Бесплатный фрагмент - Через тернии к… чёрной бездне

Торжество генной инженерии

Мы не сразу поняли роль парящих в воздухе существ странного для нас вида. Они выглядели как разновидность тех гуманоидов, с которыми у нас давно сложились мирные и взаимовыгодные отношения, но вместо рук у них были крылья.

— Я бы не назвал это дозорным облётом охраняемой территории. Смотрите, — указал Лерм на лидера их пилотажного строя, — он направляет полёт всей группы по произвольной траектории, постоянно меняя высоту и румбы.

— Тренинг слётанности? — предположил Иль.

*

Двенадцать каршир расположились по углам красной пентаграммы, плотно сдвинув друг с другом свои полностью расправленные крылья в магический круг. Их заклинательные слова, сливаясь с вибрациями астрала, раскалили центр пентаграммы. Из этого центра вышло ослепительно белое пламя. Разрастаясь, оно превратилось в двенадцатикрылого монстра с вороньей головой и сурово пылающим взглядом. Сердца всех двенадцати каршир наполнились ужасом, и им потребовалась вся их исключительная сила для удержания спасительного магического круга.

— Спрашивайте! — грозно прогремел голос монстра, вызванного из его жуткой бездны.

— Что нам ждать от пришельцев из космоса? — спросил первый каршир.

— Они ищут не вас.

— Нас тревожит их присутствие. Куда нам перенаправить этих незваных пришельцев для поиска их цели? — спросил второй.

— Их цель недостижима. Их судьба — умереть в бесконечном поиске того, чего нет ни в одном из всего множества миров.

*

Наши аналитики дистанционно исследовали все материальные объекты планеты, населённой летающими гуманоидами, и проникли в её информационное поле.

— Разумные обитатели планеты — это продукт незавершённого генно-инженерного процесса. Их исходным материалом были серые вороны. Их цивилизация развивается по мистическому пути. Технические направления развития здесь признаны экологически недопустимыми, — резюмировал руководитель аналитической группы Хорн.

— Мы были преобразованы из более перспективного исходного материала, — усмехнулся Нул.

— Ты готов утверждать, что крысы нашей планеты в генно-инженерных целях перспективнее серых ворон этой планеты? — осадила его родословный патриотизм Ки.

Все умолкли, ожидая, что скажет Главный, и он принял решение:

— Продолжаем поиск других цивилизаций. Наша задача — это не поиск торжества генной инженерии, а поиск торжества Мудрости. А она не может быть продуктом генной инженерии. Понять, из какого исходного материала она создаётся, мы сможем, только отыскав цивилизацию Мудрости.

Пророки и эзотерики считают, что такой цивилизации нет, и не может быть ни в одном из всего множества миров. Результатом нашего поиска мы либо подтвердим, либо опровергнем их убеждение.

Мы продолжаем наш поиск…

Формула гениальности

(история, которой никогда не было, о том, что таит в себе неведомую опасность)

Фрол вихрем ворвался в святая святых. Взлохмаченный, раскрасневшийся, решительный.

— Степан Силантьевич! Я его не пускала! — заполошно затараторила за его спиной Аделина Максимовна.

— Я не уйду, пока шеф не выслушает меня! — взвизгнул Фрол.

— Вы, Аделина Максимовна, успокойтесь, пожалуйста, и вернитесь на своё место. У меня к Вам претензий нет, — холодно процедил академик, и, дождавшись, когда за воинственной секретаршей закрылась дверь, выжидательно посмотрел на нахохлившегося Фрола.

— Умеют же у нас давать меткие прозвища сотрудникам, — подумал академик, разглядывая нарушителя строжайшего пропускного режима этого кабинета. — Ну, как есть Недотёпа. Точнее не назовёшь.

— Степан Силантьевич! Я прошу Вас выслушать меня вот по этому вопросу, — срывающимся от отчаяния голосом выпалил Фрол и положил перед шефом листок с такими же взъерошенными каракулями, как он сам.

— Что это?

— Это формула гениальности!

Глава 1

Как далеко шагнула генная инженерия!

Ведущий научный сотрудник по прозвищу Недотёпа самостоятельным путём пришёл к той формуле, на которую вот уже несколько лет наложен гриф особой секретности. Это ещё одно подтверждение тому, что нет ничего нового на свете. Просто в наши пустые головы иногда вдруг влетает то, что уже давным-давно есть и хранится в специально отведённой информационной нише в астрале.

Бедный-бедный Недотёпа. Теперь его жизнь уже не принадлежит ему в прежней мере. Он оказался в роли петуха, который, опрометчиво кукарекнув, попал в суп. Этот суп называется «Раем для самых избранных». Там им созданы все условия для научного творчества, но …без неподконтрольной связи с внешним миром.

Творческих успехов тебе, милый наш Недотёпа.

Глава 2

Степан Силантьевич добился аудиенции на самом высоком уровне.

— Я решительно протестую против помещения моего сотрудника Ф. Ф. Федосова в «шарагу»! У него престарелая мать. Он ещё в том возрасте, когда не поздно создать свою супружескую семью! Ну, ошибся человек, погорячился немного, сделал открытие, которого не следовало делать. Но сделал он его не из корыстных, а из патриотических соображений! Мечтал, понимаете ли, о том, чтобы рождение гениев можно было бы поставить на поток!

— Интересный у Вас образ мыслей, уважаемый Степан Силантьевич,.. — с мягкой задушевностью в голосе произнёс Очень высокопоставленный чиновник. И от его мягкой задушевности повеяло таким могильным холодом, что академику стало не по себе.

— Я всё понимаю. Высшие интересы, непредсказуемость отдалённых последствий, возможность выхода процесса из-под контроля…

Спасибо, что выслушали. Прощайте.

И уже уходя:

— Но Фрола моего нам верните!

Глава 3

На самом высоком уровне было созвано срочное совещание.

— Вот таким получился у меня разговор с академиком Свиридовым, — завершил своё сообщение Очень высокопоставленный чиновник таким же тоном, каким Понтий Пилат произнёс своё богоотступническое «Я умываю руки».

И тогда высказали своё решающе авторитетное мнение остальные:

— Степан Силантьевич слов на ветер не бросает. Если он настроен биться за своего сотрудника до конца, то он может позволить себе публично упомянуть, хотя бы само название этого государственного секрета. А это нежелательная утечка…

— У него непререкаемый авторитет в международных научных кругах…

— Его любят цитировать в СМИ…

— Как все мы знаем, в Проекте нового Гособоронзаказа имеется такое задание, для выполнения которого нужен очень крупный учёный, с выдающимся организаторским талантом, с неиссякаемым волевым напором. К сожалению, в ныне действующем составе нашего элитного «Рая для самых избранных» такого учёного нет. Вот, если бы реализацией того заказа занялся непосредственно сам Свиридов…

На том и порешили.

Даже гипотетическая угроза сохранению государственной тайны должна быть решительно пресечена.

На исходе ночи, ровно в 4:00, в холостяцкую квартиру академика Свиридова вошли суровые люди в штатском и увезли его в закрытое учреждение под благозвучным названием «Рай для самых избранных», где созданы все условия для научного творчества, но …без неподконтрольной связи с внешним миром.

Вместо послесловия

Формула гениальности до сих пор остаётся под строжайшим запретом.

Она слишком опасна.

Учёные, исследующие психику человека, знают, что гениальность — это оборотная сторона неустойчивого состояния психического равновесия. Поэтому природа, оберегая человека как вид, очень взвешенно регулирует соотношение количества гениев с количеством менее умных, но более психически устойчивых людей. Вмешательство человека в другие сферы природного регулирования уже привело к исчезновению многих видов животного мира, а иные виды подвело к грани полного вымирания. И ещё не найден ответ на вопрос, что будет с человечеством, если произвольно вмешаться в такую непонятную сферу, как природное регулирование количества гениев, расплачивающихся за свои сверхвозможности повышенной уязвимостью психического здоровья.

Пушкарь от Бога

Армейская жизнь Алексея промчалась подобно морскому шквалу: в ней была неодолимость могучей стихии, потребность напряжения всех сил, изматывающая усталость, желание быть выброшенным на необитаемый остров, приспособленный для выживания в мирном и благостном одиночестве. В таком одиночестве можно собрать воедино и привести в порядок мысли и чувства, позволить им изливаться сообразно их естественному темпу и напору, отдаться их властному зову, влекущему в неведомую даль, туда, где можно услышать, увидеть и обрести самого себя, потерянного в оглушающей и одуряющей суете всей предыдущей жизни.

После ухода в запас потребовалось немало времени для перехода в новое состояние души, необходимое для нормальной жизни «на гражданке». Даже сны были не о новой жизни, а о прежней, наполненной сослуживцами, грохотом пушечных стрельб, лязгом металла, дымом, гарью и потом армейских будней. Даже в снах надрывно хотелось вырваться из оголтелого ритма боеготовности, обрести счастливую возможность занятия научно-техническим творчеством, воплотить в жизнь те проекты, которые пофрагментно вызревали в уме, ложились обрывками фраз и прообразом чертежей на клочки бумаги, терялись во время переездов, походов, учений.

Ох, уж эти неизбывные, прилипчивые сны о прошлой армейской жизни:

Вот — вездесущий прапорщик Отрощенко. Он о чём-то философствует перед «слонами», которые под видом очарованных слушателей тайно перемигиваются между собою, потешаясь напыщенному скудоумию классического болвана.

— Самая лучшая служба в армии — у прапорщика, — нравоучительно вещает Отрощенко, сладко прикрывая глаза, будто пробуя эту собственную мудрость на вкус, и находя его восхитительным.

«Слоны» почтительно кивают «мудрецу», едва сдерживая в себе рвущийся из них хохот.

Вот — вольнонаёмная красавица Марусенька. Она всей душой ненавидит прапорщика Отрощенко за то, что тот всё время пристаёт к ней с сальными словечками и хватает её своими лапищами за «вкусненькие места».

Вот командир дивизионной разведки Реутов:

— Хороший ты офицер, Алёша! Пушкарь от Бога! Но в разведку я бы тебя не взял: слишком много в тебе от «ботаника». В разведрейдах такие не выживают…

Однако и на гражданке времени на свободное творчество катастрофически не хватало. К тому же переход от общих замыслов к конкретике выявил массу пробелов в знаниях. Алексей ринулся на их восполнение, как в болотную трясину: чем больше обреталось новых знаний, тем больше открывалось всё новых и новых пробелов.

Глава 1

Алёшка неумело, «по-собачьи», барахтался в стремительном мутном потоке. Его ноги касались земли, но устоять на них он не мог: сильное течение подхватывало его и уносило всё дальше от дома. Алёшка уже начинал тонуть, когда зверского вида мужик, прозванный односельчанами «Бирюком», втащил его в свою лодку.

— Жучку надо спасти! — захлёбываясь от горя и собственного бессилия выкрикнул Алёшка и затрясся в беззвучном рыдании.

Таким запомнился Алёшке потоп в его родном селе в пору его раннего детства.

Долгие годы Алёшка мучился сознанием своего бессилия перед грозным стихийным бедствием. Избавлением от этих мук ему показалось то, что артиллерия научилась противостоять ливневым затоплениям, обстреливая чёрные тучи на подступах к оберегаемым территориям йодистым серебром, которое вызывает конденсацию влаги. Обстрелянные таким образом тучи проливали свои пагубные воды на безопасной удалённости от охраняемой зоны. Так во время Великой отечественной войны заградительный огонь нашей зенитной артиллерии заставлял армады вражеских бомбардировщиков сбрасывать свой смертоносный груз на пустынные пространства, не поразив намеченные цели.

— Чтобы принимать личное участие в предотвращении ливневых паводков, в которых гибнут люди и животные, в одном из которых погибла однажды Алёшкина любимица Жучка, нужно стать очень грамотным и умелым артиллеристом. В память обо всех погибших. В память о милой Жучке, — понял Алёшка.

Артиллерия — Бог войны! Спасение от наводнений! Вот достойное место жизни!

И Алёшка стал курсантом высшего артиллерийского командного училища.

Весь пыл ума и сердца Алёшка направил на овладение избранной специальностью.

— Ботаник! — надменничали троечники учёбы, но отличники физической подготовки.

— Девственник, — жалостливо сочувствовали Алёшке отъявленные сердцееды, по вине которых однажды перед входом на территорию училища появилась крупная надпись мелом: «Одиннадцатая рота — кобели!!!».

А Алексей допоздна засиживался то за учебниками, то за расчётами системы противодействия возникновению ливневых паводков средствами артиллерийского огня.

Занозой в сердце сидела в нём эта проблема, не давала ему покоя. По ночам ему часто снилось, как он совсем ещё маленький барахтается в мощном потоке, уносящем его от дома, от жалобного визга его Жучки, безуспешно пытавшейся высвободиться от державшей её привязи. Бедная, бедная Жучка!…

Вот только если бы заменить для решения этой проблемы артиллерийский огонь на аппаратные комплексы, использующие иные физические принципы…

Какие?

Перед окончанием учёбы Алексея вызвал к себе начальник училища: