Бесплатный фрагмент - Дети Земли и Солнца
Сказки для детей и взрослых
«Дети Земли и Солнца»
Сказки для детей и взрослых
Автор приносит большую благодарность всем замечательным, людям, которые помогли создать и выпустить эту книгу, друзьям и знакомым, и конечно жизни за те замечательные сюжеты, которые она подарила.
Огромное Вам Спасибо!
Сергей Аржекаев
Оглавление
Человек, который смеется…
(вместо предисловия)
— Сказки.
— Ну, это несерьезно, — скажете Вы, — кто в наше время этим занимается? Да, были раньше могучие писатели-сказочники, да все вымерли…
— Ерунда!
— Да кто их станет сейчас читать? — скажете Вы.
— Но видели бы Вы взрослых, которые смотрят детские мультфильмы! В каждом из нас живет радостный, замечательный ребенок, который любит сказки и фантазию, шутки и смех. Почему бы нам не порадовать его?
Как-то в одном из рассказов герои искали главное отличие Человека от всех остальных обитателей Мира. Оказалось, что только Он может весело, беззаботно и искренне посмеяться над собой, над сложной ситуацией в своей жизни. Для этого нужно очень много и очень немного — улыбнуться.
Автор
Девочка-Весна
Разметав свои оранжевые волосы, Она шла, нет, — летела по полю.
Рядом с ней летел Весенний Ветер, могучий, крепкий и нежный.
Они закружились в волшебном танце, сопровождаемом хором капели и трелями жаворонков.
Ветер поднял Её до небес, и Она увидела всю красоту весеннего Мира. Оркестр звуков пробуждения и радости оглушил Ее на миг, и дыхание перехватило от восторга!
Широко раскрыв небесно-голубые крылья, Весна, кружась и танцуя с Ветром, полетела дальше.
Лес внизу под ними звенел и пел, играя серебристым, раскатистым эхом: «Весна-а-а-а!».
Аленка
Шмыгр вылез из-за угла и противно зашипел.
— Папа, папа! Смотри, какое чудище полосатое! — закричала Аленка, показывая пальцем на недовольного Шмыгра.
— Ну, что ты там еще придумываешь? — сказал сердито папа, — пошли сейчас же. И так мы опаздываем!
Аленка грустно поплелась за ним, помахав Шмыгру ручкой. Тот мяукнул и пропал.
Автобусы утром шли пузатые и откормленные. Тот, который первым подкатил к остановке, весело хмыкнул и со свистом отворил двери.
— Папа, а автобус нам попался — наш старый знакомый. Он даже спросил, как мне сегодня спалось!
— Ну, что ты там придумываешь, автобус как автобус, семьдесят восьмой, мы всегда на нем на работу ездим. Ты что?
Аленка, глядя в окошко автобуса, заметила, как маленькая Качумба шмыгнула папе в карман. И оттуда стали вылетать всякие интересные вещи: ключи, зажигалка, свернутые бумажки.
Аленка молчала как разведчик, зная из фильмов: разведчики всегда молчат — у них работа такая.
Автобус подошел к остановке, мягко свистнул тормозами и пожелал Аленке и ее папе счастливого пути.
— Не расстраивайся, Алена, папа уже взрослый, а они, взрослые, уже забыли, как были детьми. Он просто тебе не верит, — утешил её автобус.
Да, знаю. Пока, голубчик! — ответила Аленка.
И синий автобус радостно помчался дальше. Папа стоял на остановке. Пот струился по его лицу. Он лихорадочно выворачивал карманы.
— Алена, — спросил он серьезно, — ты случайно не помнишь, где я оставил ключи от дома?
— Помню, папочка. Мы их с собой взяли, ты их в карман положил.
— Их там нет, я все просмотрел!
— А их Качумба взяла поиграть.
— Что-о-о?! Аленка, прекрати свои дурацкие шутки! Ты понимаешь, что мы не доедем до работы и вообще теперь домой не попадем? А ну, выкладывай, что там за… как ее там…
— Качумба!..
Аленка подмигнула хитрым глазом уже совсем выбившемуся из сил папе, нарисовала пальчиком в воздухе круг и сказала: «Качумба, Качумбочка, душечка-ватрушечка, ключики отдай — папу разыграй!» — и из воздуха на детскую ладошку шлепнулась связка ключей.
— Аленка! Брось свои шуточки-прибауточки! — с облегчением вытирая пот со лба, сказал папа. — Пошли сейчас же домой! — и папа решительно направился к двери подъезда, набрал код, дернул за ручку и… получил ощутимый удар током. Слегка придя в себя, он посмотрел на Аленку — она стояла, как ни в чем ни бывало, и смотрела чистыми детскими веселыми глазами на начинающего свирепеть от ее чудачеств папу.
— Все, больше к твоим магам, колдунам, ведьмам и как там их еще…
— Бабам-Ежкам! — с готовностью ответила Аленка.
— Во-во, не пойдешь! И через пятнадцать минут чтобы дома была, Все!..
Терпение у папы на сегодня подошло к концу. И он пулей влетел на седьмой этаж и кинулся в ванну, на ходу открывая холодную воду и засовывая голову под душ.
Аленка пожала плечами и спросила сама себя: «Ну почему эти взрослые, папы и мамы, все такие похожие и такие скучные?» Потом сама себе ответила: «Работа, наверное, такая…» — она в кино все видела.
— Ну ладно, пойду к Эльмире, поиграю с Магреллами.
Магреллы — это полульвы, полудраконы. Они всегда ластились, когда Аленка приходила к ним в гости.
— Пятнадцать минут, так пятнадцать минут.
Аленка хлопнула в ладошки, повернулась на месте три раза и растаяла в воздухе. Время для нее в этом мире остановилось.
Она появилась как раз вовремя: Магреллы собрались в далекое сказочное путешествие. Аленка крепко, по-детски искренне и нежно, обняла Эльмиру и спросила озорным голосом:
— А можно я с вами? Магрелл ласково прорычал:
— Конечно, Аль! Прыгай на спину.
И великолепная кавалькада: Элъмира, Аль и два прекрасных молодых Магрелла — взмыли в воздух, озаренные восходящим Солнцем. У Аленки захватило дыхание от восторга!
— Ну почему эти взрослые такие скучные?
Синтаксическая ошибка
(компьютерная сказка)
«Syntax Error» [«Синтаксическая ошибка»] — маленькая незаметность в большой компьютерной программе…
(Из юмора программистов.)
Это был компьютерный, компьютерный Мир. Он стоял, большой, красивый, поблескивая черным импортным пластиком, широко улыбаясь посетителям новым цветным экраном. Он был простым работягой. С раннего утра до позднего вечера в его оперативной памяти кружилась пурга нулей и единиц, перелетали из угла в угол строчки деловых писем и графиков, выстраивались колонки цифр и гистограмм. Он жил простой компьютерной жизнью, не подозревая, что где-то…
Она, сойдя со сборочного конвейера, первым делом проверила, как выглядит ее серенький корпус, а экранчик, а кнопочки, пощелкала дисководами и осталась весьма довольной — выглядела Она очень и очень даже неплохо!!
Потом Она терпеливо перенесла весь урок прикосновения грубых рук грузчиков, когда Её вверх тормашками, замотав серенькую талию куском какой-то, извините за выражение, пленки, бухнули в темную коробку, да еще и подперли со всех сторон кусками непонятно чего. От этого Ей было жутко неудобно. Но Она чувствовала, что скоро в ее компьютерной жизни наступят разительные перемены.
И перемены наступили.
Как-то рано утром Она проснулась оттого, что кто-то с треском ковырял коробку.
— Ну, наконец-то, про меня вспомнили, а то лежу тут неоприходованная, никто на меня внимания не обращает. Ну, только откройте меня, а там уж я сама как-нибудь разберусь. И еще неизвестно, кому больше повезло, мне или вам, что я к вам попала.
И Она во многом была права.
Прочихавшись от картонной пыли, Она осмотрелась.
— А ничего себе местечко и дяденька ничего, лысенький такой, озабоченный. (Это Она про программиста).
Дяденька пыхтел, соединяя корпус красавицы с клавиатурой, монитором и пытаясь подключить Ее к компьютерной сети.
— Ага, — обрадовалась Она, наблюдая, — ну щас пообщаемся!
Компьютеры в сети с изумлением ощутили новенькую. Некоторые даже попробовали по-дружески залезть к ней в память. Она фыркнула на них парочкой крутых фраз, запомнившихся Ей еще с завода, когда Она стояла на тестировании в заводском цехе. Прораб там такое заворачивал! Она хоть и краснела, и нагревалась всеми микросхемами, но на ус мотала: «Пригодится…» И не ошиблась.
После этого к Ней больше никто не приставал, а старики, которые еще помнили, что такое счеты, смотрели на Нее с уважением, говоря: «Во молодежь пошла…»
А тем временем Она растекалась по сети своими сигналами, приветствуя новых знакомых, останавливаясь поболтать про жизнь с подружками. Но скоро Ей этот компьютерный треп надоел. Она почувствовала: несмотря на то, что у Нее есть и офисный стол, и мягкая мебель, и даже кондиционер с увлажнителем…
Но нет чего-то главного, чего-то такого, что могло бы стать в Ее жизни всем, что чудилось даже в этом неотесанном верзиле-сервере, который постоянно отпускал плоские шутки типа: «Внимание, общая перезагрузка через 10 секунд!» Знал бы он, этот сервер, как Она к нему относится, он работал бы тогда, не выключаясь, 24 часа в сутки, без праздников и выходных, и даже без напряжения в сети, наверное.
Лысый дядечка уловил что-то необычное, снял очки и стал внимательно присматриваться к экрану, на котором загоралась ее тактовая частота — так сильно забилось ее сердце.
Дядечка посмотрел в недоумении по сторонам, потрогал ее корпус (Она прямо вся так и задрожала от этого) и сказал: «Ну все, милая, наверное перегрелась…»
— Ах! Если бы он мог своими несовершенными органами чувств ощутить ЭТО! — про себя подумала Она.
— Ну ладно, пусть немного отдохнет, остынет, — сказал дядечка и пошел обедать.
Она была вне себя от чувств. Электричество свежей струей вливалось в ее раскрасневшиеся от волнения микросхемы, бурлило, пьянило, вызывая состояние такой радости, что соседние машины в сети стали просто виснуть и выпадать. А увалень-сервер закричал благим матом: «Эй, вы там что, озверели, что ли?! А ну перестаньте безобразничать, а то щас вмиг от сети отключу!»
Она в ответ ему только хихикнула. Ей было уже не до того. Лихорадочно перебирая все доступные и недоступные адреса компьютерной сети, Она с диким свистом проносилась по вычислительным центрам.
— Ну вот, Михалыч, — сказал один оператор, — сколько денег угрохали, купили сервер «Hewlett-Packard», а он тут взял и сломался…
Сервер стоял в ступоре. Такого ему за свою долгую и безотказную работу видеть еще не приходилось. Он нервно перебирал контактами после Её визита и никак не мог понять, где «двести двадцать», а где компьютерная сеть…
И вот наконец свершилось… За тридевять земель, в тридевятом царстве, в тридесятом государстве, на простом канцелярском столе стоял Он, единственный и неповторимый. Даже внутренний номер процессора у Него совпадал с её номером до последней циферки…
— Эй! — закричала Она что есть силы. — Милый, единственный, отзовись!
Но милый и единственный ни о чем еще не подозревал, честно перемалывал очередную электронную таблицу, считал доход, прибыль, налоги и не обращал внима… Хотя нет, что-то Он начинал чувствовать, но что, Он еще не понимал. Ему было просто чертовски некогда.
Он прикончил очередную электронную таблицу и уже взялся строить график, но тут с удивлением обнаружил, что перед его внутренним взором вместо строгих данных и выводов творится какая-то ерунда. Точки на графике стали просто ползать в разные стороны, а гистограммы превратились в загадочные кривые, очень похожие на…
— Где-то я это видел? — подумал Он.
И тут Ему вспомнилось изображение на значке милой секретарши, которая работала с ним вчера, а под ним слова на простом компьютерном языке: «I Love You!» Он тогда еще подумал, что строчки написаны неровно и пары пробелов в тексте явно не хватает.
Так вот с этого «счастливого» момента работа для него превратилась в сущее безобразие и ад кромешный.
Днем Он собирал в памяти разбегающиеся по разным углам точки графиков и бешено прыгающие колонки цифр, регулярно падающие одна на другую. А ночью ему стали сниться кошмары, что кто-то с симпатичным сереньким корпусом и очаровательным цветным экраном роется в его памяти и выбрасывает оттуда какие-то детали, говоря: «Ну, милый, с кем ты тут только до меня не общался, даже какую-то старуху ламповую подцепил — это что, мамаша твоя или бабка, а?!»
Включался Он по утрам, как говорится, в холодном поту, и то не с первого раза, и даже не со второго…
Его соседки по офису — маленькие секретарские компы тихо хихикали, а закадычный друг — одного с ним года выпуска, ярый оптимист, все его успокаивал: «Это еще что, а вот подожди, вычислит Она твой компьютерный адресок в сети и тогда…»
При этом приятель по-идиотски смеялся — да так, что гасли лампы на его рабочем столе.
Он совсем закручинился, погасил экран и после непродолжительного времени решил: «Пусть!… Чему быть, того не миновать!» Смело снял пароли, вошел в компьютерную сеть и стал смотреть правде в глаза. Тут и началось…
Молодого, интересного, но еще неопытного компьютера поначалу чуть совсем не заклевали. Предложения от симпатичных компьютерных леди стали идти к нему валом. Он чуть не одурел от такого количества информации и решил впредь быть поосторожней, особо не высовываться. Хотя внутри у него крепко засела настырная мысль: «А все-таки, кто это бродит по ночам у меня в голове?!»
И вот как-то в выходной, когда все нормальные компьютеры отдыхают и набираются сил, Он обнаружил в своей уже немало пошатнувшейся за последнее время памяти нечто такое, от чего техники и программисты долго не могли прийти в себя. Ну, а у Него состояние было, мягко говоря, не рабочее.
Он уже в который раз перечитывал то, что нашел, сравнивая с тем, что видел на значке у секретарши и каждый раз удивлялся: «Ну как похоже, черт побери! И строчки ровные. И пробелы все на месте… Вот это да! „I Love You!“ — ну так и есть — прямо как там…»
К среде Он, наконец, очухался. Местные умельцы вывели из его памяти эту заразу, а дружок тем временем смотрел на все его злоключения и старался не смеяться, а быть серьезным. От этого у бедняги постоянно что-нибудь внутри вылетало и отказывало.
— Крепко Она за тебя взялась, и адресок твой теперь знает… — сочувствовал «оптимист».
— Погоди!.. — думал в ответ Компьютер, — и твой сетевой адресок кому-нибудь пригодится…
И как ни старались потом компьютерные спецы вывести из его памяти эту заразу — все было бестолку.
…Она стояла, затаив дыхание. Рядом с ней на одном рабочем столе появился ОН — большой, блестящий, черный, мужественный, строгих форм и нужных размеров, с супермощным процессором, у которого все циферки ну точь-в-точь как у нее.
А Он вдруг понял, что это именно Та, которая за последние месяцы заморочила голову всему вычислительному Центру, и ему тоже… Он был счастлив просто потому, что был рядом с Ней и чувствовал, как его давно уже не кремневое сердце переполняют новые, неизвестные чувства…
Она с восторгом и трепетом прислушивалась к Нему, ловила каждое дыхание, движение, слово…
— Ну что, опять висим? — спросил лысый дядечка, вставая из-за стола и растирая руками глаза и уши, покрасневшие от всего увиденного и услышанного за последнее время.
— Да, коллега! — сказал его сосед, сладко потягиваясь в кресле. — Весна! Кто же работает в такую погоду?
— Мы работаем! — мрачно ответил лысый дядечка.
Чувство юмора у него только начинало пробиваться, как первая весенняя травка из-под снега.
— Может, сервер поменяем? Поставим вместо нашего ветерана этого красавца, пусть себе работает. А старика уж пора на покой…
— А что, это идея! — сказал сосед. — Сделаем его главой нашего маленького компьютерного государства.
Он обратился к новому, черному компьютеру:
— Ну что, мистер, поздравляю вас с повышением! Удачи вам, как говорится, в труде и обороне, Правда, работать сейчас сложно, весна…
Она слушала все это, сердце ее пело, Она сияла от счастья.
Тут-то все и началось…
Голубоглазая Красавица
На краю далекой Галактики жила-была Голубоглазая Красавица. Проходили годы, а она день ото дня всё хорошела и хорошела. Ее солнечное личико, обдуваемое космическим ветерком, становилось все краше и очаровательней. Она бережно носила дорогие подарки — бриллиантовые серьги полюсов и изумрудное ожерелье континентов. Ей так хотелось быть самой обворожительной, самой прекрасной и ни в чем не уступать своим старшим сестрам — Галактике и Вселенной.
Она была гостеприимна и приветлива, всегда рада гостям.
Как-то раз вечером, когда Солнце уже садилось, к ней кто-то постучался.
— Ну вот и гости дорогие! — сказала она, с радостью отворяя дверь.
Но тут влетело смрадное облако и рассыпалось сполохами по горнице. Протерев глаза, Красавица выглянула за дверь и никого не увидела.
— Гости дорогие, где же вы? — удивилась Красавица.
Посмотрела за крыльцо — никого, вышла за ворота — пусто, вернулась к дому — и глазам своим не поверила. Дом в одно мгновение постарел, перекосился, по углам — плесень, паутина, мыши летучие, нечисть в горнице воет, из двери дым и смрад, окна повыбиты… Села тогда Красавица у калитки и заплакала от всего увиденного.
Проходил мимо Молодец, услышал её:
— Чу, непорядок! Плач девичий. Зайду, говорит, посмотрю, кто это тут так плачет горько и безутешно?
Зашел. Видит Голубоглазую Красавицу с алмазными серьгами и изумрудным ожерельем посреди всего этого безобразия. Говорит он:
— Девушка-Красавица, не плачь! Помогу я тебе, уберу, исправлю, починю, вычищу, построю. Будет все лучше прежнего.
А нечисть лишь над ним надсмехается, да кичится еще пуще прежнего.
Подошел Молодец к крыльцу дома и говорит:
— Эй, кто тут у вас главный начальник, выходи — будем общаться!
Гикнуло тут все внутри и замолчало вмиг. Загудело что-то механическим голосом:
— Царь тут я, и дом этот теперь мой. А красавицу — в полон, служанкой мне будет, и дань со всей округи мне приносить, стало быть, надо.
Смекнул тогда Молодец, что к чему, и говорит:
— А скажи, любезный, зачем тебе все это, ведь ты — существо неодушевленное, а судя по голосу — совсем древнее и не нашего роду-племени. Что делать тебе в наших землях и чем жить? Ну, наворуешь ты у соседей дань, возьмешь в полон Девицу-Красу, а потом помрешь со скуки — не знаешь же ты нашего языка человеческого, и что Красавица тебе ни расскажи — все непонятно для тебя будет. Но я тебе могу помочь. Давай договоримся: буду тебя языку нашему учить, но при условии — ты должен меня слушаться. И запомни крепко-накрепко, что слово мое — волшебное, как скажу, так тому и быть.
Затихло в доме, задумался господин иноземный, прикидывает варианты. Прикинул и говорит:
— Хорошо, будь по-твоему! Иду к тебе в Ученики учиться по-человечески говорить.
И стал Царь учиться. Но чему его Молодец ни учит, так тот сразу либо забывает, либо не помнит. Но не расстраивается…
А Добрый Молодец ему и говорит:
— А ты, Царь дорогой, возьми себе кого-нибудь в компанию. Будет тебе, у кого списать.
Засиял тут Царь, обрадовался. Совсем ему не до домика Красавицы стало. Выполз он из него потихоньку, стал одноклассников по дорогам ловить и к Добру Молодцу притаскивать.
А Красавица Голубоглазая тем временем домик подмела, окна вычистила, все в порядок привела. А Добрый Молодец ей в помощь во всем. Даст Царю иноземному задание по человеческому языку, а сам к Красавице — строить, помогать. И стал домик Голубоглазой краше прежнего. А сама девица разрумянилась, раскраснелась от работы и стала от этого еще прекрасней.
А Царь иноземный тем временем повсюду ищет-свищет, мужиков да баб к Молодцу притаскивает — смотрит, кто бы подсказал чего, или списать дал пару строчек из задания по человеческому языку. Не мужики и бабы большей частью попадались темные человеческого языка не знающие.
А как придет кто более-менее по-человечески понимающий и к учебе способный, так Добрый Молодец его на следующий курс переводит — учиться по-человечески общаться. А Царь иноземный опять ни при ком остается.
Уж все методы отлова использовал, уж западни жуткие выстраивал — все равно людей все меньше и меньше ловится. И опять, кто поспособней, так и прыг — на следующий курс. А те, что по-человечески не бельмеса не понимают, так от них уж самого Царя начало тошнить: «Ну либо совсем тупые, либо шпионы другого царя иноземного».
Скучно стало с ними Царю. Он уж пока им объяснял, как по-человечески говорить и жить можно, сам кое-что запомнил. Тут пришел Добрый Молодец и перевел Царя иноземного на следующий курс. А те, что были с ним — «тупые» или «шпионы», так они куда подевались — никто уж теперь не помнит.
С тех пор Царь исправно трудится в изучении человеческого языка. И Краса-Девица с голубыми глазами чаще ему улыбаться стала. От этой улыбки мурашки по всей коже… Но зато, когда пройдут — глядь, и запомнит еще несколько слов по-человечески. Так они и живут — Добрый Молодец, Красавица Голубоглазая с изумрудным ожерельем и бриллиантовыми серьгами, ученики-соратники, строители и созидатели, и Царь иноземный со своим государством и слугами, которых он в последнее время совсем извел: — Давайте, — говорит, — учитесь по-человечески жить-понимать, а то поувольняю всех без выходного пособия…
А те кто куда: кто и вправду за разум берется, а кто и сгинет, только его и видели. Но об этом уже другая сказка…
…Двери офиса плавно распались посредине и отъехали в стороны. Из-за круглого, с черным блеском стола навстречу вошедшим поднялся некто, кого человеком можно было назвать только по костюму и натянутой улыбке. В остальном он был похож на восковую фигуру из музея Мадам Тюссо.
От этого незнакомца в прошлом зависели судьбы Мира: назначение и смещение глав государств, ход военных действий и т. п. Он обладал неограниченной властью во всех сферах социума. Но знали об этом немногие и лишь некоторые из избранных знали его в лицо.
Он попытался изобразить на лице улыбку и, не глядя на гостей, шагнул навстречу, протягивая руку для поцелуя.
Охрана у дверей почтительно отошла в сторону.
Вошедшая молодая пара излучала непередаваемое словами человеческое очарование, силу и мощь, от которой хозяину офиса всегда становилось не по себе, и мурашки начинали бегать по коже. Но через некоторое время это проходило, и он вспоминал пару-тройку слов по-человечески.
Голубоглазая красавица была ослепительно прекрасна и излучала обаяние. Ее сказочной красоты шею украшало редкое изумрудное ожерелье. Вьющиеся ниспадающие волосы излучали свежесть, несказанный аромат, а бриллиантовые переливы сережек еще больше усиливали ощущение Чуда.
Пол под ногами хозяина офиса от всего этого закачался. Он с трудом добрался до ближайшего кресла и упал.
— Ну как идет изучение человеческого языка? — спросил «воскового» правителя вошедший мужчина. Пространство за спиной мужчины сияло и переливалось самыми невероятными солнечными красками. Святые отцы, если бы увидели его сейчас, с радостью бы перекрестились и сказали — Ну вот, наконец, дождались батюшку!
От мужчины пахнуло теплым солнечным ветром.
— А-а-а, изучение! Идет изучение! А как же иначе?! Договор дороже денег… Или как там у вас говорят?..
Хозяин офиса с трудом стал вспоминать человеческие слова для разговора. Он учился честно, хотя каждый раз его бросало в дрожь от этой парочки… А кто их знает, что они еще могут на самом деле?!.
Хранитель
Блистар раскрыл огромные крылья и взмахнул ими, пробуя на прочность и упругость.
Крылья со свистом рассекли воздух, оставив после себя огненный след. На его драконьей голове засверкала огненная улыбка. Языки пламени клубились в уголках его рта, застывая в холодном вакууме, исчезая в неизвестности.
Время медленно текло могучей терпеливой рекой. Хранители Мира несли Покой и Силу, чувствуя малейшие колебания вакуума, малейшее мерцание звезд и звуки планет. Блистар сложил огненными крыльями пространство и нырнул в ничто.
Выпорхнул он уже у Цели. Под ним сияла Изумрудная планета, около которой он услышал Зов о помощи. Чешуйчатое тело Блистара чутко вслушивалось в эфир.
— Вот оно! — точно тысяча иголок пронзило мощное тело дракона. — Здесь!
Блистар нырнул вниз, в голубую атмосферу. Он мгновенно спустился до уровня океана планеты и осмотрелся. Все его тело била дрожь. Он четко ощущал нечто, пытающееся прорваться в этот мир, сломать законы мироздания, нечто, диктующее свою волю и нежелающее слушать никакие разговоры о содружестве.
Блистар ждал несколько секунд. Он видел, как на грани реальности пространство проваливается в черную дыру, закручиваясь воронкой, затягивая в себя все и вся.
Он ощутил нечто чужое и неизвестное.
«Гость!» — возникло в его сознании.
Из провала прямо на него глядело существо которое не знало Законов Мира и Гармонии. Оно родилось в борьбе и жило этим, и не помнило уже когда начало эту бесконечную войну, с кем и зачем продолжает ее сейчас.
Блистар Усилием Воли остановил рост воронки спросил на галактическом языке:
— Кто ты, что нужно тебе, существо? Наш вселенная строится на Законах Содружества и Открытости. Мы никого не отрицаем, и у нас не рабов и хозяев. Кто ты? Можешь ли ты ответить?
Существо, опешив от такого приема, вдруг остановилось, решая, что делать дальше.
— Мы готовы сотрудничать, — продолжал Блистар, — но как равные, как открытые. В наше! вселенной все равны, мы живем без насилия. Главный закон нашего Мира — Закон Зеркала, Закон Сердца Мы видим в других себя и живем искренне и открыто
Гость никак не отреагировал на слова Блистар; и вероломно продолжал поглощать энергию и пространство вселенной.
И тогда Блистар решил, что ждать больше нечего Он поднял огромные сильные передние лапы переливающиеся искрами космического пламени, и взмахнув крыльями, сделал движение, напоминающее вращение урагана или смерча. Космос зазвенел и засветился. Черная воронка «пролома» вселенное стала быстро раскручиваться в обратную сторону пространство стало светлеть, вакуум замерцал заискрился своим обычным, ясным, здоровым магическим сиянием. Существо исчезло.
— Ну вот и все, — сказал про себя Блистар. — С такими «гостями» сложно. Мы на их условиях строить нашу вселенную не можем. Они не хотят сотрудничать. Что ж, у них есть право выбора, как и у нас.
Блистар потянулся, его драконье тело заблестело и заискрилось космическими искрами.
Пора возвращаться. Он взмахнул крыльями и растаял в ослепительной голубой вспышке.
Аленка заворочалась в кроватке, открыла глаза и сквозь сон спросила:
— Мамочка, мама, а Хранители, они ведь добрые, да?
— Добрые, добрые, дочка, и мудрые. Спи, крошечка, — сказала мама.
Посреди темной комнаты, как сон возник и растаял в голубом космическом сиянии образ дракона.
Мама посмотрела на спящую дочку. Аленка счастливо улыбалась во сне.
Колыбельная для Сурка
Солнце скрылось. Лес затихал. Ночь на мягких лапах незаметно подошла и закутала все вокруг черным одеялом.
Маленький Чик — самый младший из семьи Сурков — сонными глазками смотрел на маму, качающую колыбель-кроватку, и слушал вечернюю сказку.
…Давным-давно, когда еще семейства Сурков не было и в помине, жили-были маленькие зверьки, которых все называли Белушками. Называли их так потому, что шерстка у них к концу осени становилась белой и пушистой, как снег. И не различить, бывало, зимой маленького зверька, если он спрячется.
Когда приходила весна, и снег таял — белая шубка Белушек служила им плохим укрытием от хищного глаза и острого когтя. Но скоро белая шерстка сменялась у них на серую — незаметную.
Невдалеке на холме жили люди: девочки, мальчики и их родители. Они жили в деревянных домах, строили, обрабатывали Землю и никогда ни с кем не воевали. Да и зачем было воевать? Они все умели, и все знали, и дружили со всем живым в округе. Цветы и деревья, звери и птицы — все были их друзьями. Люди жили так, чтобы не делать им больно, не поранить невзначай, за что Природа щедро их награждала и одаривала. Они были ее самыми лучшими друзьями и никогда с ней не ссорились.
Но вот люди стали замечать возле своих домов белых пушистых зверьков, встающих на задние лапки и забавно нюхающих воздух своими чуткими черными носиками. И подметили люди: как какое-нибудь событие должно произойти, хорошее или не очень, где пожар или кто в беду попал, у кого сын или дочка родилась, или друзья прилетели издалека…
Летать люди раньше умели просто как птицы по небу, поэтому в гости ходить к друзьям — одно загляденье. Живут, к примеру, друзья за семью горами, за семью долами. А они соберутся всей семьей: мама, папа, целая ватага ребятишек, возьмут еще соседей — и айда за поля, за реки одним махом — и уже на дворе у друзей стоят, смеются, руками машут — хозяев приветствуют.
…Так вот, как какое событие — видели люди белых зверьков у себя во дворе.
С тех пор и повелось: пришел зверек — принес весточку, повесть лесную. Выйдет девица красная, возьмет его на руки, приласкает, расспросит голосом ласковым:
— Зачем пришел, гость дорогой, зачем пожаловал? Весточку принес, али так в гости забежал?
Расскажет он ей все новости, полакомится в гостях и уходит со двора, кланяется, благодарит хозяюшку за хлеб, за соль.
Так и прозвали зверьков Сурками. Сурок — значит «вестник судьбы»…
…Маленький Чик заворочался в кроватке. Мама нежно подула на мягкую шерстку на его груди, погладила ушки, носик и ласковым голосом тихо прошептала:
— Спи, Суро-Чик, спи, сыночек. Чик закрыл черные бусинки-глазки и заснул. И снились ему хорошие, теплые, ласковые сны.
Ох уж эти сказки…
Марсианские сутки приближались к концу. Тим завалил камнем пещеру, почесал третьей левой лапой за ухом и пошел на вечернюю прогулку.
Проходя мимо соседнего плато, он услышал странный равномерно повторяющийся звук, будто бы кто-то, время от времени, падал с горы и гудел, как пустая бочка при ударе. Тим с удивлением остановился. Из кустов показалось взмокшее от пота лицо соседа.
— Слушай, Бамбула, что это там у тебя происходит? — спросил в недоумении Тим.
Бамбула махнул четвертой задней лапой и сказал:
— Эх, Тим, не до тебя сейчас!
Тим заинтригованно вытянул глаза-удочки вперед и с интересом посмотрел в ту сторону, куда уполз измученный Бамбула.
Он осторожно приблизился и стал различать странную картину: Бамбула разбегался, со всего маху упирался свободными руко-ногами в огромный камень и, потея, тащил его на вершину горы. Тот скрипел, но ехал, все медленнее и медленнее. Затем, чуть-чуть не дотянув до вершины, камень с Бамбулой останавливались. Бамбула часто дышал от напряжения, затем издавал протяжный вой, похожий на крик барила, которого настиг на охоте страшный зубатый камур, отпрыгивал в сторону, и камень с грохотом катился обратно, оставляя за собой тучи пыли. Кряхтя и сопя, Бамбула медленно спускался вниз по уже весьма заметному желобу в жесткой почве.
Тим внимательно смотрел на запыхавшегося Бамбулу, медленно приходившего в себя.
— Слушай, сосед, это что — новый вид спорта?
— Нет, это магический обычай далеких предков! — Бамбула, сжав кулаки на грязных руко-ногах, сурово насупился. — Я следую древнему знанию, привезенному с Земли нашими новыми Друзьями. Это мудрость веков. Я с помощью уважаемого ученого Лумбула расшифровал древний земной манускрипт. В нем рассказывается об одном мужественном юноше, который с помощью безупречных магических действий стал богом. Потом мы просидели с Лумбулом почти неделю и узнали главное — метод, по которому он занимался. Я сразу решил его попробовать.
— Ну и как? — спросил с интересом Тим.
— Потрясающе. За три недели занятий по этому методу мои мышцы стали просто литыми, объем всех шести крыльев увеличился почти в полтора раза. Чувствую, что скоро смогу обходиться вообще без воды и пищи и летать, не маша крыльями.
Глаза у Тима загорелись. Он с нетерпением и трудно скрываемой от волнения дрожью в голосе спросил:
— Бамбула, а хоть копия древней рукописи у тебя осталась?!
Бамбула бережно вытащил из нагрудного кармана кристалл голограммы.
— Вот! — он протянул сокровище Тиму.
Тим давно интересовался Земной культурой, такой мощной и древней, что у него просто захватывало дух при прикосновении к ее реликвиям.
Одной парой руко-ног Тим взял кристалл, а другой растянул уши-солнечные батареи и постарался собрать и сфокусировать солнечные лучи так, чтобы они мощным пучком падали на кристалл. Он развел глаза-стебельки, чтобы добиться стереоэффекта, и стал внимательно всматриваться в кристалл, внутри которого проступило изображение Древней книги. Потом он нашел угол поворота кристалла, чтобы можно было прочитать первую страницу.
Рукопись была действительно древней, кое-где потрепанной и пожелтевшей от времени, но текст можно было разобрать. Он нашел первую страницу книги и с трепетом прочел на земном языке: издательство «Детская литература», 1996 год, Мифы и Легенды Древней Греции». Потом повернул кристалл так, что стала видна страница с маячком закладки, оставленной Бамбулой, и прочитал: «Легенда о Сизифе…»
Он изогнул усики-антены и с удивлением посмотрел на Бамбулу.
— Слушай, сосед, — начал он, — а вы с Лумбулом все правильно перевели?
Бамбула еще не понял подвоха и серьезно сказал:
— Ну да! Лумбул — он же полиглот, ты же знаешь!
— Гм… Полиглот. Знаешь, Бамбула, мне кажется, я раньше читал эту рукопись, когда работал в архивах Земли и готовился к защите диссертации. Это не совсем то, что ты думаешь.
Бамбула удивленно посмотрел на Тима.
— Тим, так ты был на самой Земле? Как тебя угораздило, и что это за диссертацию ты там защищал?
— Подожди, Бамбула, сперва я хочу пригласить тебя в гости. За чаем я тебе все расскажу, ты только в душ сходи перед этим. Ты знаешь, я-то не против твоего «рабочего вида», а вот моя супруга шахтеров и диггеров недолюбливает, особенно если они только что из-под земли.
Бамбула расплылся в довольной улыбке. Он знал, как чудесно готовит чай супруга Тима, и уже на бегу спросил:
— Тим, а как называлась твоя диссертация на Земле?
Тим с серьезным и задумчивым видом, скосив в сторону глаза-антены, сказал:
— Ммм… Сказки и Легенды Галактики.
— А-а-а!… — протянул Бамбула, и звук топота его тридцати пар ног стал похож на пулеметную очередь.
Облако марсианской пыли медленно оседало. Уж очень любил Бамбула Сказки и Легенды, да еще за чаем…
Прыжок
Горная лань встрепенулась, тревожно навострив ушки. Ее черные глаза всматривались в темноту, нос напряженно вдыхал ночной воздух.
Звериный рык повторился. Где-то, совсем близко, завыли шакалы. И лань прыгнула.
Она парила в горном воздухе, перелетая через опасное ущелье. Сердце ее выскакивало из груди. Черная тень Властелина вершин взметнулась над ней. И от страшного удара лань потеряла сознание.
Придя в себя, она осмотрелась. Место, куда она попала, было очень странное. До горизонта, на сколько хватало глаз, во все стороны от нее простирался зеркальный зал, пол которого под её изящными копытцами издавал хрустальный звон. По залу причудливыми деревцами ветвились сказочные букеты кристаллов, драгоценностей, сталактитов и сталагмитов. Перед ней стоял огромный хрустальный трон, на котором сидел тот, по чьей воле она здесь и оказалась.
Лань робко молвила:
— О, Господин, не лишай меня жизни, я не сделала ничего плохого.
От голоса Властелина кристальные россыпи нежно зазвенели, оттеняя могучий демонический бас:
Красавица! Ты та, которую я ищу уже миллионы лет, царствуя на Планете. Все царства имеют своих повелителей и королей. Имеет королей и царство Магии и Сказки. Ты — та единственная, которая сможет воплотить это царство на Земле. Сила твоей Красоты безбрежна, как солнечное море. Будь Королевой Магии! Я не тиран, ты свободна и можешь уйти, но прошу тебя, не торопись!
Сердце нежной лани часто-часто застучало. Вне себя от волнения, она промолвила:
Бесплатный фрагмент закончился.
Купите книгу, чтобы продолжить чтение.