Бесплатный фрагмент - Что дальше?

ПРЕДИСЛОВИЕ

Уважаемый читатель!

Перед вами история, действие которой разворачивается в мире, где технологический прогресс тесно переплетается с политическими амбициями, где древние верования соседствуют с новыми изобретениями, а за горизонтом Большой Воды скрывается величайшая тайна человечества.

Континент Тарсия поделен между несколькими государствами, каждое из которых уникально по-своему: Экта славится своими инженерами и изобретателями, Афетрон хранит секреты врачевания, Иронхонд богат природными ресурсами, Сенвий кормит соседей, а Интрия связывает их всех торговыми путями. Казалось бы, такой баланс должен обеспечивать стабильность и процветание. Однако грядут перемены, и их архитектором становится император Экты — Сортас.

Параллельно с большой политикой разворачиваются истории обычных людей: инженера Ёнора, молодого помощника пекаря Хольта, правителей разных стран и многих других. Их судьбы, словно нити в сложном узоре, переплетаются между собой, создавая полотно повествования.

В книге поднимаются вечные вопросы о цене власти и амбиций, о роли случая в судьбе человека, о силе мечты и важности выбора. Здесь есть место и политическим интригам, и личным драмам, и загадкам, которые предстоит разгадать.

Особое внимание уделено технологическому аспекту мира. Автор проработал изобретения и их влияние на общество, что добавляет повествованию достоверности и глубины.

Приятного чтения!

ГЛАВА 1

Один год до ВО. Старый предсказатель умер на следующий день после встречи с императором. Его последними словами было пророчество: «Когда технологии достигнут пределов, когда границы станут условностью, когда море раскроет свои тайны — придет время перемен. И тот, кто видит дальше других, должен будет сделать выбор за всех».

Солнце поднималось, окрашивая белоснежные стены императорской резиденции в золотистые тона. Величественное трехэтажное здание возвышалось на холме в нескольких километрах от города. Его фасад украшали изящные колонны, поддерживающие крышу, а по обе стороны от широкого мраморного крыльца замерли статуи мифических животных — древние символы силы и знания. От парадного входа к воротам тянулась вымощенная светлым камнем дорожка, обрамленная аккуратно подстриженными цветущими кустами. За коваными воротами она переходила в широкий тракт, вымощенный булыжником, что вел прямо к сердцу Солка — столицы Экты. Сортас стоял на балконе, опершись на перила вытянутыми руками, и вглядывался в панораму раскинувшегося внизу города. В ясную погоду, как сегодня, можно было рассмотреть даже корабли в гавани — маленькие точки на фоне бескрайней водной глади. Его пальцы рассеянно постукивали по мраморным перилам, выдавая внутреннее напряжение, скрытое за внешним спокойствием. Тридцать два года — немалый возраст для этого мира, где даже представители знати часто не доживали до сорока. Но Сортас чувствовал, что его время только начинается. План, который он вынашивал годами, наконец начинал обретать реальные очертания.

В голове снова и снова звучали слова старика. Он никогда не верил в предсказания, но всегда внимательно выслушивал их. Любое знание могло оказаться полезным, даже если его источник вызывал сомнения. Именно поэтому император не отказал в аудиенции старому предсказателю. И теперь его последние слова не давали Сортасу покоя.

Внизу, в тщательно ухоженном саду, мелькнула фигура садовника среди клумб с редкими сортами цветов, привезенных со всех уголков континента. Заметив императора, тот приветственно поднял потрепанную соломенную шляпу:

— Доброе утро, император!

Сортас едва заметно шевельнул пальцами в ответном приветствии и тихо произнес:

— И тебе привет, человечек.

В этом простом «человечек» не было презрения — лишь острое осознание пропасти между собой и обычными людьми. Пропасти, созданной не столько положением, сколько бременем знания.

Садовник скрылся из виду, и Сортас продолжил наслаждаться утренним пейзажем. Он сделал глубокий вдох, задержал дыхание и закрыл глаза. Запах цветов и свежести наполнил его легкие. Прошло секунд десять-пятнадцать, и он начал чувствовать сердцебиение, подождал еще двадцать, ощущая пульсацию в своем теле, а затем выдохнул, открыл глаза и улыбнулся, ему было хорошо.

Из коридора донеслись шаги по выложенному узорчатой плиткой полу. Затем последовало три стука в дверь.

— Входи, Фуджел, — сказал Сортас. Он узнал его по характерному рисунку шагов. У каждого человека своя походка, но не все это замечают. Да и кто еще мог прийти к нему этим утром? Фуджел был его правой рукой, главным советником.

— Здравствуйте, император, — сказал тот, зайдя в приоткрытую дверь. Это был невысокого роста мужчина с черными волосами, которые были достаточно длинны, чтобы их можно было собрать в хвост, но недостаточно длинными, чтобы из них можно было заплести нормальную косу. Также у него были усы и бородка в цвет его волос. — У меня новости.

Сортас повернул голову направо и вниз, не убирая рук с перил:

— Какого рода?

Фуджел пересек комнату и подошел к балкону и негромко сказал:

— Заграничного!

Император развернулся, посмотрел в глаза советнику и направился в комнату, потирая руки друг о друга и периодические хрустя пальцами. Фуджел услужливо отошел от прохода, пропуская его, а затем закрыл балконную дверь.

— Присаживайся, — сказал Сортас, показывая на кресло у стола. — Выпьешь чего-нибудь?

— Воды, — то ли оттого, что было жарко, то ли оттого, что он волновался, ему хотелось пить.

Сортас подходил к стене, на которой висела подробная карта континента — Тарсии. Это был единственный известный им континент. На карте были отмечены все страны с их границами, основными городами, а также все географические названия мест и объектов. Вот Экта, которая славилась своими инженерами и изобретателями. Их разработки будоражили умы соседних государств, заставляя правителей отправлять шпионов на верную смерть в попытках выведать секреты. Но даже самые смелые мечтатели не могли представить, какую роль эти технологии сыграют в грядущих событиях. На севере дымят шахты и заводы Иронхонда, чьи недра, казалось, никогда не истощатся, а ресурсы нескончаемыми караванами растекаются по странам. На юге Тария, где куют лучших воинов и наемников континента, чье мастерство ценится далеко за пределами родных земель. На востоке Сенвий, который был преимущественно аграрной страной. Бо́льшую часть территории занимали плодородные земли, которые возделывались весьма успешно. В центральной части континента было два государства. Афетрон, который хранит свои древние секреты врачевания, не делясь ими ни с кем. Их познания могли бы спасти тысячи жизней… или погубить их, попади эти знания не в те руки. И Интрия, которая из-за своего идеального расположения имела границы со всеми крупными государствами, располагала хорошей, развитой дорожной сетью, поэтому тут процветала торговля. Она была как огромный рынок, где можно было найти товары, клиентов и услуги со всего материка. Также она брала налог с проходящих транзитом караванов, которые везли товары, ресурсы в другие страны. Так было дешевле и быстрее, нежели объезжать ее всю. Поэтому Интрия дружила со всеми, и все старались поддерживать хорошие отношения с ней. Еще было пару мелких прибрежных стран — Енамия и Гразур, которые ничем никогда не выделялись и занимались в основном рыболовством. Сортас не глядя указал на стол, отведя руку назад:

— Налей себе, графин и стаканы на столе.

Фуджел перевел взгляд с императора на поднос и выбрал стакан, который больше остальных сверкал от пробивающихся через окно лучей. Налил воды, заполнив его почти доверху. Он оставил немного свободного места, чтобы можно было благополучно донести до рта, не расплескав содержимого. Тишину комнаты нарушил звук глотания воды, было похоже на то, что советник часами бродил по пустыне и вот наконец-то добрался до воды. Фуджел быстро опустошил стакан, он не хотел заставлять ждать императора и выдохнул:

— А-а-а! — еле слышно произнес Фуджел и поставил стакан на стол. Волнение почти прошло. — Наши агенты в Иронхонде продолжают свою подрывную деятельность на большинстве предприятий, занятых в добыче ресурсов. На одной из шахт Северного хребта получилось организовать забастовку.

— Что-то серьезное? — спросил император.

— Удалось внедрить двух человек в бригаду углекопов. За три месяца они вошли в доверие к рабочим, выявили недовольных условиями труда. Особенно удачно сработала история с обрушением в штольне — никто не погиб, но страху натерпелись все. Наши люди грамотно направили гнев шахтеров на руководство. Забастовка началась спонтанно, после того как администрация отказалась повышать жалование за работу в опасных условиях. Три дня шахтеры не спускались в забои. На четвертый день управляющий вызвал полицию. Это было именно то, чего мы ждали. В стычке пострадало несколько рабочих — ничего серьезного, но этого хватило, чтобы остановить работу всего рудника. Потом к бастующим присоединились еще три шахты. Добыча угля в регионе практически остановилась. Иронхонд терял кучу денег из-за простоя ежедневно. А главное — среди рабочих созрела уверенность, что власти их не защищают. Мы под это дело пустили слух, что правительство намеренно занижает цены на уголь в угоду Экте.

— Это хороший результат. А как в итоге власти уладили это? — император все еще смотрел на карту, на то место, где был Иронхонд, и представлял себе обстановку.

— Тозаг прибыл на рудники. Лично встретился с шахтерами и вечером того же дня собрал экстренное совещание. Управляющий рудником был немедленно снят с должности. На его место назначили человека из шахтеров. Жалование за работу в опасных условиях повысили. К концу недели все шахты возобновили работу. Тозаг лично контролировал выполнение обещаний.

— Понятно… достойных ход, — сказал Сортас с небольшой паузой, а потом добавил: — Я бы, скорей всего, поступил так же.

— По понятным причинам агентам на этой шахте пока пришлось залечь на дно, — продолжил советник.

— Сенвий? — не отрывая взгляда от карты, спросил император.

— Нашли двух достойных кандидатов, — Фуджел слегка подался вперед. — Оба занимают высокое положение при дворе, оба имеют влияние на короля. Сейчас наши люди тщательно изучают их… слабости. Тот, кто окажется более жадным до власти и богатства, станет нашим выбором. Второй останется про запас. Тю…

— Установили слежку за королем Тюфнаром I? — перебил его Сортас и добавил, про себя улыбаясь, так чтобы не слышал Фуджел: — Возможно, и последним.

— Это непросто. Служба безопасности короля проверяет каждого, кто хоть как-то связан с двором. У Тюфнара настоящая паранойя в вопросах личной охраны, — набивал себе цену Фуджел.

— Так да или нет? — с нетерпением в голосе спросил Сортас.

— Да, в итоге у нас это получилось. Мы нашли выход на одного из придворных, но он заломил приличную цену за свои услуги.

— Дороже, чем провал? — холодно поинтересовался император.

— Конечно же нет! Но пока это наша единственная ниточка к королю.

— Славно, еще какие-нибудь вести из других мест? Интрия? Тария?

— В Тарии события разворачиваются очень стремительно, нам приходится даже сдерживать суттонцев и мерексийцев, чтобы они не перегрызли друг другу горло, — улыбаясь, ответил Фуджел. — Сначала мы их стравливали, а теперь держим на поводках, как диких зверей, но долго они не протерпят. Хожег и Варга пытаются как-то урегулировать возникающие конфликты, но у них это не особо получается. Ходят слухи, что на фоне всего этого у них самих начался разлад в отношениях, Хожег — суттонец, а Варга — мерексийка. Видимо, старые обиды постепенно перевешивают чувства.

— За ними же все еще следят наши люди?

— Да, мы в курсе каждого их шага.

— Отлично! Что дальше?

— В Интрии все больше и больше недовольны наемниками из Тарии, скоро они разорвут все контракты с ними и будут искать им замену. Об этом знают как в Иронхонде, так и в Синвие и ждут момента, чтобы предложить свои услуги. Контракт с Интрией — очень лакомый кусок.

Новости про Афетрон советник оставил напоследок, хотел за счет хороших известий из других государств сгладить негатив от последних зарубежных сведений:

— Из Афетрона ничего нового, агенты снова не вышли на связь, скорей всего, их раскрыли.

— Думаю, дальше бессмысленно отправлять туда людей, мы уже достаточно там потеряли. Сколько на этот раз? — спокойным, но немного раздраженным голосом спросил Сортас.

— Две группы по три человека.

— У них были звукотрансляторы? — повернувшись, спросил император.

— К сожалению, да. Последние две группы мы снабдили ими в надежде, что это хоть как-то прояснит ситуацию, почему наших раскрывают. По прибытии в Афетрон агенты использовали устройства, чтобы сообщить нам, что приступают к выполнению заданий, но больше от них ничего не было слышно.

— На них стояла новая система безопасности или она еще не доработана? Нашей разработке что-то угрожает?

— Да, это были последние модели трансляторов. Агенты должны были спрятать их в месте, где бы их не смогли просто так обнаружить. Также если кто-то введет неверную активационную комбинацию или попытается вскрыть устройство, то ему не позавидуешь. Устройство и неудачник будут безвозвратно потеряны для этого мира. Также там установлен таймер, если его раз в шесть дней не активировать, то звукотранслятор самоуничтожится. Так что, я думаю, наша технология останется только нашей.

— Хорошо. Что у нас по стране?

— По-прежнему… подготовка идет полным ходом. Провизия запасается, производство наращивает темпы, люди обучаются.

— Что с переписью?

— Она почти закончена. Пока можно с уверенностью сказать, что при необходимости мы сможем увеличить численность армии на тридцать-сорок процентов, если начнем мобилизацию. Это с учетом средней смертности населения.

— Не забывай, что перепись нам позволит более грамотно распределять людские ресурсы и планировать развитие предприятий и отраслей и многое другое, к ней надо отнестись максимально ответственно.

— Да, вы правы, иногда я про это совсем забываю, — улыбнулся Фуджел. — Одни «солдатики» и «шпионы» на уме.

Император улыбнулся в ответ, а затем сказал:

— Я думаю, наши соседи уже начинают проявлять обеспокоенность тем, что мы похожи на тех, кто готовится к войне. Все скрыть от них нельзя. На следующей неделе состоится очередная дипломатическая встреча представителей от каждого государства.

— Да, в Ухенае, как всегда.

Сортас начал медленно ходить вдоль стены с картой. Его длинные пальцы машинально потирали друг друга, иногда сжимаясь в кулак с характерным хрустом суставов — привычка, выдававшая глубокую задумчивость. Фуджел молча наблюдал за императором, хорошо зная эту его особенность. Когда Сортас погружался в размышления, лучше было не прерывать его.

— Если затронут эту тему, а я думаю, что так и будет, то не отрицай, этим ты их немного собьешь с толку. Просто объясни все происходящее неблагоприятной обстановкой в соседнем государстве Тарии. Мы, мол, беспокоимся о своей безопасности, — на слове «беспокоимся» Сортас повернулся к Фуджелу и развел руки в стороны, затем он развернулся обратно и продолжил ходить. — Если вдруг чего начнется, то может перепасть и нам, поэтому мы хотим быть готовы к любому развитию событий.

Сортас продолжал мерить шагами комнату.

— Так что «вам»… — он усмехнулся. — То есть «им» нечего опасаться. Ну и можешь добавить что-нибудь от себя в этом же ключе.

Дослушав предложение и поймав внимательный взгляд Сортаса, Фуджел кивнул два раза, показывая, что понял его. Император подошел к столу и сел во главе, положив руки на него.

— Что с моим поручением касательно надежного человека? Есть такой?

— Да, он ждет внизу в холле, позвать?

— Пожалуй. Ни семьи, ни друзей? В наших делах нигде не светился?

— Ага, — кивнул советник, — и еще предан Экте. А еще, как вы и просили, похож на мерексийца, возможно, его родители были из тех краев.

— Отлично! Отлично не в том плане, что сирота и без друзей, а в том, что ты нашел его, ну… ты понял меня. Иди зови его, — сказал Сортас, улыбнувшись.

Фуджел быстро встал из-за стола, пересек большими шагами комнату и вышел в длинный коридор, прошел половину его и крикнул:

— Видл! Позови моего гостя, он в холле.

— Хорошо, господин советник, — раздался ответ охранника.

Фуджел подошел к окну и посмотрел во двор, там никого не было. Он развернулся и прислонился спиной к подоконнику, скрестив ноги. Затем начал рассматривать свою правую руку и заметил заусенец на указательном пальце. Главный советник захотел оторвать его другой рукой, но никак не получалось его ухватить, спустя несколько попыток ему все же удалось зацепиться ногтями, и он резко дернул руку в сторону. Заусенец удалился, но захватил с собой кусочек кожи пальца, медленно на этом месте начала проступать кровь. Советник выругался и поднес палец ко рту, чтобы отсосать кровь. В этот момент в коридоре появились два вооруженных крепких человека. Впереди них шел невысокий парень со шрамом на правой щеке. Фуджел опустил руку вниз, достал из кармана платок и вытер об него остатки крови. Они остановились рядом с Фуджелом.

— Дальше я сам, — сказал советник.

— Мы все-таки доведем его до покоев императора, если вы не против, — ответил Видл.

— Как тебе угодно, — парировал Фуджел.

Дальше они уже шли вчетвером. Впереди советник и гость, позади охранники. Таким строем дошли до кабинета Сортаса. Фуджел сразу вошел внутрь и оставил дверь открытой, Видл жестом показал гостю, чтобы тот ждал в коридоре, затем он выпрямил спину, расправил плечи и пересек порог:

— Доброе утро, император! К вам гость господина Фуджела. Впустить?

— Привет, Видл! Да, я его жду, — ответил Сортас, сидя за столом.

Тот развернулся боком к коридору и, повернув голову, сказал:

— Входи.

Парень зашел в кабинет и, увидев императора, остановился. Начальник охраны вышел и закрыл за собой дверь.

— Да здравствует император Сортас! — громко произнес юноша.

— Здравствуй. Как звать тебя?

— Хольт, ваше императорское величество!

— Просто отвечай, можешь не добавлять эти этикетные штуки после каждого ответа, — сказал Сортас, положив руки на стол и откинувшись на спинку кресла.

— Хорошо, как пожелаете.

Хольт смотрел на императора с восхищением, что читалось по его лицу, Сортас заметил это и слегка улыбнулся:

— Сколько тебе лет?

— Шестнадцать исполнилось в прошлом месяце.

— Семья, друзья… работа?

— Я сирота, вы, наверное, и так уже знаете. Друзей нет, как-то не заладилось у меня с ними, а сейчас я уже привык быть один. Устроился в помощники к пекарю, деньги небольшие, зато ночлег и еда.

— Что ты тут делаешь? — спросил император.

— Э-э-э, — смущенно сказал Хольт.

— Зачем ты пришел сюда? Какая твоя цель?

— По-мо-о-чь? — неуверенно промямлил юноша.

— Помочь? — улыбнулся Сортас. — Как обычный парень, работающий в пекарне за еду, хочет помочь мне… императору? Ну и как же он собирается это сделать?

Фуджел стоял в стороне и улыбался. Парень не знал, как ответить, поэтому решил просто рассказать, как он сюда попал:

— Несколько дней назад… — он запнулся, вспоминая тот вечер. — Я был в трактире. Просто сидел, пил пиво, накануне получил зарплату за неделю. Ко мне за стол подсели два парня, мы разговорились…

Он замолчал, вспоминая, как незнакомцы возникли словно из ниоткуда. Как непринужденно подсели за его стол, как умело направляли разговор…

— А потом один из них спросил: «Не желаешь сделать хорошее дело ради своей страны?» Я ответил, что очень хочу, но не знаю как. Потом они сказали, что мне надо будет побеседовать с одним человеком. Надо будет прийти на набережную, что у Цветочной улицы, в назначенное время и ждать на скамейке. Я так и сделал, потом подошел господин советник. Мы с ним разговаривали примерно полчаса, затем он оставил мне инструкции о том, что делать дальше. И вот я тут. И если задуматься, почему я здесь, то, наверное, потому что я хочу быть полезным и сделать что-то действительно сто́ящее.

— И в этом мы тебе поможем, если ты, конечно, не боишься опасностей, так как задание будет непростое.

— Я готов умереть ради Экты! — воскликнул Хольт.

— Ну, это заявление голословно, так как никто не знает, сможет ли он совершить это или нет, пока не наступит тот самый момент, — Сортас сделал небольшую паузу и улыбнулся. — Надо же, стихи… как говорится, не попробуешь — не узнаешь. В данном случае, если получится, то уже второй раз не повторить.

— Это вы хорошо подметили, — улыбаясь, сказал юноша, — а насколько серьезно задание?

— Вот настолько, — ответил император и переместил руки в стороны по столешнице, отмеряя большой отрезок, и поставил ладони ребром.

Фуджел и Хольт рассмеялись, Сортас продолжал улыбаться, а затем сделал серьезное лицо и добавил:

— Ладно, хватит шутковать. Представь себе снежную гору. Возьмем снежок и бросим его вниз с вершины, по пути он будет расти, набирая все больше и больше снега, потом повлечет за собой снег со склона, тот, в свою очередь, еще больше снега и так далее. В итоге снежная лавина сметает деревню, что стоит у подножия горы. Ты, — Сортас поднял правую руку и пальцем показал на Хольта, — будешь этим снежком, с которого начнутся великие события.

Парню понравилось такое сравнение.

— Я готов стать снежком!

— Вот и славно, Фуджел, оставь нас, пожалуйста, наедине с Хольтом.

— Я вам еще понадоблюсь сегодня? — спросил советник.

— Наверное, нет. Если ты мне будешь нужен, я пошлю за тобой.

— До свидания, император!

Фуджел пошел к двери, открыл ее и вышел. Пока та закрывалась, он успел услышать только «Когда наступит нужное время, к тебе подойдет…» — и дверь захлопнулась, издав звук, который эхом пронесся по коридору.

Сортас остался один в своей комнате, Хольта он отпустил минут двадцать назад. Беседа была недолгая, Сортас задал интересующие его вопросы, парень получил необходимые указания. Сейчас император сидел за своим столом и смотрел на игру света на стаканах. Луч, падающий с улицы на стеклянную посуду, делал видимыми частички пыли на своем пути. В остальной части комнаты, куда он не смог добраться, та тоже была, но ее не было видно, балконный проем ограничивал его возможности. Сортас подумал: «Луч света — это Фуджел, я — проем для луча-Фуджела, а пыль — это частички моего плана». Сортас доверял главному советнику, насколько это было возможным, они были друзьями, но все равно было лучше не посвящать его во все детали. Зачем, чтобы выполнить свою работу, пальцу на левой руке знать, что делает палец на правой ноге? В данном сравнении Фуджелу больше подходила роль руки, так как рука знает, что делают ее пальцы. В курсе всего только мозг, он следит за тем, чтобы организм работал и делал что надобно. Весь план Сортас держал у себя в голове, не было никаких записей, схем, чертежей и прочего. Так было надежнее. Люди получали конкретные инструкции для выполнения поставленной цели, и знать сверх этого им не надо. Он сотни раз рисовал в своей голове все детали предстоящих мероприятий, пытаясь вообразить все возможные варианты событий, которые последуют за каждым этапом его сумасшедшей идеи. Могло произойти все что угодно: один из «пальцев» мог не выполнить поставленную задачу по какой-нибудь причине — этической, моральной или просто из-за смерти, и тогда требовалось корректировать все этапы, которые были с этим связаны. Или же результат мог оказаться недостаточным, или же, наоборот — слишком сильным. Раз за разом Сортас проходился по всему плану, меняя одну или несколько его составляющих, и в результате получал еще один возможный вариант. Это было похоже на то, как великан играет с ручейком. Ручей течет, как ему и положено, но тут на пути возникает преграда в виде огромного камня, которым великан перекрыл его. И ему не остается ничего другого, как прокладывать новый путь. Возможно, обходной маршрут вернет его в прежнее русло, а может, и нет. И различные препятствия возникают снова и снова, но в итоге он все равно достигает своей цели — большой реки. Дальше от него уже ничего не требуется, та сама позаботится обо всем, и даже великан будет не в силах противостоять им. Он может только вызывать волны, кидая в воду камни, но они все окажутся на дне. Примерно такая игра происходила в голове у Сортаса. Какие-то варианты были маловероятны, какие-то имели все шансы на реальность, но все они нуждались в проработке. Он не исключал возможности, что все пойдет совершенно по другому сценарию, не одному из его. И тогда придется действовать по обстоятельствам. Но все-таки он надеялся на то, что все получится процентов на семьдесят-восемьдесят так, как запланировано. И для этого Сортас каждый день накидывал по несколько вариантов. Если ты прокрутишь в своей голове какую-то критическую ситуацию и представишь возможные ответные действия, то в момент, когда она случится, у тебя уже будет решение, и ты сможешь быстро отреагировать.

План, который он вынашивал и подготавливал последние лет десять, скоро дойдет до критической точки, после которой уже не будет пути назад. Приближение точки невозврата одновременно и пугало, и радовало. Пугало тем, что события, которые будут дальше, на порядок выше по значимости и по своим последствиям тех, что уже сделаны. Также присутствовало беспокойство, что он что-то не предусмотрел. А радовало его то, что сможет наконец-то увидеть результат своей работы спустя много лет. Хотя это все началось гораздо раньше, еще в его детстве, только он тогда еще этого не понимал. Все изменилось в тот день, когда у него появились приступы. Странные, пугающие, непонятные — словно обрывки чужих мыслей, вторгающиеся в сознание без предупреждения. Император научился жить с ними, научился хранить их в тайне. Сортас налил себе стакан воды, подошел к окну, сделал глоток и провалился в воспоминания.

22 года до ВО. Ему одиннадцать лет, родители еще живы. Уроки закончились (Сортас был на домашнем обучении, учителя приходили к ним домой), он вышел из дома и пошел гулять с друзьями, те его ждали на причале. Они часто там собирались. Если погода была хорошая, то купались и прыгали с причала в воду. Плохая — сидели, свесив ноги вниз, говорили и мечтали обо всем, что только приходило в голову. У семьи Сортаса был дом на улице, где жить могла себе позволить только элита города Солк. Это были владельцы каких-нибудь предприятий, плантаций, крупные торговцы, люди с высокой должностью или просто богатые люди. Мать не работала, занималась домом: управление прислугой, поиск учителей для обучения сына, хозяйственная составляющая целиком была на ней. Да, можно было нанять отдельного человека, а то и нескольких, для всего этого, но, как она сама говорила: «Зачем платить людям за то, что я и сама смогу сделать?» И у нее это весьма неплохо получалось. Его отец служил при императоре Нодбуре (следующим был уже Сортас), который был религиозным человеком. В годы его правления производство сократилось, развитие отраслей и науки замедлилось, так как значительная часть средств тратилась на всевозможные праздники, церемонии и жертвоприношения в честь богов. Народ жил весело, с размахом, но плохо обеспеченным. И вот Сортас шел по направлению к причалу, проходил мимо большого дерева, на которое он с друзьями часто залезал. На нем сидела ворона и следила за ним. Подул, как ему показалось, легкий холодный ветерок, который он почувствовал своими ступнями. От этого у него по спине и ногам пробежали мурашки, звуки улицы стали приглушенными. Сортас остановился, подошел к дереву и оперся на него рукой. Воздух внезапно стал густым, тяжелым, словно вода. Каждый вдох давался с трудом. Сердце забилось так, будто хотело вырваться из груди, кровь прилила к голове. «Что-то не так, — промелькнула паническая мысль. — Что-то мне нехорошо…»

Он пошатнулся и не смог схватиться за ствол дерева, земля словно ушла из-под ног. Сортас упал, содрав кусок коры, который остался зажатым в побелевших от напряжения пальцах. Ужас, такой первобытный и всепоглощающий, что он даже не мог кричать, захлестнул его целиком и сковал его тело. Сортас лежал на траве, жадно хватая воздух ртом, сердце бешено колотилось. В голове промелькнула отрешенная мысль: «Что дальше? Смерть? Неужели так чувствует себя человек перед смертью…»

Спустя примерно двадцать секунд, которые показались ему бесконечными, пришло чувство, что что-то ужасное должно произойти. Потом страх начал понемногу отступать, появилась возможность нормально дышать. Перевернувшись лицом вниз и поджав колени к груди, он закрыл лицо руками и закричал. Когда страх полностью исчез, Сортас смог подняться на ноги, все улетучилось, осталось только непонятное чувство, что должно произойти что-то. Рядом лежала ворона, она упала с дерева и сломала себе шею. Сортас, не обратив внимания на нее, полетел домой в надежде найти там убежище, но чувство не проходило, тогда он побежал в свою комнату и спрятался в шкаф с одеждой. Родителей дома не было, отец был на службе, мама пошла в гости к соседям, а прислуга занималась своими делами и не обратила на него внимания. Некому было «спасти» его. Он сидел в шкафу около часа и перебирал варианты того, что может произойти, что ему и его семье угрожает: пожар, землетрясение, наводнение, смерть одного из друзей, а может, всех их, гибель родителей, его смерть и куча других вариантов, а может, что-то такое, что приведет ко всему этому сразу. Потом он твердо сказал себе:

— Что бы ни случилось, я буду к этому готов.

И чувство потихоньку пропало. Когда пришла его мать, Сортас рассказал ей, что произошло с ним сегодня. Это сильно ее обеспокоило. Она позвала служанку и приказала ей:

— Беги за доктором, скажи, чтобы срочно шел к нам.

— Хорошо, госпожа, — ответила та и убежала.

Спустя двадцать минут пришел доктор, который долго осматривал и опрашивал Сортаса. Потом отвел мать в коридор и тихо сказал:

— Я не знаю, что с ним такое, но похоже на развивающуюся душевную болезнь. Будьте готовы к тому, что со временем ваш сын, возможно, окончательно лишится рассудка.

Врач говорил тихо, но Сортас все равно услышал его. Он вышел в коридор, мать и доктор повернулись к нему.

— Я нормальный! — сказал Сортас громче обычного и побежал в свою комнату.

Произошедшее каким-то странным образом повлияло на него. Он потерял какой-либо интерес к общению с друзьями. Все то, что любил делать до этого, уже не радовало его. В голове крутилась одна и та же мысль:

— Это не то, что надо делать. Не понимаю почему, но это все не то!

Однажды днем, когда Сортас проходил мимо кабинета отца, то решил заглянуть туда, папы не было дома, он ушел на работу. На паркетном полу лежал большой ковер с рисунком в прямоугольной рамке, слева стоял крупный стеллаж с книгами, справа была софа, над которой на стене висело разное оружие. Что-то отец покупал сам, что-то ему дарили. Посередине у дальней стены стоял письменный стол из дерева, слева от него было окно. Отец был правшой, и свет из окна прекрасно освещал его. Сортас подумал, что если бы отец был левшой, то тогда бы ему пришлось поставить стол наоборот, и он бы сидел спиной к двери, что не очень-то и удобно. Или же кабинет был бы в другом, более благоприятном месте. Сортас подошел к столу, провел по нему рукой и сел в кресло. Затем представил себя в роли своего папы, как тот сидит у себя на работе.

— Вы ко мне? — Сортас попытался сказать это низким голосом, подражая отцу. — Почему без стука? По какому вопросу?

Затем он рассмеялся, еще немного посидел в кресле, встал и пошел к двери. Проходя мимо стеллажа с книгами, он остановился, медленно повернул голову и посмотрел на них. Сортас почувствовал небольшое волнение и любопытство, раньше он не интересовался книгами, читал только то, что задавали ему учителя (они приходили на дом), но не более. А сейчас ему захотелось взять одну из них, что в итоге и сделал. Он начал вытаскивать первую, что попала под руку. Это была тяжелая книга, Сортас еле удержал ее одной рукой, когда та покинула стеллаж. Поэтому пришлось взять ее обеими, чтобы повернуть и прочитать название.

— «Управление как часть жизни», автор Р. Р. Явос, — пробурчал он. — М-да, неужели кто-то это читает?

Сортас полистал книгу и подумал: «Даже ни одной картинки нет», а затем вернул ее на место. Затем посмотрел еще на несколько произведений, но они все были «скучными» и рассказывали о том, что «никогда не пригодится». Он уже было сделал пару шагов по направлению к двери, как его любопытство усилилось, и Сортас остановился.

— Ладно, возьму одну, попробую почитать, чтобы убедиться, что мне не интересна эта скукотень.

Вернулся к стеллажу, выдохнул в знак согласия. Закрыл глаза, крутанулся на триста шестьдесят градусов и вытянул случайную книгу, по весу было понятно, что это Явос:

— Вот уж повезло так повезло, — иронично сказал он, — выбрал самую толстую!

Сортас ушел с книгой к себе. Вечером вернулся отец, тот пошел в свой кабинет положить бумаги. Проходя мимо стеллажа, краем глаза заметил, что что-то не так. Он посмотрел и увидел пустое место на полке между двумя другими книгами. Отец спросил у прислуги, но они ничего не видели. Мать тоже ничего не заметила, тогда тот решил поговорить с сыном. Отец поднялся на второй этаж и постучался в дверь:

— Сортас! Сортас, ты тут?

Но ответа не последовало, тогда он открыл ее и вошел. Сын сидел за столом спиной к входу, тогда отец сказал громче:

— Сортас! Ты был у меня в кабинете?

— А? — повернувшись, спросил тот.

— Я спрашиваю, ты был у меня в кабинете?

— Да, я заходил примерно час назад, после обеда, — растерянно ответил Сортас.

— Час назад? Обед уже давно прошел, время ужина. Мама говорит, что ты полдня не выходишь из комнаты. Что-то случилось?

— Нет, просто… я… — растерянно сказал он. — Не думал, что это так затягивает.

— Что затягивает? И ты, кстати, не брал одну из моих книг?

— Книга. Извини меня, папа, я взял со стеллажа. Думал, что вскоре верну, как удостоверюсь в ее скучности, но, видимо, я увлекся.

Он подошел к сыну и увидел на столе, что тот читает, Сортас осилил уже восемьдесят шесть страниц. Отец взял книгу в руки и прочитал название:

— «Управление как часть жизни», автор Р. Р. Явос, — потом посмотрел на сына и удивленно спросил: — Увлекся? Эта книга даже для взрослого непроста. И ты все понял из того, что прочитал?

— Не все, мне попадались незнакомые слова, которые мешали осмыслить некоторые предложения, я хотел позже у тебя спросить их значение. Ты мне расскажешь, пап?

— Попробую, — улыбнулся он и положил книгу на стол. — Пошли ужинать.

— Я еще пару страниц дочитаю и приду.

— Пошли, — сказал отец и положил руку на плечо сыну, — никуда книги не денутся, а вот ужин остынет. В следующий раз, когда захочешь что-то почитать из моих книг, то спроси меня сначала. Хорошо?

— Договорились! — Сортас, улыбаясь, протянул руку.

Тот усмехнулся в ответ и пожал руку сыну. Они спустились в столовую, где их уже ждал ужин.

ГЛАВА 2

Ёнор возвращался домой после работы, было уже темно, и светили газовые фонари. Ему пришлось сегодня задержаться, чтобы поработать сверхурочно, деньги платили хорошие. Он работал на одном из предприятий, делающих и разрабатывающих различные интересные и необычные устройства инженерного характера, которые потихоньку внедрялись в жизнь, если проходили испытания. Как и любое подобное предприятие, оно делало продукцию и для военных. «Последнее время слишком много для нужд армии», — как думал Ёнор. Все разработки и технологии были засекречены, и поэтому на заводе действовали жесткие правила безопасности. Рабочие проверялись и досматривались как при входе, так и при выходе. Внести или вынести что-то было нереально. Если кто-то попадался, а такие случаи были, то это могло кончиться огромным тюремным сроком, а это практически смерть, так как мало кто в тюрьме долго выдерживает, или даже казнью. Виновного могли показательно казнить в назидание остальным. Наказание зависело от того, что человек пытался пронести. Поговаривали, что за последние пару лет у них на заводе было поймано несколько шпионов. Это и не удивительно, так как все хотели получить технологии, которые были у Экты. Никто не делился и не продавал свои секреты, соседи могли рассчитывать только на покупку готовых изделий, и то — тех, которые уже устаревали и были в разы хуже новых версий. Безусловно, если получится вынести с завода чертежи какой-нибудь новой разработки, особенно военной, то ее можно было бы очень хорошо продать и оставшуюся жизнь жить припеваючи. Но даже если тебе и удастся вынести чертежи, что очень маловероятно, то кому продавать? Куда идти? Не встанешь же ты с ними на рынке со словами: «Кому чертежи? Свежие чертежи секретной технологии». Даже если каким-то образом ты найдешь покупателя, то не факт, что это не будет агент безопасности Экты. В общем, даже и пытаться не стоит. Ёнор был одним из многих рядовых инженеров, и ему нравилась его работа. Ему доставляло радость то, как идея, сначала многократно обдуманная, а затем и воплощенная на бумаге в виде чертежа, становилась реальным предметом. Пусть даже если это было какое-нибудь устройство для военных, которое предназначалось, чтобы убивать людей. Он шел по улице и думал о том, как бы скорее попасть домой на ужин, в животе уже давно урчало и требовало еды. Ёнор решил срезать путь через переулки, да они были практически не освещены, да там запросто можно было споткнуться обо что-то, но кушать хотелось сильно.

В этот день, после визита в резиденцию императора, Хольт чувствовал себя как никогда хорошо, еще бы, он виделся с самим Сортасом. Мало того, у него было задание для «Снежка», Хольту нравилось называть себя Снежком, это слово сильно запало ему в душу. Правда, пока он получил только инструкции: ждать, когда к нему подойдет человек и скажет кодовую фразу, в ответ ему надо было сказать свою. И он получит дальнейшие указания. Но пока юноша сидел в трактире и медленно потягивал пиво, наслаждаясь его вкусом и своим настроением. Был уже вечер, он взял самое дорогое пиво, благо недавно он получил зарплату. Он не хотел экономить, только не сегодня. Пиво и впрямь было хорошее, возможно, оно было просто не разбавленным, в отличие от того, что ему доводилось пить, подумал он и улыбнулся еще больше. Да и зачем экономить, его жизнь так круто меняется в лучшую сторону. Раз уж сам император в деле, его уж деньгами не обделят, и тогда он сможет позволить себе не только пиво, но и хороший обед, возможно, и провести пару ночей в борделе, а деньги еще и останутся. От этой мысли ему стало еще веселей, а может, это пиво подняло ему настроение. Хольт осушил кружку и направился к выходу. Выйдя на улицу, он огляделся, в обе стороны шли люди. Он поднял голову наверх, чтобы посмотреть на звезды. Небо в этот вечер было чистое, так что Хольт смог в полной мере насладиться раскинувшимся над ним видом. Юноша порыскал взглядом по сторонам в поисках Эдоса, так они называли большое и яркое серо-белое пятно на небе. Сегодня Эдос был круглым, такое случалось не так часто, обычно они могли видеть только его часть.

— Красиво, — протянул Хольт. — Что дальше, Снежок?

— Пора домой, — ответил сам себе и пошел в сторону пекарни, где он работал и ночевал.

У него был ключ от каморки, дверь ее выходила в переулок, так что спокойно можно выходить и заходить. Там на полу лежала пара тюфяков с соломой, а вместо одеяла у него было старое пыльное покрывало, которое он использовал, когда было холодно. Соседями по комнате у него были: швабра, метлы и прочая хозяйственная утварь, иногда в гости забегала пара грызунов, но Хольт был им не рад. После пяти минут ходьбы его стало клонить в сон.

«Надо бы быстрее добраться домой, пока я не уснул на улице», — подумал он.

Сзади послышались шаги, он не стал оборачиваться, через пару мгновений его с двух сторон взяли под руки, сон как рукой сняло. Хольт резко остановился и посмотрел в лицо человеку справа, а потом повернул голову влево и посмотрел на другого. Этих людей он не знал, и они выглядели недружелюбно. Один из них, тот, что справа, сказал:

— Привет, пошли, мы тебя проводим до дома, а то мало ли что может случиться.

— Ага, я слышал, что вечером могут даже и ограбить, — улыбаясь, сказал второй.

Хольт занервничал и попытался вытащить свои руки из рук незнакомцев:

— Спасибо, но я и сам могу дойти, — неуверенно ответил он.

Руки освободить не получилось, тот, что был слева, приставил нож к его боку:

— Нет, нет, мы настаиваем.

Хольт еще больше испугался и не знал, что ответить и делать, он только переводил взгляд то на одного, то на другого сопровождающего. В его глазах можно было прочитать: «Пожалуйста, не надо!»

— А вот и короткая дорога, — сказал тот, что был справа, и указал на темный переулок.

И «помощники» повели его туда. Когда вошли в темноту переулка, то любезности кончились, и они швырнули его вперед, Хольт упал на землю. Тут было темно, но не так, как дальше, свет от фонарей еще немного проникал сюда.

— Сам отдашь или нам поискать? — спросил правый.

— Что отдать?

— Ты что, дурак? Отдавай все что есть: деньги, ценные вещи, — ответил левый.

Хольт попытался встать, но один из бандитов пнул его в спину, и он налетел на стену и ударился головой, не сильно, но шишка точно будет. Потом они подняли его к стене. Он потер рукой лоб, голова немного кружилась после встречи со стеной.

— Ну, гони сюда что есть! — нетерпеливо сказал правый.

Юноша полез в карман и достал то, что осталось от получки после трактира, протянул бандитам.

— И это все? Это все, что ты нам можешь предложить? — с презрением ответил тот, который был с ножом. — Гони остальное!

— Больше нету!

— Ты хочешь обмануть хороших людей? — присоединился второй. — Мы видели, как ты в трактире взял самое дорогое пиво. Его пьют либо богачи, либо шушера, как ты, которая вдруг разжилась деньжатами. Нафига ты вообще его пил, если у тебя денег всего на три кружки?

— Что будем делать? — спросил первый у товарища.

— По-моему, ему не хватает аргументов, — ответил тот.

— Видимо, да, — произнес первый, улыбаясь, и приставил нож к горлу Хольта.

— Больше ничего нет, клянусь! — в страхе сказал он.

Ёнор уже прошел пару переулков, оставалось миновать еще три, потом пять минут по улице, и он дома. Глаза уже привыкли к темноте, и он уже мог заблаговременно различать и обходить предметы, которые попадались ему: старая бочка, камни, труп какого-то мелкого животного в канаве. Хоть Эдос сегодня и был в полной силе, но его не было видно в большинстве переулков, свет сюда практически не проникал. Заходя в очередной, он увидел в конце какие-то фигуры, остановился и начал вглядываться. Это были три человека, один из них почему-то валялся на земле. Они о чем-то говорили, но Ёнор не слышал. Тогда он решил подойти поближе. Начал передвигаться предельно тихо, стараясь не издавать ни звука. Вот тот, что лежал, начал вставать, а один из тех, кто стоял рядом, пнул его в спину, и тот влетел в стену головой. Ёнор остановился, и внутренний голос сказал: «Это не мое дело, надо уходить!»

Он повернулся и сделал пару шагов в обратном направлении, и вдруг промелькнула мысль: «А если они его убьют?» Ёнор вновь остановился, закрыл глаза и провел рукой по лицу.

«Гребаная совесть!» — сказал про себя.

Открыл глаза и развернулся снова. Он начал медленно продвигаться в глубь переулка на полусогнутых ногах, пригнувшись, по ходу пытаясь найти что-то, чем можно было бы воспользоваться в драке. Но пока ничего не попадалось, потом он разглядел справа у стены кусок булыжника. Подобрал его, подержал в руке.

«Не легкий и не тяжелый для одной руки, сойдет», — подумал он и пошел дальше.

Он подошел на расстояние, с которого уже мог понять разговор, они говорили про деньги.

«Грабители, видимо, а тот третий — их жертва», — догадался Ёнор.

Один из бандитов приставил нож к горлу парня, Ёнор остановился, увидав это, и подумал: «Надо скорее действовать, а то его сейчас убьют, а потом еще и меня могут найти. Если брошу камень в того, что с ножом, то он дернется и может зацепить ножом горло бедняге, во второго попасть камнем трудно, так как его закрывает первый. Придется начинать с типа с ножом, но как?»

Тут он увидел труп птицы, лежавший лапами вверх, с повернутой набок головой и открытым клювом, который начинал уже вонять. В голове Ёнора родился план. Он сделал два шага вправо и взял тушку за лапы в правую руку, а камень переложил в левую. Затем он подошел ближе к троице, но так, чтобы его не было видно, как он предполагал — глаза у них еще не привыкли к темноте, к тому же с улицы еще проникало немного света, и они были на светлом участке, а Ёнор на темном, и это давало ему преимущество. Волнение усилилось, он почувствовал, как пульсирует кровь у него в висках, руки немного задрожали. Ёнор глубоко вдохнул через нос, медленно и тихо выдохнул через рот, волнение ослабло, но не ушло полностью.

— Пора действовать, — дал себе команду Ёнор.

Он присел и положил камень и тушку справа от себя, затем он опустил обе руки вниз на землю, большинство переулков в Солте, как и улиц, были выложены камнем. И он начал скрябать ногтями по камням и рычать, подражая дикому зверю.

— Эй, ты слышишь? Там кто-то есть, — сказал дальний и указал в темноту переулка.

— Что? — ответил второй с ножом и повернул голову сначала в сторону напарника, а потом туда, куда тот показывал.

Ёнор начал скрябать и рычать еще громче, ногти на руках начали болеть, но отступать было поздно. Ближний грабитель сделал шаг от Хольта и направил руку с ножом в сторону звуков, прищурил глаза, пытаясь разглядеть что-то, и сказал:

— Блин, я ничего не вижу, эта тварь там в темноте.

— Может, ну его? Пошли отсюда, видимо, все равно у этого хмыря больше нет.

— Я так просто не уйду, и какое-то рычание меня не испугает, пусть только эта тварь поближе подойдет, я ее уделаю, — сказал бандит и показал колющее движение ножом снизу вверх.

Хольт испугался еще больше, грабитель размахивал ножом рядом с ним, и юноша представил, как его закалывают. А потом еще живого его будут грызть какие-то животные. Он так и стоял у стены, молча переводя взгляд то на грабителя, то на предполагаемого зверя.

«Пора, — подумал Ёнор, — они не испугались, тогда вторая часть плана».

Он взял в правую руку за лапы труп птицы, раскачал его в руке туда-сюда, а потом, описав круг, швырнул тушку в первого, сопроводив полет грозным криком:

— А-а-а-р-р!

Услышав это, все вздрогнули, и тут из темноты вылетает что-то непонятное, оно делает один оборот вокруг своей оси и летит прямо в лицо грабителя. Тот вскрикнул и еле-еле успел увернуться от «чудища», которое пролетело мимо его лица и поцарапало клювом щеку. А вот второй уже не смог увернуться, птица угодила ему в верхнюю часть груди и подбородок, так как он был чуть выше своего товарища.

— А-а-а, а-а-а, убери это от меня! — закричал он, пытаясь сбросить с себя непонятно что.

«Пошло немного не так, как я задумал», — подумал Ёнор, взял камень и швырнул со всей силы в первого, пока тот стоял к нему спиной и был отвлечен на птицу и его кричащего друга. Бросая камень, он уже ничего не сказал, только выдохнул в момент броска. Тот мгновенно настиг грабителя и угодил ему чуть выше лопаток, если бы он попал ему в затылок, то, скорее всего, он бы его убил. Бандит закричал и упал на четвереньки, выронив нож. Он продолжал кричать и ругаться от боли, пытаясь левой рукой нащупать место удара. Снаряды у Ёнора кончились, надо действовать дальше. Бандиты на время забыли про темноту и то, что она скрывает, один корчился от боли, другой пытался понять, что происходит. Ёнор побежал вперед и со всего разгона снес второго. Они вместе упали на землю, Ёнор упал на грабителя сверху, у того перехватило дыхание, и еще он немного ударился затылком. Далее последовали удары в лицо и грудь, это и вырубило грабителя.

«Другой!» — пронеслось в мыслях Ёнора, он резко развернулся, и они встретились взглядами.

— Сука! Сейчас я до тебя доберусь! — бормотал он и пытался дотянуться до ножа, но тот был дальше, чем позволяла рука, тогда он попытался подползти ближе, но резкая боль пронзила его спину. Бандит закричал, продолжая двигаться, игнорируя боль.

Тогда Ёнор резко встал и со всего размаху заехал ногой по голове грабителя, выбив ему три зуба. Они вместе с кровью вылетели изо рта и врезались в стену. Бандит рухнул на землю уже без сознания. Вся драка заняла секунд десять от момента запуска птицы в свой последний полет до вылета зубов. С полета началась, полетом закончилась. Ёнор посмотрел на одного, потом на другого — оба были в отключке.

— У-у-х! — выдохнул Ёнор, наклонился и оперся руками на колени. Он пытался отдышаться, прошло всего десять секунд, но они были очень напряженными. Адреналин в его крови зашкаливал, его немного начало трясти от осознания того, что сейчас было.

— Срезал, блин, путь, — тихо произнес он. — Все, никаких больше переулков.

Ёнор глянул на парня у стены и спросил его:

— Ты, как? Нормально? — он не смог произнести всю фразу на одном дыхании, каждое слово отделял вдох.

Хольт оторопевшими глазами смотрел на это все и ничего не слышал. Ёнор выпрямился и подошел к парню.

— Ты как? — спросил он, одышка уже почти прошла.

— А? — ответил Хольт, повернув голову в сторону спасителя.

— Ты цел, говорю?

Хольт потрогал шею рукой на предмет ран и ответил:

— Да, вроде в порядке.

— Давай уходить, пока они не очнулись.

Он начал спешно идти в сторону улицы, обернулся, парень все еще стоял у стены и продолжал смотреть на лежавших бандитов.

— Ты идешь? — громко спросил Ёнор, остановившись.

Эта фраза наконец-то вернула паренька на место, и он осознал, что произошло.

— Да… иду, — ответил он и поторопился за своим спасителем, по пути подобрав кошелек с деньгами.

Они быстро вышли на свет улицы. Ёнор повернулся к Хольту и спросил:

— Тебе в какую сторону?

— Туда, — ответил тот и указал налево.

— Отлично, мне тоже.

И они быстрым шагом пошли в этом направлении. Иногда поглядывая назад, чтобы убедиться, что бандиты не бегут за ними.

— Тебя как звать? — спросил Ёнор.

— Снежок, — почему-то выпалил Хольт и подумал: «Почему я сказал Снежок?» Он уже хотел было поправить себя, но новый спутник сказал:

— Снежок? Э-э, странное имя, ну да ладно, меня Ёнор, — и протянул руку.

Снежок пожал руку и добавил:

— Спасибо, что спасли меня!

— Пожалуйста, я и сам не ожидал, что сделаю это. Давненько я не дрался, — немного задумчиво произнес тот.

Они дошли до очередного перекрестка, и Ёнор спросил:

— Ты дальше сам справишься? Мне тут направо.

— Думаю, да. Мне до дома недалеко осталось. Как мне вас отблагодарить? Могу вам дать немного денег, — сказал Хольт, протягивая кошелек.

— Ты серьезно? — усмехнулся Ёнор. — Неужели ты думаешь, что я спасал тебя от грабителей, чтобы получить твои деньги? Оставь себе. Мир маленький, еще встретимся.

— Еще раз спасибо!

— Пока, Снежок, будь осторожнее.

— До свидания.

И они пошли каждый в свою сторону. Ёнору оставалось еще минут пять, если срезать через последний переулок.

«Нет, хватит на сегодня приключений», — подумал он и пошел по улице. Через пятнадцать минут он был уже дома.

Хольт шел домой и думал, что ему надо быть аккуратнее и осмотрительнее: «А если бы меня там убили? Я бы тогда подвел императора и страну!»

Почему-то своя жизнь его уже меньше волновала, больше заботило его то, как его смерть повлияет на других. Придя домой, он брякнулся на тюфяки, но заснуть у него так и не получилось. В голове то и дело крутились мысли о вечернем происшествии и о том, что могло бы случиться. Его воображение довело даже до такого варианта, когда Экту захватывает Тария или Иронхонд. И все это потому, что он умер сегодня вечером и не смог сделать то, что от него потребуется.

Ёнор пришел домой, это была небольшая квартирка на втором этаже пятиэтажного дома. Кухня, спальня, зал и туалет. Спальню отдали дочке, он и его жена спали в зале. Их дом был подключен к городской газовой системе, поэтому на кухне была газовая плита, у стены стоял небольшой столик, так чтобы за него с трех сторон можно было сесть. Раковина была в углу, в их квартире был водопровод, но только на кухне. Отсюда набирали воду для готовки, мытья, стирки и для туалета. Остальное пространство на кухне, где было возможно, занимали шкафчики и полочки. Побелка на стенах уже давно посерела, а местами начинала отколупываться. Ужин его ждал на столе, на кухне сидела жена Найра и что-то вязала при свечах. Она подняла глаза на мужа и спросила:

— Привет, дорогой, опять подрабатывал?

— Привет, деньги нам не помешают, — ответил Ёнор, подходя к жене сзади, поцеловал ее в щеку и направился к раковине мыть руки. — Надо было доделать работу, да и…

В этот момент он замялся и подумал: «Стоит ли рассказывать жене про переулок и Снежка?» Он решил, что лучше не стоит, нечего ее волновать попусту. И он продолжил, садясь за стол и начав кушать:

— И вот я дома!

— Что-то мне не нравится твое «и», — сказала жена, — выкладывай, что еще за «и».

Ёнор посмотрел в глаза жене и в очередной раз в своей жизни убедился, что не сможет ей соврать, ему и не хотелось, просто хотел защитить ее. Он опустил ложку в тарелку и произнес:

— Ладно, слушай.

И он рассказал ей, как все произошло, как он решил срезать путь, как увидел бандитов, как крался и так далее. Пересказывая это, он немного заволновался, как будто снова прошел через это. Жена на время рассказа мужа прекратила вязать, по ее лицу было видно, как она переживала. Ёнор закончил свой рассказ фразой: «И вот я дома!» Найра положила вязальные принадлежности на стол, встала со стула, она была расстроена.

— А если бы тебя убили?! Зачем ты вообще пошел переулками? — сказала она возмущенно.

— Я не мог бросить этого парнишку, ему, наверное, и шестнадцати лет-то еще нет, у него вся жизнь впереди, — начал оправдываться Ёнор.

— А у тебя нет? Ты подумал обо мне и своей дочери, когда решил ввязаться в драку? Что бы мы делали, если бы они тебя убили? — зарыдала она и закрыла лицо руками. — Это бы разбило мне сердце, а о дочери я вообще молчу, ты же знаешь, как сильно она тебя любит.

Ёнор встал, подошел к жене, обнял ее и начал целовать, приговаривая:

— Прости меня, любимая, прости. Но я не мог поступить наперекор своей совести.

— Знаю, — ответила Найра.

— Возможно, за это ты меня и любишь. Ну, может, еще и за то, что я такой красивый и умный, — попытался пошутить он.

— Ага, еще забыл сказать, что скромный, — улыбаясь сквозь слезы, сказала она и поцеловала его в ответ.

— Обещаю, в следующий раз, когда что-то такое произойдет, то я сначала спрошу твоего разрешения, прежде чем вмешиваться, — продолжил шутить Ёнор.

— Просто будь осторожнее… садись есть, — сказала жена, села обратно за стол и продолжила вязать.

Ёнор вернулся к ужину — рыбный суп и кусок хлеба. Суп был съеден, в тарелке остался кусок рыбы, и он принялся за него.

— Бетра давно уснула?

— Легла спать перед твоим приходом, наверное, уже спит. Не дождалась тебя.

— Спасибо, любимая, за вкусный ужин, — произнес он, вставая.

Подошел к жене и поцеловал ее в щеку, а затем в шею:

— Пойду проверю ее.

Он вышел из кухни, дошел до комнаты и заглянул туда. Комнату немного освещал свет Эдоса и фонарей с улицы. Дочь лежала на левом боку лицом к стене, и было похоже на то, что она уже спала. Он развернулся и уже хотел уходить, как в комнате раздалось:

— Па-а-а-п?

Ёнор остановился и, улыбаясь, спросил:

— Да, доченька?

— Я не сплю, я слышала, как ты вернулся, — сказала она и перевернулась на другой бок, а затем приподнялась на правой руке.

Папа развернулся, подошел к дочери и поцеловал ее в лоб:

— Давай ложись, уже поздно.

— Я ждала, ждала, а ты все не шел, — обидчиво сказала она.

— Работы было полно, — ответил Ёнор, он учел свои ошибки и не добавил «и».

— Пап, расскажи, что там дальше… ну-у, за Большой Водой? Ребята в школе говорят разное, почти у каждого есть своя версия.

— А у тебя есть?

— Нет, я не думала об этом. Но мне кажется, что они все ошибаются.

— Что ж, может быть, — ответил Ёнор и улыбнулся.

— А какая твоя версия?

— Хм-м… даже не знаю, на протяжении жизни она менялась.

— Расскажи, пожалуйста, — сказала дочка, уже сидя на кровати, и спать ей явно не хотелось.

— Ну ладно, — сказал он и зажег свечу на тумбочке, а затем сел рядом с дочкой.

— Наверное, впервые я задумался над этим вопросом примерно в твоем возрасте, ну, может, чуть раньше. Помню, мы играли с друзьями во дворе, кто-то крикнул: «Побежали к причалу корабли смотреть». Мой товарищ Нодий ответил: «Нас же туда не пускают родители». А тот в ответ: «Ну и что? Мы им не скажем, мне надоело тут играть, кто со мной?» Его слова так нас воодушевили, что все согласились пойти. Скоро было время обеда, и мы решили пойти на причал после, так как было бы подозрительно, если бы мы все не пришли домой. Последовала бы куча вопросов от родителей, и они бы узнали обо всем. Поэтому договорились собраться после обеда возле магазина, что был у нас на улице. Помню, за обедом я старался вести себя спокойно, но мыслями уже был на набережной, и мне хотелось туда бежать скорей.

— А ты ни разу там не был? — удивилась Берта.

— Был, конечно, с родителями, когда гуляли. Но это же с родителями, это совсем не то, как казалось мне тогда. Ну вот, доев скорей свой обед, я пулей побежал на точку сбора. Когда прибежал, там уже почти вся компания собралась. Мы подождали остальных еще минут пятнадцать, это время нам показалось целым часом, всем скорей хотелось на причал. Наконец-то все были на месте, и мы пошли туда. Когда до причала оставалось метров пятьсот, Ерек, другой мой друг, крикнул: «Давай кто быстрей!» И это было сигналом к действию. Мы как сумасшедшие ломанулись туда. Один наш приятель, Воглум, был полноватый, мы его еще звали Булочкой. Так, помню, он бежал позади всех и кричал: «Ну, погодите меня, я так быстро не могу!»

— Булочка! — рассмеялась Бетра.

— Да, немного странный парень. Он был старше нас. У него не задались отношения со сверстниками, и в итоге он подружился с нами. Ну так вот, мы бежим, я в середине примерно. Все побежали во всю прыть сразу, и я решил сэкономить силы, так как бежать было прилично и можно было быстро выдохнуться. Впереди всех бежал Ерек, он постоянно оглядывался на нас, ему хотелось выиграть гонку, как и всем остальным. И периодически он нас подгонял словами что-то типа: «Быстрее слабаки! Ха-ха». И вот в очередной раз, когда он обернулся, из магазинчика, который торговал всякими травами и специями, вышла женщина с покупками. И наш друг Ерек ее не заметил и со всего размаху влетел в нее. Хорошо, что женщина была полная, а то бы ей сильно досталось. Они оба упали, он на нее сверху, все содержимое сумки взметнулось вверх. Женщина испугалась и крикнула на всю улицу: «А-а-а-а, убивают!» — смешным голосом изобразил Ёнор, дочка засмеялась. — Все в округе сразу обернулись на крик. Ну вот они лежат, сверху сыпется дождь из сухих специй. Ерек от этого всего растерялся, но тут его начали обгонять остальные участники гонки, и он опомнился, вскочил и сказал женщине: «Пожалуйста, извините!» — и хотел убегать, но дама его схватила за рукав и сказала: «Куда собрался, бегун? Стой!» — а тот в ответ: «Отпустите, я не специально». Затем Ерек дернулся что было сил. Рубаха порвалась, он освободился и помчался догонять новых лидеров гонки. Твой папа проносился мимо него как раз в этот момент, в воздухе висели специи, я задержал дыхание и зажмурил глаза, когда пробегал через это облако. А вот те, кто был впереди, не сделали этого. Один, видимо, вдохнул их и начал чихать на ходу. Чихание мешало ему бежать быстро, а вот другому они попали в глаза. Поначалу он бежал, но потом остановился и начал тереть глаза, которые начали сильно слезиться, тот ругался и сквозь слезы пытался разглядеть, куда идти, о беге уже не было и речи. И вот мы бежим, впереди Нодий, он избежал ядовитого облака, за ним чихающий, потом я и Ерек наравне, остальные позади. На них некогда было смотреть, оставалось немного до финиша. Чихающего мы быстро обогнали, в лидерах оставались Нодий, Ерек и я. «Смотри, как я сейчас выиграю», — радостно крикнул Ерек, обращаясь ко мне, и побежал со всех ног. «Давай, давай», — сказал я тихо ему вслед. Он вырвался вперед и уже почти догнал Нодия, но силы начали его покидать, и он то догонял его, то отставал. До причала остается метров шестьдесят, впереди в десяти-пятнадцати метрах от меня бегут они. И вот я собираю все оставшиеся силы и устремляюсь вперед. Их догнал быстро. А когда перегнал, то они этого не ожидали, но опомнившись, тоже начали бежать вовсю. У Ерека уже не было сил, и он бежал как бежал. И вот Нодий уже начал меня догонять, остаются считаные метры, и спустя мгновения я побеждаю. Нодий отстал примерно на метр.

— Ух ты! Здорово! — воскликнула дочка.

— Да, я тогда сильно выдохся, но был очень счастлив. Я никак не мог отдышаться. Мы повисли с Нодием на каменных бортах набережной. Внизу плескалась вода. Я посмотрел на него, он на меня, и мы улыбались. Хотели что-то сказать, но сил и дыхания пока на это не было. Вот подоспел и Ерек, он тоже запыхался, но не так сильно. Когда мы вырвались вперед, то он понял, что проиграл, и дальше уже бежал легким бегом и успел немного восстановить дыхание. «Так нечестно! — с обидою в голосе сказал он. — Если бы не та тетка у магазина, я бы победил, вы бы меня не догнали». Он подошел и тоже повис на бортике. Мы с Нодием секунд пять еще стояли молча, потом дыхание к нам вернулось, и я отвечаю ему: «Ага, а если бы у меня были жабры и хвост, то я мог бы плавать под водой». Я рассмеялся, а за мной и друзья. Тут начали подтягиваться остальные: Чихун, Слепой и еще один. Чихун громко чихнул и спросил: «А где Воглум?» Его нигде не было видно. Потом мы присмотрелись назад и увидели его вдалеке, он шел и уже что-то ел. Когда он только успел достать еду? Нодий обратился к Слепому и язвительно сказал: «Ну что ты, Биксли, не плачь. Это всего лишь гонка, незачем так переживать». Мы все рассмеялись, а он в ответ: «А-а-а, у меня, наверное, по горсти специй в каждый глаз попало. Я вообще ничего не видел поначалу, жжется сильно». Он стоял и тер краснющие глаза. Вот все собрались, Биксли уже прозрел и мог нормально видеть, но у него глаза потом еще несколько дней были красными. Все отдышались, обсудили моменты гонки: столкновение, облако специй, финиш. Все были довольны. Ерек сказал: «Ну вот мы здесь!» И все затихли, повернулись в сторону воды. Мы так молча стояли примерно минуту. У меня было такое чувство, как будто я впервые попал сюда, возможно, и у других тоже. Остальные, улыбаясь, любовались видом. Глядя на них, я заметил, что тоже улыбаюсь. Погода была классная, на небе не было туч и облаков, ветра тоже не было. Волны практически отсутствовали, было светло и тепло, было хорошо. От набережной в океан уходил причал, у него стоял один небольшой корабль, вроде торговый, не помню уже точно. Там что-то разгружали, суетились моряки и рабочие. «Хорошо», — сказал я. «Да, мы сделали это», — присоединился Нодий и добавил, что нам надо будет чаще сюда прибегать. «Давайте только нормально это делать — пешком», — предложил Булочка. «Кто бы сомневался», — сказал Нодий, и все засмеялись, кроме самого Булочки. Продолжая смотреть на океан, туда, вдаль за горизонт, у меня впервые возник вопрос: «А что дальше?» И я озвучиваю вслух: «Пацаны, а как вы думаете, что дальше?» Ерек ответил, что дальше мы попробуем пройти на причал. «Нет, вы не поняли меня. Что там дальше, за Большой Водой?» — сказал я. «Еще вода», — съязвил Ерек. Нодий сказал, что его отец говорит, что там есть еще земля и мы когда-нибудь ее отыщем. Воглум сказал, что там живет огромный морской монстр, и он пожирает все корабли, которые заплывают слишком далеко. «Все мысли у тебя о еде, Булочка», — сказал я, и все снова разразились смехом. Семья Биксли была верующей, и он поделился тем, что говорят об этом мегдисисты.

— А почему их так назвали — мегдисисты? — спросила Бетра.

— Как они сами утверждают, был когда-то очень-очень давно такой человек Мегдис. До сих пор спорят, где он родился, в какой стране, некоторые даже говорят, что он вышел из Большой Воды. Ему якобы были видения, после которых ему открылись тайные знания, и он начал проповедовать. Люди слушали, некоторые из них начали верить, все больше погружались в то, что он говорил. Они, в свою очередь, начали пересказывать услышанное другим, те передавали дальше, и так далее. Потом этих людей прозвали мегдисистами, а их веру мегдисизм. Ну вот вкратце примерно так. Их последователем даже был предыдущий император Нодбур. Сейчас мегдисизм — самая распространенная религия, есть еще несколько, но они уже не такие большие, как раньше: велгаизм, тумерианство и прочие. Много народу перешло из них в мегдисизм. Но хватит о религии, если хочешь, потом отдельно поговорим об этом. В общем, Биксли сказал: «Там Енимхил, место, куда попадают те, кто ведет праведный образ жизни». «Началось», — перебил его Ерек. Биксли косо на него посмотрел и продолжил свой рассказ: «После смерти ты попадаешь в загробный порт — Фэхпис, там тебя сажают на корабль, и Фэх, загробный переправщик, доставляет тебя на другую сторону. Если ты плохой человек или вел себя плохо при жизни, то по пути к Енимхилу Фэх бросает тебя в воду, и ты опускаешься на самое дно, в темноту. И ты обречен вечно бродить там по дну. Остальные попадают в пункт назначения и пребывают там в полном достатке и радости. Поэтому никто и не возвращается из путешествий в глубь океана. Фэх их всех топит, так как никому при жизни не дано достигнуть Енимхила». Нодий вдруг сказал: «Да, да… вы, мегдисисты, каждый год устраиваете праздник в честь Фэха. Хотите задобрить его, чтобы он вас не скинул с корабля на дно?» Биксли промолчал на этот выпад Нодия, а я, чтобы разрядить обстановку, предложил каждый раз, когда мы будем приходить все вместе к причалу, рассказывать по одному новому варианту того, что там дальше. Всем моя идея очень понравилась. Каких только вариантов мы не придумывали.

— Расскажи, расскажи, — заканючила Бетра.

— Ну ладно, слушай. Нодий сказал, что там огромная пропасть, как водопад, и все, кто туда плывут, — разбиваются при падении. Как-то Ерек предложил, что там свирепствуют сильные ветра и они подхватывают корабли, как листики, и уносят к звездам. Я как-то высказал мнение, что там есть еще один континент, на котором так здорово, что уже никто не хочет возвращаться домой, или же их там кто-то убивает. Также был вариант, что моряки сходят с ума и выпрыгивают за борт и погибают. И еще куча разных версий, все уже и не вспомнить. Мы все так прониклись этой темой, что уже ничего другого нас не волновало еще очень долгое время. У всех у нас была заветная мечта — организовать экспедицию туда, в глубь неизвестного, и выяснить ответ на вопрос, который нас так сильно волновал. Мы даже начали подготовку в эту экспедицию.

— Как? — спросила Бетра.

— Мы начали собирать то, что, по нашему мнению, должно было пригодиться там: рыболовные снасти, веревки, кухонную утварь, какую-то еду, карты. В общем, все, чему мы находили более-менее правдоподобное объяснение. Каждая новая вещь обсуждалась, после чего выносился вердикт — брать или не брать с собой. Дальше решали, как это раздобыть и у кого хранить. У каждого из нас дома хранилась часть этого «необходимого» снаряжения. Мы представляли, как садимся на корабль, а иногда и проникаем тайком, и вели его навстречу открытиям, как мы возвращаемся с триумфом, как все радостно встречают нас и устраивают праздник, сам император нас награждает, в нашу честь устанавливают памятник на главной площади города Солк, как о нас слагают легенды и сочиняют песни. Эх… мечты, мечты.

— А какая версия тебе больше нравится? — спросила дочка.

— Ну-у, скорей всего, та, где там дальше есть еще земля — материк, но по каким-то причинам, их может быть много, из экспедиций никто не возвращается. Возможно, они даже не доплывают дотуда. Когда-нибудь мы это выясним.

— А я тоже хочу это узнать, я мечтаю о том, что мы вместе, ты и я, поплывем на корабле, и у нас обязательно все получится! — сказала Бетра.

— А мама?

— Мама останется здесь, кто-то же должен ждать отважных путешественников дома.

— Даже не знаю, как она отреагирует на это, — задумчиво сказал Ёнор.

— Плывите, плывите, — вдруг донеслось из темноты коридора. — Может, хоть немного отдохну, — шутливо сказала мама и зашла в комнату.

Ёнор с дочкой повернулись на нее:

— Ой! Мама, а мы тут с папой э-э-э… в экспедицию собрались.

— Как давно ты нас слушаешь? — спросил Ёнор.

— Примерно с момента, когда Ерек врезался в женщину.

Найра повернулась к Бетре и спросила:

— А почему это принцесса еще не спит? Давай ложись, уже поздно.

— Ну-у ма-а-а-м!

— Давай, давай! — присоединился Ёнор. — Мы и так долго с тобой просидели. Сны сами себя не посмотрят.

Бетра улыбнулась, легла на подушку и сказала:

— Спокойной ночи, папа и мама! Я вас люблю.

— Мы тебя тоже любим, — отозвались родители.

Найра вышла из комнаты, за ней Ёнор, предварительно захватив свечу с собой. Он прикрыл ее рукой, чтобы та не затухла при движении.

— Пора и нам спать ложиться, — сказала Найра. — Иди вперед, я за тобой.

Она пропустила Ёнора вперед, когда он проходил мимо нее, то ущипнула его за попу.

— Ай, — тихо вскрикнул Ёнор и немного отпрыгнул вперед.

— Это не я, это Фэх или чудовище из океана, — игриво сказала она, — он хочет тебя забрать с собой.

— Ага, сейчас мы дойдем до спальни, и этот Фэх у меня дождется.

Они зашли в спальню, закрыли дверь. Ёнор поставил свечу на прикроватную тумбочку. Они разделись. Найра забралась в кровать, а за ней Ёнор, затушив свечку.

ГЛАВА 3

Он уже был в пути вторую неделю. Бо́льшую часть Сортас преодолел на поезде, но ему пришлось пересесть на карету, так как железные дороги только начинали строиться по стране. В других государствах их вообще не было, и это и не удивительно. Самые лучшие инженеры были в Экте, другим еще долго до такого изобретения, а закупать поезда и технологию строительства дорог никто пока не хотел, так как это еще было диковинной штукой. Сортас быстро разглядел огромный потенциал в поездах. Первым делом начали строить дорогу на восток до пограничного с Интрией города — Спутакса. Чтобы можно было быстрее добираться на дипломатические и политические встречи, да и для торговли, которая в основном шла через Интрию, это было хорошо. Дорога до Спутакса почти уже достроена, Сортас сошел на предыдущей станции — Веекз, где он и пересел на другой транспорт.

«Скоро я всю страну застрою железной дорогой, она покроет Экту, как паутина. А когда-нибудь и всю Тарсию!» — крутилась мысль в его голове.

Погода была холодная, уже осень, да и климат в Интрии не самый благоприятный. Карета была с отоплением, еще одна разработка инженеров Экты, кстати, эту разработку охотно купили в других странах, все хотят передвигаться в удобстве. Устройство находилось в задней части кареты, у него была небольшая топка с баком. Вода нагревалась, а по замкнутому контуру проходила внутри салона. Также в устройстве есть механизм завода. Необходимо было периодически крутить его, чтобы создать напряжение в пружине, которая впоследствии запускала механический насос, гоняющий воду по трубам, обогревая карету. Сортаса сопровождала охрана, они ехали спереди и сзади от императора. Также имелось двое разведчиков на всякий случай, которые находились в паре километрах впереди, подстраховаться было не лишним, считал Сортас. Помимо этого, когда они пересекли границу, то к ним присоединилась охрана, выделенная правительством Интрии. Это наемники из Тарии, несмотря на трудную ситуацию в своей стране, они продолжали выполнять контракт. Но это продолжится недолго. Как докладывали его агенты, Интрия собиралась сменить наемников и подыскивала альтернативу. Тария была на грани гражданской войны, и королю Валрону не хотелось рисковать. Происходящее играло на руку Сортасу, он собирался предложить свои услуги в этой сфере. Это одна из причин его поездки в Ухенай. Сложившаяся ситуация с Тарией и наемниками была частью плана, но про желание отдать контракт по охране было известно не только императору, но и другим соседям, и они наверняка всячески попытаются заполучить его. Если у них это получится, то ему придется запускать запасной вариант, менее привлекательный, но ему пришлось бы это сделать. Император ехал на экстренное собрание глав стран. Основная тема — ситуация в Тарии. Все были обеспокоены тем, что происходило в стране. Никому не нужны беспокойные соседи, от которых не знаешь, чего ожидать.

Большая часть территории Интрии покрыта горами, холмами, ущельями, но дорожная система была на высоте, в любую часть страны можно быстро добраться. Здесь и мосты, и туннели, что позволяло перебираться через ущелья и горы. Интрия соседствовала со всеми основными государствами на Тарсии, и она находилась в центре материка. Кратчайший маршрут к другой стране, если она не имеет с тобой границ, — путь через Интрию. Завладеть ею — наверное, всем правителям приходила такая идея в голову. Но это было бы крайне трудно, так как в свободной Интрии были заинтересованы все. Попытка захвата каким-либо из государств несла бы угрозу экономике всех остальных стран. И тогда бы они вступились за нее. А воевать с целым континентом никому не по силам. Сложившееся положение все прекрасно понимали в Интрии, поэтому там не было своей армии, да и зачем. В случае чего за них вступятся все. Роль военных выполняли наемники, они были в основном нужны для охраны торговцев, мероприятий и правительства Интрии. Происходили случаи нападения и грабежей, но виновных быстро находили и расправлялись с ними.

Сортас сидел в карете и смотрел в окно, мимо монотонно проскальзывал пейзаж Интрии, и он погрузился в воспоминания своего детства.

21 год до ВО. Прошел год с первого случая предчувствия, как он сам их называл. Была еще пара в течение этого времени. Все проходили одинаково — мурашки, сковывающий страх и чувство, что должно случиться что-то ужасное. Оно больше всего ему не нравилось, так как страх хоть и был просто невообразимым, но он был не таким продолжительным, как это чувство, которое длилось несколько часов подряд. Сортас больше не рассказывал о них родителям, да и вообще никому. Мама опять вызвала бы этого «доктора», который точно записал бы его в душевнобольные, кем он себя никак не считал.

«А знает ли псих, что он псих?» — иногда задумывался Сортас.

Последнее «предчувствие» отличалось от остальных. В нем еще добавился жуткий нечеловеческий голос, который делал, казалось бы, невозможное — усиливал и без того ужасный страх. До этого случая Сортас думал, что хуже и быть не может, но он ошибался.

«В-с-с-с-с-е-е-е-е-е.… одни-и-и-и-и-и-м-м-м», — прозвучал низкий голос в голове у Сортаса, и эхом пронеслось последнее слово «одни-и-и-м», как будто оно отражалось от стенок его черепа, пока не затерялось в мозгу.

«Что это за голос, чей? И что это значит?» — Сортас еще долго задавался подобными вопросами.

Он не общался со своими прежними друзьями с тех пор, как начались «предчувствия». Ему этого даже и не хотелось. Они по старой дружбе еще пытались с ним играть, да и сам Сортас через не хочу пробовал вести себя, как и раньше, но ничего не выходило. Ему было с ними скучно, в итоге они отдалились друг от друга.