Бесплатный фрагмент - Детектив с доставкой на дом

Пролог

Никто не предупреждает, что самые важные инструкции приходят без коробки. Вам не пришлют курьера с накладной, не предложат прочитать мелкий шрифт и не покажут, где находится кнопка «Включить». Иногда руководство к действию просто встречается на пути, как старая книга в потертом переплете, случайная фраза, прощальный взгляд в метро.

Эта история могла бы начаться с выстрела, или с крика, или с треска ломающейся двери, но началась с тихого шороха бумаги и с человека, который развязывал шпагат на бандероли, даже не подозревая, что развязывает узлы собственной судьбы.

Теперь он сидит в темноте и слушает, как за стеной тикают часы. В его кармане — смятая записка, в голове — вопрос, на который нет ответа. А перед ним на столе пылится раскрытый том, где три случайных слова переворачивают все с ног на голову:

Глаза — твои уши.

Поехали.

Глава 1. Сбой в системе

Утро Семена Подгорелова всегда начиналось одинаково, и было скучным, как инструкция к пылесосу. Он просыпался, свешивал ноги с кровати, стараясь найти ими разбросанные по полу тапки, и смотрел в потолок. С потолка на него глядело пятно от протечки — по форме оно напоминало Австралию, только перевернутую и грустную. Семен однажды пытался разглядеть в нем кенгуру, но выходил только печальный утконос, отчего день начинался с философской ноты.

Мужчина вставал, включал чайник, который гудел с надрывом, словно возмущаясь несправедливостью судьбы. В отражении на его выпуклом боку Семен видел себя: вытянутого, блестящего, слегка искаженного, одним словом, карикатуру на человека. Он наклонялся ближе и хмыкал:

— Ну вот, даже ты делаешь меня интереснее.

В тот день, как обычно, пар медленно поднимался из носика чайника. Семен улыбнулся — коротко, почти извиняясь перед собственным отражением.

В зеркале он выглядел чуть иначе — просто худощавый мужчина тридцати двух лет, в свитере цвета «офисной неопределенности», с взъерошенной копной рыжих волос и зелеными, почти цвета лаврового листа, глазами, оттеняющими россыпь веснушек на носу.

Он принадлежал к тому типу людей, чье присутствие ощущается лишь тогда, когда они уходят. Семен входил в комнату тихо, говорил вежливо, улыбался сдержанно — будто все время извинялся за то, что отвлекает жизнь от более важных дел.

Коллеги в офисе звали его «Сема-Пауза», но не со зла — просто он всегда чуть медлил, перед тем как ответить на звонок, как будто сверялся с внутренней инструкцией: «Раздел 4. Общение. Шаг 1 — не пугать собеседника».

***

Когда Семен садился за компьютер, экран приветствовал его стандартной фразой:

SupportLine 3.2. Добро пожаловать, сотрудник 12.

Ваш KPI сегодня: вы только держитесь.

Он вздыхал, надевал гарнитуру, и начиналось бесконечное «техническое бытие».

— Здравствуйте, служба поддержки, — говорил он монотонно.

— Да, попробуйте выключить и включить устройство.

— Нет, микроволновка не выйдет в интернет, даже если очень попросить.

Иногда Сема ощущал себя не человеком, а службой поддержки жизни чужих роутеров и модемов. Пока клиенты решали проблемы с гаджетами, он пытался разобраться со своими трудностями, и в этом было что-то странно-правильное. Он ведь действительно помогал людям, просто не тем, чем хотел.

***

Квартира Семена выглядела так, словно ее собрали по инструкции, но на последних страницах мастер устал. Кровать стояла под углом, телевизор не ловил каналы, зато эффективно притягивал пыль. На стене висели три фотографии: на первой — море и Сема с бокалом сока («первый отпуск за три года»), на второй — он с кружкой «Номер один в поддержке», а на третьей — его случайное отражение в зеркале.

Предметы здесь будто жили своей жизнью: чайник был пессимистом, холодильник походил на философа, а лампа — на безнадежного романтика, уставшего светить без повода.

Семен жил среди них один, но не из-за печального одиночества, а скорее по привычке, ведь мир обходил его стороной, как тихую станцию, на которой поезда не останавливаются. И все же в нем была странная внимательность — свойство людей, которые привыкли слушать, а не говорить. Он был добр, но осторожно, скромен и все еще мог мечтать, но в «спящем режиме». А вот коллеги всегда считали его странноватым парнем. Хотя, а кто нынче без странностей?

***

По вечерам Семен открывал ноутбук, но не для того, чтобы купить что-то нужное, а чтобы понаблюдать, как другие избавляются от частей своих жизней. Он любил барахолки — они казались ему музеями человеческих историй: кто-то продавал «платье невесты», кто-то «велосипед без седла, зато крепкий». Люди избавлялись от прошлого, а он все еще пытался понять, куда девается настоящее.

Той ночью он решил, что пора что-то починить, хотя бы розетку. Он набрал в поиске: «Сам себе электрик. Учебник», выбрал самую дешевую книгу, оплатил доставку и пошел спать, чувствуя редкое удовлетворение, ведь он сделал хоть что-то полезное за сегодня.

Посылка пришла через три дня. Коричневая бумага, шершавый шпагат, запах старой типографии — все это выглядело не как покупка, а как послание. Семен осторожно вскрыл упаковку, ожидая увидеть скучную схему проводов, и вдруг застыл: перед ним лежала толстая книга с потрепанным корешком и гордым названием: «Пособие частного детектива. Издание 1987 года. Для работников профсоюзов».

На обложке — мужчина в плаще и шляпе, суровый, как советская бюрократия. Он смотрел вдаль с выражением лица человека, который точно знает, где правда, где ложь и где дефицит. Под портретом красовался девиз:

«Бдительность — не профессия, а образ жизни!»

Семен долго рассматривал книгу, словно проверяя, не шутка ли это. Страницы пахли пылью и сигаретами «Прима», на первой было написано от руки:

«Стажеру Кузьмину. Чтобы помнил: глаза — твои уши!».

— Мудро, — сказал Семен. — И абсолютно непонятно.

Он пролистал содержание книги:

— Глава 1. Никогда не подавай вида, что ты сыщик.

— Глава 2. Внимание — оружие скромного.

— Глава 3. Слежка: искусство быть невидимым.

— Глава 4. Как стать тем, кем не являешься.

— Глава 5. Подозрения, доказательства и тактика внезапного взгляда.

Это было гениально и нелепо одновременно — как будто кто-то попытался объяснить мир через инструкцию по наблюдению.

Сема налил себе чаю, сел за стол и задумчиво постучал ложкой по чашке. За окном дождь тихо барабанил по откосу, добавляя и так волнительной атмосфере еще больше загадочности.

— А вдруг… это знак? — сказал мужчина вполголоса.

Чайник вздохнул паром, как будто был согласен с высказыванием. Семен достал блокнот, тот самый, где обычно черкал списки покупок, и крупно написал:

Дело №000. Расследование собственной скуки.

Он положил рядом старую ручку, бережно раскрыл книгу и почувствовал странное волнение, словно в этот миг в мире действительно что-то изменилось — едва заметно, но необратимо.

Сема почесал затылок, затем быстро встал и подошел к окну. Снаружи город был сер, но не уныл и совершенно не догадывался, что кто-то сейчас собирается начать за ним следить.

— Ну что, жизнь, — пробормотал Подгорелов себе под нос, — попробуем выключить тебя и включить заново.

И тут лампочка под потолком мигнула, будто в знак согласия, экран ноутбука на секунду погас и снова засветился, а Семен улыбнулся впервые за долгое время — не потому что стало светлее, а потому что вдруг показалось, что мир действительно перезагрузился.

Глава 2. Начало расследования

Утро Семена Подгорелова началось с вдохновения — того редкого состояния, когда кофе пахнет не просто бодростью, а возможностью что-то изменить.

Он сидел за кухонным столом, перед ним лежали кружка, блокнот, и книга, источающая запах старой бумаги и легкой пыли. Семен провел ладонью по шершавой обложке, и внутри него что-то щелкнуло — может, сердце прихватило, а может, просто мысль в голову пришла, что его жизнь, наконец, обретает сюжет.

Он открыл первую страницу и прочел:

«Никогда не подавай вида, что ты сыщик».

Сема перечитал это дважды про себя, потом вслух. В этих пяти словах была дисциплина, интрига, тайна, и главное — обещание.

— Вот оно, — произнес он, как актер перед зеркалом. — С этого все и начинается.

Через час, с видом человека, который знает больше, чем остальные, он сообщил соседу, работавшему бариста в кофейне неподалеку от дома:

— Я теперь инкогнито.

— В каком смысле? — спросил парень, наливая латте.

— В том, что я детектив, но это тайна.

Бариста кивнул машинально, накрывая стакан с кофе пластиковой крышкой. Немного подумав, он буркнул:

— С тебя сотка.

Затем Семен решил рассказать о переменах в жизни своему начальнику — по жизни веселому, а на работе крикливому мужичку в круглых очках с черной оправой. Новоиспеченный сыщик и сам не знал, зачем так поступил, но не смог отказать себе в этом удовольствии, встретив босса на кухне.

— Шеф, я теперь детектив под прикрытием, только тсс…

В ответ на полученную информацию начальник безразлично хмыкнул:

— Ну, хоть не в отпуск опять.

Курьер, вручавший Семену посылку вечером, тоже услышал о «режиме инкогнито» и спросил с интересом:

— Расследуете, куда деваются наши подписи?

Семен остался доволен — никто ничего не понял, а значит, он все делает правильно.

***

Первое дело не заставило себя долго ждать. Оно само нашло его — как находят тех, кто готов к великим свершениям.

Утро. Офис. Холодильник. Сема открыл дверцу и увидел пустоту в том месте, где вчера стоял его йогурт с аккуратной надписью черным маркером: «С.П.» на крышечке и вкусом персика. Теперь на полке были лишь крошки льда и запах чужого завтрака.

— Преступление, — прошептал он. — Холодное, как само место преступления.

Семен закрыл дверцу и вернулся к своему столу, переполненный чувством собственного достоинства. Он достал блокнот, серый и строгий, открыл его и написал первой строкой:

Дело №001. Йогуртовая мафия.

Версия 1: преступление из корысти.

Версия 2: месть.

Версия 3: саботаж здорового питания.

Он поднял взгляд, и все вокруг вдруг обрело подозрительность. Лена из бухгалтерии грела суп, Дима из IT-отдела ел банан с видом философа, Паша из второго ряда размешивал сахар так сосредоточенно, будто в кружке скрывалась его тайна. Семен достал ручку и записал:

Подозреваемый №1 — Лена. Мотив: голод.

Подозреваемый №2 — Дима. Мотив: банан не насыщает.

Подозреваемый №3 — Паша. Мотив неясен, но взгляд беспокойный.

Он решил начать с допроса.

— Лена, можно вопрос? — спросил он серьезно.

— Если про аванс, то нет.

— Да я про другое. Где вы были вчера в 18:05?

— В бухгалтерии, отчет закрывала.

— Подтверждение?

— Электронное время выхода из системы.

— Хорошо, вы свободны.

— Что?

— Просто… так положено.

Лена ушла, покачав головой. «Ну и пусть себе думает, что я странный, — мысленно отметил Семен. — Странность ведь лучшая форма невидимости».

Через час он организовал прослушку у кулера. Сема стоял с пластиковым стаканчиком, изображая жажду, но на деле ловил долетающие до него фразы коллег.

— Слушай, — шептала Лена Паше, — он реально теперь сыщик, босс не прикалывается?

— Вроде да. Йогурт ищет.

— Свой?

— Ну а чей же еще.

— А может, он сам его съел?

— Не, он бы не забыл, он педант.

Семен прищурился и с восторгом подумал: «Подозреваемые обсуждают следствие. Паника нарастает».

***

После обеда детектив перешел к проверке улик. В мусорном ведре он обнаружил крышку от йогурта — белую, чуть помятую, а рядом пластиковую ложку с выгнутой ручкой. Сема замер. «След борьбы или инсценировка?» — пронеслось в его голове, и в блокноте появилась новая запись:

«Враг умен. Возможно, он хочет, чтобы я запутался».

Семен не стал доставать крышку из мусорного ведра — рядом было слишком много народу, да и представать перед всеми коллегами как детектив он пока не хотел. Решив все обдумать перед тем, как активно действовать, он отправился на свое рабочее место и кое-как досидел до конца смены.

К вечеру сыщик чувствовал себя измотанным, но вдохновленным. Пособие не врало: расследование делает жизнь куда насыщеннее. Он уже видел себя под дождем, в длинном плаще, с сигаретой в зубах и усталой уверенностью во взгляде. В руке его была крышка от йогурта как символ правды, восстановленной через терпение.

Но истина, как всегда, поджидала не в тумане, а в холодильнике. Дома, открыв дверцу, Семен замер: на нижней полке стоял йогурт со вкусом персика и подписью «С.П.».

Он смотрел на него долго, с тем ужасом, который бывает, когда осознаешь, что преступник не снаружи, а внутри тебя. Сема купил йогурт, поставил его в свой холодильник и забыл, поэтому и был уверен, что расследует чужое преступление.

В помещении повисла долгая пауза, даже чайник на плите замолчал. Сыщик плюхнулся на диван, открыл блокнот и аккуратно написал:

Дело №001 закрыто.

Виновный — я.

Мотив — рассеянность.

Вывод: иногда преступник — это просто человек, который слишком серьезен к своей скуке.

Он поставил точку, налил себе чаю и посмотрел в окно. На улице моросил тихий дождь, и на душе у детектива стало пусто и тоскливо.

— Ладно, — сказал он, — ошибки — это тоже улика.

Чайник одобрительно вздохнул, и Семен кивнул ему в ответ.

Глава 3. Слежка по навигатору

Утро выдалось подозрительно солнечным — таким, будто само небо решило поучаствовать в чьем-то расследовании. Свет лился в окно не просто так, а с намерением: высветить улики, обнажить правду и вывести на чистую воду всех, кто забыл что-то важное на офисном подоконнике.

Семен Подгорелов пил кофе и листал свое настольное откровение — «Пособие частного детектива». Каждая страница пахла старым архивом, как будто из нее вот-вот должен выпасть чей-то доисторический пропуск с надписью «ОВД «Калининский». Он читал серьезно, с видом человека, которому поручили охрану государства, хотя государство об этом не знало.

На сорок седьмой странице начиналась глава, внушительно названная:

«Слежка. Главное, не выдай, что следишь».

— Логично, — кивнул Сема. — Главное ведь, быть естественным.

Он посмотрел на свое отражение в чашке — уставший мужчина с зелеными глазами подбадривающе кивал ему.

— Естественный, да, — подтвердил Семен. — А ты — лишь моя тень.

Сема натянул серый плащ из синтетики, не столько по погоде, сколько по настроению, и вышел из дома. Ему казалось, что он идет не по знакомой улице, а по загадочной мостовой из кино, снятого в жанре «нуар для интровертов».

Жизнь, однако, решила подбросить ему тест на готовность к большему.

У ларька с пончиками стоял мужчина с подозрительно большим пакетом, который подрагивал — не от ветра, нет, а словно внутри кто-то тихо шевелился. Незнакомец озирался, моргал слишком часто, как человек, привыкший к конспирации, но не к солнцу. Семен замер, как кошка перед прыжком.

— Так… — прошептал он, щурясь. — Объект обнаружен.

Он достал телефон и включил навигатор, чтобы фиксировать маршрут — в детективах ведь всегда кто-то следит по карте, а карта всегда что-то знает. Жаль только, что его приложение стояло в режиме «велосипед».

Незнакомец с пакетом пошел вдоль улицы. Семен двинулся за ним, держась на расстоянии трех шагов и одного непроизнесенного подозрения. Он прятался за деревьями, за остановками, за пенсионерами с сумками-тележками, мастерски сливаясь с городским пейзажем.

Все шло идеально до тех пор, пока навигатор вдруг не ожил металлическим голосом:

— Через двести метров — развернитесь. Возможен спуск под уклон.

— Какой уклон? — шепнул Семен удивленно. — Моральный?

Телефон не ответил. Навигатор упрямо вел его не за подозреваемым, а в сторону. Через десять минут Сема обнаружил себя на чужой улице, в компании голубей и рекламных щитов. Подозреваемого поблизости не было, а навигатор гордо заявил:

— Маршрут завершен. Время в пути: десять минут. Калории: минус девяносто две.

— Преступление ушло от меня, — вздохнул Семен. — Ну, хоть похудел.

Он уже хотел выключить телефон, когда рядом раздался отчаянный крик:

— Держите его! Он убежал!

Из-за угла вылетел кот — серый с полосками, толстый, с хвостом-пружиной и выражением абсолютной независимости в глазах. За ним, стуча невысокими квадратными каблуками, бежала старушка в шапочке цвета молодой травы.

— Ах, ты, мерзавец пушистый! — кричала она. — Стой, Пухлик!

Кот несся прямо к Семену. Сыщик среагировал мгновенно: шаг в сторону, движение руки, и вот уже в его ладонях ворочается живое доказательство кошачьей тяги к бунтам.

Старушка подлетела к нему, хватая ртом воздух, будто сама только что пробежала марафон.

— Молодой человек, вы герой! Он у меня с девяти утра бегает!

— Долг службы, — ответил Семен с достоинством. — При исполнении.

— В каком смысле?

— Частный сыск. Возможно, ваш кот связан с расследованием.

— С каким расследованием?

— Которое веду я. Но это тайна.

Старушка застыла, пытаясь совместить понятия «частный сыск» и «убежавший питомец». Кот тем временем мурлыкал, словно соглашаясь: «Все под контролем, бабуся, я просто на допросе». Семен глянул на него с видом профессионала.

— Классика, — сказал он. — Умный взгляд, излишняя подвижность, явные признаки двойной жизни. Возможно, он — животное преступника.

— Что вы сказали?

— Ничего. Просто кот с прошлым.

Сема бережно взял Пухлика под мышку и направился в сторону ближайшего отделения полиции.

***

Полиция встретила его ароматом кофе, бумаги и легкой безысходности. Дежурный сержант Лаптев, с лицом человека, который видел все, отставил кружку в сторону.

— Здравствуйте, — сказал он осторожно. — Вы хотите подать заявление?

— Я. Точнее, мы.

Кот мяукнул, подтверждая слова Семена. Сержант прищурился.

— Так… что у вас?

— Не у меня. У общества.

— Чего?

— Общество под угрозой. Этот кот, возможно, замешан в серии исчезновений.

— Каких?

— Пока не установлено.

Сержант замер, держа ручку в воздухе.

— Имя кота?

— Пухлик.

— Ваш?

— Нет, подозреваемый.

— В чем?

— В принадлежности к делу.

Сержант устало положил ручку.

— Может, вы просто вернете кота хозяйке?

— Уже поздно. Он может обладать важной информацией.

— Какой информацией?

— Невербальной.

Кот в этот момент зевнул с философским спокойствием. Лаптев посмотрел на него, потом на Семена, потом снова на кота. Он перелистнул папку на столе — толстую, с уголками, загнутыми как у старых тетрадей и с любопытством спросил:

— А вы, случайно, не гражданин Подгорелов?

— Так точно.

— Ну, теперь-то все и прояснилось. Вот, смотрите, у нас на вас дело заведено.

— В каком смысле заведено? — осторожно спросил Семен.

— В официальном. Протокол наблюдений за гражданином Подгореловым С. П.

— Но я же ничего не нарушал!

— Это не уголовное. Это профилактическое.

— То есть?

— Ну, у нас на районной планерке вчера был доклад. Кто-то из вашего офиса позвонил и сообщил: «Один из сотрудников проводит опросы коллег, фиксирует показания и проверяет холодильник на предмет хищений».

— Я всего лишь пытался установить истину!

— Так и записано: проявил повышенную наблюдательность в ущерб коллективной стабильности.

Сержант перевернул страницу и прочел вслух:

— «Субъект склонен к гиперответственности, действует под влиянием моральных побуждений неясного происхождения».

— Это что, медицинское заключение?

— Неее, это наш участковый писал. Он любит официозные формулировки.

Кот в этот момент громко мяукнул, сержант кивнул.

— Так что, гражданин Подгорелов, вы у нас теперь в картотеке.

— В какой?

— В необычной. Между «бабушкой, подкармливающей голубей до паники у населения» и «мужчиной, который звонил в ЖЭК, чтобы ему официально разрешили не здороваться с соседями».

— Я в отличной компании, — тихо сказал Семен, ухмыльнувшись.

— Вот и мы так подумали.

***

Через полчаса старушка все же забрала Пухлика, бормоча что-то о «чудиках с фантазией». Кот посмотрел на Семена долгим, понимающим взглядом — таким, каким смотрят старые агенты разведки, уходя в подполье.

Сема стоял под дождем, смотрел, как старушка с котом бредут по тротуару, прячась под желтым зонтиком, и чувствовал легкое сожаление, как детектив после дела, которое слишком быстро раскрылось. Он достал блокнот и записал аккуратно, будто подписывал документ с печатью:

Дело №002. Слежка по навигатору.

Результат: потеря объекта, поимка кота.

Новые версии:

1. Животные — посредники преступников.

2. Старушки — их хранители.

3. Полиция знает, но молчит.

Он закрыл блокнот, посмотрел на серое, равнодушное небо и тихо сказал:

— Следствие продолжается.

Навигатор в кармане ожил, пикнул и произнес с металлическим спокойствием:

— Маршрут перестроен.

Семен улыбнулся.

— Как и вся жизнь, — ответил он и пошел туда, куда ни один велосипед не решился бы проехать.

Глава 4. Маскировка — дело тонкое

В книге, пожелтевшей и благоухающей архивной пылью, было написано простое, но судьбоносное:

«Сыщик должен сливаться с окружением».

Семен Подгорелов задумался. Он умел сливаться разве что с офисным фоном — настолько, что коллеги порой принимали его за часть мебели. Но теперь речь шла о другом, — о профессиональной незаметности, о таинственном искусстве раствориться в среде, как сахар в чае.

Он встал, посмотрел на свое отражение в микроволновке и торжественно произнес:

— Окружение, готовься.

Шкаф вздохнул при открытии, как старый заговорщик. Внутри него висели совершенно разные вещи: серый офисный свитер, спортивные штаны с дыркой на колене, и… Комбинезон. Старый, замасленный, пахнущий чем-то между пылью, WD-40 и честным трудом.

Надпись на груди «Мастер» слегка облупилась, но светилась неоспоримым авторитетом. Сема купил этот комбез на барахолке, чтобы он стал идеальным прикрытием.

— Прекрасно, — шепнул сыщик. — Наконец-то форма нашла своего героя.

Он натянул комбинезон, застегнул молнию до горла и ощутил, как в нем просыпается неведомая доселе уверенность. Как будто в подкладку этой рабочей формы вшили не просто ткань, а саму судьбу.

На голову Сема водрузил кепку «ГазТеплоСервис», также купленную на барахолке для достоверности. Под мышкой он нес термос, в руке держал разводной ключ, а в сердце — веру в тайную миссию.

Стоило ему выйти в подъезд, как Вселенная, прознавшая о новом детективе под прикрытием, решила испытать его. Из квартиры на первом этаже донесся отчаянный женский возглас:

— Мужчина! Вы же мастер? У меня кран брызгает как фонтан, помогите!

Семен сделал паузу. Прошло мгновение, и он понял: вот оно, первое задание. Он важно кивнул.

— Сейчас все устраним. Я из отдела… профилактических течей.

Кухня встретила его запахом влажных тряпок и лирическим журчанием воды.

Из-под мойки бил маленький, но упрямый фонтан — как будто трубы протестовали против спокойствия и порядка.

Семен опустился на колени, сунул голову под раковину и включил телефон.

На экране высветилось видео: «Как починить кран, если вы гуманитарий», и новоиспеченный сантехник нажал на «Плей». Тут же бодрый блогер с блестящим ключом в руках уверенно произнес:

— Главное, друзья, не паниковать. Трубы чувствуют слабину.

— Спасибо, коллега, — шепнул Семен и взял ключ как хирург скальпель.

Он покрутил гайку, постучал по трубе для солидности, будто подбадривал не только сантехнику, но и самого себя, а затем вздохнул и потянулся за тряпкой, но задел рукой стенку ящика. Что-то глухо щелкнуло.

Стенка шкафа чуть дрогнула, как будто мебель внезапно передумала хранить секреты. Сема осторожно нажал, и фальшпанель, скрипнув, отвалилась. На колени к «сантехнику» высыпалась пыль, старая кнопка от пиджака и черная потертая поясная сумочка — такая, какие обычно носят пенсионеры или шпионы, решившие, что пора на дачу.

Семен осторожно вытащил ее, поставил на колени, и медленно расстегнул молнию. Внутри лежала аккуратная стопка паспортов — штук десять, не меньше, как сыщику показалось на первый взгляд. Лица на фотографиях глядели спокойно и холодно, словно они догадывались, что он узнает их тайну.

Сема сглотнул.

— Так, — прошептал сыщик, чувствуя, как сердце делает сальто. — Либо я сантехник от Бога, либо Вселенная просто решила пошутить.

Вошедшая на кухню хозяйка ахнула:

— Господи, что это?! Это не мое!

— Материальная улика, — торжественно произнес Семен. — Судя по всему, я раскрыл кражу документов.

— Но как?! О, Боже, это, наверное, хозяин квартиры их спрятал! Я завтра же отсюда съеду, завтра же!

— Слившись, — глухо ответил детектив под прикрытием и постучал ключом по трубе. — С окружением.

***

Через час в квартиру вошел капитан полиции Иннокентий Петрович Грицацуев, предпочитавший, чтобы его называли исключительно по фамилии или по должности. Вид Семена, стоящего с разводным ключом в одной руке и паспортом в другой, навсегда отпечатался в его служебной памяти.

— Подгорелов, — сказал он, зажмурившись, — вы можете объяснить, почему снова оказались в центре событий?

— Это не я. Это обстоятельства.

— А комбинезон зачем?

— Маскировка.

— И вы решили замаскироваться под сантехника?

— Под инфраструктуру, капитан — это куда тоньше.

Через два часа новости бодро сообщили:

«Местный житель случайно помог полиции раскрыть кражу паспортов. По словам очевидцев, мужчина был одет в рабочий комбинезон и действовал профессионально. Сам герой прокомментировал: «Я просто выполнял инструкцию по слиянию с окружающим пространством».

***

Вечером Семен сидел на кухне, все в том же комбинезоне, и писал в блокнот:

Дело №003. Маскировка — наше все.

— Операция прошла успешно.

— Грицацуев, кажется, страдает.

— Трубы молчат — значит, все чисто.

Он посмотрел на чайник.

— Что скажешь, коллега?

Чайник тихо зашипел, будто отвечая:

— Все прошло идеально.

Семен кивнул, отпил чай и улыбнулся уголком рта. Он чувствовал: теперь в нем есть что-то новое: смесь уверенности, абсурда и осознания, что в жизни возможно все. Он был не просто оператором техподдержки — он был человеком, способным устранить течь даже в самой судьбе.

Глава 5. Полиция против Подгорелова

Утро в районном отделении полиции пахло кофе и легким отчаянием. Факс тихо шипел, как старый змей, а где-то в углу возле кулера дежурный сержант Лаптев с видом философа жаловался на жизнь.

На стене, между картой района и плакатом «Скажи преступности «нет», красовалась свежая маркерная доска. На ней крупными буквами, немного криво, но с чувством было выведено:

СЕМЕН ПОДГОРЕЛОВ — ГЕНИЙ ИЛИ УГРОЗА ОБЩЕСТВУ?

Под заголовком висели фотографии, отпечатанные на старом принтере, слегка полосатые, но выразительные:

— Семен у принтера, в наушниках, с лицом, как будто он вот-вот откроет секрет вселенной (дело о йогуртах).

— Семен с котом на руках и выражением спасителя маленьких и пушистых (дело о навигаторе).

— Семен в комбинезоне, с разводным ключом, глядящий в трубу, как в бездну человеческой души (дело о паспортах).

Под каждой фотографией виднелись аккуратно приклеенные карточки:

«Обнаружен случайно».

«Вмешался без полномочий».

«Результат — положительный, но пугающий».

Капитан Грицацуев стоял напротив доски, вгрызаясь зубами в кончик карандаша.

— Вот объясните мне, — сказал он, не отрывая взгляда от фотографий, — кто этот человек?

Сержант Лаптев почесал затылок.

— Говорят, оператор техподдержки.

— А по факту?

— По факту… — сержант посмотрел на фото с котом. — По факту — промах, но в цель.

— За две недели, — продолжал капитан, — этот гражданин случайно раскрыл кражу документов, поймал кота, чем спас старушку от горя и уныния, а также парализовал весь отдел своей инициативностью.

Дежурный осторожно поднял руку:

— Может, дать ему медаль?

— Или аннулировать паспорт, — вздохнул капитан. — Чтобы не смог больше ничего «раскрывать».

Дверь распахнулась, в нее влетел изрядно запыхавшийся молодой лейтенант Ватрушкин, чья комплекция точно соответствовала фамилии.

— Иннокентий Петрович! — выдохнул полицейский. — Он снова в новостях!

— Кто — «он»?

— Кто-кто… Да он самый!

Грицацуев задал новый вопрос:

— Что на этот раз?

— Открыл детективное агентство.

Карандаш капитана сломался пополам.

— Где?

— Дома. В своей квартире. Название — «Вкл/Выкл».

— Что?

— «Вкл/Выкл».

— Это кодовая фраза?

— Скорее, настрой, — сказал лейтенант. — Или бренд.

***

Тем временем сам Семен Подгорелов стоял у своей двери, гордо глядя на новенькую табличку, распечатанную на принтере, который, кажется, наконец, понял смысл жизни:

Детективное агентство «Вкл/Выкл».

Помогаю найти правду. Или хотя бы вайфай.

Табличка была напечатана шрифтом «Arial Bold» — четко, уверенно, без сантиментов. «Готика» показалась Семе слишком театральной, а «Комик Санс» — чересчур веселой для профессии, где возможны засады и коты.

На кухонном столе лежали визитки, слегка покореженные и пахнущие тонером.

СЕМЕН ПОДГОРЕЛОВ

Частный детектив.

Конфиденциально, логично, с юмором.

Телефон: при себе.

Он посмотрел на визитки и улыбнулся.

— Главное — репутация. Она, как вайфай: не видно, но когда нет, сразу чувствуешь.

Вдохновленный, Семен пошел по подъезду с пачкой объявлений. На первом этаже он прикрепил под кнопкой домофона:

«Если не работает код — возможно, преступление».

На втором:

«Проверяю все, кроме газовой плиты».

На третьем:

«Помогу найти пропавшее: от ключей до смысла жизни».

Соседи следили за ним из-за дверей, так и не решившись выйти в подъезд.

— Он что, всерьез?

— Говорят, три дела уже раскрыл.

— Случайно?

— Ну а как иначе? В этом и талант.

К вечеру телефон Семена ожил. Номер был неизвестный, голос — официальный, как у инструкции по технике безопасности.

— Это полиция, капитан Грицацуев.

— Рад, что вы первыми решили воспользоваться моими услугами — ответил Семен бодро. — Что потеряли?

— Мы, Подгорелов, потеряли покой.

— Отлично. Тогда вы по адресу.

— Вы понимаете, что нельзя просто так заниматься сыском без лицензии?

— Разумеется, — сказал Сема с достоинством. — Я называю это «расширенной бытовой наблюдательностью».

На другом конце провода повисла пауза. Зашуршала бумага, а потом капитан тихо произнес:

— Вы не преступник, Подгорелов.

— Я знаю.

— Вы хуже.

— В каком смысле?

— Вы энтузиаст.

***

Позже, когда отделение полиции обсуждало, стоит ли выдать ему медаль или, наоборот, повестку, Семен сидел у окна с чашкой чая. На подоконнике лежали визитки, рядом блокнот с аккуратными записями:

Дело №004. Официальное признание.

— Полиция обеспокоена.

— Значит, работает.

— Следить будут за мной.

— Приятно: значит, интерес есть.

Он посмотрел в окно. Неон над домом дрожал и отражался в стекле, словно само небо мигало «Вкл/Выкл». Внизу, у подъезда, стояла патрульная машина.

Семен сделал глоток чая, вздохнул и сказал вслух:

— Настоящий сыщик всегда под наблюдением. Главное, чтобы наблюдатели не поняли, что уже работают на тебя.

И чайник, как всегда, выразительно пыхнул паром, будто согласился.

Глава 6. Похищение романиста

Утро выдалось тревожно-романтичным. Хлеб в тостере подгорел в форме сердца, и детектив Семен Подгорелов воспринял это как знак.

Он сидел за столом, в клетчатой рубашке разведчика-любителя, с видом человека, который способен раскрыть заговор из трех скрепок, одного йогурта и великого вдохновения.

Онлайн-газета на экране телефона предательски мигнула и выдала заголовок, будто адресованный лично ему:

«Пропал известный писатель любовных романов Лев Милостивый. На столе найдена записка: «Любовь исчезла не из романа, а из жизни».

Семен замер. В этот миг даже капля кофе на краю кружки застыла, словно боялась испортить момент. Сыщик медленно поднял взгляд, и в глазах его отразилась молния прозрения.

— Так-так-так… — протянул Сема, щурясь, словно сквозь строки можно было увидеть самого похитителя. — Преступник — это человек с плохим чувством юмора. А это, между прочим, категория особо опасных.

Сыщик поднялся, решительно, как генерал перед картой с наступлением. В его груди взыграло вдохновение, а руки задрожали от кофеина.

На стене его импровизированного штаба между делом о йогуртовой мафии и поддельных паспортах появилось новое:

Дело №005. Похищение романиста

И версии, аккуратно выведенные черной ручкой (написано от руки, но шрифт — четкий, как у человека, уверенного в своей гениальности):

1. Писатель инсценировал исчезновение ради пиара.

2. Его героини вышли из романов и теперь мстят.

3. Любовь действительно исчезла. Проверить глобально.

— Начинаем следствие, — торжественно объявил Сема, обращаясь к пустоте, в которой проживала его вера в закон и справедливость.

И тут раздался стук в дверь. На пороге стояла Лида — коллега, соседка и человек, обладающий иммунитетом к драматизму Семена.

Девушка всегда выглядела как порядок в человеческом обличье — волосы собраны в тугой хвост, очки с тонкой оправой, синий свитер, джинсы без единой складки и безупречное пальто. В руке у Лиды была булочка, а на лице — выражение, которое обычно надевают врачи, услышав, что пациент сам себе ставил диагноз по интернету.

— Сем, можно вопрос? — начала она.

— Если по делу, то даже два, — важно ответил он.

— Ты снова во что-то ввязался?

— Не «во что-то». В похищение. Исчез писатель по фамилии Милостивый.

— И ты решил его найти?

— Конечно. Кто, если не я? Любовь исчезла!

— Может, просто из книжки?

— Нет. Из жизни.

Лида посмотрела на него сочувствующе, ее взгляд выражал: «Мне тебя жаль, конечно, но не настолько, чтобы останавливать».

— Ну и пусть, — сказала она, наконец. — У тебя вон даже кактус погиб от недостатка внимания, какая тут любовь?

Семен сделал вид, что не слышит — он уже разложил по столу карту города, три скрепки для связи улик, и пачку салфеток, исписанных гипотезами. Лида заглянула ему через плечо и хмыкнула:

— «Версия три — любовь исчезла глобально». Ты серьезно? Я уже молчу про версию два…

— Да. Нужно проверить. Возможно, все человечество в упадке чувств.

— Сем, тебе бы хотя бы ручку нормальную купить, а не похищения расследовать.

— Ничего ты не смыслишь в полевой работе.

Он поднял бровь и добавил в блокнот строчку:

«Лида скептична. Возможна работа на противоборствующую сторону».

— Ты понимаешь, что это не твое дело? — спросила девушка, уже с улыбкой.

— Все дела — мои, если в них фигурируют чувства, — произнес сыщик с пафосом, достойным фонарного света и дождливого вечера. А за окном ветер сорвал с дерева желтый лист и припечатал его к стеклу. — Видишь? Даже природа подсказывает: следствие начинается.

— Или просто осень, — заметила Лида.

— Осень — тоже улика.

Он надел свой потрепанный плащ — тот самый, в котором чувствовал себя одновременно героем нуара, мелодрамы и местами комедии.

— Я иду искать Милостивого, — сказал Сема.

— С чего начнешь?

— С кофеен. Там обычно водятся писатели.

— А если не найдешь?

— Тогда буду искать любовь, хотя бы на распродаже.

Лида рассмеялась, качая головой:

— Ладно, Шерлок без лицензии, только не забудь ключи.

— Настоящий сыщик не запирает двери.

— А потом ищет, кто спер телевизор?

Сема уже стоял на лестнице, с блокнотом в руке и решимостью в сердце.

— Если исчезновение любви — преступление, то я обязан действовать.

И, шагнув в осеннюю серость, Семен Подгорелов ушел в город, где мокрый асфальт отражал вывески кофеен, а каждый запах карамельного латте казался подсказкой. Навигатор молчал, и лишь ветер шепнул ему вслед: «Любовь исчезла не из романа, а из жизни»

Семен улыбнулся уголком губ:

— Отлично. Значит, искать придется не по адресу, а по сердцу.

Глава 7. Клуб сериалов и шарфы

Вечер опускался на город мягко и задумчиво, как старый свитер, колючий, но все равно любимый. Фонари плавали в лужах, отражаясь в них уставшими сердцами, а ветер шептал цитаты из сериалов, которые никто уже не смотрел, но почему-то помнил.

Семен Подгорелов шел по мокрой мостовой, прижимая к себе блокнот и ощущая, что этот день пахнет чем-то подозрительно сюжетным. Он был человеком, который умел находить тайну даже в тени от мусорного бака и заговор в скидках на продукты.

Сегодня его интуиция, этот странный, подрагивающий компас между глупостью и гениальностью, привела его к вывеске, выцветшей и неровной:

«КЛУБ НОСТАЛЬГИИ. ВХОД ТОЛЬКО С ЧУВСТВОМ ДЕЖАВЮ».

— Отлично, — сказал он вслух. — У меня как раз есть дежавю и проездной.

Дверь дрожала от аплодисментов, откуда-то доносился хор телевизионных эмоций: «Не уходи, Маргарита!» — и в ответ десяток старых голосов: «Она вернется!».

Внутри помещения пахло попкорном, нафталином и чем-то еще — странным запахом памяти, которую слишком долго держали за закрытой дверью.