Бесплатный фрагмент - Дебрис: Мир катаклизма. Тайна Снежной горы

Пролог

Часовая стрелка ещё не достигла отметки «5» на маленьких блеклых часиках, но на улице было уже темно. Пасмурное небо могло бы быть тёмно-синим, но от света города всё равно приобретало оранжевый оттенок. Я сунул руки в карманы толстой куртки и поспешил к остановке.

В последнее время ощущение зябкости, казалось, стало не только физическим, оно проникало куда-то в душу и заставляло ёжится даже в тёплой одежде. Даже если выглядишь как большая надутая рыбка, всё равно чувствуешь этот неприятный шелестящий свист, проходящий сквозь тебя. А снега так и не выпало.

На половине пути меня стал сопровождать мой единственный сейчас друг (одновременно с этим — мой заклятый враг) — стаканчик с кофе. Бодрящий приторный аромат, та небольшая теплота, которую он тебе дарит, но постоянная горечь при каждом глотке и неприятная вязкость во рту на последующие 30 минут.

На автобусной остановке было пусто, на дороге никого, сети и связи нет, кофе закончился. И со всем этим я смирился.

Студент третьего курса технического вуза в городе, о котором уже все давно забыли, сидел на скамье автобусной остановки и смотрел на свои ноги; по имени к нему не обращались, лишь «эй, друг», «брат» и другие не-имена, да и то лишь, когда нужно было подсобить с билетами, конспектом и прочим. В остальное время он был абсолютно один. Пропади он в какой-то момент — его бы не искали.

«Пропади он в какой-то момент — его бы не искали», — сказал про себя студент и вновь поёжился от холода.

Спустя 20 минут ничего и никого не проехало, не прошло и даже не пролетело. Дабы просто не окоченеть, молодой человек встал со скрипучей скамьи и пошёл в сторону другой остановки. До дома он так не дойдёт, но хотя бы скоротать время сможет.

Шарканье по асфальту. Но, даже опустив взгляд, он не смотрел под ноги, иногда спотыкаясь и притормаживая. Пара фонарных столбов не горело — его это не волновало — он шёл далее. Снова подул не морозный, но леденящий ветер (между ними были различия), он прикрыл глаза от раздражения и на третий шаг ступил в открытый люк.

От неожиданности прихватило дыхание. Не успел он и среагировать, как падал, царапаясь и ударяясь о узкие стены тоненького цилиндра. Несколько секунд падения, а после всплеск, и тепло разлилось по телу. Логично было предположить, что он упал в тёплую канализационную воду, но только ни удара о воду, ни пол канализации он не почувствовал. Лишь громкий всплеск, а после тишина. Он попробовал принюхаться — ничем не пахло. Ни отходами, ни мусором, ни стоками — ничем. Спустя пару секунд он заметил, что тёплой воды, которая заполнила все складки под одеждой и избавила от навязчивого холода — нету. Он был абсолютно сух, при этом продолжая будто плавать в чём-то большом и бескрайнем. А спустя ещё несколько мгновений темноту залил свет, что после сразу потух, и он оказался в пространстве (по-другому это было нельзя назвать), похожем на космос. Всё вокруг было синее, тёмно-синее, с вкраплениями чего-то светящегося, с жёлтыми, будто блестящими золотой чешуёй, пятнами. В центре всего этого места (непонятно почему, но было почти понятно, где центр этого) был кто-то. Вокруг летали большие старинные пергаменты, длинные сворачивающиеся свитки, что-то похожее на позолоченные перья и чернильницы. Они летали вокруг не пожилого, но уже явно взрослого мужчины. Поседевшие виски, морщины, видимо слабое зрение, он был в старинных, круглых маленьких очках. Тот что-то писал в одном из парящих свитков, поглядывая, как казалось сначала, просто в сторону чёрной синевы, но, приглядевшись, можно было увидеть рядом что-то вроде окошек, на которых были и даже двигались изображения.

Его заворожённый взгляд поймали. Седые брови поднялись, будто вопрошая о чём-то, но в лице пишущий не поменялся. Серые глаза сконцентрировались на студенте, только сейчас тот понял, что это всё не кажется таким уж нормальным. «Я что, умер?»

Старик с пером заговорил.

— Пустота поглощает: засасывает в себя всё, неугомонно тянется ко всему, что ещё не поглотила, а затем вновь поглощает. Ты ненавидишь пустоту или… преследуешь её цели?

Вопреки ожиданиям, звук не разносился эхом, не отражался от невидимых стен, однако это не убавило той интонации, с которой было произнесено. Мужчина говорил тихо, старческим голосом, но чётко. Если бы вокруг него сидели люди и он говорил, то его точно слушали.

Не успел студент ответить, или хотя бы кивнуть, как синева померкла, мужчина исчез, а блестящие картинки пропали.

Он лежал на песке под ярким солнцем, слепившим сквозь закрытые веки, толстая зимняя куртка давила на шею, а под стеклом механических часов оторвались стрелки.

Путешествие по Пустыне

Глава 1. Бескрайние пески

Он лежал на песке под ярким солнцем, слепившим сквозь закрытые веки; толстая зимняя куртка давила на шею; под стеклом механических часов оторвались стрелки. Поднять руку и прикрыть глаза удалось не с первой попытки, но, совершив трудный манёвр сейчас, продолжить было легче. Самое трудное — начать что-либо. Опёршись сначала локтем, бывший студент перевернулся на бок, а после, подпирая коленом песок, встал на ноги.

Он был в пустыне. Вокруг только холмы песка, то разрисованные бороздками, то совершенно гладкие, будто ветер никогда не ходил по каким-то участкам. Крутя головой сначала для того, чтобы найти хоть что-то кроме песка, а после продолжая лишь по инерции, так как ничего другого не оставалось делать, студент думал. Думаньем это было трудно назвать, в голове просто крутилось множество мыслей: от «Что происходит?» и «Как я здесь оказался?», до размышлений «Телепортация ли это в параллельный мир?» и «Перерождение ли это?». Лишь дуновение ветра, поднявшее пыль, заставило прекратить активную мыслительную деятельность.

В чёрной куртке уже становилось жарко. Сняв её, студент завязал рукава с подолом куртки — получилось что-то вроде нелепого рюкзака, лямками которого являлись рукава.

Десять минут назад он лежал без сил, неспособный встать, пять минут назад студент был готов и дальше стоять, озираясь по сторонам и задаваясь безответными вопросами, но сейчас ноги сами начали двигаться; под зимней обувью на песке оставались бороздки. Я, ведомый неведомой силой, иду через пустыню.

Солнце стремительно близилось к горизонту, постепенно небо приобретало оранжевый и красный оттенки. Студент шёл на восток, в противоположное солнцу направление. На несколько метров тянулась тень, постоянно колеблясь из-за бороздок.

За весь «день» ему ни разу не захотелось ни есть, ни пить. В горле пересохло, но жажда как таковая почти не ощущалась, хотя, возможно, так просто казалось. Каждый шаг уже отдавался скрипучей болью в суставах, ноги уже забились, но при этом студент, наоборот, с каждым шагом наполнялся необъяснимым оптимизмом. Он в пустыне без еды, воды, без ничего, но от размышлений об этом становится только смешнее.

Внимание студента привлёк писк. Маленький и тихий. Обернувшись на звук, студент увидел маленького зверька. Круглое, пушистое, с длинными ушами и длинным хвостом, кончик которого был таким же оранжевым как закатное солнце, существо, наверное, было чуть больше ботинка. Существо помахало хвостиком, как бы приглашая идти за ним, но зачарованный смотритель так и остался на месте, со взглядом, прикованным к чудному созданию. Создание, будто поняв, что намёк и приглашение не поняты, само подошло к человеку. Несколько раз слабенько подёргав за штанину, ему всё же удалось вывести из транса наблюдавшего.

— Ты хочешь, чтобы я пошёл с тобой?

Вопрос звучал комично. Он обращается к маленькому существу, отчасти напоминавшему тушканчика, и будто всерьёз ждёт ответ. Но «тушканчик» ответил, снова тихо-громко пискнув. Трактовать это можно было как «да, конечно». Махнув хвостиком, создание вновь пригласило человека идти. На этот раз человек пошёл. Каждые сто пройденных метров зверёк оглядывался, будто проверяя не отстал ли человек, студент же покорно шёл за огненным хвостиком.

Постепенно стемнело, но вместо звёзд на небе появились тучи. Тучи в пустыне и лишь маленький участок без туч, дыра в небе, в которой была Луна… Серп луны, а посередине ромб, но скорее октаэдр, той же самой луны. Будто луну кто-то разбил и теперь от неё остались только осколки, которые теперь витают рядом с ней. Холодный бледный свет в мрачной пустыне.

Студент сел на песок и прикрыл лицо руками. Телепортация, странный мир, странные существа, битая луна, тучи в пустыне и он. Совершенно один, наверное, на сотни километров. Подавляя приступ неестественного смеха, он сидел и смотрел на луну, чем-то напоминавшую турецкий полумесяц, хотя ассоциация пришла нарочито специально, просто чтобы хоть с чем-то сравнить из привычного. Потонуть в смехе не дал зверёк, вновь подойдя и вновь потянув за ткань, теперь уже рукав.

Зверёк предлагал идти; студент, не имея ни малейшего понятия, что будет дальше, но и не имея никаких альтернатив, встал и пошёл за зверьком.

Не смотря ни в даль, ни на небо, лишь на следы маленьких лап существа на песке, студент шёл с полузакрытыми глазами. Скоро он уснёт, а потом, возможно, и не проснётся.

Однако, споткнувшись о сухой корень, парень сразу выпал из дремоты. Подняв голову, студент обнаружил себя на краю перехода песка и земли. Маленький зверёк, стоявший рядом, радостно пискнул и скрылся в кустах. Существо с рыжим хвостиком привело его к оазису.

Хромая, но не от падения, а скорее от удивления, парень шёл по зелёной траве и глядел на окружающие его деревья. Около сорока шагов и он сидел у воды. Гладкая поверхность отражала тучи и луну. Лишь дойдя до воды, он понял, насколько его мучала жажда.

Он вновь разразился смехом, но теперь уже не от безысходности. Это было облегчение. Он может перевести дух, он не умрёт от жажды и он сможет продолжить путь. Куда именно продолжить уже будто не имело значения, были лишь факт, надежда и подобие оптимизма, вера во что-то «хорошее».

Обводя взглядом озерцо, студент заметил, что на самом деле не один. На противоположном берегу сидели коты. Барханные коты с зелёными глазами и строгим взглядом, прикованным к человеку. Заметив, что они обнаружены, кошачьи спрятались в тень деревьев, однако горящие зелёные глаза оставались видны даже в темноте.

Засмотревшись на противоположный берег, человек не заметил, что сбоку к нему подошёл ещё один кошачий. Лишь когда кот уже был вплотную, человек расслышал шорох травы и испуганно обернулся. Кот, в свою очередь, не дёрнулся. Зелёные глаза с вертикальными зрачками смотрели на человека. Кот подошёл ближе, только тогда человек заметил, что кот что-то несёт в зубах. Барханный кот, не моргая, не опуская глаз, положил на траву принесённое, а после растворился в воздухе. На противоположном берегу уже не сверкало зелёных глаз.

Заметив, что уже почти не удивляется, парень взял с травы принесённое котом. То был плод оранжевого и розового цветов, цвета шли спиралью по яйцевидной форме. На неведомом фрукте остался след от клыков, значит коты ему всё же не померещились.

Не долго думая и снова удивляясь, что не удивляется этому, студент откусил от плода кусок. Кожица была толстой, но мякоть была мягкой. Мягкой, сочной и сладкой. Вкус не напоминал ни что, был совершенно уникальным. Был похож на какой-то ягодный, по консистенции напоминал мякоть тыквы, по кожице выглядел как баклажан, по запаху шёл на необычный цветок, в совокупности был похож на нектарин, косточка также была похожа.

Надев вновь куртку, студент спрятал косточку в карман и лёг на траву. Ночь в пустыне принесла прохладу, в оазисе близь воды было и вовсе холодно. Однако с недавним холодом, постигшем его до «переноса», он не шёл в сравнение и казался вовсе не значительным. «Согретый» этой мыслью, он, на удивление, довольно быстро заснул, глядя на заволоченное тучами небо и на неправильной формы луну.

Глава 2. Город Полис

Снов не было.

Студент проснулся от плеска воды, но, вскочив, устремляя взгляд на оазисное озерцо, застал лишь безмятежную водную гладь. Не было даже ряби.

Сняв куртку и вновь завязав её в «рюкзак», парень достал из кармана целлофановый пакет. Когда-то считавшийся не выброшенным мусором, сейчас он был его ценнейшей вещью. Набрав в пакет (который даже оказался без дыр) воду и положив этот запас воды в рюкзак, студент встал, намереваясь выходить из оазиса. Делая на интуиции какие-то вещи, вовсе не свойственные для него, парень невольно задумывался: «Что же делать дальше?» Вопрос не поддавался рациональной оценке: он попал не пойми куда совершенно неведомым путём. Что он должен хотеть в такой ситуации? Вернуться домой? Нет, его там не ждут и искать не будут. Разобраться в ситуации? Зачем, всё произошло вне законов логики, а значит он ничего и понять не сможет. Пытаться понять необъяснимое, чтобы запутаться ещё больше уж точно не хотелось. Тогда почему бы просто не принять всё как есть, оставив размышления? Он — упал в люк и перенёсся в другой мир. Как, почему и зачем — не ясно и не важно.

От такой ленивой оценки происходящего становилось комично. Глупо усмехаясь, парень пошёл в сторону зияющего жёлтым песком просвета. На градиенте травы и песка росло несколько кустов. Листья выглядели жёсткими, а также блестели, словно от воска. Жёлтые ягоды даже не на ощупь, а на взгляд казались упругими, с толстой кожицей. Значит, не помнутся в рюкзаке. Оборвав весь куст и набив рюкзак почти наполовину, парень направился к песчаным холмам. Он собирался идти на север, в расчёте на постепенное снижение температуры.

Каждые пятьсот метров он сожалел, что не сделал из листьев шляпу, уверял себя, что поворачивать уже поздно, а после ещё пяти сотен метров, вновь горевал, что мог повернуть, а сейчас уже поздно. После получаса прогулки (хотя считать время в месте, где виден только один пейзаж, а часы сломались — непросто) ноги подгибались. Стараясь не поддаваться желанию упасть, он шёл дальше, ведь если он упадёт — подняться уже не сможет. Тут не поможет передышка: каждая минута пребывания под солнцем — губительна.

Обычно оптимизмом согреваются, теперь он освежал. Чудодейственный, эфемерный оптимизм. Берётся из ниоткуда и совершает необъяснимую магию: даёт сил, заставляет идти вперёд, находит ночлег, создаёт на горизонте повозку, неспешно двигающуюся по песку. Десять секунд ступора, а после радостные крики и размахивания руками. Парень побежал, поскальзываясь на зыбучем песке. Люди! Люди! Повозка, услышав отчаянные крики, остановилась.

Запыхавшись и закашлявшись, крикун добежал до повозки. Повозка была запряжена гигантскими ящерами с ушами-капюшонами, как у кобр. В самой же повозке сидела тучного и добродушного вида женщина в бежевой грубоватой ткани. Расплываясь в ласковой улыбке, как у бабушки, встретившей внука, она пригласила залезать в повозку.

— Долго идёшь, мо́лодец? Тебе очень повезло, что я проезжала мимо, а то так и помер бы. Залезай скорее в повозку.

По доброму тону, с которым это было сказано, было понятно, что и сама женщина рада этой встрече. Вдобавок, сильно слышалась говорливость, будто у экстраверта давно не было собеседника.

— Спасибо вам большое! — отдышавшись, выдавил парень. Второй раз случилось чудо: сначала оазис, а теперь и человек. Человек, который, возможно, отвезёт его в город. Человек, который, возможно, хоть как-то просветит его. Да даже сам факт, что он нашёл человека — повод для радости.

— Укутайся тканью, а то и полностью сгоришь, кожа какая бледная.

Ожидания подтверждались, женщина на повозке и правда хотела выговориться в пути. Парень против не был, ему тоже этого не хватало.

— И что ты забыл в пустыне, молодой? Хотя, нет, я догадываюсь, не говори.

Повозка тронулась. Студент не успел бы вставить слова, женщина продолжала.

— Опять серо-зелёные беснуются. Давай угадаю: ты чиновник или сын какой-нибудь богатой семьи Леса Мал-Вантеко, но серо-зелёные, будь они неладны, похитили тебя и отвезли в пустыню? Ну да, определённо — да, и внешность стройная, красавец, и одежда недешёвая, такую ткань ой как редко увидишь. Ну ничего, приедем в Полис, там безопасно будет, Кошки, может, скверны характером, но всегда всех защищают. Они получше будут этих агентов-маньяков.

Всё происходило слишком быстро, поэтому хоть как-то вмешаться парень смог только под конец.

— Простите, серо-зелёные? И.. Кошки?

Женщина рассмеялась и продолжила. Может, слова были иногда колкие, но тем добрым тоном, которым они говорились, было ни сколь не обидно, представлялась некая дружеская беседа, хоть люди встретились всего пару минут назад.

— Ох извиняй, не знаю как ваших агентов официально называют, но у нас, — простолюдин, — они серо-зелёные. А Кошки — Песчаные Кошки. Не знаю насколько они известны в широких кругах, но они охраняют людей от всяких напастей. Хотя нет, неправильное слово. Они жёсткие, суровые, с только им известными принципами. Никого они не охраняют, они слишком гордые и независимые служить кому-то. Они, лучше сказать, оберегают пустыню.

Когда в диалоге-монологе воцарилась небольшая пауза, попутчик решил рассказать историю с его точки зрения.

— Я упал в люк, а проснулся уже в пустыне. Наверное, это телепортация…

Высказать своё предположение парень не успел, женщина рассмеялась настолько заливистым смехом, что под конец чуть не закашлялась.

— Телепортация? Да ты фантаст! Случаем, книги не пишешь? Точно из какой-нибудь благородной семьи, раз так шутить умеешь. Не стоит оправдывать серо-зелёных. Понимаю, трудно сжиться с тем, что тебя хватает собственная стража, но уж лучше смириться.

Предположение было высмеяно, поэтому дальше его развивать было уже нелепо. Переубедить извозчицу в том, что он не тот, кого она только что описала — слишком трудная задача, поэтому теперь стоило лишь смириться с тем, что он — сын какой-то из почётных семей в лесу Мал-Вантеко, и его пленили «серо-зелёные», некая форма полиции в том лесу.

Немного погодя, молодой принц продолжил.

— Я шёл полдня, а потом маленький зверёк с рыжим хвостиком привёл меня к оазису.

— О! Так это же Пустынная Тучка. Они всегда так делают, сверх-добрые создания.

Сговорчивость женщины и её любовь к объяснениям и вставке 5-ти копеек везде, наоборот, очень помогали парню.

— Пустынная Тучка?

— Да, да! Чудесное существо, всегда ведёт путников безопасными тропами к ближайшему оазису. Они даже на монете 5 виирис отчеканены, хотя, наверное, вы такими мелкими не пользуетесь, поэтому и не знаете.

Вновь по-доброму рассмеявшись, извозчица дала возможность продолжить.

— А ночью небо затянулось облаками… — уже не удивляясь вставкам, парень ожидал новых объяснений

— Да! Да! Тучами! Неладное что-то творится. Теперь в пустыне так почти каждую ночь. И ведь не льётся!

— Только луна не окут-… — не успел студент закончить, как диалог вновь прервался смехом и восторженными возгласами

— Луна! Назвать МалВарма — Луной! Точно писатель! Нет, — по́эт! Только в старинных книжках-то и вычитаешь такое, точно поэт!

Несколько колеблясь вновь сказать что-то экстраординарное, парень продолжил.

— А в оазисе я встретил барханных котов. Они принесли мне цветастый фрукт.

На этот раз женщина не смеялась, но деловито-снисходительно покачала головой.

— Ладно, ладно уж, верю, что писать любишь, но последнее уж враки. Духи не всем из пустынных показываются, а тут ты из леса, так тебе ещё и их фрукт подавай. Переборщил ты.

— Но это правда, — несколько обидевшись, ответил студент, в доказательство доставая из кармана косточку. — Даже косточка осталась.

На несколько секунд воцарилась тишина, был слышен лишь шелест песка и скрип повозки.

— Ого… — только и выдавила из себя извозчица. — Значит, вы очень добрый человек, если духи вас признали.

— Духи? Какие духи? — спросил парень, хотя недоумения особо не было, барханные коты испарились у него на глазах.

— Ну да. Какими всегда и были. Не помню, какие у вас в лесу, у вас же там их очень много, но у нас это барханные коты. Очень интересно, что они решили дать вам плод. Может, они и тропу перегородили, созвав туда диких ящеров. Этим маршрутом я ехала и тебя подобрала лишь потому что тот путь небезопасным стал.

После упоминания о фрукте, женщина погрузилась в некую задумчивость, даже шутливый тон и разговорчивость пропали.

Проехав около десяти минут в полном молчании, попутчик, в попытках разрядить обстановку, всё-таки спросил:

— Извините, а как вас зовут?

Извозчица, пребывавшая всё это время в задумчивости, внезапно «проснулась», а весёлый тон вновь вернулся после небольшой порции смеха.

— Ха-ха, да меня никто обычно не зовёт. Бабкой и кличут. Если хочешь — можешь звать меня Авино, хотя это уже как-то слишком гордо будет.

Спрашивать почему парень не стал, поняв, что наболтал слишком много. Оставшуюся часть дороги в повозке было тихо, лишь под конец, студент задал вопрос.

— Авино, а куда мне дальше идти, когда мы приедем в Полис?

Немного помолчав, женщина кивнула и ответила. К счастью, в голосе всё также витали добродушные и весёлые нотки, хоть и тон был уже более уставшим и серьёзным.

— Не волнуйся, я попрошу кого надо организовать тебе ночлег и дам тебе немного на какой-то период. Остаться не смогу, в Полисе я буду лишь на малое время проездом. Тебе, наверное, трудно придётся, не привык к физическому труду и всякое такое, так что придётся постараться. Но работу найти сможешь. В Полисе безопасно.

На горизонте начал появляться силуэт песчаной башни. После начала подниматься стена, а затем появились ворота, что стремительно близились и росли. Когда ворота были уже вплотную, повозка остановилась. Навстречу вышли два стражника, укутанные в бежевого цвета ткани.

— Купчиха, у вас есть разрешение на въезд?

В момент из весёлой женщины она превратилась в бойкую старушку.

— Первый день на работе? Глаза разуй, не видишь кто едет? Вам же запасы и привожу, а вы и лица запомнить не можете! Ты этих ящеров видел? Такие есть лишь у честных купцов. Вы разве не видите особую раскраску их капюшонов? Она..-

Видимо боясь, что дальше будет только хуже, стражники закивали головами, прося остановиться. Взмах руки стражника и ворота открылись. Без лишних разговоров повозка проехала внутрь.

Неловко оглядываясь назад, на закрывающиеся ворота, попутчик робко спросил.

— Ящеры и правда какие-то особенные?

Ожидаемым ответом был смех и качание головой.

— Ящеры совершенно обычные, никакой особой окраски. Просто эти умники не знают, что только у купцов есть ящеры, ведущие повозки. Они почти как второе удостоверение купца. Не волнуйся, эти стражники, может и чутка глупые, но внутри всё более чем безопасно.

Повозка проехала около двадцати метров и остановилась. За эти двадцать метров город нельзя было рассмотреть полностью, но песчаные здания в несколько этажей, ярко освещённые солнцем, внушали некоторое умиротворение. Меж зданий местами протянута толстая ткань, создающая тень для людей с прилавками.

— Жди здесь, я пойду договорюсь о твоём ночлеге.

Неоднозначно кивнув на брошенную фразу, парень рассматривал рынок. Совершенно необычные среди совершенно обычных вещей. В каком-то месте вывешены ткани и одежды: что-то блеклое и серое, а что-то цветастое и яркое. Где-то висело оружие: много луков и кинжалов, какие-то короткие мечи с инкрустированными блестящими камнями. Больше всего внимание привлекли, то ли красотой, то ли напоминанием о голоде, лавки с фруктами. Были необычные оранжевые плоды, блестящие так, что будто только плёнка сдерживала сок внутри, были и привычные глазу яблоки. Цена была написана угольком на дощатых коробках. Оранжевые плоды — 30, яблоки — 400. За какой вес было непонятно, однако в чём измеряется цифра предположить было можно. На виирис номиналом пять отчеканены Пустынные Тучки.

Почти в центре лавки, на самом видном месте и самом, видимо, безопасном лежали ягоды, что парень собирал в оазисе — жёлтые и упругие. Цена значилась 600. Можно заработать на ягодах.

Предполагая идеи заработка, студент не заметил, что купчиха вернулась.

— Пару ночей сможешь спать в этом доме на втором этаже. Потом мне придётся уехать, а тебе придётся переехать в гостиницу, потому что бесплатно сдавать комнату никто не хочет.

— Спасибо вам большое, Авино, — сказал студент, спускаясь с повозки. Он собирался добавить что-то ещё, но его опять перебил весёлый тон.

— Нормально всё, мне по нраву помогать людям.

Громко рассмеявшись, купчиха достала из-за пазухи маленький мешочек и высыпала горсть монет в ладонь.

— Отдавать деньги за даром, конечно, не очень хорошая примета, но иногда такое необходимо. Не покупай слишком много, лучше откладывай на что-нибудь.

Ещё раз поблагодарив добрую женщину, парень получил наказ прогуляться и осмотреться. Позавчера он был студентом на побегушках, вчера попал в этот мир, ночью встретил духов, что приходят лишь к единицам, а сегодня чудом выжил и приехал в город, где может больше не беспокоиться ни о чём. Может, именно такой внезапной свободы он и хотел.

Гуляя по утрамбованному песку, парень то и дело ловил взгляды. Не подозрительные, но изучающие. Одет он был совершенно не по погоде. Надо будет продать и куртку, здесь она точно не пригодится.

За получасовой обход особых мест найдено не было. Город был обыкновенным городом. С маленькими домами, рынками, необычными продаваемыми предметами, но отчасти напоминало некую смесь курортного и работящего города. Чем дальше от стен, тем ухоженней, выше и чище дома; неотёсанные рынки превращаются в витые арки, кое-где песчаная жёлтость озеленена небольшими кустами и деревьями. В центре города стояла стена из белого камня, огораживающая правящих лиц от остальных. Ворота были подняты, но никто не входил и не выходил. На посту стояли двое, оба в более яркой ткани, нежели на въезде в город. Подходить ближе парень не стал, даже с закрытыми лицами те выглядели сурово.

Парень вернулся к месту, где ему был гарантирован ночлег. Повозка была рядом, ящеров и женщины не было. Решив, что дел сегодня было достаточно, студент решил отдохнуть. Первый этаж дома был тёмным и невзрачным, был обставлен коробками и засыпан галечным мусором, однако на втором этаже всё было чисто. Комната была небольшой, но от этого не была менее уютной. Окошко было маленьким вырезом в больших песчаных кирпичах, но пространство всё равно было хорошо освещено. Кровать была сложена из полотен тканей, положенных на друг друга. Помимо кровати почти ничего не было, лишь стол из нескольких досок и такой же шкаф. Со стола будто недавно всё убрали, остались пыль и чернила. Видимо Авино застала врасплох владельца помещения. Парень попытался найти книг или какой-то письменности, но дальновидный хозяин комнаты забрал всё с собой, опасаясь за такое сокровище. Не добившись успеха в поисках, парень лёг на кровать из тканей и быстро провалился в сон. Не зная, где находится, не зная дальнейшего плана, студент думал, что будет паниковать и нервничать, но сейчас он, наоборот, был спокоен. При виде гигантских ящеров и необычного города теперь было не страшно — было интересно.

Глава 3. Конфине

В этот раз пробуждение настигло из-за звука трескающегося кирпича. Однако, хоть стены и были старые и грязные, трещин на них не было. Каждый раз так буду просыпаться?

Но уже через пять минут неприятное ощущение внезапного пробуждения ушло. Постепенно появлялись планы на день: купить еды, найти работу и будущий ночлег. До перемещения он почти не работал, сейчас же такой фокус у него не получится.

Хорошим завтраком послужили оранжевые плоды. Бородатый дядька клал фрукты в небольшую пиалу, пока та не наполнялась, после брал цену, указанную за на ящике. 30 виирис за 6 плодов «зинги́бро». Тому же бородатому студент продал ягоды «алмура́н» за 800 виирис (2 пиалы по 400). На монете 100 виирис был выгравирован кит, подписью он значился: «Миротворец, разделивший мир на 9 частей». Сами монеты были ярче меньших номиналов: блестели на солнце и переливались.

Плоды зингибро по структуре напоминали помидоры: были и сок, и мякоть, но на вкус походили на чересчур сладкие апельсины. Одновременно с этим они были сытные, поэтому последний плод был оставлен до обеда.

В полдень на улице не было почти никого, все люди скрывались от палящего солнца. Студенту же прятаться было невмоготу, ожидание дорого стоило, хотелось немедленно начать работу, чтобы потом не оказаться у разбитого корыта. Укутавшись тканью, он шёл по безлюдной улице, не зная, куда идти.

Внезапно впереди закружились красные мантии. Около четырёх силуэтов пробежало так, что могло показаться, что это лишь почудилось. Заиграло любопытство. Кто всё-таки осмелился выйти на улицу?

Парень побежал за силуэтами, скрывшимися в переулке, однако, когда он добежал до тени, тех уже и след простыл. Сбежали.

— Прежде вас не видели в пустыне. Медленно развернитесь и представьтесь.

Нет, поймали. Позади раздавался строгий женский голос. Повернувшись, парень увидел, что красных мантий было несколько, но говорила выступившая вперёд. Все трое были похожи, красные мантии, белые робы с поясом, сандалии. У всех зелёные глаза с вертикальным зрачком и объёмные капюшоны, в коих были уши. Песчаные Кошки.

— Говорите правду, мы узнаем, если вы соврёте.

У говорившей на капюшоне помимо всего была вышита небольшая клякса-звёздочка. Она главная?

Пришло неприятное ощущение. Он не испугался исполинских ящеров, но теперь боится тех, кто оберегает мир и покой. Борясь с противоречивыми чувствами, он ответил:

— Я не знаю, как я попал в пустыню, но у меня нет никаких злых умыслов.

Три пары глаз не мигая смотрели на парня.

— Почему ходите под солнцем в пик его активности?

— Хотел скорей найти работу.

Несколько секунд песчаные кошки всё ещё пристально смотрели на парня, но после медленно развернулись, кроме стоящей впереди.

— В солнечные часы никто не работает, не ищите. Вечером заглянете во внутреннюю стену, они найдут вам работу. Извините за беспокойство.

После этого три красных силуэта будто стали менее заметны, а после и вовсе пропали из поля зрения. Пускай тон у них был жёсткий и строгий, но в конце они даже извинились за беспокойство.

Поступив по совету Кошек, парень дождался вечера. Вечером и правда стало оживлённее: вновь набились людьми улицы, вновь открылись лавочки.

Студент вошёл во внутреннюю стену. Первым отличием было почти полное отсутствие песка: всюду росли трава и деревья, а меж участков земли шли небольшие водные канавки. Город разросся вокруг оазиса.

Во внутренней стене было лишь одно строение, оно было кольцом, оберегающим сердце Полиса — устрашающее здание, окружённое загибающимися иглами и зубьями, оно одновременно казалось возвышающимся, но при этом будто выходило из-под земли. Издали цветом оно напоминало песчаник, но тонкость и рельефность пик опровергало предположение. Са́ббия Вéрме служила дворцом, работой и домом для правящих, была окружена безводным рвом, а путей для входа было лишь несколько — через протянутые канатные дороги.

Лицезреть величие можно было из кольцевого здания — Конфи́не. Конфине было местом работы госслужащих, было библиотекой, содержало несколько казарм и «многого прочего». В таком кратком рассказе студенту поведал неравнодушный стражник, а после даже помог найти зал, в котором бы его приняли.

Студент сел за одну из стоек-столов, напротив была девушка с мутными очками в деревянной, уже изношенной оправе. Возраст было определить сложно, мешали очки.

— Вы что-то хотели?

В голову ударила некая ностальгия, тон девушки был словно скопирован с людей в такого же рода работе в былом мире. Не такие уж и разные миры.

— Да. Я очнулся в пустыне и совершенно ничего не помню. У меня нет денег и нет документов. Хочу найти работу.

Поначалу девушка будто хотела съязвить: «Пьяница что ли?», но, услышав слово «документы», перестала корчить недовольное лицо.

— Документы? Мало, кто использует такое слово.

Девушка умолкла, будто ожидая каких-то объяснений или хотя бы слов, но сказать было нечего. С артистичным вздохом она продолжила.

— Хорошо, надо заполнить анкету. В вашей образованности не сомневаюсь, однако по протоколу заполнять должен служащий. Ваше имя?

— Меня зовут Писатель.

Такое «имя» придумалось случайно. Опережая время по знаниям, казалось, что он будто выдумал что-то. Безымянный студент обладал диковинными и странными воспоминаниями, а теперь он Писатель, что просто выдумал это для какой-то книги.

Удовлетворившись ответом, девушка писала.

— Хорошо. Ваши сильные стороны, образование?

— Разбираюсь в технологиях, механизмах.

Отчасти это выглядело комично, однако девушка, наоборот, уважительно закивала и застрочила в листик. Неприятный тон пропал, теперь она заинтересовалась.

— Хорошо, очень хорошо. С Вашими познаниями можно найти хорошую работу, возможно даже когда-нибудь на госслужбе. Сейчас могу предложить вам отправиться в экспедицию в один из городов Древних неподалёку от Полиса. Зарисуете и запишете какие-нибудь данные о механизмах. Хоть там прошло много групп, всё равно осталось много неизученного.

Парень многозначительно кивнул. Город Древних?

— Спасибо. А можно узнать подробней о его географии на карте?

— В ближайшее я подам заявку и вам выдадут карту, а также примерный исследовательский план… А можно вопрос не для протокола?

Теперь девушка выглядела и вовсе заинтригованной, то и дело поправляла очки.

— Хорошо, — отчасти неуверенно ответил парень.

— Вы ведь из Леса Мал-Вантеко?

Писатель коротко, но уверенно кивнул; ответ был удовлетворительным.

— Хорошо, спасибо, Писатель. Приходите завтра за картой и планом. Доброго вечера.

Писатель вышел из кольцевого строения. Вошедшему ему не было приветствия, но покинувшему было уважение и доброе прощание. Образованных здесь ценят.

Проснувшись от громкого свиста и ветра, Писатель поначалу подумал, что его вновь будит фантомное нечто, но, встав с кровати и подойдя к окну, обнаружил, что на улице и правда непогода. Было темно, настоящее утро ещё не наступило. Тёмные тучи огибали неправильную луну по имени МалВарма, давая последней светить своим тусклым видом. Дождя не было, но был сильный ветер, который, казалось, опустившись ещё чуть ниже, начал бы постепенно рвать кирпичики с города.

Через полчаса буря стихла, тучи растворились, а луна пропала, начало всходить солнце. В этот же момент вышел Писатель. В пустыне рабочие часы лишь утром и вечером.

Идя до Конфине, Писатель видел озабоченность людей. Вчера с восходом солнца все уже выставили прилавки и ждали покупателей, теперь же большинство продавцов пока ещё не вышли на улицу. Лишь пара немолодых купцов сидели то здесь, то там, также выглядя несколько обеспокоенными.

Купив за 100 виирис у одного из одиноко стоящих продавцов плод «Ама́ро» в прочной скорлупе, парень ожидал нечто необычное, но, добравшись до мякоти, почувствовал лишь горечь и сухость во рту. Совершенно невкусный. Не найдя более подходящего места для плода, парень положил его в карман.

В Конфине его уже ждали. Девушка с мутными очками сидела за столом и перебирала бумаги, но, увидев Писателя, приветливо помахала, на что другие служащие несколько удивились.

— Доброе утро, Писатель. Ночью поднялся сильный ветер и исследовательский отдел был очень занят, но я всё равно смогла забрать нужные бумаги.

Энергично отодвинув лишнее в сторону, девушка протянула презентуемое.

— Отдел предоставил примерную карту города Древних, маршрут к нему, а также вещи, которые они бы хотели собрать. Среди них есть манасобирающие кристаллы, которых не особо много в пустыне, но переубедить мне их не удалось, поэтому надо будет собрать хотя бы пару штук. Отправились бы ещё люди, но, опять-таки, исследовательский отдел сейчас погряз в работе из-за туч… а ещё…

В этот момент девушка заоглядывалась по сторонам, однако никто не смотрел.

— Я сделала Вам исследовательский пропуск. С ним пускают почти куда угодно.

По довольной улыбке девушки, Писатель понял, что только что ради него сильно постарались.

— Спасибо вам большое.

Довольный кивок — он свободен.

Выходя из Конфине, Писатель перелистывал выданные бумажки. Город Древних, безопасный путь к нему, а также список предметов и требований: описать примерное состояние города, при возможности что-то зарисовать, собрать манасобирающие кристаллы. Манасобирающие кристаллы. Отрицать наличие магии было уже трудно: барханные коты — духи, луна — серп с обломками, кристаллы собирают ману. Само перемещение сюда уже должно было казаться чем-то магическим. Значит, магия всё-таки существует.

Помимо карты, плана и исследовательского пропуска был ещё незамеченный конверт с подписью «На исследовательские расходы». Внутри лежала плотная бумага с блестящим напылением. Чек был подписан «государственным исследовательским отделом Полиса», но на нём не было строфы для написания суммы. Внутренняя сторона конверта просила предъявить билет в каком-либо из мест, торгующих канцелярией.

Найдя подходящее место, Писатель показал «билет» продавцу. Тот внимательно посмотрел, а после молча кивнул, берясь что-то записывать. Не поняв жест, Писатель вопросительно посмотрел на торговца.

— Ты исследователь? Бери уже что надо и иди, — тон был раздражённым и вовсе не дружелюбным, каким с ним общались в Конфине.

Решив не искушать судьбу и не действовать на нервы, Писатель быстро взял стопку листьев и некое подобие карандаша — в металлической трубочке была вставлена красящая каким-то пигментом чёрная палочка. Скорее всего, канцелярия недешёвое удовольствие.

Выйдя из лавки, Писатель направился в сторону внешней стены. На въезде в город он видел некое подобие стойла для ящеров, возможно, сейчас он бы мог попросить сопроводить его до города. Однако, дойдя до места, парень обнаружил лишь пустующие загоны.

— Все повозки в Ха́рбор-Астилле́ро уже отправились, приходите вечером, — окликнул голос позади.

— Мне нужно в город Древних, — недопонимающе сказал Писатель.

— ..ну, туда почти никто не едет. Да и никого не осталось. Пешком добирайтесь, всего 3 километра.

Окликавший пожал плечами и сразу начал отходить. У обычных людей более холодное отношение к образованным.

Взяв с собой куртку-рюкзак с пакетом воды, Писатель вышел за стены Полиса и отправился в заброшенный Город Древних.

Глава 4. Синий кораблик

Солнце жгло не сильно; песок равномерно скрипел с каждым шагом. В голове крутились какие-то мысли, но анализу они не поддавались и оставались лишь на затворках, занимая оперативную память. Сверяясь с картой и компасом, Писатель шёл. Карта была небольшой: на ней были лишь Полис, старый город и пунктирная черта между ними, изгибающаяся несколько раз. Компас был старый, порой его приходилось встряхивать — стрелка заедала и указывала неверное направление.

Спустя 40 минут вдали уже виднелись очертания чего-то большого. Ещё 10 минут, и это большое уже нависало над ним. Многоэтажные дома из песчаника порядком обвалились и посыпались, но, цепляясь за какие-то металлические каркасы внутри, держались. Над каждым из входов в здания были выгравированы барельефы с луной и ромбом, будто оберегая когда-то входивших. Насмотревшись на гигантские для такой эпохи постройки, Писатель пошёл дальше. Дома-многоэтажки не были полноценной частью города. Их было несколько по периметру, но стояли они на отшибе от основного места.

Между домами и городом, поначалу казалось, были лишь песок и камни с не уцелевших высоток. Однако вскоре появилось ещё что-то.

Большие силуэты покосившихся построек, а у их подножия маленький силуэт человека, заинтересованно их рассматривавший. То ли проигнорировав изначально, то ли действительно поздно заметив, человек обернулся на Писателя лишь когда он подошёл. Перед ним была девочка лет 14—15. На голове была остроконечная шляпа, белую майку с тёмно-синей юбкой прикрывал плащ, с внутренней стороны усеянный нарисованными (а, возможно, и вышитыми) звёздами. На плече висела сумка с закреплёнными на лямке склянками, ярких зелёного и оранжевого цветов содержимого. На шляпе и плаще были те же символы, что и над входами — луна и ромб. Руками она держала посох, тоже напоминавший о МалВарма: искрящийся и блестящий месяц на такой же блестящей и прозрачной длинной палке, а посередине месяца левитирует октаэдр. Однако самой запоминающейся деталью внешности были голубые волосы, не доходящие до плеч, и фиалковые, глаза, весело глядящие из-под шляпы.

— Привет!! — радостно воскликнула девочка, махая поочерёдно руками, держащими посох. Однако после она его отпустила и тот стоял вертикально, хоть и не был воткнут. — Вау, у тебя гладкие уши.

От такого необычного приветствия Писатель впал в ступор и ненароком проверил уши, хотя те, конечно, были совершенно обычными. Она с приветом?

Улыбнувшись, девочка продолжила.

— Меня зовут Лагуна Малграндо. А это мой посох и друг — Альт-О. — После этих слов длинная рукоять посоха испарилась, а полумесяц с октаэдром перелетели по часовой стрелке за спиной девочки. — А тебя как зовут?

Раз над ним пошутили, то он тоже имеет право на шутку. Или на то, что кажется шуткой для других.

— Меня зовут Писатель. Я прибыл из другого мира. Сейчас иду записывать состояние города Древних.

Слова Писателя вместо обычной улыбки вызвали настоящий восторг. Поверила про другой мир? Хлопнув в ладоши, девочка заговорила.

— Круто!! А я путешествую по свету и ищу приключения. Хочешь помогу с записями?

Неоднозначно кивнув, Писатель согласился на неожиданную помощь. Лагуна также кивнула, одобряя одобрение.

— Видишь эти массивные сооружения? — Лагуна неполным пируэтом развернулась на одной ноге, расставляя руки в стороны, указывая на торчащие из-под песка постройки. — Это было частью большой забытой игры. Фигур было больше, но большинство уже потонуло в песке. Если хочешь, я могу рассказать правила.

Только сейчас Писатель заметил, что большие здания ни что иное, как гигантские шахматные фигуры, торчащие из песка. Когда-то разного цвета, сейчас они выцвели и отличались лишь небольшим оттенком. Разбитый бледный слон, пыльно-чёрный ферзь и далёкая пешка, цвет которой уже было не определить.

— Шахматы? — изумлённо спросил Писатель.

— Так ты знаешь! Здорово!! — Лагуна развернулась обратно и вновь хлопнула в ладоши. — Тогда пошли дальше, я покажу тебе город!

Лагуна побежала по песку, махая руками при оглядке, кристальный полумесяц летел следом, кружась вокруг, словно по орбите. Девочка не тянула за рукава и не торопила, однако Писатель сам побежал за ней и сам поторопился следом.

Энергичность Писателя на порядок отличалась от энергичности синеволосой. Выдохнувшись от бега, парень шёл пешком.

— Лагуна, а на твоём посохе можно летать? Он ведь левитирует…

Лагуна замедлила шаг и развернулась.

— На посохе нельзя летать. Посохи левитируют, постоянно вращая вокруг ману и лежа на её слоях. Если на земле ещё можно опереться об висящий посох, то в воздухе мана сильно разрежена и сам посох не сможет там высоко левитировать.

Идя полубоком, девочка с энтузиазмом рассказывала. Такая внезапно возникшая тема, но полученных знаний было изобилие.

— Ясно, — Писатель кивнул, — а для посоха нужны какие-то заклинания?

Лагуна улыбнулась и помотала головой.

— Заклинания необязательны. Их говорят, чтобы было легче сконцентрироваться, но на самом деле колдовство происходит только от желания и умения управлять маной. Для этого и нужны посохи: они позволяют легче концентрировать ману владельца и ману вокруг. Во многом всё зависит от самого пользователя, можно управлять маной и без посоха. Хранительницы Песчаных Дюн могут концентрировать ману даже в жарких условиях, когда она слишком разреженная. Но посохи состоят из особых кристаллов, поэтому с ними легче оперировать маной.

Ликующе кивнув, Лагуна довольно заулыбалась.

— Хранительницы Песчаных Дюн? — недопонимающе спросил Писатель

— Так зовут Песчаных Кошек.

Через несколько минут внезапно проявились из голубизны высокие здания. Подобие миража скрывало город за нагретым воздухом.

Разрушенные песчаные домики, высокие здания и конструкции навевали некую грусть. Город гораздо больше Полиса, но такой пустой. Обвалившиеся каменные крыши, разбитые стены. Что-то вроде выцветших витражей у вытянутого здания, у которого когда-то, видимо, был острый шпиль. Стояли лавки, словно для рынка, но не было ни продуктов, ни людей, продававших таковые.

— Грустно здесь, — не сдержав эмоций, сказал Писатель. — Так пусто.

— Да, здесь очень тихо, — кивнула Малграндо, перешагивая через обломки упавшего на дорогу здания.

Не бросалось в глаза, но было заметно, что маленькие домики были старше высоких зданий. Высокие здания сохранялись хорошо, маленькие держались стойко, но в статистике проигрывали. На входах в высокие дома также был вырезан знак МалВарма; от переполняемого любопытства Писатель спросил.

— Лагуна, почему везде нарисована луна? И почему у тебя есть эти символы?

— Этот символ был очень важен для них. В почти полной темноте ночи он светит, а заблудившемуся путнику дорогу показывает, ведь всегда на востоке. И для меня он тоже важен. Луна отражает свет и ману от солнца. Поэтому мана стелется и днём, и ночью.

Важно кивнув, Лагуна сделала неполный оборот, поднимая руки и указывая в целом на все здания.

— Древний город Шелтер! Город астрономии и игр!

Писатель немного ссутулился и наклонил голову. Она ходячая энциклопедия.

— Откуда ты знаешь, что здесь изучали астрономию?

— Здесь очень много телескопов! Они есть и на главной площади и почти в каждом доме. А ещё здесь когда-то был очень большой телескоп, но, скорее всего, его украли. — Девочка понуро опустила голову.

— Украли?

— Много кто охотится за диковинками пустых городов.

— Ты тоже охотишься за ними?

Лагуна сложила руки на груди и обиженно отвернулась.

— Я ничего не ворую! Я путешествую по миру и смотрю на вещи, а не присваиваю их себе. Мало кто понимает их историческую ценность.

— Хорошо, прости.

После сказанных слов, Лагуна моментально перестала дуться, вместо этого она указала пальцем на одно из разрушенных зданий.

— А это было театром! Там собирались люди и слушали пьесы или какие-нибудь другие номера.

Писатель достал листы и стал записывать. Город астрономии и игр Шелтер, множество телескопов, театр, гигантские шахматы.

— А там, где не было телескопов, запускали фейерверки. Это такие маленькие ракетки, которые взрываются и делают много блёсток. В той части города нету телескопов и, возможно, ещё остались фейерверки. Пошли посмотрим!

Вновь внезапно пришлось бежать, дабы не упустить из виду экскурсовода.

— Я когда-то обнаружила эти штуки воткнутыми в песок и перевязанными шнуром. Всё сводилось к тому, чтобы поджечь шнур, тогда ракетки полетят.

Лагуна остановилась на площади. Большое пространство с уже потрескавшейся плиткой. Когда-то здесь можно было разглядеть узоры, но теперь о них напоминали лишь небольшие углубления в плитке. Посередине площади, видимо, стоял памятник на колоне, однако от него осталась лишь груда камней и потрескавшаяся часть ребристого столпа.

— Туда!

Лагуна указала на один из домов, почти ничем не отличавшихся от других.

Бег в пустом городе, казалось, удивлял сильнее чем перемещение в другой мир. Большой город в развалинах. Всюду и везде частички истории, которые, возможно, знают лишь единицы.

— Я думаю, они лежат где-то здесь.

Лагуна аккуратно зашла в песчаное здание, Писатель зашёл следом. Внутреннее убранство в былое время могло быть красивым: круглые столики и стулья стояли у окон, за вытянутой стойкой стоял владелец заведения и продавал напитки и необычные блюда, при каждом входе слышался колокольчик. Однако проём двери с колокольчиком был вырван из стены, круглые столики были разбиты и валялись как попало, а деревянная стойка ссохлась и перестала быть блестящей.

— Они здесь!

Лагуна пригнулась за стойкой и достала несколько продолговатых ракеток, раскрашенных по спирали.

— Я думаю, срок годности уже истёк, — скептично заметил парень.

Девочка озадаченно посмотрела на Писателя, а после кивнула.

— Мы их починим!

Теперь озадаченно смотрел Писатель.

— Как ты это представляешь?

— Мы заменим содержимое на новое. На ману и кристаллы!

Писатель пожал плечами. Лагуна восприняла это как согласие

— Здорово! Тогда надо найти манасобирающие кристаллы. Я знаю, где они растут.

Услышав про манасобирающие кристаллы, Писатель оживился. Ему говорили, что найти их в пустыне непросто, но сейчас его проведут прямо к их месторождению. Однако, поймав себя на корыстности, парень осадил свой пыл; запускать старинные фейерверки с маленьким умным магом выглядело веселее чем прийти в город с кристаллами и просто получить какие-то деньги.

Оставив фейерверки на столе, они вышли из кафе. Больших усилий стоило постоянно бежать за девочкой, та неслась слишком быстро.

— Помедленнее…

— Прости!

Лагуна улыбнулась и стала идти медленнее, однако теперь идя вприпрыжку.

— Мы на месте! — сообщила Лагуна, останавливаясь у дома с витыми узорами. Когда-то стоявшие металлические ворота теперь лежали изъеденные коррозией.

— Когда-то здесь, я думаю, продавали кристаллы, но теперь они здесь просто растут, потребляя ману вокруг.

На подходе к дому на песке будто были блестящие дорожки, расползающиеся в разные стороны, как корни.

Внутри пахло пылью и сыростью. Сыростью?

Будто прочитав мысли, Лагуна пояснила.

— Под городом есть огромное озеро пресной воды. Иначе бы город не строили.

Даже с ярким днём на улице, внутри было темновато. Однако комнату всё равно можно было разглядеть: что-то похожее на ювелирную лавку. Тут и там лежали ткани, на которых когда-то лежали украшения. Лак на деревянных стойках потрескался. По полу, стенам и потолку, словно мицелий, рос голубой кристалл. В местах, где солнце касалось его, он ярко светился. На Альт-О он не был похож, тот был прозрачнее и чище.

— Он выглядит устрашающе, — выразил мнение Писатель.

— Если кристалл не в руках человека, то бояться нечего, — весело заверила Лагуна и подошла к одной из «веток».

— Что это значит?

— Человек может заставить кристалл работать активнее, тогда с его помощью можно будет забирать ману. Так делают агенты Анба́ро в Лесу Мал-Вантеко. В их клинках есть эти кристаллы. Они заставляют их резонировать и тем самым обезоруживают, не применяя больших мер.

— Выкачивание маны обезоруживает?

— Да, она ведь является одной из составляющих организма, — кивнула Лагуна.

— Расскажи подробнее. От появления маны до её хранения. — Любое знание для Писателя было чем-то вроде сокровища, тем более знание о чём-то совершенно новом и необычном.

Лагуна села на стойку и скрестила ноги.

— Мана появляется на солнце и идёт вместе со светом на планету. Рассеиваясь, она оседает на земле, где служит энергией для всего живого. Мана также заставляет расти растения. Человек может сохранять ману. Она может циркулировать в организме, а может сохраняться в теологии. А-..

— Теология? — непонимающе спросил Писатель.

— Это такое измерение… Хотя нет, это часть измерения. Это часть измерения, подвластная человеку, у каждого человека она своя. В ней хранится мана человека. Также в ней могут храниться и другие вещи, но мало кто может так делать. У меня выходит так делать только с Альт-О, но только потому что он посох.

Только сейчас стало заметно, что маленькой копии луны не летает рядом. На недоумение Писателя Лагуна улыбнулась. Вместе с этим в воздухе с эффектом собирающихся блёсток появился искрящийся октаэдр, а после появилась окаёмка серпа и рукоять. Лагуна взяла посох и положила на колени.

— Теология — часть измерения Маййе́. Маййе — это измерение, где обитают духи и вознесённые. Духи используют его, чтобы перемещаться, они могут входить и выходить в тот мир и наш. А про вознесённых я не знаю, мало кто вообще говорит о Маййе.

— Лагуна, ты очень умная, — поощрил Писатель за рассказ.

Лагуна довольно закивала.

— Маги могут использовать ману для своих нужд. Они могут пользоваться ею в чистом виде, а могут преобразовывать в элементальную энергию. То есть мана превращается из сущности-аэрозоля в какую-либо энергию. Мана может загореться, может превратиться в поток ветра, может сдвинуть камень или сконденсировать воду. Обычно это сложно, энергозатратно и в итоге не очень эффективно, но такой подвид магии существует.

Лагуна слезла со стойки и направила посох в сторону. Октаэдр залучился, а вокруг девочки начали кружится кометы из воды. Потом Лагуна демонстративно подняла посох, а кометы из воды, громко булькнув, лопнули, раздав брызги. Писатель, как непосредственный зритель, захлопал в ладоши.

Собрав горсть кристаллов, пиротехники покинули ювелирную лавку. План Лагуны заключался в том, что с помощью маны фейерверки поднимутся в воздух, а после кристаллы взорвутся и создадут много искр.

Обновив начинку ракеток, они дожидались ночи.

— Лагуна, а почему ночью появляются тучи?

— Они приходят со Снежной Горы.

— Снежной Горы?

— Такая высокая в центре материка. Над ней постоянно тучи, а вокруг неё только ветер. Говорят, что внутри горы находится королевство, в котором никто никогда не был. А ещё говорят, что там и сям видят людей, одетых не по погоде: они быстро скрываются, но продолжают следить.

На последних предложениях девочка перешла на зловещий шёпот и угрожающе вытянула полусогнутые руки с пальцами, выгнутыми на манер когтей. Потом она опустила руки и улыбнулась. Рассказ должен был быть шуточной страшилкой, но отчасти подействовал на Писателя.

— Я тоже был одет не по погоде, когда попал сюда.

— Но ты ведь не из горы, — улыбнулась Лагуна.

Фраза была обезоруживающей. Он и правда был не из горы, поэтому волноваться было не о чём. Страшилка перестала пугать так сильно.

— Ночь! — воскликнула Лагуна, когда вместо рыжего заката возникли тучи.

Фейерверки были воткнуты в песок и перевязаны шнуром. Запалившись, мана подняла бы в воздух ракетку, а после, когда запас иссякнет, сдетонируют кристаллы.

— Три! Два! Один!

Лагуна направила посох на шнур и зажгла его. Несколько мгновений и в воздух взмыли полосатые цилиндры. Несколько взрывов и много-много блёсток. Цветом они разнились, но по форме все напоминали гигантские одуванчики. Много раз видя салют, Писатель мог и не реагировать на него, но от прямого ликования его собеседницы также начал радоваться. Лагуна хлопала в ладоши и прыгала то на месте, то из стороны в сторону. Фейерверки необычны для этого мира даже для магов.

Когда залпы стихли, а искры потухли, Лагуна довольная села на разбитую плитку площади.

— Как тебе? — с восторгом спросила девочка.

— Очень красиво.

— Невероятно красиво!

Девочка вновь захлопала в ладоши.

За весь день Писатель ни разу не захотел есть, однако теперь это вернулось ему с процентами. Колоссальной проблемой было то, что еду он не взял, ведь планировал вернуться уже вечером. На помощь пришла Лагуна, радостно протянув что-то круглое и мягкое.

— Что это?

— Булочка с сиропом Мие́ло.

— Миело?

— Это такой цветочек. Он растёт в пустынях. Его сироп очень сладкий и его добавляют в разные изделия. А ещё он универсальный антидот к ядам, поэтому я всегда ношу его с собой.

Лагуна показала на склянку с оранжевой жидкостью.

На вкус сироп напоминал мёд и был чересчур сладок. Благо, такая сладость «приглушалась» хлебом.

— Как насчёт пойти в город? — предложил Писатель.

Лагуна сняла сумку и положила рядом с собой

— Меня, скорее всего, не пустят. Меня в большинство городов не пускают. А здесь хотя бы безопасно.

— Почему тебя не пускают в города? — удивился Писатель.

— Потому что я страшная и опасная. Рррр!! — сложив пальцы когтями и прорычав, Лагуна улыбнулась и легла на сумку, не снимая шляпу.

Не веря глазам Писатель не нашёл, что сказать и лишь тоже сложил куртку-рюкзак как подушку.

— Сладких снов! — пожелала Лагуна, укутываясь в свой плащ со звёздами.

— Тебе тоже, — только и проронил парень, смотря как быстро девочка засыпает.

В море песка плывёт синий кораблик,

Тенью луны скрывая свой лик.

Глаза её цвета фиалки-лаванды,

Имя её — Лагуна Малграндо.

Глава 5. Пряник и кнут

Ночью Писателю снилось капанье воды. Сплошная темнота, но отчётливые удары каждой следующей капельки о воду, что после, наверняка, рябилась. Казалось, не работало только зрение, обоняние улавливало запахи затхлости и сырости. Возможно, можно было почувствовать и прохладу в неприятном сне, но от неё оберегал Альт-О, который перед сном девочки остановился в нескольких сантиметрах над песком и излучал тепло.

Сон кончился звуком, с которым лопается верёвка и падает лезвие гильотины. Вздрогнув, Писатель проснулся. Пытка водой закончилась казнью.

Лагуна ещё спала, держась ладошками за края мантии. Шляпа чуть-чуть съехала, но всё ещё держалась крепко. Блестящий октаэдр всё также висел над землёй и создавал приятную тёплую атмосферу.

Для ещё затянутого тучами неба и ветренной погоды, Писатель придумал чем заняться: он напишет отчёт о экспедиции.

Исследовательское путешествие в город древних: Шелтер.

Окраина города отдалена от него самого. Между периметром и городом, как может показаться, лишь пустое пространство. Однако это не так, пустое пространство обусловлено необычной архитектурной задумкой. Между периметром и городом находилась игра, выполненная в увеличенном масштабе: шахматы. Большинство фигур игры были засыпаны песком, однако некоторые фигуры всё также стоят (хоть и потеряли свой первоначальный цвет)

Далее Писатель зарисовал несколько кривых линий — песчаных холмов с несколькими торчащими фигурами. После он зарисовал все фигуры и подписал.

Город астрономии и игр Шелтер имеет смешанную архитектуру: низкие дома, высокие дома, содержащие в себе особые несущие конструкции и из-за этого крепко стоящие до сих пор, а также нежилые дома — театр, здание с витражами, имевшее когда-то шпиль, здания, в которых люди могли заказать еду, а также ювелирный магазин. Город больше Полиса и имеет множество улиц и площадей. На одной площади когда-то стоял памятник, однако теперь он обвалился.

В части города, где не было наблюдений из телескопов, также запускали фейерверки. Начинённые порохом ракетки взрывались в воздухе и создавали красивый узор. Пару фейерверков удалось реконструировать и запустить.

Зарисовав салюты-одуванчики, Писатель отложил листы. Про Лагуну он написал лишь стишок на обратной стороне одного из листиков. Возможно, упомянув он о ней напрямую в отчёте, ценность для других упала бы, а так он может опираться о «свой образовательный опыт» и быть авторитетнее. Однако и не упомянуть о ней он не мог, поэтому ограничился лишь стишком.

К прояснению неба Лагуна проснулась. Девочка протёрла глаза и улыбнулась, поправляя шляпу.

— Доброе утро! Будешь булочки с Миело?

— Есть что-то менее сладкое? — спросил Писатель, убирая рукописи в куртку.

— Сладкое помогает активизироваться организму, даёт ему энергию.

— Нужно что-то более питательное, чем сироп. Что-то белковое.

— Могу дать орехи О́лео. — Девочка открыла сумку и, покопавшись, выудила мешочек, что забавно брякнул содержимым.

— Орехи Олео?

— Да, они растут на солнечных местах в лесу. В них очень много веществ, но для этого орех ещё нужно открыть. Обычно такие орехи добавляют к другим блюдам в малом количестве, но из-за питательности их можно есть и так, пускай и не слишком много.

Лагуна высыпала на ладонь несколько внушительного вида орешков, а после протянула Писателю.

— Спасибо, — сказал тот, принимая орехи.

Скорлупа была мощной, несколько монструозной. Вытянутой и шипастой. Взяв близлежащую плитку, парень замахнулся над орехом.

— Стой! Подожди, у меня орехокол есть! — Остановила варварские действия Писателя Лагуна, а после протянула небольшой инструмент.

Орехи оказались сытными, маслянистыми и тоже сладкими.

— Почему ты не предупредила, что они ещё слаще сиропа?

Лагуна улыбнулась и пожала плечами.

Трапеза кончилась и пора было собираться. Лагуна повесила сумку. Плащ со звёздами ничуть не испачкался от сна на земле. Летающий октаэдр вновь стал посохом, лёгшим в правую руку девочки. Не зная, что сказать, Лагуна хотела помахать левой рукой и уйти.

— Лагуна, а можно присоединиться к твоему путешествию?

Тянувшаяся помахать левая рука поправила шляпу и опустилась, девочка была обескуражена. Решение было не спонтанным, идея о нём была ещё при запуске фейерверков. Он мог бы заработать на таких вылазках, текстах и исследовательской деятельности, но это совершенно не привлекало. Привлекало и даже манило уйти в путешествие и узнать ещё больше о невероятном мире.

— Ты правда хочешь путешествовать со мной? — спросила Лагуна, поправляя плащ, хоть тот и был ровным.

— Мне интересно узнать об этом мире, а ты с невероятным энтузиазмом мне о нём рассказывала. Можно ли будет присоединиться к тебе, когда я отнесу бумаги в город?

К Лагуне вновь вернулось привычное веселье.

— Хорошо, тогда буду ждать тебя здесь! — улыбнулась девочка и перехватила посох в левую руку, а правой помахала на прощание.

— Увидимся. — Сказал Писатель и, взяв рюкзак, направился из города Древних в Полис.

Обратный путь казался быстрее; было даже не слишком жарко.

Внешняя стена, Полис, внутренняя стена, Конфине. Писатель сел за стойку и протянул отчёт и мешочек с кристаллами, которые не были использованы для салюта. Девушка внимательно прочитала написанное и тихо покивала. Вердикт оставался неизвестным: слишком мало? не тот стиль, что нужен им? не те заметки?

— Да, мы определённо нашли профессионала, — вновь кивнула девушка, поправляя мутные очки.

От такой характеристики Писатель расслабился, всё прошло гладко и даже лучше.

Протянув руку за мешочком с кристаллами, девушка тихо ойкнула. Взвесив мешочек в руках, помяв пальцами на ощупь, девушка высыпала содержимое на стол. Горсть кристаллов настолько изумила служащую, что та буквально сидела с открытым ртом несколько секунд.

— Кхм. — Демонстративно прокашлявшись, она засыпала кристаллы обратно в мешочек. — Хорошо, можно было так не выпендриваться.

Девушка улыбнулась и поправила очки.

— Я обязательно сообщу о ваших достижениях. Думаю, вам найдут подходящую для вас работу.

— Простите, я теперь хочу путешествовать. Мир невероятно интересен, поэтому я не хочу сидеть на месте.

— Но… а как же… — Несколько секунд хватая воздух, девушка всё же ответила. — Хорошо, понимаю. Жизнь полна более интересных амбиций. Тогда хотя бы придите за наградой через пару часов, я подам заявку в исследовательский центр.

Писателя отпустили. Казалось, отпустили со скрипом, но, похоже, нашёлся общий язык. Выйдя из Конфине, Писатель решил закупиться продуктами. Орехи и булочки были съедобны и вкусны, но, раз было разнообразие купить — купить стоило. Потратив на различные разноцветные плоды около пятисот виирис, Писатель решил вернуться в Конфине.

В кольцевом здании было пусто и тихо. За стойками почти никто не сидел, лишь стражники в тряпках всё также стояли у каждого из входов. Девушки с мутными очками не было, за её привычным местом сидела коллегия сурового вида людей.

— Добрый день, Писатель. Исследовательский центр хочет предоставить вам награду за ваши труды.

Тон, хоть и был строгим, был и добродушным. Старается изо всех сил?

— Здесь около трёх с половиной тысяч виирис. Благодарим за столь подробный отчёт и собранный материал. Вновь спросим, не хотите ли присоединиться к команде исследователей?

Писатель отрицательно покачал головой, кладя награду в рюкзак.

— Не хочу ограничиваться исследованиями в познании мира.

— Очень жаль, — удручённо кивнул один из сидевших. — Тогда нам придётся заставить тебя пойти с нами, Лесной.

Писатель вздрогнул, вскочил с места, однако позади сразу пришёл удар тяжёлой руки и в глазах потемнело.

Очнулся Писатель в камере. Конфине ещё и тюрьма? Руки были туго связаны между собой и привязаны к крюку в стене.

Голова болела, а тело начинало неметь от неудобного положения. На звук елозанья в камере пришёл один из исследовательской мафии.

— Проснулся? Тебе же хуже. Теперь, увы, твои знания — наши знания, исследователь.

— Зачем вам это!? Можно же изучать мир и без таких варварских методов!

Становилось страшно. Он — заложник своего ума, который, возможно, и света больше не увидит.

— Мы попробовали мирным путём добиться от вас решения, но вы отказали.

Неприятная спокойность голоса ещё больше действовала на нервы.

— Вы лишь пару раз спросили, даже не удосужились переспорить меня!

Крик прервался ударом мощного сапога в район солнечного сплетения. На кашляющего и пытающегося ловить воздух Писателя смотрели с презрением.

— Ненавижу выходцев из Мал-Вантеко. Только спорить и умеете. Полемики и демагоги!

Хлопнув железной решёткой, исследователь ушёл. Писатель остался один.

Неужели Авино обманула о безопасности в городе? Неужели девушка с очками решила всё-таки ухватить важного кадра?