Бесплатный фрагмент - Человек в рыжем парике

Серия «Мир детектива»

Вышли

Хьюм Ф. Человек в рыжем парике

Смолл О. Дж. Образцовая загадка

Фримен Р. Остин. Тайна Анджелины Фруд

Хрущов-Сокольников Г. Джек — таинственный убийца: большой роман из англо-русской жизни

Мейсон А. Э. В. Дело в отеле «Семирамида». Бегущая вода

Александров В. Медуза

Панов С. Убийство в деревне Медведице. Полное собрание сочинений С. Панова

Мейсон А. Э. В. Страшнее тигра

Детектив на сцене. Пьесы о Шерлоке Холмсе

Бьюкен Д. Охотничья башня

Мьюр Р. Тайна старой усадьбы

Мейсон А. Э. В. Часы и дилеммы

Мари Ж. Ошибка доктора Маделора

Гейнце Н. Под гипнозом: уголовный роман из петербургской жизни, или приключения сыщика Перелётова

Лабурье Т. Черная банда

Ракшанин Н. Тайна Кузнецкого Моста

фон Перфаль А. Месть десперадо. Эпизод из жизни Хоакино Мурьеты

Бело А. Королева красоты

Хрущов-Сокольников Г. Рубцов

Макнейл Г. С. Черная банда. Второе приключение Бульдога Драммонда

Зарин А. Змея

Чесни У. Таинственный изумруд

Матулл К., Бланк М. Путешествия Шерлока Холмса

Пономарев И. Василий Кобылин. Трилогия

  Русский Лекок: агент сыскной полиции

  Преступная мать

  Под давлением судьбы

Загадочное преступление

Фрэнк Даррел — молодой человек двадцати пяти лет, симпатичной внешности с ежегодным доходом в пятьсот фунтов стерлингов. Располагая большим количеством свободного времени, его большую часть посвятил литературе: писал реалистические романы и причислял себя к той новой школе, которая творческому воображению предпочитает факты. Стараясь ничего не выдумывать и ничего не изобретать, он довольствовался тем, что описывал жизнь такой, какой ее видел. Оттого его романы больше напоминали полицейские рапорты, написанные литературным языком. Но события отражались в них, как в зеркале, а истории представляли на суд читателей сочетание уродливого и прекрасного.

Чтобы не отстать от моды, Даррел жил в Лондоне, громадном человеческом мегаполисе, где жизнь открывается наблюдателю во всех своих самых причудливых и неожиданных формах. Обычно по утрам он работал, после полудня спал, а вечером развлекался, посвящая время от полуночи до пяти часов утра изучению дна британской столицы. Переодевшись бродягой, он в изношенном костюме шатался по ночным притонам Стрэнда, по трущобам Уайтчепела, по подозрительным и никому не известным кабачкам Сити.

Бывало, он отправлялся в сторону аристократического Вест-Энда, где его острый взгляд изучал пороки высшего общества, совершаемые при холодном свете газовых фонарей. Иногда его можно было встретить в чистеньких, благоустроенных предместьях, где обычно ищут покоя честные торговцы и промышленники, отошедшие от дел. Но чаще всего его влекли бедные и подозрительные кварталы, где встретить странных, выброшенных за борт жизни людей, достойных наблюдения, было легче. Его ночные путешествия не проходили даром. Имя Даррела было хорошо известно в литературных кругах, а романы с броскими названиями регулярно печатали. Этот метод превращения банального в романтичное впервые был применен Оноре де Бальзаком, а результат сегодня известен всему миру. Издатели и читатели видели в Дарреле достойного продолжателя великого писателя и возлагали на него немалые надежды.

Однажды вечером — это было летом прошлого года — Даррел бродил в поисках новых впечатлений в окрестностях Друри-лейн, переодевшись респектабельным механиком. На часах церкви пробило полночь, толпы орущих гуляк стали редеть, а бродячие торговцы потушили свои фонари и стали разбредаться по домам. Изредка еще можно было встретить группку любителей театра, возвращавшихся с премьеры и вслух делившихся впечатлениями от спектакля, но и они быстро исчезали на боковых улицах. Ночные лавки закрывались, а кабатчики выгоняли на улицу замешкавшихся полупьяных посетителей. Жизнь в квартале постепенно замирала, чтобы с новой силой возобновиться рано утром.

Фрэнк с короткой трубкой в зубах стоял на углу улицы, внимательно сохраняя в памяти увиденное, когда его внимание привлек один из прохожих.

Это был высокий и широкоплечий мужчина. На нем был потрепанный драповый костюм, покрытый жирными пятнами, а волосы и борода были яркого рыжего цвета. Он был чем-то взволнован или обеспокоен, поскольку несколько раз прошелся взад и вперед мимо Даррела, пытаясь заглянуть в витрину не закрывшейся лавочки, с опаской поглядывая на полисмена, стоявшего неподалеку, и проявляя все признаки нервности и смущения, что писатель невольно сосредоточил на нем свое внимание.

«Этот тип что-то задумал, но не решается сделать первый шаг, — подумал Даррел. — Держу пари, готовится преступление… Будет интересно проследить за ним».

Несколько минут спустя рыжий с решительным видом прошел мимо Фрэнка и свернул за угол в темный переулок. Даррел после небольшого колебания уже собрался последовать за ним, когда рыжий вдруг вынырнул обратно и снова начал беспокойно блуждать по улице. Пару раз он останавливался рядом с полисменом, словно желая спросить его о чем-то, но оба раза мужество оставляло его и заставляло возвращаться назад. Заметив Даррела, он направился прямо к нему, но, не дойдя нескольких шагов, вдруг остановился и направился в другую сторону. Заинтригованный и озадаченный таким поведением, Даррел подошел к витрине лавочки и притворился, что рассматривает копченую колбасу, продолжая краем глаза следить за странным незнакомцем. Вид рыжего и его поведение предвещали интересное приключение.

И наконец, этот нерешительный человек в третий раз приблизился к полисмену и даже раскрыл было рот, чтобы что-то спросить. Но, не произнеся ни слова, опять отвернулся и стал у витрины в нескольких шагах от Фрэнка. Молодой писатель, будучи опытным дипломатом, постарался придать своему лицу выражение полного равнодушия и заметил, что незнакомец осторожно наблюдает за ним, словно спрашивая себя, можно ли или нельзя к нему обратиться. Догадка Даррела оказалась правильной.

— Простите, сэр, — пробормотал рыжий глухим голосом, — вы не подскажете, где находится Мортэлити-лейн?

— Это здесь рядом, — любезно ответил Фрэнк. — Если хотите, я могу вас проводить.

— Благодарю вас! Нет, не нужно, — поспешно возразил незнакомец. — Просто покажите мне, в какую сторону…

— Это не так просто, — равнодушно сказал Фрэнк, — здесь целая сеть маленьких улиц и переулков, так что вы все равно заблудитесь. Если вы не доверяете мне, спросите у полисмена.

Рыжий сделал гримасу, смущенно замолчал и нерешительно поднял глаза на Даррела.

— Вы, по-видимому, порядочный человек, — произнес он, — джентльмен…

— Вы, по-видимому, тоже, — ответил Фрэнк, обративший внимание на изысканное произношение незнакомца, — но это обстоятельство не имеет никакого отношения к тому, о чем вы меня просите… Мортэлити-лейн находится слева отсюда. Желаю вам спокойной ночи, сэр.

— Постойте, постойте, сэр! — взмолился рыжий, видя, что Даррел уходит. — Я верю вам… будьте добры, проводите меня!

Скупой на разговоры Фрэнк молча кивнул головой и свернул в боковой переулок. Незнакомец последовал за ним, ступая тихо, словно кошка, которая старается заглушить свои шаги. Улица была плохо освещена, потому что газовые фонари были расположены на удалении друг от друга, но света летней ночи было достаточно, чтобы Даррел смог рассмотреть, что незнакомец судорожно сжимает какую-то вещь в кармане пиджака. Может, он не совсем доверял своему случайному проводнику или боялся неожиданного нападения из-за угла.

Даррел решил, что первоначальное предположение, будто перед ним преступник, ошибочно. Вероятнее всего, человек имел при себе какую-то ценную вещь и боялся, что его ограбят. Чем больше размышлял Даррел, тем больше приходил к заключению, что перед ним переодетый человек из высшего общества, заявившийся в эти места ради какой-то темной сделки. Подавляя в себе любопытство, писатель решил все же не задавать незнакомцу никаких вопросов… тем более что тот на них все равно не ответит!

Молча шли они по улице, один позади другого. Пройдя первую улицу, вторую и поднявшись по третьей, они дошли до крошечной площади, где в ожидании пассажиров стояли три четырехколесных экипажа. Прямо напротив первого виднелась узкая улочка. На нее Даррел показал своему спутнику:

— Вот Мортэлити-лейн. Но должен вас предупредить, что в такой поздний час гулять по ней одному небезопасно. Если хотите, я провожу вас.

— Нет, нет… Я теперь знаю, где она находится. Это все, что мне нужно.

— Как? — удивился Даррел. — Вы не пойдете туда?

— Нет, я возвращаюсь домой. — И немного резко добавил. — Спокойной ночи!

На ходу кивнув головой, рыжий подбежал к одному из экипажей и обратился к кучеру. А минуту спустя Даррел увидел, как он сунул в руку кучера монету, влез в экипаж и захлопнул за собой дверцу. Прошло еще две или три минуты, пока старый извозчик подбирал вожжи и укутывал ноги рваным пледом. Затем он щелкнул кнутом и покатил по направлению к Стрэнду.

У Даррела возникло непреодолимое желание разгадать тайну незнакомца. Почти не соображая, что он делает, он подошел ко второму экипажу и распахнул дверцу.

— Поезжайте вслед за кэбом, который только что уехал, — приказал он. — Получите полсоверена.

— Что? — переспросил извозчик, подозрительно оглядывая рваное платье пассажира. — Тебе чего надо?

— Я из полиции, — находчиво ответил Даррел, — везешь меня или нет? Говорю тебе: получишь полсоверена.

— Ага! Ладно, ладно, — поспешно согласился извозчик. — Садитесь скорее, мы их живо нагоним.

Доверившись обещаниям извозчика, Даррел откинулся на подушки и задумался над тем, куда его может занести неожиданное приключение. Почему рыжий вдруг повернул назад, дойдя до цели? Если незнакомцу действительно нечего было делать на Мортэлити-лейн, то зачем ему было знать, где находится эта улица? Если же у него было дело на этой улице, и дело благородное, то почему он обратился за помощью к случайному прохожему, а не к дежурному полисмену? Фрэнк ставил перед собой эти вопросы и не мог на них ответить. Но любопытство его было возбуждено и требовало удовлетворения. Он решил нагнать таинственного незнакомца и потребовать у него объяснений.

Экипаж с Даррелом, следуя за первым, проехал по Белл-стрит и выехал на Стрэнд, пустынный в этот час ночи, доехал до Трафальгарской площади и свернул на Нортумберленд-авеню, затем по Набережной и по Арундел-стрит вернулся на Стрэнд. Даррел был сильно озадачен этим движением по кругу и ничего не понимал. Но каково же было его удивление, когда он увидел, что экипаж возвращается на Друри-лейн. В этот момент его осенила внезапная мысль.

«Рыжий заметил, что я за ним наблюдаю, — подумал он, — и, чтобы избавиться от меня, он сел в кэб и отправился столь странным маршрутом. Держу пари, что коляска остановится у Мортэлити-лейн».

Рассуждение попало в самую точку. Проехав по узким улицам, по которым Даррел несколько минут назад вел рыжего незнакомца, экипаж выехал на площадь и остановился на прежнем месте, прямо напротив Мортэлити-лейн. За время их отсутствия третий экипаж исчез.

— Приехали, сэр! — сказал извозчик Даррелу, открывая дверцу. — Оба мы вернулись на старое место, нигде не останавливаясь по дороге. Не понимаю, зачем тому типу надо было зря кружить по городу!

Фрэнк вышел и, подойдя к первому экипажу, заглянул внутрь. Легко понять его изумление, когда он увидел, что рыжий исчез!

— Что тебе надо? Зачем суешь морду в мой экипаж? Потерял что-нибудь? — сердито окликнул его извозчик.

— Рыжий… рыжий господин? — спросил Даррел, не в силах оправиться от изумления.

— Ничего с ним не случилось. Можешь не беспокоиться. А ты зачем за ним шпионишь? Смотри у меня!

— Полегче, брат, — остановил его второй извозчик, подходя к экипажу. — Этот господин из полиции.

Первый извозчик сразу переменил тон и рассыпался в извинениях.

— Виноват, сэр, простите. Я не думал, что вы сыщик. Вы его, может быть, хотели арестовать, этого бродягу?

— Может быть, — ответил Даррел, решивший сыграть роль добровольного помощника, — это не ваше дело, а мое. Когда он вышел из экипажа?

— Да, ей-Богу, сэр, он и не садился совсем.

— Как не садился?

— Ей-Богу, не садился, вот как это было. Этот бродяга подошел и говорит: «Там, — говорит, — стоит тип (это были вы, сэр), который за мной следит. Вот вам пять шиллингов, если позволите пройти через ваш экипаж вон в ту улочку. А потом, — говорит, — поезжайте, сделайте круг по городу и возвращайтесь сюда, я буду вас ждать». Пока я снимал попону, собирал вожжи да кутал попоной колени, он вошел в фиакр через эту дверцу, вышел через другую и понесся как сумасшедший, прямиком в ту улочку. Ну, а я поехал и здорово смеялся, когда увидел, что вы поехали следом за мной. Вернулся я сюда, чтобы взять его, как он велел. Но пока его что-то нет, — прибавил старик, оглядываясь по сторонам.

Даррел с любопытством выслушал рассказ извозчика. Стало быть, у рыжего действительно были какие-то темные делишки на Мортэлити-лейн, раз он с таким недоверием и подозрением отнесся к своему случайному проводнику. Во что бы то ни стало нужно было разузнать причину такого странного поведения.

— Ладно! Я подожду с вами его возвращения.

— В таком случае, боюсь, вам придется ждать одному, сэр, — ответил извозчик, поднимаясь на козлы. — Уже второй час ночи, и будут ли пассажиры или не будут, а я стоять тут больше не намерен. Пора на боковую!

Оставшись наедине со вторым извозчиком, Даррел нерешительно обратился к нему:

— А вы? Вы тоже уезжаете?

— Да, сэр. Меня жена ждет. Но, — прибавил он, снимая с передка экипажа один из фонарей, — если вы думаете, что тот джентльмен торчит где-нибудь тут на улице, я помогу вам в поисках, а потом отвезу вас на Боу-стрит.

Фрэнк с благодарностью принял предложение. Они вместе вошли в узкую улочку, двигаясь посередине мостовой. Было очень темно, и извозчику приходилось поворачивать фонарь то вправо, то влево, чтобы освещать дорогу. Мортэлити-лейн — недлинная улица. Дойдя до конца, выходящего на Линкольнс-Инн-Филдс, извозчик неожиданно споткнулся и крепко выругался. Даррел нагнулся и в свете фонаря увидел на мостовой рыжего человека, мертвого, с зияющей раной в груди против сердца.

Блондинка

В понедельник утром Даррел долго сидел за завтраком, мысленно возвращаясь к страшному зрелищу, которым окончилось его ночное приключение.

Извозчик немедленно поднял тревогу, явилась полиция, забрала тело убитого и начала следствие. Даррелу сообщили, что его в ближайшее время вызовут как свидетеля. Писатель не отказывался дать требовавшееся от него показания, но желал принять более активное участие в расследовании. Он хотел понять мотивы преступления, найти убийцу и установить, под каким предлогом жертву заманили в ловушку на Мортэлити-лейн. Одним словом, Даррел желал покинуть зрительские ряды и стать действующим лицом этой драмы, взять на себя роль сыщика и разгадать эту необычную загадку. Это был превосходный случай обогатить свой опыт, собрать материалы и впечатления для нового романа.

Пока он размышлял над всем этим, ему подали визитную карточку, на которой значилось без всяких объяснений только одно имя — Торри. Ранее он никогда этого имени не слышал, однако посетитель был настолько уверен в своей известности, что не счел нужным ничего прибавить к своей фамилии из пяти букв, хотя бы титул. Посмеявшись над этим тщеславным намеком, Даррел распорядился ввести в гостиную странного гостя и минуту спустя увидел перед собой низкорослого, коренастого, улыбающегося и словоохотливого человека. Господин Торри был очень толстым человеком, его круглая голова была гладко выбрита, щеки были залиты румянцем, зубы были ослепительно белыми, а голый череп у затылка был окаймлен коричневой бахромой. На первый взгляд он производил впечатление человека добродушного и легкомысленного, но выражение его глаз быстро заставляло изменить мнение. Глаза смотрели пристально и проницательно и меняли цвет в зависимости от эмоций и мыслей их хозяина. Человек с такими глазами, несомненно, не мог быть дурачком, а потому Даррел решил терпеливо выслушать гостя.

Незнакомец изложил цель своего визита в двух словах.

— Я пришел к вам, — заявил он, без приглашения усаживаясь на стул, — поговорить насчет этого дела на Мортэлити-лейн.

— Вы из Скотланд-Ярда?

— Да, сэр, из Скотланд-Ярда. Я инспектор Торри, и мне поручено следствие по этому делу.

— Очень рад познакомиться с вами, господин Торри, — с подчеркнутой любезностью сказал Даррел. — Я всецело в вашем распоряжении и готов предоставить все необходимые объяснения. Но у меня к вам просьба об одолжении.

— Просьба! — воскликнул Торри. — Я очень рад. Нет большего удовольствия, как оказывать удовольствие другим.

— В таком случае окажите мне удовольствие вместе с вами заняться этим делом.

Глаза Торри вспыхнули стальным блеском, а с языка сорвался короткий вопрос:

— Зачем?

— Господи! — ответил Даррел, пожав плечами. — Потому что я писатель, и для меня это редкий случай получить интересные впечатления. Я уже написал пару детективных романов, которые имели некоторый успех у публики, но меня они не удовлетворили, так как многое пришлось выдумывать из головы. У меня все было наоборот: не объяснения шли за преступлением, а преступление я приспособил к объяснениям; так сказать, построил карточный домик, который будет разрушен в последней главе. А мое правило — по возможности держаться ближе к жизни.

— Мистер Торри, — продолжил молодой человек с поднятым вверх пальцем, — это преступление из реальной жизни, которое я не могу объяснить без тщательного обдумывания. Я хотел бы воспользоваться этим случаем, чтобы проверить на реальном примере, насколько правильно описываю в моих романах методы сыска. С этой целью (признаюсь, весьма эгоистической) я и прошу у вас разрешения помочь вам в розысках.

Торри терпеливо выслушал длинную речь, склонив голову набок, словно старая птица, добродушно кивнул головой.

— Мне не нужно долго думать над ответом. Назначаю вас правой рукой, раз вы этого так хотите. Посмотрим, что из этого выйдет, — и с серьезным видом добавил, — но с одним условием.

— Каким?

— Вы будете во всем меня слушаться и ничего не станете предпринимать по собственной инициативе, не посоветовавшись со мной.

— Конечно. Я буду только рад вашим советам и руководству.

— Решено! Итак, вы мой помощник. По рукам!

Писатель и сыщик пожали друг другу руки и перешли к обсуждению занимавшего их вопроса.

— Прежде всего вы, конечно, намерены найти того, кто убил рыжеволосого мужчину? — спросил новоявленный помощник.

— Не совсем, господин Даррел. Видите ли, мне уже известно, кто его убил.

Фрэнк подскочил от неожиданности.

— Вам известно, кто его убил?

— Да, женщина с белокурыми волосами.

— Вы уверены?

— Если судить по косвенным уликам, да.

— Вы уверены? Откуда вы это узнали? Вы ее арестовали? — Даррел забросал профессионального сыщика вопросами.

Торри жестом прервал его.

— Увы, она вне пределов досягаемости. Она… мертва.

— Мертва! — отшатнулся писатель.

— Да, убита.

— Она тоже убита? Еще одно преступление?

— Верно, и совершено оно в течение часа после первого. Рыжий — есть все основания так полагать — был убит в половине первого ночи, а блондинка была заколота кинжалом между часом ночи и двумя часами утра.

— Но ведь это пока только ваши предположения, не правда ли?

— Конечно. Их должно подтвердить официальное вскрытие тел, назначенное на завтра в три часа дня.

— Где было найдено тело женщины?

— Около Темзы, на набережной. Его нашли у обелиска Клеопатры на ступеньках, ведущих к воде.

— Ага! Понимаю, — задумчиво пробормотал Даррел, — и вы решили, что убийца хотел бросить тело в воду и скрыть следы преступления?

— Да, я так думаю. Но что-то ему помешало и вынудило бежать.

— Кто нашел труп?

— Бродяга, спустившийся в шесть часов утра к реке, чтобы помыть руки. Я осматривал костюм рыжего, когда мне сообщили о новом преступлении. Узнав, что убита женщина, я немедленно отправился взглянуть на тело.

— Почему? У вас были подозрения, что это преступление связано с первым?

— У меня уже была теория!.. Честно признаюсь, это довольно шаткие предположения, но все-таки не лишенные оснований. Судите сами!

Торри вынул из внутреннего кармана пиджака кусок сильно изорванного черного кружева и бросил на стол. Даррел небрежно посмотрел на кусок ткани и вопросительно взглянул на сыщика.

— Я нашел это в левой руке рыжего, — объяснил инспектор. — Из этого я заключил, что, защищаясь от удара, он вцепился перед смертью в одежду убийцы. А так как мужчины не носят кружев, следовательно, его убила женщина. Вам понятен ход моих мыслей?

— Да, вы рассуждаете логично. Но… почему вы решили, что это та же женщина?

— Как вам сказать, — ответил Торри, почесывая свою лысину, — гениальное озарение, вероятно… В одну ночь двое убитых: мужчина и женщина. Мужчина убит ударом кинжала в сердце, женщина тоже. Его убили на Мортэлити-лейн, ее — неподалеку на набережной. Все это позволяло предположить, что оба преступления связаны.

— На вашем месте я пришел бы к такому же выводу, — согласился Даррел.

— Итак, вы отправились взглянуть на тело женщины?

— Я нашел на ее платье точно такое же кружево. Более того, спереди не хватало как раз куска, который был оторван. Стало быть, можно считать доказанным, что это она убила рыжего.

— Похоже, — пробормотал Даррел. — Но кто убил женщину?

— А! — развел руками сыщик. — Вот этой загадкой нам и придется с вами заняться. На белье женщины нет никаких меток, а в карманах ни одного письма или платка с инициалами. Платье хорошо сшито, есть основания предполагать, что она из зажиточного класса. Установить же ее личность нам пока не удалось. Я даже, право, не знаю, как за это дело взяться.

— Почему вы не хотите сначала установить личность рыжего человека?

— Да, я бы и сам с этого начал, но, видите ли… он был переодет… поэтому…

— Переодет?

— Рыжие волосы оказались париком, а борода — фальшивая. Это пожилой человек шестидесяти пяти лет. Круглое лицо, лысый череп, окаймленный седыми волосами… вроде моего, — прибавил Торри, погладив себя по голове, — только я еще не совсем поседел. Чтобы закончить с приметами, могу сообщить, что он гладко выбрит, а во рту несколько золотых коронок.

— Вы думаете, что это… как бы выразиться… джентльмен?

— Уверен. За руками и ногами он тщательно ухаживал, белье безукоризненной чистоты.

— И никаких меток на белье?

— Есть метка. Он сменил только верхнюю одежду, но оставил белье и башмаки… что доказывает, что у него не было опыта маскировки. Опытный человек, привыкший маскироваться для темных делишек, переодевается с ног до головы. А этот бедняга не ожидал, что его убьют, посчитал, что достаточно сменить верхнюю одежду.

— На рубашке вышита фамилия?

— Нет, только инициалы. Рубашка, белье, кальсоны и носки имеют метку «Дж. Г.» Белье очень хорошего качества. Это, по-видимому, очень богатый человек.

— Почему вы о нем говорите в настоящем времени? — с мрачным видом спросил Даррел.

— Он не просто человек, а наша зацепка.

— И вы надеетесь при помощи инициалов установить его личность?

— Думаю, это будет нетрудно. На рубашке есть клеймо фабриканта: «Харкот и Харкот», на Бонд-стрит. Кто он, это мы быстро выясним, вопрос в том, кто эта женщина.

— Думаю, это будет просто, — возразил Даррел. — Вы говорите, что второе преступление связано с первым. Если так, установите причину первого убийства, и это поможет нам установить причину гибели женщины-убийцы. Что касается меня, то я начал бы с инициалов.

— Пожалуй, — задумчиво согласился Торри. — Если же это ничего не даст, то у меня есть, на всякий случай, еще один след.

— Еще один след? Какой?

— Какой? — переспросил сыщик, пристально глядя на Даррела, — а вот этот! Синяя мумия.

Теории мистера Торри

— Синяя мумия? — изумленно повторил Даррел. — Что вы хотите сказать?

— Даже не мумия, а мумии, потому что их две. Видите?..

Торри вынул из кармана две глиняные статуэтки, размером пятнадцать сантиметров, выкрашенных в темно-синий цвет. Вылеплены они были с поразительным искусством, точно воспроизводили обмотку настоящих мумий и безжизненные черты лица. На груди у каждой из мумий было изображено золотое солнце с ореолом расходящихся лучей. Они, очевидно, представляли собой прекрасный образец керамического искусства. Каким образом эти элементы древней цивилизации оказались причастными к преступлению, удивился Фрэнк.

— Сделаны они, по-видимому, в древнем Египте, — решил Даррел, тщательно осмотрев одну из статуэток. — Утверждать, впрочем, не берусь, так как я не специалист. Где вы их нашли?

— Одну в кармане убитой женщины, другую — рядом с телом убитого мужчины. Я вам говорил, что оба преступления тесно связаны! Это лишнее доказательство вам, что я прав.

— Любопытно, — пробормотал Даррел, не отрывая глаз от статуэток. — Что они могут значить? Может быть, это ключ к разгадке таинственных убийств…

— Полагаю, вам неизвестно, что могут обозначать эти штучки? — спросил Торри.

Писатель покачал головой.

— Нет… Но у меня есть приятель, египтолог, он, вероятно, сможет предоставить нам нужную информацию. Если хотите, я покажу их ему.

— Возьмите одну, они совершенно одинаковые, — осторожно ответил сыщик, — и спросите вашего приятеля, что это такое. А теперь, господин Даррел, — продолжал он, оживляясь, — я, кажется, ответил на все ваши вопросы. Может быть, вы ответите на мои?

— С удовольствием. Что вы хотите знать?

— Расскажите мне подробно все, что произошло с того момента, как вы заметили рыжего на Друри-лейн, и до того, как вы нашли его труп.

Даррел удовлетворил любопытство сыщика, подробно рассказав о своем ночном приключении. Торри слушал молча, а когда Даррел закончил, он задал ему ряд дополнительных вопросов, отмечая ответы в записной книжке условными знаками, понятными ему одному (если бы он потерял книжку, никто не сумел бы воспользоваться ее содержанием).

— Вы говорите, что рыжий произвел на вас впечатление джентльмена с образованием?

— Да, он говорил очень чисто, без уличного акцента.

— В котором часу он обратился к вам и заговорил?

— Сразу после полуночи.

— Сколько времени вам понадобилось, чтобы дойти до Мортэлити-лейн?

— Минут десять, не больше. Во всяком случае, было двадцать минут первого, когда он ушел.

— Поездка в экипаже, придуманная для того, чтобы сбить вас с толку, длилась порядочно.

Даррел мысленно подсчитал время и ответил:

— Минут сорок или чуть меньше. Когда мы вернулись на Мортэлити-лейн, на часах пробило час ночи. Затем я несколько минут разговаривал с извозчиком и помню, он сказал, что едет домой, так как был уже второй час ночи.

— Стало быть, убийство совершено между половиной первого и часом ночи?

— Несомненно… потому что, когда мы нашли тело, оно еще было теплое, — сказал Даррел и вздрогнул.

— Вы говорили, что рыжий господин был взволнован и боялся вас?

— Он шел на расстоянии трех шагов от меня и все время держал руку в кармане пиджака.

— Да, я нашел в кармане револьвер, — равнодушно заметил Торри. — Но, — прибавил он, подчеркивая слова, — я не нашел ценной вещи в карманах.

— Ценной вещи? Какой?

— Не знаю. Бумаг, драгоценностей, денег… Что-нибудь.

— Почему вы думаете, что он нес ценные вещи? — наступила очередь Даррела задавать вопросы.

Торри пожал плечами.

— Если бы при нем не было ничего ценного, он не брал бы с собой револьвер.

— Он взял его на случай встречи с грабителем или с хулиганами. На этих узких улицах часто нападают.

— Нет, — убежденно возразил сыщик, — не думаю. Он нарочно переоделся для того, чтобы никто не мог заподозрить, что при нем есть крупные деньги. Бродяга, шатающийся ночью по лондонским улицам, может привлечь внимание только полисменов, а в этом случае, конечно, револьвер ему был не нужен.

— Почему? — не сдавался Даррел.

— Потому что его арестовали бы и в полицейском участке живо выяснили бы его личность, которую он хотел скрыть. Нет, друг мой, чем больше я размышляю, тем больше прихожу к выводу, что он нес с собой на свидание какую-то очень ценную вещь. И это соображение полностью подтверждает теорию, которая возникает в моей голове по поводу всего этого дела, — прибавил он, потирая колени.

— Теорию?

— Другими словами, я считаю, что правильный след — это… вот этот, — он кивнул головой на Синюю мумию.

— Признаюсь, плохо вас понимаю.

— Конечно, это пока только предположение, и я первый готов от него отказаться. Но вот, по-моему, как это произошло. Рыжий нес какую-то очень ценную вещь — документ, деньги или драгоценности — для передачи белокурой даме, ждавшей его на Мортэлити-лейн. В обмен на драгоценности — предположим, это были драгоценности — она вручила ему Синюю мумию.

— Зачем?

— В качестве расписки, вероятно. Рыжий принял мумию правой рукой с намерением положить ее в карман. В этот момент у женщины в руках оказались драгоценности, и она ударила его кинжалом. Защищаясь от удара левой рукой, он сорвал кусок кружева с ее платья. Но рана была смертельной (удар, как вам известно, был нанесен прямо в сердце), естественно, мумия выпала у него из рук и осталась лежать там, где я ее нашел.

— Все это звучит очень правдоподобно, — кивнул головой Даррел, — но вы сами говорите, что все это пока одни предположения.

— Согласен! Однако без теории невозможно приступить к розыскам. Во всяком случае, моя теория отвечает на вопросы этого загадочного дела.

— Конечно. Но как объясните находку второй мумии?

— По-видимому, женщина, после убийства рыжего, отправилась на свидание с убийцей, к обелиску Клеопатры. Она передала ему драгоценности и получила от него, так же в виде расписки, вторую мумию. Положив ее в карман, она отвернулась, чтобы уйти, и тут он ее ударил. Затем убийца попытался сбросить тело в Темзу, но на набережной появился какой-то прохожий, и преступник был вынужден бежать, оставив жертву на ступеньках.

— Но, — возразил Даррел, — почему вы решили, что это он дал женщине статуэтку? Логичнее предположить, что обе статуэтки принесла с собой женщина.

— Нет, нет, я твердо уверен, что статуэтки были символом, своего рода распиской в передаче драгоценностей.

— Хорошо, почему же тогда этот второй убил ее, получив от нее то, чего он ждал?

— Найдите эту причину, и вы найдете убийцу, — торжественно заключил Торри. — Вы видите, господин Даррел, что жизнь иногда подкидывает истории почище ваших полицейских романов. Что скажете?

— Почище полицейских романов, — повторил Даррел, — все это мне кажется совершенно неразрешимой загадкой.

— Загадкой? Ах, сударь, если вы хотите быть хорошим сыщиком, никогда не отчаивайтесь.

— Но я не понимаю, что нужно делать и с чего начать.

— Прежде всего, у нас есть инициалы «Дж. Г.», — возразил Торри. — Я схожу в магазин на Бонд-стрит и постараюсь узнать, кому они принадлежат. Если мне удастся установить личность убитого, я покопаюсь в его прошлом. Вероятно, именно там я найду факты, которые позволят нам догадаться о мотивах убийства. Метки на сорочке — это хорошая зацепка. Есть еще один след — это экипаж.

— Экипаж? — воскликнул Фрэнк. — Который? Тот, которым воспользовался рыжий, чтобы сбить меня с толку, или тот, в котором я сам ехал?

— Ни тот, ни другой. Я имею в виду третий, который исчез, пока вы кружили по городу.

— Не понимаю, какое он может иметь отношение к делу.

— Мистер Даррел, мистер Даррел! — с легким упреком воскликнул Торри. — Вы, может быть, превосходный писатель, но, позвольте вам заметить, вы никакой сыщик. Разве не естественно предположить, что женщина, совершив убийство и желая поскорее покинуть место преступления, села в четырехколесный кэб и уехала? Кроме того, у нее было свидание у обелиска Клеопатры, и она должна была спешить.

— Да, но, обращаясь к извозчику, она рисковала быть потом узнанной… Она должна была понимать, что как только станет известно об убийстве, прежде всего, будут опрошены извозчики, стоявшие на площади у Мортэлити-лейн. Извозчик мог запомнить ее приметы и…

— Да, да, все это совершенно верно, но вы забываете, что женщина не рассчитывала быть убитой и не предполагала, что полиция так быстро нападет на ее след. Кроме того, она, вероятно, была переодета и изменила свою внешность. Или, вообще, так была возбуждена, что плохо соображала, что делает, единственной ее мыслью было поскорее сбежать с места преступления. Нужно быть немножко психологом, господин Даррел!.. Так или иначе, я убежден, что это она взяла третий экипаж, и я уже принял меры к розыску и допросу извозчика.

— Каким образом вы его найдете?

— Я расспрошу двух других. А может быть, найду его самого на прежней стоянке. Если вы хотите, мы разделим задачи, — предложил он писателю. — Я займусь извозчиком, а вы пойдете к «Харкоту и Харкоту» на Бонд-стрит навести справки о клиенте, чье имя и фамилия начинаются буквами «Дж. Г.».

— Очень хорошо. Где и когда мы встретимся?

Сыщик вынул визитную карточку и карандашом написал на ней несколько слов.

— На моей частной квартире, там нам никто не помешает. 80, Грэвен-стрит, Стрэнд. Сегодня в четыре часа. Кстати, вы, может быть, успеете показать вашему приятелю мумию?

— Постараюсь, — пообещал Даррел. — Мой приятель живет рядом с Британским музеем, а стало быть, зайти к нему мне будет нетрудно. Но есть еще один пункт, который для меня неясен.

— Сэр, — сухо ответил мистер Торри, — есть много вещей, относительно которых у меня нет ясности. Это что-то особенное…

— Кто убил женщину у обелиска Клеопатры: мужчина или женщина?

— Мужчиной, конечно… доказательств у меня нет, но я готов поклясться головой, что убийца — мужчина.

— Почему?

— Потому что женщина слишком рисковала, убивая рыжего… такому риску она могла подвергнуть себя только ради мужчины!

Личность убитого

— Лучше действовать, чем мечтать, а год опыта стоит века теоретических размышлений. Всю свою жизнь Даррел сидел в кабинете и кропотливо сплетал романы из того материала, который он собирал в своих странствиях. Благодаря капризу случая Даррел наконец покидал область фантастического и вступал в реальную жизнь, где ему самому отныне отведена была одна из главных ролей. Судьба предоставила к его услугам завязку романа, ему оставалось найти разгадку. Но в глубине души Даррел чувствовал себя побежденным.

Представьте себе, с какими трудностями столкнулся писатель, взявшийся за это дело. Неизвестный человек отправляется ночью на свидание с неизвестной женщиной, которая его убивает. Эта неизвестная женщина встречается затем с неизвестным мужчиной или женщиной и, в свою очередь, погибает. Единственные «улики», которыми приходилось руководствоваться при розысках: две глиняные статуэтки, выкрашенные темно-синей краской, метка на белье «Дж. Г.» и слабая надежда получить от извозчика приметы женщины-убийцы. Однако Торри, кажется, твердо был уверен, что, руководствуясь этими шаткими указаниями, он найдет виновника преступления и отправит его на виселицу. Самоуверенность и решительность сыщика поражали Даррела.

— Расследовать преступление в детективном романе легче, чем в реальности, — рассуждал Даррел, собираясь выйти из дома. — Но на основе материалов дела об убийстве на Мортэлити-лейн я мог бы создать очень правдоподобный роман. Судьба, фортуна или кто-то еще, кто создал эту историю, не учел одного: я, без сомнения, смогу внести свои коррективы, — он надел шляпу и продолжил, — а раз я один из актеров этой драмы, то теперь моя очередь выйти на сцену и провозгласить: «А вот и разгадка тайны Голубой мумии».

Даррел отправился прежде всего к приятелю, жившему вблизи Британского музея. А в кармане лежало маленькая гротескная статуэтка, о которой он жаждал получить как можно больше сведений.

К счастью, египтолог Патрон оказался дома. Это был типичный кабинетный ученый: высокий, худой, с растрепанными волосами, в очках. Он и Даррел были товарищами по Оксфорду, а потому писателя ожидал самый гостеприимный прием. Фрэнк дышал энергией и здоровьем, как и полагается молодому человеку в двадцать пять лет, а его товарищ, которому едва исполнилось тридцать, выглядел настоящим стариком. Напряженная кабинетная работа и женоненавистнические взгляды преждевременно высосали из него жизненные соки.

Уже с порога Даррел вручил другу темно-синюю статуэтку.

— Взгляни на эту египетскую мумию и поделись своим мнением, старик, — сказал он, усаживаясь в предложенное кресло.

Патрон почесал щеку и подбородок, осмотрел статуэтку поверх очков и спокойно заметил:

— Согласно вашему обыкновению, Даррел, вы говорите, не подумав. Эта вещь не имеет никакого отношения к Египту.

— Но ведь это копия мумии, а египтяне, насколько я помню, были единственным народом, кто солил и сушил своих покойников.

— Вы заблуждаетесь, мой друг! Этот обычай был широко распространен в Перу. Эта статуэтка — изображение перуанской мумии.

— Откуда ты знаешь? — спросил удивленный Даррел.

— Разве вы видите знак солнца, изображенный на груди? Так вот, древние жители Перу были солнцепоклонниками, — ответил ученый. — Если не ошибаюсь, эта вещица добыта из гробницы древнего инка. Такие глиняные мумии известны под названием погребальных фетишей.

— Каково их происхождение? — заинтересовавшись, спросил писатель.

Патрон откашлялся, поправил очки и прочел краткую лекцию по древней истории.

— Древние перуанцы имели обычай погребать с покойником близких ему людей и преданных слуг. Этот варварский обычай имел также довольно широкое распространение не только в Америке, но и в Азии. Если верить Прескотту, при погребении знатных инков иногда убивали свыше тысячи придворных и наложниц, посылая их души провожать покойного в вечное царство солнца. Но затем жрецы начали заменять кровавую резню символическим погребением. Вместо человеческих трупов в могилу вождя клались небольшие мумии, вроде той, которую мы видим перед собой. Каждая мумия изображала определенного советника, приближенного, наложницу, раба, а в древних гробницах можно иногда обнаружить тысячи подобных статуэток, расставленных рядами вокруг саркофага. Статуэтка, которую вы принесли, принадлежит к таким изображениям. Надеюсь, я доступно объяснил?

— Вполне, — ответил Даррел, со вздохом пряча мумию в карман. — К сожалению, твои объяснения ничем не могут мне помочь.

— Почему? Где вы нашли эту вещь? — спросил Патрон, блуждая в мыслях уже далеко от этого места.

— В кармане убитой женщины.

— Господи, как странно! И за что ее убили? А как она стала обладательницей такого уникального экземпляра — мумии из перуанской гробницы?

— Патрон, если бы я мог ответить на оба этих вопроса, я не обращался бы к вам за научными справками.

— Я могу быть вам чем-то полезен. Даррел…

— Спасибо, Патрон. Но, увы, боюсь, вы ничем помочь мне не можете. До свидания.

— До свидания, до свидания, — ответил ученый, провожая приятеля до дверей… — До свидания, — он торопливо пожал ему руку и, вернувшись в кабинет, снова потерял взаимосвязь с окружающей действительностью.

Даррел ушел, не слишком довольный беседой. Правда, его знания обогатились некоторыми историческими сведениями, но рассеять туман, обволакивающий загадку вокруг двойного убийства, они не смогли. Синяя мумия, несомненно, имела отношение к убийствам, но ее археологический характер был явно ни при чем. В этом направлении ничего предпринять было уже нельзя. До получения новых данных приходилось, таким образом, отказаться от этого следа и заняться другими — метками на белье убитого. С этим намерением Даррел и направился на Бонд-стрит.

То обстоятельство, что рыжий господин заказывал белье у Харкота, указывало на то, что он принадлежал к узкому кругу лондонских богачей. Харкот был очень популярным магазином, где продавалась модная и дорогая одежда, по цене намного выше рыночной стоимости.

Даррел захватил с собой рубашку убитого, доверенную ему инспектором Торри. С рубашки были тщательно смыты все следы крови. Даррел показал ее директору магазина, Харкоту, человеку высокого роста и величественного вида, похожему скорее на герцога, чем на торговца галантерейными товарами. Харкот надел очки, внимательно осмотрел рубашку и спросил Даррела, чего от него хотят.

— Я хотел бы знать, — поспешно объяснил писатель, тыкая пальцем в метку, — что означают вот эти инициалы — «Дж. Г.».

— С какой целью вам угодно знать это, сударь?

Даррел нерешительно замялся.

— Хорошо, я готов объяснить вам причину. Но вы должны обещать мне, что наш разговор останется между нами.

— Конечно, сэр, — ответил Харкот, у которого подобное начало разговора разожгло любопытство. — Не угодно ли вам пройти сюда? Здесь нас никто не потревожит.

Он провел Даррела в небольшую комнату, отделенную от магазина стеклянной дверью, и любезно предложил кресло.

— Я слушаю, сэр, — сказал он, бережно раскладывая рубашку на столе.

— Разрешите один вопрос, — перебил Фрэнк. — Если я объясню вам причину, заставившую меня наводить справки, и, если вы согласитесь мне их предоставить, можно ли будет по этой метке найти имя и фамилию заказчика?

— Конечно, сэр. Как сами изволите видеть, под меткой стоит номер заказа — 1420. Таким образом мы отмечаем все наши изделия, а потому, если ваши причины покажутся мне уважительными, я наведу справки в книгах и немедленно сообщу вам, для кого была изготовлена эта рубашка.

— В таком случае прошу вас немедленно дать мне эту справку. Вы поможете правосудию поймать преступника.

— Преступника? — изумленно переспросил Харкот.

— Да, сэр, в воскресенье, в час ночи, человек, которому принадлежит эта рубашка, был убит.

— Убит!

— Ударом кинжала в сердце на Мортэлити-лейн.

— Какой ужас!.. ах!.. какой ужас!.. какой ужас!.. — заволновался Харкот. — Да, я помню, я читал в утренних газетах заметку о этой трагедии, но мне и в голову не приходило, что убит мой клиент. Ах, какой ужас!.. Как звали убитого, сэр?

— С этим вопросом я к вам и пришел, господин Харкот.

— Сию минуту, сию минуту… Простите меня, я не догадался, что вы из полиции.

— Не надо просить у меня прощения, — сухо возразил Даррел. — Я не полицейский, а писатель. Но сыщик, который ведет следствие, разрешил мне помогать ему в розысках.

— Вот как, — ответил Харкот с неподдельным удивлением. — Извините меня, я отойду на минутку, чтобы найти книги учета.

Владелец магазина исчез, оставив Даррела одного в комнате. Не прошло и десяти минут, как он вернулся — бледный и до того взволнованный, что его волнение передалось также Фрэнку.

— Боже мой! Боже мой! — бормотал торговец с испуганным видом, упав в кресло и проводя рукой по холодному лбу. — Я в шоке! Такой уважаемый джентльмен! Постоянный клиент!

— Кто? Как его фамилия? — встревожился Даррел.

— Грент, сэр… Джесси Грент, из Рэй-Хауза в Рэйбридже.

— Грент… Грент! — задумчиво повторил писатель. — Мне кажется, я слышал это имя.

— Кто его не слышал, сэр? Грент и Лейборн на Флит-стрит.

— Как? Банкиры?

— Ну да, сэр, да. Джесси Грент был главой и владельцем банкирского дома. И вот убит! Царствие ему небесное, потому что это был хороший человек, сэр, всегда аккуратнейшим образом плативший по счетам…

— Благодарю вас, господин Харкот, — сказал Фрэнк, прерывая эти пустые соболезнования. — Я узнал все, что хотел. Джесси Грент, банкир! Гм! Так значит, вот кто был этот рыжий господин.

Харкот хотел возразить и указать на то, что покойный имел не рыжие, а седые волосы, но Фрэнк, стремительно кивнув головой, поспешно вышел из магазина.

Было слишком поздно идти на частную квартиру Торри, так как Фрэнк закончил свои дела в шестом часу вечера. Возвращаясь домой, он по дороге размышлял над тем, что узнал. Все в Лондоне знали Грента, богатого и уважаемого банкира. Таким образом, тот факт, что его, переодетого, убили ночью, в подозрительном квартале, добавляло таинственности этой загадке. Всю ночь Фрэнк размышлял над этим и плохо спал. Утром он никак не мог дождаться часа, когда можно будет пойти поговорить с Торри. В ту минуту, когда собрался выйти из дома, он столкнулся со спешившим к нему, взволнованным Торри.

— Ну, Даррел, — крикнул он, не успев обменяться приветствием, — в этом деле двое убийц!

— Двое?

— Да… мужчина и женщина!

De mortuis aut bene, aut nihil

— Мужчина и женщина! — задумчиво повторил Даррел. — Откуда вы это взяли, Торри?

— Показания третьего извозчика, — ответил сыщик. — Я нашел его на стоянке на углу Мортэлити-лейн.

— Трудно было заставить его говорить?

— Никаких затруднений. Он рад был сообщить все сведения и помочь полиции. Почему вы думаете, что могли быть трудности?

— Господи! Но ведь если мужчина и женщина действительно были убийцами, они могли заплатить ему за молчание.

— И тем самым зародить в нем подозрения, — резко возразил Торри. — Нет, мой друг, они не так глупы! Извозчик не знал, что посреди Мортэлити-лейн лежит труп, стало быть, и платить ему было не за что.

— Они вышли с Мортэлити-лейн?

— Да. Извозчик говорит, что, после того как первые два экипажа уехали, он собирался ехать домой, но решил подождать еще минут двадцать. Его терпение было вознаграждено. За несколько минут до того, как пробил час ночи, из Мортэлити-лейн вышли мужчина и женщина и наняли его.

— Стало быть, он уехал за несколько минут до возвращения двух других экипажей?

— Да, да, убийцы проскочили под самым вашим носом. Одним словом, женщина велела ехать на Нортумберленд-авеню и остановиться у театра. Там они оба сошли и расплатились с извозчиком.

— Какой дорогой он ехал с Мортэлити-лейн на Нортумберленд-авеню?

— Он спустился по Арундел-стрит и проехал по набережной.

— Он не заметил никого около обелиска Клеопатры, когда проезжал мимо?

— Нет, он говорит, что лошадь вела себя непослушно, и он был так занят, что не обращал внимания на то, что творилось по сторонам.

— Он сообщил вам приметы пассажиров?

— Гм, как вам сказать… приметы довольно неопределенные. Дама, по его словам, была высокой блондинкой, в черном платье, под вуалью. Это я уже знал, потому что видел труп на набережной. Мужчина же был ниже ростом, имел черную бороду, черную шляпу и черное пальто до пят. Он молчал, а разговаривала и расплачивалась с извозчиком женщина.

— Они были взволнованы или спокойны?

— Женщина волновалась больше мужчины.

— Это, вероятно, он убил Грента.

— Возможно, но никаких следов на того, кем бы нанесен удар, у нас нет. Кто такой Грент?

— Рыжий господин. Это мистер Джесси Грент, банкир.

— Ого! — воскликнул Торри, с удовлетворением потирая руки. — Вижу, вы времени зря не теряли. Дело превращается в сенсацию, так как каждая собака в Лондоне знала Джесси Грента. Богач, благотворитель, два года назад был избран депутатом в Палату общин от Консерваторов. Очень интересно, что делал столь почтенный и уважаемый человек ночью в таком подозрительном квартале… да еще переодетым! Гм, подозрительная история. По-видимому, Грент был не тем, за кого его принимали… Говорите же, что вам рассказал Харкот!

— Да, я уж все сказал, — ответил Даррел. — Рубашка была заказана Джесси Грентом из Уэйбриджа, владельцем банкирского дома «Грент и Лейборн» на Флит-стрит.

— Ладно! — Торри встал со стула. — Там, где заканчиваются сведения Харкота, могут начаться сведения от Лейборна. Пойдем, Даррел, прогуляемся до Флит-стрит.

— С удовольствием. Одну минуту, только надену пальто и шляпу.

Пока Даррел одевался, Торри поспешно сделал какие-то заметки в своей записной книжке, затем спросил писателя, что тот узнал насчет Синей мумии и выслушал ответ с гримасой разочарования. Все же и этот ответ он занес в записную книжку.

— Похоже, большого значения для дела это не имеет, — заметил он философски, — но кто знает? Все это так странно, что нужно учитывать каждую мелочь.

— Согласен с вами. Я убежден, что Синяя мумия — это символ, скрывающий ключ к загадке.

— Беда в том, что все это выглядит чересчур романтично, — вздохнул Торри, выходя с Даррелом из дома, — ведь от Лондона до Перу очень и очень далеко.

Несмотря на разницу во мнениях, вопрос оказался маловажным и мужчины быстро о нем позабыли. Несколько минут спустя они сидели в такси и ехали на Флит-стрит, где находился один из самых известных частных лондонских банков. Банкирский дом «Грент и Лейборн» существовал уже больше ста лет его клиентами были члены наиболее богатых английских семей. Основал его после громких событий Французской революции некий Эбенсер Грент, взявшим впоследствии в компаньоны своего старшего служащего, Лейборна. Теперь банком владели их внуки. Один из них, Джесси, был жестоко убит при таинственных обстоятельствах на Мортэлити-лейн, но близкие его, по-видимому, еще не знали о постигшем их несчастье.

— Если они знают, то банк, вероятно, закрыт, — сказал Торри своему спутнику. — Но ставни открыты, банк работает, а потому наша новость застигнет их врасплох.

Она вручили служащему свои визитные карточки и несколько минут спустя вошли в обставленный дубовой мебелью кабинет, где их встретил элегантный молодой человек. Лейборну было не больше тридцати лет, это обстоятельство вкупе с вьющимися черными волосами и маленькими черными усиками придавало его внешности кокетливый и одновременно воинственный вид. Элегантно одетый, он больше походил на денди из Вест-Энда, молодого прожигателя жизни, чем на строгого и методичного банкира. С хладнокровием светского человека он принял посетителей, но от тех не укрылось некоторое смущение в бегавших по сторонам глазах.

— Присаживайтесь, господа, — любезно сказал Лейборн, указывая на стулья. — Чем могу служить?

— Мы имеем честь разговаривать с самим господином Лейборном? — осторожно осведомился Даррел, пораженный молодостью банкира.

— Я Фредерик Лейборн, господа. Но, может быть, вы хотели говорить с моим отцом? Он в настоящее время находится в Париже, где пробудет еще несколько недель. В его отсутствие и в отсутствие нашего компаньона, Грента, управляю банком я.

— Грент? — медленно переспросил Торри. — Он тоже отсутствует?

— Да, в субботу он уехал в Италию.

— Вы уверены? — настаивал сыщик.

— Совершенно уверен. Грент сам сказал мне, что уезжает. Теперь он должен быть уже в Милане.

— Боюсь, что вы ошибаетесь, господин Лейборн.

Молодой человек побледнел и перевел недоуменный взгляд с одного посетителя на другого.

— Что вы хотите этим сказать? — спросил он с тревогой в голосе.

— Я хочу сказать, что Грент уехал гораздо дальше, чем вы предполагаете.

— Дальше, чем я предполагаю? Откуда вам это известно?

— Потому что я сыщик.

Лейборн побледнел еще больше и нервно заерзал в кресле.

— Сыщик! — пробормотал он дрогнувшим голосом. — Зачем… что нужно от меня сыщику?

— Мы пришли сообщить вам о смерти Грента, — вмешался Даррел, сильно удивленный беспокойным поведением молодого банкира.

— О смерти! Мистер Грент умер! — залепетал Фредерик Лейборн, не в силах справиться с волнением. — Как это могло случиться?.. В пятницу, когда мы виделись в последний раз, он выглядел совершенно здоровым.

— Здоровье здесь ни при чем, — сухо сказал Торри. — Вы слышали о преступлении на Мортэлити-лейн?

— Да… да. То есть я видел… я читал что-то по этому поводу в газетах, — лепетал банкир прерывающимся голосом, — но это, конечно, не может иметь… никакого отношения… никакого…

— Никакого отношения к Гренту, вы хотите сказать? — прервал Даррел. — Наоборот, самое прямое! В субботу ночью ваш компаньон был убит.

— Убит! — сдавленным голосом прошептал Лейборн. — Боже!

— Ударом кинжала в сердце.

— Но кем?.. Кто?

— Неизвестной женщиной.

Лицо Лейборна из бледного стало ярко-красным, снова побледнело и выражало искреннее изумление.

— Женщиной! Убит женщиной!.. Послушайте! Я думал…

Поймав на себе пристальный взгляд посетителей, он вдруг словно испугался чего-то и умолк.

— Эта женщина арестована? — спросил он, овладев наконец собой.

— Нет, — ответил Торри, хорошо заметивший смущение и растерянность банкира. — Женщина тоже на том свете.

— На том свете… Тоже убита?

— Совершенно верно, убита ударом кинжала в сердце.

— Убийца схвачен?

Даррел не мог удержаться от нервного смешка.

— Убийца сбежал, и мы пришли просить вас помочь нам в розысках.

Лейборн облегченно вздохнул и уселся на свое место.

— Меня?.. Господи! Чем же я могу вам помочь, господа?

— Очень просто, — сказал Торри, не спуская внимательного взгляда с лица молодого человека. — Вы, вероятно, знаете что-нибудь такое в прошлом Грента, что может объяснить мотивы преступления?

— Ничего не знаю. Грент всю жизнь был в высшей степени честным и порядочным человеком.

— Уважаемый сэр. Видите ли, давно существует правило: когда происходит какая-нибудь путаная история, опытные люди говорят «ищите женщину». А здесь…

— Никакой женщины здесь быть не может, — поспешно оборвал Лейборн.

— О, виноват, сэр. Грент убит женщиной, и минуту назад вы сами хотели сделать по этому поводу замечание, но почему-то остановились и перевели беседу на другую тему.

Лейборн покраснел и смутился.

— Я не хотел делать замечания, так как считаю невозможным, чтобы Грента убила женщина. Насколько я знаю, ни с какими женщинами он никогда дела не имел.

— Он не был женат? — спросил Фрэнк.

— Был женат, конечно, но я хотел сказать, ни с какими женщинами, кроме жены. Донья Инес — это другое дело.

— Донья Инес? Кто это?

— Жена Грента. Она родом из Южной Америки и предпочитает, чтобы ее так звали.

— Из Южной Америки?

— Да, она родом из Лимы.

— Лима, столица Перу. Странно!..

Даррел и Торри переглянулись. Жена Грента была родом из Перу, а Синяя мумия добыта из перуанской гробницы. Совпадение — если это совпадение — было по меньшей мере странным.

Секретарь

Не сознавая, что он сообщил посетителям чрезвычайно важную информацию, молодой банкир нажал кнопку звонка:

— Попросите сюда господина Васса, — приказал он вошедшему служащему. Обратившись к Торри, он пояснил:

— Это личный секретарь Грента. Он будет через пару минут и, возможно, лучше меня ответит на ваши вопросы.

— Господин Васс пользовался доверием Грента?

— Абсолютным. Он был правой рукой Грента. Лучшее тому доказательство — Васс имел ключ от личного сейфа Грента. С вашего разрешения я оставлю вас на несколько минут с Вассом и распоряжусь послать телеграмму отцу в Париж. Между прочим, должен вас предупредить, что Васс был болен. Он заболел в субботу и только сегодня утром встал с постели…

— Ага! — пробормотал про себя Торри с идиотской улыбкой на лице, — доверенный секретарь был болен и отсутствовал в банке. Гм, интересно, что бы это могло значить.

Возможно, Торри по натуре был слишком подозрителен и придавал значение всякой, даже не заслуживающей внимания мелочи. Замечание Лейборна было вполне объяснимым, но Торри находил его излишним. Зачем ему понадобилось объяснять отсутствие секретаря? Даррелу это также показалось подозрительным. А потому детектив и его помощник встретили личного секретаря Грента с некоторым предубеждением.

Васс появился через несколько минут. Это был молодой человек, лет двадцати восьми, бледный, гладко выбритый и в очках. Вел он себя с детективами весьма сухо и педантично, как человек, привыкший все схватывать на лету и предпочитающий уединение.

— Мистер Васс, — сказал ему Лейборн, — прошу предоставить этим господам все сведения, какие можете, о бедном Гренте.

— Почему о бедном Гренте? — удивился Васс.

— Простите, я забыл, что вы не знаете еще ужасной новости. Но эти господа сами объяснят вам, что случилось, а я должен сейчас уйти, чтобы отправить телеграмму отцу.

— Вы вернетесь? — остановил его Торри.

— Если вам будет угодно, — неохотно ответил Лейборн и нахмурился.

— Конечно, угодно, — решительно заявил сыщик. — Вы нужны для того, чтобы опознать тело, и вероятно, что ваши показания понадобятся во время судебного заседания.

— Мои показания… показания! — воскликнул молодой человек, проводя языком по пересохшим губам. — Какие показания я могу дать? Я… я… я не желаю иметь ничего общего с этим делом.

— Вы обязаны, сэр.

Лейборн вызывающе смотрел на сыщика, тот спокойно выдержал взгляд. На несколько секунд в кабинете повисло молчание. Сдался более слабый

— Хорошо, если нужно, я дам показания, — угрюмо объявил банкир. — Я вернусь.

Выходя, он оглушительно хлопнул дверью, чтобы все понимали, как он раздражен.

На протяжении этого краткого диалога Даррел не спускал глаз с лица Васса. Хотя секретарь слышал все — а слова «тело» и «судебное следствие», должно быть, вызвали его любопытство — внешне он сохранял полную невозмутимость. Он немного разволновался лишь тогда, когда понял, что Лейборн оставляет его одного с сыщиками. Но, когда Торри обернулся к нему и заговорил, лицо его по-прежнему выражало спокойствие и равнодушие. Фрэнк не понимал, что значит эта прекрасно разыгрываемая комедия.

— Господин Васс, — резко сказал Торри, желая застигнуть секретаря врасплох, — должен сообщить вам, что банкир Грент убит.

Васс отпрянул назад и всплеснул руками.

— Грент убит! — воскликнул он сдавленным голосом. — Боже! Когда? Где?

— На Мортэлити-лейн, близ Стрэнда, в ночь с субботы на воскресенье. Убит ударом кинжала в сердце.

Ужас и испуг секретаря, по-видимому, были искренними. Слабая натура не выдержала — он разразился рыданиями. Даррел почувствовал, что его подозрения рассеиваются перед этим зрелищем неподдельного горя.

Может быть, секретарь, конечно, знал больше, чем хотел сообщить, но, во всяком случае, об убийстве он не знал, и страшная весть глубоко его потрясла, решил про себя писатель.

Торри молча, со странной улыбкой, ждал, пока пройдет нервный припадок. Васс, по-видимому, заметил, что незнакомцы отнеслись к его горю холодно и постарался овладеть своими эмоциями. Уязвленный в лучших чувствах, он вытер слезы носовым платком и заявил, что готов отвечать на все вопросы, которые будут ему поставлены. Сделав Даррелу знак молчать, Торри приступил к допросу.

— Возможно, что прошлое Грента поможет объяснить нам мотивы преступления, — начал он. — Прошу вас рассказать все, что вы знаете о жизни вашего патрона. Вы давно служите у него?

— Около пяти лет. Это был самый великодушный, самый благородный, самый замечательный человек, каких я встречал в жизни, — горячо заявил Васс.

— Гм!.. — продолжил допрос Торри, который не доверял похвалам, особенно произнесенным после смерти. — Его уважали?

— Конечно! Я никогда ни от кого не слышал ни одного дурного слова о нем.

— Он, кажется, был женат?

— Да… на донье Инес, испано-американке, родом из Перу.

— При каких обстоятельствах мистер Грент познакомился с ней?

— Лет десять тому назад он был по каким-то делам в Перу и в Лиме познакомился с доньей Инес. Там они и поженились.

— Венчались по католическому обряду?

— Да. Грент и донья Инес католики.

— У них есть дети?

— Нет, — ответил Васс, а затем неуверенно добавил, — но, не имея детей, Грент удочерил племянницу своей жены, донью Марию Сандоваль.

— Сколько ей лет?

— Двадцать, — покраснел секретарь, — она очень красивая.

Даррел заметил его смущение и дрогнувший голос и подумал, не эта ли девушка стала причиной гибели Грента.

— Как долго донья Мария живет у Грентов? — продолжил допрос сыщик.

— Около двух лет.

— Она говорит по-английски?

— В совершенстве, — живо ответил Васс. — Она брала уроки у Лидии Харгон, жившей в доме Грентов и покинувшей службу всего шесть недель назад.

Торри немного удивил этот ответ, потому что он записал имя в свою записную книжку и продолжил задавать вопросы.

— Грент жил в Рэйбридже?

— Да, в Рэй-Хаузе, большой усадьбе, расположенной на берегу Темзы.

— Он принимал у себя много народа?

— Немало. Он и донья Инес были очень общительными людьми.

— Донья Инес — это госпожа Грент?

— Да, — ответил Васс, — но она предпочитает, чтобы к ней обращались по-испански.

— Вы не знаете, были ли у Грента близкие друзья?

— Один или два, — после небольшого колебания ответил секретарь.

— Вы можете назвать их?

— Прежде всего, ирландец Родерик Блэк.

— По фамилии видно, что ирландец, — сухо заметил сыщик. — А еще кто?

Секретарь нерешительно замялся и с сожалением назвал испанское имя.

— Если вы настаиваете, — неохотно ответил Васс, — капитан Мануэль.

— Капитан Мануэль? Вот как. Он тоже родом из Перу?

— Да, донья Инес — его родственница. Он приехал в Лондон три месяца назад и с тех пор постоянно бывает в Рэй-Хаузе.

— Разрешите задать ему один вопрос? — обратился Даррел к сыщику.

Торри вопросительно взглянул на него, пожевал губами и согласился:

— Пожалуйста, — с формальной любезностью сыщик дал свое согласие, недоумевая, что хочет выспросить Даррел.

— Может быть, вы знаете, — глядя на секретаря, начал свой вопрос помощник сыщика, — случались ли в Рэй-Хаузе какие-нибудь любовные истории?

— Любовные истории? — переспросил Васс, видимо смутившись. — Я не совсем понимаю вас, сэр. Что вы хотите этим сказать?

— Эти писатели! Не могут обойтись без любви, — насмешливо заметил Торри, недовольный вмешательством помощника.

Но Даррел упрямо стоял на своем.

— Два молодых человека… две молодые женщины. Разве не естественно предположить, что стрела Амура пронзила их сердца.

— Вы правы, — слабо улыбнулся Васс. — Капитан Мануэль ухаживал за доньей Марией. Блэк, если не ошибаюсь, был влюблен в Лидию Харгон.

— Я так и думал! — воскликнул Даррел, торжествующе глядя на Торри и знаком приглашая его продолжать допрос.

— У мистера Грента были враги? — продолжал сыщик.

— Не думаю, — горячо возразил секретарь. — Грента все любили.

— Когда вы виделись с ним в последний раз?

— В пятницу, в четыре часа дня. Он сказал мне, что на четыре месяца уезжает в Италию, и простился. Поэтому его отсутствие ни у кого не вызывало беспокойства.

— В банке, да, — задумчиво заметил Торри, — но дома?

— Это тоже легко объяснить. Семья беспокоилась, — спокойно объяснил Васс. — У Грента была городская квартира. Он попрощался с женой в пятницу и отправился на лондонскую квартиру, где ждал отъезда на континент. Я убежден, что донья Инес до сих пор считает, что ее муж находится в Милане.

— Где эта квартира?

— На Дьюк-стрит, около Сент-Джеймс. Грент жил в ней один. Поэтому его отсутствие никого не могло удивить.

— Он не имел прислуги?

— Нет, ему обычно прислуживал привратник. Но так как Грент появлялся и уходил, когда ему вздумается, то его исчезновение не могло обеспокоить привратника.

— Гм! — пробормотал Торри. — Понимаю. Вы не знаете, Грент, уезжая, взял с собой много денег?

— На дорожные расходы он взял с собой двадцать фунтов, но в путешествии он обычно пользовался своей чековой книжкой, утверждая, что чеки гораздо удобнее, чем кредитные билеты.

Торри был явно разочарован результатами допроса. Он многое узнал о личности и привычках убитого, но не открыл ничего, что могло бы пролить свет на тайну убийства. Он уже собирался проститься с Вассом и уйти, как вдруг Даррел поднялся с места и, вынув Синюю мумию, показал ее Вассу.

— Может быть, вы объясните нам, что это такое?

Секретарь вдруг ахнул и побледнел как смерть; упав на спинку кресла, он потерял сознание.

Судебное следствие

Двойное преступление, как и следовало ожидать, произвело в Лондоне настоящий фурор. Почтенный, всеми уважаемый банкир был убит неизвестной женщиной, которую, в свою очередь, в ту же ночь убил другой неизвестный преступник или мститель. В течение недели эта новость не сходила с первых страниц. Газеты посвящали описанию деталей целые столбцы, с негодованием набрасываясь на полицию, позволявшую совершать неслыханные по дерзости преступления в сердце самой цивилизованной из столиц мира. Читатели засыпали редакции газет письмами с предложением советов и способов, как поймать убийцу, ящики Скотланд-Ярда ломились от анонимных доносов. В салонах, в клубах — буквально повсюду — только и говорили об этом сенсационном деле. Но никакой практической пользы от этой шумихи не было. Все мы помним реплику из Гамлета: «Слова, слова, слова!», которую сегодня можно отнести именно к прессе.