатает)

Angel666 (18:10): (печатает)

Angel666 (18:11): У меня есть вопрос, но я боюсь его задавать

User1290 (18:11): Почему?

Angel666 (18:22): (печатает)

Angel666 (18:23): (печатает)

Angel666 (18:25): (печатает)

Angel666 (18:28): Потому что вряд ли кто-то ответит на него правду

User1290 (18:29): Задавай

Angel666 (18:29): (печатает)

Angel666 (18:30): (печатает)

Angel666 (18:31): (печатает)

Angel666 (19:31): Ты когда-нибудь совершала поступок, за который тебе было бы стыдно?

User1290 (19:31): (печатает)

User1290 (19:32): (печатает)

User1290 (19:34): Нет

User1290 (01:45): Я подумала над твоим вопросом и хочу поменять ответ

User1290 (01:47): Хотя скорее всего хочу не я, а вино у меня в бокале :)))))))

User1290 (02:11): У меня есть такой поступок

User1290 (03:47): Ты хочешь, чтобы я тебе его рассказала?

Angel666 (03:52): Ты можешь рассказать, если хочешь

Angel666 (03:54): Или если не боишься

User1290 (03:54): (печатает)

User1290 (03:55): (печатает)

User1290 (03:56): (печатает)

User1290 (03:57): (печатает)

User1290 (03:58): (печатает)

User1290 (03:58): Я однажды чуть не убила человека. Маленького мальчика. Я выпила в гостях, села за руль и не посмотрела в зеркало заднего вида. Он остановился и присел, чтобы завязать шнурки, или не знаю что. Я начала сдавать назад и наехала на него. А потом еще хуже. Я уехала. Потом вернулась. А он лежит. Я вызвала полицию и сказала, что нашла мальчика и не знаю, кто его сбил. Они мне поверили — на машине не нашли никаких следов. Я его просто толкнула бампером. А он упал и голову разбил о бетонный блок

User1290 (04:02): Я еще никому про это не говорила

User1290 (04:11): Ты считаешь меня чудовищем?

User1290 (04:15): Зачем задавать вопросы, и потом не отвечать?!

Angel666 (04:29): (User1290 (04:11): Ты считаешь меня чудовищем?) Мы все люди. И мы все… как бы это сказать :)

User1290 (04:29): Делаем ошибки? :)

Angel666 (04:33): Мы все чудовища

***

За городом осталось на удивление мало снега. То ли хорошо постарались дорожные рабочие, то ли ветер, гуляющий в полях, выдувал все к сосновому лесу, видневшемуся вдалеке. Валери сжала руль обледеневшими пальцами и старалась сосредоточиться на маршруте. Подглядывая в навигатор, она отсчитывала повороты, боясь пропустить нужный.

Наконец, показалась знакомая табличка с названием «Маленькая Англия» и указателем налево. Девушка уверенно крутанула руль, и машина съехала с асфальта.

— Один… два… три… — Валери не отрывала взгляд со счетчика, следя за километрами.

На пятом километре, снова свернув налево, девушка въехала на территорию закрытого клуба «только для сотрудников компании», которым на самом деле пользовались все, кому не лень, если могли договориться с охраной. Одно радовало — путь сюда неблизкий и не самый приятный, поэтому остальные пользовались этой возможностью нечасто. Чему Валери была несказанно рада.

Парковка. Проходная. Раздевалка. Переодевшись в спортивную форму, девушка задержалась у зеркала, рассматривая уставшие глаза и стараясь не разрыдаться. Прошло больше десяти дней, но иногда перед глазами зависала картина с огромной люстрой на старых цепях. А в ушах звенел несмолкаемый крик.

Помотав головой и ополоснув лицо ледяной водой, девушка быстрым шагом вернулась к стойке администратора, взяла ракетку для сквоша, набор мячей и почти побежала по пустому длинному коридору. Поворот, еще один. Отворив стеклянную дверь, девушка зашла в темный зал, даже не позаботившись о том, чтобы включить свет, — достаточно того, что проникал через окна с другой стороны коридора. Дверь захлопнулась, и уже через минуту по всему первому этажу стали слышны удары: упругий каучуковый мяч отскакивал от ракетки, врезался в стены и летел обратно к своей обидчице.

Полегчало. Прошло около часа, и в голове у Валери не осталось ни одной мысли. Они разбились о стены, просачиваясь вместе с потом через поры, заползая на ракетку и цепляясь за быстрый мяч, готовый разнести их вдребезги.

Опустившись на пол спиной к двери и глядя в красную полосу на стене напротив, девушка старалась отдышаться. Как всегда, она чувствовала чей-то взгляд даже когда оставалась одна. Взгляд неведомого КОГО-ТО, перед кем с самого детства становилось жутко стыдно. И хотелось выпрямить спину. И хотелось перестать расплескивать суп… Она ему улыбалась, она с ним разговаривала, а в минуты грусти клала голову на подушку, представляя, что это его колени. И могла поклясться, что чувствует, как мозолистая сухая рука проводит по вечно запутанным в воронье гнездо волосам.

Звякнула дверь.

— Девушка, вы доиграли? — немного манерный женский голос показался смутно знакомым.

Не говоря ни слова и не поднимая головы, Валери выбежала из комнаты, стараясь не встречаться взглядом со стоявшей в проходе девушкой, и убежала в раздевалку.

— Здравствуйте.

«Господи, ну тут-то кто еще?!»

Валери обернулась и увидела девушку в синей форме, какую носил обслуживающий персонал. Она сидела на простом пластмассовом стуле, скрючившись и положив ногу на ногу, видимо, пытаясь устроиться поудобнее.

— Доброе утро, — улыбнулась Валери и уже собиралась пойти переодеваться, как вдруг у нее вырвалось: — Спасибо вам за вашу работу.

Девушка подняла взгляд от телефона и захлопала черными и излишне длинными густыми нарощенными ресницами, никак не вязавшимися с ее униформой.

— Пожалуйста. — Она покраснела. От стыда или от удовольствия — пойди разбери, что бывает на уме у тех, кто выбрал целыми днями сидеть рядом с туалетными кабинками на жестком пластиковом стуле и пялиться в кусок из металла, стекла и пластика, впитывая пошлые ролики и тупые сериалы. — Я учусь. На бюджетке. А тут подрабатываю, чтобы платить за квартиру…

«Какая ж я мразь».

— Понятно. — Говорить не о чем, да и стоило ли продолжать этот пустой разговор? — Я тоже работала, когда училась. Гардеробщицей.

Чистая правда. Только длилось это всего один месяц — поняв, что дочь настроена серьезно и готова загубить свою учебу только из желания переехать в съемную квартиру, отцу пришлось согласиться взять на себя расходы на аренду.

Девушка заерзала на пластиковом стуле и даже как-то вытянулась. Ей приятно, что та, кого ей сейчас приходится обслуживать, когда-то была точно такой же, как она сама. И, кто знает, где и в каком статусе они встретятся через несколько лет.

Зазвонил телефон. Валери улыбнулась и поспешила в коридор — она не хотела отвечать на звонок, но нельзя упускать этот идеальный повод уйти от беседы.

— Привет. Долго будешь от меня бегать? — звонил Натан.

— Я не бегаю, — соврала Валери, прислонилась к стене и больно ударилась затылком. — Ай!

— Ты чего там? — волнение в голосе казалось неподдельным. Как и раздражение.

— Ничего. Ударилась. Чего тебе, Нэт?

***

Гравийка закончилась, и колеса машины коснулись асфальта. Так прикасается девушка к щеке любимого после долгой разлуки. И сразу пришло облегчение — вибрации, проходившие через все тело, успокоились, и тело расслабилось. И лишь сейчас Валери поняла, как была напряжена все эти несколько километров.

«Так и живем. Даже не замечаем, насколько напряжены наши мышцы и мысли».

Еще полчаса — и она въехала в город. На небольшом пятачке, прямо у поворота в аэропорт, стоял старый бар, пользующийся успехом у тех, кто хотел поесть дешево и много. Тут останавливались дальнобойщики, заезжали туристы, да и просто местные жители были не прочь отведать яблочного пирога с хрустящей корочкой из слоеного теста или большую тарелку чили кон карне.

— Тебе не лень туда ездить? — вместо «привет» пробубнил Натан и провел рукой по короткому ежику светлых волос.

В баре, как обычно, оказалось полно народу, поэтому нечего и думать, что кто-то обратит внимание на пару обычных молодых людей, устроившихся за самым дальним столиком.

Сев напротив Натана, Валери отсканировала QR-code, зашла в меню и заказала тарелку лукового супа и порцию фирменного яблочного пирога. Она не ела с самого утра и просто умирала от голода.

— Привет, — наконец обратив внимание на молодого человека, улыбнулась девушка.

Она сама не знала, почему, но была рада его видеть. Удивительно, но их странное знакомство и не менее странные и пугающие события, которые произошли тем вечером, удивительным образом сблизили их. Возможно, дело в том, что им пришлось просидеть всю ночь в отделении полиции, рассказывая, что произошло в старой разрушенной церкви. Или в том, что, давая показания, они не сказали ни слова правды.

Они молчали. Натан ковырял спагетти в жирном сливочном соусе, а она хлебала вкуснейший наваристый бульон с полосками тушеного лука и размякшей сырной гренкой.

— О чем ты думаешь? — не выдержала Валери.

— О работе, — пожал плечами Натан. — Немного о родителях.

— Ты о них думаешь как о проблемах?

— Д-да… — Он поднял на нее удивленные глаза и нахмурился.

— Получается, что все твои мысли заняты проблемами. Которых нет в реальности. Или я не права?

Он молчал. И она молчала. Принесли горячий яблочный пирог — Натан попросил положить рядом шарик сливочного мороженого и долить в чашку кофе, а Валери запивала десерт облепиховым чаем и жмурилась, словно рыже-черный кот на подоконнике.

— Ты знаешь. «Это очень хороший вопрос», — вдруг сказал Натан, даже не прожевав последний кусок пирога, и крошки слоеного теста рассыпались на стол. Он засмеялся и стряхнул их на пол, украдкой кинув взгляд в сторону суетливых официантов, — не всем хотелось быть пойманным с поличным. — А о чем думаешь ты, когда часами гуляешь по городу?

— Я вспоминаю, что на моем рабочем столе дома лежит конфета. Шоколадная. С вишневым ликером. А еще — о теплом чае, который выпью, как только вернусь. И последнее время немного — о тебе.

— Как о проблеме? — ухмыльнулся Натан и тут же пролил на себя обжигающе горячий кофе.

— Как о решении всех проблем…

Она не хотела этого говорить, но слова сами вырвались, словно джинн из волшебной лампы. Она так долго не общалась ни с кем до этих последних одиннадцати дней, что, казалось, должна разучиться говорить. Так почему-то дурацкие мысли лились и лились из нее, не давая возможности укрыться за толстым слоем молчания.

Одиннадцать дней… Кажется, она справляется. И все идет по плану.

Они долго гуляли по городу. Самый лучший в городе мятный раф был идеальной заменой словам. Когда Валери видела издалека знакомых с работы, то сворачивала в сторону, лишь бы не обмениваться этими тошнотворными улыбками и терпеть любопытные взгляды, обращенные на ее спутника.

— Зайдешь? — они сидели в машине под окнами дома, где жил Натан. Девушка сжимала и разжимала пальцы на руле и смотрела в окно — на его отражение.

Предыдущий роман случился с ней очень давно. Так давно, что она почти забыла, каково это — сидеть вот так в машине с молодым человеком и переживать о том, что не надела новое кружевное белье. Так, на всякий случай.

Но Натану было все равно и на ее спортивные бесшовные шортики, и на отросшие колючие волоски на ногах, и на желание от стеснения выключить свет.

---

***

На часах почти четыре утра. Собирая разбросанную по полу одежду, Валери смотрела на растянувшегося на расправленном диване молодого человека, едва прикрытого простыней. Все его тело покрыто татуировками — как она и ожидала. Но чего она не ожидала — что ей безумно понравится этот хам, таким наглым способом решивший познакомиться с ней у часов на пересечении Пятой и Эверсон-стрит.

Звякнул телефон. Быстро набрав сообщение, девушка оделась, допила из бокала остатки вина и вышла из квартиры, захлопнув за собой дверь.

Сообщение, еще одно, и еще… Валери не нужно было открывать мессенджер, чтобы увидеть, кто ей пишет, и прочитать, о чем.

«Ты считаешь меня чудовищем?»

Вопрос повис в воздухе и сдавил горло. Хотелось кричать, бить стекла или повеситься. Она словно видела перед собой маленького мальчика, решившего завязать шнурки. По случайности — у чьего-то смертоносного бампера. Она знала, чем закончилась эта история, — весь город знал.

«Я однажды чуть не убила человека».

Не было там никакого «чуть». Мальчик умер.

«Мы все чудовища».

Дописав, Валери бросила телефон на пассажирское сидение и, наконец, машина тронулась с места. Оставалось только надеяться на то, что в этот ранний час ночные патрули полицейских машин уже разъехались, а утренние не успели доесть пончики, посыпанные сахарной пудрой. Или это только стереотип?

Знак упрямо запрещал поворот налево. Но что он мог сделать против нее, так решительно настроенной поскорее попасть домой?

Проблесковые маячки, звуковой сигнал. Просьба прижаться к дороге. Что еще могло пойти не так в эту ночь? Как назло, телефон надрывался от приходящих сообщений. Они летели одно за другим, не давая сосредоточиться и вспомнить, куда она дела мятную жвачку.

— Предъявите документы. — Рука, обтянутая тонкой кожаной перчаткой, просунулась в приоткрытое окно. Достав из бардачка старое потрепанное портмоне, Валери протянула его полицейскому, стараясь не дышать.

— Вы повернули в неположенном месте.

Молчание. Что тут можно сказать. Валери повернула к нему лицо и лишь виновато улыбнулась, стараясь не думать о надрывающемся на пассажирском сидении телефоне.

— Оставайтесь в машине.

Полицейский ушел. Можно выдохнуть и расслабиться. Злосчастная жевательная резинка нашлась под сидением — упала когда-то очень давно и закатилась. Достав испачканную бумажную упаковку с парой затвердевших на морозе подушечек, Валери поморщилась: бумага оказалась погрызена мышами, облюбовавшими ее машину на время морозов. Хорошо еще, что не трогали провода…

Ничего другого не оставалось — белые подушечки пошли в ход. И как раз вовремя.

— Держите. — «Кожаная» рука просунулась в окно. — Не забудьте оплатить вовремя.

Девушка опять поспешно кивнула и растянула губы в улыбке. Полицейский хотел сказать что-то еще, но передумал. Видимо, закончилась его смена — часы показывали ровно 5:00 утра.

***

User1290 (04:34): (сообщение удалено)

User1290 (04:35): (сообщение удалено)

User1290 (04:35): (сообщение удалено)

User1290 (04:36): (сообщение удалено)

User1290 (04:40): (сообщение удалено)

User1290 (04:44): (сообщение удалено)

User1290 (04:45): (сообщение удалено)

User1290 (04:52): (сообщение удалено)

User1290 (04:53): (сообщение удалено)

User1290 (04:55): (сообщение удалено)

User1290 (04:58): (сообщение удалено)

User1290 (05:00): (сообщение удалено)

Сонные глаза пялились в телефон, словно вот-вот на экране должно появиться что-то очень важное. Пальцы, стискивающие бокал с остатками вина, подрагивали, и тонкое стекло стучало о полированную поверхность стола.

— Ну же, ну же… — бормотала она, почти ничего не соображая.

Наконец пришло сообщение.

«Хочешь я приеду?».

Стало смешно, и остановиться — выше ее сил. Сгибаясь от хохота, она написала свой адрес, нажала кнопку отправить и завалилась на диван. Бокал упал на бок, покатился по столу, разбрызгивая темно-красную жидкость, а потом скатился на пол, где разбился вдребезги, оставив после себя тонкие, почти незаметные на белом полу осколки стекла.

Надо было идти за тряпкой. Неловко опершись на стол, она подумала о том, что выпила слишком много вина, и на завтра будет дико болеть голова. А еще — замучает надоедливая мысль, всегда звучавшая в ушах голосом матери: «Не стоило так напиваться».

Рука скользнула по мокрой полированной поверхности стола, залитой красным вином. Ойкнув, она попыталась поймать равновесие, попала рукой прямо в осколки стекла и, закричав от боли, отшатнулась назад.

Шутка обернулась печально. Простая случайность — не более. Ее затылок пришелся прямо на допитую бутылку вина, и она потеряла сознание.

День 17

Madina1983 (17:02): Откуда ты знаешь моего мужа?

Pussycat08 (18:01): Что?

Madina1983 (18:02): Сука, оставь его в покое! У него семья! Мразь!

Pussycat08 (18:15): Я не в курсе, про что вы

Madina1983 (18:16): Я знаю, он был у тебя. Шалава! Найди себе свободного и не подбирай за другими, сволочь!

Pussycat08 (19:22): Мне кажется, вам нужно успокоиться. Я не имею понятия кто вы такая и кто ваш муж.

Madina1983 (19:25): Ах ты мразь, ты еще и врешь. Я читала вашу переписку

Madina1983 (19:26): Он был у тебя

Madina1983 (19:27): Сука!

Pussycat08 (19:33): Если у вас есть мой адрес, приезжайте. Убедитесь сами, что вашего мужа у меня нет

Madina1983 (19:35): Ты думаешь самая умная?

Madina1983 (19:36): Он удалил адрес

Madina1983 (19:37): Он был у тебя в ту ночь, я знаю

Pussycat08 (20:20): Что вы от меня хотите? Разбирайтесь со своим мужем

Madina1983 (20:22): Ты знала, что у него семья, и позвала его

Madina1983 (20:22): Мразь!

Pussycat08 (20:47): Я не отвечаю за поступки вашего мужа. Он уже взрослый

Madina1983 (20:48): Так все таки ты его знаешь

Pussycat08 (21:17): Мужчина с семьей не может быть не взрослым. Если вы не перестанете мне писать, мне придется вас заблокировать

Madina1983 (21:18): Ты просто так не отделаешься, шалава, я всем расскажу про тебя

Madina1983 (21:18): Это ты во всем виновата! Из-за тебя он сейчас в коме!

Pussycat08 (21:19): Лучше подумайте, зачем живете с мужчиной, который, как вы думаете, таскается по другим женщинам

Madina1983 (21:20): Много ты понимаешь!

Madina1983 (21:22): Сама страшная как смертный грех, а все туда же

Madina1983 (21:35): Что только мужики находят в таких, как ты

Madina1983 (21:39): Ни кожи, ни рожи, ни сисек, ни жопы

Madina1983 (21:41): Мужика нормального найти не можешь, только чужих подбираешь

Madina1983 (21:45): Таких замуж не берут — потрахают и все. Как салфетка, высморкался и выкинул

Madina1983 (21:52): Помрешь старой девой, тварь!

Madina1983 (22:01): Ты за все ответишь, я тебя из-под земли достану, шалава

Madina1983 (22:01): (пользователь Madina1983 заблокирован)

***

Последние дни февраля выдались на удивление теплыми, будто зима уже сдалась в ласковые руки марта, наплевав на то, что люди еще не успели достать из шкафов весенние, чуть более яркие, куртки. В другое время Валери успела бы порадоваться этому и даже, возможно, съездила бы за город, чтобы долго смотреть, как вороны оккупировали бесконечные грязно-желтые поля, и жмуриться от солнца. Но сейчас она ощущала время совсем по-другому: оно то неслось, ломая ноги и законы физики, то останавливалось и замирало на месте.

«Раз, два, три — морская фигура на месте замри».

Валери казалось, что она сама замерла в мерзкой фигуре рыбы-капли.

Натан не отвечал со вчерашнего дня. То ли уехал куда-то, не предупредив, то ли просто не хотел разговаривать. Валери старалась сдерживать себя изо всех сил, чтобы не заявиться к нему, как снег на голову, и не испортить все. Но в то же время чувство тревоги не отпускало. Что-то читалось в его глазах, в его молчании, в его вопросе: «Тебе все равно?». Что-то до боли знакомое.

Решение пришло глупое — но уж какое есть. Девушка еле дождалась полудня и поехала к его дому. Вдруг?

Обычная панельная пятиэтажка. Во дворе на заснеженной площадке играют дети, ковыряясь в грязных островках подмерзшего снега. На лавочке сидят две молодые мамочки, лениво катающие туда-сюда коляски и также лениво бормочущие друг другу последние новости: кто как покакал и сколько удалось поспать днем.

Побродив вокруг и убедившись в том, что ничего хорошего из ее затеи не выйдет, Валери решительно вошла в подъезд и поднялась на третий этаж. Простая железная дверь, ничем не отличающаяся от других точно таких же на лестничной площадке, была заперта. Она набрала его номер и прильнула к двери — раздался звук телефона. Значит, он дома. Значит, просто не хочет разговаривать. Или…

Уже практически спустившись до первого этажа, Валери развернулась и в несколько прыжков опять оказалась у знакомой двери. Нажав на кнопку звонка, девушка вслушивалась в дребезжание по ту сторону железного полотна и шепотом умоляла Натана открыть.

— Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста…

Ни звука. Было бы странно предположить, что молодой человек мог забыть телефон дома, — он с ним не расставался. А думать о другом слишком больно и страшно.

Она понимала, как это глупо. И если Натан все-таки дома — он посчитает ее сумасшедшей, и их отношения, и так слишком непонятные и хрупкие, окончательно закончатся. Но поступить иначе не могла.

Сначала она хотела позвонить в полицию, но от одной мысли об этом хотелось бросить эту затею и убежать подальше. Пусть хоть все человечество сдохнет — провести еще одну ночь в следственном изоляторе не хотелось.

Слесарь по вскрытию замков приехал быстро. Валери зря переживала — он не попросил ни документов на собственность, ни что-то другое, что могло бы подтвердить ее право вламываться в квартиру. Достаточно перевести значительную сумму денег на карту, и уже через минут десять замок поддался, мастер поспешил уехать, а Валери вошла внутрь.

С последнего — да и первого — визита сюда прошло несколько дней, но ничего не изменилось: пустая бутылка вина, разбросанная одежда, коробки из-под пиццы на тумбочке в прихожей. Словно она никуда не уходила. Словно не было всех этих дней. Аккуратно, стараясь не зацепиться за разбросанные вещи, девушка прошла в единственную комнату. Шторы занавешены, везде царил полумрак. Лишь телевизор, включенный на новостном канале, мигал и освещал неубранный диван и тело, лежащее на смятых простынях.

Валери стояла, застыв, словно каменное изваяние. Казалось страшным подойти и узнать то, чего знать совсем не хотелось. Она собиралась уже развернуться и выбежать прочь, позвать на помощь, когда Натан перевернулся на спину и застонал во сне.

— Придурок, — вырвалось у девушки, и, обессилев от напряжения, она опустилась на пол и уткнула лицо в ладони.

Несколько минут понадобилось для того, чтобы она смогла встать, подойти к окну и открыть задернутые шторы. Молодой человек на диване поморщился, перевернулся лицом в подушки и снова затих.

— Ну ты и ненормальная, — пробормотала себе под нос Валери, бросила взгляд на часы и начала быстро прибирать разбросанные по комнате пустые бутылки из-под пива, одежду и пачки крабовых чипсов. — Тебе лечиться надо…

Через несколько минут квартира приняла божеский вид. Растолкав все еще спящего друга, Валери села на диван рядом с ним и улыбнулась.

— Ты? Ты что тут делаешь? Ты как вошла? Зачем?.. Я сам тебе открыл? — непонимающий взгляд сменился огоньком похоти. Натан схватил девушку за руку и потянул к себе. — Соскучилась? Я тебе звонил, что ли?

— Нет. Пришлось ломать дверь. Извини. Но ты не отвечал, и я…

— Ты совсем больная?! — округлив глаза, заорал молодой человек, сел на диване и схватился за голову. — Башка болит… Принеси воды. И таблетку. Они… где-то на кухне. Поищи там.

Понадобилось еще несколько минут, чтобы Натан пришел в себя.

— Ты чего хотела-то? — спросил он, натягивая футболку прямо на мокрое после душа тело.

— Ничего. Я заволновалась. Ты не отвечал… — оправдания звучали жалко.

— Ты меня каждый раз хоронить будешь? — все еще злился молодой человек.

Эта фраза ударила наотмашь, словно пощечина.

«Ты меня каждый раз хоронить будешь?».

Бессмысленно что-то объяснять. Да и вряд ли можно винить его в том, что он не понимал, почему она вдруг сорвалась и помчалась к нему через весь город, — она сама не понимала. Ведь через восемьдесят три дня это все, возможно, не будет иметь никакого значения.

Если только у нее все получится.

Поджав губы, Валери поднялась и пошла к выходу.

— Ну капец, теперь она еще и обиделась! — прокричал Натан, но ответом ему стал лишь стук захлопнувшейся двери.

***

Пахло лекарствами, кровью и смертью.

— Что мы тут делаем? — шепотом спросила Валери, прячась за спину Натана в больничном коридоре. — А если нас увидят?

— И что? Мы же их знали. Ты же их знала?

— Чего? — голос почти сорвался на крик. — Никого я не знала! Впервые видела в тот…

— Шшшш! Ладно. Неужели тебе не интересно, как они?

— В новостях…

— В новостях давно забили на этот случай. Никому не интересно. Ты думаешь, они будут мусолить одну тема столько времени?

— Сколько — столько? Прошло дней двенадцать.

— Вообще-то семнадцатый уже…

Валери удивленно посмотрела на Натана, но ничего не сказала. Она все еще немного обижалась на него за тот дневной разговор у него в квартире. Он имел право злиться, но разве она сделала что-то плохое?

Они прошли еще несколько шагов и остановились у палаты с номером 212. Заглянув в маленькое окошко, Натан замер с широко раскрытыми глазами.

— Ну, что там? — нетерпеливо ткнула его в бок Валери и с опаской огляделась по сторонам.

Он не ответил. Стоял и смотрел, как поднимается грудь человека, утыканного какими-то трубками и проводами. Словно это и не человек, а киборг. Взгляд, сначала удивленный, нахмурился, а потом и вовсе глаза округлились в гримасе ужаса. Резко развернувшись и чуть не налетев на Валери, молодой человек почти побежал по коридору в сторону выхода.

Еще через полчаса они сидели в ближайшем к больнице торговом центре и пили мятный раф из бумажных стаканчиков.

— Гадость, — поморщился Натан и, вздохнув, выкинул почти полный стакан в мусорное ведро.

— Что ты там увидел? Вылетел, как ненормальный…

— Их двое, Вэл.

— Двое? — прошептала девушка и сделала слишком большой глоток. Горячая жидкость обожгла язык и опустилась по пищеводу в желудок.

— Ага.

— Перевели, наверное.

— Ага, — хмыкнул Натан и обернулся на нее. — Тебе же все равно, да?

— Что?

— Ты… не переживаешь, да?

— Я не понимаю, о чем ты… — разозлилась девушка.

— А, забей. Выпить хочу.

Она хотела сказать что-то вроде «Тебе хватит» или «Этим проблему не исправить», но не решилась. Поднявшись, Валери потащилась вслед за молодым человеком, упрямо двигающимся по направлению к бару.

Здесь оказалось темно и на удивление тихо. Темные стены, экраны с повтором трансляции футбольного матча, огромные кружки пива и запах кальянов и грязной тряпки, которой тут протирали столы перед каждым новым посетителем.

Он пил, а она сидела и смотрела, чувствуя, как растет внутри отвращение. Она ненавидела пьяных, хоть и сама была не против иногда пропустить бокал-другой вина. Но не сегодня.

Дневное время не располагало к чрезмерному возлиянию спиртным, если только ты не из тех счастливчиков, которых обошла стороной необходимость проводить все свободное время с семьей.

— А ты чем занимаешься? — вдруг спросила Валери. Почему-то только сейчас она осознала, что слишком мало знает про своего недавнего знакомого.

— Свободный художник, — улыбнулся Натан. После третьего стакана пива он заметно расслабился и пришел в себя. — Татухи бью. У меня салон в центре.

— Ааа, — протянула удивленно Валери.

— А ты думала, я богатенький брокер? — засмеялся молодой человек и провел привычным жестом по уже отросшему ежику волос, задержавшись пальцами на вытатуированных перьях. — Надо постричься. Умеешь обращаться с машинкой?

— Я? — засмеялась девушка. — Нет, ты что? У меня руки из одного места.

— Хммм, я бы добрался до твоего этого одного места, — улыбнулся Натан.

Валери почувствовала, как лицо заливает краской, и порадовалась полумраку и дыму кальянов, пропитавшему помещение бара. Глупо улыбнувшись в ответ, она только пожала плечами и уткнула взгляд в меню, так кстати оставленному у них на столике официанткой.

— Поедешь ко мне? — не сдавался Натан. Он сейчас стал очень похож на того себя, который подошел к ней на площади под городскими часами с незатейливым и непристойным предложением.

— Почему ты тогда подошел ко мне? — ответила вопросом на вопрос Валери.

— А?

— Под часами. Ты подошел ко мне. Почему? Там было много народу.

Натан засмеялся и сделал большой глоток пива, а потом с шумом отставил стакан подальше от себя, явно намереваясь поскорее убраться отсюда.

— Ты не обидишься? — ухмыльнулся он. — Хоть ты, вроде, и адекватная девчонка, но сегодняшний твой поступок…

— Не обижусь, — надула губы Валери.

— Ладно. — Он помолчал несколько секунд, словно раздумывая, стоит ли говорить ей правду. — Ты была самая красивая из всех.

— Дурак, — засмеялась Валери, а он, не дав сказать больше ни слова, кинул на стол несколько мятых купюр и, схватив ее за руку, пошел к выходу. Такой же напористый, как тогда в переулке, когда они искали кафе, где подают самый вкусный в городе мятный раф.

***

Надо было остаться дома — надо, надо, надо! Но, влекомая бессильной злобой, она вышла из дома и пошла по заученному наизусть адресу.

Ее муж уже больше десяти дней лежал в коме после нелепой драки возле ночного клуба. Он и раньше уходил вечерами и мог пропадать где-то всю ночь, но в этот раз впервые ей повезло — нашлась та, кого можно во всем обвинить.

Кого-нибудь, кроме себя.

Она соврала, когда сказала, что ее муж удалил его — нет. Не настолько он умен или не настолько высокого мнения о своей жене, чтобы побеспокоиться и стереть следы «преступления».

Судя по встроенной программе навигации, дорога занимала около получаса. Стоило взять такси и не бродить одной по улицам ночного города, но свидетели ни к чему. А водить машину она никогда не умела. Улицы сменялись одна другой, становясь то шире, то уже. Новенькие заасфальтированные тротуары, засыпанные реагентами, не дающими схватываться ледяной корке, остались далеко позади, и под ногами упрямо мешалась выбитая плитка.

Подходя к старому кирпичному зданию с темными окнами, она издалека поняла, что этот дом нежилой, и только потом увидела табличку «Арт-резиденция «Фокус». Остановившись в нерешительности, она хотела повернуть назад, но слишком уж нестерпимо клокотала внутри невысказанная, зажатая злоба — на себя, на него, на судьбу… и на эту мразь! Где-то вдали залаяли собаки. На пару метров ближе — и она бросилась бы уносить отсюда ноги, но…

«Ну и что, что нежилой. Значит, она тут работает…».

Первый же камень прилетел точно в цель — стекло жалобно дзинькнуло и рассыпалось на мелкие осколки. Второе, третье… Войдя в раж, она не слышала, что смеется во весь голос, не видела проблесковые маячки полицейской машины. И очень удивилась, когда, затолкав в прокуренный салон, ее повезли в местное отделение.

И только сейчас прошибла, словно стрелой, мысль: «А как же дети?!»

День 23

Iris Kelly (14:52): Привет. Сильно занята?

Valery Templeton (14:53): Что хотела? Привет

Iris Kelly (14:54): Помочь. Мне пораньше уйти надо.

Valery Templeton (14:55): Срок?

Iris Kelly (14:56): У нас один срок — вчера :)

Valery Templeton (14:56): :)

Iris Kelly (14:58): Поможешь?

Iris Kelly (15:02): Младшая опять болеет. Как в сад отдашь — сразу дети больные приходят

Valery Templeton (15:05): Что от меня нужно?

Iris Kelly (15:05): Я тебе скину задание. Расчет несложный. Ты за сегодня точно сделаешь. У тебя мозг хорошо работает :)

Valery Templeton (15:06): :)

Iris Kelly (15:06): С меня шоколадка :)

Valery Templeton (15:08): Я их не люблю

Iris Kelly (15:09): Мороженое? :)

Iris Kelly (15:11): Или хочешь куплю тебе кофе. Внизу хороший стали делать

Valery Templeton (15:15): Ладно

Iris Kelly (15:22): А мне дочь заявила вчера, что я плохая мать

Valery Templeton (15:25): Так и сказала?

Iris Kelly (15:25): Ну, не прям так

Iris Kelly (15:26): Но смысл такой

Iris Kelly (15:26): Я записала ее на плавание, а она разоралась. Типа, я ее не понимаю. Или что-то вроде того

Valery Templeton (15:28): Не нравится плавание? :)

Iris Kelly (15:29): Ей ниче не нравится. Не угодишь. Возраст такой

Iris Kelly (15:30): Рисование, пение, плавание

Valery Templeton (15:35): А она что говорит? Что ей нравится?

Iris Kelly (16:37): Если детей об этом спрашивать — на голову сядут. Будут свои, поймешь

Valery Templeton (16:38): Я думала ты уходишь пораньше. Расчет готов. В той же папке сохранила

Iris Kelly (17:01): Ну ты молния! Да, скоро побегу. Спасибо!

Iris Kelly (17:02): С меня причитается :)

Iris Kelly (17:03): Дейв, я расчет закончила. Там же сохранила. Ты обещал пораньше отпустить :)

Iris Kelly (17:05): Ой, не тебе

Valery Templeton (17:07): :)

***

С самого утра испортили настроение — звонили из больницы, где она проходила медосмотр, попросили прийти для дополнительного обследования. Пришлось потратить свой обед на дурацкое МРТ и в итоге…

— Операция простая — вы ложитесь к нам на сутки, утром делаем операцию, потом отходите от наркоза и на следующее утро осмотр и выписка.

Образ врача, в отличие от его слов, успокаивал: мужчина лет пятидесяти был одет в медицинскую форму, явно сшитую на заказ, — вместо чисто-белого цвета она пестрела мультяшными персонажами. Если бы не дикая духота, у Валери даже получилось бы улыбнуться.

— Но решать, конечно, вам, — добавил врач.

— Вы сказали — наркоз. Общий? — вздохнув, вернулась в реальный мир Валери.

— Да. У нас работает грамотный анестезиолог — вам нечего переживать. Мы назначим консультацию, и она вам все объяснит.

— Она? — девушку передернуло. Она не знала, почему, но всегда больше доверяла мужчинам-врачам, хоть и сама не видела к этому никаких предпосылок. Кроме вечно пьяной соседки, всю жизнь проработавшей в районной хирургии.

— Очень грамотный врач, — ушел от ответа мужчина и улыбнулся.

— А если делать под местным наркозом? — без особой надежды спросила Валери.

— Ну что вы! Такие операции не делают под местным наркозом. Я думаю, мне надо будет 2—3 часа… Не переживайте, сейчас очень хорошая анестезия. Уснете, проснетесь — как новенькая.

— Да уж… — пробормотала девушка и только сейчас заметила, что превратила бумажную салфетку в мелкую пыль. Виновато подняв глаза на врача, она попыталась сгрести ошметки в мусорное ведро. — А отложить операцию нельзя?

— Можно ее вообще не делать. Смотря, какое качество и продолжительность жизни вас устраивает, — подскочил к ней врач и начал суетливо помогать сгрести бумажную пыль. — Если у вас больше нет вопросов — ждем вашего решения. Записаться на предоперационный осмотр и назначить дату операции можно у администратора. Счастливо!

Белый коридор, расставленные вдоль стен скамейки, одинаковые белые двери с табличками. Возле процедурного кабинета надрывался от плача ребенок лет пяти, а мать равнодушно разматывала вязаный шарф, вероятно, еле сдерживаясь, чтобы не затянуть его потуже. Выйдя из клиники, Валери зажмурилась от яркого света. Сама не зная, почему, она жутко нервничала — так сильно, что, возможно, впервые в жизни чувствовала, как колотится сердце. Сев в машину, она уставилась прямо перед собой невидящими глазами и смотрела, как суетятся люди, снуя туда-сюда по парковке. Интересно, скольким из них предложили лечь под общий наркоз и отключить легкие на два-три часа со словами «Не переживайте»?

Судя по каменным лицам вокруг, никто и не переживал.

— Какое качество и продолжительность жизни вас устраивает? — пробормотала Валери вслух и повторила несколько раз, изменяя интонацию, как будто это могло помочь ей ответить на этот вопрос. — Какое качество и продолжительность жизни вас устраивает? Какое качество и продолжительность жизни вас устраивает? Какое качество и продолжительность жизни вас устраивает? Какое качество и продолжительность жизни вас устраивает?

***

Весь оставшийся день мысли о предстоящей операции не выходили из головы. Раз сто Валери брала в руки телефон, чтобы написать Натану, и столько же раз швыряла его в диванные подушки, решая, что не стоит грузить надуманными тревогами человека, с кем, по сути, не так близко и знакома. Если не считать близостью три проведенные вместе ночи. Особенно ту, начавшуюся в старом заброшенном храме, с привкусом мятного рафа на губах, и закончившуюся в отделении полиции.

Было почти семь вечера, когда телефон зазвонил сам. Бросившись к нему, девушка опять наехала колесиками кресла на хвост несчастной кошки, бросилась за ней, но на полдороге передумала.

— Да? — глупо улыбаясь, она ждала, что услышит голос Натана, — не успела посмотреть на экран и увидеть, кто звонит.

— Валери! Привеееет! Это Айрис. С работы. — Валери никогда бы не узнала коллегу по голосу — они общались в основном в корпоративном чате и иногда, встречаясь в офисе, могли приветливо кивнуть друг другу в коридоре.

— Привет. Еще какая-нибудь просьба? — усмехнулась девушка.

— Ну зачем ты так? — замялась на другом конце города Айрис Келли. — Мы сегодня празднуем день рождения дочери. И я захотела пригласить тебя. Так сказать, в знак благодарности. Ну? Что скажешь?

«O, мой Бог», — подумала Валери, закатила глаза и завалилась на новенький ковер, лежащий прямо посередине комнаты. Тут же откуда ни возьмись нарисовалась кошка, обнюхала ее лицо, щекоча усами, и, забравшись на живот, начала перебирать лапками, сминая теплый свитер хозяйки.

— Я не знаю… — протянула Валери, морщась от боли, — давно нужно было подстричь когти этой бестии. — Уже поздно.

— В смысле? Детский день рождения в самом разгаре, — засмеялась в трубку Айрис. И, словно в подтверждение ее слов, на заднем плане завизжали дети.

От одной только мысли о том, что придется провести вечер в кругу орущих подростков и их несмолкающих мамаш, Валери затошнило. Но тут же вспомнился визит к врачу и предстоящая операция, и идея провести вечер в жутком гаме, перекрывающем возможность о чем-либо думать, показалась дико заманчивой.

— Хорошо, я приеду. Спасибо. Только у меня нет подарка. Как быть? Деньги пойдут? — Подхватив кошку под теплый живот, девушка поднялась на ноги и убежала в спальню. Надо решить, что надеть, но похвастать большим выбором она не могла.

— Деньги пойдут. А! Еще! Хотела тебя попросить. Раз уж ты согласилась… Ты же у Ист-сквер живешь?

— Ага.

— Там у вас кондитерская. — Айрис перешла на шепот, и по звукам на заднем фоне можно догадаться, что она переместилась в другую комнату. — У них есть торт, такой, с ягодами. Дочка его просила, а я забыла совершенно.

— Ты забыла купить дочке торт? — усмехнулась Валери

— Ну, с кем не бывает. Пораньше отпустили, но надо было еще привести себя в порядок, ты же понимаешь…

— Понимаю. Хорошо, я зайду.

— Ой, погоди, погоди! Давай лучше шоколадный! Шоколадный гораздо вкуснее, — затараторила Айрис.

— Так дочка же просила с ягодами?

— Торт и торт. Какая разница? Все, адрес вышлю сообщением! До встречи!

Бросив телефон на кровать, Валери продолжила рыться в шкафу в поисках более или менее приличного наряда. Но ничего лучше узких черных джинсов и свободной кофты с узким горлом не нашла.

— Не на свидание еду, — буркнула себе под нос девушка, а вспомнив, в чем она оказывалась последние два раза в гостях у Натана, рассмеялась.

---

***

С двумя коробками торта в руках, Валери поднялась на самый верхний, двадцать второй, этаж и позвонила в дверь. Ждать пришлось минуту или две, и осталось время рассмотреть шикарный холл, кожаные, чуть потертые кресла, высокие белоснежные, явно недавно начищенные, вазоны с искусственными орхидеями и картины, подсвеченные белым неоновым светом. Квартира семьи Келли располагалась рядом с лифтами, а дальше шел коридор, вдоль которого блестели хромированными ручками одинаковые светло-серые двери. На другом конце — огромное панорамное окно, а точнее дверь на террасу с плетеными стульями, сейчас, в это время года, сложенными друг на друга и отставленными в сторону.

Дверь открыла девочка лет шестнадцати и встала в дверях, глядя на гостью исподлобья. Не зная, что сказать, Валери переминалась с ноги на ногу, пытаясь заглянуть в квартиру. Туда ли она вообще приехала?

— Вы ко мне?

— А ты…

— Джина. У меня сегодня день рождения. Так вы ко мне? То есть — к маме. — Девочка поморщилась и отступила на шаг назад, пропуская гостью внутрь.

— Я к тебе, — улыбнулась Валери. Она категорически не умела общаться с детьми или подростками и не имела возможности делать этого ввиду отсутствия друзей, но в этой девочке видна мощная внутренняя сила. Или они все такие в этом возрасте?

— Торт? Шоколадный? — усмехнулась Джина.

— Шоколадный, — кивнула Валери и, увидев гримасу отвращения на лице девочки, поспешила добавить: — Для твоей мамы. А тебе взяла ягодный.

Джина посмотрела на коробки с тортами, прищурив и без того слишком узкие глаза, поправила кучерявую челку, щекотавшую нос, и, наконец улыбнувшись, ткнула пальцем куда-то вглубь квартиры, откуда слышались взрослые голоса.

Айрис Келли и еще пять немолодых женщин пили вино из красивых бокалов. Таких красивых, что Валери прокляла себя за то, что взяла машину, вместо того, чтобы поехать на такси.

— О! А вот и тортик! — взвизгнула Айрис и побежала освобождать руки новой гостьи. — Два взяла? Отлично. Садись. Кушать будешь? За тобой поухаживать, или сама разберешься? Мы тут сидим, к детям не ходим. Взрослые уже, чтобы с ними нянчиться.

— Я не знала, что твоей дочери столько лет, — улыбнулась Валери, забираясь на высокий стул у барной стойки и запихивая в рот тарталетку с красной икрой.

— Сколько? Ой, только не надо про возраст. Да, девочки? — «Девочки» дружно засмеялись.

— А почему она не празднует где-нибудь… не знаю… в кафе? — Вторая тарталетка пошла в расход.

— Да ну. Какое кафе? Не доросла еще, — махнула рукой Айрис и плюхнулась на стул с мягкой подушкой, стоящий во главе овального стеклянного стола.

Следующие полчаса Валери вполуха слушала чужие разговоры, сплетни и даже откровенное вранье. Дискутировать на темы, в которых она ничего не понимала, не хотелось.

— Вам отрезать торт?