Бесплатный фрагмент - День совка. Детектив поневоле

Глава 1

От долгого ожидания моё тело словно налилось свинцом, и вот теперь пружина спускового крючка сорвалась, выплёскивая наружу весь мой справедливый гнев, накопленный в течение года. Сложнее всего мне было дождаться этого момента сидя в кустах в полной темноте и позволить ему совершить всё это. Я знаю, что с моей стороны в отношении жертвы это жестоко. Но мне было нужно убедиться во всём этом самому.

Всего несколько кошачьих шагов совершённых молниеносно и вот моё тело, словно сжатая пружина разворачивается, совершив предварительный замах рукой, и наносит удар. Справа налево, от всей пролетарской души в область виска насильника, который в этот самый момент уже душил свою жертву.

Ровно так же, год назад этот потерявший берега чиновник задушил в этом же парке мою дочь. Потом были суды, нервы, бесконечная бюрократия и тупая боль бессилия. Продажные адвокаты отмазали его, а весомые доказательства таинственным образом пропали. После этого во мне что-то безвозвратно умерло и я сам не желая того превратился в машину правосудия. Нет не по закону, а по справедливости. Ведь если в этом мире не останется справедливости, то зачем ему тогда быть вообще?

Я изучил все его повадки, внимательно читая каждый его посты в социальных сетях. Я знал о нём практически все, твёрдо веря в то, что рано или поздно он опять выйдет на охоту. Так и произошло.

Старая увесистая палка в коре, найденная мною незадолго до этого момента, разлетелась на части от удара об его голову. Я специально не брал с собой ничего, что могло быть истолковано его адвокатами как оружие нападения. Их продажные способы перевернуть всё с ног на голову я изучил хорошо. И мне не нужна была его смерть, она всё равно ничего бы уже не изменила. Тут всё дело в справедливости — преступник должен получить достойное наказания.

Насильник (Леонид Борисович), потеряв сознание, ткнулся лбом в лицо своей жертвы и его руки, сжимавшие её горло, обмякли. В отблеске лунного света я разглядел на его виске стекающую струйку крови. Девчонка, хрипло вдохнула воздух и тут же закашлялась, приходя в себя. Я упёрся ногой в плечо туши чиновника и столкнул её в сторону, дав девочке возможность выбраться из-под неё.

— Я не смог уберечь свою дочь, — глухо произнёс я, отбросив в сторону обломок палки, что держал в руке, — Но я хотя бы спасу жизнь тебе, девочка.

Не стоит осуждать её за то, что она тут же убежала, куда глаза глядят. Она находится в шоковом состоянии, и я очень надеюсь на то, что всё это она забудет в скором времени, словно кошмарный сон. А чего я и ожидал от неё? Благодарности? В данный момент я для неё такой же зверь, как и тот, который её только что душил. И это стопроцентная, правда. В моих глазах сейчас нет ничего человеческого кроме безумия и праведного гнева. Зато там точно должна быть справедливость.

Туша чиновника зашевелилась, подтягивая под себя колени и приподнимаясь на локти. Живучий гад! И голова у него словно дубовая, нормальный человек на его месте лежал бы до утра здесь в отключке.

Леонид Борисович, помотав головой, уставился на меня, разглядывая, кто это перед ним стоит в свете луны.

— Узнал? — мой голос сейчас походил больше на утробное шипение.

— Кто ты? — без особого интереса спросил он, усевшись на свой толстый зад и размазывая рукой кровь, стекающую с виска по щеке.

Моя реакция была вполне предсказуемой: я ожидал каплю раскаяния, а получил грубость, и поэтому моя нога справедливо ударила его по наглой физиономии. Удар получился несколько смазанным, но и этого вполне хватило для продолжения адекватного диалога.

Туша опрокинулась в зад себя, упав на спину, надсадно захрипев. Вот она справедливость — вот она. Уже давно за полночь и в парке возле придорожного кафе, в котором он благодушно спаивал свою будущую жертву нет ни души. Нам никто не помешает теперь поговорить по душам.

— Всё ещё не узнал, Леонид Борисович? — поинтересовался я, разминая кисти рук.

— Ты что ли, сантехник? — шепелявя, предположил чиновник, опять пытаясь преодолеть земное притяжение и подтягивая под себя колени.

Судя по всему, я выбил ему передние зубы, и именно их он сейчас сплевывает, ворочая опухшим языком у себя во рту. Нет, мне его не жалко от слова совсем, но и руки об него марать тоже противно. При любых других обстоятельствах я бы никогда не опустился до этого уровня. Но сейчас случай особый и выбора как такового у меня не осталось.

— Значит узнал.

— Гнев твой справедлив, спору нет, — чиновник сменил свой тон на более уважительный для человеческого общения, — Но вопрос лишь в том, что ты будешь делать дальше?

Он вновь уселся на свою задницу и шумно выдохнув, уставился на меня в упор.

— Ты ответишь за все свои злодеяния, и это будет справедливо.

— Как ты это себе представляешь, сантехник? Ну, потыкаешь ты мне ещё ногой по лицу, а дальше то что? Убьешь меня что ли? На это у тебя очко слабо.

— Откуда тебе знать, на что я способен?

— От верблюда, — хмыкнул чиновник, сплюнув кровью в траву, — Будь ты хоть на что-то дельное способен, этого глупого разговора бы не было.

А ведь он был, чёрт его побери прав. Я тысячи раз представлял себе, как рву его тушку на части с массой подробностей и тому подобное, но на самом деле убить его не готов. Так же у меня нет ни единого доказательства того, что он только что тут творил. Его адвокаты попросту размажут меня на первом же заседании суда и пустят на смех по миру. Почему же я не просчитал свои дельнейшие действия? Может страсть охотника и справедливый гнев застелили мой разум непролазной тьмой?

Этот гад обличённый власть съел не одну собаку на том, как подсиживать своих сослуживцев и сживать со свету тех, кто встаёт на его пути. В какой-то момент он почувствовал себя Богом и решил что ему всё дозволено. Решил, что может творить все, что его проклятой душе угодно и ничего ему за это не будет. Мы же все для него расходный материал и не более того. Горько от этой мысли. Что я могу изменить?

— Рано или поздно ты ответишь за всё, — голос мой звучал твёрдо, но особой веры в нём уже не было, — По крайней мере, сегодня я спас одну божью душу.

— Уж не спасителем ли ты себя возомнил? — вопросил Леонид Борисович, приоткрыв свой беззубый рот, и тлетворно улыбаясь, — Ты себя в зеркале то видел, тля ты безродная?

Чиновник натужно закряхтел, пытаясь встать на ноги, но это у него не получалось, он вновь и вновь падал обратно на колени. Бессильная злоба вновь захлестнула мой разум, и он помутился. Не помня себя от ярости, я бросился на него с кулаками, но просчитался.

Чиновник меня переиграл, осуществив одним броском проход в мои ноги и тем самым повалив меня на спину. Откуда только в нём взялась такая прыть? Вот же я дурак. Он же раньше борьбой занимался, ещё в молодости и я сам лично читал его биографию. Это была моя ошибка.

Он наползал на меня всей тушей, всё сильнее наваливаясь и не давая мне возможности что-либо предпринять. Борцовский опыт штука сильная в нужной ситуации. У меня же специальной подготовки никогда не было. Разве что в последние месяцы я пытался дома что-то из себя изображать на подобии Брюса Ли.

В какой-то момент борьбы мне удалось попасть коротким ударом локтя ему в отбитое ухо и это немного сбавило его пыл. Второй удар зашёл туда же, но силы его явно не хватало для должного эффекта. Разница в массе тел была далеко не в мою пользу.

Высвободив вторую руку, я что было сил, надавил ему большими пальцами на глаза и это сработало. Чиновник взвыл от боли и, скидывая мои руки, отпрянул назад. Воспользовавшись слабиной, я успел вывернуться из-под него и вскочить на ноги.

Это было для меня не большой победой, но затем я совершил ещё одну непростительную ошибку. Мне стоило тут же кинуться на него и добить любым способом, но я этого не сделал, позволив ему встать на ноги и протереть глаза.

Да, мне досталось и тоже требовалось время для того что бы отдышаться. Как ни крути, а я уже дано не подросток и возраст, пусть и не большой, но о себе даёт знать.

— Ну, давай! — подзадорил меня Леонид Борисович, приглашая на продолжение боя рукой, — Покажи, на что ты ещё способен, неудачник?

Уговаривать меня было без надобности и я, сделав короткий подскок, провёл правый прямой в разрез, угодив ему своими костяшками кулака в нос. Что-то не громко хрустнуло, и это был не мой кулак. Две кровавые струйки потянулись из разбитого носа чиновника, на что он не обратил внимания, продолжая сверлить меня своим взглядом, и держа кулаки возле головы.

— Молодец! — похвалил меня он без злобы, — А что ещё можешь?

Сделав обманное движение, я провёл ещё один прямой удар, но теперь попал по защите, едва успев уклониться на отходе от размашистого бокового удара. Кулак скользнул по моей щеке, но сильного урона не причинил.

С боксом у этой туши, как оказалось всё так же обстоит не плохо. И когда же они успевают тренироваться между пьянками и гулянками, или это у них врождённый талант. Может потому такие люди как он, к сожалению и становятся чиновниками разного ранга? Без особых мозгов, зато с кулаками.

Изменив тактику, я начал кружить вокруг него легко передвигаясь на ногах и наносить удары по всем площадям. Это дало свои результаты, и вскоре мой кулак чиркнул по его подбородку, завалив всю тушу на землю.

Не желая повторять уже допущенные ошибки, я уселся на него верхом и начал отгружать от души с обеих рук в область головы. В лунном свете кровавые брызги разлетались в стороны от моих ударов, и в сердце моём в этот момент было темно словно в омуте.

Выстрел прозвучал глухо, разом остановив все мои движения. Я замер бессмысленно глядя на полную луну. Пуля вошла снизу в область моего живота и, пробив легкое, застряла где-то в рёбрах.

Боли не было, хотя и ощущения оказались более чем необычными. Он переиграл меня ещё раз. Так мне и надо дураку, я всё равно не представлял свою жизнь после всего этого. Пока я рубцевал его лицо кулаками, он достал из кармана пистолет и поставил во всём этом деле жирную точку. Завтра его адвокаты выставят это как самооборону с его стороны. Снимут побои с его тушки и никакого превышения самообороны не засчитают. А разукрасил я его знатно, во веки веков меня не забудет.

Второй выстрел прозвучал еле слышно. Мои глаза просто закрылись, и стало абсолютно темно и спокойно. Видимо я покинул этот грешный мир навсегда. Да и Бог с ним!

Глава 2

Моё сознание пробудилось, от того, что я почувствовал знакомый с детства запах, вот только глаза открывать я не стал. Всю эту индустриальную какофонию ароматов можно ощутить в полной мере лишь в одном месте — в городе металлургов Череповце, подъезжая к нему летом в шесть утра на вологодском поезде «Белые ночи», идущем из Санкт-Петербурга.

Возможно, подобные зловонные аномалии существуют и в других местах нашей огромной страны, но я там не бывал, и врать про них не стану. И чего только не приснится порой под утро, да ещё и так явно. Зачем мне куда-то ехать? Может перевернуться на другой бок?

И этот мерный стук колёс по стыкам рельс почему-то так похож на настоящий перестук. А вот и знакомый толчок от того что поезд начал тормозить. На боковой полке плацкарта другие ощущения, а эта полка мягкая, того и гляди с неё слетишь, носом вперёд, значит у меня хорошее место — в купе.

— Череповец! Просыпаемся! — командный голос проводницы ворвался в мой сон вместе со стуком её кулачка в дверь купе. Не громко, но назойливо.

Эта проводница работает давно и ей явно приходилось не раз будить ещё и не таких лежебок как я. Вообще-то я энергичный и даже порой — чрезвычайно прорывной мужчина в самом расцвете сил, но видимо не сегодня утром. Такое со мной бывает.

Поезд не спеша тронулся с места и от этого толчка я легко прикоснулся спиной к стенке купе. Чего же он так дёргает то, словно допотопный? В поездах мне приходилось в последнее время ездить часто, но всё как-то цивилизованно происходило в пути — сервис, кондиционер, комфорт во всём, и стука колёс почти не ощущаешь. Говорят, что рельсы как-то научились делать без стыков.

— Граждане, пассажиры! — огласила проводница, топая по узкому коридору вагона в обратную сторону, — Не забываем сдавать постельное бельё!

Бойкая женщина. В такую-то рань «застраивать» обилеченных до Череповца пассажиров. И вообще, с каких это пор бельё нужно сдавать? Чего это сон у меня такой реалистичный нынче выдался? Да и ехать никуда вроде не собирался, тем более в Череповец. Это в молодости я там был частым гостем, но потом всё изменилось.

Что же было потом-то? Вот только вспомнить никак не получается даже о том чего я делал вчера вечером. Напасть какая-то прямо случилась внезапно. Что-то мне не нравится этот сон категорически, пора проснуться, выпить чашку крепкого кофе, а затем принять бодрящий тело и разум душ.

Я нехотя приоткрыл глаза и тут же захлопнул веки обратно. Получалось, что я лежу на нижней полке купейного вагона, и на меня смотрит в упор женщина — розовощёкая пышка, средних лет. Волосы у неё распущены, а две верхние пуговицы на блузке расстегнуты. Никого кроме нас в купе нет. Она заманчиво улыбается, глядя на меня. А взгляд у неё хитрый и въедливый одновременно, словно бы мы с ней всю ночь тут чем-то интересным занимались, и она теперь строит на меня какие-то далеко идущие по её личной жизни планы.

Нет, подруга, я больше этим не занимаюсь, не по годам. Да ты вообще не в моём вкусе.

Лежу дальше с закрытыми глазами и чувствую, как она продолжает сверлить меня своим влажным взглядом.

Или это у меня фантазия разыгралась от реальности сна?

На всякий случай ущипнул себя за ногу. Больно! Синяк точно останется! Если это не сон, то какого чёрта я здесь делаю? Я конечно не ангел и творил в молодости разное непотребное, да порой так, что с утра мало чего мог вспомнить без посторонней помощи.

Но тут получается, что дело обстоит куда хуже — я не помню ровным счётом ничего из своей прошлой жизни. Разве что небольшие отрывки: вот я работаю, прочищаю канализацию…, проехали, вот я женюсь…. Господи! Почему моя жена так сильно похожа на эту попутчицу? Хотя нет, это было давно и я ещё совсем молодой там: худощавый, скромный и уже с намёком на облысение. Какой же я был забавный дурачок.

­– Вы же так свою станцию можете проехать, — добродушно обратилась ко мне «пышка».

Голос у неё оказался приятным и даже взял за душу, и отрицать этого не стоило. Пусть на её лице и была блаженная улыбка, а вот в голосе фальши я не почувствовал. Лежать так дальше с закрытыми глазами было глупо, и нужно было начинать как-то выпутываться из этой ситуации. Детская присказка: «закрою глазки и всё само собой изменится» тут явно не работает.

— Уже встаю, — отозвался я, удивившись собственному голосу, но тут же, добавил, стараясь быть вежливым. — Спасибо. Разморило меня немного.

— Это не удивительно, — с сочувствием произнесла «пышка». — Вы же вчера на поезд опоздали и вас подсадили уже на следующей станции — Волховстрой. С вами был провожатый, сослуживец, весьма обходительный мужчина. Он вас на машине привёз и посадил на поезд.

— Да, да, — промямлил я, делая вид, что всё помню.

На самом деле мои жалкие попытки вспомнить этого заботливого «сослуживца» ни к чему не привели. Я скинул синее одеяло с белыми полосками на концах, лежащее поверх белой простыни в сторону и приподнялся с полки, спуская ноги на пол.

— Вам нездоровилось, и ваш сослуживец уложил вас спать, — продолжила свой рассказ попутчица, немного выдвинувшись из-за столика в мою сторону, — Весьма расторопный мужчина. У вас видимо вчера был тяжёлый день просто. Он ещё успокоил меня, сказав о том, что к утру, вы будете выглядеть как «огурец». Так всё и вышло.

— Да, вы правы, — охотно согласился я, и зачем-то добавил. — Работа у меня не простая.

— Это сразу видно, — уважительно произнесла попутчица, ещё раз оглядев меня с головы до пят.

Я и сам немного охренел от того что увидел: мало того, что моё тело помолодело лет на двадцать, так оно ещё и выглядело теперь как у заядлого спортсмена «таскающего железо». Была ещё и вишенка на этом торте, куда же без неё — из всей одежды на мне были лишь семейные трусы, серые в зелёную полоску. Сюрпрайз! Теперь мне стало понятно, почему у «пышки» такой взгляд загадочный. Интересно, а как сейчас выглядит моя физиономия?

— Как вы себя чувствуете? — участливо поинтересовалась попутчица.

— Спасибо, хорошо, — ответил я, уже прыгая на одной ноге, и пытаясь быстрее облачиться в брюки прямого покроя, сшитые из серого материала.

И дело тут вовсе не в стеснительности, просто время не подходящее. Случись наше знакомство в другое время и кто знает, кто знает. О чём это я?

Ещё я бы с радостью рассказал сейчас о том, что это штаны не мои, но других на крючке просто не было. Значит, будут мои. Не светить же мне здесь, в конце концов, «семейками» в полоску до самого Череповца?

Немного повозившись с туфлями тёмно-серого цвета и ярко выраженным кантом, я накинул на плечи белоснежную рубашку, после чего повернулся к двери в купе, на которой находилось зеркало.

То, что я там увидел в отражении, заставило меня инстинктивно отпрянуть назад. Это был не я. То-то мне и голос мой показался не родным.

На меня глядел не знакомый мне парень лет двадцати пяти, с богатой шевелюрой цвета тёмного каштана. Ещё там был чуть поодаль от меня восторженный взгляд «пышки».

Бедная женщина! Господи! Какого чёрта тут вообще происходит? Не поддельное изумление от происходящего со мной наяву невольно перекосило моё лицо.

— С вами точно всё хорошо? — взволнованно поинтересовалась моя попутчица, едва привстав с сидения.

— Да, да, — моментально отозвался я, стараясь сделать свой голос твёрдым и уверенным, — Пойду, лицо умою и стану точно как «огурец».

После этих слов я схватил пиджак, висевший на крючке, и дёрнул влево ручку двери. Издав металлический щелчок, она поддалась и нехотя поехала в сторону. Сплав казённого силумина немного охладил мою разгорячившуюся ладонь. Но этого было точно не достаточно. Мне хотелось плакать и радоваться одновременно. В жизни не испытывал ничего подобного. Эмоции били через край, и их было сложно удержать внутри себя.

Оказавшись в коридоре, я быстро осмотрелся по сторонам — купе находилось примерно посередине вагона, и стоило всё же запомнить его расположение, чтобы потом без проблем вернуться назад, и не ломиться в чужую личную жизнь, перепутав двери.

Я двинулся в левую сторону, потому что там никого не было, а значит, не должно было быть и очереди в туалет. С детства почему-то не люблю ходить в комнату уединения, которая находится возле купе проводницы.

Приятно удивила моя новая способность — быстро анализировать ситуацию и подмечать мелкие детали даже в стрессовой ситуации. Возможно, я каким-то образом переселился в другое тело, и мне досталось не самое плохое. На ум пришёл анекдот про то, как Бог мозги раздавал, а кто-то из людей стоял в очереди в это время за другим органом. В итоге некоторым из них не досталось ни там, ни там. Очень надеюсь на то, что этот анекдот не про меня.

Шагая по узкому коридору уверенной походкой я, мельком глянув в мутное окно, и увидел там индустриальный район города. Судя по знакомым запахам и унылым очертаниям закопченных труб и построек, сомнений у меня не осталось — это был Череповец.

Теперь же мне предстояло понять пару мелочей: кто я, и какого чёрта здесь делаю? Прошлая жизнь научила меня тому, что случайностей в ней не бывает.

Заскочив в туалет и закрыв за собой дверь на замок, первым делом уставился в зеркало, висящее над рукомойником. Всё та же не знакомая мне физиономия смотрела на меня удивлёнными глазами в отражении. Растерев лицо ладонями, и помассировав пальцами вокруг глаз, посмотрел в отражение ещё раз. Ничего не изменилось. Физиономия хоть и чужая, но симпатичная. Думаю, мы с ней сможем подружиться.

В туалете пахло ровно так, как и полагалось здесь пахнуть в далёкие восьмидесятые годы. Да и сам купейный вагон был родом именно из этого самого канувшего в лета периода моего детства.

Полотенца, здесь, разумеется, не было по той самой причине, что я его не взял с собой. В железной мыльнице, возле умывальника, работающего по принципу «попробуй, нажми, если хватит здоровья» было подобие кусочка мыла. Возле унитаза из нержавеющей стали, правда, висело подобие туалетной бумаги, не понятного цвета. Как ни как, а вагон купейный. Это вам не в общем вагоне всю ночь сидя спасть как спартанец, в дружном коллективе таких же неудачников, как и ты сам, не купивших билеты заранее, за месяц.

Неужели я попал в прошлое? Но как? Чертовщина какая-то.

Я с силой ударил себя ладонью по щеке, желая немедленно проснуться и избавиться от этого дурного сна. Боль пронзила ушибленное место, от которой мне чуть не свело судорогой челюсть. Если она действительно моя, эта самая челюсть конечно. А то может быть всё это дали мне лишь на условиях кратковременной аренды. Прикольно звучит, однако.

Особого эффекта эта стандартная процедура, конечно же, не произвела, но в голове моей немного прояснилось. Я бы даже сказал, что в ней забрезжил некий долгожданный рассвет. Чего же я туплю-то? Нужно просто достать из кармана смартфон и всё само собой встанет на свои места: время, дата, новости, звонок другу, в конце концов!

Сказано — сделано. В боковом кармане пиджака, который я всё это время держал в руке, нашлись только таблетки аспирина и не первой свежести носовой платок. В другом же кармане лежала пара леденцов «барбарисок». Спортсмен хренов! Как вы тут живёте то без телефонов? Ужас какой-то!

Да, такого полного фиаско я точно не ожидал. Мысль, показавшаяся мне изначально светлой, не оправдала мои ожидания в полной мере и на поверку обернулась так же дурно пахнущей, как и это чёртово утро. (За окном действительно было хмуро, хотя и по-летнему — нарядно)

— Ну что, студент, — обратился я к отражению в зеркале, — Вляпался?

Ответа не последовало. Эта бравурная шутка умерла, не успев родиться, так же как и моя жалкая попытка приподнять собственную самооценку. Получалось, что я не помню собственного имени, но почему-то вспомнил эту фразу.

И тут я внезапно вспомнил про внутренний карман пиджака. Запустив в него руку, нащупал что-то пухлое и приятное на ощупь. Ощущения были такие, словно бы я только что поймал саму удачу за хвост. Вот оно — счастье!

Портмоне из коричневой кожи был туго набит содержимым, так что даже застёжка еле сходилась на его упругом теле. Спустя пару минут подробно изучив его содержимое, пришёл к выводу о том, что быть советским спортсменом не так уж и плохо: портмоне забит сотками, «полташами» и четвертными, было, правда и несколько червонцев, а также масса визиток и ещё какой-то хрени, разбираться с которой, не было времени.

Быстро перекидав из руки в руку визитки, понял, что до дрожи в коленках люблю посещать врачей, юристов и зачем-то разные инстанции следственных органов. Видимо я инструктирую их время от времени по поводу поддержания хорошей физической формы. Других вариантов мне в голову не пришло. Ну, не могу же я работать в органах с таким пузатым лопатником?

Эта новость несколько улучшила моё настроение и подняла провисшую самооценку. Засунув портмоне обратно в карман пиджака, я вспомнил о том, что нужно помочь своему другу произвести утренний моцион. Мой новый друг меня не подвёл, можно даже сказать — порадовал. А ещё говорят что у «качков» с этим делом проблемы бывают. Бессовестно врут, завистники чёртовы.

Рукомойник подчинился мне беспрекословно, выдал воды столько, сколько я захотел. Куда ему против моей новой силы? Без шансов на отказ.

Накинув пиджак на плечи, я покинул гостеприимную кабинку и зашагал обратно по коридору в купе, прикидывая в уме план своих дальнейших действий. Мне всегда нравилось мыслить чётко и логически, но только сейчас это стало у меня получаться должным образом. Видимо прежний владелец этого тела был далеко не глупым человеком по меркам прошлого времени.

Неожиданно лохматый гопник выскочил на меня словно чёрт из табакерки. Толи я так сильно замечтался, толи само так сложилось, что он открыл дверь своего купе и тут же сделал шаг через порог, оказавшись, нос к носу со мной? Я даже почувствовал, как мой правый кулак рефлекторно сжался, готовя короткий удар снизу.

Ростом мы с этим парнем были схожим и наши взгляды встретились. Лично мне его нагловатая физиономия не рассказала ни о чём в отличие от того, что разглядел во мне он.

Всю его наносную спесь, словно рукой сняло, тело сгорбилось, и ноги сами занесли его обратно в купе. Прежде чем закрыть за собой дверь он таки вознаградил меня одним единственным, но весьма веским словом:

— Виноват.

Но самое интересное произошло спустя пару секунд, когда я сам от себя такого не ожидая, приложил своё ухо к двери купе, предварительно осмотревшись по сторонам и убедившись в том, что меня никто в данный момент не видит.

За это действие судьба наградила меня вовремя услышанными фразами:

— Это «Сыч». Гадом буду, — гнусаво прошипел заскочивший в купе гопник своим подельникам.

— Не гони, — отозвался другой голос, — Чего ему тут делать то?

— Зуб даю, — не унимался первый, — Я его карточку один в один срисовать успел.

— А я говорил вам тогда, что его валить надо, — этот голос прозвучал особенно злобно.

Возле купе проводника кто-то замаячил, и я тут же отринул от двери и продолжил свой путь, как ни в чём не бывало. Это была очаровательная пассажирка, которая закончила свой моцион в другой кабинке и возвращалась на своё место.

Наши взгляды встретились на какое-то мгновение, но и этого было достаточно, чтобы почувствовать восхищение в её разом изменившемся взгляде. Она вошла в своё купе, оставив дверь не закрытой.

Обычная пассажирка, едущая по своим делам, меня же в данный момент волновала куда больше другая новость: если поддатая компания гопников, возможно связанных с криминалом, знает меня в лицо, то это для меня хорошо или плохо?

На шее у этого гопника было тату не похожее на новомодные узоры. Я разглядел лишь его часть, но набито оно, скорее всего на зоне, ведь обычные люди в восьмидесятые, не часто грешили подобной красотой.

Возможно, они ездили в Ленинград развеяться и спустить немного денег и сегодня всю ночь «гудели» в этом купе. По крайней мере, об этом отчётливо говорил «перегар» этого парня. Но что мне всё это даёт? С этими мыслями я вернулся на своё место.

— Схожу, бельё сдам, — сообщила мне моя попутчица, окинув меня тёплым взглядом, — И ваше тоже захвачу.

— Спасибо, — быстро сориентировался я, не прерывая своих логических размышлений о происходящем.

Раньше у меня так мозги не работали, да ещё и параллельно в две линии. Приятная новость. Моё спальное место было уже убрано. Не теряя времени и воспользовавшись отсутствием попутчицы, я решил узнать, что за вещи лежат у меня под полкой. Не хотелось выглядеть при ней идиотом, тупо глядящим на чужие чемоданы, словно баран на новые ворота.

Под полкой стояли «дипломат», явно не пустой и большая спортивная сумка времён «застоя». Даже я своей нынешней рукой поднял эту сумку, напрягшись. Это точно не вещи моей попутчицы. Надеюсь, в ней лежит не расчленённый труп врага или партия наркотиков. Чего ещё можно ожидать, следуя последним событиям и новостям? Кому-то я точно успел испортить жизнь или перейти дорогу и если всё это не мое, то могли запросто подкинуть.

Откинув не хитрые замки дипломата, я открыл его. Содержимое кейса озадачило меня ещё больше: со связкой ключей было всё понятно — скорее всего, она от моей Ленинградской квартиры (почему-то я был твёрдо уверен в том, что живу именно там), а вот нахрена мне столько папок с документами и надписями на титульной части «Дело №» было вопросом на данный момент сложным.

За незакрытой дверью купе послышались шаги, и я захлопнул дипломат, решив разобраться с этим позже. «Пышка» вошла в купе услужливо втянув свой живот для того чтобы не упереться им мне в плечо. В принципе фигура у неё была не плохая, я бы даже сказал — богатая. Но личный тренер ей бы точно не помешал и желательно каждый день по нескольку часов подряд.

— А вы в Череповец, извините по делам или как? — не назойливо поинтересовалась попутчица, усаживаясь на своё место.

— По делам, — без тени сомнения ответил я, закрывая замки дипломата, — Работа у меня не простая.

— Да, вы уже говорили мне об этом, — «пышка» вздохнула и добавила, — А я живу здесь, в Череповце.

— Хороший город, — кинул я дежурную фразу, одарив при этом попутчицу взглядом, — Бывал здесь уже не раз.

— Да, город не плохой, — согласилась безнадёжно «пышка», — Но я бы предпочла жить в другом месте.

— Не место красит человека, а человек место, — сам не понимая почему, ответил я.

Похоже, иногда во мне просыпается та другая личность и творит то, что ей хочется. Нужно быть с этим моментом поосторожнее в дальнейшем.

— А вы боитесь высоты? — неожиданно спросила попутчица.

Судя по всему, высоту я не любил и от одной только мысли об этом, мелкая дрожь пробежала по моим ногам. В это время в наше купе просунулась проводница через не плотно закрытую дверь и вопросила механическим голосом:

— Билетики забирать будете?

— Нет не нужно, — отмахнулась «пышка».

— Давайте, — согласился я такому подарку.

Хоть какая-то дополнительная информация к моим жалким терзаниям о бытие насущном.

— Пожалуйста, — белокурая проводница средних лет положила на стол мой билет, выудив его предварительно из своей плоской сумки с множеством ячеек. Казённая форма темно-синего цвета сидела на её фигуре ладно, но была далеко не первой свежести. Всё как положено: юбка ниже колена, казённая рубашка с галстуком и китель на котором почему-то отсутствовал значок — эллипсовидное колесо с крыльями. Две дырочки в кителе натёртые латунной булавкой были, а вот сам значок куда-то пропал.

— Спасибо, — на автомате кинул я, взяв свой билет в руки.

Это был кусочек картона красно-коричневого цвета размером чуть больше коробка спичек. Разобрать на нём что-либо так сразу оказалось делом не простым. Большая буква «К» грязно красного цвета, видимо обозначала то, что это вагон купейный. Был так же серийный номер, состоящий из четырёх цифр. Не густо. А то, что я еду в Череповец из Ленинграда мне было и так уже известно.

Порадовали номер вагона и места, написанные от руки на обратной стороне билета: 13 вагон и 13 место. С годом, месяцем и числом, всё оказалось куда сложнее, чем можно себе это было представить. Для этого нужно было обладать не заурядными навыками следопыта вооружённого микроскопом, как минимум.

— Надеюсь, сегодня не пятница тринадцатого числа, — вырвалось с досады у меня само собой.

Проводница почему-то не спешила уходить, а глазела на меня, растянув на своём лице подобие официальной улыбки. Прямо как комсорг, на собрании который собирается сообщить аудитории что-то очень праздничное и патриотическое.

— Сегодня пятница, — хладнокровно констатировала моя попутчица и, сделав торжественную паузу, добавила, — Тринадцатое число. Как есть говорю. Это мы выехали вчера вечером двенадцатого июля. Вот.

В глазах «пышки» блеснуло что-то нехорошее и даже зловещее. Хотя я мог и преувеличить это. Женская натура она такая порой не понятная для мужской логики.

— А я вас знаю, — «родила» наконец проводница, убирая свою сумку с билетами за спину, — Про вас в газете «Труд» заметку печатали.

— Про меня? — удивился я, положив билет в карман пиджака.

— Это же вы? Правда? Вы ведь к нам по делу приехали? — не унималась проводница.

Поезд заметно притормозил, что заставило её опомниться и вновь приступить к своим непосредственным обязанностям. Махнув рукой, она вдруг извинилась:

— Вы уж простите меня, любопытную пожалуйста. Поезд прибывает на станцию Череповец. Не смею вас задерживать.

Я, молча, проводил её взглядом так ничего толком и, не поняв опять. Кто я? Что я? Зачем сюда приехал и по какому такому делу? Мне даже показалось на мгновение, что у этой теоремы не существует логичного решения по определению. Иногда так тоже бывает в жизни.

Моя попутчица, словно бы забыв о моём существовании начала целеустремлённо собираться на выход. Мысленно что-то просчитывая в своей голове, она методично тыкала своим пухлым пальчиком то в свою сумку, то в карманы блузки. Затем она достала с верхней полки свою сумочку из чёрного кожзаменителя, и всё началось по второму кругу. В купе стало тесно и как-то неуютно, и мне неимоверно сильно вдруг захотелось вдохнуть глоток свежего воздуха.

Я посмотрел в окно в проходе и увидел за ним знакомую стену из бетонных плит. Это могло означать только одно — поезд въезжает на вокзал города Череповца.

Надев пиджак, как положено в рукава, я подхватил спортивную сумку, дипломат и вышел из тесного купе в коридор, продвигаясь к выходу, не попрощавшись.

Говорят, что случится с человеком, может лишь то, что должно случиться. Пусть так и будет. В конце концов, эта жизнь обещает быть куда более интересной, чем та, моя прошлая жизнь.

Глава 3

Вагон остановился, качнув на прощание ещё раз всех тех, кто приготовился на выход. Проводница привычными движениями открыла дверь на улицу, после чего выудив откуда-то тряпку, протёрла ею внешний поручень. Да, да, нормальных перронов здесь нет и сейчас, и уж тем более не было тогда. Выйти, не напрягаясь из вагона с вещами в обеих руках, могут лишь такие крепкие парни как я. Все же остальные пассажиры выглядят здесь, словно навьюченные альпинисты, спускающиеся с горы вниз. Ничего страшного в этом не вижу, поддерживать свою физическую форму всегда нужно, даже если это получается принудительно.

Стоя в дверях, словно над пропастью, я посмотрел в небо и вдохнул полной грудью: день обещал быть солнечным, не зря же его лучи, пробившись сквозь тучи, решили осветить мой выход. Ладно, хорошо, не только мне светит солнце, тут на пару вагонов хватит. Но что-то в этом, чёрт возьми, все-таки было мистическое. Вдохнув «свежий» воздух Череповца ещё раз, я спустился по ступенькам на перрон, вернее сказать — его жалкое подобие.

— Удачи вам в делах и доброго дня, — пожелала мне проводница на прощание.

— И вам не хворать, — отшутился я, одарив её уважительным прощальным взглядом.

Что-то было странного в её фразе, или в интонации, но чего именно понять так сразу у меня не получилось. К тому же мне было, честно говоря, сейчас не до этого. Судя по всему, встречать меня здесь никто не собирался. По крайней мере, выглядело это сейчас именно так.

Город я знал не плохо, и так как наш вагон остановился напротив здания вокзала, то я твёрдой походкой направился, прямиком, в город, обходя шумное здание стороной. Краем глаза я заметил как из заднего кармана брюк впереди идущего мужчины выпал не большой, свёрнутый пополам листок бумаги.

Чисто автоматически я остановился и поднял его с земли, успев рассмотреть: это был билет на поезд, только выписанный полностью от руки, возможно проводником при посадке. На нём ещё были вырезаны из сетки с левой стороны нужные цифры означающие стоимость билета.

— Гражданин! — окликнул я спешащего по своим делам мужчину, — Вы билет потеряли!

Интересно, если бы я его назвал «господином» или как-то иначе, например — не бинарной особью, то обернулись бы все, кто это услышал, или наоборот, они сделали бы вид, что не расслышали окрик? А, что, со спины так сразу и не разберёшь кто перед тобой в данный момент, а окликнуть нужно. Да, здесь мне тоже стоит сначала крепко подумать, прежде чем сказать. Все, как и у нас теперь. Что не говори, а в те далёкие времена общаться было несколько проще — все вокруг товарищи, или граждане.

На мой клич обернулось сразу же несколько человек, в том числе и тот который выронил билет. Глядя на него в упор, я протянул в его направлении руку с потерей. Похлопав себя по карманам, он спохватился, и подбежал ко мне, рассыпаясь благодарностями:

— Вот спасибо вам большое. Я же в срочной командировке сейчас, а потом же всё это дело сдавать нужно для отчётности. Спасибо вам.

— Не за что, — ответил я, ощущая приятный прилив положительных эмоций.

Всегда приятно помочь ближнему и в особенности тогда, когда тебе это ничего не стоит.

Поднимая с земли свою сумку, я аккуратно посмотрел назад: гопники, все четверо, вышли из вагона последними и гуськом начали обходить здание вокзала с другой стороны. Встречи со мной они явно избегали. Я так же не горел желанием узнавать у них подробности собственной биографии прямо сейчас. Скорее всего, эти новости меня бы не порадовали.

На привокзальной площади было пусто. Если не считать пары «Волг» с «шашечками» на бортах и красной «копейки» припаркованной недалеко от них. Один из таксистов сидя за рулём своего авто оценил меня по пятибалльной шкале на шесть баллов, и явно загорелся желанием заработать на мне, поправляя на своей голове кепку больше похожую на «аэродром». Оставлю этих «бомбил» для запасного варианта, может, на первое время сниму номер в гостинице «Ленинград» и там всё обдумаю спокойно.

На территории автовокзала, что находился в метрах пятидесяти от меня, завёлся «Львовский» автобус, отрыгнув из себя клубы мутного выхлопа. Рядом с ним суетилось десятка полтора граждан с вещами. Это были не дачники, в пятницу утром, а обычные селяне, которые старались сделать все свои неотложные дела в городе во время рабочей недели, пока ещё можно купить билеты на автобус. Купить же билет в выходной день перед отъездом было категорически не возможно. Осуществить подобное было возможно либо заранее, либо по редчайшему блату. Какие времена, такие и нравы. Если в твоей телефонной книжке нет номеров телефонов «полезных» людей, то выжить тебе здесь будет не просто.

В некоторой задумчивости, я остановился на распутье, поставив свои вещи на асфальт, и решив все-таки изначально обдумать свои дальнейшие действия. Похлопав себя руками по карманам, вдруг вспомнил о «барбариске» которую недавно видел. Леденец лучше чем ничего, а кушать то уже хочется. Хотя бы испить чашку горячего кофе, без ничего на радость будущей язве желудка.

Достав из бокового кармана пиджака один леденец, развернул его и пихнул в рот. А ведь умели раньше конфеты делать, ничего не скажешь. Освежает не хуже кофе.

Кидать фантики под ноги было не в моих правилах всегда. Зачем же гадить там, где живёшь? Пусть даже и временно проживаешь, какая разница?

Тут я вспомнил о том, что в прошлой жизни у меня был в куртке внутренний карман с правой стороны и именно туда я складывал фантики и билеты во время поездок. Вот тут меня как раз и поджидал очередной «Сюрпрайз». Карман в пиджаке действительно был и даже не пустой. Рука нащупала в нём что-то вроде «корочек» и выудила содержимое на белый свет.

Вот тебе бабушка и Леонтьев день. Фото в «корочках» моё (вернее сказать — этого тела), частный детектив, ни дать ни взять, и зовут меня не иначе как: Сычёв Виктор Дмитриевич.

Получалось, что «Сыч» — это я и есть, и писали обо мне в газете не иначе как по поводу проведённых мною расследований. Вот беда. Какой из меня сыщик? Я порою собственные носки в квартире терял навсегда, а тут такое дело.

— Виктор Дмитриевич? — вопрошая, окликнул меня голос за спиной и тут же добавил, — Сычёв?

— Да, — ответил я и обернулся, убирая удостоверение обратно в карман.

Это был русоволосый парень с прилизанной причёской и худощавого телосложения. Брюки, в которые он был одет, были явно ему велики, или действительно мода тогда была такой. Глядя же на его светлую рубашку в полоску, я невольно вспомнил о своих семейных трусах. Вполне возможно, что их сшили из одного и того же куска материала. Да, в те времена всё было максимально практично и рационально и что самое главное — служило верой и правдой годами.

— Как хорошо, что я вас встретил, — затараторил радостно он, — Вы уж извините меня, ради Бога, опоздал. Эта чёртова «колымага» не заводится когда нужно. Постоит, постоит, и потом хоть тресни — не завести её проклятую.

— Так значит, это вы меня встречаете? — внезапно напустил важности я, сам от себя подобного не ожидая.

— Я, я, — закивал парень, хватая мои вещи, — Меня Костей зовут, если что. Сейчас отвезу вас к «Барину», извините — к хозяину. Это мы его так иногда между собой называем. Или если хотите сначала поедем в апартаменты снятые для вас, что бы вы смогли немного отдохнуть с дороги. Мы здесь тоже люди, всё понимаем, оторвали вас от важных дел.

— Я не устал, — отрезал я, и немного помедлив, добавил, — Едем сразу к заказчику.

— Хорошо. Как скажете, так и будет, — парень только показался на вид щуплым, но сумку мою не только поднял, но и понёс к машине, сгибаясь, правда под её тяжестью.

Та самая, красная «копейка» оказалась его машиной. Видимо он действительно опоздал и потом побежал меня встречать через здание вокзала, а я прошёл вокруг. Вот и разминулись мы с ним ненароком. Кто же знал, что так получится? Но с «соображалкой» у парня дела обстоят не плохо, этим можно будет воспользоваться.

Открыв багажник «копейки», Костя положил в него мои вещи. Старая добрая классика предстала перед моим взором: запаска слева, бензобак справа, ближе к сидениям лежал винтовой домкрат и «портянка» с ключами. Всё аккуратно, чисто и даже пол и стенки багажника чем-то заботливо обтянуты. Ни дать ни взять — высший класс по тем временам.

Открыв ключом водительскую дверь, Костя проворно распахнул изнутри пассажирскую дверь с моей стороны и вежливо предложил:

— Садитесь на задние сидения, здесь вам будет удобнее.

— Пожалуй, — охотно согласился я, забираясь в салон.

Честно говоря, для моей новой «рамы» он был слегка маловат. Это всё равно как хомяка засунуть в детскую рукавицу и смотреть, потом на то, как торчит из неё его нос. Забавное зрелище, да и настроение улучшается на раз.

Закрыть за собой дверь по-тихому не получилось, пришлось вспомнить детство и закрыть дверь как полагается — от души. Вот только рвануть с места и пронестись с ветерком по пустому городу у нас не получилось. «Копейка» тупо отказывалась заводиться, не смотря на все добрые уговоры Константина.

Не то что бы она капризничала и набивала себе цену, а просто она не собиралась ехать вообще никуда. Даже не чихнула ни разу, ради приличия или намёка. Еле слышно выругавшись, Костя повернулся ко мне и виновато произнёс:

— Не волнуйтесь, Виктор Дмитриевич, сейчас поедем. Этот чёртов карбюратор меня в могилу сведёт. Сколько раз просил хозяина заменить его совсем, — Костя продолжал говорить, выйдя на улицу, благо возле вокзала было тихо. — Так нет же, ни в какую: дорого стоит, где я его тебе достану, почини и езди как все. А как на нём ездить то? Кому только не показывал его, никто не может настроить. Говорят заводской брак. А один и вовсе мне сказал о том, что он проклят. Вы себе это представляете — карбюратор проклят и это в наше-то время?

Костя продолжал жаловаться на жизнь, уже копаясь под капотом. Через отрытую водительскую дверь мне всё хорошо было слышно. Хотя думаю, что причина хорошей слышимости была не только в этом. Краем глаза я заметил, что к нам подходит какой-то человек. Вернее сказать, он подошёл к моей двери и не громко постучал пальцем в стекло.

Немного повертев ручкой, я опустил стекло и тут же увидел в нём лицо таксиста с горбатым носом и «аэродромом» на голове. Тянуть кота за причиндалы он не стал и предложил мне, как есть с характерным акцентом:

— Здравствуй, дорогой. Зачем так страдать? Садись ко мне, домчу как ветер в любое место. Возьму не дорого, по-человечески. Что скажешь?

— Спасибо, — любезно ответил я, и добавил, — Мне спешить некуда.

— Извини, хотел как лучше, — развёл руками таксист и затем поправил на голове свою кепку, — Если что, я рядом стою.

Он указал рукой на свою «Волгу». Честно говоря, я бы сорвался без раздумий, но у меня была иная программа на эту поездку — мне нужна была информация, которой обладал Костя. Резон значимый, а на «Волгах» я ещё в детстве накатался до тошноты. Так вышло. Но вот салон у них большой сделан для таких спортсменов как я — это бесспорно.

— Не вопрос, — ответил я, на что таксист задумался, явно не ожидая такого ответа.

— Ещё немного и поедем, — сообщил мне Костя, запрыгнув на своё место и повернув ключ зажигания.

На этот раз «копейка» чихнула и, судя по реакции водителя это было хорошим знаком. Выскочив из машины, он продолжил ремонт под капотом.

Малочисленные пассажиры с Вологодского поезда потянулись кто на автовокзал, а кто на остановку городского автобуса. Сонные люди, с чемоданами и сумками, одетые без особых изысков и модных писков.

Я же заметил, что подъехала ещё одна «Волга» с шашечками на бортах и остановилась возле своих собратьев. Приехавший водитель вышел из салона и начал что-то рассказывать коллегам, жестикулируя руками.

В какой-то момент, все трое уставились на меня. После чего приехавший водитель быстрым шагом направился в здание вокзала. Вышел он оттуда через минуту, в сопровождении двух милиционеров, которые прямиком шагали в нашу сторону. Вот тебе, бабушка и Леонтьев день. Чего же я успел натворить то?

Водитель шёл следом за блюстителями правопорядка, что-то не громко им рассказывая. Козырнув с небольшим нагибом возле опущенного стекла, старший милиционер представился:

— Старший сержант Стёпочкин. Предъявите, пожалуйста, ваши документы. Ничего серьёзного, простая формальность.

— Что-то случилось? — поинтересовался я, запуская руку во внутренний карман пиджака.

— Ночью поступила ориентировка о ДТП в пригороде Ленинграда. Такси всмятку, водитель в реанимации, — старший сержант взял в руки моё удостоверение, внимательно изучая его и немного помедлив, продолжил, — Пассажир этого такси таинственным образом исчез. И некоторые товарищи утверждают, что этим пассажиром были вы.

Костя вышел из-за капота машины и молча, смотрел на происходящее, разинув рот.

— Он это был! — запричитал таксист, размахивая руками, — Мамой клянусь! Мне земляк, который его вёз, по рации сообщил. Я за ними следом ехал, пассажира вёз. Теперь он в реанимации. Говорил, детектива известного из Ленинграда везу срочно до Волховстроя. Сыча…, то есть — Сычёва. На поезд говорит, опоздал. Он это! Я газету сам видел.

— Подождите, товарищ, — перебил таксиста старший сержант, — Сейчас разберёмся. Виктор Дмитриевич, выйдите, пожалуйста, из машины. Документы ваши подлинные и сомнений не вызывают. Но есть ориентировка и мне нужно её отработать. Это не займёт много времени. Простая формальность и я вас сразу же отпущу.

Я вышел из машины, поправляя пиджак. Честно говоря, я не имел ни малейшего понятия, о том, о чём они тут говорят. Но вот интерес к тому, что это поможет мне открыть некоторые тайны относительно моей биографии проснулся во мне не малый.

— Мне скрывать нечего, — спокойным голосом произнёс я.

— Как же, нечего! — возмутился таксист, — Видали мы таких, аферистов. Он выдаёт себя за другого человека.

Коллеги таксиста уже стояли у него за спиной.

— Как вы это себе представляете, если я стою сейчас перед вами здоровый и невредимый? — поинтересовался я у агрессивного таксиста. До Волховстроя я действительно ехал на такси и потом пересел на поезд. Спросите у проводницы, она подтвердит.

— Ты мне зубы не заговаривай….

— Тихо! — скомандовал старший сержант и после обратился ко мне, передав моё удостоверение своему коллеге, — В ориентировке сказано, что у детектива Сычёва на правой руке, в районе локтя имеется характерная родинка и спутать её с чем-либо не возможно. Больше в ориентировке ни о чём не сказано. Есть родинка — есть человек. У нас и других дел хватает. В конце концов, пусть они там, в Ленинграде сами с этим разбираются.

— Я готов, — без тени сомненья предложил я, снимая пиджак, — Все мы люди деловые, так чего за зря время терять.

Я кинул пиджак на заднее сидение «копейки» и затем, расстегнув пуговицу рубашки, закатал рукав до локтя. Повертев рукой в разные стороны, обнаружил, что никакой родинки на ней нет и в помине, даже самой крохотной.

Глава 4

— Вот, видели? — торжествующе заверещал таксист, — Нет родинки!

— Да нет же, — успокоил всех старший сержант, — Она должна быть выше локтя.

Я закатал рукав рубашки ещё выше, насколько это возможно. Раскачанные бицепсы и трицепсы этому процессу сильно мешали.

— Всё на месте, — сообщил милиционер, уважительно глядя на мою мускулатуру, — Полное совпадение с ориентировкой. Извините за беспокойство. Служба такая. Доброго вам пути.

После этих слов старший сержант забрал моё удостоверение у своего коллеги и передал его мне, козырнув.

— И вам доброго, — ответил я с улыбкой на лице, застёгивая рукав рубашки.

— Как же так? — не унимался таксист, — Я это так не оставлю.

Костя к этому времени уже закрыл капот «копейки» и завёл мотор. Закончив с рукавом, я полез в тесную «будку» Жигулей. Мой пиджак лежал на сидении, и облачиться в него сидя в салоне, было бы делом не реальным, а удостоверение детектива нужно было вернуть обратно в карман. В итоге я вылез из машины, надел пиджак и вернул удостоверение на своё законное место, после чего опять залез в «будку». Спортивное тело нужно тренировать всегда.

Всё это время таксист эмоционально рассказывал милиционерам о перестройке, гласности и о недавнем приезде президента Америки Рональда Рейгана в Москву к самому Михаилу Горбачёву. Мол, порядок они наведут, и всё теперь будет в стране по-другому, по-новому и не так как раньше.

Меня же во всём этом удивила очередной раз моя память, она решительно не хотела вспоминать мою биографию, но вот исторические события прошлого пусть и кусками, помнила хорошо. Вот оно начало распада великой страны. Вот оно.

Первые кооперативы, фастфуды из Америки, конечно же «забугорные» шмотки и подпольная литература эротического и не только содержания. Время всех потом рассудит и всё расставит по своим местам, но это будет потом. А вот то, что люди в форме уже в то время начали терять репутацию — это правда.

Мне было искренне жаль старшего сержанта милиции и его коллегу. Но с этим они пусть разбираются сами. Странным для меня было и то, что я как-то по родственному сочувствую «ментам», ведь у меня в роду их отродясь не было. Может это как-то связано с моей второй личностью?

— Можно ехать, — доложил Костя, повернувшись ко мне, после того как я закрыл дверь авто и уселся таки на сидении.

— Погнали, — скомандовал я, махнув рукой вперёд, и посетовав, — Угораздило же меня приехать в пятницу тринадцатого числа. Другого дня, не нашлось что ли?

Хотя, честно говоря, про себя подумал о том, что я единственный кто доехал до сегодняшнего дня из тех двоих, что сейчас живут во мне. Тут, правда, сам собой напросился ещё один вопрос о том, что же тогда случилось с моим телом, если я сейчас здесь?

— У меня в роду все атеисты, — сообщил Костя, выезжая с привокзальной площади, — Разве, что бабка одна странной была до самой смерти. Но про неё я ничего толком не знаю. А чего это к вам милиция прицепилась? Я так ничего толком и не понял.

— Таксисты воду баламутят напрасно. Некоторые из них утверждают, что я умер.

— Как же так? — откровенно возмутился Костя, — Вы же здесь сейчас, рядом со мной сидите и разговариваете.

— А я о чём?

— Совсем уже распоясались эти…, — Костя осёкся, но потом продолжил, — Мало нам тут смертей что ли?

— Каких смертей? — спросил я без задней мысли.

— Как же, — удивился водитель, — Лучшую подругу дочки моего хозяина убили. Так ведь ещё и надругались над ней, сволочи.

— Да, да, — согласился я и, вспомнив про документы в дипломате, тут же попросил Костю, — Останови, пожалуйста, машину, мне нужно прямо сейчас просмотреть некоторые документы.

— Не вопрос, — водитель притормозил на обочине улицы Горького.

— Они в дипломате лежат, — добавил я, глядя на то, как Костя выходит из машины и идёт к багажнику.

— Сейчас принесу.

Я огляделся по сторонам, воспользовавшись удобным случаем: город как город, правда серый какой-то и немного угрюмый что ли, зато ни пробок тебе на дорогах ни этой чёртовой рекламы всюду торчащей из всех щелей. В общем, странные ощущения от всего этого, не однозначные — толи в сказку попал, толи в «дурке» уже сижу в ожидании доктора с таблетками и уколами. А как ещё объяснить себе тот факт, что находишься сейчас здесь?

— Вот, пожалуйста, — Костя открыл дверь и подал мне кейс.

— Спасибо.

Машина на этот раз завелась сразу, и мы поехали дальше. Я же погрузился в изучение той макулатуры, которая лежала в дипломате. Честно скажу, что я не силён в этой бюрократической системе и раньше занимался этим исключительно по мере надобности. Но здесь и сейчас у меня выбора не было, придётся играть эту роль до конца и обучаться всему на ходу.

Спустя несколько минут я узнал о том, что мой клиент — Широкополов Борис Сергеевич, тысяча девятьсот сорок пятого года рождения, к которому, судя по всему, мы и едем, является заместителем генерального директора Череповецкого металлургического комбината.

«Шишка» по любым временам не маленькая, а вот его насущная проблема ради которой он вызвал частного детектива из Ленинграда, судя по всему и того больше.

Его единственная дочь — Широкополова Елизавета Борисовна, тысяча девятьсот семидесятого года рождения, пропала при таинственных обстоятельствах. Случилось всё это три дня тому назад и по времени совпадает с не менее таинственной насильственной смертью её подруги — Валентины Ивановны Суриковой, того же года рождения. Одноклассницы, но с той лишь разницей, что эта девочка была из простой семьи.

— Здесь ремонтные работы проводятся, — пояснил Костя, сворачивая с проспекта Победы налево, — Поедем в объезд по Краснодонцев.

— Хорошо, — кивнул я, не отрываясь от бумаг.

Немного помолчав, он всё же не удержался и спросил:

— А вы смотрели новый фильм: «Маленькая Вера»?

— Что? — переспросил я.

— Ну, фильм новый вышел, — в этот момент Костя видимо уже сам пожалел о том, что его любопытство пересилило здравый смысл, и он спросил о том, о чём не следовало спрашивать, — Раньше таких фильмов никогда не снимали с эротикой.

— Так это давно уже было, — ляпнул я, не подумав, но быстро поправился, — Время за работой летит быстро, а ходил я на него в прошлом месяце, наверное. Фильм как фильм, смотреть можно.

— Так она там есть? — не унимался водитель.

— Думаю, что когда копия киноленты дойдёт до Череповца, предприимчивые люди уже вырежут из неё все интересные сцены. С чего можно сделать вывод о том, что все ожидания окажутся напрасными.

— Жаль, — Костя разочарованно шмыгнул носом.

Как я его понимаю: ни интернета тебе, ни кабельного телевидения с платной подпиской, а только «железный занавес» и непоколебимая линия непогрешимой партии. Секса в СССР не было, но естественный прирост населения был на должном уровне. Видимо всё дело было в аистах и хорошем урожае капусты.

— Не стоит по этому поводу расстраиваться, — утешил я Костю, как умел, — Скоро всего этого будет, хоть отбавляй, ещё и чёрно-белые старые фильмы пересматривать начнёте с большим удовольствием.

— Хорошо бы, — вздохнул он, глядя куда-то вдаль, видимо пытаясь любыми способами, скорее приблизить это желанное будущее.

Наперерез нам, из переулка, что скрывался от нас за кустом, внезапно выскочила «Волга». Хорошая реакция Кости и новые тормоза не подвели, и наша машина остановилась в нескольких сантиметрах от левого крыла такси.

— Ты чего творишь?! — заорал не своим голосом Костя, выскакивая из машины, — Я же по главной дороге еду!

— Тормоза отказали! — пояснил нагловатый голос таксиста с характерным акцентом, — Слушай, с тобой тоже может такое случится! Никто от этого случая не застрахован.

Это был тот самый таксист, который бегал на вокзал за «ментами». Что-то ему явно неймётся, и он ищет себе проблемы на ровном месте. Не зря же он сделал такой круг, явно превышая скоростной режим, и вылетел нам наперерез? Если бы не хорошая реакция Кости ДТП не избежать. Ой, неспроста всё это.

— Как это — отказали? — возмутился мой водитель, — Ты же только что затормозил в последний момент!

— Эй, слушай, зачем так шумишь? Все живы, здоровы. Смотри, какая погода хорошая. У тебя девушка есть?

— Причём тут погода, и моя девушка? — переспросил мой водитель, не понимая, что тут происходит.

А вот до меня уже стало доходить, для чего весь этот сыр бор тут затеялся. Этот клоун, специалист по ДТП, просто время тянет, ожидая своих подельников. Вот и они, кстати, подъезжают, как и полагается с двух сторон. Видать мужики не первый раз уже это безобразие проворачивают. Странно, что они не знают о том, чей это водитель. Или им совсем «по барабану» на это?

Уж не знаю, какая из личной во мне проснулась первой, но дожидаться финала этой истории я не стал и, выйдя из машины, первым делом попросил своего водителя:

— Садись за руль и ни во что не встревай. Я сам всё улажу.

— Как скажете, — спорить Костя не стал, и о том, что это подстава догадался уже сам.

Те двое, что только что подъехали, на вокзале не маячили и выглядели также угрюмо как и этот город, рано утром без солнечного света. Пока что они ничего не предпринимали, а просто вышли из своих машин и стояли возле них. Видимо ожидая указаний старшего сообщника. Как минимум, дорогу они нам заблокировали в обе стороны.

Кто из них старший, было мне теперь понятно и без слов. Медлить я не стал и, подойдя к «бугру», задал ему риторический вопрос, используя его же акцент:

— Какие-то проблемы, дорогой?

— У меня проблем нет никаких, — парировал таксист, глядя на меня через опущенное стекло двери, — Это у тебя проблемы будут, если ты не уберёшься обратно домой. Это наш город и мы тут живём. А тебе здесь делать нечего. Понимаешь меня?

Вот сейчас точно проснулась моя новая сущность и видимо этот детектив очень сильно не любил когда ему хамят, да ещё и в непристойной форме.

Мои пальцы правой руки, средний и указательный, коротким рывком ухватили таксиста за ноздри на горбатом носу и тут же резко потянули на себя. Как оказалось, это была только первая часть «Мерлезонского балета» в исполнении гостя из северной столицы. Далее последовал короткий удар кулаком в нос той же рукой без замаха.

Голова таксиста отлетела в противоположную сторону, теряя на лету кепку. Лёжа боком на пассажирском сидении, он выдавил из себя жалостливый стон. То, что у него был сломан нос, сомнений у меня не вызывало.

Подельники таксиста дёрнулись было, но как-то быстро передумали встревать в это дело и остались стоять на своих местах. Вот только со мной в этот момент начало происходить что-то странное: перед моим взором промелькнули воспоминания, словно вспышки, несколько штук подряд.

Я стоял и смотрел на свой окровавленный кулак, точно так же как и сейчас, вот только обстановка была другая и вокруг меня было темно, а свой кулак я видел в свете луны. Затем было второе видение — разбитая в кровь мясистая рожа не приятного мне человека. В моём сердце стало вдруг пусто, словно в глубоком омуте. А потом появилось лицо девушки с закрытыми глазами и от этого видения мне стало особенно невыносимо больно. В этом лице было что-то безумно родное и одновременно уже не достижимое.

Я пришёл в себя от того что услышал скрип тормозов и обернулся: патрульный УАЗик милиции остановился возле нас и из него вышло два человека в форме. Один из них в звании младшего сержанта милиции подошёл ко мне и, указывая рукой на таксиста, спросил:

— Что с ним такое?

— Он тут живёт, — не зная, почему ответил я.

— Забавно, — хмыкнул, сдерживая эмоции милиционер, и попросил, — Я могу увидеть ваши документы?

Он немного наклонился и посмотрел внутрь такси через опущенное стекло, ничего при этом не сказав. Таксист тоже молчал, приподнявшись на локте и придерживая разбитый в кровь нос свободной рукой. Видимо теперь он решил думать, перед тем как что-то сказать.

— Конечно, — охотно согласился я, приходя в себя и уже протягивая левой рукой младшему лейтенанту своё удостоверение.

— Сычёв? — Уважительно воскликнул милиционер, — Виктор Дмитриевич? Вы к нам по делу или…, хотя о чём это я? Вы же мой кумир! После всех ваших расследований у нас теперь в отделении многие решили стать детективами. Если я не ошибаюсь, то вас пригласил Широкополов Борис Сергеевич по поводу этого дела….

Младший лейтенант замялся, подбирая слова, не зная всех тонкостей случившегося. Мне он сразу же понравился, как нормальный мужик, хорошо знающий свою службу и быстро вникающий в суть дела. Таких людей, к сожалению, не часто встретишь по жизни.

— Да, я здесь, поэтому делу, — ответил я, избавив парня от подбора правильных слов, — Мы с его водителем едем как раз сейчас к нему. Он нас ждёт.

— Не смею вас задерживать, — козырнул младший лейтенант, отдавая мне удостоверение, — А этот водитель такси, судя по всему, резко затормозил, не пристегнувшись ремнём безопасности, и поэтому разбил себе нос? Других вариантов здесь и быть не может.

Таксист кивнул младшему лейтенанту утвердительно, садясь на своё место водителя.

— Именно так всё и произошло, — подтвердил я, направляясь к «копейке» красного цвета, — Всего доброго, лейтенант.

Я сел в машину, бросив попутно Косте:

— Трогай. Нас люди ждут.

— Как скажете, — сглотнув пересохшим горлом, ответил водитель.

«Копейка» завелась без проблем, а угрюмого вида таксист, который перегородил нам дорогу спереди, уже убирал свою колымагу к обочине. Проезжая мимо я посмотрел на младшего лейтенанта, который уже начал вести разъяснительную работу с нерадивым таксистом позабывшем о правилах дорожного движения.

Не думаю, что эти наглые мужики так просто от меня отвяжутся, но видимо в том и заключается работа детектива, чтобы всегда быть на острие событий. И мне это начинает нравиться. Может это и есть именно то, чего мне так сильно не хватало в прошлой жизни — полноценного ощущения того что я чего-то значу в этой жизни.

Глава 5

«Копейка» резво мчала нас по улице Краснодонцев. Я сидел на заднем сидении, вытирая кровь с кулака носовым платком, размышляя о своих внезапных видениях. Все они напрямую связаны с моим прошлым и этот ребус мне ещё только предстоит разгадать.

Летнее солнце всё увереннее начинало пробиваться сквозь облака, преображая город в лучшую сторону, и мне он уже вовсе не казался таким чужим и безрадостным. На улицах появлялись прохожие: женщины одетые в летние платья, спешащие на работу, мужчины, ожидающие на остановках служебные автобусы которые отвезут их на завод. Это город труженик выдающий «на-гора» немало полезной продукции, начинал свой новый трудовой день.

— То она заводится, то не заводится, — внезапно заговорил «о своём, наболевшем» Костя, — Никак не могу понять, в чём там причина. Понятно, что дело в карбюраторе. Может они бензин ослиной мочой разбавляют? Сейчас заправкам доверять никак нельзя.

— А когда им было можно доверять? — вопросительно хмыкнул я, — А эта фраза, она ведь из фильма какого-то, про ослиную мочу?

— «Джентльмены удачи» называется фильм, — ответил Костя, переключая передачу и трогаясь на светофоре, — А здорово вы разобрались с этим зарвавшимся таксистом. Этот приём тоже из фильма позаимствовали? Я такого приёма никогда ещё не видел.

— Да, из фильма приём.

— А из какого фильма? Как называется?

Что тут ответить хорошему человеку, если этот фильм появится в прокате, лишь спустя несколько лет? Кто меня за язык тянул. Подобный приём я как-то видел в фильме, название которого, конечно же, не помню, но вот только что исполнил его, скорее всего не совсем я, а детектив. В некотором смысле это наше с ним совместное творчество. Так получается. Вопросы, вопросы. Неужели он действительно погиб в той аварии и мне теперь придётся отдуваться за него до конца своих дней?

— Это иностранный был фильм, а вот название его я, к сожалению, запамятовал, — пояснил я, застёгивая замки дипломата.

— Классный приём, — Костя энергично наметил удар рукой, продолжая вести машину.

Мы уже выехали на улицу Олимпийскую, застраивающуюся новыми «девятиэтажками». Где-то там за ними притаился небольшой микрорайон частных коттеджей для обеспеченных людей. Вернее сказать — для людей занимающих высокие руководящие посты. Говорить об их доходах, тогда было не принято.

— Вот и прибыли, — доложил мне Костя, загоняя машину во двор дома через открытые уже заранее ворота.

Кирпичный дом в два этажа по тем старым меркам выглядел на все сто процентов. Навскидку метров сто пятьдесят квадратных по жилой площади, большой заасфальтированный двор и капитальный гараж с правой стороны на несколько машин. Имелся также и небольшой сад, позади особняка, деревья были посажены не так давно, и где-то за ними виднелась баня. Куда же без неё родимой.

Окна второго этажа были настежь распахнуты, а на подоконниках стояло несколько цветков в массивных горшках. Прямо как на обложке журнала «Работница». Все равны и точно знают, чего хотят. Где-то там, между горшками промелькнула чья-то седая голова и скрылась.

Хозяин всего этого великолепия, сорока трёх лет отроду, уже спускался ко мне навстречу по широкой каменной лестнице дома. Добротный домашний халат, тапочки на босу ногу и загорелая лысина на голове окаймлённая взъерошенными волосами. Это первое что бросилось мне в глаза после того как я вышел из машины поправляя на себе пиджак. Дипломат я на всякий случай прихватил с собой.

— Широкополов Борис Сергеевич, — представился хозяин дома, протягивая мне ухватистую пятерню.

— Сычёв, — ответил я, поздоровавшись с ним, и посмотрев в глаза, добавил, — Виктор Дмитриевич.

Взгляда он, разумеется, не отвёл и в свою очередь, пристально посмотрел на меня, словно пронзая взглядом.

— Очень приятно, — кинул дежурную фразу Широкополов и махнул рукой Косте, чтобы тот ждал здесь, — Как доехали?

Хозяин дома жестом пригласил меня войти внутрь.

— Замечательно, — я улыбнулся и зачем-то добавил, — В коем-то веке выспался.

— Вот, — Широкополов поднял вверх указательный палец, — Я всегда утверждал: здоровый сон как залог успеха в работе и что самое главное — надёжная опора крепкому здоровью.

Пафоса в этой внезапной речи было вагон и маленькая тележка. После того как мы поднялись по ступенькам и перешагнули порог дома, с настежь открытыми дверями, позади нас грохнулся и разбился в дребезги один из цветочных горшков, что стоял на подоконнике второго этажа.

Мы оба обернулись.

— Мама! — посетовал Широкополов, — Какого чёрта вы делаете?

— А я ничего не делаю, — послышался недовольный голос старушки со второго этажа.

— Так ведь горшок с цветком упал же.

— Горшки просто так не падают.

— Старый человек, — пояснил мне хозяин дома и развёл руками, — Чудит иногда.

— Бывает.

— Если вам удалось выспаться в поезде, то держу пари, вы сегодня не завтракали, — предположил Широкополов, хитро прищурив глаза.

— Все, верно, не откажусь от чашки кофе без сахара.

— Без сахара? Да разве же такое возможно? — покинув просторный холл, мы вошли в кухню, — Однако — хозяин барин. Коньяк не предлагаю, наслышан о вашем спортивном образе жизни.

— Справедливо.

Хозяин суетился возле стола, напевая что-то себе под нос, из чего я сделал вывод о том, что завтраки он готовит себе сам. В документах, которые я успел просмотреть, было что-то сказано о его молодой жене, которая ему в дочери годится. Сильно сомневаюсь в том, что она та самая «Золушка», скорее всё обстоит с точностью до наоборот. Возможно, у него есть кухарка, ведь кто-то же наводит порядок в этом не маленьком хозяйстве? Не его же мама.

— Вы присаживайтесь за стол, — заботливо предложил Широкополов, не оборачиваясь ко мне, — Ещё немного и всё будет готово.

По кухне-столовой, исполненной в Русском стиле из массива сосны, поплыл аромат молотого кофе. Такое слово как — дефицит, этот человек разве что слышал мимолетно, не предавая ему никакого значения.

— Мне бы руки помыть сперва, — я поставил дипломат на стул, вспомнив о том, как обучал заносчивого таксиста хорошим манерам, — Где лучше это сделать?

— А как выйдете так сразу налево. Не спутаете, там, на двери «Мальчик писает». Полотенце «вафельное» справа от умывальника висит.

— Спасибо.

Того самого «мальчика» Я нашёл быстро, приметил когда ещё на кухню шли. Вот только не скажу точно, были ли в то время гостевые туалеты или они появились позже, вместе с «евроремонтами»?

Чуть дальше по коридору я увидел приоткрытую дверь, скорее всего это была спальня хозяев. В ту же минуту кто-то изнутри с силой толкнул дверь и захлопнул её на защёлку. Возможно, это была та самая молодая жена, которой мы все вместе взятые мешали сейчас спасть.

В туалетной комнате со всеми основными удобствами меня ожидала масса давно забытых запахов. Химическая индустрия в бытовом направлении сильно отставала в те времена от западной промышленности и куда чаще использовала натуральные ароматизаторы. Чего только стоило удовольствие помыться настоящим «хвойным» мылом?

Я тщательно помыл руки и посмотрел на себя в зеркало. Не знаю, чего я ожидал от отражения, но ничего не изменилось. Наверное, самое не уместное в данной ситуации было бы то, что я вышел бы из туалета в своём прежнем виде. Пришлось бы, наверное, прикинуться сантехником и, заговаривая клиенту зубы ретироваться побыстрее к выходу.

Кстати сантехника здесь добротная и судя по всему, она привезена из западных стран социалистического лагеря. Скорее всего, мои воспоминания, таким образом, и будут всплывать, получая соответствующие ассоциации.

Здесь в туалете так же было всё намыто, ни пыли на полках, ни разводов на стенах. Понятно, что этот дом был построен не так давно, но я знаю по собственному опыту о том, что подобные комнаты пачкаются быстро. Может кто-то в доме замывал все следы?

Я вернулся на кухню и сев за стол наконец-то пригубил горячего кофе. Стоило отметить тот факт, что готовить этот напиток хозяин дома умел на пять баллов из пяти.

В плетёных корзиночках на столе лежали сладости и печенье нескольких сортов. Есть мне не хотелось, а вот кофе целительным бальзамом уже ласкал моё истерзанное догадками самолюбие. Хотелось просто закрыть глаза и всё это забыть хотя бы на несколько минут. Однако я на работе, играю с чистого листа чужую роль, и расслабляться мне не стоит. Сейчас для меня, пожалуй, самое главное — это забыть о том, что я сантехник из будущего.

— С чего начнём, Виктор Дмитриевич? — со свойственной ему деловитостью поинтересовался Широкополов, — Я немало слышал о вашем не традиционном подходе к делам. Так что не смею вмешиваться, мне важен результат — найдите мою дочь.

— Найдём вашу дочь, Борис Сергеевич, — заверил я, стараясь выглядеть как профессионал, — Не сомневайтесь. Для начала мне хотелось бы узнать о том, чего удалось собрать местным органам правопорядка по этому делу? Они ведь ведут поиски?

— Разумеется, — Широкополов сделал паузу, глядя куда-то сквозь меня. — Но их возможности несравнимы с вашим опытом ведения подобных расследований, и я даже немного сожалею о том, что не обратился за помощью к вам сразу. Надеюсь, теперь всё изменится.

— Так я могу ознакомиться с результатами следственных мероприятий, для того чтобы не тратить драгоценное время?

— Конечно, — Широкополов встал из-за стола и подошёл к окну, взяв с подоконника увесистую папку с документами, — Они сделали мне копию всех документом. Это не совсем законно. Вы же меня понимаете?

— Вы правильно поступили, — я допил последний глоток кофе и поставил чашку на блюдце, — Отец ребёнка который в опасности имеет полное право поступать по справедливости. Ведь если в этом мире не останется справедливости, то зачем ему тогда быть вообще?

— Я уверен в том, что мы с вами Виктор Дмитриевич хорошо понимаем, друг друга, — Широкополов положил папку с документами на стол возле меня, — И так. Чем я лично могу вам помочь в расследовании?

— Мне придётся задать вам несколько вопросов личного характера, — я поставил дипломат себе на колени и открыл его, — Любая, даже самая мелкая деталь может стать ключом к разгадке. Достаточно просто найти нужный ключ.

— Готов ответить на любые ваши вопросы, — хозяин дома сел обратно за стол, — У меня есть ещё немного времени перед работой. Там на заводе тысячи людей и ими нужно руководить. У них, также как и у меня есть семьи, дети и все они без исключения зависят от благополучия завода.

— Разумеется, — согласился я, убирая документы в кейс, — Трудовые ресурсы — оплот государства.

— Оговоренный аванс за ваши услуги находится в папке, — перст Широкополова указал на мой кейс, который в этот момент захлопнулся.

— И так не будем терять драгоценное время, — я собрался с духом и мысленно обратился к своему внутреннему детективу, надеясь на его помощь, — Как вы думаете у вашей дочери были мотивы для того что бы сбежать из дома?

— Не думаю.

— А если подумать, — ненавязчиво предложил я.

— Я вас понимаю, — было видно, как Широкополов делает над собой усилие, — Подобные мотивы могут случайно возникнуть в голове любого подростка. Тут я с вами соглашусь. Лиза, моя дочь, человек не ординарный и с моей матерью у них бывали конфликты. Но разве это повод для побега?

— А какие отношения у вашей жены с Лизой? — Я поставил дипломат на пол возле ножки стола.

— Разные, честно вам скажу, — хозяин дома допил свой кофе, оставив гущу на дне чашки, — Я думаю, тут всё дело в том, что у них мало общих интересов. Каждый из них живёт своей жизнью, вот и всё. Если между ними и были конфликты, то мне об этом не известно.

— А почему Лиза живёт не с матерью?

— Это старая история, — Широкополов заёрзал на стуле, — Её мать была актрисой и редко бывала дома. А потом у неё и вовсе возникли проблемы с запрещёнными веществами. Издержки профессии. Можно так сказать. Там в документах об этом всё можно подробно прочитать. Закончилось всё это в итоге передозировкой и летальным исходом. Лиза тогда в школу пошла, в первый класс.

— И кто же заменил девочке мать?

— У неё была хорошая няня, — Широкополов встал из-за стола и подошёл к кофеварке, — Ещё чашку кофе?

— Нет, спасибо, — я взял из плетёной корзинки леденец и пихнул его в рот, — А в данный момент у вас работает прислуга?

— Да, конечно, — хозяин дома включил на короткий промежуток времени шумную кофемолку, — Но она сейчас в отпуске почти уже неделю. Толковая женщина с обязанностями справляется хорошо. Ничего плохого про неё сказать не могу.

— У вашей дочери была подруга? Они часто бывали вместе?

— Да, была одна девочка. Не думаю, что они много времени проводили вместе. Лиза иногда могла целый день сидеть в своей комнате одна. А вот на дачу с ночёвкой они вместе часто ездили.

— А на чью дачу они обычно ездили?

— Так и на нашу дачу ездили, когда там никого из нас не было, и на даче Валиных родителей, бывали на раз. Подругу Лизы звали Валентиной. Наши дачи не очень далеко находятся друг от друга, можно пешком дойти. Иногда они приглашали кого-то ещё из сверстников с собой. Если захотите увидеть всё собственными глазами, то Константин вас отвезёт, куда скажете. Он в вашем полном распоряжении.

— Как вы думаете, Лиза сильно переживает смерть Вали?

— Не думаю, что сильно. А ведь она у меня тогда и потерю собственной матери не сильно переживала.

— Мне придётся выяснить, насколько сильно связаны эти два события, — я отодвинул от себя чашку из-под кофе, и продолжил, — Возможно, ключ к разгадке кроется именно здесь.

Широкополов налил себе кофе в чашку и сев за стол, произнёс приглушённым голосом:

— Валю нашли утром в роще за дачами. Специалисты говорят, что это был ритуал чёрной магии какого-то там жертвоприношения. Сошлись какие-то планеты, цифры. Я в этом не разбираюсь, честно говоря.

— Всё настолько серьёзно?

— Девочка умерла и её уже не вернуть. Нам всем нужно научиться жить с этим дальше. Да, тяжело, но нужно. Вы же не верите во всю эту потустороннюю чертовщину?

— Нет. Не верю, — решительно произнёс я, и после короткой паузы добавил, — Сегодня пятница, тринадцатое число и я имел честь приехать сюда сидя на тринадцатом месте тринадцатого вагона. И ничего не случилось, я здесь перед вами.

— Убийцу уже нашли, и он даёт признательные показания, — как-то обыденно произнёс Широкополов, — Однако мне уже пора ехать. У вас ещё будут ко мне какие-то просьбы или пожелания?

— Мне нужно осмотреть комнату Лизы.

— Я вас провожу, она на втором этаже дома.

Мы вышли из кухни и, поднявшись по деревянной лестнице с точёными балясинами, оказались этажом выше. Здесь располагались три комнаты и ещё один санузел (на этот раз писала девочка).

— Эта комната моей мамы, — указал рукой хозяин дома на закрытую дверь, — А комната Лизы вот здесь. А мне, извините пора уже ехать. Люди ждут.

— Да, да, — произнёс я, взявшись за дверную ручку, — А как с вами можно связаться в течение дня?

— На кухне возле телефона лежит список всех номеров, — Ответил Широкополов, спускаясь вниз по лестнице, — Я уже всех предупредил о вашем приезде. Люди окажут вам полное содействие.

Ну, да, деловой человек, всё у него везде «схвачено», а вот на мои вопросы он отвечал как-то заучено, без эмоций. Конечно, можно предположить, что он уже не раз всё это рассказывал следственным органам и всё такое, но лично я уже вижу во всём этом массу не стыковок. Проще говоря — я ему не поверил.

В комнате никого не было. Я закрыл за собой дверь. Через полузакрытые шторы пробивались солнечные лучи, отражаясь в стёклах трельяжа. Здесь было вполне себе уютно, без подросткового фанатизма и лишних вещей. Даже как-то немного безлико, что ли мне показалось.

Я поставил свой дипломат на пол и подошёл к окну, отодвинув занавеску. В этой комнате, так же как и во всём доме, было всё совсем недавно намыто. Кто-то заботливо и совсем недавно навёл всюду порядок, и это было ненормально для ведения любых следственных мероприятий. А хозяин утверждает, что домработница уже неделю как в отпуске. И ещё эта чёртова мистика с ритуалами, здесь зачем-то приплетена.

— Это он девчонку погубил, — тихо произнёс хриплый старческий голос где-то за моей спиной.

Глава 6

Я обернулся и увидел, что в заправленной двуспальной кровати кто-то притаился под одеялом. Да так ловко, что я даже не сразу и заметил, так как виднелись только глаза и кучерявый чубчик. Этот кто-то был сухощавого телосложения, с седыми волосами и весьма озорным, либо же чрезмерно вредным характером. Судя по всему, это была мать Широкополова, которая не так давно чуть не уронила нам на головы цветочный горшок.

— Кто он? — переспросил я также шёпотом.

— Ты что дурак? — голос резко изменился и стал дерзким.

— Ваш сын? — предположил я, осматриваясь по сторонам.

Мне бы сейчас стоило для начала осмотреть письменный стол Лизы. Возможно, она вела дневник, и это каким-то образом пролило бы свет на её исчезновение, но копаться в чужих вещах в таких условиях не представлялось возможным. Форс-мажор так сказать, непреодолимые обстоятельства.

— Он мне не сын, я его в детдоме взяла. Но он об этом не знает.

— Вы уверены в том, что это он, погубил Валю, подругу Лизы?

— Он, он. Кто же ещё? — старческий голос вновь стал прежним и самодовольным, — Таких злодеев как он ещё поискать нужно.

— Мне нужны доказательства….

— В его кабинете их полно. Нужно лишь захотеть их найти, — голос старушки стал переходить на шипение.

Словно бы в постели притаилась чревовещающая змея, а я вдруг научился разговаривать на «парселтанге», языке змей.

— Но я не могу произвести обыск без санкции прокурора. Это противозаконно.

— А чего ты вообще можешь сделать, сыщик недоделанный? Языком, зато метёшь как метлой из пустого в порожнее. А проку от тебя никакого, даром, что большой и видный из себя парень.

— Вы мне лучше расскажите про чёрную магию на месте убийства девушки, — я сел на стул что стоял возле письменного стола Лизы.

Этой старушке удалось меня пристыдить и я, засунув свою гордыню в надлежащее место, решил извлечь максимум пользы от этой возможности. Пусть бабушка и не сильно дружит с головой, кто тут поставит верный диагноз кроме доктора, но рациональное зерно в её рассуждения поискать будет не лишним.

— О чём ты говоришь, дурень? Они там приворот от проклятья на весь род отличить не смогут, аферисты дешёвые. Устроили там цирк с аттракционами. Смотреть тошно.

— Вы во всём этом разбираетесь?

— А как же, — в голосе старушки появились хвастливые нотки.

— Научите меня колдовать. Мне в чёрной магии нужно теперь хоть немного разбираться.

— Парень ты вроде бы не плохой, не дурак как многие. Может тебя усыновить?

— Не стоит, — я отмахнулся рукой, — У меня есть родители.

А сам задумался не вольно на эту тему. Так есть у меня родители или нет, и я сирота из детского дома? Память моя в ответ промолчала.

— Тогда прыгай ко мне в кровать, пошалим.

— Не могу, я на работе.

— На работе, — передразнила старушка, — А может ты хочешь «дурью» закинуться, у моего олуха есть. Забористая штука, ядрёная. Всё летит к чертям, а тебе на это наплевать. Хочешь попробовать?

— Мама! — послышался голос Широкополова поднимающегося по лестнице, — Какого чёрта опять происходит?

— Вот чёрт, — выругалась старушка, втягиваясь под одеяло с головой, — Принесла же не лёгкая.

Хозяин дома открыл дверь и вошёл в комнату. Первым делом он обратился ко мне:

— Вы уж извините ради Бога, Виктор Дмитриевич, чудит иногда моя старушка. А так она безобидная. Не сильно она вам докучала?

— Никаких проблем. Милейший человек, и мы задушевно поговорили ни о чём.

— Вставай уже и пойдём, — обратился Широкополов к матери, — Я знаю, что ты здесь.

— Налейте бокалы, — запела в полный голос старушка, вылезая из-под одеяла, — Корнет Оболенский. И девочек наших, ведут в кабинет.

Встав в полный рост, метра полтора с «кепкой», она приняла позу светской дамы на променаже. Затем она томным взглядом одарила меня с головы до ног. На ней оказалось бальное платье, розового цвета. На ногах чулки и туфли на среднем каблуке. В руке старушка держала мундштук с не прикуренной папиросой, и держала она его подобающим образом. После чего она подошла к сыну и, сделав вид, что затянулась, выпустила мнимый дым в его сторону. Завершив своё выступление, она быстрым шагом вышла из комнаты прочь.

Её сынок был ростом под метр девяносто и весил не менее ста килограмм, боров, да и только рядом с ней. Может она и не соврала когда говорила о том, что взяла его в детском доме. Общего между ними не было, пожалуй, ничего, ни лицом, ни внешностью, ни тем более телосложением.

— Замечательно, — не без доли сарказма похвалил её Широкополов, — Извините ещё раз.

После этого хозяин дома вышел из комнаты и тихонько притворил за собой дверь. Наконец-то повисла тишина, и я получил возможность продолжить свою работу. Бабушка конечно — огонь, но что-то мне подсказывало о том, что несомненная доля правды в её словах есть. Мне лишь нужно научиться отделять зёрна от плевел.

Тут уж как говорится — смотря с какой стороны посмотреть. Именно этим я и занялся, не теряя времени — смотреть на самые обычные вещи под иным углом зрения. Что не возьму в руки: книжку, тетрадку, ручку — всё новое. Словно попал в декорации для съёмок новомодного сериала.

В ящике стола лежало несколько тетрадей по девяносто шесть листов с обложками без рисунков. Аккуратные конспекты с лекциями для поступления в институт. И что мне это даёт? Я даже образца почерка Лизы не имею для сравнения. Даже резинка старательная и та новая. Как такое может быть?

Конечно же, мне дико не хватало в данный момент уже ставшего привычным для каждого человека мобильного телефона, со всеми прилагающимися возможностями. Будь оно так, я бы сейчас просто всё в этой комнате перефотографировал в идеальном качестве, а потом изучал бы и сравнивал в спокойной обстановке.

Я уже про интернет ничего не говорю, когда можно получать правильные ответы на важные вопросы. Можно было бы просто прочитать всё о том, как стать детективом в короткие сроки. Как они вообще выживали без благ цивилизации в то время? Искренне не понимаю.

Только сейчас я понял, чего не хватало на этом столе, и почему для меня он показался таким скудным и сиротливым. На нём не было ноутбука. Не было принтера и ещё массы разных электронных штучек. Их там не было от слова совсем. В этом я нашёл и положительные стороны, по крайней мере, мне не придётся копаться несколько часов в чужом ноутбуке, читая бессмысленную переписку и просматривая историю браузеров.

В итоге мне пришлось прибегнуть к радикальной мере, и я начал перетряхивать все книги и тетради подряд в надежде на удачу: найти между страниц записку или что-то ещё вроде того проливающего лучик света на личность Лизы. Чем она жила и о чём мечтала. Если с кем-то она и делилась этим, то только с подругой, которой теперь, к сожалению нет.

Увы, но и эта бессмысленная процедура потерпела неудачу. Мне достался лишь засушенный клиновый лист с обломанными кончиками. Улика так улика, нечего сказать.

Я встал со стула и ещё раз осмотрелся по сторонам: интерьер комнаты не был перегружен, а количество разного рода вещей было и вовсе минимальным. Трельяж с всякими расчёсками и баночками я решил оставить на закуску. Копаться в платяном шкафу у меня так же желания не возникло. Разве что проверить его потом стандартным способом: это когда шаришь рукой по задней стенке шкафа позади стопок белья и под ними. Примерно так можно быстро найти ружье, замотанное в скатерть, но здесь, скорее всего не тот случай.

В итоге моё внимание привлекла бархатная тряпица, висящая на стене и на которой было приколото более сотни значков. Чего там только не было: забавного, интересного для меня и не очень, вот только по-настоящему внимание моё привлёк один значок. Он был приколот в самом центре и полностью выпадал, на мой взгляд, из фона коллекции. Это был отличительный знак работника железной дороги. И именно его не хватало на кителе проводницы выгона, в котором я приехал. Либо это всё же обычное совпадение и не более того.

Я даже проверил способ его крепления — это были два разгибающихся в стороны усика. Находку эту я отстегнул от тряпицы и положил в карман пиджака на всякий случай. На данный момент, я не имел ни малейшего понятия о том, как это может быть связано с делом, которое я расследую и полагался исключительно на логику. Если бы я не увидел сегодня утром проводницу без такого же значка на кителе, то никогда бы связал эти два факта воедино. А этот значок для меня выглядел бы точно так же как и все остальные на тряпице — ни о чём.

Далее я подошёл к трельяжу и начал осмотр. Ох, не мужское это дело даже пытаться понять для чего всё это в таком количестве. Ох, не мужское. Беда, беда, горе, разочарование.

Разумеется, все мои старания пошли прахом, и устав от этой бессмысленной затеи я посмотрел на себя в отражение зеркала. «Бинго!» прямо перед моим носом под креплением одного из зеркал, был подпихнут билет на поезд. Правду говорят — если хочешь что-нибудь спрятать, то положи это на самое видное место.

Точно такой же билет я совсем недавно поднял с земли и отдал его командировочному пассажиру. Билет был выписан проводником от руки при посадке на поезд. Но зачем Лизе его хранить?

Ах, да. Теперь всё понятно. Это старое поверье о счастливом билете, суть которого сводится к подсчёту суммы цифр номера. Чётное число цифр делится надвое и путём сложения получается сумма обоих частей. Если она равно, то этот билет считается счастливым. Вот только этот экземпляр счастливый вдвойне, так как цифры симметричны. Это всё равно как поставить зеркало на середину номера билета. Действительно — достойный экземпляр для коллекции. Вот только самой коллекции нигде не видно. Видимо это самое начало коллекционирования.

К сожалению, в те года билеты на поезд продавали без паспорта, и соответственно определить принадлежность к какому-то определённому лицу будет невозможно. Но поезд Вологодский, на котором приехал и я. Значит, кто-то, по этому билету ездил в Ленинград, в этом году на новогодние каникулы.

Ездить, конечно, по нему мог кто угодно и для коллекционера это не столь важно. В дверь неожиданно постучали, после чего она приоткрылась и появилась взъерошенная голова девушки лет двадцати пяти отроду. Увидев меня, она произнесла приятным голосом:

— Доброе утро, детектив. Извините, что отрываю вас от работы, но не согласитесь ли вы позавтракать вместе со мной?

— Не откажусь, — охотно согласился я, не желая упускать подвернувшийся шанс поговорить с женой Широкополова.

— Тогда спускайтесь вниз. Я вас жду на кухне.

— Хорошо.

Девушка ушла, оставив дверь приоткрытой. Я же недолго думая положил билет во внутренний карман пиджака. Что-то мне в нём показалось важным и значительным, но чего именно я понять не успел. Ничего страшного разберусь с этим чуть позже.

Подхватив на ходу дипломат, я вышел из комнаты, немного постояв возле двери в апартаменты «весёлой старушки». Была мысль напроситься на разговор и задать ей ещё пару личных вопросов. Хотя, о чём это я? Момент уже упущен и скорее всего она не скажет мне ни слова больше. «Финита ля комедия» или «Куй железо пока оно горячо».

Спустившись вниз я вошёл на кухню. Стол уже был накрыт на две персоны, а хозяйка стояла возле плиты спиной ко мне. Всё было прекрасно в этом моменте, но для иного случая. Как говорится: «Дьявол кроется в мелочах».

Халатик на хозяйке немного просвечивал и я точно знал о том, что нижнего белья под ним нет. Вот и задавай ей в такой ситуации вопросы личного характера, пытаясь оставаться детективом. У профессионала с этим проблем бы не возникло, но я не он. Увы.

— Вы присаживайтесь за стол, — радушно предложила мне жена Широкополова, — Я слышала, что вы занимаетесь спортом и поэтому решила вам предложить омлет с помидорами и куриной грудкой. Как вы к этому относитесь?

— Положительно, — ответил я, садясь за стол и всё же стараясь как можно меньше поглядывать в сторону хозяйки, — Так вышло, что я со вчерашнего дня ничего не ел.

— Вот и хорошо, — жена Широкополова повернулась ко мне и, сделав пару шагов навстречу, протянула свою руку, — Извините, забыла представиться — Вера.

Вот же засада! Я вижу сквозь халат её соски! Вниз лучше вообще не смотреть! У этого детектива вообще были женщины или он спортсмен до мозга костей: режим, диета нагрузки? Не стоит так изводить своё тело воздержанием!

— Очень приятно, — я подскочил со стула, пожимая ей руку, — Виктор Дмитриевич.

— О. Так официально. В северной столице так принято?

— Что есть, то есть.

Ростом она была под метр шестьдесят с «копейкой» примерно. Весом, скорее всего, не больше пятидесяти килограммов. И да, сидя на диване такую фигуру себе не сделаешь. Это я точно знаю. А ещё она отменно умеет манипулировать мужчинами: сначала предложила мне поесть, затем посадила на стул и тут же вдруг вспомнила о том, что нужно познакомиться. Разумеется любой нормальный мужик подскочит со стула как сам не свой. Так всё и начинается обычно.

Про выбор халата я вообще лучше ничего говорить не стану от греха подальше. Ой, неспроста она всё это затеяла. Ой, неспроста.

— А я ведь тоже люблю спортом заниматься, — поведала мне Вера, раскладывая омлет на две тарелки, — А вы, как я успела заметить, и вовсе фанат тяжёлой атлетики. Наверное, не просто добиться подобных результатов?

Да проще пареной репы! Сначала нужно умереть, а потом попасть в прошлое, оказавшись в чужом теле бодибилдера. И всего делов то.

Очередное видение как некстати, промелькнуло на долю секунды перед моим взором. На нём, в этом видении я всем телом почувствовал, как пуля пронзает его снизу вверх по диагонали. Нет, это было не больно, а скорее чертовски неожиданно. Получалось, что меня в прошлой жизни застрелили.

Видение было одно и хозяйка, скорее всего не заметила во мне никаких перемен. Может оно и к лучшему, по крайней мере «мой друг» перестал думать о том: что там, у Верочки под халатом? Чертовски не удобная ситуация. Случись оно всё при других обстоятельствах, то сдерживать себя я бы не стал. Что за ерунда вертится у меня в голове?

— Да, для этого нужно много работать над собой, — поведал я, ни черта в этом не смысля и принимая из рук Веры тарелку с аппетитным омлетом, — Дорога покоряется идущему по ней.

Что я несу такое? Какая дорога. Чьи это мысли вообще? Эй, детектив, давай помогай выпутываться из этой ситуации! Выходи, чёрт тебя побери, ты мне нужен!

— Как вы красиво умеете говорить. Вам кофе или чаю налить?

Цианистого калия дай мне, зараза!

— Кофе, пожалуйста, без сахара.

— Без сахара?

Господи! Они каждый раз меня будут об этом спрашивать по очереди? Я так долго не выдержу.

— Да, без сахара, пожалуйста.

— Только настоящий мужчина способен на такое. Я уже восхищаюсь вами.

Господи! Она пошла кофе варить. Интересно, с помощью каких именно упражнений, она качала свои ягодицы? Хотел бы я это видеть.

— Вы преувеличиваете, — я взял в руку вилку и попробовал омлет — он был превосходен, — Мне стоит признать тот факт, что вы прекрасно готовите завтраки. Ничего лучше этого омлета я в жизни, пожалуй, не пробовал.

— Вы думаете, что я хорошо готовлю лишь завтраки? — Вера повернула ко мне своё милое личико и улыбнулась.

— Прошу прощения, но я не имел чести присутствовать на вашем обеде, — парировал я, ответив взаимной улыбкой.

Мне пришлось начать играть эту бестолковую роль, и причины для этого было две: мне нужно было вытащить из неё максимум полезной информации, и я не хотел идти в «столовку» и облизывать там ложки промытые раствором хлора. Свой желудок я в прошлой жизни не сберёг, так пожалею его хотя бы сейчас.

— Это можно легко исправить, — предложила хозяйка от чего глаза её заблестели похотливыми огоньками, — Делайте все свои дела и не забывайте о том, что в тринадцать ноль-ноль вас здесь ожидает обед. Договорились?

— Весьма сложно что-то обещать при моей работе, — начал я набивать себе цену, доедая омлет, — Наобещаю, а выполнить не смогу. У меня такая не предсказуемая работа и сделать я её должен хоть кровь из носу.

После этих слов Вера подошла ко мне почти вплотную и предложила томным голосом:

— Вы такой импозантный мужчина. Хотите, я вам прямо сейчас покажу нашу новую баню? Вы не пожалеете, обещаю.

Глава 7

— В другой раз, — уверенно пообещал я и невольно отпрянул назад к спинке стула, — Честное слово. Обещаю.

Это был тот самый случай, когда мне было не стыдно лгать, и делал я это с превеликим удовольствием. Мне предложили сыграть в игру, и я принял её условия. Меня так приучили с детства — если нужно сыграть роль, то сделать это следует так, чтобы потом не было стыдно за бессмысленно потраченное время.

То, что эта девочка действительно похотливая и хочет меня прямо сейчас сомнений во мне не вызывало. Запах, дыхание, сердцебиение — её выдавало всё. Почему же она такая не удовлетворённая — вопрос отдельного расследования. А вот то, что в её действиях присутствовала сто процентная корысть, я почувствовал достаточно быстро.

Это когда выбранного «бычка», то есть меня заведомо и целенаправленно ведут на заклание, либо на убой. К сожалению, в данный момент не могу вспомнить, почему мне это чувство так хорошо известно. Где-то и когда-то я этим бычком уже был и видимо дорого за это заплатил. Возможно, этим кем-то был детектив, и это его память меня сейчас остановила, не дав совершить большую ошибку. Люди, наделённые властью и материальными благами, живут по иным нормам морали. Обычный человек с трудом сможет понять логику их действий. Это совершенно иная каста людей и в СССР их так же было не мало. Разве что в то время не было интернета и социальных сетей и люди про них ничего не знали.

Стоит признаться честно — эта девушка Вера просто огонь и своё дело знает туго на все пять баллов по пятибалльной шкале. Что-то в этом расследовании не чисто и эти деятели зачем-то хотят меня подставить. И все-таки хорошо, что я неисправимый атеист и во всю эту чертовщину не верю абсолютно. Я уверен, что смогу со временем найти объяснения всему, что со мной происходит, без какой-то там магии и волшебства.

— А у вас есть сила воли, — без какого-либо стеснения произнесла Вера, слегка потеребив рукой мою шевелюру, — Уважаю таких сильных мужчин. У нас с вами много общего.

После этих слов хозяйка дома «сняла с меня осаду» и ретировалась обратно к кофеварке. Я выдохнул с несказанным облегчением. Ещё немного и я бы реально сдался под этим натиском, но ей об этом знать не нужно.

— Не сомневаюсь, — парировал я, спокойно доедая омлет, — У вас пропала дочь и нам всё же стоит в первую очередь разобраться с этой проблемой. Возможно, ей сейчас нужна наша помощь. Мне хочется верить в то, что ей ничего не угрожает.

— Да, конечно, — хозяйка тут же сменила тон разговора, — Но всё же позвольте мне сперва напоить вас кофе.

— Позволю, — я смягчился и даже немного улыбнулся, — А заодно задам вам несколько вопросов.

— С удовольствием на них отвечу и расскажу вам всё что знаю. Эта ужасная история с подругой Лизы выбила меня из колеи. Мне просто не хочется во всё это верить. Это ужасно. Хорошо, что этого маньяка и убийцу уже поймали.

— С чего вы решили, что он именно — маньяк?

— Так, в материалах расследования сказано об этом.