Бесплатный фрагмент - Чужой голос

ГЛАВА ПЕРВАЯ

«Когда я использую протез, я говорю „правильно“. Когда пою, то кричу так, словно у меня есть голос. Но в тишине, перед сном, я пытаюсь прошептать свое имя без него. И каждый раз звучит по-разному. Может, настоящего меня просто не существует?»

Он проснулся как обычно. Обычное осеннее утро — серое, сонное, ничем не примечательное. Но почему-то в груди защемило.

— О чем я думаю? Время-то идет, — спросил он, зажмурившись, и посмотрел на часы. На тумбочке было без пяти…

«Черт, я опаздываю, мать убьет меня…» — Он тут же вскочил с кровати, быстро натянул на себя привычный свитер и джинсы и помчался к двери, чтобы выйти, но уже было поздно.

— Стоять! Почему ты еще дома?! Ты же сказал, что поставил будильник! — грозно раздался с другой стороны коридора женский голос. Это была она, его мать.

Он замер, потом резко махнул рукой: «Не сейчас!» — и буквально съехал по перилам вниз, будто на лыжной трассе. «Будильник… Я же его вчера специально выключил», — пронеслось в голове.

— Привет и пока, сестра! — быстро и нелепо произнес он девушке, стоящей за кухонным столом. Она даже не успела моргнуть, как он уже захлопнул за собой дверь в ванную. С тяжелым дыханием он поднял голову, чтобы осмотреться. «Я в ванной, наконец-то», — промелькнуло в его сознании.

Он тут же взял единственную в стакане зубную щетку, которой было уже несколько лет, и как обычно начал свои ежедневные действия. Но что-то показалось ему странным…

Он поднял голову — и нахмурился. Это было зеркало. Оно было мутным, затянутым странной плёнкой, словно кто-то дышал на стекло часами.

— Что? Почему зеркало мутное? Я не был здесь вчера вечером… — тихо прошептал он, взяв полотенце и вытерев с зеркала всю скопившуюся грязь.

«Раньше такого не было. Странно», — мысленно отметил юноша, а затем внимательно посмотрел в зеркало. Что он ожидал там увидеть? Гориллу? Лучшую версию себя?

Там было всё то же полукруглое лицо, уничтоженное выдавливанием акне, со шрамами в области шеи и каштановые волосы с утренней укладкой. «Мне так больше нравится», — решил он.

Закончив свои утренние дела, несмотря на опоздание, он, медленно ступая, спустя несколько секунд, оказался на тротуаре, засунув руки в карманы брюк. Обычно, когда он так идет, это значит, что он поглощен мыслями: очень глубокими, заставляющими работать каждый нейрон, и не обращает внимания на прохожих.

На тротуаре он автоматически начал отбивать нечёткий ритм ботинком: каблук — щелчок, каблук — щелчок.

Так он придумал свой, в кавычках, первый «хит» — ещё в пять лет, когда понял, что не может напеть мелодию. Вокруг шумел город, не замечая ещё одного странного подростка, выбивающего ритм своей одинокой симфонии.

«Помню этот ритм как свои пять пальцев, ха-ха! Я ведь даже тогда не знал, как произносить слова, но что-то да получалось… А сестра и вовсе думала, что я изображаю клоуна. Хотя, возможно, так и есть…» — мысленно проговорил он, ухмыляясь дороге и изредка проезжающим мимо машинам. «Сегодня же суббота, точно, поэтому так мало машин. Жаль».

Его ухмылка тут же исчезла с лица, как только он подумал об абсурдности своей ситуации: «Я иду в чертов университет в эту прекрасную субботу только ради того, чтобы повысить самооценку этим самозванкам, считающим, что из-за имитации их голоса они имеют право ставить мне хоть десятки колов в день. Не дождетесь! Я уже прямо перед вратами в ад».

И вот, поглощенный философскими рассуждениями, он и не заметил, насколько быстро идет время. Пять минут? Абсолютный рекорд для него! Но сегодня особенный день — битва с «боссами» этого места, если можно так назвать это строение прошлого века.

«К черту!» — он пнул камень около входа и быстро поднялся по лестнице, ведущей к двери со старой, полупрозрачной вывеской «Закрыто до…» Эту вывеску он знал ещё с тех времён, когда его друзья пытались проникнуть сюда ночью. В итоге, их посадили в изолятор. Больше он их не видел.

«Итак… кабинет номер…» — пробубнил он под нос, оглянувшись по сторонам. Странно: сегодня никого не было ни в главном коридоре, ни в фойе. Интересно, почему? И, конечно, не потому, что сегодня выходной день.

«Номер 104. Отлично. Нашел», — удовлетворенно фыркнул он и медленными шагами подошел к двери. Это была старая, деревянная, кое-как отремонтированная бывшим учителем труда, которого не видели уже два года. «Он же не мог просто пропасть, верно? На это явно были причины. Жаль», — пронеслось в голове.

Погруженный в тяжелые мысли, он сначала постучал, а уже потом резко открыл дверь в кабинет.

— Извините, опоздал чуток. Кхм… — неуверенно пробубнил он, входя в кабинет и переминаясь с ноги на ногу.

— Я по поводу недавнего случая…

— Клеменко? — раздался грубый, для женского голоса, тембр. Офисное кресло заскрипело, и человек в костюме, сидящий на нём, встал.

— Да. Сначала я прошу прощения за данный инцидент. Своими действиями я не хотел никого оскорбить, это была своего рода шутка, — заявил он, жестикулируя, чтобы придать своему образу хоть какой-то уверенности.

— Шутка, да? А записи с камер видеонаблюдения говорят об обратном. — Она подняла на него глаза, поправляя свои серые, тусклые очки. — На записях ясно слышны унижение и оскорбление персонала университета, и мы этого допустить не можем. — Она нахмурилась, скрестив руки, хищно наблюдая за его дальнейшими оправданиями.

Мир в его голове вдруг содрогнулся. В ответ он нахмурился: «Но я же ничего не говорил подобного… О чем это она? Может, я уже начал забывать, что иногда говорю? Нет, бред какой-то».

— Послушайте, давайте решим все без лишних проблем и юридических разбирательств, — начал он быстро, словно исповедуясь в оправдании. — Да, такое было, я признаю этот факт, но не считаю это чем-то серьезным.

— А я считаю! — вдруг голос женщины стал громче. Стены, казалось, ужаснулись вместе с ним. — Поэтому, Клеменко, ты обязательно понесешь наказание, и это не обсуждается! — Женщина опустила взгляд на стол, ища в стопках бумаг какую-то определенную.

— Держи, поработаешь немного на благо университета, — она легонько ухмыльнулась, протянув по столу какую-то бумагу. — Ручка на столе есть. Подписывай — и свободен. Пока, — она подошла обратно к дряхлому офисному креслу, села и опустила взгляд, приняв точно такую же позу, как в момент, когда он только заходил.

«Просто замечательно! Офигенно!» — Он опустил взгляд на бумагу с заголовком «Согласие на волонтёрскую деятельность», подписанную его матерью и директором.

Он сжал кулаки, глядя на договор. Неделя разнорабочего. На глазах у всех. Да он лучше в окно выпрыгнет.

«Александр рассказывал мне, что с ними обращаются там как с собаками… Была не была», — решил он.

Он ещё раз прошел через стадии отрицания и принятия, но в конце концов взял ручку и оставил в пустом квадратике свою кривую подпись — созданную специально для этого случая.

— До свидания, — бросил он, не подавая признаков поражения, и тут же вышел из кабинета.

Только за дверью он вздохнул с такой слышимостью, будто его можно было услышать с другого корпуса. «Неделя неоплачиваемой, нудной работы в этом дурацком университете. Восхитительно!» — мысленно подытожил он.

Он фыркнул и, опустив плечи, пошёл обратно домой, всё так же думая обо всём на своем, пройденном уже сотни, а то и тысячи раз, пути. «Я же вроде ничего плохого не сделал, я лишь развлекал друзей и мимо прохожих ребят… Да, возможно, мой метод был не самым… гуманным, но я же никому не сделал больно. По крайней мере, я не хотел никого обидеть… Это он виноват», — решил он, меняя жертву.

***

«Итак, дамы и господа! Наше шоу подходит к концу. Кто прав, а кто виноват? Неужели право голоса всегда остается за настоящим виновником? Ответы на эти вопросы вы узнаете в следующем эпизоде!»

— Подожди, подожди! — Она тут же встала с дивана, услышав, как сначала открылась дверь, а потом послышались те самые, узнаваемые шаги.

— Я сейчас не в настроении. Давай обсудим твоё шоу позже, ладно? — Он взглянул на сестру одним моментом, а потом пошел дальше, на лестницу.

«Я вообще не готов работать целую неделю как разнорабочий, тем более на глазах своих же сверстников…» — Вдруг послышался легкий стук, а затем — пульсирующая боль. Он даже и не заметил, как перед последней ступенькой, где, как ему казалось, должна была быть ещё одна, он просто поднял ногу, ступил в пустоту и упал.

— Ты в порядке? — С этого же этажа из кладовки подошла мать, наклонившись к нему в поисках каких-либо ран или ушибов.

— В порядке. Просто немного заблудился в мыслях. Бывает, — Он аккуратно встал, почесал ушибленный затылок и продолжил свой путь в комнату.

«Я помню, как Александра насильно заставили подписать этот договор. Он не хотел, так как считал, что не сделал ничего плохого. Но это было не так: он и вправду, в отличие от меня, сделал не очень хорошие поступки…» — Он закрыл за собой дверь, вошел в свою комнату и сел за стол, задумавшись.

«Следующая учебная неделя будет тяжелой, надо бы подготовиться. Тем более, когда экзамены на носу», — решил он. С такими мыслями он поднял взгляд на календарь, рассматривая каждое подчеркнутое число.

«А может, к черту всё это?» — Краем глаза он обратил внимание на свои уже старые, изношенные временем плакаты различных рок-, панк- и гранж-групп, которые он когда-то слушал. Он обожал их, помнил каждую песню и мог спеть любую, так как знал практически все тексты.

Он аккуратно взял обеими руками один из плакатов и осмотрел его. «Интересно, какая судьба была у этих ребят? Вокалист бросил их, а что дальше? Неужели на этом заканчиваются и не пересекаются пути подобных гениев?» — Аккуратно отложив плакат обратно на стопку других, он тяжело вздохнул и оглянулся на свою комнату, освещенную лишь одной лампой.

«Мне нужно узнать у Александра, что делать», — подумал он. Он бросил взгляд на кнопочный телефон, тут же взял его со стола и попытался включить. «Ну конечно, батарейка села. В последний раз я видел зарядник от этого «кирпича» где-то под столом, — вспомнил герой. — Он наклонился в поисках зарядника в самых дебрях этого стола, который он помнит с рождения.

«Ну и где же ты?» — Убирая все коробки со старыми дисками и кассетами, ему не удалось обнаружить ничего, кроме пыли, грязи, старых жвачек и сухих остатков его собственных соплей. «Может, в тумбочке?»

Встав, он подошел к прикроватной тумбочке, наклонился и открыл ее, слегка дернув за ручку. «Вот оно!» — Порыскав еще чуть-чуть, в конце концов, зарядное устройство нашлось. Быстро он подходит к розетке и вставляет устройство, заранее соединив его с телефоном.

— Ну давай же, включайся… — прошептал он про себя, нажимая большим пальцем на кнопку включения. И о чудо, он включился.

— Отлично. Так, Александр. Где же здесь позвонить? — С озадаченным видом он пялился в маленький экранчик, нажимая на различные иконки. — Папа, тетя Зоя… Вот! Александр! — Он тут же нажал на кнопку, и начались тихие, низкокачественные гудки.

— Эм, привет? — Гудки спустя секунды прекратились, и послышался знакомый голос на фоне других разговоров.

— Привет, мне нужна твоя помощь…

ГЛАВА ВТОРАЯ

— Слушай, я встал спустя семь минут после того, как ты позвонил. Давай помедленнее, — сказал он, поправляя волосы после утренней укладки. — Мы вроде и чуть-чуть позже договаривались встретиться, разве нет?

— Я не могу позже, извини, — грубый голос Александра заставил прийти в себя настолько, насколько это возможно. — Так, в чем дело?

— Подожди, сейчас сформулирую… — «Как бы ему всё сказать так, чтобы не показаться дураком?» Он вышел из дверного проема во двор и прикрыл за собой дверь. — В общем, теперь я тоже работаю волонтером в университете, но не по собственной инициативе, а из-за… проступка, скажем так, — неуверенно почесав затылок, он наконец посмотрел Александру в глаза. Александр выглядел ужасно: синяки на руках, грязные локти.

— Серьёзно? — Александр удивился. — Чтобы ты был волонтером, да ещё и бесплатно? Ты попал явно не в ту степь. — Он ухмыльнулся, глядя теперь на него как на добычу.

— Знаю, знаю… Поэтому ты и здесь. Мне нужно знать, что там происходит. Ты же давно волонтёр, верно? — Слова быстро пронеслись между ними, заставляя Александра задуматься.

— Ну, в общем-то, да. Сколько уже недель прошло? Примерно три. Казалось бы, просто избил бандюгана, но всё равно виноватым оказался я, а он — на свободе, продолжает делать то, что хочет.

«Бедный Александр, с ним поступили как с собакой. Я прекрасно помню тот момент: кровь, крики девчонок, ругань, а затем прибытие технички. По-моему, виновный даже не оправдывался, за него это сделали родители. Ну а так как Александр один — то есть, с бабушкой, — то свою точку зрения он отстоял слабо, учитывая противоположную сторону конфликта.» Голос Александра вдруг стал гулким, как будто доносился из-под воды. Он моргнул — и зрение, и слух вернулись в норму.

— Чувак, ты здесь?

— А? Да, да… Извини, — Он нахмурился, схватившись ладонью за лоб. — Что ты сказал?

Александру явно не понравился момент, который заставил окаменеть его собеседника. Он потёр виски и произнёс:

— Слушай, ты хочешь поговорить, или что?

— Да, послушай… — начал он, потирая виски. — Я не хотел об этом говорить, но… Вас правда держат там, как собак? Я имею в виду…

— Да, можешь забыть о комфортных условиях. Там всё серьёзно, и это ещё мягко сказано: еда только своя, отпускают, только если сделал свою часть работы, никакого курения и алкоголя, объясняют, что делать, только один раз — затем тебя бросают наедине с работой. Разбирайся как хочешь. И это только одна сторона медали, — не успел он договорить, как Александр перебил его.

Он слушал Александра, заворожённый и одновременно напуганный. Внутри клубилось странное противоречие: «Чего я, собственно, боюсь? Зимой я регулярно опаздывал на два с половиной часа — и ничего, живой. А это ведь только начало…»

— Главное не сама работа, — продолжал Александр, — а люди, с которыми придётся её делать. Настоящий сборник персонажей: от сидевших зэков до смердящих бомжей, извиняюсь за выражение. И самое жуткое — многим из них, кажется, это нравится. Хотя лица… — он сделал паузу, — лица у всех каменные, безэмоциональные. Прямо как у зомби, понимаешь?

Он машинально кивнул, мысленно рисуя картину будущего. В горле застрял комок, когда он представил эти серые лица, эти пустые взгляды. Глубокий вдох — и он снова смотрит на Александра, ища в его глазах хоть каплю утешения.

— Звучит ужасно, если честно. У тебя не было мыслей просто не приходить туда или, по крайней мере, добиваться освобождения?

— Нет, мне всё равно, если честно. К тому же, нашёл приятных людей, ну, одного. Не вижу смысла чего-то добиваться — легче отработать и спокойно продолжить учёбу.

«Спокойно продолжить учёбу? — пронеслось у него в голове. — После всех его прогулов и выходок? Александр, конечно, парень неплохой, но чтобы он ставил учёбу на первое место…»

— Понял. Ладно, спасибо большое, что предоставил хоть какую-то информацию о том, что меня ждёт.

— Это ещё как повезёт, — усмехнулся Александр. — Кому-то лёгкая работа достаётся, кому-то… не очень.

— Что ты имеешь в виду? — он настороженно посмотрел на Александра. Александр пожал плечами, задумавшись.

— Ну, бывало, один раз меня заставляли нести ящики, знаешь с чем? С гнилью. Это было ужасно, меня стошнило два раза.

— Брр… Надеюсь, мне такого не достанется, — он кивнул, хотя внутренний голос язвительно добавил: «Да ладно, чтобы тебя, Александра, от чего-то тошнило?»

Александр опустил взгляд на свои часы, и вдруг его глаза расширились. Он поднял взгляд и начал отходить.

— Опа, заговорились! Мне пора бежать. Удачи там! — и уже через мгновение его фигура растворилась в толпе.

Он взглянул на уходящего Александра и глубоко вздохнул. «Его слова явно не враньё».

***

— И так… Тайлер Прескотт. О чём вы больше всего мечтаете?

— Хм… Странный вопрос, на самом деле. Я думаю, что идея свободы музыки и мыслей для меня имеет главный приоритет. Много ребят сгнило из-за коммерции: начиная от самых неожиданных групп и заканчивая очевидными примерами вроде «DAOS». Но я не думаю, что из-за коммерции погибнет вся музыка.

«Он правда думал, что музыка будет свободной, несмотря ни на что». Он досмотрел интервью с какой-то рок-группой и выключил телевизор. «Правда, он мёртв, а популярная музыка уже не кишит гитарами на главном плане». Вздохнув, он оглянулся на кучу плакатов. «Если бы он был жив, то как бы выглядел мир музыки сейчас? Если бы многие из тех, кого сейчас нет, были бы живы, то как бы сейчас выглядел мир музыки? И как бы выглядел я?»

***

Неожиданно раздался стук в дверь, а затем она открылась.

— Что ты делаешь? — Послышался голос сестры.

— Я? Ничего особенного, просто… Сижу и… — Он оглянулся с телевизора на несколько пыльных кассет, которые лежали прямо на полу. — Перебираю старые кассеты.

Она пожала плечами, подойдя к нему и осматривая кассеты, лежавшие то на полу, то на самом телевизоре. — Тайлер, Виктор… — Пробормотала она себе под нос, подняв взгляд на него. — Какой смысл держать весь этот хлам? Очнись, всё это уже не имеет смысла. Они мертвы.

Он медленно поднял на неё взгляд, и в его глазах застыла целая буря несказанных слов. «Они мертвы. Для тебя — да. Но не для меня». Пальцы сжали кассету, ещё тёплую от только что закончившегося просмотра, будто пытаясь удержать ускользающие образы.

— Он был прав, — голос его звучал хрипло, — сейчас вся музыка — просто набор разрозненных слов под грохот электронных барабанов. И все это продается за деньги.

— Ну и где сейчас они, и где сейчас нынешние артисты? Ты просто налепил на себя розовые очки и стараешься избежать уже неизбежное, — она лишь недоумённо приподняла бровь, саркастично цепляясь за каждое слово. С тяжёлым вздохом он швырнул кассету на груду других, затем резко дёрнул шнур телевизора, и экран погас с тихим щелчком.

— Может, ты и права, — остро прошептал он, наконец подняв глаза на её лицо. — Может, я и вправду застрял там, где меня давно нет.

— Так зачем ты пришла-то? — спросил он уже мягче, решив поменять объект несложившегося разговора.

— Мама сделала твой любимый салат и сказала заранее тебе сообщить об этом перед началом обеда, — в ответ она лишь лукаво улыбнулась и хлопнула его по плечу. — Идём.

Уголки его губ дрогнули в лёгкой улыбке. Он поднялся, и они вместе направились на кухню. «Неужели музыка действительно умерла, растоптанная коммерцией?» — мелькнуло у него в голове, не покидая его.

Кухня встретила их тёплым ароматом яблок и корицы. Мать, стоя у стола, аккуратно нарезала пирог — тот самый, по рецепту прабабушки. Сестра устроилась слева, он — справа. Его взгляд скользнул по столу, накрытому с привычной, уютной щедростью. Пирог, салат, знакомые с детства тарелки… На мгновение показалось, что здесь, в этом свете, под этими звуками, прошлое и настоящее наконец перестали враждовать.

— Алиса, можешь, пожалуйста, подать мне из шкафа кошелёк? — Спросила немного усталым голосом мать. Алиса вздохнула и направилась в коридор. Спустя пару минут она вернулась с кошельком и отдала его матери.

— У нас достаточно денег, ведь верно, мам? — Тихонько спросила она, кладя себе на тарелку свежий салат и мясо. Мать никак не отреагировала, лишь тихо считая купюры в кошельке. В конечном счёте её выражение лица потускнело. Стало ясно, что со средствами дела у семьи плохи.

— Всё в порядке? — Юноша поднял на мать взгляд, потом переглянулся с сестрой, понимая, что что-то не так.

— Да, не обращай внимания, — вдруг сказала мать, подойдя к столу, садясь на стул и принявшись есть. — Небольшие трудности, мы пройдём через это.

Тон её голоса был неуверенным, очевидно, что на этот раз смелости и уверенности у неё меньше, чем когда-либо. Он не стал вмешиваться в финансовое положение семьи и, вздохнув, принялся есть. «Всё катится к чертям, если бы я мог что-то сделать…»

— Лучше спросите у своего отца, где деньги, которые он обещал прислать ещё неделю назад, — вдруг сказала мать, выпивая стакан воды. Алиса с изумлением подняла на неё взгляд и, нахмурившись, вступилась за отца: — Он не виноват, ты не можешь из-за этого судить его.

— Да? Я не могу судить своего мужа?! — Вдруг голос матери стал громче, её выражение лица явно перестало быть дружелюбным. Она со злостью посмотрела на них обоих. — Думаете, если он уехал так далеко, то он всё ещё с нами? Вы ошибаетесь, он уже давно с другой женщиной. А мы — просто плохая история для него.

— История для него, возможно, только ты! А нас он любит и не бросит! — Алиса вдруг резко встала из-за стола и крикнула, слёзы грозили потечь рекой из её глаз. «Я не могу сидеть сложа руки»

— Прекратите оба! Я… — Вдруг он почувствовал что-то в горле, горькое и язвительно колющее. «Опять, только не снова».

— Частотные характеристики… Алиса! Ключ! — Алиса тут же вскочила и побежала к сундуку, стоящему на полу около дверного прохода. Обычно там лежит хлам и ненужные вещи.

— Алиса! — Мать громко звала её, уже придерживая его шею, с полной готовностью сделать всё, что необходимо. «Это не первый раз, помнишь, отец? Наверное, и не последний». Он медленно закрыл глаза и, распахнув их, увидел перед собой не кухню и людей, а тень, сидящую на стуле в паре метров от него среди полной тьмы.

«Это ты?»

Алиса тут же протянула ключ матери, и она с молниеносной скоростью и привычностью что-то сделала и поменяла внутри отверстия с тыльной стороны его шеи. Затем произошёл щелчок, и его глаза сами по себе открылись. Он жадно задышал, схватившись обеими руками за стол.

— Всё в порядке, ты в безопасности, — Алиса наклонилась к нему и похлопала по плечу, улыбаясь. «Я в безопасности». Он взглянул на мать, она смотрела на него с беспокойством. «Что-то снова не так».

— Скажи что-нибудь, — сказала она тихо, прежде чем внимательно прислушаться. Он вздохнул, опустил взгляд на свои руки, держащие стол, и отпустил его.

— Все же хорошо, да? — Они с лёгким удивлением посмотрели на него, не пытаясь нарушить нарастающую тишину. «Мой голос снова изменился».

— Так даже лучше, тебе идёт, — сказала сестра, переглянувшись с матерью. — Что думаешь, мам?

Мать смотрела на него с горечью, дарованной только ей, осознавая, как ему больно снова ощущать себя по-новому.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

— Артур? — Он молчит. Александр вздыхает и произносит это имя еще раз — Артур? Ты меня слышишь?

«Я не Артур. Это имя не моё. Это всё — не моё».

«Сегодня я предоставлен самому себе полностью, наконец-то. Мать на работе, Алиса — у новой подруги. Наконец-то я один». Начался новый, обычный день. Он быстро надел привычную, повседневную одежду и, легко вздохнув, взглянул в окно своей комнаты. «Этот день обещает быть лучшим за последнее время. По крайней мере, до завтра уж точно!» С новыми силами он распахнул дверь своей комнаты и помчался вниз по лестнице, очевидно, направляясь в ванную. В коридоре он одним быстрым движением включил старое радио на тумбочке, и немного хриплый звук старомодной рок-волны заставил его улыбнуться.

Подойдя к раковине и зеркалу, он быстро приступил к своим повседневным делам. «Целый день дома, замечательно!». Кажется, с этой мыслью он обдумывал сотни вариантов: поэкспериментировать с телевизором в зале, смотреть в потолок несколько часов, просмотреть все кассеты или вовсе заняться чем-то новым. Но его боковое зрение внезапно изменило вдохновлённый одиночеством настрой: он заметил гигантское черное пятно. «Что-то движется. Большое. Нет, их много…»

Его охватил самый настоящий страх. Он затаил дыхание и, держа в руках полотенце, аккуратно обернулся — на стене около двери ползал маленький таракан, бесцельно нащупывая своими усами голую стену. «Ты напугал меня до мурашек, чувак!».

Ему не составило труда прихлопнуть несчастного таракана и замести ногой за ванну. Закончив умываться, он вышел из ванной, всё еще думая о незваном госте. «Таракан. Один. Почему он один? Разве их не должно быть много? И почему он около ванной?» Эти мысли быстро прервала следующая песня, заигравшая на радио, и он с новым чувством ритма помчался в свою комнату.

«Помню, как в детстве отец вернулся с рыбалки. Он много рыбы наловил, но мы не знали, как он это сделал — мы лишь догадывались, что с помощью палки, именуемой удочкой. Затем, когда он отошел от своего инвентаря, мы подкрались к его снастям и вещам и заметили там полупрозрачную банку, в которой что-то двигалось. Алиса тут же ее схватила и, недолго думая, открыла. Это было ужасно — скользкие черви разлетелись в разные стороны, но меньше всего повезло именно мне. Она уронила эту банку прямо мне на ногу! Мне еще несколько дней казалось, что по моим ногам ползают эти твари. Было, мягко сказать, неприятно…»

Насвистывая мелодию из радио, он легко открыл дверь в свою комнату и с грохотом повалился на кровать, вздыхая. «Может, целый день смотреть кассеты? Я ещё столько не видел». Он кивнул, встал и подошел к коробкам с черными кассетами, стоявшим у старого серого телевизора. Взгляд неожиданно привлек плакат, лежавший в стороне: он был рваным, но сохранил свой цвет и дух того времени — времени, когда трава казалась зеленее, а электрогитары и вокал визжали из каждого утюга. «Повесим-ка тебя, дружок». Он улыбнулся, аккуратно взял плакат и повесил его на пустой стене, где виднелись следы от давно снятых постеров. Осторожно, но уверенно, он прикрепил плакат с автографом «With love, Cobain» — культового музыканта 90-х, покончившего с собой несколько лет назад.

«Как будто так намного лучше, разве нет?» Он сделал шаг назад и оглядел стену, смотря в глаза длинноволосому блондину на плакате. «Но всё равно чего-то не хватает…»

Вздохнув, он наклонился к одной из коробок и принялся сортировать содержимое. «Это я смотрел, это… Это здесь лишнее, это вообще метал-группа». Так продолжалось довольно долго: ему казалось, что несмотренных кассет пруд пруди, но это было неверное суждение.

«По крайней мере, я теперь знаю, что эта коробка полностью просмотрена». Он вздохнул с облегчением и оглядел ещё две разноцветные коробки, где едва виднелись кассеты и какой-то другой хлам. «Что-то должно быть». Набрав воздуха и сил, он небрежно принялся искать те самые кассеты, которым уже более пяти лет, но он ни разу их не смотрел. «Я не верю, что здесь ничего нет».

Казалось, он уже ничего не найдет: кассета за кассетой, он прочитывал знакомые названия. Какие-то были практически стёрты, а какие-то — полностью целы, будто их никто, кроме него, не брал. И вот, когда он достал предпоследнюю кассету из последней, третьей коробки, в углу показалась незнакомая кассета — она даже по цвету отличалась! Он тут же её взял и сел, прижавшись спиной к стене. «Наконец-то хоть одна, которую я никогда не видел. Как я мог её пропустить?» Названия, как ни странно, у кассеты не было. Или было?

«Для… чёрт, плохо видно». Он встал и подошел к окну, внимательно всматриваясь в каждый след от стёртых букв. «Для Артура?». По его спине пробежал холодок, а в глазах загорелись удивление и смесь других, противоречивых эмоций: от интереса до недоверия. «Что это?» Он швырнул кассету, будто она обожгла пальцы. Но через секунду подобрал — этот почерк показался ему слишком знакомым.

Он тут же отбросил все эмоции и мысли, включил телевизор и дрожащими руками вставил кассету. «Включись, пожалуйста. Мне нужно знать, что там». С нетерпением присев прямо на пол перед телевизором, он стал ожидать появления чего угодно на сером экране.

На телевизоре медленно высветилось изображение. В центре был пиксельный текст — видимо, название кассеты. Затем экран стал чёрным, и воцарилась тишина. Он с недоумением смотрел на своё отражение, не понимая, чего ожидать. Прошло несколько секунд, затем минута, три минуты и…

Тишина.

«Неужели она повреждена? Я не верю в это. Это же нетронутая кассета!» Не желая больше ждать, он подполз к телевизору и почти вытащил кассету, как вдруг услышал тихую, очень спокойную колыбельную, которую ранее не было слышно. «Это… это что-то знакомое. Нет, я не слышал этого». Он покачал головой, внимательно вслушиваясь в мотив. Присев прямо перед пустым экраном, он пытался понять, слышал ли он эту мелодию когда-либо.

После того, как мелодия стихла, настала гробовая тишина. Всё, что он слышал, — это пульсация крови в ушах. «Сделаю вид, что не включал эту кассету». Он лениво потянулся и вынул кассету. «Может, мне её уничтожить?» Он взял кассету в обе руки, осмотрел её ещё раз и задумался, как бы над ней поиздеваться. Но его привлекло название: оказалось, оно было на нижней части, а не на передней, как на всех остальных кассетах. «Погодите, здесь какие-то цифры… Много цифр. Что это может означать?» Он внимательно перебрал множество вариантов значений этих цифр: «На дату рождения не похоже, на номер отслеживания посылки — тоже… Понятия не имею».

Его раздумья прервал рингтон телефона, лежащего на столе. «Кто это?» Он с интересом встал, подошел к столу и снял телефон с зарядного устройства. «Александр?» На его лице на миг появилось удивление, и, набрав духу, он приложил телефон к уху.

— Артур? — Он молчит. Александр вздыхает и произносит это имя ещё раз: — Артур? Ты меня слышишь?

«Я не Артур. Это имя не моё. Это всё — не моё». Он потёр висок и почему-то задержал дыхание. «За что мне всё это?»

— Нам нужно поговорить. Техничка рассказала нам про тебя. Они знают, что скоро ты присоединишься. — Услышав информацию от Александра, юноша кивнул про себя.

— Встретимся у меня или где? — внезапно с решительностью ответил он, крепко сжимая телефон в руке.

***

Дождь начался примерно два часа назад. Юноша сидел у входной двери, подперев голову рукой; пальцы другой непроизвольно отстукивали ритм песни, которая эхом доносилась из старого радиоприёмника в коридоре. Капли дождя били в оконное стекло, создавая монотонный аккомпанемент его тревожным мыслям.

«Где же он? Он никогда не опаздывает…» — нервно мелькало в голове. Он даже не заметил, как начал постукивать ногой по полу, не попадая в такт музыке. «Что она могла им сказать? Почему он вдруг решил встретиться именно сегодня?»

Шаги. Тяжёлые, мокрые, приближающиеся к двери. Он резко вскочил, автоматически поправив мятые джинсы и футболку. Звонок. Дверь распахнулась, впуская порыв влажного воздуха и… ухмыляющегося Александра.

— Заходи… — буркнул он, невольно окидывая друга оценивающим взглядом.

— Ты что, на заднем дворе труп закапывал? — Александр ехидно указал на его джинсы, покрытые странными пятнами и слегка порванные снизу.

— Что? — Он с возмущением сначала посмотрел на Александра, а потом обратил внимание на штанины джинсов: они были чуть порваны и очень пыльные. «Видимо, из-за поиска кассеты».

— Нет, просто занимался уборкой в своей комнате. — Он небрежно почесал затылок, затем вспомнил причину прихода друга и перевел тему: — Так, зачем мы сегодня собрались?

— У тебя нет сигарет?

Он оглянулся по сторонам прихожей и обратил внимание на сумку матери. Порыскав немного, он нащупал прямоугольную упаковку и протянул её Александру.

— Спасибо. Надеюсь, ты не против. — Он молча кивнул, и Александр приступил к курению; зажигалка у него была с собой.

— Так в чём же дело? — Кажется, ему было очень интересно понять, к чему клонит Александр, но тот не торопился.

— Помнишь бандита? Он попал туда недавно, наверное, дня три-четыре назад. Он и его уроды явно не будут встречать тебя с цветами и тортом. — «Чёрт, только не он. Почему именно сейчас? Отлично».

— Поэтому я принёс для тебя кое-что… — Александр засунул руку в карман брюк и демонстративно протянул ему самодельный электрошокер. — Этим шокером ещё мой старший брат в лесу волков отпугивал. Думаю, поможет и тебе в случае чего. — Александр кивнул и прикурил сигарету.

«Серьёзно? Самодельный электрошокер против кучки студентов? Надёжный план, Алекс, надёжный — как швейцарские часы!»

— Спасибо, но вряд ли это пригодится, — тем не менее, юноша машинально сунул подарок в задний карман.

— Это в любом случае хоть какая-то оборона, чувак, — поспешно ответил собеседник, выпуская изо рта клуб дыма. Юноша поморщился от неприятного запаха.

— Ты прав. — Затем к нему пришла идея. «Надо рассказать ему про кассету!»

Набрав духу, он кашлянул, оглянулся на ступеньки, ведущие на второй этаж, и вернул взгляд на Александра: — Я нашёл какую-то странную кассету среди других, просмотренных. Не мог бы ты осмотреть её? Она в моей комнате.

Александр замер на секунду; его лицо выражало целую гамму эмоций. Реакция была неоднозначной, но в конечном счёте он кивнул.

— Конечно, идём. — Они быстро поднялись по ступенькам в его комнату, и он тут же нашёл кассету взглядом.

— Вот, смотри. — Он протянул кассету Александру, и тот внимательно её осмотрел.

— Довольно старая, но вид у неё сохранился отличный. — «А я и не заметил». — Ну и… Что на ней?

Сначала он хотел увернуться от прямого ответа, но всё же ответил, тщательно подбирая слова: — Я сам не понял, но слышал, что играла какая-то колыбельная. — Александр кивнул, обратив внимание на какие-то цифры.

— Похоже на… координаты. — «Координаты? Интересно, куда они ведут?»

— Серьёзно? Но куда они ведут? — спросил юноша. Александр пожал плечами, отложил кассету на стол и оглянулся на него.

— Самому интересно, но не думаю, что там что-то серьёзное. — Он призадумался, потом взглянул на часы: — Поговорим об этом позже, мне пора идти, — сказал Александр, зевая. Юноша кивнул, и они вышли из комнаты.

Спустившись вниз, он проводил Александра до двери, всё это время думая о кассете. Но голос Александра разбудил его: — Чувак?

— Да? Это… извини.

— Да не беспокойся об этом, не думаю, что там что-то очень важное. Лучше думай о подарке сестре и о первом дне волонтёрства. — Александр пожал плечами.

По его спине пробежал холодок. Он тут же посмотрел на календарь, закреплённый на стене: седьмое октября. «У неё день рождения через два дня, совсем забыл…» Он улыбнулся Александру, когда тот стал открывать дверь на выход, и махнул рукой: — Да я-то помню, скоро увидимся! — Александр вышел из дома. «Я ничего не помню…»

«Координаты… Куда они могут вести? Что это всё означает? Кто их оставил?» — с такими мыслями он присел на комод и вздохнул, вслушиваясь в знакомый, тихий мотив из радио. «Мне нужно узнать это. Когда-нибудь».

***

«Этот концерт был проведён и организован перед трагедией 27 сентября 1988 года — именно в тот день товарищ Тайлера Прескотта, Джереми Фитцджеральд, он же — бывший учитель и бас-гитарист группы Rockabillity, погиб при загадочных обстоятельствах. На днях мы взяли интервью в мотеле, где отдыхал Тайлер Прескотт и его команда, включив вопросы, касающиеся смерти Джереми».

— Тайлер Прескотт, начнём с самого интересного: как вы себя чувствуете? Что думаете о смерти Джереми Фитцджеральда?

— Ну… вы знаете, несмотря на все ямы и капканы, которые жизнь проложила на моём пути, я стараюсь проводить время отлично. Нет, конечно. Когда эта новость только донеслась до меня, сначала, как и у всех, была тоска и печаль. Но сейчас я стараюсь сконцентрироваться на настоящем и будущем. Так бы поступил и он, если бы на его месте сейчас был я.

— Есть какие-то вещи, или, возможно, воспоминания, которые вы бы могли предоставить фанатам?

— Да, на самом деле есть. Наша группа хотела бы разыграть несколько кассет вот с таким логотипом и тёмно-зелёными узорами: он символизирует взгляд только вперёд и веру в лучшее…

Он закрыл глаза, но картинка всё равно стояла перед ним — та самая кассета с тёмно-зелёным узором. «Не может быть…»

ГЛАВА ЧЕТВёРТАЯ

«Сегодня тот самый день, даже не верится… А завтра — день рождения Алисы. Честно говоря, я не готов. Однако… перед походом на волонтёрство у меня ещё есть время». Юноша спустился по лестнице на первый этаж, поборол остатки зевоты и направился в ванную комнату, но тут же его постигла «неудача»: на него обратила внимание его сестра, которая не предвещала ничего хорошего.

— Доброе утро, как спалось без нас? Наверное, было ужасно скучно, хи-хи, — начала она разговор довольно позитивно, оглядев его с ног до головы. — Твои штанины выглядят, мягко говоря, забавно, — она улыбнулась.

— Да это… поговорим позже, ладно? — Он поспешно забежал в ванную комнату, встал перед зеркалом и горько вздохнул, стараясь перевести дыхание. «Может, она что-то знает про кассету?»

Недолго думая, он принялся за ежедневную утреннюю рутину, сменил грязные штаны на первые попавшиеся, лежавшие на стиральной машинке, и вышел. «Сейчас будет небольшой допрос». Он быстро добрался до своей комнаты, взял кассету и спустился, не закрыв за собой дверь. Подсознательно он подготовил себя, взвесив все возможные «за» и «против», и подошёл к Алисе.

— Алиса, ты что-нибудь знаешь про эту кассету? — демонстративно подняв кассету, показывая ее со всех сторон, спросил он. — Может, тебе знаком этот дизайн, или ты знаешь её содержание?

Она оторвала взгляд от экрана телевизора, чтобы увидеть кассету и, быстро двигающимися зрачками проанализировав её в руках подростка, сморщилась, словно пытаясь что-то вспомнить. Артур тоже находился в смятении, а неловкая тишина только усиливала возможную глупость его вопроса.

— У меня такое чувство, будто бы я уже видела её, но не помню где и когда… Возможно, я ошибаюсь, — Она покачала головой, приложив пальцы к подбородку. — Что на ней? Где ты ее нашел?

«Стоит ли ей знать? Думаю, ничего плохого не случится». Его молчание длилось недолго: — На ней какие-то помехи и запись колыбельной. Я нашел ее в последнем, третьем ящике, в самом низу, под всеми остальными кассетами. На ней также какие-то цифры и стертая надпись.

— Колыбельная? Странно, ничего такого не припоминаю, — Её выражение лица не изменилось после того, как он описал кассету. «Она не лжет», — подумал он. — Может, мама случайно туда ее положила, когда убиралась, подумав, что это твоё? Или… Может, это старая запись маминого радио?

— Всё возможно, но что-то мне подсказывает, что это не так, — Он уже в который раз изучающе осматривал кассету, а затем поднял взгляд на сестру. — Всё это очень странно, Алиса. Одна кассета, которую я никогда не видел, какая-то колыбельная… Что это может значить? — Он опустил взгляд, настроение детектива быстро сменилось чувством безнадёжности и непонимания. Она сразу же заметила это, наклонившись к нему и, положив свою ладонь ему на плечо, слабо улыбнулась.

— Не переживай. Мне кажется, на ней нет ничего серьёзного. Ведь это не кассета с кадрами чего-нибудь запрещённого, верно? Значит, и переживать незачем, — Затем она опустила взгляд на кассету, нахмурившись. — Скорее всего, мать случайно ее туда положила. По крайней мере, это моя теория.

«Но у тебя нет доказательств…»

В любом случае, спасибо, что подкинула хоть какую-то пищу для размышлений, — Он кивнул, переложил кассету в другую руку и направился к лестнице в свою комнату. «Надо подготовиться к волонтёрству».

— Хм? — Его сосредоточенное на артефакте внимание привлекла распахнутая настежь дверь, ведущая прямо в его скромные хоромы. Ветер, гулявший по второму этажу, был настолько сильным, что лёгкая дверь слегка покачивалась из стороны в сторону, издавая тихий, неприятный скрип. — Кажется, я забыл закрыть дверь, странно…

«Так, Александр сказал мне, что следует взять с собой. Нужно проверить рюкзак и позже переодеться в „рабочую“ одежду». Его комната была всё в том же плохом состоянии, словно не меняясь, как и её владелец: кассеты были разбросаны по разным уголкам, плакат, который он наклеил на стену, почти касался пола, а тетради и учебники по различным предметам лежали то на полу, то на старом столе, что лишь подтверждало царящий здесь бардак. Он сел на скрипучую кровать и взял изрисованный необходимыми заметками лист бумаги — именно туда он записал то, что ему порекомендовал взять Александр.

«Так… Тебе нужно одеться в старую, ненужную одежду — грязной работы будет много. Возьми перчатки, неважно какие, но точно не зимние! Если есть аксессуары, которые ты носишь, — лучше снять, иначе могут украсть. Возьми также платок, на всякий случай. Ну и самое главное — не забудь взять самодельный электрошокер. Он тебе точно пригодится, ха-ха».

— Вас понял, капитан… — прошептал юноша, поднимаясь с кровати. Затем он подошёл к своему миниатюрному шкафу с вещами, который ему подарила бабушка ещё в детстве. Резко распахнув деревянные дверцы, он осмотрел всё внутреннее содержимое. «Тут вроде бы были какие-то темно-синие штаны, которые я не ношу ещё с того момента, как закончил обучение в школе… Ох, вот они».

Он подобрал тёмные джинсы, которые, казалось, изжили последние остатки своих дней, и осмотрел их. «Думаю, подойдёт. По крайней мере, для уборки мусора уж точно». Его взгляд случайно упал на странную коробку в нижней части шкафа, на фронтальной стороне которой была какая-то надпись, едва различимая под натиском времени. «Опять что-то, чего я не припоминаю», — усмехнулся он и взял ее в руки. И это было ошибкой: пыль тут же взвилась вокруг коробки, заставив его сморщиться и закашляться, но ему всё же удалось донести её до стола и открыть этот древний «ящик Пандоры».

Первое, что ему попалось на глаза, — это пыльные перчатки без пальцев. «То, что нужно — перчатки! По-моему, я носил их, когда был в каком-то классе. И их купил мне…»

Его лицо побледнело, а по спине пробежали мурашки, как только он взял эти перчатки в слегка трясущиеся руки. Почему он не помнил, что хранил их? Как будто кто-то стёр эти воспоминания и спрятал в самом дальнем углу сознания. «Папа…»

Выйдя из меланхоличной задумчивости и придя в себя, подросток отложил перчатки на стол и начал рыться в открытой коробке. Впрочем, как оказалось, в ней было мало что полезного: какие-то значки ещё со времён школы, тетради, неотправленные письма-валентинки, упаковка от шоколадки, которую он не решился подарить своей однокласснице в какой-то праздник. «В общем, ничего интересного…»

Он быстро отложил эту коробку на пол, подошел к шкафу и принялся искать хотя бы что-то, что поможет ему сегодня. «У меня нет ничего, что можно надеть сверху…». Конечно, его охватила паника, но он не стал ее поддерживать, а дал отпор: «Надену эту джинсовую куртку. Думаю, выделяться не будет, хотя… всё возможно, ха!»

Одевшись как следует, он надел перчатки и снова перечитал послание Александра. Проверив все условия ещё несколько раз, юноша тихонько вышел из своей комнаты и аккуратно закрыл дверь. Спустившись, он краем глаза заметил: Алиса всё так же сидела у телевизора, но уже лёжа на диване и громко потягивая что-то из стакана.

«Платок».

— Алиса, слушай. У тебя нет платка? Мне он нужен для волонтёрства, — спросил он тихо, но без робости.

Она будто бы хотела его сразу же спросить, зачем ему пригодился платок, но не стала. Вместо этого встала и подошла к шкафу около телевизора, где обычно хранились разные вещи.

— Вот, держи, — Она достала из шкафа красный небольшой платок и протянула ему. — Только он мамин.

— Я верну. Спасибо, — он тут же взял его и спрятал в карман джинсовой куртки. «Он пахнет духами матери. Интересно, почему она перестала пользоваться теми самыми духами?»

Время вскоре подходило к финальному этапу: выходу из дома и отправлению в университет. Он не знал, что в этот момент чувствовать: злость, обиду, печаль или радость. Но одно он знал точно: ему будет, что рассказать своим детям и внукам в будущем. «Ну вот и всё, пора».

Он вышел из дома и, оглядев его, будто в последний раз, направился по тротуару уже хорошо известным маршрутом — в сторону того самого, злополучного университета. Его мысли метались из стороны в сторону, и подсознательно он стал ожидать чего-то плохого и ужасного, чего-то, что выбьет из него последние остатки надежды на добро и мир.

Маршрут уже не казался таким простым и быстрым, как раньше. Как всегда, время будто бы замедлилось, а издалека на горизонте появились серые тучи, похожие на табачный дым. Собрав воедино разрозненные мысли и нервы, он поднял опустившуюся голову и с новыми силами продолжил свой путь, набирая в легкие свежий воздух. Путь, который, казалось, длился целую жизнь. Он вспоминал всё и вдруг забывал самое важное — так случалось практически всегда, но сегодня это ощущалось иначе, по-новому…

***

«Здравствуйте, дорогие телезрители! В этом эпизоде нашей телепередачи „Альтернативный взгляд“ мы раскроем главный секрет многих рок-музыкантов, а именно — голос и вокал. Как такие музыканты, как Стивен Гибсон, Ангус Смит и Тайлер Прескотт, поют так волшебно? Об этом нам сегодня расскажет один из ведущих звёзд нынешнего рока — Тайлер Прескотт».

— Привет, Тайлер. Вы находитесь в студии нашей телекомпании. Сегодня я хотел бы задать вам пару важных вопросов, касающихся вашего вокала и, в принципе, голоса. Скажите, пожалуйста, как вам удается петь тембрами, недоступными большинству вокалистов? Как вы достигли этого?

— Начнем с того, что я не считаю себя профессиональным вокалистом. Я просто стараюсь петь так, как мне кажется лучше и приятнее. Я всегда чувствовал, что мой голос — немного странный. Как будто он прошел сотни различных операций. Но на деле это не так. Главное, что нужно делать всем ребятам, кто хочет петь так же, — это практика. Постоянная практика и запись помогут любому начинающему вокалисту стать мастером своего дела. Что бы кто ни говорил, но вокалистами не рождаются.

***

«Добро пожаловать в ад, господа». Перед подростком стояло большое, ветхое здание, кое-как стилизованное под современность. Недолго думая, он подошел к ступеням и поднялся к двери. Через оконные проёмы было видно, что происходит внутри, в том числе и в фойе: незнакомая молодая девушка протирала окна, выходящие во внутренний двор университета. Больше никого там не было; девушка выглядела как настоящая хранительница этого места.

«Ну, вперёд. Не стоять же здесь». Он открыл дверь и тихо зашел внутрь университета, а точнее — в фойе. Девушка сразу же обратила на него внимание, будто бы на мгновение оценив его, и тут же продолжила работу. «Больше и спросить некого…» — набравшись сил и смелости, он направился в её сторону, чувствуя нарастающее волнение и очевидную неловкость.

— Извини, ты не знаешь, куда идти по волонтёрству? — Спросил он быстро, в надежде, что этот диалог быстро закончится. Девушка оглянулась в его сторону, на мгновение задержав взгляд, после чего продолжила протирать окна.

— В этом же корпусе поднимайся на второй этаж. Там будет коридор и несколько дверей, — она сделала паузу, продвигаясь к следующему окну, а затем цокнула губами. — Третья дверь слева.

— Спасибо, — Он кивнул и, развернувшись вправо, к лестнице, робко поднялся на второй этаж, словно пытаясь от нее убежать. «Пока что всё отлично».

К его удивлению, он попал в комнату ожидания, где слева были две большие двойные двери, а справа — была пустая стена, украшенная различными рисунками, натюрмортами и эскизами. «Интересно… до этого момента я был здесь лишь пару раз. Здесь всё изменилось».

Юноша подошел к новой арт-стене и аккуратно отошел, чтобы рассмотреть стену целиком. «Никогда не хотел быть художником. Это слишком сложно, но в то же время творчески».

Но его впечатления и философские размышления перебил звук падения чего-то хрупкого где-то далеко, а именно — в актовом зале. За ним последовали тихие ругательства и шаги.

«Что за… Стоит ли проверять?» Его сердцебиение вдруг участилось, и он внезапно осознал горькую правду подобных ситуаций: он не знает, как поступить правильно. «Я всего лишь взгляну и дойду до двери в кабинет. Ничего криминального, ведь так?»

Он аккуратно подошел к двум дверям актового зала и, прислонившись к одной из них, заметил, что она не заперта: дверь была приоткрыта, но очень незаметно. Из-за этого ветер создавал приятную прохладу проходящим мимо людям. Он осторожно выглянул одним глазом, но никого не было видно внутри. Зато его обострённое ухо отчетливо поймало мужские голоса.

— Чувак, ты хоть понимаешь, что мы натворили?! Этой вазе, я не знаю, но лет десять точно есть!

— Не думаю. Что делать будем? — Раздался голос, который Артур узнал: это был Александр.

— Не знаю как ты, но я на себя эту ответственность брать не хочу. Меня тогда точно отчислят, — послышался вздох, смешанный с эхом зала. — И что ты предлагаешь? В любом случае, здесь стоят камеры, поэтому…

Их интересный и интенсивный диалог прервала открывающаяся дверь со стороны коридора. У него было всего лишь несколько секунд, а то и миллисекунд, чтобы отойти от двери и предпринять что-то, чтобы слиться с окружением. «Арт-стена! Моё спасение…»

Он сделал вид, что смотрит на арт-стену, да так, будто собрался стать художником уровня Леонардо да Винчи или Пабло Пикассо. Стук женских туфель, к его несчастью, приближался, отчего он почувствовал резкую головную боль и жар, сжигающий его изнутри. «Она встала недалеко от меня… Что делать?!»

— Молодой человек, вы что здесь делаете? У вас нет никаких занятий прямо сейчас?

«Скажу как есть…» — Он откашлялся и резко оглянулся на неё, из-за чего его слегка причесанные, но грязные волосы упали прямо на лицо.

— Извините, отвлекся на рисунки, — Он быстро убрал волосы с лица и обратил внимание на внешний вид женщины перед ним: на ней был довольно изношенный, но ухоженный спортивный костюм и незнакомые ботинки. На них с обеих сторон была аккуратно пришита эмблема какого-то клуба. На вид ей было примерно тридцать лет: кудрявые волосы цвета блонд, синие глаза и напряженное лицо, сложившееся из-за многолетнего стажа в этом месте. — Не подскажете, куда обратиться по поводу волонтёрства?

Казалось, что над ответом она раздумывала несколько секунд, но на деле ответила сразу. Робко кивнув, она всё ещё озадаченно наблюдала за ним.

— Мне сообщили по поводу новых студентов, это вы, верно?

Всё, что ему удалось сделать, — лишь слабый, неуверенный кивок. Он напряжённо ожидал следующих слов незнакомой женщины напротив.

— Пройдемте в кабинет, — не дожидаясь его ответа, она тут же зашагала в сторону коридора, издавая неприятный стук своими ботинками. Недолго думая, он пошел за ней.

Впереди его ожидала дверь с надписью: «Социальный педагог: Волонтёрство и добровольческая деятельность». Вздохнув, будто проиграл очередную битву между свободой и заключением, он открыл дверь и скромно протиснулся внутрь кабинета.

«Надеемся на лучшее…»

ГЛАВА ПЯТАЯ

Небольшой кабинет казался довольно чистым и ухоженным. «Значит, помещение пользуется спросом», — подумал он, пока женщина перелистывала какой-то журнал, заполненный многочисленными таблицами и надписями, сделанными ручкой. Часы показывали без пяти час, хотя на данный момент был день, ближе к вечеру. Наконец, шуршание страницами прекратилось, когда она подняла на него взгляд.

— Клеменко Артур, вы? — монотонно спросила она, смотря ему прямо в душу. По его телу пробежали мурашки, всё вокруг стало очень мутным и тёмным, словно он вот-вот упадёт в обморок. Вопрос, который задала женщина, эхом повторялся в его голове снова и снова, нарастая до такой степени, будто сами стены начали задавать ему столь пугающий вопрос.

«Клеменко Артур, вы? Это я?». Зрение будто перестало им контролироваться. Перед глазами поплыли черные пятна. Где-то вдалеке, сквозь нарастающий звон в ушах, юноша услышал: — …Вызвать скорую? — Его глаза сами закрылись, а окружение продолжало завывать этот вопрос вновь и вновь, ежесекундно меняя интонацию. Его сердце будто бы остановилось, но был ли он жив, или ему всё это казалось?

«Это не я. Это не я. Это ведь другой человек», — слова под его мнимым шёпотом дрожали. Но он не шептал — ему лишь казалось, что он шепчет. Его неконтролируемый взгляд распахнулся, и он вновь оказался в каком-то тёмном месте, будто в космосе. Впереди, в паре метров от него, на стуле сидела фигура — силуэт непонятного человека, который специально скрывал себя от него, будто бы чего-то хотел.

— Ты не Артур, верно? — Эхом, будто в гигантской пещере, раздался непонятный голос. Он безудержно кивнул, не зная, что ответить незнакомцу.

— Вы что-то знаете? Где мы? — Он не стал стесняться спросить подобное — сейчас самое время узнать то, что он хотел. — Кассета, которую я нашел… она как-то связана с вами?

Силуэт молчал, не подавая признаков жизни. Фигура будто бы специально проигнорировала его вопросы, после чего, словно песок, рассыпалась на маленькие осколки.

— Это… Это не его вина… — сказал он, после чего пришел в себя.

— Молодой человек, вы в порядке? У вас приступ? В карточке что-то подобное было, — голос обеспокоенной женщины заставил его посмотреть на неё. Помутнение в глазах ещё сохранялось, но он старался прийти в себя.

— Нет, я в порядке. Извините, такое иногда случается, — он посмотрел на неё, и ее лицо тут же стало хмурым и бесчувственным, как раньше. — То, что вы спросили. Поставьте там галочку… или что там надо?

Женщина села на свое место и протянула ему журнал: — Поставьте свою подпись напротив вашего ФИО, пожалуйста.

Он опустил взгляд на десятки других фамилий, но в строке под номером тринадцать была его фамилия и имя: Клеменко Артур. «Это не я», — хотел крикнуть он, но язык прилип к нёбу.

Взволнованный случившимся, он взял ручку и оставил свою подпись, быстро отдав журнал женщине. Она опустила взгляд на список в журнале и, удостоверившись, начала медленно искать что-то в шкафчике.

— У вас что-то есть с собой? — хмуро спросила она, подняв на него свой стандартный, строгий взгляд. Он уверенно кивнул: — Да, есть. Платок, перчатки… — Начал он перечислять, как вдруг она скептически на него посмотрела.

— Ладно, я вас поняла, — она повернулась к календарю и подчеркнула текущее число. — Твоя работа сегодня — перенос коробок. Пойдёмте.

«Перенос коробок?»

***

— Что делать будем?

— Мы? Это твоя вина. Ты ее уронил.

— Подожди-подожди! Мы ее уронили, ты не можешь так говорить!

Дверь в небольшой актовый зал громко открылась, и две фигуры зашли внутрь. «Я здесь был однажды, во время мероприятия, на котором уснул Александр».

— Александр и Майк, познакомьтесь с новым волонтёром, — Женщина вышла вперёд, а к ним со сцены спустились двое студентов. Один — чуть выше, другой — пониже ростом. Он сразу узнал Александра, слегка улыбнувшись. Настала неловкая тишина, но Александр перебил её.

— Привет, Артур, — Александр выглядел радостным, будто ему действительно нравится, что он теперь с ними. Майк косо посмотрел на Александра, а затем перевёл взгляд на их куратора: — Он уже знает, что делать?

— Сегодня он будет работать с вами. Потом посмотрим, — Она направила взгляд на коробки на сцене и кивнула. — Как проходит работа?

Ребята переглянулись, будто проглотили языки, но тишину снова перебил Александр: — Всё в порядке, работа идёт полным ходом. — Её выражение лица смягчилось, и она посмотрела на них вместе. Вдруг ее телефон зазвонил, издавая старомодный рингтон.

— Работайте. Объясните ему, что да как. — Она быстро покинула актовый зал, оставив ребят перед сценой. «Ну что ж, за работу…» Он заметил на себе странный взгляд Майка, но тому, кажется, было всё равно, что он смотрит на него в ответ.

— В общем, мы сегодня типа грузчики — переносим коробки с вещами со сцены на склад актового зала. Некоторые коробки — с хрупким содержимым, а некоторые можно спокойно пинать. — Александр вновь нарушил тишину, поясняя это, а затем оглянулся сначала на него, а потом повернулся к сцене: — Ах, совсем забыл. Майк, — Александр посмотрел на Майка.

— Это… — Он вдруг хотел что-то сказать, но успел остановить себя. — Это мой друг. Знаем друг друга. Обращайся к нему как… Клеменко.

Майк недоверчиво взглянул на Александра, а потом на Артура: — На помощь не надейся, — Майк встал на лестницу к сцене, поднялся на неё, подошел к пирамиде из коробок и, кажется, продолжил работу. Александр вопросительно взглянул на Артура, недоуменно вздыхая. «Странный чувак…»

— Ты… не бери в голову. Майк то же самое говорил, когда мы познакомились, но со временем привык ко мне. Если честно, я не знаю его прошлого, но знаю, что у него нет родителей, — Он кивнул, проявляя понимание. — А ещё его бросила девушка. Но не будем о грустном, — Александр небрежно почесал затылок, поднимая взгляд на сцену. — Я, как бы, здесь за главного, но всем всё равно. Приступим к работе.

Они оба поднялись на сцену. Коробки были тут и там: в одних местах маленьких было больше, в других больших вовсе не было. На каких-то коробках была надпись «ОСТОРОЖНО», а какие-то вовсе были вскрыты. Было грязно — очевидно, что здесь плохо убираются, а может, и вовсе не убираются. «Больше похоже на какой-то склад магазина», — подумал он, засовывая руки в карманы, и затем последовал за Александром. Его взгляд сам по себе обратил внимание на Майка, подбирающего обломки какой-то вазы, выпавшей из коробки. «Надеюсь, с ним у меня всё будет нормально».

— Итак, видишь те коробки? — Александр протянул руку к очередной пирамиде из разных коробок. — Начинай оттуда, я буду разбирать коробки рядом.

Он кивнул, подойдя к самодельной пирамиде из коробок. «Ну что ж, вперёд». Первая коробка оказалась лёгкой, без какой-либо надписи. Он легко её взял и понёс на склад, аккуратно спускаясь по ступенькам в основную часть зала. «То видение… что это? Кто этот человек? Такого никогда не было…» — он покачал головой, нахмурившись, пока шёл обратно на сцену. «Наверное, мне стоит ложиться спать пораньше… но вдруг это как-то связано с кассетой? Что он говорил мне? Чёрт, я забыл».

Его мысли перебили голоса справа. Диалог между Александром и Майком перерос в конфликт.

— Ты думаешь, я глухой, или что?! Ты понимаешь, что говоришь? — сердито произнес Майк, сложив руки на груди.

— Майк, перестань. У каждого из нас есть проблемы. Подумаешь, девушка бросила, — Александр пожал плечами, обратив внимание на стоящую фигуру около них.

— Что ты сказал?! — Майк явно разозлился, сжав кулаки до такой степени, что костяшки его пальцев побелели. — Повтори ещё раз.

— Это всё пустяки. Давай уже займёмся работой, — Александр отвел взгляд в сторону, на коробки за Майком, пытаясь разрядить обстановку.

— Да пошел ты! — Майк язвительно крикнул, толкнул Александра и быстро покинул актовый зал. Александр выстоял удар, схватившись за грудь. «Что здесь происходит, чёрт возьми?»

Он подошел к Александру, смотря на него с непониманием: — Что это было? — Александр покачал головой: — Я же говорил, что с ним надо осторожнее. Как видишь, Майк эмоционально неустойчив.

— И куда он ушел? — Они обратили общий взгляд на приоткрытую дверь в актовом зале. Она продолжала скрипеть из-за ветра. Затем Александр отпустил живот и судорожно выдохнул, посмотрев на товарища.

— Не знаю, но задумал он явно что-то нехорошее. Давай просто продолжим работу. Уверен, он вернется, — Они оба кивнули и разошлись по своим областям работы. «Странно всё это…»

Не успел он поднять вторую коробку, как послышались шаги — несколько человек шли в актовый зал. «Просто выполняй свою работу, не лезь куда попало…»

— Александр? — Позади послышался строгий голос куратора. — Майк говорит, что вы разбили вазу, а также возводите на него клевету, это так?

— Что, простите? — Александр опустил коробку, подойдя к куратору. — Он лжёт. Ваза сама выпала из коробки, которую мы оба несли… — его тут же перебил Майк: — Неправда, он лжёт! Он специально шёл так, чтобы ваза упала по моей вине, — Александр фыркнул в ответ.

«Господи, что там происходит?» — он обернулся и увидел девушку, стоявшую слева от куратора, Майка, стоящего справа от куратора, и Александра, стоявшего в одиночестве напротив всей этой троицы койотов. «Он явно в беде…»

— Но записи с камер наблюдения говорят об обратном, Александр, — Лицо Александра тут же стало бледным. — Вы разбили вазу, и вы понесёте за это наказание.

— Какое наказание? Я и так здесь как в рабстве! — Александр неожиданно вспылил, несмотря на свое прежнее спокойное поведение. — Я не согласен с вашим решением, предоставьте мне запись с камер видеонаблюдения.

Но женщина вдруг ухмыльнулась, пожав плечами. Её губы дрогнули в подобии улыбки, но глаза остались пустыми: — Извини, ничем помочь не могу. Сам виноват. — Лицо Александра тут же выразило изумление, а затем самую настоящую злость. «Мог бы я как-то помочь ему… Но как?»

— Минимум на ещё одну неделю ты остаёшься волонтёром за нарушение. Поговорим об этом в моём кабинете. А пока что… — Женщина оглянулась на девушку рядом с ней: — Венди, заменишь Александра, пока мы решаем вопрос, хорошо? — Девушка без сомнений кивнула, посмотрев на Александра, а он посмотрел на неё в ответ.

Затем куратор и Александр поспешно покинули актовый зал, оставив троих волонтёров разгружать коробки. Между ними воцарилась неприятная, мутная тишина, больше похожая на гул сильного ветра, которого в помещении не было. «Что-то здесь явно не так…»

***

Когда время подходило ближе к вечеру, Майк и Венди стояли около черного входа на сцену, покуривая сигареты. Их не волновали ни предупреждения куратора и других сотрудников, ни пожарная сигнализация, которая работала через раз из-за своей изношенности.

— Не куришь? — Спросила девушка, выдохнув дым от сигареты.

— Нет, спасибо, — Ответил он робко, спускаясь со сцены по ступенькам, держа в руках очередную коробку. «Интересно, как там сейчас Алекс?»

Не успел он впасть в философский анализ, как в актовый зал вошли две фигуры. Куратор не стала ничего говорить — она молча вышла из зала, оставив Александра наедине с другом. Александр выглядел подавленным, уставшим от собственных ошибок и слов. Растрёпанные волосы и синяки так и свидетельствовали о нехватке времени и без того несчастной жизни. Он старался защищать других, но в конечном итоге сам стал тем, кого нужно защитить. «И я не помог ему…»

— Ты в порядке? — Александр подошел к нему, засунув руки в карманы джинсовых брюк.

— В порядке… Ещё лишнюю неделю здесь работать, а так, в принципе, дела отличные, — он попытался выдавить улыбку, но безуспешно. Вся эта ситуация в целом выглядела нелепо, но он старался держать хоть какой-то позитив.

Их начавшийся диалог прервали звуки ходьбы со сцены. Венди и Майк, словно пара, спустились со сцены, холодно обращаясь к ребятам.

— Ну что, шеф, домой-то идти уже можно? — Сказала девушка, держа одну руку в кармане.

Александр быстро кивнул, обратив внимание на неё: — Да… Да, уже можно расходиться по домам. Думаю, завтра продолжим разгружать эти коробки, если не заставят делать что-то другое.

— Пойдём, меня уже тошнит от него, — Торопливо сказал Майк, косо посмотрев на Венди, и они тут же покинули актовый зал, словно их тут и не было. Вдруг воцарилась тишина. Лишь приглушённый звук ветра за стенами едва раздавался и утихал. Но этот прекрасный и одновременно пугающий момент перебил громкий голос Александра.

— Можешь оставить эту коробку здесь. Всё равно это всё кто-то будет разгружать, даже если не мы завтра, — он кивнул и положил коробку прямо посередине зала. Некоторые коробки тоже лежали в разных местах актового зала, поэтому его коробка была не единственной. Они оба вышли из актового зала и направились к выходу — к их удивлению, по пути никого не было.

— Это было… странно. Я имею в виду мой первый день, — он нелепо улыбнулся, почесав затылок. — Часто подобное случается?

— Нет, не часто. По крайней мере, с моим участием, — Александр отрицательно кивнул, шагая спокойно и неторопливо. — Слушай, не бери в голову.

— Что ты имеешь в виду? — Он вопросительно посмотрел на Александра, замедлив шаг. «Как подобное можно забыть? Он, наверное, шутит».

— Я видел твоё лицо в тот момент. Ты хотел помочь, но не сделал этого, — Александр спокойно взглянул ему в лицо, продолжая идти и заставляя Артура тоже продолжить движение. — Я не виню тебя за это. На твоём месте я бы тоже ничего не сделал.

— Ты бы ничего не сделал? Не верю, — Он усмехнулся, отводя взгляд в сторону.

— Что бы я сделал? Побил бы его? Начал бы бороться за несуществующие права? В этом месте об этом можно забыть, я серьёзно, — Эти вопросы пронеслись в его голове пулемётной очередью. Затем голос Александра постепенно стал спокойным и тихим: — Но, думаю, для тебя это мало что значит.

Он молча кивнул, открыв дверь на улицу. Ещё несколько шагов — и их пути разойдутся. Они оглянулись, затем пожали друг другу руки и начали прощаться. «Вообще, не люблю, когда люди прощаются. Это же грустно, тем более когда собеседник тебе интересен».

— Держись, жизнь не кончается в этом аду, — Сказал Артур настолько уверенно, насколько хватило сил. Александр лишь пожал плечами и огорчённо вздохнул: — Хорошего вечера.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

«Что это может значить, чёрт возьми?» — он взглянул на странные, слегка потёртые цифры, похожие на координаты, и устало вздохнул, погрузившись в глубокие внутренние рассуждения. Время подходило ко сну: луна медленно поднималась на горизонте за окном, шум ветра постепенно усиливался, словно предупреждая юношу закрыть окно. Но это не останавливало его и без того запутанные мысли. Аккуратно положив эту «странную» кассету, он с облегчением, но в то же время с неизвестным беспокойством, укрылся одеялом и закрыл глаза, лёжа на боку. Глаза слипались, но цифры с кассеты всё ещё плясали перед ним.

«Для Артура, для Артура…»

Недолго он думал о всевозможных вариантах возникновения этой кассеты в коробке — сон тут же настиг его, хотя обычно он засыпает спустя пару, а то и десятков минут. Приснится ли ему очередной странный сон, которые в последнее время снились ему нечасто, или нет? Ответ на подобный вопрос неоднозначен: никто не знает, когда ему приснится сон, а когда сновидение пролетит мигом, оставив только сомнения на следующее утро.

— Эй! Вообще-то, это неприятно, когда ты меня игнорируешь, — Раздался эхом нарастающий детский, девичий голос. — Пошли уже, мама и папа ждут нас около костра! Не пропусти самое важное!

— Подожди, что? — Его глаза тут же распахнулись в недоумении, и из темноты он попал в какую-то рощу, похожую на лес. Он оглянулся на убегающую девочку, но не успел ее разглядеть — та уже прошла через кусты и исчезла из виду, оставив его одного у дерева посреди зарослей. — Подожди!

Подросток тут же двинулся в сторону, куда побежала девочка, засверкав своими странно полупрозрачными кедами. Выбравшись из кустовой ловушки, он увидел следы ботинок — очевидно, что они принадлежали ей. Недолго думая, он помчался за ними. К удивлению, всё вокруг было слишком очевидным — сон казался сном, а не отчаянным повторением реальности: некоторые деревья левитировали, а листья падали и поднимались. Остановившись посреди следов, он заметил, что с каждым шагом их становится больше, и они постепенно начали разделяться друг от друга, создавая для преследователя путаницу. «Куда она убежала?»

Добравшись до следующего куста, куда уходили следы, перед ним открылась просторная поляна, покрытая всевозможными цветами. Казалось, им нет предела: от стандартных ромашек и хризантем до редких роз и орхидей. В середине поляны был разбит небольшой лагерь, из которого слышался смех и радостные крики. Силуэты то и дело общались, смеялись и обнимали друг друга, создавая дружелюбную, приятную глазу атмосферу.

— Лео, ты что там стоишь? Идём! — Раздался, будто лезвием по его ушам, знакомый мужской голос со стороны лагеря. Силуэты тут же обратили внимание на него, перестав двигаться, словно камни.

«Лео? Но я же…»

— Артур? — Голос прозвучал так близко, будто исходил из его собственной груди. И тогда мир рассыпался, оставив только тишину и это имя, эхом пульсирующее в висках. Он тут же чуть вскочил, открыл глаза и узнал знакомую комнату.

— Ты слышишь меня, лентяй? Вставать пора! — Мутно, сквозь звон в ушах, послышался голос матери. — Не поможешь мне с готовкой? Алиса ушла гулять с подругами, у неё же день рождения.

«У Алисы день рождения? Точно, совсем забыл…» — он протёр лоб тыльной стороной ладони, подняв взгляд на мать.

— Да, конечно… Я помогу, — ответил юноша, но его голос подвёл его: слова то поднимались, создавая более детский, женский тембр, то опускались. Он вздохнул и мысленно подготовился к неизбежному — вмешательству матери. Она озабоченно посмотрела на него, а затем нахмурилась, заметив его недовольный настрой.

— Давай-ка быстро это исправим, и я подготовлю всё на кухне, пока ты не будешь готов. — Он неохотно сел к ней спиной, и она тут же принялась устранять проблему его голоса неизвестными ему методами. Она знала, как это делать: она делала это всегда. Когда-то это было изнурительно больно и ужасно, а сейчас он привык к этому, как к чему-то обыденному и знакомому с детства.

— Ну, вот и всё. — Она захлопнула крышку на его шее и посмотрела на него: — Давай, вставай.

Когда она покинула его комнату, он ещё пару минут сидел на кровати и смотрел в закрытое занавесками окно. Оттуда так и сочились лучи яркого солнца, и лёгкий ветерок покачивал осенние листья на деревьях, словно призывая его открыть окно и взглянуть на этот новый, прекрасный день. «Кто я?» — подумал он, опустив взгляд на свои руки. Его раздумья тут же перебил внезапно сработавший будильник, стоявший на прикроватной тумбочке. Он тут же встал, выключил этот надоедливый звук и вступил в этот новый день — уже одевшись и спускаясь по лестнице на первый этаж, как обычно, в ванную.

«Что это было? Я не припоминаю такого…» — принявшись за свои обычные, ежедневные дела, он параллельно окунулся в раздумья о своём сне. «Это могло значить всё, что угодно, но каков итог? Какой ещё Лео? Я чего-то не знаю?» — он взглянул на зеркало ещё раз, наблюдая всё то же лицо, день за днём. «Возможно, кассета как-то повлияла на этот сон…» Выйдя из ванной, он быстро причесался рукой и пошёл на кухню — там вовсю уже работала мать, ведь сегодня очень важный день для семьи — день рождения Алисы.

— Итак, сначала разрежь эту морковку и огурцы, они нужны для салата, — Она указательно кивнула в сторону отдельной части стола, где всё уже было готово для него, и принялась делать собственную часть работы. — Кстати, как дела в университете? В волонтёрстве?

«Как дела? Даже не знаю, какие слова подобрать к этому…» Он взял нож и принялся медленно, но правильно нарезать овощи, пытаясь придумать верный ответ, чтобы не спровоцировать мать.

— Отлично. По учебе — как обычно, а волонтёрство… — Он набрал воздуха, чтобы быстро продолжить свой неуверенный ответ. — Всё, вроде бы, понятно. Работаю с Александром и его другом.

— Хорошо, — Она кивнула и положила кусочки нарезанной рыбы в отдельную чашку. «Вдруг ей стала интересна моя жизнь? Ха-ха». — Он улыбнулся про себя, продолжая нарезать слегка потускневшую морковку.

Вдруг его улыбка тут же поблекла, когда он снова напомнил себе, какой сегодня день. «Мне нужно купить ей хоть какой-то подарок… Срочно».

— Переложи кусочки в ту тарелку, — мать указала в сторону пустой тарелки, стоящей на другой стороне. Он аккуратно подошёл с подносом нарезанных овощей и быстро высыпал кусочки в тарелку, всё ещё думая о подарке для сестры.

— Тебе когда на волонтёрство-то? — Она взглянула на него, закрывая дверцу духовки.

— Сегодня не нужно, — Он выдавил неряшливую улыбку, почесав затылок. Он придумал, как выйти из этой ситуации: — Мам? Я вспомнил, что сегодня я должен встретиться с Александром в парке. Он звал меня погулять.

Она вопросительно взглянула, кажется, сперва не поверив ему. И вправду, его очень редко кто звал куда-либо, а точнее — никогда. Она вздохнула и кивнула. Юноша быстро помчался в свою комнату в поисках хоть каких-то сбережений для подарка.

«Я точно помню, что оставлял здесь несколько купюр…» — он быстро порылся во всех отсеках своего стола, затем принялся за прикроватную тумбочку. К его счастью, он нашел несколько монет. «Этого должно хватить хоть на что-то. Хотя бы на пачку чипсов… Я не хочу, чтобы она снова заплакала». — Судорожно вздохнув, он спустился на первый этаж, осторожно добираясь до двери на улицу.

«Надеюсь, я успею к её прибытию купить хоть что-то… Нужно навестить цветочный магазин подруги матери. Может, там что-то найдётся». — Собравшись духом и имея уже какой-то план, он быстрым шагом повернул в сторону, где находился небольшой магазинчик, и двинулся туда в надежде хоть на какую-то покупку.

Казалось, что дорога займёт гораздо больше времени, чем посещение университета, но нет — цветочный магазин был немного ближе. Он опустил взгляд на свои монеты и вздохнул. Подойдя к прилавку, он никого не обнаружил. «Только не говорите, что сегодня она не работает… может, просто перерыв?» — он снова взглянул на свои монеты в ладони, чувствуя, как нервозность и трепет в животе становятся всё сильнее и сильнее. Табличка, которую обычно меняли при предупреждении о перерыве или начале работы, попросту валялась на одном из маленьких столиков для посетителей — ею явно давно не пользовались.

«Где она, чёрт возьми?» — крикнул он у себя в голове, нахмурившись явно. Затем юноша начал ходить из стороны в сторону, стараясь сбить нарастающее напряжение и давление тишины, но без толку. Фрустрация постепенно заполняла его состояние, не давая покоя.

«Нельзя терять времени, где-то был ещё один магазин…» Он развернулся спиной к прилавку, собираясь уйти, как тут же услышал позади себя тихие, равномерные шаги.

— Что-то заинтересовало? — Прозвучал женский голос, и он тут же развернулся, растерянно смотря на неё.

— Да, у вас есть… — Начал он, как вдруг почувствовал бурление в горле.

«Нет, только не сейчас…» Он рефлекторно схватился за горло обеими руками, пытаясь хоть как-то сгладить неприятную ситуацию, но все попытки были тщетны — это происходит снова.

— Погоди… Это ты, да? Сын Лизы, верно? — Обеспокоенно сказала женщина, пытаясь разглядеть его лицо. — Мне вызвать скорую?

Он быстро кивнул головой, показывая «Нет», и его дыхание резко участилось, предупреждая о серьёзности нарастающей ситуации. «Что делать? Я в ловушке…» В глазах становилось всё больше мушек, ноги то и дело дрожали, а в ушах эхом отдавались стуки сердца. Знакомые цифры постепенно появлялись как пятна в глазах. «Координаты… Я задыхаюсь… Александр…»

— Ты в порядке? Может, всё-таки вызвать скорую? — Она не стала наблюдать, подойдя к нему и придерживая одной рукой. Но всё тут же изменилось, когда позади послышались быстрые шаги, словно кто-то бежал.

— Артур! — Раздался отчаянный крик. Он попытался поднять взгляд на приближающийся силуэт, но не понял, кто это.

— Артур? — Мгновенно всё вокруг исчезло, крик разнёсся эхом сквозь его тело, и наступила тьма.

— Ты меня слышишь? — Голос доносился из ниоткуда, но одновременно будто бы отовсюду этого чёрного пространства. «Только не это…»

— Очнись. Хватит валять дурака. — С этими словами всё начало трястись, наращивая силу всё сильнее и сильнее с каждой секундой.

— Это я, слышишь? Твоя…

Его снова мгновенно вернуло в реальность, и первое, что он, хоть и мутно, увидел, — было лицо женщины, бледное и испуганное до такой степени, которую он ранее не видел. В её глазах промелькнуло не просто беспокойство, а настоящий животный страх. Как будто она увидела настоящего призрака или была на волоске от смерти.

— Он пришёл в себя, всё в порядке, — подросток наконец различил этот голос — это его мать. Она медленно подняла руки перед ним и помахала ими: — Видишь мои руки?

«Но…» Он внимательно следил за движениями её рук, зрение постепенно восстанавливалось. В один момент он обратил внимание на странное очертание на её левой руке — будто бы большой шрам, которого он раньше никогда не замечал.

— Поехали домой, поговорим там.

***

— Что ты делаешь? Ты понимаешь, что ты собираешься сделать? — Недовольный голос матери так и говорил о её нарастающей злости по отношению к тому, что он собирается сделать.

— Молчи и смотри, сейчас я всё починю, — сказал мужчина, берясь за устройство с видом настоящего профессионала-механика, собирающего авиадвигатель из конструктора. Его руки дрожали, но он настойчиво крутил отвёрткой, втыкая провода в места, которые, казалось, никогда не предназначались для них. — Ну вот, как видишь, всё готово. Осталось как-то вставить это в его горло.

— Да, и это точно не сделаешь ты, — сказал женский голос, а затем она схватила устройство из его рук. Раздался отчаянный крик: что-то щелкнуло, а потом с треском упало на пол. Кровь полетела на стену, медленно стекая вниз.

— Чёрт возьми! Прости, пожалуйста! Я не знал, я…

— Ты ничего никогда не знаешь и не помнишь!

***

— Итак, зачем ты пришёл в цветочный магазин? — Спросила мать, настойчиво ожидая ответа и нахмурившись. Затем она подошла обратно к столу, где практически всё было готово к празднованию дня рождения, и приступила к салатам, параллельно убирая весь накопившийся мусор.

— Хотел купить цветы Алисе, — пробубнил он, сев за кухонный стол и опустив взгляд, чувствуя самый настоящий, мальчишеский стыд, — на её день рождения.

— Серьёзно? Это… Это очень мило, — Она с удивлением подняла взгляд с тарелки на его лицо. Её рот слегка приоткрылся от изумления, но затем она продолжила готовить.

— Но в итоге я здесь, без подарка, — Он продолжал пристыженно смотреть вниз, понимая абсурдность всей ситуации. — Она опять расстроится.

— Я так не думаю. Она уже не та маленькая девочка, чтобы расстраиваться из-за подобного, — Она взглянула на него и слабо улыбнулась. — Получается, у тебя нет для неё подарка?

Он вздохнул. «Она поймала меня».

Она тут же поняла его ситуацию.

— Вот, — Она отошла в коридор, направляясь в прихожую. «Опять я подвёл её, опять я подвёл мать. И всё по-новому. Это из-за дурацкой кассеты». — Он нахмурился и сжал кулаки. «Кто бы её там ни оставил, я…»

Его грозно нарастающие мысли оборвались, когда на кухню вернулась мать с небольшим букетом.

— Она задолжала мне букет. Вот, отдала, — Она положила букет перед ним, на стол, а затем отошла к основной части кухни, где происходила подготовка ко дню рождения. Он с недоверием взглянул на букет, лежащий на столе. Недолго думая, он взял его в руки и около минуты просто осматривал его, хотя до последнего не желал брать его.

— Можешь не благодарить, — сказала она медленно и подбадривающе, стоя к нему спиной и нарезая что-то. Он слабо улыбнулся, встал и пошёл в свою комнату.

Отложив букет в сторону, он машинально взглянул на кассету с цифрами и тут же взял её в руки. «Мне нужно выяснить, куда ведут эти координаты», — он отложил странную кассету и оглянулся в сторону прикроватной тумбочки, где он в последний раз оставил свой телефон-кирпич. Недолго думая, он сквозь медленные нажатия кнопок телефона набрал номер Александра. Гудки казались колокольными звонами, отдаляя его от своей комнаты всё дальше и дальше. Он и сам не заметил, как оказался сидящим на кровати, хотя только что стоял у окна.

— Алло? Привет, — Голос из телефона заставил его вернуться в реальность, в которой он смотрел только на кассету в другой руке.

— Привет. Извини, что беспокою, — ответил он торопливо, пытаясь лихорадочно придумать следующие слова. — Я по поводу кассеты. Ты сказал, что на ней координаты. Я не разбираюсь в этом, но они же куда-то ведут, верно?

— Да. И чтобы узнать, куда они ведут, нам нужны карта и компас. У тебя всё это есть?

— Нет, у меня нет этого… — Надежда тут же угасла. Он сжал кассету в руке, смотря только на эти проклятые цифры. Александр по ту сторону разговора лишь вздохнул, кажется, пытаясь пассивно разобраться с этой проблемой.

— У меня есть отличная идея. Давай спросим завтра у ребят, есть ли у них всё это, и, возможно, кто-то разбирается в поиске.

— Да, отличная идея, — Он облегчённо вздохнул, поблагодарив Александра у себя в голове.

Его слух поймал странный, девичий смех, исходящий непонятно откуда. Он поднял настороженный взгляд в сторону окна, а потом в сторону двери. Его раздумья прервали странные, громкие и скрипучие шаги по лестнице в его комнату, а затем стук. Потом ещё один стук.

— Ладно, мне пора идти. Спасибо, — Он тут же отбросил телефон обратно на место и встал, приближаясь к двери. «Хорошо, проблемы есть, но мы их решим. Мы…»

Не успел он дойти и открыть дверь, как она сама вдруг распахнулась, и в комнату с радостным пением ворвалась его сестра, улыбаясь и хмурясь одновременно, словно сумасшедший клоун.

— Ну ты что, уснул? Вообще-то, это неприлично, — Она засмеялась и жестом пригласила его на первый этаж.

— Пойдём, стол уже практически накрыт. Он ошарашенно смотрел на неё, стоя как камень, и всё, что он смог из себя выдавить, — был медленный, слабый кивок.

Как только она покинула комнату, он сразу же опомнился и опустил взгляд на свои руки, держащие кассету. Он неуверенно, но аккуратно положил её на стол и помчался по старой лестнице вниз. Шум столовых приборов и смех увеличивались одновременно с каждой ступенькой. Наконец, перед ним сформировалась приятная, но одновременно странная для его глаз картина — картина праздника и радостного настроения. Но он не был рад, будто что-то не так. Будто затишье перед бурей ожидало его там, где юноша точно не догадается. Смех Алисы, запах еды, огни гирлянд — всё это казалось чужим, инородным. Где-то на столе лежала та самая кассета, а в его голове звучало имя, которое он не мог вспомнить.

«Лео. Кто это?»

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

— Дорогая Алиса, поздравляю тебя с великим для всех нас днём — днём твоего замечательного дня рождения. Мне даже не верится, что тебе уже исполнилось семнадцать лет! Желаю тебе счастья, здоровья, ну и, конечно же, много, очень много денег.

Все вдруг громко засмеялись. По разные стороны небольшого стола зазвучали стучащие друг о друга бокалы. Речь матери явно была яркой для всех присутствующих — в основном это были подруги именинницы: как новые, с которыми она познакомилась при переводе в другую школу, так и та самая, единственная, с которой она была знакома с раннего детства.

— Твоя очередь, — сказала мать, взглянув на юношу, сидящего по соседству за столом.

«Что? Уже?!» Он закашлялся, неряшливо встал и быстрым взглядом осмотрел всех присутствующих за столом — все смотрели прямо на него, ожидая грандиозную речь от подростка в замешательстве.

— Дорогая Алиса, поздравляю тебя с твоим днём. Ты — самая лучшая и единственная сестра на свете. Именно ты являешься для меня подтверждением того, что будущее нашей фамилии в надёжных и крепких руках. За эти годы нашей жизни было много препятствий и проблем, но мы успешно прошли их вместе — иначе никак не могло произойти. И всё это благодаря членам нашей семьи и тебе. С днём рождения! — Он достал из-за спины небольшой, небрежно собранный букет и протянул его сестре. На её лице появился шок. Она явно не ожидала подобной речи, а подарка — и тем более.

— Спасибо тебе большое, лучший брат! — Все вокруг захлопали от изумления и милоты, затем начали смеяться. Она встала и обняла его, похлопывая по спине. «И я ни капли не сомневаюсь в своих словах…»

Когда все закончили произносить свои тосты, на стол мгновенно налетели голодные рты. Чего только не было: большие салаты, вкусные десерты и отдельные сладости — и всё сделала именно мать. Музыка из радио на фоне тихо играла поп-музыку, создавая незабываемую и сказочную атмосферу.

Наевшись своего любимого салата, его живот вдруг прихватило. «Чёрт, кажется, слишком много… Надо отойти в туалет…» Встав со стула и повернув в коридор, он заметил девушку, стоящую в отдалении. Она будто бы наблюдала, внимательно смотря на картину за окном, одновременно слушая музыку из радио — и была одна. Ему пришлось пойти в её сторону, так как туалет находился именно там.

«Подождите, это же…» — Не успел он распознать знакомый силуэт, как она услышала шаги позади себя и мельком оглянулась. Затем девушка обратила свой взгляд на него, тут же узнав его.

— Привет, — сказала она, легко помахав рукой.

— Привет, Венди. Что ты здесь делаешь? Не знал, что ты дружишь с Алисой, — Она пожала плечами, отводя взгляд в сторону и задумавшись. Он встал возле комода, на котором стояло радио, и засунул руки в карманы.

— Ну… моя сестра заставила меня пойти с ней. Мол, «зато поешь бесплатно». Я и подумала, почему бы и нет, — Она вернула взгляд на окно, наблюдая начинающийся закат. — Значит, вы с Алисой родственники?

Он кивнул, слегка улыбнувшись. Затем он подошёл к окну, разглядывая уходящее солнце тоже.

— Судя по твоему имени, ты явно не местная, да и акцент тебя выдаёт, — он украдкой взглянул на неё. — Откуда ты?

— Из Канады, жила в провинциальном городке, — Она вздохнула, будто бы слышала этот надоевший вопрос сотни раз.

— Ясно, а что насчёт… — Не успел договорить он, как из радио постепенно появились неприятные помехи. Всё сильнее и сильнее помехи перекрывали музыку, искажая её до такой степени, что слушать уже было невыносимо. Они тут же обратили на это внимание, обратив свои лица к странной аномалии.

— Так часто происходит? — Спросила Венди, взглянув на него с подозрением.

— Нет, впервые подобное вижу, — с сильным удивлением и непониманием произнёс он, подойдя к радио. Осмотрев все потенциометры, он попытался что-то покрутить — но его попытка была безрезультатной.

— Давай помогу, — сказала девушка и подошла к радио, взяв вещицу в руки и развернув так, чтобы видеть заднюю часть. Её руки будто бы знали, что делать — она без проблем уменьшила шум помех, но он всё равно присутствовал. Она передала ему радио и неряшливо улыбнулась, убирая упавшую чёлку в сторону.

— Всё, что смогла, — сделала.

— Спасибо, — сказал он, аккуратно стараясь положить это радио на комод. «Это громоздкое радио, по словам матери, подарила бабушка, которая жила в нескольких сотнях километров отсюда. Я никогда не видел её и не помню, чтобы видел в детстве. Возможно, я…»

Вдруг он услышал знакомую мелодию, переплетающуюся сквозь помехи. Он внимательно прислушался, нахмурившись, и его осенило. «Что… Это мелодия из кассеты!»

— Хэй, ты что, не веришь мне? — Его мысли перебила Венди, смотря на него как на сумасшедшего. Он и не заметил, как вплотную прижался ухом к радио, наклонившись.

— Нет, что ты… Просто… — Его язык заплетался, пытаясь придумать разумное оправдание. — Просто, оно будто бы барахлит. Но ничего страшного. Она медленно кивнула, явно не поверив ему.

— Ты тоже слышишь это?

— Что конкретно? — Девушка с недоумением посмотрела на него, задав вопрос с лёгким сарказмом.

— Колыбельную, прислушайся. — Она решила поверить ему и наклонилась к радио, внимательно прислушиваясь.

— Слышишь? — тихо спросил он, тяжело сглотнув. Он знал, откуда эта колыбельная, и она явно играет по радио не просто так.

— Да… Ты знаешь, что это? — Она с удивлением и непониманием посмотрела на него, выпрямившись.

— Честно — нет. Эту же колыбельную я впервые услышал пару дней назад на кассете, найденной в коробке, в моей комнате. Там были какие-то координаты и…

Их разговор перебили шаги со стороны зала, и в коридор вошла мать, улыбаясь.

— Кто это у нас тут? О чём беседуете? — Весело и грациозно произнесла она. У неё явно было хорошее настроение.

— Мы…

— Знакомимся, — договорила Венди, посмотрев на озадаченного юношу.

— Ну, знакомьтесь, голубки. Возвращайтесь за стол, пока всё не съели! — Она подмигнула и ушла, снова оставив их одних.

— Так, что это за кассета?

***

— Тайлер, вам не кажется, что популярность вашей группы постепенно угасает? Какой у вас план на будущее в случае потери популярности в сегменте рок-музыки?

— Я бы не сказал, что моя группа и я теряем популярность. Да, новые альбомы давно не выходили, концерты проходят редко, но это не значит, что мы ничего не делаем и группа разошлась и не видится. У нас бывают небольшие разногласия, но мы стараемся их решить.

— То есть, вы хотите сказать, что вы удерживаете популярность, несмотря на застой в производстве творчества?

— Всё верно, вы просто не знаете кухню внутри, как и наши слушатели.

— Хорошо. Последний вопрос этого интервью: некоторые фанаты и не фанаты сходятся во мнении, что вы якобы робот, ссылаясь на ваше странное поведение и голос на концертах. Что вы можете сказать на этот счёт?

— Их можно понять. Когда один человек ведёт себя странно и приобретает народное признание, различные теории и сплетни, безусловно, появятся. Моё поведение я могу объяснить своим воспитанием, а точнее — его отсутствием. По поводу голоса на концертах — можете жаловаться на звукорежиссёров и микрофоны, поскольку все эти аспекты влияют на качество исполнения, и в данном случае я могу предположить, что из-за плохого качества этих аспектов и сформировалось подобное мнение.

***

— Вот она, — подросток протянул Венди кассету, и она тут же принялась её внимательно осматривать. — На ней та же колыбельная, что и была в помехах.

— Да, здесь действительно координаты, — пробубнила девушка и, быстро проанализировав кассету, вернула её ему. Она озадаченно посмотрела в сторону, серьёзно задумавшись о чём-то.

— Ты разбираешься в этом? — с ноткой отчаяния спросил он, после чего получил медленный, но решительный кивок в ответ.

— Да, отец научил ещё в детстве на случай, если заблужусь в лесу, — Венди хрипло засмеялась, но её смех быстро сменился задумчивостью и тоской. Потеря и горечь в её глазах ярко отразились и на её выражении лица.

— Значит, ты можешь помочь нам найти это место? — Он не стал заострять внимание на этом вопросе и сразу же выпалил его, смотря на неё с неким ожиданием.

— Ну, если честно… Мне самой стало интересно, что это за загадка, — Она взглянула на кассету, а потом на него. — Но сейчас мне пора домой, а то мать потеряет. Сам понимаешь.

— Хорошо. Спасибо тебе, — подросток кивнул, и они оба подошли к двери его комнаты. — Значит, завтра вечером, после волонтёрства?

— Идёт, — Венди кивнула и странно улыбнулась. Она не стала долго прощаться и быстро открыла дверь, также пустив множество звуков с первого этажа к ним. — До завтра.

Он помахал ей рукой на прощание и закрыл дверь, снова оставшись наедине со своими мыслями и кошмарами в этой бетонной, деревянной клетке. «Значит, завтра, после волонтёрства, я с Александром и Венди отправляюсь непонятно куда и зачем. Интересный день намечается!»

***

Следующий день — второй день его волонтёрства. Он точно так же, как и в первый день, собрался и взял с собой кассету. «Для Артура. Значит ли это, что это для меня?» — Покачав головой, он открыл дверь в университет, и, как обычно, никого не было — занятия закончились пару часов назад. Вздохнув, он пошёл в сторону фойе, чтобы попасть на второй этаж. Когда он добрался в фойе, с лестницы всё громче и громче нарастали несколько голосов, которых ранее он не слышал. «Кто там?»

Как только он подошёл к лестнице, со стороны второго этажа три молодых человека спускались к нему навстречу. Они сильно разнились по телосложению и росту — нецензурная брань то и дело доносилась из уст каждого. Они смеялись и толкали друг друга, казалось, забыв, где они находятся.

— Какие люди! — Сказал один из ребят, пока он не осознал, кто прямо сейчас идет к нему навстречу. «Бандит…»

— Ты что тут забыл? Тебя отчисляют за уродство? — Двое рядом с бандитом засмеялись словно дикие гиены.

— Ты за языком-то следи, — сказал он, нахмурившись. — Ты не в зоопарке находишься.

— А то что? — сказал он, подойдя к нему и толкнув в плечо, и мир перед его глазами поплыл. Бандит не был мускулистым парнем — он много ел, даже на уроках, и его не волновало, что скажут другие. — Что ты мне сделаешь, сопляк?

— Я поменяю свой голос на твой и буду говорить перед другими такие вещи, что тебе и не снилось, — сказал он, сжав кулаки и стиснув зубы, видя перед собой врага номер один, человека, который испортил жизнь Александра.

«Шокер».

Он неожиданно для себя вспомнил про шокер и засунул руку в карман своих джинсов, но нащупал лишь пустоту. «Я забыл его. Нужно было сперва подумать, а потом говорить…» По его спине пробежали холодные мурашки.

— Я тебя на этой стене размажу! Хочешь? Прямо сейчас! — Бандит резко схватил его за плечи и прижал к стене. Его сердце застучало в ушах так быстро, что он не расслышал дальнейшие слова бандита. Лицо побледнело, а голова закружилась, постепенно отдаляя его от текущей ситуации.