Бесплатный фрагмент - Давайте вместе отдохнем душою

От автора

Когда я начинал свои творческие изыскания на литературном поприще, у меня и в мыслях не было, что когда-нибудь буду писать лирические стихи. В юные годы я сочинял «поздравлялки» и тосты к студенческим пирушкам, праздничным вечерам и юбилейным датам, не забывая почитывать классиков:

Меня ты Вася уважаешь?

Я тоже — значит пьем до дна!

И хрен-то с ним, что не узнает

Россия наши имена…

Для приятелей это делалось обычно с бесшабашным юмором, по заказу же начальства со скрытой иронией.

В годы перестройки и реформ, выступая под лозунгом «Свобода слову!», ударился в сатиру, припечатывая всех подряд — от замшелых коммунистов до выскочек-демократов. Но, это все быстро устаревало и теряло актуальность.

На подходе к коммунизму

нас скрутило только так!

Перестроечную клизму

вставил нам один… чудак…

Только позже, то ли с затишьем на арене политических баталий, то ли с «устаканиванием» в более близких сферах (сумбур в своей голове), вдруг появилась потребность писать на вечные темы, о душе, о жизни, о любви. Последняя тема, имеет очень широкий диапазон и может включать в себя не только любовь к определенному человеку, но и всему тому, что нас окружает.

Правда, у каждой медали есть обратная сторона и чем сильнее человек любит, тем сильнее у него выражены противоположные чувства — вы их здесь тоже найдете.

Потому, стихотворения, представленные в этом сборнике, в полной мере лирикой назвать нельзя. Его содержание можно охарактеризовать более масштабно: лирика, почти что лирика, еще не лирика или уже не лирика.

Впрочем, судить об этом предоставляю читателям. Единственное, что могу — пожелать всем приятного времяпрепровождения в моем обществе.

А в качестве эпиграфа предлагаю стихотворение, первая строка которого стала названием книги:

Давайте вместе отдохнем душою,

Спокойно сядем и чайку попьем,

На время все забудем про плохое

И, не спеша, поговорим о том о сем.

Нам жизнь дарована судьбой, а может, Богом,

И не от нас зависит, что живем,

Еще успеем подвести итоги,

Ну а пока же мы чайку попьем.

Ведь чай у нас попить — как помолиться,

Вприкусочку и с блюдечка вприхлеб

Стаканов пять — чего уж там поститься,

Платочком вытрем припотевший лоб.

Попьем чайку — и сразу станет лучше,

Я почитаю вам свои стихи,

Остудим разгоревшиеся души,

И, может, смоем капельку грехи.

Пусть хоть на вечер горести забудем,

Пусть хоть на время отдохнём душой.

И вы хотите? Заходите, люди!

Мой самовар горячий и большой!

ОТ ЭТИХ МЕСТ МНЕ НЕ УЙТИ

Россия, Русь — куда я ни взгляну…

За все твои страдания и битвы

Люблю твою, Россия, старину,

Твои леса, погосты и молитвы,

Люблю твои избушки и цветы,

И небеса, горящие от зноя,

И шепот ив у омутной воды,

Люблю навек, до вечного покоя…

Николай Рубцов

Я словно бы корнями прирастаю

К родным местам, чем дольше я живу,

Особенно я это ощущаю,

Как упаду в высокую траву.

Лежу я на спине, раскинув руки,

А надо мной лазурный небосвод,

Меня берёт природа на поруки,

И сам Господь благословение мне шлет.

О всех родных и близких памятуя,

Я вновь готов нести свой тяжкий крест,

Нет, никогда и никуда не убегу я

Ни от забот насущных, ни от этих мест.

Да и зачем бежать — теперь есть силы

Опять бороться с чередой невзгод,

Мне только здесь все бесконечно мило,

И только здесь пройду я реку жизни вброд.

Осень

В красно-желтый наряд оделись деревья,

Каждый день добавляет чуть-чуть желтизны,

В то, что лету конец, не хочется верить,

Что уходит тепло до новой весны.

Солнце дарит нам свет на короткое время —

Уходящего лета последний привет,

В голове же гуляют осенние темы,

И мы груз ощущаем всех прожитых лет.

Резкий ветра порыв — желтый лист оторвался

На короткий лишь миг в свободный полет,

Он так долго с упорством за ветку держался,

Только вечного нет, и земля его ждет.

Так вот скоро и мне уходить в неизвестность,

Я не очень-то рвусь, но не мне же решать,

Утешенье одно: в хорошую местность,

Где родные, друзья, где отец мой и мать.

* * *

Спасаюсь от рутины в чистом поле

От всех невзгод скрываюсь я в лесу,

Там душу выпускаю я на волю

И незаметно так ее пасу.

Там с красотой она соприкоснется,

Чуть посвежев, умоется в росе

И чистой, полной сил ко мне вернется,

И вновь я стану не такой, как все.

Ты скажешь, как всегда обыкновенно:

— Ну вот, опять с луны ты прилетел!

Я промолчу. Но если откровенно,

Я снова жить сильнее захотел.

Январь

Году начало — зиме середина,

Месяц январь — зиме господарь,

Он нам из снега стелет перину,

А одеяло — морозная марь.

Все по домам по своим затаились,

Больно уж крепок январский мороз.

Солнце к закату уже покатилось,

Дым, чуть поднявшись, идёт под откос,

Стелется; это мороз прижимает,

Самый ядреный — внизу у реки.

Вижу, оттуда вовсю поспешают

К дому с уловом своим рыбаки.

Стихло вокруг, жизнь видна еле-еле,

Солнце зашло, появилась луна…

А где-то вдали зародились метели,

Что в феврале нас разбудят от сна.

ВЕТЕР С ЛАДОГИ

Зима вернулась, снегом припорошив

Уже давно цветущие сады.

Момент, скажу, не очень-то хороший

Для мая — на снегу мои следы.

Природа сразу замерла немного,

Так неожиданно: вчера я загорал,

А вот уже и слякоть на дороге,

И аист думает: — Зачем я прилетал?

Обычные для жизни повороты,

Внезапно хорошо сошло на нет,

Но обещают, что уже в субботу

Нам солнышко покажет свой портрет.

И тёплый ветерок опять повеет

И отогреет чуть подмерзшие сады,

И снова буйно все зазеленеет,

Но главное, вновь улыбнешься ты…

* * *

На душу бальзамом

Берёзовый сок,

Я этого даже

Представить не мог.

Нашел у березы

Случайную ранку,

Подставил под капли

Жестяную банку,

Набрал сотню грамм

И как Божьей росой

Полил свою душу —

И к черту покой!

Под звон колокольный

Ручьев водопады

Стремятся к речушке,

Сметая преграды.

И птицы выводят

Мне дивные трели,

И почки набухли,

Почти что поспели.

Вот так каждый год

Меня лес очищает,

Бегите, спешите,

Здесь всех угощают!

Ноябрь

Ноябрь. Осенний ветер прилетает

Пронизывая рощицу на склоне,

И ветви у берез переплетает,

В низине дуб, поскрипывая, стонет.

Темнеет небо. Все сильней порывы,

И снег с дождем кружатся в хороводе,

Лишь старый ветхий домик над обрывом

Стоит, сопротивляясь непогоде.

Как яро дождь стучит в его окошко,

А залпы снежные бьют чередою в стены,

И кажется, вот-вот еще немножко —

И рухнет этот домик довоенный.

Так блекло круговерть ту освещает

Фонарь. Скрипит колпак жестяный.

Погас. И снова бабка причитает:

— Когда же стихнет ветер окаянный?

Ноябрь такое дарит год от года.

Но в доме все спокойны, там ведь знают:

Уже к утру утихнет непогода,

Ну а к обеду снег совсем растает.

Душа Петербурга

Душа Петербурга — в слиянии душ

Всех тех, кто здесь жили, мечтали, ваяли,

Три века всего лишь, как невская глушь

Исчезла… и вот уж дворцы засверкали,

И в камень оделись Невы берега,

Повисли мосты над сетью каналов.

Душа Петербурга светла и легка,

Хотя она и в гранитной оправе.

Слышны отголоски далеких пиров,

Звучит метроном, что отсчитывал голод

В те дни, когда не было хлеба и дров,

Но враг никогда не вступал в этот город.

Душа Петербурга как будто волной

Накроет любого уже на вокзале,

В ней души и тех, кто за серой стеной

Замучены были, кого расстреляли.

Но вдруг сквозь туман, пелену облаков

Луч солнца прорвется к творениям зодчих.

Витает над городом множество снов,

Что были похищены в белые ночи.

И в сердце надежда: с такою душой

Наш город прекрасный избавлен от тлена.

И с верой, что ждет его мир и покой,

Пред ним я свои преклоняю колена.

Чудное местечко

Осень. Чудное как-то местечко

Мне открылось, как вышел со мха —

Спуск пологий к темнеющей речке,

Над водою склонилась ольха.

Тихо. Птицы давно уж отпели,

Не колышет листву ветерок,

Облака, чуть цепляясь за ели,

Незаметно плывут на восток.

Кустик ивы с наметками почек

В наготе ожидает весну,

После ям и болотистых кочек

Сяду я под него, отдохну.

И прикрыв чуть глаза, я представлю:

В полночь скатится в омут луна,

И пробудится сказочной явью,

Все вокруг от осеннего сна.

Шевельнет ветерка дуновенье

Отраженный в воде небосвод,

И русалки под тихое пенье

Поведут по нему хоровод.

Тут сороки вдруг две прилетели

И спугнули прекрасную жуть,

Вон уже облака потемнели,

Надо снова мне трогаться в путь…

За меня чуть тревожась, встречая,

За калитку пройдешь на откос,

— Вот и я, не волнуйся, родная,

Посмотри, сколько клюквы принес.

Родина (цикл)

Родина меня околдовала

С ней я буду до последних дней,

И хотя хорошего здесь мало,

Я по паспорту прописан в ней.

Изменить прописку? Это можно —

Всю судьбу переиначить вмиг.

Только встать с дивана очень сложно

И, конечно, выучить язык.

И хотя я никому не нужен

Здесь — не знаю, как бы было там, —

Всё же выступаю в роли мужа

По нечетным и по четным дням.

И какая речь там о свободе:

На работу каждый день хожу,

Шефу я, похоже, не угоден —

Это по зарплате я сужу.

Взглядом я вожу по кислым мордам,

По ночам я исхожусь на крик.

Может, хватит быть таким уж гордым,

Попытаться выучить язык?

Изменить, отречься, откреститься,

Побежать за визой к атташе,

Далеко отсюда очутиться…

Только как с пропискою в душе?

* * *

Я вышел родом из хороших мест

Где над церквушкой покосился крест,

Где песни распевают про весну,

Где знают про суму и про тюрьму,

Где парочки целуются любя,

Где под шумок гребут всё под себя,

Где заложить вас могут и за грош

И не понять, где правда, а где ложь.

Здесь ухо режет трёхэтажный мат,

Здесь бабки у подъездов всех сидят,

Тяжелый взгляд их чувствует спина,

Здесь пьют помногу водки и вина,

Здесь зреет хлеб, весной сады цветут,

И здесь есть все, но лишь не всем дают,

Здесь дурости хватает и чудес,

Но здесь же речка детства, детства лес…

Я вышел родом из хороших мест,

Где над церквушкой золоченый крест.

* * *

На дне колодца тихо и покойно,

И поднимаясь будто бы со дна,

Мой силуэт размеренно, достойно

На мой привет приветствует меня.

Листок застыл на тихой водной глади,

На досках плесень и растет грибок.

Его зовут «колодец бабки Нади»,

С него выходит ручейка исток.

Как долго он дает живую воду,

Той бабки Нади нет уже сто лет.

Бежит вода, с ней проплывают годы,

И с ней же уплывет мой силуэт…

* * *

Ко встрече с Вечностью

давно уже готов —

С безмолвием и холодом Вселенной.

Стою на стыке этих двух миров,

Но не спешу уйти из жизни бренной,

Где власть и деньги — ходовой товар,

И всё ему подвластно и покорно,

Выносится товар тот на базар,

И там он разбирается проворно.

Уйду!

Но что-то держит — не пойму.

Не страх,

ведь впереди что — неизвестно.

Быть может, нужен хоть чуть-чуть кому?

Здесь,

на земле,

пока еще я местный.

ПОКА РОДНИК У ЖИЗНИ НЕ ИССЯК

…Смиряется души моей тревога,

Тогда расходятся морщины на челе, —

И счастье я могу постигнуть на земле,

И в небесах я вижу Бога…

М. Ю. Лермонтов

Слово Божье

Когда я чего-то не понимаю,

Что было, что будет, что есть,

Я к Библии взор свой всегда направляю,

Чтоб истину в сердце обресть.

Даны нам глаза, язык дан и уши,

Чтоб мир мы могли ощущать,

И полнить добром свои вечные души,

И в них обрести благодать,

Чтоб в горестях сердце свое не озлобить

И помыслы не очернять,

Чтоб, что ты ни сделал, не мучила совесть,

И чтоб научиться прощать.

Когда груз сомнений во мне нарастает

Средь сонма житейских невзгод,

Я к Божьему слову свой взор обращаю,

И Слово надежду несет.

* * *

Я хочу побывать в Палестине,

На священной прекрасной земле,

Где Христос, совершенно невинный,

Смерть свою принимал на кресте.

Он для всех нас стал вечным укором,

Ведь страданья за нас принимал.

Кто-то скажет: — Отмучился скоро!

Кто-то скажет: — Он сам их искал,

Мы ж об этом его не просили…

Здесь неверие в то, что Он спас

Всех, кто раньше Его так любили,

Всех, кто верит в Него и сейчас,

Своей кровью людское бесчестье

Искупил Он в далекой весне.

Я хочу побывать в этом месте,

На священной для многих земле.

Прощенное воскресенье

У всех сегодня я прошу прощенья:

Прощеное сегодня воскресенье.

Хотя я и не помню поименно,

Кого обидел тихо или вздорно,

Кого открыто обижал, кого-то тайно,

Иной раз с умыслом, а иногда случайно.

Прошу у тех, кого я обижал за дело,

Подначивая мягко и умело,

Ещё у тех, кого обидел грубо,

И кто-то плакал, кто-то скалил зубы.

Я до сих пор уверен: кто-то злится

За прозвища, что уж не отцепиться,

Что в эпитафию теперь войдут, возможно, —

Простите, если это только можно.

Прошу у всех, кто любит, ненавидит,

Кто обижал меня, и кто еще обидит,

Прошу у тех, кто не ответит никогда:

Простите меня раз и навсегда!..

Но как непонимания стена

Вокруг, лишь гробовая тишина.

И вся душа уже моя в смятенье,

Нет, не прощеное сегодня воскресенье!

И вновь неверие в душе моей горит…

Вдруг голос тихий: — Бог тебя простит.

Пасхальное

Ты указал всем страждущим дорогу

И жизни нашей бренной смысл и вес.

И прозревают люди, слава Богу:

— Христос воскрес!

— Воистину воскрес!

Те люди, что достойны этой веры,

Кого коснулся Твой желанный перст,

Все радости полны сверх всякой меры:

— Христос воскрес!

— Воистину воскрес!

И даже тем, кто понял поздно очень,

Придёт благословение с небес,

Когда воскликнем средь вселенской ночи:

— Христос воскрес!

— Воистину воскрес!

* * *

Между Землею и Вселенной

Ты лишь пылинка, человек!

И на земле на нашей тленной

Короткий миг — твой долгий век.

И может, лишь частичку света,

Сродни той искре небольшой,

Что нам открылось из Завета,

Что именуется душой,

Мы оставляем, не иначе,

Вернув назад, что дал нам Бог,

Но только больше и богаче —

Так строим Божеский чертог!

* * *

Передо мной иконный лик,

И я застыл, глаза в глаза,

Он вновь врасплох меня застиг,

А по свече бежит слеза.

И будто за спиною крест,

К нему тем взглядом пригвожден,

И в теле нет без боли мест —

Я уличен… я уличен!

Я жизнь греховную прожил,

Участник дьявольского бала…

Крестом себя я осенил,

И хоть на миг, но легче стало.

* *  *

Поэзия во всем: в любви, в свободе

В трудах великих и в сезонной моде,

В надеждах, помыслах и розовых мечтах,

В младенчестве и старческих летах,

В терзаниях души, в ее стремленьях,

В природе, что нам дарит вдохновенье…

И тот, кто сотворил для нас все это,

Был гениальнейшим из всех поэтов!

* * *

Господь нас красотою вдохновляет

На доблесть, подвиги, шедевры и любовь.

А Сатана нас красотою искушает,

И в сеть греха мы попадаем вновь и вновь.

Чьи мастерские? Кто ответит точно,

Где вся ваяется людская красота?

В подземных — та, которая порочна!

В небесных — та, которая чиста!