Бесплатный фрагмент - Девы Кудры. Изгнанница

Книга 2. Девы Кудры. Изгнанница

Дилогия «Девы Кудры»

Книга 1. Воительница

Книга 2. Изгнанница

Глава 1. Новое начало

С первым вдохом грудь Анмара пронзила острая обжигающая боль. Первые мгновения его новой жизни давались с тяжелой неохотой, с мучительным растягиванием чувства безотчетности и беспомощности.

Открыв глаза, принц ещё не сразу понял, что вообще произошло и происходит. Словно его тело получило мощную перезагрузку, и на короткое время память отказывалась выдавать картинки сюжетов из прошлого. Имена братьев-то не одномоментно вернулись в голову воспоминаниями. Но все же, немного погодя, Анмар пришёл в себя окончательно.

Тело Элли беспомощно лежало на коленях Аксара. Анмар резко дернулся в её сторону, но тут же почувствовал сильную боль на том месте, где вместо свежей раны, остался затянувшийся белесый шрам. Не желая мириться c происходящим, преодолевая боль, Анмар поднялся и осторожно прижал Элли к себе.

— О, Духи, ты ожил! — Дамаск, как и все присутствующие, не смог сдержать своё изумление.

— Как она это сделала? — тихо спросил Анмар. Голос санадатского принца отразил муку отчаяния его души. Этим отчаянием, казалось, можно было раскалить воздух и сжечь дотла всё живое.

— Она передала свою Силу через кровь…, просто прикоснувшись, — тихо пояснила Валери. — Ты умер, Анмар, и воскрес. — В это никто из окружающих принца до сих пор не мог поверить. Всё казалось безумием, неправдой. Но увидев своими глазами, никто уже был не в силах отрицать проявления немыслимого чуда.

— Аксар, подготовь срочно экипаж и собери целителей. Я отвезу Элли к Хаму…

***

Сестры, конечно, были рады энтузиазму и неутолимому рвению Анмара спасти Элли, но все же они еще помнили о том, что пришлось пережить ей после покушения.

Элира никогда не любила вспоминать пережитое. Сестры помнят лишь единственный разговор, когда их любимая сестра удостоила родных своими воспоминаниями, и то это было быстро и не столь подробно, как ожидали тогда Девы.

Что бы там ни было, их беспокоило то, что Элли придется испытать все заново. Как бы они не желали ее возвращения к жизни, сестер не покидало чувство сомнения: доберется ли принцесса до земель Тамацу, где обитает отшельник Хам, живой. И стоит ли эта попытка ее страданий? Выжившая от Смрада однажды, легко может не пережить подобного второй раз.

— У нее мало шансов, Анмар, — начала Валери.

— Я воспользуюсь любой возможностью, — тихо промолвил принц. Подняв Элли на руки и перетерпливая все еще присутствующую боль от визуально исчезнувшей раны, направился к зданию, где располагались казармы Общины. Братья и Ингрид остались на месте, провожая их взглядом.

— Она может умереть в любой момент. Дорога до Тамацу в прошлый раз заняла двенадцать дней пути! — не зная для чего, следуя за принцем, спотыкаясь о редкие каменные выступы, продолжала говорить Валери.

— Я доберусь быстрее.

Анмар вошел в казарму и устроил тело на ближайшей койке одной из учениц.

— Анмар…

— Чего ты хочешь, Валери?! — грубо оборвал Деву принц. — Хочешь, чтобы я просто сидел и смотрел, как она умирает?!

Конечно, Валерия этого не хотела. Она молила Светлейших о скорейшем возвращении к жизни любимой сестры, но никак о ее кончине.

— Я сделаю все, что в моих силах и больше. Я не отдам ее Духам. Зачем мне бессмертие без нее? И простая смертная жизнь стала бы в тягость…. Мы двинемся в путь сразу же, как подготовят экипаж.

— Прости, Анмар. Разумеется, ты прав. И мы поможем тебе, — Валери смахнула с лица слезу и отправилась распоряжаться о сборах.

Аксар приказал стражам расчистить поле Дрерария от тел погибших. Всех учениц и наставниц, которым до единой удалось выжить, было принято решение перевезти в Кадар и временно поместить во дворце. Раненных срочно отправили в кадарскую врачебную. Аксар поехал во дворец лично подготовить экипаж к отбытию брата и принцессы в Тамацу.

Ингрид и Валери послали вестника в столицу сообщить о последних новостях жителям. Ожидались похороны короля Икнадора, преданных ему страж и всех остальных, кто погиб в этом случайном и, на первый взгляд, бессмысленном бою.

***

Как бы ни желали обе сестры сопроводить Элли, понимали, что одной из них обязательно необходимо остаться в Кадаре. Король Аврелия погиб. Нужно было провести процессию похорон и привести дела в порядок.

Следовало решить, что делать с пленными и телами поверженных врагов. Возвращать их в северное королевство было бы абсурдно. Но и хоронить с почетом и уважением к ушедшим, разумеется, не было ни малейшего желания. В конечном итоге приняли решение провести похоронную процессию и для них. Пленных планировали вернуть на Родину после допросов. Но все это пока становилось в длинную очередь в списке важных дел на ближайшее время. Первостепенным сейчас являлась не терпящая промедления отправка Анмара и Элли в путь.

Королевский целитель констатировал крайне тяжелое состояние принцессы. Анмар осмотреть себя так никого и не подпустил. Валери приказала тетушке Кали срочно собрать провизию и все необходимое, что могло бы пригодиться в пути.

Барарцы пришлись бы как нельзя кстати в данной ситуации, но они все дружно остались на неизвестном поле загадочного королевства Тлен рядом с незнакомцем, благодаря которому путникам удалось быстро добраться до Кадара и, возможно, спасти немало невинных жизней. Тем не менее, барарцев не было, и это очень тревожило Анмара, ну и всех тех, для кого было важно скорейшее преодоление заданного маршрута.

Королевство Тамацу находилось восточнее от Аврелия и заметно дальше, чем расположившееся на Западе королевство Санадат.

Через несколько часов все необходимое было готово. Анмар не позволял целителю отходить от Элли, разве только исправить нужду. К остальным раненным в бою прибыли целители с самого Кадара. Все, кто имел отношение к врачеванию, находились рядом с пострадавшими.

Ингрид и Дамаск вынужденно остались в столице разрешать навалившиеся и не радующие душу дела. Валери резко оборвала все уговоры Аксара остаться и заняла место в экипаже рядом с Элирой. Аксар понимал, что Валери нужна своей сестре. Поэтому, подчиняясь воле судьбы, безмолвно пожелал невесте и брату скорейшего одоления дороги и невредимого возвращения домой в том же составе. Сам же вознамерился вернуться в Харон. До сих пор оставалось неведомым, что происходило с Рафулом, с отцом и Селией. Нужно было удостовериться, что все в порядке, и рассказать о случившемся.

Глава 2. Дорога в королевство Тамацу

Для «путешествия» был выбран санадатский экипаж, подаренный когда-то Икнадору королем Саваларом.

Оснащение экипажа рессорами обеспечивало максимально плавное и мягкое преодоление неровной дорожной поверхности. Данный экземпляр отличался от пассажирских тем, что был рассчитан для перевозки объемных грузов. Салон был шире и просторнее. Имелось место и для сопровождающих, и для багажа.

Из-за сосредоточенных мыслей и ожидания скорейшего прибытия до места, Анмар не заметил, как экипаж уже выехал из городских ворот, как пересек ближайшие поселения и, набирая скорость, стремительно рассекал пространство королевства. Анмар приказал извозчика не щадить животных и гнать их без остановки.

Элли не подавала никаких признаков жизни. Лишь отдаленное, слабое дыхание свидетельствовало о том, что Дева еще жива. Анмар не отводил взгляда от ее лица. Он смотрел и думал, зачем она так поступила. Её не остановила даже любовь к сёстрам. Она просто взяла и добровольно отдала живую Силу ему.

Элли лежала неподвижно. Только ресницы подрагивали изредка, и этот жест сопровождался глухим коротким, еле слышным постаныванием.

Валери очистила открытые участки тела Элли от боевой пыли и грязи. Анмар то и дело смачивал губы принцессы водой, ни на мгновение, не отпуская её руку.

Они стали очень близки за проведённое вместе время. Принц даже не понял, когда именно впервые испытал к Элли то искрометное и неповторимое, что люди называют особым чувством. С самого начала Дева стала для него красивой тайной, которую правитель Санадата возжелал разгадать. Элли и сейчас оставалась для него безгласной загадкой.

Анмар коснулся губами её запястья, затем лба.

— Я не отпущу тебя, Элира, — экипаж на всех парах мчался по безлюдной широкой дороге, словно пытаясь обогнать ветер.

Путники в пути уже восемь часов, а Анмар даже и не заметил, как мимолетным стало сегодня для него время. Он ни о чем, кроме как о спасении Элли не думал. Боль на месте шрама прошла. Самочувствие стало намного лучше. Он даже ощутил прилив сил. Анмар не позволял останавливаться чаще, чем раз в четыре часа. И то остановки были скорыми, короткими.

С приходом ночи принц заменил извозчика, заняв его место, оставив рядом с Элли Валери и целителя. В эту ночь никто не спал. Тревога за жизнь принцессы никого не покидала.

Рассвет Анмар встретил на козлах. Несмотря на отсутствие сна ещё в королевстве Тлен после нелепой ссоры с Элли, затем прошлой ночью, принц выглядел вполне бодро. За всю прошедшую ночь лошади ни разу не остановились. Принц немного сбавил их скорость, и они продолжали ехать.

Учитывая то, что после тяжёлого ранения много лет назад Элире удалось перенести путь в двенадцать дней и выжить, целитель рассчитывал, что ей это удастся и сейчас. Но состояние Девы с каждым часом становилось хуже. Её дыхание, как и сердцебиение, становилось прерывистее. Анмара заменил извозчик, и тот вернулся к Элли.

— Ей резко стало хуже, — в глазах Валери зияла паника и слезы норовились вот-вот выплеснуться наружу.

Анмар с тревогой нащупал пульс Девы. Убедившись, что она всё ещё жива, откинулся на сидение.

— Валери, помнишь незнакомца с Тлена, благодаря чьей магии мы перенеслись в Кадар?

— Конечно, помню и вряд ли забуду, — смахнула Валери слезы с глаз.

— Понять бы как он это сделал…, — отчаянно размышлял принц. — Что ты помнишь из сказанного им про быстрый временной ход?

— Что ход открывается туда, где необходимо быть, — вспоминала Дева.

— Ход приведет в нужное место. В место, где следует быть, а не куда хочешь попасть.

— А ведь он тогда сказал, что ты — избранный Элли. Избранный, значит Нареченный. Сказал, что нить событий приведет туда, куда нужно.

— Нужно лишь пожелать и поверить, — заключил Анмар.

— Что ты собираешься делать? — в глазах Валери появился страх и надежда одновременно.

— Что если… — Анмар, продолжая размышлять, прижал к себе тело Элиры и закрыл глаза. Он вспоминал их первую встречу на мосту перед вратами Кадара. Вспомнил день Светлого Бала, то, как они впервые прокатились на Зумле, то, как она нежно поцеловала его в Дрерарии, какой желанной была на открытой террасе в Хароне, и какой чувственной — на судне…

В груди заныло, по спине роем пронеслись мурашки. Анмар помнил, что все они почти оказались в разных местах, назвав Кадар для временного хода. В голове его настырно проносились слова: «Отшельник Хам. Успеть. Спасти», а в сердце разливались теплые искренние чувства трепета и нежности к принцессе.

Очертания салона стали искажаться, образы — ломаться. Над экипажем пронёсся сильный ветер, нагнав тяжёлые и густые облака к солнцу. На короткое время земля накрылась серой тенью, и вся растительность выдала сухие, тревожащие звуки: звуки шелеста листьев, колыхания высокой полевой травы.

Природа словно сделала последний издох, и всё замерло. Произошло это так быстро и накрыло такой необыкновенно тяжёлой тоской, что Анмар даже прищурил глаза. Но всё стихло, солнце вылезло из белого воздушного плена и вернуло мир в привычное состояние. Только Анмара и Элли рядом не оказалось. Валери и целитель судорожно оглянулись.

— У него получилось, — изумилась Дева, уставившись на растерянного мужчину напротив.

— Что получилось, Дева Валери?! Где принцесса? — негодовал он.

— Надеюсь, что уже у Хама, — боялась радостью напугать возможную отрицательную версию. Валери вылезла из экипажа и приказала сделать долгожданный привал, заодно подумать, как действовать дальше.

Глава 3. Зелье Смрада

Анмар прежде, чем открыть глаза услышал всплеск воды и ощутил в воздухе холодный морской запах. Он продолжал крепко сжимать в объятиях Элиру, стоя при этом на коленях у единственного раскидистого и неизвестного ему дерева, что росло прямо у воды. Перед принцем бушевало неизвестное бескрайнее море. Могучие серые волны на фоне пасмурного неба, яростно бьющиеся о прибрежные скалы, напоминали устрашающую раскрытую пасть свирепого зверя, что угрожал поглотить берег со всеми его поселениями и жителями.

Принц Харона понёс тело Девы к обветшалой ближайшей лачуге, что стояла на отшибе от остальных, и толкнул ногой дверь. Посреди единственной светлой и чистой комнаты на кресле-качалке сидел худощавый мужчина средних лет и читал книгу. На нем была простая светлая одежда. Образ с темными взлохмаченными волосами и аккуратной щетиной дополнял мирно дымящийся табак.

Его, кажется, совсем не смутили незваные гости. Видимо хозяину лачуги было привычным то, что в его дом частенько заваливаются с одной единственной целью — спасти умирающую Деву.

— Мне нужен Хам! Она умирает!

Мужчина молча указал на койку у стены.

— Что с ней?

— Мне нужен Хам. Только он может помочь, — требовал принц.

— Хам перед тобой, — спокойно уведомил мужчина. — Что с ней? Яд?

— Она отдала свою Силу, — объяснил Анмар.

Мужчина просто-напросто застыл на месте и уставился на путника.

— Отдала тебе? — тихо уточнил он спустя мгновение и подошел к Деве.

— Да. Она умирает, — торопил принц.

— Умирает, — пощупав пульс, подтвердил отшельник.

Мужчина не заставил себя ждать и принялся искать в навесном шкафу, судя по его сосредоточенному выражению лица, что-то очень нужное и важное.

— Привяжи её руки вдоль тела, — скомандовал он и попутно бросил принцу ремни. — А вот этим привяжи её к койке, как можно крепче, — рядом с принцем приземлилась тугая верёвка.

Анмар живо принялся исполнять.

Мужчина в это время достал склянку, несколько сосудов, бутылку с непонятной жидкостью.

— Выпей! — приказал отшельник Анмару и протянул ту самую бутылку.

— Что это? Я здоров…

— Поверь, это как раз то, что нужно Нареченному, — не дал договорить ему мужчина. — Пей, не спрашивай.

Анмар всё же принял бутылку, отхлебнул прямо с горлышка, и тут же поперхнулся, чуть не выплюнув обратно. Бутылка содержала весьма крепкий напиток. По телу разлилось тепло, и в голову ударил лёгкий непринуждённый дурман.

— А теперь ей в рот надо влить вот это, — мужчина держал в руках склянку с жидкостью и деревянную ложку. Принц, не медля разомкнул рот Девы, и содержимое склянки оказалось внутри неё. Элли поперхнулась, захрипела, но проглотила подношение.

— Ты крепко её привязал? — уточнил и заодно лично проверил крепление мужчина.

— Она выживет?

— Это Смрад. Остальное зависит только от нее…. Я узнал эту Деву. Дочь короля Аврелия. Она жила здесь несколько месяцев. Я долго её выхаживал. Она — крепкая девочка. Но я ещё ни разу не встречал дважды выжившую от Смрада.

— То есть как это?

— Ещё никто из тех, кто однажды испил зелье, не пожелал испытать это ещё раз. Познавшие Смрадову боль, предпочитают смерть.

Не успел Хам договорить, как Элира начала стонать и извиваться телом.

— Началось. Важно, чтобы она не задохнулась и не навредила себе, — предупредил отшельник.

— Нееет! Не хочууу! — Элира кричала, стонала от боли. Её тело то и дело дергалось в разные стороны, пытаясь освободиться от ремней. Стискивала зубы, издавала пугающие звуки.

Анмар оцепенел от увиденного.

Элли корежилась на койке и умоляла остановить её мучения. Теперь принц понял, для чего Хам дал ему отпить крепкого напитка. Сердце Анмара сжималось от жалости и бессилия что-либо сделать, чтобы помочь Элли преодолеть муки Смрада.

В один момент одна рука принцессы освободилась из-под ремня и схватила деревянную ложку, что осталась лежать рядом, и пыталась ударить им себя. Хам успел предотвратить удар.

— Держи её! — приказал он.

Анмар пришел в себя и быстро среагировал. Элли снова оказалась привязанной и продолжала кричать и плакать.

— Она будет пытаться себя убить ещё на протяжении нескольких часов. Важно её сберечь. Ей очень больно. Будь внимателен. Советую не жалеть. Это для её же блага. Выпей ещё, только не захмелей, — отшельник указал на бутылку.

— Я понял, — кивнул головой принц, но больше не пил.

***

«Не хочу! Не надо, пожалуйста! Прошу! За что?! Нееет. Этот хруст в голове топит в мучительной агонии. Нехватка воздуха заставляет кричать. Хватит! Не хочу! Помоги! Отец! Прошу! Где ты?!

Всё тело обвило жгучим жгутом. Сводит судорога и снова хруст. Анмар! Спаси меня! Освободи! Умоляю, Анмар!»

***

«Она плачет, кричит от боли. В ярости от беспомощности пытается освободиться, но на этот раз этого сделать не удастся. Она бредит. Называет моё имя, зовёт своего отца. Умоляет отпустить и снова плачет. Никогда не видел, насколько могут быть дикими мучения человека. А ведь я, в первую очередь, воин. Мне доводилось участвовать во многих сражениях, но такого я никогда не видел. И врагу бы такого не пожелал… Потерпи, крошка. Ещё немного. Прошу об одном, выживи, иначе не прощу себя за то, что не позволил тебе уйти к Светлейшим ещё в Дрерарии. Мог бы я перенять все твои страдания, я бы разделил с тобой эту участь сполна. Моя Дева. Моя Элли».

***

Дева ощутила свое далёкое, почти понятное восприятию нахождение в пространстве. Не сразу, но почувствовала пальцы на ногах, затем сами ноги. Потом осознание ударило в голову, и она открыла глаза. Первое, что увидела, это тёмный угол, закрытый створчатой ширмой. На стене у лежанки, на которой расположилась Элли падали узорчатые тени от ширмы светом от большой восковой свечи. Понимание принцессы пронзило ощущение чего-то до боли знакомого и нежеланного. Губы и язык были пересушены сильным обезвоживанием. Тело и вовсе не чувствовала. Где-то внутри невыносимо изнывала не то её душа, не то её бренная суть. До боли знакомые и совсем ненужные ощущения возвращали Элли к нежеланным воспоминаниям.

Не было сил думать, а мысли то и дело тяжёлыми арбалетными стрелами устремлялись в сознание и приносили страшную боль. Тело резко обдало жаром, затем окатило мёртвым холодом. Онемевшие руки и ноги затряслись в страшной судороге. Горло разрывало от боли, но даже для облегчения, Элира не могла выкрикнуть ни единого звука. Слезы ручьём текли из глаз, а Дева продолжала безмолвно вопить, лежа в судорогах с открытым ртом и обезумевшими от боли глазами. Кто-то ворвался к её койке из наружной стороны ширмы и резко вонзил что-то тонкое и острое прямо в грудь. Тело Элли, успело дугой согнуться в пояснице, на мгновение застыло и медленно вернулось в изначальное положение. Дыхание стало приходить в норму, боль — утихать. Тот кто-то быстро смочил тряпку и вытер выступивший пот и слезы и кому-то, кто стоял позади него, тихо проговорил:

— У неё снова жар.

Элли пыталась вглядеться в темноту и рассмотреть тех двоих. Но всё тщетно расплывалось и, в конце концов, темнота поглотила оба образа и принцесса то ли уснула, то ли потеряла сознание. В любом случае в небытие Деве было легче. Там отсутствовали и страдания, и мучительная агония от жуткой боли.

Глава 4. Отшельник Хам

Шли вторые сутки, с тех пор как незваные гости ворвались в дом отшельника. Анмар хоть и ощущал прилив сил, но без сна уже которую ночь становилось ощутимо тяжело. Он настойчиво продолжал сидеть у койки Элиры и оберегать ее от самой же себя. Агония Элли продолжалась уже второй день. Она не прекратилась через несколько часов, как предполагал Хам и как показывал его многолетний опыт. В какой-то момент, когда в очередной раз у Девы появился сильнейший жар, и Хам, и Анмар уже не рассчитывали на ее возвращение. Но Элли выжила. Она сделала это дважды, но это стоило всех оставшихся сил. Принцесса лежала на койке словно неживая. Хоть и дышала, но выглядела опустошенной, отдавшей душу Духам и ожидавшую свою похоронную процессию.

В момент, когда Анмар уже в который раз отгонял усталость и настырный сон, за ширму заглянул Хам.

— Она выкарабкалась. За ней необходим уход. Тебе нужно поспать.

— Я в порядке.

— Без сна ты бесполезен. Я допустил твое присутствие, потому что ты ее Нареченный. Но больше меня интересует то, как тебе удалось попасть сюда.

— Скрывать не намерен, — Анмар рассказал о незнакомце в Тлене, о временном ходе, о том, что случилось в Кадаре, почему Элли отдала свою Силу.

— Стало быть, ты просто пожелал, поверил и у тебя получилось… Занятно.

— А как бы иначе я тебя нашел? — полюбопытствовал принц.

— Обычно, оказавшись на землях Тамацу, стремящиеся попасть ко мне начинают задавать вопросы простым прохожим. Любой посоветовал бы тебе следовать растущей полосе белых ромний. Ты бы быстро меня нашел.

— Слышал, что без позволения, нельзя даже приблизиться к твоему дому.

— Я этим не распоряжаюсь. Сама природа приводит ко мне тех, кто во мне нуждается.

— Я знаю, кто ты, — вдруг выдал правитель Харона.

— Все знают отшельника Хама, — улыбнулся мужчина.

— Ты — владыка Темных земель — Хам. Не преемник с навыками врачевателя, а сам Хам — Нареченный Кудры, — тихо констатировал он.

— Ты — интересный гость, принц Санадата, — после недолгого молчания, одобряя догадку, ответил мужчина. — Хватит на сегодня разговоров. Завтра ты мне нужен отдохнувшим и готовым к труду. Твое место у окна.

Хам нагло загородил собой койку перед принцем, и стоял до тех пор, пока тот не ушел за ширму. У окна на полу его ждали шкуры и льняное полотно вместо одеяла. Принц, молча приземлился на место ночлега, и сразу же уснул.

Из воспоминаний.

День еще с рассвета обещал быть исключительным и запоминающимся. Жужжание пчелы в комнате с вишневыми цветами за открытым панорамным окном свидетельствовало о продолжении круговерти жизни, несмотря на какие-либо события.

Рядом с Хамом лежала и нежно посапывала Кудра.

«Как же ты прекрасна, моя Дева», — думал Хам, прикасаясь к ее шее и плечам.

— Ты работаешь ночами и умудряешься просыпаться с первыми лучами солнца. Как тебе это удается? — промолвила сонная Кудра, не раскрывая при этом веки.

— Мне достаточно того времени, что выделяю на сон.

— Пару часов? Не смеши меня, — Кудра перелегла на грудь возлюбленного. — Я беспокоюсь за тебя, Хам.

— Ты напрасно волнуешься. Со мной все хорошо. Скоро я представлю свое творение, и жизнь изменится.

— Милый, я не уверена, что зелье….

— Кудра, мы уже неоднократно это обсуждали. Я не отступлю, — оборвал он Деву.

— У тебя получится, — отчаянно выдохнув, покорно согласилась с ним Великая воительница.

— Ты всегда так говоришь, — нежно взглянул ей в глаза Хам, безмолвно прося прощения за то, что не дал договорить.

— Я люблю тебя.

— А я тебя — еще сильнее.

Влюбленные сомкнули губы в горячем поцелуе, а усердная пчелка продолжала летать с цветка на цветок и настойчиво напевать свою жужжащую мелодию.

***

На следующий день Хам подготовил чистую одежду для Девы и для принца. Анмара к Элли не подпустил, переодел сам, осведомив его о том, что Нареченному будет лучше не смотреть на истощенное за два дня тело Девы до тех пор, пока та не начнет восстанавливаться. Хам то и дело разжигал травы вокруг койки, смачивал губы Девы водой, натирал ее различными настойками и попутно обучал этим процедурам Анмара.

— Все это проделывать нужно каждые четыре часа, но в данном случае — каждые два. Она слишком слаба. Даже с тяжелым ранением она стремительно шла на поправку, а сейчас — до сих пор еле слышно дышит.

Анмар стоял рядом с отшельником в простой рубашке, в хлопковых черных штанах и жадно впитывал все его поучения, стараясь не упустить важное.

— Сегодня к вечеру нужно будет наколоть дров. Как ты, верно, понял, я не преемник владыки. Вокруг меня невольно выстраивается магия. Ночью могут ударить морозы даже посреди лета. Поэтому рядом с моим жилищем нет больших поселений. А те, кто живут рядом — такие же отшельники, согласившиеся на подобные условия. Их не страшит непогода. В лесу обитают дикие звери. Без оружия не ходи.

— Я понял.

Анмар старательно заботился об Элли, которая так и пролежала остаток дня и последующие дни без сознания, но вопить от боли и дрожать в судорогах она все же перестала.

Молодой и сильный принц очень скоро наколол дров и выстроил в аккуратные ряды в просторном дровянике.

Вообще, как заметил Анмар, всем известный отшельник жил вполне полноценно. Помимо лачуги, во дворе стоял загон для овец, сарайчик, где обитала свиноматка с поросятами и домашняя птица. Имелась лошадь, которая оказалась дальним потомком барарской породы. За лачугой стояла баня.

За пресной водой Хам отправлял принца в лес к роднику. На придворовой ограде висели рыболовные сети и снасти. Берега со всей этой «красотой» омывало необозримое море. Летали морские птицы. Пахло морской водой.

Анмар всегда мечтал жить в таком месте, вести простую человеческую жизнь. Ему нравился этот незамысловатый быт. Его сильные руки быстро справлялись с любой работой. Хам молча наблюдал за ним, когда тот колол дрова и таскал воду. Он видел, с какой заботой и вниманием принц ухаживал за принцессой. Хам молчал и думал о чем-то своем…

К ужину на столе лежала запечённая рыба. Отшельник вежливо пригласил Анмара за стол.

— По тебе и не скажешь, что королевских кровей. Работаешь складно и с усердием, — отметил он, уткнувшись в тарелку и очищая мясо рыбы от редких костей.

— Откуда ты понял, чьих я кровей? Ты даже назвал мое королевство. Ты провидец?

— Я слишком долго живу на этой земле, принц. Несложно было догадаться, — так и не раскрыв тайну разгадки, промолвил Хам.

— Ты наверняка слышал о смерти Милы.

— Слышал, — чуть подумав, ответил Хам.

— Мне жаль. Но твоя дочь — жива. Она в безопасности. Живет во дворце Харона. Я удочерил ее.

— Я знаю…

— Почему же они покинули тебя?

— Так решила Мила…. Раз ты знаешь о Селии и бессмертии, — вспомнив рассказ принца о короле Зарге, продолжал говорить Хам, — должен знать и то, что дети Девы и ее Нареченного даруют родителям равновесие бытия, возможность состариться и своевременно отправиться к Духам. Мила решила, что я должен спасать Дев и дальше, что без меня зелье Смрада утратит Силу и через несколько лет совсем исчезнет. Я умолял ее остаться. Но она была слишком упрямой. Она забрала дочь и уехала. Не думал, что после Кудры смогу полюбить кого-то еще. Но ромнии привели ко мне Милу, и моя жизнь снова обрела смысл. Зарг заслужил смерть.

— Сколько тебе лет? — решил спросить Анмар.

— Двести сорок, — коротко ответил Хам. — Ты чувствуешь, что с каждым днем с того момента, как очнулся после ранения, становишься сильнее?

— Да. Ощущение, что я могу проводить дни без сна.

— С этим будь осторожнее. Ты можешь не спать неделями. Но это приведет к тому, что ты начнешь сходить с ума и превратишься в безумца. Станешь опасным для окружающих. Что бы то ни было, Человек должен спать, есть, жить полноценной жизнью. Прими это, как совет.

— Я учту. Насколько мне рассказали, я умер. Я не был ранен.

— Что?! Хочешь сказать, что принцесса не просто излечила тебя, а воскресила?! — мужчина перестал есть, и, кажется, вовсе забыл о том, чем занимался до услышанного. — Не может быть! Такого никогда не было! По крайней мере, за эти два века моего бессмертия не приходилось встречать Нареченных, которых воскресили!

— А остальных, стало быть, встречать доводилось?

— Конечно! Но, многих из них нет в живых. Они родили детей, стали равными со своими избранницами и, прожив полноценную жизнь, отправились к Светлым Духам! То, что произошло с тобой, говорит о том, что Живая Сила Дев безгранична! Сила Источника в самой Жизни, — отшельник лихорадочно размышлял о чем-то, будто искал давно потерянный ответ на важнейший вопрос.

— Сила в самой Жизни? Эти же слова нам озвучил тот самый незнакомец в Тлене. Что это значит? И тот незнакомец наверняка бессмертный Нареченный. Он сказал, что на землях Тлена живет твоя магия. Ты его знаешь?

Хам словно точно очнулся из плена своих мыслей и резко ответил:

— Нет. И знать не хочу, — встал из-за стола и направился к выходу. — Время натирать принцессу. Уверен, справишься и без меня, — грубо выдал мужчина и удалился из лачуги.

Вернулся он только глубоко за полночь. Молча снял накидку и лег спать.

Принц понимал, что Хам ему соврал, сказав, что не знает о ком идет речь. Его это особо и не беспокоило. Он переживал за Элли. Думал лишь о том, что сделает, когда она очнется, как будет смотреть на нее, как не отпустит из своей жизни уже никогда. Но принцесса по-прежнему лежала без сознания и это очень беспокоило Анмара, как и самого Хама.

Глава 5. Санадат

Уже на следующий день после отъезда Анмара и Элли в Тамацу, была объявлена и проведена похоронная процессия короля Икнадора на площади перед дворцом, и погибших страж Кадара на территории Дрерария.

Собрался весь кадарский народ. Люди приезжали с соседних со столицей поселений, чтобы проводить в последний путь доброго и справедливого правителя. По землям Аврелия довольно скоро облетело известие о нападении северной принцессы на дворец. Все были ошарашены этой новостью и испытали страх перед возможной войной между королевствами. Но вести о смерти короля Зарга и об отсутствии наследника на трон в Северном королевстве тоже не заставили себя долго ждать. И многие вздохнули с облегчением от того, что некому отомстить за смерть правителей Севера.

Народ оплакивал Икнадора, жалел и причитал о судьбе Девы Элиры, которой по воле Духов было суждено изведать Смрадово зелье дважды за свою не такую длинную жизнь. И многие шушукались за спиной, что у Аврелия уже не будет чистокровного наследника, ведь все прекрасно понимали, каков побочный эффект нес за собой Смрад — бездетность.

Дамаск убедил брата, что справится с делами в Кадаре, и Аксар через пару дней после процессии и допроса пленных, организовал их отправку домой, на Север, заранее отобрав оружие, но обеспечив монетами и провизией для преодоления обратной дороги.

Сам же Аксар устремился в Санадат. Необходимо было рассказать Саламине об отце и сестре. В их сохранности и безопасности сахши́рский правитель не сомневался. В сопровождение он забрал лишь двоих страж и тронулся в путь.

Всю дорогу он думал о Валери, Анмаре и Элли. Думал, как бы поступил сам на месте брата. Аксар бесспорно гордился Анмаром и искренне сожалел о случившемся.

Анмар никогда не выделялся рвением связать свою жизнь узами брака с какой-нибудь хорошенькой Девой. Наследные принцы хорошо знали брата, о его увлечениях, предпочтениях, насколько сильно Анмар не желал становиться правителем Санадата. Ему нравилось отдыхать у родника в Ближнем лесу рядом с Бараром. Предпочитал работать на ферме, лично ухаживать за лошадьми. Савалар никогда не препятствовал прихотям сыновей. Несмотря на вседозволенность и лояльность отца, все четверо братьев выросли достойными наследниками своей благородной семьи…

Всего за два дня Аксар и двое его страж добрались до границ Санадата. Стоило правителю Сахшира оказаться в родных местах, как он тут же по-настоящему осознал, как сильно соскучился. За все свое путешествие вдали от дома, он нигде не встретил именно таких горных холмов, что окружали Харон, такой сочной зелени, что насыщали луга ярким цветом. Нигде белые облака так не стремились прикоснуться к земле, как это происходило над санадатскими полями. А еще Аксар понял, что так и не встретил нигде хотя бы одного свободно пролетающего над землей ястреба, которого можно было беспрепятственно увидеть только в здешних местах.

Все обитатели дворца были обнаружены Аксаром в полном здравии. Саламина плакала и беспрерывно задавала бесконечные вопросы об Икнадоре, об Элли, об Ингрид и Валери. Все намеревалась отправиться в королевство Тамацу, но Рафул просто перекрыл своим телом выход из кабинета Анмара и не выпускал ее. Савалар, как услышал, что его старший сын и наследник Санадата умер и воскрес, чуть не пережил приступ остановки уже своего пожилого сердца.

Слухи о смерти Икнадора еще не успели дойти до столицы Санадата. О трагических событиях королевской семьи стало известно лишь еще два дня спустя.

Аксар рассказал все. О том, что они пережили на пути к Северному королевству, о наемницах, о том, как погибли король Зарг и его дочь, как попали в плен племени Юда Белоклыкой Амила́и и помогли их обитателям обрести новый дом, о незнакомце, благодаря которому они хоть и не совсем вовремя, но мгновенно оказались в Кадаре и предотвратили смерть многих невинных.

Селия спала в своих покоях дневным сном и еще не знала, что любимый дядюшка прибыл в Харон.

— Валери отправилась в Тамацу. Ингрид и Дамаск остались в Кадаре, — добавил под конец рассказа, Аксар.

— Дамаск поступил правильно. Он нужен Ингрид. В Талир по необходимости я сам поеду, — ответил Савалар. — Икнадор… Мой друг… Тяжелая утрата… Саламина, — обратился он к Деве, — мне искренне жаль.

Саламина стояла в объятиях Рафула и продолжала тихо плакать, прикрыв ладонями лицо.

Вскоре принц проводил невесту в ее покои и пробыл рядом пока она не заснула. Затем вернулся к отцу и брату и рассказал о событиях, которые произошли в Хароне в их отсутствие.

Они еще долго говорили, обсуждали и одновременно каждый размышлял о своем. Савалар думал об Анмаре. Отец гордился своим сыном и боялся даже представить, что бы стало, если бы старший наследник Санадата не оказался Нареченным Девы и погиб. Король не пережил бы его ни на мгновение. Аксар беспрерывно думал о Валери, о том, как бы он хотел быть рядом и делить с ней все переживания и тяготы всего того, что с ней сейчас происходило. Рафул думал о своей невесте. Он понимал, что не удержит Саламину, что придется отпустить в Кадар. Но оставлять отца в отсутствие Анмара и Дамаска он тоже не мог. Сейчас он стоял у большого окна и размышлял о дальнейших действиях. Тут его мысли прервал король и оба братьев внимательно всмотрелись в лицо пожилого отца в ожидании того, что он скажет.

— Дети мои, нам важно поддержать Кадар. Мы — одна семья. Рафул, ты отправишься туда вместе с Саламиной. Аксар, тебе придется отправиться в Награфа. Скоро объявят о проведении Совета. Тебе необходимо там быть и принять на себя обязанности представителя Аврелия. Наверняка там будет присутствовать Дром, но ты в случае необходимости будешь с ним рядом и поддержишь его. Я останусь в Хароне с Селией и буду ждать всех вас с добрыми вестями.

Братья согласились с королем и кивнули в ответ.

***

Как и ожидалось, Саламина с рассветом объявила о своем немедленном отбытии домой. Рафул был уверен, что на утро это произойдет, поэтому с вечера подготовил все необходимое в дорогу. Так же братья решили, что будет неплохо перевезти парочку барарцев для Дамаска и Ингрид.

Саламина была благодарна жениху за заботу и столь острое внимание, что ее глаза от переполнявших чувств не переставали быть красными.

Пара и несколько стражей двинулись в путь, а Аскар незамедлительно отправился в Сахшир — в свой дворец, чтобы уладить дела до отъезда в Награфа.

Глава 6. Непринятие

Элли открыла глаза и оглянула помещение. Немного подумав и повспоминая последний день, когда была еще в сознании, довольно скоро поняла, где она находится. На этот раз никаких чувств Дева не испытала: ни радости, ни сожаления, ни горечи, ни облегчения. Она будто смирилась со своим положением и бездумно смотрела в деревянный потолок.

На улице было пасмурно уже с утра. Волны бушевали и озлобленно ударялись о берег.

Элира пошевелила пальцами ног. Так она делала, еще, будучи ученицей в Общине, чтобы заставить себя проснуться и поднять тело после сна. Сейчас принцесса была крайне слабой, но упорно пыталась заставить себя приподняться. Но даже принять сидячее положение ей удалось спустя долгое время. И теперь она уже не лежала, а сидела обессиленная и уставшая.

На ней — мешковатое, хлопковое платье широкого кроя, в горле пересохло, не осталось сил пошевелить руками. Но Элли решила, во что бы то ни стало добраться до двери и глотнуть свежего воздуха, испить холодной родниковой воды.

От груза собственного тела, Дева ощутила усталость уже после одного проделанного шага. Она держалась за ширму, но та рухнула под ее весом и Элли лишь успела схватиться за спинку близ стоящего стула, чтобы не упасть.

Никого из мужчин дома в этот момент не было. Хам ушел на охоту, а Анмар решил принести в дом воды. Неизвестно какое время Дева находилась в пути к заветному выходу, но отворить дверь, глубоко вдохнуть и почувствовать головокружение от резкой подачи кислорода в легкие она все же смогла. И чтобы не рухнуть на пол и не сломать себе что-нибудь, Элира медленно скатилась спиной по стене и уселась на пороге, попутно охватывая взором яростно бушующее море. Несмотря на серую и облачную погоду, воздух обвивал тело теплом. Босая Элира заметила на крыльце длинную палку, и с ее помощью и с неизвестной целью двинула к морю.

***

Еще не настал полдень, как Анмар и Хам, встретившись на опушке леса, направились к лачуге. Пасмурная погода не поддавалась мысленным уговорам немногочисленного населения побережья позволить нежным лучам солнца за тяжелыми серыми облаками разрушить ее хозяйский покой. Море бушевало, разламывало тишину и не жалея себя, беспощадно разбивалось о каменистые берега.

Первым в дом вошел Анмар и застыл на пороге. Ведра рухнули, и вода безжалостно разлилась по всему полу. Разломленные части ширмы лежали у койки, а сама койка оказалась пустой! В голове Анмара пронеслись далеко не приободряющие мысли. Беспрерывные картины устрашающих версий мешали здраво думать.

Принц выбежал во двор и стал озираться в разные стороны в поисках Элли. Его взгляд был устремлен в основном на землю. Анмар посчитал, что ее тело где-то бездыханно лежит с торчащим острым предметом.

— Элира исчезла! — крикнул он Хаму, который в это время подвешивал убитого кролика.

— Как исчезла? — Отшельник смотрел по сторонам, пытаясь увидеть фигуру Девы, но поблизости никого не было. — Беги к морю! Надеюсь, она еще не успела…, — не договорил жуткое предположение Хам.

На мгновение Анмар застыл на месте, потом резко сорвался к морю, умоляя Духов сохранить жизнь Элли. Сердце билось в бешеном ритме, ноги невольно несли принца на всех парах. «Пожалуйста» — безмолвно умолял он, продолжая бежать. Обращался ли он к принцессе или к стихийным волнам, наверное, принц и сам не понимал. Он всеми силами души боялся обнаружить мертвое тело или, что хуже — не обнаружить вовсе.

Напротив лачуги у самого берега у того самого одинокого дерева, Анмар заметил сидящую фигуру, опершую на длинную палку. Принц замедлил бег и жадно разглядел Элли. В груди родилось облегчение, руки занемели от испытанного перенапряжения. Анмар дернул уголками губ в желании улыбнуться, но не стал этого делать.

***

«Ещё до того покушения, в юности, когда умирал кто-нибудь из близких, меня охватывало бескрайнее чувство жалости к остановившейся жизни несвоевременно покинувшего этот мир: к его несбывшимся мечтам, любимым близким людям, силам, брошенным на стремления, достижения и признания… Но ведь если поддаться фантазиям и на мгновение представить, что наш существующий мир — не единственный в своём роде, то можно предположить, что смерть — и есть переход в другую жизнь. Ведь и сюда мы прибыли с рождением из неизвестности. Возможно, в том мире также остались другие родные люди, любимые родители, дети, незавершённые дела. Что если, именно таков истинный промысел мироздания и настоящая суть существования человечества: преодолевать испытания каждого мира и доказывать то, что каждый из нас достоин после смерти перехода в лучшую жизнь, с наиболее благоприятными условиями? Или же совершив злодеяния, Человек в новой жизни чаще подвергается суровым испытаниям для замаливания грехов? Новый родившийся Человек ничего не помнит о прежней жизни, а, значит, кроме как о планах о будущем, больше о другом не беспокоится. Говорит ли это о том, что умирая не стоит переживать о прожитом, о том, что не успел сделать? Ведь в другом мире обо всём просто не вспомнишь. Больно оставлять любимых, но ради их блага можно пойти на отчаянный, но тщательно отмеренный поступок».

Элира смотрела на тонкую нить бесконечного горизонта, что соединяла два бескрайних пространства над поверхностью земли: небо и море. Ветер настойчиво устремлял свои порывы на твердо сидящую Деву и упрямо норовил нарушить не только ее внешний, но и ненадежный внутренний мир. Элли продолжала беспорядочно рассуждать, как поток погромных мыслей нарушил голос того, ради которого Элира оказалась там, где желала находиться меньше всего.

— Элли! Я чуть с ума не сошел! Зачем ты встала?! Тебе пока нельзя! Ты могла пострадать!

Элли на Анмара даже не взглянула и никак не отреагировала. Она смотрела в определенную точку, словно завороженная яростным движением буйствующей воды. Анмар, укрощая безудержно пустившееся в галоп дыхание, медленно присел рядом, неотрывно за ней наблюдая.

«Анмар… Живой… Значит Сила Жизни — не сказка. Что ж, это того стоило», — думала она про себя.

— Ты привез меня сюда? — сипло и тяжело произнесла Дева свой вопрос. — Можешь не отвечать. Уверена, что ты, — сама же ответила.

— Ты смогла выжить во второй раз. И меня не просто спасла, а воскресила. Все это невероятно, но, правда.

— Ты совершил величайшую ошибку, Анмар. Если ты думаешь, что все будет как раньше — не будет.

— Вернемся. Тебе нужен отдых…. — пытался успокоить он Элли.

— Никогда уже не будет как прежде. Впредь не пытайся говорить со мной. Будет лучше, если ты уедешь в Харон и все забудешь. Хам позаботится обо мне. Ему не в первой…. Да и мне тоже, — Элли попыталась встать, Анмар — поддержать, но Дева резко оттолкнула его. — Не смей ко мне прикасаться! Никогда! — как можно грозно и грубо крикнула она.

— Принцесса, Элира! — позади окликнул Деву Хам.

— Вы вовремя, — пропустив приветствия и горячие объятия после долгой разлуки старых знакомых, выдала она. — Помогите мне добраться до постели. Отныне я запрещаю принцу Анмару приближаться ко мне. И вообще, ему нечего делать на земле чужого королевства.

— Пойдем, Элли. Я провожу, — Хам, молча приняв приказ к сведению, закинул руку Девы на плечо, и они медленно направились к лачуге. Анмар остался сидеть на своем месте и проворачивать в голове услышанное.

Глава 7. Все сначала

Очередной день начался с легким намеком на то, что погода все же собирается разжать тиски и одарить воздух теплом.

Анмар лежал на шкурах и, закинув руки за голову, глядел в потолок. Еще перед рассветом он услышал, как Элли поднялась с койки, и тяжелыми, медленными шагами направилась к выходу, опираясь на присвоенную палку. Анмар поначалу решил последовать за ней. Но, еле удерживаясь от соблазна сопроводить, и случись что — помочь, остался лежать.

За целую ночь он так и не сомкнул глаз. Все думал о словах Элли. Перед глазами стоял ее образ: яростный взгляд, дрожащая ненависть в голосе. Тяжелая серая обида летала вокруг нее кровожадной черной птицей, которая разрушала взмахами отчаяния и боли ее окружающий мир.

Что бы там она не говорила тогда у дерева на берегу, Анмар, будь на то еще один шанс пережить битву в Дрерарии, поступил бы также. Он все равно принял бы решение привезти Элиру к Хаму, чтобы спасти.

Признаться о своих чувствах к ней он не мог даже самому себе. Что мешало это сделать, принц и сам не понимал…

Прошло приличное время с тех пор, как Элира покинула лачугу.

На койке Хама появилось движение. Это означало, что отшельник проснулся. Мужчина в последнее время позволял себе беспробудно поспать. Принц Хаму нравился. Тот был работящим, к тому же удочерил его ребенка и заботился о ней, как о родной. И к принцессе Хам относился как к члену семьи. Еще тогда, когда Элли впервые попала к нему, он понял, что она поистине благородная Дева, готовая расстаться с жизнью ради тех, кто ей по-настоящему дорог. Он пророчил ей прекрасную жизнь, наполненную счастьем, и мудрое, честное правление после того, как та унаследует королевский трон своего отца.

— Хам, прошу, выйди к ней. Она уже несколько часов не возвращается в дом, — выкрикнул принц, продолжая лежать в одном и том же положении.

— Собираешься слушаться ее? — отшельник выдал хриплый смех.

— Только сегодня, — спокойно произнес Анмар, и уголки его губ снова сдержали довольную улыбку.

***

Дева вышла на крыльцо и громко вдохнула предрассветного бодрящего воздуха. Возникло нестерпимое желание отмыться. Казалось, принцесса сейчас была согласна и на ледяной пруд в Дрерарии.

Во дворе стояла широкая кадка с водой, предназначенная для бытовых нужд, которую накануне натаскал с родника Анмар. Элира медленно дошла до кадки и, зачерпнув в ладони ледяную воду, омыла лицо. Холодная вода стекала по шее на грудь, вызывая дрожь всего ослабленного и исхудавшего тела. Но принцесса лишь сжала кулаки, и словно бросая вызов самой себе, продолжила утреннее омовение.

Несмотря на силу воли Девы, горло предательски все же издало приглушенный хриплый стон. Вода была настолько холодная, что для достоверности не хватало только тонкой ледяной корки на водяной поверхности.

Элли не боялась простудиться, заболеть. Ровным счетом было все равно, что с ней теперь станет. Она старалась не думать о Кадаре, потому что вспоминала о своем погибшем отце и сестрах. За сестер она не волновалась. Как она любит говорить: «сёстры — большие девочки. Разберутся».

Смрад будто целиком и дотла выжиг рвение жить. Дева Элли, которая всегда была жизнерадостна, всегда находила что-то положительное даже в кромешной темноте, напрочь потеряла всякий смысл к существованию. Ее не грело то, что Анмар, с которым было многое связано, не вызывал прежнего трепета и нежности. Но стоило сейчас о нем подумать, она резко черпнула еще воды и со злой силой плеснула себе на лицо, отрезвляя рассудок и изгоняя мысли о принце. Разум хоть и не принимал будущего с ним, сердце же отчаянно продолжало бороться и надеяться.

Элли взяла в руки свою палку и начала медленно поднимать и отпускать то в одной руке, то в другой. Каждое движение приносило боль. Через малое количество взмахов у принцессы появилась одышка. Но стиснув зубы, Дева продолжала эти движения.

Несмотря на досаду и обиду на судьбу, что одарила ее этими суровыми испытаниями и утратами, Элира, хоть и нехотя, но решила начать все сначала. Чтобы не чувствовать боль и неподъемность движений, мысленно уносилась на поля Дрерария, где провела юность. Вспоминала Шави и даже Наю.

Девы были равны перед Общиной. Все были разными по происхождению, но одинаковыми по духу и стремлениями к своим целям. Усердие и воля, что вырабатывали ученицы с годами, приносили обладательницам свои плоды. И это касалось не только Дев, но и любого человека, который понимал суть существования в этом бренном мире.

Элли продолжала поднимать и опускать палку, останавливаясь отдохнуть. Разумеется, отдыхала она больше, чем упражнялась. Сил не было даже просто стоять, не то что бы проделывать какие-либо движения. Элли не думала о времени. Но когда рассвет твердо приступил к обязанностям пробуждать все живое вокруг, она решила остановиться.

— Пока рассиживаешь, подвесь это на плечи, — Хам стоял на крыльце и держал в руках коромысло. Медленно подошел к Деве и сложил ей на плечи деревянное приспособление. От этого нетяжелого груза, тело принцессы обдало болью, но та лишь стиснула зубы и не сопротивлялась.

— Я хочу помыться, — просипела Элли, глядя на море, которое сегодня уже было более-менее спокойным, чем вчера.

— Устроим, — Хам медленно направился к крыльцу и исчез за дверью.

***

Принц на славу натаскал воды в баню, и вскоре печь с удовольствием выпустила дым, свидетельствуя о том, что к вечеру принцессе можно будет полноценно помыться.

От простых движений палками и некоторого времени нахождения коромысла на плечах, Элли обессилила окончательно и до вечера пролежала в постели. Хам, понимая, ее состояние, сам молча накормил Деву наваристым бульоном. Он видел непокорность в глазах Элли и досаду от того, что, несмотря на нежелание быть слабой, ей приходится прибегать к помощи посторонних. Он молчал, а она мысленно благодарила его за это. За четыре месяца пребывания у отшельника, Элира научилась понимать его, а он — ее. И его личное участие в кормлении принцессу вполне устраивало.

Весь день до вечера принц провел во дворе. Он занимал себя разными делами, лишь бы не появляться в лачуге. Он помнил о словах Девы. Посчитал, что сегодня исполнит ее приказ не разговаривать, не смотреть, не прикасаться. А что касается последующих дней: «чему быть, того не миновать», — подумал он и продолжил убирать навоз из загона под хрюканье назойливых поросят.

Элли хоть и лежала слабой и разбитой на койке, но грезила скорым посещением бани. Она очень обрадовалась, когда Хам заглянул к ней за ширму, которую успел восстановить и объявил, что баня готова. Ради такого случая, Элли сама встала, но добраться до заветного сооружения помог ей все же Хам. Он приготовил ей воды в большом количестве, оставил деревянный ковш и удалился. А Элли, избавившись от ненавистной для нее одежды, прислонилась к теплой стене и вдохнула горячий пар, насыщенный ароматами нежных трав.

Она пробыла там очень длительное время и не подозревала, что в предбаннике все это время сидел и охранял ее харонский принц. Он слушал, как плещется внутри бани вода, как после того, как окатывала себя водой принцесса, издавала выдохи.

Когда, он понял, что Дева хочет выйти, ловко переместился на крышу и наблюдал уже оттуда. Завернутая в холстину принцесса уселась на деревянную скамью и прислонилась к стене. Она прикрыла глаза и устало опрокинула голову, смакуя свежий вечерний воздух и приятное гудение по всему разгоряченному телу. Анмар жадно вглядывался в ее лицо сверху, опасаясь стать замеченным. Он осознавал свое бессилие не разглядывать ее. Одни Духи и сам принц знали, с каким трудом удерживал себя, чтобы не подойти и не прижать Деву в своих объятиях.

Элира, посидев, еще немного времени, вернулась в баню за чистой одеждой, что оставил для нее Хам, и Анмар также ловко приземлившись с крыши, удалился в дом предупредить о скором ее возвращении.

Мужчина встретил Элли на улице и помог добраться до койки, куда постелил чистые простыни. Заварил особую настойку с «Горьким корнем».

Вскоре Элли погрузилась в красочный и сказочный мир грез. На лице отражалось умиротворение и покой. Анмар присел рядом с ней, после того, как отшельник доложил, что она заснула. Он долго смотрел на ее милое лицо и сдерживался, чтобы не прикоснуться. Перестал дышать, чтобы ощутить ее дыхание. Втянул воздух и, накрыв покрывалом, направился к своим шкурам на полу.

Сегодня Анмар решил все же поспать. Вести от Хама об утренних тренировках Элли и об ее пробудившемся аппетите принца сильно порадовали. И теперь, устроившись на полу, он мысленно устремился за Элли в мир сладчайших грез, чтобы хотя бы во сне побыть с ней, поговорить или просто молча смотреть.

Глава 8. Королева Саяна

Шло время. Элира уже полноценно могла встать с койки и пытаться делать какие-либо дела.

Теперь каждое ее утро начиналось с простых подъемов и опусканий палок и прогулок с коромыслом на плечах. Через пару дней, на коромысла уже подвешивали грузы в виде ведер, затем в ведра наливали воду. Потом увеличивали объем воды. И каждый день повышали нагрузку.

Через тринадцать дней, Элли стала бегать на рассвете и перед сном. С коромыслами и ведрами с водой она уже не просто прогуливалась, а приседала. С Анмаром она настойчиво не разговаривала, хотя тот позволял себе советовать во время тренировок, встревать в их беседу с Хамом, передавать инвентарь для упражнений. Иногда бегал позади нее особенно по вечерам, когда, по его мнению, Дева слишком поздно собиралась на запланированную пробежку. Элли лишь молчала и никак его настойчивость не комментировала…

Принцесса накрывала на стол, Хам и Анмар усаживались к обеду, когда в лачугу вошла красивая темноволосая Дева. Элли сразу же узнала в ней правительницу Тамацу — Саяну. Скрещенные палки за спиной кричали о выпуске королевы из кадарской Общины.

Ее волевой и гордый взгляд заставил Анмара даже встать со стула и прижать кулак к груди в знак приветствия. Лишь Хам продолжал сидеть спиной к выходу, не обращая внимания на титул человека, который посетил его лачугу.

— Не ромнии привели тебя в мой дом, Светлейшая королева Саяна, — доброжелательно произнес отшельник.

— Ты забыл? Твой дом расположен на земле моего королевства. Ромнии мне не указ, — улыбаясь, по-хозяйски прошла королева к столу и уселась на ближайшей табуретке. Сегодня она не выглядела горделивой особой, как на играх Великого Боя. За столом сидела уверенная в своих силах воительница, а не правительница.

— Мое почтение, королева, — поприветствовал Саяну санадатский принц.

— Принц Анмар, добро пожаловать в Тамацу, — продолжала улыбаться она. Элира промолчала.

— Очередная выжившая, — глядя на Элли, произнесла Саяна. — Благороднейшая принцесса Элира! Примите мои соболезнования. Король Икнадор останется в памяти, как один из достойнейших правителей Аврелия. Таких сейчас мало. Разве что король Савалар.

— Благодарю, королева Саяна, — Элли сопроводила слова наклоном головы, и продолжила накрывать на стол. — У нас сегодня славный обед. Присоединитесь? — предложила вдруг она.

— Пожалуй, не откажусь, — бодро отчеканила Саяна. Элира расставила на столе поднос с запечённой уткой, картофелем, свежими овощами и прелестным клюквенным напитком. — Пахнет изумительно! — втягивая запах горячего, выдала свое восхищение королева и незамедлительно принялась за его поглощение.

Хам будто и не замечал ее присутствие и также принялся обедать. Анмар последовал за ним. Элира отчуждено выделила себе небольшую порцию и тихо стала есть.

— Прекрасно! С утра хожу голодная. Благодарю, Дева Элира, — отобедав, выдала правительница. Элли снова промолчала, лишь кивнула и снова уткнулась в тарелку.

— Что тебя привело сюда, королева? — включился Хам.

— Уж не простая верховая прогулка, как ты понял. В виду последних событий, решила поделиться новыми вестями именно с вами, милые соседи, — начала Саяна. — Зарг погиб, его дочь — тоже. Королевой Северных земель объявили принцессу Награфа — Агату. Она была близкой и боевой подругой Жозелины. Советники Зарга препятствовать этому не стали. Принял данное решение общий Совет семи королевств. Король Глот объявил о проведении бала в Награфа в честь назначения его сестры. Будут созваны все представители высшей знати.

— Зачем ты это все рассказываешь? — вдруг оживилась Элира, бросив ложку в еще не опустевшую тарелку с едой. Голос прозвучал и грубо и грозно, что Хам и Анмар невольно обернулись в ее сторону. Элли вдруг отчетливо перебрала картины минувших событий: Жозель, смерть отца.… Эти воспоминания жалом вонзились в сердце и вызвали ненависть ко всему миру за несправедливость и озлобленность судьбы по отношению к ней.

— От того, что при общении с Агатой на Играх, я поняла, что эта Дева — искусная лгунья и сильнейший соперник. Не напрасно она решила стать королевой ледяного края, восстанавливать реформы которого будет крайне тяжело даже опытному правителю. Девушка умна и амбициозна, изрядно самолюбива и горда. Но речь даже не об этом. Хам, — обратилась она к отшельнику, — необходимо как-то уговорить правителя Тлена приехать на бал. Ходят неприятные слухи о том, что якобы Харро умер. И власть передана советникам. Если это подтвердится, король Кавритика — Артор и король Награфа — Глот пойдут войной на Тлен. Учитывая, что Агата — сестра Глота, то она станет еще одной сильной союзницей в этой войне.

— Я давно с ним не говорил. Кажется, около двухсот лет, если мне не изменяет память, — отшутился отшельник.

— Я понимаю. Но Хам, вопрос о войне и жизни народа всех семи королевств. В случае войны первоочередно пострадают обычные люди. Ты ведь это понимаешь?

— Чему быть, того не миновать, Саяна. Один я не способен предотвратить войну. Я лишь врачеватель и отшельник. Какой с меня спрос?

— Что касается тебя, принцесса Элира, то сейчас ты являешься наследницей трона Аврелия. Мое королевство всегда оставалось верным союзником и Аврелия, и Санадата. Я хочу знать, смогу ли я рассчитывать на твое содействие и помощь в случае волнений?

Элира молчала и в раздумьях смотрела перед собой.

— Мне пока нечего тебе ответить, Светлейшая королева, — так и не подняла взгляда принцесса.

— Санадат помнит о поддержке Тамацу в трудные для него времена. Вы всегда можете рассчитывать на нас, — присоединился Анмар.

— Благодарю, принц. Ну что ж, мне пора. Уверена, мы еще встретимся.

Саяна вышла из-за стола, и через мгновение двор наполнился звуками ржания барарского коня и топота мощных копыт по каменистой поверхности морского побережья. Королева уехала, а эти трое молча продолжали сидеть за столом.

— Стало быть, Харро бессмертен, как и ты, — констатировал принц.

— Он мой брат, — просто ответил отшельник и залпом выпил клюквенный напиток. — Брат — близнец.

Его последние слова встряхнули и Анмара, и Элли. Те, буквально выкатили глаза и уставились на бывшего Владыку темных земель Тлена.

— У тебя есть брат — близнец? — уточнил Анмар.

— Да. Кстати, вы тоже успели с ним познакомиться. Это он переправил вас в Кадар из Тлена при помощи временного Хода.

Изумлению принца и Девы, казалось, не было предела.

— Но вы не похожи, — подключилась принцесса. — Вы совсем разные.

— Я понял. Хотя давно не видел. Но понял, что Харро что-то сделал с внешностью, иначе первым вашим вопросом оказался бы вопрос о нем.

— Почему ты не общаешься с ним? — решился Анмар спросить.

— Неважно. Дело минувших лет, — быстро отвязался Хам.

— Значит, Саяна знает о том, кто ты на самом деле? — Элли смотрела внимательно, сосредоточенно.

— Еще с тех пор, когда я был смертным, трон в Тамацу всегда переходил по наследству по женской линии. Тайну моего бессмертия передавали из поколения к поколению. Я отказался править в Тлене и обосновался здесь. Саяна — справедливая правительница. Все королевы Тамацу приходились мне друзьями. Саяна училась в Общине с Милой. Нас многое связывает. О том, что Селию удочерил один из санадатских братьев, рассказала мне она.

Хам на мгновение позволил себе умчаться мыслями далеко за пределы своей лачуги в прошлое, где ему было хорошо со своими девочками. Он сильно скучал по Миле, по Селии.

— Анмар, если бы ты мне позволил только взглянуть на Селию, я бы стал самым счастливым во всем белом свете.

Никто из смертных не представляет, что такое долго жить на земле бессмертным. На самом деле Хам устал от этой жизни и мечтал лишь о том, чтобы прервать свои мучения. Столько страданий Дев он повидал на своем веку от своего же творения. Он, естественно, понимал, как действует Смрадово зелье, как ломает тело, душу и порой сознание. Что приводит к бездетности. Он ненавидел себя за то, что создал такое. «Чему быть, того не миновать» — стало излюбленной фразой отшельника. «Как бы Человек не пытался изменить судьбу, та будет, бесповоротно сильнее», — так считал Хам.

— Она твоя дочь. Я согласен и на то, чтобы ты жил во дворце Харона. Я не вправе препятствовать вашим с ней встречам. Я даже согласен, если ты заберешь ее к себе, но только, если Селия даст на то согласие, и ты дашь мне слово чести, что вернешь ее обратно, если она пожелает вернуться. Я хочу для нее только счастья.

Принцесса, не пожелав дослушивать диалог мужчин, схватила боевые тренировочные палки и, так и не доев своего обеда, покинула лачугу.

Она бежала к лесу. Не успела вступить в лесную чащу, как услышала позади шум. Следом за ней бежал Анмар. Деве совсем не хотелось разговаривать с ним. Разговоры о дочери Хама вывели ее из равновесия. Хотелось скрыться от всего мира и забыть все, что произошло с ней.

Анмар не отставал. Бежали до тех пор, пока не достигнули крошечного озера с ледяной водой, которое образовалось из-за подземного родника. Элира добежала до края воды и резко развернувшись, приняла боевую стойку, готовясь не к защите, а к яростному нападению. Ее преследователь также резко остановился.

— Уходи, Анмар!

— Нужно поговорить.

— Нам не о чем разговаривать!

— Есть о чем, Элира. Это нечестно. Мы не чужие друг другу. И я никуда не уйду, пока мы с тобой не поговорим.

— Что тебе не ясно? Что ты хочешь выяснить? — Элира стояла в стойке хищника, выставив посох вперед и зорко разглядывая принца. Анмар же выставил вперед открытые ладони и медленно приближался к ней. — Стой, где стоишь!

— Элира, да что с тобой? Я не причиню тебе вреда, ты ведь знаешь.

— Зато я причиню. Уж будь уверен.

— Но за что?

— У нас нет будущего.

— Ты решила за двоих? Это бессмысленно….

— Не обязательно во всем искать смысл, — перебила его принцесса.

— Я имею право знать. Объяснись!

— Я вправе не объясняться, принц Харона! — только Элли договорила последние слова, как резко накинулась посохом на Анмара. Она была еще слаба, но добротный удар была способна сделать. Выпад. Взмах. Удар. Мимо. Анмар легко отмахивался от ее попыток, но это не приносило ему никакой радости. Он помнил, какой сильной Элира была в битвах раньше.

Дева тяжело дышала, но продолжала нападать снова и снова.

— Прекрати этот вздор! Ты навредишь себе.

— Ооо, мне уже ничего не навредит! — злобно засмеялась Элли.

— Ты еще восстановишься. Ты слишком торопишься. Дай время самой себе, потерпи и все станет как прежде. Я помогу! Элли, я хочу быть с тобой!…

— Как раньше уже никогда не станет!

— Ты преувеличиваешь! Ты многое пережила, но ….

— Я не смогу иметь детей!!! — Элира оборвала Анмара на полуслове. Принц застыл, и от охватившей досады и окончательного бессилия принцесса со всей силой отвращения выбросила в сторону посох и одним коленом уперлась о землю.

— Откуда ты можешь знать? Да это и неважно, Элли….

— Да услышь ты меня!!! Шансов почти не было уже после первого восстановления. Теперь надежда сгорела навсегда. Я не принесу тебе счастья, Анмар!…

— Ты не можешь этого решить одна! Зачем же ты спасла меня? Сделала бессмертным?! Ты не думала о том, как я буду проживать эту бесконечную жизнь без тебя?!

— Это лишь слова, Анмар. Хам смог найти свою возлюбленную Милу после Кудры, и ты сможешь.

— Вот как…

— Да!

Последнее «да» эхом расползлось по всему лесу, и мир от испуга, словно на мгновение, застыло в ожидании того, что же произойдет дальше.

— Я не могла допустить твоей смерти.

— И я не мог…., — Анмар смотрел на нее с такой нежностью, что в груди сводило от сожаления ко всему, что успело с ними произойти. — Ты нужна мне. А еще ты нужна Селии. Она полюбила тебя всем сердцем. Мы вместе все преодолеем, Элли.

— Анмар, пожалуйста, — из глаз Элли потекли слезы, и принцесса стала оседать, теряя сознание.

— Элли? Элли!

Глава 9. Новая королева Севера

— Да! Еще! Еще! — на огромном ложе, сплетаясь телами с шелковой поверхностью простыней, стонала ныне признанная Советом семи королевств правительницей Северных земель, Агата.

Сегодня ее распутные прихоти ублажал очередной сильный и красивый мужчина, который входил в число страж Награфской армии. С тех пор, как Дими́тра казнили в Кадаре, Агата вела свободную жизнь, разделяя свою постель с каждым, кто ей просто приглянулся.

Сейчас над ее телом усердно трудился очередной защитник королевской семьи. Молодой и горячий парень покрывался каплями пота, доводя ее Светлейшество до упоения и экстаза.

— Вы прекрасны, моя королева! — выдыхал парень в ухо стонущей Агаты.

— Скажи это еще!

— Ваша красота опьяняет, моя королева!

— Да!

Мужчина ускорил движения так, что Дева закричала от полученного наслаждения и, сделав завершающий толчок, парень, погрузил свое уставшее тело на нее, чем вызвал резкое презрение и недовольство.

— Грязное животное, слезь с меня!

Страж быстро спрыгнул с кровати, собрал вещи и молча удалился из покоев. Он уже не в первый раз проделывал подобное с Агатой. Он отлично знал, к чему может привести малейшая провинность всякого любовника: начиная избиванием гибкими прутьями, заканчивая казнью.

Все мужчины знали, чем может закончиться близость с Награфской принцессой, но ни отказать, ни сдержаться от такой возможности не могли. Ведь и за неповиновение желанию Агаты также можно было расплатиться жизнью.

Дверь за стражем захлопнулась, и Агата в очередной раз осталась одна. Она еще немного полежала на кровати, а потом начала истерически смеяться, выдавая миру безумие и кратковременное помешательство.

Королева Севера резко вскочила с постели и направилась к большому зеркалу. Оглядела свое загорелое тело и с восхищением выдала:

— Я стану самой сильной и могущественной королевой семи королевств. Весь мир станет моим…

***

Глот восседал в своем кабинете за большим светлым каменным столом и разбирал свитки. За его спиной также стояли двое темнокожих мужчин и размахивали огромными широкими листами, разгоняя теплый воздух.

Агата вошла как обычно без стука и предупреждения, чему Глот и не удивился. Он привык к бестактности сестры и волевому характеру. В отличие от старшего брата, Агата часто позволяла себе всякого рода капризы и допущения, что в свое время не радовало ее пожилого родителя.

— Наигралась новой игрушкой и вновь стало скучно, милая сестра? — не отрываясь от записей, промолвил Глот.

Агата безмолвно махнула рукой, отдавая приказ прислужникам покинуть помещение. Мужчины сразу привели приказ в исполнение.

— Насколько я помню, ты стала королевой Севера, а не Награфа, чтобы вот так распоряжаться моей личной прислугой, — Глот продолжал перебирать свитки.

— Ох, мой любимейший братец! Как же хорошо иметь во власти целое королевство! — Агата наигранно улыбалась. От этого улыбка казалась неуместной и совершенно непривлекательной.

— Рад за тебя. Расскажешь, как тебе это удалось?

— Конечно, Глот. Почему бы и не рассказать? — Агата устроилась на мягком изящном кресле, перекинув ногу на ногу. — Еще при жизни короля Зарга, я тайно стала его женой. — Глот резко остановился от процесса перебирания и уставился на младшую сестру.

— Ты шутишь?

— Какие уж тут шутки. Пришлось притвориться по уши влюбленной в его лысину Девой, чтобы он решился на это. Уж больно сильно Зарг хотел стать бессмертным. Свадьба прошла тайно. Даже Жозель не узнала. Глупая семья.

— Зачем же тогда ты объявила о себе Совету семи королевств?

— Не разочаровывай меня, Глот! Я же говорю, свадьба была тайной и никому, кроме меня, ненужной. Я привела Совету веские доводы, чтобы они назначили меня….

— Интересно, какие?

— Это очень личное. Думаю, тебя это не касается, брат.

— Ты забываешься, Агата. Не забывай, что мне пришлось пережить из-за тебя. Тебе напомнить о Димитре? — спокойно выдал награфский король.

— Я помню обо всем, что ты для меня сделал, мой родной, — также спокойно пропела Дева. — Спешу тебя уведомить, что нас ждет немало важных дел.

— Что же ты задумала? — Глот устало откинулся на спинку своего стула.

— Я хочу стать правительницей всех семи королевств и сделать всех членов Совета своими рабами.

— Звучит сильно, но абсурдно и нелепо, сестра. Как ты вообще собираешься это провернуть? Объявить всем королевствам войну и попытаться победить?

— Да. Только не всем королевствам, а только одному.

— Не томи, Агата, выкладывай, — казалось, Глоту от понимания недостижимости плана сестры, эта история становилась неинтересной.

— Меня интересуют земли Тлена. У Совета имеются подозрения, что король Харро уже давно отбыл к Духам и властью заправляют его многочисленные советники. Сомнения мне только на руку. Эти дикие края стали раздражать своей таинственностью. Я хочу разорить этот дикий улей и обладать бескрайними землями. Завербовать племена и создать Великую Армию, которая будет завоевывать остальные королевства под моим Именем — Несокрушимой Девы Кудры Агаты Награфской.

Глот от услышанного разлился в истерическом смехе, опрокинув голову назад и держась при этом за живот.

— Потрясающий план, сестра! О, Светлейшие, всегда поражался твоим выдумкам. Но эта самая изощренная!

— Я хочу, чтобы ты провел бал здесь — в Бади́ре в честь моего назначения королевой и созвал всех правителей. Если же Харро не явится, и на балу будет присутствовать очередной советник, то я найду нужные обоснования убедить Совет проверить, кто же сидит на троне королевства Тлен.

— А если Харро явится на бал? Что тогда?

— О, Глот, это я возьму уже на себя. Не думай об этом.… С тебя — роскошный прием и радушное гостеприимство, а с меня — все остальное.

Глава 10. Примирение

Обморок Элли Хам объяснил сильным истощением. Ведь принцесса действительно не щадила себя. К вечеру, очнувшись на своей койке, Элли снова принялась заниматься, совершать вечерние пробежки. О разговоре с Анмаром она старалась не думать, но что-то в ней изменилось, и она уже перестала испытывать раздражение и гнев всякий раз, как сталкивалась с принцем…

Хам тренировал Деву каждый день. Элире по опыту прошлого было легко с ним. Она понимала его с полуслова, так же, как и Хам — ее. Она не щадила себя и старалась выполнять все, что рекомендовал отшельник.

Все домашние дела по дому: уборку, готовку Элли взяла на себя. В одно прекрасное утро, когда Хам и Анмар вместе ушли на охоту, принцесса затеяла большую стирку, вынесла шкуры и развесила их, чтобы прогреть на солнце и вытряхнуть закореневшую пыль. Элли протянула несколько тонких бечевок и развесила отбеленные до сияния простыни, мужские рубахи. Нашла в закромах отшельника вполне сносные, тонкие, паутинообразные ткани молочных цветов и решила, что развесит их внутри лачуги для создания уюта. Приспособила во дворе место для стирки и мытья кухонного инвентаря. Отмыла все поверхности в доме и даже сделала перестановку немногочисленной мебели. Быстро отправила картофель в печь и составила список того, что нужно прикупить на ярмарке в отдаленном от них поселении. Оставила список на столе, а сама ушла прогуляться по берегу, дожидаясь, пока Хам и Анмар вернутся с охоты.

Рядом с Хамом жили и другие отшельники. Их дома стояли чуть подальше, и они редко друг с другом переговаривались. С недавнего времени на побережье поселилась целая семья: пожилая женщина, ее сын с женой и маленький внук. Этот мальчик был весьма любопытен и любознателен и, то и дело прибегал к лачуге Хама и наблюдал за тренировками Девы. Иногда играл с мелкими камушками на берегу, иногда впускал в море деревянные самодельные «судна», сам себе выкрикивал разные команды и тут же их исполнял.

Элира видела, как Анмар частенько что-нибудь мастерил для него. Она порой забывалась и засматривалась на принца, но ни в коем случае не признавалась себе в том, что думает о нем чаще, чем это было позволительно.

Вот и сейчас она завидела на побережье наклонившуюся фигуру соседского мальчика. На вид ему было около шести лет. Еще принцесса встречала его мать каждый раз, когда делала утреннюю пробежку. Две девушки обычно молчали, встречаясь взглядами, но вежливо наклоняли головы в знак приветствия и мира.

Элли на этот раз решила заговорить.

— Что ты делаешь?

Мальчик дернулся, не ожидая присутствие еще кого-то, но когда увидел знакомую обитательницу соседней лачуги, заметно расслабился и снова уткнулся в землю.

— Как тебя зовут? — снова попыталась она вывести ребенка на разговор.

— Джон, — мальчик покраснел и съежился, как зверек.

Услышав имя своего погибшего друга, Элли растерялась, но все же подошла ближе.

— А меня — Элли.

— Я знаю.

— Откуда же?

— Мне Анмар сказал. Он подарил мне деревянную лошадку. Сказал, что, когда я вырасту, подарит настоящего, самого быстрого черного коня, — мальчик невинно улыбался и тем самым вызвал улыбку у принцессы.

— Раз сказал, значит, подарит, — подтвердила она.

— Джон! Домой! — выкрикнул женский голос. Это была его мама. Мальчик, как услышал зов, не попрощавшись, сорвался с места и побежал к себе. Элли немного постояв, вернулась домой.

Во дворе к ее возвращению Хам и Анмар разделывали туши кроликов и дикой утки. Перекинувшись парочкой слов с отшельником и — взглядами с принцем, Элли направилась с добычей на кухню. Этих троих ждал завидный обед.

Мужчинам пришлась по душе переделанная обстановка, свежая одежда и чистота. После сытного и вкусного обеда Хам решил отдохнуть, а Анмар отправился к полюбившимся поросятам. Элира не стала беспокоить отшельника и последовала за принцем.

— Анмар?

От обращения к себе, принц даже оторопел от неожиданности.

— Анмар, мне нужно, чтобы ты или Хам купили на ярмарке вот это, — протянула она лист со списком. — И еще, по возвращению в Кадар, я обязательно рассчитаюсь с тобой. — Элира нервничала, но вида не показывала. Ее раздражало, что Анмар ничего не отвечал. И только она развернулась, чтобы уйти, как принц заговорил:

— Я отправлюсь на ярмарку завтра. Можем пойти вместе.

— Не думаю, что это удачная идея…., — изображая высокомерие, вздернула нос принцесса, а потом все же сдалась и, смягчив тон, добавила: — Я подумаю.

Дева быстро удалилась, а Анмар, улыбаясь, внимательно вчитывался в написанные ее рукой слова: «мятное мыло, гребень, мед, четыре пиалы…».

Элли же по дороге обдумывала предложение принца. Конечно, ей бы самой было б лучше оказаться на ярмарке. Все же имелись вещи, которые мужчину не попросишь купить: новое белье, платье, различные масла для ухода за кожей. Морской воздух высушивал ее и это Элиру не устраивало. Ее кожа приобрела темный оттенок. Солнце здесь грело по-особенному. И Анмар, и принцесса за все время пребывания на побережье заметно посмуглели.

Мало ли, долго ли ходила Дева в раздумьях, но все же решила отправиться на ярмарку вместе с Анмаром.

***

Утро благоволило ясностью и теплом. Элли перед тем, как отправиться с принцем в путь, успела сделать влажную уборку в лачуге, провести утреннюю пробежку и освежиться ледяной родниковой водой, полностью окатив тело из ведра в холодной незатопленной бане. Надела свое боевое чистое платье, в котором ее доставили из Кадара, поправила ремешки, и с нетерпением ждала команды Анмара трогаться.

Хам посоветовал паре идти в обход, а не через сам лес. Дорога заняла бы чуть большее время, но зато этот вариант являлся более безопасным. Этот маршрут и для принца показался самым надежным, и они с Элли отправились в отдаленное поселение.

Планировалось добраться туда до полудня. Хам, в свою очередь, снабдил Анмара своим великим списком и отправился к морю порыбачить. Готовкой обеда и ужина сегодня заниматься придется ему.

Первые двадцать пять верст наследники шли почти молча. Элли на десятом версте почувствовала непреодолимую усталость и с одной стороны уже пожалела о том, что согласилась на такое пешее путешествие, а с другой стороны воспринимала процесс как очередную тренировку на выносливость. Да и потом, она бы вряд ли спокойно дожидалась возвращения Анмара, а, в конце концов, отправилась бы за ним. Элли все не желала признаваться самой себе, что в большей степени согласилась на странствие только для того, чтобы быть уверенной лично, что с принцем ничего не случится.

— Там, за пригорком, есть источник. Можно передохнуть немного, — предложила Дева.

— Ты здесь бывала раньше?

— Да. Хам пару раз водил меня на ярмарку с собой.

Анмар видел, как Элли было сложно сдержаться от желаемой остановки на отдых. Он слышал, как она старалась удерживать дыхание, чтобы тот не услышал, как одышка стягивает грудь. Но принцесса не жаловалась. Поэтому, когда она сама предложила сделать кратковременный привал у родника, он ни в коем случае не препятствовал. Напротив, возликовал тому, что Дева, переступив свою гордость, и не продолжая терпеть одышку и усталость, предложила остановиться.

Не вздыхая, и не охая, Элли быстро испила воды и присела на каменный выступ рядом с источником.

Следует отметить, что природа королевства Тамацу являлась чрезвычайно колоритной и выразительной. Местами встречались одиночные небольшие зеленые деревья с некрупными оранжевыми плодами. Вообще леса состояли в основном из дубов, анисовых деревьев и магнолий. Наследникам встретился небольшой луг с белыми цветами. Эти цветы по воле природы были собраны на конце стебля в красивые шарообразные соцветия. Элли объяснила принцу, что это гортензии и что интересная особенность этих чудных цветов заключается в том, что при определенных условиях они способны менять свой окрас.

— Здесь очень красиво. Неудивительно, почему Хам решил оставить свои владения и поселиться на этих цветущих землях, — вдыхая легкий сладковатый аромат, отметила принцесса. — В твоем саду в Хароне обязательно должны цвести гортензии, — вдруг смело порекомендовала Дева и улыбнулась. Анмар улыбнулся ей в ответ, и вскоре эти двое продолжили идти.

С высоты птичьего полета королевство выглядело как сплошное среднегорье, но на самом деле большую часть его территории занимали горы и вулканы, среди которых бурным потоком стекали реки.

— Мне здесь нравится. Всегда мечтал жить в подобном месте, — Анмар решил поделиться сокровенным.

— Разве в Санадате нет таких мест?

— Я не совсем об этом. Я никогда не стремился к власти. До последнего рассчитывал на снисхождение отца, надеялся, что его выбор правителем Санадата падет на кого-нибудь из братьев. Но он выбрал меня. Это мое бремя. Хоть я предпочел бы другую жизнь, не королевскую.

Элира жадно стала обдумывать сказанное принцем и совсем скоро поняла, что она и сама бы предпочла безвластную жизнь простого человека. От этих мыслей в ее сердце разлилось тепло, и тело разом наполнилось силой. Они продолжали идти, и вторая половина пути стала преодолеваться намного легче.

К полудню наследники дошли до довольно немалого поселения, где и проводилась ярмарка. Широкие торговые ряды были забиты людьми.

В основном население было темноволосым, со светлой кожей и узкой прорезью глаз. Женщины были одеты в ярко-красочные наряды, а в волосах красовалась заколка с искусственным цветком. Мужчины были облачены в темные одеяния с запа́хом и миниатюрным головным убором, прикрывающим лишь макушку.

Стоило Элли обратить внимание на лавку с подобными заколками, как юная хозяйка с доброжелательной улыбкой закрепила в светлых, и вдобавок выгоревших от солнца волосах заколку с нежно-розовым вишневым цветком. Вообще волосы принцессы заметно отросли, и ее боевой образ с дополнением красивого атрибута приобрел некоторую чарующую нежность и выразительность.

— Тебе очень идет, — отметил Анмар. — Мы это берем, — обратился он к юной девушке, и та поклонилась в ответ. Расплатившись, пара последовала в следующие ряды, попутно покупая все необходимое. Элира хоть и являлась сильнейшей воительницей Девой Кудры, но все же оставалась женщиной, которую радовали всякие побрякушки, различные ткани, яркие вещи. Она с восхищением рассматривала диковинные предметы, которые хоть и завозили в Аврелий торговцы, но все же не в таком количестве и разнообразии, как были представлены в самом Тамацу.

На центральной ярмарочной площади всякого рода артисты развлекали народ песнями, играми на музыкальных инструментах и танцами. Элира невольно застыла перед человеком, который с использованием ловкости рук проделывал невероятные трюки и вызывал у толпы восхищение. Такое называли искусством заблуждения и искусственной магией. Предметы в руках артиста то появлялись, то исчезали. Из рукава могли из ниоткуда возникнуть разноцветные платки, или из-за уха прохожего — появиться монета. Все аплодировали, а принцесса смеялась как дитя. Анмар тоже получал удовольствие от того, что видел. Но больше он радовался тому, что Элли снова смеялась. Их взгляды часто пересекались, но Элира уже не отводила глаз, а с нежностью продолжала на него смотреть.

Уже к вечеру довольные и уставшие они вошли в небольшой, но уютный гостевой домик перекусить и отдохнуть. Анмар настоял на том, чтобы отправиться в путь на рассвете следующего дня и оплатил одну комнату на двоих. На самом деле, других свободных комнат не было. Да даже если б и были, Анмар вряд ли поселился отдельно от принцессы.

Отведав риса и наивкуснейшим образом приготовленную рыбу и свежих овощей, наследники довольные отправились в оплаченную комнату. Элира никогда не одобряла того, чтобы ложиться в чистую постель, не освежившись в купели. Но на этот раз плюнула на все принципы и сразу разлеглась на двухместной кровати.

Пока Анмар размещал приобретенный товар на большом столе, Элира успела заснуть и уже тихо посапывала, сложив, как ребенок ладони под голову.

Принц осторожно присел рядом и провел пальцами по теплой щеке Девы. Ресницы дрогнули, но принцесса не проснулась. Анмар снова осторожно наклонился к ней и нежно дотронулся губами ее губ. А потом, так же как и она, не посетив купель, прилег рядом и аккуратно заключил ее в свои объятия.

Его детородный орган сразу же отреагировал на подобную близость, вызвав у принца стойкое и неудержимое желание. Анмар заставил себя успокоиться и, вдыхая запах Элли и ощущая долгожданное тепло ее тела, следом за ней заснул глубоким сном…

К полудню уже следующего дня наследники вернулись в лачугу отшельника Хама. Всю дорогу они обсуждали ярмарку, покупки, местные обычаи. Много смеялись, шутили. Казалось, они никогда еще так свободно друг с другом себя не вели.

Элира проснулась на рассвете в объятиях Анмара, если это можно так назвать. Вообще его объятия показались плотными тисками, из которых принцесса выбралась с заметным трудом.

Она отмылась в купели, а в это время Анмар, проснувшись, уже вовсю собирал вещи и покорно дожидался своей очереди. Ни принц, ни принцесса не начали обсуждение, почему проснулись в таком положении и совсем скоро вышли в обратную дорогу.

Хам, сам того не ведая, крепко привязался к своим жильцам и даже успел соскучиться. Он ждал их с вкусным горячим обедом и благожелательной улыбкой.

Принц разложил мешки с покупками и, вытащив небольшую деревянную коробку, протянул Хаму.

— Это табак Ара́зис. Ты не указал его в списке, но я подумал, что будешь не против.

Мужчина не ожидал подобного подношения и с удовольствием его принял.

— А это тебе, — протянул Анмар Элире бумажный сверток.

— Мне? Что это? — разорвав бумагу, принцесса обнаружила серебристое, шелковое, с сияющим отливом, платье. Подобный крой она наблюдала на нарядах девушек на ярмарке. Оттенок напоминал цвет металла катаны, и очень удачно сочетался с цветом серых глаз принцессы.

— Будешь его носить или нет, твое право. Но мне показалось, что на тебе это платье смотрелось бы весьма…

— Приемлемо, — Элира улыбнулась. — Так говорит Саламина и о людях, и о вещах.

— Занятное определение. Надо бы запомнить, — вмешался Хам.

— Спасибо, — поблагодарила Элли Анмара и они оба застыли посреди лачуги.

— Уверен, сейчас лучшее время начать обедать. Заходил Джон. Его родители пригласили нас на ужин сегодня. Я дал согласие за всех, — уведомил мужчина, пытаясь вывести парочку из завороженного друг другом романтического состояния.

— Отличная новость! Я как раз приобрела для Джона подарок!

***

Вечером все трое посетили дом семьи Джона. Хозяин оказался на редкость гостеприимным, хотя его суровый образ говорил далеко об обратном. На самом деле он оказался абсолютно простым и доброжелательным человеком. Мама и бабушка Джона также приветливо встретили гостей.

Элира передала мальчишке красивое, вырезанное вручную отменным мастером, деревянное судно и небольшой деревянный меч. Этому подарку Джон обрадовался настолько, что позабыв о еде, принялся играть новой игрушкой. Матери мальчика и пожилой женщине Элира преподнесла яркие металлические браслеты. А Анмар с Хамом угостили хозяина редким табаком Аразис из королевства Тлен. Все были довольны и, обсуждая различные темы, приятно проводили время за столом.

Гостям предложили запечённую рыбу, морепродукты, хмельного яблочного напитка.

Оказалось, что семья переселилась на эти земли из самого Севера из-за того, что у Джона обнаружилась редкая болезнь легких. Ему был необходим морской воздух. Родители не знали, когда им удастся вернуться домой. Но то, что состояние мальчика заметно улучшается, не давало тоске по родному дому поселиться в их добрых сердцах.

Когда гости покидали дом Джона, было уже совсем поздно. Мальчик сладко спал в своей кроватке, которую смастерил его заботливый отец. Пожилая женщина тоже давно расположилась за ширмой на койке.

Хам быстро устремился домой, а Анмар и Элли медленно шли по побережью, прислушиваясь к шуму равномерно набегавших к берегу волн. Вскоре они оказались у того самого одинокого дерева.

Элира по случаю нарядилась в новое платье с запа́хом, цвет которого неимоверно хорошо сочетался с цветом ее глаз. Она подобрала заколкой с вишневым цветком передние пряди волос и закрепила их на затылке. Подол платья доходил до колен. Морской бриз то и дело нарушал его покой, и постоянно норовился оголить красивые ноги Девы.

— Очень приятные люди, — решила первой пронзить образовавшуюся и затянувшуюся тишину принцесса.

— Да, — коротко ответил принц.

— Я ничего тебе в подарок не приобрела и это жутко омрачает.

— Помню, в Северном королевстве кто-то преподнес мне меховые рукавицы.

— О, это было так давно, — бодро отчеканила Элли.

— Не так уж и давно, — Анмар остановился. — Все было не так давно.

Дева стояла и смотрела в его глаза, утопая в их синеве.

— Ты такая красивая…

Грудь принцессы учащенно вздымалась, глаза сияли. Шум ночного прибоя убаюкивал и незримо подталкивал ее к нему. Анмар подошел к Деве вплотную и обхватил талию. Провел тыльной стороной ладони по ее щекам и обвел большим пальцем контур ее алых губ.

— Поцелуй меня, — вдруг попросила она принца.

Эти слова оказались заклинанием, после которых Анмар просто уже не мог удержаться от столь желанного и чувственного поцелуя. Влажные губы, языки жадно и страстно сомкнулись в едино и дарили наслаждение друг другу, словно это происходило с ними впервые. Тела окатило упоительной негой. Прикосновения дарили блаженство и еще более сильное желание продолжения.

Анмар попутно снял с себя рубашку и бросил у ног. Затем потащил Деву вниз и уложил на свою рубаху, освобождая макушку от заколки с искусственным цветком. Подол платья распахнулся и оголил красивые бедра принцессы. Анмар целовал ее губы и мял руками все открытые участки ее желанного тела.

Он стянул с ее плеч тонкую шелковую ткань и освободил грудь. Жадно прикасался кончиком языка до ее смуглой кожи, вырывая стоны наслаждения.

— Я так скучал… Моя Элли…

— Мне никто не нужен, кроме тебя….

Анмар развязал веревки на своих штанах, заодно сбрасывая полусапоги. Стянул с Элли ее белье и осторожно, растягивая блаженство, вошел во влажное, готовое к наслаждению, лоно. И принц, и Дева с каждым толчком издавали стоны. Они не собирались сдерживаться. Слишком долго эти двое шли друг к другу и вот, наконец, они вместе.

— Люблю…. Ты моя, Элли…, — еще толчок, и его руки с диким помешательством мнут ее ягодицы. Элира обхватывая его крепкие плечи, прикасается языком мочки уха, от чего Анмар начинает ускорять поступательные движения.

— Я — твоя…

Анмар резко уложил Элиру на бок и расположился за ее спиной, возобновляя толчки теперь уже в этом положении. Он прижимал ее тело к себе, надавливая на груди и сжимая крепче ее тело и руки.

Им хотелось заниматься этим бесконечно долго. Анмар уверенно двигал сильными бедрами, вбиваясь в принцессу с еще большей страстью, а она безгласно умоляла не останавливаться. Он то и дело растягивал приближение конца, успокаивая себя глубоким дыханием. Анмар, разумеется, ощущал, насколько хорошо было Элли, и то и дело стремился доставить ей большего удовольствия.

Дева обхватила ладонью его затылок, он же в свою очередь ускорился и резкими толчками извергся в нее, сопровождая поток сластных чувств хриплым рыком. Тело содрогалось от смака испытанных эмоций. В низу живота бешено пульсировало.

— Я люблю тебя, — Элли улыбалась, произнося эти важные слова. В первую очередь они имели особую важность лично для нее.

— Люблю, — принц развернул возлюбленную к себе и впился в ее губы в страстном и вожделенном поцелуе. Волны продолжали раскачивать морскую колыбельную, легкий ветер заботливо волновал ночной покой листьев одинокого дерева. А на песке целовались счастливые, принявшие друг друга со всем своим прошлым и настоящим, с надеждой на светлое будущее, кадарская принцесса и санадатский принц….

Глава 11. Изгнанница

«… — Да простит меня моя семья, но лучше я приму смерть, чем твою страшную любовь, которая нелюбовь вовсе, принцесса. Я признаюсь в преступлении, которого не совершал, и буду смотреть на тебя сверху и видеть, как ты сгораешь от своей ненависти. И когда ты пожелаешь умереть, поверь, Светлые Духи не примут тебя. Семью мою ты не тронешь — не тронешь — не тронешь…».

Агата проснулась в холодном поту с комком горечи в горле от одного и того же сна, который снился постоянно. И даже после пробуждения перед глазами стоял образ медленно сползающего по стене на пол с закрытыми глазами любимого, который возненавидел ее всей душой и тем самым нарек ее на несчастное существование. Сколько мужчин она подпустила к себе, позволила овладеть телом, но ни к кому не испытала и малую долю тех чувств, каких имела к Димитру.

Агата вскочила с постели и устремилась к подносу на столе, на котором стояла большая ваза с крепким вином. Агата приказала прислуге, чтобы ваза никогда не пустовала. С недавнего времени бывшая награфская принцесса усердно налегала на крепкие напитки, но в виду своей разумности, делала это только в своих покоях и не позволяла показываться в непристойном, нетрезвом виде даже перед братом, который знал абсолютно обо всем, что с ней происходило и происходит.

Залпом отпив вина, она облегченно выдохнула. Раньше Агата считала, что испытывает к Димитру во снах жалость и сочувствие, а теперь четко понимала, что это было больше похожим на страх. Ей ничего не стоило навредить его семье, которая осиротела без своего кормильца и защитника. Но каждый раз, думая о той, которую он предпочел, и, вспоминая его последние слова «не трогать семью», ее суть выворачивало в страшный узел и сердце начинало отбивать сумасшедший ритм, намекая на то, чтобы Агата держалась от родных Димитра подальше.

Она никогда не забудет тот день в подвалах кадарского подземелья, когда возлюбленный отверг ее и предпочел принять смерть. В день казни Агата смотрела на человека, ожидавшего исполнение королевского приговора, и не верила, что все это происходит с ней наяву. Лишь когда обезглавленное тело рухнуло на деревянные доски помоста, и громкий и одновременно глухой стук пробудил Агату из ступора, она осознала, что и ее жизнь навсегда остановила свой безоблачный поток. Димитр забрал всю радость бытия, счастье каждого дня, способность верить в лучшее, все хорошее, что в ней еще оставалось. Безответная любовь превратила гордую, бесподобную, знающую себе цену награфскую принцессу и Деву Кудры в изгнанницу. Жестокая и безответная любовь изгнала свою хозяйку в бездну вечной боли и отчаяния. Страстная, любящая жизнь, умная и разборчивая девушка превратилась в жалкое подобие воительницы, утратившую способность любить, сожалеть и прощать. В ее душе навсегда поселилась беспощадность, желчность и бесконечная неприязнь не только к окружающим, в первую очередь, к самой себе.

Агата — Дева-изгнанница, ненавидящая себя, жизнь и весь мир, открыла дверь покоев и позвала стража, что стоял на выходе и охранял ее.

— Раздевайся, — приказала она ему, разливая вино по кубкам. — Твоя хозяйка хочет ласки…

***

Наутро следующего дня Хам обнаружил на шкурах, где обычно спал Анмар, уже два тела. По своему благоразумию парочка была одета и в приличной позе тихо спала на полу у окна. Хам не слышал, как эти двое тихо вошли в лачугу и расположились на ночлег.

Мужчина встал и, обнаружив интересную и по своему происхождению правильную находку этой пары вместе, тихо покинул дом и отправился рыбачить.

Первой проснулась Элира. Тело приятно ныло от пережитой ночной близости. Рядом лежал тот, ради которого она практически рассталась со своей жизнью и ни капли об этом не пожалела. Она нежно прикоснулась его горячего сильного плеча губами, вдохнула запах его кожи и, осторожно освободившись из объятий, отправилась на улицу.