Бесплатный фрагмент - Чёрный Кристалл

«ЧЁРНЫЙ КРИСТАЛЛ»

Часть первая

1

Старый паб, забитый до отказа, насквозь пропах потом, дымом и застарелым запахом дешёвого эля. В воздухе витал густой дух разврата и беззакония, словно сам дьявол обитал в этих стенах. Кривые деревянные балки поддерживали потолок, покрытый копотью от масляных ламп, а пол под ногами был липким от разлитого алкоголя и чьей-то крови, засохшей на досках. Здесь не задавали вопросов, а ответы не всегда означали правду. В этом месте можно было найти работу. Грязную, опасную, но всегда прибыльную.

Завсегдатаи — те, кого общество презирало и боялось, — обосновались за шаткими столами. Воры и мошенники перетасовывали потрепанные карты, пытаясь урвать удачу, которая неизменно отворачивалась от них. Громкие пьяные крики то и дело перерастали в потасовки: где-то раздавался хруст сломанного носа, где-то вонзался в стол нож, предупреждая собеседника о недопустимых вопросах. Между столами сновали служанки, но их улыбки давно потускнели, а в глазах отражалась лишь безнадёжность.

В дальнем углу, в полумраке, сидел молодой парень, ссутулившийся над полупустой кружкой. Чарльз Прохвост. Его взгляд скользил по посетителям, ловя каждый подозрительный жест, каждое движение рук. Он был молод, но в его глазах уже поселилась усталость человека, которого жизнь привыкла вышвыривать на обочину. Он родился в грязных переулках, где никто не дожидался справедливости. Слишком долго он был тем, у кого отбирали, но отчаянно хотел стать тем, кто забирает.

Он пытался воровать — его ловили. Он пытался жульничать в картах — его избивали. Он пытался грабить, но добыча всегда оказывалась скудной, а жертвы неожиданно сильными. Он знал вкус разбитых губ, знал, каково это — приходить в себя в сточной канаве после неудачного дела. Судьба играла с ним, подкидывая то слабую надежду, то жестокий удар, но он ещё не был готов признать поражение. Он не умел быть сильным, но умел быть хитрым. А иногда хитрость значила больше, чем грубая сила.

В этот вечер в пабе появился странный человек. Его шаг был лёгким, но в нём чувствовалась угроза. Он двигался как тень, растворяясь в полумраке между столами. Одетый в чёрное с головы до ног, с лицом, скрытым под тёмной маской, он выглядел так, будто не принадлежал этому миру. Его глаза, холодные и бездушные, скользили по посетителям, задерживаясь на каждом чуть дольше, чем следовало. И с каждым мгновением в помещении становилось всё тише.

— Это он, — раздался приглушённый шёпот из дальнего угла.

— Точно он… — вторил другой голос, срываясь на страх.

Люди поспешно опускали взгляды, делая вид, что их нет. Кто-то резко осушил кружку, кто-то втянул голову в плечи, надеясь, что незнакомец пройдёт мимо. Они знали, кто он такой. Они знали, что встреча с ним редко заканчивалась благополучно.

Незнакомец остановился в центре зала и заговорил. Его голос был глухим, словно звук удара по старой, натянутой струне.

— Мне нужен человек, — произнёс он. — Человек, который не будет задавать вопросов.

Паб замер. В воздухе повисло напряжение, плотное, как туман в доках перед штормом. Никто не шевелился, никто не сделал даже попытки откликнуться. Казалось, даже самые отчаянные бандиты предпочли спрятаться за капюшонами и кружками.

Но затем незнакомец добавил то, что должно было изменить всё:

— Хорошо заплачу.

Эти слова, словно змеиный шёпот, проникли в сознание каждого в зале. Однако никто не пошевелился. Каждый понимал: лёгкие деньги редко бывают действительно лёгкими.

И вдруг в углу раздался лёгкий смешок. Насмешливый, бесстрашный.

— Без вопросов? — прозвучал молодой голос. — Это по мне.

Все взгляды разом обратились к смельчаку. Чарльз Прохвост откинулся на спинку стула, криво улыбаясь. В его глазах плясал лукавый огонёк, а на губах играла ухмылка человека, который или слишком наивен, или слишком отчаян, чтобы бояться.

— Чарльз Прохвост к вашим услугам, — картинно поклонился он. — И я готов взять вашу работу.

В воздухе пронеслись тихие проклятия. Кто-то качнул головой, кто-то отвернулся, не желая смотреть на того, кого уже считали мёртвым. Старики, которые видели слишком многое, уже знали, чем заканчиваются такие сделки.

Незнакомец медленно кивнул.

— Тогда иди за мной.

Чарльз поднялся, отряхнул плащ и, не оглядываясь, последовал за ним. Они вышли из паба, растворившись в ночи.

А в пабе, за их спинами, осталась зловещая тишина. Кто-то негромко произнёс:

— Глупец. Он уже мёртв, просто ещё не понял этого.

***

Ночной воздух был густым, пропитанным запахами сырости, мокрого камня и дыма. Вдалеке, за глухими стенами переулков, слышался приглушённый гул паба, но здесь, на пустынных улицах, царила мёртвая тишина. Лишь редкий скрип ставен да далёкий лай собаки нарушали ночное безмолвие.

Чарльз Прохвост шагал за человеком в маске, его сапоги бесшумно касались булыжников. Незнакомец двигался быстро и уверенно, словно знал каждый закоулок этого города. Его фигура, почти сливавшаяся с тьмой, казалась призрачной, словно он был лишь тенью, оставленной ночным кошмаром.

— Пойдём, — сказал он, голос его звучал глухо, как ветер в склепе.

Чарльз не задавал вопросов, но его разум работал, анализируя происходящее. Он чувствовал: это не просто очередное задание. Это что-то большее, что-то, что изменит всё.

Они петляли по узким улочкам, миновали безмолвные дворы, огибали дома, в которых, казалось, никто не жил. Постепенно город растворялся в темноте, и вскоре они оказались в уединённом дворе, где даже луна не освещала мрачные стены. Здесь царила тишина, наполненная тайнами и невысказанными историями.

Человек в маске замер. Медленно повернулся к Чарльзу и негромко произнёс:

— Мне нужно, чтобы ты выполнил особое поручение.

В его голосе не было эмоций, только холодный расчёт.

— Чёрный кристалл. Он находится в монастыре Священной Арии.

Чарльз нахмурился, поднеся руку к подбородку. Он слышал об этом месте. Монастырь Священной Арии хранил множество тайн. В нём говорили шёпотом, а стены скрывали реликвии, о которых не принято было упоминать.

— И что мне с ним делать? — спросил он, прищурившись.

Человек в маске выдержал паузу, словно оценивая собеседника.

— Ты должен забрать его. Но у тебя всего два дня. Его сила угасает, и если ты не успеешь… — он замолчал, но в воздухе повисло недосказанное предупреждение. — Ты знаешь, что тебя ждёт.

Чарльз почувствовал, как внутри него проснулось что-то давно забытое — азарт. Чёрный кристалл. Реликвия, способная даровать могущество. Если это правда… если этот камень существует… он должен его заполучить.

— Два дня? — переспросил он, вскинув брови. — Задание не из лёгких… Но мне нравится. Как с оплатой?

Человек в маске сделал шаг вперёд, его силуэт казался вытесанным из ночи.

— Как только кристалл будет у меня, ты получишь свою долю. Хорошую долю. Я понимаю, что за такую работу нужно платить достойно.

Чарльз оглядел двор. Тьма давила, стены казались живыми, словно подслушивали их разговор. Но он уже знал ответ.

— Согласен, — произнёс он, не сводя взгляда с человека в маске. — Два дня — этого достаточно. Я беру заказ.

Незнакомец молча кивнул.

— Хорошо. Я буду ждать. Не подведи.

Чарльз усмехнулся. Он не подводил. По крайней мере, пока был жив.

Развернувшись, он шагнул в темноту переулка. Над головой рассыпались редкие звёзды, едва пробиваясь сквозь городской смог. Он зашагал быстрее.

Два дня.

Чёрный кристалл.

Время пошло…

2

Чарльз Прохвост стоял в тени старого сарая, сливаясь с темнотой, пока его пристальный взгляд неотрывно следил за конюшней. Вечерняя деревня ещё не спала: на площади слышались запоздалые разговоры крестьян, скрипели телеги, нагруженные мешками с зерном, а в таверне доносились пьяные возгласы и смех. Свет в доме кузнеца мерцал, словно последний очаг бодрствующей жизни.

Но всё это не имело значения. Весь его мир сейчас сузился до одной цели.

В загоне у конюшни стояли несколько лошадей, но среди них выделялся один — высокий, мощный вороной жеребец с гордой осанкой и настороженным взглядом. Он был ухожен: грива подстрижена аккуратно, а на шее сверкала серебряная подвеска. Этот конь явно принадлежал кому-то важному, и если Чарльз хотел добраться до монастыря вовремя, ему нужен был именно он.

Два дня.

Время не ждёт.

Чарльз осторожно скользнул вдоль забора, выбирая путь в темноте. Факелы у ворот освещали вход в конюшню, но их свет не достигал дальнего угла загона. Рядом, лениво переговариваясь, прохаживались двое стражников. Они не выглядели настороженными: один опёрся на копьё, зевая, другой ковырял ножом в сапоге.

Это был его шанс.

Чарльз пригнулся и, дождавшись момента, мягко перемахнул через ограду. Его приземление было бесшумным, но лошади сразу заметили его присутствие. Некоторые тревожно зафыркали, переминаясь с ноги на ногу, но его будущий трофей лишь настороженно повернул голову, внимательно наблюдая за незнакомцем.

— Тише, парень… — прошептал Чарльз, протягивая руку.

Он двигался медленно, спокойно, позволяя жеребцу привыкнуть к нему. Конь дёрнул ушами, но не сделал попытки отстраниться. Чарльз осторожно коснулся его шеи, чувствуя под пальцами тёплую кожу и напряжённые мышцы. Лошадь фыркнула, принюхиваясь, но не проявила агрессии.

Всё шло идеально. Теперь главное — не спугнуть его.

Чарльз ловко отвязал поводья и, следя за каждым своим движением, начал выводить коня из загона. Он уже почти справился, когда вдруг тишину разорвал оглушительный лай. Из-за угла выскочила собака, залившись бешеным лаем, и стражники тут же подняли головы.

— Эй, кто там?! — раздался окрик.

Чарльз не стал ждать. Он резко вскочил в седло, потянул поводья, и жеребец встал на дыбы, издав пронзительное ржание.

— Держи его! — заорал один из стражников, бросаясь вперёд.

Поздно.

Чарльз сильнее сжал колени, ударил пятками коня по бокам, и тот сорвался с места, словно молния. Загон остался позади, он нёсся к ограде. В последний момент конь поджал ноги и мощным прыжком преодолел преграду. Позади раздавались крики, звук натягивающихся тетив, но тёмная ночь была на стороне беглеца — никто не успел прицелиться.

Спустя мгновение деревня осталась позади. Впереди расстилалась ночная дорога, ведущая к монастырю. Чарльз не оглядывался.

Скорость, с которой Чарльз нёсся по дороге, была головокружительной. Ветер с оглушительным свистом проносился мимо, холодный ночной воздух резал лицо, а дорога впереди расплывалась в смазанное пятно теней и лунного света. Ветви деревьев мелькали перед глазами, то нависая над головой, то расступаясь, словно предчувствуя его стремительный прорыв. Сердце стучало в такт ударам копыт, гулко раздающимся по земле.

Каждая секунда была на вес золота.

Впереди его ждали два смертельно опасных препятствия: Ведьмин лес и Пустыня Смерти. Даже самые опытные путешественники предпочитали обходить их стороной.

О Ведьмином лесе рассказывали пугающие легенды: старики в тавернах шептались о тёмных сущностях, скрывающихся среди гниющих деревьев, о блуждающих огнях, заманивающих путников в топи, и о проклятых душах, стонущих под завывание ветра. Никто не знал, что правда, а что выдумки, но те, кто пытался проверить это на себе, редко возвращались.

А дальше лежала Пустыня Смерти — беспощадная, знойная и обманчивая. Там, где обжигающий песок сливался с горизонтом, скрывались не только природные опасности, но и кое-что пострашнее. Говорили, что там исчезли целые караваны, что пески могли пожирать людей, оставляя после них лишь разрозненные клочки одежды. Без должной подготовки пройти её было невозможно.

Но Чарльзу не было дела до страшных историй.

Он крепче сжал поводья, наклонившись к шее коня, ощущая напряжение в его мышцах. Лошадь будто чувствовала приближение чего-то зловещего, но верно следовала заданному курсу.

Времени на страх не было.

Сердце колотилось в груди, но рука оставалась твёрдой. Он пришпорил коня, и тот рванул вперёд, устремляясь к извилистой, узкой дороге, ведущей в Ведьмин лес.

Темнота сомкнулась вокруг него.

***

Лунный свет серебрил верхушки деревьев, но не мог пробиться сквозь плотный, древний полог Ведьминого леса. Здесь царил полумрак, тени переплетались, словно живые, а воздух был пропитан сыростью и чем-то едва уловимо зловещим. Чарльз чувствовал это каждой клеткой своего тела — лес словно следил за ним.

Конь двигался осторожно, копыта с приглушёнными ударами касались мягкой земли. Тропа извивалась, становясь всё уже, сдавливая пространство, будто хотела запутать его. Казалось, деревья росли не хаотично, а намеренно — они жались друг к другу, их кривые ветви переплетались, создавая плотный навес. Сквозь этот покров не проникал даже призрачный свет звёзд.

Чарльз слышал лишь своё дыхание да редкие, отдалённые звуки, которые больше напоминали шёпот. Тихий, липкий, тянущийся шёпот, проникающий в сознание. Он знал, что это место обманчиво. Оно заставляло видеть и слышать то, чего на самом деле не было. Или… было?

Желудок болезненно сжался. Весь день он не ел, а единственный кусок чёрствого хлеба, съеденный утром, давно перестал утолять голод. И тогда, в самой глубине леса, среди спутанных ветвей он увидел свет.

Чарльз натянул поводья. Конь замер, настороженно поводя ушами.

Свет был тёплый, почти домашний. Он пробивался сквозь оконные занавеси, лениво растворяясь в ночи. Из трубы вился тонкий струйкой сизый дымок. В этой тёмной, дикой глуши этот дом выглядел неправдоподобно… Но выбора не было.

Чарльз слез с коня, привязал его к корявому пню и замер, осматриваясь. Лес не двигался. Но ощущение, что за ним наблюдают, не исчезло.

Подойдя к двери, он трижды постучал.

Тишина…

А затем — шорох за дверью, тяжёлые шаги.

— Войдите… — голос был низкий, тягучий, словно катился по ржавым лезвиям ножей.

Дверь скрипнула, приоткрываясь сама собой. Тёмный дверной проём манил внутрь. Чарльз глубоко вдохнул и перешагнул порог.

Внутри было тепло. Жар от огромного очага разливался по комнате, но тепло это было удушливым, вязким, словно касалось кожи с липкими пальцами. Пламя в камине плясало слишком ярко, его языки извивались, отбрасывая тени на стены. Эти тени двигались… не так, как должно.

Воздух был пропитан запахом трав — полыни, зверобоя, чабреца. Но сквозь эту горьковатую смесь пробивался сладковатый, густой аромат… как будто что-то подгнившее.

Возле очага стояла старуха. Сгорбленная, узловатая, с пятнистыми руками, которые сжимали длинную деревянную ложку. Она помешивала что-то густое в массивном котле, из которого поднимался пар. В этом паре мелькали… лица? Или это просто игра воображения?

Чарльз сглотнул, но взгляд ведьмы уже пронзал его. Её глаза… чёрные, бездонные, как две дыры в пустоту. Она улыбнулась, и редкие, кривые зубы блеснули в свете пламени.

— Крыша найдётся… но не задаром, — прошипела она.

— Сколько? — ровно спросил Чарльз.

— Две медные монеты.

Он бросил их на стол, и звук от этого был неестественно громким. Ведьма тут же подхватила их своими длинными пальцами и спрятала.

— Ужин сейчас будет.

Он сел за грубо сколоченный стол, провёл пальцами по резьбе. Змеи? Или извивающиеся корни?

Перед ним поставили глиняную миску. Густая похлёбка дымилась, источая дурманящий аромат. Чарльз взял ложку, зачерпнул… Поднял. В жижу погрузился кусок чего-то мягкого, похожего на мясо. Он взглянул на старуху. Она улыбалась, не отрывая от него взгляда.

Он попробовал. Вкус был… странный. Сперва солоноватый, потом пряный, с горьким послевкусием. Что это за мясо?

Он продолжил есть. Ложка за ложкой. И вдруг…

Мир начал крениться.

Воздух стал вязким. Голова — туманной. Стол… сдвинулся. Нет. Он зашевелился. Резные змеиные узоры ожили, извиваясь, сползая вверх по его рукам. Пламя в камине взлетело, сменив цвет на багровый.

Ведьма смеялась. Но смех этот раздавался отовсюду — из стен, из потолка, из земли.

И…

Она изменилась…

Её кожа натянулась, разгладилась, пальцы стали нежными. Теперь перед ним стояла ослепительная нимфа. Глаза небесного цвета, губы — манящие. Крылья за спиной переливались жемчужным сиянием.

— Останься… — её голос был сладок, как мёд. — Ты устал, мой странник… Я согрею тебя… Чарльз…

Она взяла его за руку. Повела к постели. Чарльз чувствовал себя лёгким, мысли рассыпались, как песок. Она наклонилась, её губы почти коснулись его…

Но он…

Увидел отражение в зеркале.

Там не было нимфы.

Там была ведьма. Гниющая. Оскаленная. Её пальцы уже тянулись к его горлу.

Чарльз вырвался. Кинжал сверкнул в его руке. Одно движение — и лезвие вошло прямо в её голову. Ведьма взвыла. Дом содрогнулся, скрипя и кренясь, будто сам был живым существом.

Он схватил её и швырнул в огонь.

Пламя вспыхнуло.

Крик разорвал воздух.

Дом начал рушиться.

Чарльз, спотыкаясь, выскочил наружу.

Лес встретил его тишиной. Конь стоял на месте и странно смотрел на него.

Чарльз сел в седло, вытер лоб.

И вдруг…

— Ну что, лошара? Ведьмочка, смотрю, тебе не зашла? — спросил конь.

Чарльз остолбенел.

— Ч-что?..

— Да шучу я. Давай убираться, пока нас не сожрали.

Чарльз не стал спорить. Он пришпорил коня, и они умчались прочь из Ведьминого леса.

3

Чарльз Прохвост ослабил хватку на поводьях, позволяя коню замедлиться. Лес постепенно редел, деревья становились всё реже, их узловатые корни уже не сплетались под копытами в опасную ловушку, а кроны не заслоняли небо. Воздух изменился. Вместо влажной прохлады Ведьминого леса его встретил иссушающий зной, наполненный запахом сухой земли и старой, давно умершей растительности. Тропа, извиваясь между редкими зарослями кустарника, привела его к границе, за которой раскинулась беспощадная, выжженная солнцем земля.

Пустыня Смерти.