Бесплатный фрагмент - Черный-черный человек

Глава 1. Артём

Запах столовской капусты, смешанный с дешёвым одеколоном физрука, прочно въелся в стены нашей школы. Казалось, даже портрет Пушкина в холле морщился от этого амбре. Я ковырялся вилкой в сероватой массе, которую здесь называли картофельным пюре, и украдкой поглядывал на Дениса. Он, как обычно, был погружен в свой мир, листая мангу про какого-то огненного ниндзя.

— Эй, отаку! — раздался надменный голос Серёги Крылова, местного громилы и по совместительству главного любителя футбола и гнобить всех, кто не вписывался в его узкие понятия о крутости.

Денис вздрогнул и поднял голову. Крылов, ухмыляясь, навис над нашим столиком, словно туча перед грозой.

— Что, опять своих китайских мультяшек разглядываешь? — протянул он, хватая мангу со стола.

— Отдай, — тихо, но твердо произнес Денис, протягивая руку. Его щеки порозовели, но взгляд оставался спокойным. Я знал, что внутри у него все кипит, он терпеть не мог, когда кто-то трогал его вещи. Особенно мангу. Для него это были не просто комиксы, а целый мир, в который он сбегал от серой реальности Аворки.

Крылов рассмеялся, гнусный, хриплый звук. Он поднял мангу над головой, так что Денис, несмотря на свой немаленький рост, не мог до нее дотянуться.

— А что ты мне сделаешь, очкарик? — издевался Крылов, разглядывая обложку. — Что это за чудовище с огненными волосами? Твоя подружка?

Вокруг нас начали собираться зрители. Кто-то хихикал, кто-то перешептывался, а кто-то просто молча наблюдал, готовясь поживиться зрелищем драки. Я ненавидел такие моменты. Ненавидел чувство беспомощности, которое меня всегда охватывало, когда Крылов издевался над нами. Я знал, что должен что-то сделать, но страх парализовал меня.

— Отдай, — повторил Денис, сжимая кулаки. Его голос дрожал от сдерживаемой ярости.

Крылов ухмыльнулся еще шире. Он резко отдернул руку с мангой, заставляя Дениса бесполезно махнуть в воздухе.

— Хочешь получить свою драгоценную книжку? — пропел он. — Тогда иди и возьми ее.

И с этими словами он швырнул мангу через всю столовую. Она пролетела по воздуху, словно раненая птица, и приземлилась прямо в кастрюлю с борщом, стоявшую на раздаче.

На мгновение в столовой воцарилась тишина. Все замерли, словно кадры в замедленной съемке. А потом… раздался дикий вопль повара, тети Клавы, грозы всех школьников и обладательницы голоса, способного перекричать гудок поездов.

Денис, не раздумывая ни секунды, рванул к раздаче. Борщ, смешанный с листами манги, представлял собой печальное зрелище. Он пытался выловить книгу, не обращая внимания на крики тети Клавы, которая размахивала половником, словно рыцарь мечом. Зрелище было настолько комичным, что я на секунду забыл о Крылове. Но это была роковая ошибка.

Очнулся я от резкой боли в животе. Крылов стоял надо мной, самодовольно ухмыляясь, а рядом с ним валялся мой перевернутый стул. В глазах потемнело от ярости. К черту страх! Я вскочил на ноги и бросился на него. Конечно, я понимал, что шансов у меня мало. Крылов был на голову выше и шире меня в плечах. Но в тот момент я просто не мог сдержаться.

Моя атака была скорее похожа на атаку разъяренного котенка, чем на серьезный бой. Крылов легко увернулся от моего удара и оттолкнул меня. Я снова оказался на полу, теперь уже рядом с остатками моего обеда. Вокруг раздался смех. Даже Денис, который уже вытащил из борща свою пропитанную свекольным соком мангу, не удержался от усмешки.

— Ну ты и клоун, Артём, — сказал Крылов, отряхивая руки. — Лучше бы за своим дружком-отаку присматривал.

И он, довольный собой, повернулся и ушел, оставляя меня лежать на полу в окружении разлитого пюре и хохочущих одноклассников. Я медленно поднялся, отряхиваясь и стараясь не встретиться ни с чьим взглядом. Внутри все кипело от обиды и бессильной ярости.

— Артём! Денис! К директору! — раздался пронзительный голос тети Клавы. — Сейчас же!

Я переглянулся с Денисом. Он выглядел расстроенным из-за испорченной манги, но в его глазах я видел и искорки веселья. Видимо, он тоже нашел всю эту ситуацию довольно комичной. Мы вздохнули и поплелись к кабинету директора, зная, что нас ждет еще один неприятный разговор. Как обычно, виноватыми оказались мы, а не Крылов. Классика жанра. Директор, строгий мужчина с залысинами и вечно недовольным выражением лица, отчитал нас за нарушение дисциплины и пригрозил вызвать родителей. Я молча слушал его нотации, думаю о том, как же несправедлив этот мир.

Выйдя из кабинета директора, мы с Денисом обменялись усталыми взглядами.

— Ну что, — сказал Денис, показывая мне свою мангу, — пойдем сушить моего огненного ниндзя?

Я улыбнулся. Несмотря ни на что, мы всегда могли рассчитывать друг на друга. И это было главное.

Что происходит дальше? Как проходит остаток дня? Когда и при каких обстоятельствах главный герой обнаруживает плеер с записью шепота?

Дорога из школы до дома всегда казалась бесконечной, особенно после «приятной» беседы с директором. Октябрьский ветер пронизывал насквозь, заставляя ежиться. Денис брел рядом, бережно прижимая к себе свою подмокшую мангу. Настроение у него было ниже плинтуса.

— Ну и вонь же от нее теперь, — пробурчал он, морща нос. — Пахнет борщом и безнадегой.

— Зато эксклюзивное издание, — попытался я подбодрить его. — «Наруто в борще». Коллекционная штука.

Денис хмыкнул, но уголки его губ слегка приподнялись.

— А знаешь, — сказал он после небольшой паузы, — тетя Клава сегодня превзошла саму себя. Мне показалось, она была готова меня этим половником прибить.

— А ты представь, что она сделает с Крыловым, если он ей хоть слово скажет, — ответил я, живо представляя себе эту картину.

Мы оба рассмеялись. Тетя Клава была легендой нашей школы. Говорили, что она однажды прогнала стаю бродячих собак, вооруженная лишь шумовкой и своим грозным голосом.

— Кстати, ты видел новую серию «Блич»? — спросил Денис, меняя тему.

— Не, еще не скачал, — ответил я. — Интернет сегодня жутко тормозит. Надеюсь, к вечеру разгонится.

— У меня кажется есть диск, — сказал Денис. — Можем сегодня у тебя посмотреть. Только сначала мне нужно этот… шедевр кулинарно-манговой симбиоза как-то отмыть.

Мы продолжили путь, обсуждая последние новости из мира аниме и планы на вечер. Горы вокруг Аворки казались особенно мрачными в этот пасмурный день. Вершины были скрыты в густом тумане, и от этого деревня казалась еще более изолированной от остального мира. В такие моменты Аворка напоминала мне забытый богом уголок, где время течет по-своему, не подчиняясь общим законам.

Дома меня ждала привычная тишина. Родители вечно пропадали на работе, поэтому я был предоставлен самому себе. Бросив рюкзак в угол, я включил компьютер и сел делать уроки. Алгебра и физика вызывали у меня приступы тоски, но я старался не запускать учебу совсем. В отличие от Дениса, у меня не было никаких особых талантов, кроме способности более-менее успешно мимикрировать под среднестатистического школьника.

Через пару часов раздался звонок. Денис.

— Ну что, готов? — спросил он без приветствия. — Манга почти высохла. Осталось только запах борща выветрить.

— Готов, — ответил я, захлопывая учебник по физике. — Только тебе придется рассказать мне, что там произошло в новой серии «Блич». Интернет так и не появился.

— Без проблем, — ответил Денис. — Там такое… в общем, сам все увидишь.

Мы договорились встретиться у опушки леса, откуда начиналась тропинка к нашему шалашу. Этот шалаш был нашей тайной базой, местом, где мы могли быть самими собой, вдали от любопытных глаз и насмешек одноклассников. Мы построили его еще летом, из веток и старых досок, которые нашли на заброшенной стройке. Он был небольшой, но уютный, с земляным полом и крышей, которая протекала во время дождя. Но для нас это было самое лучшее место на свете.

Подъем в горы был непростым. Тропинка была узкой и извилистой, а местами и совсем исчезала, скрываясь под слоем опавших листьев. Солнце уже село, и лес погружался в сумерки. Воздух был наполнен запахом сырой земли и прелой листвы. Вокруг стояла тишина, нарушаемая лишь шелестом ветра в ветвях деревьев и нашим тяжелым дыханием.

Наконец, мы добрались до шалаша. Он стоял на небольшой поляне, окруженной высокими соснами. Изнутри пробивался слабый свет фонарика. Денис уже был там. Он развел небольшой костер и теперь сидел на земле, листая свою мангу.

— Привет, — сказал я, заходя внутрь. — Что, уже начал без меня?

— А ты долго, — ответил Денис, не отрываясь от чтения. — Я уже замерз тут ждать.

Я уселся рядом с ним у костра, и мы наконец-то смогли погрузиться в мир аниме, забыв на время о всех проблемах и неприятностях.

Огонь костра отбрасывал странные, пляшущие тени на стены шалаша. Денис, досмотрев серию «Блич», достал из кармана небольшой диктофон. Это была старая модель, с кассетами, которую он нашёл у деда на чердаке. Денис утверждал, что она придаёт его записям «особенное, ламповое звучание». На самом деле, просто батарейки для цифрового диктофона были дорогим удовольствием.

— Слушай, — сказал он, включая запись, — я тут новую главу придумал для нашей манги. Как тебе?

Из динамика раздался его собственный голос, искаженный шипением старой кассеты:

«…И тогда Повелитель Тьмы, владыка тысячи измерений, обернулся гигантской говорящей хомячихой! Она взглянула на главного героя, воина света по имени… эээ… Сияющий Клык, и произнесла грозным голосом: «Пи-пи-пи! Где мои семечки?!»…»

Я с трудом сдержал смех. Дениса несло. Его фантазия всегда была… своеобразной. Он мог часами рассказывать о своих героях, мирах и сюжетных поворотах, но все это было настолько безумным и абсурдным, что порой казалось, будто он бредит.

— Ну… эм… оригинально, — промямлил я, стараясь не задеть его чувств. — Говорящая хомячиха… это сильно.

— Ага! — воскликнул Денис, сияя от восторга. — Я думаю, это будет главный злодей! Представляешь, какой поворот! Никто не ожидает!

Он продолжал развивать свою мысль, описывая подробности битвы между Сияющим Клыком и гигантской хомячихой. Я же, подбрасывая ветки в костер, думал о своем. Мне нравилось проводить время с Денисом, но его увлечение мангой я не разделял. Конечно, я смотрел аниме вместе с ним, но создавать что-то свое… это было выше моего понимания.

— …а потом, — продолжал Денис, — Сияющий Клык использует свой секретный прием — «Удар тысячи солнц»! И…

Внезапно запись прервалась. Раздался странный щелчок, и диктофон замолчал.

— Что такое? — спросил я.

Денис повозился с диктофоном, потом нажал на воспроизведение. Из динамика раздался не его голос, а тихий, неразборчивый шепот.

Денис приблизил диктофон к уху, нахмурившись.

— Странно, — пробормотал он. — Кажется, кассета зажевалась.

Он снова попытался перемотать запись, но шепот не исчезал. Он звучал приглушенно, словно доносился издалека, но был отчетливо слышен. Мы обменялись недоуменными взглядами. В этот момент вход в шалаш загородила фигура.

— Ну и чё вы тут зашептались, как крысы перед землетрясением? — раздался резкий голос моей младшей сестры, Кати.

Она стояла, уперев руки в боки, и смотрела на нас с вызовом. Ее темные волосы были растрепаны, а на лице играла злорадная улыбка. Кате было четырнадцать, и она обладала редким талантом появляться в самый неподходящий момент.

— Кать, ты чего тут делаешь? — спросил я, пытаясь скрыть раздражение.

— Гуляю, — ответила она, ехидно улыбаясь. — А вы чё, думали, весь лес ваш? Меня, как всегда, забыли позвать, да? Типа я мелкая ещё с вами аниме смотреть?

Я вспомнил, что действительно обещал взять ее с собой. День в школе и история с мангой совершенно выбили это из моей головы.

— Извини, Кать, — сказал я примирительно. — Забыл совсем. День сегодня… ну, сам знаешь.

— Ага, знаю, — пробурчала она, но вид у нее был уже не такой воинственный. — Ладно, забыли и забыли. Что вы там слушали?

Денис протянул ей диктофон.

— Какая-то странная запись, — сказал он. — Похоже на шепот.

Катя прижала диктофон к уху и замерла, слушая. Ее лицо стало серьезным.

Катя, прослушав запись несколько раз, скривилась.

— Ну и фигня, — заявила она, возвращая диктофон Денису. — Кто-то напердел в микрофон, вот и весь шепот. Вы прям как малые дети, честное слово.

Денис снова прокрутил запись, вслушиваясь.

— Не знаю, — сказал он сомневающимся тоном. — Мне кажется, это все-таки шепот. Слова какие-то… неразборчивые.

— Слова? — переспросила Катя, насмешливо прищурившись. — Какие еще слова? «Пустите покакать»?

Я и сам начинал сомневаться. Может, Катя права, и это просто какая-то случайная запись? Но что-то в этом шепоте меня цепляло, какое-то необъяснимое чувство тревоги.

— Ладно, хватит уже с этим шепотом, — сказал я. — Давайте лучше фильм посмотрим. У меня есть диск с «Унесенными призраками».

Денис убрал диктофон в карман.

— Ладно, — согласился он. — Только давай сначала чай сделаем. Я замерз как цуцик.

Мы достали из рюкзака термос и кружки. Катя собрала сухих веток и подбросила их в костер, и вскоре пламя разгорелось ярче, отгоняя мрак и холод. Пока мы пили чай, я все же не мог выбросить из головы этот странный шепот. Он словно засел у меня в мозгу, не давая покоя. Я украдкой поглядывал на Дениса. Он тоже казался задумчивым. Видимо, шепот зацепил и его.

Мы устроились поудобнее и открыли ноутбук Дениса. Это был новый, блестящий «Toshiba», который ему недавно подарили родители. Денис постоянно хвастался им перед всеми, хотя и жаловался, что батарея держит заряд хуже, чем старый кассетный плеер.

— Надеюсь, хватит до конца фильма, — пробормотал он, включая ноутбук. — А то придется вам слушать мои сюжеты про хомячиху.

Катя фыркнула.

— Лучше уж шепот, — сказала она.

Фильм начал захватывать нас своей волшебной атмосферой. Мы молча следили за приключениями Тихиро в мире духов. Огонь костра потрескивал, отбрасывая мерцающие блики на наши лица. На какое-то время мы забыли о шепоте, о школе, о Крылове и всех проблемах. Но ближе к концу фильма экран ноутбука начал мигать, а потом и совсем погас.

— Вот блин! — вскрикнул Денис. — Я же говорил! Батарея!

Он попытался включить ноутбук снова, но безрезультатно.

— Ну вот, весь кайф сломал, — проворчала Катя.

— Ладно, ничего страшного, — сказал я. — Уже поздно, пора домой.

Мы начали собирать вещи. Денис сунул ноутбук в рюкзак, а я залил костер остатками воды из термоса. Лес вокруг нас казался еще темнее и таинственнее, чем раньше. И хотя я старался не думать об этом, чувство тревоги снова закралось мне в душу. Мне казалось, что кто-то наблюдает за нами из темноты.

Обратный путь по темной тропинке казался гораздо длиннее, чем подъем. Мы шли молча, освещая себе путь фонариком. Катя шла впереди, я с Денисом — следом. Несмотря на ее прежние колкости, страх, похоже, сковал и ее.

— Слышите? — вдруг прошептала Катя, останавливаясь.

Я прислушался. Кроме шума ветра в ветвях и нашего собственного дыхания, ничего не было слышно.

— Что? — спросил я.

— Шепот… — ответила Катя, и ее голос дрожал.

Денис вытащил из кармана диктофон и включил воспроизведение. Из динамика послышался знакомый шепот. Он был таким же тихим и неразборчивым, как и раньше, но теперь он казался еще более жутким в окружении ночного леса.

— Да ну тебя нафиг, — пробормотал я, чувствуя, как по спине пробежал холодок. — Пошли уже.

Мы ускорили шаг, стараясь не обращать внимания на шепот. Вскоре мы вышли из леса и оказались на окраине деревни. Дома светились теплым светом окон, и это немного успокаивало.

— Ладно, я пошла, — сказала Катя, останавливаясь у своего дома. — До завтра.

— Пока, — ответил я. — Осторожнее там.

Мы с Денисом прошли еще несколько кварталов, пока не дошли до моего дома.

— Слушай, — сказал Денис, когда я уже открывал калитку. — А что, если этот шепот… как-то связан с… ну, ты понимаешь?

Я понимал. С легендами и страшными историями о которых нет упоминаний.

— Не знаю, — ответил я, пожимая плечами. — Надо будет разобраться. Завтра в школе поговорим.

— Ладно, — сказал Денис. — Спокойной ночи.

— И тебе, — ответил я, закрывая за собой калитку.

Я вошел в дом, чувствуя себя уставшим и взволнованным. Странный шепот не выходил у меня из головы. Что же это было? Просто случайная запись, как утверждала Катя? Или что-то большее? Что-то таинственное и зловещее…

Дом встретил меня тишиной и темнотой. Родители, как обычно, задерживались на работе. Я прошел в свою комнату, бросил рюкзак на пол и включил настольную лампу. Желтый свет залил комнату, но не смог разогнать чувство тревоги, которое не покидало меня с тех пор, как мы услышали шепот в лесу.

Я переоделся, умылся, но уснуть никак не мог. Мысли роились в голове, словно назойливые мухи. Шепот… Что это было? Почему он так меня беспокоит? Я снова и снова прокручивал в памяти запись, пытаясь разобрать хоть какие-то слова, но тщетно.

Внезапно, мне показалось, что я слышу шепот снова. Но на этот раз он доносился не из диктофона, а… откуда-то из-за окна. Я замер, прислушиваясь. Тишина. Может, показалось?

Я подошел к окну и выглянул на улицу. Ночь была темной и безлунной. Фонарь у дороги тускло освещал пустой двор. Ничего необычного. Но тут мой взгляд упал на соседний дом. Мне показалось, или там, в тени старой яблони, мелькнуло что-то темное? Какая-то тень, слишком большая и неправильная для дерева.

Я напряг зрение, пытаясь разглядеть, что это такое, но тень исчезла. Снова показалось? Я потер глаза, уговаривая себя, что это просто игра света и тени, усталость и разыгравшееся воображение.

Но тут шепот вернулся. На этот раз он был громче, отчетливее. Он словно звучал прямо у меня в голове, обволакивая сознание, проникая в каждую клеточку тела. Я не мог разобрать слов, но чувствовал, что шепот полон злобы и… отчаяния?

Мне стало страшно. Не просто страшно, а по-настоящему жутко. Я зажмурился, пытаясь прогнать наваждение, но шепот не исчезал. Он становился все громче и громче, заполняя собой все вокруг.

Я резко распахнул окно, словно надеясь, что свежий воздух прогонит этот кошмар. Но это не помогло. Шепот продолжал звучать, и теперь к нему добавился еще один звук — тихий, скребущий звук, словно кто-то царапал когтями по стеклу.

Я выглянул в окно, но ничего не увидел. Только темнота, непроглядная, давящая темнота, и этот сводящий с ума шепот, который, казалось, исходил отовсюду и ниоткуда одновременно…

Вцепившись руками в подоконник, я вглядывался в ночную тьму. Шепот пульсировал в висках, отдаваясь гулким эхом в груди. Скребущий звук усилился, теперь он напоминал не просто царапанье, а настойчивое скрежетание, словно кто-то пытался проникнуть внутрь, прорваться сквозь стекло. Но я ничего не видел. Лишь черноту, плотную, вязкую, как смола.

Казалось, сама ночь сгустилась перед окном, обретая форму, жизнь. Тьма дышала, колыхалась, протягивала ко мне свои невидимые щупальца. Я пытался разглядеть хоть что-то, хоть какой-то знакомый силуэт, но перед глазами все плыло, распадалось на бесформенные пятна.

И вдруг… что-то мелькнуло прямо перед моим лицом. Не тень, не блик, а что-то более плотное, материальное. Что-то темное, блестящее, словно огромный глаз, на мгновение открывшийся в бездне ночи. Я не успел ничего понять, ничего сообразить, как…

Рама окна с оглушительным грохотом захлопнулась прямо перед моим носом. Я едва успел отпрянуть, чтобы не остаться без пальцев. Стекло зазвенело, покрывшись сетью мелких трещин. Я отшатнулся, зажимая рот рукой, чтобы не закричать.

В комнате стало еще темнее. Шепот прекратился. Скребущий звук тоже исчез. Только сердце колотилось, как бешеное, отдаваясь гулом в ушах.

Я стоял, не смея пошевелиться, всматриваясь в темное стекло. Что это было? Сквозняк? Но откуда взялся сквозняк, если окно было открыто всего на несколько сантиметров? Или… или это было что-то другое? Что-то, что скрывается в темноте и шепчет мне свои непонятные, жуткие слова?

Дрожащими руками я нащупал задвижку и запер окно. Постоял еще немного, вслушиваясь в тишину, но ничего, кроме собственного прерывистого дыхания, не услышал.

«Бредятина», — прошептал я, стараясь убедить себя в этом. — «Это все нервы. Школа, этот придурок Крылов, дурацкая запись… Просто надо поспать.»

Я отшатнулся от окна, словно оно могло снова ожить и захлопнуться, и, не раздеваясь, рухнул на кровать. Натянул одеяло до самого подбородка, свернулся калачиком. Сон не шел. Перед глазами все еще стояла эта жуткая темнота за окном, и мерещился блеск невидимого глаза.

Я старался думать о чем-нибудь другом: о завтрашнем дне, о том, что надо будет все-таки помириться с Катей, о том, что надо попросить у Дениса диск с аниме… Но мысли путались, разбегались, и снова и снова возвращались к шепоту и темной фигуре за окном.

«Это все бредятина», — снова повторил я, уже громче, почти вслух. — «Просто устал. Надо спать».

Наконец, после долгих мучений, мне удалось провалиться в беспокойный сон. Мне снились кошмары: темные леса, узкие тропинки, шепот, доносящийся из-за каждого дерева, и огромный, черный глаз, который смотрел на меня из темноты, не мигая.

Глава 2. Последствия

Утро встретило меня тяжелой головой и ощущением полной разбитости. Кошмары не отпускали даже после пробуждения. Я с трудом заставил себя встать с кровати и поплелся в ванную. Взглянув в зеркало, я ужаснулся. Под глазами залегли темные круги, лицо было бледным и опухшим. Настоящий зомби.

Родителей, как обычно, уже не было. На кухне на столе меня ждала записка: «Не забудь позавтракать и не опоздай в школу!». Я с отвращением посмотрел на холодные оладьи, оставленные мамой, и налил себе крепкого кофе. Есть не хотелось совершенно.

В школу я шел, стараясь не смотреть по сторонам. Мне все время казалось, что за мной кто-то наблюдает, что из-за каждого угла выглядывает та самая темная фигура, которую я видел ночью. Или не видел.

У входа в школу меня ждал Денис. Он с удивлением посмотрел на меня.

— Ты чего такой помятый? — спросил он. — Не спал, что ли?

— Не спал, — коротко ответил я, стараясь не вдаваться в подробности.

— А где Катька? — спросил Денис, оглядываясь по сторонам.

— Не знаю, — сказал я. — Наверное, еще дома.

Мы вошли в школу и направились к нашему классу. Все вокруг казалось мне чужим и враждебным. Шумные перемены, громкие голоса одноклассников, запах столовской еды — все это вызывало у меня приступы тошноты. Я с нетерпением ждал окончания уроков, надеясь, что дома смогу прийти в себя.

На первом же уроке я заметил, что Денис ведет себя странно. Он постоянно озирался по сторонам, прислушивался к чему-то, словно ждал чего-то.

— Ты чего? — шепотом спросил я.

— Ничего, — ответил он, нервно подергивая плечом. — Кажется, мне показалось.

— Что показалось? — не отставал я.

— Шепот, — тихо сказал Денис, побледнев. — Словно кто-то шепчет… прямо здесь.

Я посмотрел на него с недоумением. Неужели и он тоже слышит? Или это просто мое воспаленное воображение заражает и его?

Я почувствовал, как по спине пробежал холодок. Неужели Денис тоже слышит шепот? Или это просто совпадение?

— Ты… ты серьезно? — прошептал я, стараясь говорить как можно тише, чтобы нас не услышала учительница.

Денис кивнул, его глаза были широко раскрыты от страха.

— Да… — выдохнул он. — Он совсем тихий, почти неслышный… но он есть. Я его чувствую.

Мы переглянулись. В этот момент прозвенел звонок, избавив нас от необходимости продолжать этот жуткий разговор.

На перемене мы отошли в сторону, подальше от шумной толпы одноклассников.

— Что это было? — спросил я, стараясь сохранять спокойствие. — Ты думаешь, это… то же самое, что и на записи?

— Не знаю, — ответил Денис, пожимая плечами. — Но это точно не просто так. Может, это… предупреждение?

— Предупреждение? О чем?

— Не знаю, — повторил Денис. — Но я думаю, нам нужно разобраться. Сегодня вечером… снова пойдем в шалаш?

Я колебался. После ночных кошмаров мне совсем не хотелось возвращаться в лес. Но чувство любопытства и тревоги было сильнее. Кроме того, я не хотел оставлять Дениса одного с этим… шепотом.

— Ладно, — согласился я. — Пойдем. Только надо быть осторожнее.

Мы договорились встретиться после уроков у опушки леса, как обычно. Остаток дня прошел как в тумане. Я не мог сосредоточиться ни на чем, все время думая о шепоте и о том, что ждет нас сегодня вечером. И чем ближе был вечер, тем сильнее становилось мое чувство тревоги. Что-то подсказывало мне, что эта ночь будет намного страшнее предыдущей.

Солнце уже клонилось к закату, окрашивая верхушки гор в багровые тона. Мы с Денисом стояли на опушке леса, в том самом месте, где обычно встречались перед походом к шалашу. В воздухе пахло сыростью и прелыми листьями. Настроение было тревожным.

— Слушай, — начал я, покосившись на Дениса, — а ведь мы так и не поговорили толком о… Максе. О его исчезновении.

Денис помрачнел. Он переступил с ноги на ногу, нервно потеребив лямку рюкзака.

— Да… — протянул он. — Как-то все быстро произошло. Вчера он был здесь, с нами, а сегодня… его нет.

— Ты не замечал за ним ничего странного в последнее время? — спросил я. — Может, он говорил о чем-то необычном, вел себя как-то по-другому?

Денис задумался, нахмурив брови.

— Да вроде нет… — неуверенно ответил он. — Ну, он всегда был немного странным, ты же знаешь. Увлекался всякими мистическими штуками, легендами… Но в последнее время… вроде ничего особенного. Разве что…

— Что? — поторопил я его.

— Да так, ерунда, наверное, — отмахнулся Денис. — Он стал чаще ходить в лес один. Говорил, что ему нужно «побыть наедине с природой».

— Один? — переспросил я. — И давно это началось?

— Да где-то с неделю, наверное… — ответил Денис. — Я сначала не обращал внимания. Думал, может, он просто хочет побыть один, порисовать свои комиксы. Но теперь… Теперь я думаю, что это может быть как-то связано… с шепотом.

Я почувствовал, как по спине снова пробежал холодок.

— Ты думаешь, он тоже его слышал? — спросил я.

— Не знаю, — ответил Денис. — Но я думаю, нам нужно проверить шалаш. Может, там есть какие-нибудь подсказки. Может, он что-нибудь оставил…

— Дневник, — сказал я, вспомнив свою идею. — Может, он вел дневник?

Денис оживился.

— Точно! — воскликнул он. — Он же всегда любил записывать свои мысли, идеи для манги… Может, он и про шепот что-нибудь написал?

Мы переглянулись. Решение было принято. Нужно идти в шалаш и искать дневник Макса. Возможно, там мы найдем ответы на наши вопросы.

Тропинка, ведущая к шалашу, казалась темнее и уже, чем обычно. Каждый шорох, каждый треск ветки под ногами заставлял вздрагивать и озираться. Напряжение висело в воздухе, сгущаясь с каждым шагом.

Когда мы наконец добрались до шалаша, уже почти стемнело. Он стоял на поляне, словно черный, безмолвный страж, хранящий свои тайны. Мы осторожно заглянули внутрь. Внутри было темно и сыро. Пахло прелыми листьями, землей и… чем-то еще, неуловимым и тревожным.

— Фонарик, — прошептал Денис, доставая из рюкзака фонарик.

Луч света вырвался из темноты, выхватывая из мрака углы шалаша, остатки нашего последнего костра, разбросанные ветки и листья. Мы начали поиски. Перерыли все углы, переворошили кучу хвороста, заглянули под каждый камень, но дневника нигде не было.

— Может, он его с собой взял? — с надеждой спросил Денис.

Я отрицательно покачал головой. Не похоже на Макса. Он всегда оставлял свои записи в шалаше, это было его тайное место.

Вдруг мы услышали тихий шорох снаружи. Мы замерли, прислушиваясь. Шорох повторился, теперь он был ближе. Кто-то шел к шалашу.

— Кто там? — напряженным голосом спросил Денис.

Ответа не последовало. Только тихое потрескивание веток под чьими-то ногами. Мы переглянулись. Страх сковал нас по рукам и ногам.

Шорох становился все громче и громче. Кто-то или что-то приближалось к шалашу. Я почувствовал, как по спине побежали мурашки. Денис крепко сжал в руке фонарик, словно это было его единственное оружие.

Внезапно вход в шалаш загородила темная фигура. Она была высокой и худой, с длинными, растрепанными волосами. Фигура замерла на мгновение, а потом медленно подняла руку… в руке что-то блеснуло.

— А-а-а! — закричал Денис, выронив фонарик.

Я закричал вместе с ним, инстинктивно закрывая лицо руками. В шалаше стало совершенно темно. Я слышал только свое собственное тяжелое дыхание и испуганное сопение Дениса.

А потом… раздался знакомый голос:

— Ну вы и придурки!

В шалаше снова стало светло. Катя стояла у входа, держа в руке зажигалку и злорадно улыбаясь.

— Катя?! — вскричали мы в один голос.

— А вы кого ждали? — спросила она, насмешливо прищурившись. — Призрака Макса?

— Ты нас до смерти напугала! — возмутился Денис, поднимая с земли фонарик.

— А нечего тут по ночам шастать, — ответила Катя. — Я вас предупреждала.

Она вошла в шалаш и огляделась.

— Ну и что вы тут ищете?

— Дневник Макса, — ответил я, все еще не могу отойти от испуга.

— Дневник? — переспросила Катя. — А зачем он вам?

— Мы думаем, там может быть что-нибудь о шепоте, — объяснил Денис.

Катя фыркнула.

— Опять вы со своим шепотом… — сказала она. — Ладно, помогу вам. Только с вас шоколадка.

И она, к нашему удивлению, присоединилась к поискам.

Катя, вооружившись своей зажигалкой, принялась методично обшаривать шалаш. В отличие от нас, она не поддавалась панике и действовала спокойно и целеустремленно. Мы с Денисом, все еще немного ошарашенные ее появлением, снова присоединились к поискам, стараясь не отставать.

Сначала мы тщательно осмотрели земляной пол. Катя ползала на коленях, освещая зажигалкой каждый сантиметр, внимательно всматриваясь в трещины и неровности. Денис перебирал опавшие листья и ветки, которыми был устлан пол, проверяя, не завалился ли дневник куда-нибудь в щель. Я же внимательно осматривал стены шалаша, сделанные из переплетенных веток и старых досок. Мне казалось, что Макс мог спрятать дневник где-нибудь между досками или засунуть его в расщелину.

Мы работали молча, сосредоточенно. Тишину нарушало лишь потрескивание зажигалки Кати, наше тяжелое дыхание да шелест листьев. Время тянулось медленно, как патока. Надежда на то, что мы найдем дневник, постепенно таяла.

— Может, его здесь и нет, — пробормотал Денис, устало вытирая пот со лба. — Может, Макс забрал его с собой.

— Не сдавайся, — сказала Катя, не прекращая поисков. — Он должен быть где-то здесь.

Она переместилась к одной из стен шалаша и принялась внимательно ее осматривать. Вдруг она остановилась и присела на корточки.

— Смотрите! — воскликнула она, указывая зажигалкой на небольшую щель между двумя досками.

Мы с Денисом подбежали к ней. В щели действительно что-то было. Что-то темное и прямоугольное.

Денис осторожно просунул пальцы в щель и попытался вытащить предмет. Он застрял.

— Не лезет, — пробормотал он.

— Дай я, — сказала Катя.

Она отодвинула Дениса и ловко подцепила предмет ногтем. Раздался тихий треск, и Катя вытащила из щели небольшую тетрадь в темно-синей обложке.

Это был дневник Макса.

Мы столпились вокруг Кати, затаив дыхание. Она осторожно открыла тетрадь. Первые страницы были заполнены обычными мальчишескими записями и рисунками: корявые наброски машинок, вклеенные наклейки от жвачек «Turbo», схематичные изображения танков, какие-то каракули, понятные только самому Максу. Денис, листая страницы, тихо комментировал:

Вот, это он «Ниссан Скайлайн» рисовал. А это — «Т-34», наш любимый. А тут… что это вообще такое?

Я всматривался в записи, пытаясь найти хоть что-то, что могло бы пролить свет на исчезновение Макса, но пока ничего необычного не попадалось.

Наконец, Катя остановилась на одной из страниц.

Смотрите, — сказала она, — что это?

Мы наклонились ближе. Страница была исписана странными символами. На первый взгляд, они напоминали русские буквы, но присмотревшись, мы поняли, что что-то не так. Буквы были словно искажены, вывернуты наизнанку, перепутаны местами. Словно ребенок пытался писать, глядя в зеркало, да еще и держа ручку вверх ногами.

Что за абракадабра? — пробормотал Денис. — Это точно не русский. И не английский…

Я попытался прочитать, но у меня ничего не получалось. Символы складывались в слова, но слова эти не имели никакого смысла.

Может, это шифр? — предположил я.

Шифр? — переспросила Катя. — Какой еще шифр? Он же не шпион.

Ну, мало ли, — сказал я. — Может, он придумал свой собственный язык?

Денис скептически хмыкнул.

Ага, язык для общения с инопланетянами.

Он снова перелистнул несколько страниц. Остальные записи были обычными, а вот эта, странная, была единственной.

Очень странно, — пробормотал я. — Надо попробовать разобраться, что здесь написано.

И как ты собираешься это делать? — спросила Катя. — Это же полная бессмыслица.

Не знаю, — честно признался я. — Но что-то мне подсказывает, что это важно. Очень важно. И, возможно, связано с шепотом.

Мы еще немного посидели в шалаше, обсуждая странную запись в дневнике Макса, но так и не пришли ни к какому выводу. Солнце уже давно село, и лес погрузился в непроглядную тьму. Становилось жутковато.

— Ладно, — сказал я, поднимаясь. — Пора домой. Завтра попробуем разобраться с этой абракадаброй.

Денис кивнул. Катя, на удивление, не стала спорить.

— Я с вами, — сказала она. — Одной идти страшно.

Я забрал дневник Макса, сунув его в рюкзак. Мы вышли из шалаша и направились к опушке леса. На этот раз мы шли быстрее, стараясь не обращать внимания на шорохи и треск веток.

По дороге мы почти не разговаривали. Каждый думал о своем. Я — о странной записи в дневнике и о том, что же все-таки случилось с Максом. Денис, наверное, тоже. А Катя… кто знает, что творится в голове у этой девчонки.

У дома Кати мы попрощались.

— Завтра в школе покажешь, что там нарасшифровывал, — сказала она мне, прежде чем скрыться за калиткой.

— Обязательно, — ответил я.

Мы с Денисом дошли до моего дома.

— Ну что, — сказал Денис, — до завтра?

— До завтра, — ответил я. — И будь осторожен.

Денис кивнул и пошел своей дорогой. Я вошел в дом, чувствуя себя измотанным и физически, и морально. Родителей, как всегда, не было. Я прошел в свою комнату, бросил рюкзак на пол и достал из него дневник Макса. Снова открыл его на странице со странной записью и уставился на нее, пытаясь разгадать тайну этих загадочных символов. Но как бы я ни старался, у меня ничего не получалось.

Я долго сидел над дневником, вглядываясь в странные символы, но никак не мог понять, как их расшифровать. Буквы были знакомыми, но в то же время искаженными, неправильными. Они складывались в слова, но слова эти были мне незнакомы. Казалось, что Макс писал на каком-то древнем, забытом языке. Или на языке, которого вовсе не существует.

Я пробовал читать символы вслух, пытаясь подобрать к ним хоть какие-то созвучия, но все было тщетно. Я перерисовывал их на отдельный лист бумаги, пытаясь найти какую-то закономерность, но и это не помогало.

Чем дольше я смотрел на запись, тем сильнее становилось чувство тревоги. Мне казалось, что символы движутся, меняются местами, словно живые. И снова, как и прошлой ночью, мне показалось, что я слышу шепот. Тихий, едва различимый, но от этого не менее жуткий.

Я захлопнул дневник, отбрасывая его в сторону, словно это была ядовитая змея. Посмотрел на часы. Было уже поздно. Солнце давно село, и за окном сгущалась ночная тьма.

Страх подступил к горлу. Я боялся оставаться один в темной комнате. Боялся, что снова услышу шепот, увижу тень за окном. Боялся, что ночь принесет новые кошмары.

Я включил свет во всей квартире, взял с собой фонарик и лег в кровать, натянув одеяло до самого подбородка. Но уснуть не мог. Я лежал, прислушиваясь к каждому шороху, вглядываясь в темноту за окном, ожидая чего-то ужасного.

Свет, заливавший квартиру, не приносил облегчения. Он лишь подчеркивал пустоту и тишину, делая их еще более гнетущими. Я лежал в кровати, не смыкая глаз, и каждая минута казалась вечностью.

Сначала все было тихо. Только тикали часы на стене, да изредка потрескивали половицы под невидимыми шагами дома. Но потом… началось.

Сначала это был едва различимый шорох, словно кто-то водил пальцем по стеклу окна. Я затаил дыхание, прислушиваясь. Шорох повторился, теперь он был громче, настойчивее. Я попытался убедить себя, что это просто ветер играет ветками деревьев, но не получалось. Слишком уж отчетливым был звук, слишком… целеустремленным.

Потом появился шепот. Сначала он был таким тихим, что я не был уверен, слышу ли я его на самом деле, или это просто звон в ушах. Но постепенно он становился громче, настойчивее, заполняя собой все вокруг. Он словно исходил отовсюду и ниоткуда одновременно, обволакивая меня, проникая в мозг, нашептывая что-то невнятное, но от этого не менее пугающее.

Я попытался закрыть уши руками, но это не помогало. Шепот звучал у меня в голове, словно кто-то поселился внутри меня и пытался донести до меня какую-то страшную весть.

Я резко сел в кровати, оглядываясь по сторонам. В комнате было пусто, но мне казалось, что в тенях по углам кто-то прячется. Кто-то темный, бесформенный, наблюдающий за мной.

Я снова посмотрел на окно. И замер. Там, за стеклом, в ночной темноте, что-то двигалось. Это была не просто тень, не игра света и тени. Это была фигура. Высокая, худая, с неестественно длинными руками. Она стояла неподвижно, словно вслушиваясь в шепот, который, казалось, исходил от нее.

Я не мог разглядеть лица, оно было скрыто в тени, но чувствовал на себе ее взгляд. Холодный, пронизывающий взгляд, от которого кровь стыла в жилах.

И тут… раздался крик.

Это был не человеческий крик, и в то же время, в нем было что-то отчаянно человеческое. Он доносился издалека, приглушенный расстоянием и стенами домов, но от этого не менее жуткий. Звук был странным, вибрирующим, словно кричала коза, но с интонациями и модуляциями, присущими человеческому голосу, полному боли и ужаса. Крик был долгим, протяжным, переходящим в какой-то утробный вой, а потом резко оборвался.

Тишина, наступившая после крика, была еще страшнее, чем сам крик. Она давила на уши, сжимала сердце, заставляя думать о самом худшем. Что это было? Кого зарезали? Или… что зарезали? И кто издал этот нечеловеческий, но в то же время полный человеческого страдания крик?

Я сидел на кровати, не в силах пошевелиться, парализованный страхом. Шепот продолжал звучать, фигура за окном не исчезала, а где-то вдалеке, в ночной тишине, только что оборвалась чья-то жизнь, или… не жизнь?

Я сидел, уставившись на темную фигуру за окном, не в силах отвести взгляд. Шепот нарастал, превращаясь в гул, заполняющий собой все вокруг. Крик, казалось, все еще висел в воздухе, вибрируя в каждой клеточке моего тела. И вдруг…

Раздался оглушительный треск. Деревянная рама окна, не выдержав неведомого напора, с треском вылетела из проема, разбрасывая осколки стекла по всей комнате. Холодный ночной воздух ворвался внутрь, принося с собой запах сырости и… чего-то еще, неуловимо противного, тошнотворного.

Но это было еще не все. Моя кровать… она начала меняться. Металлический каркас заскрипел, изгибаясь под невидимой силой. Матрас и одеяло начали сжиматься, скручиваться, словно их выжимали гигантские руки. Вся комната задрожала, завибрировала. Стены покрылись рябью, словно поверхность воды, в которую бросили камень. Лампочка на потолке замерцала, издавая треск, а потом взорвалась, разбрасывая вокруг мелкие осколки.

Вокруг меня все закружилось, завертелось в каком-то безумном вихре. Предметы теряли свои очертания, превращаясь в размытые пятна. Звуки смешались в один сплошной гул, в котором я с трудом различал собственный крик. Кровать, продолжая сжиматься, превратилась в плотный, пульсирующий сгусток энергии, излучающий слабый, мерцающий свет.

И в центре этого светового вихря, в центре этого безумия, стояла Она. Та самая фигура, которую я видел за окном. Теперь она была здесь, в моей комнате. Высокая, худая, с неестественно длинными руками, с лицом, скрытым в тени. Но я чувствовал ее взгляд. Холодный, пронизывающий взгляд, от которого застывала кровь в жилах.

Она шептала. Теперь я слышал ее отчетливо. Слова были непонятными, но в них звучала угроза, злость и… боль. Невыносимая боль, от которой хотелось закричать и забиться в угол.

Фигура медленно подняла руку, указывая на меня. Ее длинные, тонкие пальцы были похожи на ветки деревьев, покрытые темной, блестящей корой. И в этот момент я понял, что это конец.

Она резко рванулась ко мне, и…

Я проснулся.

Я лежал в своей кровати, залитый потом, сердце колотилось, как бешеное. В комнате было тихо и темно. Окно было цело, рама на месте. Кровать стояла неподвижно. Никаких теней, никакого шепота, никакого крика.

Это был всего лишь сон. Кошмар. Но такой реалистичный, такой жуткий, что я еще долго не мог прийти в себя.

Утро выдалось мрачным и пасмурным. Тяжелые свинцовые тучи затянули небо, грозя вот-вот разразиться дождем. Я чувствовал себя разбитым и измотанным, словно и не спал вовсе. Кошмар стоял перед глазами, отпечатавшись в памяти яркими, жуткими образами.

В школу я шел медленно, стараясь не думать о прошлой ночи. Но это плохо получалось. Каждый шорох, каждый резкий звук заставлял вздрагивать и озираться.

У входа в школу меня, как обычно, ждал Денис. Вид у него был тоже неважный. Под глазами залегли темные круги, лицо было бледным и усталым.

— Ты как? — спросил я, подойдя к нему.

— Паршиво, — ответил он, зевнув. — Всю ночь ворочался, толком не спал.

Мы направились к нашему классу, обмениваясь короткими фразами. Разговаривать не хотелось. В классе было шумно и суетно, как обычно. Мы сели за свою парту и приготовились к уроку.

Вскоре появилась Катя. И выглядела она… скажем прямо, не лучше нас. Она была бледной, с темными кругами под глазами, и казалась какой-то подавленной. Она молча прошла мимо нас, даже не взглянув в нашу сторону, и села за свою парту.

Я переглянулся с Денисом. Что-то было не так.

На перемене я решил подойти к Кате.

— Привет, — сказал я, осторожно присаживаясь рядом с ней. — Ты как?

Она подняла на меня глаза. Взгляд у нее был усталый и какой-то… испуганный?

— Нормально, — ответила она, отворачиваясь.

— Не похоже, — сказал я. — Ты плохо выглядишь. Не спала, что ли?

Катя помолчала немного, а потом тихо сказала:

— Снилась всякая бредятина. Такой бредятины мне давно не снилось.

Я почувствовал, как по спине пробежал холодок. Внутри все сжалось. Значит, не только мне…

— А что именно снилось? — спросил я, стараясь, чтобы голос не дрожал.

Катя пожала плечами.

— Да так, ерунда всякая… — ответила она. — Не хочу даже вспоминать.

Я понимал ее. Мне тоже не хотелось вспоминать свой кошмар. Но то, что Катя тоже видела что-то странное, что-то пугающее, немного успокаивало. Значит, я не схожу с ума. По крайней мере, не один.

— Слушай, — сказал я, — а тебе не кажется, что все это… как-то связано? Шепот, исчезновение Макса, эти кошмары…

Катя посмотрела на меня с недоумением.

— Связано? — переспросила она. — В смысле?

— Ну… может, это все не просто так? — сказал я. — Может, есть какая-то причина, почему мы все это видим и слышим?

Катя задумалась. Похоже, эта мысль раньше не приходила ей в голову.

Глава 3. Мы не в фильме ужасов

На следующей перемене я отвел Дениса и Катю в сторону, подальше от шумной толпы одноклассников.

— Слушайте, — начал я, — мне кажется, мы действуем неправильно. Мы мечемся, как слепые котята, пытаемся расшифровать какую-то абракадабру, видим тени и слышим шепот… Но мы же не в фильме ужасов! Нам нужно действовать умно.

Денис и Катя внимательно слушали.

— И что ты предлагаешь? — спросил Денис.

— Я предлагаю сначала собрать информацию, — ответил я. — Мы должны узнать, не сталкивался ли кто-нибудь еще с чем-то подобным. Может, кто-то тоже слышал шепот, видел странные сны, замечал что-то необычное…

— Типа опрос устроить? — уточнила Катя.

— Типа того, — кивнул я. — Только осторожно и ненавязчиво. Не нужно никого пугать. Просто спрашивать, не замечали ли они чего-то странного в последнее время, не слышали ли каких-нибудь необычных историй…

— И кого мы будем спрашивать? — спросил Денис.

— Всех, кого знаем, — ответил я. — Одноклассников, учителей, родителей, бабушек и дедушек, если они у нас есть… Даже соседей можно спросить. Любой, кто может обладать какой-то информацией.

Я подробно изложил свой план: как нужно задавать вопросы, чего следует избегать, как фиксировать полученную информацию.

— Главное — не нагнетать, — подчеркнул я. — Не рассказывать о своих кошмарах и страхах. Держаться в рамках рационального объяснения. И не давить на людей, если они не хотят говорить.

— Хорошо, — сказал Денис. — Я попробую поговорить с ребятами из нашего класса. Особенно с теми, кто дружил с Максом.

— А я поговорю с учителями, — сказала Катя. — С классной руководительницей Макса, например.

— Отлично, — сказал я. — А я вечером поговорю с родителями. И постараюсь выведать что-нибудь у соседей.

Мы договорились встретиться завтра в школе и обменяться полученной информацией. Я надеялся, что этот план поможет нам пролить свет на тайну исчезновения Макса и разобраться с происходящим.

На перемене Денис подошел ко мне с озадаченным видом.

— Слушай, — начал он, — я тут поговорил с несколькими ребятами… Никто ничего особенного не замечал. Но одна девочка, Юлька, рассказала странную историю.

— Какую? — спросил я, заинтересовавшись.

— Она сказала, что недавно слушала какую-то старую страшилку… про черный-черный гробик. Ты не слышал такую?

Я задумался. Что-то знакомое… Детские страшилки… лагерь…

— Кажется, слышал, — неуверенно ответил я. — Там еще что-то про черную-черную комнату, черную-черную улицу… Да? Мы ее в лагере рассказывали, в «Каменном цветке».

— Точно! — воскликнул Денис. — И вот Юлька говорит, что после того, как она эту страшилку услышала, она начала слышать в своем старом магнитофоне какой-то шепот.

— Шепот? — переспросил я. — Такой же, как у нас?

— Не знаю, — пожал плечами Денис. — Она говорит, что просто какие-то неразборчивые звуки. Слов не понять. Но она уверена, что раньше этого не было.

Я задумался. Странное совпадение. Слишком странное, чтобы быть просто совпадением.

— Надо будет подробнее расспросить эту Юльку, — сказал я. — И вспомнить эту страшилку. Может, в ней есть какие-то подсказки.

— Ага, — согласился Денис. — Я уже спросил у ребят, никто толком не помнит. Говорят, что там много разных вариантов было.

— Ничего, — сказал я. — Поищем в интернете. Наверняка найдется.

Эта новая информация добавила еще одну деталь в нашу загадочную головоломку. Старая детская страшилка… шепот в магнитофоне… исчезновение Макса… Все это как-то связано. Но как?

После уроков мы с Денисом подкараулили Юльку у выхода из школы. Она шла одна, опустив голову и, казалось, никого не замечая вокруг. Юлька была невысокой девочкой с длинными темными волосами и большими грустными глазами. Она была тихой и незаметной, и, насколько я знал, ни с кем особо не дружила.

— Юль, привет! — окликнул я ее.

Она вздрогнула и удивленно посмотрела на нас.

— Привет, — тихо ответила она.

— Мы… это… — начал я, немного запинаясь, — хотели с тобой поговорить.

— Поговорить? — переспросила Юлька. — О чем?

— Ну… о разном, — сказал я, стараясь говорить как можно дружелюбнее. — Как дела? Что нового?

Юлька пожала плечами.

— Да все по-старому, — ответила она. — Ничего нового.

— А ты чем увлекаешься? — спросил Денис, пытаясь поддержать разговор. — Аниме смотришь?

Юлька отрицательно покачала головой.

— Нет, — сказала она. — Я такое не люблю.

Мы с Денисом переглянулись. Разговор явно не клеился. Юлька явно чувствовала себя неловко в нашей компании и, казалось, хотела поскорее уйти.

— Слушай, Юль, — начал я, решив перейти к более конкретной теме, — а ты… любишь… эээ… страшилки?

Юлька удивленно посмотрела на меня.

— Страшилки? — переспросила она. — Ну… раньше любила. А что?

— Да так, просто интересно, — сказал я, стараясь говорить как можно непринужденнее. — Может, знаешь какие-нибудь интересные?

— Ну… знаю, — неуверенно ответила Юлька. — А зачем вам?

— Да вот, решили вспомнить детство, — сказал Денис, улыбаясь. — Может, расскажешь нам какую-нибудь?

Юлька замялась. Было видно, что она не горит желанием общаться.

Ладно, мне пора, — сказала она, отводя взгляд. — У меня дела.

И, не дожидаясь нашего ответа, она быстро пошла прочь.

— Странная она какая-то, — сказал Денис, когда Юлька скрылась из виду.

— Да, — согласился я. — И явно что-то скрывает. Но нам нужно как-то с ней подружиться. Или хотя бы разговорить. Она может знать что-то важное.

Мы решили не сдаваться и попробовать еще раз поговорить с Юлькой позже. Но пока что нам нужно было найти текст той самой страшилки про черный-черный гробик.

Вернувшись домой, я решил не откладывать дело в долгий ящик и сразу же приступил к выполнению плана. Достав старую телефонную книгу, я начал обзванивать одноклассниц. Задача была непростой: большинство девочек я знал лишь поверхностно, а тетради с анкетами, популярные в начале 2000-х, были делом сугубо девичьим, и получить такую тетрадь мальчику было не так-то просто.

Первые несколько звонков оказались безрезультатными. Кто-то не брал трубку, кто-то говорил, что у них нет анкеты, кто-то просто не понимал, чего я от них хочу. Но я не сдавался.

Наконец, мне повезло. Одноклассница по имени Света, с которой мы иногда перекидывались парой слов на переменах, согласилась одолжить мне свою анкету.

— Только зачем она тебе? — с любопытством спросила она. — Ты же вроде не девочка.

— Да так, просто интересно, — ответил я, стараясь говорить как можно непринужденнее. — Хочу тоже заполнить, посмотреть, что там пишут.

— Ну ладно, — сказала Света. — Завтра принесу.

На следующий день Света принесла в школу пухлую тетрадь в яркой обложке. Это и была анкета. Внутри были вопросы о любимой музыке, фильмах, книгах, о симпатиях и антипатиях, мечтах и желаниях. Каждая девочка заполняла свою страничку, украшая ее рисунками, наклейками и блестками.

Я поблагодарил Свету и пообещал вернуть анкету в целости и сохранности. На первой же перемене мы с Денисом уединились в укромном уголке и принялись изучать анкету. Нашей главной целью была страница Юльки.

Найти ее оказалось непросто. Анкета была заполнена множеством разных почерков, и пришлось перелистать немало страниц, прежде чем мы нашли то, что искали.

Страница Юльки была оформлена скромно и лаконично. Никаких рисунков, наклеек и блесток. Только аккуратный, немного угловатый почерк и краткие ответы на вопросы.

Вот что мы узнали:

Любимый цвет: Черный.

Любимая музыка: Готик-рок, что-то ещё неразборчиво.

Любимый фильм: Какой-то японский ужастик, название написано иероглифами.

Любимая книга: Что-то про вампиров (название тоже неразборчиво).

Мечта: (пусто)

Кого ты любишь?: (зачеркнуто)

Кого ты не любишь?: Всех.

Что тебе нравится? Тишина.

Что тебе не нравится? Шум.

— Мда… — протянул Денис, — не густо.

— Да уж, — согласился я. — Но кое-что мы все-таки узнали. Она любит готик-рок, японские ужастики и книги про вампиров. И тишину.

— И не любит всех, — добавил Денис. — Это многое объясняет.

Мы переглянулись. Похоже, подружиться с Юлькой будет сложнее, чем мы думали. Но, по крайней мере, у нас появились зацепки. Мы узнали, что ей нравится, а что нет. И это уже кое-что.

На следующий день, вооружившись информацией из анкеты, мы решили действовать. План был такой: подойти к Юльке и невзначай упомянуть о чем-то, что, как мы знаем, ей нравится — японских ужастиках, готик-роке или книгах про вампиров. А потом, если разговор завяжется, предложить ей посмотреть какой-нибудь фильм вместе.

На перемене мы нашли Юльку в библиотеке. Она сидела за столом в углу и читала какую-то книгу. Мы подошли к ней.

— Привет, Юль, — сказал я, стараясь говорить как можно дружелюбнее. — Что читаешь?

Юлька подняла голову и удивленно посмотрела на нас.

— Привет, — тихо ответила она. — Да так, фэнтези какое-то.

— Фэнтези? — переспросил я. — А про вампиров читала что-нибудь?

Юлька немного оживилась.

— Читала, — сказала она. — А что?

— Да вот, вспомнили, что ты в анкете писала, — сказал Денис. — Мы тоже любим всякое такое… необычное.

— Правда? — с некоторым недоверием спросила Юлька.

— Ага, — кивнул я. — А японские ужастики смотришь? Мы вот недавно смотрели «Проклятие»…

— «Проклятие»? — переспросила Юлька. — Это который про дом с привидениями?

— Да! — воскликнул я. — Видела?

— Видела, — кивнула Юлька. — Несколько раз.

Разговор постепенно налаживался. Мы обсудили «Проклятие», другие японские ужастики, поговорили о готик-роке (Юлька назвала несколько групп, о которых мы с Денисом даже не слышали). Юлька немного раскрепостилась и уже не казалась такой замкнутой, как раньше.

Набравшись смелости, я решил сделать следующий шаг.

— Слушай, Юль, — сказал я, — а не хочешь сходить с нами в кино? Там как раз идет какой-то новый ужастик.

Юлька замерла. Ее лицо снова стало напряженным и недоверчивым.

— В кино? — переспросила она. — Вдвоем?

— Ну… типа того, — сказал я, немного смутившись.

Юлька резко встала.

— Я на свидания не хожу, — холодно сказала она.

И, не дожидаясь нашего ответа, быстро вышла из библиотеки.

Мы с Денисом растерянно переглянулись. Похоже, мы все испортили.

Следующая неделя тянулась мучительно долго. Мы с Денисом пытались еще несколько раз поговорить с Юлькой, но все было безрезультатно. Она избегала нас, а если мы все-таки подходили к ней, отвечала односложно и холодно. Стало ясно, что обычными способами мы ничего не добьемся.

В конце концов, я решил, что нужно действовать напрямую. Хватит ходить вокруг да около. Нужно просто рассказать Юльке всю правду, как есть.

В понедельник, после уроков, я подкараулил Юльку у выхода из школы.

— Юль, подожди! — окликнул я ее. — Нам нужно серьезно поговорить.

Она остановилась и неохотно посмотрела на меня.

— О чем? — спросила она.

— О шепоте, — прямо сказал я.

Юлька вздрогнула. Ее глаза расширились.

— О каком шепоте? — спросила она, но в ее голосе уже не было прежней холодности.

— О том самом, который ты слышишь в магнитофоне, — сказал я. — Мы тоже его слышим. И не только в магнитофоне.

Юлька молчала, внимательно глядя на меня. В ее глазах читалось недоверие, страх и… облегчение?

— Мы знаем, что ты что-то скрываешь, — продолжал я. — И мы думаем, что это связано с исчезновением Макса.

— Макса? — тихо спросила Юлька. — При чем тут Макс?

— Мы нашли его дневник, — сказал я. — Там есть странная запись… И мы думаем, что она как-то связана с шепотом.

Юлька побледнела. Она сжала кулаки и отвернулась.

— Вы… вы дураки, — сказала она, ее голос дрожал. — Почему вы сразу мне все не рассказали? Почему ходили вокруг да около, как идиоты?

— Мы не знали, как ты отреагируешь… — начал я, оправдываясь.

— А сейчас знаете? — перебила меня Юлька. — Думаете, я вам теперь все расскажу?

— Мы надеемся, — сказал я. — Мы думаем, что вместе мы сможем разобраться с этим… шепотом. И, может быть, найти Макса.

Юлька помолчала немного, а потом неожиданно сказала:

— Ладно. Пойдемте.

И она пошла вперед, даже не оглядываясь на нас. Мы с Денисом переглянулись и поспешили за ней.

Похоже, лед тронулся. Юлька наконец-то решила нам довериться. И это был большой шаг вперед.

Юлька вела нас молча, не оборачиваясь и не отвечая на вопросы. Мы шли по знакомой дороге, ведущей к опушке леса.

— Куда мы идем? — не выдержал, наконец, Денис.

— Подальше отсюда, — коротко ответила Юлька. — Там, где нас никто не услышит.

Мы вышли из деревни и углубились в лес. Юлька уверенно шла по тропинке, словно знала дорогу с закрытыми глазами. Наконец, она остановилась на небольшой поляне, окруженной высокими соснами.

— Здесь, — сказала она, опускаясь на поваленное дерево. — Садитесь.

Мы с Денисом сели рядом с ней. Юлька некоторое время молчала, собираясь с мыслями. Потом начала говорить.

— Вы спрашивали про шепот, — сказала она. — И про страшилку про черный-черный гробик. Так вот… это не просто страшилка.

Мы с Денисом переглянулись.

— В смысле? — спросил я.

— В прямом, — ответила Юлька. — Черный-черный человек… он правда существует. И он ходит по лесу. С гробиком.

— И что он делает с этим гробиком? — спросил Денис.

— Забирает детей, — ответила Юлька.

Воцарилась тишина. Мы с Денисом переваривали услышанное.

— Ты… ты серьезно? — спросил я, не веря своим ушам.

— Абсолютно, — кивнула Юлька. — Макс пропал недавно. Но это не первый случай. Три года назад пропала девочка, Лена. Ее так и не нашли. А несколько месяцев назад пропал мальчик из младших классов, Петя. Тоже исчез бесследно.

— Но… но почему об этом никто не говорит? — спросил я. — Почему полиция ничего не делает?

— А что она может сделать? — горько усмехнулась Юлька. — В нашей Аворке все друг друга знают. Здесь нет чужих. Нет злоумышленников. Поэтому все и думают, что дети просто сбежали из дома, или заблудились в лесу, или… я не знаю. Всякое бывает. Но я знаю правду. Я слышала шепот. И я видела его. Черного-черного человека.

— Ты видела его?! — воскликнул Денис. — Когда? Где?

— В лесу, — ответила Юлька. — Недалеко отсюда. Я гуляла одна… и увидела его. Он шел между деревьями… высокий, худой, весь в черном… и нес черный гробик. Я спряталась за дерево и смотрела, как он проходит мимо. А потом… потом я услышала шепот. Он шептал что-то… неразборчивое… но я поняла, что он ищет кого-то. Ищет… новую жертву.

Юлька замолчала, дрожа. Было видно, что ей страшно вспоминать об этом.

— И что… что было дальше? — спросил я.

— Я убежала, — ответила Юлька. — Со всех ног побежала домой. И никому об этом не рассказывала. Боялась, что мне не поверят. Или еще хуже… что он придет за мной.

— Но почему ты решила рассказать нам? — спросил Денис.

— Потому что вы тоже слышите шепот, — ответила Юлька. — И потому что вы ищете Макса. Я думаю… я думаю, что черный-черный человек забрал его.

Мы сидели молча, потрясенные рассказом Юльки. Детская страшилка оказалась реальностью. И эта реальность была намного страшнее, чем мы могли себе представить.

Юлька посмотрела на нас с отчаянием в глазах.

— А знаете, кто пропадает? — спросила она, и ее голос дрогнул. — Такие как мы. Те, кто начинает искать черного-черного человека.

Мы с Денисом переглянулись. В ее словах была страшная логика.

— В смысле? — спросил я, чувствуя, как по спине пробегает холодок.

— В прямом, — ответила Юлька. — Лена… та девочка, что пропала три года назад… она тоже интересовалась этой историей. Она рассказывала мне, что слышала шепот в лесу, и что хочет узнать, кто его издает. Она искала черного-черного человека. И… исчезла.

— А Петя? — спросил Денис. — Тот мальчик из младших классов?

— Он тоже, — кивнула Юлька. — Он рассказывал ребятам во дворе, что видел в лесу странного дядю с гробиком. И что хочет выследить его. А через несколько дней… он пропал.

— Значит… — начал я, чувствуя, как сердце сжимается от страха, — Макс тоже…

— Да, — закончила за меня Юлька. — Макс тоже искал его. Он рассказывал мне о своих походах в лес, о том, что слышит шепот… Он был уверен, что черный-черный человек реален. И хотел доказать это.

— И теперь… теперь мы… — прошептал Денис, бледнея.

— Да, — сказала Юлька. — Теперь мы. Мы знаем о нем. Мы ищем его. А значит… нам капец.

Мы сидели молча, подавленные ужасной правдой. Мы не просто расследовали исчезновение друга. Мы стали мишенью. Мишенью для чего-то древнего и зловещего, что обитает в лесу и забирает детей.

Что делать дальше? Прекратить поиски? Но как мы можем остановиться, зная, что Макс, возможно, все еще жив, и что ему нужна наша помощь? Но и продолжать поиски — значит подвергать себя смертельной опасности.

Мы оказались в ловушке. В страшной, смертельной ловушке, из которой, казалось, нет выхода.

— Юлька, ты права, — сказал я, стараясь говорить как можно увереннее. — Мы в опасности. Но мы не будем поддаваться панике. Мы будем действовать умно.

— И что ты предлагаешь? — спросил Денис.

— Во-первых, — начал я, — забудем про лес. Никаких больше походов к шалашу, никаких прогулок по одиночке. Встречаемся только на людных местах, лучше всего — на площадке возле школы. Там всегда кто-то есть.

— Хорошо, — согласился Денис. — А что дальше?

— Дальше — собираем информацию, — сказал я. — Все, что сможем узнать о черном-черном человеке. Спрашиваем у всех, кто может что-то знать: учителей, родителей, стариков… Ищем старые газеты, книги по краеведению… Все, что может дать нам хоть какую-то подсказку.

— А как же дневник Макса? — спросила Юлька. — Мы ведь так и не расшифровали ту странную запись.

— Это тоже важно, — кивнул я. — Попробуем найти специалиста по шифрам или по древним языкам. Может, у кого-то из учителей есть знакомые…

— И главное — никому ни слова о том, что мы знаем, — добавил я. — Ни одноклассникам, ни родителям. Никому. Чем меньше людей знает, тем лучше.

— Почему? — спросила Юлька.

— Потому что черный-черный человек забирает тех, кто о нем знает, — ответил я. — Мы не должны привлекать его внимание.

Мы разработали подробный план действий. Договорились, кто кого будет опрашивать, где будем искать информацию, как будем обмениваться новостями.

Это был осторожный, продуманный план. И я надеялся, что он поможет нам выжить и, возможно, спасти Макса. Но в глубине души я чувствовал, что мы играем с огнем. И что черный-черный человек уже знает о нас. И ждет своего часа.

Весь день в школе я не мог сосредоточиться на уроках. Мысли постоянно возвращались к дневнику Макса и загадке странных символов. Я чувствовал, что разгадка близка, но никак не мог ухватить ее.

Вернувшись домой, я снова достал дневник и уставился на запись. Я перерисовывал буквы, пытался читать их в разном порядке, искал какие-то закономерности… Но все было безрезультатно.

Уставший и разочарованный, я пошел в ванную, чтобы умыться. Взглянув в зеркало, я заметил небольшой прыщик на носу. Решив избавиться от него, я наклонился ближе к зеркалу и принялся за дело.

И тут… меня словно током ударило.

Мой взгляд упал на надпись на моей футболке. Я был одет в старую футболку с надписью «Ястреб», которую мне когда-то давно подарили. И в зеркале… в зеркале эта надпись выглядела совсем по-другому.

Буквы были отражены слева направо, как и положено в зеркале. Но мало того… из-за того, что я наклонился, чтобы выдавить прыщик, отражение в зеркале оказалось еще и перевернутым вверх ногами!

Я замер, не веря своим глазам. Перевернутая и отзеркаленная надпись «Ястреб» в зеркале… она была поразительно похожа на символы из дневника Макса!

Я пулей вылетел из ванной, схватил дневник и снова открыл его на странице со странной записью. Сравнив символы с отражением надписи на футболке, я понял: вот оно!

Макс не придумывал никакой шифр. Он просто записал слова русскими буквами, но… отразил их по горизонтали (зеркально) и перевернул по вертикали (вверх ногами)!

Я схватил лист бумаги и ручку и принялся переписывать символы из дневника, отражая и переворачивая каждую букву. Это было непросто, но постепенно у меня начало получаться.

После школы я встретился с Юлькой и Денисом возле школы, как мы и договаривались.

— Я кажется, понял, что за шифр использовал Макс, — сказал я, — Смотрите.

Я обьяснил ребятам про запись.

Вот, Юль, — протянул я ей тетрадь, — у тебя одной из нас самый понятный почерк, перепиши пожалуйста, а завтра расскажешь.

Юлька, кивнула, забрав тетрадь.

На следующий день я с нетерпением ждал встречи с Юлькой. Расшифровка записи Макса могла стать ключом к разгадке его исчезновения и, возможно, помогла бы нам избежать той же участи.

Когда Юлька, наконец, появилась, вид у нее был бледный и взволнованный. Она протянула мне дневник Макса.

— Я… я расшифровала, — сказала она дрожащим голосом. — Вот…

Я открыл тетрадь. Рядом со странными символами Макса аккуратным почерком Юльки был написан текст:

«Я зря следил за черным человеком, он уже приходит ко мне и стоит под окном, скоро меня заберёт, боюсь маме сказать»

У меня перехватило дыхание. Эти слова… они были полны отчаяния и страха. Макс знал, что за ним придут. Он знал, что черный-черный человек существует. И он боялся.

— Это… это ужасно, — прошептал Денис.

— Да, — согласилась Юлька. — И это значит… что мы следующие.

Мы снова оказались перед лицом смертельной опасности. Запись Макса не оставляла сомнений: черный-черный человек — не выдумка, не детская страшилка. Он реален, и он забирает тех, кто о нем знает.

Теперь мы знали слишком много. И это знание делало нас мишенью. Но в то же время, у нас появилось и преимущество. Мы знали, что наш враг — не просто человек, а нечто сверхъестественное. И, возможно, это знание поможет нам найти способ защититься.

Но как? Что мы можем противопоставить черному-черному человеку? Как нам избежать участи Макса, Лены и Пети?

Хорошо, я займусь этим.

Мы разошлись по домам.

Глава 4. План

Мысли метались в голове, как испуганные птицы. Запись Макса была одновременно и откровением, и приговором. Нужно было действовать, и действовать быстро. Но как? Паника — плохой советчик, а значит, нужен четкий план. Мы собрались втроем на школьной площадке, подальше от любопытных глаз и ушей.

— Итак, — начал я, стараясь говорить как можно спокойнее, — у нас есть несколько ключевых проблем. Первая: мы знаем о черном-черном человеке, а значит, мы в опасности. Вторая: мы не знаем, что это такое и как с ним бороться. Третья: мы должны попытаться выяснить, что случилось с Максом, и, если возможно, помочь ему.

Денис и Юлька кивнули. На их лицах читалась решимость, смешанная со страхом.

— Начнем с первой проблемы, — продолжил я. — Как нам защититься? Мы уже договорились не ходить в лес и встречаться только в людных местах. Но этого, очевидно, недостаточно. Макс писал, что черный-черный человек приходил к нему под окно. Значит, он может появиться где угодно.

— Может, нам нужно какое-то оружие? — предложил Денис. — Нож, или… я не знаю…

— Против сверхъестественного существа? — скептически спросила Юлька. — Сомневаюсь, что это поможет.

— Тогда что? — растерянно спросил Денис.

Я задумался. Оружие… Что может быть оружием против чего-то нематериального, против тени, против шепота?

— Информация, — сказал я наконец. — Знание. Мы должны узнать о черном-черном человеке все, что сможем. Его происхождение, его цели, его слабые места. Может быть, есть какие-то способы защиты от него… обереги, заклинания, ритуалы… Я не знаю. Но мы должны искать.

— Где искать? — спросила Юлька.

— Везде, — ответил я. — В библиотеке, в старых газетах, в интернете… Нужно поговорить со старожилами Аворки, с теми, кто может знать местные легенды и предания. Может быть, есть какие-то истории, связанные с черным-черным человеком, о которых мы не знаем.

— А еще, — добавил я, — нужно продолжать расшифровывать дневник Макса. Там могут быть еще какие-то подсказки. Юль, ты сможешь продолжить?

— Да, — кивнула Юлька. — Я постараюсь.

— И еще один важный момент, — сказал я. — Нам нужно быть очень осторожными. Никому ни слова о том, что мы знаем. Никаких лишних разговоров, никаких подозрений. Мы должны вести себя как обычно, чтобы не привлекать внимание черного-черного человека.

Мы еще раз обсудили все детали плана. Распределили задачи:

Денис: Продолжает опрос одноклассников (максимально осторожно), ищет информацию в интернете (если найдет компьютер с доступом), пробует поговорить со своими родителями (намеками).

Юлька: Расшифровывает дневник Макса, пробует найти книги по местному краеведению в библиотеке, разговаривает со своей бабушкой.

Артем: Ищет информацию в старых газетах (если они где-то хранятся), пытается поговорить с учителем истории (очень осторожно), продолжает анализировать дневник Макса.

План был подробным и, на первый взгляд, разумным. Но он не давал никаких гарантий. Мы вступали на опасную территорию, и никто не знал, чем все это закончится. Но другого выхода у нас не было.

Солнце еще только-только начинало пробиваться сквозь плотные серые облака, окрашивая комнату в блеклые, рассветные тона. Я проснулся от ощущения липкого, не до конца отступившего страха — остатка ночных кошмаров. Тело ныло, словно после долгой и изнурительной работы, а голова казалась набитой ватой. Сон, призванный восстанавливать силы, в этот раз оставил после себя лишь усталость и тревогу.

Я с трудом разлепил глаза и посмотрел на старенький будильник «Слава», стоящий на тумбочке. Стрелки показывали 7:15. До школы еще целый час, но вставать все равно нужно. Лежать в постели, ворочаясь и снова проваливаясь в беспокойные сны, не хотелось.

Скинув с себя одеяло, я сел на кровати, ощущая, как прохладный воздух пробегает по коже мурашками. Пол был холодным, и я поспешил сунуть ноги в старые, стоптанные тапки. В комнате царил привычный полумрак — шторы были плотно задернуты, чтобы утренний свет не мешал спать. Я подошел к окну и, дернув за шнурок, впустил в комнату немного серого, осеннего света.

За окном виднелся наш небольшой двор, заросший пожухлой травой, старая яблоня с несколькими уцелевшими, сморщенными плодами, и покосившийся забор, отделяющий наш участок от соседского. Ничего необычного. Никаких теней, никаких черных фигур. Но все равно, глядя на улицу, я не мог отделаться от ощущения, что за мной наблюдают.

Я отошел от окна и, стараясь не шуметь, вышел из комнаты. Родителей, как обычно, уже не было — они уходили на работу рано. В квартире стояла тишина, нарушаемая лишь тиканьем часов в гостиной и приглушенным гудением старого холодильника «Бирюса» на кухне.

Именно туда, на кухню, я и направился. Завтракать не хотелось совершенно, но я знал, что нужно заставить себя хоть что-то съесть. Иначе в школе буду ходить вялый и сонный, а это сейчас ни к чему.

Кухня встретила меня запахом вчерашнего ужина — жареной картошки с луком — и слабым ароматом кофе, который, видимо, успела сварить мама перед уходом. На столе, покрытом клеенкой с цветочным рисунком, стояла тарелка, накрытая сверху другой тарелкой — мой завтрак. Я приподнял верхнюю тарелку. Под ней обнаружились два холодных, слегка заветренных бутерброда с колбасой и сыром и одинокое яблоко.

Я вздохнул и, взяв один бутерброд, подошел к окну. За окном все так же моросил мелкий, противный дождик. Настроение было под стать погоде — такое же серое и унылое.

Медленно пережевывая бутерброд, я думал о том, что ждет меня сегодня. Нужно поговорить с учителем истории, поискать старые газеты, продолжить изучать дневник Макса… И все это — стараясь не привлекать к себе лишнего внимания, не вызывать подозрений. Задача не из легких.

Доев бутерброд и откусив от яблока, я налил себе в старую эмалированную кружку остывший кофе из кофейника. Добавил две ложки сахара — кофе без сахара я пить не мог — и сделал несколько глотков. Горьковатый, чуть кисловатый вкус немного взбодрил.

Я поставил кружку на стол и подошел к раковине, чтобы сполоснуть тарелку. Включил воду, и тут…

Мне показалось, что я что-то услышал. Какой-то звук… за окном.

Я резко замер, выключив воду. Сердце пропустило удар. Звук… он был тихим, почти неуловимым, но я был уверен, что не ослышался. Словно кто-то скребся по стеклу… или царапал…

Я медленно, стараясь не шуметь, подошел к окну. За стеклом, подернутым мелкими каплями дождя, ничего не было видно. Только серый, размытый пейзаж: мокрый асфальт, голые ветки деревьев, покосившийся забор…

Но звук повторился. На этот раз отчетливее. Царап-царап…