Бесплатный фрагмент - Дело о двойниках

На улице шёл дождь. Нудный, противный, совершенно неуютный, он шумел в листве старого клёна за окном и раздражающе долбил по жестяному подоконнику. В комнате было холодно. Осень, а отопление ещё не подключили. В небольшой комнатке бывшего заводского общежития, а ныне дешёвой гостиницы, сильно напоминающей ночлежку, было неуютно. Выцветшие, местами подранные обои, два стола, помнящие ещё, Брежнева, четыре стула, которым тоже есть, что рассказать о советской эпохе, компьютер, ноутбук, плакаты типа «Не болтай! Шпион не дремлет» на стенах и старый железный ящик, выкрашенный казенной серой краской и выполняющий почётную роль сейфа. Непрезентабельно, зато аренда дешёвая. Тут, уже, не до изысков.

Я сидел, пытаясь впитать в себя тепло от самодельного обогревателя, и старался не думать о счётчике, с бешеной скоростью накручивающем счёт за электроэнергию. Работы не было уже неделю. В принципе, такое уже бывало, но каждый раз, в такие моменты, на меня накатывала тихая паника. Деньги таяли и, по мере того, как уменьшалась сумма на моей карточке, мне казалось, что кто-то отбирает у меня лишние кубометры кислорода, и дышать становится всё труднее и труднее. А, тут ещё и дождь этот.

Я потянулся за кружкой с чаем, стоящей на столе и подхватил уголок пледа, норовящего сползти с моего плеча. Чай остыл, но, вставать и делать горячий, не хотелось. Поморщившись, я кинул взгляд на окно и передёрнулся. Бррр! Обычно, я не позволяю себе так расслабляться в офисе, но клиентов нет и заботиться о презентабельности как бы, и не стоит. Так, почему же не побаловать себя теплотой и уютом великолепного шотландского пледа, сотканного из мягкой шерсти йоркширских овец. Мне его друг из Шотландии привёз, и, с тех пор, он меня выручает в такие промозглые вечера. Кстати о вечере. Рабочий день подошёл к концу, и, пора бы, уже, домой, но выходить на улицу в такую погоду не хочется, да и менять холодный офис на такую, же холодную квартиру — альтернатива, тоже, так себе. Но идти надо.

За дверью раздались быстрые раздражённые шаги, лёгкое покашливание и дверь открылась. Не хватало ещё вспышки молнии за спиной Чина, чтобы осветить его силуэт. Он, как раз, был в длинном дождевике с накинутым на голову капюшоном. Классный получился бы сюжетец. В стиле хорор. Чин — это мой напарник. Вообще-то, его зовут Чингиз, и он родом из астраханских казахов, о чем мне сообщил в первое же знакомство, когда мы ещё тянули оперскую лямку в местном РОВД. Мне, это, конечно, ни о чём не говорило. Лишь бы человек был хороший, а там, что астраханский казах, что бурятский нанаец — всё едино. А человеком Чин был хорошим. И опером классным, между прочим. Уходили мы из ментуры почти одновременно, и у каждого были свои причины завязать со службой. Но, когда на пороге недавно организованного мной детективного агентства «Всевидящее око» появился этот невысокий, коренастый, немного кривоногий парень с плоским смуглым лицом, узкими глазами и стриженными почти под ноль чёрными, как смоль, волосами, я с радостью откликнулся на его просьбу работать со мной. Именно со мной, а не на меня, как он предлагал сначала. Чин, конечно, удивился такому моему решению. Но мне, действительно, нужен был не подчинённый, а, именно, напарник. Человек, который, в случае чего, прикроет спину.

— Ты что тут забыл? — удивился я. — Охота была по такой погоде шлёпать?

Чина я, действительно, никак не ожидал увидеть сегодня. Утром он отпросился, чтобы помочь родителям, которых полгода назад перетащил сюда из Астрахани. Точнее, не из самой Астрахани, а из какой-то деревушки в Астраханской области. На работу ему завтра, и, при нынешнем отсутствии клиентов, это не критично. Мог бы и два дня с роднёй пробыть.

— Я клиента нам нашёл, — выдохнул напарник и принялся снимать свой дождевик, с которого натекла на пол уже лужа дождевой воды.

— Ух, ты! — оживился я. — За чьим мужем проследить?

— Фи, сударь, — картинно скривился Чин. — У вас дурной вкус! Нас ждёт заказ интереснее!

— А, ну-ка, поподробнее.

— Ты же знаешь, где мои родители живут?

— Ну, знаю. Коттеджный посёлок. Мы же месяц назад туда на этот, твой, бешбармак ездили.

— Воот! А тот дом, который тебе понравился, помнишь?

— Который весь, словно из стекла? Помню.

Там, через два или три дома, действительно, стоял шикарный особняк в современном стиле. Весь такой воздушный, с огромными стеклянными панелями, он казался пришельцем из какого-нибудь Лос-Анджелеса, случайно затесавшимся среди неказистых местных построек.

— Хозяйка этого дома узнала, что я частный детектив и обратилась ко мне за помощью.

— Всё-таки, неверный муж?

— Нет. Обокрали её мать, пока та была в санатории. Вынесли из квартиры всё. Одни голые стены остались.

— Это работа полиции. Ей нужно было заявление написать.

— Она написала.

— А, тогда, мы тут причём?

— Полиция отказала в возбуждении уголовного дела.

— Ничего не понял. Почему, если налицо кража?

— Кража не доказана, — Чин прошёлся по комнате, потрогал чайник, поморщился и нажал кнопку включения. — Ты чего такой чай пьёшь? Трудно подогреть?

— Погоди с чаем, — я ничего не понял. — Как не доказана, когда обчистили подчистую? Сам же сказал, что голые стены остались.

— Соседи показали, что клиентка сама руководила грузчиками, которые выносили мебель и вещи из её квартиры и грузили в машину. Так что, заявление у неё не приняли и посоветовали внутрисемейные проблемы решать самим.

— Нууу, — я разочарованно откинулся на спинку кресла и опять закутался в плед. — Мы ещё семейными дрязгами не занимались.

— Это не дрязги.

— Тогда, что? Женщина сплавила маму в санаторий и обнесла её.

— Дело в том, что она клянётся, что не была в этот день у мамы. И у неё провал в памяти на эти сутки.

— Я так понял, что она хочет, чтобы мы помогли ей найти её вещи?

— Да. И разобраться с этой мистикой.

— Чин, это не наш случай. Тётка обнесла маму и имитирует амнезию.

— Клиентка настаивает, что она нормальная.

— Мало ли на чём она настаивает. Много, хоть, украли?

— Всё. Я же тебе говорил, что одни стены голые остались.

— Ну, всё — понятие растяжимое. У одних это чешский гарнитур совкового периода и пара хрустальных ваз, а у другого — итальянская мебель из массива дуба и полная шкатулка брюликов.

— По словам клиентки, квартира её матери напоминала музей. Вся мебель — антиквариат из серии «голубая мечта коллекционера». Кроме того, много всего вкусного, типа ювелирки и старинных икон. Есть, точнее, были, даже староверские.

— Старообрядческие, — машинально поправил я. — Нехилый набор. На кругленькую сумму потянет.

— А то! Я, даже, боюсь представить, сколько в этой сумме нолей.

— Ради этого можно и амнезию разыграть. Хорошо. Всё равно заказов нет. Давай, завтра, прокатимся, посмотрим, стоит ли браться за это дело. Надеюсь, ты ещё ничего не обещал?

— Нет.

— Ну, тогда, давай по домам. На твоей машине поедем?

— Давай на моей. Завтра в девять я за тобой заеду.

Утро выдалось солнечным и не по-осеннему тёплым. Только лужи на асфальте и раскисшая на газонах земля напоминали о вчерашнем дожде. Напарник ловко ввинтился в утренний поток машин и, то и дело, сворачивал в подворотни, стараясь объехать дворами пробки. Я порадовался про себя, что сам не сел за руль и, в который уже раз, подивился уровню водительского мастерства Чингиза и его знанию города.

— Погоди, Чин, — вынырнул я из своих раздумий. — По-моему, мы не туда едем.

— Как не туда? — плоское смуглое лицо напарника осветилось белозубой улыбкой так, что, даже, и без того узкие, глаза, вообще, превратились в щелочки. — Туда, конечно.

— Но, твои родители живут почти за городом, в коттеджном посёлке.

— Да. И, что?

— А мы едем в центр.

— Конечно!

— Нам не надо встретиться с клиенткой?

— Надо. Просто я подумал, что нам нужно будет поговорить с потерпевшей. И сделать это удобнее на месте происшествия. А клиентка, уже, там. Нас ждёт.

— Кажется, что ты для себя уже решил взять это дело и хочешь меня в этом убедить.

— Ну…

— Пойми, Чин, это, скорее всего, просто внутрисемейные дрязги. Мы не семейные адвокаты.

— Мне так не кажется.

— Почему?

— Вот, поговоришь с клиенткой и потерпевшей, тогда сам поймёшь. Я же тебя знаю. Ты, пока не сложишь своё личное мнение, никому не поверишь на слово.

Это он прав. Характер у меня не сахар. Да и натура дурацкая. Я, лучше, сам себе десять шишек набью, но, ни к кому не прислушаюсь. Мне обязательно нужно самому пощупать, понюхать и на зуб попробовать. Может, со стороны это и кажется неправильным. Говорят же, что лучше на чужом опыте учиться. Но мне так спокойнее. И, ещё, не люблю быть предметом чьих-нибудь манипуляций.

Трёхэтажная кирпичная сталинка встретила нас двором, густо заросшим деревьями. Летом тут, наверное, красота. Зелень кругом и тенёчек. На лавочке у подъезда сидели, кутаясь в старые пальто, две старушки, неспешно судачившие о чём-то своём, пенсионерском. Одна из них удерживала в своей подагрической руке поводок, на другом конце которого, лежала, тупо уставившись в одну точку, неприлично толстая собака неопределённой породы. Собака была под стать хозяйке — такая же старая и облезлая.

Мы припарковали машину и под пристальным взглядом старушек вошли в подъезд. Короткая, гулкая деревянная лестница привела нас к выкрашенной коричневой половой краской, оббитой кровельным железом, двери, на которой сверху двумя шурупами был прикручен чёрный жестяной ромбик с белой цифрой три. Чин огляделся, нашел в правом верхнем углу косяка кнопку звонка и позвонил. Какое-то время ничего не происходило. Я уже собирался выйти на улицу, когда за дверями раздались шаги, щёлкнул замок и дверь открылась. На пороге стояла женщина лет тридцати, миловидная миниатюрная шатенка, со стройной фигурой, облачённой в бежевый деловой брючный костюм.

— Здравствуйте, — немного озадаченно взглянула она на меня, а, потом, переведя взгляд на моего напарника, радостно улыбнулась. — Чингиз? Как хорошо, что вы всё-таки, пришли. А то я переживала, что вы отнесётесь к этому делу так же, как и в милиции, и махнёте на нас рукой. Это, как я поняла, ваш напарник, о котором вы вчера говорили? Очень приятно, Ольга.

— Меня зовут Стас, — я пожал её маленькую изящную кисть. — Нам можно войти?

— Что? Ах, да, пожалуйста.

Женщина сделала шаг в сторону, пропуская нас в квартиру. Мы шагнули в просторную прихожую, и я огляделся. Мда. При Сталине строили с размахом. Высокие потолки, просторные помещения и толстые кирпичные стены.

— Вы проходите в гостиную, — предложила Ольга. — Мама ждёт вас.

— Да, конечно. Нам куда?

— Туда.

В такой же просторной, как и все помещения в этом доме, гостиной, на большом кожаном диване безвольно сидела сухонькая старушка. Честно говоря, мне показалось, что это мумия, настолько безжизненным было выражение её лица и неподвижная поза. Но, стоило ей посмотреть на нас, первое впечатление прошло быстро. Настолько живыми были эти выцветшие, некогда голубые, глаза, в которых, сейчас, плескалась боль. И, ещё, что-то было в этих глазах, что не вязалось с общим обликом старушки. Интересно, что? Я пригляделся и понял: там, где-то в глубине, затаилась несгибаемая воля. Да. Наверное, так и есть. Это был умело завуалированный взгляд человека, привыкшего повелевать.

— Познакомьтесь, — зашла следом за нами в комнату Ольга. — Это моя мама, Клавдия Степановна. А это, мам, частные детективы, которых я хочу нанять.

— Охота тебе деньги тратить! — проскрипела старушка. — Всё равно, ведь, не найдут ничего.

— Это хорошие детективы, — заступилась за нас Ольга. — Я навела о них справки.

Даже так? И когда она успела? Хотя, в наше время достаточно иметь интернет, чтобы получить почти любую информацию. Жаль, что так же легко нельзя погуглить имя преступника. Всё равно приходится ножками, по старинке.

— И, потом, надо прояснить эту непонятную историю с моим двойником, — продолжила наша заказчица. — Мне, просто, покоя не даёт вопрос: кому так удачно удалось загримироваться под меня, что, даже, соседки не распознали подмены? А, ведь, я выросла у них на глазах.

— Делай, как знаешь, — поджала губы Клавдия Степановна.

— Насколько я слышал, тут вынесли всё, — обвёл я рукой пространство вокруг себя.

— Да, — согласно кивнула Ольга.

— Но, комната обставлена мебелью. И, довольно недешёвой, как я погляжу.

— Не могу же я оставить маму в голых стенах! Временно мы перевезли сюда мебель из нашего флигеля.

— Временно?

— Да. Пока не подберём другую, на мамин вкус.

— Такой мебели уже не делают, — опять проскрипела с дивана Клавдия Степановна.

— Чаю? — предложила заказчица. — Я по пути сюда забежала в кондитерскую и купила замечательные пирожные.

— С удовольствием, — согласился Чингиз и тут же осёкся, заметив мой взгляд.

Чин всегда был сладкоежкой и, порой, мне казалось, что за какой-нибудь, особо вкусный, тортик он мог бы выдать военную тайну. Если бы, конечно, её знал.

— Ты посиди, попей, — смилостивился я. — Пойду, пока, побеседую с теми бабушками, что на скамейке сидят.

— Что могут рассказать эти тупые курицы? — оживилась старушка. — Они ничего, кроме сплетен, не знают.

— Ну, хоть, сплетни послушаю, — я изобразил головой полупоклон и выскользнул из комнаты.

Бабушки, всё так же, сидели на лавочке, неспешно беседуя. Такое впечатление, что кто-то нажал на «Стоп», когда мы вошли в подъезд и снова на «Плэй», стоило только мне выйти. Даже собака позы не поменяла и так же тупо глядела в одну точку.

— Здравствуйте, девушки! — подошёл я к ним и присел с краю. — Что это, такие красавицы и одни? Куда только мужики смотрят?

— Ох! — захихикала та, что держала поводок. — Мы уже и забыли, когда на нас мужики смотрели.

— А ты, милок, чей же будешь? — бдительно поинтересовалась другая.

— Я Ольгин знакомый.

— Кавалер, что ли? Так, она замужем.

— Нет. Просто знакомый.

— А что хотел-то? — поинтересовалась бабушка с поводком.

— Да, вот, историю она мне интересную рассказала. Про то, что её маму обворовали.

— Клавку-то? Не верь. Сама она всё и вывезла.

— Не может быть!

— Может. Ещё как может! Я своими глазами видела. Вот, как тебя. Сама вывезла, а Клавке набрехала, что это не она была. Ну, надо же! Родную мать обворовать! Всю жизнь такой воспитанной, вежливой прикидывалась, а тут такое.

— Какое?

— Она, тогда, себя во всей красе показала. А, сейчас, опять, вся такая тиха, вежливая.

— А тогда какая она была?

— Грубая, — покачала головой бдительная. — Очень грубая была и резкая. Ты бы слышал, как она с грузчиками разговаривала. Через слово мат. Они её, кажется, боялись, даже. И курила. Весь подъезд задымила своими вонючими сигаретами.

— Вонючими?

— Да, вонючими. У меня дед, царствие ему небесное, «Приму» курил. Так её сигареты, почти, так же воняли.

— И взгляд, — добавила та, что с поводком. — У неё взгляд был колючий такой. Смотрела сквозь нас, словно не знает и знать не хочет.

— А что за грузчики были?

— Да обычные грузчики, — пожала плечами бдительная. — Безработные мужики, готовые за копейки на любую работу.

— Почему вы так решили?

— Они разговаривали о том, что надо было побольше за работу запросить. Вещей много, да и хозяйка, мол, грубая. И, ещё, когда они закончили, Олька, прямо тут, с ними рассчиталась и уехала. А они своим ходом ушли.

— Как это? А разгружать?

— Не знаю. Что видела, то и говорю.

— А, что за машина была?

— Да Бог её знает! Грузовая такая. Большая.

— Да. Большая, — согласилась та, что с поводком. Такая, без носа. Кабина сразу за водительским стеклом обрывается. И кузов брезентом накрыт.

— Спасибо, — я поднялся и опять пошёл в дом.

Клавдия Степановна всё так же сидела на диване, а Ольга с Чином о чём-то болтали на кухне. Судя по довольной роже напарника, пирожные, действительно, были замечательными.

— Скажите, Ольга, — обратился я к заказчице. — Вы курите?

— Я? — даже поперхнулась она чаем. — Нет, что вы!

— И никогда не курили?

— Пробовала пару раз в институте. Но мне не понравилось.

— А, при случае, можете матернуться?

— Ни за что! — похоже, мой вопрос возмутил её до глубины души. — У меня категорическое неприятие мата в любой его форме. При мне, даже, подруги стараются не выражаться.

Или она такая хорошая актриса, или, действительно, не врёт. Если не врёт, то, кто, тогда, был здесь и руководил погрузкой? Неожиданно, я поймал себя на том, что думаю об этом деле так, словно уже взялся за него. Видно, браться придётся.

— Мы возьмёмся за ваше дело, — объявил я Ольге.

— Правда?

— Да. Выберите время, чтобы заехать к нам в офис и подписать договор.

— Я подъеду чуть попозже.

Вот, куда в человека столько чая влезает? У Клавдии Степановны пил, теперь тут, стоило только зайти в офис, сразу включил чайник и, сейчас, довольно улыбаясь, приканчивает уже вторую пиалу.

— С чего это, ты, вдруг, поменял своё мнение об этом деле? — потянулся за печеньем Чин.

— Заинтересовал меня сюжет с двойником Ольги.

— С двойником? Так, ты, теперь, думаешь, что она не врёт?

— Скорее всего. Я наблюдал за ней. Утончённые манеры и изящество жестов не подделаешь. А разгрузкой руководила женщина грубая, изысканностью не испорченная. И материлась так, словно всю жизнь только на этом языке разговаривала.

— С чего ты взял?

— А ты попробуй вставлять мат через слово в разговоре.

— Ну, если постараться…

— Если постараться, то, может, и получится, учитывая твоё знание русского нецензурного. Но, всё равно, получится ненатурально и натужно. А у неё выходило вполне естественно. Тут богатая практика нужна.

— Ты же сам не слышал, почему ты так думаешь?

— Одна из соседок оказалась довольно бдительной. И наблюдательной, кстати. И, ещё, сигареты.

— Что, сигареты?

— Судя по рассказу соседок, эта лжеольга курила дешёвые сигареты. Что-то вонючее, вроде «Примы». А наша заказчица не курит. И, если бы, даже, курила, то, наверное, дорогие сигареты, согласно её состоянию и статусу.

— Хорошо. А, почему ты считаешь, что погрузкой руководил двойник Ольги, а не искусно загримированная женщина?

— Невозможно загримировать человека до полного сходства. Если ты помнишь, Ольга выросла в этом доме, и соседки знали её с младых ногтей, как говорится.

— А, как же все эти двойники Майкла Джексона, Элвиса Пресли и всяких киркоровых?

— Ну, эти люди, как правило, схожи с оригиналом по типу лица. И, вдобавок, килограммы грима.

— Вот! Я же говорю, что загримировалась!

— Соседка бы увидела грим. Она же Ольгу с детства знала. Да и килограммы грима не скроешь. Это издалека, со сцены, ничего не видать. А вблизи — очень, даже, заметно. Тут, не только бдительная соседка заметит, а и та, что с собачкой.

— Ну, старческие глаза вполне могут пропустить такую деталь.

— Мужские — да. Но не женские. Женщина в любом возрасте подсознательно ищет изъяны в другой женщине. Поэтому, это был двойник. Такое же лицо, рост и фигура. Только манеры и жесты подделать не получилось. Но, это оказалось необязательным. Так было ещё лучше.

— Почему?

— Старушки, конечно, наблюдательные попались. Но, не надо забывать, что они, прежде всего, сплетницы. А чем ещё заниматься на пенсии, сидя часами на лавочке у подъезда? Только сериалы обсуждать и косточки перемывать соседям. А тут такая тема прекрасная! Тихая, воспитанная, умная дочь соседки оказалась совсем не такой. Это же сенсация дворового масштаба! Тут любое критическое мышление в сторону отступит.

— И, как такое возможно?

— Не знаю. Но, именно это меня и заинтересовало в этом деле. Думаю, следует мне поближе познакомиться с Ольгой. Скоро она подъедет для подписания договора, вот я и побеседую с ней более предметно.

— А мне что делать?

— Займись машиной.

— Нам же ничего о ней неизвестно! Ни марки, ни номера.

— Машина большая, бортовая, тентованая, типа КамАЗа. Кабину, по крайней мере, мне соседки так обрисовали. Камеры в этом районе посмотри. Вряд ли, в центре много грузовиков катаются.

— Мне, как всегда, самое хлопотное.

— А, что поделать? Волка ноги кормят. А опера — тем более. Не мне тебя учить этому.

— Это, конечно, правда.

— Видишь, ты сам это понимаешь. Так, что, ноги в руки и вперёд.

— Да бегу уже, — Чингиз с видимой неохотой поднялся из-за стола и, прихватив в карман стопку печенья, поплёлся к выходу.

Я усмехнулся, наблюдая эту пантомиму. Любит Чин показать, как тяжело ему живётся. Больше чем уверен, что уже на пороге он встряхнулся, словно полковая лошадь, услышавшая звук горна, и резво бросился к своим знакомым в Центр оперативного управления, куда стекаются все данные с уличных камер видеонаблюдения.

Ольга легко впорхнула в наш офис, который, сразу, словно съёжился от стыда за свой непрезентабельный вид. Ну да, такой роскошной женщине не место среди этой допотопной обстановки. Её стеклянный дом больше ей подходит. Я не был внутри, но вполне себе представляю, как выглядит его интерьер. Заказчица бегло мазнула взглядом по стенам, аккуратно прошла к столу и присела на стул, машинально проверив чистоту сиденья. Я ожидал брезгливой гримасы, но, на удивление, лицо выражало только нетерпение и полную готовность к действию.

— Что подписывать? — с ходу потребовала она. — Я подпишу его и поеду. У меня ещё дела.

— Прежде, я попрошу вас ознакомиться с нашим прайсом, — я поймал себя на том, что при Ольге я стараюсь говорить более вычурно и про себя чертыхнулся.

— Давайте, — женщина нетерпеливо взяла протянутую мной папку с ценами на услуги, быстро пробежала глазами и отложила в сторону. — Меня всё устраивает. Где договор?

— Вот. Это стандартный договор, который мы предлагаем всем заказчикам.

— Хорошо.

— Подождите! — попытался остановить её я. — Вы, даже, не прочитаете его?

— А, зачем? — Ольга оставила на бланке витиеватую завитушку. — Я вам верю. Ну, на этом всё? Или я что-то ещё должна?

— Предоплата двадцать пять процентов. Это покроет расходы по следственным мероприятиям. Отчёт мы представим вам по завершении следствия.

— Хорошо. Дайте мне ваш счёт, и я сразу переведу на него деньги. Что-то ещё?

— Да. Позвольте украсть у вас ещё немного времени, если можно.

— Если это нужно для дела, хорошо, — женщина глянула на новомодные смарт-часы, смотрящиеся на её изящной руке немного тяжеловато. — Что вас интересует?

— Расскажите о себе.

— Немного странный вопрос. Вы не находите? Какое это может иметь отношение к краже вещей моей мамы?

— И, всё же?

— Ну, не знаю. Родилась я не здесь.

— А, где?

— В Мордовии. В этот город переехала уже лет в десять, когда мама вышла на пенсию по выслуге лет и решила вернуться на Родину.

— Простите, ваша мама родила вас так поздно?

— Почему, поздно?

— Вы родились, получается, за десять лет до выхода вашей мамы на пенсию. Это довольно преклонный возраст.

— Ах, вы об этом? — Ольга расхохоталась, красиво запрокинув свою голову. — Нет, она не была старой. Просто, она служила в ФСИН. Была начальником женской колонии. Военные и так уходят на пенсию рано, а тут, ещё и выслуга год за полтора в связи со сложными климатическими условиями. Север, как вы понимаете. Поэтому, она ушла на пенсию достаточно молодой.

Интересные сведения. Не знаю, чем они мне будут полезны, но, хотя бы, понятно, то властное выражение глаз, которое так старательно прятала от нас Клавдия Степановна. А старушка не проста.

— А отец?

— Отца нет, и никогда не было.

— Но, так не бывает.

— Естественно, что биологический отец где-то есть, но мне об этом ничего неизвестно. На все вопросы мама всегда говорила, что он погиб ещё до моего рождения. Якобы, несчастный случай на охоте. В детстве я в это верила свято, но, сейчас, я отношусь к этой версии с недоверием.

— А у вас нет сестры?

— Нет.

— Двоюродной, например?

— У нас вообще нет родственников. Мама — сирота и воспитывалась в детдоме. Когда в моей жизни появилась родня со стороны мужа, я долго к этому привыкала.

Ольга ушла, оставив после себя аромат весенней свежести. Интересно, что за духи? Наверное, что-то из мировых коллекций. Пришло в голову, что неплохо бы разбираться в запахах парфюма. В моей профессии частного детектива это вполне может пригодиться. Шерлок Холм, же, различал сто сорок сортов сигарного, сигаретного и трубочного табака. Правда, знаменитый сыщик был вымышленным героем, но никто, ведь, не запрещал стремиться к совершенству.

Несмотря на то, что женщина торопилась, я мучил её вопросами около получаса, узнал много нового, но ни на какие мысли меня эта информация не навела. Всё, в принципе, среднестатистическое. Родилась, жила на севере, потом, когда мать вышла в отставку, переехала сюда. Тут приобрели квартиру в сталинке и проживали, пока Ольга не вышла замуж. Школа и институт, вообще, мимо. Ну, училась, потом, там же, осталась в аспирантуре и стала преподавать. После замужества замутили с супругом бизнес, который, неожиданно, пошёл в гору. Ничего особенного.

Разве, только, стоило попробовать версию отца, который, якобы, погиб на охоте. Ведь, сама Ольга говорила о том, что не верит в эту историю. А, что, если этот гипотетический отец совсем не погиб, а, целый и здоровый, завёл себе другую семью, в которой родилась дочь, похожая на Ольгу? И, воспользовавшись схожестью дочерей, он вполне мог провернуть это дело с кражей. Пощипать, так сказать, свою бывшую.

А брать было что. Я ещё раз пролистал на смартфоне фотографии пропавших раритетов, которые мне скинула Ольга. Клавдия Степановна в молодости была довольно предприимчивой особой. В своей зоне на базе швейной мастерской раскрутила производство брендовых вещей того времени. Ну, может, не настолько уж и брендовых, но, не избалованный заморскими шмотками, советский человек с удовольствием покупал их из-под полы через целую сеть фарцовщиков во многих городах Советского Союза, не особо обращая внимания на, не слишком профессиональные, швы или криво пришитые лейблы. Само собой, что самой Клавдии Степановне такой бизнес было не потянуть. Там, скорее всего, была задействована целая структура, начиная с высших эшелонов власти. И не одна такая зона была. Но, старушке хватало её доли вполне.

Кроме того, она вовремя сообразила, что север, это край старинный, где, если хорошо поискать, можно найти много вещей, имеющих огромную культурную ценность. Буквально за копейки она скупала у местного населения антикварную мебель, старинные вещи и иконы, в результате чего стала обладательницей завидной коллекции. Ну и, в довесок, Клавдия Степановна часть своих доходов всегда пускала на драгоценные камни. Так что, тот, кто обворовал её, стал обладателем довольно внушительного состояния.

Повод вспомнить свою давнюю любовь — веский. Нужно прозондировать этот вопрос. Но, как? Ольга ничего о своём биологическом отце не знает, а Клавдия Степановна, судя по моему первому впечатлению, крепкий орешек и вряд ли расколется с наскока. Тут думать надо. И, кстати, есть повод покопаться в интернете и выяснить, могут ли дети от одного отца и разных матерей быть похожими друг на друга.

Обязательно поинтересуюсь. Но, перед этим нужно найти грузчиков, выносящих вещи из квартиры Клавдии Степановны. Конечно, они, скорее всего, ни при чём, но они могли что-то заметить, что-то услышать. Например, разговор этой лжеольги с водителем. Уж, водитель, в теме должен быть. Интересно, если мне надо срочно что-то погрузить, где найти рабочую силу? Ничего, кроме биржи на ум не идёт. Значит, поеду туда. Есть в городе небольшая улочка, на которой, традиционно собираются те, кто хочет разово заработать. Её Биржой труда и прозвали.

Сколько раз, проезжая мимо, я видел этих несчастных мужчин и женщин с тормозками в руках, с надеждой провожающих взглядом каждую, слегка замедлившую ход, машину. А, если машина останавливалась, все дружно бросались к ней, расталкивая друг друга, стараясь ухватить подвернувшуюся работу. И, в основном, им было без разницы, навоз кидать, деревья пилить, или тяжести переносить. Главное, заработать и вечером принести в семью. Ну, или вечером было на что выпить. Это, кому как. Правда, для Биржи труда время уже позднее. Обед скоро, а люди туда с утра идут. Но, насколько я знаю, те, кому не посчастливилось перехватить работу, стоят там до упора. Будем надеяться, что, хоть, кого-то из грузчиков я там найду.

Народу на бирже было не так много, как обычно бывает по утрам. Поредевшая толпа стояла кучками, тоскливо провожая взглядами проезжавшие мимо машины. Кое где, уже, наскребли общими усилиями на бутылочку и распивали, сидя на бетонном основании теплотрассы под захваченные из дома тормозки. Однако, стоило, только, мне свернуть к обочине и затормозить, как к моей машине сразу рванули все, кто был поблизости.

— Что делать, хозяин? — понеслось с разных сторон, буквально, оглушая. — Штукатурю, белю, плитку кладу. Могу по сантехнике! Меня возьми! Я тебе, что хочешь, выкопаю! Помою дом, перестираю всё бельё!

— Подождите! — попытался перекричать я этот гвалт. — Подождите! Мне грузчики нужны!

— Я! — опять оглушила меня толпа. — Меня возьми! Что грузить надо? Мы мигом!

— Так! Грузчики остались, остальных не задерживаю, — если нельзя предотвратить беспорядок, то нужно его возглавить.

Толпа значительно поредела. Ушли женщины, более тщедушные мужики или мужчины постарше. Остались только крепкие молодые парни.

— Так, что грузить будем, хозяин? — спросил один из них, не самый здоровый, но, судя по всему, самый авторитетный.

— Ничего.

— Зачем звал, тогда?

— Мне нужны те, кто работал на прошлой неделе в центре, — я назвал адрес, наблюдая, как поскучнела толпа. — Выносили вещи из квартиры в сталинке.

— А, что случилось? — поинтересовался авторитетный. — Ты, часом, не мент?

— Нет, не мент, — я улыбнулся самой своей дружелюбной улыбкой, достал из кармана купюру и поднял вверх, удерживая её между указательным и средним пальцами. — Но, за информацию могу отблагодарить.

— Хорошо. Давай.

— Э, нет. Сначала информация.

— Гриня! — авторитетный окликнул плюгавенького мужичка, недавно отошедшего от меня и усевшегося на бордюр. — Сюда иди!

— Чего?

— Что позавчера Лёха рассказывал?

— Когда?

— Да позавчера же! Когда мы вон там, за кустом бухали.

— Что вещи одной дамочке помогали перевозить. Говорит, не квартира, а музей. А дамочка та, которой они помогали, сущая стерва. На фене базлает, словно лет десять зоны оттоптала.

— А где мне этого Лёху найти?

— Лёха с утра уехал с заказчиком. Работа подвернулась. И вся его компания — тоже. Завтра с утра приходи.

— Погоди, Боб, — влез в разговор детина из тех, про которых раньше говорили: «Косая сажень в плечах». — Сява опоздал сегодня. С бодуна только недавно приплёлся. А он с Лёхой всегда на заказы выезжает.

— Где он?

— Тут где-то был.

— Надо бы найти, — я поиграл зажатой в пальцах купюрой.

— Найдём! — деньги авторитетному заполучить не терпелось. — Ну-ка, все глянули вокруг!

Сява нашёлся неподалёку. Присев на остаток поломанной скамейки, он мирно дремал, пуская пузыри из сизого носа. Это был мужичок среднего возраста, когда-то в хорошей физической форме и, наверное, привлекательный для женского пола. Я сунул авторитетному деньги и, подхватив ничего не понимающего мужика, потащил его к стоящей неподалёку стекляшке. Стекляшкой, наверное, во всех городах бывшего СССР называли магазины, размещённые вот в таких павильонах, с витринами, почти полностью сделанными из стекла. Летом в них было жарко, зимой — холодно, но построено их по Союзу в своё время было видимо-невидимо. Сява люто страдал похмельем и, пока не опохмелится, толку от него не будет.

Под неодобрительным взглядом проходящей мимо женщины с тяжёлыми пакетами в руках, я усадил его прямо на ступеньки и, заскочив в стекляшку, купил банку пива и сунул ему в руки.

— Поговорим? — спросил я, дождавшись, когда Сява одним глотком высосал половину и блаженно зажмурился.

— О чём? — повернулся ко мне мой собеседник, словно увидел впервые. — Ты кто?

— Твой спаситель. Что бы ты делал, если бы я тебя сейчас не опохмелил?

— Сдох бы. Слушай, будь другом, сообрази ещё банку. А, лучше, чекушку.

— Расскажешь, что я хочу, денег дам, сам купишь.

— Спрашивай.

— Неделю назад вы помогали одной женщине с переездом. В центре. Сталинка, первый этаж. Помнишь?

— Это у которой в квартире, как в музее? Помню.

— Расскажи всё, что помнишь.

— А чё тут помнить? Стояли мы на бирже. Тут подъезжает она и говорит, мол, бригада нужна вещи перетаскать.

— Подъезжает? На чём?

— На пассажирской ГАЗели.

— Это была её ГАЗель?

— Нет. Наёмная. Как только нас привезли к дому, она рассчиталась с водителем и он уехал.

— А что было дальше?

— Дальше? Она открыла дверь и сказала, что надо вынести всё. Ну, мы навалились и вынесли.

— А в какую машину грузили?

— «Вольво» с тентованным кузовом.

— Как ты думаешь, хозяйка знала водителя «Вольво»?

— Знала. Они общались, как старые знакомые.

— О чём говорили?

— Так, ни о чём, толком. Ну, что может дождь пойти и, тогда, дорогу развезёт и можно будет застрять. Что мать ждёт и уже звонила, спрашивала, где застряли.

— Мать?

— Да, она так сказала.

— Что ещё?

— Ничего больше. Хозяйка, в основном, в подъезде стояла и нас подгоняла.

— С вами о чём-нибудь говорила?

— О чём ей с нами говорить? Материлась, только, безбожно.

— Говорят, она феней владела.

— Владела. Но она не зечка.

— Почему так решил?

— Я сам из сидельцев. Родственную душу сразу вижу. Нет, не зечка она, зуб даю. Но по фене базлает уверенно. Думаю, что она жила среди зеков.

— Это как?

— Ну, в тех местах, где зеки на поселении живут. В тех местах феня — обычное дело. Любой мог нахвататься. Или родители сидельцы. Тоже может быть.

Оставив Сяве на чекушку, я вернулся в машину и поехал назад в офис. Стоило подумать над информацией. Это, на первый взгляд, грузчик не сказал ничего толкового. А, если раскинуть мозгами, кое-что он, всё-таки, поведал. Например, предполагаемое место рождения и жизни лжеольги. А, это, к тому же, добавляет ещё несколько штрихов к её портрету. Водитель грузовика, явно, хорошо с ней знаком, и с ним она разговаривала, как с равным. То есть, мы имеем дело с организованной группой, в которой, как минимум, три члена: лжеольга, водитель и, какая-то, мать. Это кличка, или семейный статус, интересно? А, может, это по аналогии с термином «Пахан», в смысле — главарь банды, только женского пола? Ну, не Клавдия же Степановна руководила кражей? Одни вопросы, и ни одного ответа.

И, потом, кто-то же разгружал эту «Вольво». Хотя, наёмных рабочих никто не отменял. Это тех, первых грузчиков можно было привязать к краже, а новых — никак. Какая им разница, что разгружать? И, не зная места разгрузки, попробуй, найди их. Этот Мешок, ещё, говорил, что лжеольга и водитель переживали из-за дождя. Мол, если польёт, дорога раскиснет и можно застрять. То есть, место, где разгрузили ворованное добро, находится в, необорудованном подъездными путями, месте, куда ведёт грунтовая дорога.

Стоит посидеть над картой. Для хранения такого дорогого антиквариата первый попавшийся сарай не подойдёт. Воровали не простые гопники. Те бы повелись на брюлики и золотишко, но, ни за что не стали бы связываться с иконами, мебелью и прочей утварью. Это, были люди, хорошо знающие ценность ворованного, и они должны были понимать, что для этих вещей сырость — первый враг, как и огонь. Поэтому, это должен быть какой-то ангар или большой склад, в котором нет сырости, и не протекает крыша. А это существенно сужает круг поисков.

Чин, уже, был в офисе. Отставив в сторону пиалу с традиционным чаем, он увлечённо изучал какие-то бумаги, делая на них пометки карандашом.

— Как сходил? — поинтересовался я у него. — Удалось нарыть что-нибудь?

— Немного, — огорчённо откликнулся напарник. — Машину я на видео нашёл. Точно она. Кроме неё в это время ни одного грузовика не проезжало.

— «Вольво»?

— Да. А ты откуда знаешь?

— Я грузчика нашёл. Он и сказал.

— Ого! Тоже не сидел без дела!

— А то!

— Что ещё грузчик сказал?

— Не при делах они. Их на Бирже труда наняла эта женщина, а, после погрузки быстренько рассчитала. Только, марку машины подсказал и то, что эта лжеольга, скорее всего, выросла в месте, где зеки на поселении живут.

— Почему он так решил?

— Из-за фени. Эта женщина на фене не хуже рецидивиста разговаривает, но не сидела.

— Почему он так решил.

— Он сам сидел. А сидельцы это сразу секут. Ещё, сказал, что она с водителем знакома, и близко довольно. Понимаешь?

— То, что это не злодей-одиночка, ясно было сразу. Одной ей это не провернуть ни за что.

— Вот именно. Так, что с машиной?

— Вот, на флешке файлы с камер видеонаблюдения.

— Ты мне так расскажи.

— К сожалению, номер не читаем. Заляпан грязью. Скорее всего, намеренно, чтобы на камерах не отсвечивать. Но я уточнил конкретную модификацию машины. Это «Вольво — FL6 Turbo». Вот, взял в ГИБДД список всех машин этой марки, зарегистрированных в городе. Буду проверять.

— Не обязательно эта машина в городе зарегистрирована.

— Почему?

— Эта лжеольга в разговоре с водителем опасалась, что, если дождь пойдёт, дорога раскиснет, и они могут застрять.

— То есть, место выгрузки у них где-то за городом?

— Скорее всего.

— Значит, потом возьму в ГИБДД список всех машин, зарегистрированных в пригороде.

— В каком направлении двигалась машина?

— В северо-восточном. Я по камерам отследил её до частного сектора. А дальше — камер нет. Я думал в частном секторе поискать.

— Как вариант, можно пробить. Всё равно, в этом направлении рыть надо. Главное, что сектор поисков примерно известен. Посижу над картой. Интернет есть?

— Я вчера оплатил. А, зачем?

— Хочу кое-что выяснить. Ты машиной занимайся.

— Будет сделано, господин начальник!

— Клоун.

Я сел за свой стол и включил компьютер. Старенький процессорный блок зашумел своим изношенным кулером, на экране пузатого монитора высветился логотип «Виндоус», и заиграла стандартная музыка. На мой запрос: «Могут ли дети от одного отца и разных матерей быть похожими друг на друга», поисковик «Гугл» выдал что угодно от «Если у сыновей один отец, но разные матери, кем они приходятся друг другу?» до «Папа один, мамы разные. Считаются ли дети родными братом и сестрой?» и «Правда ли что мальчики чаще похожи на мать, а девочки на отца?» ничего толкового не выдал. Были, правда, несколько форумов на интересующую меня тематику, но там сидели люди, далёкие от генетики, и, ни одного комментария специалиста.

И, где мне, теперь, генетика искать для консультации. Как-то, с этой темой я ещё не сталкивался. Может, и есть у нас в городе такие. А, вот, когда люди хотят проверить кого-то на родство, куда они обращаются? Где заказывают экспертизу? А, ну-ка, забьём такой вопрос в поисковик. После того, как я отстучал по клавишам, «Гугл» подумал и выдал адрес лаборатории «Вита Лаб». Что там? Определение мужского бесплодия, геохроматоз, Синдром Жильбера, не то всё. Ага! Генетический анализ на отцовство! Есть специалисты! Определив местоположение лаборатории по «Гугл Мэп», выключил компьютер и поднялся из-за стола.

— Ты куда? — удивился Чин, увидев, что я влезаю в куртку.

— Поеду, проверю одну идею.

— Вернёшься сегодня?

— Не знаю.

— Я тоже скоро уеду.

— Куда?

— Машины из списка проверять.

— Много их?

— Да. Много. Только, основная масса в крупных автомобильных фирмах. Тачка, как-никак, не из дешёвых. Не каждому частнику по карману. Так что, не так много времени займёт. Думаю, к завтрашнему вечеру управлюсь.

— Ну, удачи.

Клиника «Вита Лаб» находилась в старом, но, от этого, не менее престижном, районе города и, просто, дышала своей респектабельностью. Пройдя через широкие раздвижные двери в фойе, с картинами на стенах и богато уставленное мягкой мебелью, кадками с пальмами и журнальными столиками, я подошёл к стойке администратора и показал своё удостоверение частного детектива.

— Могу я поговорить с кем-нибудь из ваших генетиков?

— Что-то случилось? — взмахнула, словно крыльями, своими наращенными ресницами девица.

— Нет. Ничего серьёзного. Но это может помочь раскрыть одно преступление.

— Убийство? — наигранно наивные голубые глаза расширились от любопытства.

— Нет, что вы! Алиментщика ищем.

— А-а, — девица поскучнела и уткнулась в экран компьютера. — Вот, Соловьёв сейчас свободен. Кабинет двести четыре. Второй этаж.

— Как его зовут?

— Аркадий Николаевич.

— Хороший специалист?

— Генетик от Бога!

— Спасибо.

Я поднялся наверх по широкой лестнице, покрытой бордовой ковровой дорожкой, прошёлся по мягкому ковролану коридора и постучал в дверь.

— Кто ещё?! — раздался недовольный голос.

— Разрешите? — я потянул ручку на себя и шагнул в кабинет.

За столом с гамбургером в одной руке и бутылкой «Колы» в другой, сидел худенький невзрачный очкарик, на первый взгляд, лет двадцати. Типичный ботаник. Студент, наверное, практикант. Увидев меня, он попытался спрятать гамбургер, котлета выпала, попутно кетчупом забрызгав голубую униформу. Очкарик смутился, засуетился ещё больше и пролил на себя «Колу».

— Вот, что вы тут ходите! — возмутился практикант. — У меня двадцать минут свободного времени. Могу я перекусить немного?

— Извините, — как можно дружелюбнее улыбнулся я. — Я не хотел вам помешать. Мне нужен Соловьёв Аркадий Николаевич.

— Я — Соловьёв Аркадий Николаевич. А, теперь, выйдете и позвольте мне привести себя в порядок.

— Да вы не стесняйтесь, прямо при мне приводите. Я же, всё-таки мужчина. Чего меня стесняться?

А, ведь, ему не двадцать! Высокий лоб с залысинами, умные глаза, две горизонтальные морщины, пересекающие лоб и две вертикальные на переносице. При близком рассмотрении, врачу было в районе тридцати. Меня обмануло его субтильное телосложение.

— Что за бесцеремонность! — возмутился Аркадий Николаевич. — Кто вы, собственно, такой?

— Частный детектив.

— И, что нужно от меня частному детективу? Неужели вы хотите меня обвинить в убийстве? А, может, в похищении человека или изнасиловании?

Вот, сколько раз я замечал, что, чем меньше человек, тем он более агрессивен и импульсивен.

— Успокойтесь. Мне нужна ваша консультация, как специалиста в области генетики.

— Интересно, — врач, похоже, забыл об испорченной униформе и опять уселся на своё место, отодвинув в сторону растрёпанный бутерброд. — Что же вас интересует?

— Если от одного мужчины у двух женщин, примерно в одно время, рождаются дочери, может быть так, что они похожи, как близнецы?

— Ну, теоретически, с очень большой натяжкой, можно предположить, что такое может быть. Только, не совсем. Генетически любое млекопитающее, в том числе и человек, больше похоже на отца, чем на мать. Хотя оба родителя передают одинаковое количество генетического материала, отцовский сильнее влияет на развитие организма ребенка. Здоровье, внешность, продолжительность жизни человека определяет в основном отцовская часть генома. Материнская не так активна, однако нельзя и её сбрасывать со счетов. Она тоже участвует в формировании плода. Так что, большую схожесть можно предположить. Большую, но не абсолютную. Хотя, честно говоря, на практике я такого не встречал.

— Насколько похожими могут быть сводные сёстры?

— Достаточно, чтобы это заметить, и так же достаточно, чтобы отличать их одну от другой.

— То есть, полного сходства быть не может?

— Я же вам говорю, что в процессе формирования плода участвуют два генома: отца и матери. И, в этом случае, у обеих девочек материнские геномы будут разными. Нет. Полное сходство исключено. Можно, конечно, добиться его косметикой, гримом, наконец, но различия будут всё равно заметны. Да, что тут говорить, если родившиеся от одной женщины и одного мужчины дети могут быть близнецами, а могут быть двойняшками. Надеюсь, разницу вам не надо объяснять?

— Не надо. Близнецы — похожи, а двойняшки — нет. А, как же, двойники?

— Это игра природы. И, всё равно, абсолютных двойников не бывает.

Посещение генетика ничего мне не дало. Ни развеяло мои сомнения, ни подтвердило мои догадки. Только время зря потерял. Уже выруливая на дорогу, достал телефон и набрал номер.

— Ольга? Здравствуйте. Это Стас, частный детектив.

— Да, Стас, здравствуйте. Я вас узнала. Вы, что-нибудь, выяснили?

— Мы работаем над этим. Ольга, я бы хотел бы вас кое о чём попросить.

— Опять вечер воспоминаний? — похоже, она улыбнулась.

— Нет. Не могли бы вы постараться, всё-таки, хоть что-то выяснить у мамы о вашем отце?

— Если это надо, я постараюсь. Хотя, не думаю, что у меня что-то получится. Как только разговор касается этой темы, она закрывается, как моллюск в раковине. Думаете, я ни разу не пыталась? Да тысячу раз!

— Всё же, попытайтесь в тысячу первый.

— Я постараюсь. Но, ничего не обещаю.

— Хорошо. До свидания.

— До свидания.

Ольга права. Старушка кремень и, вряд ли, она что-то добьётся от матери. Но, как говорится, попытка не пытка. А мне давно, уже, нужно было заехать с местный РОВД. Витёк, начальник оперативно-розыскного отдела — мой старый товарищ, с которым мы начинали ещё молодыми операми. С ним обязательно нужно поговорить. Хоть бы на месте был, а то, с него станется куда-нибудь убежать. Непоседа ещё тот. До сих пор землю топчет. Нет, чтобы в кабинете начальство изображать. И номера его нового у меня нет. Старый он вместе с телефоном посеял, а, потом, не стал заморачиваться с восстановлением. Просто, купил себе новый.

Решено. Я повернул на перекрёстке направо, объехал сквер и припарковал машину между побитым, видавшим виды жигулёнком и полицейским УАЗиком. Как всегда, когда попадаю сюда, сердце немного защемило. Не удивительно. Я этому заведению отдал свои молодые годы. Войдя внутрь, я оглянулся и с лёгкой грустью вдохнул полной грудью специфический аромат полицейского учреждения, состоящий из смеси запахов пыльной бумаги, бомжатника, дешёвого растворимого кофе, оружейного масла, бутербродов и сапожного крема. Из-за стекла дежурного на меня вопросительно уставился молоденький лейтенант. Новенький. Это хуже. Сейчас запарюсь объяснять, кто я такой и зачем мне нужен Витёк.

— Могу я чем-нибудь вам помочь? — поинтересовался лейтенантик.

Вежливый. Не обтесался ещё. Скоро попривыкнет и будет лениво через губу цедить: «Что надо? Вы к кому?».

— Мне нужен майор Телегин.

— А, вы по какому вопросу? — ну, вот, как в воду глядел.

— Стас, привет, — кто-то хлопнул меня по плечу.

Я обернулся и увидел Генку, ППСника, с которым когда-то частенько курил на крыльце, пока не завязал с этой нехорошей привычкой.

— Какими судьбами? — щерился во всю свою челюсть Генка. — Обидел кто? Так, мы мигом. Так сказать, по старой памяти.

— Витька Телегин нужен.

— Ухарев, ты чего ветеранов наших не пропускаешь? Давай, жми кнопку!

— Я же не знал, — принялся оправдываться лейтенант. — Проходите.

— Витька всё там же сидит? — я толкнул ставший податливым турникет.

— Да, там же. Куда он денется?

Я махнул ППСнику рукой в знак благодарности и пошёл вдоль по коридору. Опять в душе ворохнулось чувства ностальгии. Стены, всё так же выкрашенные тёмно-серой, «шаровой», как говорят в армии, краской с пятнами свежего косметического ремонта, такие же старомодные обшарпанные двери, деревянный пол с ободранным линолеумом, потерянные лица посетителей и озабоченные — пробегающих мимо сотрудников с папками в руках. Дверь в кабинет Витька оказалась закрытой, и я присел возле неё на жёсткую лавочку, стоящую возле стены. Рядом присел одышливый полный мужик, временами вздыхающий и промакивающий лоб носовым платком.

— У вас тоже что-то украли? — наконец, поинтересовался он.

— Нет, я по личному делу, — разговаривать совершенно не хотелось.

— А, вот, меня обворовали.

— Много украли? — а, почему бы и не поговорить, пока Витька нет.

— Машину.

— Машину, это в ГИБДД. Тут имуществом занимаются.

— Да, был я там! Ни мычат, ни телятся! Неделю найти не могут! Вот, пришёл управу на них искать.

— Ну, бывает, и дольше ищут.

— И, понимаешь, какое дело? — неожиданно перешёл мужик на «Ты». — Ладно бы у меня легковушка была какая. «Мерседес», там, «Ауди», или, жигуль, на худой конец. Грузовик свистнули! Вот, кому он нужен?

— Да уж. Спецтехнику воруют редко. Но, ведь, всё равно воруют. Обычно, под заказ.

— Ведь, только недавно купил! — сокрушался мужик, уже не слушая меня. — Хорошая машина. «Вольво». Я же грузоперевозками занимаюсь. Давно хотел такую. Только подвернулась, сразу купил. В кредит залез. А, сейчас, ни машины, ни денег.

— Подождите, — напрягся я. — «Вольво», говорите?

— Ага.

— Не «Вольво — FL6 Turbo», часом?

— Она. Откуда знаешь?

— Кажется, я смогу вам помочь.

Витька появился где-то, через полчаса. За это время я успел опросить мужика, записать его слова на диктофон и отправить его назад в ГИБДД. Судя по взмыленному виду, Витёк только что был на «ковре» у начальства.

— Привет, — мимоходом сунул он мне руку и зазвенел связкой ключей, открывая дверь кабинета. — Заходи. Только быстро. Некогда мне. Чего хотел?

— Неласково ты старых друзей встречаешь.

— Слушай, Стас, мне не до политесов. Знаешь, как мне сейчас шею начальство намылило?

— Тогда я в другой раз зайду, — я сделал вид, что собираюсь уходить.

— Погоди! Погоди, говорю! Сядь! Сейчас я сделаю пару звонков, а потом тебя выслушаю. Не обижайся. Меня, действительно, хорошо вздрючили.

— Можно подумать, что бывает по-другому. Валяй. Я подожду.

Парой звонков он, естественно, не ограничился. Потом, последовала вереница оперов, получающих свою часть выволочки. Я, даже, успел задремать, несмотря на неудобный стул. Наконец, кабинет опустел, и Витёк устало опустился на стул, массируя пальцами виски.

— Ну, теперь, рассказывай, — обратился он ко мне.

Я и рассказал. Рассказал всё, без утайки. Витёк слушал, молча, не перебивая, так, как он всегда умел. Ценное, кстати, качество для опера. Наконец, когда я, на закуску, выложил историю о похищенной «Вольво» и замолчал, он откинулся на спинку своего кресла и посмотрел на меня.

— То, что ты сейчас мне поведал, больше похоже на сюжет какого-нибудь приключенческого фильма. Я помню эту историю. Мой опер проводил доследственную проверку и ничего криминального не обнаружил. Обычные семейные разборки. Если мы по каждой семейной дрязге будем возбуждать уголовное дело, мы в этих делах утонем.

— Тебя не убедили те факты, которые я тебе изложил?

— Какие факты, Стас? Ты же сам опером был! Разница в поведении вашей заказчицы в общении с вами и в момент погрузки вещей? Виртуозное владение клиенткой ненормативной лексикой и зоновским жаргоном? Курение дешёвых сигарет? Наёмные грузчики? Что в этом криминального? А, остальное — домыслы. Твои умозаключения, и ничего больше.

— А кража грузовика?

— Не факт, что это именно та «Вольво». Пусть, это не «КамАЗ», но таких машин в городе — не одна и не две. Стас, я тебя понимаю, но ничего не могу поделать. Это дело не в нашей компетенции. Вот, вы, тут — в самый раз. Покопаетесь, определите, что виновата заказчица и заберёте свой гонорар после того, как все недоразумения между матерью и дочерью разрешатся к обоюдному удовлетворению сторон.

— Хорошо. Я тебя понял. В принципе, я бы и сам не торопился себе на шею очередной висяк вешать, продолжай я работать опером. Но, помочь ты мне можешь?

— Чем?

— Во-первых, сделай запрос по месту службы матери моей клиентки.

— Во ФСИН? Ну, ты и загнул! Хорошо, что-нибудь придумаю. Давай её данные. Что ещё?

— Возьми на контроль розыск «Вольво», — я черкнул на листочке бумаги фамилию имя, отчество, год рождения, номер исправительно-трудового учреждения и годы службы ольгиной мамы.

— Это же не моя епархия.

— Витёк, я ни за что не поверю, что за столько лет службы в органах, у тебя нет никого из хороших знакомых в ГИБДД. Только мне эту сказку не рассказывай!

— Ну, хорошо. Есть у меня там кое-кто. Ещё что-то?

— Пока, всё. Может, потом, ещё что-нибудь понадобится.

— Только, не наглей.

— Не буду. Дай свой новый номер.

— У тебя, что, нет его?

— Только старый.

— Вот, так мы друзей и теряем. Записывай.