Бесплатный фрагмент - Диалог глухонемого со слепцом

Наиболее строгим и вполне ведь веским доказательством той самой и впрямь поистине ни с чем непримиримой правоты моих слов, прежде всего, послужит как раз-таки именно то, что я их вообще говорю.

Один очень претенциозный оратор

1

Полноценно переполненная всеми соками жизни человеческая сущность, руководствуясь теми еще издревле ей присущими — фактически каждодневными — стандартами, попросту никак не потерпит в самой глубине своих искрометно искренних чувств, а тем паче в ее почти незыблемом менталитете даже и признака невероятно безбрежной пустоты нисколько небезызвестного космического вакуума.

Причем всякое, то вполне же исподнее содержание буквально каждой той или иной человеческой души без каких-либо излишних прикрас всегда составляют именно те вещи, что у каждого из нас в его личном детстве были в самой-то непосредственной от него сколь вот на редкость полноценно явственной близости.

Правда, конечно, и вся та сама по себе как оно есть более чем неуемная жизнь, донельзя же беспорядочно и довольно-то активно разом же созидает саму основу для грядущих размышлений, так или иначе происходящих внутри буквально-то всякого на этом свете людского сознания.

Да вот, однако, все те взрослые и зрелые мысли берут начало из того самого ныне подчас крайне ведь весьма и весьма только далекого детства.

И это именно всякое то детское бытие со временем и выковывает из самых зачатков личности все ее довольно-то безыскусно наглядные, и крайне приметные, уж полностью как-никак, а до чего недвусмысленно более чем, как есть всецело определенные контуры.

Однако при всем том сама по себе чисто внешняя сторона души и близко не столь и впрямь на редкость вот более чем вездесуще принципиально важна.

Поскольку наиболее затаенная суть так сказать более чем всеобъемлюще исподнего содержания сосуда чьего-либо сущего же нутра, безусловно, как есть, сколь безукоризненно скрыта за кромешным мраком всяческой той или иной подспудной и обыденной повседневности…

И это от того, чем он, так или иначе, заполнен, и будет затем и вправду зависеть, бросится ли человек спасать чужого ребенка, на которого с бешеной скоростью несется автомобиль с сильно загулявшей веселой компанией, или наоборот — не пошлет ли он кого-либо, дабы с кем-то не тем, эффективно и бескомпромиссно разделаться…

Уж все более чем однозначно, при этом со всею многозначительностью только-то и списав на один лишь тот донельзя скверный несчастный случай.

Чужая душа — довольно-то частенько той еще самой беспросветно черной мглы потемки, и до чего нередко в ней вовсе неизбежно уж и имеется нечто тщательно скрываемое, словно бы в некоем глубоком потайном кармане.

Даже и при максимально близком контакте всегда остается нечто такое, что никак не будет раскрыто полностью и нараспашку, а потому и окажется оно крайне завуалировано, а в том числе и от того наиболее как есть пытливо-остроглазого взора.

Поскольку слишком вот надежно оно в тех самых безумно далеких глубинах души и было упрятано от всех тех более чем нескромно любопытствующих, чужих глаз.

Человек — он собственно оказывается весь, как он есть, фактически на ладони, только при самых уж наиболее экстремальных обстоятельствах, которые при всем том подчас ведь будут попросту как есть, ежесекундно крайне так опасны для самого его физического существования.

И именно подобным образом, а вовсе-то и близко никак не иначе (в момент наиболее величайшей же своей необычайной радости) почти всякий тот или иной индивидуум всецело и раскрывает то, что сокрыто в наиболее дальних уголках его души.

Однако таковым тому быть разве что лишь в то как-никак, а более чем немыслимо страшное время и впрямь-то без тени сомнения разом уж поистине выпавших на чью-либо долю никак ведь вовсе не мимолетных жизненных испытаний.

И это как раз тогда какой-либо индивид сколь полноценно сходу проявит всю свою более чем доподлинно настоящую суть, то есть то заветное, что доселе было в нем весьма надежно сокрыто за всеми теми подспудными, внешними и, попросту говоря, крайне малозаметными факторами до чего только неизменно одеревенелой и невзрачной обыденности.

2

А между тем те довольно-то многие отчаянные передряги, если уж и впрямь, а некогда вполне довелось им совсем неприглядно, вот всласть разом выпасть на чью-либо изрядно прискорбную долю, попросту что набело вскоре сотрут с человека все его, так называемое обыденное лицо…

Ему или ей быть уж тогда именно теми, кто до самого дна подчас порою испил безнадежно бездонную чашу горя, а посему их сердцем и станет, затем заправлять как раз-таки тот чисто внешний, и попросту напрочь выедающий всяческую радость жизни тихий же ужас.

Да и сколь вероятно, что в них чисто сходу тогда разовьется сущая та чисто ведь сиюминутная неуверенность во всяком том, разве что лишь пока явно только грядущем своем завтрашнем дне.

Правда, не то чтобы со всем этим им действительно будет крайне еще как-никак, а и впрямь всецело вот необходимо уж до чего удрученно жить всеми теми донельзя долгими, безмерно томительными годами, а тем более теми нескончаемо длительными десятилетиями…

Однако весьма безукоризненно и безупречно многое будет зависеть как раз от того, а с кем это их на редкость естественным и вовсе безыдейным образом лишь некогда затем сходу сведет великая затейница и шалунья хромая судьба.

Она бывает зла, а бывает добра, да вот, однако нисколько не быть ей хоть сколько-то милостивой к тем, у кого за плечами было до чего только немало тех безобразно страшных лет самого так на удивление разноликого горя.

3

И нечто подобное как раз и надо бы сколь полноценно же сходу верно и вдумчиво осознавать, глядя буквально на все в этом мире крайне невзрачно порою происходящее, откуда-то чисто совсем явно со стороны.

И попросту ведь никак и никому не стоило разом еще уж взирать на все то и впрямь и близко так вовсе неправедно творящееся во всей этой жизни лишь со своей невообразимо высоченной колокольни.

Да только все те залихватски восторженные идеалисты-максималисты, эти яростные потребители для них уж точно как есть всецело же чужого литературного творчества, ничего иного вокруг себя, кроме этих двух наиболее явных цветов, даже и в самой непосредственной близости от себя попросту в упор никогда не увидят и не различат.

Черное и белое — это все, что они хоть сколько-то весьма взвешенно и конструктивно на деле вообще вот способны вполне этак до чего наглядно узреть во всей той исключительно во многом донельзя же разноплановой человеческой натуре.

Причем все, то довольно же искренне яркое, но никчемное, что всем своим пышным цветом сколь объективно кое-кому разом покажется чем-либо ни в едином глазу, вовсе-то ни с какой мере и близко не белым…

Однако коли, несмотря на весь его явный и низменный мрак оно непременно уж сходу так и пройдет перед их внутренним взором, как нечто и близко ведь явно не в едином глазу не черное…

Ну а как раз именно тогда в их-то здравом уме оно отныне и будет вполне отчетливо заштриховано как нечто, без тени сомнения, сугубо как есть строго коричневое…

И все это только потому, что прокрустово ложе чьих-то донельзя трафаретных воззрений обо всей этой нас так или иначе окружающей жизни попросту и близко никак не включает в себя ничего иного, кроме яркого света и нисколько уж вовсе совсем непроглядно бездонной тьмы.

Ну, а также и извечной борьбы между ними, а потому счастье по представлениям подобного рода людей надо бы всеми силами отчаянно же смело всячески завоевывать, а не идти к нему медленно и до чего еще тщательно выверяя при этом буквально каждый свой шаг.

И им-то вообще более чем неизменно разом и кажется, что человек — это попросту та еще бестия, а именно потому его и надо бы чисто уж суровую СИЛОЮ более чем безотлагательно попросту вот чисто принудить к духовному прогрессу, бесцеремонно навязав ему исконно доброе начало, а не пошагово и постепенно, а главное, и безо всяческих излишних рывков медленно и участливо всячески уж развивать его в нем…

4

А между тем тот или иной отдельный человек — это целая вселенная, а потому и подходить к нему со своей собственной никак подчас совсем недалекой меркой УБЕРЕГИ НАС ГОСПОДЬ.

И да бывают страшные разногласия и полные недопонимания, но все это надо преодолевать вполне конкретным и живым диалогом, а не злыми языками часами чего-то там еще чесать у кого-то до чего только весьма далеко за спиной.

И да иные люди ведут себя подчас довольно шокирующе, да вот, однако, действуют они при этом именно что по тем или иным канонам нравственности, кои им во всем полноценно знакомы и безупречно понятны, ну а чего-либо большего от них потребовать пока и в мыслях своих было бы уж вовсе нельзя.

А чего это тогда, без тени сомнения, было бы на самом деле возможно от них и вправду хоть как-либо вот разом еще ожидать?

Ну, так разве что одного лишь — более-менее вполне последовательно верного и праведного соблюдения всеобщих этических норм и законов, строго прописанных в уголовном кодексе…

Да только как-никак, а ничего подобного люди нынче так и млеющие душой и телом от удовольствия в сущем преддверье изумительно сладостного осуществления на житейской практике всяческих розовых снов абсолютно уж попросту явно никак не приемлют.

Ну а потому и кое-кто и вправду готов разом крушить головы тем, кто даже может и ненамеренно попросту чисто же вдребезги разбивает яркий калейдоскоп чьих-либо более чем сладостных, а потому и крайне липких надежд…

И уж вполне реально происходят подобного рода коллизии только ведь вследствие всего того, что как-никак, а сколь еще благочестиво живут некоторые люди в том самом как есть непомерно от нас во всем истинно пока отдаленном идеалистическом грядущем.

И, конечно, дай еще всем нам Бог, чтобы оно некогда само так собой светло же разом и наступило.

Но красочно яркими и до чего сочными о нем фантазиями его приближение точно не приблизишь, а скорее наоборот только лишь разве что весьма подалее отдалишь.

Однако нечто подобное кое-кому объяснить просто невозможно, ибо их страстные желания становятся для них чем-либо сугубо материальным и чисто фактическим.

5

Да и вообще подобного рода баловням благой судьбы неизменно претит та донельзя невзрачная правда, беспардонно уж безрадостно свербящая в их глуховатое ухо именно о том, что все мы, в принципе, дети так или иначе окружающей нас реальности, а книги лишь сколь многозначительно ее обрамляют, причем никак того и не более.

Всех нас блаженных ведет под ручку барыня судьба по одному лишь ей чисто как есть полностью вот заведомо ведомому пути?

Нет, это, конечно, полнейшая чушь!

А все-таки элемент чистой случайности, да и не столь редкой удачи порою является одним из наиболее наиважнейших весь этот наш внутренний мир всецело же верно и праведно формирующих факторов.

И пусть это далеко не каждому через какой-то час с небольшим и вправду ведь предстоит действительно сделать на редкость твердый выбор, который, между тем, за него никто и никогда вовсе не сумеет хоть сколько-то совершить, даже и при самых наилучших ко всему тому благих намерениях.

6

А выбор этот бывает довольно затруднителен, а к тому же порой он до сущего мучения весьма и весьма, безусловно, обременителен, а главное, и совсем уж и близко он явно так непонятен всякому тому, кто смотрит на данного индивидуума откуда-то чисто вот всецело полностью со стороны.

Причем, ясное дело, и близко не сможет тот сторонний наблюдатель взять себе в толк, как и почему тому человеку сколь невыносимо, а подчас даже и физически трудно будет стать на тот истинно здравый путь, по которому верной походкой довольно-то раскованно бредут все ему внешне во всем подобные люди.

Тем более что делают они это исключительно же просто и до чего легко, весело и плавно…

Однако сколь еще многое из того как-никак, а до конца вполне состоявшегося в душе зрелого человека, несомненно, будет зависеть именно от его наиболее первоначального и чисто во всем исходного начала, а вовсе не от того великого царства новых возможностей, что этак-то вдруг пред ним разом приоткрывают невероятно широченные свои двери.

Причем всех и каждого, кто в детскую пору прошел сквозь сущий ад и близко никак не забываемой социальной клоаки, яркий свет чьей-либо чужой души может, в том числе и до чего нестерпимо же всячески еще обжигать.

Но это, правда, должно было быть уж сугубо, как есть относительно временным явлением.

Поскольку главное — выдернуть самую конкретную персону из всего того быта, что довольно-то давно практически полностью для кое-кого еще разом сходу определился, а посему и совсем незыблемо в его сознании он до чего глубоко ныне всячески во всем устоялся как та самая вполне объективная и вездесущая данность.

А между тем подобного рода больших успехов вряд ли, что хоть сколько-то удастся вот полноценно достигнуть именно тем и впрямь-таки явственно самым мимолетным взмахом протянутой руки…

Ну а как раз потому и надо бы сколь уж срочно и начинать изыскивать какие-либо действительно того на деле стоящие альтернативные пути.

Причем, когда есть шанс спасти кого-то того действительно достойного, то всякую сущую брезгливость надо бы как-никак, а попросту временно уж совсем вот начисто позабыть.

Правда из тины грязного людского быта стоит тащить вовсе не каждого, а только того, кто не станет всему этому крайне активно противиться.

И это, конечно, весьма неприятное занятие, но нет ничего хуже, чем просто уж стоять где-то в стороне и тяжко наблюдать за продолжением нравственного разложения и деградации чьей-либо личности.

Правда большинство достойных людей выросших посреди грязи чисто внешних нечистот выберутся из них сами и нечто подобное кто-то, и может сколь громко разом и начать до чего еще самоуверенно и веско же утверждать.

Да это вот действительно именно так и есть.

Однако каждый случай сугубо индивидуален, а потому и вовсе незачем сходу все более чем нелепо всячески обобщать.

То есть, то, что происходит обычно и вообще не имеет ровным счетом совсем уж никакого и впрямь-таки решающего значения, когда все дело тут будет сколь еще явно разом касаться какой-либо до чего безупречно конкретной и сколь донельзя злосчастной чьей-то судьбы.

Поскольку все те довольно-то общие параметры бесподобно ко всем нам более чем несказанно радушной жизни и близко так не всех нас нежно и ласково разом уж сходу хоть с какого-то бока вполне как есть верно, касаются.

Раз вместо чего-либо на деле бесподобно же доброго в кое-кого безудержно и столь безнадежно весьма вот еще отчаянно могут почти ведь с рождения как-никак, а попросту всею той чисто бульдожьей хваткой вцепиться железные лапищи суровых житейских неурядиц.

7

И если у кого-либо в этой жизни все и впрямь сложилось, слава тебе Господи чисто на редкость иначе, чем у кого-либо другого, то разве можно ли будет назвать нечто подобное самым знатным геройством, коли кто-либо, имея свободный доступ ко всяческого рода задушевным благам всего-то, что не преминул ими буднично воспользоваться?

Жить-то себе по-людски, ни в чем том хорошем себе не отказывая — это ведь одно разве что вполне простое удобство, и совсем уж того никак так не более.

Однако никакого того истинно настоящего и блестящего подвига во всем этом вовсе уж не было и нет, а куда скорее то, как есть элементарная заслуга целой череды чьих-либо предков, которые попросту чисто еще загодя подготовили почву как раз именно для эдакой светлой и благочинной жизни.

Да только коли вдруг совсем уж незатейливо появляется нечто такое, что буквально в единый миг, считай, что беспрецедентно сходу нарушит весь мир, и покой чьей-либо и впрямь до чего праведно воспитанной души…

И это как раз тогда сходу и выявляются чьи-то доселе полностью вот до конца скрытые черты, и надо же — все благие намерения по отношению ко всему тому разноликому миру куда-то сами собой при этом сходу растают в сущее небытие.

8

А вместо них непонятно откуда вдруг обнаруживаются черты весьма и весьма уж донельзя отъявленно скотские, и только-то на редкость до поры до времени до чего тщательно прикрытые неким внешним лоском духовно утонченной цивилизованности.

Причем она, собственно, такова и вовсе никак неизменна даже и в наиболее низменных своих проявлениях.

Однако при всем том где-то глубоко, глубоко внутри сколь вполне наглядно нечто подобное в самом уж себе разве что и содержит именно ту критически сдавленную извне цивилизованной оболочкой, значительно вот как есть еще безоблачно здравствующую сущую дикость.

И все же это одни те события, что и впрямь сколь незамысловато и зловредно истинно уж сходу и помешают всему тому повседневно житейскому умилению современного культурного человека, причем как оно полностью так заранее ясно, разве что самим-то как есть только лишь лично собой…

И до чего безмерно вот легко будет чему-либо подобному чисто сходу, и пробудить в его светлом духовном облике черты на редкость ведь никак уж вовсе незамысловато всепоглощающей лютой тьмы.

И подчас именно вследствие этого и образуются затем иссиня-черные чернильные кляксы донельзя-то отъявленно ретивого и крайне же отпетого нигилизма.

А между тем они, как правило появляются как раз-таки из-за диких разочарований всего того сколь наивно же обманувшегося слепыми ожиданиями света…

Однако их бы точно не было, а особенно в таком виде, но кто-то мыслит ослепительно яркими категориями, а иногда нужно бы суметь учесть то, что того кто привык к вечной полутьме они вызывают резь в глазах.

Ну а потому и надо бы общаясь с ним по возможности притушить жаркий огонь своей пламенной души.

И может это как раз тогда и можно будет все-таки добиться некоторой степени взаимопонимания, а то ведь иначе вся ситуация окажется явно похуже нежели чем в случае когда двое человек и вправду будут громко разговаривать на совершенно разных же языках.

Да только весь тот переливисто лучистый и чистый свет в добротно славной душе прекраснодушного идеалиста каких-либо компромиссов и близко никак совсем не приемлет, поскольку ему все и впрямь надо бы именно что разом и сразу…

И вот уж, собственно, разве что поэтому при всем том до чего только весьма и весьма как есть замечательном, что как есть, непременно есть в таких душах, они подчас донельзя бессребренно тянут весь этот мир в пропасть грядущего всеобщего небытия.

И как то вообще может, собственно выглядеть одному только Богу известно.

А все, потому что чья-то весьма отчаянно светлая сущность вовсе-то никак попросту и не имеет никакой по-настоящему твердой основы в вязкой грязи, пока еще, безусловно, во многом отъявленно дикого настоящего…

9

А как раз-таки именно поэтому сколь конкретно и явственно столкнувшись со всеми теми чертовски темными сторонами, всей этой нашей и по сей день безраздельно общей общественной жизни, кое-кто буквально весь из себя на редкость уж безупречно сияющее-светлый…

Причем, ясное дело, что он до чего ярко и красочно выделяется из всей серой толпы необычайно же чистым, и столь проникновенно одухотворенным ликом, а также и близко вот небезгрешною плотью…

Такие люди смело идут вперед со всею удивительно нежною ласкою, устремившись в светлые дали грядущего, и чтобы его весьма посильно приблизить они и впрямь будут готовы пойти на любые даже и самые значительные жертвы.

А потому нет, они и близко ведь явно не станут хоть чего-либо далее стесняться и сколь вдумчиво же разбираться в средствах по достижению всех своих истинно благих, а порой и донельзя блажных целей.

Но разве все дело тут именно в том, что внутри некоторых излишне прилизанных культурой и цивилизацией людей действительно, как есть, вполне таится некое свирепое чудовище?

А этого, между тем, вовсе нет, как нет, да и быть его, кстати, нисколько никак совершенно уж и не может.

Однако вся беда как раз в том, что непременно, а есть в подобных людях некая явная искусственность, происходящая от полностью уж аморфно книжного восприятия, всей той как она ныне есть той еще самой до чего только обыденной жизни…

Добру попросту как-никак, а должно будет поистине радостно вскоре восторжествовать, ну а зло должно быть повержено и наказано, вот уж и все!

Что угодно другое — попросту гнуснейшая и полностью несуразнейшая чепуха!

Те, кто мыслят, собственно, как раз-таки подобным образом весьма ведь слепо разве что только бредут вслед за тем всецело общим для буквально всех их стадным инстинктом, и это одни лишь средства до чего всерьез ныне видоизменились: вместо топчущих ног столь же яростно втаптывающие в грязь слова…

А ярая смелость в ходе претворения в жизнь именно что подобного истово «доблестного» рода действий вполне наглядно обеспечивается разве что совсем уж беспечной и самой безупречной чьей-либо сколь еще явной сущей отдаленностью от каких-либо вообще сугубо конкретных весомых дел.

Двигать людьми-фигурками — это и есть тот самый великий блеск всей этой нашей новой и впрямь чрезвычайно просвещенной эпохи.

10

Да только жизнь одного ли человека или всего человечества в целом может еще статься, и далее будет зависеть разве что от всей полноты амбиций малой кучки совершенно недалеких людей, попросту никак неспособных внимать светлому и большому разуму, а разве что надменно лелеять широкие и изящные, да и весьма изощренные…

Однако вот между тем вполне до чего наиболее повседневные мысли и чувства.

И, кстати, всякого того и впрямь ведь вседозволяющего недопонимания в них как раз-таки, пожалуй, поболее именно что как раз оттого, что слишком-то неизменно они слепо на редкость закрыты буквально для всякого и каждого, в ком попросту нет как нет их собственной «искры Божьей».

И они действительно могут на деле затем оказаться донельзя холодны и упрямы во всех своих беспечно безбожных, полуискренних заблуждениях относительно всего того чьего-либо сколь еще неотъемлемо полностью чуждого им недобра.

Они вот совсем этак вовсе не смогут понять, что свет и тьма никак не являются взаимоисключающими понятиями, и что всякая человеческая сущность всецело зависит от внешних условий своего чисто житейского существования.

А потому чаще всего простой человек и не может являться образчиком зла или добра по своей собственной инициативе…

Он до чего зачастую во многом зависит от окружающих его реалий и если они ужасающи и нечестивы это более чем непомерно, вполне коснется и его сокровенной сущности.

И коли в нем есть явное желание очиститься, то ему в этом надо непременно еще всячески помогать, а не обличать его грязную натуру совсем не жалея на это всех тех сколь еще мрачных красок.

Да и не пытаться разом уж сходу прорваться к его чистой и светлой душе находящейся где-то до чего будто бы глубоко совсем ведь внутри.

Раз надо вот для начала найти уж способ отыскать ключ к замкам его сердца, а не пытаться яростно так его растопить всем пламенем жарких чувств.

Человек, проживший всю жизнь в холоде и мраке совсем уж, не в том сколь явно сходу нуждается, чтобы его тут же, не сходя с места, со всей нежностью трепетно отогрели.

11

И, яснее ясного, что при определенного рода тяжких коллизиях будет, куда вот значительно поважнее попросту сходу повести весьма откровенную и самую уж до чего еще открытую беседу, и главное вполне до конца понятно, чего только ради…

А именно — дабы, в первую очередь, более чем безбоязненно и сурово разом уж обнажить все чье-либо истинно же доподлинное людское начало.

Причем оно действительно может оказаться чисто исподним и с самого детства безобразно загаженным…

Но разве как раз в том вся ведь проблема…

Нет, вся беда, прежде всего в том и впрямь полностью безнадежном (а в особенности, если оно и крайне вот отчаянно настойчивое) донельзя же нечестиво бездумном ковырянии в чьих-либо так и оставшихся детскими дырявых подштанниках…

Поскольку то, что там в них внутри, может разве что чьи-либо руки довольно же надолго серьезно испачкать.

Ну а действительно выгрести все тамошнее содержимое…

Нет, ни у кого и близко не будет к тому буквально-то ни малейшей вообще ведь какой-либо явной возможности.

Совсем другое дело холодный и чисто логический анализ чьих-то чужих несчастий без участия сердца и души и это как есть нечто подобное и может позволить найти нужную точку приложения, чтобы хотя бы вот попытаться вызволить чью-то души из глубокой темени и мрака.

Причем если не заморачиваться подчас вовсе и не нужным человеку сочувствием, а прежде всего, помочь человеку построить ступенька за ступенькой лестницу наверх к свету из тьмы его одинокого и скверного существования, то, как раз тогда и можно будет говорить о чем-то настоящем.

Да только ведь некоторые вполне искренне добрые люди действительно верят, что стоит им протянуть руку, и все кто-то должен тут же растаять от удовольствия и стать с ним на одну ногу.

А между тем для того, чтобы создать условия для откровенности надо создать более-менее непосредственную обстановку, да вот даже и пригласить человека прийти на его место работы, на пару часов раньше и спокойно обо всем более чем обстоятельно переговорить.

Причем можно, в том числе и более чем конкретно бросить ему прямо в лицо более чем конкретный вызов, а нечто подобное и будет весьма приемлемым, если действительно хочешь понять, с кем так сказать ты имеешь дело.

И надо бы только разве что при этом быть истинно до чего и впрямь весьма уж смиренно готовыми безо всякого насилия разом стерпеть весь тот гниловатый афронт, что непременно из кого-либо более чем и польется сходу наружу…

Однако вот его на редкость более чем доподлинное всеобилие ничего хорошего о человеке буквально-то сразу нисколько так попросту вовсе не скажет.

12

А впрочем, подобного рода дела сколь донельзя долго вершить уж как есть, ведь окажется, строго говоря, занятием более чем явно вот абсолютно нечистым.

А кроме того оно вполне уж может всячески перепачкать небесно чистую чистоту чьей-либо всеми фибрами возвышенной души.

А все же нечто подобное разве что одни те еще телячьи нежности, а жизнь иногда более чем жестко потребует чисто хирургических решений, и нужно это будет именно дабы чьи-то душевные раны этак уж сходу, затем до чего наскоро вовсе не загноились.

Да и как раз после эдакого рода суровых, но вполне при этом более чем однозначно праведных действий этот мир со временем станет действительно чище, а то от небесной чистоты чьих-либо крайне отстраненных от всей общественной грязи душ он ныне по самые уши сходу погряз в сущем смраде и скверне.

Но кое-кому сколь значительно лучше будет и впрямь сколь еще сладостно так щебетать о чем-либо изумительно чистом и безоблачно благостном.

Но разве уж нечто подобное еще как есть будет возможно хоть в чем-либо даже и издали сравнивать в каком-либо более-менее позитивном смысле с чем-либо весьма на деле стояще приближающим истинно светлые дни?

А в особенности, коли уж кто-либо отчаянно паразитически только лишь и всего, что до чего всласть питается некими чужими светлыми думами и безудержно возвышенными эмоциями…

Причем общий и вполне здравый аппетит никак не обеспечивает вполне вот всецело разумного понимания окружающих реалий.

А потому всей той интеллектуальной элите и можно будет, пожалуй, внушить самую еще неотложную необходимость единовременного превращения простонародья в живые механизмы, что отныне будут выполнять одну лишь тщательно заложенную в их мозги программу действий, а более так и ничего.

Ну, это, конечно, все те самые сколь еще жуткие политические крайности, но при этом и другие менее ужасающее последствия восторженной самодостаточности духовной элиты могут быть никак не менее безумно же страшны.

И это как раз для того самого настоящего духовного процесса и нужно бы вместо одного яркого света внутри книг искать свет и в неких дьявольски поникших душах людских.

И уж точно вот, что только лишь раз и навсегда отказавшись от пламенной восторженности в деле очищения этого мира от всего того, что и по сей день мешает ему процветать и окажется хоть сколько-то еще возможно всецело так здраво насадить в массах семена культуры и просвещения.

И нечто подобное и вправду со временем, в конце-то концов, и приведет именно к той вполне полноценно настоящей, а никак не липовой прополке всех тех или иных чудовищных сорняков близкого и далекого прошлого.

Однако российские интеллигенты явно на то похоже, и по сей день только лишь весьма явственно предпочитают чисто же повседневно жить исключительно так разве что теми излишне изысканными, восторженными фантазиями, гнездящимися где-то в самой той еще глубине довольно-то многих из их сердец.

Причем некоторые из больших писателей во всю силу своего до чего неумного таланта немыслимо же изощренно всячески посильно преображают весь белый свет во что-то, ему и близко не в едином-то глазу пока нисколько не свойственное, а потому на данный момент и совсем же нигде попросту и не существующее вовсе…

А между тем надо бы вполне вот безукоризненно осознавать всю главную разницу меж проглянувших в крайне острой ситуации в чьем-либо светлом лике черт откровенного зла и тем человеком, что и впрямь безбожно потускнел всем обликом своим, однако разве что вследствие тяжких внешних условий.

И ведь случилось все это разве что только, поскольку был он сколь ежечасно весьма этак до чего сурово отягощен всеми теми наиболее тяжелейшими бытовыми веригами, а потому и судить его надо бы как есть абсолютно, что называется во всем наглядно разве что на редкость иначе.

А все потому что той самой основной причиной нравственного оскудения его души стало уж именно то, что ему всю его жизнь чего-либо попросту что никак совсем не хватало, но и близко при этом вовсе ведь и не более того…

Внешняя чистота — это, в принципе, дело со временем всецело-то наживное, а если и нет, то уж относительно как есть, быстро от кого-либо разом отпрянув, чужой нечистоты духа во всем его крайне как есть чудовищном переизбытке и близко вот сразу нисколько не наберешься…

Ну а тот даже подчас и чрезмерно чуткий такт, как и всякая славная житейская задушевность, до чего еще неизменно должны были явно сочетаться и с самым доподлинным никак не напускным пониманием донельзя внятных требований всегдашне сколь нарочито навязчивой реальности…

13

Грязь — она совершенно так неотъемлемо вездесуща, и ее можно разве что лишь попросту как есть везде углядеть, да и, собственно, до чего старательно затем всячески уж переделать все ее свойства, на самую вящую пользу истинно светлого разума…

В том же случае, когда с нею весьма старательно всячески расстараются попросту и близко нигде и никогда далее нисколько и близко уж явно совсем вот не соприкоснуться всею своею светлой душой…

То уж чего тут поделаешь именно тогда сам собой сходу возникнет тот полностью иллюзорно-чистый мир, который, между тем, на редкость безутешно и впрямь во всем окажется немыслимо грязен буквально-то везде, где (по всеобщему молчаливому согласию) того отныне станет попросту и неприлично хоть сколько-то стояще действительно так примечать.

А между тем и близко уж нисколько нельзя до чего зорко глядеть поверх черноты ночи всего общественного невежества, видя при этом одни лишь те, как есть более чем нарочито и неотвратимо сами собой разом надвигающиеся дни наиболее светлого завтра сколь на редкость добротных идей.

Поскольку всем этим разве что лишь вот сходу всецело же отравишь колодезь людской мудрости исключительно как есть отвлеченными от всякой же действительности безмерно так немыслимо благостными ожиданиями.

Ну а коли в свое время и была слепая и самодостаточная толпа заискивающе расторопно вполне же раскрепощена всеми бестрепетно благими, суровыми воззваниями, то ведь тот чисто наспех оседланный народ только-то и оказался способен на одно никем ранее и не слыханное насилие над всем тем будто бы донельзя отвратительно несуразным прошлым.

14

И простые люди при подобном раскладе более чем безотчетно и впрямь-то еще могут всем уж сердцем своим разом возненавидеть друг друга.

А как то вообще могло быть хоть сколько-то явственно на деле иначе, коли толпа, весьма же отчаянно возлюбив так и воспламеняющие души идеи, стала на редкость при этом черства и полностью равнодушна буквально ко всяческому вообще чужому горю.

Все старые мысли и чувства были теперь, казалось бы, разом и навсегда  отныне всецело же мертвы.

И произошло это нынче разве что на почве одного того самого уж сколь еще безбожного отсутствия хоть какого-либо вообще должного взаимопонимания промеж людьми на почве их как-никак сугубо нынешней и донельзя истинно вездесущей так и режущей им на части души фракционности.

И это как раз ее крайне острая суть и разрушила всегдашне ранее жившую в людях, уж самую что ни на есть чисто вот ключевую основу для той самой можно сказать обоюдной и до чего весьма существенной взаимоподдержки…

Причем речь тут идет именно о факторах и впрямь, как есть сколь еще жизненно необходимых для всякого полностью естественного и безукоризненно нормального функционирования совсем уж никак совсем непростых механизмов всего того или иного общественного бытия.

Суровое одиночество народа, как и самое беспрестанное его обкармливание, сладкой патокой восторженных лозунгов, вовсе-то ни в чем нисколько и близко не поспособствовало тому самому изначально весьма незатейливо призрачному возникновению царства сладких и волшебных снов.

И всецело так до чего еще явно зазря о нем сколь вот трепетно и бойко во сне и наяву грезили люди, попросту раз и навсегда отшатнувшиеся от всей той кучи житейского навоза, что, в принципе, и должна была вполне послужить наиболее подходящим исходным материалом для… истинного светлого грядущего.

15

Над интеллигентным обществом дореволюционной России всегда уж и впрямь никак неправо царило самое полное незнание наиболее элементарных законов общественной природы.

И незнание это было принципиальным, последовательным и до самого конца во всем более чем бестрепетно донельзя так вдумчивым и пунктуальным.

А между тем именно это и повлекло за собою ту вовсе никчемную, неуемную, да и отчаянно кичливую риторику, сколь напыщенно и громогласно разом и призывающую к самому бескомпромиссно стремительному распутыванию необычайно громоздкого гордиева узла долгими веками и близко-то действенно никак не решаемых российских проблем.

16

А между тем двигать куда-либо строго вперед и вперед тот самый чисто же всеобщий духовный прогресс и впрямь весьма еще настойчиво следовало совсем вот без всяческой той или иной над всем и вся вездесуще же возвышенной более чем суровой упоенности.

Поскольку - это как раз на данной почве и возникла, затем та социальная философия, что сколь искренне взяла себе за труд во всем том дальнейшем на редкость бестрепетно обеспечить фактически полное и донельзя удручающее усреднение повседневно окружающего нас мира, оставив ему одну плохо и чисто формально кое-кем наспех усвоенную «природную» целесообразность.

А между тем мать природа мыслит (и именно мыслит) миллионолетними промежутками, а не какими-то жалкими годами, и как раз, поэтому никак уж и близко нельзя ее брать в тот хоть сколько-то довольно же существенный образец, весьма этак безответственно и спешно устраивая всяческие те большие общественные преобразования.

17

И это именно в свете вполне здравого осознания полной невозможности в один радостный миг в корне преобразовать весь окружающий нас мир в довольно многие сердца украдкой и закралась ненависть к чему угодно, что, по чьим-то непомерно прекраснодушным представлениям, и вправду мешало воинственно доблестным устремлениям ко всей той невообразимо наилучшей жизни.

Да и весьма незаметно эта ненависть затем и заняла место, ранее занимаемое любовью, честью, а также и вообще всяческим тем наиболее уж как-никак вот самым простым человеческим достоинством.

И, кстати, обо всем этом сколь многозначительно же верно, взвешенно и славно некогда ведь высказался большой писатель Алексей Толстой, причем случилось это явно вовсе задолго до того дня, когда он со всеми-то своими доселе контрреволюционными потрохами до того безутешно и прискорбно разом продался бесноватому большевизму, который именно так никто иной, а он более чем зычно и отъявленно всячески чисто на все лады проклинал.

18

Причем разок-другой это сделать было вот уж еще совсем никак недостаточно.

Раз уж пришлось ему в то самое время до чего вполне всерьез и деятельно над собою, считай ведь всесторонне и всеобъемлюще сколь и впрямь вдумчиво тогда потрудиться, дабы продаться, так продаться полностью же безукоризненно, да и главное всею своей душой и телом.

«Хождение по мукам», том первый (первое эмигрантское издание):

«Романтические постановления Гаагской Конференции, — как нравственно и как безнравственно убивать, — были просто разорваны. И вместе с этим клочком бумаги разлетелись последние пережитки никому уже более не нужных моральных законов. Отныне был один закон, равный для людей и машин, — полезность.

Так в несколько месяцев война завершила работу целого века. До этого времени еще очень многим казалось, что в жизни каждый может найти важнейшую цель, либо ту, которая увеличит счастье, либо ту, которая возвышенна; вероятно, это были пережитки средневековья; они расслабляли волю и тормозили ход цивилизации.

Теперь с войной стало очевидно, что человечество — лишь муравьиная куча. В ней все равноценны. Нет ни добра, ни зла, и нет даже счастья для того, кто понял тяжкий и унылый закон жизни — построение вечного кладбища.

Это было время, когда человеческое счастье законом и принуждением было отведено в разряд понятий, не имеющих никакого смысла и значения, когда цивилизация стала служить не добру и счастью, а злу и истреблению, когда наука делала изумительные открытия, равные чудесам, когда становилось ясным — сколько злой воли в чистом человеческом разуме, освобожденном от моральных стеснений.

Механическая цивилизация торжествовала, — война была завершением ее века.

Во всем мире теперь был один закон — полезность, и одно чувство — ненависть».

19

И попросту как раз чисто ведь подобным образом оно уж само собою нынче, так или иначе, полностью и повелось…

Ну а началось все это именно что с тех под самый корень подчас вырванных из общего потока жизни несметных благ великого и светлого добра.

И то, кстати, как есть сколь жизненно важное, чего и вправду явно уж никак и близко совсем вот недоставало всем тем безумно же искренне восторженным устремлениям, так это разве что той наиболее обыденной житейской практики…

Для правильной примерки светлых книжных истин ко всем реалиям века надобно было, как минимум обладать праведно ясным и весьма же практическим умом.

А иначе все те самые наилучшие благие намерения будут вскоре всеми теми лютыми прохиндеями на самую скорую руку полновластно разом превращены в некое, то донельзя слепое орудие воинствующе осатанелого гуманизма.

Ну а весь тот истинно широкий плуг для сеяния грядущей общемировой справедливости был безо всякого промедления именно что фактически так только и призван сходу еще разом стереть со всякого лица земли весь прах минувших дней — дней темных суеверий и средневековых рыцарских воззрений…

Ну а те, кто всесильно управляет всем этим миром, довольно-то быстро, да и вполне ведь трезво сколь сходу разом же осознали все те до чего немалые прибыли от подобного рода утопически бесславных мировоззрений.

А кроме того, им было явственно как есть необходимо чисто, как есть попросту навеки разбить и именно вдребезги все то, что так или иначе уж хоть сколько-то доселе вот оставалось от того самого исключительно как есть стародавнего галантного прошлого.

Ныне в моде само собой сходу так оказались всяческие те еще имперские интриги, грязные помои, отъявленный обман, посулы и все прочие же прелести до чего стерильно степенной нынешней цивилизованности.

Ну, а предсказать даже и наиболее ближайшее будущее тех держав, что придерживались на редкость старомодных принципов, было для кое-кого неимоверно тяжким вот делом…

А вполне уж соответственно сему и не было ничего хоть сколько-то лучшего, нежели чем попросту чисто ведь сходу всецело избавиться от какого-либо их так или иначе дальнейшего присутствия на политической карте всего этого мира.

И это даже не было позицией ненависти, а только щелчком языком, перед тем как снять с доски неудобную и чисто вражескую фигуру.

Людские судьбы вершителей судеб мира не интересовали попросту вот именно, что явно совсем.

Их интересовала одни лишь их чистые и светлые политические приобретения в результате безумно жесткого противоборства разных народов под их до чего и впрямь весьма талантливым и прозорливым руководством.

Они могли сколько угодно всячески препираться и откровенно наплевательски относиться ко всем разумно взвешенным доводам той ни в чем вовсе неправой другой стороны.

Но все это было черно-белым фоном к тому главному, что решалось только лишь силой и никак иначе.

Да и как по-другому это могло еще быть коли абсолютно всякая война и есть тот наиболее веский аргумент в случае возникновения абсолютно любого и вполне всерьез ныне более чем безотрадно же назревшего политического конфликта.

Но ранее она и близко никак не включала в себя тайные и закулисные интриги сторон желающих остаться по возможности ведь полностью в стороне от некоей решающей бойни.

Да вот в самом конце эти государства до чего явно так и собирались, как следует уж разом извлечь из того самого чисто ведь мирового побоища самый максимум выгоды…

И ясно как день, что для кое-кого из европейских правителей именно та суровая сечь отчаянно же стравленных друг с другом России и Германии и было тем самым наиболее великолепным решением вопроса устранения ужасной угрозы их грядущего военного альянса.

Да и вообще, то кое-кому тогда явно показалось чисто же исторически ясным: этим двум государствам было никак отныне попросту уж вовсе не место на новой политической карте мира и вполне этак сытого благоденствия.

Причем это именно на фоне того, что обе армии, как российская, а впрочем, и немецкая, были существенно лучше всех прочих армий Европы, сама мысль об их всецело возможном объедении в некую единую силу разом и доставляла массу беспокойств кое-кому из нисколько не миролюбивых и крайне напыщенно цивилизованных ее правителей.

Да вот, однако, та до чего и впрямь донельзя простая война, объявленная старому рыцарству (Первая мировая) никак в своем конечном итоге не принесла совершенно так никаких более-менее полноценно должных успехов.

Ну а поскольку данная кровавая бойня была затеяна как раз во имя взаимного сокрушения России и Германии, да только имела она один лишь тот весьма частичный и временный успех, то и возникла затем явная потребность в той Второй мировой, что и была призвана начисто загладить довольно-то существенные ошибки Первой.

Однако Вторая мировая война разве что более чем безмерно все их сколь многозначительно разом и преумножила и, кстати, это как раз-таки СТРАНЫ ВАРШАВСКОГО ДОГОВОРА И ПРЕДСТАВЛЯЛИ ДЛЯ ЗАПАДА ТУ УГРОЗУ, ЧТО НИКАК НЕ МОГЛА БЫ ПРЕДСТАВЛЯТЬ ЖЕ СОБОЙ ДАЖЕ И БЕЗМЕРНО ВО ВСЕ СТОРОНЫ РАЗРОСШАЯСЯ ЦАРСКАЯ РОССИЯ.

И то, ведь, само собой до чего только разом попросту ясно и понятно, что это те самые исключительно на редкость слащаво надменные державы бульдожьей деловой хватки и сделали буквально-то все от них вполне так зависящее, дабы Германия и Россия взаимно самоуничтожились во времена той наиболее первой общемировой бойни.

И все это раз уж на тот чей-либо весьма бравый взгляд и впрямь должны были оба эти государства попросту как-никак ныне уж попросту еще своевременно сгинуть с политической карты этого мира (или значительно, ужаться во всех своих грядущих размерах).

Причем вовсе-то не иначе, а тому уж должно было с ними произойти именно что в свете всей этой на наш сегодняшний день до чего всеобъемлюще и впрямь вот совсем непристойной и вполне, как есть столь вязкой же их принадлежности к стезе существования нынче-то донельзя далекого прошлого.

20

Но при этом никак не все люди - жители западных стран действительно вконец очерствели душой, да и на редкость всецело переродились в лютых и самовлюбленных снобов.

Нет, если чего-либо подобное и случилось, то только лишь с теми наиболее важными и солидными представителями самых влиятельных кланов.

А потому и стали они сколь еще невозмутимо полностью безразличными - уж ко всем тем более чем злосчастным судьбам миллионов и миллионов себе подобных (в своих собственных глазах) невероятно огромными сверхчеловеками со всем тем раз и навсегда навеки притупившимся чувством всей той весьма вот многозначительно помимо нас существующей объективной реальности.

Ну а вполне долженствующей первопричиной для их успеха в этаком деле и послужило самое наглядное и сколь ведь до чего крайне неприглядное перерождение средневековых надежд на Господа Бога в нечто отныне вовсе иное по всем его внутренним, а не сугубо внешним житейским атрибутам.

Да и вообще: излишне самонадеянная вера в себя безнадежно разом и порождает всяческие бредовые теории, как правило, весьма и весьма сколь еще «искрометно праведного» преображения всех тех ныне уж явно совсем сколь еще невзрачных реалий века во что-либо, как есть на редкость празднично самое еще наилучшее.

Раз вот теперича всему тому изощренно и необычайно благостному и впрямь-таки было, как есть истинно на деле разом положено во всем чисто уж сходу нынче встать на то самое чисто свое безупречно законное место.

И главное, должно было всему тому произойти как раз именно что в связи со всем тем сколь всецело раскрепощающе духовным, да и самым так восхитительно доподлинейшим переоформлением всех тех от века до чего незыблемо вполне уж одинаково существующих общественных взаимоотношений.

Дабы далее полностью раз и навсегда исчезли даже и сами следы былого рабства, угнетения, да и никак нестерпимо томительной несвободы.

И все эти ослепительно яркие всполохи лихорадочно лютого и чудовищно же радикального мировоззрения, собственно, и несли на самом кончике своего пера совсем неминуемую смерть всему тому никак небезызвестно ярому первозданному злу.

Вот будто бы та до чего еще несусветно же дикая и ничтожная нечисть минувшего и впрямь-то, всему нынешнему поколению как-никак, а чисто вконец на веки вечные более чем безнадежно так разом совсем опостылела.

И были те люди, что безотчетно томились где-то в глубокой тени нынешней серой и на редкость пасторальной обыденности.

И как пламенно трепетало их могучее сердце, когда они все-таки ликующе дождались своего часа, и не единой уж секунды не раздумывая, разом и взвалили на себя донельзя строгую обязанность внести самые кардинальные перемены в жизнь всего ныне существующего общества.

Причем действовали, они сколь лихо и безоглядно более чем сходу всецело отвернувшись от той самой несусветно ныне уж как есть, вполне застарелой житейской практики.

А было все это так, а никак не иначе исключительно лишь поскольку, что чьи-либо думы подчас весьма ласково греет до чего четкое и ясное осознание всего того, что, видите ли, полностью уж, само собой, разумеется, ясно.

А именно, что всего того на всем белом свете разумного и доброго будет уж, как есть разом возможно добиться по одному лишь попросту всесильному повелению наконец-то и впрямь сколь еще радостно прозревшего времени.

Причем созидательных усилий общественного разума для всего того и близко никак вовсе-то явно совсем не потребуется…

Раз до чего непременно окажется для всего того сколь явственно предостаточным только лишь и всего, что чего-либо подобного более чем искренне от всей той чистой души весьма сладострастно попросту сходу так вполне захотеть.

И вся та блаженно лирическая фантазия до сих самых пор уж не может покинуть благие умы тех самых людей, что весьма вот прочувственно видят весь этот мир сквозь пелену тумана радужных грез о чем-либо и близко пока же на редкость явно несбыточном.

21

И все это действительно как раз именно, так и никак не иначе!

Причем даже и при столкновении только-то с одной самой что ни на есть конкретнейшей, колоритной личностью эдакие деятели чересчур необычайно возвышенного добра, прежде всего, посмотрят не на самого человека со всеми его бедами и горестями…

Поскольку вовсе уж нет, раз вот так и глядят они при этом во все глаза исключительно на его сколь изначально благие, исконные качества.

И главное, всего того и вправду до чего элементарного им и близко-то будет нисколько и близко совсем не понять…

А между тем на всякую и любую даже и наиболее благородную натуру как-никак, а может ведь от имени черной тьмы и густого мрака вполне еще оказаться наложен тот самый исключительно же неимоверно тяжкий крест буквально-то испепеляющего душу безмерно трудного социального несуществования…

И как раз вот именно это понять кое-кто даже и приблизительно был уж вовсе-то явно никак абсолютно не в состоянии…

И буквально все, что им может оказаться доступно при каком-либо том или ином совсем нелицеприятном раскладе, так это разве что, то самое до чего необычайно же твердое умение…

А именно речь тут как раз и может идти о сколь явственно весьма еще полноценной возможности сколь еще сходу вполне осознать ту самую донельзя острейшую необходимость вывернуть бы все свои полностью прежние раз и навсегда отжившие свое представления прямиком вот совершенно разом же наизнанку.

Ну а чего-либо хоть сколько-то иного от них ожидать и близко было нисколько ведь вовсе абсолютно нельзя.

22

И главное, таким людям вообще несвойственно принимать во внимание, что любому индивидууму обязательно как есть разом свойственно на деле проявить себя в одних лишь тех или иных довольно-то ограниченных рамках, преподанных им самой этой жизнью уроков.

И раз те всецело же действенно поспособствовали, как раз именно их вполне успешному единоличному выживанию…

Человек обязан подстраиваться под внешние обстоятельства, а если он этого никак совсем не умеет, то это для него разве что лишь еще только хуже.

Да вот уж, однако, вовсе не все до чего хватко умеют менять все свое видимое чужим глазом нутро в полной зависимости от окружающей среды.

И коли человек беспрестанно путается и плутает посреди на редкость чужого ему мира абсолютно иных социальных отношений, чем те которым он был весьма изначально привычен…

Ну, так его тогда можно и нужно грубо поправлять, а не молча и оторопело терпеть его крайне неудобное же присутствие.

Правда если он неисправим, а еще и хамски отвергает то, что ему дают в качестве сколь искренне дружеской помощи, то тогда его следует выгнать взашей и настойчиво посоветовать, никак уж не путаться более под ногами.

Однако сначала надо бы создать все условия, чтобы кто-то бы мог вполне расслабиться и почувствовать, что здесь ему действительно рады.

А также вот действительно понимают, что у него позади точно нет ничего уж по-настоящему светлого и доброго.

А все, потому что человек, пройдя через то до чего уж крайне отвратительно дикое и фактически полностью как-никак совершенно неизбежное одиночество, безотрадное и безрадостное непонимание, гнусные социальные отношения более чем однозначно разом замыкается в некий тот самый прочнейший свой кокон.

Причем именно таковой, из которого ему окажется и близко вовсе-то совсем непросто, когда-нибудь еще действительно выбраться куда-либо наружу ко всей той совсем же безупречно на редкость радостной и светлой жизни…

…а в особенности уж в тот некий единый миг и близко у него затем не выйдет чисто так сходу, как есть вот незамедлительно оказаться весьма и весьма безукоризненно чистеньким, да и просвещенным духовно.

И когда все усилия идут прахом обязательно крайним назначат именно того кто никак не оправдал всех так и обращенных в его сторону сладостных ожиданий.

Да и вообще у кое-кого на почве праздных иллюзий попросту разом развилась чрезвычайно обостренная надобность в непременном же еще удовлетворении чувства праведной мести…

А ведь нечто подобное разве что чисто уж пламенно вот первобытно…

23

Так что из всего того само собой сколь неизбежно более чем разом и следует, что уж поскольку вся та респектабельная и степенная цивилизованность есть один лишь совсем на редкость многозначительно внешний облик, но точно, как есть не сама суть той самой донельзя пресыщенной всеми благами культуры нынешней-то современной интеллигенции…

Правда, ей самой во всех тех восхитительно ярких розовых снах все это быть может и впрямь-то непременно видится несколько иначе, но это разве что только и имеет наиболее прямое, а никак не косвенное отношение исключительно к той необычайно же широченной области наиболее чистейших и благих безнадежно праздных фантазий.

Ну, а коли все это так, то именно что поневоле оно само собой буквально разом тогда и выходит — вся та жертвенная (истинная) духовность попросту и близко не является до чего откровенно самой неотъемлемой частью всякого уж изначально как есть сколь божественно окрыленного большой литературой подчас до чего еще праздного сознания…

24

А раз все то, как и ранее происходит чисто вот подобным образом, а никак и близко совсем не иначе, то и не является она неким тем чисто так единственно же верным состоянием чьей-либо самою природой как есть еще изначально облагороженной души…

Довольно многое в нас, несомненно, определяется чем-либо разве что полностью внешним и для всех нас до чего только как есть ведь бескрыло обыденным, а не неким же сущим экстрактом, безо всяких швов сотканным из более чем утонченного мира возвышенной духовной фантазии.

А посему и ожидать от человека доброго света в очах после того, как он всю свою сознательную жизнь провел в самых глубоких потемках, — дело явно гибельное и, кстати, более чем совершенно по-житейски напрасное.

25

Но при всем том далеко не всякая никак недостойная, едва семенящая по пути к зрелости жизнь действительно является самым выпуклым образцом сущего отрицания всего того вполне полноценно во всей этой жизни достойного, и совсем не важно, до какой именно степени она и впрямь может кому-либо показаться более чем нестерпимо противной…

Причем как бы уж ни была, собственно, горестна вся ее суть всей-то своей более чем прискорбной ношей до чего отчаянно так жгуче крайне ведь неприглядной никчемности, да и вовсе совсем и близко не реализованного и неосуществленного добра…

…а кроме того в ней действительно может проглядывать и самая безусловная апатичность ко всякому тому чужому и сколь еще безмерно светлому началу…

Однако чего-либо подобное и близко уж совсем явно не способно хоть сколько-то вообще разом послужить всему тому, как есть тем еще безупречно же надежнейше верным подтверждением…

А именно никак не стоит до чего только сходу вводить в рамки и впрямь на редкость определенного и самого же безупречного факта чего-либо, что попросту всецело напрочь выпадает из всяческой вообще общей схемы.

И вовсе-то совсем нисколько не должно было ничему подобному уж лечь так в основу всего того весьма и весьма безутешного вывода, что речь, мол, и вправду идет о некоей той более чем истово мглистой жуткой темени.

Сколь, несомненно, исключительно вот прискорбно скрывающейся под маской всем своим внешним ликом бестолково простодушной, как и однозначно же полностью-то чудовищно бездушной безответственности.

И, кстати, нисколько не обязательно, чтобы весь тот так и рвущийся наружу поток депрессии вполне полноценно и всерьез под собою подразумевал то самое как есть до поры до времени надежно сокрытое ликование немало намаевшегося и истомившейся от безнадежно долгого ожидания, как и понятно единственно, что многозначительно сатанинской сущности.

А потому и близко никак не стоило более чем чеканно и многозначительно разом так приходить именно что ко всякого рода до чего весомым и самым окончательным выводам, а заодно при всем том и вознося руки высоко к небу…

А то некоторые люди, безгрешно ораторствуя этаким вовсе вот немыслимо вздорным речитативом, попросту разве что разом же совершенно ведь наспех и вычитают все хоть сколько-то человеческое из людей, что были на редкость тягостно отягощены всею своей убогой судьбой.

А впрочем и делается это еще и строго лишь где-то совсем за спиной, у того кому и надо было разом влепить все те доселе накопившиеся претензии четко и ясно прямиком в лоб.

И его реакция в данном случае может вполне же явственно сколь красноречивее некуда подсказать, о чем это тут вообще идет речь, причем гораздо поболее, нежели чем все те весьма умозрительные умозаключения вместе взятые.

Нельзя судить о людях исходя из неких общих клише - это лишь когда налицо более чем откровенная подлость, то это именно ей и впрямь как есть затруднительно будет найти какое-либо более-менее достойное оправдание, дабы, она с какой угодно стороны не выглядела бы затем в том самом безмерно мерзком и отвратительном свете.

Ну а чего-либо, как есть донельзя необычное, до чего неизменно сходу потребует довольно-то пристального и крайне так вполне ведь более чем внимательного своего рассмотрения, причем буквально считай, что со всех тех на редкость наглядно разом уж полностью видимых своих сторон.

И вовсе и близко незачем при этом сколь необычайно же сходу вот всячески поторопиться со всем тем истинно диким и более чем, как есть еще неоправданно жестоким осуждением.

И самое главное — что все это может быть, в том числе, и сделано на той самой крайне скользкой основе одних лишь тех весьма веских и как-никак и впрямь более чем самых разнообразных же предположений.

А надо было, между тем, и несколько обождать, прежде чем столь весело и находчиво всею душой всеобъемлюще приходить именно что ко всякому тому безвозвратно уж строго весьма определенному заключению.

Только лишь и всего, что вполне окончательно в том самом полностью раз и навсегда всецело же удостоверившись, что кто-то, мол, всего-то навсего, а действительно разом захотел со всем тем более чем подобающим толком явно ведь сходу воспользоваться тем самым сколь еще этак удобным для всего того случаем.

Поскольку он лишь как раз во имя того лишь вообще живет и дышит, дабы при малейшей к тому возможности обязательно как можно посильнее бы разом вот досадить всякому встреченному им на его жизненном пути ближнему своему…

26

Но весьма явственно нет, ничто то внешнее и исключительно поведенческое, никакое не то на редкость как-никак истинно неопровержимое свидетельство самой верной смерти всего того как есть более чем изначально доброго, что кем-то в кого-то было нисколько не наспех разом заложено.

А уж Господом Богом или слепой матушкой природой — то ведь и близко далее попросту как есть еще вовсе неважно.

Внешние людские проявления зачастую формируются одной лишь разве что той неотъемлемо и повседневно более чем вездесуще окружающей человека средой и полностью верно усваиваются людской психологией разве что тогда, когда он и сам является вполне надежной и неотъемлемой частью всего того совсем неприметно и чисто житейски существующего бытия.

Причем совсем, то навряд ли, что кто-либо до чего беспроигрышно явно сумеет со всею величайшею легкостью довольно-то резво на редкость весьма вот сходу избавиться от всего того, что с ним как-никак, а сколь ненароком донельзя же невольно разом сроднилось.

Нет, и близко будет никому вовсе никогда уж не вырваться из тех самых тенет, что всецело состоят из целой сети безобразно невзрачных свойств той самой вполне однозначно до чего невесело разом и взрастившей его среды.

А все ж таки нисколько и не более всего того.

27

Однако и впрямь наскоро добиться чего-либо путного сколь еще беспрестанно расталкивая некоего довольно-то невозмутимо простецки мыслящего индивидуума, так уж и пытаясь разом заставить его спешно повернуться в ту единственно верную и во всем до конца полностью правильную сторону…

Нет — это окажется безупречно полезным в одном лишь разве что виде до чего еще самого уж простодушно проявленного истинно ведь наипростейшего задушевного тепла и дружеского участия.

Причем даже коли и будет все это длиться не более чем самое уж относительно короткое время…

Да и как раз в чем-либо тому подобном и мог быть явно заложен именно тот весьма полноценно того стоящий ключ ко всему тому как-никак, а вполне же настоящему и большому взаимопониманию.

Ну а на редкость непримиримо жестко и агрессивно воздействовать на чью-либо сколь злосчастно же загубленную с самого детства психику, до самых-то зубов вооружившись донельзя так отъявленным словесным насилием…

Нет, ничего уж подобного тому никак и никому нисколько вот вовсе не подобает, а главное — толку от всего этого будет ровным счетом, ну совсем ни на грош.

Любому из нас самым неотъемлемым образом всегдашне уж свойственно всячески до чего отчаянно восставать супротив внешних насильственных действий, а потому сухие и жесткие нотации, как правило, вызывают у человека одну лишь полнейшую «дремучую отрыжку».

Ну а во имя более-менее действенных и успешных мер воздействия на принципиально чуждую вам психику фактически всегда будет весьма толково потребно как-никак постараться вполне отыскать некий довольно существенный модус вивенди в каждом конкретном случае, а не неотступно следовать одним чрезвычайно сконцентрированным и надежно так законсервированным понятиям книжно-картонного формата!

28

Правда, к людям, опустившимся на самое дно, а некогда ранее действительно знавшим чего-либо в корне иное, ничто подобное никак и никоим боком вовсе-то не соотносится.

Да только людей, в нем изначально выросших… разве уж можно их до чего еще бескомпромиссно и сразу всеми силами сходу вот отравлять удивительно же искренне суровым негодованием?

Даже если это и есть производное кем-либо втихомолку пролитых слез, все равно от всего этого никому будет и близко совсем же нисколько не легче.

Этак разве что лишь куда поболее разом затравишь человека, и без того донельзя измученного всем его бесконечно несветлым прошлым.

А тем паче этого и близко никак совсем уж нельзя еще и потому, что данное проявление слепых эмоций, несомненно, вызывает одну лишь ни на йоту не менее слепую и более чем закономерную реакцию.

Причем вовсе-то не следует нечто подобное прямо сходу разом рассматривать именно как некий тот уж еще изначальный природный элемент чьего-либо и впрямь более чем отвратительно гнусного звериного нутра…

29

И ведь все свои собственные немалые просчеты при этом и близко в какой-либо тот сколь серьезный же расчет явно этак далее не берутся, поскольку буквально все тут вполне вот осуществлялось с одними разве что совсем так однозначно на редкость более чем меркантильно-добродушными намерениями.

Ну а из всего этого само собой до чего безоговорочно разом и следует, что «мы попросту никак и не могли оказаться, хоть в чем-либо на деле и вправду нисколько неправы».

Или может статься и совсем еще, наоборот, в том самом истинно критическом смысле, когда те так и влекомые чьим-либо мишурным светом люди попросту разом снизойдут в самую гиблую тьму — только бы им и вправду остаться с кем-либо, безусловно, прямо-то рядом.

Ну а именно как раз уж подобным образом и разрушились, внутренне разложившись, сколь немалое число изначально светлых, но сколь изрядно при этом поникших душ.

Любовь — она бывает и впрямь-то вовсе уж как есть, до чего только немилостива, а порой даже и неистово зла…

30

Однако никого того другого это, безусловно и близко же абсолютно так никак не оправдывает!

А потому и все, что вообще могло быть хоть с какого-либо бока оказаться вполне ведь касаемо тех самых донельзя вот чересчур до чего еще явно запутанных и непонятных жизненных ситуаций…

Да и сама по себе вся та мерзкая грязь бесконечных и нескончаемых интриг, а также и сколь беспрерывных нападок на одного, как и понятно, за всех сразу и впрямь даже и без всякой вины виноватого недочеловека…

И главное вовсе-то никак оно попросту не иначе, а все это была одна лишь та кем-либо беспардонно выпестованная кривда, безотчетно зачатая именно в пламени яркими искрами спешно взметнувшихся к небу злосчастно суровых амбиций.

Причем все те попытки на редкость невозмутимо толкового раз за разом находчиво верного их более-менее практического применения во имя чьего-либо жесточайшего наказания вполне однозначно указывают на самое полное отсутствие той самой истинно же праведной духовной благости, которая, без тени сомнения, явно присутствовала у тех давным-давно канувших в лету людей.

31

Современная интеллигенция, ничтоже сумняшеся, столь бесподобно освоила чисто вот до чего своевременную замену всей той «давно уж полностью раз и навсегда отныне устарелой» человеческой терпимости ко всякому ближнему своему, которая зачастую имела религиозную почву, что бы там ни говорили о слепом и осатанелом фанатизме.

В дни этой нашей «исключительно же гуманной» современности подобная довольно-то быстро сближающая сердца благость приобрела во всем законченную, да даже и безупречно закостенелую социальную форму, и зиждется она теперь именно на тех попросту вот чисто, так как есть эстетически уж сколь еще безупречно обобщенных принципах.

Все у кого есть разум и чувства хотят добра, но вовсе не каждый при этом считает, что этот мир к нему чисто так заранее всецело подготовлен и следует до чего и впрямь совсем мимолетно дернуть за веревочку и дверь в лучшее завтра сама собой разом тогда и откроется…

Но может и вправду давным-давно практически все ведь абсолютно готово как раз к тому, дабы наша жизнь сказочно же сходу разом преобразилась и только лишь всякие те никак не сказочные злодеи всему уж тому виной, что мы и по сей день живем в диком и отчаянном мраке?

И неужели все действительно как есть донельзя же просто?

Мол, вот достаточно будет на редкость, походя разрушить бастионы былого угнетения и все: радость и яркий свет разом тогда в тот же миг сходу и станут самым величайшим достоянием ликующих народных масс.

И может то самое изумительно светлое будущее — его и впрямь-то влегкую будет, наскоро возможно, сколь еще всеобъемлюще уж чисто ведь, что называется весьма абстрактно создать разом так и сейчас?

Конечно, в принципе, может и возможно, но это только довольно уж ощутимо отдалит то настоящее и более чем поистине вполне вот приметное и предметное его приближение.

32

Мир иллюзий, сотканный из благих надежд, разом до чего празднично становясь в чьих-либо глазах призрачно блаженной реальностью, именно что в единый миг затем и превращает в ад всякое, то чисто простецки обыденное существование всего того всецело инородного, беззастенчиво оригинального, всем своим цветом явно так нисколько не серого…

Правда, надо бы фактически сразу сказать, что все это, в первую очередь, касалось тех, у кого глаза были действительно полноценно открыты, а не тех, кто чисто загодя от того сколь еще непристойного и несветлого как-никак а вполне надежно отгородились каменной стеной буквально всякого на всем этом белом свете художественного вымысла.

И это как раз-таки последние и имели, куда значительно же большие шансы действительно на деле уцелеть в том самом «чудодейственно» новом мире, в котором любое ярко выраженное здравомыслие подчас сразу вот сходу тогда становилось, что называется самым верным пропуском на тот свет.

Ну а люди всего того до чего отвлеченно праздного ума головой тогда рисковали значительно менее…

Они ведь ту сколь ярко праздничную сторону всей революционной действительности подчас разом и принимали за совершенно чистую монету.

Их воображение всегда рисовало для них несколько и впрямь более чем очаровательно вовсе вот совсем уж иной мир, в котором всякому подлому злу весьма авторитетно как-никак, а разом предоставлялась роль отвратительно карикатурная и полностью наглядно вычурная.

И надо же — именно посредством данного контекста они и по сей день сколь еще трезвейше вымысливают все эти свои более чем до чего только вполне нарочито «объективные» суждения обо всех тех, так или иначе, практически каждого из нас окружающих реалиях.

33

Да вот, однако, нечто подобное никак и близко упаси Боже не яростная атака супротив хоть какой-либо части сколь еще основательно мудрых людей, что всем их богатым на эмоции сердцем любят и почитают на редкость удивительно разнообразную художественную литературу.

Нет коли чего вообще и будет достойно совсем незатейливо сурового порицания то разом окажется оно именно тем очаровательно чарующим души слащавым пониманием тех самых как есть беспримерно огромных духовных богатств, что находятся в довольно-то узких рамках того самого холщового переплета за которым истинные реалии жизни подчас становятся явно же малозаметны.

Правда, кто это вполне еще будет и о том едко и совсем безответственно спорить, несомненно, было бы ведь куда явно полезнее, кабы наилучшие книги несколько так существеннее и довольно-то значительнее всячески же на самом деле влияли на эту нашу неприглядно ныне серую и обыденную жизнь.

Однако для той самой доподлинно настоящей полноты эффекта чему-либо подобному всецело, как есть еще попросту и впрямь должно было весьма уж нагляднее оказаться чем-либо для всех нас наглядно зримым и вполне явственно до чего житейски же вполне осязаемым.

Причем люди, живущие посреди обыденных реалий фактически на редкость как-никак, а полнейшей сиюминутности каждодневного быта должны были узреть нечто подобное сколь еще полноценно вот истинно воочию, поскольку всякие его довольно-то словоохотливые описания разве что только и сияют тем самым чисто уж безмерно кичливым пустозвонством.

А если и заговорить о том самом весьма строгом и резком подчеркивании всяческой той донельзя яркой книжной премудрости, то вот и впрямь должна она была при всем том весьма сурово выглядеть вполне трехмерно, а потому и безмерно так выпукло и совсем никак вовсе не однолинейно.

Хорошие длительные экранизации, показанные детям на уроках в школе, должно быть, с этим как-нибудь все-таки действительно некогда справятся…

Правда, им непременно должно будет при всем том и явно уж сопровождаться столь неуемно жаркой, однако и близко никому и никем нисколько не навязываемой полемикой по поводу всего-то в них действительно хоть как-либо понятого и увиденного.

Причем из всего того вполне ясного тут только лишь то одно - посредством всего того сколь удивительно яркого и сочного мира благой фантазии ничего того по-настоящему ценного было бы и близко никак не привнести во все те сколь еще захудало и беспробудно серые будни истинно нищей духом современной действительности.

Нет, во всех тех донельзя нечестивых реалиях непримиримо серой и скотской жизни ничему к лучшему вовсе ведь явно уж оно совсем этак не перемениться, а в особенности это касается всех тех наиболее неприглядно грубых ее черт.

Причем наибольшую неудачу всяческие те до чего недалекие реформаторы разом еще претерпят именно в том случае коли напрочь они откажутся хоть как-либо вообще якшаться со всяческого рода житейской грязью, попросту так и живя в том самом славном мире одних лишь слащавых грез.

34

То есть, кому-то может и хотелось бы весь этот мир светом добра и любви весьма искрометно осветить, да только «насильно мил не будешь», а потому и нечто подобное явно окажется возможным, разве что коли кто-то будет всецело руководствоваться принципами сотворения никому и близко не навязываемого добра и ничем, собственно, более.

И должно же человеку искать в других именно свет, но вовсе не там, где его попросту нет, да и никогда и не было, а также (что важно) не требовать от других дать им то, чем может обладать разве что тот, у кого чего-либо подобного было буквально-то в сущем-то его изобилии.

Однако же люди находящееся в плену немыслимо красочных миражей, а также и, безусловно, вдоволь объевшиеся всяческих сладостных иллюзий, безусловно, так блистательного, да только совсем ведь беспредельно далекого от нас бытия, будут и вправду способны наскоро переродиться в нечто ужасное из-за одного бездушного столкновения с неописуемо черствым бытом невообразимо серой реальности.

35

А то, собственно, и будет тем почти полностью и впрямь до чего еще, как есть более чем самым неизбежным концом всякого того никак и близко не в меру восторженного идеализма.

Причем речь тут как раз и идет именно о том чудодейственном порхании посреди пряных ароматов чьих-то вовсе явно чужих и подчас чересчур вот отрешенных от реалий жизни приторно сладких мыслей…

Причем чего тут поделаешь высокие идеалы ведь могут разом уж стать той самой крайне тяжелой шторой, всячески занавешивающей все то темное и грязное, что вполне было сколь естественно свойственно всему этому крайне широкому миру всяческих вещей и событий.

И люди живущие восприятием книг могут прожить среди грез и мечтаний всю свою жизнь, так и не поняв насколько наше бытие, стало лишь гораздо поболее уязвимым из-за того, что люди ума не могут влиять на людей амбиций (политиков).

А все это потому, что те всецело погружены в свои реалии, ну а до настоящей жизни им и дела нет.

И яснее ясного, что некогда ранее с этаким умозрительно на редкость всеблагим видением мира было возможно сколь еще уж преспокойно и весьма благополучно прожить буквально всю свою счастливую жизнь.

И все это тогда как раз и было до чего еще вполне вот хорошо…

Однако не дай только Бог, было кое-кому из всех тех прекраснодушных деятелей добра и на самом-то деле вплотную столкнуться с той самой весьма ведь осознанно отчужденной от всякого их праздного мировоззрения, очень этак бескрайне же во всем суровой действительностью…

А наиболее преотличным примером, всего того чего еще только могло ведь, собственно, выйти из подобных страшных коллизий, явно бы и должно же послужить как раз ведь именно что судьбе того самого сколь добрейшего человека Николая Гавриловича Чернышевского.

Оказавшись сугубо временно за решеткой, он и написал свой откровенно демонический роман «Что делать», а тот и был, кстати, именно той книгой, которую совсем уж молодой Ульянов затем столь усердно штудировал в течение двух долгих недель, после чего ему, безо всякой тени сомнения, и вправду все стало окончательно ясно.

36

Да только вот и без этого поэта в прозе так уж вполне некогда поднаторевшего в описаниях тех еще самых «истинно задушевных исторических реалий» как-никак, а на редкость хватало тогда и многих других угрюмых и горьких авторов…

И сколь немало было в те времена тех самых несчастных людей, что разом как есть и повернулись всем своим возвышенным духовным ликом можно сказать прямиком ко всему тому до чего липкому и однозначно же весьма вот беспредельно подлому злу.

Причем произошло это именно как раз потому, что светлое добро в их душах было крайне во всем искусственно извращено тщетными поисками во всякой житейской суете ярких проблесков тех еще возвышенно чистых идеалов, а потому и оказалась их святая нравственность во всем и впрямь незамысловато зверски отъявленно же прекраснодушна.

Поскольку те люди разом ведь и черпали свои духовные истоки только лишь из ослепительно ярчайшего отрицания простых и вовсе-то безрадостных реалий.

И вся сущая сумятица так или иначе существующих в их душах крайне ведь противоречивых эмоций возникла как раз именно на почве сколь же дичайшего несоответствия низменности и простоты всего этого физического мира всяческим тем более чем всевозможным о нем литературным сказаниям, в которых зачастую великородно царствовала совсем излишествующая вычурность…

А это само собой искажает формулы при помощи, которых человек формирует свое общественное мировоззрение и оно становиться плоским и крайне аморфным.

То есть если кое-кто стоически рассматривает буквально всю нынче имающуюся действительность только лишь через кривое зеркало литературы, то и мир в его глазах действительно именно что благодаря всему тому и станет полностью двухмерным, а не трехмерным и такие люди будут жить в плену иллюзий и совершенно напрасных и слепых надежд.

37

Причем беспричинно стукаясь о подводные камни общественной жизни, эти люди подчас становятся ярыми проводниками всяческих подрывных идей.

Им и впрямь подчас попросту кажется, что подогнать действительность под его книжную квинтэссенцию дело, как говорится, пару пустяков.

Ну а на та вполне реально существующая обыденность незыблема и вечна и на нее можно разве что наклеить другую этикетку, но внутреннюю суть этим никак несколько не поколебать.

И кто-то без всякой в том тени сомнения пошел совершенно вот сходу вовсе вразнос, яростно же ругая все, что нынче ему было (до революции) на своей-то родине и близко совсем явно ведь не по вкусу.

А как раз-таки, поэтому вся чья-то большая духовность и потеряла все свои некогда исконные, самые уж полностью изначальные свойства, обратив добродушных, да только чересчур наивных идеалистов в лютых корифеев теоретически «верно и праведно» выверенного новоявленного крепостного злодейства.

А ведь все началось именно с того, что люди одержимые и впрямь сколь многозначительно мгновенными и более чем радостными переменами всецело разом сходу преображались как раз именно в тех еще бравых умельцев до чего чудодейственного сотворения чисто же вселенского добра.

И это именно им затем и довелось стать безудержно приподнятыми над всею существующею жизнью и ведь никак не иначе, а как раз за счет идей всеобщего и вездесущего равенства.

А равенство то явно так на то похоже должно было быть достигнуто чисто вот при помощи усреднения и прореживания людской массы, а это само собой означает колоссальное уничтожение всего, что мыслит самостоятельно и неординарно…

То есть, до чего неизменно были революционно настроенные интеллектуалы именно что, на редкость более чем всемогуще сколь прямодушно весьма ведь слащаво настроены — умертвить миллионы и миллионы во имя одних лишь безумно дряхлых от всей их фактически первоначальной несвежести шелудивых идей.

А те философские трактаты, в которых те были так или иначе на бумаге изложены, были рождены сущими же нелюдями черными душой, а всем тем дюжим интеллектом пламенно вот восторженны.

38

Однако то была не восторженность знания и ума, а восторженность заумья щедро сдобренного чрезвычайно образованной безграмотностью.

А как раз потому и все это их чудовищно дивное мировоззрение никак не приоткрывало перед лицом всего человечества некий тот совершенно новый и более светлый путь.

Эти донельзя бесславные, бессмысленные и беспочвенные отбросы мыслительной жизнедеятельности попросту как есть, надежно приняли, в чьем-либо чересчур так воспаленном воображении истово прямолинейную форму ярой борьбы за святое и до чего искрометно правое дело.

Да вот уж, однако, сам по себе этакий довольно неблизкий путь разве что, как есть только и мог теперь оказаться, более чем сходу проложен по одним лишь бренным телам ближних своих, зачастую сколь массово мобилизованных и попросту без счета «гибнущих за некое чисто как есть пресловутое народное счастье»…

Но те никак не в меру совсем уж простодушные, всем-то умом своим серые массы вовсе и не могли взять себе в толк, что и вправду ныне существует самая неотложная и на редкость исключительная необходимость их весьма ведь, как есть долгожданного освобождения от всех безумно подлых вериг навеки проклятого прошлого.

39

Да только, то еще от рождения обреченное на чисто «подвальное невежество» простонародье всячески всею силою сколь существенно и подтолкнули как раз к тому, словно ледяной и ураганный ветер до самых костей так и пробирающему осознанию ярой необходимости сурового раскрепощения от того, что некогда ранее всецело являлось единственным светом в оконце.

Всякая религиозность была тогда начисто убита длинным ножом в самое сердце каждого россиянина.

И главное чего это тут поделаешь мир всего того нового бытия кое-кто попросту до чего сходу так и решил построить именно что на тех нарочито сломанных костях всего того мира прежнего и старого.

Причем борьба за некую новую жизнь более чем нелепо тогда уж предстала в виде факела, сжигающего все былое в крематории безвестности и забвения, безо всякой связи с тем, было ли оно хорошо или во всем однозначно ведь плохо.

То есть наиболее основным стимулом ко всякому действию тут явно уж было — освободить место для всего того, что никак не было запятнано тенью прошлых барских времен.

Да и вообще — это весьма странное устремление к свету сколь неизменно вкривь и вкось шло одной лишь строгой дорогой полнейшего же возврата во времена самого древнейшего средневековья.

Ну, а именно как раз потому, в конечном вот итоге, все эти розовые и праздные мечтания разом и обернулись самым полновесным же возвращением к общественным ценностям того самого исключительно зловещего иезуитского мракобесья.

Запутанность данного парадокса, собственно, и объясняется простой и общеизвестной народной поговоркой «За что боролись, на то и напоролись».

И это, кстати, до чего еще самая обычная история в случае, когда где-либо только вообще имела уж место и время донельзя горестная эпоха пальбы-борьбы, ведущейся насильственными методами внутри всякого совершенно так чисто ведь весьма вот единоутробного общественного организма.

40

И, разумеется, что данные слова были бы совсем уж необоснованными, если не сказать хуже того оскорбительной ложью, кабы в подобном ключе кому-либо и впрямь довелось разом недальновидно коснуться даже и самым краешком своего нечестивого и рабского сознания буквально всех на этом свете тех или иных случаев какой-либо ярой борьбы.

А между тем как-никак, а вполне ведь в этом мире было и есть сколь еще разом и предостаточно самых уж разных и исключительно достойных примеров весьма неподдельного геройства и самопожертвования во имя светлого грядущего, что, непременно, когда-нибудь явно наступит, скажем, так, без засилья бесчинствующих австрийцев на землях благословенной солнечной Италии.

Борьба за свою любимую родину, если она, прежде всего, направлена против интервентов и их предателей, прислужников, — это всегда самая что ни на есть святая борьба.

Нечто совершенно иное — это та самая весьма уж яростная битва во имя «доблестного осуществления» каких-либо чисто вот абстрактных идеалов лучшей жизни, которой явно полагалось самой по себе ко всем нам спешно разом так и прийти.

Ну а явиться ей уж должно было именно что после сколь бескомпромиссно испепеляющего всякую несправедливость изощренно же последовательного изничтожения буквально-то всего, что сковывало народ веригами безумно ужасающей всякие праведные души несвободы.

И главное, все те осатанело яростные преобразования должны были, как есть разом еще сопровождаться и самым уж бескомпромиссно доблестным сведением на нет всех тех чрезвычайно отвратительных пережитков бесславного прошлого, которые ныне всецело-то строжайше подлежали на редкость более чем обезличенно ожесточенной суровой ликвидации.

И первыми тут в очереди стояли как раз именно холуйство, барство, а также и никак неправо сытая «святая» господская праздность.

Но все эти вещи надо бы уничтожать убеждением и перевоспитанием, а, не яростно же подняв сходу на штыки всех тех, кому явно живется вовсе получше, нежели чем представителям самого что ни на есть совсем вот простого народа.

Потому что это только кому-то кажется, что эти люди едят чей-то чужой хлеб, так и заедая при этом массы простого народа.

И ту самую лютую ненависть масс к интервентам, покусившимся на родную землю, вполне ведь и следует всячески аккумулировать, а затем и выпускать в самом том действительно нужном направлении.

Поскольку - это как раз когда речь и впрямь еще будет идти о той самой до чего немыслимо доблестной защите родной земли, то это как раз тогда нечто подобное и станет на деле уж разом и выглядеть совершенно так попросту абсолютно иначе.

41

И именно что крайне ведь необходимо весьма полновесно разом отобразить всю ту, между тем, и другим на редкость вовсе бескрылую, но зато при всем том никак сходу и близко не обезглавленную донельзя же многозначительную разницу.

Всякий воюющий за свободу своей родины — герой (если, конечно, он воюет против солдат).

Ну а террорист, убивающий неугодных ему господ — прежде всего, кровожадный фанатик.

И это так еще и потому, что вместе с господами он, нисколько себя тем и близко уж не стесняя, направо и налево убивает довольно как-никак немалое число людей из того самого совершенно вот простого народа.

То есть, явно приносит он на алтарь грядущего всеобщего и совсем неминуемого счастья кое-кого из той до чего необъятно широкой и простоволосой когорты неимущих людей, во имя которых, он вроде бы со всею старательностью и устраивал то леденящее душу смертоубийство, яростно при этом всячески уничтожая наиболее лютых классовых врагов.

А между тем совсем безразлично, словно мух убивая рядом с царскими вельможами всяческих простых граждан, революционеры никак не несли над собою знамя грядущего всеобщего благоденствия, а даже в своих бесноватых речах они то яснее ясного выше всяких небес только и превозносили одно, знамо дело, разве что безудержно лютое пламя анархии.

Причем наиболее страшную стихийную силу все эти яростные поползновения приобрели как раз-таки потому, что кое-кому из представителей тогдашней довольно упитанной и благовоспитанной интеллигенции было попросту уж именно что как раз совсем уж и невтерпеж, буквально-то поскорее бы освободить слепые массы от всех тех донельзя застарелых прежних оков.

А между тем все их славные сны наяву попросту сходу тогда ведь и превратились в сущий кошмар сколь явно же, что вовсе-то попросту и невозможной кровавой реальности.

Ну, а заодно и вообще все это в своем конечном итоге попросту вылилось в самую, что ни на есть до чего беспрестанную свару и неразбериху всеобщего гражданского неповиновения.

Люди, невежество коих никак вообще не имело каких-либо более-менее ясных и четких границ в единый миг тогда стали именно, что как есть чисто же всесильными временными царьками.

Они повелевали над всем тем ныне прошлым, а также настоящим и будущим, а потому их волосатая лапища и была отныне главным законом и верховным судьей.

Правда, то уж еще было только лишь самое начало, ну а затем вся та безбрежная анархия разом вот всецело и слилась воедино, как есть до конца, полноценно выразив всю свою суть в глубоко прочувствованном образе донельзя нахрапистого грузинского уголовника Сталина.

Однако вполне ныне хватает людей, что совсем между делом его, поругивая при всем том, явно не забывают от всей ведь души сколь слащаво как раз-таки его и похвалить, а именно за те попросту невероятно великие успехи, что при нем некогда семимильными шагами столь славно и сделала та необъятно широкая страна.

Вот будто бы это без него никак и близко-то не случилось.

А между тем во всем том не было даже и капли какой-либо его личной и, персональной заслуги.

Сталин был истинным царем кровопийц и душителем мысли, а все те достижения это ведь разве что остатки с барского стола тех достижений, которые бы добилась Россия, если бы ее гордый стан большевики не согнули вовсе этак, считай в три погибели.

Но кое-кто хочет видеть одно только пламя сжигающее старое невежество и сущую косность всего того прежнего и серого и близко при этом не замечая, что все оттенки прежнего серого остались на своем месте и разве что внешняя расцветка их стала несколько другой.

Ну а демонически черное раньше жавшееся где-то в закутках ныне вылезло и стало рядиться в одежды высшего добра и справедливости.

Ну, это все сегодня можно либо вот совсем никак не замечать, либо относиться ко всему этому чисто философически…

Как есть этак, было и было чего уж об этом теперь когда-либо вспоминать.

То есть, все те беспредельные муки совсем ни за что репрессированных граждан это ведь ныне для кое-кого одни лишь те чисто же исключительно временные издержки модернизации общества железною и твердой рукой ведомого к той во всем и впрямь на редкость замечательной и наилучшей жизни.

Мол, это все было сделано только во имя лучшего и светлого дня сегодняшнего...

Ну а потому и близко вовсе-то никак не стоило большевикам себя уж вообще затруднять в том самом безупречно тщательном выборе всех тех спешно сопутствующих делу средств.

Ну а как же вот оно может быть, иначе коли та самая светлая цель и всяческие благородные идеалы сами так собой, в конце концов, все еще полностью набело выбелят и подчистую раз и навсегда всецело оправдают?

42

И довелось уж всем тем «благим идеям» явственно и всевластно разом консолидироваться в некий тот чисто единый узел, а как раз потому и предстали они затем в виде отъявленно же всесильной идеологии, яростно карающей отступников и сколь незабвенно вдохновляющей народ на «светлый подвиг» медленного, но верного самопорабощения.

А именно это и дозволило большевикам неизменно брать уж всегда вверх над всяческим, и впрямь-то до полного неприличия безупречно уж как есть невозмутимо объективным здравым смыслом.

А как раз потому и от чего это вообще кое-кому хоть сколько-то следовало затем еще удивляться, что, уж невольно подчас сталкиваясь со всем тем исключительно откровенным неприятием всех тех новоявленных таинств промозгло казарменного большевистского бытия, простоватые и глуповатые люди подчас частенько брали на себя роль той самой карающей немезиды.

Причем основано, то было вовсе не на клокочущем, словно сельский самовар, беззастенчиво кичливом невежестве.

Нет, уж некогда вполне первоначально все это так и вздымалось к тем самым отныне бескрайне пустым небесам только лишь из-за того, что народ столь тщательно тогда пока пережевывал тягучую жвачку славных мыслей и чувств, неимоверно высоких во всех своих задушевных устремлениях сколь и впрямь-то добрейших господ идеалистов.

И это как раз именно им и было суждено безмерно ведь почитать всякую книгу за нечто чрезвычайно же чувственно утонченное, великое и святое, раз по всем их совершенно искренне необычайно «светлым воззрениям» буквально-то все разнообразие жизни должно было рассматриваться только лишь через эту совсем вот между тем неизбежно узкую призму.

А потому о какой-либо того еще стоящей правде и кривде, дружбе и недружбе со здравым смыслом (в его доподлинно естественном виде) тут и говорить нисколько уж вообще, собственно, никак не приходится.

И при всех тех своих довольно редких столкновениях со всею той порою безумно ужасной и бесконечно суровой действительностью (во вполне естественной обыденности они от нее чураются, словно черт от ладана), такие люди зачастую и приобретают черты самой осатанелой жестокости, вовсе-то явно не свойственной каким-либо донельзя примитивным дикарям.

43

А все дело тут в том, что главным мерилом для них является не некая житейская правда, а правда возвышенная и напрочь очищенная от всего того бытового и безбожно грязного.

Это так называемое бесподобно самоуверенное чувство сопричастности к высшей истине и придает для кое-кого право судить именно что своей меркой весь тот остальной мир.

И людям подобного плана белый свет мил только пока он белый, а черная сторона приподнимает в них жгучую жажду самых незамедлительных кровавых свершений.

И ясно от чего берет свое начало этакая кипучая жажда создания языческих алтарей, на которые в виде искупительной жертвы и должны были явно оказаться, затем привнесены все те пресловутые паразитические классы.

Причем крайне вялая народная масса только-то лишь до чего и впрямь сумасшедше заслушалась столь уж и очаровывающих их трелей всяких большевистских агитаторов, а потому и прониклась она до самого дна беспечной вольностью так вот и, впитав ее от тех, кто яростно растлевал дух солдат на всех фронтах Первой мировой войны.

Ну а заодно и никак не в меру слащавые восторги интеллигенции по поводу светлых грядущих дней попросту в конечном своем итоге и затопили страну алую людской кровью.

Причем все это разве что более чем наглядное и явное производное самых наилучших дум и весьма славных чьих-либо блажных устремлений.

А именно — самого как есть более чем уж донельзя конкретного переизбытка во всем чьем-либо восторженном сознании всяческого рода штампов и готовых клише, вживленных в него как раз благодаря самозабвенному срастанию душ с миром литературы до самого потолка, так и переполнившего некоторые жилища целым ворохом твердолобо веских самоубеждений.

Хотя да жизнь она, конечно, нуждается в несколько уж совсем отвлеченном на нее взгляде…

И она, кстати, вполне наглядно способна до чего чудовищно же трансформировать человека в нечто ведь иное, нежели чем был тот, как есть уж отныне полностью прежний человек, только лишь и оставив от него разве что одну густую и страшную тень.

И как-никак, а при всем том та самая сколь еще подчас безумно суровая жизнь всенепременно же может почти что ни в чем и близко не затронуть внешние черты его исключительно, между тем, самого что ни на есть обыденного лица.

44

А именно потому никак и близко вовсе нельзя рассматривать лицо человека, как нечто естественно и доподлинно ведь верно отображающее весь его духовный лик, раз даже и выражение чьих-то красивых глаз безупречно будет вполне так способно порой оказаться чем-то непременно уж явно обманчивым.

Причем совсем вот не обязательно, чтобы подобные вещи были, как есть и впрямь во всем неразрывно связаны разве что с сущим перерождением чьей-либо души, раз уж нечто подобное может случиться, в том числе и от самой элементарной духовной немощи.

Обратим этот процесс или нет, можно будет понять разве что при более близком знакомстве, однако то еще нисколько не повод, чтобы светить, издалека ожидая в точности такого ответного света.

Поскольку это разве что лишь отнимает у человека его самые последние силы, которые между тем до чего и впрямь необходимы как раз-таки ему самому, а именно — для той самой день за днем донельзя истощающей его душу борьбы со всею той бессердечно недоброй к нему судьбой.

45

Чей-то, в принципе, светлый путь, да только с тем самым на редкость чрезвычайным же засильем тьмы вокруг будет более чем сходу вполне способен разве что лишь, как есть и создать довольно-то с виду целый, но где-то изнутри сколь еще серьезно подпорченный лик…

И он и вправду способен откуда-то издали манить всею той своей сокрытой и сокровенной сутью, да вот беда так беда…

Раз на все те чьи-то исконно наилучшие человеческие качества внутри подобного и впрямь как есть, вовсе так нескладного человека был некогда уж той непосильною ношей жизни явно наложен весьма ведь непомерно тяжкий крест чьего-либо в целом чрезвычайно невзрачного, а по временам и крайне опасного существования.

46

И главное, буквально все, в конечном итоге стремятся к одному и тому же, однако на редкость сколь злокозненное недопонимание промеж тех людей, что выросли явно уж вовсе по-разному, несомненно, может достигать тех самых ни с чем и близко никак не соразмерных ничему другому пределов!

Они попросту говорят на абсолютно разных языках, а потому и понять друг друга, когда речь пойдет о каких-либо действительно сложных понятиях, им будет, куда посложнее, нежели чем это окажется в случае общения каких-либо двух дикарей, отчаянно пытающихся между собой изъясниться при помощи тех еще абсолютно между собой непохожих наречий.

Причем все это будет так и никак не иначе, в том числе и при том уж самом раскладе, коли вот доведется этим двум диким и ничему необученным людям вступить в ту сколь еще жаркую дискуссию в почти полнейшей кромешной темноте.

Раз даже и при подобных условиях они как-нибудь до чего-то обязательно уж все-таки договорятся…

Ну, а люди исключительно по-разному мыслящие — пожалуй, что нисколько и нет.

47

Можно, конечно, сказать, что это куда в большей степени проблема одиночек, чем больших и вполне верно образованных сообществ, где все друг друга прекрасно почти уж всегда до конца полностью понимают.

Однако этакого рода конфликты подчас и близко никак не являются конфликтом личности и общества.

И все, то чье-либо полнейшее же несоответствие словно бы сам белый свет всяческим обыденным нравственным нормам, может быть, и впрямь всерьез тогда расценена чисто как та донельзя же расчетливая и более чем беспрецедентная сознательная подлость.

А между тем абсолютно любой индивидуум никак не смог бы хоть сколько-то вырасти сам по себе один именно таковым, каковым он и вправду бы вырос в том полностью родственном его душе социуме, то есть посреди во всем ему подобных людей, и это самый обыденный и, безусловно, более чем непреложный факт!

48

И, кстати, буквально каждый человек более чем неизменно весьма старательно весьма вот повседневно приноравливается именно что ко всему тому, что как есть непосредственно было у него всегдашне вокруг, а как раз подобным образом он между тем и создает в нем все те совершенно незыблемые стереотипы мышления, и поведения в обществе.

Но все это, разумеется, одно лишь и только самое мелкотравчатое перечисление всяческих мелких и до чего на редкость ничтожных частностей!

Но при всем том в целом каждый полностью разве что сам за себя порой и решает — укорачивать ли ему все концы той еще изначально в нем вдоволь имеющейся природной дикости, или, наоборот, а не постарается ли он сколь еще искусственно и изощренно их культивировать на несколько иной изысканно культурной почве.

И зачастую все это будет зависеть разве что только лишь оттого, а чего это именно поселилось в душе какого-либо сугубо так отдельно взятого индивидуума.

Причем то и впрямь еще будет самым максимально прочным узлом разом всецело увязано совсем не с тем истинно же абсолютным большинством всех тех самых изначальных его природных задатков, а прежде всего с тем, где он живет и в каких, так сказать, сферах он довольно-то повседневно вообще ведь вращается.

49

Что, однако, никак не делает людей хуже или лучше, а разве что стискивает их в рамках всего того им сколь доподлинно весьма верно известного, поскольку было оно ими до конца изведано на своей собственной шкуре, а не вычитано из некой книжной проекции полусонно-мечтательного восприятия всяческого того или иного каждодневного бытия.

И неужели то никому и близко явно уж вовсе непонятно, что бытие вполне на деле полноценно формирует, хотя и нисколько не обязательно, во всем уж разом вот до конца полностью определяет границы чьего-либо конкретного сознания?

Наш ежечасный быт, безусловно, так строго довлеет над нашим менталитетом и совсем не только из-за извечной его суеты, но и в связи с самой наипростейшей его наглядностью, ни в чем, однако, и близко не отменяемой никакими бликами светлого ума, всецело сосредоточенного в узком переплете кем-либо до чего вымученно надуманных реалий.

50

Причем если почти всех великих гениев общемировой литературы подобные слова более чем несправедливо бы оскорбили, то вот всякому честному труженику, медленно взрыхляющему почву на ее ниве, непременно бы вполне этак пристало поставить под ними свою сколь весьма откровенно широкую и размашистую подпись.

Да, правда, свет хороших книг действительно рассеивает тьму в наших душах, он даже как есть еще будет способен разом вот послужить довольно же серьезной предпосылкой для, куда явно поболее благовидных поступков в той или иной самой конкретной житейской ситуации.

И нечто подобное, собственно, до чего только вполне разом, затем и произойдет, но только лишь, яснее ясного, когда человеку и впрямь-то будет донельзя легко сходу ведь, в принципе, во всем разобраться, поняв всю уж, как она ныне есть суть дела, да и именно в тех наиболее разнообразных его аспектах.

51

С другой стороны, внешний облик человека, его образ мыслей, а также и его культура — это зачастую одно то, что и впрямь он сумел вполне вот уловить в виде путеводной нити, медленно следуя своей судьбе.

Ну а сколь еще явно многое из книг без некой четко и ясно направляющей руки совсем никому не вычитать.

И все мы впитываем как губка всяческие вполне готовые понятия из всей той сколь повседневно нами обжитой, крайне обыденной и при всем том для каждого из нас весьма вот на редкость насущной действительности.

Причем, как правило, люди незаурядные и действительно достойные к себе истинно большего уважения и близко-то никак не смогут до чего сходу разом переиначить все свое внутреннее естество в том самом наиболее полноценном и весьма ведь явном же соответствии со всею той, так или иначе, всех нас окружающей обстановкой.

Что, однако, и близко не является хоть сколько-то стоящей обсуждения проблемой для всевозможных «длинноязыких хамелеонов».

И это как раз подобного рода хитроватые людишки вполне еще окажутся способны действительно, раз за разом полностью переиначивать весь свой душевный настрой на тот самый именно в данный момент времени наиболее нужный им лад, причем делать они это порой могут по два, а то и по три раза на дню!

Вот они-то и будут вечером с невестой из интеллигентной семьи разговаривать о композиторах классической музыки и о балете, а ночью — с шалавами о совсем других, куда всецело поболее прозаичных вещах.

52

Ну а люди, никак не владеющие эдакой сколь еще только прыткой способностью быстро и, главное, фактически разом донельзя так легко и беззаботно скидывать с самих себя всю ту чисто внешнюю шелуху их сколь безотрадно и наглядно боле чем простоватого кругозора, дабы тут же напялить на самих себя совершенно… другое лицо.

Нет, это как раз они затем и окажутся в той самой весьма и весьма незавидной роли грязных калек всего своего навечно оставшегося в памяти и вправду до чего уж безотрадно трудного детства.

И все же проблематика вовсе не в том еще тщательном пережевывании всех тех былых жутких сцен и кошмаров, некогда кем-то пережитых и порядочно уж давно вроде бы кем-то напрочь ныне полузабытых.

Нет, скорее тут дело именно в том самом, как есть самом же явственном начале всего бытия, попросту как раз и создавшего человека во всем таковым, каков он и вправду, в сущности, есть.

А это весьма существенно и отягощает существование души, как на грех  изначально (словно бы к чертям на жаровню) и впрямь разом попавшей в крайне неудобную для нее обстановку, и при подобных злосчастных обстоятельствах над человеком весьма тяжко довлеет ее или его чисто этак совсем вплотную сколь плотски неказисто обступающий быт.

Причем нависает он подчас именно что словно нож гильотины, но зачастую он исключительно туп, не слишком остер, а потому и куда почаще он разве что  изранит чью-либо высокую душу, нежели чем попросту нелепо сгубит ее.

И если человек действительно до чего бойко и храбро выбрал сучью жизнь, то ведь обязан он был при этом под нее хоть сколько-то непременно всецело подстроиться?

53

Ну а сама по себе довольно-то существенная необходимость разом уж при этом приобретать все внешние признаки той или иной окружающей среды есть самая неотъемлемая часть буквально всякого сознания, а не только лишь разве что тех, кто сколь непотребно явно еще кого-либо несоизмеримо ниже по всему своему духу и образу мысли.

И явление это весьма вот объективно и легко на редкость безупречно же объяснимо как раз при помощи той донельзя простой и самой элементарной логики.

Человек никак не рождается, чтобы мыслить и чувствовать во вполне заранее заданных категориях он по мере взросления вбирает в себя весь окружающий мир и его единственной прерогативой является все-таки разве что только и проявлять определенные склонности и, что есть силы, всячески тянутся, к тому чего жаждет его душа и тело.

Но тут как-никак, а всегда могут возникнуть разного рода даже ведь совсем уж никак и непредвиденные препятствия.

И само течение жизни запросто может отчаянно толкать в совсем другую сторону, чем вот кому-то как есть еще было бы охота плыть даже и невзирая на все, что тому до неприличия мешает.

Но если обстоятельства оказываются непомерно сильнее…

Или пока человек с возрастом не приобретает вполне до чего конкретную самостоятельность.

54

А между тем речь тут идет как раз о том, что буквально всем людям фактически ведь с самого зарождения их жизни ничего иного вовсе и не остается, кроме как медленно, так и постепенно всячески постараться весьма же деятельно акклиматизироваться внутри всей той день и ночь беспрестанно их окружающей житейской атмосферы.

Причем какой-либо сколь еще существенной альтернативы всему тому попросту нет, да и быть ее, собственно, нисколько не может.

И все дело тут было никак не в том до самого неприличия маленьком, а как есть не полноценно долженствующе большом задушевном уюте (а куда точнее о самом том безысходном его отсутствии).

Но нет, куда только поточнее тут идет речь о самом до чего еще повседневном бытии в сущей грязи, как суровой данности беспросветно серой жизни.

Что, однако, нисколько не нивелирует чью-либо личность, а лишь значительнее усугубляет все его или ее и впрямь уж сколь внешне наглядно видимые недостатки.

Ну а лучшие качества становятся как бы нарочито стертыми или глубоко вдавленными.

Причем внешние элементы окружающей среды могут ужасать, но если они привычны, то он будет следовать традициям, не вдумываясь в их суть, а просто беря пример со старшего поколения.

И это, кстати, как раз, поэтому всяческие и всевозможные буквоеды-моралисты, будучи именно что кем-либо уж в подобном духе дико воспитаны, ели бы за обе щеки плоть своих ближних, да и пальчики свои при этом (в конце трапезы) непременно, тщательно этак сладко затем облизывали.

Причем папуасы Соломоновых островов попросту разве что те еще давние представители первобытной культуры, и если бы им довелось усыновить белого младенца, то тот бы, подросши, и близко вот затем никак не спросил:

— Папа, а почему это ты ешь людей?

Ну, уж нет, разве что лишь тем он затем и впрямь бы поинтересовался, «а почему это я белый, а не черный, как все».

Хотя, по правде говоря, все это, конечно, самого крайнего рода полнейшее исключение из всех тех или иных самых обыденных человеческих условий до чего же обыденного людского существования.

Поскольку, как правило, общество всецело же предоставляет человеку на редкость яркую альтернативу всему тому, что он мог ненароком лицезреть около самого себя, попросту родившись и близко не там, где ему самому, собственно, и вправду как есть еще бы того вполне ведь и вправду действительно захотелось.

55

А все же тот человек, что сколь медленно, но верно взрослел в тех самых более чем определенных условиях, как правило, до чего только самое естественное продолжение всей той каждодневно окружавшей его среды…

Поскольку в самом-то принципе, крайне уж весьма обыденного житейского существования и вправду заложена самая естественная схожесть потребностей и желаний, как у детей, да так и у их закоренело взрослых родителей.

И всегда она есть, та самая нить, которая и впрямь более чем прочно увязывает воедино оба эти порою разве что с виду вовсе же донельзя различные поколения…

То есть их чисто внешняя довольно-то существенная неидентичность зачастую вполне может послужить истинно существенной первопричиной для всякого рода крайне воинственного антагонизма, да только не столь и сильно она подчас разводит в стороны те не так чтоб и впрямь до конца различные по всему их быту поколения.

Новому поколению, в принципе, свойственно искать себе ранее нисколько уж никем пока не изведанные, новые пути, однако, во всем при этом разве что лишь след в след и повторяя кем-либо давно уже пройденный маршрут.

И хуже всего при этом достается как раз именно тем, у кого вся их личная в этой жизни дорога никем ранее (из их семьи) вообще еще и не была уж доселе ведь, собственно, хоть сколько-то пройдена.

Раз и вправду они явно хотят сходу пустить всю свою жизнь по некоему вовсе так совсем иному потоку, нежели чем она протекала у всех их пращуров и прародителей.

Однако поскольку они буквально-то мертвым узлом всесторонне привязаны именно к их беспросветно несветлому прошлому, им и приходится тянуть за собой весь тот скарб ими некогда пережитого, и избавиться от него для всего того немалого числа из подобного рода людей явно окажется совсем уж вовсе никак не под силу.

56

Правда никогда не стоит терять же надежду найти выход из всего того существующего положения.

И во многом, как есть до чего этак крайне праведному сближению со всем тем и впрямь более чем необъятно широким внешним миром весьма уж действенно и надежно как-никак еще во всем поспособствует именно та самая медленная и неспешная адаптация…

Но тут главное ничего не форсировать, а на каждом шагу действовать в полном соответствии, с принципом продвигаться лишь на то расстояние, на которое пускают…

И надо учитывать что все просто только там где все уже заранее полностью для того готово…

Поскольку сам процесс сближения будет ни в чем никак не труден, да и не долог разве что лишь для тех, у кого внешняя среда сколь довольно уж ярко во всем компонирует со всем их чисто ведь внутренним сокровенным настроем.

И то будет явно не так в том самом необычайно суровом и как есть на редкость неприглядном случае, когда вполне здраво наблюдается значительное несоответствие между сторонними факторами, всецело формирующими повседневные навыки, и тем глубоко затаенным и сокровенным, что можно по-свойски назвать душой, или как то кому будет угодно вовсе иначе.

57

Суть души — от признания ее поистине неотъемлемой частью некоего полностью нематериального мира или в случае самого как есть еще многозначительно же амбициозного отрицания всякого ее существования — все равно останется совсем безо всяческих хоть сколько-то довольно-то существенных изменений.

В полном и самом том практически идеальном соответствии с той, как есть исключительно, как есть до чего неизбежной определенностью, что никак и близко ведь оно ныне неважно, сотворен ли этот мир Богом или нет, поскольку сам факт его существования абсолютно же непреложен.

И буквально всякая добрая или злая душа, совершенно вот неважно, кто это ее создал — Господь Бог или мать всего сущего, природа, — все равно обладает практически точно теми оригинальными свойствами, никак не имеющими хоть каких-либо явных аналогов во всем этом и впрямь неимоверно многоликом, как и весьма бескрайне разнообразном мире!

И главное, что из всего того само собой безукоризненно следует, так это то, что нет ничего поважнее, нежели чем попросту и дать ей самой сходу обрести именно тот чисто свой, как есть оригинальный, а вовсе не общий для всех и каждого кем-либо досконально заранее будто бы единственно верно выверенный путь.

58

А то, кстати, и есть нечто наиболее важное в деле донельзя существенного выражения чьей-либо самой уж сокровенной сути, однако при всем том также и впрямь необходимо было, в том числе и соблюсти честь и права всех остальных людей.

А как раз, исходя из всего того доселе вышеизложенного, всякая та отдельно взятая личность должна была вполне уж оказаться, по мере возможности, всецело так целиком и полностью ограждена от всякого внешнего диктата абстрактных и красочных нравственных догм.

Раз те только-то и всего, что безрадостно захламляют чье-либо сознание безо всякого видимого положительного эффекта, как и до чего вот истинно же существенной пользы для всего остального общества в целом.

59

Настоящий толк бывает не от самих по себе ветхозаветных моралистических уложений, а именно от их исключительно уж и впрямь самого того вполне конкретнейшего и весьма на деле веского переложения на саму, как она есть житейски обыденную реальность в буквально каждой той или иной конкретной семье.

Для чего и надо бы вовсе же никак нисколько не заставлять детей самым тщательнейшим образом заунывно заучивать наизусть попросту так бесконечные параграфы чопорных правил до чего многозначительно праведного поведения в обществе, а как есть неукоснительно самым тем еще более чем надлежащим образом добросовестно следовать им самим.

Вот хотя бы тем самым наиболее уж основным их параметрам.

Дети — они во всем копируют взрослых, делая это более чем неосознанно и почти бессознательно, никак уж над этим нисколько и не призадумываясь.

А потому и одергивать за явную близость к природе, надо бы относительно уж сдержанно и во всем донельзя умерено.

Поскольку всякая нынешняя цивилизация до чего верною рукой плодит именно тот чисто же свой и на редкость замкнутый и полностью искусственный мирок, оставляя при этом все, то явно неумытое и грязное за яркой занавесочкой из всевозможных культурно сказочных ценностей.

Ну а действительно более чем здравомысляще реальными они окажутся лишь в том относительно пока уж совсем вот только весьма отдаленном от нас грядущем.

Однако дабы через то большое увеличительное стекло восторженного идеализма довольно-то отчетливо обозначить все его, несомненно, и впрямь-то исключительно же пригоже и наглядно прочерчивавшиеся контуры…

Уж чего-чего, а для всего того у сегодняшней интеллигенции, несомненно, более чем запросто само собой хватит, как вот того более чем как есть на редкость откровенно страстного желания, да так и всего того попросту невероятно радостного, БУРНОГО воображения.

Да только не слишком ли то будет весьма и весьма недальновидно уж разом и в одночасье именно что как есть еще наглядно узреть воочию все то, что надо было еще кирпичик за кирпичиком достаточно долго и продолжительно строить?

Причем для того, чтобы выстроить чистое и светлое здание далекого будущего, надо бы снять белые перчатки и разом сходу натянуть на себя болотные сапоги.

Ну а поскольку сделать чего-либо подобное уж как-никак, а слишком так вовсе ведь совсем неприятно и для чьего-либо душевного покоя безумно во всем явно тяжело, то вот как раз именно поэтому и окажется наиболее практичным воинственно призывать на голову ныне здравствующей царствующей когорты бесчисленные беды и козни египетские.

А между тем подобного рода проклятия всем тем нищим и сколь извечно кем-либо обворовываемым народом до чего непременно, весьма же благочестиво и будут вполне всерьез и вправду непременно, затем вот повсеместно услышаны.

И тот непременно тогда вскоре проснется, да и пошлет ко всем чертям все те старорежимные нормы всяческой общественной морали…

Однако при всем том разве что лишь и возникнет тот еще самый каменный век, причем произойдет это как раз-таки посредством донельзя разнузданного раскрепощения трудовых масс.

Причем тогда и вся суровая первобытность тут же сама собой сходу и вернется во всякую людскую бытность, вновь, как есть, становясь той вот самой исключительно обыденной частью всякого новоявленного общественного бытия.

И отчего это оно только ведь именно так?

60

А между тем все тут на деле само же собой как есть безупречно так просто и вполне наглядно более чем полностью разом еще ясно.

И если вовсе нельзя и впрямь истинно ведь запросто и чисто с кондачка довольно-то спешно добраться до некоего безбрежно прекрасного светлого грядущего, то уж наскоро возродить покрытое мраком схоластики идеалистическое средневековое прошлое — это вот нам всенепременно раз плюнуть.

Ну а как раз-таки нечто тому подобное разом уж подчас, собственно и происходит, причем как раз из-за тех до чего только неприглядных вывихов сознания у некоторых крайне недальновидных людей, что явно ведь всячески тщатся на самом-то деле и применить ко всей насущной реальности всю ту приторно-светлую и чисто книжную действительность.

А между тем донельзя же весьма настойчиво (как оно и надлежит) следуя за всеми теми сколь еще того полноценно так стоящими идеалами, будет и крайне вот принципиально разом важно и близко при этом никак не перегибать действительно палку.

И все это лишь потому, что всякая истина, будучи сухо и бессердечно вывернута фактически наизнанку тем самым и впрямь до чего еще буквоедским ей следованием, плавно и без рывков разом же превращается в свою абсолютную и очень даже «ехидную» противоположность.

61

И это именно те так и «мутящие воду в тихом омуте» слепые, хотя и светоносные догмы и отравляют некоторым людям их сколь еще пока бесподобно наивные души, а также и вящей и всеобщей благости жаждущие сердца.

Ну а как раз только лишь потому они вовсе беспричинно и идут затем войной на всякое дикое зло, буквально-то сметая при этом абсолютно все на своем безмерно недобром пути.

А главное, и мысли при всем том уж никак и близко не допуская, что кто-то и сам был немало ведь виноват во всех тех нежданно-негаданно по его душу сколь и впрямь внезапно сходу нахлынувших бедах.

А, следовательно, и незачем было ему до чего еще однозначно сходу винить кого-либо другого во всех тех, так сказать, жгучей горечью снедающих его сердце жутких несчастьях.

А между тем о хоть чем-либо донельзя так безупречно насущном на деле, а не на словах вполне же всерьез действительно призадумываться кое-кому было явно никак попросту вот совсем не с руки, поскольку иначе не дай-то Бог еще ведь пришлось бы вовсе еще невольно искать и свою вину…

А ее более чем принципиально и не могло вообще быть, собственно, вообще, раз по тому всегдашне как-никак, а под рукой имеющемуся шаблону те самые некогда предпринятые действия были более чем безукоризненно во всем единственно правильными.

Ну а если кто-либо, как оно и впрямь внезапно открылось, несомненно, уж и близко–то явно не свой, ну так срочно и надо бы, что есть силы всячески сходу навешать на него всех, каких угодно дохлых собак, как и лапшу на уши старательно поразвесить полностью сторонним ко всему тому делу людям.

И они, кстати, во все эти басни со всею радостью блаженно поверят, поскольку свои и чужие — что еще может быть древнее во всем этом нашем подлунном мире.

Причем уж вовсе не зря древнеримский философ Сенека некогда сколь метко изрек:

«Чем несправедливее наша ненависть, тем она упорнее».

Можно ведь в том нисколько совсем не сомневаться — он имел в виду во всем как раз именно те весьма определенные жизненные казусы.

62

Люди как-никак иногда до чего еще с самой великой охотой явно последуют только тому их извечно же беспечно подслеповатому принципу, что был создан разве что ради того, дабы кому-то и впрямь была бы возможность сколь еще своевременно и безо всякого лишнего промедления сходу воздать за все им бессовестно содеянное сторицей.

Как то в свое время более чем тонко и правильно подметил американский писатель Майн Рид в его наилучшем романе «Всадник без головы»…

«Это было нелогично, но люди, которые ищут преступника, редко рассуждают логично. Они думают только о том, чтобы наказать его».

И то подчас истинно же бесспорно, что нисколько при всем том они и близко не обсуждают и не обдумывают все составные элементы совсем невзначай закравшегося в их сердца страстного чувства обиды на то, например, что их чувства так и не нашли в некоей чужой душе более чем обыденно должный отклик…

63

А между тем раз человек попросту и близко никак не идет дорогою светлого добра или действительно подчас до конца, им осознаваемого зла по одному лишь чисто своему хорошо им взвешенному и вполне продуманному выбору…

То вот моральные проступки надо бы тщательно анализировать и не только по неким широким и общим критериям.

Причем довольно-то многое может быть совершено человеком более чем необдуманно, полностью случайно и явно спонтанно.

Зло и добро, это никак не вылущенно праздные понятия, а их самое грязное и потное переложение на ту самую сколь на редкость обыденную жизнь, — порою темный, дремучий, и крайне так совсем вовсе запутанный лес.

Ну, а как раз потому и до чего частенько поиски кого-либо крайнего — это всего-то лишь очистка своей исключительно болезненной совести от всех тех и близко ненужных кое-кому примесей сколь еще дурно пахнущей и весьма вот донельзя неприглядной, зато при всем том уж стопроцентно настоящей правды и истинной справедливости.

Но целая правда она как-никак жутко горькая и лучше всегда будет пользоваться ее сладкой и очень даже удобной частью, попросту, как есть, на ходу отметая все, что горчит и вызывает чувство собственной вины.

Подлинное добро, в котором нет и не может ни малейшего признака какой-либо сколь же надменной спесивости вовсе не выделяет самое себя для подавления зла, а лишь чисто вынужденно отбивается от всех его подчас до чего только вот беспощадных нападок.

Ну а без той и впрямь-таки самой насущной же необходимости (рефлекторно) становясь агрессивным, оно неизменно ведь явно разом и преступает законы всякой нравственности и морали.

Этот мир он жутко жесток и порою нисколько и близко непредсказуем, но некоторые более чем вкрадчиво требуют от него именно что всего того полноценно общего блага, любви и безупречно осознанной эмоционально совсем до конца глубоко уж во всем куда разве что только прочувственной сознательности…

А заодно зачастую и пребывают подобные люди в той еще немыслимо яростной конфронтации со всяческим хоть чего-либо стоящим элементарным здравым смыслом, что и впрямь был весьма же незыблемо основан вовсе не на необычайно высоких и ослепительно чистых материях, а на той всецело житейской логике подчас никак несладкого общественного бытия.

А между тем всякая та вполне реальная действительность и близко не приемлет подобного рода предобрейшей, да и самой что ни на есть наимудрейшей безоблачно оптимистической концепции.

Причем все это было впитано как раз из культуры донельзя уж вычурно преображающей всех нас окружающий мир, дабы он и стал, затем несколько ведь всецело светлей…

А впрочем, некие чисто общие понятия о добре и зле одинаково заложены в нас еще от сотворения, или, как кому то будет угодно, зачатия.

64

А все-таки при этом очень даже многие наши общечеловеческие проявления отображают, прежде всего, один лишь ярый дух времени, в котором мы все сегодня живем, а также и те социальные взаимоотношения, которые мы могли лицезреть посреди тех чисто еще изначально наиболее уж близких нам людей.

Причем нравы, царящие в родительском доме, и вправду являются вполне и во всем до чего только основополагающим фактором в развитии буквально-то всякого детского сознания, да, кстати, и к слову говоря, более чем во многом и взрослого подсознания.

И, конечно, вовсе не во всем это хоть в чем-то да перекликается со всем тем самым великим множеством сколь на редкость довольно-то разнообразных аспектов нравственности и морали.

Однако весь тот и впрямь до чего удивительно так застарелый детский конфликт со всем, тем весьма непосредственно окружающим человека миром тянется затем как минимум не одно десятилетие после вроде бы полнейшего уж окончания всех физиологических процессов чьего-то взросления.

Причем поболее всего - это наблюдается именно как раз тогда, когда внешнее и стороннее влияние сталкивается под тем донельзя острым углом со всем тем, чем был буквально доверху заполнен внутренний мир лишь постепенно формирующегося духовного естества той еще самой пока ведь и близко совсем так незрелой личности.

65

И уж явным производным всей той сколь несносно затяжной психологической конфронтации, что беспрестанно уж шла и шла длиннющим шлейфом в течение всего того нисколько вот нелегкого чьего-либо детства со временем и станет тот немыслимо тяжкий внутренний дискомфорт длиною в целую последующую жизнь.

И довольно-то веских ко всему тому первопричин может и вправду отыскаться никак не менее, нежели чем уж тех всяческих и всевозможных несхожестей характера у самых между тем до чего различных типов людей.

И все это на фоне невозмутимо полного и вовсе безнадежного же отсутствия у обеих так или иначе причастных к делу сторон хоть сколько-то существенного желания весьма тщательно обдуманного осуществления хоть каких-либо попыток сближения, что в действительности и могли бы как-никак, а еще привести хоть к какому-либо довольно существенному компромиссу.

66

Но разве лишь в этом и кроется вся та неподъемно тяжелая, как и чисто так фатальная истинно уж и впрямь до чего животрепещуще вполне вот конкретная проблема?

А между тем даже и при том на редкость явном отсутствии больших «батальных» сцен на глазах у ребенка, довольно-то серьезную угрозу для всей его психики могут же представлять, в том числе и донельзя слащавые внешне, однако слишком горькие изнутри всевозможные наставительные нравоучения.

И та самая доподлинно стоящая того житейская мораль заключена, прежде всего, именно в том, что рожденное где-либо существо всегдашне разом нуждается в одной той и впрямь самой беспрестанной и постоянной защите от всяческих вредных проявлений чрезвычайно же суровой действительности.

Ну а также и от всех тех сколь уж конкретных происков неистово злых людей, да и просто крайне порочных факторов, что и будут способны погубить, как и духовно отравить всякое неопытное, никак пока не оперившееся создание, да только вот ведь, однако, нисколько и не более того…

67

Да и сам тот будто бы хоть сколько-то того стоящий и как есть долгоиграющий эффект от самого и впрямь искрометного прививания добра при помощи стеганья хворостиной морализмов был разве что, как есть только и способен разом оказаться почти вот обратным чьим-либо безмерно возвышенным и высокоморальным чаяниям.

Причем все это в более чем определенной мере полностью уж соотносится также и ко всему тому чисто насильственному и весьма как есть интенсивному кормлению с ложечки всякими и всевозможными благими догмами.

Раз вот вся их сколь расхристанная и выхолощенная суть вполне еще может и вправду разом уж как есть на деле так оказаться и близко-то никак попросту неприемлемой для данного юного человечка.

Однако сама по себе относительно существенная разница во взглядах на жизнь и мировоззрении нисколько не подразумевает под собою некое, то самое полнейшее отсутствие всяческой вообще настоящей морали.

Нет, всего-то, что это и впрямь означает так это разве что одно лишь явное наличие именно что чисто полностью своего собственного на нее взгляда.

Уж, пожалуй, как есть и вправду всецело отличного от тех еще более чем невообразимо строгих родительских воззрений на всю суть, так или иначе, нынче вообще вот существующего бытия.

А оно как есть подчас может очень даже быстро видоизмениться, причем почти до неузнаваемости и прошлые железобетонно верные принципы жизни могут, как есть запросто ныне уйти раз и навсегда совсем в утиль.

Но все это разве что одни те чисто внешние изменения, а само по себе человеческое сердце во все эпохи бьется только лишь совсем на редкость вполне одинаково…

68

А тяжкие семейные страсти так и будут, наверное, и далее всегда разгораться по мере постепенного взросления всего того как есть вовсе же нерадивого и каждый раз всецело полностью нового поколения, что перебунтовавшись по молодости затем и впрямь тоже пойдет в точности той прежнею дорогой.

Молодости свойственно рваться с цепей опостылевшего и серого всеобщего прозябания в той на редкость грязной же луже житейского быта.

Ну а то, что это просто такая вот жизнь - душа молодого поколения явно уж попросту нисколько никак не приемлет.

А старшее поколение видит в подобном поведении один только сущий разгул бессмысленной анархии…

Причем те уж весьма существенные различия в нравственном осмыслении всей сущности общественного бытия, несколько иное видение в точности тех проблем еще вот долго послужат поводом для немыслимо ярых противопоставлений самых разных людских характеров.

Хоть ведь между тем до чего четко следуя самой элементарной логике бытия в восприятии подрастающего поколения, всегда следовало бы поставить во главу угла, саму же, как она есть, довольно-то резко и быстро изменяющуюся жизнь, раз она никак не стоит на одном том же месте.

Но кое-кому буквально все сколь удобнее будет ведь явно так списывать как раз на вполне очевидную чисто нынешнюю моральную деградацию, в том самом небывало ярком и широком противопоставлении всего того нового крайне жалкого племени всему тому предыдущему поколению, что уж никак и нисколько при этом не было, собственно, лучше.

Вот как о подобных вещах более чем здраво толкует Антон Палыч Чехов в его повести «Скучная история».

«Мне обидно, что обвинения огульны и строятся на подобного рода давно избитых общих местах, таких жупелах, как измельчание, отсутствие идеалов или ссылка на прекрасное прошлое.

Всякое обвинение, даже если оно высказывается в дамском обществе, должно быть формулировано с возможною определенностью, иначе оно не обвинение, а пустое злословие, недостойное порядочных людей.

Я старик, служу уже 30 лет, но не замечаю ни измельчания, ни отсутствия идеалов и не нахожу, чтобы теперь было хуже, чем прежде. Мой швейцар, Николай, опыт которого в данном случае имеет свою цену, говорит, что нынешние студенты не лучше и не хуже прежних».

69

То же самое, в принципе, более чем однозначно касаемо и всех тех людей, как они вообще где-либо еще только ныне-то есть.

И сколь многие люди любят злословить, яростно осуждая своих ближних, причем вовсе не потому, что те им и близко не милы и противны, а разве что оттого, что, уж замарав кого-то скверной чувственных излияний и всяких домыслов злобных словопрений, обязательно почувствуешь самого себя, куда выше, весомей, да и донельзя значительнее.

Да и надо бы между тем и то, как есть более чем безоговорочно так фактически разом чисто уж сходу вполне вот заметить…

Про всех тех сколь еще довольно искренне в доску своих обычно уж принято говорить с самым явственным придыханием, а все их жуткие подлости до чего старательно разом «забеливать» колкими хитростями всяческого восторженно задушевного самообмана.

Но то было бы разве что лишь еще только полбеды…

70

Главное, что в интеллигентном человеке на сегодняшний день и вправду не в меру двояко и аморфно, — так это его сущим «маятником бесподобно же, подвижно качающаяся совесть».

У нее вовсе нет каких-либо постоянных ориентиров, поскольку все тут зависит от веяний времени и политических сил, именно сегодня правящих бал в той или иной сугубо отдельной стране.

А точно также и более чем беспардонно властвует над всем его духом и плотью и тот со всяким вышестоящим начальством уж сколь улыбчиво любезный конформизм, и всякий несущий его в себе неизменно попросту вот весьма и весьма очарован величием всей пирамиды государственной власти.

Причем наиболее откровенно примиренчески это уж себя проявляло как раз-таки по отношению ко всему тому немыслимо всесильному социальному злу.

И уж, ясное дело, никак не иначе, а ему всецело раз за разом вполне и доводиться более чем надежно всячески ведь скрывать всю свою лютую суть под некою с виду на редкость необычайно благовидной личиной.

Да и прекрасно между тем ощущается в душе современного интеллигента то еще до чего многозначительно явное и крайне этак совсем незамысловато прискорбное нежелание именно что даже и немного уж приоткрыть свои дивные очи, дабы действительно хоть сколько-то всерьез разом и углядеть ту самую отчаянно постылую и отвратительно суровую действительность.

Ну а само как оно есть весьма вот беспардонное отрицание всяческой ее подавляющей роли в формировании каждой той или иной отдельной человеческой личности, и есть основа основ буквально всесторонней отрешенности российской интеллигенции от всех-то своих максимально естественных для нее корней.

71

И все тут дело было именно в том, что «здраво и чисто же поверхностно мыслить и рассуждать» оно, куда значительно легче и вовсе уж несоизмеримо более чем явственно проще.

Однако сколь, и впрямь, то окажется более чем до чего неприглядно для всей этой нашей общественной жизни, коли возвышенные умом и чувствами интеллектуалы продуманно и бесповоротно разом этак всячески ведь до конца отвернутся от всех тех донельзя вот неприлично невзрачных реалий всего этого нашего нынешнего столетия…

И уж что как не это наряду с исключительно многими прочими тяготами безлико серого житейского бытия и является признаком того века, когда люди умственного труда в погоне за призраками бесславных идей и занялись самыми яростными поисками всяческих тех чисто мифических паразитов на всем том непомерно широком общественном теле.

Ну а на данной почве и возникают в бескрайне превеликом множестве весьма же на редкость более чем разноликие и ужаснейшие социальные драмы и конфликты.

Причем наиболее заглавной всему тому первопричиной являлось как раз-таки именно то, что все, то будто бы истинно пресловутое новое было до чего искусно же во всем растравлено и фактически, что спущено прямо-то разом с той самой отчаянно короткой цепи…

А нечто то старое, между тем, кроме пут окаянного рабства, непременно и являло собой силу, явственно сдерживающую всякую ту донельзя же безудержную людскую анархию.

А она давно уж в России так и рвалась из всех тех еще былых берегов, и самым достойным приличием для нее как раз и стало более чем абсолютное и крайне воинственное неприличие.

И речь тут идет никак не о каких-либо сколь еще чудовищно совсем же наизнанку вывернутых понятиях обо всем добре и свете, а скорее об их всецело так более чем назрелой адаптации к безумно фанатичной атмосфере, именно того сущего идолопоклонства.

Ну а заодно и вообще четко и ясно безупречно вышколенному единению мнений по принципу «без команды никому рот не разевать».

И если уж весьма тщательно начать изыскивать корни данного нового тиранства, то вот тогда и окажется само собой явно понятно, что это как раз, те, кто хотел вольных перемен, и сделали все, чтобы российская держава и превратилась в длиннющий воз со всяким отъявленно циклопичным идеологическим хламом.

Причем всем тем бесконечным подводам уж и суждено было некогда так, и тянуться бесконечной вереницей в дебри безрадостного и беспросветно несветлого всеобщего будущего.

И, ясное дело, что не о каком вполне осознанно злом и сколь на редкость безупречно же сознательном намерении тут вот речь и близко никак вовсе-то не идет.

Да и вообще, кстати, все это более чем невинно и прозаично началось именно с той полной оторванности привилегированных классов ото всех тех простецки настоящих и самых же обыденных реалий века всей той исключительно ведь необычайно широкой общественной жизни.

И уж возникло все это как раз-таки на почве до чего многозначительного внушения истых принципов сладостно же упоенного отторжения от всего того, что и близко никак не является плодом старательно выпестованного воображением яркого и блистательного мира светлых, художественных образов.

72

Причем это самая неоправданно ярая на них полнейшая зацикленность всецело и создает внутри сознания заранее готовые к буквально-то всякому затем повседневному употреблению весьма удобные клише, а между тем этот мир значительно разнообразнее всего своего зеркала, пусть даже в нем и были ярко подчеркнуты все его главные плюсы и минусы.

Художественная литература имеет огромную тень осатанело величественного духом зла, да только сама суть его, единственное, что чисто этак разве что сходу всеобъемлюще обрамляет все ее вовсе-то никак несметное духовное величие.

Но при этом незачем о том спорить, что буквально все отбрасывает тень, а любые чрезвычайно сложные понятия отбрасывают тень весьма же многогранную и намного поболее густую, чем что-либо вообще вот другое.

Уж никак это тут вовсе и не говоря как раз-таки о том, что есть еще и вещи, которые всецело-то являются самым наглядным производным того самого крайне чрезмерного обожания всяких тех или иных высоких материй.

Вот, к примеру: тот донельзя же безумно фаталистический фанатизм, что сколь яростно так и толкает в бок всяческих нелюдей раз за разом свершать все эти адские акты дикого террора…

Причем автору, между тем само собой явно ведь кажется, что нечто подобное нисколько ни есть весьма же явственное порождение каких-либо наиболее темных ответвлений всех общеизвестных религий.

Раз, куда вернее нечто подобное самое же исключительное следствие того самого донельзя черного, словно уголь нигилизма, что был с чрезвычайно яростью так и заложен в самые различные произведения искусства их отнюдь никак подчас нечистоплотными авторами.

Ну а их ярые почитатели доброе от худого - отличать и близко попросту не захотели, а потому и проглатывали они все разом и целиком, да еще и со всеми теми вполне ведь тому соответствующими острыми специями.

Причем именно как раз-таки в результате всего этого и появились на большой политической сцене главные заправилы, отъявленные горлопаны взявшие себе за труд и вправду уж осуществить то самое сколь незамедлительное исправление «к одному лишь и только чудодейственно наилучшему» всех тех как есть неимоверно больших общественных дел.

Раз уж без их вовсе-то до чего на редкость нескромного участия явно так они и далее бы находились в сущем вот до чего самом отвратительном застое.

Причем речь тут идет как раз о тех великих злодеях, для которых мысли об общественном благе стали чем-то навроде математической задачи, где все слагаемые и вычитаемые суммы никак не имеют хоть какого-либо вообще человеческого лица.

Внутри душ таких заправил все доподлинно человеческое было, как есть полностью поглощено уж тем самым вполне стоическим разумением самого еще постепенного создания всецело должных условий для некоего истинно наилучшего грядущего для всей именно их весьма жадной до жизни клики…

А между тем сама та совсем нелегкая смерть всяческого практичного и простодушно светлого разума разом затем и насаждает всеобще гиблую, словно болотная топь тьму…

Но все это, однако, никак не проблема для тех, кто буквально по горло был занят процессом до чего и впрямь уж более чем самозабвенного самолюбования.

Ну а точно также некоторых людей с самого малолетства верною рукой приучают к утилитарной узколобости имперского мышления.

Причем если ребенок от него имеет наглость хоть как-либо вполне вот серьезно отбрыкиваться, то усилия подчас разве что лишь только затем еще всецело удесятерятся.

Ну а конечным результатом самого явного отсутствия буквально-то всяческого уважения к чужому видению мира не так уж и редко становится именно тот, как он есть абсолютнейший эгоцентризм тех самых людей, коим их догматические воззрения были вбиты в голову при помощи молоточка (не того, что у невропатолога).

И автор вообще как раз в том и уверен, что только лишь этот фактор и сформировал весьма устойчивое мировоззрение большинства отъявленных экстремистов.

Фанатичная, а к тому же и крайне педантичная, лишь самой себе всем вот сердцем и преданная вполне еще между тем искренняя чья-то привязанность к какой-либо на редкость изысканной, абстрактной идее вообще до чего и впрямь нередко превращает людей, по всей своей исконной природе искренне добрых, в лютых и жестокосердных злодеев.

73

Ну а вящей первопричиной, как раз-таки подобной их доблестной увлеченности чем-либо «космического масштаба и космической же глупости»» (по словам Булгакова) может оказаться именно то, что неудачи в жизни или любви попросту донельзя изменяют весь их внутренний и чрезмерно ведь не в меру благодушный настрой.

И этим людям и вправду было свойственно всею душою разом желать как раз того сколь незамедлительного осуществления тех самых более чем всеобъемлющих перемен, да и безо всякого чудовищно же нелепого промедления.

То есть этакого рода деятелям и вправду было свойственно весь этот мир в мгновение ока чисто уж мысленно сходу преображать ко всему тому разом еще до чего изумительно самому наилучшему.

Причем эти мечтания затем и превращались во вполне этак самые конкретные кровавые дела и осуществлявших их нелюдей сколь еще жарко, и грела тогда мысль об исключительной благостности всего ими ныне «доблестно» совершаемого.

Раз уж все то, что нынче делается никак оно не иначе, а вызревает спелыми колосьями на гербе страны только лишь во имя до чего явственно вот надлежащего торжества самой доподлинной справедливости, как и весьма абстрактного блага народа.

Причем да, может и впрямь вся та сколь докучливо и повседневно их окружающая убогая действительность всячески растравливает им души той еще весьма вкрадчиво немой мольбой о как есть всецело самом же полнейшем и скорейшем необычайно положительном своем донельзя скором на руку явном вот благом видоизменении…

Но ведь все это нисколько не осуществимо, потому что рутина жизни прочна как стальные решетки, а потому и попытка их разорвать может лишь истощить силы народа, а так точно те же вши его будут заедать только лишь разве что более чем значительно сильнее.

И главное, это именно то, что вследствие крайне ведь болезненно перенесенных кое-кем душевных страданий затем и становились некоторые люди сущими явными антагонистами.

И они и впрямь все уж то прежнее разом и желали сходу смыть кровью тех, кто по их крайне узким представлениям буквально за все то безобразие во всем этом чудовищно же бескрайне широком мире и был на редкость единолично разом уж вполне на деле в ответе.

И мысли эти попросту без всякого промедления высекут из малейшей искры высокое пламя, начисто сжигающее все то минувшее, что только когда-либо имело место во всем том до чего отчаянно и безумно проклятом прошлом.

Уж нынче само собой попросту ставшим чем-то абсолютно непотребным и более чем радостно и безыскусно, как есть явно ведь чисто вот сходу попросту лишним.

Причем все это пришло вовсе не с низов, а разом спустилось оно с небес той самой возвышенной правды, столь донельзя же рьяно рвущей души буквально-то на самые мелкие куски.

74

Да вот между тем, однако, вся эта так называемая чистая «правда» — не более чем низкая и подлая ложь в одежке безудержно и неимоверно острой на язык социальной демагогии.

Она, подняв черную бурю в обществе, разве что только и создает одни те еще призрачные миражи, яростно превращая не так, чтобы и впрямь весьма же безрадостное существование живых масс народа в одно лишь толком доселе пока и близко не организованное и бесцельное блуждание в безводной и знойной пустыне.

Однако никак при этом нельзя забывать, и о том, что цепи самодержавного тиранства были перетерты толпой взбешенных масс как раз потому, что были те еще издревле ими всецело же всячески стеснены.

И их, кстати, тем весьма благодушным царским указом из них нисколько не освободили, а разве что попросту вывели из тех когда-либо вот доселе имевшихся прежних и сколь давно устоявшихся рамок, но свободы от всего этого у них почти так совсем никак не прибавилось.

Народ продолжили держать в точности той до чего донельзя жесткой узде.

Причем исключительно то же самое вполне сходу касалось, в том числе и всех тех нерадивых (с точки зрения власти) студентов царских времен, коих порой после довольно-то незначительного участия в каких-либо митингах с великим позором безо всякой тени стеснения разом и вышвыривали за ворота их собственных университетов…

А коли какого-то бедолагу и впрямь жестоко и несправедливо обидели, ни за что ни про что пинком под зад бесцеремонно отчислили из его родного университета, то, именно потому он затем и окажется под флагом идеи, что елейно и сладкоречиво всем и каждому в три короба до чего многое сходу наобещает.

Причем дабы всего того безмерно хорошего вскоре так было возможно вполне уж на деле более чем полноценно добиться, собственно, и следует весь этот мир с ног на голову сколь посильно и строго буквально в единый миг всеми же силами сходу перевернуть.

И ведь сделано это будет только лишь как раз ради того чисто уж удивительно как есть на редкость благодатного его избавления от абсолютно всякой в нем чисто вот смертельно въедливой несправедливости.

75

Ну а, кроме того, те самые отъявленно рьяные деятели фальшивые народники, как Нечаев, совершенно же сознательно никак не давали наскоро перебродить соку молодости, ну а впоследствии раз и навсегда чисто, как есть полностью так насовсем уйти в зыбучие пески времени.

И дело тут, собственно вот еще в чем: страдания народа всецело близки интеллигенции лишь тогда, когда она явно чувствует себя в чем-то как есть до чего зверски ущемленной в правах, скажем, во всем ее так сказать социально-экономическом состоянии.

Ну а если всего этого и близко нет, или она ко всему тому чисто уж загодя давно ведь, болезная была чисто так до конца совсем вовсе безропотно на редкость привычной, как говориться, в связи со всем тем безмерно немалым печальным опытом той самой постыло обыденной повседневности…

Нет, дело тут в принципе само собой ясное хоть сколько-то бунтовать она тогда и в мыслях своих вовсе не станет.

А тем более пройдя через нескончаемо мучительную неволю и хлебнув там вдоволь лиха, она и окажется безупречно послушным инструментом в руках ярых последышей беспечно мечтательных и крайне наивных фанатиков, что вовсю использовали террор для накаления страстей в обществе, искренне ожидая непомерно большого грядущего счастья, причем буквально для всех и каждого.

А между тем чем-либо подобным они разве что весьма и весьма поспособствовали одному лишь и только явному созданию более чем  полноценной базы для всей-то последующей антинародной диктатуры.

76

Ну а наиболее веская и вполне существенная первопричина всех бед и несчастий никак нисколько не в наличии безмерно отягощающих всеобщую судьбу тех еще негодяев, что сколь еще отъявленно разжирели на всех тех и без того и близко не в меру скудных народных харчах…

Хотя надо бы при этом и то вполне конкретно еще и еще более чем спешно уж сходу до чего четко вот подчеркнуть…

А именно как раз-таки то, что люди в точности того грубого помола, каковыми и вправду подчас на деле были, некоторые из тех полностью отныне сразу и бывших же господ, как есть нисколько не преминули разом воспользоваться той самой безвозмездной услугой всех тех бедолаг — праздных мечтателей.

А те самые «добросердечные благодетели серых людских масс ради вовсе-то немыслимо спешного воплощения исключительно так сомнительно светлой своей идеи до чего запросто были всегдашне готовы точно также и далее более чем безвозмездно проливать море крови мнимых угнетателей всего того трудового народа и главное буквально-то на всей этой матушке земле.

Хотя, конечно, дело было не только в них одних, поскольку, прежде уж всего, вся беда явно заключалась именно в отсутствии истинных истоков милосердия, издревле еще совершенно не насаждаемых ни религией, ни чересчур вот порою совсем невпопад (никак не к тем, кому то и впрямь было надобно) донельзя милостивым тогдашним государством.

А как раз-таки с той безупречно же верной точностью фактически, наоборот, во всей России закон палки и кнута он от века и до века всенепременно являлся наиболее основным каноном общественного бытия и в 19 веке, он претерпел лишь одно то наглядно заметное и довольно существенное изменение.

77

Раз уж своих бить по-старому стало нынче и близко ведь далее попросту никак не с руки, то давай, значится, за чужих всенепременно сколь весело всей оравой сходу и примемся…

А только как раз, поэтому еврейские погромы и стали для простого народа как раз-таки той еще самой отчаянно зверской отдушиной, кроваво-красным просветом в весьма темном царстве самого абсолютнейшего и всегдашнего его векового бесправия…

И вот как описывает это великое зло (и для душ погромщиков тоже) великий еврейский писатель Шалом Алейхем в одной из наилучших его книг «Мальчик Мотл».

«— Не знаешь, что такое погром? — удивляется Копл. — Эге! Стало быть, ты совсем еще сосунок! Погром — это такая штука, которая теперь бывает повсюду. Начинается это с пустяков, но уж если начнется, что тянется дня три подряд…

— Но что ж это такое? Ярмарка?

— Ярмарка! Хороша ярмарка! Вышибают стекла! Ломают мебель! Вспарывают подушки! Пух летит, как снег!

— А зачем это?

— Вот те и здравствуй! Зачем? Громят не только дома, — громят и лавки. Выбрасывают на улицу товар, топчут, грабят, рассыпают, потом обливают керосином и жгут.

— Да брось ты!

— А ты как думал? Что же я выдумывать, что ли, стану? А потом, когда грабить уже нечего, ходят по домам с топорами, ломами и дубинами. А полиция ходит следом. Поют, свистят, кричат: «Эй, ребята, бей жидов!» Бьют, убивают, режут, штыками колют…

— Кого?

— Что значит «кого»? Евреев!»

78

Надо ли говорить, что все эти бесчинства нисколько не были спонтанной агрессивностью русского народа против евреев, а почти всегда они вполне наглядно разом являлись на редкость тщательно спланированным науськиванием антисемитской державы, бездумно и планомерно использующей двойные стандарты для самых различных национальных групп, еще издревле проживающих на территории гигантской империи.

Инородцев жестко прищучивая, тогдашняя власть всегда стремилась только лишь вполне однозначно как раз к тому для нее поистине наиболее важному, а именно, чтобы свои смерды и холопы никуда и близко не разбредались и с цепей своих лишь в строго дозволенных (властью) рамках, да и то уж вовсе ненадолго срывались.

И это лишь те кем-то извне подогретые, беспричинные погромы и могли, как есть разом еще поспособствовать сугубо временному забвению русского народа, «выходу из него пара», сколь порядком поднакопившегося в нем из-за извечных горестей, прочной нитью увязанных со всеми донельзя тяжкими условиями непомерно угнетенного состояния его-то никак не безоблачно повседневной жизни…

79

И та еще царская власть именно подобным более чем откровенно бесславным путем — на час — даровала русскому мужику полнейшую свободу…

То есть, как раз уж этаким образом и давали ему полностью хотя бы вот и временно начисто позабыть обо всех тех его бесчисленных душевных мытарствах.

А они, между тем, извечно, как есть, и впрямь изводили его нутро в свете вековой униженности и кабалы, до чего неприглядно берущих все свое чудовищное начало именно от той чисто же всегдашней и безвременной скудности всего его бытия.

Ну а последнее было разом ведь порождено как раз-таки еще более чем явным и чисто, как есть попросту поголовным закабалением масс в путах чиновничьего и помещичьего разбоя и разврата.

И вот чего пишет обо всем этом Вадим Александрович Прокофьев в его публицистической книге «Желябов» серия ЖЗЛ:

«Еврейский писатель Бен-Ами во всем обвинял темную стихию толпы, которой подсказали объект нападения. Желябов спорил с ним, считая, что виной всему бесправное гражданское положение еврейства — частный факт общерусского бесправия. Погром — это только линия наименьшего сопротивления, по которой направилось недовольство существующим политическим и экономическим строем».

Ну и каков еще всему тому был и впрямь-то наиболее конечный же суровый итог?

Наспех избавляясь от безвременных и мучительно тяжких трудностей явственно проистекающих от полной невозможности хоть как-либо вообще совладать с той так и прущей из всех щелей агрессией со стороны своего собственного рассвирепевшего народа, царское правительство, пожалуй, разом и клало свою голову под топор грядущей революции.

Евреи, наслышанные от родителей и родственников о погромах, и, кстати, прекрасно осведомленные обо всех их главных и истинных первопричинах, вполне естественно, что уж вскоре и становились до чего ярыми врагами буквально всего на этом свете донельзя хитромудрого самодержавия, и ничего в том удивительного попросту и близко уж нет, как нет.

Однако при всем том надо бы и то сколь невозмутимо и строго со всею суровой ответственностью грубо отрезать, что если евреи и становились подобного рода яростными вершителями чужих судеб, то речь шла никак не о большинстве, а лишь разве что о некоторой сыромятной выжимке…

Ну а теперь кое-кто воинственно и огульно со всею страстью темной души и тыкает пальцем, безрассудно обвиняя, во всем том несусветном зверстве пролетарской революции одних уж евреев, причем за одну этак их во все века и эпохи истинно ведь всецело бесправную национальную принадлежность.

80

Ну а на если о чем-то трезвою головою подумать то вот всех национальностей там буквально же всегда сколь еще на редкость безупречно запросто так хватало.

И было их, можно сказать, впрямь-то хоть отбавляй!

И дело тут никак не в некоем национальном вопросе и надо бы глядеть на вещи гораздо шире и объемней и тогда глазам предстанет до чего безрадостная картина тех еще царских времен.

А между тем большевизм только лишь крайне усугубил все прошлые недостатки, но с собой он практически ничего нового не принес.

Столпы царизма были и впрямь крайне вот сколь еще шаткими.

А все, потому что люди, безо всякой меры безумно обиженные на всю ту на редкость неслыханно гнетущую им душу общественную несправедливость, весьма вездесуще некогда царившую в том самом тогдашнем дореволюционном обществе попросту и не могли вести обычный и вполне респектабельный образ жизни.

А как раз вследствие этого их души и были чисто ведь до самых уж краев переполнены донельзя диким желанием той вот самой отчаянной мести.

Черная копоть дотла выгоревших душ так и тлела в ожидании сколь еще славной возможности разжечь же пожар, который поглотит все и вся в некоем священном очистительном огне.

И это именно подобного рода деятели вселенского добра и захотели весь этот мир себе в угоду раз и навсегда одним тем сколь еще только неимоверным усилием воли буквально с ходу всесильно разом переиначить.

Ну а в связи с тем фактически каждому и всякому бедствующему члену общества нынче вот, как есть попросту сколь явственно и полагалось до чего яро нахлобучив низко кепку донельзя стоически вовсе-то незамедлительно и начать более чем бессовестно экспроприировать все, то за века до того у него кем-то нагло доселе награбленное.

И все, то подчас весьма немалое барское барахло и вправду, как есть, затем явно и надлежало весьма ведь наскоро так справедливее промеж всех поровну при общем дележе сколь еще разом и перераспределить.

И нечто подобное и впрямь более чем неотъемлемо, разом и следовало сделать только лишь, собственно, и ориентируясь на то, что данное перераспределение общественных благ было еще изначально чисто уж загодя исторически разом оправданно, а потому и надо бы громко заявить о всей полновесной правоте данного акта общественной справедливости.

Причем как-никак, а дело то вполне по-свойски всецело, как есть еще наглядно фактически разом и впрямь до чего сходу понятное…

Ну а простому народу явно как есть надлежало вот истинно навек изничтожить всех тех чудовищно злющих врагов грядущей и как есть безупречно же славной и светлой своей судьбы.

Да еще и кое-кому то и по сей день и вправду кажется, что, прежде ведь всего, ясное дело, сколь всерьез озаботясь разве что о великом счастье родного и любимого еврейского народа.

А между тем все те господа большевики до самого исподне гнусного своего нутра как раз и были вовсе и непомнящими своих корней, как есть еще блистательно праведными интернационалистами!!!

Им-то было, как есть на редкость без разницы, какую это именно контру и впрямь-таки сколь еще беспощадно в единый миг вот яростно более чем совсем незамедлительно сходу же уничтожать.

Ну а, кроме того, очень даже многие народы, будучи до самой той еще матушки земли принижены российским чиновничьим бездушием были чисто во многом можно сказать, по-своему же причастны к тому самому неимоверно чудовищному разрушению всей той великой российской империи…

К примеру, динамит, которым до чего частенько там и сям взрывали царских министров и полицмейстеров почти в открытую некогда, изготовлялся на территории тогдашней Финляндии.

81

А чего это тут удивительного коли финнам весьма же искренне и «праведно» на редкость остро и впрямь некогда захотелось той самой чисто уж как есть только полнейшей своей независимости, а потому они и были донельзя кровно заинтересованы именно в том абсолютно же максимальном ослаблении тогдашней российской империи.

Да и поляки тоже во многом довольно-то резво в то время до чего еще так образцово тогда отличились.

И абсолютно никто, кроме разве что какого-нибудь ярого и лютого юдофоба, безусловно, способного различить семитские черты даже и на лице первого российского президента Бориса Ельцина, не припишет Феликсу Дзержинскому еврейские корни, поскольку он самый типичнейший поляк.

А полякам, кстати, было, за что лютой же ненавистью возненавидеть Россию, так же, впрочем, как и тем самого еще разного рода племени кавказцам.

А потому вовсе и не все профессиональные революционеры того времени были только евреи!

Совсем уж не были те нисколько несносные выродки в хоть сколько-то явном и гордом одиночестве, как, то и впрямь теперича видится некоторым сторонникам более чем беспардонно национального заговора против всей России и русских людей.

К тому же до чего украдкой отведенное в безопасное русло «общественное зло» все равно прекрасно во всем вполне осознает главные корни самых изначальных своих бед и несчастий.

А как раз потому хитроумно укрощенная народная стихия затихает лишь разве что на какое-то время, но до конца вовсе так при этом явно не исчезает.

А все, потому что простой мужик — совсем не дурак, а посему и преотлично ему, то известно, что уж дают ему вволю набедокурить разве что затем, дабы впоследствии он в том еще полнейшем спокойствии весьма вот невозмутимо разом и вернулся бы именно к своему всегдашне исключительно так изнурительному для него ярму.

82

Нет, и не было на Руси никакого национального восстания или заговора против самодержавия, а просто люди, сколь многие гонения, в этой жизни безвинно претерпевшие, частенько живут одной слабой надеждой на великое чудо и начисто отметают все объективные критерии того, что, в сущности, и есть светлое добро и темное зло.

Их довольно-то легко будет до чего ласково заманить в иго нового и донельзя окаянного рабства, поскольку для того надо было разве что, сладкую дрему им на очи залихватски вычурными словами строго наведя, более чем многое им многозначительно наобещать, сказки разные порассказав про житье-бытье в некоем абстрактном, совершенно неопределенном грядущем.

Светлое завтра — оно именно уж, словно мираж в пустыне, запросто еще как-никак, а может вести вовсе-то никак не одно то крайне же заблудшее поколение аппетитно хрустящей, несуществующей (абстрактной) морковкой, хотя вместо нее на зубах и будет хрустеть разве что тот столь ведь горячий песок.

83

Причем, как оно и было заранее ясно и понятно всякое необычайно великое во всей своей на редкость непоколебимой тупости зло, каковое было припасено (выродками рода людского) для нищего народа под видом святого добра, на самом-то деле может являться разве что сущим экстрактом во все века никак не изнашивающегося стародавнего невежества.

И этот гиблый туман бездумных и сказочных грез обманул не одних тех, к кому он донельзя же явственно разом и протянулся рябью и зыбью довольно-таки сомнительного спасения из трясины векового рабства, нет, и те, кто его нагнетали, подчас пострадали совсем вовсе и близко не меньше.

Причем то, само собой, разумеется, что все те до чего отъявленные непристойности всяческих революционных бредней были истинно же загодя как есть, чисто вот издали насильно вживлены в российское общество, причем разве что исключительно кем-либо именно что извне.

И главное все тут дело было уж явно сколь еще только значительно попроще пареной репы.

Раз никак не иначе, а прочим членам Антанты и впрямь разом виделось в том безупречно розовом свете то ведь самое попросту уж и впрямь-таки значительное послевоенное усиление влияния российской государственности на той сколь необъятно большой международной арене…

84

Ну а главные заправилы всеобщего осатанелого энтузиазма сеяли одни лишь быстро всходящие семена безапелляционно нового лютого разобщения…

Они вовсе и близко никак не выкорчевывали корни всего того еще стародавнего векового рабства, а этак-то заново со всей основательностью их донельзя идеологически верно всячески до чего глубже их укрепляли.

Причем, прежде всего, это касалось как раз именно тех безнадежно суровых и жестких рамок всей той одной лишь беспородно красной идеологии чисто уж наспех весьма вот нелепо ныне крещенной в храме революции, а потому и ставшей мощным столпом чудовищно лютой несвободы.

То есть как-никак и было оно только лишь тем, что сколь однозначно, в конце концов, попросту всецело и оказалось чем-то истинно во многом несоизмеримо же худшим, нежели чем всякое прежнее и былое крепостничество.

Поскольку рабство перед ослепительно светлым ликом беспощадной идеи — в любом случае, куда явно значительно поболее лютое (и не только вследствие непослушания) сущее рабство, нежели чем была та и впрямь крайне неприглядная надобность держать же ответ пред самым глухим ко всем людским мольбам, осатанело злым барином…

Причем кто-то, быть может, чего-то на данную тему глухо и верещал, однако народ свой он этим нисколько и близко не застращал.

Раз вот был он крайне немыслимо же далек от ума и сердца того почти ведь поголовно в те времена попросту совсем до чего неграмотного общества.

Причем тому народу и вправду никак и близко не давали ни ученья, ни живительного кислорода каких-либо тех еще полностью истинных человеческих свобод.

85

А между тем та на редкость беспечная вера в великое чудо свойственна практически всякой серой и недалекой совсем же простецки почти по-детски наивной необразованности.

И это как раз она подчас беспечно и беспочвенно сходу же фактически ведь начисто нивелирует все скучные и крайне нелицеприятные логические выводы сколь еще весьма вот никак непритязательно житейского ума.

Главное — это, значится, как следует, а именно уж сколь еще неистощимо (в смысле великого энтузиазма) до чего только радостнее и задушевнее всячески подготовиться ко всему тому чисто грядущему великолепию искрометных идей западного добрейшего гуманизма.

Ну, а пока суд, да дело, явно и впрямь-таки можно будет достойно там совершить во его светлое имя хоть сколько-нибудь должный подвиг, пускай и чисто на своем личном фронте.

А ежели того самого светлого чуда и близко-то никак не произошло, то это может быть оказаться одним лишь и только истинным следствием вовсе вот бездушно чуждой всякому праведному духу злобной воли, ну а тогда одна та черная, сгустившаяся кровь и смоет нанесенное оскорбление сколь безалаберно опостылевшим, тупым бездействием.

86

Ну, или в некоем ином смысле действиями, полностью до конца собственно ведь из ряда вон выходящими за узкие рамки чьих-либо довольно ограниченных представлений обо всем этом нас и поныне сколь тесно обступающем мире.

А между тем обрамленная золотыми рамками вера в лучшее и светлое — не более чем и впрямь-таки как есть сладостно ощущаемый где-то глубоко внутри груз пережитых впечатлений от всего того, чего на самом-то деле в этом мире пока никак, собственно, вовсе и нет.

Ну а его едва-едва малозаметные блики всею своей завораживающе волшебной сутью касаются разве что лишь той относительно малой части от всего того совсем необъятно до чего широко расплодившегося ныне народонаселения.

Хотя и есть тут при этом нечто, чему как-никак и должно было фактически сходу и оказаться по-свойски попросту разом понятно, а именно, что ростки лучшего бытия, прежде всего, должны были проявить себя посреди самых безыдейных житейских реалий, однако далеко не сразу и не везде это может произойти полностью единовременно…

87

Вот коли весьма упрощенно взять и подобного рода наиболее элементарный и чисто житейский пример; то как-никак, а для того, чтобы ярко горели все лампочки на новогодней елке, должна была вполне же оказаться цела вся электрическая цепь, а не какая-либо сугубо отдельная ее часть.

Ну а иначе после той сгоревшей лампочки ток далее попросту и не пойдет.

И именно эдак действительно буквально-то разом все и начинается, а затем и завершается внутри каждой той как есть, и впрямь вполне конкретной и собственно говоря, каждой этак той или иной отдельной нашей индивидуальности.

Однако никому бы и близко никак не следовало чисто вот самих себя до чего всесильно и обожествлять, причем только за то, что он или она, будучи еще с детства к тому сколь еще стойко приучены, сумели же, в конце концов, приобрести внешний облик сочной и яркой высокой духовности.

А между тем будь обстановка в чьей-либо семье несколько явно вовсе иной — и уж тогда вполне вероятно, что от всего этого их совершенно безбрежного богатства чувств остались бы одни лишь жалкие, ничтожные ошметки.

88

Так что и близко незачем кому-либо и впрямь до чего же бестолково и бесцеремонно на редкость откровенно более чем бессмысленно демонизировать людей, не получивших даже и самых элементарных знаний о хоть сколько-то правильном поведении в высококультурном обществе.

И то ведь исключительно зловредная и более чем неприглядная неправда, что истинная чистота возвышенных помыслов сходу удесятеряет силы по достижению каких-либо благих и высоких целей, поскольку в том наглядно очищенном «от всяких примесей житейского ума» виде, она их весьма безотрадно отравляет жесточайшей жестокостью, причем именно что ранее никогда и невиданной…

А между тем для тех полностью же доподлинных, а не неких полностью-то липовых перемен в области духовности в гору вполне однозначно разом и следует подниматься буквально-то вместе со всеми, никого при этом, вовсе-то не таща за собой силой, а в особенности издали, бестрепетно руководя всем этим процессом железной рукой…

А к тому же поначалу туда как-никак и надо бы со всею твердой основательностью, и впрямь всячески вот разом и расстараться взойти, собственно, и самому и не в одних тех безмерно наилучших и крайне мелких и житейских своих помыслах.

Причем для чего-либо подобного вполне еще, как есть, явно окажется

уж до чего абсолютно недостаточным сколь наспех разом изменить всю свою душу, дабы ее чисто внешняя сторона и вправду сходу стала, как есть всецело более чем поистине чистой и доброй.

Поскольку при всем том будет никак не менее важным и близко так полностью  совсем не утратить самую доподлинную связь с грязной и болотистой почвой, что всегда располагается у нас под ногами, и пренебрегать ею вовсе-то никому и близко же нисколько не следует.

89

Однако когда те еще широко образованные люди совсем вот чересчур буквально всею душою разом склоняются над страницами ни с чем иным и близко несопоставимо светлых книг…

Причем, то досконально разом понятно, что от подобного рода занятий внешний мир в их безупречно благонравном сознании сам по себе более чем внезапно становится одной лишь трафаретной заготовкой мира подлинного и грядущего, до которого как оказывается и впрямь-то рукой подать, только и надо вериги прошлого оземь обрушить — и всего делов.

А между тем, коли вообще чего в этом мире и переменится в результате сколь инициативно яростных потуг сходу так до чего «героически» разом исправить все те тяжко и бесславно ныне существующие реалии бытия…

И то, яснее ясного, ничего из того наспех и бездумно сотворенного каких-либо хороших результатов принести вовсе-то никак совершенно вот не может.

Поскольку при буквально всяком подобном раскладе разве что полностью само собой вывернется фактически наизнанку та и впрямь донельзя выпукло наглядная геометрия всякого общечеловеческого бытия.

А как раз-таки потому и все то, что до сих самых пор было одним уж естественно разве что полом, ни с того ни сего в единый миг обернется тем еще самым до чего высоченно мрачным потолком.

Причем подобному красочно кровавому преображению всего того ныне существующего мироздания вполне и надлежало стать самым вовсе вот наглядным примером того как самые наилучшие намерения спешно ведут в рай нечистой силы и это она становится главной заправительницей дел во всем том огромном государстве теней разве что некогда ранее бывших людьми.

И ведь разгулялась эта нечистая и крайне речистая сила вполне еще тогда вдоволь и до чего зверски на славу…

Ну а как же общее продвижение в развитие науки и техники?

Ну, так речь тут идет о том самом старом потенциале, что не был под корень всецело истреблен.

Однако если бы не был разрушен тот еще сколь до чего презренный царский строй, то все уж тогда непревзойденно ярко и выглядело втрое более чем презентабельным.

Ну а тогда на иномарках в России ныне уж ездило самое подавляющее меньшинство, а основное население предпочитало бы свою отечественную технику, и она вполне при этом пользовалась большой популярностью в западном мире, а так из-за большевиков разве что и осталось только и вывозить из России одни иконы, матрешки, да водку.

А еще и все те великие социалистические завоевания разве что и были осуществлены именно что во имя тех уж самых до чего и впрямь навеки вечные всем тем простым человеческим разумом и сердцем истово как есть ядрено же проклинаемых «краснознаменных идеалов».

Да вот, однако, подобная канва нечеловечески трудного несуществования может и впрямь остаться и близко так никак попросту и незамеченной для всех тех великих специалистов в области самого же чудовищного раскабаления извечною и тяжкою своею юдолью забитых и невежественных масс…

И тут непременно бы надо тем еще самым вовсе недобрым словом разом и помянуть всех тех господ прекраснодушных фанатиков, попросту взявших себе на щит все те изящно внешне позолоченные принципы слащаво возвышенного книжного идеализирования вместо четкого и ясного понимания всей той вполне конкретно существующей чисто вот внешней действительности…

А как раз именно этак и то самое беспардонно великое реальное зло будет посеять нисколько и близко никак уж не долго…

И ведь всем им ликом подобным чисто уж наяву сколь многозначительно грезится, что сама та чистота высоких духовных помыслов и изумительно светлых чувств попросту заранее предрешает совсем неотложную и величайшую грядущую победу вселенского добра над тем, пусть и необъятным, однако разве что по всяческим темным углам, злосчастно прячущимся злом.

90

А между тем всякое, то на редкость зловредное социальное зло можно разве что как есть разумно и крайне вот постепенно со временем чисто житейски изжить, однако как есть всеми силами его искоренить совершенно ведь ни у кого и никак вовсе-то и близко так явно не выйдет.

И все, то не столь и злонамеренно до чего невежественное собственничество хоть чего-либо путное, в конце концов, уж обязательно весьма ведь сердечно и ласково все-таки в кои-то веки некогда еще явно затем и породит.

Да только тем как есть неимоверно чудовищным порывом полностью его истребить, не выдернув при этом чисто с корнем и всех тех его и впрямь-то подчас же безвинно наивных носителей…

Нет, это практически нисколько-то и невозможно.

А между тем всем тем до чего невозмутимо самовлюбленным нигилистам Базаровым именно уж верно так и чудится в той-то самой неимоверно далекой дали…

А чего это им там вполне еще зримо более чем благосердечно же видится?

Да вот как раз то самое донельзя великое светопреставление, что раз и навсегда вскоре попросту сходу положит конец всему тому темному прошлому, послужив при этом наиболее верным путем более чем невозмутимо последовательного изведения всех крыс, что на редкость беззаботно ныне сколь торжествующе копошатся в той как есть необъятной общественной клоаке.

91

И, главное, буквально каждый из тех, кому и впрямь доведется, как следует уж на деле заняться кровавым пиршеством во время черного мора революции, всенепременно при всем том окажется значительно превыше всякого правого или уж и близко до чего еще неправого правосудия.

И произойдет все это, чисто подобным образом лишь потому, что те считай ангелоподобно суровые деятели вселенского добра сколь еще, безусловно, так разом осуществят тот самый «наивысший суд» над безмерно гадким и омерзительно скотским недобром, именно разве что по самому суровому наущению всей своей безумно кровоточащей пролетарской совести.

А между тем где-то глубоко, глубоко внутри их душ вполне полноценно имелось, как есть весьма ведь донельзя же очевидное сходство со всеми теми наиболее наихудшими из тех былых и раз и навсегда ныне канувших в лету повелителей серых масс.

Зрелища стали сколь этак явно другими, но титул императора вовсе не был при этом упразднен, а только лишь разве что совсем по-иному нынче переименован.

И вместо арены римского амфитеатра в большевистской России некогда откровенно проводились всякие те открытые политические процессы, но все это была разве что одна дань новому времени и никак вот не более того.

Однако многие простые люди во всех тех чудовищных веяниях нового времени были и близко нисколько уж явно не виноваты, раз жили они именно той чисто своей житейской жизнью, а той самой краснознаменной политикой их разве что оплели, словно бы ближние и дальние периметры существующих границ колючкой.

И, кстати, наиболее стоящая первопричина почти всякого (не хитроумного) злодейства зачастую всецело заключена в одном лишь немыслимо и поныне до чего этак самом ведь беспредельном невежестве всех тех, кто подчас истинно же подневольно и принимают в нем все, то исключительно как есть на редкость самое непосредственное и прямое участие.

И поскольку все это безупречно именно так, а не иначе, то это как раз невежество и надо бы всячески и повсеместно всеми путями искоренять, прибегая к насилию разве что там, где слова совершенно бессильны или ни в чем уж они далее не помогут хоть сколько-то смыть нанесенное кому-либо чудовищное оскорбление.

92

Ну а до чего безответственно вообразить весь этот мир в качестве немыслимо грубой заготовки, что на редкость толково твердую и верною рукою единым-то духом без году неделя чисто вот сходу и будет приведена в самое должное и верное положение, а потому и останется, грубо отрубить все чисто считай изначально лишнее…

И ведь нечто подобное никак не исходило из чего-то чисто же злодейского нутра, а было оно тем, что попросту само собой и должна была подарить всем нам жизнь в свете так сказать просветления всех без исключения душ ныне находящихся впрямь во тьме жуткого незнания самых простых и вполне элементарных истин.

Причем подобные ласково и нежно кое-кому согревающие душу веяния и были до чего еще однозначно самой неразрывной нитью всецело увязаны, как раз именно с процессом мысли великих мудрецов, что сколь донельзя яростно абстрагировались от всяческой скверны той или иной для них, как есть во всем непритязательно серой общественной действительности.

Да и вообще среди всяческих праздных философов всегда хватало и таких, что, уж создавая свои трактаты, попросту сами разом и выдумывали весь тот чисто ведь их «внешний» подлунный мир.

Причем тех, кто их читал и заражался затем самым еще никак нездравым задором, будучи вот вслед затем и впрямь-то сходу так обуян желанием наскоро перекроить весь окружающий сделав его истовым образцом света и безупречно изумительной добродетели.

И многие из них и вправду были без году неделя вполне готовы неким оглушительно мощным залпом фактически из всего того, что хоть как-то еще сумеет, неистово выпалить холостой дым в сторону буквально-то всего общественного зла в единый миг с ним раз и навсегда до чего искрометно вскоре покончить.

А между тем подобного рода чисто же утопических взглядов могут придерживаться одни только люди, что и впрямь-то в упор во все глаза так и глядят на крутой серпантин, ведущий почти вертикально вверх в то самое ни для кого из нас и близко пока неведомое грядущее…

А между тем то уж нисколько не обязательно, что нам действительно некогда затем еще предстоят те самые на деле как раз-таки именно более чем вовсе вот необычайно светлые дни.

93

Да и вообще полностью ныне сколь полноценно ясным как-никак, а стало лишь только ведь то одно.

Никаким тем не в меру абстрактным теоретическим выкладкам вообще и близко попросту никак нельзя доверять, по крайней мере, пока они не были весьма полноценно более чем всерьез взвешенно проверены на самой обыденной житейской практике, которая между тем и должна была стать самым неизменным мерилом буквально-то всему на всем белом свете.

И, само собою, то, как есть, истинно уж сходу СОВСЕМ неотъемлемо враз и потребует всяческих исключительно вот верно и на редкость четко и до конца вполне обдуманных и полностью взвешенных решений.

Причем как раз-таки всецело именно потому, что народы мира вовсе не чьи-то лабораторные крысы, а тот, кто разницу между тем и другим нисколько носом не чует, тем более одних лишь великих бед и впрямь более чем несуразно, затем уж разом и насотворит.

И ведь ясно, как Божий день, что когда в воздухе беспрестанно и омерзительно повсюду запахнет дымом и порохом, все те блистательные либеральные мыслители до чего пламенно всею гурьбой разом и устремятся «к спасательным лодкам беспрецедентно «сматывая удочки» с Титаника всего своего, как есть навеки отныне безвременно прежнего, былого безрассудства.

94

И уж нечто тому подобное как раз и случилось в то самое время, когда их огромный пароход светлых мечтаний вдруг уж в два счета сходу так разом и налетел на огромный айсберг кровавой российской смуты.

Ну, а до тех бесовски разнузданных событий, они разве что вот соизволили мирно и упоенно почивать на лаврах грядущих светлых времен, а уж спали они тогда именно что тем крепким сном, вовсе-то не примечая, как на их беззащитную страну медленно, но верно надвигается ледяная гора абсолютной анархии и полнейшего беззакония.

И тем самым истинно достопочтенным дореволюционным интеллектуалам всегда ведь был сколь весьма уж до чего еще полноценно приметен один лишь розовый туман буквально-то неминуемого грядущего блаженства, а потому и витали они в облаках всего своего нисколько не в меру очаровательно искрящегося дивным светом сияюще-восторженного оптимизма.

Причем весь тот попросту уж бесподобно ликующий взгляд на жизнь и близко-то никому из тех самых деспотически слепо предержащих кнут тогдашних сатрапов вовсе-то никак тогда совсем не мешал, да и ни в чем он и близко так не тревожил донельзя казенное бездушие абсолютно безнравственных, всласть упивающихся всею своей властью чинуш.

95

И как раз ведь тогда и наступили они… — те самые более чем долгожданные перемены во всем том доселе крайне вот затхлом политическом климате…

Да только обещанного потепления, ласки, вящей заботы о народе и близко-то явно уж никак тогда не последовало, а, скорее, наоборот, на всех тех поистине многих чересчур невоздержанных во всех своих возмутительно гневных словах умников разом-то в те времена и подули ледяные ветры сурового заполярья.

Зато с некоей той весьма еще исключительно наружной стороны все тогда и впрямь фактически выглядело именно что чисто вот на загляденье, до чего вполне попросту же во всем замечательно!

Однако на деле все это была разве что одна та донельзя суровая мгла сколь еще плотно сомкнутых век, тем самым и вправду уж до чего блестяще создающая сколь ничтожные блики всяческих восторженно слащавых иллюзий…

Сначала простые мещане вовсе на редкость вовсе так безоговорочно разом обязывались верить во все, то истинно хорошее и светлое, что этак-то само к ним уж как есть весьма еще вскоре, как штык всенепременно нагрянет.

Ну а затем со всем тем чисто же, как есть попутным течением жизни и самым конкретнейшим знакомством со всеми ее вольными прихотями, они, в конце концов, и впрямь-то всецело затем изменяли все свое былое кредо на сущую ретроградность и несусветную косность.

96

Фактически вот, как есть между молодой порослью российской интеллигенции и всем тем старшим, вдоволь уж пожившим свое поколением, неизменно имелась до чего безнадежно гулкая разноголосица в плане всего того «доподлинно верного и во всем, как есть более-менее полноценно разностороннего понимания всех тех беспросветно от века еще пасторально обыденных российских реалий».

Да и вообще в умах тех самых весьма же деконструктивно левых, дореволюционных молодых людей до чего неизменно всегдашне присутствовала именно та совершенно так слепая, доморощенная убежденность в изумительно светлом грядущем родной отчизны.

Причем сами те наиболее подходящие ко всему тому вполне же надлежащие условия должны были сложиться — как раз-таки на почве истинно сурового торжества всяческих как есть до чего неотъемлемо благих идей.

И, кстати, сама их донельзя суровая деспотичность никого из тех духовно развитых левых интеллектуалов вовсе-то и близко попросту никогда не смущала, да и по сей день она явно их светлые души ни в чем никак попросту уж не затрагивает.

А как раз потому те самые более чем прочные идеологические цепи «рая социализма» и были некогда впервые выкованы собственно теми, кто жил на редкость заветными мечтами о великом грядущем ПРЕОБРАЗОВАНИИ ВСЕГО КАК ОН ТОЛЬКО НЫНЕ ЕСТЬ РОДА ЛЮДСКОГО…

И, ясное дело, что это именно людям, которые и были столь беззаветно преданы всем тем неистово всеблагим принципам, где-то впереди весьма отчетливо и пригрезилась гиблая яма с осиновым колом для всего того будто бы сколь этак ныне начисто прежнего общественного зла.

А между тем оно до чего вездесуще и будет, оно правит бал вне всякой зависимости от тех или других нынешних идеологических установок.

Однако кто-то фактически чисто же фанатически верит в благие перемены наскоро уж изменяющие все, то совсем неласковое лицо ныне существующего общества.

А оно между тем если и поменяет свой бледный и крайне утомленный вид на красно-пунцовый цвет, то вот от этого оно совсем уж ни в чем не изменит ход своих самых обыденных и житейских мыслей.

Да только можно ли в чем-либо убедить того, кто жаждет самых резких перемен ко всему истинно наилучшему?

Раз для этих людей всякое, то некогда доселе бывшее людское сосуществование как есть полностью-то и являлось достаточно жалким подобием чего-либо настоящего и человеческого, а именно потому кое-кому и пришло в голову на редкость основательно позаботиться о том самом более чем ревностном насаждении саженцев того самого весьма блекло розового светлого будущего.

97

Да вот, однако, в те немыслимо печального и лютого отчаяния темные времена магически и нигилистически революционного просветления плоских и мелких душ крайне-то пустоголовых народных масс и взошла же звезда тупых и самодовольных уродов не могущих отличить правду от кривды не отведав при этом на острый зуб великую массу человеческой плоти.

Причем, даже и тогда никакая настоящая правда им вовсе ведь и не была нужна как тот еще самый истинный символ какой-либо вообще справедливости.

Нет, во всех их деяниях более чем четко прослеживалось одно разве что весьма суровое стремление действительно так в корне раз и навсегда предотвратить всякую возможность возникновения, подчас даже и спонтанных бесчисленных мятежей и восстаний.

А именно поэтому они со всею страстью духа без сна и отдыха, пыхтя при этом, словно тот еще паровоз, посменно сменяя друг друга, донельзя тяжко работали, чего уж не делая, дабы тому навек будто бы ныне минувшему и впрямь оказалось всецело сподручнее, вскоре низвергнуться в тихую заводь самого безнадежного небытия.

Причем всему ему, как и понятно как раз туда только и дорога, дабы никто более и близко вот никак не мешал трудовым массам строго уж в ногу вышагивать к тем самым на редкость призрачным далям чисто уж вовсе иного грядущего.

И главное, как то само собой и впрямь будет до чего прозаически ясно - всему тому честному народу, было бы сколь спешно и безотлагательно вполне вскоре и вправду, затем суждено, мельком перекрестясь, с самой величайшей легкостью разом и спрыгнуть в озеро величайшего и всеобщего райского блаженства.

Да только был ведь там именно тот один лишь разве что совершенно уж сухой котлован, а самого того озера не было и в помине…

А впрочем, тот самый довольно уж как есть, донельзя малых размеров водоем там все-таки столь неотъемлемо действительно как есть, еще явно имелся.

Однако были все его удобства и сущие блага, как есть уж всецело разом и предназначены лишь для одних ранее вовсе-то и немыслимых палачей, а также и всех тех до чего пустоголовых трепачей, а всем остальным — кому кайло и лопату, а кому в лучшем случае закуток в большой общей квартире.

98

Ну а весьма неправо начались те самые окаянные дни бесконечных прений, так и ставящих во главу угла то, что такое-сякое самодержавное царство-государство у нас (как оказывается) сколь безнадежно ныне ведь совсем обветшало, ДА И ВООБЩЕ буквально все в нем одна разве нисколько уж чисто непотребная скверна…

Ну, а всему своему родному народу та вконец насквозь прогнившая власть попросту и близко никак не дает той самой вполне изначально, словно бы чисто, как есть на блюдечке ему от века разом, так и положенной же свободы.

А между тем ныне-то, ей до чего безумно и весьма ведь радостно, а вполне довелось разом сходу причалить и к нашему на редкость как есть относительно дальнему берегу…

Ну а началось все, то как и понятно именно с того самого престольного града на Неве.

И какие это только необычайные чаяния и восторги и вправду как-никак, а имели место в том еще самом начале чрезвычайно же судьбоносных событий по ее исключительно так великому случаю — то была более чем победа…

…то был яркий свет после столетий глубокой подвальной тьмы…

И вот как описывает писатель Марк Алданов истинные реалии тех времен, что и впрямь-то имели место в Москве после того, как трижды несчастливого монарха, вконец при этом раздавив всю его волю, фактически же насильно заставили разом отречься от наследственного престола целых 300 лет до того правившей Россией царственной династии.

А ведь ему, между прочим, попросту вовсе так никак совсем не повезло с женой, сыном и отцом…

Марк Алданов, «Самоубийство»:

«Февральскую революцию почти вся московская интеллигенция приняла с восторгом: отцы и деды мечтали, наконец, сбылось! Простой же народ обрадовался гораздо искреннее, чем за три года до того войне».

99

Однако тот до чего перезрело гнилой, но для кое-кого и по сею пору слащаво радостный день победы над тем самым «давным-давно» отжившим свое царизмом был на редкость осмысленно, и четко всячески подготавливаем в течение довольно долгих десятилетий и не какими-то одиночками, а почти всем образованным обществом старой России.

И вот оно еще уж одно свидетельство Алданова на этот счет.

И речь тут идет как раз-таки об организации знаменитого ограбления Тифлисского банка, с истинно воровской смекалкой более чем умело обделанного сколь еще верно политически подкованной бандой Кобы Джугашвили.

Алданов, «Самоубийство»:

«Чиновник едва ли был подкуплен или запуган террористами, — они этим не занимались, никому денег не обещали, да и в свой карман, в отличие от многих других экспроприаторов, не брали: все отдали партии. Вероятно, чиновник тоже ей сочувствовал или же ненавидел правительство, как большинство населения России».

Вот только разве что именно тут уж в самом конце большой писатель явно этак несколько привирает, а впрочем, если он и лукавит, то ведь делает он это почти бессознательно, вполне возможно, про то вообще никак и не ведая.

Он-то, в сущности, тот же интеллигент старого дореволюционного закала, что и все те другие люди его времени.

100

Большинство жителей той дореволюционной России были людьми необычайно наивными и невежественными, в вопросах политики почти ничего или тем паче и близко так ничего уж явно попросту нисколько совсем явно не смыслящими…

Сущую непросвещенность простого народа до чего еще отчетливо и точно отобразила Евгения Гинзбург в ее великого мужества романе «Крутой маршрут»:

« — Так-так… Вот и про меня, вишь ты, наговорили. И прописали: трахтистка. А ведь я — веришь, доченька, вот как перед истинным — к ему, к окаянному трактору, и не подходила вовсе. И чего выдумали -"трахтистка"… Да старух и не ставят на трактор-то…»

101

А большую политику товарищи большевики, фактически разом и превратили в то самое всецело уж единственное средство вполне полностью надежного порабощения до чего необычайно разноликих народных масс.

А тем самым безупречно простым и на редкость элементарным следствием всего того как раз и оказалась самая уж безнадежно крайняя политизированность всей той донельзя немалой прослойки общества, что и по сию пору живет точно теми имперскими иллюзиями…

А та, еще дореволюционная интеллигенция истинные интересы своего народа вообще понимала, куда только значительно хуже, нежели чем даже нынешние и сегодняшние весьма мудрые интеллектуалы, а как раз потому она, уж так и, обливаясь слюной восторженности, сколь приторно и слащаво о нем разглагольствуя, довольно-то частенько принимала саму себя за него.

Ну а в тот самый момент, когда безрадостно и тоскливо целый век до того более чем бесцельно выжидаемое чудо и вправду, как есть разом некогда и приключилось по всю эту нашу совсем необычайно грешную душу…

Вдруг ни с того ни сего разом и оказалось, что подлинное лицо народа — оно-то на деле беспощадно и неприглядно полностью как-никак ведь именно что столь еще иное…

И до того оно донельзя же отвратительно, гадко и безобразно (в момент чрезвычайно лютой и отчаянной своей осатанелости), что на него и смотреть было вовсе вот попросту совсем и нельзя без сущей окоченелости до самого исподнего своего нутра.

Да и вообще никак нетрудно будет разом себе представить реакцию человека, живущего принципами, догмами, идеалами, при том самом вполне однозначно до чего только нечаянном его столкновении с тупой и напрочь обессмыслившейся толпой, разве что весьма ведь явственно лишь того и жаждущей…

А именно — разорвать бы хоть кого-либо на самые мелкие куски, ну а кого, им то уж было не так ведь действительно хоть сколько-то на деле и важно.

102

Однако все те наиболее конкретные свои очертания этакое совершенно бесчеловечное устремление приобрело, как раз от всех тех патетических возгласов всяческого рода любителей несносно покивать на необычайно «высоченные стены Бастилии», которые всем нам всенепременно уж точно бы надо сколь обстоятельно как есть бестрепетно единым ударом ныне вот чисто навек всецело разрушить…