Бесплатный фрагмент - Делите счастье пополам…

Делите счастье пополам…

Жизнь пролетела, умерли супруги,

Как и хотели, оба в один день.

В последний раз друг друга взяв за руки,

Их души растворились, словно тень…

Стоят они перед вратами Рая,

В «коляске» бабушка тихонечко сидит.

Видать с собой забрала, умирая,

На ушко  деду что-то говорит.

А тот застыл, несмело озираясь,

Где пандус здесь и как ему пройти?

На инвалидную коляску опираясь,

Вдруг понял, по порожкам не взойти…

Не те года и сил совсем немного,

Не донести  бабульку на руках.

Тоскливо стало, грустно, одиноко,

Словно при жизни, тяжело в висках…

Апостол вышел из ворот на встречу,

Старушку бросить деду предложил.

Её в той жизни усадил на плечи,

И без греха вот так всю жизнь прожил.

Она ж гулять тебе не разрешала,

А там девиц любых, хоть пруд пруди.

Сам выбирай, о чём  душа мечтала,

Запреты все остались позади…

Всю жизнь пилила, выпить не давала,

А там в вино ныряй, хоть с головой.

Здесь ты начнёшь всю жизнь свою сначала,

Никто не будет помыкать тобой.

Подумай сам и вспомни то, что было,

Ни дня без отдыха, загнала ведь тебя!

Вставала рано и чуть свет будила,

Не поступают с человеком так любя.

Тут можешь спать, никто тебя не тронет,

Здесь чашку кофе принесут в постель.

Сойдут мозоли у тебя с ладоней,

Услышишь, наконец-то, птичью трель.

Старик коляску развернул от входа

И покатил совсем к другим вратам.

Туда, где было больше всех народа,

Апостол шёл за дедом по пятам.

— Куда идёшь? Ты, видимо, не понял,

В Рай вход открыт, но только без неё.

Дед очень ласково свою бабульку обнял,

Сказав: Не брошу, это ведь — моё!

Мне без неё и Рай не будет Раем,

Ведь даже счастье делим пополам.

Судьбу связав, мы сами  выбираем,

С кем вознесёмся позже к небесам…

Забери меня на Пасху, сынок…

Сынок, возьми меня на Пасху?!

Я так устал от запаха лекарств.

Кругом ремонт, строители льют краску,

Бумаги подпишу все без мытарств.

К Марии нужно съездить на могилу,

Уж третий год я не был у неё.

Тут день, за днём теряю свою силу,

А скоро закружится вороньё.

Ты не волнуйся, я в прихожей лягу,

Пробуду дома я всего два дня.

У главврача сам подпишу бумагу,

Сынок! На Пасху забери меня?!

Один в палате, всех давно забрали,

Как сыч сижу весь день я у окна.

ДетЯм ходячих всех уже отдали,

Нет никого, сплошная тишина…

Вздохнув Василий посмотрел в окошко,

Там синь небес и стайка облаков.

На пищеблок бежала чья-то кошка,

Забрать отца он как-то не готов…

Но в слух сказал, что завтра сам заедет

И куда нужно отвезёт его.

Отмоет в ванной, в чистое оденет,

Проскочат сутки, это ничего.

Домой вернувшись рассказал супруге,

Что хочет батю привезти домой.

Об этом думал, как-то на досуге,

Он, как никак, а мне отец родной.

Жена пружиной с кресла подскочила,

Сказав, что дома от него бедлам.

Вопрос с приездом навсегда закрыла,

Расставив точки быстро по местам.

День пролетел, как птица незаметно,

К жене приехала далёкая родня.

И все проблемы унесло, как ветром,

Кругом лишь тосты, смех и болтовня.

Садилось солнце за больничный скверик,

Старик один следил за ним в окно.

Приедет сын, он свято в это верил,

Наверно в «пробке», ехать далеко.

Он улыбнулся, видно строя планы,

Как на могилке сядет в тишине.

Давно зажили фронтовые раны,

Одна лишь кровоточила в душе.

Назад его вернула санитарка,

Что кашу с чаем принесла ему.

Кулич на праздник испекла кухарка,

Коль он один, то значит одному.

— А вас чего на праздник не забрали?

Врач все бумаги сыну подписал!

На той неделе, всё ему отдали,

Заведующий своё согласье дал.

Старик молчал и тихо горько плакал,

В палате тёмной и совсем пустой.

Забыт и брошен словно та собака,

Родному сыну стал он, как чужой…

Промчался праздник, гости улетели,

Набив пакеты ехал сын к отцу.

Как пуля выходные пролетели,

Дам старику хоть похлебать супцу…

Он на этаж по лестнице поднялся,

Гуляло эхо от его шагов.

С женою спорить просто побоялся,

К её ответу был давно готов.

Матрац закатан, что за чертовщина?

Кровать отца зияла пустотой…

Должна же быть какая-то причина,

Куда девался тяжело больной?

Не чуя ног бежал он к санитарке…

— Инфаркт обширный, это не секрет.

Родня забыла, видимо в запарке,

Ждал, волновался, вот и весь ответ.

Он у окна тихонько ночью умер,

Спасти  его мы просто не могли.

Наш мир сегодня, просто обезумел,

Ему б тепла и чуточку любви…

Неотправленное письмо…

Здравствуй дорогой, милый мой, хороший!

Задержалась  в  церкви, ставила   свечу.

Вижу образ  твой, ты   опять   заросший,

С одиночеством  своим  я   опять   молчу.

Заезжали   парни, привезли    записку:

Всё в порядке девочки, скоро  прилечу.

А в конце черкнул ты для меня приписку

Вновь тепло любимых губ  ощутить  хочу.

Дочка под  подушку  прячет  фотографию,

Говорит, что скоро в  двери  постучишь.

Вновь разлука правит  нашу   биографию,

Ты ведь не напишешь, снова  промолчишь.

Я прошу у Господа, чтобы дал вам силы,

Путеводная звезда, пусть ведёт  домой.

Чтобы  не  ложились  розы  на  могилы,

Не кружился ворон вновь  над  головой.

Пусть твой ангел вечно будет за спиною.

Не покинет даже в  самый  трудный  час.

От огня крылом своим скроет как стеною

И судьба не разлучила  никогда бы  нас…

Падают   снежинки, за  окошком  осень,

Выходные праздники, снова  без   тебя.

Страшно  стало  что-то, одиноко очень,

Только ты с дочуркой — это  жизнь  моя.

Вновь открою  ящик, где  хранятся письма.

Рядышком   с   другими    нежно   положу.

Снег накроет землю, облетят  все  листья,

И прочтёшь всё то, что в слух я не скажу.

Ты приедешь поздно, постучишь  тихонько,

Как всегда заросший, как  всегда  родной.

И прильнёшь  щекою  ты ко  мне  легонько,

А  из сердца  вырвется — ГОСПОДИ, ЖИВОЙ!

Одинокая волчица…

Звериный рык в тиши, словно проклятье,

И жуткий ВОЙ, переходящий в стон.

Вздыхает лес, раскрыв свои объятья,

Всё  погружая в безмятежный сон.

Идёт тропой волчица шаг  за шагом,

Задравши морду, смотрит на звезду.

Туман свой плащ забыл на дне оврага,

Кому — на радость, или — на беду.

Порой легко со счастьем разминуться,

Глядит  с укором рыжая  луна.

Ведь можно было взять и оглянуться,

На свете ОН — один, ОНА — одна…

А может быть, сойдутся судьбы  вместе,

Отступит даль, куда  звала   тоска?!

Споют вдвоём одну и туже  песню,

Дыханьем сбив снежинки у виска…

Там будет боль, обида и усталость,

И день, что часто, был похож на ночь.

Там молодость в «дороге» потерялась.

Где сворой гнали отовсюду прочь…

Идут своей тропинкой, чтоб не сбиться,

Бредут, не зная, есть ли в жизни  толк…

Уже не юная, прекрасная волчица.

Ещё не старый, одинокий волк…

Несутся в высь  звериные проклятья,

И жуткий ВОЙ, переходящий в стон.

Вздыхает лес, раскрыв свои объятья,

Вновь  погружаясь в безмятежный сон.

Вот так и мы неторопливым шагом

Проходим мимо, всяк своей «тропой».

А посредине — лишь туман с оврагом,

Что  уготован каждому судьбой!

Леший…

В тихий солнечный день на скамейке

Любовалась я парой одной.

Шёл мужчина по тихой аллейке

Со своей пожилою женой.

Они нежно держались за руки,

Улыбались, кормя голубей.

Словно встретились после разлуки,

Став счастливее всех из людей.

Вслед кивали с улыбкой  прохожие,

Уважения полон был взор.

Друг на друга уж больно похожие,

Добрый взгляд был и юный задор.

По весне в парке встретился «леший»

Спутан волос, как лунь  седой.

Испугавшись, стояла опешив,

Взгляд затравленный был и чужой…

Ходит, бродит один неприкаянный,

Сразу видно, что сам не свой.

А в глазах — такое отчаянье,

Поняла я, — он еле живой…

Жалость в сердце проснулась к «лешему»,

Пригласила к себе  домой.

В руку крошки он смахивал бережно,

И сидел за столом, как немой.

Отогревшись, поведал историю,

Как любимую он схоронил.

Больше часа названивал в скорую,

Умолял, убеждал, просил.

Через час сердце биться устало,

Той, с которой пол века вдвоём.

Звуки, свет, всё куда то пропало,

Счастье смыло, как буд-то дождём…

С каждым днём становилось больнее,

Знал он точно — один пропадёт…

Без родной, что была всех милее,

Просто тихо с ума сойдёт!

Всем твердил: это просто ошибка,

Мне нужна лишь всего одна.

Чтобы голос, тепло и улыбка,

Были рядом с утра, до утра.

Часто в парке сидел на скамейке,

И смотрел на счастливых людей.

Где бродили ОНИ по аллейке,

И кормили с руки голубей…

Но однажды мой «старый» знакомый

Рассказал мне, как с кладбища шёл…

Он бродягу — собакой бездомной

У креста, на могилке нашёл…

Подошёл чуть поближе и вскрикнул,

У плиты мёртвый «леший» лежал!

На груди свет малиновый вспыхнул,

Он гвоздики в руке держал…

Пусть тоска, боль на сотню умножив

Разлучила его с женой…

Он решил, жизнь свою подъитожив:

— Я на вечно останусь с ТОБОЙ!…

Детские слёзы…

Страшная штука детская память,

Годы проходят, а ей сносу нет.

Не изменить её нам, не исправить,

Вот уж по истине жизни секрет.

Кажется вырос, забыты обиды,

В полном порядке и счастлив вполне.

Есть перспективы, какие то виды,

Кто то напомнит, что прожил в дерьме.

Сказку расскажут про славное детство,

Вспомнив конечно, где был ты не прав.

Что то хорошее — это наследство,

Всё, что плохое — безудержный нрав.

Можешь кружиться, всё делать, как надо,

Из кожи лезть, чтобы сделать добро.

Штамп уж поставлен, другого не надо,

Рядом с добром всегда следует зло…

Это клише невозможно исправить,

Чуть, что не так, сразу мордою в грязь.

Проще унизить, на место поставить,

Чтоб не забыл, где холоп, а где князь.

Только взрослея мы вдруг понимаем,

Нет никого на земле без греха.

Очень боятся, что скоро узнаем,

Вывалив прошлого все «потроха».

Всех поучают  «искатели правды»,

Словно прожили всю жизнь на «коне».

Старый душок обработав лавандой,

Видят соринку забыв — о бревне!!!

Чтобы кого то корить за проступки,

Вспомни, что было, в себе разберись!

Если Господь тебе шёл на уступки —

Не допекай  ЕГО, просто  молись!

Случай в маршрутке…

Автобус мчался по маршруту,

Один в салоне пассажир.

Старик какой-то поднял руку,

Подъехать, видимо, просил.

Водитель придавил на тормоз

И деду двери распахнул.

При этом, ощущая гордость,

Что лишний метр не протянул.

Кряхтя, дедулька внутрь забрался

И, выбрав место, молча сел.

Пот — струйкой, видно, запыхался,

А может, просто приболел.

Кондуктор — будто бы с картины,

Что Рембрант некогда писал.

Из складок — просто серпантины,

Сразит любого наповал…

Увидев взгляд не дружелюбный,

Полез дедулька в свой карман.

День у него сложился трудный

И в голове сплошной туман.

Домой он ехал из больницы,

Инфаркт не вовремя скосил.

Ещё  болячек вереница,

Вот так по скорой угодил.

Ждут дочь и внучка возвращенья,

Зять через меяц прилетит.

Он улыбнулся на мгновенье,

Представил, как он в дверь  стучит.

Его спустил на «землю» голос,

Что прогремел, как майский гром:

 «Плати быстрей, приедем скоро,

У нас бесплатно лишь в дурдом!»

Студент следил за этим действом,

И что-то тихо напевал.

Ему вдруг стало интересно,

Чем тут закончится скандал?!

Плащ на секунду распахнулся,

На пиджаке горит звезда.

Парнишка разом встрепенулся,

Увидев ниже  ордена…

Старик ну только что, не плакал,

Не мог понять, где кошелёк.

Со всех сторон он брюки лапал,

Смотрел за дедом паренёк…

Достав из портмоне  десятку,

Студент к кондуктору ушёл.

Оставив на сиденьи папку,

С билетом к деду подошёл.

Старик дрожащими руками

У паренька забрал билет.

И посиневшими губами

Шепнул: «Здоровья, долгих  лет!»

Билет держа в руке костлявой,

Старик на юношу смотрел.

Герой, каких осталось мало,

От счастья плакать захотел.

Не зря они в окопах гнили,

Не зря прожили долгий век.

Надежду внуки подарили,

Что БУДЕТ добрым человек!

Добро не помнит зла…

Жил добрый парень на селе,

Всё в дом, всё для семьи.

Кобель в резной жил конуре,

По всюду фонари.

Работал в кузне день и ночь,

Домой всегда спешил.

Готов любому был помочь,

Всё делал от души.

В один дождливый вечерок

Вдруг родственник зашёл.

Хоть был меж ними холодок,

Беседу сам завёл.

Мол дай мне денег на годок,

Тебе верну втройне.

Отдам с процентами всё в срок,

Возьмёшь авто жене.

Не долго думая достал,

Всё то, что жизнь копил.

А родственник его пропал,

Про  долг совсем забыл.

Когда кузнец пришёл к нему,

Тот словно не узнал.

Какие деньги? Не пойму!

В лицо лишь гоготал.

Ты мне расписку покажи,

Кто может подтвердить?

В суде попробуй докажи,

Что хочешь получить…

Вернулся парень сам не свой,

На лавочку присел.

Теперь, хоть в омут головой,

Как мог, как проглядел?!

Открыв глаза, чуть не упал,

Перед ним горбун с клюкой.

Шаманил тот, иль врачевал,

Но, страшный был такой.

Шептались люди, уж давно,

Что сможет помереть.

Коль выпьет с ним мужик вина,

Здоровый, как медведь.

Отдаст в награду он тогда,

Своё добро, жильё.

Но будет каждому беда,

Кто хапнул не своё…

Горбун смотрел на кузнеца

И взгляд его светлел.

Не плачь, накажем подлеца,

Получишь, что хотел.

На площадь выйдя объявил,

Что выпьет с кузнецом.

К себе его мол пригласил,

Отпишет всё потом…

Молва неслась, как снежный ком,

Влетая в уши всем.

Гудел, как улей каждый дом,

Дожились до проблем…

Прошёл всего какой — то час,

Стучали парню в дверь.

Такое было и не раз,

Но, чтоб срывать с петель?!

Он дверь неспешно отворил,

Там родственник стоит.

Отдав все деньги, что сулил,

Сказал, что позвонит.

Собрав в охапку всю семью,

Рванули на вокзал,

Забыв на веки про родню

Он с хутора сбежал.

Однажды в кузню по весне

Явился вдруг горбун.

Всё  было словно бы во сне,

Испарина на лбу…

Запомни раз и навсегда:

— Добро не помнит зла.

Не пей, коль грязная вода,

Всё говори  в глаза!

МАМЕ…

Хочу сказать тебе — прости,

За боль и ранние морщины.

Свой крест пришлось тебе нести,

Жизнь не скупилась на седины.

Прошла ты тысячи дорог,

Отведав не один пуд соли.

Господь был милостив и строг,

С тобой был в радости и в горе.

Спустя пол века говорю:

— За жизнь свою тебе спасибо!

Тебя, как в детстве, я люблю,

Пусть Бог дарует тебе силы.

Я от тебя был далеко,

Надолго годы разлучили.

Порой мне было не легко,

Но помнил то, чему учила.

Пусть солнце радует тебя

Своим теплом, как прежде, греет.

Зла не держи ты на меня,

Мы все с годами лишь умнеем.

Здоровья, счастья, долгих лет,

Тепла, уюта в твоём доме.

Пусть вечно дарит яркий свет

Прекрасный образ на иконе…

Монах и черепаха

В одном из живописных мест,

Где море  омывает скалы,

Стоял громадный чёрный крест,

Чуть дальше храм среди дубравы.

Найти сей дивный монастырь,

Скажу я вам, довольно сложно.

Здесь точно нужен «поводырь»,

Пройти по карте невозможно.

Жизнь день за днём шла чередом,

В молитвах к Богу и работе.

Монахи обрели свой дом,

Блистало солнце в позолоте.

Однажды вечером монах

Решил послушать шум прибоя.

Фонарь светил ему впотьмах,

Душа была полна покоя…

На берегу у валуна

Ползла большая черепаха.

В песке барахталась она,

На землю сел монах от страха.

Когда испуг его прошёл,

Отнёс он в море «бедолагу».

Домой в раздумье долго брёл,

Хваля себя, что спас беднягу.

День пролетел опять в трудах,

Под вечер вновь пошёл он к морю.

Вдруг ощутил такой же страх,

Неужто, что-то с головою?

В песке карабкалась опять

Его вчерашняя находка.

На руки взяв, отправил  вспять,

Нырнула пОд воду   «красотка».

Так продолжалось день за днём,

Носил он к морю черепаху.

Домой вернувшись с фонарём,

Сушил промокшую рубаху.

В один из дней он заболел,

В бреду метался на кровати.

Лишь через месяц встать сумел,

Расстроен был, что слёг некстати…

Он в храме к старцу подошёл,

Ему поведал, что случилось.

Священник усадил за стол

И объяснил, что приключилось.

Пора пришла для черепах

На берегу устроить кладку.

Откуда ни возьмись — монах,

Таскает в море для «порядка».

Она взмолилась, как могла,

Услышал Бог её молитвы.

Своё потомство   берегла,

Чтоб живы были, не убиты.

Вопрос — добро это иль зло,

Когда  других ты жизни учишь?

Присядь, подумай, как давно,

Всех наставлениями мучишь???

Кусочек счастья…

В один прекрасный, ясный день,

Господь лепил на землю живность.

Блестел на полочке олень,

Придав работе позитивность.

Корову, лошадь и осла,

Слепил ОН, просто за мгновенье.

Нет  в мире лучше ремесла,

Чем создавать души творенья.

Вот так трудился день и ночь,

На полках мест уж не хватало.

Из мастерской всех выгнал прочь,

Чтоб не болтались где попало…

Был увлекательный сей труд,

На всё смотрел он с умиленьем.

Зверушки скоро оживут,

Что придавало вдохновенья.

Пузатый кит и добрый морж,

Рыб, столько — сразу не осмыслить.

Была тут даже злая вошь,

За день всего не перечислить.

Последним сделан человек,

Труд оказался не из лёгких.

На жизнь ему отмерян  век,

По половинке для немногих.

Всё оглядел и  понял ОН,

Какая сделана работа…

По мастерской пронёсся стон,

Трудился до «седьмого пота».

Кусочек глины ОН размял,

Который оказался лишним.

Кого создать, пока не знал,

Никак не приходили мысли.

— Что, для тебя ещё слепить?

Спросил Господь у человека.

Я дал с кем жить, кого любить,

Работай, ты же не калека…

А человек ему в ответ:

— Слепи мне счастье, но земное.

Чтоб было рядом сотню лет,

Такое близкое, родное…

Господь ни слова не сказал,

В ладонь вложив кусочек глины.

На землю путь лишь указал,

Где век ему отмерян длинный.

Лепите ж счастье вы своё,

Покуда не засохла глина.

Решайте всё, всегда вдвоём,

Один — ты только половина!

Люди гоняются за счастьем, не замечая,

что счастье ходит рядом…

Не смешно…

На свете жил один мужчина,

Бабулю часто вспоминал.

— Когда придёт тоска, кручина,

Ты Божий храм не забывай.

Тебе там сразу станет легче,

Молитва, как бальзам души.

Исчезнет груз, что лёг на плечи,

Тихонько стой и не спеши.

За годом год тянул он бремя,

Старался из последних сил.

Но день за днём летело время,

А он лишь только хуже жил…

Но, как-то утром он решился,

Перекрестившись в храм вошёл.

Усердно у икон  молился,

Страх понемножечку прошёл.

Стоял любуясь образами,

Убранством, просто неземным.

То заливался вдруг слезами,

Казался храм таким родным…

Но кто-то, вдруг его одёрнул,

Ты, мол не правильно стоишь.

Топтаться будешь так в уборной,

Молитв не знаешь и мычишь.

Другая злобная старушка,

Возникла, как из под земли.

Вся в чёрном, будто бы зверушка,

Сказала: « Ноги все в пыли,

Иди, купи себе брошюру,

Усердно дома изучай.

А то приходят сюда сдуру,

Словно в кафе зашли на чай.»

Мужчина вышел за ворота

И слёзы хлынули ручьём.

Как дичь убили — прямо с лёта,

Его невидимым ружьём.

Присев на лавку долго плакал,

Смотрел в слезах на купола.

В надежде ждал он свыше знака,

Запели вдруг колокола…

Ему привиделось, что рядом,

К нему Христос на лавку сел.

Своим лучистым, добрым взглядом,

Обиды боль убрать сумел.

В сердцах мужчина возмутился,

Что не пускают в храм его.

За столько лет, он вдруг решился,

А в результате — ничего!

Для них теперь закон не писан,

Зачем теряют прихожан?

Устав когда и кем подписан,

Что гонят в шею горожан.

Обнял Христос его за плечи,

Вздохнув, тихонечко сказал:

— Не стоит слушать злые речи,

Я всё давно об этом знал.

Меня, как прежде почитают,

Но, как изгоя всё равно.

В храм, как и прежде не пускают

И это вовсе не смешно…

Юноша и кольцо…

Явился как-то парень к мудрецу,

Пожаловался, что никто его не ценит.

А он работает, что видно и слепцу,

В его любовь вокруг никто не верит.

Смеются все, как будто он изгой,

Обходят девушки совсем другой дорогой.

За что наказан он такой судьбой,

Высокий, статный, вовсе не убогий?

Мудрец сказал, что слишком много дел,

Помочь готов, коль тот ему поможет.

Кольцо на рынке он продать хотел,

Но приболел и встать уже не может.

Сходи на рынок, цены все узнай,

Но продавать кольцо пока не надо.

Из рук своих его не выпускай,

Одно жульё шныряет сплошь и рядом.

В припрыжку парень двинул на базар,

Кольцо на пальце видели торговцы.

Копейки предлагали за товар,

Ходили следом, как глумные овцы…

Никто не поднял цену в этот день,

Лишь три монеты серебром давали.

Назад бежал парнишка, как олень,

Туда, где с результатом его ждали.

Он рассказал подробно мудрецу,

Кольцо дешёвое и денег тех не стоит.

Всё видел сам, понятно и слепцу,

Продать возможно, коль цена устроит.

— Ты сам сказал заветные слова,

Словно проснувшись произнёс учитель.

Кольцо не стоит столько серебра,

Для всякой вещи нужен свой ценитель.

Тут ювелир недалеко живёт,

Сходи к нему, пока ещё не поздно.

Отличным мастером в округе он слывёт,

Не продавай, но предложи серьёзно.

Под вечер парня встретил ювелир,

Он на весах колечко нежно взвесил.

Улыбкой гостя дважды  одарил.

Когда очки на нос себе повесил.

Он долго с лупой изучал кольцо,

Со всех сторон смотрел и восхищался.

От напряжения в испарине лицо,

Работой тонкой просто любовался.

Гость затоптался нервно у дверей,

И ювелир, подняв глаза, промолвил:

— Я много в жизни повидал вещей,

Но, чтоб такое, даже не припомню.

Есть девяносто нынче золотых,

Дадите время — соберу сто двадцать.

Прошу вас, ради всех Святых,

Кольцо другим не позволяйте «мацать».

С ответом юноша явился к мудрецу

И извинился, что в базар поверил.

Там обратился, видно, он к глупцу,

А ювелир всё оценил, проверил.

Мудрец сказал: «Ведь ты же, как кольцо,

Цены себе пока ещё не знаешь,

А в жизни так же  тычут все в лицо,

Где ложь, где правда, сам не понимаешь…

Тебя оценит истинный эксперт,

Кто в этой жизни повидал немало.

Запомни этот маленький секрет,

Получишь всё, что так недоставало!»

Так будет не всегда…

Не замечая никого вокруг,

Мужчина шёл своей дорогой.

Он старика увидел вдруг,

Заросший, грязный и безногий.

Смотрел старик куда-то в даль,

Почти бесцветными глазами.

Во взгляде боль, тоска печаль,

Сидел на лавке со слезами.

Мужчина рядышком присел,

Завёл здороваясь беседу.

Поведать жизнь вдруг захотел,

Как закадычному соседу.

— Дай мне совет, ты жизнь прожил

И повидал на свете много.

Теряю то, чем дорожил,

Всё расскажу, как перед Богом.

Жизнь, словно поезд под откос,

За годом год, летит, как птица.

Ответь мне на один вопрос,

Как всё вернуть, остановиться?

Сын наркоманит по дворам,

Дочь до утра проводит в баре.

В квартире попросту бедлам,

Жена орёт, как на базаре.

Ты мудрый старец, как мне быть,

Как мне судьбу свою исправить.

Разжечь очаг, всю боль забыть,

Своим любимым жизнь поправить?

Старик сказал, мол ерунда,

Повесь на дверь свою табличку.

«Так будет в жизни не всегда»,

Тем самым, обновишь страничку.

Совет приняв, придя домой,

Мужчина сделал всё, как надо.

Он стал любимый, дорогой,

А сын и дочка вечно рядом.

На службе в гору он пошёл,

За год уже директор фирмы.

Себя казалось превзошёл,

По вечерам все смотрят фильмы.

Однажды выйдя из авто,

Мужчина старца вдруг увидел.

Сидел на лавке тот в пальто,

Словно весь мир его обидел.

Он бодро к деду подошёл

И стал успехами хвалиться.

Всё в жизни стало хорошо,

Ни, что уже не повториться.

Ты столько лет здесь просидел,

И продолжаешь год, за годом.

В  жару в тулупе, весь сопрел,

Ну, будто сыч — урод, уродом.

Старик сочувственно смотрел

И слушал заливные трели.

— Ты получил, чего хотел,

Качаешь внуков в колыбели.

Но, не забудь, что я сказал,

Тебе при нашей первой встрече.

Чтоб ты табличку не снимал,

Когда немного станет легче.

Ты должен помнить — жизнь, вода,

Она ведь может испариться…

«Так будет в жизни не всегда»,

Всё  может круто измениться….

Долгая дорога

Вечер склонился над хатою старой,

В небе струится дымок.

Яркой полоской закат догорает,

Ржавый на петлях замок.

Вышла старушка, на лавку присела,

Хлопотный выдался день.

В след уходящей тропинке смотрела,

Там, где кончался плетень.

Сына на фронт, как и все проводила,

Он иногда ей писал.

С бабами вместе в колхозе трудилась,

Каждый здесь весточки ждал.

Вот и весна сорок пятого года,

Сын написал ей, что жив.

К ней доберётся в любую погоду,

Пусть даже будет без сил.

Долго ходила она на платформу,

С фронта там шли поезда.

Слёзы стирая смотрела на форму,

Тут и медаль и звезда…

Как она сына увидеть хотела,

Чтоб, тот вернулся живой,

Крепко обнять, так, чтоб сердце запело,

Чтобы был рядом, родной.

Месяцы шли и вагоны другие

Стали сюда приходить.

Водку в буфетах гражданские пили,

Выйдя от жён покурить.

Стаями годы летели, как птицы,

Новые люди вокруг.

Новые хаты и новые лица,

Жизнь продолжала свой круг.

Борщ в чугунке накрывала у печки,

Вдруг среди ночи придёт?!

В храме за здравие ставила свечки,

Пусть хоть какой приползёт…

Слёзы текли орошая морщины,

Соль на белёсых губах.

Старый платок прикрывавший седины,

Скомкан в иссохших руках.

— Видимо здесь не дождусь тебя боле,

Нужно идти мне самой.

Ты меня встреть у ворот мой соколик,

Милый, любимый, родной!

Новое утро зарёй занималось,

Старая хата, плетень.

К сыну душа унеслась не прощаясь,

Людям оставив лишь тень…

Простить обиды…

Вздохнула осень напоследок,

Сорвав листок календаря.

Дождь пузырился, непоседа,

Забыв о первом сентября.

В кафе сидели молча двое,

Холодный кофе, едкий дым.

Лепнина, яркие обои,

В углу потрескивал камин.

Они пришли с одной надеждой,

Что кто-то скажет — извини!

Мол, был эмоциям подвержен,

За то, что сделал, не вини!

Но он сказал, что всё в порядке,

На сердце рана зажила.

По почте выслал её тряпки

На адрес, где она жила.

Она сказала: «Всё нормально!»,

Журнальчик положив на стол.

Всё было грустно и банально,

Укол, в ответ ещё укол.

А ведь на много проще было

Сказать — скучаю и люблю.

Я не забыл, я не забыла,

Тоскую, по ночам не сплю…

Никто не сделал шаг на встречу,

Никто не протянул руки.

Дождь от обиды лил на плечи,

Шли не друзья и не враги…

Гордыня сердце обуяла,

Душа молила — обернись!

Прости, начните всё с начала,

Забудь обиды и вернись…

Счастливое утро…

Мы счастье ждём в уныньи и печали,

Идём по лужам, ёжась на ветру.

Десятки лет оставив за плечами,

Обняв подушку, плачем поутру…

Мы чуда ждём, боясь покой нарушить,

Боимся, что не правильно поймут.

Боимся быт стерильный свой разрушить,

А годы дальше, как часы, бегут…

Однажды утром рано, на рассвете,

Привиделось мне, будто, кто стучал.

Не может быть?! Наверно, просто ветер,

Дверь заскрипела, кто-то зашагал…

Пройдя к двери, я просто обалдела,

На кухне счастье накрывало стол…

Варило чай, тарелками звенело,

И вытирало руки о подол…

Метнувшись в коридор, оно вернулось,

На центр стола поставило пирог.

Ко мне с улыбкой нежной обернулось:

Садись за стол, протопчешь весь порог!

Тепло вдруг стало в доме и уютно.

Не уж -то Счастье подарил мне Бог?.

Не к каждому приходят ранним утром

И не приносят к завтраку пирог.

Сидели долго, смахивая крошки,

Я попросила: Ты не уходи!

Всё перемыв, сложило чашки, ложки,

Сказало мне тихонечко: Прости!

Который век всем людям помогаю,

Ну а тебе, чтоб радость обрести…

Лишь одного я в жизни пожелаю —

Живое счастье в дом себе пусти!

Крутой поворот…

Не щадит жизнь людей и бросает за борт,

И не каждый здесь вынырнуть в силах.

Разбивает судьбу вдруг крутой поворот,

Нет креста на заросшей могиле…

Они спят по подвалам, где сумрачный свет,

Из коробок построив жилище.

Пьют «палёный шмурдяк», убегая от бед,

Будет день, будет завтра и пища.

А когда-то была и постель, и семья,

И с женой дочь встречали из школы.

Накрывали столы, приходили друзья,

Сам с иголочки, юный, весёлый.

Дочь любил он свою, часто ей  рисовал,

Говорил: Нет дороже на свете!

И принцессой своею её называл,

В школу за руку вёл на рассвете.

Всё разрушилось вмиг, разлетелась семья,

Нет жены и родным он не нужен.

В подворотне с утра поджидали друзья,

Коллектив был проверен и дружен.

Бесполезные в жизни летели года,

Сам в себе вызывал отвращенье.

Зарекался, что бросит, что, мол, никогда,

И  просил бесконечно прощенье.

Словно камнем на дно, жизнь летит под откос,

Не осталось подруг и друзей.

Из под шапки торчит клок немытых волос,

Всё закончилось в «стае»  бомжей.

Ночью смерть обняла и забрала с собой,

На лице  лишь  усталость и мука.

Как собака, свернувшись, ушёл на покой,

Перед тем не издав даже звука.

Тридцать лет пролетело, могилка нашлась,

Без оградки, заросший лишь холмик.

Закатав рукава, дочь за дело взялась,

Крест вкопала, где раньше был столбик.

Перед Пасхой цветы, в день рожденья букет,

Это всё могло быть и при жизни…

Променял на «друзей» в жизни свой кабинет,

Не увидел, как быстро стал лишним.

Рушит жизни  частенько крутой поворот,

Удержать руль бывает не  в силах.

Зацепиться не смог, улетаешь  за борт,

Без креста на заросшей могиле…

Курортный роман?

Дыханье моря, солнышко в зенит,

И всё, что хочешь, что душе угодно.

Прозрачный воздух, как струна звенит,

На пляжах  тихо, чисто и спокойно.

Мужчина статный, лет под шестьдесят,

На отдых прилетел в футболке яркой.

Болят суставы, тяжело стоять,

На улице за сорок, слишком жарко.

С ним женщина, дюймовочке под стать,

Молоденькая, стрижка, маникюрчик.

Лишь облизнувшись, о такой мечтать,

Тут кавалер быть должен, как «огурчик».

Везде вдвоём, на пляж и в ресторан,

Под пальмами «воркуют» на скамейке.

Понятно всем, курортный здесь роман,

Гадать не нужно  даже на «копейке»…

Учтив, но строг и всюду с ней на «ты»,

Всегда с кольцом, наверное женатый.

Он не дарил, как многие, цветы,

Стать офицера, видно, что  богатый.

Бродили вместе часто  при луне,

Кругом под ручку только эти двое.

И  в номере в полнейшей тишине,

Хоть все смеялись — «Дело молодое»!

Мужей хороших нынче не найдешь,

И нет на свете верности до гроба.

Чего пенять на нашу  молодежь,

Коль  совести лишились эти оба!

Мол, сам давно уже, как лунь, седой,

А бес в ребро! Язвили в этом духе.

Не нагулялся, видно, молодой.

Сидел бы дома у своей старухи.

Как позавидовали б эти болтуны,

Когда б  узнали, что  они женаты.

Что до сих пор друг в друга влюблены!

Своими чувствами, как в юности, богаты.

Она со школы ведь ждала его,

Учёба, служба, вновь командировки.

К ней возвращался он едва живой,

Всё в жизни было, радость и размолвки.

Не дайте душам мёрзнуть под дождём,

На полустанках данной нам судьбы…

Мы счастье ищем и полжизни ждём,

А до него, лишь пять минут ходьбы!

Однажды у храма…

Однажды летом, в жаркий день я старца повстречал.

У храма тихо он сидел и что-то бормотал.

Приличный вид, ботинок блеск, платочек с синевой,

Как леший, он не стрижен был, и полностью седой.

Остановившись, я спросил: Вам плохо, чем помочь?

Да вот, хотел я поболтать, но все уходят прочь…

Он улыбнулся и вздохнул, я рядышком присел,

Такой ответ меня смутил и сердце вдруг задел.

В его глазах — тепло и свет, сверкал в них солнца луч,

Приятный баритон скользил, был мягок и певуч.

Благодарю, что ты спросил. Мне помощь не нужна!

В замен свою я предложу, ТЕБЕ нужней она.

Подумай, что тебе важней, что хочешь получить.

Исполню я твою мечту, счастливым будешь жить.

Как тараканы в темноте, помчались мысли вскачь,

Сказать, что нужен оберег от бед и неудач?!

Машину, денег попросить, а может, особняк?

Хотелось всё, а вот одно не выбрать мне ни как…

Здоровья можно попросить и жить без докторов,

Удачу, чтоб во всём везло, чтоб не было врагов.

А может быть, любви просить сейчас и прямо здесь?

Но я люблю и я любим, и счастье тоже есть.

Мозг начал тихо «закипать», искать один ответ,

Но выбрать что-нибудь одно он не способен, нет!

Вздохнув, сказал я старику, что это жизнь моя,

Доволен я своей судьбой и век прожил не зря.

Уж если правда, счастья вы хотите для меня?!

Пусть будет мир на всей земле, без дыма и огня.

Старик, тихонечко вздохнув, погладил по плечу.

Сказал: Всё будет хорошо, я тоже так хочу!

Пускай хранит Господь всегда тебя и всю семью,

То, что не выбрал для себя, нисколько не виню.

Обняв дедульку, я пошёл дорогою своей.

Кто он такой, что нужно здесь ему среди людей?

Вернулся к храму — никого! На лавке лишь платок.

Он синью неба бликовал, от слёз совсем промок.

И я стоял с платком в руке, куда пропал старик?

Пробил меня холодный пот, я вспомнил этот ЛИК!

Не будьте люди так черствы, откройте свет в себе.

Возможно, СТАРЕЦ приходил когда-то и к тебе!

Притча о доброте…

Кругом проблемы: дома, на работе,

И мы, как заведённые, бежим.

Любой из нас нуждается в заботе,

Но жизнью мы своей НЕ дорожим!

Мелькают лица, как в водовороте,

Идём и не предчувствуем беды.

Возможно, смерть на первом повороте,

А мы психуем из-за ерунды…

В толпе тихонько женщина  упала,

В грязи все руки, светлое пальто.

Народ гудел, что стыд мол потеряла,

Но  близко к ней не подошёл никто.

Клюкой пинала в бок её старушка,

Бузил, ещё не протрезвевший  дед:

«Вон напилась, неси скорей  подушку,

Чтоб не мотаться, захватите  плед!»

Достав «мобилы», все кругом снимали,

Крича при этом, что клиент готов.

Глумились, выли, ракурс выбирали,

Тянули камеры поверх чужих голов.

А продавец из магазина позвонила:

«Алло! полиция? Клиент созрел давно.

Она тут в лужу мордой угодила.

Кругом снимают про неё «кино»…

У перекрёстка встала иномарка,

На светофоре красный свет горел.

Видать, что у водителя «запарка»,

Он нервничал, по сторонам смотрел.

Увидев всё, тот час преобразился,

Машину бросив, кинулся в толпу.

Всех растолкав тихонько извинился,

От напряжения испарина на лбу…

Взяв телефон, набрал знакомый номер,

Сказал, что срочно «скорая» нужна.

Поторопитесь, человек не умер,

Минута  для спасения важна…

Платком своим протёр  ей руки, губы.

Пиджак под голову тихонько положил.

Над нею суетился, стиснув зубы,

Словно с такой проблемой раньше жил…

Сквозь пелену, она вдруг услыхала:

Держитесь женщина, не смейте умирать.

Она ответила: Я, кажется, упала?!

Мне очень стыдно, нечего сказать.

Присев на корточки, он «скорую» дождался,

И с ней в «карете» свой продолжил путь.

Оставить джип совсем не побоялся,

Сказав при этом: « Нужно отдохнуть!»

Через неделю  он вдруг  появился,

С букетом роз и фруктами в руках.

Врачи шептались: Кажется влюбился,

Хоть  седины — сугробы на висках.

Он ей сказал, что был в командировке,

В тот день опаздывал, спешил в аэропорт.

Был, соответственно, не в той экипировке,

Когда добрался, улетел уж борт.

Ей через месяц сделал  предложенье,

Сыграли свадьбу, счастливы вполне.

Теперь вот ждут в семействе пополненье,

В душе лишь шрам остался в глубине.