Бесплатный фрагмент - Детство босоногое, ты где?
Из ранних
Родина
Родина!
Это слово звучит как гранит!
Родина!
Это слово в сердце кипит!
Этим маленьким словом можно много сказать.
Это русское слово нас ласкает, как мать.
У каждого родина есть,
Нужно беречь ее честь.
Родина!
Заменяет нам мать.
Родина!
Все этим словом можно сказать.
Победили трудом
По родному иду Казахстану,
Хорошеет он с каждым днем.
Взглядом куда ни достану,
Все горит победным огнем.
Там шахту вчера открыли!
Там домна сегодня зажглась!
Это мы победили!
И это радует нас!
Победы!
Победы!
Победы!
Победы повсюду кругом!
Трудом побеждали деды,
И мы побеждаем трудом!
Опубликовано в газете «Знамя коммунизма» 14 декабря 1976 года
Чакмырев С. Ф.
Рассказ
Уже давно взошло солнце, и оно грело довольно-таки горячо. В лесу стояла тишь. Дружно пели птицы. Можно было думать, что это рай.
Вова, его брат Коля и их самая младшая сестра Оля шли на реку лесной дорогой. Они рассказывали друг другу разные смешные истории-небылицы и забрели далеко в лес.
— Ребята, а где это мы? — первой спохватилась Оля. Ребята осмотрелись.
— Это мы уже почти у избушки лесника! — сказал Коля.
— Далеко зашли, — подхватил брат.
— Вон! Видишь, река! — добавил он немного погодя и указал пальцем на едва заметную из-за густых зарослей деревьев голубую ленту реки.
— Ребята, бежим купаться! — сказала Оля. — Давай прямо через лес? — и Оля бросилась бежать.
Коля и Вова с криками кинулись за ней. Сейчас они изображали из себя индейцев, которые догоняли своего врага. Коля неожиданно споткнулся.
— Ой! — крикнул он, падая. Вова оглянулся. Брат лежал на траве.
— Ты чего? — крикнул Вова.
— Споткнулся! — ответил брат, держась за сбитый до крови локоть. «За что здесь можно споткнуться, если ровная земля?» — подумал Вова. Но вместо того, чтобы успокоить брата, он шарил глазами по земле там, где, сморщившись от боли, стоял Коля.
— Колька! Смотри! — и Вова бросился к торчавшему из травы стволу автомата. Коля моментально забыл про сбитый локоть и подошел к брату. Тот уже осматривал находку.
— ППШ! — гордо заявил он. — Мой будет!
— Вова, а что такое ППШ?
— А это так автомат называется, — ответил Вова. На прикладе автомата Вова обнаружил какие-то вырезки.
— Зачем они тут? — спросил он самого себя.
— А может, отдадим дяде Мише? — спросил Коля. Ему было немножко завидно, что его брат нашел настоящий автомат, а он нет.
— Дяде Мише, говоришь? — переспросил Вова и задумался. Вова представил себе, как он строчит из этого автомата по немцам.
— Идем! — поддержал Вова и очнулся от своих размышлений. Ребята подошли к навесу, под которым работал дядя Миша, спрятали автомат за спину.
Фффу! Фффу! — гудел фуганок, словно паровоз, и плавно ходил по доске. Вова как обычно начал любоваться ловкой работой дяди Миши, но Коля не дал ему долго смотреть и ткнул кулаком в бок. Вова, поняв, в чем дело, кивнул брату головой.
— Дядя Миша! — обратился он к стоящему под навесом человеку. — Дядя Миша! Вот, мы нашли. И Вова протянул автомат. Лицо дяди Миши сразу посуровело, и он отложил фуганок в сторону. При виде автомата перед его взором предстал грозный сорок первый…
Тогда в Брестской крепости он, Сидоренко Михаил Иванович, таким же автоматом, только без пуль, уложил пять немцев…
Дядя Миша бережно взял автомат из рук Вовы и начал его осматривать. На прикладе он увидел те же вырезки, что и Вова.
— Что? Неужели Чакмырева? — пронеслось у него в голове. — Неужели Степана? — и опять пред взором дяди Миши предстал тот же грозный сорок первый.
Он был в ту пору начальником разведки сорок второго полка. Михаил Иванович тогда крепко дружил со своим земляком Степаном Федоровичем Чакмыревым.
Однажды в сентябре был дан приказ: доставить в штаб языка. И тогда Михаил Иванович послал опытного разведчика, своего лучшего друга Степана.
— Любой ценой, — сказал он Степану перед его уходом. Но не знал он тогда, что цена для него будет слишком высока…
Спохватившись от нахлынувших воспоминаний, Михаил Иванович начал осматривать автомат с еще большим вниманием. Он перевернул его на другую сторону, но фамилии он так и не нашел, хотя на автомате друга стояла надпись: Чакмырев С. Ф. Внимание Михаила Ивановича привлек кусок присохшей грязи. Он оторвал его и не поверил глазам. Под слоем глины была выгравирована надпись: Чакмырев С. Ф.
— Где нашли? — с прерывающимся голосом спросил он у ребят.
— Там, в лесу! — наперебой кричали ребята.
— Пойдемте, покажете! — попросил Михаил Иванович.
— Ладно! — согласились ребята и пошли в лес…
— Вот здесь! — и Вова указал на вмятую в землю траву. Михаил Иванович стал смотреть по сторонам, неожиданно для себя он увидел чуть погнутую палку на небольшом холмике.
Со слезами на глазах подошел к могилке и на фанерке прочел: «Чак… рев С. Ф. Гвардии сержант. 22-11-1941». Надпись была сделана карандашом, и поэтому несколько букв было смыто дождем.
— Так вот, Степа, где нашел ты смерть свою! А мы считали тебя без вести пропавшим! — тихо говорил Михаил Иванович.
Ком, который образовался у него в горле, подступал все ближе и ближе. Михаил Иванович заплакал и опустился на колени перед холмиком.
— Прости меня, Степа! — говорил он, вытирая слезы. — Ведь это я послал тебя на смерть! Прости, если можешь!
Ребята не могли спокойно смотреть на происходящее перед могильным холмиком. Они видели, как пожилой человек, прошедший весь кромешный ад войны, стоит на коленях пред могилой и просит прощения у своего погибшего друга.
Е. Вручинский,
ученик 9 «А» класса Карагаашской СШ.
Опубликовано в газете «Знамя коммунизма», март 1975 года
Детство
Первый снег
Детвора на улицу бежала,
Первый снег упал — ура!
Бабу снежную скатала,
А в руках ее метла.
Ведро на голову надели,
Там, где нос торчит, морковка,
Угольки в глазах темнели —
Вот где классная тусовка!
Целый день в снежки играли,
Щеки от мороза розовели,
Хоть немного и устали,
Но глаза детей блестели.
Тащим лыжи, кто-то — сани,
Заливают все каток,
И не взрослые, а сами,
Не смотря, что снег глубок.
На портфелях мы катались
С той горы, что заливали.
Мы без дела не болтались,
От безделья не зевали…
На крепость снежную набег,
Соперник будет побежден!
Вот такой был первый снег!
Вспоминаю все как сон…
Учительница первая моя
Учительница первая моя —
Звучит достаточно привычно,
Но часто вспоминаю я тебя,
К преподаванию была ты фанатична!
С большой любовью относилась к нам,
Терпением тебя бог наградил.
Рассказывала ты для наших мам,
Какую букву кто и как учил…
Твоя рука писать меня учила,
Твои глаза учили меня видеть.
Себя частичку в каждого вложила,
Всем одинаково, ну, чтобы не обидеть.
Я через жизнь пронес воспоминание
Из тех счастливых детских лет.
И внукам расскажу я как предание,
Как ты преподносила свой предмет!
Когда ты объясняла нам урок,
Как будто выступал певец!
В нас знаний разгорался уголек,
И слышался ритмичный стук сердец!
Внукам
Была игра — зарница звали,
Мы в детстве все в нее играли.
Я белым был и красным был,
Однажды всех я победил!
Игра спортивна и азартна
И в нашем детстве популярна.
Не то, что нынешние дети,
Подай им интернета сети,
Подай им каждому вайфай,
А без него не выпьют чай.
Сидят в айфоне день и ночь,
Экран готовы растолочь.
Глядят на сети скоростные.
Меня же гложет ностальгия —
Какое детство раньше было,
И где нас только не носило!
Вайфай не знали, гигабайт,
Гоняли велик, словно байк.
Носились мы до темноты,
Аж пыль стояла в две версты.
А босиком по лужам, когда дожди идут!
Уверен, что не многие сейчас меня поймут.
Такого детства вам желать,
А не за компом засыпать.
Детство
Детство босоногое, ты где?
Почему так быстро убежало?
Я ходил, искал тебя везде,
А в ответ ты просто промолчало.
Что мне сделать, чтоб тебя вернуть?
Чтобы снова в детстве оказаться,
Если бы в тебя, как в прорубь, мне нырнуть,
От свидания не смог бы отказаться.
Детство, знай, что я скучаю!
Может, будешь чаще приходить во сне?
Я очень часто вспоминаю
Всех тех, кого оставил я в тебе.
По большой земле нас разбросало,
Встретится еще хотя б разок.
Детство, помнишь, ты когда-то обещало,
Собери нас вместе на часок.
Как и прежде, мы бы порезвились,
Рассказали байки прошлых лет,
Мы внутри совсем не изменились,
Изменился только наш портрет.
Посвящение каше…
Когда я вырос, мне рассказали,
Что мало каши я в детстве съел.
Меня дразнили и обижали,
А я в ответ им лишь сопел.
Я рос спокойным и тихим мальчиком,
И на девчонок не смотрел.
Отец грозил всегда мне пальчиком,
А я в ответ ему сопел.
На физкультуре отставал,
Физрук меня едва терпел.
Бесплатный фрагмент закончился.
Купите книгу, чтобы продолжить чтение.