Бесплатный фрагмент - Червячок Игнатий и его чудеса

Обложка: рисунок Анны Власовой.

Чудеса сказочные и несказочные

Какие же сказки без чудес? Червячок Игнатий любит чудеса не только потому, что сам живёт в сказке. По его мнению, даже в самой обычной жизни чудес множество. Надо только учиться их замечать.

Благодаря тому, что червячок Игнатий поверил в то чудо, о котором мечтал, у него появились прозрачные крылышки, позволяющие ему летать. И это — только одно из тех необычных происшествий, которые с ним происходят.

Ещё у червячка Игнатия немало чудесных друзей. В этой книге появятся все те из них, кто встречался уже в четырёх предыдущих книгах, а также те, кто ещё не появлялся. И божья коровка Пятнашка, и жук Дормидонт, и паук Пафнутий со своей семьёй, и стрекозка Зоя, и малёк Бульк, и лесной человечек Труф-Труф, и все остальные будут рады встретиться с тем, кто открыл эту книгу, даже если первые книги остались пока нечитаными. А уж если кто знаком с ними, — тем более!

Будет рад встрече и автор. Особенно если он про это встречу узнает. Если получит от читателя письмо по обычной почте (Москва, 125445, Ленинградское шоссе 112/1, корп.2, кв.547, Кротов В. Г.) или по электронной (krotovv@gmail.com). С автором можно встретиться также на его сайте, где о червячке Игнатии рассказано даже то, чего нет в книгах (krotovv.ru), и в «Живом журнале» (krotovv.livejournal.com, а также в Фейсбуке, ВКонтакте и Твиттере. Ваши отзывы, детские и взрослые, очень нужны нам с червячком Игнатием!

Куда копать?

Отправившись по важному делу, червячок Игнатий не забывал и про рыхление земли, поэтому выбирал не самый короткий подземный путь. Не зря он отправился в путь заранее.

Вдруг — надо же! — земля рядом с ним начала саморыхлиться. Да-да, совершенно сама. Это было похоже на водоворот, только не водяной, а земляной.

«Нет, земля сама рыхлиться не станет, — подумал червячок. — Наверное, всё-таки сейчас покажется тот, кто этим занимается». И точно. Это оказался крот Прокоп.

«Значит, это не водоворот, а кротоворот», — пришло на ум червячку Игнатию, и он поделился этой мыслью с Прокопом. Конечно, после того как они поздоровались.

— О, есть повод отдохнуть! — обрадовался крот. — А то всё копаю и копаю. Действительно, у меня в жизни постоянный кротоворот. Давай поболтаем.

— Нет, лучше поговорим, — откликнулся червячок Игнатий.

— Да, да, конечно. Поболтаем — это болт-болт-болт, бла-бла-бла. А поговорим — это… — Прокоп замялся, подыскивая слово, но оно никак не подыскивалось.

— Это как норку вместе копать. Куда-то, где интересно.

— Точно, — кивнул крот. — Ну, куда копать будем? То есть о чём поговорим?

— О моём важном деле, — предложил червячок Игнатий. — Кстати, если бы ты смог мне помочь, было бы замечательно. У гнома Ома сегодня день рождения, и у меня есть для него подарок… Правда, он не у меня…

— Уже у него? — уточнил крот Прокоп.

— Нет, ещё не у него. А надо, чтобы был у него.

— Постой-постой, — задумался Прокоп. — Подарок не у тебя и не у гнома, а помочь ты просишь меня… Значит, твой подарок в земле. Ведь я земляных дел мастер, как и ты.

— Надо же, угадал! — восхитился червячок Игнатий. — Так ты мне поможешь?

— Разумеется, — крот Прокоп был очень доволен своей догадливостью. — Куда копать?

— А мы будем вместе копать. Заодно и поговорим по пути. Я покажу куда.

— Надеюсь, к чему-то интересному? — осведомился крот Прокоп, устремляясь в том направлении, которое выбрал червячок.

— К настоящему чуду, — уверенно ответил червячок Игнатий.

— Ты сумел для гнома Ома сделать чудо? — уточнил крот Прокоп.

— Не я, конечно. Ты же знаешь, настоящие чудеса делает только один Мастер. Ещё говорят: творит. Поэтому его Творцом и называют. А наше дело с чудесами — замечать их. Вот я и заметил чудо для гнома Ома.

— А я смогу его заметить? — забеспокоился крот. — Ну, в смысле не гнома, а чудо? Гнома-то я замечу. Это он для людей гном, коротышка, вот они его и не замечают. Для нас он вполне великанистый. А чудо — только тебе заметно? Или я тоже увижу?

— Увидишь-увидишь, — заверил червячок Игнатий. — Правда, его ещё разглядеть надо. Для этого у меня фонарик с собой.

— Увидеть, разглядеть… — пробормотал крот Прокоп. — Может, его ещё и разрыхлить надо? Ведь земля — тоже чудо. Мы её рыхлим, чтобы она ещё чудесней была.

— Насчёт земли согласен, — червячку Игнатию нравился их разговор. Сразу видно, что не болтовня, от которой скучно, а норка к чему-то интересному. — Но это чудо рыхлить не надо. Вот вокруг него — придётся. Таких чудес тоже много, вокруг которых рыхлить и рыхлить приходится, чтобы их разглядеть… Кстати, мы уже докопались.

— Да уж, докопались, — озабоченно хмыкнул крот. — Тут каменюка какая-то.

— Вот видишь, — развеселился червячок Игнатий, — ты чудо заметил. Но ещё не разглядел. Ты можешь этот камень обогнуть и над ним землю так разрыхлить и разбросать, чтобы на него солнышко посветило? У тебя это лучше, чем у меня получится.

— Запросто! — крот Прокоп тут же принялся за дело.

Скоро он крикнул:

— Готово!

— Ви-и-ижу, — протянул червячок Игнатий, который остался с нижней стороны камня. — Давай теперь ко мне.

Крот Прокоп вернулся обратно, поглядел на камень снизу — и оторопел. Камень просвечивал! Он светился разными цветами — коричневым, жёлтым, молочно-белым — и они складывались в загадочный узор, которым хотелось любоваться ещё и ещё.

— Да… Правильно ты сказал — просто чудо. И никакой фонарик не нужен, между прочим, чтобы это разглядеть. Так что ты зря его тащил, — посочувствовал крот Прокоп червячку.

— Нам с тобой не нужен, — подтвердил червячок Игнатий. — Мы снизу смотрим. А гном будет сверху смотреть, ему помочь надо. О, вот и его шаги слышны! Он ведь здесь любит прогуливаться, я знаю. Вовремя мы успели!..

Червячок Игнатий включил фонарик и направил его на камень.

Шаги приблизились и замерли. Молчание. И вдруг раздался восторженный шёпот гнома:

— Какое чудо!..

Он вынул камень из земли (хорошо, что крот разрыхлил её вокруг), и друзья увидели, как он отряхнул его, поднял вверх, к солнцу, чтобы камень просвечивал, и сказал вслух:

— Какой чудесный агат. Даже агатище. Какой красивый!.. Вот только… Как же он, лёжа в земле, просвечивал?..

Он посмотрел вниз, на ямку, из которой достал камень. Червячок Игнатий приветливо помигал гному Ому фонариком и вместе с кротом Прокопом они хором сказали:

— С днём рождения!..

Секретный подарок

Ох, ну и гости наполнили норку червячка Игнатия! Их было только двое, но зато повсюду. Червячок Игнатий любил, когда у него гостили паучата Чак и Чика. Они всё время оказывались в самых неожиданных местах и задавали самые неожиданные вопросы. «Они так развивают мою находчивость и ответчивость!..» — слышали от червячка родители, когда спрашивали, как вели себя паучата. Кроме того, после них червячок Игнатий решался на генеральную уборку, которую обычно долго откладывал.

Но вдруг снаружи раздался звук, от которого паучата замерли на месте, пытаясь угадать, что это такое громкое и гулкое.

— Сюрприз! — сообщил червячок Игнатий паучатам. — Это прилетел на вертолёте Роман Матвеевич, он обещал взять меня покататься…

Умоляющие взгляды паучат долго выдержать было невозможно, и червячок закончил:

— …О вас я тоже договорился. Только осторожнее из норки выходите, а то ветром от винта сдует.

— Первый раз я оказался в вертолёте, когда учился не бояться, — вспоминал червячок Игнатий. — И даже не знал, как зовут Романа Матвеевича.

— Ага, — подтвердил пилот Роман Матвеевич. — А я учился не бояться говорящих червячков.

Паучата были в восторге от полёта.

— Хочу быть ветролётчиком, — заворожено пробормотал Чак.

— Может, ВЕРТОлётчиком? — уточнил червячок Игнатий. — ВЕТРОлётчик — это когда тебя ветром носит. Когда-то я тоже так говорил.

— А я хочу делать ветро… нет, вертолёты, — объявила Чика. — Нас в школе уже научили делать летающие паутинки.

— А я, когда пойду в школу, учеником не буду, — Чак, видно, немножко завидовал сестре, что он уже ходит в паучью школу. — Раз уж надо идти в школу, лучше буду там учителем.

— А я…

И паучата принялись придумывать, кто кем будет, не забывая внимательно смотреть по сторонам.

Даже вернувшись в норку червячка Игнатия после вертолётного путешествия, они продолжали придумывать себе будущие профессии. В конце концов паучонка Чика спохватилась:

— Мы уже на целую толпу занятий придумали. А как же одно выбрать? Чтобы как раз для себя.

— Вот бы такое устройство было, вроде весов, — подхватил паучонок Чак. — Встал на него, и оно показывает, кем тебе стать. Червячок Игнатий, можно это устройство изобрести? Ну, или что-нибудь такое?

— Что-нибудь такое… — задумался червячок Игнатий. — Наверное, что-нибудь такое у тебя уже есть.

— Нет! — возмутился Чак. — Никто мне ничего такого не дарил!

— А у меня? — подскочила Чика. — А у меня — есть?

— И у тебя, Чика, есть, и у тебя, Чак, — подтвердил червячок. — Подарок ко дню рождения.

— К какому по счёту дню рождения? — строго спросила Чика, которая гордилась своими успехами в арифметике.

— Кто подарил? И почему я про это не знаю? — настаивал Чак.

— Отвечаю по порядку, — червячок Игнатий умел терпеливо разговаривать с паучатами. — На какой день рождения? Ну, так сказать, на нулевой. Когда остальным, кто вокруг, ещё не до подарков. Кто подарил? Это я точно знаю: Тот, от Кого мне достались крылышки, когда я очень-очень Его об этом попросил. Почему не знаешь? Потому что это подарок секретный.

— Как секретный? — хором спросили паучата.

— Вот так, — кивнул червячок Игнатий. — Он у каждого из вас внутри спрятан, и о нём понемножку каждый сам должен догадываться. Как в игре «горячо-холодно». А тут «радостно-скучно». Если то, что ты пробуешь делать, в правильную сторону — радостно. Если нет — скучно. И так, догадочка за догадочкой, пока до разгадочки не доберёшься.

— Ух ты! — восхитился Чак. — Значит, изобретать уже не надо, только разгадывать.

Тут в норку вошёл паук Пафнутий и сразу заторопил паучат:

— Ребята, собирайтесь! Мама ужин приготовила, ждёт вас. И тебя, червячок Игнатий!

— Нет, спасибо, паук Пафнутий, мне ещё надо книжку дочитать. «О призвании» называется.

— Да ну, какое скучное название. Пойдём лучше к нам ужинать, — Пафнутию очень хотелось уговорить червячка Игнатия, но тот уже двинулся к книжной полке:

— А мне от этой книги радостно. Значит надо дочитать, — и подмигнул паучатам.

Когда Пафнутий с детьми уже распрощались и вышли, в норку вдруг снова заглянул Чак:

— Я на секундочку с важным вопросом. Если мне шоколадное мороженое есть радостно, значит я правильно угадываю?

— Сам, сам разбирайся, — засмеялся червячок Игнатий. — Может, ты шоколадным мороженщиком будешь…

И с удовольствием углубился в чтение.

Рой друзей

Пчёлка Жанна редко выбиралась на чаепития к червячку Игнатию. Ей очень нравилось приходить сюда, но у пчелиного роя много работы и строгое расписание. Однажды, когда она всё-таки выбралась и когда вместе со всеми уже собиралась уходить, Жанна спросила:

— А что если я как-нибудь приведу сюда своих друзей?

— Конечно, приводи! — обрадовался червячок Игнатий. — Раз они твои друзья, мы все тут будем рады.

— Ну, может, не когда все соберутся, — замялась пчёлка, — а отдельно, в особое время. Видишь ли…

Но тут к ним подошли прощаться другие гости, и червячок Игнатий быстро сказал, пока их не прервали:

— Когда получится, тогда и приводи. Только предупреди, какое время выберешь, чтобы я был дома, а больше никого не было.

Хорошо, что успел ответить. Потом начались разнообразные прощания. А пчёлка Жанна, получив разрешение, поторопилась уйти. Расписание подгоняло.

Через несколько дней, когда червячок Игнатий отдыхал за книжкой после рыхления земли, к нему в норку влетела пчёлка Жанна:

— Червячок Игнатий, здравствуй! К тебе можно? Я всех друзей привела!

— Всех? — заинтересовался червячок, прислушиваясь к странному гулу за входом в норку.

— Ну да! — подтвердила Жанна. Она была необычайно возбуждена. — Сегодня моя очередь показывать, куда надо лететь. Для этого особый воздушный танец нужен. Вот я и станцевала так, чтобы лететь к твоей норке. По-другому им объяснять долго. Да и расписание у нас… Я же знаю, что всем у тебя понравится…

Тут в норку влетели несколько пчёл и зажужжали:

— Жжжанна, Жжжанна, задержжживаемся! Ты зачем нас сюда привела? Медоносов нет, нектара нет, зря время тратим. Жжживее! Жжживее!

— Да погодите вы, — обиженно возразила пчёлка Жанна. — Мы же у самого червячка Игнатия в гостях! Я вас нарочно сюда привела. Это же очень интересно.

— Задержжживаемся, задержжживаемся! — продолжали беспокоиться пчёлы. — Червячки не по расписанию, ужжжас!

Они вылетели из норки, и гул снаружи усилился.

— Ох, червячок Игнатий, не получилось, — огорчилась Жанна. — Надо лететь, показать им путь к медоносам. Прости, пожалуйста!

Она вылетела наружу, и вскоре гул стал удаляться.

На следующий день пчёлка Жанна прилетела к червячку Игнатию, чтобы ещё раз извиниться за то, что зря его побеспокоила. С червячком пил чай муравей Моня, которого очень заинтересовало произошедшее.

— Ты прямо всех своих пчёл сразу хотела притащить к червячку Игнатию? — переспросил он, выслушав рассказ Жанны.

— Ну, понимаешь, я думала, раз мы все вместе живём и всё вместе делаем, значит все мы друзья! — воскликнула пчёлка. — А раз все друзья, всем будет интересно побывать здесь, у самого замечательного моего друга. Теперь даже не знаю, есть ли у меня в улье хоть кто-то, с кем можно дружить как следует.

— Наверняка есть, — уверенно сказал червячок Игнатий. — Присмотрись получше, поищи. Ведь одного настоящего друга целый рой друзей не заменит.

— А как присматриваться? Как искать?.. — Жанна чуть не плакала.

— Как раз с помощью норки червячка Игнатия, — посоветовал Моня. — Только не совсем так, как ты попробовала. Чудесный способ могу тебе рассказать.

— Ой, расскажи скорей! — обрадовалась пчёлка.

— Да и я с удовольствием послушаю, на что моя норка способна, — заинтересовался червячок Игнатий.

— Да всё очень просто, — начал муравей. — Выбираешь пчёлку, с которой тебе приятнее поговорить. Только одну, не двух-трёх, а то болтовня начнётся. Рассказываешь ей про норку червячка Игнатия. Какие тут книги и картины, о чём мы за чаем беседуем, в какие игры играем. Увидишь, что пчёлка зевает, скучно ей слушать про это, — значит, друга из неё не получится. Вот если у неё глаза горят, просит ещё рассказать — другое дело. Такую можно и на чаепитие пригласить. Правильно, червячок Игнатий?

— Неплохой совет, — одобрил червячок. — Мы с норкой будем рады, если он пригодится.

— Интересно… — задумчиво сказала пчёлка Жанна. — Спасибо, муравей Моня. Обязательно попробую, прямо сегодня. Уже придумываю, с кого начать…

В гости она не приходила целую неделю, зато объявилась весёлая и, завидев муравья Моню, закричала:

— Работает! Работает!..

— Кто работает? — не понял Моня.

— Способ твой работает. Спасибище тебе огромное. И червячку Игнатию тоже — за его норку! Даже не думала, что она так чудесно действует.

— А чуточку подробнее можешь рассказать? — попросил червячок Игнатий.

— Ох, сначала все разговоры кончались зеванием — вот как ты, Моня, предупреждал. А потом, когда я пчёлке Жене стала про норку рассказывать, у неё глаза загорелись — тоже как ты говорил. И мы теперь с ней так сдружились…

— …Что ты следующий раз приведёшь её к нам на чай! — закончил червячок Игнатий. — Приглашаю.

— Спасибо! — пчёлка взвилась над столом от радости. — На это я и надеялась. Но торопиться не стала. Вот теперь приведу.

— А можно тебе нескромный вопрос задать? — неожиданно повернулся червячок Игнатий к муравью Моне.

— Ну… Да… Наверное… — насторожился Моня.

— А ты сам, в своём муравейнике, этот способ применял — разговор о норке?

— Применял, — вздохнул муравей. — Только не так удачно, как Жанна. Уже с половиной муравьёв поговорил, никто не загорелся. Их только муравьиные дела интересуют… Но я верю в этот способ. И в свою удачу верю. У меня ещё полмуравейника осталось.

Бордовый Дормидонт

На берегу пруда в парке Дружбы разговаривали двое. Вернее, разговаривали они втроём, но ещё один собеседник находился не на берегу, а в самом пруду. Из воды участвовал в разговоре малёк Бульк, очень обрадованный, что к нему в гости пришли червячок Игнатий и жук Дормидонт.

— Ужас, как я себе иногда не нравлюсь! — горевал Дормидонт. — Ворчливый какой-то, бурчливый, досадливый. Так хочется стать другим. Ну… с Нового года, с первого числа, с понедельника. А ничего не получается почему-то.

— Слишком надолго откладываешь, — посочувствовал Бульк. — Так я тоже пробовал, не получалось. Пришлось придумывать, как становиться другим по-другому.

— Расскажи, расскажи — как? Я тоже попробую, — обрадовался Дормидонт.

— Ныряю как можно глубже и говорю себе: когда вынырну, уже буду другим. И надо же — получается!

— Ну, жук Дормидонт, попробуешь нырнуть поглубже? — поинтересовался червячок Игнатий.

— Нет-нет, это мне совсем не подходит, — и Дормидонт опасливо покосился на пруд, в котором малёк Бульк чувствовал себя так свободно. — Лучше что-нибудь ещё придумать.

— У меня идея! — воскликнул червячок Игнатий, увидев что-то на аллее парка. — Ты же мастер, жук Дормидонт. Сделай себе доску на колёсиках, скейтборд называется, или просто борд. И, пока она катится, становись другим.

— А что? — задумался Дормидонт. — Это мне нравится…

Несколько дней спустя червячок Игнатий снова оказался в гостях у малька Булька.

— Ну, как там жук Дормидонт? — спросил Бульк. — Использовал твой совет? Смастерил скейтборд? Научился ездить?

— Стой-стой, давай по порядку, — взмолился червячок Игнатий. — Скейтборд смастерил. Ездить вроде научился, хотя я ещё не видал. И повесил у своего жилья табличку странную: «БОРДОВЫЙ ДОРМИДОНТ». Почему он вдруг стал считать себя бордовым, хотя всегда чёрным был?..

Малёк Бульк немного помолчал — и расхохотался:

— Ха-ха-ха! Знаю, почему бордовый…

Червячок Игнатий вдруг тоже развеселился

— А!.. Молодец, малёк Бульк. От твоего смеха и я тоже понял. Потому что…

И они хором воскликнули:

— БОРДОВЫЙ!

Бульк добавил:

— Неужели он уже так успел свой борд полюбить, свою доску на колёсиках? Может, научился и другим становиться, на ней разъезжая?

— Кажется, мы скоро про это узнаем, — насторожился червячок Игнатий, глядя на дорожку, ведущую к пруду. — Наверное, это как раз жук Дормидонт едет. Только дорожка очень уж крутая, а он так разогнался!.. Как бы ни пришлось ему и впрямь в воду нырять, вместе с бордом… Ой!.. Вот это да!..

Действительно, жук Дормидонт разогнался так, что уже не мог остановиться перед прудом. Но в тот самый момент, когда он должен был полететь в воду, он раскрыл крылья и полетел вверх! Скейтборд болтался под ним на привязанной заранее верёвке, как маятник.

Торжественно описав круг над прудом, жук Дормидонт приземлился рядом с друзьями. Выглядел он необычайно весёлым.

— Хо-хо! — прогудел он. — Твоя идея, червячок Игнатий, оказалась чудом. Вы видите, я совсем другой!

— Конечно, видим, жук Дормидонт, — подтвердил червячок Игнатий.

— Вот только разгона чуть-чуть не хватает, чтобы измениться, — в голосе Дормидонта прозвучали озабоченные нотки. — Приходится ещё полетать немного.

— Ну, ты вообще другим стал, — добавил малёк Бульк. — Говорят, даже сам написал об этом на табличке. — Ты ведь теперь…

Он подмигнул червячку Игнатию и они оба дружно закончили:

— …БОРДОВЫЙ!

И надо же, жук Дормидонт, который был обычно довольно обидчивым, весело рассмеялся вместе с ними. Видно, и вправду успел измениться.

Великий мелкий художник

Ох, как обрадовался червячок Игнатий, когда увидел человека в знакомом чёрном берете и в синей вельветовой куртке. Тот что-то рисовал, сидя на раскладном стульчике перед раскрытым ящичком на ножках, который называют этюдником. Конечно, это был художник Эдуард, давний друг червячка Игнатия. Они даже вместе путешествовали в Кремль и в город Судак. Картина, нарисованная Эдуардом для Игнатия лично (и потому необычайно крошечная для людей) висела у червячка в норке. Но как давно они не встречались!..

Расправив свои прозрачные крылышки, червячок Игнатий взлетел на этюдник и сказал:

— Добрый день, художник Эдуард! Вы меня не забыли?

— Здравствуйте-здравствуйте, червячок Игнатий, — услышал он в ответ. — Что вы, я вас каждый день вспоминаю. Рассказать почему?

— Конечно, рассказать. Только… Подождите-ка… — и червячок обратился куда-то в сторону: — Уменьшительная фея, приветствую вас! Как вы кстати. У меня к вам просьба… А к вам, художник Эдуард, предложение. То есть приглашение…

Тут Эдуард увидел настоящую фею, хотя и очень маленькую. Когда она летела, то была похожа на бабочку. Но опустившись рядом с червячком Игнатием на этюдник, оказалась очаровательной девушкой совершенно сказочного вида. Её платье было словно покрыто нежной разноцветной пыльцой. Лицо светилось радостью, а на голове был надет венок из крошечных, но удивительно благоуханных белых цветов.

— Червячок Игнатий, как приятно вас видеть, — почти запела она. — Сейчас, сейчас, угадаю вашу просьбу. Что-нибудь уменьшить, не правда ли? О чём ещё просят Уменьшительную фею?

— Да, уменьшить, но и ещё кое-что, — хитро улыбнулся Игнатий. — Если художник Эдуард любезно согласится посетить мою норку…

— Норку? Как это?.. — художник удивился, но сразу же сообразил: — А, с помощью Уменьшительной феи… То есть не что-нибудь уменьшить, а кого-нибудь. И даже не кого-нибудь, а меня!.. Да уж, конечно, соглашусь!

— И вас, Уменьшительная фея, приглашаю к себе на чашечку чая. Давно вы у меня не бывали. А художник Эдуард вообще никогда.

Вдруг на траву рядом с ножкой этюдника плюхнулось что-то красное с пятнышками, и раздался звонкий голосок:

— Всех, кто здесь оказался, приглашают на чай — или только некоторых?

— Кто оказался и кто не отказался! — откликнулся червячок Игнатий. — Привет, божья коровка Пятнашка! С Уменьшительной феей ты знакома, с творчеством художника Эдуарда тоже, а вот познакомься и с ним самим.

— У меня, правда, с собой нет волшебной палочки, — вспомнила Уменьшительная фея. — Но можно и без неё, если взяться за руки.

Она спорхнула на землю и неожиданно начала расти. Скоро рядом с художником стояла девушка вполне человеческого роста. Она протянула Эдуарду изящную руку.

— А этюдник можно с собой взять? — спросил он. — Не хочется его беспризорным здесь оставлять.

Червячок Игнатий спустился с этюдника на землю. Эдуард сложил ящичек, засунул его и складной стульчик в сумку, повесил её на плечо и осторожно взял Уменьшительную фею за пальчики. Фея взмахнула свободной рукой — и оба они стали уменьшаться, пока не сравнялись с червячком Игнатием и с божьей коровкой Пятнашкой. И через несколько минут все вчетвером уже сидели в норке за чаепитием.

Художник Эдуард всё оглядывался по сторонам и выглядел немного ошарашенным.

— Не могу поверить, — бормотал он. — Я в норке червячка Игнатия!.. Вон и картина моя висит… И божья коровка Пятнашка мне чай наливает…

— Он горячий, — предупредил червячок Игнатий. — А пока остывает, вы можете рассказать то, что хотели, когда я вас перебил.

— С удовольствием, — согласился Эдуард. — Про это особенно приятно рассказывать здесь. Ведь всё и началось вон с той картины. Для такой мелкой живописи мне пришлось многому научиться. Даже кисточки себе особые сделал, из двух-трёх волосков. И так мне это понравилось, что я стал и другие маленькие картины рисовать. Их миниатюрами называют. Меня стали на выставки приглашать, всякие награды давать. В общем, меня называют сейчас великим художником-миниатюристом. Ну, то есть, великим мелким художником.

— Нас тоже мелким народцем называют, — вставила божья коровка Пятнашка.

— Тогда я горжусь, что я с мелким народцем чай пью, — улыбнулся Эдуард. — Ведь это червячок Игнатий вдохновил меня заняться миниатюрой. Благодаря ему, я чудесным образом нашёл своё особое занятие. Хотя до Уменьшительной феи мне далеко. Она даже из меня сумела сделать миниатюру. И из моего этюдника. Да, кстати!..

Он вскочил, бросился к этюднику и извлёк оттуда лист с акварельным рисунком.

— Мой этюд ведь совсем готов, я тут с самого утра начал рисовать, на восходе. Позвольте, червячок Игнатий, вам его подарить. Раз уж он уменьшенным оказался, пусть здесь, у вас, и висит.

— Большое спасибо, художник Эдуард! Хотя вы преувеличиваете моё участие. А подпись свою поставите?

— Это нетрудно, — художник полез в карман за ручкой. — Только Уменьшительная фея тоже должна расписаться. Она ведь мой соавтор. Я большой рисунок сделал, а она его в миниатюру превратила!

Общими усилиями упросили расписаться и Уменьшительную фею.

Долго ещё разговаривали друзья за чаем, но настала пора расходиться. Художник Эдуард так подружился с весёлой божьей коровкой Пятнашкой, что, выйдя из норки, держал её за лапку и никак не хотел отпускать.

Уменьшительная фея взяла его за другую руку — и скоро Эдуард вернулся к своему прежнему росту. Выросла и Уменьшительная фея, а вместе с ними нечаянно выросла и божья коровка Пятнашка (она ведь держала художника за руку).

— Ничего себе, какая я стала великая! — Пятнашке это приключение понравилось. — Может быть, художнику Эдуарду надо меня изобразить? Кто ещё видывал божью коровку размером с куст?

— Все скажут, что я нафантазировал, — вздохнул художник Эдуард. — Ведь такого не бывает.

— Как это не бывает, когда я есть? — удивилась Пятнашка.

Но Уменьшительная фея взяла её за лапку, и обе они вернулись к привычному виду.

Полянка радости