Бесплатный фрагмент - Честное пиратское

Молодость — это такой недостаток

который исправляется с каждым днём.

(с) Луи Жаколио «Грабители морей»

Глава 1

Стас

«Ну, блять! Ну, ёп твою мать! Ну только не это!» — первое, о чем я подумал, когда стоял на пороге друга, с которым не виделся десять лет. Не пытаясь даже скрыть выражение лица, вдруг ставшее кислым, — «Она прям какое-то кармическое наше проклятье!»

Я приехал отдохнуть к Нику в Сочи впервые за столько лет. Чуть не сдох в тесном и грязном лоукостере популярной компании. После прилёта, почти час они искали мой чемодан, почему-то единственный пропавший. Потом, тащился по пробкам с чересчур разговорчивым таксистом, под звуки отвратительной музыки, в обшарпанном и неухоженном салоне. И был примерно счастлив, насколько это возможно, потому что знал, что впереди меня ждёт целый летний месяц на берегу моря, с другом и его новой жизнью, с которой у меня не было возможности познакомиться столько лет.

С Никитой судьба нас столкнула на городских соревнованиях по баскетболу между школами. Он расквасил мне нос локтем, с подачи какого-то толстяка из своего класса, и вместо того, чтобы продолжить играть за свою команду, которая и выигрывала-то только благодаря ему, спохватился сопроводить меня в медпункт в родных стенах. Шагая по лакированному коридору от спортзала к медчасти, я сначала грубил, пытаясь от него отвязаться, а потом осознал, что, возможно, это неплохое начало дружбы. Парень-то молодец, приоритеты расставил по-совести.

Медсестра быстро остановила кровь, приложила холодный компресс, и мы десять минут ржали как кони в её тесном кабинете над моим превосходным видом. На утро мне обещали фингал под глазом и я вслух размышлял, как обрадуется классуха, что на всех фото, по случаю окончания девятого класса, я буду самым запоминающимся.

— ТётьНин, дайте, пожалуйста, листик и ручку, — попросил Никита.

— Собираешься записать за мной завещание? — умело пошутил я, и растекся по кушетке, делая вид, что умираю, совершенно забыв, что медсестра велела мне не запрокидывать голову. А Ник зажмурился в извиняющейся гримасе и чирканул на бумажке номер домашнего телефона.

— Позвони мне после выпускного, Стас. Сходим на речку, отметим свободу. — он наклонился и перешёл на заговорщический шепот, — Я место одно знаю, оно только моё, там никого вообще!

— Хорошо, — тоже почему-то шепотом ответил я и, сложив листок, вложил его в спортивные шорты, — Тебе бы вернуться в зал.

— Да мои уже, скорее всего, продули! — махнул он рукой. — физрук, наверное, в бешенстве!

— Не обидно? — поинтересовался я

— Ой, да пофиг! Я через пару недель выпущусь, а ещё через несколько лет, это воспоминание сотрётся совсем.

— Но ты классно играл.

— Я с пацанами во дворе с детства гоняю, вот с ними весело, а эти лбы старшеклассники — тупые, как пробки. И мне этот опыт не нужен, я собираюсь стать капитаном! — торжественно произнес он.

— Капитаном Ингольфом, прозванным Вельзевулом? — пробубнил сквозь компресс я, решив блеснуть эрудицией, понимая, что скорее всего мой собеседник сейчас ничего не понял.

— «Молодость — это такой недостаток, который исправляется с каждым днём!» — процитировал он, скривив голос.

— Ты читал «Грабители морей»? — я выпрямил голову, забыв, что у меня на лице компресс и он шмякнулся на голые колени как коровья лепёшка.

— Да это, считай, настолка любого пирата! Ещё подискутируем по этому поводу. Но пиратом я становиться не собираюсь. Хочу стать капитаном! Капитаном судна, пассажирского, разъезжать туда-сюда по Черному морю, катать туристов, отрастить усы, покуривать сигары или трубку, ну ты понял!

Я понял. Но всё ещё был немного в шоке, что новый знакомый цитирует мою любимую книгу. Я зачитывался ей с детства, выпрашивал у матери пиратский костюм на ёлку, в одиннадцать лет ходил с повязкой на глазу, или поднимал кружку с опустошенным соком и просил у отчима ещё этого отменного пойла. А в подростковом возрасте, изучив немного историю, книга приобрела больше смыслов и открылась мне по-новой. Но девятиклассники бывают жестоки, и если ты цитируешь Луи Жаколио, а не рассказываешь, как с кем-то подрался, то есть риск не сойти за своего. Диалог со случайным единомышленником меня подкупил.

Позвонил ему на следующий день. Наткнулся на нежный голосок младшей сестры и почему-то обратился к ней «на вы», попросив к телефону Никиту. Даже не собрался с мыслями, зачем звоню, но мой новый друг сразу заболтал меня в невероятных своих новостях за день, рассказав, что получил разгон от физрука, недовольного тем, что он тогда свалил, но обещанную пятерку по физ-ре за участие в соревнованиях всё же получил. А потом позвал меня в гости, занять модем на телефонной линии, пока его матушка на смене.

Дружить с Ником оказалось очень легко. Он радостно и с удовольствием заполнял любое моё молчаливое и задумчивое настроение, его рассуждения воспринимались как длинные неперебиваемые монологи, и у меня было время подумать над его словами, чтобы коротко и по делу ответить, на непрекращаемый поток его мыслей, одной законченной фразой, с которой он никогда не соглашался, продолжая размышлять над несовершенством какого-нибудь фильма или очередной прочитанной фантастики. После череды неудачных попыток сдружиться со сверстниками, было приятно осознавать, что к пятнадцати годам я всё-таки обзавелся настоящим другом.

Ник сдержал обещание и после выпускного, показал свое секретное место на реке. За границами нашего спального района, пройдя сквозь заброшенную давно стройку каких-то высоток, и перебежав оживленную дорогу без перехода, мы пробрались через пролесок вниз, перешли старый железный скрипящий мост, прошуршали травой вдоль реки несколько минут и очутились на границе коттеджного поселка, где, перебравшись боком через край зелёного высокого забора, резко заканчивающегося у реки, оказались действительно будто в тайном месте. Но, вообще-то, оно было частным. За забором, на большом участке, засыпанном песком, оказался красивый пирс из потемневшего дерева. Начало участка было закрыто массивными лесными насаждениями так густо, что за ветками и кустарниками еле виднелся край коттеджа. Я присвистнул. Ник, раскинув руки, с важным лицом повернулся ко мне:

— По-царски, да?

— Нам нельзя здесь находиться, Ник. Это частная собственность.

— Собственность-хренобственность! — передразнил мои интонации друг. — Я сюда два лета залезал, меня ещё ни разу не попросили. Так что, считаю это место законно своим!

— А в коттедже кто-то живёт? — поинтересовался я.

— Понятия не имею! В ту сторону я не ходил. Мне нравится здесь! Тут глубина хорошая, если нырять с пирса, и дно у речки тоже засыпано песком. Сплошной кайф! Смотри!

Он ловко скинул с себя шорты с футболкой, быстро разбежался и нырнул в воду рыбкой. А через несколько секунд вынырнул почти на середине нашей неширокой реки. Я последовал его примеру, скинул рюкзак и шлепанцы на песок, и плюхнулся в воду бомбочкой, накрыв его с головой ударной волной. Высунув голову из воды, сразу огляделся и посмотрел в сторону участка — с речки тоже было не разглядеть коттедж, сплошные заросли, зато, с другой стороны открывался вид на наш район с одинаковыми домами, я даже разглядел свой балкон на четвертом этаже и немного успокоился.

Через полчаса мы выползли на пирс. Я вынул из своего рюкзака мытые овощи, заботливо прихваченные с собой, и бутылку коньяка, которую мой новый друг припрятал ко мне во внешний карман, когда я зашёл за ним. Ник достал из кармана шорт табак, пакетик с фильтрами, и стал аккуратно сворачивать самокрутку. Я молча наблюдал за его ловкими манипуляциями с бумагой, когда он вновь решил заполнить тишину очередным рассуждением:

— Когда-нибудь, я буду жить на берегу Черного моря. У меня будет свой домик, прям у причала и будет свой такой пирс! Деревянный и светлый дом, с большой верандой, с которой открывается вид на море! Буду там крутить себе сигареты точно так же. Будешь? — спросил он, протягивая мне кривоватую папироску.

— Воздержусь. Дом лучше на возвышенности строить. Близко к воде — небезопасно, — заметил я.

— Ты в курсе, что большие смертоносные спруты в Черном море не водятся, друг? — посмеялся он, — Чего там опасного?

— У воды постройки небезопасны. Накроет волной в какой-нибудь шторм и потом чини ещё с месяц свою веранду, вместо того, чтобы покуривать самокрутки, — размышлял я.

— А логично! Тогда хочу на холме, но с видом на море! — он ловко открутил пробку с бутылки одной рукой, выдохнул, сделав небольшой глоток прямо из бутылки, протянул её мне и занюхал только что надкушенным помидором.

— За свободу! — зачем-то сказал я и повторил все действия за ним. Коньяк резко обжёг горло и мне еле удалось сдержать кашель. Никогда до этого не пил коньяк. Отчим давал попробовать пиво, но на вкус оно показалось каким-то несладким прокисшим квасом. Коньяк быстро передвинулся куда-то ниже и теплом разлился в груди и желудке. Очень приятные ощущения.

Мы неспешно допили маленький бутылёк, дожевали остатки овощей и встали, чтобы ещё раз искупаться. Коньяк и тепло солнечных лучей грели всё тело сразу и меня пошатывало. Решил не нырять, а просто зайти в воду около пирса. Дно у реки оказалось нежным и песчаным, как и обещал мой новый друг, и река будто обняла меня прохладным одеялом. Судя по довольной улыбке, устремлённой чуть вверх, Ник уже мысленно купался в море, возле своего дома на холме.

Я вышел из воды и напиток из меня будто испарился, оставив за собой остатки легкого головокружения и привкуса жженой карамели во рту. Затягиваясь очередной самокруткой, друг неумело пытался выдувать кольца. А я замолчал, разглядывая противоположный берег со своим домом вдалеке, и размышляя о том, что понятия не имею, что хочу. Поэтому мне нравились его рассказы о будущем, я примерял все их на себя: был капитаном корабля, курил на веранде деревянного дома у моря, мысленно поправлял пояс морского кителя в училище, или поднимал паруса на личной яхте. Но умом понимал, что всё это не моё. Моё будущее было размытым, я не видел себя ни офисным работником, ни рабочим на заводе, родители даже не одарили меня талантами к музыке или рисованию, да и компьютер, который я так выпрашивал у матери с отчимом, пылится уже год. Баскетбол мне оставил только фонарь под глазом на выпускных фотках, даже оценку дополнительную по физ-ре не получил. Только книги в моем арсенале не были без внимания. Я залпом поглощал всё, что привлекало взгляд и меня уже по имени знали все работники библиотеки. В большинстве своём, это была фантастика или утопии, ещё немного история. Ник же активно изучал географию и биологию, много читал про морских обитателей, вдоль и поперек изучил историю Черного моря, мог поведать про любое живое существо, обитающее в нем, рассказывал про затонувшие в этом море корабли. Потом увлёкся черноморской ботаникой, а после — сказочными морскими обитателями из мифов. Когда в конце июня он похвастался, что поступил в техникум при академии водного транспорта, у меня уже была стопроцентная уверенность, что он ни за что не отступит от своих целей и обязательно будет жить у моря, как и задумал.

Все свободные жаркие дни мы сбегали из нашего района однотипных монолитных построек, грустно глядящих друг на друга, к коттеджному посёлку за мостом и он придумывал всё новые и новые детали своего будущего, а я всё больше, почему-то, разочаровывался в своём.

У меня было ещё два года, чтобы решить, кем я хочу стать, когда вырасту. И я добросовестно искал себя в большом альманахе всех университетов Москвы и на страницах газет с вакансиями. На встрече со школьным психологом, после теста на профпригодность, она сказала, что из меня получился бы отличный учитель, но я не увлекался каким-то конкретным предметом и не блистал, как Ник, знаниями одной большой сферы на пять с плюсом, разве что в теме пиратов, которых я почти забросил, найдя себе нового друга.

— Преподаватель высшей школы пиратов! Звучало бы идеально! — подколол меня друг, его лицо, вдруг посветлело. — Я бы туда обязательно перевелся после окончания техникума!

— На факультет тактического боя в условиях бушующих стихий, сразу на третий курс? — решил поддержать я идею.

— Ну точно! — он расхохотался так заразительно, что я невольно засмеялся вместе с ним.

— Прикинь, запись в дипломе: «Факультет прикладного искусства по выпиванию рома. Специальность: Пират.» — придумал он.

Я расхохотался.

— Пойдем в город и найдем этого охрененного пойла! — замахал он рукой с воображаемым бокалом и резко стал собираться. — Вот бы и правда рома достать! Выпить за свободу! Мне, не тебе! Тебе ещё два года в школу ходить, какая там свобода?! А я уже студент! — гордо заулыбался он.

По вечерам, мы толпились со сверстниками в сквере возле большой спортивной площадки, усыпанной лавочками и фонарями вразнобой, всяческими качелями и непонятными тренажёрами. Кто-то просто толпой кучковался на лавках, кто-то ходил туда-сюда, Ник играл в баскетбол на не ограждённой площадке с соседями. В очередной раз, убежав с поля, когда сменились команды, присоединился ко мне, сидящему на тренажерах, достал из рюкзака свой пакет для самокруток, и принялся скручивать папироску.

— Когда-нибудь я доведу эти действия до совершенства, в пару секунд научусь укладываться! — хвастался он — Хочешь попробовать?

— Давай! — решил согласиться я.

Повторял за ним все действия, но фильтр то и дело норовил выскользнуть, а табак — разлететься. Тонкая бумага меня не слушалась довольно долго, но мой друг терпеливо подсказывал, не вмешиваясь в процесс. И наконец, после всех мучений, у меня получилась кривая, но стабильная сигаретка. Я вставил её в рот и важно заулыбался.

— Ну точно пират теперь: с тающим фингалом и папиросой, — расхохотался Ник. Я тоже рассмеялся и чуть не выплюнул изо рта сигарету.

Ник притих. Мимо нас прошли две девчонки одного из соседних домов, что-то обсуждая, они направились к дальней скамейке. Забавно, что при всей его раскованности, рядом с девчонками мой новый друг сильно затихал, внимательно их разглядывая, как под рентгеном. Я же боялся так пристально смотреть на них вблизи, но вдоволь наслаждался издалека. Мода на дурацкие яркие одежды почти прошла, всё чаще стали появляться юбки и джинсы спокойных оттенков, а также короткие топы, открывающие живот и будоражащие фантазию. Друг уставился на проходящих мимо нас подруг на высоких, шлепающих платформами, сандалиях.

— В юбке симпатишная, — шепнул он мне.

— Угу, — тоже тихо произнес я, даже не пытаясь взглянуть на них и отвернулся в сторону баскетбольной площадки.

— Ник, твои опять выходят!

Мой новый друг затушил остатки тлеющего фильтра о борт урны, выбросил бычок и, ловко перепрыгнув через низкую ограду, побежал к площадке, где его уже ждали. А я, вынув из кармана его рюкзака зажигалку, решил попробовать прикурить свой шедевр. Горький дым заполнил рот и вытряхнулся из меня как пыль из мешка, заставив знатно раскашляться. Вторую затяжку делал уже аккуратнее и меньше, как рассказывал Ник, потянув воздух через рот почти сразу в лёгкие. Обжигающая полоса заполнила меня изнутри и вышла аккуратным клубком наружу при выдохе. В голове ненадолго образовался туман и улица в глазах немного поплыла. Хорошо, что не попробовал на берегу с коньяком, подумалось мне, улетел бы сразу.

Дым от сигареты из меня совсем выветрился, когда друг вернулся. Он сел рядом и стал пристально смотреть на девчонок, бурно обсуждающих что-то в дальнем углу сквера. К ним подошли какие-то ребята и они стали о чем-то болтать и громко смеяться.

— Стас, смотри! Девчонка в галстуке — наша! — заявил Ник, кивнув головой в ту сторону.

— Что? — не сразу понял о ком он. Её я даже не заметил. Отсев от своих подруг на низкую ограду рядом с лавочками, минуя свет фонаря, маленькая фигура пошарилась по множественным карманам своих бесформенных штанов песочного цвета, достала пачку сигарет и закурила. — Она? С чего ты взял?

— Пиратка же! Смотри: девчонки все максимально раздетые, в куче косметики, с побрякушками на шее и руках, на высоких платформах. А она в кедах, армейских штанах, рубашка застегнута на все пуговицы, галстук этот ещё. И челка прикрывает один глаз, как повязка у пирата! — друг заулыбался собственной догадке.

— Просто неформалка. С чего ты взял, что она наша?

— Чувствую, друг! Мне кажется, она там лишняя. А с нами была бы не лишняя, точно тебе говорю.

Следующие пару месяцев, мы изредка разглядывали её издалека, так и не осмелившись к ней подойти. Она всё время тоскливо плелась за подругами и мечтательно разглядывала дома и окна. Смею заметить, что друг был абсолютно прав, девушка совершенно отличалась от своих сверстниц. Всегда выходила без косметики, ловко встряхивала густое укороченное шоколадное каре на ветру, не заботясь об укладке и одежда на ней не была похожа на то, что носят девчонки в нашем городе — ни попсовые, ни неформальные. Она всегда выглядела так, будто только что сражалась бок о бок с Индиана Джонсом в пещерах, полных скрытых тайн и секретов. И, к великому сожалению Ника, совершенно не замечала нас. Друг всё равно не на шутку увлекся, постоянно выглядывая её в толпе снующих подростков, а найдя — делался тихим и задумчивым.

Лето почти уже заканчивалось, днём мы ходили на тайный пирс, а вечером тупили в сквере, крутили сигареты и смотрели по сторонам. Я со скуки, а мой друг — выискивая глазами свою Пиратку. Я немного грустил, что незнакомка отнимает у меня разговорчивость нового друга, но сочувствовал ему каждый раз, как он затихал, найдя её силуэт в сквере.

Глава 2

Никита

Учебный год начался вместе с дождями и резким похолоданием. Ещё вчера была жара и мы дружно веселились последнему дню лета, а сегодня уже совсем будто осень. Стас зашёл за мной после долгого дня и мы торчали под козырьком чужого подъезда, подальше от наших домов, чтобы случайно не спалиться перед предками, что пьем коньяк и курим. Матушка моя была не из робкого десятка и спокойно относилась к моему подростковому образу жизни. Я был единственным мужчиной в семье, следил за сестрой, ухаживал за обеими. Она всегда могла на меня положиться после смерти отца, просто изредка напоминала, чтобы знал меру и, в случае чего, — обращался за помощью к ней. «И смотри, сестру не научи ничему такому, когда подрастет!» — улыбалась она.

Коньяк я доставал в магазине, соседнего с нашим, района. Однажды, по просьбе матери, искал что-то по всем адресам, и уже вышел за районные продуктовые точки в поисках нужных пунктов из списка. В одном из них, в небольшой очереди, со мной заговорил весёленький алкаш, а я ещё больше развеселил его какой-то пиратской громогласной цитатой. И мой случайный знакомый, приобретя бутылку коньяка, шумно вышел из магазина, громко сказав, что ждёт меня на улице.

— Мой папаша! — ловко соврал я продавщицам и они сочувствующе мне кивнули. С тех пор, изредка захожу в этот магазин с фальшивой мятой запиской от моего придуманного папаши, и покупаю себе коньяк и табак, когда накоплю карманных денег.

Мой новый друг, сильно смеялся с этой истории, искренне недоумевая, что никто другой не догадался ещё до этой простой схемы. Стас высокий и крепкий, но сложилось ощущение, что он до сих пор чувствует себя каким-то маленьким. Скорее, не имеющим сильного значения, нежели низким, и абсолютно не знает, кем хочет стать, когда вырастет. За лето, мой новый друг стал больше улыбаться и смеяться. Сначала, он показался мне немного угрюмым, но найдя темы для разговоров, и общую любовь к пиратским книгам, мы быстро сдружились. Он внимательный слушатель, почти не спорит, принимая любые мои мысли и идеи. И не затыкает меня, когда я начинаю много болтать, как те придурки, которые раньше называли меня лучшим другом, и потом, вдруг, передумали звать гулять. А в школе и вовсе перестали здороваться, решив, однажды, дружить против меня. Хорошо, что я ушёл в техникум после девятого. Теперь у меня будет другой класс, где не будет этих идиотов. И есть надёжный друг.

Стас выдохнул, глотнул коньяка из бутылки и откусил кусок сыра «косичка» от длинной палки. Палка потянулась от зубов за его пальцами и хвост оттянутой полоски радостно шлёпнул его по носу. Я расхохотался от этого вида и друг мне улыбнулся.

Мне нравится, что я могу его развеселить. Иногда мне кажется, он слишком сильно уходит в себя, а вспышки моих мыслей возвращают его на Землю. Стас кажется мне надёжным и хорошим, без говна внутри, но я плохо разбираюсь в людях.

— Ребят, поддержите дверь, — внезапный мужской грубый голос за спиной даже напугал. Как это я пропустил пищание домофона?! Стас уже догадался спрятать бутылку в карман и первым подскочил к двери, из которой выкатились два больших чемодана на вытянутых волосатых длинных руках в накрахмаленных манжетах, и только потом из темноты подъезда вылез дядька, им принадлежавший, в строгом черном костюме, будто широком ему в плечах. Похож то ли на нового русского, то ли на телохранителя. Долговязый радостно вдохнул свежего воздуха, поблагодарил, оглядев нас будто уже давно знаком, и потащил чемоданы к автомобилю, который мы внимательно до этого изучали. Он отличался от других во дворе: красивый лакированный Мерседес с тонированными стёклами и хромированными дисками. Я предположил, что такой зверь должен стоить, наверное, как наша квартира.

Друг хотел закрыть дверь, когда увидел моё сосредоточенное лицо и по нему определил, что дверь закрывать ещё рано — по ступенькам спускалась морщинистая женщина, а под руку её держала моя Пиратка. Я расплылся в дурной улыбке. Стас тяжело вздохнул и закатил глаза. Он уже наизусть знал, что это за взгляд, но тоже с любопытством стал разглядывать девчонку, когда та вышла. Так близко мы с ней ещё не сталкивались.

— Спасибо, ребятушки! — нежно отозвалась пожилая женщина, увидев, что Стас держит дверь. Пиратка внимательно посмотрела на Стаса, одарила его лёгкой улыбкой и совсем не заметила меня. Ауч!

— Ты только пиши оттуда обязательно, хорошо? А то мама твоя не рассказывает, как у тебя дела. Вся в своих картинах! А мы тут скучай без любимой внучки. — нежно сказала бабушка. — Соседки, вон, смотри, провожают тебя из окна! Помаши им.

Пиратка натянула неестественно приветливую улыбку и помахала им в ответ.

Я был прав! Ей с ними скучно!

Под длинным расстегнутым черным плащом, на ней снова была рубашка, но в этот раз шею закрывала чёрно-белая арафатка. Узкие облегающие джинсы заканчивались классическими кедами с резиновыми носами, за спиной висел небольшой рюкзачок серебристого цвета с кучей значков. Вот бабушку свою она одарила очень теплым объятием и самой очаровательной и искренней улыбкой.

— Хорошо, Ба! Писать буду! Только не волнуйся, пожалуйста, тебе вредно.

О, какой голос! Песня! Чуть шероховатый от сигарет, но звонкий и очень приятный.

— Давай, иди домой, а то промокнешь. Я ещё позвоню, из аэропорта. И как прилечу — тоже.

Я таял, как мороженое на солнце, от каждого звука её голоса. И от того, с какой заботой она относится к своей бабушке. Но куда же она уезжает и надолго ли?! Наверное, не надолго, учебный год же только начался. Она ещё раз нежно и крепко обхватила уже плачущую морщинистую женщину и тоже пустила слезу, подталкивая бабушку под козырёк. Я повернулся в сторону подъезда, подумав приоткрыть дверь для неё.

— Иди домой, Ба, не мёрзни. Может, увидимся через год.

Стас ещё подпирал раскрытую дверь и на этих словах он с горечью и сочувствием посмотрел на меня. Слова ухнули мне в солнечное сплетение так сильно, что стало даже больно. Через год? Может быть? А может не быть? А кем мне любоваться всё это время тут?

Бабушка стояла на ступеньке в двери подъезда и утирала слёзы, пока Пиратка садилась в машину и исчезала за наглухо тонированным стеклом заднего сидения. Долговязый быстро пристегнулся, хлопнул дверью и стал отъезжать от обочины, когда девчонка опустила окно и помахала как бы не только бабушке, но и нам, и подарила всем троим свою красивую улыбку.

Я расстроился сильно. Было даже больно смотреть, как машина с ней исчезала за углом дома на целый год, и может больше. А вот мой друг, на удивление, не растерялся:

— Хорошая у вас внучка! Заботливая, — сказал Стас, явно сам удивленный тому, что вообще с ней заговорил.

— Да, — отозвалась бабушка и утёрла слезу.

— А куда это её увозят на целый год? — поинтересовался он.

— Она учится во Франции, приезжает домой только на лето, если мама её не придумает ещё чего. — махнула бабушка рукой.

— Молодец какая, — не отступал Стас, — А зовут её как?

У меня внутри всё замерло, кажется я даже дышать перестал.

— Мия зовут. Родители самое необычное имя выбрали, я с трудом привыкла. — улыбнулась она.

— Красивое имя. И внучка у вас красивая, — подытожил друг, а бабушка ему согласно кивнула. — Вас, может, проводить до квартиры?

— Да зачем, я дойду. Спасибо, мальчики. Всех вам благ!

Тяжёлая железная дверь с грохотом закрылась, когда пожилая женщина с заплаканными глазами исчезла за раздвижными дверями лифта, и на улице снова стало слышно, как по козырьку подъезда барабанит дождь.

Я метнулся к другу, радостно потрепал за плечи и достал из его толстовки коньяк. Открутил с бутыля пробку, торжественно поднимая вверх.

— За моего лучшего друга, отважного и бесстрашного пирата Стаса, который сделал для меня эту грустную осень теплее и ярче! — выпалил я и глотнул без подготовки. Коньяк сильно обжёг остывшее от ветра горло и горячо прокатился по внутренностям.

— На, закуси, — он протянул мне косичку. — Я почувствовал, что тебе очень нужно сейчас что-то хорошее.

— Стас! Ты просто класс! — широко улыбался я. — Мия! Мииииииийааааа!

Друг улыбался мне в ответ. Мне повезло с ним. Очень. Невероятный пацан! И как только догадался? Как так быстро сообразил?! Я бы измучился в догадках, куда уехала, как теперь без неё. Но теперь у меня есть её имя и я могу думать о ней по имени! Мия! Вааааау! Мииииия! Стас тем временем тоже глотнул коньяка и поёжился.

— Сделаешь сигаретку? — попросил он.

— Легко! — отозвался я. И меня, вдруг, озарило отличной мыслью. — Друг, а ты очень проницательный! Может, тебе и правда в пед? На психологию? Думал над этим?

Стас задумался, так надолго, что я успел представить Мию в моем доме на холме, а потом я буквально увидел, как над его головой загорелась яркая лампочка и друг расцвел новой, ещё неизвестной мне до этого, улыбкой. Кажется, мы нашли его предназначение! Кайф! Я растекся в широкой улыбке и пока он завис в задумчивом размышлении, решил тоже немного помечтать. Как меньше, чем через год, уже следующим летом, стану крепче и сильнее от физических нагрузок в техникуме, и после экзаменов буду приезжать домой в форме, туго затянув пояс и широко расправив плечи. И она меня заметит! Обязательно! Останется только набраться храбрости с ней заговорить. Может, стоит выучить пару фраз на французском, удивить девчонку. И она больше не просто девчонка, она Мия! Какое красивое имя!

И какой классный у меня всё-таки друг, размышлял я по пути до дома. Как мне повезло! Он до вечера терпеливо выслушивал все мои варианты развития событий следующим летом, даже помогал с идеями и ни разу меня не пожурил за навязчивые мысли. Ну точно психолог же! Это сейчас кажется, что профессия не популярная, но я слышал, что в Европе и Америке уже давно у всех есть личные психологи, люди идут к ним по поводу и без, те участливо выслушивают — прям как мой друг — и спрашивают: «Что вы думаете по этому поводу? Что чувствуете из-за этого?» — легкотня за деньги! Наверное… Надо Стаса отблагодарить и подарить ему что-нибудь стоящее, чтобы он понял, как мне дорог.

— Семья, я дома! — залетел домой с хорошим настроением, разбросав кроссовки по коридору, встряхнул ветровку от крупных капель и повесил на крючок. Подхватил, прилетевшую на мой шум, сестрёнку и мы закружили в коридоре. Она, уже по нашей традиции, расцеловала меня в щеки и залилась громким смехом, когда я стал короткой шевелюрой щекотать ей уши. Обожаю её! Ей всего шесть, но она уже очень смышлёная, не капризничает лишний раз и всегда с хорошим настроением.

Мы зашли на кухню, где уже вовсю шкварчала еда на плите, и, вернувшаяся со смены, матушка подпевала радиоприемнику.

— Как первый день в техникуме? — спросила она.

— Шикааааарно! — протянул я — А как ваш день?

— Сикааааарно! — повторила за мной Ленка, зашепелявя в шутку, и мы засмеялись.

Я плюхнулся на кухонный стул, поцеловал сестрёнку ещё раз в щеку, отпустив её радостно кружить по кухне, и громко выдохнул.

— Ты какой-то задумчивый, сын. Всё хорошо? — участливо спросила мама.

— Всё замечательно, Ма! Я тут понял, что у меня теперь есть лучший друг! — поделился я.

— Тот мальчик, с которым вы всё лето тусите?

— Маман, откуда такие словечки? — заулыбался я

— Держу марку! Хочу быть с тобой на одной волне! — заулыбалась она.

— Оригинально! Оригинально! — я сделал вид, что поправляю невидимые очки. — Да, это Стас! Он сегодня для меня сделал невозможное! Просто так, Ма! Без хитрой мысли и не из выгоды! У меня ещё не было такого друга.

— Это хорошо. Почему не пригласил его к нам на ужин?

— Не догадался. — расстроился я. — Но сегодня праздник. У него была линейка в школе, может его дома тоже ждут с праздничным ужином?

— А, ну да. Он твой ровесник или старше?

— Ровесник. Но складывается ощущение, что он намного старше меня. Серьезный парень. Станет психологом! — похвастался я. — Мы сегодня это придумали!

— Ого! Серьезное заявление для подростка, — удивилась матушка.

— А капитан пассажирского судна, разве, не серьезно? — в шутку оскорбился я., уперев кулаки в бока.

— Мой руки, капитан! И давайте ужинать уже! И отмечать!

— Так точно, гражданочка! — отрапортовал я и отчалил переодеваться в домашний костюм и мыть руки.

— Ты вообще у меня молодец! Горжусь тобой! — выкрикнула из кухни матушка.

— И я тобой гарзусь! — подытожила Ленка, звонко захихикала и мы с мамой расхохотались в разных концах квартиры.

Я натянул спортивки и старую майку, вымыл руки, как велели, и вернулся на кухню, остановившись в дверном проёме и задумчиво подперев косяк. Запах стоял изумительный! Пахло жареной картошкой, шкварчащей куриной кожицей и рубленной зеленью в салате с овощами. Ленка забралась на свое место и оперативно схватила столовые приборы в свои маленькие ладошки. А мама уже накрыла на стол и протянула мне холодную бутылку шампанского, чтобы я её откупорил. Наша семейная идиллия меня порадовала. Мы так сильно переживали, как справимся без отца, когда он умирал. Но вот прошло пять лет и в доме снова уютный шум и веселье. Мама стала подрабатывать сиделкой, после опыта с отцом и его тяжёлой болезнью, а через год перевелась из районной поликлиники в частный хоспис на полную ставку по рекомендациям своих подопечных. Ленку отдали в хороший сад. Я взялся за учебу, чтобы поступить в техникум и взял на себя некоторые заботы по дому. Всё хорошо.

Ленка зажмурилась и закрыла ладонями ушки. Пробка от шампанского громко бахнула, но осталась в моем кулаке. Налил золотистого напитка маме в бокал и вопросительно глянул на нее, когда увидел второй, стоящий на столе.

— Чуть-чуть можно! Ты такой взрослый уже, сын! — она тепло на меня посмотрела.

— И мне сють-сють! — подтянулась сестрёнка., всё еще балуясь голосом.

— Тебе много-много! Но колы! Договорились? — заговорщически зашептал я над ней.

— Хорррошо! — пропела она, в ответ на моё подмигивание.

Мы с мамой встали, Ленка, последовав нашему примеру, взгромоздилась на стул, и все вместе подняли красивые хрустальные бокалы.

— Папа очень хотел, чтобы ты шел за своими мечтами! Ты пообещал ему так и делать, и выполняешь данное ему обещание! Он тобой тоже гордился бы! — сказала она с печально-счастливым лицом, а потом чуть не заплакала. Мы глотнули шампанского, крепко обнялись, и Ленка разбавила нашу счастливую печаль громкой отрыжкой от колы, знатно нас рассмешив.

— Хочу плеер, подаренный тётьСветой, передарить Стасу, ты не против? — вдруг осенило меня. — Я им всё равно не пользуюсь, а он будет рад, мне кажется.

— А Ленке он не подойдёт?

— Мама! Ленке ещё рано отключаться от маминых поучений, затыкая уши наушниками. А когда придёт её время быть капризным подростком, в мире уже будут маленькие красивые плееры. Вон, как быстро кассетные сменились на дисковые! — смело заявил я.

— Ну тогда передари. Тебе же не жалко?

— Такому другу ничего не жалко!

Глава 3

Стас

Судя по выключенному везде свету и отсутствию радиошума на кухне — единственной комнате, где сейчас горел свет, у отчима сегодня плохое настроение. Я тихо разулся в прихожей, подтянул кроссовки под обувницу на резиновый коврик, и стянул влажную от дождя толстовку, оставив её сохнуть на крючке. Зашёл в комнату и стал переодеваться. Мама выждала время, и тихонько постучалась ко мне.

— Как твоя линейка? Хорошо провел день? — она села на край моей кровати и поправила узорчатый старый халат.

— Всё отлично! Я, кажется, действительно буду выбирать университет, как рекомендовала школьный психолог. — поделился с улыбкой я.

— Наконец-то определился! Мы с Сашей волновались за тебя, — неумело соврала мама.

Дяде Саше было всё равно, чем я займусь. Раньше я очень расстраивался по этому поводу, но потом в какой-то момент просто смирился. Если до этого я напрашивался к нему в сыновья, просился с ним в гараж или на рыбалку, ждал от него похвалы, то пару лет назад перестал стараться и мы стали жить как навязанные соседи. Мама его очень любит, как мне кажется, а я слишком спокойный, чтобы сильно раздражать отчима, поэтому мы просто смирились с существованием друг друга, живем на одной жилплощади и делим мамину любовь.

Иногда у него бывают плохие дни. Он тихо бухает в тишине и, по возможности, в темноте, в гостиной. Не борзо, как некоторые, например, с побоями или ором. А просто сам с собой. Порой может матюкнуться себе под нос, иногда повышает голос на нас, но только в такие дни и только, если к нему приставать с расспросами. И мы стараемся его не трогать. Обстановка в квартире при этом крайне мрачная и тяжелая. Он ни разу не рассказывал, даже маме, о своем прошлом, но мне кажется, что отчим, возможно, служил в какой-то горячей точке или типа того. Спрашивать о таком мне видится не тактичным. Да и дядя Саша — человек немногословный, смысл его спрашивать?! Зато, он всегда занят делом, в доме следит за исправностью всего, иногда вкусно готовит, много и усердно трудится на заводе. Меня сильно беспокоит, что мама до него была жизнерадостная и веселая, а с ним стала тихая и немного грустная, особенно в такие дни. Она называет это спокойствием. Надеюсь, она права.

— Погулял немного с одноклассниками? — спросила мама.

— Нет, пообщался с Никитой. У него сегодня был первый день в техникуме. — быстро ответил я.

— О, как здорово! И как погуляли?

— Погода паршивая, но поболтали хорошо.

— Есть хочешь? — голос у мамы был уже уставший. — Я наготовила на неделю вперёд.

— Не сильно. Хочу почитать в справочнике про универы. — отозвался я.

— Чай заварить? — заботливо спросила она.

— Не откажусь, спасибо большое, мам.

— С бергамотом? — спросила она, заранее зная ответ.

— С бергамотом! — с нежностью ответил я, и достал из ящика большой справочник всех московских университетов.

Пока листал справочник и изучал списки необходимых знаний по предметам, вспомнил почему-то, как Мия на выходе меня внимательно рассмотрела и улыбнулась. Ник прав, она действительно очень симпатичная и какая-то особенная, не такая как другие девчонки, утонченная, без привычной московской подростковой выпендрежности, выбор удобной одежды спокойных оттенков, без кричащих деталей — только добавлял уверенности моим рассуждениям. И к бабушке она с любовью и заботой, искренне, как мне показалось.

Очень рад, что набрался сегодня храбрости и помог другу скрасить горечь расставания с этой девчонкой. И слова сами нашлись. Так-то я с чужими бабушками беседы на пустом месте не завожу, но увидев сегодня полное разочарование в глазах друга, мне очень сильно захотелось не оставлять его с разбитым сердцем. И я был прав. Пара раскрытых секретов сделали его немного счастливее. А меня сделала счастливым его довольная морда. Пиратка его и впрямь сильно зацепила.

Мама постучала по открытой двери с моей любимой жёлтой кружкой в руке и комнату заполнил запах фирменного её чая. Она поставила его мне на стол и неуверенно замешкалась, собираясь выходить.

— Мам, посиди со мной, — догадался я. — Давай тебе расскажу про условия поступления, и какие нашел варианты, а ты мне поможешь выбрать. — я сообразил, что она не хотела больше сидеть на кухне, а в их комнате сейчас была гнетущая обстановка плохого дня дяди Саши.

Мы пару часов просидели за справочником, прежде чем из гостиной послышался храп отчима. Составили список по возрастанию моего энтузиазма от заведений и схему действий: на какие предметы надо сделать упор и где придется сильно подтянуться. Потом рассказал ей, как Ник пришёл к идее про психологию и мама меня похвалила.

— Ты хороший друг, Стас. — она потрепала меня за плечи, прямо как Ник сегодня днём. — И он хороший друг тоже. Ты стал счастливее с его появлением.

— Да. — согласился я сразу со всеми утверждениями.

На следующий день, шагая от подъезда в школу, я увидел друга, задумчиво сидящего на бетонном краю клумбы, больше похожую на огромный запущенный горшок с чахлым кустом, у дома, который я всегда проходил по пути в школу. Ник так широко улыбнулся, что у него чуть не лопнули щеки.

— Доброе утро, мой прекрасный друг! Самый лучший друг, отважный и бесстрашный пират! — отрапортовал он и встал, стукнув каблуками своих ботинок

— Привет, Ник, — я протянул ему руку, чтобы поздороваться как обычно, но друг на рукопожатии потянул меня к себе и крепко обнял.

— Я тебя не задержу. Мне тоже надо бежать на учёбу. Вчера мне пришла идея завалить тебя дарами за твой храбрый поступок. Но раз в моем арсенале не оказалось бутылки отменного рома или сундука с золотом, то вот держи! — он протянул мне коробку из-под красивого серебристого плеера Sony Walkman, и я с любопытством полез смотреть, что он в неё положил, а друг с интересом наблюдал за мной. С моих губ слетел неконтролируемый свист, когда в коробке оказалось содержимое, ровно как на картинке. Красивый тонкий серебристый плеер с закругленными краями и множеством кнопок, с подключенными к нему наушниками на тонком стальном ободке. Внутри плеера уже стоял диск с одной из моих любимых групп.

Я давно мечтал о плеере, сначала о кассетном, потом появились дисковые, но у мамы с отчимом нет денег на такое баловство. А подарки на день рождения — это всегда было выбором среди практичного и полезного на год, cd-плеер в их список никогда не попадал. Я аккуратно пальцами поводил по блестящим кнопкам и протёр маленький экранчик в середине рукавом.

— Нравится? — спросил друг.

— Даааа, — грустно подытожил я. — Но это очень дорогой подарок, Ник. Я не могу его принять.

— Да ты чего? Дорогой подарок вчера вручил мне ты, абсолютно безвозмездно, да ещё какой! А это — просто плеер. Он б/у, ему уже больше года. Но я не сильно им пользовался — музыка в ушах заглушает мой гениальный поток мыслей. И у капитана должно быть ухо востро! А ты, я знаю, музыку любишь. Так что, бери без раздумий и пользуйся в удовольствие!

— Спасибо, Ник! — Я обнял друга в знак согласия и благодарности.

Быстро сдвинул учебники в рюкзаке, пришлось взять самый увесистый учебник по географии в руку. Спрятал в большой внутренний карман на молнии свой неожиданный подарок. Мы поболтали с Ником ещё минуту и он побежал в сторону автобусной остановки, радостно помахав мне, когда поворачивал за угол. И я бодро зашагал в сторону школы, сжимая учебник, будто он — та самая заветная коробочка в моем рюкзаке и улыбался. Улыбался, наверное, как Ник несколько минут назад, что аж трещало за щеками.

После занятий, я несмело постучался в кабинет школьного психолога и рассказал ей про своё решение, показав наши с мамой схемы и планы действий. Ирина Валерьевна сильно оживилась после моего рассказа, стала много говорить, пообещала посоветовать полезной литературы, и на какие предметы делать упор. Рассказала немного о своей учёбе, стажировке и о курсах повышения квалификации, которые были обязательными в моей будущей профессии. И сильно обрадовалась моим серьезным намерениям. Не видел её счастливой до этого. Она всегда была очень серьёзной, задумчивой и немного грустной. Наверное, переживала за ребят, которые «висели у неё на карандаше», да и вообще с нами — с подростками — не так-то просто, наверняка. Сегодня на меня глядела совсем другая Ирина Валерьевна: глаза засветились под тонким стеклом строгих очков, искренняя широкая улыбка и звонкая радость в голосе, на каждом предложении.

— Заходите, когда захочется, Стас. С любым вопросом! — подытожила она. — Я здесь именно для этого.

— Хорошо, спасибо большое. Всего доброго, — попрощался я и вышел из её кабинета. В школе уже началась вторая смена и захотелось поспешить домой, чтобы поскорее открыть свой подарок от друга и изучить инструкцию, как им пользоваться.

У меня был друг в детстве, вспоминал я по пути домой. Игорь — худощавый и высокий мальчишка из соседнего района. Наши мамы дружили и ходили в гости друг к другу, а мы, навязанные обществом, должны были проводить время вместе, пока взрослые беззаботно смеялись на кухне, гремя ложками в чашках с кофе. Он называл меня лучшим другом и ломал мои игрушки, закатывая скандалы, что скорее хочет домой и больше не хочет играть со мной. Я всегда с облегчением выдыхал, когда они с тетей Машей уходили.

А однажды, мамина подруга перестала приходить и приводить Игоря с собой. Мне бы радоваться, но мама, вдруг, загрустила без её визитов. Я пытался её поддержать, делился с ней игрушками и предлагал их поломать, чтобы стало легче, как Игорю, когда он так делал. Мама улыбалась мне ненадолго, но сразу же после этого грустила сильнее.

А потом отец собрал вещи и уехал в другой город… С тётей Машей и Игорем.

Мы с мамой обходим эту тему стороной уже давно. Отец исчез из нашей жизни так стремительно и безвозвратно, что я даже не успел осознать, что произошло. Он никогда не приходил после этого, даже не звонил ни разу, чтобы поздравить меня с днём рождения или новым годом. А через год за мамой стал ухаживать коллега отца — мой будущий отчим — и наша жизнь, спустя время, снова наполнилась звуками гремящих ложек в чашках на кухне и спокойными настроениями мамы, за исключением редких плохих дней дяди Саши.

Сегодня из кухни тихо пел радиоприемник. В квартире было очень жарко, немного дымно и стоял аромат жареной рыбы — значит, у плиты дядя Саша. Он не подпускал маму к рыбе. Сам её ловил, сам чистил и сам готовил. Очень вкусно, между прочим.

Я громко доложил, что дома. Разулся и заглянул на кухню.

— Привет, Стас! Мамы нет. Обедать со мной будешь?

— Конечно буду, — немедленно согласился я, в животе уже урчало, прямо как на сковороде. — Пахнет классно! — похвалил я отчима.

Я быстро переоделся, вынул свой подарок из рюкзака и положил на стол. Сейчас поем и познакомимся с тобой, дружище.

Помог накрыть на стол. Достал из холодильника вчерашний овощной салат и заправил сметаной, пока отчим выкладывал шкварчащие кусочки рыбы по тарелкам и доставал прямо руками из кипятка крупные вареные картофелины на гарнир. Мы молча и внимательно жевали наш обед, когда в радиоприемнике заиграла любимая моя группа, а взгляд отчима вдруг ожил.

— Это Наутилус. Я однажды к ним на концерт ходил. Вот это музыка! Не то, что современная сейчас: бум-бум-бах. — поделился коротко он.

— Мне тоже больше нравится Нау, — поддержал его я.

Дядя Саша одобрительно кивнул и продолжил слушать песню, старательно отделяя кости от рыбного филе.

Сегодня мы больше не разговаривали.

Вечером мама, вернувшись с работы, заглянула ко мне в комнату и обнаружила меня лежащим в обнимку с новым плеером.

— Привет, сынок. — мама, как всегда, была со спокойным лицом, стараясь улыбаться.

— Привет. — отозвался я.

— Откуда эта инопланетная штука взялась? — она с любопытсвом посмотрела на плеер.

— Ник подарил, за пиратскую честь и отвагу! — улыбнулся я, и мама, вспомнив мой вчерашний рассказ, улыбнулась уже по-настоящему.

— Не слишком дорогой подарок? — заволновалась она.

— Я тоже так сказал. Но он уверил меня, что не пользуется им уже год, за ненадобностью. — ответил я.

— Хороший этот Ник. Может, как-нибудь в гости позовешь?

— Может быть. — нехотя ответил я. Мне не сильно хотелось знакомить его с плохим настроением нашей квартиры.

— Что слушаешь? — она заинтересованно посмотрела на меня

— Наутилусов. — отозвался я и накинул наушники.

Мама задумчиво улыбнулась, будто вспомнила что-то хорошее и, потрепав мои жёсткие кудри, пожелала мне хорошего вечера.

В плеере началась следующая песня, мелодичная и грустная. Я отложил книгу, которую читал и, сделав погромче, закрыл глаза, закинул руки за голову. В мыслях снова всплыло воспоминание, как Мия посмотрела на меня и улыбнулась у подъезда. Забавно, что я посмотрел ей прямо в глаза, но их цвет совсем не запомнил. Стал примерять разные цвета глаз к лицу, которое осталось в памяти, но ничего не подошло. Была бы у меня такая же бурная фантазия, как у Ника, я бы уже что-нибудь представил. Ощущение, что я вижу мир в черном и белом, а у моего друга он раскрашен всеми известными цветами и оттенками.

Глава 4

Никита

Первый год в техникуме пролетел будто в секунду! Я уже сильно влился и учеба давалась с удовольствием. Ходил по коридорам довольный как слон, слушал лекции, не пропускал семинары и тренировки, мне даже доверили дежурство на камбузе на два месяца перед экзаменами. А говорили, что первогодкам такое не светит. Я научился ловко чистить овощи, мыть посуду, и наслушался интереснейших рассказов коков о готовке и их личной жизни. Летняя сессия закончилась без хвостов по экзаменам и с парой автоматов по зачётам. В последний учебный день, мы шумно шли с товарищами по курсу вдоль аллеи к метро. Задевая ладонями пушистые кусты и пиная редкие камушки на асфальте, все бурно обсуждали свои планы на лето. Кто-то нашел подработку, кто-то собирался в деревню или в другой город к родственникам, кого-то родители отправляли в спортивный лагерь. А я собирался покорить сердце моей Пиратки, когда она вернётся на лето к своей бабушке. Теперь мы знали, в каком подъезде она живёт и мелькнули там довольно удачно, когда она уезжала, а значит, полноправно имеем повод и дальше там быть, когда она, вдруг, приедет. Под широким ремнём с тяжёлой бляхой, где-то в глубине, порхали бабочки от скорой возможной встречи с необыкновенно красивой Мией.

Стаса на районе я выловил по пути в библиотеку. Он, уже неизменно, был в плеере и не услышал, как я его зову. Пришлось прибавить скорости, догнать и опустить тяжёлую руку ему на плечо, чтобы он меня наконец-то заметил. Стас вздрогнул и обернулся, одарив меня широкой улыбкой, когда спускал ободок наушников на шею.

— Куда путь держишь, странник? — улыбнулся я ему.

— Хочу книги сдать и прихватить себе какого-нибудь лёгкого чтива. Голова кругом от списка литературы Ирины Валерьевны.

— А ты уже научился серьезным тоном спрашивать «И что вы чувствуете?» — спросил важно я, мой лучший друг сдержал смешок и покивал.

— Давай с тобой схожу. А ты расскажешь, как легко живётся без экзаменов после десятого класса.

— Давай! — радостно отозвался Стас. — Ты все экзамены сдал? Отметим завтра свободу?

— Конечно сдал! Завтра отмечаем, как договаривались! — загордился я. — Какие книги сдаешь? Может, посоветуешь что-нибудь почитать про психологию уже?

— Не посоветую, наверное, — задумчиво произнес он. — Литература сложная. Но Ирина Валерьевна говорит, что пока я впитываю всё как губка — можно поглощать, а знания потом, с возрастом, начнут всплывать и словарный запас пополню.

— С возрастом? Мы что, не навсегда молодые? — заулыбался я.

— Кстати, я нашел тут одну книгу, про трудности подросткового воспитания. Пролистал, пока ждал в кабинете. И там пишут, что мы с тобой неправильные подростки! — заявил друг.

— Прям так и написано «Считать всех таковыми, кроме Ника и Стаса, отважных пиратов Тайного Пирса, они неправильные и портят статистику»?

— Ага! — друг хихикнул. — Пишут, что подростки, в массе своей, скрытные и о своих переживаниях не делятся с родителями и сверстниками.

— О, как! Тогда хорошо, что мы подружились. А то делились бы не с теми подростками — своими переживаниями и портили статистику автору этой книги ещё сильнее!

Мы с шумным смехом завалились в библиотеку и на нас сразу же шикнула милая женщина лет сорока пяти, с фигурой «скрипкой». Она шла, покачивая бедрами между рядов с книгами, расставленными по разделам и алфавиту, прямо к стойке. Взяла со стола очки и, элегантно надев их, разглядела нас повнимательнее. Стас стал сдавать книги и спрашивать, что интересного им привезли из нового, а я встал и набрал воздуха в лёгкие через нос поглубже. Как же мне нравится запах в библиотеке! Если выпустят когда-нибудь табак с таким запахом, я буду стоять за ним первым в очереди. С ароматом старинных книг и сухих газет, кожаных переплётов, клея и наточенных карандашей. Запах приключений и знаний, запах мыслей и свободы. Сказка!

— А из фантастики или мистики ничего не привезли? — поинтересовался друг.

— Нет, только пополнили учебниками и любовными романами. — посочувствовала «скрипка». — Ты же часто приходишь, Стас, я тебе отложу, если что-то появится.

— А что там у вас по романам? — спросил я, больше, наверное, от скуки, чем с интересом.

— Решили познать тонкую женскую душу, молодой человек? — спросила, улыбнувшись, миловидная женщина и меня накрыло озарением. А почему я об этом не подумал? У матушки большой сборник разношёрстных романов, может набраться оттуда вдохновения, чтобы быть во всеоружии, когда Пиратка приедет?!

— Не, спасибо. Нам ещё рано думать о такой ерунде! — подтянул статистику я, и стал бездумно листать журналы, лежащие на стойке, а Стас на меня посмотрел так, будто уже прочитал мои мысли и всё понял, не став продолжать тему. Мы вышли из прохладной библиотеки под палящее солнце летнего дня и немного закружилась голова. Пришлось расстегнуть верхнюю пуговицу рубашки.

— И какая у тебя идея с романами? — поинтересовался друг, когда мы двинулись в сторону наших домов.

— Доктор, скажите пожалуйста, только честно, меня видно насквозь? Или вы умеете читать мысли? — посмеялся я.

— Да у тебя на лице было написано, что ты что-то задумал, друг, — заулыбался Стас.

— Я решил, что хочу познать тонкую женскую душу через любовные романы. Это же гениально!

— Ты только что отнекивался, что не надо! — хихикнул друг.

— А мне зачем пачкать свою библиотечную карточку неблагочестивыми для пирата книженциями? У моей матушки их полно!

Стас задумался и одобрительно кивнул.

— Понял. Пойдем, познаватель женских душ. Мне ещё надо за батарейками для плеера и домой заскочить.

Стас купил батарейки в киоске печати, предложив прогуляться длинным путем до дома и насладиться хорошей погодой. Деликатно не упоминая, что путь проходит через подъезд Мии. Мой проницательный друг догадался, что я последний день гуляю по улице в форме техникума и был бы рад мелькнуть перед ней при полном параде, так сказать. Но Пиратка в тот день нам не повстречалась.

Мы снова стали ходить на пляж с пирсом за зелёным забором, купаясь в жаркие дни или просто умещаясь в полный рост на досках, когда вода была холодная. Иногда пили коньяк, и неизменно крутили сигаретки. По вечерам, часто тупили на площадке у подъезда бабушки Мии или прямо под козырьком, если шёл дождь. Стас стал задавать мне больше вопросов. Видимо, литература по внедрению в психологию, его подтолкнула изучить меня получше. Или не только меня. Мы обсуждали книги, разбирали персонажей, а однажды он выдал такую тираду на пирсе, поясняя поступок одного из героев просмотренного фильма, ссылаясь на какие-то исследования, что я ужаснулся.

— Да я породил гения! — вытянув руки и растопырив пальцы, завопил я

— Приму это за комплимент, мой капитан! — отклонялся Стас и засмеялся.

— Давай выпьем за дружбу? Мы же ни разу не пили с тобой за дружбу! — я поднял свой коньяк.

— За дружбу! — согласился друг и радостно бзынькнул своим бутыльком о мой.

Мы дружно выдохнули, глотнули дешёвого пойла, и полезли в пакет с овощами за срочной закусью. Коньяк сладко подогревал раскалённое от солнца тело и очень захотелось провалиться в дрёму. Дерево у пирса за год знатно разрослось и отбрасывало приятные щекочущие тени от листьев на поляну, где мы расположились. Я разглядывал листья, просвечивающиеся насквозь солнцем, представляя, как посажу такое же дерево у своего дома на холме, который за этот год приобрел ещё больше деталей. Теперь я непременно хотел дополнительную гостевую комнату для своего друга, чтобы он ко мне приезжал, из своей пыльной Москвы, и наслаждался настоящим жарким летом, когда вздумается. Мы бы бегали с ним купаться в жаркий полдень, а вечером сидели на веранде и попивали ром, который пока нам недоступен. Ещё, я очень хотел на этой веранде большой гамак, на котором можно уместиться с книгой вечером, или на котором могла запросто уютно сидеть моя Пиратка, наблюдая заинтересованно за манипуляциями с самокрутками, и участвуя в нашей со Стасом полемике.

Мой лучший друг с каждым днём становился всё интереснее и многограннее. И улыбался уже почти всегда. А с появлением в его жизни плеера, стал даже тихо подпевать любимым исполнителям в такт, когда мы зависали на пирсе. И начал бурно обсуждать не только своё погружение в мир психологии или книги, которые мы читали, но и музыку. Я был очень рад, что поспособствовал его увлечениям.

Я немного завидовал: друг за год подтянулся и стал чуть выше меня ростом, на его лице появилась уже жёсткая щетина, идеально сочетающаяся с короткими темными завитками на голове, ещё немного и он уже сможет отращивать бакенбарды и шевелюру как у Пушкина. Мои же слабо-кустарные редкие светлые заросли едва ли можно было запускать — они получались русыми оазисами на шероховатых щеках с подростковыми проблемами, и приходилось их подбривать чуть ли не каждый день. Такое себе занятие, я вам скажу. Это в первый раз кажется каким-то волшебным посвящением в серьезный взрослый мир, а когда надо заниматься лицом каждый день — процесс становится крайне утомительным. Но я упорно убирал следы подростковых гормонов с фэйса, каждый день надеясь, что обязательно столкнусь сегодня с Пираткой. Стас брился реже, спокойно запуская полноценную щетину на неделю и она ему, несомненно, была к лицу.

Ещё, мы много времени проводили на турниках. Я решил не опускать планку, завышенную в техникуме собой же, и активно тренировался, а мой друг старался от меня не отставать почти по всем пунктам, стирая руки до мозолей о холодные железные перекладины практически каждый вечер.

Уже перевалило за половину лета, но Мия так ни разу и не появилась у подъезда бабушки. Я немного расстроился. Неужели, всё же не приедет? Её соседки, радостно выныривающие из подъезда, всё лето меняют наряды и украшения, по два раза на дню. Завидев нас, хихикают и улетают прочь от дома, постоянно оборачиваясь. Думают, наверное, что мы караулим их, и иногда поглядывают на нас из окна своей квартиры. Но они пустые, как все в нашем районе, в них нет изюминки, как в таинственной Пиратке, которая почему-то не спешит сюда вернуться.

Начитавшись в интернете про Францию, я представлял, что сейчас она, возможно гуляет по Елисейским полям или сидит с друзьями на красивой веранде летнего кафе с видом на Эйфелеву башню, и беззаботно проводит лето. Или читает какую-нибудь романтическую книгу, лёжа на большом пледе в зелени французского Прованса, и, может, видит в главных героях двух случайных парней у подъезда, которых она заметила, когда уезжала прошлым летом от бабушки.

— О чем задумался, друг? — Стас повис безвольным трупиком на турнике и уткнулся своей завидной щетиной в ворот черной футболки.

— L’absence est l’ennemi de l’amour, — задумчиво произнес я. — Разлука — враг любви.

Лучший друг тяжело вздохнул и, спустившись с турника, сочувственно похлопал меня по плечу.

— Знаешь, что я тут узнал? Что надо на сто процентов отвлечься. Ты зациклен, и от этого цель никак не достигается и кажется совсем далёкой или невыполнимой. Надо отпустить ситуацию и заняться чем-то другим, тогда.. как бы тебе просто объяснить.. тогда цель обидится и сама к тебе придёт! Во!

— Спасибо, доктор! — я сделал вид, что утираю сопли. — Вы мне очень помогли!

— И что вы чувствуете теперь? — важным тоном подыграл друг, поправляя невидимые очки.

— Чувствую что в моем организме нехватка никотина, доктор! Это нормально?

— Это сублимация, друг. Ты одну зависимость меняешь на другую. Но вторую я с радостью с тобой разделю! Целый день не курили!

Мы стали на скорость ловкими движениями делать самокрутки и я закончил всего на несколько секунд раньше Стаса. А мой друг уже почти мастер! Выдувая клубни горького вишнёвого дыма, мы стали придумывать, чем заняться, чтобы отвлечься. Кататься на автобусе и метро, чтобы гулять в центре, и тратить деньги, которые можно потратить на табак или коньяк, если подкопить, не хотелось. Наш район мы уже излазили вдоль и поперёк. Тайное место, не сговариваясь, стали использовать как редкий десерт, чтобы не перенасытиться его волшебством.

— Может, найти какую-то подработку? — предложил Стас и мы глянули друг на друга. — Тогда, не придется экономить на автобусе и метро и можно будет гулять по центру, — добавил он.

— И куда же податься двум способным матросам?

— Завтра об этом и подумаем! А на сегодня пора по домам. Времени уже дохрена, — подытожил мой друг, аккуратно затушил сигарету о землю и опустил бычок в урну.

В гостиной матушка с Ленкой смотрели какой-то мультик и хихикали, даже меня не заметив. Я подобрался к ним осторожно и громко зарычал, оторвав их от просмотра. Как же они похожи, когда смеются! Прям одно лицо. Мама молодеет и становится совсем девчонкой, когда хохочет. Надо почаще её веселить.

Ленка по-привычке залетела в мои объятья и зачмокала громко мне уши, не попав в щеки из-за собственного сотрясающегося громкого смеха.

— Появилась твоя Пиратка? — спросила мама.

— Неа! — вздохнул я и аккуратно поставил сестрёнку на ноги.

— Может она не твоя? — предположила мультяшным голосом Ленка.

— Умная мысль, ребенок! — заметил я. — Но мы со Стасом решили найти подработку, чтобы не скучать.

— Сын, тебе не хватает карманных денег? — у мамы расширились глаза.

— Да всё мне хватает. Просто решил сублимировать! Во!

— Чивооо??? — влезла сестра, пока мама ошеломленно молчала. — Что такое «сумлировать»? Это складывать что ли?

— Это вычитать однообразие и умножать впечатления, систр!

— Понятно! — подытожила сестра и вернулась вниманием к мультику.

— Удачи вам, сын. Ты молодец! И Стас твой молодец. — подытожила матушка.

На следующий день, к обеду, я позвонил Стасу на домашний, нарвавшись на грубый и хрустящий голос его отчима, и позвал друга в гости. Мы заняли телефонную линию шумными звуками соединения, которые Ленка радостно слушала, поднимая трубку, обрывая нам иногда линию, и стали читать в интернете где и на каких условиях можно подработать в Москве несовершеннолетним. Фастфуд не привлекал, хотя уже пестрил возможностями. Клеить объявления, где не положено, портить подъезды и карму за деньги мы почему-то не захотели. Можно курьерами, но мы оставили эту идею на самое потом. На раздачу флаеров в ростовых костюмах вакансий поблизости не нашли, а кататься на другой конец города не очень хотелось. Придумали походить по местным магазинам или общественным местам и поискать вдохновения. А чтобы ускорить процесс, разошлись по разным тропинкам района, договорившись встретиться на турниках в семь вечера.

Я забрел в пару кафе и поспрашивал, не нужны ли им помощники. Напрашивался посудомойщиком в ресторанах. В паре мест даже оставил номер своего домашнего телефона, успев рассказать, что уже имел опыт в техникуме.

Я, вдруг, знатно вдохновился! Могу этим летом стать кем угодно! Надо попробовать отключиться и от капитанской мечты. Добрел до старого кинотеатра и зашёл в холл, заполненный счастливой ребятней. Будто класса три-четыре привели, если не больше. Не без труда нашел одну из работниц — скучающих среди них не было — все суетились в такт гудяшему шуму детей и беспокойства их родителей.

— Извините, а вы не подскажете, к кому тут можно обратиться, — начал собирать я мысли.

— Вы пират? — задала неожиданный вопрос девчонка на голову меня ниже, с тугим хвостом на самой макушке

— Да! — уверенно ответил я, — Нужно кого-то срочно захватить?

— Пройдемте со мной. Я провожу вас.

Я шёл за её пляшущим хвостиком, по узкому темному коридору с редкими светильниками в форме свечей на стенах, крайне озадаченный вопросом, как бы ей красиво объяснить, что я пошутил и мне нужен, наверное, администратор. Но, может, администратор как раз и тут. Мы подошли к единственной двери из-под которой ярко бил свет на ковровую дорожку коридора, и нечаянно услышали остатки разговора за ней:

— Наш Синий Нос опять забухал. Ответил наконец-то на звонок, но и двух слов связать не может…

И моя нечаянная спутница распахнула дверь. За яркой вспышкой света на меня глянули несколько пар глаз персонажей моей любимой детской сказки. Два родителя: папа в костюме с галстуком и мама в домашнем халате. Девчонка, наверное, моя ровесница, невысокого росточка в розовом, детского вида, платьишке, Красный Нос и Нос Крючком. Не хватало только… меня?

— В смысле запил? Вот он со мной пришел. Сказал, что он пират. Забирайте! — заявила «конский хвостик» и быстро зашагала по коридору обратно, оставив меня наедине с незнакомцами. А я широко улыбнулся и вкратце начал объяснять, как к ним попал.

Первым прыснул Нос Крючком. Его так позабавила эта история, что он схватился за живот и стал издавать откуда-то изнутри дельфиньи звуки. Остальные тоже начали смеяться, а я, сосредоточившись, откашлялся и хриплым голосом процитировал любимую фразу:

— Пусть меня задушит осьминог! Хо-хо! Мы все теперь Синие Носы — стало быть, братья!

— Правда что ли наизусть всё знаешь? — успокоившись от смеха, спросил дядька с накладным носом крючком

— Клянусь потрохами каракатицы, — честно заверил я.

— Ну тогда выручай нас, Синий Нос! Мы заплатим.

Вот мне и нашлась подработка. Пока меня одевали в настоящий пиратский костюм, а девчонка в розовом платье, представившаяся Светкой, накладывала грим и наклеивала нос, мы ещё немного посмеялись над моей историей появления, а потом я стал старательно запоминать их указания, где и откуда польется органза водой, что большую трубу в форме ручки надо поднимать аккуратно, а то можно сорвать спину, откуда прыгать и где топать. И что в конце мне надо повиснуть на большом канате, открывающем для зала широкое полотно для просмотра кинофильма, потому что под финал я единственный останусь с той стороны сцены. Я моментально влился в представление. С подачи моего коллектива, играть было легко и весело, дети в зале задорно смеялись, прямо как моя Ленка. Дети вообще самая благодарная публика. Под конец нашего выступления, я красиво запрыгнул и повис на большом канате, открывая занавес, но запутался и рухнул с ним за сцену.

— Тысяча чертей! — подытожил я громко, уже из-за сцены, давая понять залу и моим случайным коллегам, что со мной всё в порядке, и зал снова громко захохотал.

В гримёрке весь актерский состав меня пообнимал и поблагодарил. Они шумно стали снимать грим и всё ещё ржали над моим эпичным финалом. Ставший вдруг симпатичным и молодым, Нос Крючком, который представился перед выступлением Николаем, отслюнявил несколько купюр, размером с трёхмесячные мои карманные деньги, и отбил их мне на ладонь.

— Честно заработал, Никит. Молодец! Надеюсь, не сильно покалечился под финал?

— Неее, всё хорошо. Классная у вас работа, ребят! И спасибо большое за возможность расширить свои пиратские навыки, — поулыбался я.

— Телефон твой я записал и позвоню, если наш Синий Нос опять окажется с синим носом, — улыбнулся невесело он.

— А теперь без промедления носить добро на корабль! — отрапортовал я хриплым голосом, положил купюры в карман, помахал всем и пошел по длинному коридору на выход.

Глава 5

Стас

Я бродил уже больше часа, разглядывая вывески магазинов, подходя к каждому, где висели доски объявлений, когда заметил вдалеке знакомый силуэт бабушки Пиратки. Мы уже недели три не встречали её у подъезда, хотя раньше она часто выходила в магазин, и всегда благодарила, когда мы придерживали ей дверь.

Бабушка шла очень тяжело, еле передвигала ноги, в руках, вместо привычной авоськи, у неё была большая сумка на колесах, забитая так сильно, что казалось она сейчас лопнет. Колеса отказывались свободно катиться от этой тяжести и сопротивлялись движению.

Я догнал её и немного обошел вперед, чтобы не напугать внезапным появлением.

— Здравствуйте! — широко улыбнулся я, чтобы она меня разглядела и узнала. — Давайте вам помогу?

— Ой, спасибо большое, голубчик! Как хорошо, что я тебя тут встретила. Сумка совсем непослушная, я её прям до отказа набила! — начала рассказывать бабушка.

— Меня Стас зовут. Как к вам лучше обращаться?

— Марина Васильевна я! — улыбнулась бабушка.

— Давно не ходили в магазин, Марина Васильевна? — спросил я.

— Да дед мой захворал и я, чтобы далеко не уходить, все запасы потихоньку растратила, — извиняющимся тоном пояснила бабушка.

— Сильно захворал? — поинтересовался я.

— Вторую неделю лежит, — вдруг загрустила бабушка. — И капризничает.

По пути до её дома, она охотно держала меня под руку, делясь новостями, пока я катил капризную телегу и радовался, что смог немного развеять её день. Мы зашли в подъезд, поднялись на лифте на пятый этаж и встали возле большой красивой лакированной железной двери. У всех соседей они были деревянными, в драпировке из стеганного дерматина, а у бабушки — больше походила на дверь от огромного сейфа. Она немного пошуршала замками и дверь ей поддалась. Я вкатил тележку в коридор и прямо с порога залюбовался её шикарно обставленной квартирой. Будто попал в музей. В коридоре стояла резная белая тумба, белая кушетка с красными подушками, над ней, в такой же резной деревянной раме, на меня смотрело моё отражение. Вензеля на серых обоях переливались золотом под разными углами, мельком в гостиной разглядел большой красивый комплект мягкой мебели и телевизор с видео-проигрывателем под ним.

— Поможешь до кухни донести? Чтобы я косяки не снесла этой тележкой. — попросила она.

— Конечно! Могу помочь разобрать, если надо! — доложил я.

— Какой ты хороший! Но тебя, наверное, другие заботы ждут, — отмахнулась Марина Васильевна.

— До пятницы я совершенно свободен, — процитировал я Пятачка и бабушка мне улыбнулась.

— Тогда, давай, а я чаем тебя угощу! Пойдем на кухню.

Я разулся и последовал за моей новой знакомой с тележкой наперевес, боясь шаркать колёсиками по красивому и, наверное, дорогому полу. Кухня оказалась большой и просторной. И светлой! Я так привык к нашему темному гарнитуру, цвета плохих дней дяди Саши, что бабушкина кухня меня ослепила своей белизной и ярко-белыми фасадами. Марина Васильевна смело командовала, что куда положить из сумки, а сама заваривала чай и суетливо выставляла на стол какие-то конфеты, резала халву и распаковала, только что купленную, пачку зефира.

— Если в чай бергамота добавлю, будешь пить?

— С удовольствием! — я одарил её широкой улыбкой и рассказал, что мама мне всегда заваривает такой чай.

— Внучка моя тоже любит с бергамотом! И я люблю. Он полезен для иммунитета, — разговорилась бабушка. — А дед мой не пьет с бергамотом, вот и разболелся среди лета.

— Мия этим летом к вам не приехала? — нагло решил спросить я.

— Её мама устроила в какую-то школу летнюю в Италии. А нам только письма от нашей девчонки, много фотографий шлёт, в школе ей нравится, но скучает по Москве сильно.

— Да, понимаю, — вставил я зачем-то и решил не заострять её внимание на этом. — Рис и гречку куда положить? — мне вдруг стало грустно, потому что представил, как скажу сегодня об этом другу и он расстроится, что этим летом останется совсем без Пиратки.

Мы закончили распаковку и приготовления к чаепитию и я, наконец, развернулся к противоположной стене кухни. Прямо над большим обеденным столом висела доска, сплошь увешанная фотографиями Мии, закреплёнными канцелярскими кнопками, а также фотокарточками её родителей и Марины Васильевны с супругом.

На многих фотографиях маленькая Мия корчила рожи и показывала язык, но не злобно, а с задоринкой. Нику бы это очень понравилось. На фотках, где Пиратка уже постарше перестал появляться отец — только мама. На последней фотографии — девчонка крупным планом у Колизея, ветер растрепал ей волосы, которые с прошлого лета стали немного длиннее, воротник рубашки задран вверх, чтобы не дуло в тонкую шею, а взгляд задумчивый куда-то в сторону, очень глубокий и немного грустный. Я разглядел наконец-то, что глаза у неё зелёные, почти прозрачные, цвета мятной жвачки, и улыбнулся.

— Классные фотографии! — подметил я.

— Да! Хорошие. Места скоро не останется на доске, надо будет искать побольше, — рассмеялась Марина Васильевна, внимательно заглядывая мне в глаза, с такой теплой улыбкой, что я даже смутился.

— Мы с другом можем с этим помочь.

— Хороший ты парень, Стас. Готов помочь. Сейчас мало таких. Уже пару лет никто не предлагает сумки до дома донести, а ты вот даже помог всё по местам разложить. Спасибо тебе большое. Угощайся чаем и давай съедим весь зефир, чтобы деду моему не досталось.

— Что врачи говорят про деда? Надеюсь, ничего серьезного? — вдруг заволновался я.

— Да если бы он по этим врачам ходил ещё! — ахнула бабушка.

Я запереживал. Если дед лежит больше двух недель — дело может быть плохо.

— Может, врача вызвать на дом?

— Да приходил врач. Выписал уйму анализов, потом лекарств понавыписывал. Невестка мне всё прислала, заставляю его лечиться, но дед капризный у меня. Да и мне тяжело и за квартирой следить, и за ним. В прошлом году Мия помогала очень и дед мой скакал как горный козлик с ней.

— Может к вам приходить помогать? Мы с Никитой с радостью! У него мама медик, расскажет нам как и что надо. Или по дому какие-то дела поделаем.

— Ой, я бы вам даже приплачивала, ребятки. Деньги есть, а сил совсем нет. И нанимать кого-то со стороны боязно, а вы уже почти родные. В этом же доме живёте, да? Я вас часто вижу из окна.

Я глянул в окно и увидел отличный обзор на самодельный стол для игры в домино под большим деревом, где мы курим самокрутки по вечерам.

— Мы из соседних домов. Живём в этом же районе. Марина Васильевна, давайте, я вам номер свой оставлю и вы можете с моими родителями связаться, если вдруг сомневаетесь. И я бы с радостью помогал, если вам надо.

— Договорились, голубчик! — не раздумывая ответила она, чокнулась со мной чашками с ароматным чаем и хитро подмигнула. — Пойдем, с дедом тебя познакомлю.

В квартире было две спальни. На закрытой двери висел, никак не вписывающийся в общий интерьер, плакат Parental Advisory, таким знаком оповещают о нецензурной лексике на некоторых дисках с музыкой. Занятно, но у меня не ассоциировался нежный образ Мии с фотографий с нецензурной лексикой. Вторая дверь была приоткрыта и за ней шумел телевизор. Спальня тоже оказалась светлой и просторной, с большим платяным шкафом и широкими прикроватными тумбами, заставленными лекарствами и книгами. Напротив кровати стоял шумный телевизор на тумбе, с кучей видеокассет за стеклянной полкой. Дед оказался приветливым и болтливым, и я быстро нашел с ним общий язык. Даже уговорил его выйти, не без моей помощи, на кухню, допить с нами чай с зефиром. Марина Васильевна сразу расцвела на фоне наших разговоров. И они рассказали мне много историй семьи Пиратки. Я узнал как старики познакомились и где жили, как их дети резко разбогатели в девяностых. Как привыкали к имени внучки. Мия и правда оказалась той ещё Пираткой — устраивала в детстве погромы в этой квартире, когда не хотела уезжать и баррикадировала дверь в комнату. Меня это повеселило. А потом, я помог Льву Сергеевичу вернуться в спальню и пообещал прийти через день, уже с Никитой, чтобы помочь починить что-то под раковиной.

— До послезавтра, Марина Васильевна! Придем к одиннадцати! Хорошо, что встретились. Я рад был побыть вам полезным, — вежливо попрощался я, а бабушка меня благодарно обняла.

Я замер. Было и неудобно и очень приятно, что она так радушно меня приняла. От её белых почти волос пахло не то грушей, не то сливами, точно веяло домом и уютом, и я осторожно обнял её в ответ.

Шёл к турникам, на встречу с Ником, и размышлял, как ему рассказать о том, что со мной произошло. Ведь помимо хорошей новости, что я нашел нам подработку, да ещё и такую, мне придется сообщить ему о том, что его Пиратка этим летом не приедет. Мне было заранее грустно и обидно за него.

Действительно необычная девчонка эта Мия, он абсолютно прав. Перед ней раскрыты все двери: учеба во Франции и летняя школа в Италии, фотки из экзотических мест, на фоне водопадов, пирамид, старинных замков или Биг Бена, а она скучает по родным местам, разглядывает окна в типичных спальных застройках, и устраивает забастовки, чтобы остаться тут, с бабушкой и дедушкой. И в глазах у неё так много грусти. В очень красивых глазах.

Друг встретил меня, сидя верхом на турнике, с широченной улыбкой. Я улыбнулся ему в ответ и помахал.

— Я сегодня был пиратом! — заявил Ник.

— А я — внуком! — ответил я.

Мы заржали. И друг стал ловко спускаться с металлических труб, как обезьянка по веткам. Ник за половину лета сильно постарался и стал крепче. Уже может держаться флажком на вертикальной стойке турника, а его широкие плечи не помещаются в рукавах футболки. Вот бы и мне так — позавидовал я немного. Ник вообще казался мне идеальным. У него ровные брови и большие глаза, и стильная стрижка на послушных волосах, не то, что мои жёсткие неуправляемые кудри-пружины. Надо хотя бы плечи раскачать, чтобы не отставать от друга.

Мы бурно обменялись новостями, он рассказал про свои приключения в кинотеатре, жалея, что не было с собой старенького Кодака, чтобы сделать пару фотографий в образе, и как свалился в закулисье. Я рассказал про встречу с бабушкой Пиратки и что побывал у нее дома. Как мы пили чай, и я познакомился со Львом Сергеевичем, опустив воспоминание о стене фотографий на кухне. Мне захотелось, чтобы друг обнаружил эти фотографии сам, когда мы придем с ним послезавтра помогать пожилой паре, и насладился ими в полной мере, услышав пару историй деда, которые заставили меня повеселиться сегодня вечером.

— Ну друг! Ну ты фартовый! Вот это новость! Посетим квартиру, где живёт Мия! Вааааау!

Мы много обсуждали и долго смеялись, а закурив скрученную сигаретку, он, вдруг, поник. Я знал, что так будет и дал другу время посидеть со своей печалью.

Через день уже стояли у подъезда Пиратки в полной боевой готовности. На улице шел дождь, пахло скошенной травой и мокрым асфальтом. Редкие прохожие прятали лица под зонтиками и старательно обходили лужи на тротуаре, переходя на проезжую часть. Прекрасная погода, чтобы поработать, подумалось мне. Но Ник был весь будто наэлектризованный.

— Доктор, нормально, что я нервничаю? — спрятался за иронией друг.

Я взял его за запястье, делая вид, что считаю пульс и широко улыбнулся, в шутку облегчённо выдыхая:

— Пациент скорее жив, чем мертв!

— Шшшарлатанство! — ответил Никита, пытаясь изобразить голос возмущенной совы из Буратино. Я громко заржал над его пародией, открывая тяжёлую железную дверь и мы направились к лифтам.

Ник присвистнул, увидев дверь в квартиру стариков.

— Вот это монстр! — сделал заключение он. И несмело позвонил в дверной звонок.

За дверью нежно зачирикали птички и послышались шаркающие шаги. Бабушка встретила нас в веселеньком фартуке, и с благодарной и счастливой улыбкой. В квартире вкусно пахло сладким тестом с ароматом сливочной ванили. Я представил Марине Васильевне друга, Ник одарил её блестящей белоснежной улыбкой, и мы пошли здороваться и знакомиться с дедом.

Я не застал своих бабушек и дедушек. Они умерли ещё до моего рождения, в послевоенные тяжёлые времена, но именно так представлял себе пожилую идиллию в их домах, если бы они у меня были. Бабушка суетливо что-то готовит под новости из радиоприемника, гремит посудой, периодически течет вода в раковине и скрипит дверца духового шкафа, дед сидит важно и рассказывает, как починить дверцу шкафчика под раковиной в ванной, даёт ценные указания и рассказывает байки, изредка матюкаясь, как добродушный гномик. Мы помогли ему прочистить сифон в раковине, подкрутить и смазать петли дверцы, поменять пару лампочек, привели в порядок его лекарства на тумбочке и сумели вынуть из видеомагнитофона в гостиной застрявшую кассету из-за которой он не мог смотреть фильмы в любимом кресле. Марина Васильевна попросила помочь перестелить белье на кровати, протереть от пыли крыши высоких шкафов, снять тяжёлые гардины в их спальне, и мы помогли заправить их в стиральную машину, похожую больше на мини-космолёт, никогда таких ещё не видел. А потом она предложила нам отдохнуть и пообедать, чтобы вернуть шторы обратно на крючки, когда закончится стирка. Ник помог Льву Сергеевичу усесться за стол и завис у стены с фотографиями Мии, пока я помогал с тарелками и приборами. Спиной чувствовал, как его напряжение уходит и точно знал, что мой друг сейчас очень далеко от этой кухни: стоит у водопада и пирамид, на фоне Биг Бена и Эйфелевой башни, или возле Колизея, разглядывает глаза своей Пиратки, светлые и красивые, цвета мятной жвачки.

Дед снова рассказал несколько историй семьи, про детей, про свою жизнь в городе, где они с Мариной Васильевной родились и выросли, как переехали сюда. На историях, как Мия баррикадировала дверь, чтобы не уезжать, Ник расхохотался в голос. Мне, показалось, что мы немного оживили однообразную жизнь пожилой пары. Лев Сергеевич сам, без помощи, стал передвигаться по квартире и оживлённо задавал нам вопросы про учебу и летнее времяпрепровождение, а бабушка радостно делилась с нами любыми историями и новостями, которые деду были не сильно интересны.

Мы уже обувались в прихожей, когда на кухне радостно бзынькнула духовка.

— Ой, не торопитесь, ребятки! Я вам с собой пышек дам! Они сдобные, с кремовой начинкой! Мои фирменные!

У меня потекли слюни, хотя голодными нас тут уже не оставили. Мы потупили в прихожей пару минут, разглядывая обои и Марина Васильевна вынесла из кухни большой кулёк из газеты, от которого шел невероятный аромат сладкой выпечки.

— Спасибо большое, — сказал Ник и замер, как я позавчера, от теплых объятий бабушки и обнял её в ответ. А потом и я последовал его примеру.

— Я вам ещё заплатить же должна! — сказала Марина Васильевна, когда мы помахали счастливому Льву Сергеевичу, восседающему на огромном кресле в гостиной, у работающего теперь видака. На экране известный актер с базукой, чуть зажмурившись, громко выстрелил.

— А давайте сегодня мы пышки посчитаем за оплату? — предложил Ник и широко улыбнулся. — Это же эксклюзив? Таких в магазине не достать! Чем не оплата?!

— Точно-точно! — согласился я.

— Ну нет, вы сегодня хорошо поработали, ребятки! Любая работа должна быть оплачена, — сказала она, и вложила морщинистой рукой мне в руку несколько купюр. — Спасибо большое за помощь! Когда подготовлю список задач для следующего раза, наберу твоей маме, Стас. Хорошо?

— Договорились, Марина Васильевна! — радостно подытожил я и мы засобиралась выходить через дорогую сейфовую дверь, ведущую из музея в типичный монолитный подъезд.

Залезли в лифте, не сговариваясь, в ароматный кулёк с пышками и кабина наполнилась запахами, как духовой шкаф бабушки. Мы вдохновенно вобрали побольше воздуха из кулька и радостно выдохнули, когда двери открылись на первом этаже, напугав немного женщину с маленькой собачкой на поводке.

Дождь на улице давно закончился и наш любимый стол со скамейками высох под жарким летним солнцем, которое ещё не спряталось. Направились в сторону продуктового в паре домов от подъезда. Ник задумчиво шагал и, наконец, заговорил после большого вдоха:

— Какой классный день, друг! Спасибо тебе за него!

— И тебе спасибо за компанию. — улыбнулся я.

— Какая классная пара, да? Какая у них интересная история. А квартира — ну музей, не иначе!

— Я тоже так подумал, когда попал туда первый раз.

— А сколько фотографий с Пираткой! Ты мне про них не рассказал. — балдел друг.

— Оставил их для тебя. — пояснил я.

— Спасибо, мой проницательный друг! — поблагодарил Ник и похлопал меня по плечу.

Прикупив в магазине неподалеку пакет с соком, мы вернулись за стол и раскрыли кулек с чуть остывшими булочками. Нежное тесто сминалось и почти таяло под пальцами, на язык вытекала сливочная сладкая начинка и мне подумалось, что ничего вкуснее я действительно никогда не ел.

Глава 6

Никита

Ночью мне приснились мои бабушка с дедушкой. Мама выросла в детдоме, её родителей не знала даже она. А вот родители отца часто приезжали к нам в гости. Я был совсем маленьким, когда умерла бабушка. Дед стал приезжать реже, но всё же навещал нас, а потом, наверное, не захотел жить после смерти моего отца и тихо умер во сне через пару месяцев после его похорон. В моём сегодняшнем сне они снова были вместе и были рады меня видеть. Я рассказал им, что стану настоящим капитаном и про своего классного друга рассказать успел.

Проснулся около десяти. Матушка с Ленкой уехали в гости на несколько дней, а мне предстояло прибраться в квартире и сходить в магазин со списком, который для меня оставили на кухонном столе.

В голове яркими вспышками всплывали фотографии Пиратки, которые я вчера разглядывал. А она красивая прям с детства! Если бы со мной в детский сад ходила такая девочка, все игрушки бы ей отдавал.

Я быстро заглотил пару бутербродов и оставшуюся вчерашнюю пышку от бабушки, запив её растворимым сладким кофе с молоком, и включил магнитофон погромче, чтобы поплясать со старым пылесосом и тряпками.

Квартира заполнилась яркими дискотечными звуками популярной радиостанции, я мечтательно расхаживал по комнатам и без труда за пару часов управился с заданием.

— Спасибо, Р2Д2! — вслух поблагодарил я за помощь наш старенький пылесос и поставил его на место, в нижнее отделение маминого платяного шкафа. Как вдруг вспомнил, что собирался полистать когда-то любовные романы матушки.

Названия книг на её полке кричали «Не бери меня!», по́шло крича о сопливости их содержимого неприятными и некрасивыми названиями. Не то, что моя полка с фантастикой и пиратскими приключениями! Я долго разглядывал её накопленную годами литературу, когда наткнулся на знакомое имя среди авторов. Небольшая книжка с потертой обложкой называлась «Маленькая хозяйка большого дома».

Я крепко ушел в сюжет прямо в матушкиной с Ленкой комнате, присев на стул возле рабочего стола, усыпанного детскими яркими тетрадками и листами цветной бумаги, когда в коридоре требовательно зазвонил городской телефон. Шёл на звук, вытряхивая из головы ранчо, быков и тяжёлые юбки дам, и снял трубку с телефонного аппарата. Над оранжевой кнопкой загорелась весёленькая красная лампочка.

— Капитан слушает! — серьезным тоном произнес я.

— Привет, Капитан! — Стас рассмеялся моему приветствию. — Ты когда-нибудь всё же напугаешь таким приветствием какого-нибудь неподготовленного звонящего.

— Жду этого дня с нетерпением! — отрапортовал я.

— Чем занимаешься? — спросил друг.

— Читаю любовный роман. — я заржал.

— О, точно! Ты ж хотел! И как успехи с познанием женской души?

— Пока только сплошная неразбериха. Но я упорный!

— Не сомневаюсь, друг. — хихикнул он. — Я вообще по делу звоню.

— А вот в этом не сомневаюсь уже я, мой деловой друг.

— Мне бы в твой тугой интернет, хотя бы на часик. Можно?

— Хоть на пару часов и хоть прямо сейчас! Заходи!

— Спасибо большое! — обрадовался друг. — Скоро приду.

Стас читал какие-то статьи на моргающем мониторе и делал заметки в тетради. А я, чтобы ему не мешать, завалился на свой диван и раскрыл книгу в месте, где остановился. История всё больше запутывалась, а характеры героев открывались с новых сторон.

— А эта Паола тоже та ещё Пиратка! Занятно! Всех держит в напряжении, — вслух высказался я.

— Ты читаешь Джека Лондона? — оторвавшись от монитора, спросил друг

— Да. А ты решил последовать моему примеру и тоже постичь женскую душу? Откуда знаешь про это?

— Мама любит этот роман. Говорит, что страсти там похлеще, чем у Карениной. А ещё, она рассказала, что это единственный его любовный, а не приключенческий роман. Написан перед смертью, и имеет место быть частичная автобиография.

— Ты только что сделал моё чтиво в разы интереснее, друг!

— Не благодари! — отозвался Стас и снова погрузился в монитор.

Час спустя он выдохся, закрыл свои лекции, отключил интернет, и потирая глаза, широко зевнул.

— Горжусь твоим усердием и трудолюбием, друг мой. Предлагаю перекусить и пойти проветрить наши бренные тела, — заявил я.

— Очень заманчиво звучит. — устало произнес Стас.

— Совершим набег на холодильник!

— Слушаюсь, Капитан! — отчеканил мой друг и, накрыв одной рукой кудрявую свою голову, отдал мне честь.

Я стал подогревать макароны с тушёнкой и достал из холодильника овощи для салата, а Стас взялся его нарубить. Помешивал на сковороде наш обед и наблюдал за тем, как друг ловко орудует ножом, нарезая идеально одинаковые ломтики огурцов. Интересно, сколько ещё в нем сидит нераскрытых талантов? И представил, как мы через много лет вот так же можем готовить обед в моем светлом доме на холме, значит, кухня в нём должна быть попросторнее и с кухонным островом, как в зарубежном кино.

— Друг, у тебя уже начинает подгорать. — заметил мой товарищ.

— Ой! — я выключил плиту. — Я подумал ты про мой мозг!

Мы посмеялись, охотно смели наготовленное с тарелок и вышли на улицу, на встречу новым приключениям.

Из головы не выходил любовный треугольник в чтиве, которое я сегодня для себя открыл, прокручивал в уме возможные варианты событий, основываясь на комментарии матушки друга, и подумывал почитать в интернете биографию автора, когда неожиданно сообразил, что Стас с кем-то разговаривает.

Очнувшись от раздумий, я огляделся и увидел трёх крайне недружелюбных незнакомых мне парней, которые его уже окружили, ещё двое подходили ко мне с другой стороны. Я замер, слушая остатки разговора, не сулящие ничего хорошего. Друг держался спокойно, но это никак не помешало незнакомцам начать драку. Тот, который единственный говорил, замахнулся на моего друга первый, но Стас увернулся, в повороте задел рядом стоящего, и парень эпично завалился на бок, споткнувшись о бордюр. Я сгруппировался и стал разворачиваться к подступающим фигурам сбоку, как сразу получил под дых, улица немного задрожала, но на ногах устоял, и в ответ свалил обидчика на землю. Слышал звуки драки за спиной, но не мог посмотреть, как там мой друг, потому что эти двое все же скрутили мне руки и прижали лицом к земле. Пошарились по карманам, вынули пакет с фильтрами для самокруток и бросили рядом с моим лицом. А потом один из них сильно пнул меня в бок ботинком и давление чужого тела сверху, вдруг, резко прекратилось.

Мои обидчики побежали к Стасу и мне пришлось приложить немало усилий, чтобы развернуться в его сторону.

Двое парней держали моего друга под локти, а главный шарился в его рюкзаке, вытряхивая лекции и канцелярию. Друг держался достойно, он позволил неприятелям вытряхнуть свой рюкзак, ни разу не рыпнувшись, чтобы не наломать ещё больше дров, но когда они ничего не нашли и бросили рюкзак на газон, главный обидчик заметил на лице Стаса лёгкую улыбку и нашел себе всё-таки повод начать его избивать. Ещё двое к нему присоединились.

— Ээээй! — я даже не понял, откуда силы взялись. Вскочил на ноги и разбежавшись повалил двоих. Пока мы копошились с ними, ещё двое отступились, решив не вмешиваться за пустой рюкзак, а главный, получив в очередной раз по лицу кулаком от Стаса, разозлился и двинул ему с ноги в солнечное сплетение. Мой друг как-то грубо пошатнулся и рухнул прямо на тротуар. А шайка незнакомцев сделала ноги и исчезла за углом дома.

— Стас! Дружище! — я подлетел к нему. Он лежал без движения в позе, в которой упал. Я попытался аккуратно привести его в чувство и через полминуты он, наконец-то, подал голос.

— Блять! — выругался друг.

Я заулыбался. Живой. Ещё и матом умеет ругаться, оказывается. Друг ещё лежал на тротуаре и повторился.

— Блять!

— Ты теперь других слов не знаешь? Они отбили твой гениальный мозг? — спросил я.

— Знаю другие слова. Но блять! Как, оказывается, больно бить людей. У меня кулаки болят. — он посмотрел на свои руки и несколько раз сжал и разжал на них пальцы.

Я попытался встать, но сильно закололо в месте, куда недавно мне прилетело с ноги, схватился за бок и из меня вылетело кряхтение.

— Сильно тебе досталось? — посочувствовал друг. Он всё ещё лежал и приложил обе руки к груди, определяя на себе повреждения.

— Да нормально. Я за тебя испугался, когда ты отлетел от удара. У тебя ничего не сломано?

— Вроде нет. Дышать чуть тяжело. — поделился Стас, приподнявшись, и вдруг широко заулыбался. — Плеер они не нашли! — воскликнул он.

— Что? — удивился я.

— Плеер во внутреннем кармане рюкзака. Они вывернули основной и наружный. А во внутренний карман залезть не догадались. Вот я и не сдержал улыбки! Идиоты же!

Я рассмеялся и бок опять предательски закололо. Еле встали с тротуара, собрали его конспекты, разбросанные по газону и подобрали мои фильтры для самокруток.

— Пойдем к подъезду твоей Пиратки. Там таких приключений нет. — предложил друг и я решительно с ним согласился.

Расположившись на излюбленном месте, Стас полез в рюкзак и вынул плеер. Осмотрел на предмет повреждений наушники, потом лакированную серебристую крышку и маленький экранчик на ней, и, убедившись, что всё в порядке, улыбнулся своим мыслям. Заботливо вложил обратно и похлопал по внутреннему карману. Я порадовался вместе с ним. Мой подарок действительно дорог для лучшего друга, и очень ценен.

— Ха! — друг похлопал по карману ещё раз, снова его открыл, запустил руку на дно и выудил мой пакет с табаком и бумагой для самокруток!

— А я решил, что злодеи его забрали из второго кармана. Ещё подумал странно, что фильтры они выкинули!

— Когда выходили от тебя — ты попросил подержать, а я, видимо, сунул в карман, вместе с плеером. — догадался он. — Скрутим на скорость, кто быстрее?

— А давай! — согласился я.

Стас скрутил сигарету быстрее. Я не поддавался, просто мой друг сегодня везде молодец, даже в дурацкой драке. Бок ещё болел и мне было страшно представить, как он чувствует себя после удара ногой в грудь, но при этом держится молодцом и даже смеётся. Он крутой, только почему-то в это ещё не поверил.

— Это моя первая настоящая драка. — признался он, выдохнув большой клубок дыма из лёгких и положив ладонь на больное место. — Драки из-за сломанных игрушек в детстве — не считаются.

— Я подрался с друзьями за пару месяцев до знакомства с тобой. — поделился я.

— Ого! Хороший был повод?

— Они придурки, напали вдвоем на меня. Начали первые, а потом матушку мою в школу вызывали, потому что эти идиоты нажаловались. Стыдоба, короче.

— А я всё думал, как, при твоей общительности, ты оказался без друзей прошлым летом, — задумчиво поделился Стас.

— Место освободил для настоящего друга! — я выпустил дым и наконец-то получилось колечко. — А у тебя какое оправдание?

— У меня с детства дружба не задалась, — грустно улыбнулся Стас. И поведал мне историю про Игоря, тетю Машу и своего отца. Я никогда не спрашивал про его отца, думал это не очень тактично, потому что самому вспоминать про своего было трудно. Слушал внимательно, стараясь не перебивать, и долго переваривал эту историю. Стас искренне рассказал о своих ощущениях и остатках воспоминаний о нем. Мне кажется, так потерять отца ещё больнее. Моего забрала болезнь, мы ничего не могли с этим поделать. А его отец ушел по собственному желанию и даже не пытается общаться. Несправедливо. И несправедливо, что рядом с его мамой сейчас мужчина, который, выходит, заставляет его делить её любовь, как исчезнувший отец заставлял делиться игрушками с Игорем. Обидно.

Я сочувствующе посмотрел на Стаса и ощутил, как этот непримечательный и даже неприятный на события день, вдруг стал каким-то очень важным для нас двоих. Наверное, так происходит взросление. И я очень рад, что взрослею рядом с таким надёжным другом.

Глава 7

Стас

Я очень сильно переживал. Шёл по коридору пошатываясь. Меня даже чуть-чуть подташнивало от волнения и руки пошли дрожью. Внимательно разглядывал список, выискивая свою фамилию, а когда всё-таки нашёл — даже не сразу поверил своим глазам. Я поступил! Я теперь студент!

Вернувшись домой, сразу же позвонил маме на работу и мы весело пошумели друг другу в трубку.

Я теперь студент!

Выпускные экзамены в школе прошли очень быстро, а вот на вступительных было трудно, но я постарался. Ник тоже редко объявлялся, переводясь из техникума и готовясь к вступительным в академию. У него сегодня должен был быть последний экзамен. Значит, на днях тоже будут результаты. Даже не сомневаюсь, что он поступит, у этого парня очень четкая цель, отступать от которой он не собирался ни при каких условиях.

Мы часто созваниваемся, но виделись последний раз только на моем последнем звонке — я нес на плече его Ленку с колокольчиком. Ленка очень классная, шумная и звонкая, общительная как брат, держалась за мои кудри цепкой ладошкой, пока сидела у меня на плече и не подала даже виду, что боится высоты. Рассказала только после мероприятия.

Друг не заставил себя ждать и позвонил сразу, как вернулся с экзамена, поздравил меня с поступлением даже не поинтересовавшись результатами, и предложил на следующий день составить ему компанию в поисках его фамилии в списках поступивших в его академии.

Ещё, позвонил Ирине Валерьевне. Она так сильно за меня хлопотала и, мне кажется, заслужила знать, что всё не зря. Поблагодарил её за помощь и получил в ответ очень мотивирующую и искренне поддерживающую речь.

Вечером мама приготовила праздничный ужин, а отчим пришел с работы с бутылкой вина.

— Пиво-то тебе не понравилось! — вспомнил дядя Саша. И даже неумело обнял меня, поздравляя с поступлением.

Мы ужинали и поднимали бокалы со сладким вином за моё светлое будущее.

А на следующее утро, я следил за светло-русой макушкой Ника в толпе других разноцветных макушек, когда он обернулся ко мне с широченной белоснежной улыбкой и стал выбираться сквозь поток трясущихся абитуриентов. Он явно выделялся из толпы, сильно возмужал и поменял стиль в одежде, теперь ходит в светлых рубашках, но неизменно в джинсах и кедах, потому что так удобнее. Сегодня я последовал его примеру, но рубашку расстегнул, потому что на улице снова стало жарко.

Теперь мы оба студенты!

Он пошумел и повеселился немного с друзьями из техникума и, спустя несколько минут, добрался, наконец-то, до меня.

— Чем займёмся, Капитан?

— Будем отмечать свободу, Доктор!

Новое лето казалось совершенно невероятным. Даже воздух в столице был какой-то особенный. Пыльная Москва умылась за пару дождливых дней и все дома радостно засияли нам светлыми фасадами на фоне вернувшегося солнца, фонари и деревья добродушно указывали дорогу, а аллеи и скверы открывали все дороги в светлое будущее.

Из академии, пройдя сквозь аллею с низкими кустарниками и пошелестев их шевелюрой, мы неспешно спустились в метро и поехали до Парка Горького. Прогулялись по огромной территории, разглядывая праздных и счастливых студентов других московских вузов, послушали уличных музыкантов, перекусили, а потом нашли, скрытую от посторонних глаз густым кустарником, лавочку, с которой открывался вид на набережную с ползущими туда-сюда речными трамвайчиками и небольшими теплоходами, и решили осесть на ней до вечера.

Ник изобразил барабанную дробь, постукивая ладошками по лавочке, и выудил из рюкзака большую бутылку рома. Я громко присвистнул.

— По-царски, да? — выжидающе спросил друг.

— Я бы сказал даже по-пиратски! — согласился я.

— Я уже несколько раз заменял в труппе Синий Нос и хорошо заработал. Так что надо обязательно выпить за его здоровье, чтобы ему его хватило на следующие мои подработки! — рассмеялся Ник. — И за моё, заодно, потому что падать за сцену в финале стало моей фишкой!

— Ты только сильно не увлекайся, а то придется сменить мечты о пассажирских лайнерах на пиратский корабль и деревянную ногу. Теплоходы ещё начнут грустить. — кивнул я в сторону реки. И стал доставать из рюкзака бутерброды, которые мама положила мне с собой в дорогу, когда я утром собирался за другом, и улыбнулся, обнаружив в рюкзаке плитку любимого шоколада. Друг тоже поулыбался своим мыслям, разглядывая речной транспорт, а потом осторожно крутанул пробку от внушительного бутыля, залез туда носом и повернул бутылку ко мне. Из горлышка донёсся аромат вишни и влажного лакированного дерева, аромат лета и лучшего времени в жизни, теплый и немного опьяняющий. Разлили по мягким пластиковым стаканчикам незнакомую жидкость и дружно выдохнули перед первым глотком. Дешёвый ром растекся огнём по горлу, оставляя на своем пути сладкий и густой след по всем органам, как улитка.

— Так вот, почему пираты любят ром! — воскликнул, выдыхая алкогольные пары́, Ник и даже подскочил с лавочки.

— И как теперь пить дешёвый коньяк?! — возмутился я, поддержав его.

— Понятия не имею! Не будем, друг! Будем пить ром! — он смотрел на меня сверху вниз, потрепав по кудрям, но его внимание что-то резко отвлекло. Он засмотрелся куда-то за моей спиной, потом расплылся в глупой улыбке и радостно кому-то помахал.

— Девчонки? — догадался я и вздохнул.

— Красивые! — растекся друг. — Сюда идут!

Девчонки, без стеснения, прямо на каблуках, чуть проваливающихся в землю мягкого газона, пробрались в наше случайное убежище. Обе в лёгких летящих блузах с расстегнутыми пуговицами, открывающими декольте намеренно сильно. Одна повыше, в юбке, с тугим хвостиком у шеи, аккуратным пробором на светло-русых волосах и большим количеством украшений на руках, в которых держала разноцветный целлофановый пакет. Вторая с русыми длинными волосами ниже плечей, уложенными волнами, и в обтягивающих джинсах с ремнём, переливающимся миллионами блёсток на солнце. Девчонки дружелюбно улыбнулись и предложили свою компанию, объяснив что другие закрытые лавочки были заняты компаниями побольше.

— Друг, мы же не оставим девушек в одиночестве? — запел Никита. Он всегда меняется в голосе, когда заговаривает с симпатичными девчонками, хрипотца становится на тон выше и он начинает вытягивать гласные.

— Конечно, нет! — поддержал я. Застегнул рюкзак и отставил его в сторону, на землю. А сам встал, уступая свое место девушке с блестящим ремнём. — Стас, — представился я, помогая девушке разместиться, и почувствовал, что голос предательски дрожит — девушка была очень красивая.

— Ева, — нежным голосом ответила она и улыбнулась. — Я могу подвинуться и сядем вместе. Не хотела тебя прогонять. — она чуть надула губы, как бы расстроившись, пристально заглянула в мои глаза, и я поплыл.

— А я Настя! — привлекла своё внимание девушка в браслетах.

— Никита! Приятно познакомится! — подытожил мой друг и наклонил голову, приложив руку к груди.

Девчонки достали из пакета ледяную бутылку шампанского, коробку конфет, и два почти круглых газетных кулька, которые Настя заботливо и аккуратно стала разворачивать и выудила из них два красивых хрустальных бокала.

— Мы живём тут рядом. — пояснила она, когда Ник ловко и без труда открыл им бутылку, не пролив ни капли, будто каждый день таким занимался. — Решили красиво посидеть, с бокалами на набережной, раз погода позволяет. — Настя загляделась на манипуляции друга и замолчала, когда он стал наливать прохладную шипучку в бокалы.

— Мы сессию сдали, — тихо заговорила Ева. — Отметить хотели, а тут огромные толпы таких же желающих. — какой красивый у неё голос, я заслушался.

— А мы отмечаем поступление! — обрадовался мой друг, вручая мне мой стаканчик. — За знакомство, успешно пройденные экзамены и светлое будущее! — торжественно произнес Ник, мы радостно чокнулись нашими напитками и хрусталь в руках девчонок нежно звякнул.

Наши новые знакомые оказались студентками какого-то экономического, закончили первый курс. Настя активно флиртовала с Ником, что, несомненно, его очень вдохновляло. Он рассказывал истории, которые с нами приключались, похвастался, что это он нашел моё предназначение, когда я рассказывал, что стану психологом. Ещё он много говорил про корабли и сыпал теоретическими знаниями про них.

Где-то недалеко от нас, на набережной, заиграли уличные музыканты и девчонки, разувшись, стали танцевать босиком на траве. Их бокалы, браслеты и ремень переливались на солнце и отбрасывали танцующих зайчиков им в такт. А мы с Ником уселись на лавочку, залюбовавшись этим кадром. Ром тепло отзывался где-то внутри, в самой глубине и согревал мысли и душу.

Наплясавшись вдоволь, девушки вернулись к нам. Я попытался встать, чтобы снова освободить место для новой знакомой, но она остановила меня и, не стесняясь, устроилась на моих коленях. Чтобы не потерять равновесие, обняла одной рукой мою шею. Ник, конечно же, пригласил Настю, когда заиграл медляк, и они стали танцевать в нескольких шагах от нас. А я замер, разглядывая лицо Евы снизу вверх, стараясь не заглядывать в её декольте, которое оказалось прямо на уровне моего лица. Девушка смотрела на свою подругу с теплотой и нежностью, а я смотрел, как её длинные темные ресницы чуть прикрывали золотисто-карие смеющиеся глаза. От её шеи шел тонкий аромат приятных духов и распущенные волосы щекотали мою руку, поддерживающую её спину.

А потом… Ева запустила мне руку в волосы у основания шеи, пробежалась ноготками по коже и я потерял контроль. Тело наэлектризовалось, в кайфе я опустил лицо и моим глазам открылся обзор на её декольте и тонкие, едва виднеющиеся полоски кружевного белого бюстгальтера. Закрыв глаза от смущения и обалдев от движений её руки, по моей спине побежали мурашки, все мышцы вытянулись будто расширяясь под кожей, и из меня неконтролируемо вырвался тихий хрип ей в ключицу. Она обратила на это внимание, подняла нежно моё лицо одним пальцем другой руки за подбородок, заглянула прямо в глаза и слегка прикусила нижнюю губу. А я осторожно придвинулся ещё ближе и прижался губами к уголку ее рта. Девушка выдохнула в моё лицо теплом сладкого шампанского и поцеловала меня. Голова закружилась от её мягких губ и настойчивого языка, и я решился скользнуть по гладкой блузке в районе живота рукой, которая предательски дрожала, как и мои колени…

— Ева! Наша любимая песня! Давай танцевать! — крикнула Настя и я вспомнил, что мы не одни. Сердце стучало так сильно, что отбивало ритм в висках. Ева спрыгнула с моих коленей, радостно улыбаясь, и пустилась с подругой в пляс, а мой друг вернулся на лавочку, налил нам ещё рома и загадочно глянул на меня. Улыбаясь собственным ощущениям, со стороны, наверное, я выглядел глупо, но Ник не акцентировал на этом внимания, а просто подал стаканчик.

— За свободу? — предложил он.

— За свободу! — согласился я.

Вечером, провожали девчонок до дома, веселые и пьяные. Ева держала меня под руку и прижималась к моему плечу теплой щекой. Настя с Никитой шли рядом и шумно спорили про какой-то фильм. Мы подошли к кованной калитке с домофоном и девчонки дружно в голос заявили:

— Нам сюда!

— Спасибо за прекрасный вечер, девушки! — друг одарил их своей безупречной улыбкой. — Вы скрасили его своей красотой и грацией! Так что, считаю, что нам очень повезло, что другие лавочки были заняты. Потому что, вы прекрасны!

Я одобряющие кивнул, когда девушки застенчиво заулыбались.

— У тебя есть, куда записать телефон? — спросила у меня Ева.

— Да, конечно! Сейчас, — я полез в рюкзак. — Я и сам хотел спросить.

Она взяла из моих рук вырванный из блокнота листок и ручку, быстро записала номер городского телефона, сложила листок и положила мне в нагрудный карман рубашки, накрыв его теплой ладонью, облокотилась на мою грудь второй рукой и снова поцеловала. Грудь под её ладонями обдало жаром и я покраснел. Настя одарила моего друга тёплыми объятиями, радостно чмокнув в губы, тогда Ник сделал вид, что тает, и мы дружно расхохотались.

Попрощавшись, побежали с другом к метро — до закрытия станций оставалось всего ничего. Ехали молча, развалившись друг напротив друга на пустых сидениях пыльного и шумного вагона и считая станции. Ник был в своих мечтах, а я — в воспоминаниях о первом поцелуе. Никогда не ждал поцелуя с девушкой, как остальные. Всегда думал, что он обязательно выйдет неловким, неуместным, как в кино, где герои сталкиваются носами или отвечают на поцелуй вразнобой. Я даже не подозревал, что это может оказаться так.. так приятно и страстно.

На губах ещё оставался сладкий аромат шампанского, я, улыбаясь, облизнул их и полез в карман, в котором оказалось пусто. Резко выпрямился и проверил карман ещё раз. Потом стал бегать глазами по пустому вагону, но заветной записки нигде не было. Друг, заметив моё беспокойство, подсел ко мне.

— Что такое? — громко прокричал он, сквозь шум бегущего поезда.

— Записки нет! С телефоном Евы!

Друг тоже пошарил глазами по вагону, но ничего не увидел и пожал плечами.

— Может, выронил, когда бежали к метро?

— Скорее всего, — расстроился я.

— Не переживай, друг! Мы знаем, где она живёт! Найдем твою девушку!

Мою девушку. От этих слов у меня потеплело где-то внутри и я немного успокоился. Действительно, адрес знаю, значит — найду.

Мою девушку.

Глава 8

Никита

Конец первого месяца лета как-то незаметно ускользнул. Мы со Стасом ездили в центр и дежурили несколько раз у калитки с домофоном, отделяющим жилой закрытый двор от оживленной дороги, выглядывали их в парке, пока прогуливались, но девчонок не встретили. И доехав сегодня до нашего района, мой друг немного скис.

— Может, уехали отдыхать? — предположил я. — Лето же, самый сезон.

— Может… — грустно отозвался друг.

— Не отчаивайся, дружище! Ты столько караулил со мной Пиратку, так что я тебя не брошу! Если надо будет, год в карауле простоим, но девушку добудем! — отчеканил я и мой друг, наконец-то, заулыбался.

— Ты замечательный друг, Ник! — высказался Стас.

— Я знаю! — без промедления и нагло заявил я, но внутри всё же немного засмущался.

— По домам? — спросил меня друг.

— Ага… — задумчиво отозвался я. Мы как раз проходили подъезд бабушки Пиратки и я засмотрелся на её окно. — Этим летом Марина Васильевна не звонила твоей матушке?

— Звонила весной. Сказала, что всё хорошо и они сами справляются. К ним теперь кто-то приезжает то ли из родственников, то ли от родственников. Пожелала нам успешно поступить и хорошо отдохнуть этим летом.

— Я бы с ними чая попил ещё хотя бы разок, — сказал я откровенно.

— Я бы не отказался от пышек со сливочным кремом, — облизнулся мой друг.

— На выходные уеду с мамой и Ленкой в гости. Пойдем в понедельник на тайный пирс? Я рома достану. — спросил я.

— Давай! — быстро согласился мой друг. — Мне не помешает проветриться. И тебе. От моего уныния! — подытожил он.

Мы обменялись крепким рукопожатием и побрели по домам. Было очень обидно за друга. Ева ему понравилась, сильно понравилась. В тот вечер он казался таким счастливым и вдохновлённым, даже походка изменилась. Он то и дело вспыхивал, как спичка, пока она подавала ему знаки, старательно скрывал стеснение, будто не заслуживает внимания. Но он классный, любая заметит. И Ева заметила, а потом почему-то исчезла, как туман с первыми лучами солнца. Сплошное расстройство.

Утром, быстро перекусив в шумной компании сестрёнки, мы с матушкой собрали дорожную сумку с вещами и гостинцами и поехали все вместе к тётьСвете. В детстве я не любил к ней ездить из-за её капризных дочерей, но теперь они подросли и, по заверению матушки, стали спокойными, а значит моим выходным ничего не угрожает.

Мамина подруга жила в Филях, но с мамой они встречались редко, занятые работами и семейными заботами. А когда отец умер, тётьСвета каталась через весь город к нам каждый день, помогала с маленькой Ленкой, готовила и всячески нас троих поддерживала. Матушка её очень любит и ценит.

Подруга матушки встретила нас в своей огромной квартире с высокими потолками, за накрытым столом к обеду и наряженными чересчур дочками. Девчонки были всего на пару лет меня младше, но сегодня я почувствовал, что между нами огромная пропасть, которую будет очень трудно заполнить, и я решил развлекать эти два дня Ленку и греть, иногда, уши на разговорах взрослых подруг.

Сестрёнку развлекать совсем не трудно. Она легко вливается в любую игру на раз-два, активно подыгрывает и соглашается на любые мои авантюры. Вот и сейчас согласилась пойти гулять со мной в парк, хотя была крайне увлечена кукольным домиком дочерей тётьСветы.

Мы заглянули в магазин и купили мороженое. Взял себе фруктовый лёд, а Ленке — щербет в стаканчике, чтобы она не испачкала свой наряд. Топали и наслаждались летом, мороженым и спокойствием, которое целый выходной день нарушали шумные маленькие хозяйки большой квартиры.

— Я доела, мой Капитан! — доложила сестрёнка и я заржал.

— Ты моя умница! Как раз, метров через двести, будет детская площадка и я, так и быть, за твою неимоверную заслугу доедания мороженого, разрешу тебе побеситься на ней часок! — отрапортовал я командным голосом и сестрёнка отдала мне честь, правда левой рукой, потому что в правой держала пустой бумажный стаканчик с палочкой. Я повеселился. Ей можно!

Мы нашли площадку и сестра запрыгала от радости.

— Систр, я буду вот на этой лавочке сидеть и за тобой глядеть, хорошо?

— Хорррошо! — пропела она.

— А ты веди себя прилично, не залезай, куда не надо и не прыгай высоко, договорились?

— Договорррились! — она уже стояла и пружинила на месте.

— Вот и умничка! Вперёд, навстречу приключениям, систр!

— Да, мой Капитан! — ответила Ленка и, смеясь, убежала на площадку.

Через пару минут, найдя себе компанию, сестрёнка перестала на меня поглядывать и радостно бесилась в играх с незнакомыми детьми. А я достал из рюкзака табак и фильтры и стал делать себе самокрутку.

Пускал уже профессиональные кольца дыма, наслаждался вечером, периодически поглядывая на сестру, и изрядно заскучал спустя минут сорок, когда увидел вдалеке знакомую фигуру. Это была моя Пиратка! Она стояла с какими-то девчонками и что-то им рассказывала, активно жестикулируя. Она! Это точно Мия, никаких сомнений!

Я даже подскочил, пытаясь вглядеться ещё сильнее в образ, который почти выветрился из моих воспоминаний.

Девчонка, тем временем, с тёплыми объятиями распрощалась со своими знакомыми и пошла в сторону оживленной улицы.

— Ленка! Пойдем! — приказал я громко.

— Мммммм! — капризно замычала она.

— Очень срочно! — сказал я.

— Да, мой Капитан! — поймала настроение любимая сестрёнка и быстро перестала капризничать.

Подбежала ко мне, крепко обняла, и мы с Ленкой тоже последовали на оживленную улицу, прямо вслед моей мечте.

Хорошо, что я высокий и у меня отличный обзор. Пиратка прошла почти всю улицу, обошла остановку и нырнула в какой-то магазин. Я остановился недалеко и стал караулить, когда она выйдет оттуда. Внимательно вглядывался, когда дверь магазина распахивалась, но выходили незнакомые фигуры, которые уходили дальше по улице или шли нам на встречу. Ленка молчала и держалась рядом со мной. Умница.

И тут краем глаза я заметил ещё одно знакомое лицо, которое направлялось прямо ко мне, и не смог его проигнорировать.

— Настя! Настя, привет! — громко поздоровался я, когда мы встретились взглядами.

Глаза у неё сильно округлились, она явно меня узнала, но потом зачем-то прищурилась и переспросила:

— Мы знакомы?

Очень не хотелось играть с ней в эту игру, но я буду паршивым другом, если не выпрошу у неё телефон Евы для Стаса.

— Никита. Мы гуляли в Парке Горького после экзаменов.

— Тоооочно! — натянуто и фальшиво протянула она. — Никиииита…

— Настя, подари мне, пожалуйста, счастья! — запел я, пытаясь включить всё своё обаяние, но сильно отвлекался на дверь магазина, которая, к моей радости, ни разу за этот разговор ещё не открылась. — После того, как мы в тот вечер погуляли, Стас потерял случайно записку с номером.

— Дааа? — теперь она действительно была удивлена.

— Мы с другом сильно расстроены этим фактом, — я решил, что ей будет приятно услышать, что скучает не только Стас и не только по Еве. — Пожалуйста, дайте нам шанс всё исправить и подари мне номер ещё раз!

Подруга улыбнулась и достала из сумочки блокнот со вложенным карандашом, как раз в момент, когда дверь магазина распахнулась. Моя Пиратка вышла и пошла дальше по улице, а у меня задрожали руки и Ленка вцепилась в меня ещё сильнее.

— Ой, а кто это тут такой? — поинтересовалась Настя. Ленка замолчала, как партизан, злостно на неё зыркнув.

— Сестрёнка моя. — ответил я, заглядывая Насте в глаза и снова смотря сквозь нее, как удаляется фигура моей мечты. Подруга, наверное, почувствовала, что я не с ней. Посмотрела в ту же сторону, куда смотрел я. Потом снова на меня и на Ленку внизу. Дописала небрежно последние четыре цифры и оторвала листок, вручая мне.

— Держи, Никиииита. И больше не теряй! Ждём звонка с нетерпееением, — пропела она.

— Спасибо тебе, распрекрасная девушка! Родина тебя не забудет! Позвоним обязательно и в скором времени! — промурлыкал я. Пиратка уже повернула во двор. — А сейчас, прошу нас извинить, но нам с этой прекрасной маленькой особой надо бежать!

— Не задерживаю. Прощай! — резко ответила Настя и слилась с потоком толпы, даже не дождавшись моего ответа.

А я подхватил сестренку и побежал с ней во двор, в который свернула Мия. Но во дворе её уже не было. Сквер вообще оказался пустым — сплошная зелень в оградках, припаркованные автомобили, две лавочки между подъездами и ни души. Я грустно вздохнул.

— Мне не понравилась эта Настя! — заметила сестрёнка. — Какая-то она нехорошая.

— А ты проницательная, систр. Мне сегодня тоже так показалось.

— Тогда зачем спросил у неё номер?

— Стас был очень расстроен, что потерял номер её подруги. Вот Ева бы тебе понравилась.

— Мне нравится Стас. Он хороооший! — высказалась Ленка.

— Это хорошооо! — передразнил я её интонации.

— Зачем мы сюда прибежали?

— Сюда свернула Пиратка. — ответил я сестре.

— Та самая? — оживилась Ленка.

— Ага. — я тяжело вздохнул.

— И куда она делась? — не унималась она.

— Не знаю, систр. Может, зашла в подъезд. Или прошла через двор дальше, — предположил я.

— А может, испарилась? — размышляла сестрёнка и, видимо, была права.

Мы доплелись до дома тётьСветы. Я ужасно расстроился и Ленка, уловив моё настроение, шла рядом молча, крепко держа мою руку. Как обидно, я был так близок! Уже планировал, как с ней заговорить, чтобы привлечь внимание. И наконец-то услышать её голос ещё раз. Почти два года искал её силуэт в толпе и тут, вдруг, так повезло! А потом такой облом.

Но зато, у меня в кармане телефон Евы. И послезавтра мой друг станет самым счастливым человеком на Земле!

— Сын, у тебя всё хорошо? — поинтересовалась матушка, когда мы ехали домой от её подруги. — Ты то улыбаешься своим мыслям, то печальный такой, что у меня сердце разрывается.

— Всё хорошо, Ма. Не переживай! А будет ещё лучше! Обязательно!

— Хорошо. Завтра Ленку отведешь к тёте Оле? Мне надо пораньше на работу.

— Конечно, не вопрос.

— Ты у меня самый прекрасный сын! Ты в курсе? — заулыбалась мама.

— Конечно! — засмеялся я.

— А я — самый прекрасный дочь! Да, мамочка?

— Несомненно! — ответили мы одновременно с матушкой. И все втроём засмеялись.

Глава 9

Стас