Бесплатный фрагмент - Что значит быть исследователем

Моей семье посвящается

---

О сколько нам открытий чудных

Готовят просвещенья дух

И опыт, сын ошибок трудных,

И гений, парадоксов друг,

И случай, бог изобретатель…

А. С. Пушкин

Пролог

Вы когда-нибудь задумывались, почему дети начинают разговаривать в разном возрасте? Кто-то начинает болтать, едва переступив порог своего первого года жизни. Кто-то молчит до трех лет, а бывает и дольше. По утверждению Стюарта Ки, это происходит оттого, что прежде, чем начать общение с внешним миром, ребенку необходимо накопить определенное количество информации. Каждому свое. Видимо, со мной произошла такая же ситуация. Вот уже несколько лет я являюсь частью зарубежного академического сообщества, а мое общение на эту тему с внешним миром до настоящего момента было весьма немногословным. Думаю, пришло время рассказать свою историю.

Это будет история об академии в самом широком смысле слова, поэтому, в первую очередь, мой читатель — человек науки и образования. Это также будет история о людях, которые стали частью моей жизни, помогли мне сделать невероятные открытия и стали источником моих личных и профессиональных метаморфоз. Наконец, это будет история о том, как невозможное становится возможным, поэтому искатели ответа на вопрос «Как добиться успеха?» тоже не уйдут с пустыми руками. Я надеюсь, что таких будет немало.

Моя роль на страницах этой книги — не только автор и главный герой, но и исследователь. Этот факт накладывает на меня особые обязательства — быть откровенной и беспристрастной. Я буду задавать много вопросов, как и положено исследователю. На какие-то отвечу сама, какие-то оставлю без ответа с целью побудить своего читателя к личным открытиям в процессе совместного путешествия. Иногда буду использовать английские формулировки, но не потому, что не люблю русский язык, а для того чтобы максимально точно передать атмосферу происходящего. Что ж, думаю, пора начинать.

Глава 1. Ты помнишь, как все начиналось?

Родительский дом, начало начал

Удивительное явление — жизнь. Никогда не знаешь, куда приведет тебя твоя дорога. Я педагог, которому суждено было стать исследователем, а ведь сначала ничто не предвещало такого поворота событий. Отвлекусь от привычной мне роли исследователя и попробую себя в новом амплуа — создатель ненаучных текстов. Не буду затягивать вступление, начну с истоков. Это поможет моему читателю понять, откуда дует ветер. Пока только общая картина, детали оставлю для мемуаров. Сделаю это по-довлатовски, коротко и пунктиром.

Большая семья… Море любови и заботы… Сказки и колыбельные на ночь… Мамины горячие губы, которыми она целовала нас… Папин суровый взгляд и голос… Шалости, плавно перетекающие в хулиганство… Первые шаги на трудовом поле… Запах сирени, клубничного варенья и булочек…

Школьные годы… Пес по кличке Цезарь… Лихие 90-е… Рев мотоцикла… Бурная юность… Первые серьезные открытия… Друзья, задержавшиеся рядом надолго…

Университет… Не менее бурная студенческая жизнь… Замужество… Рождение дочери… Бессонные дни и ночи… Расставание с Alma Mater…

Первая работа… Вторая работа… Поступление в аспирантуру… Рождение сына… Бессонные дни и ночи… Защита диссертации… Новые серьезные открытия… Поступление на программу PhD в британский вуз… Рождение ребенка по имени Кайрос… Самостоятельное плавание… Неожиданные результаты и перспективы…

О некоторых моментах мне все-таки хотелось бы рассказать подробнее. Я родилась в простой рабочей советской семье, похожей на многие другие. Одно отличало ее от большинства — количество детей. Нас было пятеро. Между двумя первыми и тремя последними детьми была временная пропасть длиною более 10 лет, что привело к значительной отдаленности представителей разных поколений и редкостной сплоченности младших сверстников. Я была четвертым ребенком. Дюймовочка — так называли меня родные. Мои родители были представителями поколения, рожденного в околовоенные годы. Папа родился в 1940, мама — в 1945, и это целиком и полностью определяло их жизненную позицию и отношение ко всему происходящему. Какими они мне запомнились? Стойкие, трудолюбивые, порядочные, с широкой душой.

Главой семьи был папа. Добытчик и каменная стена. Высокий мужчина спортивного телосложения. Сколько себя помню, он всегда носил бороду. Это его ничуть не портило. Скорее наоборот, придавало солидности. При встрече с ним в глаза сразу бросались мощные руки-кувалды, закаленные в кузнице тяжелого труда, выпавшего на его долю с ранних лет. Закрытый, немногословный, сдержанный на эмоции. Прямолинейный и жесткий, иногда даже слишком. Суров, но справедлив. Он был сложным человеком. Многие его почему-то боялись — коллеги, соседи, наши друзья. Боялись не по причине страха за свою безопасность, а без причины. Знаете, так бывает, ты оказываешься рядом с человеком, и кровь стынет от одного его взгляда. Это про папу. Как выражалась мама, к нему нужен был особый подход, и такой знала только она. Именно мама понимала, какой ключик нужно подобрать к нему в зависимости от ситуации, поэтому все взаимодействовали с папой через нее.

Мне всегда это было непонятно, ведь я не нуждалась в адвокате. У нас были особенные отношения. Это сложно объяснить и невозможно описать. Между нами была какая-то удивительная совместимость. Мы понимали друг друга с полуслова. У нас были свои маленькие секреты. Иногда мы говорили о чем-то серьезном, казалось, совершенно не соответствующем моему возрасту. Временами наши разговоры носили беззаботный характер. Это были приятные минуты общения, которые мы проводили, заливаясь смехом и наслаждаясь обществом друг друга. Иногда папа делал для меня то, чего не делал для других, например, танцевал чечетку. Это была моя особая привилегия.

Хранительницей очага была мама. Стройная женщина с милым лицом. Она редко пользовалась косметикой, но яркие губы были ее частым атрибутом. Открытая, общительная, артистичная. В детстве мы часто устраивали дома кукольные представления. Мама была сценаристом, режиссером, костюмером, гримером, декоратором и всеми остальными предполагаемыми участниками постановочного процесса. У нее был великолепный голос. Она постоянно пела. Во время застолий, когда градус достигал нужного уровня (а это совершенно необязательно происходило под действием горячительных напитков), начинался концерт русской народной песни. Лучшие хиты исполнялись в нашем доме. Мама была единственным ребенком, поэтому, как часто бывает, решила исправить эту недоработку. Она отдала себя семье. Мама, жена, хозяйка. Это было непросто и морально, и физически, но она делала это смиренно, будучи человеком большого терпения и даже жертвенности. Лишь временами, вымотанная постоянными происшествиями и необходимостью реагировать на них, с ощущением чудовищной усталости она тихим голосом бормотала вслух о столь желанном уединении и возможности побыть предоставленной самой себе хотя бы ненадолго. После этого на душе у нее становилось легче, и она погружалась в привычную для себя рутину, как будто иначе и быть не могло. Другой жизни она себе уже не представляла. Надо ли говорить, что такой уклад неизбежно оказывал влияние на ее характер. Иногда импульсивная и строптивая, но безгранично преданная и целиком и полностью посвященная своим близким. На первый взгляд казалось, он и она были абсолютно разные. Но они были парой, и это ни у кого не вызывало сомнений.

Мы жили скромно, я бы даже сказала бедно, но все-таки родители находили возможность побаловать детей. С постоянной регулярностью мы получали небольшие подарки. Сейчас я уже затрудняюсь точно сказать, с чем это было связано. Могу предположить, что в этом вопросе была какая-то связь с днем зарплаты. По сути подарки наши были простыми и недорогими, но именно такой подход позволял не испытывать чувства голода и сохранять ощущение, пусть и мнимой, сытости. Особо вспоминается шоколад «Гулливер». Те самые конфеты, которые казались огромными и невероятно вкусными на фоне обыденных ирисок, «Гусиных лапок», «Лимончиков» и «Барбариса». Есть их следовало не спеша, смакуя каждый кусочек. Это неторопливое занятие постепенно превращало обладателя прелестной сладости в маленького грязнулю — конфета начинала таять, руки и лицо покрывалось тонким слоем шоколада, делая едока безгранично счастливым. Не забылись и маленькие свертки плотной светло-коричневой магазинной бумаги, тщательно перевязанные тонким шпагатом. Разворачивать их было одновременно волнительно и радостно, ведь в итоге тебя ждал приз. Это была целая церемония. Сначала ты искал клад. Чаще всего это было маленькое ситцевое платье, купленное в единственном в нашем городе магазине «Детский мир». Потом начиналась примерка и демонстрация. Этот процесс был волшебным и глубоко взаимным и доставлял огромное удовольствие не только дарополучателю, но и дарителям.

Я с детства отличалась явно выраженными академическими способностями. Первой ласточкой стало овладение умениями чтения в четырехлетнем возрасте. Самой интересной деталью в этом деле было то, что все произошло вверх ногами, в самом прямом смысле. Мама готовила брата к поступлению в школу, а я обычно сидела на противоположной стороне стола. Так и случилось чудо. У нас даже была такая семейная забава — почитать вверх ногами. Я не задержалась в детском саду и приступила к обучению в школе в 6 лет, что тогда было скорее исключением, чем нормой. В школе я была в числе отличников до самого выпуска. Родители всегда очень гордились моими достижениями. Гордились оба, но каждый по-своему. Папа выражал это в очень сдержанной форме, но мне и не нужны были внешние проявления его внутреннего мира. Я знала обо всем без слов, я чувствовала. Он сам был не обделен от рождения способностью к обучению, но время и жизненные обстоятельства все решили за него. У него просто не было возможности реализовать свои задатки. Именно поэтому для меня такая возможность была создана. Настолько, насколько это было достижимо в мое время и при моих жизненных обстоятельствах. Мама, напротив, никогда не скрывала своих эмоций и открыто выражала их во внешний мир. Она всегда была опорой для папы во всех вопросах, а в этом особенно. От меня требовалось одно — добросовестно трудиться.

Трудиться приходилось не только в учебе. Несмотря на то что я появилась на свет городской жительницей, корни мои родом из деревни. Это обстоятельство, так же как и статус многодетной семьи, не могли не сказаться на укладе нашей ячейки общества. Земля была для нас кормилицей. На земле работали все от мала до велика. Это, конечно, делало нас несчастными. Особенно в подростковом возрасте мы часто выражали протест против такого распределения обязанностей, но здесь родительская мудрость показывала высший пилотаж. Как и полагается, последнее слово было за главой семьи. Папа невозмутимо бросал на нас суровый взгляд и начинал… читать стихи: «Попрыгунья-стрекоза лето красное пропела, оглянуться не успела, как зима катит в глаза…». Без преувеличения, это был магический прием. Папин холодный голос имел гипнотическое воздействие. В голове что-то переворачивалось, становилось нестерпимо стыдно за свои эмоции, и мы с повинной головой принимались за работу. Вот так родители объясняли детям, что день год кормит, в прямом и переносном смысле, а умение трудиться — это то, что пригодится в жизни всем и всегда.

Была нам знакома и другая форма труда, ставшая в нашей семье традиционной. Под занавес лета мы выходили «на охоту» — шишкарить. Это занятие было не менее трудоемкое, чем работа на земле. Недалеко от нашего мичуринского участка располагался кедрач, в котором все и происходило. Делалось это не из любви к приключениям, а из абсолютно прагматических соображений — это был дополнительный источник дохода. Средства, полученные от реализации добытых дикоросов, тратились на подготовку к предстоящему учебному году. Папа бил шишки, мы участвовали в их сборе и переработке, реализацией занималась мама и бабушка. Это был тяжелый физический труд. Ранний подъем, блуждание по дикому лесу с утра до вечера, маневрирование между летящими снарядами, влачение на своих плечах ноши в виде мешка с добытым урожаем, которая от кедра к кедру становилась тяжелее. Но такое рациональное восприятие процесса присутствовало только в голове. В реальности все это отходило на задний план, ведь, пересекая границу между цивилизацией и природой, ты попадал в волшебный мир. Кто не бывал на моем месте, тот не сможет себе представить все это великолепие в полной мере. Могучие кедры-великаны, статно покачивающиеся от ветра и издающие невероятный запах хвои. Прозрачные озера, невидимые невооруженным взглядом и открывающиеся лишь тогда, когда ты зашел вглубь этого чудесного царства. Лесные жители, бурундуки, белки и птицы, которых совершенно не смущало твое присутствие в их доме. Грибы и ягоды, мимо которых пройти было просто невозможно.

Все добытое непосильным трудом доставлялось домой пешим ходом. Мы, как группа Дедов Морозов, шли с полными мешками на плечах, и чем тяжелее была ноша, тем приятнее было на душе вопреки физической усталости. Первым обязательным шагом по возвращении была варка шишек. На дно ведра укладывалась трава, на нее накладывался богатый слой шишек, а сверху — опять трава. Все это добро заливалось водой и ставилось на печку. Такая технология позволяла избавиться от свежей смолы и спасти руки и рот от необходимости дополнительной чистки. Ожидание казалось вечным. Постепенно запах вареных шишек распространялся по всей округе, вызывая обильное слюноотделение и повышая нетерпеливость юных шишкарей. Когда все наконец было сделано, мы усаживались на лавку, как воробьи на жердочку, и принимались тестировать добытый урожай. Как же это было вкусно! Просто невозможно выразить словами нашего восторга в тот момент.

За этапом сбора следовал этап переработки. О, это отдельная история. Для того чтобы все сделать надлежащим образом, нужен был специальный инвентарь, и такой имелся в нашем распоряжении. Все было сделано из подручных средств. Во-первых, мясорубка для шишек. Это было самодельное металлическое устройство, сваренное грубо и без особых церемоний. Глядя на нее, я всегда вспоминала мультфильмы про великанов, у которых все предметы были большие и, как мне казалось, сделаны тяп-ляп. С ее помощью появлялась первая ореховая масса с примесью сопутствующих материалов. Во-вторых, сито для первичного просева. Оно представляло собой каркас, сделанный из брусков среднего размера, к которым был прибит лист железа. Для изготовления отверстий использовались гвозди крупного калибра. Один удар молотком по гвоздю, и дырка готова. Так отсеивался крупный мусор. В-третьих, сито для вторичного просева. С ним алгоритм действий был тот же, отличался лишь размер используемых предметов — они были меньше. Так отсеивался средний мусор. Последней стадией было просеивание ореха с помощью вентилятора. Это был небольшой, но мощный аппарат с широкими лопастями на пропеллере. Он начинал крутиться, издавая звук Карлсона в полете, вызывая непреодолимое желание, вы не поверите, засунуть палец. Были даже попытки сделать это, к счастью, своевременно пресеченные родителями. Вот какой путь нужно было пройти, чтобы получить итоговый продукт. Дальше следовало прокаливание части ореха, в чем мама была асом, и реализация.

Иногда втайне от родителей мы позволяли себе маленькие шалости на правах добытчиков. Обычно готовый орех продавался на рынке, реже сдавался оптом. Для этого он вывозился в город. Когда случался урожайный год, ореха было очень много, а значит, его реализация занимала больше времени, чем обычно. Чтобы орех не начал гореть, родители освобождали самую маленькую комнату в нашей квартире, сооружали бортик в дверном проеме и высыпали орех на пол. Это еще то зрелище — не стакан ореха, не ведро ореха, не мешок ореха, а комната ореха! Когда дома никого не было, мы забавлялись вволю. Одной из наших шалостей стало хождение по ореховому морю. Это было задание не для слабаков. Сначала нужно было перешагнуть бортик, засунуть ногу в ореховую массу и осторожно поставить ее на пол. То же предстояло сделать второй ногой. Затем уровень сложности повышался. Нужно было начинать движение, не отрывая ступней от пола, при этом двигаться довольно энергично и не раздавить ни одного ореха. Скрыть прокол было невозможно — сразу издавался трескающий звук и неудачнику присваивалось поражение. Это непередаваемые ощущения! Ты стоишь по колено в ореховом море, и оно перекатывается волнами во время твоего движения, издавая необыкновенные звуки. Достойная компенсация за вложенные труды.

Были и другие виды работ, которые не обходили нас стороной. И повседневные хозяйственные дела, и сезонные обязанности. В общем, скучать было некогда. На благо семьи трудились все вместе не покладая рук. Вместе, но каждый по-своему. Родители не навязывали алгоритмов действий, поощряя инициативу и самостоятельность. Все это позже аукнулось добрым эхом во взрослой жизни. Самостоятельность развивалась параллельно с нравственностью, тем самым стержнем, который мои родители считали ключевым для любого человека. Делалось это не путем чтения лекций, а через личный пример, как самый эффективный способ воспитания подрастающего поколения. Таково было мнение главы семьи, которое находило безоговорочную поддержку хранительницы очага.

Вечерами, когда вся семья собиралась вместе за столом, мы по обыкновению начинали спорить. Наше чириканье нарастало, как снежный ком, и превращалось в невыносимый шум и несмолкаемый веселый хохот. Мама пыталась успокоить нас уговорами, но это не помогало прервать цепную реакцию. Однако был способ утихомирить непослушных отпрысков — один безмолвный удар кулаком по столу, и в комнате воцарялась мертвая тишина. Она сохранялась некоторое время, после чего мы неспешно принимались за трапезу. Отцовский авторитет был непререкаем. Он мог ничего не сказать, но много сделать. Хотя cилу мамы не стоило недооценивать. Она была настоящим серым кардиналом. Женская мудрость была ее главным оружием, и она владела им в совершенстве. Как и полагается, мы были счастливы, как все счастливые семьи, и несчастливы по-своему, но что бы ни происходило, мы всегда были вместе. Нам никогда не было скучно друг с другом. Жадно и нетерпеливо мы поглощали каждое мгновение, отведенное нам неизвестным сценаристом, словно понимая, что это не будет длиться вечно.

Без всяких сомнений, время, проведенное в родительском доме, стало для меня самым ценным временем моей жизни. Именно там я узнала, что семья — это где вместе и в горе, и в радости, и в болезни, и в здравии. Семья — это где тебя поддержат в любой, даже самой деликатной ситуации. Именно там был заложен фундамент меня. Там я узнала, что такое уважение и любовь и как должны строиться отношения между людьми. Там я научилась трудиться и самостоятельно решать задачи. Особенный вклад сделал школьный период. Золотой треугольник «ребенок — семья — школа» сделал свое золотое дело. Там же я узнала, чего делать НЕ нужно. В этот период мне открылась истина о том, что является главными ценностями жизни, и пришло понимание, что они не имеют никакого отношения к материальной стороне. К сожалению, об этом я узнала через утрату близких и дорогих мне людей, оттого так хорошо усвоив урок. Кто-то ушел по болезни. Кто-то ушел неожиданно, и это стало особым ударом. В какой-то момент большой семьи не стало. Так уж случилось. Но несмотря на череду печальных событий, у меня сохранились самые теплые воспоминания о родительском доме. Все это оказало ключевое влияние на мою личность. Все это я взяла на вооружение в семье, которую создала сама. С этим багажом я отправилась дальше по жизни.

Любовь с первого взгляда

Как вы уже поняли, моя способность к обучению проявилась еще в раннем детстве. В школе эта тенденция не только сохранилась, но и усилилась. В роли ученика я неплохо преуспела. Со всеми дисциплинами дружила, и лишь в одну была безумно влюблена — в английский язык. Это была любовь с первого взгляда. Встречалась я с ним редко, обожала безмерно. Каждая наша встреча вызывала мощнейший прилив счастья и ощущение свободы, как будто ты, переключаясь на другой язык, попадаешь в другую реальность, где для тебя становится возможным все. Дать логическое объяснение происходящему было не в моих силах. Все-таки любовь дело тонкое. Мое необъяснимое чувство привело меня на факультет иностранных языков Томского государственного педагогического университета. Как золотая медалистка, я могла позволить себе многое, но этот вопрос не подлежал обсуждению. Таково было мое решение, и низкий поклон родителям за то, что они услышали меня и дали мне возможность последовать зову своего сердца. Это определило всю мою дальнейшую судьбу.

Еще со школьной скамьи мечта побывать в Лондоне теплилась в моей голове, как нечто несбыточное. В студенческие годы принадлежность к факультету иностранных языков будто обязывала к наличию такой мечты. Но по окончании университета Туманный Альбион отошел на задний план, поглощенный новыми заботами и рутиной. И кто бы мог подумать, что это было затишье перед бурей?! Мой первый визит в Великобританию стал для меня полной неожиданностью. Внезапно появившаяся возможность послужила началом абсолютно нового этапа моей жизни. Впереди меня ожидал целый каскад событий, но это я поняла гораздо позже. Определяя пункт назначения на британской карте, я, как всегда, отказалась идти по стандартному маршруту. Казалось, Лондон — это город, который ждал меня так давно. Но нет. Моим первым открытием в Великобритании стал Кембридж. К тому времени я уже была академиком со стажем, и одна мысль о том, что мне удастся побывать на земле, которая породила величайшие умы, приводила меня в состояние глубокого восторга. Не менее весомым аргументом стал мой профессиональный интерес. Тогда в дополнении к своей деятельности преподавателя английского языка я стала заниматься подготовкой обучающихся к сдаче международного экзамена, поэтому общение с экспертами Cambridge Assessment было своевременным. И вот час Х настал.

Это был ноябрь 2014 года. В аэропорту Хитроу нас (меня и мою коллегу) встретил водитель. Это был приятный невысокий мужчина пенсионного возраста, очень счастливый и позитивный человек, с огромной радостью встретивший первых русских в своей жизни. Он специально подготовил для нас лучшие треки Элвиса Пресли, чтобы по дороге из Лондона в Кембридж мы могли окунуться в английскую реальность, наблюдая потрясающие пейзажи за окном. Как оказалось, это были цветочки. Апогеем стало наше прибытие в Кембридж. Тогда стало окончательно понятно, почему местные жители называют его fabulous town. Это действительно была сказка. Мощеные улочки, маленькие уютные домики, величественные замки Кембриджского университета. И все это под мотивы бессмертного Элвиса в сочетании с веселыми историями нашего провожатого и предвкушением новых приключений. Наши ожидания оправдались. Мы провели две прекрасные недели в абсолютно новых для себя условиях. Новая культура, новый опыт, новые открытия, языковая среда. Особо стоит отметить людей. Приветливые, отзывчивые, жизнерадостные. Но что поразило меня до глубины души, так это их невероятная скромность. Даже будучи экспертами Кембриджского университета, в общении с тобой они находятся на одной ступени, не проявляя ни малейшего превосходства. Эта черта всегда восхищала меня и служила примером. Именно тогда я поняла, что хочу работать с этими людьми и учиться у них мастерству. Любовь с первого взгляда пришла ко мне во второй раз. Вернувшись домой, я уже точно знала, что продолжению быть. Не знала я лишь того, что случится оно в форме соискательства ученой степени британского университета, и того, что все произойдет достаточно скоро.

Никогда не говори «Никогда!»

Мой трудовой путь начался не по стандартному сценарию. Это было случайностью. А может, и нет. До окончания университета я даже не задумывалась, куда отправиться после расставания с Alma Mater. Результаты обучения вряд ли могли быть лучше — диплом с отличием, и можно было подумать об аспирантуре. Нет, об этом я точно не думала. Последний год обучения был для меня тяжелым. Тогда мне было присвоено звание «Молодая мама», и работа на двух фронтах меня изрядно вымотала. Продолжать обучение, во всяком случае, в тот период, я не собиралась. Мне нужна была пауза. Как оказалось, о моей дальнейшей судьбе задумывалась мама. Она сделала все быстро и молча — обратилась с просьбой о помощи к своему давнему хорошему знакомому, Сан Санычу, в то время ректору Томского сельскохозяйственного института. Сан Саныч, конечно, был рад притоку молодых кадров и с огромным удовольствием дал положительный ответ. Мне лишь констатировали факт — место работы найдено. Это не было пределом моих мечтаний, но к тому моменту мама осталась одна да еще и с серьезными проблемами со здоровьем. Для нее было очень важно чувствовать себя способной решать значимые семейные вопросы, поэтому я не стала возражать, чтобы не обидеть ее.

По своему обыкновению я приступила к делу, в данном случае работе преподавателя английского языка, с чувством, с толком, с расстановкой. Среди моих студентов были будущие охотоведы, агрономы, технологи. Что запомнилось мне больше всего в тот период? Непроходящее ощущение того, что я пересматриваю фильм «Республика ШКИД» в режиме нон-стоп. Абитуриенты, набранные из деревенских ПТУ, — особая аудитория. Принимая предложение мамы, я даже не предполагала, что меня ждет. Как бы там ни было, тогда я впервые поняла, что ключик подобрать можно к кому угодно, нужно только постараться. Таким был мой педагогический дебют. Я проработала в этом учреждении три года, после чего пошла на повышение. Меня пригласили в Томский политехнический университет.

Приступив к трудовой деятельности на новом месте, я испытала чувство сильнейшего потрясения. Все было другое — содержание и темп работы, обучающиеся, коллеги. Практически сразу встал вопрос о научной работе. Для меня все это было очень непонятно и за гранью возможностей обычного человека. В качестве реакции на стимулы в голове возникали ассоциации. В частности, сразу визуализировалась картина Изумрудного города, который еще с детских лет был для меня символом чего-то совершенно недостижимого. Располагался он где-то в дремучем лесу или даже в космическом пространстве, куда не попасть без помощи волшебных сил. Где мне было найти таких в реальном мире? Но надо, значит надо, и спустя некоторое время я пополнила ряды диссертантов.

Мой путь к ученой степени кандидата наук был долгим и трудным. Один год соискательства, три года очной аспирантуры и еще три года после нее. Итого семь лет. Сейчас нет смысла обсуждать мой опыт обучения в российской аспирантуре в деталях. С тех пор многое изменилось. Могу лишь констатировать, что, к сожалению, для меня это был пустой период, который дал мне немного, разве что серьезный повод для неудовлетворенности незавершенным делом. Самым эффективным методом развития в моем случае оказался метод проб и ошибок, которым я овладевала в попытках прорвать оборону какого-нибудь Диссертационного совета.

Мой первый опыт в этом вопросе почему-то не отложился у меня в голове. Детали как будто стерли из памяти. Это и неудивительно — в тот период у меня были заботы поважнее в лице моих дорогих и любимых цветов жизни. Это был Санкт-Петербург. Начали с тех краев по причине переезда туда моего научного руководителя. Тогда стало понятно, что впереди еще много работы. Следующей точкой стал Ярославль. Случился он почти год спустя и совершенно не отличался исходом. После ярославского разгрома я была близка к тому, чтобы все бросить. Возвращаясь после обсуждения моей диссертации, я подумала: «Да зачем мне это надо?! Брошу все к черту!» Дорога в общежитие, где я остановилась, проходила через набережную. Теплая погода стала причиной большого скопления народа, суеты, безмятежного веселья. Царила атмосфера какого-то праздника, и я немного отвлеклась. В комнате со мной расположились три будущих кандидата наук. На завтра у них была назначена защита диссертации, так что по воле случая я погрузилась в подготовительную атмосферу и стала невольным свидетелем мук и радости последних стараний перед финишным забегом. Проснувшись утром, я увидела ту же картину, что и вечером, — подготовка продолжалась. От наблюдения за всем этим со стороны невольно защемило в груди. Я подумала, как все-таки должно быть приятно дойти до этого этапа. Я мысленно вернулась во вчерашний день, вспомнила «чудные» мгновения моего визита в Университет, свои мысли после него и весь пройденный путь — поступление в аспирантуру на шестом месяце беременности, отпуск по уходу за вторым ребенком, выпавший на начало школьного периода у первого (кто это проходил, тот поймет, что я имею в виду), проживание в однокомнатной квартире с двумя детьми и работу над диссертацией в ночное время, потому что другого времени для этого у меня просто не было. После всех этих умственных манипуляций я подумала: «Ну уж нет!» В тот день я познала эмпирическим путем всю истинную суть фразы «Утро вечера мудренее». Сказано — сделано. Борьба продолжалась.

Моя поездка в Пятигорск была немного удачнее двух предыдущих операций. За два года с хвостиком я подросла, и в моей работе случилось немало перестроек. Работу оценили положительно, тем не менее, отклонили. Меня уже мало задевали отказы, поэтому я пережила и эту неприятность. По возвращении домой я провела легкую, скорее даже легенькую, ревизию текста в соответствии с высказанными комментариями и положила рукопись в дальний ящик стола. Заканчивался учебный год, и я решила, что пора отдохнуть. В сентябре вдруг совершенно неожиданно на горизонте появилась возможность представить работу в еще один Диссертационный совет. В тот раз мне предстояло путешествие в Нижний Новгород. Все прошло на удивление гладко. Работу приняли. Видимо, пришло время поставить точку в этой истории.

19 ноября 2013 г. состоялась защита моей диссертации. Я защитилась блестяще. Потраченное время не прошло зря. Я действительно дозрела до нужной кондиции. Я возвращалась вечером в гостиницу. На улице уже стемнело. Дул сильный порывистый ветер, листья кружились вдоль дороги воронками. Я неторопливо плелась с тяжелой сумкой на плече, в которой лежали остатки роскоши — дополнительные экземпляры автореферата, диссертации, папки для членов Диссертационного совета. Думаете, я была счастлива? В голове моей была только одна мысль: «Наконец-то это закончилось!» По приезде в Томск меня ждал шквал аплодисментов и пожеланий дальнейших успехов. Намеки, да и не намеки, конечно, были на докторскую. Тогда я была уверена, что больше не вернусь к этой истории, поэтому моя реакция была однозначна: «Ни-ког-да!!!»

Думаю, многим известно состояние, когда после длительного периода тотальной загруженности на вас обрушивается шквал свободного времени. Вы не можете поверить, что такое бывает, и не знаете, что с этим делать. Я разобралась с этим вопросом очень быстро. Написание диссертации — дело, требующее от автора глубокой погруженности, большого количества сил и времени. В связи с этим пришлось расставить приоритеты и принести некоторые жертвы. В тот период я очень страдала от нехватки времени для полноценных занятий тем, что было для меня очень важным, — английским языком, поэтому, как только появилась возможность, я не раздумывая решила наверстать упущенное. Первый год после защиты я потратила на реанимирование своей иноязычной коммуникативной компетенции, так это теперь называется. Проще говоря, повышала свой языковой тонус. К концу 2014 года, немного насытившись тем, чего мне так долго не хватало, я поняла, что исследовательская работа не перестала быть частью моей жизни. Более того, это та часть, без которой я уже себя не представляла и которая стала для меня не менее важной, чем английский язык. Было трудно поверить, что это мои мысли. Еще труднее, что я стала подумывать о продолжении своего исследовательского пути. Откровенно говоря, некоторым стимулом в этом вопросе стали и внешние факторы, но суть от этого не менялась. Одним из них стал новый участок работы. Именно тогда я сменила аудиторию обучающихся со студентов на сотрудников вуза. Это были коллеги, которые осваивали программы повышения квалификации по академическому английскому языку. В этом процессе я увидела для себя новую исследовательскую перспективу. Нет, о российской докторантуре речи не шло. Нужен был такой вариант, который бы позволил одновременно заниматься исследовательской деятельностью и использовать в своей работе английский язык. И такой вариант был найден. Именно так было принято решение о поступлении на программу PhD, которая стала для меня настоящей докторантурой, не иначе. Но не буду забегать вперед. Народная мудрость оказалась права. Никогда не говори «Никогда!».

Глава 2. Отправляемся в космос

Осторожно, двери открываются

Есть вещи, которые сложно описать в художественном стиле, но я все-таки попробую хотя бы немного приблизиться к этому формату и превратить сухую последовательность действий и фактов в историю.