Бесплатный фрагмент - Детектор страха

ГЛАВА 1

Артем

Вы когда-нибудь жили в ожидании неминуемой неизбежности, способной разрушить ваш пошатнувшийся рассудок только лишь своим существованием? А ведь это не редкость…

Все должно случиться уже сегодня. Несмотря на то, что Артем всячески старался не думать об этом, всю неделю пытался насильно загнать свои мысли в клетку, они снова и снова возвращались в то же русло. И чем ближе становился день икс, тем труднее было ими управлять. Просматривая телевизор, садясь за стол ужинать или общаясь с друзьями, мыслями он находился совсем в другом месте. Витая где-то в облаках, они не подчинялись приказам и не давали сосредоточиться на других вещах. Но, проснувшись сегодня с утра, впервые за долгое время он все же почувствовал некоторое облегчение:

— Да, скоро все закончится. — Ему стало слегка стыдно за это, но правда есть правда, и стыдиться ее не следовало — ее просто нужно принять.

Хотя, если учесть, ЧТО его семье пришлось пережить, то действительно развязка должна была принести колоссальное успокоение и для него, и для всего города.

Открыв глаза от истошного крика будильника и оторвав голову от подушки, Артем даже не сразу поверил, что сегодня и есть тот самый день, ведь с утра он ничем не отличается от тысяч предыдущих. Тот же воздух, те же обои, та же кровать. Даже будильник звонит не менее раздражительно, чем всегда. Сегодня оборвется тонкая нить негативных мыслей и эмоций, которые им с матерью пришлось пережить за последнее время. Вся эта история непременно добавила ей несколько прядей седых волос, а может, и ему тоже, просто на его светлых волосах это не так заметно.

Сейчас, сидя дома в своем любимом кресле, он крутил в руках мобильный телефон и ждал. Ожидание — это главный спутник человека на протяжении всей жизни. Оно всегда рядом. Всегда под рукой. Всю жизнь мы живем в ожидании чего-то… повышения на работе, рождения ребенка, экзаменов, праздников, понедельника… Мы не радуемся жизни в настоящий момент времени, мы даже не живем сейчас, мы все время ждем. Жизнь в ожидании не приносит удовольствия. Упускается множество хороших моментов. Возможно, именно поэтому в своем большинстве люди несчастны там, где должны были по всем канонам оказаться счастливыми. Они разучились жить здесь и сейчас, всё, на что они оказались способны, — это ждать. А дождаться в итоге можно только одного — смерти.

Что касается Артема, то для него все определится даже не сегодня, а в ближайший час, но этот последний час тянулся невыносимо долго. Ночью Артем практически не спал, как в юные годы перед соревнованиями по боксу — он лежал в кровати, закрывал глаза и думал только о завтрашнем дне. Как будет выходить на ринг, какие могут попасться соперники, что он будет делать и многое другое, что отвлекало от главного — от отдыха, который в этот момент был жизненно необходим. Такое состояние случается даже со многими профессиональными спортсменами, не только с детьми. Поэтому, если у Артема не получалось быстро перебороть это чувство, он выходил на ринг уже уставшим и был обречен на поражение. Человеческий разум по своей собственной вине проигрывал еще до начала боя. Сейчас он ощущал себя абсолютно так же.

«Как выжатый лимон…» — фраза, идеально описывающая его нынешнее состояние. Все последние месяцы он испытывал хроническую нехватку моральных и физических сил и выглядел крайне измотанным.

Полнейшая апатия…

Она завладела им уже давно. Артем мог просидеть в этом кресле весь день, изредка прерываясь на жизненно необходимые мероприятия, такие как походы в туалет и на кухню. Но нет, нет. Он знает, что все закончится очень скоро. В ближайший час его жизнь вновь разделится на до и после. Уже не в первый раз. Оказывается, это может происходить далеко не единожды. Судьба любит удивлять сюрпризами. И как только ты смиряешься с происходящим, перебарываешь себя, то и сам не замечаешь, как «после» вновь плавно перетекает в очередное «до». Да, она любит принимать твои вызовы и удивлять.

Артем ожидал звонка. От мысли, что предстоит этот разговор, сердце тревожно колотилось. Что нужно сказать? Что вообще говорят в подобных случаях? Артем не знал. Но от этого последнего разговора было не уйти. Последняя минута, когда он сможет слышать голос отца. Живого отца. Тот самый голос, приятный и успокаивающий, звучащий откуда-то из далекого детства, где все было просто и легко. Он оберегал его от всех проблем и страстей внешнего жуткого мира. День за днем. Всю жизнь.

Артем уже давно сбился со счета, сколько дней они не виделись. Точно больше года. С того самого момента, как в дом нагрянули полицейские и схватили отца. Как гром среди ясного неба. Они беспардонно повалили его на пол и защелкнули на запястьях стальные браслеты. И это все происходило в их доме, их семейной крепости. Артем находился рядом и бросился защищать своего любимого родителя. Попытка оказалась тщетной и безрезультатной. Он кричал, рвался и пытался ударить всех, до кого только мог дотянуться, но силы были неравны. Худой подросток против группы обученных и натренированных мужчин, которые даже не рассматривали его как угрозу. Просто грубо отпихнули в сторону, как щенка, лезущего не в свое дело, отмахнулись, как от надоедливой мухи.

Но Артем на этом не успокоился, он продолжал попытки остановить творившееся, как ему казалось, беззаконие. Он пытался донести до них, что это ошибка, что они перепутали, зашли не в ту квартиру, «крутят» не того человека. Это же отец. Его отец.

Услышав причину задержания, он осознал происходящего. Это звучало так страшно, что ноги Артема стали ватными и мгновенно подкосились. Внутреннее враждующее пламя превратилось в догорающую спичку, неспособную причинить никакого вреда. Бушующий в груди ураган закончился так же быстро, как и возник. Он чуть не упал рядом, обессиленный и опустошенный. Все перевернулось вверх дном в один момент. Все образы перед глазами начали круговое движение, все поплыло. И только громкий плач матери, звучащий уже, как казалось, откуда-то издалека, сохранил его в каком-никаком сознании.

Полицейский, на которого секунду назад Артем бросался с кулаками, это заметил и придержал качающегося подростка за плечо. Рыдающую мать тоже оттеснили в сторону, чтобы никому не мешала.

Все это происходило здесь же. В этих родных стенах. Здесь, где проходила большая часть его счастливой и беззаботной жизни. Все, что состояло из крупиц счастья и строилось годами, рассыпалось в одно мгновение.

Но больше всего его удивил отец. Он не сопротивлялся и не пытался никому ничего доказать. Он молчал и растерянно уводил глаза в сторону, всеми силами пытаясь не встретиться с взглядом Артема. Невиновные так себя не ведут, это было ясно даже подростку.

Картина происходящего тем трагичным вечером обрывками записалась в памяти Артема. Там она и будет храниться до конца его дней. Вряд ли произойдут другие переживания, способные затмить собою эти. По крайней мере, так думал Артем. Суровые незнакомые лица, оружие в руках, отец, смиренно лежащий на полу, почему-то не сопротивляющийся всему этому. Ведь он должен был яростно доказывать им, что они совершают ошибку, что это… это… Это все просто невозможно. Послушали бы они сами себя, это даже не смешно! Сказать такое про отца, про самого доброго человека на свете. Все это казалось таким нереальным, таким нелепым. Сейчас все выдохнут, успокоятся и поймут, какой глупостью они занимаются.

Но этого, конечно же, не произошло.

Прокручивая сегодня в голове тот вечер — события, их последовательность, произнесенные слова, Артем поймал себя на мысли, что больше всего ему запомнились ботинки. Это довольно странно. Находясь в полуобморочном состоянии, поддерживаемый под руку полицейским, который перед этим показывал лежащему на полу отцу свое удостоверение и зачитывал страшный приговор, Артем обратил внимание на его ботинки. Все остальное отошло на второй план. Все было расплывчатым и мутным, звуки доносились издалека, с эхом. А вот черные ботинки стояли прямо перед глазами. Начищенные до блеска. Если присмотреться к ним получше, то можно было увидеть свое отражение и все, что происходило вокруг.

— Для кого ты так начищал свои ботинки? — задал бы вопрос Артем в тот момент, если бы они оказались сейчас перед ним. — Ты шел на свидание к девушке или разрушать чужую семью?

Хотя их семью, конечно, разрушило совсем не это. Но подростковому сердцу срочно требовалось найти объект для ненависти, а этот товарищ вполне для этого подходил. Он и его чертовы ботинки.

Весь последующий год прошел для их семьи, точнее для него и матери, как в тумане. Следственная группа довольно быстро предоставляла все новые и новые доказательства вины задержанного. Поскольку дело было очень громким, то контроль за всем процессом поручили нескольким очень влиятельным в этой округе людям. А это, как известно, существенно все ускоряет.

Как бы Артем ни старался не верить в происходящее, убеждать себя, что его отец не может такого сделать, ну просто не может, уж он-то, Артем, знает это наверняка… Факты и неопровержимые доказательства говорили совершенно обратное. И когда силы и нервы были на исходе, он попытался всячески отстраниться от этого процесса. Средства массовой информации нагнетали тревогу все сильнее. Слушать об этом все время было слишком тяжело. Газеты и новости с каждым днем наполнялись новыми и новыми подробностями, настолько ужасными, что к горлу подкатывал тошнотворный ком. Стоило только включить телевизор, как однотипные ведущие с фарфоровыми неморщинистыми лицами, явно не соответствующими их возрасту, начинали читать со своих суфлерских экранов одни и те же уже заученные фразы…

«Найдены новые тела…»

«До настоящего времени числилась пропавшей без вести…»

«Точное количество жертв на данный момент…»

Было ощущение, что в стране за последний год не происходило больше ничего. Абсолютно ничего. Все коррупционеры, грабители и мошенники временно прекратили свою деятельность и тщательно следили за ходом следствия. Всех интересовало только одно — сколько же еще найдут тел. Даже землетрясения и наводнения ушли на второй план или вовсе исчезли, признавшись в своей неспособности тягаться с сотворенными ужасами и «заслугами» его отца.

Артем попытался изолировать себя от всех внешних информационных факторов. Он и так раньше не любил смотреть телевизор, этот инструмент деградации общества, волшебная палочка государства, превращающая приличного человека в обыкновенное быдло. Навязывающее людям при помощи простейших инструментов удобное для каждого «мое мнение».

Услышал он эту мысль однажды как раз от отца во время семейного ужина. Они сидели за столом в приятном ожидании, мать стояла у плиты, а по телевизору на заднем плане в популярной передаче два человека активно спорили на, казалось бы, острые темы. На ужин были вареные макароны с жареной курицей. Артем почему-то очень хорошо запомнил это, даже сейчас вспомнив тот момент, он отчетливо услышал этот приятный запах золотистой поджаренной куриной ножки. Как только мама открывала крышку сковороды, чтобы перевернуть шкварчащие окорочка, пар мгновенно вырывался наружу, разнося запах по всей квартире. В этих воспоминаниях не было ничего сверхъестественного, Артем не выигрывал в них миллион долларов, не занимался любовью с самой красивой девушкой в школе, не был героем из комиксов, это был обычный вечер в кругу семьи. Еще любящей и единой. И именно поэтому они обладали особенной ценностью. Когда он погружался в них, по телу разливалось тепло и умиротворение, которые в реальном мире Артем не испытывал уже очень давно.

Как только мама стала раскладывать еду по тарелкам, отец попросил убавить звук, а лучше и совсем выключить «зомбоящик», сопроводив все это нелицеприятными словами в адрес мелькающих там людей и тех, кто их допускает к экранам. Его речь была довольно неожиданная и достаточно эмоциональная. Артем после этого действительно стал задумываться над тем, что показывают по телевизору. Большинство телепередач были направлены на внушение и пропаганду — мыслей, идей, мнений. Создавалось ощущение, что истинная их цель — это разложение морали и отупение своего народа. И сразу же назревал встречный вопрос: «А свой ли мы им народ?» Развивающие передачи давно исчезли с экранов, вымерли, неспособные конкурировать с востребованной пошлостью и развратом.

Хотя, если вспомнить фразу, что спрос рождает предложение, можно предположить, что это телевизор подстраивается под людей, под их интересы и потребности, а не наоборот. Артему от такой мысли становилось мерзко.

Как бы там ни было, ежедневное время просмотра телевизора в их квартире уменьшилось само по себе. Даже собираясь с утра в школу, Артем стал предпочитать слушать музыку с компьютера, а не включать телевизор для фона. Теперь он преобразился в часть интерьера, о чем свидетельствовал толстый слой пыли на экране.

Сейчас же, когда главным героем всех новостных программ выступал отец, это все стало совсем невыносимо. Ведь одно дело, если тебе рассказывают жуткие истории про убийц и маньяков, которых ты не знаешь. Да, это страшно. Да, это жутко. Но они тебе не знакомы. Они где-то далеко. Их образы довольно абстрактные. И совсем другое дело, если говорят такое о знакомом или, что еще хуже, о близком тебе человеке. Все это происходит не где-то там и с кем-то там, а вокруг тебя. Это оказалось очень больно и неприятно. Страх, ненависть, сочувствие. Неважно. Каждый раз, поднимая эту тему, все будто бы старались сунуть поглубже свой грязный палец в кровоточащую рану Артема, а она кровоточила. Спустя день, месяц, год — она не заживала ни на миллиметр. Каждое движение отдавало болью по всему телу.

Артем с самого начала отказывался встречаться с отцом. С момента, как его увели из дома в неизвестном направлении. Он увидел его только однажды в новостях, которые изредка все же смотрела мама. Артему удалось пересилить себя и досмотреть передачу до конца. Отец был в наручниках и в компании нескольких, скрывающих под темными масками свои лица, оперативников. В следующем кадре он сидел в камере и смотрел на всех волчьим взглядом. Эту картину зафиксировали операторы одного из телеканалов, безустанно крутящиеся вокруг всей этой истории и сующие везде свой нос. Злобный взгляд из-под густых бровей свидетельствовал о том, что в клетку посадили далеко не безобидную овечку. Он был наполнен ненавистью к окружающему миру. На решетке не хватало только таблички с надписью: «Руки не совать, убьет».

Артем не желал этого запоминать, он хотел помнить отца совсем другим. Таким, каким он был дома, каким он его знал всю жизнь. Строгим, но добрым. Властным, но заботливым. А наблюдая за этим всем, становилось понятно, что отец носил много масок в зависимости от обстоятельств. С разными людьми вел себя по-разному. Самый настоящий хамелеон — подстраивался под окружающий мир мгновенно.

Результаты расследования не заставили себя ждать. Судебная система, когда ей нужно, работает как часы. Шестеренки крутятся — приговоры оглашаются — справедливость торжествует. Он не был первым и не будет последним человеком, оказавшимся на скамье подсудимых за свои деяния. Система налажена годами, и она знает, что со всем этим делать.

В результате затянувшегося на долгие часы заседания суд не нашел никаких смягчающих обстоятельств. Да и откуда бы им взяться в таком деле? Медицинская экспертиза показала полную вменяемость подсудимого, и прозвучал вполне ожидаемый для многих приговор, два самых страшных слова, которые могут быть произнесены в зале суда — «высшая мера». Или просто — смертная казнь. Прятать на долгие годы в психиатрической больнице такое чудовище никто не хотел, его мечтали показательно выпороть, чтобы все граждане видели и знали, что государство надежно охраняет их покой, а каждый провинившийся будет наказан. И это в двадцать первом веке. Веке цифровых технологий, космических полетов и искусственных человеческих органов, печатающихся на принтерах. В этом самом веке заключенного приговаривают к смертной казни. Ведь еще совсем недавно, каких-то пять лет назад, в нашей стране она была отменена. И множество различных насильников и убийц, явно не заслуживающих второго шанса, отправлялись в тюрьму, спать, работать и есть, доживая свой век на деньги налогоплательщиков. Дыша одним и тем же воздухом со своими потенциальными жертвами. Так думал и Артем, ровно до того момента, пока такое не случилось в его семье. Людям всегда было легче судить со стороны свидетеля, а не участника. Но времена меняются. Вслед за ними меняются и законы. Лишь люди остаются прежними. Слабыми и злыми.

У Артема было множество возможностей поговорить с отцом, иногда подозреваемым (а именно так называют людей, чью виновность еще не доказали в суде) разрешали совершать звонки домой. Со слезами на глазах мама все же обменивалась с ним парой слов. Артем не мог это слушать и сразу уходил в другую комнату. Он очень хотел узнать правду из уст самого отца, но боялся. Боялся, что ему не хватит на это сил, что она окажется такой ужасной, как все и говорят. Для Артема это было просто немыслимо. Он много раз представлял себе, как задает отцу вопрос: «Это правда? Это был ты?»

Но пересилить себя и взять трубку для разговора он так и не смог. Артем не знал, что потом со всем этим делать. Как жить дальше… Ведь все доказательства были против них. Против их семьи, против того человека, что носил его в детстве на руках, что приносил ему с работы всякие «вкусняшки», что забирал его с тренировок и болел за него на всех соревнованиях. Того человека, что оберегал его и был всегда рядом. КАК этот человек, которого он так хорошо знал, мог оказаться таким чудовищем, тем, кто держал в страхе целый округ на протяжении нескольких лет? Это было немыслимо, и поверить в эту страшную сказку было просто невозможно. Когда Артем начинал думать об этом, его голова становилась чугунной, а в груди все сжималось, не давая спокойно дышать.

Трррр-трррр…

На прикроватном столике зазвонил телефон. Звук был выключен, но виброзвонок в соприкосновении с гладкой лакированной поверхностью стола создавали по громкости и раздражительности ни с чем не сравнимое звучание. В квартире больше не было никого: мать уехала на жуткое мероприятие под названием «исполнение приговора». Внутривенное вкалывание какого-то раствора, после которого человек засыпает «сладким» сном и больше никогда не просыпается. Артем пытался изучить этот процесс поподробнее, но, как только начинал читать, его пробирала дрожь, не давая сосредоточиться. Буквы складывались в слова, а слова — в предложения, но смысл прочитанного терялся где-то по пути к мозгу. Перечитывание абзаца по несколько раз не помогало, и он был вынужден отказаться от этой идеи. Не получилось даже запомнить название вещества для вкалывания, десятки раз мелькавшего перед его глазами. В конце концов, это было не так важно.

В современном мире такая казнь считается гуманной. Вообще само понятие — «гуманная смерть» — насквозь пропитано показухой и фальшью. Никто не проверял это на себе и не знает, насколько это гуманно и безболезненно. Так посчитала кучка людей, сидящих в правительстве, которые вряд ли когда-то окажутся как на месте тех, кому вкалывают, так и на месте тех, кто держит шприц. Определить гуманность происходящего они могут и в своих кабинетах, ручкой на бумаге, сидя за хорошими столами в дорогущих креслах. Для этого не обязательно выходить на улицу. Им так виднее. А то, что никакое убийство (а любая казнь это оно и есть) даже близко не стоит с понятием гуманности, — это никого не волнует. Так государство решило позаботиться о тысячах заключенных в год.

Трррр-трррр…

Вибрирующие удары телефона о стол эхом разносились по пустой квартире. Артем протянул руку, взял его и посмотрел на загоревшийся экран. Номер был неизвестен. Догадаться, кто звонил, было несложно. Мать предупредила его заранее и попросила не упрямиться и взять трубку. Она боялась, что если Артем это не сделает, то со временем начнет жалеть. Ведь это их последняя возможность поговорить, поэтому она настояла.

— Если уж не поедешь, то поговори по телефону обязательно, — сказала она с утра, одеваясь.

Артем согласился. Но что нужно говорить, так и не придумал, и советчиков в этом вопросе у него не нашлось. Артем понимал, что это будет диалог с человеком, которого он, оказывается, не знал. Разговор с человеком, который только внешне тебе очень знаком, а в действительности является совершенно чужим.

Трудно сказать, что в тот момент подтолкнуло его к такому действию, но он решился даже на большее. Большим пальцем руки он нажал на зеленую кнопку на экране, затем быстро поставил разговор на запись и молча приложил телефон к уху. Несколько секунд в трубке царила мертвая тишина, Артем чувствовал, что там, на другом конце провода, находился человек, для которого этот разговор был не менее труден и важен. Такова человеческая природа: одни и те же слова одним говорить легко, а другим — трудно. Это относится и к поступкам — как хорошим, так и плохим. Родоначальником этому всему была либо любовь, либо врожденный человеческий эгоизм. Определить было практически невозможно.

Напряжение в трубке нарастало. Они оба не знали, что сказать, но, в отличие от отца, время Артема было не ограничено, поэтому отец прервал молчание:

— Здравствуй, Тема… — зазвучал знакомый, теплый и такой далекий голос. Слова давались ему очень тяжело, об этом свидетельствовали довольно длинные паузы между фразами. — Ты не приехал, и я тебя понимаю… Это сложно… Это все слишком сложно… Знаешь, я даже рад, что тебя здесь не будет, что ты не увидишь всего этого… Не хочу, чтобы ты меня запомнил таким…

По щекам Артема побежали слезы.

«А каким я тебя должен запомнить, безжалостным убийцей?» — хотел закричать Артем во все горло, но не смог выдавить из себя ни единого звука.

— Я знаю, что ты слышишь… У меня осталось совсем немного времени… С тех пор как все это завертелось, мы с тобой так ни разу и не поговорили… Да и сейчас уже это все не имеет смысла… Я весь день думал о том, что тебе сказать, и, казалось, это должно быть чем-то действительно важным. У меня даже были какие-то мысли… — Он сделал несколько глубоких вдохов. — А сейчас, видишь, болтаю все подряд… Всякую чушь… Нет смысла оправдываться, ты все и так знаешь… Мать тоже здесь… Я просто еще раз хочу сказать тебе… последний раз… — тут его голос дрогнул, — что люблю тебя… Можешь ничего не отвечать… Прощай, сын…

Запись закончилась на пятьдесят седьмой секунде.

Пятьдесят семь секунд, ознаменовавшие окончание человеческой жизни, после всех своих злодеяний не заслуживающей даже их. Это был конец. Меньше минуты длился заведомо последний разговор некогда любящих друг друга отца и сына. А сейчас, через несколько минут, один из них будет мертв, а второй так и не смог произнести ни единого слова. Возможно, он будет корить себя за это всю жизнь. Возможно, но вышло так, как вышло. Поделать уже ничего было нельзя.

Артем прислонил телефон к голове и сжал его с такой силой, что костяшки пальцев руки побелели. Закрыв глаза, он громко выдохнул и зарыдал вслух. Боль и гнев бушевали в его груди. Он не знал, как это прекратить, и просто громко плакал. Большие капли слез приглушенно застучали о паркетный пол в пустом зале некогда счастливой квартиры.

Катя

Екатерина давно вынашивала в голове идею собраться с друзьями и весело провести вечер, как «в старые добрые времена». И сейчас настал очень подходящий момент. Так ей показалось.

Они с Артемом встречались почти два года, хотя прошедший год очень смутно подходил для данного описания. Ведь когда все только начиналось, это было похоже на сказку — взгляды, поцелуи, объятия, вечерние прогулки. Но, как и в любой сказке, всему приходит конец. Этот год их отношения претерпевали существенные изменения. Даже если учесть, что непосредственно сами встречи происходили крайне редко, они все же созванивались и общались через интернет. И довольно часто, поэтому Катя этот год тоже считала. Девушкам вообще очень важно все время что-то считать.

Она видела во всем происходящем некое испытание. Тяжелое и жестокое испытание их любви. Да, любовь бывает легкой, но чаще всего ее приходится строить своими руками. Кирпичик за кирпичиком. Оберегать и все время вырывать из норовивших полакомиться ею грязных лап. Катя была готова к такому раскладу. Она собиралась бороться за свое счастье, сдаваться при первой же трудности было не в ее характере. Нет. Ведь только истинная любовь способна пережить все трудности, преподносимые судьбой, а их будет еще очень много. Катя верила в счастье. Всем сердцем и всеми силами. Искренне, как умеют только молодые девушки. Иначе это и вовсе не любовь.

В связи с недавними громкими событиями Артем стал очень замкнутым. Ему требовалось время, чтобы прийти в себя, она все это понимала и всячески пыталась содействовать этому процессу. Сейчас нужно было помочь ему выбраться из затянувшейся депрессии. Катя не представляла, сколько времени надо человеку, чтобы пережить такое. Да и не хотела представлять. Меньше всего на свете она желала оказаться на его месте, но время шло. И ради самого Артема его необходимо возвращать к привычной жизни. Потихонечку. Разговор за разговором. Встреча за встречей. День за днем. Таков был план. И для его реализации в ее руках находились все карты, и что самое главное — боевой настрой. Отступать назад она не собиралась. Ни в коем случае.

Нужно было многое продумать…

Уходящий год оказался очень тяжелым, причем для всех. Они с Артемом учились в одной школе, в параллельных классах. Одноклассники в этом году были заняты подготовкой к выпускным и вступительным экзаменам, это был большой шаг во взрослую жизнь. Везде только и шли постоянные разговоры о дальнейших перспективах, достоинствах и возможностях. Все хорохорились и красовались друг перед другом, наперебой рассказывая о своем видении будущего. Дети пытались выглядеть взрослыми, старались казаться такими важными и серьезными. Нет ничего более забавного.

Кате все эти однообразные разговоры уже изрядно надоели.

А тут такое… Случай, быстро прославивший их маленький городишко на всю страну. Да еще и случившийся с семьей ее парня, как было принято называть мальчишек в их окружении, хотя ей самой больше нравилось говорить «молодой человек». Парень звучал как-то несерьезно и холодно.

В общем, очень жуткая история. Временами Катя вспоминала его отца, раньше они часто пересекались, то у Артема дома, то на улице — он же работал таксистом. О, Боже, какой ужас, он ведь несколько раз отвозил ее домой… Бр-р-р-рр… От этих мыслей по телу пробегали мурашки. Он выглядел как обычный родитель. Всегда при встрече здоровался и интересовался, как у нее дела. Никаких странностей. И если такой милый с виду человек мог оказаться монстром, то в жизни нельзя верить никому. Под личиной добропорядочности всегда может скрываться чудовище. Жуть.

У Кати совершенно не укладывалось такое в голове, но вся эта история нисколько не оттолкнула ее от Артема, как все думали. Все просто пугались, узнав, что она до сих пор с ним. Им было не понять. Фразы «глупая девочка» и «яблоко от яблони не далеко падает» просто читались в чужих глазах без слов, но ей было все равно. Катя считала, что это совсем не обязательно: у сына с отцом может не быть ничего общего, в данном случае кроме фамилии. Яблоко может не упасть, его срывают, кладут в ведро и отвозят куда нужно. С генами передаются только способности, необходимые человеку для выживания, а сам характер формируется уже при жизни. Артем был слишком добрым, честным и справедливым, чтобы оказаться гнилым яблоком. Он всегда помогал нуждающимся, а еще, когда он улыбался, на щеках появлялись две симпатичные ямочки. Кате они очень нравились. И бросить его в такой сложный в жизни период было равносильно предательству. Просто отвратительно. Так поступить она не могла.

Артем всегда очень искренне улыбался. Раньше. Казалось, это было очень давно. Где-то в другой жизни. Сейчас же, в те редкие случаи, когда у них получалось встретиться, можно было сделать устное заключение, что улыбка на его лице считалась без вести пропавшей.

«Как и девушки, которых убил его отец», — промелькнуло жуткое сравнение. Катя вздрогнула. И откуда только это берется в голове? Это недостойные и плохие мысли, но иногда они появляются у каждого. В этом-то и отличие хорошего человека от плохого. Хороший не выпускает их наружу, а надежно прячет в черный ящик и закрывает на ключ. Свои мысли нужно держать в порядке. Они не должны хозяйничать сами по себе, иначе в голове будет твориться бардак. Если бардак творится в голове, то и в жизни, соответственно, а Катя везде любила порядок.

Сегодня они наконец-то встретятся и хорошо проведут время — после недолгих уговоров Артем согласился. Она проявила инициативу и сама назначила себя ответственной за досуг, рассчитывая справиться с этой задачей хорошо как никогда. Время самое подходящее. Вступительные экзамены в институт прошли, и можно было немного передохнуть. Кате, к слову, удалось поступить на экономический факультет. Именно туда, куда она и хотела, правда, в соседнем городе. Она хотела? Или хотели ее родители? В данном случае это было совершенно неважно. Ведь в семнадцать лет довольно трудно понимать, кем ты хочешь стать в этой жизни. В этой взрослой и скучной жизни, полной разносортных обязанностей, которая вот-вот наступит. В общем, родительским наставлениям и напутствиям она не противилась. И, будучи послушной девочкой, сделала все, как ей говорили. Отнесла необходимые бумаги, пришла на экзамены со светлой головой и в красивом платье, и сдала все предметы на отлично. Теперь в ее запасе для отдыха оставался целый месяц до начала учебы, в котором было запланировано больше времени посвятить Артему и вернуть его, в конце концов, в реальный мир. Из-за того, что его пришлось оставить без должного внимания и поддержки на время сдачи экзаменов, ее мучила совесть. Друзьям нужно помогать в трудную минуту, ну или трудный год, как в данном случае, а он значил для нее гораздо больше, чем обычный друг.

Артем так никуда и не поступал. Ему было не до этого. Она знала, что он всегда мечтал быть летчиком, поэтому и собирался изначально идти учиться в авиационное училище. Раньше. Но не теперь… Катя подслушала однажды, как родители обсуждали на кухне, что теперь его никуда не возьмут. С таким отцом перед ним сразу закрываются двери большинства учебных заведений. Везде, где даже условная служба безопасности ведет хоть минимальный контроль за учащимися, ему будут вежливо отказывать по всевозможным реальным и выдуманным причинам, но самое грустное, что и сам Артем на этот счет уже давно не переживал. Ему было все равно, об учебе он не думал, а зря, ведь это смогло бы его хоть немного отвлечь.

Катины родители настороженно относились к их общению. Отец казался поспокойнее, но мать очень переживала. Катя это знала. Мама тоже была сторонницей «яблочной теории». В присутствии дочери они, конечно, выражали в адрес «бедного мальчика» только сочувствие, но действительное отношение к нему читалось на их лицах всегда, когда они слышали его имя. Сказать своей единственной и любимой дочурке такое напрямую они не могли, хотя бы потому, что это было неправильно и хорошие люди так не поступают, а они были именно такими. И воспитывали своего ребенка исключительно на своем примере, но скрывать от нее волнение так и не научились. Когда отец с матерью тревожно переглядывались, она это замечала и смотрела на них в ответ взглядом, говорящим «я все вижу».

Спокойствие родителям добавлял тот факт, что скоро начнется учеба, и ненаглядная дочурка покинет родное гнездо и переедет в другой город, где будет учиться весь год, а жить в женском общежитии, навещая их по праздникам. Там она не сможет видеться с Артемом так часто. Они на это и рассчитывали, поэтому не лезли в ее юношеские и такие ранимые отношения. Для Кати это не имело никакого значения. Бессмысленно уделять много времени мечтаниям о будущем, ведь жизнь все равно все сделает по-своему, как захочет, не спрашивая твоего мнения и твоих желаний. В любой момент все может измениться до неузнаваемости. Тут от нас практически ничего не зависит. Когда ее посещали такие мысли, она приходила к единственному правильному решению — нужно просто быть счастливой, радоваться при каждой возможности, жить полной жизнью именно здесь и сейчас, не заглядывая далеко в это сомнительное «потом».

К сожалению, большинство друзей оказались заняты на сегодняшний вечер. Катю сильно удивило то, что некоторые решили быть занятыми неожиданно, когда узнали, что с ними пойдет Артем. И таких «друзей» оказалось немало.

— Ну и черт с ними, — подумала она, — тоже мне друзья, кто-нибудь все равно не струсит и согласится.

Так и получилось — на встречу, помимо них, пришли всего два человека. Саша и Аня. Они начали встречаться совсем недавно, но создавалось ощущение, что произошло это много лет назад. Кате очень нравились эти ребята и их отношения. Они понимали друг друга практически без слов. Никогда не ругались, по крайней мере, на людях, и часто смеялись. Да, они были подходящей компанией.

— Это даже лучше. Будем гулять парами, — подумала Катя.

Катя стояла и разговаривала с ними на лавочке возле подъезда. Все трое пришли немного раньше назначенного времени.

Саша с Артемом были хорошо знакомы. Одно время они общались довольно близко, хоть и тоже учились в параллельных классах, посещали вместе секцию по боксу. Занимались у одного и того же тренера и жили практически в соседних домах. Пересекались во дворе, на секции и в школе, поэтому Саша согласился встретиться, не задумываясь. Аня восприняла эту идею несколько настороженно, пообещав переговорить с Сашей, но тот, видимо, быстро развеял все ее сомнения, хотя и сейчас, стоя возле подъезда, она немного волновалась. Аня периодически оглядывалась по сторонам и временами крепко сжимала Сашину руку. Его спокойствие придавало ей уверенности. Он довольно быстро задал вечеру нужное направление, несколько раз пошутив. Беседа приобретала легкий и веселый тон.

Катя очень обрадовалась, позитив — это именно то, что сейчас и было нужно.

— Та-а-ак, кто-то опаздывает, — громко произнес Саша, посмотрев на наручные часы. — Или нас кинули?

Дул теплый вечерний ветерок. Дневной жар спал, а солнце уверенно приближалось к горизонту. Лето было удивительным для всех и последним для них в роли одноклассников. Дальше их судьбы будут расходиться по неизвестным тропам, во все мыслимые и немыслимые стороны. И, как часто случается, безвозвратно.

— Все нормально, он будет через пару минут, — заступилась Катя, — хотя опаздывать нам, конечно, нежелательно.

— Ты с ним сама-то давно виделась? — спросила Аня, перебирая в руках пальцы Сашиной руки. Она все еще немного волновалась.

— Я разговариваю с ним по телефону, — развела руки Катя, понимая, что это совсем не то, — почти каждый день.

— Это не считается, — влез в разговор Саша. — Нужно видеться глазами…

Он немного демонстративно выпучил глаза, будто никто не знал, как это.

— Вживую… пару недель назад встретились с ним в магазине. Ну как встретились. Я его там подкараулила, а то так его не вытащить никуда. — Катя широко улыбнулась. — Постояли, поговорили.

— Значит, сегодня мы будем проводить реабилитацию, да? — спросил Саша. — Нужно сразу подобрать темы для общения, чтобы он не заскучал. Про учебу — нет, ему это неинтересно, про отца — вообще табу, могу рассказать про тренировки — там он не появлялся очень давно, может, его заинтересует.

— Да, ребят, будьте поосторожнее с разговорами. Я сама каждый раз говорю с ним, как слегка заторможенная, предварительно прокучивая весь монолог у себя в голове, чтобы, не дай бог, не сказать ничего лишнего.

— Вообще, девчонки, так и надо всегда делать — сначала думаешь, потом говоришь. — У Саши было прекрасное настроение.

— Ноу проблем. — Аня показала большим пальцем вверх. — Мы будем фильтровать базар как следует. Или вообще молчать, пусть Катя отдувается за всех, да? — обратилась она к Саше.

— Да ты так не умеешь. С трех лет, наверное, рот не затыкаешь, — пошутил он в ответ, за что все-таки получил удар Аниной маленькой ладошкой по плечу. Все дружно посмеялись.

— Не надо мной ли смеетесь? — раздался знакомый голос за их спинами. Все одновременно обернулись. Артем стоял в нескольких метрах от них. Кожа его лица была белее обычного, а в сочетании со светлым цветом волос это придавало ему чрезмерную бледность. За тот период, что Саша с Аней его не видели, Артем сильно изменился — похудел, щеки впали, а лицо вытянулось. Да и вообще, он стал выглядеть старше на добрый десяток лет. Они смотрели на него с некоторой настороженностью и изумлением. Темная кофта с изображением черепа на груди и синие джинсы. Руки он держал в карманах, а уголки губ на лице были слегка приподняты. Он попытался улыбнуться — и это уже был хороший знак.

Из легкого ступора всех вывел Саша:

— О-о-о, гляньте, кто нарисовался и совсем не опоздал.

Все поздоровались, обменялись несколькими репликами и двинулись в сторону большой железной двери в подвал, на которой красовалась вывеска в виде небольшой красно-черной таблички: «Детектор страха».

— Что у нас сегодня по плану? — поинтересовался Артем, открывая на себя тяжелую металлическую дверь, его речь звучала легко и естественно, как раньше. — Что-то необычное?

— Да, и очень интересное. — Катя бросила на него короткий взгляд. На несколько секунд их глаза встретились, пока Саша и Аня спускались вниз, а Артем держал дверь. — Мы идем на квест.

— Квест? Это какие-то ужастики? Я здесь никогда не был раньше.

— Не совсем, скорее загадки. Это новое заведение в нашем городе, но всем друзьям, что здесь были, все дико понравилось.

Когда Катя проходила мимо Артема, он придержал ее за руку, повернул к себе и быстро, но нежно поцеловал, а поскольку она была довольно низкая, то ему пришлось сильно наклонить голову. Это длилось всего несколько секунд, но жар этого поцелуя надолго остался у нее на губах.

— Эй, вы долго там будете? А то нам уже тут страшно внизу одним. Это и есть квест? Простоять здесь в потемках, пока вы там сосетесь? — раздался снизу голос Саши. — Я за это платить не буду…

Аня отдернула его за рукав и что-то сказала. Видимо, отчитывала за излишнюю болтливость, хотя чаще грешила этим сама.

— Мы идем, идем, — громко сказал Артем, пропуская Катю вперед, на лице которой сразу появился румянец. — Так как, ты говоришь, называется?

— Кто? Квест? «Лабиринт Минотавра». Вообще эта компания специализируется на страшилках, но я решила выбрать не страшный, а скорее даже детский, — рассказывала Катя, спускаясь по холодным ступенькам. В лицо ей сразу же ударила подвальная сырость. Внизу, под тусклой желтой лампой, стояли Саша с Аней.

— Так, может, мы тоже пойдем на страшилку, раз уж пришли сюда? А не на детский утренник, — поинтересовался Артем.

— Ну, в принципе, можно и поменять, если у них свободно. — Кате было неловко объяснять ему, что это все из-за него, и она решила сразу согласиться на предложение. — Если, конечно, ребята не против?

Втайне она надеялась, что они возмутятся, хотя бы Аня, она ведь была еще той трусихой. Однажды они смотрели в общей компании фильм ужасов, и на самых страшных моментах Аня закрывала глаза руками и тихо спрашивала у Саши: «Все? Закончилось?» Да, вся надежда была на нее.

В «Лабиринте Минотавра» нужно было ходить из комнаты в комнату, напоминавшие собой древний лабиринт, и разгадывать различные задачки. Горит яркий свет. Играет веселая музыка. Это несложно и нестрашно. Поворот за поворотом, вопрос за вопросом, а на других квестах тебя будут всячески пытаться напугать. Катя решила, что Артему такое еще слишком рано. Некоторые игры начинались с того, что тебе на голову надевали мешок и пристегивали наручниками к батарее. Она хорошо изучила все возможные мероприятия и перечитала кучу комментариев к ним на сайте организации. Этого было достаточно для определения того, что им нужно.

— Нет, нет, мы только за! — дружно ответили Саша и Аня, закивав головами и разбив в пух и прах все ее надежды.

— Ну, тогда единогласно, — подытожил Артем и потянул за ручку вторую дверь. Сразу за ней находилась решетка. По центру ее красовалось изображение какого-то странного механизма. Сбоку от двери висел маленький звонок, хотя сидящие за ней и так должны были их услышать. Дверь скрипела так, что ее слышала добрая половина жильцов всего дома, вплоть до пятого этажа. В коридоре царил полумрак. На стенах развешаны большие плакаты мифических чудовищ, Катя умудрилась разглядеть ближайший — на нем во весь рост и стоял этот самый минотавр с дубиной в руках и огнем, вырывающимся из ноздрей. — Если, конечно, нам разрешат его поменять.

— Ничего себе… — негромко произнесла она, глядя на изображение чудовища. — И они мне по телефону сказали, что это самый нестрашный квест из всех. Он вроде бы на сообразительность. Жуть какая.

— Здравствуйте. Меня зовут Игорь. — В коридоре за дверью появился молодой человек в очках и белой футболке, худощавого телосложения. — Вы на какое мероприятие?

Он подошел к двери и открыл внутренний замок на двери из стальных прутьев.

— Мы изначально бронировали «Лабиринт Минотавра»… — начала Катя.

— А вот пока спускались к вам вниз, передумали и хотели поинтересоваться, нет ли у вас чего пострашнее? — перебил ее Артем.

— У нас куча всего жуткого, до мурашек, но нужно посмотреть, что свободно, пойдемте за мной.

Они двинулись по длинному коридору, который, казалось, охватил весь подвал этого многоэтажного дома. Освещение дальше оказалось немного ярче, или просто глаза посетителей постепенно начали привыкать. Вполне неплохой интерьер, даже можно было сказать уютный, и это несмотря на наличие на каждом шагу картин и экспонатов, нагнетающих на посетителей атмосферу ужаса и страха. Множественные двери и повороты. Да это и был самый настоящий лабиринт с кучей потайных ходов и неожиданных тупиков. Вряд ли кто-то из них найдет отсюда выход без посторонней помощи. В конце пути, прямо поперек коридора, проходила бетонная балка с надписью: «Место для удара головой», напоминающая всем о том, что это все-таки подвал и здесь нужно быть осторожным. Проходя под ней, Катя заметила, что это действительно отличное место для удара головой: даже ей со своим ростом пришлось наклониться немного вперед. Сразу за балкой виднелась стойка, за которой стояла симпатичная девушка, тоже в очках и черной обтягивающей юбке. Справа располагалась белая дверь с надписью: «М/Ж».

«С таким-то освещением оно и понятно, что все сотрудники ходят в очках», — подумала Катя.

Молодой человек, встретивший их в дверях, объяснил девушке, представившейся администратором Оксаной, суть вопроса. После чего она пролистала большой блокнот, лежавший на ее стойке, подняла на них восторженный взгляд и радостно сообщила:

— Вам сегодня везет. У нас как раз освободился самый страшный квест… Такое случается крайне редко. Он называется «Пила». Как вы понимаете, по мотивам небезызвестного художественного фильма.

Кате стало немного не по себе. Она знала этот фильм. Он был действительно страшным, именно во время его просмотра Аня и прикрывала глаза. Очень жуткий. Не слишком ли это?

Она заметила, как Аня с Сашей переглянулись, скорее всего, они были такого же мнения, но сдавать назад не хотели.

— В самый раз, мы согласны! — Артем принял решение за всех сразу. Он, наоборот, излучал уверенность. Все остальные вынужденно согласились.

— Отлично, — сказала Оксана. — Тогда сдайте телефоны, сумочки и все ценные вещи в камеру хранения. — Она сделала шаг в сторону, продемонстрировав за своей спиной металлический шкаф с несколькими большими ячейками, куда вполне могут поместиться не только компактные женские сумочки, но и целый чемодан. Вокруг стойки красовалось множество рамочек с фотографиями различных участников квестов. Фотографии висели на стенах, и эти участники выглядели весьма счастливо.

Затем героев приключений отвели в темный коридор и рассадили в ряд. Игорь грубым басистым голосом, не соответствующим его внешности, но отработанным и хорошо поставленным на сотнях, а может, и тысячах подобных мероприятий, так артистично, что даже у Артема по телу пробежали мурашки, произнес:

— Здравствуйте, дорогие гости. Сегодня вам предстоит окунуться в мир самых глубоких страхов и ужасов, — он стоял в полной темноте и говорил размеренно, оттягивая каждое слово, — потому что вы все были плохими мальчиками и девочками…

Аня сжала руку Саши еще сильнее.

— Но для начала мне все же нужно ознакомить вас с техникой безопасности. Итак, если кто-то из вас случайно коснулся оголенных проводов и его начало бить током, что нужно сделать для его спасения? — здесь он немного смягчил голос и ускорился.

— Пнуть ногой. — Катя обернулась на Артема, произнесшего эти слова, и в этом полумраке ей показалось, что он подмигнул.

— Хм, — произнес ведущий. — А ведь это может помочь, если подошва обуви достаточно прорезинена. Согласен. А если…

— Я прошу прощения. — Сзади приоткрылась дверь и возникшей полосе света появилась голова администратора. — Забыла вас предупредить, что все браслеты и часы с рук тоже необходимо снять, а то могут случайно зацепиться и порваться. Пусть кто-нибудь соберет и пройдет со мной, я сейф открою. Еще раз извиняюсь…

Саша сидел с самого краю, и ему передали часы и цепочки. Он встал и ушел следом за Оксаной.

— Р-р-р-р-р-р, — прорычал Игорь все тем же хриплым голосом, — не люблю отвлекаться.

Спустя пару минут Саша вернулся и инструктаж по технике безопасности продолжился.

— А теперь встаньте, закатайте рукава и закройте глаза. Игра начинается…

Через некоторое время ребята оказались с тряпичными и непроглядными мешками на головах в одной темной комнате, больше похожей на место для проведения БДСМ-вечеринок, руки были пристегнуты наручниками к батарее, а томный жуткий голос Игоря из динамиков подсказывал, что и кому нужно делать, чтобы освободиться и двигаться дальше. Катя подергала рукой и поняла, что наручники настоящие. Без посторонней помощи из таких не выберешься, но больше всего ей понравилось, как вел себя Артем, с ним снова было легко и спокойно. У него получилось отвлечься. И в этом, несомненно, была ее заслуга.

Час спустя Катя, Саша и Аня, шумно обсуждая то, что им пришлось пережить, поднимались по лестнице из подвала. Артем решил перед выходом заскочить в туалет. Буря эмоций одолевала ребят, они громко разговаривали и смеялись.

— Страшно было только в начале, когда все это нагнетали. Темнота, жуткий голос… Потом уже ты просто разгадываешь загадки, — Аня говорила очень громко и быстро, Саша знал, что в такие моменты ее было не остановить.

— То-то же ты там визжала и дергалась от каждого шороха, — попытался опровергнуть он ее заявление о смелости. — У меня от твоего бесстрашия вся рука в синяках.

— Да это была естественная реакция, просто от неожиданности, а не от страха….

— Да, да, конечно. Где там Тема, в туалете, аа-а-а… так вот кто испугался сильнее всех. Штаны вытряхивает.

Под общий смех и гул в двери появился Артем. На улице уже потемнело, но фонарь над вывеской «Детектор страха» хорошо освещал их лица. Все немного насторожились. Кате сразу не понравились произошедшие с ним перемены. Он был слишком сосредоточен, даже скорее обозлен, несмотря на то что пару минут назад смеялся вместе со всеми. Хотя казалось, что этот вечер уже не может испортить ничего.

— Что-то случилось? — Саша не стал гадать и спросил прямо.

— Нет, нет, все хорошо, — выдавил из себя Артем, не поднимая взгляда, и все поняли, что это неправда. Докапываться до правды никто не стал.

Все двинулись дальше, гул эмоций ненадолго затих.

Артем

Артем проснулся сегодня позже обычного. Мать ушла на работу, оставив на плите жаренную с колбасой яичницу ему на завтрак. Он встал, потянулся, подошел к окну и раздвинул шторы. Солнечный свет мгновенно наполнил все пространство юношеской спальни. Стол, компьютер, кресло, полки с книгами, шкаф… Эта комната не отличалась от тысяч других аналогичных в этом городе, да и, наверное, во всем мире.

Приняв душ и позавтракав, он впервые за долгое время включил музыкальный канал и уселся в кресло. Да, жизнь постепенно налаживалась. Пережитые неприятности уходили на второй план, и нужно было начинать думать о будущем. Пытаться как-то с этим жить, двигаться дальше. Поступить в этом году не получилось, значит, нужно искать работу, пробовать поступать учиться в следующем году, пока в голове оставались хоть какие-то школьные знания. Школу он все же умудрился окончить, все учителя поставили хорошие оценки, несмотря на то, что в конце года он практически там не появлялся. В своем большинстве они были людьми неплохими и не стали пытать и без того замученного подростка.

Вчерашний вечер очень помог: за долгое время он наконец-то почувствовал себя отдохнувшим. Если бы не одно но, вспоминать которое совсем не хотелось, но оно упорно лезло в голову…

Артем старался не грузить себя негативными мыслями, иначе начинал злиться. Катя молодец: организовала все по высшему разряду. Хорошая девочка. Он взял телефон, лежащий на столе. Нашел ее номер в контактах и набрал короткое текстовое сообщение: «Катюшка, спасибо, вчера все было просто супер», затем, немного подумав, добавил целующий смайлик и отправил. В один миг после нажатия кнопки сообщение преобразилось в набор нулей и единиц и переместилось по невидимым каналам связи в другой конец города. Среди сотен тысяч мобильных устройств нашло нужное и всплыло на экране в первоначальном виде. Хозяйка этого телефона все еще мирно посапывала, уткнувшись головой в подушку, в своей мягкой и чистой кровати. Звук пришедшего сообщения не смог вырвать ее из царства сновидений.

Под шум телевизора Артем сидел в кресле и копался в своем телефоне, просматривая уже считавшиеся старыми совместные с Катей фотографии. Она с тех пор несильно изменилась, даже немного похорошела. О нем, к сожалению, такого сказать было нельзя. И все же на фотографиях они смотрелись очень красиво и гармонично. Как же давно они не делали совместные селфи! Артем задумался. Ладно, еще успеется. Затем решил отправить ей какую-нибудь романтическую песню. Раз Катя не ответила сразу, значит, еще спит, а когда проснется, ей будет очень приятно. Вот только, как оказалось, в его телефоне осталось очень мало музыки, а вся, что есть, считалась уже полнейшим заезженным старьем. Он просматривал композицию за композицией, перелистывая страницы указательным пальцем, пока в один момент не остановился.

Его внимание привлекла очень необычная песня. Волнение быстро завладело всем телом. Сердце учащенно забилось. А ведь он почти забыл про этот разговор, ни разу не прослушав с того самого дня. Она так и называлась: «Аудиозапись 00:57». Артем немного поразмыслил, затем положил телефон на столик и не спеша нажал указательным пальцем кнопку воспроизведения…

«Здравствуй, Тема…» — взволнованный голос отца звучал из динамика точно так же, как в тот самый день. Кроме одного незначительного отличия: теперь это говорил человек, которого давно нет в живых. Это были слова мертвеца. Странно, не правда ли? Человека нет, а голос остался. Его тело, давно погребенное в темную сырую землю без опознавательных знаков на могильной плите, дабы не быть оскверненным людьми, чьи семьи он разрушил, принеся столько горя и слез, уже давно обглодано червями. Его голос больше просто физически не способен был звучать в привычном тембре, так любимом и успокаивающим Артема в детстве и в то же время доводящим до предсмертного оцепенения своих жертв. Больше нет тех глаз, способных с любовью смотреть на взросление юного сорванца и муки других незнакомых ему людей одним и тем же радостным взглядом. Тех рук, способных поправлять на взбалмошном мальчишке шапку и крепко сжимать в руках, причиняющих невыносимые боли, острые орудия пыток. Тех губ, нежно целующих Артема в лоб перед сном и ехидно улыбающихся человеку в предсмертной агонии. Тех ушей, слышавших с удовольствием бессмысленную детскую болтовню, но не слышавших мольбы о пощаде. Ничего этого больше нет. Все сгинуло в земле, вытекло, сгнило, разложилось. Осталось лишь несколько фотокарточек, пятьдесят семь секунд слов и океан невинных слез.

Артем слушал запись, погружаясь в свои мысли.

«С тех пор как все это завертелось, мы с тобой так ни разу не поговорили», — оказывается, он запомнил все эти фразы.

«…Это должно быть чем-то действительно важным», — хоть и слышал их всего раз.

«Нет смысла оправдываться, ты все и так знаешь…» — да, они отложились в его памяти надолго.

«Я просто еще раз хочу сказать тебе… последний раз…» — и тишина. На мгновение Артему показалось, что речь не была окончена. В конце монолога отец признавался ему в любви. Вроде бы. Неужели запись закончилась немного раньше, не успев запечатлеть самые главные слова? Он включил запись на повтор. Все подтвердилось: телефон отчитывал последние несколько секунд без слов.

«Видимо, все же не записались», — подумал Артем.

— Да что ты там все орешь? — обратился он к телевизору, затем посмотрел по сторонам в поисках пульта. Он лежал прямо на нем. В зале стоял и доживал свой век старый отечественный телевизор, на котором всегда хранилось что-то ненужное — диски, кассеты, пульты, но, следует отдать ему должное, работал он много лет бесперебойно, словно швейцарские часы. — Ой, ну и все, выключу тебя тогда…

«Здравствуй, Тема…» — Артем встал и направился к телевизору, запись стояла на повторе.

«С тех пор как все это завертелось, мы с тобой так ни разу не поговорили», — он вытянул руку и нажал на светящуюся красную кнопку.

«…Это должно быть чем-то действительно важным», — музыка и картинка в телевизоре мигом исчезли. Все поглотила быстро уменьшающаяся светлая точка прямо по центру экрана, как черная дыра в космосе, не оставляя никому даже незначительного шанса на спасение. Мгновение спустя и она утонула в темноте экрана, в сопровождении характерного потрескивающего звука.

«Скучал по мне?» — в неожиданно образовавшейся секундной тишине раздался голос. Артем выпрямился, как струна, и резко обернулся.

«Нет смысла оправдываться, ты все и так знаешь», — телефон продолжал размеренно воспроизводить запись. Артем быстро пробежался глазами по комнате и убедился, что в ней больше никого не было. Он и так это знал, но мозг требовал успокоительного подтверждения.

«Я просто еще раз хочу сказать тебе… последний раз…» — медленным шагом он подошел к столу, взял телефон, выключил запись и бросил его на кресло.

Затем он направился в ванную комнату, включил холодную воду, несколько раз умылся, уперся обеими руками на раковину и, не вытирая лица, посмотрел на себя в зеркало.

— Да уж, причудится же такое… — думал он, рассматривая свое лицо. Оно выглядело сильно уставшим и повзрослевшим, и это состояние становилось хроническим. — Наверное, нужно больше спать.

Артем несколько секунд молча всматривался в свое отражение, наблюдая за движением глаз. Вода аккуратными каплями стекала по его щекам, скапливаясь на подбородке, набирая достаточно силы, чтобы оторваться и полететь вниз. Легкие брызги разбившихся о белую керамику капель разлетались во все стороны. Артем медленно повернулся к зеркалу одной стороной лица, затем второй, посмотрел прямо, оскалил зубы. Что-то в этом отражении вызывало у него легкое чувство тревоги. Дотянувшись рукой до сухого полотенца, он прижал его к лицу, аккуратно вытер и снова поднял взгляд на свое отражение.

— Кто же ты? — тихо произнес он.

Ответа не последовало.

Протерев лицо еще раз, он небрежно повесил полотенце на крючок, зашел в свою комнату и сел за компьютер.

— Так, все. Нужно начинать искать работу. Сколько можно сидеть на шее у матери? — Совершенно незаметно для самого себя Артем выработал привычку разговаривать сам с собой. Не в тех масштабах, как это делали сумасшедшие в фильмах про психиатрические больницы, но достаточных, чтобы, обратив на это внимание, начать немного переживать. Это происходит совсем незаметно, сначала ты произносишь пару слов компьютеру, потом телевизору, дальше в список твоих домашних «друзей» попадают кот, собака, аквариумная рыбка, цветок. А потом все идет по накатанной и необходимость в живых собеседниках полностью исчезает. Это как алкоголизм или курение: до последнего момента человеку кажется, что он все контролирует и может остановиться, когда захочет. Ты даже не замечаешь, как для принятия очередного спорного решения в твоей голове разворачивается целая баталия голосов, полноценный судебный процесс, где как в роли обвинения, так и в роли защиты выступаешь только ты сам. И как отдельные слова, так и целые фразы нет-нет да выскакивают наружу, очень удивляя при этом окружающих. Грань между внутренним и внешним диалогами очень тонкая. Артем несколько раз замечал за собой нечто подобное, но не удостаивал это должным вниманием.

Это были мелочи и нужно было двигаться дальше. План действий, созревший в его голове, был прост — проработать этот год, накопить немного денег, а дальше уже будет видно — учиться, работать дальше или жениться (такую возможность он не исключал). Необходимо было возвращаться к реальной жизни, и как можно быстрее. Артем это прекрасно понимал. К той подростковой жизни, которую дети не любят из-за ее неопределенности и неподвластности, из которой они как можно скорее хотят вырасти. А взрослые, наоборот, мечтают хотя бы ненадолго вернуться в ее беззаботность и простоту.

Город постепенно забывал об ужасах, связанных с их семейной фамилией. Сначала неуверенно, осторожно, боясь нарушить установившиеся устои, новые происшествия стали появляться в новостных лентах. Нельзя вечно обсасывать одну и ту же кость, это надоедает. Город любит все шумное и яркое; так же, как раздуть из мухи слона, он способен поглотить невероятных размеров историю и не подавиться. Немного ее переварить и двинуться дальше. И вскоре их фамилия затерялась где-то среди множества новых. Город переварил все. Со временем.

Артем забил в поисковике свободные вакансии и стал не спеша их просматривать. На экране замелькали строчки с различными должностями, и, судя по предъявляемым спискам требований, у него оказалось одно единственное преимущество — совершеннолетие. Совсем недавно ему исполнилось восемнадцать лет. Это, конечно, был не лучший его день рождения, но что есть, то есть.

Он просматривал одну вакансию за другой. Колесико мыши безостановочно крутилось. Зрачки глаз быстро передвигались из стороны в сторону. Никакой конкретики. Артем смотрел все подряд. Все, что работодатель может предложить молодому человеку в самом расцвете сил для достойного существования. К сожалению, восемнадцатилетнего парня, с трудом окончившего школу с его фамилией, без какого-либо опыта не ждало там ничего перспективного. Это было ясно с самого начала. Артем к этому был готов.

— Думаю, нужно поговорить… — раздался негромкий голос из соседней комнаты за его спиной.

Артем мигом вскочил со стула, который отлетел в сторону, и чудом не упал сам, ухватившись рукой за письменный стол. Звук был тихим, но четким, и доносился, как ему показалось, из зала. Следующие несколько шагов до двери он проделал с такой осторожностью, что ему позавидовала бы любая кошка. Прошел по мягкому ковру до двери и аккуратно заглянул в зал. Там все было на своих местах, тихо и спокойно. Он пробежал глазами по помещению и остановился на своем мобильном телефоне, который так и лежал в кресле. Экраном вверх.

— Нужно завести кота, — прошептал Артем сам себе, — чтобы сваливать на него все посторонние звуки в квартире.

Он уже не был до конца уверен, что вообще что-то слышал.

И да, ему было страшно. В своей родной квартире ему вновь стало страшно. Артем сделал несколько шагов в направлении кресла. Черный экран телефона с каждым шагом становился все ближе и ближе. Мертвая тишина в квартире, разбавляемая легким поскрипыванием паркетной доски под ногами, только добавляла напряжения. Артем протянул руку и осторожно взял свой телефон.

Трррррр-тррррр.

Телефон резко завибрировал. От неожиданности Артем дернулся и не сумел удержать его в руках. Мобильник выскользнул между пальцев, как скользкая рыбка, и полетел на пол. Единственное, что Артем успел сделать для его спасения, причем на инстинктивном уровне, — это подставить ногу для смягчения удара. И это не помогло. После столкновения с ногой телефон сделал несколько переворотов и с грохотом приземлился на пол. Артем поднял его очень быстро, как будто от скорости зависела степень повреждения. Если бы это было так, то телефон должен был оказаться не просто целым, а стать более новой моделью. Увы, все обстояло иначе.

За расползающейся из правого нижнего угла паутины трещин высветилось сообщение от Кати: «Не за что, сладкий :-*».

Но мобильник работал, и это было хорошо.

«Да уж, вот что значит не вовремя, — подумал он, рассматривая экран. Но сердиться на Катю не стал. Вся вина лежала исключительно на нем самом. — И руки из жопы…»

И все же внутреннее волнение никак не проходило и, сам толком не понимая зачем, Артем не торопясь вновь отыскал в телефоне запись голоса отца. Разум этому всячески противился, но, как показывает жизненная практика, в большинстве принятия важных решений у людей участвует кто угодно, только не он. Мозг подключается чуть позже, когда уже все сделано и нужно обдумать, как это можно исправить. Вот и сейчас что-то внутри, что-то неведомое и необъяснимое, подталкивало Артема к этим действиям. Он просто посмотрел на название — «аудиозапись 00:57», подумал, что этого делать не стоит, и пальцем правой руки не спеша устремился к кнопке play. Артем не ожидал услышать там ничего нового и мысленно даже попытался его остановить, но мышцы почему-то не слушались. Спустя секунду произошло соприкосновение. Убирать руку было уже слишком поздно. По экрану потянулась полоса воспроизведения. Обратный отчет времени пошел на уменьшение с пятьдесят седьмой секунды.

— Ну, здравствуй… Тема… — раздался знакомый голос отца.

«Это невозможно, — подумал Артем, и мысли хаотично закружились в его голове. Тело стало чугунным — он не мог ни пошевелиться, ни вздохнуть. Внутренний голос звучал очень взвинченно. — Какое еще „ну“? Раньше его там не было…»

Сердце застучало в груди с такой силой, что удары начали отдаваться в висках. Из груди наружу попытался вырваться крик, но безрезультатно — он так и остался блуждать в ее недрах, в ушах резко зазвенело, и этот звон усиливался с каждой секундой. Артему очень захотелось сейчас просто отключиться, упасть прямо вот здесь, посреди зала, желательно хорошенько при этом ударившись головой, чтобы потом вспоминать все происходящее с ним сейчас как страшный сон. А еще лучше — напрочь забыть. Просто очнуться в больнице, где врач в белом халате, стоя над тобой, спокойным и обыденным голосом произнесет долгожданный диагноз: полная амнезия, вызванная сильным сотрясением. И, не дожидаясь твоего полного осознания происходящего, уйдет к другим пациентам. Для него здесь нет ничего необычного, просто работа, а ты так и останешься молча лежать в пустой палате, раз за разом повторяя и обдумывая произнесенные им слова. Это было бы слишком идеально, но мир далеко не такой…

Ноги Артема даже не думали подкашиваться и давать слабину. Он стоял как вкопанный, словно солдат на дежурстве.

— Знаю, тебе страшно, но я бы тоже очень хотел услышать сейчас твой голос. Как ты? — голос отца звучал спокойно и даже с каким-то чувством некоторой удовлетворенности. Или свободы, как у человека, проведшего много времени взаперти и вырвавшегося на волю.

— Что? — прохрипел Артем, с трудом слыша себя. Это слово стоило ему неимоверных усилий. В художественных фильмах таким голосом говорят люди, находящиеся на смертном одре. Они смотрят затухающими глазами на окруживших их близких людей, которые затаили дыхание в ожидании последней воли умирающего, но Артем таким не был. По крайней мере, еще пять минут назад. Сейчас он не был в этом уверен на все сто процентов.

— Хотя бы что-то…

00:42, 00:41… Секунды продолжали свой медленный путь.

— Не волнуйся ты так, мне сейчас тоже нелегко. Как ты знаешь — я умер. Наш диалог можно считать просто чудом каким-то. Тебе не кажется?

Создавалось впечатление, что отец улыбался, что его это веселило.

00:35, 00:34…

— У меня все получилось… Я здесь… Говорю и слышу…

— Что? Как такое возможно? — Артем постепенно возвращал свое самообладание. Дыхание участилось, голова заработала. Да, он все это действительно слышит. Своими ушами. Слышит точно так же, как с утра мамин голос, говорящий ему вставать с постели и идти завтракать. Точно так же, как музыку из наушников плеера. Как пение птиц, наполняющее его комнату из открытого окна. Для подтверждения он мог бы сейчас потрогать свои уши руками, но это было лишнее — голос отца из телефона был не галлюцинацией.

00:29, 00:28…

— Но я здесь не ради себя, нет, не думай. Все это только для того, чтобы помочь тебе. Я чувствую, что нужен тебе как никогда. И я тебе помогу…

00:24, 00:23…

— Мне, мне… не нужна помощь убийцы, — на последнем слове голос Артема вновь перешел на хрип.

— Конечно, нужна. Иначе ты будешь слабым. А этого допустить нельзя. Ты мой сын, мой… А мой сын не может быть таким. У нас иная порода…

00:19, 00:18…

— Убийц? — Артем не совсем понял, что отец имеет в виду. — С чего ты взял?

— С того, что как только ты простил этому щеглу его слова, ты сделал первый шаг в сторону, которую я всегда презирал. В сторону страха и слабости. Мой единственный сын не может стать таким…

— Какому щеглу?

— Там, в подвале. Я тоже все слышал. И хочу, чтобы ты знал, что ты больше не одинок.

00:08, 00:07…

— У меня заканчивается время, но это даже хорошо. Обдумай все как следует. Теперь все будет по-другому, папочка вернулся….

00:01, 00:00…

Тишина.

Как же иногда приятно ее слушать. Она была как мягкая кровать после тяжелого трудового дня, как луч света после долгой и холодной ночи. Ноги Артема подкосились, и он упал в кресло. Силы покинули его, мышцы стали каменными, как после самой тяжелой в его жизни тренировки.

— Да что это такое? — тяжело выдавил Артем из себя слова. — Нет, нет, этого не может быть. Что со мной не так?

Глядя на телефон, он немного подумал и снова нажал на кнопку воспроизведения, настроенный выбросить его в открытое окно. Разум совершенно осознанно был не согласен с происходящим, просто не мог согласиться. Он всячески протестовал, но это было бесполезно.

«Здравствуй, Тема…» — включилась старая запись предсмертного монолога.

Артем дослушал ее до конца. Все было как раньше. Тот же голос, те же слова. Он заблокировал телефон, убрал в карман, откинулся в кресле и закрыл глаза. И да, ему было страшно. Очень страшно.

— Похоже, что я схожу с ума… — тихо прошептал он сам себе.

Сон овладел им мгновенно, без каких-либо прелюдий. По щелчку пальцев. Это даже было больше похоже на потерю сознания или обморок, в который в старинные времена падали женщины, приложив руку ко лбу. Сейчас довольно трудно представить то, от чего может упасть в обморок современная женщина. Глаза его быстро забегали в глазницах из стороны в сторону. Он проваливался в бездну, слегка подергивая руками и ногами поочередно. Со стороны казалось, что человеку снится кошмар. Хорошо, что мать была на работе, Артем бы не хотел, чтобы она стала свидетелем такой картины.

Но в его голове вертелся не сон. Он вспоминал. Усиленно, детально, до мелочей, все то, что произошло вчера в подвале. И все то, о чем ему напомнил отец, ставший каким-то образом неожиданным свидетелем.

Вот перед глазами мелькнули лица друзей — Катя, Саша, Аня. Взгляд Артема поплыл дальше по затуманенному сознанию. Табличка «Детектор страха», лестница, одинокая тусклая лампочка, все шло в той же последовательности, как накануне вечером. Запах сырости, Артем ощутил его снова. Подвал, балка, игра — весь вечер повторялся в режиме легкой перемотки. Оксана, сейф, мешки на головах — ни на чем не зацикливая внимания, история двигалась легким прогулочным шагом к своей кульминации. Комнаты, задания, дверь, смех, разговоры — и вот он стоит в туалете, рассматривая наклейки летучих мышей на светлых стенах, пока ребята активно обсуждают прошедшее мероприятие, поднявшись наверх. Артем делает свое «мужское» дело. Все хорошо, все по плану. Вдруг он ощущает всем телом сильное раздражение, непонятную вибрацию. Да, его источник совсем рядом, он заполняет небольшое помещение, звучит тихая, размеренная речь, но этого достаточно для того, чтобы различить каждое произнесенное слово. Помещение туалета обладает очень плохой шумоизоляцией, а стоя здесь, под вентиляционным отверстием, он слышит все, сказанное в соседней комнате — администраторской. И ему это не нравится.

— …да я тебе говорю, это сын Желтого Потрошителя, я по телевизору его видел… — раздался мужской голос. Артем сразу понял, кому он принадлежал.

— …да не может быть… — женский голос был более звонким, но слова старались произносить тише, на грани шепота. Это не помогало.

— …у меня память на лица отличная, это сыночек того самого маньяка…

— …вполне приятный молодой человек…

— …да там и батя был похож на интеллигента, в очках такой, а сам по ночам девок резал, я смотрел про него все передачи…

— …ужас какой, а почему его назвали желтым?..

— …так он таксистом был, везде ездил на своем желтом «солярисе», пока не поймали и не вздернули…

— …так ему и надо, конечно, хоть где-то справедливость восторжествовала…

— …да уж, а сыночек походу по стопам отца решил пойти, раз на такие квесты ходит, мало ему ужасов в жизни было. Хочет по-настоящему страшную историю — пусть изучит список дел своего папаши…

— …Игорь! Не говори так, может, он нормальный парень, не обязательно…

— …Да что, Оксана? Яблоко от яблони, как говорится…

«Яблоко от яблони…» — зазвенела в ушах фраза. Она сорвалась с губ человека в соседней комнате, полетела по вентиляции, нашла Артема и начала кружить вокруг него. Он ее не видел, но чувствовал. Ощущал всем своим дрожащим телом. Во сне она была живым существом. Живым и дружелюбным. Она полюбила Артема и старалась всегда быть рядом. Она пыталась сесть ему на плечо, но он все время ее отгонял, хотя предполагал, что им суждено быть вместе. Она не обижалась. Они оба знали, что со временем, он полюбит ее, и они станут лучшими друзьями — близкими и неразлучными.

Руки и ноги Артема налились свинцом, он застегнул ширинку и медленно потянулся к бачку унитаза нажать на кнопку слива. Шум от водоворота бурлящей воды сразу заглушил все посторонние звуки. Люди в соседней комнате поняли, что они не одни, что не все посетители покинули помещение. Ему же хотелось взять стоящую в углу деревянную швабру и хорошенько отделать ей их обоих со словами: «Да закройте же вы уже свои рты, сколько можно мусолить одно и то же».

Но не всем нашим желаниям суждено сбыться — вместо этого Артем медленно открыл дверь, прошел несколько метров по коридору и заглянул в администраторскую. Он очень хотел посмотреть на них перед уходом. Две пары напуганных глаз впились в него в одно мгновение. Игорь и Оксана молча стояли возле стойки. Они смотрели на него, как жертвы смотрят на хищника, готовые разбежаться в разные стороны при малейшем движении зверя, и молчали. Артем быстро прошелся взглядом по девушке и остановился на несколько секунд на парне. Да, Игорь боялся, боялся Артема и того, что он мог услышать их разговор. Артем был уверен, что, если заставить Игоря вытянуть руку вперед, она будет трястись, как у запойного алкоголика.

— Я что-то заблудился, — произнес Артем ровным и спокойным голосом, преодолевая бушующий внутри ураган, — не подскажете мне, в какой стороне выход?

Его проникающий взгляд тем временем был направлен на Игоря и только усиливал напряжение.

— Вторая дверь справа, — тихо произнес Игорь, указав дрожащей рукой в нужную сторону. Его голос едва не сошел на писк. Здесь было очень тяжело заблудиться, несмотря на все комнаты и закоулки; основной коридор был один и тянулся по всей длине подвала. — Решетчатая дверь…

Артем еще несколько секунд смотрел на него, затем развернулся и направился к выходу.

— Всего доброго, — раздался ему вслед слабый женский голос. — Приходите к нам еще…

Артем ничего не ответил. Он шел к лестнице, где его поджидали друзья.

— Игорь, значит… — с этой мыслью он и открыл глаза в своей квартире.

Катя

В последнее время Кате совершенно перестали нравиться их отношения с Артемом. Он вроде был все время на связи и оставался все тем же милым парнем, но выстроенная между ними эмоциональная стена никак не давала возможности сблизиться. Он держал ее на некотором расстоянии. Стал, как говорят девушки, эмоционально недоступным. Хотя всегда отвечал на ее сообщения, но первым писал довольно редко. Вроде бы такое поведение свойственно многим мужчинам… но ей это не нравилось. Раньше за ним такого не наблюдалось — он не сближался и в тоже время не отпускал. Такое состояние неопределенности Катю слегка раздражало.

Теперь вот, сразу после их похода на квест, Артем пропал на целую неделю. Ни звонка, ни СМС. А она, как приличная девушка, уже давно исчерпала свой лимит писать и звонить первой. Теперь был его черед звать ее погулять. Это все-таки должны делать мужчины. Девушки имеют право так делать только в редких случаях, и совсем ненавязчиво. Они могут намекать, подталкивать, направлять. Переть напролом — это прерогатива сильного пола, а казаться чересчур назойливой ей хотелось меньше всего на свете. Такое поведение тоже до добра не доводит.

— В общем-то, ладно, ничего страшного, может быть, он действительно занят. Работу вроде себе начал искать. Напишет, когда созреет, — успокаивала она себя словами, но логичные доводы не имеют совершенно никакой силы, когда к делу подключаются искренние чувства.

С утра Катя немного привела себя в порядок и отправилась с мамой на рынок. Это был их традиционный еженедельный поход, обычно заканчивающийся покупкой нескольких кофточек Кате и несколькими сумками продуктов в руках матери.

Яркое солнце и отсутствие на небе облаков давали понять, что день собирается быть жарким. Войдя на территорию городского рынка, Катя сразу почувствовала некую духоту. И это несмотря на то, что торговые ряды располагались на улице. Все эти толпы народа, бесконечные палатки и выкрики продавцов создавали здесь свою специфическую атмосферу. Кто-то медленно ходил вдоль рядов, заваленных якобы брендовыми тряпками, кто-то примерял новые ботинки, стоя на куске картонки, кто-то громко спорил с продавцом, выторговывая себе меньшую цену, а тот, в свою очередь, уверял, что продает и так уже по закупочной стоимости, не выигрывая для себя ничего. Вся эта рыночная жизнь имела свою собственную душу.

Катя не спеша двигалась среди потоков людей, лениво всматриваясь в лица и изредка обращая внимание на происходящее вокруг. Мама шла впереди, неся в руке постоянно увеличивающуюся в объеме сумку. Казалось, она могла вместить в себя целый холодильник. И тут случилось самое страшное, что только могло произойти в любом общественном месте. Ужас поджидал за поворотом и имел большую, стремящуюся к совершенной форме шара фигуру. Ужас в лице маминой знакомой — тети Нади, или Надежды Николаевны, заприметившей их издалека, двинулся навстречу. Страшнее быть ничего не могло: мама встретилась с подругой на рынке. Они сделали шаг в сторону от общего потока людей и начали разговаривать, не обращая никакого внимания на окружающий мир. Им срочно нужно было выдать друг другу всю новую и не очень новую информацию, но обязательно сейчас и обязательно в полном объеме. Катя знала, что это могло затянуться надолго, от нее уже ничего не зависело, и она обреченно смотрела по сторонам. Увидев что-то для себя интересное, Катя приблизилась к небольшому ларьку с дешевой бижутерией. Можно было не торопясь посмотреть новые сережки и потянуть время. Раньше чем через десять-пятнадцать минут, пока тетя Надя, жадно глотая губами воздух, не расскажет главные новости недели, говорить маме, что пора идти, не имело смысла. Немного подумав, Катя направилась к сверкающему прилавку.

— Катя, привет, — раздался за ее спиной чей-то знакомый голос. Она не сразу его узнала, но отвлеклась моментально.

В легком синем платьице с миниатюрной сумочкой в руках, искренне улыбаясь, сзади стояла Аня. Она просто сияла на фоне остальных тусклых посетителей рынка, выступающих в роли серой массы. Катю кольнула легкая иголка зависти, и она немного застыдилась этого. Аня будто мимоходом запорхнула на городской рынок за большой и красивой шляпкой, а Катя здесь словно работала, причем лет двадцать, безвылазно. Всем своим видом Аня излучала свет и радость.

— Привет, — поздоровалась Катя в ответ. — Вау, ты сегодня выглядишь… просто бесподобно.

Несмотря ни на что, она сказала это абсолютно искренне. Хотя непроизвольно, на уровне каких-то женских инстинктов, сразу сравнила Аню с собой. Да уж, сейчас Катя выглядела как хмурый гном, которому не дали досмотреть свой сладкий сон и силком отправили на рудники. И дело было даже не в одежде. Нет, она тоже умела хорошо одеваться, и ярких вещей в ее гардеробе было предостаточно. Дело было немного в другом. И Катя догадывалась в чем: Аня была счастлива, а счастливые люди выглядят по-особенному. Они сияют изнутри. Светятся. И скрыть это невозможно.

— Спасибо, — Аня улыбнулась еще шире и наклонила голову вбок, взявшись обеими руками за края платья. — Просто вышли прогуляться по рынку.

— С Сашей?

— Да. Он пошел по рыболовным рядам. Выбирает себе очередные крючки и поплавки. На рыбалку собирается, а меня каждый раз оставляет здесь, в бижутерии. Там невыносимо скучно, все одно и то же, ты ведь меня понимаешь. — Аня слегка подмигнула Кате и оглядела прилавки с блестящими украшениями. — Я ничего не покупаю, просто смотрю. Как там Артем?

Кате не нравились такие вопросы. И дело было не в том, что они ей попросту надоели. Нет. Просто она не знала, как на них отвечать. Кто его знает, как там Артем, он же перед ней не отчитывается.

— Да нормально… — ответила она, пожав плечами после непродолжительной паузы, и отвела глаза в сторону. — Наверное.

Аня все поняла. Этот вопрос задавать не стоило, но он почему-то крутился на языке. Они не были так близки и скорее назывались хорошими знакомыми, нежели подругами, поэтому список вопросов, задаваемых при неожиданной встрече, был весьма ограничен. Появилась легкая неловкость. Ситуацию нужно было срочно исправлять.

— Понятно, а я как увидела тебя, сразу обрадовалась. Ты тут с кем?

— С мамой. — И она взглядом указала на стоящих неподалеку маму и тетю Надю, та в этот момент что-то рассказывала, активно жестикулируя руками.

— Бу-у-уу, — Саша подкрался к Ане со спины и вполне успешно напугал. Даже Катя немного вздрогнула, но скорее от неожиданности.

— Привет, Катя. Как там Тема?

— Ой, да нормально твой Тема, — перебила его Аня, — а ты, если еще раз меня напугаешь… — но даже легкий удар девичьей ладонью ему по плечу не добавил ее словам никакого авторитета.

— Еще не раз, — сказал он, улыбаясь.

— Закупился поплавками? — поинтересовалась Катя.

— Естественно. — И он поднял на уровень глаз почти прозрачный зеленый пакет, наполненный различными непонятными приспособлениями.

Девушки не проявили никакого интереса, беспристрастно взглянув на его обновки.

— Ну конечно, это же не сережки какие-то… — сказал он с легкой обидой в голосе, заметив это.

Аня закатила глаза.

— Все правильно, — сказала Катя. — Девочки играют с камушками, мальчики — с крючками. Каждому свое.

— Кстати, знаете, что сейчас узнал? Вы обалдеете. Рынок, как вам будет известно, является не только складом бесполезных вещей, но еще и основным источником распространения сплетен и новостей. Здесь их просто…

— Короче, Саш. — Аня строго посмотрела на него.

— Короче… помните квест, на который мы ходили неделю назад? — вопрос был риторическим. — Чего я спрашиваю, конечно, помните. Так вот, на прошлой неделе одному из сотрудников этой фирмы, я так понимаю, парню, который нас встречал, Олег или Игорь… не помню уже, как его звали, так вот на него напали, ограбили и разбили голову прямо у входа в заведение. В конце рабочего дня, пока он закрывал помещение. Подошли и ударили железным прутом. Представляете?

Саша несколько раз изобразил рукой взмах невидимой палки.

— Ужас какой. — Глаза Кати округлились.

— Кошмар, — сказала Аня.

— Вот так вот. За пару тыщ отправили парня в реанимацию с тяжелой черепно-мозговой травмой. Он до сих пор там без сознания. Непонятно, что с ним будет дальше.

— Да уж, наш городишко не перестает удивлять. Страшно жить!

— Но зато эта новость оказалась своеобразной рекламой для их организации… — он продолжил.

— Организации? — Девушки поняли не сразу и все еще находились в легком шоке.

— Ну этой фирмы, как ее… «Детектор страха».

— А-а-а. Так эта история лишь нагоняла еще жути их квестам. Получилась своеобразная черная реклама, — добавила Аня.

— Думаешь, это сделал их гендиректор? Для повышения заработка? — шутя поинтересовался Саша. Он умел, точнее, считал, что умел все серьезные новости переводить в шутливую форму, хотя это и дико раздражало Аню.

— Ты хоть иногда умеешь быть серьезным, хотя бы когда рассказываешь ТАКИЕ новости? — поинтересовалась она.

— Умею, правда, это слишком скучно.

Катя улыбнулась, но эта новость ее сильно взволновала. Она отвела глаза в сторону и встретилась взглядом с мамой. Та, в свою очередь, сделала легкое движение головой по направлению к выходу, намекая на то, что им пора идти дальше. Тетя Надя все так же активно махала руками, не обращая внимания на такие незначительные жесты со стороны собеседницы.

— Ладно, ребят, мне уже пора. Рада была повидаться, — сказала Катя.

— Давай, пока. Время будет, можно будет еще куда-нибудь сходить. Да? — добавила Аня, посмотрев на Сашу.

— Да, конечно, мы всегда за! — сказал он вслед удаляющейся Кате.

— Хорошо! — выкрикнула Катя, обернувшись, и помахала рукой.

— Теме привет, — тихо сказал Саша, за что опять тут же получил удар по плечу. — Ай, я с тебя побои сниму и заявление в ментовку накатаю.

— Ой, пошли уже. — Аня взяла его за руку, и в один миг они растворились в потоке общей массы покупателей.

Катя с мамой обошли еще несколько магазинчиков и направились в сторону дома. Мама тоже начала рассказывать об этом нападении на «мальчишку», сопровождая свой монолог советами и нравоучениями. Видно, источник информации на рынке был один и тот же. И, скорее всего, это тетя Надя. Катя тихо выслушала и пообещала, в свою очередь, быть очень внимательной, не ходить по темным переулкам одной и всегда звонить и сообщать, если она задерживается. Маму это успокоило. На время.

— Давай немного передохнем, — сказала она, опуская сумки на лавочку в соседнем дворе. До дома оставалось пройти всего несколько сотен метров, но ручки пакетов под тяжестью свежих продуктов глубоко врезались в пальцы. Рукам нужен был небольшой отдых. — Какая сегодня все-таки хорошая погода.

Катя тоже несла два пакета, но более легкие, с вещами. Ей отдых не требовался. Поставив пакеты рядом с мамиными, она услышала еле различимый звук мелодии телефона, нарушивший мерное пение птиц. Этот звук исходил из ее сумочки. Пришло сообщение. Достав телефон, она быстро взглянула на экран. Сообщение от Артема. Катя обрадовалась. В сообщении была вложена фотография и всего одна надпись: «Я наконец-то нашел работу». Фото не загрузилось. Сигнал в этом дворе был очень слабым, поэтому фраза зависла над пустым белым квадратом, с кружком по центру, символизирующим процесс загрузки данных, который все никак не начинался.

Катя поводила рукой, сжимающей телефон, из стороны в сторону в надежде улучшить связь, и у нее это получилось. Картинка начала проясняться. Сначала появились расплывчатые силуэты, разобрать которые не представлялось возможным. Спустя несколько секунд картина приобрела четкость. В один момент. На фото стоял Артем за какой-то стойкой, за его спиной выглядывал уголок знакомого ей железного ящика, где они прятали личные вещи перед квестом. Это было место, на котором их встречала администратор того заведения, о котором совсем недавно они беседовали на рынке с Аней и Сашей. И хотя Артем на фото стоял и улыбался, Кате стало слегка не по себе. Не слишком ли много этого «Детектора страха» за одно утро?

«Что ты там делаешь?» — быстро набрала она сообщение.

Артем ответил сразу:

«Узнал, что там есть вакансия. Отправился на собеседование. И… меня взяли».

Катя не знала, как ей реагировать. По идее, нужно было радоваться за Артема. Пускай работает. Отвлечется от всего старого и сосредоточится на новом, но беспокойство только усиливалось. Что-то вызывало тревогу, то, чему она не могла дать точное объяснение.

— Катюшка, ну что, пойдем? — Мама уже держала вещи в руках и, похоже, что все это время разговаривала с ней.

— Да, конечно. — Катя быстро набрала сообщение «поздравляю» и пошла вперед.

— Катя… — Она вновь услышала мамин голос.

— Что?

— Пакеты. — Мама указала глазами в сторону оставленных на лавочке пакетов, покачала головой из стороны в сторону, развернулась и направилась в сторону дома.

— Ой, точно. — Катя успела сделать лишь несколько шагов. Быстро вернулась, схватила оставленные вещи и побежала догонять маму. Волнительные мысли на какое-то время оставили ее в покое.

Артем

Артем проснулся раньше обычного, он потянулся и посмотрел на часы. Последние пару недель он наконец начал высыпаться. В его жизнь постепенно возвращалось чувство умиротворенности, хотя нерешенных проблем и странностей не убавлялось. Всему свое время и место, главное, делать все постепенно — одно за другим, не наваливая на свои плечи все и сразу. В первый раз за долгое время ему было легко. И это казалось довольно странным, обычного человека работа должна угнетать, а Артем, наоборот, мечтал поскорее приступить к своим обязанностям, а то от безделья даже крыша начинала ехать, с этой мыслью он тревожно покосился на свой телефон. Тот мирно лежал на столе, не подавая признаков жизни. Телефон как телефон.

— Все это стресс и усталость, не больше. — Потянувшись в постели, Артем быстро начал собираться. Опаздывать было нельзя. Первая работа в жизни — это очень важно, и Артем подходил к этому вопросу весьма серьёзно.

Мама, узнав, во сколько он планирует просыпаться, встала еще раньше и приготовила на завтрак запеканку. Она не понимала до конца, чем сын будет зарабатывать на жизнь и что конкретно входит в его обязанности, но была безумно рада, что он нашел в их городишке хоть какую-то работу. Приятный запах разносился по всей квартире. Артем умылся, оделся и сел за кухонный стол. Всю неделю он ходил на работу в качестве стажера. А сегодня… сегодня он уже выйдет как полноценный сотрудник. Каждый вечер он репетировал перед зеркалом, пока мама была на работе, чтобы не испугать ее, страшным басистым голосом и в конце концов у него что-то получилось. Артем на это надеялся. Накануне он пересмотрел заново, дабы освежить в своей памяти, несколько фильмов из серии «Пила», которые не сильно ему нравились. Разве что первая часть — в ней была некая идея, некий смысл, а остальные отличались лишь приспособлениями для пыток, и то не особо. Он старательно готовился к этому дню со всеми вытекающими последствиями и со всей ответственностью. Так старательно, что даже не находил время встретиться вечером с Катей.

— Ничего страшного, она поймет, — твердил он себе.

Мама зашла на кухню в синем махровом халате. Мельком взглянув на Артема и улыбнувшись, она села напротив и налила себе чашечку ароматного свежесваренного кофе. Они часто беседовали за столом — за завтраком, обедом, ужином. Ничего серьезного, просто бессмысленные разговоры ни о чем, но они были нужны, ведь на всем белом свете у Артема из близких людей осталась только мама, а у нее — он. Однако именно сегодня, сам не зная зачем, Артем задал совсем неожиданный вопрос.

— Мама…

— Да, Тема.

— Ты ведь была и на различных следствиях, и на суде, и даже на самой казни… Так это все правда? Про отца? Он действительно был таким?

Этот вопрос интересовал его очень давно. Артем не просто боялся его задать, он даже не мог определиться с моментом, когда же его нужно спрашивать. А сейчас получилось вот так… Просто сидя за столом получилось озвучить его прямо в лоб с самого утра любящей матери. Видимо, подсознательно он решил, что время пришло. Ее глаза на один миг стали круглыми от удивления, но, судя по всему, она знала, что когда-то придется отвечать на подобные вопросы. Возможно, она проделывала это много раз у себя в голове, пробуя различные варианты построения диалога, поэтому не сильно растерялась и быстро взяла себя в руки. Медленно поднесла кружку с кофе к губам, сделала маленький глоточек и, глядя Артему прямо в юные карие глаза, спокойно произнесла:

— Ничего себе у тебя вопросы в понедельник с утра…

Артем молча пожал плечами.

— Да, этого разговора, видимо, никак не избежать. Я знала, что когда-то этот вопрос поднимется. Иногда даже представляла в голове и решала, что и как тебе говорить. Какие слова произносить, с какой интонацией, но к такому нельзя быть полностью готовой. — Она сделала еще один глоток черного, как ночное небо, кофе и поставила дымящуюся чашку на стол. — Лично мое мнение, что у него все-таки была шизофрения — раздвоение личности, хотя несколько независимых экспертов и врачей сделали заключение, что он абсолютно вменяем. Я была с ними не согласна. Они все знали, просто не хотели, чтобы такой страшный человек избежал наказания и, отправившись на принудительное лечение, вышел на свободу через пятнадцать-двадцать лет, а продолжив свое существование, вероятно, даже вернулся бы к своим злодеяниям. Стать нормальным человеком после такого никак нельзя. Обратной дороги нет. Возможно, они просто не хотели оставлять в живых такого монстра, чтобы он продолжал дышать одним воздухом с родственниками своих жертв, готовыми в любой момент устроить самосуд и разорвать его на куски. Но я-то все понимала… Я не стала озвучивать это следователям. Думаю, они тоже знали. Глядя на него за решеткой, наблюдая за его поведением, за его разговорами с полицейскими, я часто замечала, что там сидит совершенно незнакомый мне человек, просто очень похожий внешне на моего мужа. Мне, знающей его двадцать лет, все это было очень хорошо заметно. Даже то, как он сидел на стуле, и манера его разговора при допросах. Понимаю, все это странно. Странно и страшно… Ведь то, что он творил — это… это настолько ужасно… — Ее глаза заблестели, Артем увидел, что в один момент она была готова заплакать, но сумела взять себя в руки и также спокойно продолжить. — Дома он никогда таким не был. Его вторая личность, если можно так сказать, никогда не появлялась. Уж это бы я заметила. Я могла, как мне кажется, их различить, но никто больше этого не хотел замечать, они ведь не прожили с ним вместе столько лет.

Раньше Артем думал, что когда состоится этот разговор между ним и матерью, а он обязательно должен был состояться, то будет очень тяжело. Тяжело и неловко. Он представлял, что они сидят все в слезах и с трудом пытаются выдавить из себя хоть пару слов. В действительности же все оказалось куда легче. Даже мама в итоге не заплакала. Видимо, устала бояться и плакать. Время, несомненно, лучшее лекарство от всего. Она сидела напротив и вполне спокойно размышляла о таких страшных вещах. Артем сидел рядом и слушал. Разговор о самой большой семейной трагедии складывался довольно легко. Разве это нормально?

— Но получается, что все эти злодеяния все равно совершил именно он…. Своими руками.

Она вздохнула и продолжила:

— Да, несомненно, это все было его рук дело. Его и только его. Он не оставил повода усомниться. После всех ужасных подробностей, что твой отец озвучил, сомневаться в этом не приходилось. Я была, мягко говоря, в шоке от услышанного и увиденного. Да что была… Я до сих пор до конца от этого не отошла. Отец все понимал и осознавал. Он видел, что дело движется к высшей мере наказания. В один момент мне даже показалось, что он был рад такой развязке. Тот человек, за которого я выходила замуж, адекватный, который жил где-то внутри, не смог бы жить с этим дальше.

— А расскажи, как все прошло. — Артем посчитал, что они и так уже далеко зашли, и почему бы не продолжить? Почему бы не озвучить все интересующие его вопросы? Когда еще они смогут так открыто поговорить на эту тему? Следующая возможность может появиться очень даже нескоро.

Мама посмотрела на часы, висевшие над дверью, и спросила:

— А ты на работу не опоздаешь?

— Нет, я встал с большим запасом времени.

Она вновь отпила из чашки и аккуратно поставила ее перед собой, обхватив двумя руками, как бы согревая их, хотя в квартире было тепло. Некоторое время мама молча вглядывалась в черный круг кофейной глади, решая для себя, что можно рассказать сыну, а о чем лучше промолчать. И, не отрывая взгляда, тихим ровным голосом продолжила разговор:

— Ему дали время на последний звонок. Ну, это ты знаешь… Он, не раздумывая, позвонил тебе. Кстати, ты не хочешь мне рассказать, о чем вы говорили?

Артем вздрогнул и, интуитивно положил руку на карман джинсов, прощупав, там ли мобильник. Телефон лежал на своем месте. То, что отец ему звонил, мама знала, но вот о том, что Артем записал их последний разговор, он никому так и не рассказал.

— Да ничего особенного, попрощались…

Мама сделала выжидающую паузу и смотрела так, будто что-то знала и просто давала ему шанс во всем чистосердечно признаться, но признаваться было не в чем. Артем был достаточно взрослым и умным, чтобы не попасться на такой прием и выдержать на себе этот проникающий взгляд. Мать снова перевела его на чашку кофе и продолжила:

— Ну, понятно. Так, на чем я… Ах, вот… Потом его привели в большой зал, больше похожий на операционную. За стеклом сидели все желающие посмотреть на это. В основном, как ты понимаешь, ненавидящие нашу семью родственники погибших и просто чрезмерно любопытные люди. Я сидела в другом углу, за темным стеклом, чтобы меня никто не видел. Полицейские решили, что так будет безопаснее, ведь пришедшие могли повести себя агрессивно. В зале, скажу тебе, действительно царила весьма напряженная атмосфера, как перед грозой. Всем было мало его казни, все хотели линчевать его лично и как можно медленнее… Сделать с ним то, что он делал с их любимыми, родными и близкими. Полиция все контролировала. Сначала. Коктейль из страха и злости очень быстро пьянит людей. Посмотри хотя бы на наших соседей… Помнишь, какие они были дружелюбные? Раньше… А теперь все время избегают, стараются не заметить, не узнать, боятся пересекаться даже со мной, и эта надпись в подъезде. — С самого начала, как только отца задержали, на лестничной площадке, напротив двери в их квартиру, кто-то нарисовал неровными черными буквами фразу «логово Потрошителя», и сколько бы мама ни пыталась ее стереть, она появлялась вновь и вновь. Каждый день, проходя мимо, кто-то обводил черным маркером эти буквы снова и снова.

— Я думаю, это Андрюха, мелкий со второго этажа. Я поймаю его с поличным и заставлю все закрасить, — перебил ее Артем.

— Неважно, кто это сделал, они ведут себя так только из-за страха. Люди не виноваты сами по себе в том, что боятся, это врожденные инстинкты. Все, что они могут, — это перешептываться за нашими спинами. Могут собраться большой толпой с вилами и факелами, прийти к нашему дому, кричать, что-то требовать, но это ничего не изменит. Страх все равно останется. Ну да ладно — черт с ними. — Мама улыбнулась так, что уголки ее рта поднялись кверху, но глаза оставались грустными. Получилось неестественно. — В общем, отца привязали к специальной наклонной кровать и повернули к «зрителям». Да, люди пришли туда именно за этим — посмотреть, как жизнь покидает виновника всех их бед. Он пробежался по рядам глазами в поисках хоть одного родного взгляда, но, кроме десятков незнакомых, полных ненависти глаз, ничего не увидел. Хотя, мне кажется, он догадывался, что я наблюдаю за этой картиной, только из другого места. И как только у меня хватило на все это сил — до сих пор не понимаю…

Артем протянул руку и положил ее сверху руки матери. Она посмотрела на него, и ее глаза вновь заблестели от слез. Этот разговор нужно было прекращать, он выходил из-под контроля.

— Все было готово, и ему предоставили право на последнее слово. — Она всхлипнула, и две аккуратные прозрачные слезы медленно покатились по ее щекам. Артем сжал ее руку еще сильнее. — Его последние слова были настолько странными и ужасными, что, если бы он сидел на электрическом стуле, а в моих руках был бы рубильник, я бы опустила его, не задумываясь. Лишь бы он замолчал.

Артем посмотрел на часы и сказал:

— Думаю, мне действительно пора собираться, мам.

Она провела руками по глазам, вытирая слезы, и тоже посмотрела на часы. Артем встал со стула.

— Да, конечно, я и сама так могу на работу опоздать. Артем…

— Да, мам? — Он уже стоял к ней спиной в дверях, повернув голову в пол-оборота.

— Подумай, пожалуйста, о смене фамилии. Я думаю… Я думаю, так будет легче жить дальше. Такая «популярная» фамилия нам ни к чему. Например, можно вернуться к моей девичьей. И тебе, и мне.

— Хорошо мам, я подумаю. — Не глядя на нее, он вышел из квартиры.

До начала рабочего дня у обоих был еще приличный запас времени, но оставаться дома дальше было невыносимо.

Артем шел по улице. Яркое солнце поднималось над горизонтом, давая понять, что сегодняшний день будет жарким. Легкий ветерок обдувал и слегка покачивал зеленую листву на верхушках деревьев. Сонные люди, встречавшиеся по дороге, спешили по своим делам, не обращая на Артема никакого внимания.

Он шел не спеша, обдумывая утренний разговор. Признаться, он заставил его сильно взволноваться. В словах матери Артем услышал то, чего последнее время действительно боялся. Она всколыхнула те мысли и вопросы, которые сам себе задать он никак не решался. Смысл сказанного заключался в том, что у отца были проблемы с головой — шизофрения, раздвоение личности или еще что-то. Да что уж тут стесняться, отец был сумасшедшим, больным психопатом, полностью наглухо ненормальным больным ублюдком. Получается так… Хотя врачи этого не признали. И они с матерью на протяжении всей жизни этого не замечали. Разве такое возможно? Интересно, а кем считал себя он сам? Ведь сумасшедшие в большинстве случаев не знают, что они сумасшедшие, они считают себя вполне нормальными. Они не замечают странности в своем поведении, списывая все на черты своего характера, а когда это становится настолько явно всем окружающим, что и в тебя начинают закрадываться сомнения, то становится уже слишком поздно — «фляга свистит» на полную катушку, не оставляя возможности для отступления. Если еще учесть, что психические отклонения часто передаются по наследству, а он, Артем, последнее время разговаривает по телефону с мертвым отцом и не видит уже в этом ничего необычного, может ли он считать себя нормальным?

Артем первый раз в жизни всерьез засомневался в своей адекватности. И больше всего его волновало, как это можно проверить. Не идти же на прием к врачу и спрашивать напрямую. Только за такие вопросы сразу закроют в белой комнате, а если еще врач узнает его фамилию, то эта новость просто окажется бомбой, и их многострадальная семья вновь привлечет к себе всеобщее негативное внимание. Возможно, смена фамилии в таком случае — вовсе не плохой вариант. Единственное, что хоть немного его успокаивало, — это то, что он поднимал вопрос о своей вменяемости, а значит, еще было не все потеряно.

Оксана

Рабочий день начался как обычно. Оксана занималась вновь прибывшей командой любителей острых ощущений, состоящих из четверых подростков и сопровождающей их взрослой, чрезмерно упитанной женщиной. Детям на вид было лет по одиннадцать-двенадцать. Женщина, как Оксане показалась, была мамой самого шумного и капризного мальчишки, в чем вообще-то ничего удивительного не было. Она много бегала вокруг них и суетилась. Задавала кучу уместных и неуместных вопросов. Совала свой нос везде — куда следует и куда не следует. И постоянно старалась контролировать своего сыночка, а вместе с ним и всю юную неугомонную компанию. Сын, в свою очередь, был ее маленькой копией, как в поведении, так и в избыточном весе, возникшем у мальчишки из-за постоянного внимания и излишней любви с родительской стороны.

Все в жизни должно быть в меру, а уж любовь — тем более.

Участвовать в квесте сама мамаша отказалась (Оксана вздохнула с облегчением). Это было правильно, так дети будут чувствовать себя комфортнее. А родительница пусть подождет в комнате ожидания, подготовленной специально для таких случаев и таких сопровождающих. Там был мягкий кожаный диван, который с большим трудом удалось впихнуть в узкую подвальную дверь, стол с различными журналами и телевизор с довольно приличной диагональю и приемлемым набором телеканалов. В общем, все самое необходимое ей на ближайший час. Поэтому после урегулирования всех интересующих вопросов мамаша преспокойно отправилась в комнату ожидания, вальяжно уселась на диван и начала внимательно изучать содержимое первого попавшегося в руки журнала со стройной девушкой модельной внешности на обложке, периодически покачивая головой и издавая еле слышные цокающие звуки. Но, как только Оксана прикрыла дверь в комнату ожидания, эти звуки сменились на более типичные — на размеренное ровное сопение засыпающего в сидячем положении человека, прерывающееся периодически более громкими и резкими всхлипами и всхрапами. Ничего необычного для этой комнаты.

Оксану это устраивало, за которое время, проработанное в этом месте, таким персонажам она уже не удивлялась. Скорее они были типичными. Не самые желанные, но типичные. Она повидала достаточно разных людей, и научилась практически с первого взгляда на человека определять, как нужно строить с ним диалог, чтобы клиент остался доволен. Что с взрослыми, что с детьми. Ведь они отличались друг от друга исключительно внешними габаритами, подход к ним был совершенно одинаковым. И это работало, а если идея работает, то это не глупая идея. Как только Оксана это уяснила, работать здесь сразу же стало в разы легче.

Так было не только с клиентами, но и коллегами. Работа в «Детекторе страха» для Оксаны была не первой. Здесь трудилось несколько смен: два администратора и шесть постоянных сотрудников. Они были нужны на случай организации нескольких квестов одновременно, и считались универсальными и взаимозаменяемыми. Коллектив оказался дружным. Все старались не подводить друг друга и помогать при необходимости. Поэтому ситуацию с нападением на одного из сотрудников Оксана восприняла как личную трагедию. Она была напугана. Еще больше она испугалась, когда на собеседование на должность временно нетрудоспособного Игоря явился Артем.

Несмотря на свой молодой возраст, Оксана обладала рассудительностью взрослой и мудрой женщины. Причин не брать его на работу, кроме «страшной» фамилии, но это уже считалось ущемлением прав, у нее не нашлось. Да еще и после этого жуткого происшествия на работе случился настоящий наплыв посетителей. Группы приходили одна за другой. Настоящий ажиотаж на черной рекламе. В жизни так всегда: для одного трагедия — для другого бизнес. В этой царящей с утра до вечера суматохе не хватало как раз хотя бы еще одной пары рук.

Немного подумав, взвесив все за и против, Оксана взяла его в стажеры.

Артем показался ей довольно хорошим парнем, общительным, и с неплохим чувством юмора. По отношению к работе с первого дня проявлял себя ответственно. Быстро запоминал и схватывал все, как говорится, на лету, но было в нем еще что-то отталкивающее, что-то настораживающее. Что именно, понять она так и не смогла. Возможно, просто его «популярность» на подсознательном уровне не давала ей покоя.

«Он ни при чем, он не виноват, Оксана, прекрати», — успокаивала она сама себя, потому что стыдилась зарождающегося в себе предвзятого отношения к совершенно не заслуживающему этого человеку. Оксана несильно интересовалась городскими происшествиями, даже таких масштабов, но после собеседования пришла домой и аккуратно, не спеша, буква за буквой, набрала в поисковике фамилию нового сотрудника: «З-А-Б-Е-Л-И-Н». Сразу же нашлось несколько сотен ссылок, фотографий и различных новостных статей. Не про Артема, но про его отца. Судя по заголовкам, ничего хорошего там не было. Наряду с его фамилией везде мелькала фраза «Желтый Потрошитель», а такие прозвища просто так и абы кому не раздают. Оксана немного поводила мышкой по заголовкам, решая, стоит ли вообще это смотреть. И решив, что стоит, нажала на первую статью. Пробежав по ней глазами, она вернулась обратно и нажала на вторую. Потом третью и четвертую. На пятой информация стала повторяться. Кроме одного — здесь присутствовала его фотография. С экрана монитора на нее смотрел с виду приличный человек, хотя все серийные маньяки и должны выглядеть не подозрительно. Они должны быть похожи на кого угодно, только не на маньяков, иначе их быстро поймают. В этом и заключается главная уловка — казаться добрыми и не вызывать подозрение. Короткая аккуратная стрижка, очки, ярко выделенные скулы и небольшой нос. Да, узнать в таком человеке серийного маньяка при встрече было бы крайне тяжело. Ничего его не выдавало. Хотя, при детальном изучении взгляд даже на фотографии показался немного тяжелым, проникающим, как…

— Как у Артема, в тот вечер… — тихо прошептала она.

Оксана привыкла доверять своему чутью: уж оно-то ее никогда не подводило, но по отношению к Артему оно колебалось. Возможно, отпечаток наложила их первая встреча, прошедшая совсем не по плану. Она так до сих пор и не знала, слышал ли он их с Игорем разговор или нет. Оксана много раз прокручивала в голове тот вечер, стараясь воссоздать в памяти все до мелочей: каждое действие, каждое произнесенное слово, естественно стараясь немного выгородить себя и оправдать. Для начала перед собой. Нет, слышать такое, конечно, ему было бы неприятно, но, по большому счету, они не сказали ничего плохого. Обыкновенные сплетни. Все, что уже тысячу раз произносили по телевизору. Пустой негромкий разговор в соседней комнате.

Но какой у него был взгляд… Он просто парализовал их на месте. Да, это была злость, и ее внутренний голос настойчиво твердил ей об этом.

— Нехорошо получилось… — сказала она сама себе, обдумывая произошедшее.

В любом случае появление здесь Артема оказалось весьма странным и неожиданным. Может быть, Оксана сама себя накручивала, девушкам свойственно такое поведение, но что есть, то есть: рядом с ним ей было неспокойно.

Может, тому виной страшное происшествие с Игорем. Прямо накануне появления нового сотрудника и что еще ужаснее — не где-то там, далеко, а прямо здесь, рядом, у главного входа на работу. Его ударили по голове и ограбили прямо на том месте, которое она проходит каждый день по нескольку раз, беззаботно, ни о чем не беспокоясь, думая о своем. А что мешает преступникам не караулить жертву в темном переулке, а зайти прямо сюда? Вовнутрь. К ней. В этот кабинет. Ответ: ничего. Еще в школьные годы на уроках ОБЖ учитель, рассказывая о том, что нужно делать во время пожаров/селей/радиоактивного заражения местности, любил аккуратно подводить класс к одной вспомнившейся ей накануне непонятной фразе — «безопасное место».

— Дети, куда нужно переместиться из опасной области? — спрашивал он.

— В безопасное место… — кричали хором ученики.

— Куда нужно транспортировать пострадавшего?

— В безопасное место… — продолжал класс.

— Где нужно переждать до прихода спасателей?

— В безопасном месте… — радовались дети правильному ответу.

И только сейчас Оксана наконец осознала главное — безопасного места не существует, и учитель это знал. Вопрос исключительно в везении. Просто в этот день Игорь уходил с работы последним. Закрывал входную дверь, два раза поворачивая длинный ключ в замке металлической двери. Делал все то, что и она делала сотни раз. Да, ему не повезло, а ей наоборот, но все может перемениться в любой момент. Темные пятна от крови на асфальте, которые так и не смогли отмыть, были тому прямым доказательством. И каждое утро, глядя на них по пути на работу, понимая, что это кровь, она чувствовала, как у нее холодело где-то в районе живота.

Это было настолько жутко, что Оксана не выходила несколько дней на работу, даже не объясняя толком причину начальству. Просто от страха. До тех пор, пока управляющий не повесил над главным входом и по всем внутренним коридорам видеокамеры, а внешнюю металлическую дверь оборудовал электронным замком, открыть который можно было лишь специальным ключом или кнопкой внутри помещения. Это немного успокаивало, но по большому счету было бесполезным, если на тебя напали и грабят или, еще хуже, насилуют, то как висящий на стене, маленький, запоминающий все глаз может тебе помочь? Ответ опять же: никак. Тебя так же просто ограбят и изнасилуют. Только теперь это все будет еще и документально зафиксировано. Камера отпугивает только мелких хулиганов и помогает при опознании. Для предотвращения серьезного преступления она имеет слишком малое влияние. Даже если… для успокоения можно рассмотреть и такой случай, даже если преступник, завидев ее, испугался, он просто подождет в десяти метрах за углом, куда не смотрит это всевидящее око, или наденет на лицо маску и преспокойно реализует все задуманное.

В конечном итоге Оксана немного успокоилась и решила выйти на работу. Грабителя найдут, в этом нет сомнений, а работу она любила и не собиралась так просто с нее уходить. К тому же ей очень нравилось выражение, что снаряд в одну лунку два раза подряд не попадает. Она на это надеялась. Очень надеялась.

Хорошо еще, что Игорь остался жив. Ему сильно досталось. Он получил серьезные травмы и был госпитализирован. Местные жители вовремя его заметили; пролежи он немного подольше, как сказал врач, и все могло бы закончиться гораздо плачевнее. Оксана один раз навестила его в больнице. Зрелище не из самых приятных. Посещение больницы, неважно по какому поводу, — это всегда мероприятие весьма своеобразное. Этот специфический запах, белые халаты, нервные пациенты и порядком зачерствевшие врачи. Ничего хорошего ждать от этого не стоило, а здесь и повод был соответствующий. Оксану даже не пустили в палату: она не была его родственницей; ей лишь позволили посмотреть на пациента через стеклянное окно в коридоре. Насчет такого дистанционно-аквариумного посещения медперсонал не возражал. Игорь лежал на белоснежной кровати, подключенный различными трубками и проводами к нескольким аппаратам сразу. Истинного их предназначения она не знала, но могла лишь предположить, основываясь на пересмотренных сериалах и фильмах. Голова забинтована, щеки впавшие, под глазами виднелись фиолетово-синие мешки. Она заплакала. Слезы покатились по щекам от одного только его беспомощного вида, ведь еще совсем недавно этот человек стоял рядом с ней и разговаривал, шутил, смеялся и мечтал. А сегодня все его планы были перечеркнуты жирным карандашом, а судьба стояла рядом и решала, стоит ли обводить эти линии черной ручкой, чтобы уже наверняка.

Вчера, к счастью, ей позвонили и сказали, что он пришел в себя, а врачи делают довольно утешительные прогнозы. Ее настроение после этого звонка заметно улучшилось. Она решила в ближайшее время, как только появится свободный вечер, снова навестить Игоря. Ему пойдет это на пользу.

Оксана быстро записала в журнал вновь прибывших и оформила все по порядку. Артем в это время проводил инструктаж по технике безопасности — самая неинтересная часть в любом мероприятии, но самая важная с точки зрения организаторов. Подростки это особо не скрывали — тихонечко перешептывались между собой, переглядывались и посмеивались над жутким голосом ведущего. Они засыпали его каверзными вопросам, на которые Артем спокойно отвечал.

— Ну, ты за старшего, а мы пошли. — Оксана посмотрела на Артема в приглушенном свете и слегка улыбнулась.

Шумные подростки растворились в темных лабиринтах подвала с мешками на головах вслед за Оксаной. И Артем остался предоставлен сам себе. Он подвинул микрофон поближе, сел на стул и стал наблюдать в камеры за происходящим на квесте. Подростки должны были выбираться из ловушек самостоятельно: сначала один из них свободной рукой снимает мешок с головы и разгадывает сложную загадку, чтобы добраться до ключа от наручников, затем он помогает выбраться ближайшему товарищу, и так до тех пор, пока все не высвободятся из оков. Дальше нужно будет немного проявить смекалку и открыть дверь в соседнее помещение. Артем следил за каждым их движением.

Пока подростки копошились с наручниками, входная дверь тихонечко скрипнула. Артем этого не услышал. По бетонному полу медленно передвигались уже знакомые ему начищенные до блеска туфли. В них можно было увидеть даже собственное отражение. В гулком и пустом коридоре все отчетливее и отчетливее раздавалось цоканье от соприкосновения их с холодным бетонным полом. Хозяин этих туфель оказался здесь совершенно не случайно. Случайности с такими людьми не происходили. В их жизни все шло по заранее утвержденному плану.

С компьютера администратора можно было наблюдать не только за происходящим на самих квестах, но и в коридорах, и у входа на улице. Камер не было разве что в туалете и нескольких подсобных помещениях, а под столом была установлена кнопка быстрого сигнала в полицию, но начальство сразу предупредило быть с ней аккуратными: ложный вызов стоил денег.

Видеокамеры в комнатах, где проходили мероприятия, были установлены уже давно и не в интересах техники безопасности, а с целью организации самих квестов. Людям свойственно в сложных ситуациях приходить в ступор: волноваться, недопонимать цели и задачи. Такое бывает с каждым, и чаще всего это происходит с самыми простыми загадками. Именно для этого администратору и нужен помощник. Он наблюдает за происходящим в камеры и, если требуется, дает людям подсказки для дальнейшего продвижения по сюжетной линии, не нарушая сценарий всего мероприятия, тем более что подростки проходили «пилу», которая была напичкана хорошими загадками и которую Артем знал лучше всех остальных. Глядя на то, как участники замешкались, Артем приблизил лицо к микрофону, нажал кнопку и произнес зловещим голосом, приближенным к голосу главного злодея из фильма, несколько фраз, список которых лежал напечатанным на листе бумаги прямо у него перед глазами. Ошибки практически всегда были одинаковые и в целях упрощения взаимодействия и оперативного вмешательства помощника в игру всегда должны были располагаться на столе. В случае нестандартных ситуаций в инструкции была прописана единственная фраза: «сообщить администратору». Подростки выслушали подсказку и двинулись дальше.

«Получилось очень даже ничего», — подумал Артем, убрав палец с кнопки микрофона. Жуткий голос вырвался из динамиков и еле слышно долетел до Оксаны, стоящей прямо за дверью, где веселились участники. Она одобрительно кивнула и негромко произнесла:

— Истинный Джон Крамер.

Пока ребята на экране пытались выбраться из наручников, «не отпиливая себе конечности», неведомый гость уже миновал первую камеру наблюдения и приблизился к администраторской.

— У вас входная дверь открыта… — раздался спокойный и уверенный мужской голос.

Артем вздрогнул от неожиданности, оторвал взгляд от монитора и посмотрел на незваного гостя.