Бесплатный фрагмент - Дайвинг для чайников

Предисловие

«Открытая вода» — так называется начальный курс обучения дайвингу, то есть подводному плаванию с аквалангом.

Активный отдых с элементами экстрима куда круче, чем пассивное возлежание на пляже, и мода на дайвинг стремительно растет. Но чтобы как следует расслабиться и получить удовольствие, желательно заранее научиться вести себя под водой: правильно дышать, вовремя всплывать, адекватно действовать в непредвиденных ситуациях. Вообще, дайвинг — это весело, особенно если курс «Открытой воды» проходить в Таиланде.

Но еще недавно я даже слова такого не знала — «дайвинг».

Однажды дочь Инна преподнесла отцу (и моему мужу по имени Саша) подарочный сертификат на обучение дайвингу.

— Дорогонькое удовольствие! Можно было бы поискать лучшее применение таким деньгам, — возмутилась я. — В Сибири и без этого дайвинга проблем хватает.

А Саша обрадовался. Вспомнились детские впечатления от поездки с отцом, — в составе молодых «физиков-лириков» тот подрабатывал нырянием с аквалангом.

И вот, в нашем доме зазвучали загадочные словосочетания: «нейтральная плавучесть», «азотный наркоз», «сухой гидрокостюм». Сама Инна тоже записалась в этот «кружок», и теперь они с отцом переговаривались специальными жестами — «смотри туда», «ты в порядке?», «кончился воздух». Оба попробовали себя даже в подледном дайвинге, запечатлевшись на долгую память в леденящем кровь фильме «Где раки зимуют».

— Папа, а ты не хочешь поехать в Таиланд? — спросила однажды вечером Инна.

— Ты это серьезно?!

— Да, только в клубе сказали, что надо прямо сейчас. Готов все бросить?

— Да!!!

Саша радостно все бросил (в том числе и подледные погружения) и улетел в Таиланд. Интенсивно постигая искусство дайвинга, через полгода муж вернулся домой дайвмастером и уже через два месяца в Новосибирске сдал на инструктора.

Тем временем грянул мировой кризис, я осталась без работы. Но не было бы счастья, как говорится: теперь уже мы вдвоем отправились на далекий тайский остров под названием Тао (терять-то нечего!). А уж на этом чудо-острове и мне волей-неволей пришлось стать дайвером, о чем не жалею, даже наоборот — очень горжусь.

Я от многих слышала, что Таиланд — особый перекресток судеб, желаний, роковых случаев. Мне пришлось с этим согласиться: здесь постоянно что-то происходит. Если у человека в душе есть маломальская тяга к перу, ему непременно захочется все описать.

Так родилась эта книга о буднях русского дайвцентра на Ко Тао.

Но не хочу, чтобы вы чувствовали себя, как я, когда в моем доме зазвучал дайверский сленг, а я была, попросту говоря, не в теме. Поэтому в конце книги вы найдете «Дайверский словарь для чайников». Там на всякий случай я попыталась объяснить все специальные дайверские термины — от чистого сердца, простыми словами, как сама их поняла. Ведь «чайник» номер один — это я!

Открытая вода, или Дайвинг для чайников

Все совпадения имен, фамилий и географических названий прошу считать досадной случайностью.

Часть I

Вкус «Баунти»

По-тайски «Ко Тао» — «Остров Черепах». Раньше в прибрежных водах Ко Тао действительно обитало много морских черепах, откладывающих свои яйца в прибрежный песочек. Но в последние годы стало людно, и черепахи здесь не появляются — от них осталось одно название.

— На что похож остров Тао? — спрашивают Сашу земляки.

— На «Баунти», — коротко отвечает этот любитель кокосового шоколада.

Да, где-то здесь, в Таиланде, и снимали рекламу знаменитого шоколада «Баунти» — белый песок, изумрудный океан, кокосовая пальма, красотка и чернявый смуглый паренек… Все так и есть — солнце, пальмы, кокосы, чернявые пареньки и красотки! Но история этого острова не столь гламурная: Ко Тао — бывшая тюрьма для политических ссыльных.

В первой половине ХХ века на этот остров свозили преступников со всей страны. Говорят, заключенные занимались посадкой кокосовых пальм. Такой себе «лесоповал» наоборот. (Сажать кокосовые пальмы легче легкого: плоды сами падают, сами прорастают, остается только взять кокос прямо с ростком и воткнуть куда следует. Здесь этих пальм — прямо как сосен в тайге, только растут они слишком ровными рядами).

Потом всех заключенных хором помиловали и вывезли на материк. Пальмы остались.

Пальма для островитян — кормилица. В дело идет абсолютно все. Стволы пилят на доски, мастерят мебель, строят дома. Из листьев делают заборы, циновки, корзинки. Я уже не говорю о сувенирах для туристов и сюжетов для художников. А кокос на разных стадиях спелости пьют, едят, растирают в молоко, добавляют в тесто в виде стружек и, наконец, во всемирно известный шоколад «Баунти»

В общем, кокосовая пальма — это жизнь. (Правда, если кокос упадет на голову, тогда — смерть, таких случаев — около ста пятидесяти в год).

Тайцы мелкие, худенькие, темноволосые. На удивление миролюбивый народ. Не видела, чтобы кто-то из них сердился. Притащишь в ресторан собственное пиво и попросишь стакан со льдом — тебе улыбнутся; займешь лежак на чужом пляже — тебя поприветствуют волшебным словом «Со-ве-ди-ка-ап!»; зайдешь в чужой монастырь (со своим уставом под мышкой) — тебе поклонятся. Все кругом без конца улыбаются, — здесь тебе не Сибирь, где улыбаться на улице просто неприлично (а то случайный прохожий подумает, что ты собираешься ему продать какой-нибудь неликвид).

На Ко Тао не случается жестоких преступлений. Даже представить трудно, что ласково улыбающийся таец может пойти, скажем, на убийство. На ночной прогулке чувствуешь себя безопасно, как в раю (лишь бы кокос на голову не упал).

Остров Ко Тао сегодня — это дайверская деревня. На несколько сотен тайцев-аборигенов приходится тысяч пять дайверов со всего мира. Каждый десятый здесь инструктор, каждый пятый — дайвмастер *. На острове молодо и зелено. Буржуйские подростки, окончив обучение, после выпускного бала целыми классами приезжают погружаться, и это уже превратилось в добрую традицию. Ко Тао — идеальное место для обучения дайвингу, потому что вокруг острова неглубоко, рельефно и декоративно. Прямо у берега сплошь кораллы, рыбки и прочие подводные обитатели. Все побережье усеяно дайвцентрами и ботами.

На дороге, ведущей к пирсу, бросается в глаза здоровенная пиратская рожа, улыбающаяся с плаката, а под ней — название на чистейшем русском языке — «Джон Сильвер».

Это и есть место Сашиной работы — русский дайвцентр.

* Дайвмастер — первая ступень профессионального дайвинга (См. Приложение «Дайверский словарь для «чайников»).

Дырка в голове

Мы заселились на Ко Тао в ноябре, в самый что ни на есть сезон дождей.

Как во вьетнамском эпизоде из фильма «Форрест Гамп», то и дело «Кто-то включает ливень» — и через минуту дождь везде: в носках, в трусах, в сумке, в кошельке, в мобильном телефоне. Но через некое, совершенно произвольное время, от дождя остается одни воспоминание. От телефона тоже…

Некоторые иностранцы даже позакрывали свои офисы — увы, «мертвый» сезон. Но в русском дайвцентре нежданно-негаданно аншлаг: то из Москвы, то из Алматы, то из Питера приезжают соотечественники, а тут дождь, как из ведра.

Собственно, дайвингу ливень не помеха.

— Дайвинг от безысходности! — обозначил этот вид дайвинга брокер Виталий из Москвы. Виталина супруга — красавица-блондинка, главный бухгалтер, привезла столько платьев, а выгуливать их негде. Купила дождевик под цвет глаз, да и тот порвался от дождя. — А что тут еще делать! Ныряем, не просыхая.

— Ничего и никого под водой не трогайте, — учит их Саша. — Это опасно! Ядовитых рыб и растений полно. Если рыба красивая, но при этом вас не боится, значит, наверняка ядовитая. Но вы не волнуйтесь, первыми никто не нападает, даже акулы. Дайверы не входят в их пищевую цепочку, акулы же не знают, что их можно есть. Главное, вы сами их не трогайте, и они вас не тронут. Разве что триггер… (Сашу в прошлом году огромный триггер цапнул за ласту).

— Оборачиваюсь — во-от такой глаз! — пускается он в неуместные воспоминания. — Схватил, гад, меня за ласту — и не отпускает. Вроде кое-как отогнал, но он заплывает «восьмерками» и снова нападает. Нахальный попался! Но вы не бойтесь, — спохватывается учитель. — Это у них только по весне.

Накаркал. Во время следующего же дайва Виталия в голову укусил триггер (казалось бы — ноябрь на дворе!). Хорошо, что на корабле нашлась водка: половина пошла на дезинфекцию, другая половина — на компенсацию морального и физического ущерба пострадавшему.

На макушке выхвачен клок волос вместе с кожей. Дырка в голове! Прослышав о происшествии, дайверы толпой заваливают в дайвцентр — посмотреть. Виталий якобы нехотя наклоняет голову и демонстрирует свою «рваную» рану. Ему едва ли не завидуют.

— Слушай, обязательно напиши на форуме!

— Да-да! «Я тот самый дайвер, укушенный триггером! В ноябре!»

В Эдемском саду

Все тайцы на острове — и стар и млад — рассекают на моторбайках. Причем ездят так быстро, что непонятно, как они еще целы.

Но эти дело знают. Мелкие, юркие, тайцы ездят втроем-вчетвером, чуть ли не с баяном. На дороге можно встретить то очкастую старушку в сланцах, оседлавшую стального коня, то — юную девушку в мини-юбке, которая на полном ходу красит губы, поглядывая в зеркало заднего вида. Иногда проносится на скорости годовалый малыш, стоя перед мамашей и держась за руль вместе с ней. Порой в той же позе — собачка на задних лапах, — передние на руле, уши по ветру.

Здесь на байках показывают настоящие чудеса эквилибристики. Одна хозяйственная тайка, подсев к парнишке на заднее сиденье, установила по огромной полной кастрюле горячего риса на каждое колено — и полный вперед! Или вон паренек одной рукой рулит, другой держит клетку с певчей птичкой. Другой везет шестиметровую доску, третий разожженную жаровню.

Только на нашем острове можно увидеть на байке дайвера в гидрокостюме и в акваланге, с баллоном за спиной!

В аварии здесь попадают только европейские туристы, взявшие напрокат моторбайк.

«Самая большая опасность для дайвера на Ко Тао — это упасть с моторбайка», — не уставал повторять Саша.

Но вдруг перестал такое говорить, и вот почему:

— Сегодня одному сказал, а он на следующий день приходит с загипсованной ногой. Надо фильтровать базар…

(Однако дайверы с забинтованными руками и ногами у нас не переводятся. Хоть говори, хоть не говори).

Поближе к месту работы тайцы норовят привязать гамак, дабы каждую свободную минуту в нем возлежать. Как будто их девиз — «если хочешь поработать, ляг, поспи — и все пройдет». Жара располагает к несуетному образу жизни.

Однако я в своей лени переплюнула даже тайцев. Сидя у океана в деревянном кресле, после сытного ужина, глядя на гамак, болтающийся между двух пальм, я произнесла такую фразу:

— Хотела лечь в гамак, да лень со стула вставать!

Саша странно посмотрел на меня:

— Только никому в Сибири об этом не говори…

* * *

На Ко Тао мы сменили уже четыре места жительства, прежде чем нашли бунгало своей мечты. Хотя оно и вызывает противоречивые чувства. «Гибрид Эдемского сада с помойкой!» — подумала я, когда впервые туда попала.

«Квин ресорт» (да, именно «королевский» — не больше, не меньше) расположен на скалах прямо на берегу океана. Каждый домик стоит на сваях и гнездится на отдельной каменной глыбе. Весь ресорт густо зарос цветущими деревьями: тут и малиновая буггенвиллея, из-за буйного цвета которой не видно листьев, и благоухающие фруктовые деревья, и гибискус, и розы, и пальмы. Все эту прелесть густо оплели лианы, и даже в самый жаркий день тут прохладно. Это плюс.

А вот и минус: повсюду валяются бутылки, пакеты, кучи листьев, обломанные цветочные горшки с останками цветов, рваные сланцы, тряпки, полуразобранные двигатели.

— Ну просто какой-то Кустурица! — Саша иногда очень точно формулирует. Лучше не скажешь. Кустурица как он есть.

В просветах между домиками кто-то щедро насыпал строительного мусора.

— Эти залежи здесь с прошлого года, — показывает Саша (он уже снимал здесь бунгало год назад). — Хотя нет: скорей всего, они здесь от начала строительства. Или даже от сотворения мира…

Похоже на правду. Хозяйка, полная, черная и веселая (Саша прозвал ее Женуарией), вроде бы имитирует какую-то деятельность по поддержанию порядка, но не слишком усердно.

Здесь есть даже пародия на офис. Нельзя же просто так, под пальмой, совершить такую серьезную процедуру, как прием платежей с населения. Жилец обязан подойти к специальному окошечку, и тогда тетушка Паа примет деньги с другой стороны — изнутри своего дома. На этом окошечке обычно спит беременная кошка.

— Эх, убрать бы мусор и навести бы порядок! — мечтает Саша.

— И тогда цены на жилье сразу возрастут раз в десять, как на соседней вилле! — прикидываю я. — Нет уж, пусть как есть!

Поэтому нас пока все устраивает.

И есть еще одна вещь, за которую я легко могу простить весь бардак: здесь полно живности, которая чувствует себя, как дома.

Это белки, которые лазают по лианам прямо перед балконом. Гекконы, которые по ночам звучно «кукуют» на всю округу. Афганские скворцы, которые воруют еду с балкона, если не уберешь вовремя. Цикады, которые по расписанию то вдруг хором зазвенят так, что мы с Сашей с полутора метров не слышим друг друга, а то разом умолкнут, да так внезапно, что тишиной стукнет по ушам.

Над нами — бассейн с морскими черепахами. Рядом с балконом — аквариум с «гуппешками». На него ежедневно прилетает на «рыбалку» светло-серая цапля. В лианах живут птицы самых разных видов — от крохотных, с мизинчик, до огромных, с веерообразным хвостом, как у тетерева. Зато бабочки, черные или желтые, здесь очень крупные — величиной с воробья. В общем, не балкон, а передача «В мире животных»!

Но это еще не все. В разных местах ресорта расставлены вольеры с горлинками и попугайчиками. Беременная кошка даже не пытается изловить себе птичку — вместо этого мирно спит около клетки. В общем, Эдемский сад как он есть.

А еще у хозяйки Паа есть три собаки.

Одна старая, грязно-коричневая, полысевшая на пузе, с ушами на разном уровне и непомерно длинным и большим телом. Она выглядит уныло и стильно, как в мультиках для взрослых. Но здесь она самый главный сторож. Два песика поменьше — тоже как из мультика, только детского: один серый и кудрявый, другой — рыженький и мохнатый щенок. Породистый. Общий любимец. То есть собак в ресорте, конечно, намного больше — под каждым кустом и на каждом крыльце отдыхает по псу, но те три на особом положении: они сугубо хозяйские, о чем свидетельствуют колокольчики на шеях.

Три собаки сопровождают хозяйку Паа во всех ее делах. Идет ли она убирать комнату после постояльцев — собачья троица бежит следом, заходит за ней в комнату, а малыш резво выбегает на балкон. Идет ли Паа на закате купаться — все три собаки спускаются по камням за ней, гремя колокольчиками, словно небольшое стадо.

Они всегда соблюдают определенный порядок: впереди шествует старая собака, за ней, наскакивая друг на друга, кувыркаются малыши. Паа окунает всех по очереди. Сама купается в блузке и коротких штанишках. Здешние тайки не признают купальников.

Во время отлива Паа что-то ищет в песке под водой. Подхожу ближе — она показывает мне маленьких мидий. Оказывается, она их собирает, чтобы сварить и съесть. Говорит, вкусно. А собаки тем временем разбегаются по берегу, весело общаются с бездомными товарищами. Но стоит Паа повернуть в сторону дома, как собаки тут же с колокольным звоном уходят следом.

* * *

Отмечаем новоселье на балконе, креветками с тайским пивом. Денис Сомов, директор дайвцентра, хвалит новое жилье, и особенно ему нравится стеклянная балконная дверь во всю стену.

— Надо бы на нее бумажку какую прилепить, а то она такая прозрачная, что можно выйти через закрытую дверь, — сказал Саша.

— Эх, как много было у меня в Новосибирске наклеек в период работы в церковной киностудии — «Иисус тебя любит!» и другие… — вспоминаю я.

— Только не это, — серьезно заявляет Саша. — Налепи себе на…

— А я вспомнил классную историю! — вдруг заливается хохотом Сомов. — Я был маленький. Мы с мамой и тетей Галей ехали в поезде, они весь вечер пили спирт «Роял». Ночью мы просыпаемся от грохота. Смотрим — тетя Галя стучит головой об зеркало и дергает за полочку. «Что ты делаешь?» — спрашивает мама. «Я выйти хочу, а дверь не открывается!» — говорит тетя Галя. А дверь рядом! Ха-ха-ха!

Тут раздается звонок по телефону.

— Привет, Солнышко! — воркует Сомов и пытается скрыться от посторонних, то есть наших, ушей.

Для этого он со всего маху кидается на балконную стеклянную дверь и бьется об нее головой.

Мы пугаемся и бросаемся к нему. Он держится за лоб и истерически хохочет. В трубке полное недоумение. Сомов в слезах уползает с балкона в открытую Сашей дверь, чтобы там дать объяснения Солнышку. Через двадцать минут заходит с синяком.

— Да, теперь я знаю, что чувствуют мухи, — говорит он, потирая лоб.

«Новый казахский»

— Не вижу повода не выпить! — с этой фразой он всякий раз заходил в дайвцентр.

Тощий и длинный. Мятая шляпа защитного цвета, надвинутая почти на нос, такие же мятые шорты цвета хаки и тонкие волосатые ножки.

Вообще, излюбленный мужской костюм на Ко Тао — это «семейные трусы», как называли эту «кухонную» форму одежды в советской действительности. Может, с тех пор цветочки на трусах и стали поярче, но в общем фасон не изменился. Туристы внешне подразделяются на два вида: первый — это когда над «семейными трусами» висит здоровенное пузо, второй — это когда под «семейными трусами» торчат тощие волосатые ножки. Иногда и то и другое вместе.

В общем, он выглядел, примерно как все русские на Ко Тао. Однако мало того, что он был русский, это был еще и «новый казахский» — крутой таможенник у себя, в Алматы.

— Он мелкими купюрами взяток не берет, — шептались за его спиной.

Все в дайвцентре звали его Лехой, но «просто Лехой» в коротких штанах он был только здесь, в Таиланде, куда регулярно раз в полгода приезжал отрываться по полной программе.

Нынче Леха прикатил с двумя молодыми мутноглазыми парнями — отмечать свой день рождения.

Праздновать начали еще на острове Самуи — сняли шикарную виллу, закупили спиртного и экзотических деликатесов, врубили музыку на весь остров. А когда в пять утра в честь именинника запустили неслабый фейерверк над Тихим океаном, даже смиренные аборигены этого не вынесли.

— Тайцы вызвали полицию, — предупредили их по телефону наши люди. — Смывайтесь, кто может!

Леха и компания спешно съехали с виллы, сели на паром и уплыли на остров Тао.

И вот, к дайвцентру «Джон Сильвер» подъехало такси, и из кузова выгрузили батарею бутылок виски, пива и водки, а также несколько недоиспользованных зарядов для фейерверка. А потом в дверях появился сам Леха с сизыми усталыми глазами и немедленно выпил.

Он выглядел неспортивно.

— Что-то не тянет он на дайвера, — усомнилась я.

— Между прочим, он дайвмастер. Плавает отлично, — заверил Сомов.

Леха и компания собрали снаряжение, сняли корабль и уплыли на рыбалку в океан. Утром объявились, снова никакие.

— А что, кофе без молока? — Леха разочарованно выглянул из холодильника.

— Кончилось. Дойди до магазина.

Леха ушел. Возвратился с огромной бутылкой водки и крохотным флакончиком молока.

И немедленно выпил. Водки, конечно.

— Виски хотите? — этот вопрос мне он регулярно задавал при встрече. Видимо, это был его способ поддержать разговор. И вообще он говорил только про спиртное.

— Где Арман? — спросил он как-то, зайдя в дайвцентр и не найдя своего казахского приятеля.

— Пошел покупать шорты, — сказала я.

— Лучше бы за пивом сходил…

— Саша, а он вообще хоть что-то соображает? Как он работает на своей таможне? — спросила я у мужа, который познакомился с ним еще в прошлом году.

— Вообще-то он очень умный и образованный, это у него просто такая обманчивая внешность, — сказал Саша.

— Да что ты!

— Конечно! У него серьезное экономическое образование. Он чуть доктором наук не стал. Он как-то в ресторане рассказывал, что на каких-то курсах повышения квалификации повздорил с профессоршей на лекции по экономике, и та ему сказала: раз вы такой умный, то выйдите на мое место и попробуйте сами. Так он на самом деле вышел и прочитал прекрасную лекцию. Ему потом предлагали писать диссертацию, и даже тему дали: «Коррупция и методы борьбы с ней в госструктурах». На что он сказал: спасибо, я лучше пойду в эти самые госструктуры. И пошел.

— Вот тебе и Леха…

Провожали Леху с большой помпой: с окрестных островов съехались знакомые инструкторы, которые благоразумно запланировали на следующий день откосить от «нырялки».

— Когда они улетали, то забыли один чемодан в аэропорту прямо на сканере, — рассказал позже инструктор Гоша. — Ха-ха!

— Со снарягой!? — ужаснулись дайверы.

— Нет, слава Богу, но с какими-то дорогущими сувенирами. Они хватились уже в Казахстане и позвонили нам. Мы связались с тайскими таможенниками, а те сказали, что уже отправили в Алматы.

— А как они догадались, куда надо отправить?

— Да их в Таиланде запомнили на всю жизнь!

Птичьи голоса

Каких только птиц тут нет! Большие, малые, пестрые, хохлатые — и все такие голосистые! Цвета — ну просто «все краски мира».

Птичий домик — то ли небольшой храм, то ли маленький дворец. Кормушки разноцветные, блестящие, отделанные каменьями — в общем, предмет роскоши. Эти клетки везде: под крышами кафе, в магазинах, перед жилыми домами.

Иду по пустынной улице.

Как вдруг кто-то тоненько говорит мне «Капунь-каа!» («Спасибо» по-тайски).

Оборачиваюсь — никого. Замечаю в клетке черную птицу, вроде нашей галки, только с желтым кожистым ободком на голове. Псевдогалка изо всех сил пытается привлечь к себе мое внимание. То свистнет, то мужским голосом что-то пролопочет (вроде по-испански), то снова перейдет на тайский женский «Капунь-каа!»

— Это что! — рассказывает один дайвер. — Меня она вчера обматерила по-русски!

— Шутишь!

— Нисколько! Остановился я около нее, сказал «Привет!», посвистел ей и пошел дальше. Как вдруг слышу сзади: «Не х… себе!»

— Где она этого набралась?

— Как это где: здесь были наши…

* * *

А петухи на Ко Тао — это отдельная песня. В прямом и переносном смысле. Весь остров в петухах. И в их «песнях».

Внешне они отличаются от наших, русских петухов. Очень красивые, яркие, контрастные, многоцветные. «Все краски мира» с отливом. Хвост у них не кверху торчит, как у наших, а стелется по земле, зато голова с грудью возвышается над всеми остальными частями тела. Концепция петушиной гордости у них несколько иная: гордятся не хвостом, а своими бойцовскими качествами. Эта порода так и называется — бойцовые петухи. В Таиланде весьма популярны петушиные бои.

Я несколько раз видела, как тайцы садились на паром вместе с петухами. Они держали их на руках, как младенцев. Очередь по причалу двигалась медленно, и они ставили петухов на доски — погулять. Петухи послушно стояли, не пытаясь удрать. Так же охотно они сидели в объятьях хозяина.

— Эх, хотел сегодня взять камеру, когда пошел встречать «Seatran», да не взял, — посетовал Саша. — А зря: там тайцы в картонных коробках выгружали петухов, по паре в каждой. Одна развалилась, и петухи стали носиться по причалу. Тайцы — за ними. Один петух упал в море и забарахтался в волнах. Таец сбегал за сачком и под общее оживление выловил его, как рыбу. Вот потеха!

Эти петухи любят сидеть на деревьях. Но обычно они разгуливают в самых неподходящих общественных местах и с пяти утра начинают по очереди кукарекать.

— Срочно ищем новое жилье, — поделилась одна дама-дайверша. — У нас под окнами петух кричит.

— Ну, от этого здесь никто не застрахован, — «утешила» я.

— Нет уж, мой мне надоел хуже горькой редьки. Я ночью включаю свет в туалете, а он, видно, думает, что утро настало, и начинает орать во все горло. Хоть в туалет не ходи!

И в самом деле — не застрахован никто. Гуляем как-то с Сашей по территории престижного отеля «Мантра»: мраморные бассейны с опреснителями, тщательно постриженные и политые газоны, сады цветущих подстриженных деревьев, широкие балконы с видом на океан. Цены запредельные. И вдруг — откуда-то совсем рядом — мерзкое кукареканье.

Короче, петуха под окном можно получить за любую цену. Что уж говорить о нашем захудалом отеле, напоминающем студенческую общагу?

Своего петуха мы никогда не забудем. Ежедневно ровно в пять утра раздавался сиплый, словно пропитый, крик. Из всех петушиных голосов этот был самым противным. Перед утренним своим выступлением петух хлопал крыльями, будто сам себе заранее аплодировал. На его голос откликались петухи со всей округи. Наш принимал позывные со всего острова и вновь хрипло подавал голос. И так пару часов. Сна как не бывало. Почему-то его крик раздавался совсем близко, хотя мы жили на третьем этаже.

— Опять этот «чиккен-суп» недоделанный! — ворчал разбуженный Саша. — И когда этого гада сварят!

Утром Саша подошел к окну и застыл на месте.

— Что там такое? — заинтересовалась я.

— Вон он! — с ненавистью прошипел Саша и указал на дерево.

— Где? Хочу посмотреть в его бесстыжие глаза!

На ветке сидел наш петух и орал что есть мочи.

— Где бы достать рогатку! — исходил злобой Саша.

Однажды я услышала отчаянное хлопанье крыльев за окном, сдавленное кудахтанье, хрип, — беспорядочные звуки, свидетельствующие о невидимой борьбе.

«Видимо, он надоел не только нам, и его таки пустили на «чиккен-суп», — догадалась я.

Никто нас больше не будил по утрам.

Странно, но мне стало не хватать нашего петуха.

Сало по-тайски

Тайцы едят очень острую пищу. Поначалу европейцы протестуют против такого количества приправ:

— Ну и Змей Горыныч! — ворчат они и обильно запивают еду водой со льдом, чтобы потушить пожар в животе.

— Поживи тут с мое — привыкнешь и к «Змею Горынычу», — говорит Сомов.

Он привык и к палочкам, и к странным травам, и к незнакомым овощам.

Тайцы готовят ту же курицу, свинину и морепродукты, что и мы, но по-своему. Подают мясо в сладком ананасовым соусе или в остром карри. К рису с мясом кладут половинку лайма, чтобы мы сами выжали его в блюдо.

Шашлыки у них сладкие и острые одновременно. Путешественники их любят брать в дорогу — они долго не портятся в тепле.

— Привезите нам нормального человеческого соленого сала! И черного хлеба! — просит Сомов земляков по телефону.

— Денис, чего возить, когда можно прямо здесь посолить! Оно здесь даже дешевле, — предложила я.

Я купила отличного бекона, раздобыла лаврового листа, чеснока и перца.

— Угадайте, чем я сегодня здесь занималась? — интриговала я в дайвцентре. — Чем пахнет? Не чувствуете? Чесноком! Сало посолила. Через три дня будет готово.

— Через три дня — презентация сала, — провозгласил Буратино.

Все эти три дня я мечтала о сале.

«Классное будет сало, — предвкушала я. — Я же молодец, правильно посолила!»

Перед «премьерой» решила попробовать сама — просолилось или нет. Отрезала кусочек, сунула в рот — и не поверила сама себе: сало было приторно-сладким… (Вспомнился украинский анекдот про конфеты под названием «Сало в шоколаде»).

«Не может быть!» — кинулась к соли, сунула палец в синий пакет с тайскими буквами, лизнула — а это… сахар!

Сало получилось по-тайски…

Тропические фрукты

Помню, как в девяносто первом году в Новосибирске мы купили для маленькой дочки книжку-раскраску «Тропические фрукты». И это в контексте перестроечной голодухи, сибирской зимы и студенческой общежитской разрухи. Нас очень позабавили названия — папайя, черимойя, рамбутан, маракуйя. Бедная девочка спросила:

— А в какой цвет раскрашивать папайю?

Мы не могли ничего ей ответить. Откуда бы мы знали? Тогда это казалось не актуально. Талоны на говяжьи кости, очереди за мылом, синий ребенок, ворующий сахар из сахарницы, — такова была реальность. При чем тут папайя…

Кто бы мог подумать, что наступят времена, когда мы узнаем, какова папайя не только на цвет.

Первое впечатление — это странный аромат. Будто что-то слегка протухло. Потом необычный привкус.

— Ну, если меня неделю не кормить, может, я это и поем, — сказал один турист.

Но если пережить первый момент и не остаться в нем, да еще полить фрукт соком лайма, то папайя непременно понравится. Проверено. Она не очень сладкая, но сочная. Что-то вроде длинной зеленой дыни с оранжевыми пятнами, внутри — черные косточки в окружении мякоти цвета лосося. И такая полезная, что заживляет язвы и даже наружные ожоги, если смазать.

И манго тоже полезный. Представьте, слово «манго» мужского рода. Он сочный, желтый, волокнистый. Наши туристы разрезают его поперек, выкручивают и вставляют в стакан, а потом наливают водки в отверстие от косточки. Два в одном — водка в закуске!

— Когда я только приехал в Таиланд, я все время покупал и жарил картошку, — вспоминает Саша. — А она тут такая же дорогая, как манго. И я подумал: раз так, лучше уж буду есть манго!

И Саша подсел на манго. На желтый.

А когда ему продали зеленый и твердый, и он не смог его выкрутить, то обиделся и выбросил его. Оказалось, что фрукт вполне съедобный, просто его в пищу употребляют иначе: его надо почистить, как картошку, порезать длинными пластиками и посыпать специями. Зеленый манго тайцы едят со смесью из соли, сахара и с красного перца — идут себе по улице, макают ломтики в пакетик с пестрой посыпкой и жуют на ходу.

Банан — известный антидепрессант. Здесь они коротенькие, с ванильным вкусом и черными косточками внутри. И растут на каждом углу.

Ананасы — просто кладезь витаминов. Мы в Сибири их съедали чуть ли не вместе с зелеными хвостиками. А здесь тайцы чистят ананас, как картошку, затем спиральками вырезают пупырышки. Отходов многовато… Сибирякам трудно к этому привыкнуть. Когда я впервые наблюдала за процессом разделки ананаса по-тайски, у меня все внутри кипело.

— Сколько сока зря льется! Ну как можно выбрасывать кочерыжку — это же ананас! Дайте-ка мне, я съем!

А кокосы… Это отдельная история.

Прочитала одну книжку про Таиланд. Чушь собачья! Не был писатель в Таиланде. Прокололся на кокосах.

Кокосы у него разрубают и в каждую половинку (!) вставляют трубочку, чтобы пить густое (!) белое (!) молоко (!) Он думает, что в кокосе сразу тебе кокосовое молоко! Кокосовое молоко добывают из перезревших орехов, заполнивших всю полость ореха, напоминающих губку.

А в первозданном кокосе — простая бесцветная водичка, вроде нашего березового сока. И этот кокос на две половинки нипочем не разрубишь — так, чтобы сок не пролить. И вообще его нипочем не разрубишь. В общем, по этому сценарию фильма не снять…

— В первый раз засунул трубочку в кокос, попробовал — что за ерунда: где же знаменитое молоко? — вспоминает Сомов. — Всю жизнь голову морочили! А на самом деле какая-то жидкая дрянь…

С тех пор он не употребляет кокосов — не пережил культурного шока.