Бесплатный фрагмент - Человек качественного поколения

IZM
Валерий
Георгиевич
СПб
IZM

2015. Петров и Лоов (2011—2014).

…не, ну, ни хуя себе! Наш город-герой Ленинград пре-ображается ни по дням, а по часам. И я вместе с ним, понимаешь…

…и ты понимаешь в чем пиздец? Clark Terry подходит

к Цою и говорит: «Ты, блядь, ты охуел, парень, епту?

Ты чего насочинял, мудила ебаный!.. ну, мудила, епту!.. Ты понимаешь что такое swing? Это не когда

тебя куча дагестанцев, понимаешь, шпандорит, это — Музыка, это — Настроение! Свинга нет в твоей

хуете!..» Ну, Кларк-то он нормальный человек, он все

правильно сказал, Моня. Но пиздец в том, что через

пару дней, через пару (я сказал!) подходит слуша-тель и говорит сопранисту: «Что-нибудь из Цоя бы, и протягивает купюру!..» Я чуть не блеванул, блядь, пришлось играть это говно! Я с Кларком Терри полностью согласен, на хуй, поэтому прямо сейчас и наливаю, епту!…

…и ты понимаешь в чем пиздец? Ну, это… я же сходил ночью сегодня на открытие розливухи «Стакан

Шнейдер» на Миллионной. Я имею ввиду бывшая

Халтурина, сейчас же, блядь, все улицы переименовали пидоры. Ну, вот! Захожу, а там сплошь не те

ебальники, юноши ненормальные какие-то пляшут.

Ты понимаешь?! Не те это все! Не наши, одним сло-вом. Ебнутые какие-то они там все. А потом в столо-вую «Копейка» зашел — кругом нормальные люди, с ними есть о чем попиздеть, каждый выпить мне

предлагает. Вот это — нормальные люди. Вот это — ра-венство! Это — наши люди! Наши! Я сказал!…

…после того, как Валера Меладзе допил с Игорьком

Тальковым вторую поллитру «Зеленой марки» из

«Пятерочки», им захотелось чего-нибудь на закусь.

Но на кухне тогда была только смесь для приготовления «Кекса весеннего», а там же еще до хуя

чего нужно для приготовления: маргарин, молоко, изюм, и всякая хуйня. А с ними, а с ними… с ними

же третьей тогда сидела на кухне Лили Иванова из

Болгарии. МеладзА, стакан — хуяк! Захотел кого-нибудь отоварить! Сразу смотрит такой на Лильку, значит. Ну, он заинтересовался, конечно, это и понятно: во-первых, иностранка; во-вторых, из мебели

только стол, они там на ящиках сидели и на коробках

каких-то. И думает, Валера Меладзе: «…придется мне

ее на столе. Ну, и ладно. Ну, и хуй с ним. Это, вроде, в новинку даже…» А Игорю-то все это не понравилось чего-то. «Это не по-православному», — говорит — «христопродавец иноземный». Ну, Тальков так

говорит. Игорюха вышел из комнатухи подсобной, полез на сцену, песню про Россию с березами спеть, ну, там его сразу и грохнули, на хуй. А если бы он

с Меладзой Лилию во второй мундштук согласился

отшпандорить, то был бы жив!..

…и ты понимаешь в чем пиздец? Пьяный Юрий

Алексеевич Гагарин гулял как-то вечером около

космодрома. Решил к мужикам зайти, попиздеть, там… Ну, и епту! Ты понимаешь что такое епту?! Там

Королев (да, не Сева Королев, Царство Небесное!..)!

Королев — тот, что нам с тобой подарил Советский

Космос! Юрка Гагарин говорит Королеву: «Слушай, дай ракету покататься!» Королев ему: «Ты, блядь, ты

чего? Ты совсем охуел, что ли? Не положено!» Ну, Юра-то он горячий чувак был, он тоже завелся, как

турбина, на хуй! И Гагарин! Ты понимаешь, Гагарин!

Он говорит: «Чего тебе жалко что ли ракеты-то там?

Для меня хуйни какой-то пожалел!» Хуяк! Выходит

на стартовую площадку, смотрит за рулем ракеты никого нет, ну, и Юра понял, что именно нужно делать.

Он прыгнул в ракету, на газ нажал, и уехал. И уже

отрываясь от нашей грешной земельки, ты понимаешь, нет, он достает из-за пазухи пол-литру водяры

и заебал ее с горла, заел рукавом, все на хуй, минут

5 подождал, ну, пока водяра приживется, вроде, прижилась, ну, и он по рации на землю: «Полет нормальный, блядь!…» Ну, там перегрузка, всякая хуйня, Юрка Гагарин, выпивает еще — и пиздец! Ему Королев из ЦУП, да не залупа, епту. ЦУП — центр управления полетами, это так по-нашему, по-румынски

переводится. Королев ему в шлемофон орет: «Юра, ты че охуел? Верни ракету, блядь! Я же материально

ответственное ебло! Мне же пиздюлину вломят за то, что я ракету не уберег на благое дело!…» А Юрка его

посылает на хуй по рации, и говорит, значит: «Отъебись, а… Ты заебал уже!» Вот такой был наш Юрий

Алексеевич отличный человек! Ну, это со слов Робер-та Паузера, он мне такую версию рассказал. Как там

на самом деле было — хуй его знает. Но, вроде, все

именно так…

…вот про песни ебаного русского рока много критики: они несут в себе пропаганду гомосексуализма. Ну, так все-таки, значит, чего-то они все же несут. А чего

несут песни дуэта Джона Колтрейна (да не портвейна, епту) и Элвина Джонса? Ни хуя они не несут — там

даже слов нет.

…да вы охуели? Сколько брать бутылок?…

…и ты понимаешь в чем пиздец? Тут ко мне на Невском

подходит юноша, и спрашивает: «Вы 500 р. хотите

заработать?» А 500 рублЁв, чтобы тебе не спиздеть —

это 7 коробок винища и плюс закусь. Ну, естественно, я соглашаюсь. Этот мудила мне говорит: «Вам нужно

просто пройти с флагом нашей партии. И все» А раз

он ко мне подошел, то, видимо, их партия за нас — за

пенсионеров, за льготы. Ну, это я так подумал. Дохожу, значит, уже до угла Невского и Владимирского, ко

мне мент подваливает. «Ты чего делаешь? Документы предъяви!» Ну, я ему: «Чего делаю-чего делаю?

Не видишь что ли? Права наши отстаиваю, чтобы

мы себя на старости лет чувствовали нормально, беззаботно. Это флаг нашей партии! Тебя, товарищ

милиционер, это вообще-то тоже касается! Хочешь, вместе с флагом пройдем. Отстоим наши законные

права! Равнение на наше знамя!..“ Ну, он сука, здоровый амбал оказался, говорит: „Ты че совсем

охуел, долбоеб старый?», отобрал у меня этот флажок

с радугой, еще хотел мне в ебало дать, но пожалел, или лень было -хуй его знает. В общем, права свои не

отстоял, 500 рублей не заработал, ходил еще целый

час не опохмелившийся. Ну, потом правда, заскочил

в «Дом-7», там буфетчица мне налила водяры, я вмазал, да пошел домой потом…

…и ты понимаешь в чем пиздец? Я же это, я же, ну, я по

прямому проводу тебе говорю в чем пиздец. Я же

сходил на праздник каштанов в «Архитектор». Раньше они на ветке под окном висели, и на хуй никому

не нужны были, а теперь деликатес. Но 300 рублей

вратарю дай, блядь, чтобы тебя запустили во внутрь.

А у меня пенсия не скоро, денег ни копейки, ни хуя

нет, но по такому случаю занял у Тольки-соседа. Он

скрипя сердцем отслюнявил мне. Так там, значит, во

дворе вот этой хуевины, ну, на Миллионной жарили

каштаны ненормальные какие-то юноши. Так вот

чтобы вы знали, это не Миллионная. Ну, ни хуя! Это —

улица Халтурина. Все же переименовали пидорасы

ебаные! Я знаю эту улицу как Халтурина! Именно!

Халтурина! Я сказал! Слыш, ну, походил, посмотрел

на этих людей, и хуяк-хуяк, появляется пидарасина

про которую много было сказано, гандон с ресторан-ного дня, на Рубинстайн стрит встречал несколько

разов. Ну, вот эта самая сукоедина поганая, новомод-ное еблище, понимаешь, которое про супы какие-то

пиздел, фалафели-хуяфели, хуе-мое. Ну, епту, я, блядь, был так раздосадован этим обстоятельством, что чуть ебаным баббл-ти не поперхнулся, бля. Я чуть

не блеванул, на хуй, на асфальт и на паркет, когда

этого гандона увидел там. Думаю: «Да пошли вы на

хуй все, пидарасы!» Я ушел сразу почти как пришел.

Так и не дождался концерта. Там в буфете «Бюро»

водяры ебнул с горя. Пошел домой. Настроение ни

в пизду вообще. Думал схожу, на эту каштановую

хуйню, на эту каштанку, блядь, там акция благотво-рительная, все средства детям и так далее. Ну, как

Ленин, помнишь, говорил: «Детям! Все детям!»

Я раньше тоже занимался благотворительностью —

у ларька, возле Боткинских бараков поставил ящик, табличку наклеил: «Поможем на храм!», значит, это

самое, ну, и был неплохой стабильный доход. На

портвейн хватало, епту…

…и ты понимаешь в чем пиздец? Если бы я пенсию

получал нормальную, как, например, кремлевские

сотрудники, менты или ветераны, то я купил бы себе

кенгуру! Обязательно кенгуру! Я сказал! Ну! Во! Вот!

Ты понимаешь, нет? Кенгуру. А, вот: и ты понимаешь

почему кенгуру? На хуй мне кенгуру? — Объясняю, епту. Вот у меня телевизор, блядь, отличный — 20

каналов, все как положено. И вот, блядь, с пьяну

валяюсь на диване. Надо бы поссать сходить, да

лень вставать, идти по коридору. Я три дня до этого

хуячил, и в последний день выжрал столько, сколько

за два предыдущие вместе взятые. Это… Как его…

Вот, блядь! По телевизору показывают в Австралии, значит, в Австралии кенгуру заходит универсам

и в сумку начинает складывать жратву дефицитную, епту, импортная жратва, вкусная, наверное. Целую

сумку накидала, до хуя всего набрала. Потом — хуяк!

Кенгуру с целой, значит, сумкой жратвы упрыгивает

на хуй из гастронома, и туда к себе в лес ускакал.

Быстрый, сука, как маршрутка! Так вот если бы

у меня были бабки, а и их у меня никогда не было

и не будет, то я купил бы обязательно кенгуру. Я бы

его так выдрессировал, на хуй, что он, блядь, понимаешь, запрыгивал бы в продовольственный и пиздил

бы мне портвейн, целую свою сумку бормотухой до

отказа набивал, и на закусь чего-нибудь, плавленный

сырок какой-нибудь. Кенгуру бегало бы мне за бутылкой, если его повяжут пидоры на входе магазина, вратари эти ебаные, так кенгуру такому гандону сразу

бы ебальник намял, они же кенгуру еще дерутся, соревнования, говорят, проводятся. И сразу домой

ко мне, прискакал, я на диване валяюсь с больной

головой, с бодуна хуево мне, и тут кенгуру прыгает

с целой сумкой винища дорогого по 96 р. Я бы тогда

счастливо зажил, я бы кенгуру портвейном угостил, мы бы с ним попиздели за жизнь, так сказать, я бы

ему поставил самого Арта Блеки и ансамбль «Джаз

мессенджерс» с Ли Морганом. Я бы из кенгуру нормального человека сделал, и был бы ему благодарен, он же мне винище спизил, рисковал. А ты говоришь, Алешковский… роман «Кенгуру»… Люди заводят

собак, ну, там кошек, а у меня бы было кенгуру, с ним

в моей коммуналке было бы не страшно…

…и ты понимаешь в чем пиздец? Иду, значит, по улице.

Решил сократить путь, и свернул на ебаную Думскую, чтобы быстрее через канал просочиться до Гороховой. И вот тут, поминаешь, читаю буквы. Крупными буквами! Крупными! «Экс-группа „Ранетки“!»

Специальный концерт, это же не клуб «Бедлэнд».

Это, блядь, на Думской этой ебучей. Оказывается, рок-группа «Ранетки» со старой солисткой, епту, с гастролью сюда приехала, шалашовка! Так я, слыш, не ори в трубку! Слыш! Слыш! Дай-ка я щас ебну!…

Э-э-э… Так вот, епту! Ты понимаешь, я чего предлагаю. На хуй эти «Ранетки»? Вы лучше возьмите, блядь, грузинцев, я сказал грузинЦев! И пусть они

каждые выходные расстреливают прохожих там

на этой ебаной Думской. Пусть, блядь, убивают, на

хуй, всю эту пидорасню! Это и то веселее смотреть.

И интереснее. Пусть, правда, ретру-уретру «Черт по-бери» не трогают, а вот остальных пусть всех к ебени

матери отстреливают, всю эту мразь, которая там

толпится на этой ебаной улочке. Надо новые уставы

принимать, там в ЗАКСе хуем груши умеют околачи-вать только, а я предлагаю нормальный законопро-ект! Значит, блядь, каждую ночь пятницы и субботы, со стольки-то до стольки-то — обязательная санкцио-нированная перестрелка на Думской! Если застрелят, то, ну, хуй с тобой, не повезло тебе. Это зрелищно!

Это весело! Молодежь пусть пляшет под выстрелы.

А можно совместить концерт «Ранеток» на Думской

с обязательной перестрелкой. Меньше долбоебов на

эстраде, нассэне, или на сцене, будет, епту…

…и ты понимаешь в чем пиздец? Слыш? Хуе-мое, значит.

Ты, это, как его?.. Слыш, короче… У них там чего совсем

с воображалкой хуево, али как? Вот раньше люди были —

смекалка-хуялка! Кроссворды полностью на стенгазете

угадывали, умели с завода что-то спиздить, придумы-вали как бабам из электро-бритвы сделать заменитель

мужика, или сделать из пачки макарон пятизвездочный

коньяк. А где сейчас воображение? Ну, вот ты объясни?

Слыш, ведь созданы все условия — но ни хуя не происходит! Не, ну, ты вот мне объясни. Вот так вот, на всякий

случай. По чуть-чуть, епту. Чего у них там за хуйня вообще

творится? На Морской пространство «Море», на ебаной

Думской буфет «Море и сон», на Жуковского магазин

«Море», там где-то, блядь, на островах, то ли на Крестов-ском, то ли на Петровском, то ли на Хуевском — ресторан

«Море». На Почтамтской ресторация на крыше «Мансарда», и на Марата тоже «Мансарда», но — «пространство».

На Миллионной (никогда ее так не называй! это — улица

Халтурина, пидорасы все переименовали, но для меня

это по-прежнему Халтурина), так вот на Миллионной, на Миллионной, я сказал, в «Архитекторе», столовая

«Бюро», но и на Жуковского есть столовая «Бюро»!

Дальше, значит, по списку идем, блядь. На Миллионной, в смысле, на бывшей Халтурина то есть, в «Архитекторе»

столовая «Маяк», и на Маяковского столовая «Маяк». На

Миллионной, этой ебаной, ну, она же Халтурина, в «Архитекторе» магазин «Кот» и там же в «Архитекторе» рю-мочная «Бар Кот». А теперь как в передаче про знатоков, понимаешь: «Внимание, вопрос!» Так вот, слово за слово, хуем по столу, значит, слыш, вопрос у меня такой и очень

простой: «Почему названия одни те же, учреждения

и заведения все разные, но при этом и там и там везде —

АБСОЛЮТНО ПОЛНАЯ ХУЙНЯ?!..

…и ты понимаешь в чем пиздец? Вот ты говоришь, мол, надо ебнуть срочно. Настроение хуевое — на-ливай! А тут кругом импортные этикетки. Названия

заморские: коктейль, шот — хуй в рот, логн-дринк-ху-инк. А вот у меня за всю жизнь был единственный

любимый коктейль, и назывался он «СОСТЫКОВКА»!

Чего-чего? Какие ингредиенты? А очень простые, епту. Значит, берем поллитру водяры, на хуй, и две

бутылки портвейна. Все нужно срочно заебать, но

не перемешивать. Хотя можно и перемешать, но уже

в животе у себя. И когда ты все, значит, это заебешь

водяру с бормотухой — все! Состыковка готова. Мужики очень любили помню этот коктейль. Всегда его

готовили у гастронома, когда встречались утром. Так

вот, понимаешь, сделал я вчера себе этот коктейль, блядь, решил на закусь чего-нибудь срубить. Смотрю — беляши. Взял беляш маленький и отравился

им. С утра так хуево было, но сейчас я уже на коне, епту! Нормально все у меня. Охуенно все со мной!…

…и ты понимаешь в чем пиздец? Я же в этот магазин

на Гороховой захожу, а мне там девка-продавщица

говорит: «О, Валерий Георгиевич, какими судьбами?!

Вы, вероятно, обиделись на нас?! Простите, если что

не так. И хуяк, блядь! Мне в подарок два галстука!

Два, ты понимаешь!..» Говорит, что это распоряжение

руководства такое — сделать жест примирительный.

Ну, я их презенты-то взял, конечно, а потом думаю:

«Да пошли вы все на хуй! Хули мне толку с ваших

этих извинений! Ноги моей здесь больше не будет, пидорасы!..» Взял и хуйнул в ведро их подарки!…

…и ты понимаешь в чем пиздец? Они охуели суки! Я же

сходил, епту, ну, на эту хуйню, я же ведь права-то не

имею, но я сходил. Куда-куда? — Да никуда. На это вот

изъебанство заебанское. Помнишь, нет, Пушкинзон

кудрявый писал: «Пишу, читаю без лампады!..»? Так

они суки Александра Сергеевича, туда прихуярили, пидарасы! Саню самого медного (или бронзового?) —

хуй поймешь! Называется, значит, «Адмиралтейская

игла». Это же Пушкин писал! Ну, про Адмиралтей-ство, про иголки. Это тебе не «Пинс энд ниддлс», это

хуже! Я тебе хуже скажу, епту. Что они суки, ебаные

в рот, с народом нормальным сделали. Они, блядь, взяли падлы, и в честь Пушкина назвали модный показ, пидоры! В чем самого! В честь Александра Сергеевича! Я тебе не рассказывал, как на руке Пушкина

на площади Изхуйств хотел повеситься, так меня великий русский трубач, настоящий джентльмен Роберт

Фердинандович Паузер отговорил: «Не время, Валерка! У меня еще две поллитры! Две, ты понимаешь!»

Ну, вот и не повесился, потому сейчас рассказываю.

А было это, тихо, было это, ну, год так 1972, кажется.

Белой ночью дело было вообще-то, на всякий случай, я сказал, белой ночью. А ты, понимаешь, Моня охуел

совсем, блядь, ты-то, понимаешь, он вообще охуел, полез вешаться, ну, и что? — Именно на хуя?! А то

красна девица, значит, ему говорит, что стыдится по-зорного знакомства перед корешками, ты пьянь и не

развит как я, так ты, мол, вообще ебанэшко (как говорят дружественные нам чехи и словаки), я говорю, а он тоже, блядь, не промах парень-то, надо на глаза

не попадаться и все, епту, перебьюсь как-нибудь без

их сопереживаний, пиздаболов этих. Он хуяк! Однажды и все — пиздец. Взял да свалил тихо-спокойно, говорит: «А я не приду! Будьте здоровы, блядь!»

И три года не появлялся там. Я сказал там — на Белы

Куны, вот он дает вообще. Так это-то тоже все хуйня!

Хуйня по сравнению с тем, что я увидел там на этой

ебаной «Адмиралтейской игле»! Там, блядь, полный

пиздец! Там полный ебаный в рот! Я смотрю и думаю:

«Надо заебать картонку сухенького от увиденного

всего этого! Или портвейна заебать что ли? Портвейн-то подешевле. Я вон вчера взял вот эту хуйня

за 68 рублей, и ничего — выпил. А как не выпить, если

я самолично свои 68 рублей отдал?» Появляются на

подиуме девки какие-то, на башке у них какая-то хуйня, ну знаешь как резиновые шапочки для бассейна, только кожаные и с шипами, намалеванные ебальники у них у всех, я вот тебе говорю, я просто охуел. Они

идут в купальных шапочках, улыбаются-улыбаются.

А чему улыбаться, епту? Чего они улыбаются, еврей-ские потаскухи! Раньше я вот по молодости, думал

вот лучшая похвала для чувихи, блядь, говорю: «Ах, ты еврейская потаскуха! Вот за это я тебя люблю!» —

Ну, так это и было когда! Вообще хуй знает когда, епту, 60-е годы, на с Жоркой и Аскольдом забрали

гандоны. А тут в шапочках на подиуме молодежь

пляшет, прогуливаются. Это я еще вытерпел. Ждал

когда антракт будет у этой «Адмиралтейской иглы».

Может шипы на шапочках и были этими иглами, хуй

поймешь, блядь. Но потом ведущая объявляет что!

Ты понимаешь, нет? Говорит, мол, для нас здоровый

образ жизни, понимаешь, важное самое, спорт там

этот ебаный, хуе-мое. Я вот спорт не люблю, хотя

когда ебнешь, бывает наткнешься на матч, интересно смотреть как наши долбоебы проигрывают. Так

называемый Халк, я его зарплату по калькулятору, ну, у меня «Ситизен» же, он все считает, любые числа.

Так я замерил его суточную зарплату, это как вся моя

пенсия за несколько лет. Но на хуя такие растраты, да? Так я же после этого спорт еще больше возненавидел. А она падла в микрофон про спорт все, да

про спорт. Я уже просто охуел! «Сейчас на подиуме

коллекции, — говорит, — спортивные объявятся!..“ Ну, тут я уже просто не стерпел, говорю: „ДА ПОШЛИ ВЫ

ВСЕ НА ХУЙ! СО СВОИМ СПОРТОМ ЕБУЧИМ! КОМУ

НА ХУЙ СДАЛИСЬ ВАШИ ШАПОЧКИ ДЛЯ НЫРЯНИЯ

С ШИПАМИ — ТЫ ЖЕ СРАКУ В БАССЕЙНЕ КОМУ-НИБУДЬ ПРОТКНЕШЬ ТАКОЙ ХУЕВИНОЙ, БЛЯДЬ! ТЫ

ЖЕ В ПИЗДЕНЬ ШИПОМ КОМУ-НИБУДЬ ЗАСАДИШЬ

КОГДА БУДЕШЬ ПЛАВАТЬ! ПОШЛИ НА ХУЙ ВСЕ, Я СКАЗАЛ! CО СВОЕЙ ЭТОЙ ЕБАНОЙ «АДМИРАЛТЕЙСКОЙ ИГЛОЙ», «АДМИРАЛТЕЙСКОЙ ЕЛДОЙ»!

СО ВСЕМИ ЭТИМИ МОЛОДЫМИ МОДЕЛЬЕРАМИ

ХУЕВЫМИ! ХУЙНЯ ЭТО ВАШЕ ЗДОРОВЬЕ И СПОРТ!

ИДИ НА ХУЙ СО СВОИМИ ФИЗКУЛЬТУРНИКАМИ, В ПИЗДУ, БЛЯДЬ! Я ПРОТИВ СПОРТА! Я ВЫБИРАЮ

СВОБОДУ!..» Ну, собрался, сходил в туалет, у меня

же давление, ну, и пошел домой. А они пусть там так

и остаются со своим спортом ебаным!..

…и ты понимаешь в чем пиздец? Какая на хуй «Белка мыльная»? Ты чего, папа? В «Дом-7» не пойду, слыш, ну, это, понимаешь, не в состоянии уже, хоть

там и Саня Паркер мудит сегодня ночью. Ну, он на

альтухе, слыш, просто хуячит, понимаешь. А чего

я тебе объясняю? Мы же с ним ебнули на Савушки-на, при тебе это было, кстати. Мы же вместе играли, понимаешь. Сколько можно уже этот «Шэйк оф

Араби»? Какой на хуй джаз? Кому это сейчас нужно?

Хуй с ним, что мелодия пиздецовая. Вот давайте

возьмем и нажмем балладу-медляк «Мунглоу» Леха

предложил. «Ай лав Пэрис» Коула Портера Леха еще

предложил — это же вообще заебись, понимаешь, это

наша вещь же! Это, понимаешь, короче… Но это, это, это — все хуйня. Меня сейчас другое волнует просто.

Я охуел! Я же, блядь, взял на закусь лаваш. Лаваш

взял! Думаю, с пенсии, ты понимаешь что такое

с пенсии, думаю пожру хоть по-человечьи. Беру две

картонки бормотухи. Заебал их. И только что потянул-ся к лавашу, чтобы закусить, а он, сука, хуяк, и уползает от меня. Я охуел просто! Убегает лаваш от меня.

Просто блядь, раз! Скатился и пополз со стола. Я ему:

«Слыш, лаваш, ты чего охуел? Стоять, лаваш! Лаваш, стой! Слыш, погоди, лаваш, я тебе по-русски говорю.

Ну, ты чего, охуел? Куда побежал? Ну-ка, блядь, оста-новись, падла ебаная! Лаваш, встань передо мной, сука!..» Ну, он скатился на пол, я его поднял, закусил, ну, вот и все, епту…

…и ты понимаешь в чем пиздец? Какая на хуй «Букля»? «Хуюкля», епту! Ты слышишь, нет? Сосут они

хуй у раненой мартышки!…

П

О

Ш

Л

И

О

Н

И

Н

А

ХУЙ

!

ЖЛОБЬЕ

Ф

И

Л

Ь

М

О

Ф

О

Н

Д

О

В

С

К

О

Е,

Б

Л

Я

!

…Ну, я же сходил на открытие. Ты понимаешь что

такое открытие? Так я сейчас тебе без передачи, без

всякого, для твоей этой «Комсомольской правды» объясняю, так сказать. Там до х.я народу. Я сказал! Моня

уже в хламину пьяный. Вэлком-дринк выжрали весь, супостаты. Там же еще была красна девица с Миллионной. Ну, Миллионная (бывшая улица Халтурина).

Для меня нет улицы Миллионная! Только Халтурина, ну, это по старом стилю, в общем-то. Так вот там была

эта девка с Моней. Я еще на Миллионной видел ее

в «Бюро», она говорит: «Ох, епту! Валерий Георгиевич, и Вы тут! Ну, давайте выпьем». Я пью-пью, и все, пиздц просто! Потом ничего уже не помню, а мне же

еще в ночную смену выходить, а я еле на ногах стою, понимаешь. Цены атомные! Раньше по близости вон

были столовки «Овсянка», значит. Потом это, как

его, «ебчество», «Общество чистых тарелок»! Тарелок, понимаешь! Там хоть скамеечка стоит, можно

сесть выпить было, особенно летом, белой ночью.

А тут — хуй поймешь, бля!..» Ну, я в меню, да не в тебю, а в меню глянул, я о…л! Винище, понимаешь, винище — от 400 р. А фарш в шарики скатанный — 500. Мне

говорят, понимаешь, е..у, митболл, просто митболл. Это

спорт что ли какой-то с мячиком новый, или чего? Оказывается, наши фрикадельки, ну, помнишь, «Остан-кинские», цементные, их за рубежом интуристы так

называют. Ну, я охул от цен! 400 рублей минимум за бутылку — а пенсия какая, на х.й! Я же на 400 могу взять

шесть коробок бормотухи, и плавленный на закусь.

Так что мне ни х.я не понравилось. Хотя расположен

удобно, там же рядом авиа-касса «аэрофлотовская»

раньше была, и столовка, ближе к Красному мосту на

Мойке, не доходя «авто-поилки». Мы там с саксофонистом Генкой Чернецовым х…..и в 73 году! И Маринка

работала, понимаешь. за буфетной стойкой. Все тогда

з…..ь было! Никакого вина по 400 рублей, понимаешь.

Нормальные цены были, люди хорошие

…и ты понимаешь в чем пиздец? Выхожу, блядь, на

Науки, понимаешь, а там хуй доедешь — сел в марш-рутку. Ну, и еду туда, на хуй! Говорю этому чукче за

рулем: «Вот тут тормозни!..» Ну, он остановился, я сползаю, а за проезд ему не отдал. Ну, он сука, выскочил догнал меня, орет падла ебаная: «Ты че, гандон! Давай 30 рублей, епту! А то щас пиздюлину

выхватишь, уебок старый!..“ Я ему говорю: „Ты че

охуел, что ли? У меня пенсия, понимаешь, пиздец

полный! К тому же у меня сейчас каждая копейка на

счету. Я покупаю «Коку-колу», и собираю крышки.

Там нужно 22 балла-заебала, набрать на пробках, и тебе приз выдают — медведь плюшевый, на лыжах, епту!..» А я уже 6 набрал. Надо было копить еще на

бутылочку лимонада, на хуй, блядь. А мне казах этот, ну, водила, понимаешь, говорит, что чего ты сразу-то

не сказал, что деньги копишь на лимонад, чтобы

в пробках медведя получить, я, мол, тоже собираю.

И ваще он говорит, ты вот на нашем маршруте не

катайся, так только тридцатник сэкономишь, а вот

если на том номере поедешь — накопишь 35 р. Ну, вот

надо на том автобусе, значит, кататься бесплатно.

Я поехал, короче…

…и ты понимаешь в чем пиздец? Какой несчастный

случай, епту, ты понимаешь, нет? Этот пидор меня

теперь караулит у подъезда, сука. Совсем охуел, гандон штопаный! Он мне говорит: «Ты — гений». «Ну, да», — говорю. А оказывается, блядь, я не расслышал, он спросил гей я, или нет. Да я же не по их части, бля.

Ну, бля. Я вон в 60-е годы пол-Ленинграда перееб.

И никаких мужиков. А этот, сука, пидарас не понимает что ли? На хуй мне его внуки сдались! Сука, он, блядь, ты понимаешь, как прилипала какая-то.

Ебанулся совсем. Взрослый мужик, а говорит, что бабой себя всю жизнь ощущал. Ты чувствуешь, что он, блядь, гонит, поскудина? Я ему говорю: «Иди на хуй!

Молча иди, епту…» Ну, он и пошел. Но может придти

опять и пасти меня у хаты, и лезть ко мне вновь нач-нет, пидарасина ебаная, очкарь, бля…

…и ты понимаешь в чем пиздец? Этот же пидор ко

мне, короче, начал лезть, значит, трогать, целовать.

Говорит: «Пошли домой ко мне, я тебе внуков своих

покажу. Еще у меня дома рыбки есть в аквариуме, епту!..» Ну, тут я просто не выдержал уже, говорю:

«Да отъебись ты от меня, жопоёбина поганая, чтоб

я тебя больше не видел, на хуй!..» А затем я сел за

барабан и сыграл на барабане просто…

…и ты понимаешь в чем пиздец? Слыш, Женя-женщина, Жэка! Спускаюсь однажды в метро, значит, епту. Ты понимаешь, что такое метро? Это, как его, ну, метро это называется просто, чтоб ты знала.

И вдруг откуда-то с неба ко мне голос приходит. Баба

какая-то лично мне с потолка говорит, блядь: «Тихо, осторожно! Двери закрываются на хуй!..» Не, ну ты

понимаешь, просто никого не стесняясь вообще такое заявила мне, падла ебаная! Ну, я ей-то, понимаешь, что такое ей-то. Так я просто голову поднимаю

наверх, и туда ей на небо отвечаю: «А меня это не

ебет! Иди на хуй!..

…и ты понимаешь в чем пиздец? Идем, значит, по Обводному, ну, где Вовка Суворов живет. Ну, он подальше, 56, или 47 — не помню ни хуя. То есть помню, но

зрительно. Там же метро включили, так и называется

«Обводный канал». Просто, блядь, «Обводный канал».

Ты чувствуешь «Канал», нет? Вход в метро 28 рублёв, я сказал! 28! Два раза покатался — это уже считай

бутылка бормотени. Ну, картонка так называемая, картонка. Ну, мы с Моней заебали с утра по литре.

Ну, как с утра? Часа три где-то, точно, епту. Идем из

избы буфетчицы. Ну, Маша, понимаешь. Нормальный

человек. Там еще до хуя молодежи какой-то. Я выпил, курительную смесь какую-то принял, меня юноша

какой-то угостил. Ну, я же выкурил, на хуй! Обязательно

выкурил! «Обком звонит в колокол!», — да, кстати, ты

понимаешь, нет. Обком! Моня-то накушался в гавно, еще ебнул потом, ты понимаешь, потом, рухнул в прихожей на диване, и отрубился, я на полу заснул. Кто

там, у них — хуй его знает. Все куда-то исчезли вдруг.

Или не вдруг? Комнат до хуя, хотел поссать сходить, так заблудился, на хуй. Собака Чувак называется, но

нормальный растет пацан, нормальный, епту. Яйца, блядь, если делать яичницу, то можно наесться одним

яйцом. Они у него крупные, как у страуса! Хуяк, меня за

жопу — хвать зубами, а у меня последние штаны просто, потом ногу чего-то шпандорить мою начал. Я ему

говорю: «Отвали, слыш… Ты чего, епту? Охуел парень?

Я животных люблю, но все в пределе разумного, ты

понимаешь…“ Ну, он, собака — он, успокоился, значит, и говорит мне: „Извините, Валерий Георгиевич, такое

больше не повторится». Хвост прижал, пожал мне лапу.

И побежал кушать «Вискас», или чего там они едят.

«Грипал Канин» какой-то. У меня телевизор же, я знаю

все. Там они всегда по телевизору «Вискасы» и «Чаппи» кушают. Нормально, кстати, «Чаппи» — мы как-то

закусывали, епту. Ну, Моня, понимаешь Моня, Ша-хаимович Михаил, епту, проспался, встает охуевший

совершенно. Стакан заебал. Потом второй. Еще, хуяк!

«Как меня все заебало!..», — говорит. Минут с 17—18 отходил. «Где я?», — говорит. А хуй его знает, я не помню

маршрута. Двигались на автопилотируемом штурвале, понимаешь. Ну, Эрик, да не Долфи. При чем здесь

Петренко? Эрик я тебе говорю. Ну, мы ебнули с ним

потом. На дорогу вмазали, и вышли с Моней. Хуярим

по Марата, потом, значит, по Боровой. Я захотел снять

давление — к забору на Боровой подхожу. Ширинку

расстегиваю, чтобы ссануть, понимаешь — менты идут.

И тут как дождь ебанет, ну, они так до меня и не дошли.

Пронесло, епту. Идем с Моней по Обводному. Он, бля, после похмела напел: «Хэвэйну, Шалом Алейхем!..», понимаешь. Я ему в ответ: «Здравствуй, русское поле.

Я — твой хуевый урожай!..» Раз, блядь! На нас буквы двигаются! Я охуел! Огромным почерком! Очень

огромным! «Ткачи», на хуй! Какие еще на хуй, в пизду? «Пошли вон там поссышь», — Мишаня говорит, понимаешь. Заходим — там до хуя хуйни! Моня меня

потащил там шмотки-хуетки. Читаю, значит: «Офф».

Какой «Офф», на хуй? Ведь включить — это «Он». Так

на всех магнитофонах, на дивиди моем марки «Ксоро» тоже кнопки «Он-Офф». Ну, это как «Вкл-Выкл»

наши. Только это там у них. А у нас «Вкл». Зашли в этот

«Вкл». «Офф», точнее. Сто хуев! Пидор появляется, понимаешь! Я думал, что хуевей магазина, чем вот тот

который, ну, ты понимаешь, о каком роман-газете речь, хуевей быть не может. Может, на хуй! Очень может!

Цены посмотрел, чуть сердце с печенью не наебну-лись. И там этот хуй ебаный, ну, хозяин, блядь. «Хозяин

медной горы», епту! «Что-то подсказать?», — у нас

спрашивает. И тут я узнаю этого юношу. Помнишь знаменитый эпизод, значит, когда диктор-конферансье,

«конфесранье», объявление зачитывает: «Перекрыть

все выходы! Только что стреляли в Игоря Талькова, на хуй!..» И потом фотороботы были по телевизору.

Я в «600 секундах» видел это еблище, запомнил на

всю жизнь, на хуй. Он съебал в Израиль, ну, стрелок

этот, ворошиловец хуев. А теперь он, пидарасина, одежкой торгует в этих ебаных «Ткачах» каких-то. Ах, ты сука! Я помню в Серегу Талькова выстрелили, так не

в больницу повезли, не в Боткина, не в Первый Мед, Пед, а его кровью истекающего к нам в вытрезвитель

завезли, мужики охуели. Чего он так нажрался? А это

он, оказывается, так умирал. Ему говорят: «Давай

про Россию, про расстрелянного генерала, про ЦК

КПСС…» А он ни хуя не отвечает. Ладно, хуй с ним, пусть отдыхает. Нам же не объяснили, что ему помощь

нужна. Мы бы оказали. Ну, потом его утащили куда-то, и он дал дуба, ну, хуй с ним. Юрка Тальков умер, спел

про Россию, значит. А киллер передо мной в «Ткачах», магазин «Офф». «Ах, ты ебаный в жопу пидор! Ну, ты

почему Леху Талькова угандошил, пидорас?! На, сука!

Миг расплаты настал, епту!..» Ну, он говорит, что тут

какая-то ошибка! Никаких ошибок быть не может —

у меня все точно как в сберкассе, на хуй! Ну, он нам дал

на бутылку, и мы пошли. Там еще какой-то красный

уголок был, тоже для россиян. Но цены, блядь, чего-то

какие-то не российские. «Рашн рум», ну, рум — это же

комната по-нашему, по-румынски. Мы взяли бутылку

заебали в этих «Ткачах», и через дорогу в Вовке Суворову пошли на хуй. И там еще вмазали, епту! Нормально ебнули. Водки до хуя, у него в холодильнике

качественная водяра, «Зеленая марка» называется. Ты

понимаешь что такое «Зеленая марка», на хуй, блядь?..

…и ты понимаешь в чем пиздец? При чем тут «Бочка»?

Да не «Золотая бочка», от которой ссать бегаешь.

Великий русский трубач Бочаров Володя! Ну, он

у Иосифа Владимировича Вайнштейна играл. Так он

пьяный, а рядом «Щегол» — Левка Щеголев! Лева говорит: «Я сейчас возьму соль!» Да не со стола, епту!

Нота, понимаешь, такая существует. И хуяк! Нажима-ет на клапан. И прозвучала нота соль просто. Я охуел!

А потом Лева, Царство Небесное, говорит, а теперь

надо ебнуть! И стакан заебал, ну, и все нормально

было. Год был, тихо-тихо, ну, где-то 1973, наверное, блядь…

…и ты понимаешь в чем пиздец? Иду, бля, по Разъезжей. Июль, ты понимаешь, что такое июль? Это такая

хуйня, которая на улице происходит. Жара — пиздец, епту! Ну, у меня же пол-литра в кульке лежит.

Надо бы ебнуть. Я же шел. Ты понимаешь, что такое

шел? Шел на Загородный, в Филармонию. И раз, блядь! Ливень как пизданет! Сильно хуярит просто! Но я же — не Корнелюк, какие на хуй, в пизду, дожди! Я охуеваю просто, епту! Первый попавшийся

подвал — я туда. Думаю, пережду ливень. Раз, блядь!

Смотрю — этот, как его… сэксашоп, епту! Просто, ну, как тебе объяснить, это — такой специальный магазин. Для молодежи. А на улицу не выйти — льет как

из ведра. Ладно, хуй с ним. Ничего тут перекантуюсь, раз попал. Ну, хожу смотрю, блядь. Они там охуели

что ли все совсем? Вот раньше в 60-е годы, например, это никого не интересовало. То есть интересовало, ну, меня точно, но по пьяни только. Ну, вот, блядь.

Смотрю на все эти механизмы, их видимо, на наших

оборонных заводах изготавливают — такое литье

отличное! Там заебись все! Но у меня то с собой

в сумке водяра, епту. Я ебнул. Потом еще буль-буль, бля… Да не Бюль-Бюль Оглы. Минут двадцать на хуй

смотрел, который на витрине. Читаю, значит — «Ме-га-мастурбатор «Fuck me», 3500 стоит. Это половина

моей пенсии. А он, сука, понимаешь, оборзел, падла.

Он, блядь, стоит, хуй этот поганый, и просто мне по

грудь где-то. Здоровый сука, видимо, спортсмену

какому-то принадлежал. Видно же, что атлетическое

сложение, понимаешь. Наглый, резиновый, вроде, ухмылка у него такая, блядь. Я охуел! Ну, тут я еще

с горла ебанул водки, минут пять постоял, подождал, ну, когда водяра приживется. А потом думаю: «Да

пошли вы все на хуй! И именно вот на этот вот, что на

витрине, блядь, спортивный хуй. Да у меня в 67-ом

году так стоял, что этот ваш поддельный дермантино-вый, или кожаный елдак, просто ни в какие подметки

не сгодится. У меня раньше хуй до колена, я им

по барабану как-то ебанул по пьянке, когда играл

в «Парусе». Звук отличный был! Всем понравилось!

Вот такой я был подготовленный раньше. Я же ему

на витрине говорю: «Да ты никогда не сможешь меня

переплюнуть! Ты знаешь, вообще, мои возможно-сти 40-летней давности? Ты понимаешь что такое

выебать повариху во время антракта? Ну, так это

и было-то хуй знает когда! В 1968 году как, вроде. Нас

с Аскольдом тогда забрали по пьянке. Ах, ты хуй про-клятый!» А сейчас я пожилой, старый, больной человек, мне это давным-давно по хуй все. Чего, думаете, удивили меня этой хуйней что ли. Идите вы все на

хуй! Дайте мне просто ебнуть винища, или водки, которая ацетоном воняет. Короче, понимаешь, я же

ебнул еще пару глотков. Думаю, лучше буду мокнуть

под ливнем, чем в этом вашем ларьке с хуями. До

Филармонии там всего пару минут ходьбы. Ну, и все.

Водка еще оставалась, и я просто пошел. У меня как

всегда было много дел…

…и ты понимаешь в чем пиздец? Вторые глаза, понимаешь, нет? Вот вблизи все могу прочитать, без микроскопа, самым мелким почерком. Этикетка любая. На любой бутылке, слыш, все прочитаю.

Но это же вблизи! А вот вдаль — ни хуя! Ну, у меня

были очки, они меня всем устраивали, ленинград-ское оптико-механическое объединение, делали на

века, на хуй! Я их во время гастролей с ансамблем

«Джаз-комфорт» в 1980-м, слыш, 1980-м купил, и они

до сих пор показывали все нормально. Потом я их

качественной синей советской изолентой захуярил, укрепил дужки, так сказать. Резинку отличную от

трусов прихуячил, можно на шее носить очки, и они

не падают, понимаешь. Ни хуя не случится, епту! Но

случилось, на хуй! Наебнулись очки. Посоветовали

мне навестить спец. магазин на Дворцовой, чувствуешь. А находится магазин прямо у спуска на воду, где ship, как говорят румыны, джаз-клуба «Квадрат»

уплывает, на хуй. Там здание такое на набережной, там до хуя всякой пидорасни. Там же, слыш, ты понимаешь, что такое там же? Там же магазин этой красной девицы, ну, которую я обыграл в журнале. Да, не в «Мурзилке», епту! Журнал говорит: «Кто у нас

модный на хуй?» Ну, я вот ее обыграл, слыш, потому

что лучшее ее выгляжу, но чего-то пока призов-по-дарков, как говорят у Лени Якубовича — хуй на рыло!

Так вот она там тоже ходила. А по близости в другой

комнате находится охуительный магазин, там все очками завалено. Смотрю: хуяк! -хуяк! — «Рэй-бан». Да, у нас такие же Серега Лавровский носил еще в 60-е, епту! Серега носил, но умер недавно. У Вали Тихоненко был «Рэй-бан» был еще в конце 50-х, говорят.

Колпак, Роб Паузер — у них у всех были «Рэй-баны».

Саша Усыскин, ты понимаешь. Тоже очки не слабые

носил. А мне именно для зрения. Смотрю а цены

у них в этом лабазе, «лабиззио» — как говорят братья-итальянцы. «Пимп ё айс», ты понимаешь! Это

название магАзина. Самые дешевые очки, я сказал, самые дешевые — от 4000р. Это больше, слыш, бля, это больше чем половина моей пенсии. Я говорю, слыш, я же просто говорю, чего у вас там, блядь!

А мне хуевина какая-то заявляет, мы вам можем

скидку-хуидку предоставить. Получится 3000 р.

Я говорю: «Пошли вы все на хуй!» Чего я не проживу

со своими высоко-качественными очками фабрики

ЛОМО? Пошли вы все на хуй, в пизду! Очки у них там

из дерева, охуели, суки! Жалобной книги у них нет, а я бы написал. Он мне говорит, мол, надо подождать.

Он подешевле подберет чего-нибудь для пенсионера.

А хули мне ждать? Я же не Корнелюк! Хули ждать-то?

Мне там какой-то хуй говорит, я люблю фанк и хип-хоп. Я ему ответил, ты понимаешь, что такое ответил.

Для меня фанк начинается с «Монин» и «Систэр

Сэди» и заканчивается «Вотэрмэлон мэн». Херби, хер бы с ним, с Хэнкоком. Но вот у Джулии Лондон, я давно слушал еще, не по «Даун-биту», а вообще на

пластинке, епту. Джулия, да не Юля, епту. Поет «Человек-арбуз». Ну, я чего-то вспомнил как охуенно!

Как душевно она поет, что я не стал требовать у этих

в магазине с очком, жалобную книжонку. Думаю, хуй с вами, гандонами. Я перебьюсь с проверенным

ЛОМО, на хуй. А «Рэй-бан» у меня был лет 40 назад, ну и все…

…и ты понимаешь в чем пиздец? Слыш, ты это, понимаешь, какой несчастный случай произошел, бля.

Ну, я охуеваю просто от такой бестактности! Решил

я все-таки сходить тут, и просто насрать соседу под

дверь. Сижу, стараюсь, а ни хуя не получается, точнее

ни хуя не выходит. Ничего отличного, епту. Ведь

чтобы насрать, нужно что-то скушать. Ты понимаешь, нет? А у меня пенсия очень хуевая. Очень. Ты

понимаешь что такое очень? С такой пенсией мне не

хуй жрать. Вот я ни хуя не сожрал, понимаешь, только

пью в основном. Моя пенсия понимаешь, это, блядь, ты извини, ну, вот так на чуть-чуть, меня за высшую

математику. Но, слыш, ну, у меня же микро-калькулятор импортный, епту. «Ситизен», на хуй! Фирма

делает зарубежная, калькуляторная, я же просто могу

любые числа посчитать. Ты понимаешь, епту, что

такое «Ситизен»? Я вот так на этом агрегате вычислил, что примерно 40 бутылок водки вместе — это вся

моя пенсия ебаная. Такая пенсия, блядь! Это пенсия? Ты понимаешь, слыш? Ни хуя не съел. С такой

пенсии голодую просто. Поэтому и не насрал соседу, потому что ни хуя не съел, ебаный рот. А как же мне

хотелось придти, и нормально насрать у него под

дверью. Дверь у него красивая! Но не насрал. Жалко, конечно, но хули там… Вот такая ебучая печаль-беда, ты понимаешь, нет?..

…и ты понимаешь в чем пиздец? Какая печаль-беда, ты понимаешь, нет? Слыш, вот я сейчас, хуяк, блядь, диск беру, значит, Лестер Янг на теноре, понимаешь.

Раз, бля! 90 рублей лежит под коробочкой. Спасибо, Лестер тебе! Но я ни хуя не понимаю. Чего брать?

Можно за 68 рублёв взять картонку литровую, так

называемое, белое, тут у нас дают в «Дикси» (нормальное название, кстати, слыш, нормальное). Ну, вот за 68 — литра, но только 12 градусов. А можно и за

76 деревянных, взять этот наш ебаный «72-ой», там

18 градусов, сахара — хуй (ну, как всегда), но там не

литра, а только 0,75, понимаешь. Вот я и нахожусь

перед нелегким выбором, на хуй. Бабки есть! Такие

деньжищи, слыш! 90 рублей — это не хуй собачий

у Шарика, который нассал на лестнице и в коридоре.

Значит, 90 рублей есть, а чего брать — хуй поймешь, епту…

…и ты понимаешь в чем пиздец? Я-то думал, бля, что

«Четверть», слыш, «Четверть» ебаный стос, это —

бутылка. Ну, четверть водки имеется ввиду, или

самогонки. А это, оказывается, слыш — пространство

какое-то. Креативное, извини за выражение. Ты

понимаешь, нет, просто, бля, креативное. Я сказал, креативное! Хотя не, пизжю, я такое не мог никогда

сказать. Эти пидоры так сами обозвались, понимаешь. Особняк «Четверть», слыш. Ну, у меня визитка

осталась. Я на кино-фестивале там сыграл, понимаешь. Я охуел, епту! Просто блядь, пространство!

Какая там прострация хуй поймешь, блядь. Магазины, ты чуешь, нет, название одно пизданутей другого.

Магазин «Меч», магазин «Иисус», «Мыльная белка», просто, на хуй, «Мыльная». Ну, как сраку намылить, типа. «Скажи Хэй», «Цветкофф». Хуйня еще какая-то, хуй поймешь. Да я-то, слыш, там где настольный

футбол, ну, буфет на первом этаже, я нажрался так, что охуел просто. Но это давно. Очень давно было —

зимой. Они мне эти все сотрудники тамошние еще

тогда не понравились. А вот теперь этих пидоров, вроде, прикрывают. Сворачивают лавочку особняком.

Пошли на хуй — им сказали. Вы охуели, супостаты

проклятые? Куда вы на хуй, со своим пространством?

Просто ты понимаешь — Пошли на хуй, пидарасы, ебаный в рот. На хуй ваши маркеты сдались, хуесо-сы. Откуда, блядь, эти пиздадуи появились? Почему, епту? А ну, на хуй, блядь, срочно. В 24 часа чтобы

ни одна падла здесь не была. А то, бля, слыш, всем

пиздец, на хуй. Этих гандонов давно надо было

хуйнуть к ебаной матери из особняка. Гандоны они

там все. Ты понимаешь, ресторанный день. Это там

же у этих ебаных пидоров в особняке. Хуй пришел, томатный суп прорекламировал. Мне эта педерастия

не по вкусу, слыш. Все эти модные юноши и красны

девицы. Пошли они все на хуй. И еще раз, блядь, они

там свое креативное пространство замудят, я, блядь,

напишу в жил. контору, у меня связи там имеются, пусть им на хуй отопление с водичкой отрубят, в пизду, блядь. Я рад, что этих ебаных пидоров выселяют.

Нам приживал не надо. У нас в советском союзе для

таких гандонов специально общаги отстраивали. Для

кого их строили, слыш? Вот пусть туда идут. А памятник, я сказал, памятник архитектуры — это наше

наследие. Хуй им в рот вместо особняков. Пидорам

ссаным. Охуели. Отхватили кусок, аренда-хуенда, повыябывались чего-то, молодые-успешные, как

блохи на хую, а теперь на хуй, как на плакате: «По-моги!» А теперь им сказали русским языком, мол, пошли на хуй, в пизду! Расторгли договор с залупое-динами охуевшими. Пошли на хуй все! Срочно на хуй, домой! Гандоны, ебать их в сраку, нет им пощады с их

пространством. Да так им блядюгам и надо! Я только

за, епту! Перекрещусь елдой, бля. Не пожалею 76

рублей, схожу по такому поводу в лабаз, выпью на

радостях. Ебну за то, что этих пидоров хотят выкинуть

с насиженных мест. По делом сукам ебаным!..

Был какой-то журнал… Журнал, который называется

«Хуй проссышь»!…

…и ты понимаешь в чем пиздец? Вот тут на Марата, ну, напротив «Жан-Жака», напротив «Жан-Жака» была

баня. А вот тут ларек стоял. Ну, стоим после халтуры

в «Невском», значит, хуячим водку, подливаем ее

в бодяженное пиво, ларечное. Вдруг мужик из бани

на мороз выбегает, говорит: «Ребята! Ребята, у нас

там, значит, спор, в бане, нужны свидетели. Мы

поспорили у кого хуй больше! Я — сам-то инженер, взял штангенциркуль с работы, вот сидим замеря-ем. Нужно судейство, чтоб следили за честностью

соревнования. С меня бутылка!» Ну, думаем, хули

там, раз бутылка, то, просто обязательно надо в жюри

попасть. Ну, они мерились-мерились, замеры делали

по миллиметру, чтоб все точно, чтоб никто никого не

наебал. А Роберт Паузер — великий русский трубач

традиционного, ты понимаешь, джазУ, я повторяю, джазУ, смотрел-смотрел все это, ебнул стакан, и говорит: «Да, это все хуйня, вон смотрите, как выглядит

настоящий победитель!» Расстегивает ширинку, кладет свою хуину здоровую на селедочницу, хуяк, блядь, штангенциркуль, хуяк, точнейшее измерение, и Паузер выиграл у них у всех. Паузер, чтоб тебе

не спиздеть, был настоящий джентльмен, ты понимаешь. Так это же было, слыш, было видно и без

измерительных приборов, что Паузер — джентльмен, и что, блядь, хуй у него больше! На глаз видно, без

замеров, ну, как ты не понимаешь. Ну, Паузер выиграл, ему бутылка, и потом еще одна, ну, за то, за то, что он судил соревнование — тоже еще одна бутылка.

А в итоге, бля, слыш, это же просто уже две бутылки

получается. Две бутылки водяры берем, как ебнули, а мы уже тогда были сильно накушавшиеся, слыш.

Ну, мы отметили победу как следует, епту!…

…и ты понимаешь в чем пиздец? Я за две недели прохуячил по пьянке три пары палок. Там одни пизде-цовые были — мне Сашка Скрыпник подарил, слыш.

У Маши-буфетчицы спрашиваю, мол, не видела, куда

я их мог хуйнуть. Ну, она-то не знает. Потом в «Шляпе» пьяный оставил где-то вещь-мешок с палками

и щетками. А третий комплект вообще хуй знает где.

Чего делать? Не представляю. Хули делать, слыш, епту? Может не пить. А как не выпить? Год ведь

заканчивается, мне все наливают, епту! Надо ведь

ебнуть в честь праздников…

…и ты понимаешь в чем пиздец? Я вот, слыш, я вот

выкушал порцию, ну, иду по проспекту Науки — я же

ученый, старший научный сотрудник кировых дел, епту. Надо вдруг снять давление. Срочно! Ты понимаешь, что такое срочно? Чувствую, что прям сейчас

обоссусь, на хуй. А кругом народу до хуя. Это днем

к тому же было, так на секунду. Кустов никаких, все

повырубали, зашел за ларек какой-то ссануть, только

ширинку расстегиваю, собираюсь с мыслью, так там, понимаешь, то ли узбек, или таждик просто выскочил и пиздеть стал чего-то. Ну, вспомнил, что, слыш, туалет был у метро «Академическая», а до нее еще

хуячить две остановки. Думаю, не пожалею денег, ведь на счету каждая минута, и прыгаю в трамвай, он очень удачно, ты знаешь, подошел. Стою смотрю

в окно, где там станция метро. А он сука, трамвайный

водила-мудила, как на зло медленнее стал ехать.

Я ему в окно кабинки стучу, мол, давай быстрей, я щас обоссусь. А он мне через стекло палец тычет

указательный, ну, так по-американски. А еще, блядь, кондуктор с хвоста вагона приближается. Трамвай на

красный просто встает. Еще одна остановка, я охуеваю постепенно. И вот он уже подъезжает к «Акаде-мической», я уже вижу зеленую будку туалета. Туалет

импортный, называется «Био». И хуяк! «Оплачиваем

проезд!», — прихватил меня кондуктор. Ну, я ему

по-простому: «Если я тебе сейчас заплачу за талон, то мне не хватит, чтобы зайти в туалет. Очень отлить

нужно. Терплю уже минут 20.» А он, бля, что-то совсем

непонимающий, я ему: «Ты вообще кондуктор, или

человек?» Ну, он вроде, вошел в положение. Говорит:

«А на хуя ты ехал две остановки до метро, если там

где ты сел, ну, две остановки назад стоит туалет».

Вот тут я просто охуел! Короче, он ни в какую — плати, говорит за билет. «Да на, подавись!», — говорю. Выскочил, на туалет денег уже нет, отдал кондуктору-мудиле, и начинаю ссать прямо на остановке! Баба

какая-то заорала: «Вы что делаете?!» «Я ссу!», — ну, не поняла она, видимо, что я делаю. Так вот в чем

ситуация: я бы там осмотрелся, зашел через дорогу

в туалет, а так отдал 25 кондуктору, зачем-то уехал

на две лишние остановки назад, хуй знает зачем, потратил напрасно деньги за талон в трамвае, на

бутылку вторую не хватило, и в итоге, понимаешь, итогО! пришлось ссать за бесплатно, просто, как пел

Генка-крокодил: «У прохожих на виду!..», епту. Ни хуя

себе эпизод, понимаешь, нет?…

..я же, бля, кассирше в гастрономе признался, что Володю Талькова угандошили прямо перед концертом.

Он даже про Россию так ни хуя и не успел спеть. Кас-сирша тоже смешная: заревела от таких последних

известий, и мне зачем-то тридцатник дала сдачи со

стольника, хотя должна была десятку дать, понимаешь. Бормотуха же 90 рублей стоит, епту…

…и ты понимаешь в чем пиздец? Какие, на хуй, в пизду,

«Цветочки»? Какие еще, блядь, «Алои», слыш? Или

«АлуЭ»? Куда ты, епту?! Осторожно, на хуй! Речь

про нормальных людей ваще идет! Вот тут зарезали Леню — моего старинного корешка из оркестра

«Гамма-джаз». Нормальный человек, мы с ним одну

бабу по очереди ебли когда-то. Охуенная чувиха —

лет 20—25, вроде. Я ее первым отшпандорил! Шел

1972-ой год! Но все равно потом завалили парня. Он

в карты долг не выплатил, а ведь карточный долг —

святое. Понимаешь? В общем, зарезали. Недавно

зарезали — в 76-ом! Я сказал! В 76-ом! Вот тут, епту, где «Букля», хуюкля, Леня Шур — великий джазмен, епту, дал дуба. Ему в хуй зашили ядра семейства

бобовых. Он говорит: «Слыш, Петров-Водкин, ебу

буфетчицу из «Совейской» (ты ее отлично знаешь!), она орет: «Мне больно! На помощь! Ты где был?!…»

Просто, слыш. Улица Рубинштейна, блядь! Его тут

во дворе ножичком — хуяк! У Пяти Углов. Ладно, хуй

с ними, с уродами. Я не про Леньку. Лене — Царство Небесное! А вот про этих всех! Цветы какие-то

и сорта, ну, «Цветочки», «АлоЭ» там всякие. «Э!», —

здесь ударение. Пидоры, видать. Дело не в том. На

сцену, или «нассаэну» (я же не знаю, как там у них

по-русски правильно ударение, или там, произноше-ние-хуение) поднялся конферансье. Ты понимаешь, что такое конферансье? Иль конфесранье — нормальный человек, на хуй. Ты, слыш, ты не путай. Конфесранье, епту! Ну, он же должен веселить народ, ты

понимаешь. Осторожно, на хуй! Шутки-хуютки, слыш, просто. Все ждали, что он сейчас пошутит. Я подго-товился и ебнул стакан. Конфесранье заявлет такую

хохму: «Ребята! Ребята, блядь! Тихо-осторожно!»

Ну, я просто заржал, блядь. Конферансье дальше

продолжает шутить: «А ну-ка, на хуй, прекратить

плясать и паясничать, ебана!» Ну, ни хуя себе! Просто

так с эстрады пошутил, ты понимаешь! «Я сказал!

Хватит пить, блядь!», — это все конфесранье ебаный

веселил публику, ну, я там просто, как бы уже. Стою

ржу, охуеваю со смеху. Отличный артист, шутки тоже

очень хорошие. «Я сказал, чтоб все заткнулись, в пиздень!», — конфесранье зрителям говорит. Я еще

стакан ебнул, и зааплодировал! Ты понимаешь, что

такое я зааплодировал, епту? «Ребята, только что

застрелили Леху Талькова!» Ну! Я просто не стерпел, захлопал за такую шутку юмористу, бурная овация

началась. Некоторые тоже присоединились — хлопают! Конфесранье: «Тишина в студии! Сашу Талькова

подстрелили! Мы ждем информации!» Я просто заржал, стою хлопаю, ну, ни хуя себе, разговорник такие

эпизоды рассказывает! Бурные аплодисметы пошли!

И тут, ты понимаешь, я аплодирую, мимо пронесли

труп Сережи Талькова. Мне мужик какой-то говорит:

«Хули ты лыбешься, долбоеб? Володю Талькова

пристрелили!» А я ему и отвечаю: «Ну, пристрелили — и пристрелили. Ну, и хуй с ним!…» У меня же еще

было. Я налил еще стакан, ебнул. Все нормально, Володю застелили. Потом мы с мужиками отдыхаем

в вытрезвителе, да именно в том, что на Васильев-ском островке. В палату заносят Витю Талькова. Мы

думали, что он сильно наебенился, не стали его бес-покоить. А он, блядь, оказывается, понимаешь, в этот

момент помер. Ты понимаешь, когда наливаешь?

Я же там уже тогда, слыш!…

…и ты понимаешь в чем пиздец? Ты понимаешь? Ну, на хуя меня вызвонили туда, слыш? «Давай, блядь, собирайся. Подходи через час к «Техношоку» на

Лиговке — ебнем!» Ну, и что ты думаешь? Я же просто

поднимаюсь с дивана. Ты понимаешь, что такое поднимаюсь с дивана? Я же лежал, телевизор смотрел.

Передачи хорошие — это же суббота была. По суббо-там всегда передачи все отличные просто. Погода

еще хуевая была, но потеплее, слыш, чем в пятницу.

Подошел, значит. Хули мне там идти, минут10 всего.

Чувствовал еще хуево себя, понимаешь. Обошел все

от «Техношока» этого ебаного, до «Этажей» — ни хуя, никого. Думал, что напутал чего, или наебали опять.

Думаю, хуй с ним, через сад на Лиговке к Суворову

просочусь, да там ебну. Ну, епту, ну, я чего зря на

улицу выбирался, на хуй? Ты понимаешь какая хуйня: вышел на улицу, и вернулся трезвый — где такое

видано? Собрался уходить, и меня за руку — хуяк!

Какой-то юноша с девкой: «Валерий Георгиевич, пойдемте-пойдемте, выпьем сейчас! Моню унесли, ну, хуй с ним, ладно, в общем-то, значит, пошли мы.

Зашли за угол, за магазин — до хуищу народа. Молодежь какая-то, видимо, студенты. Пьют, блядь, на

морозе! Мне сразу: «О, Валерий Георгиевич! Вот Вам, пожалуйста!» И пошли, значит, стаканы. Стаканы

пошли. Водяра, потом вино, епту, вино хорошее, не

пил такого. Иль пил когда? — Не помню уже. Внутрь

хуй попадешь. А на морозе мы уже приняли с этими ребятами порцию. Там то ли по пропускам, как

на советских предприятиях и фабриках, то ли по

пригласительным. А у меня ни билета, ни хуя. Ну, меня, слыш, вратарь на входе пропустил, говорит, я тебя видел раньше, заходи, мол. А там все пляшут.

Вечер отдыха для молодежи. Называется «Мертвый…», этот, блядь, щас… Во! Вспомнил! «хипстер».

Название такое, но почему-то «Мертвый». Но вот

зачем мертвый? Я не понял, понимаешь. Думал,

может у них там поминки какие? Или умереть там кто

должен — хуй проссышь, в общем-то. Увидел Жэку, ну, увидел там в сторонке где-то она. Должна была

Жэка-женщина, ну, Жэка-женщина, она меня знает, она мой портрет, помнишь, рисовала. Вот у ней, у ней, значит, там произойти должен был концерт, но его задержали, или чего-то не то время, она там

должна была песни петь в ансамбле «Лемондэй». Да

я же ее еще по Моховой и Чайковского помню, летом

ходили слушали. Уже тогда! Да и там вообще, много

где еще. На канале Грибоедова слушал же. Ну, хуй

с ним. Выпил какой-то хуйни. А потом-потом, мне так

понравился напиток. Слушай, какой напиток! Очень

понравился. Настоящее, зарубежное, понимаешь.

Настоящее. Это сразу пол-пенсии мои. Мне наливают

виски, ты чуешь, нет. Виски неразбавленный, там его

бодяжили «Пепси-колой» какой-то, а мне настоя-щего дали. Я выпил, постоял чуть-чуть, да и пошел

домой телевизор смотреть, значит. Врубил экран уже, а там прыгают с вышки, ну посмотрел одним глазом, трамлин импортный мне понравился, но до конца не

посмотрел. Заснул, на хуй. Ну, я же потом на обрат-ном пути еще срубил картонку литровую. Картонку

литровую, причем красного. Кислое какое-то, черно-плодка, видимо. Вот ее выпил. Называется «Крым-ское. Столовое» просто…

…лэй тон гом чом! Чо! Ха-ха! Так слушай, слыш, Моня, ну. Ты понимаешь в чем пиздец? Ха! Там был это

юноша. Он это так это: хуяк! хуяк! хуяк! Без хи-хи!

Ну, пиздец! Ты понимаешь пиздец! Нет это не при

тебе. Слушай! По пьяни бабу. Я говорю! После

одиннадцати. Я пропил велосипед, да просто так — за

четвертак. Ты понимаешь, ну, по. Я, я, слыш, Моня!

Я высосал четыре бокала! Четыре бокала! Поймал

я знаешь кого? Ну, ты понимаешь, да никого. У меня

вообще, слыш, беда какая не знаю. Ты проверял

мочу? Не! Мыча-мычи, мудила. Понимаешь, у меня

беда. Знаешь какая? Не знаешь какая беда? Слушай, я купил Чарли из парка. Паркера. Знаешь, а, да я в «JFC», да, он, так слушай, я ему-то как-то это, слушай, давай, говорю: «Посмотри налево-посмотри

направо! Я тебе сую молча! Отвали!» Да, да, нет. Вот.

Да не БД. Слушай, так он это-то, а вот заболевший-то, а где ты, ты сейчас. Мы же все-таки сыграли, но

это очень быстрый темп. Я. У, слыш. Ничего отличного-то. Слыш. Дело в том, что, слыш, понимаешь.

Вообще-то, понимаешь. Давай на поверхности. Очки

это последние. Ну, ладно я знаю. Слушай, ты знаешь

как мы? Ну, они конечно развалились. Ты понимаешь? Ты понимаешь? Моня, ну, я в общем допился, слыш. У меня, слыш, беда какая: палки и щетки на

месте. Да потому что, я в общем, слыш, вот. Сам ты

музыкант. Из Тагила! Мелодия очень простая — «Salt peanuts». Тебя-то не было, а я говорю, а слушай, а чуть помедленнее. Да, там, слушай, нет. Это там, я там потом пошел, у меня там, слыш, понимаешь?

Этот художник — мудила, ну, художник — мудила. Он

говорит: «Вот за твое соло я тебе даю сумму денег!»

Так я сбегал, ты понимаешь, и достал, я уговорил!…

…и ты понимаешь в чем пиздец? Скоро китайцы

подъедут на олимпиаду. Они уже, слыш, выехали, в общем-то, в поезде сейчас режут барана, прямо

в тамбуре. Так вот этого барана потом вместо олим-пийского мишки запустят в космоc на воздушных

шарах. Ну, подвесят, и туда объедки под марш

Израиля в небеса обетованные, блядь. Олимпийский

огонь просто потухнет, как ты этого не понимаешь, слыш, нет. Потухнет олимпийский огонь, он уже, я видел. Китайцы, они все, сука, злые, хитрые, со

смартами, ну, смарт-фон, смарт-фон, называется, епту. Все китайцы коренастые, помнишь, Брюс Ли

ходил всем пихал в ебальник. Да какой еще Цой? Ты

чего? Куда забрался, слыш! Вот китайцы подъедут

к олипмиаде, ну, в Сочи, ты понимаешь, я за них

болеть не буду в общем-то. Да и за наших тем более.

Спорт-хуёрт, кому он нужен, там же нужно, чтоб кто-то

один прибежал, кто-то один подпрыгнул, на хуя там

тогда все остальные сдались. Я же, ты понимаешь, я же не марафонец. А на хуя вот ты мне скажи все

эти нагрузки? Ты знаешь, что спорт вреден, особенно для мыслительной деятельности? Что? А ни хуя

себе? Одинаковые упражнения, ну, для всяких уродов

ненормальных. Я же тут, это самое, сходил. Да не под

себя, епту. В гастроном-гастроМон просто я хожу. Мне

там так это: «Поддержи нашу сборную! Вперед Россия!» Да пошли они на хуй, меня бы кто поддержал.

Ну, я-то ладно, но там у вас фигуристы-конькобежцы, где вы их понабирали? У ларька где-то позвали: «Не

хочешь на коньке попрыгать, а то у нас тут олимпиада

какая-то». Китайцы вам всем пиздюлей отвесят, они

умеют же. А то: «Поддержи Россию» А хули ее поддерживать, она падает, или пьяная на ногах не стоит.

Китайцы в Сочи приедут — так никаких гостиниц не

хватит! А ни хуя себе картинки с выставки? Мы за

границу только на танках катаемся! Ты понимашь, вот уже, как бы, но слыш, епту. Какая олимпиада?

На улице там у них плюс десять! Лыжники чего по

асфальту побегут? «Вода по асфальту», — как Генка-крокодил пел. Ты понимаешь, что лыжник охуеет

пробежав по асфальту при жаре плюс десять баллов!

Опять всю олимпиаду просрем. Ты понимаешь, что

обосремся на олимпийских играх? Нам-то не привы-кать! «Вперед! Вперед!..», — нельзя нам вперед, ты

понимаешь. Маслаченко заебется комментировать

просто, слыш…

…и ты понимаешь, в чем пиздец?! Не, ну ни хуя себе?

Посмотри-ка на карту города. Видишь острова?!

Видишь?! Так ты представляешь, чего там пидорье

поганое натворило?! Наплодило себе кружков по ин-тересам: «Регата», «Гребной клуб», «Волга-Волга»,

«На речке», «Во саду ли», «Зима-Лето», «Паруса»,

«Море», …или как их там?! Ну, как бы тут, слыш, вот, но не вешай трубку! Да чё ты нукаешь? «Гетсби» -ху-етсби! И это не считая прочих, но там же, слыш. Ты

понимаешь, вот там! голубятников — «Джет сет»,

«Карл и Фридрих» — но эти давно. И прочей всякой

поебени. Это уже не те острова, «…где дремлют будто

нехотя каменные львы…», как Виталик пел! Это уже

не те острова, о которых Эдик Хиль пел: «…куда же

нас «Ракета» домчит? — На Кировские острова!…» Хиляев-Нехиляев, слыш! Эдик Хиль, Царство Небесное.

Эдик пел про острова, кстати. Эдик, слыш. Знали

бы покойники, что будут воспевать законченных

педерастов и их логова! Ладно, слыш, тут на меня же

пельменинка все смотрит! Эй ты, бутылка, а ну-ка, подойди ко мне, и встань у стакана. Кому там, слыш, кому, понимаешь, при чем, епту, понимаешь, но не

потому что, как бы, там?…

…Да какая еще в пизду олимпиада? Олимпиаду убери, слыш. Кому она нужна? Хуйня, понимаешь, бурлаки

на Волге лучше ездят на коньках. Ну, ладно, короче, давай, слыш. Конструктору Калашникову Царство

Небесное! Ты понимаешь, что конструктору Калашникову, епту, Царство Небесное? Сколько народу

угандошили. Давай, короче. Не забывай закусывать.

Ну, будь!..

…и ты понимаешь в чем пиздец? Я-то, блядь, понимаешь, слыш. Я так это, ну, как тебе объяснить. Краем

глаза, понимаешь. Лежу, смотрю телевизор. Ебнул

этой хуйни, ну, по 87 рублей, понимаешь. У ме-ня, кстати, там еще пол-бутылки оставалось, поэтому

решил, понимаешь спорт посмотреть. Но так не

особо, ну, не долго, имею ввиду, чтоб не стать таким

же ебанэшкой, как эти на лыжне. И ты понимаешь, что такое там вот? Я-то спорт так, не особо, ну, не

особо, не по вкусу мне спорт. Помнишь, как Аркаша

пел: «Люблю я спорт, но только лишь конфеты…», епту. Просто называется кортинг! Или, не, слыш, сейчас-сейчас, погоди. Гляну сейчас. А нет! Кёртинг!

Правильно называется кёртинг, епту! По буквам, слыш, по буквам: К-Ё-Р-Т-И-Н-Г! Г на конце, ты

понимаешь, говно, то есть. Дело — говно. Полное, ну, вообще. Чего ты угукаешь? Ну, просто пиздец, слыш.

Знаешь, когда полы шваброй моют, или метлой

машут, убираются? Вот там так же, но на льду. Ты

в курсе, что камень должен быть дома, епту? Камень, слыш. Да не в почках, не в желудке, епту! береги

камень смолоду! Камень, просто, без всякого. Ну, кёртинг, имеется, слыш. Значит, круглая хуевина, ее

кидают, и фигуристы наши шваброй трут лед и орут.

Вот такой вид, понимаешь. Правила им не нужны, ну, во-во, вот это в общем-то и нормально. Пиздец

полный! Шарик, да не тот, что у Маши, ну, собака Шарик-чувак (он же Чувак!), меня в ногу хотел выебать, шарик, в смысле, камень. Да не молодежная курительная смесь, а камень обычный. Так ты понимаешь, они же ничего не знают. Они же не умеют ни хуя.

Кто так подметает? Кто их туда направил? Ты, блядь, ты возьми, и пошли нормальных профессионалов, которые умеют подметать. Куда миллиарды разба-зарили, педерасты-супостаты! У них радужный знак, кстати, чтобы вы знали, на олимпиаде этой. Я блядь, ты понимаешь, всю жизнь в Боткинских бараках

метлой отхуячил. Ну, хуячил дворником, понимаешь. Ну, еще в Гостином с Колькой Александровым, понимаешь, грузчиками въябывали и дворниками.

Ну, так это когда было? Соло на метле, и на швабре

в дубле. Так у меня стаж, ты чувствуешь, папа? Я бы

им так подмел, что камень был бы доставлен по

назначению! Моментально, слыш! Я Боря-банщик, или барабанщик, так, я-то в последнюю очередь

самую, барабанщик. Я вообще дворник. Это основ-ная специальность, ты понимаешь. так они хуевых

дворников направили, видимо, гасторбайтеров. Я же

их все схемы прохавал, и вырубил, на хуй. Короче, просто просрали наши в кёртингах, долбоебы. Ну, не, а хули с нас возьмешь: Россия, так называемая, епту.

Лыжники тоже чего-то мудят, не катаются, а ходят.

Кто так ходит? Слыш, я в 67-ом с трамплина в Токсо-во, по пьянке так съехал, что все охуели просто. Я все

рекорды умножил! Гриша Локшин, ты чувствуешь, заезжает с Алексеем Дмитриевичем Канунниковым, и кино-съемочной машиной, говорит, собирайся

едем на трамплин, сюжет снимают про спортсменов, а мы должны в кадре чего-то прокурлыкать. Там

диксилендщики все в гавно, Сима Островский, ну, ты знаешь, о ком речь, епту. Все пьяные, послали

на замену состав из «Советской», ну, джаз-бэнд ка-нунниковский. Они с Гришей подъехали, а я никакой

валяюсь, говорю, хуево мне, а они, слыш, бери кухню, барабаны все такое прочее, едем на съемки с трам-лином. Там я как раз съехал, но давно. Тогда Гришка

мне разъебал пластик. Ну, это-это уже тогда! А сейчас что за лыжники такие? Хуйня, слыш. Фигуристы

тоже охуели, пидорасы. Ты понимаешь, я фигурное

катание смотрю только чтобы увидеть, как наши

падают. Больше же не хуй смотреть там. Музыка

хуевая, пляшут как долбоебы. Жду когда наш-то, наш

ебнется. А он, сука, как на зло не падает. Ну, этот наш

знаменитый, понимаешь, Евгений называется. Жэка,

слыш. Да не Жэка-жэнщина, при чем тут «Лемонный

день», тоже, слыш, «День вина и роз», епту, ну, Жэка, которая мой портрет нарисовала, ну, она меня знает

потому что. Так ты куда вообще забрался, слыш? Этот

самый Жэка говорит: «Пошли вы все на хуй! Я на хую

себе мышцу надорвал, теперь больше у меня хуй не

встанет, епту! Вы чего творите, гандоны?! Заебало

меня ломать конечности за Русь. Я поехал домой, у меня с деньгами все в порядке, на билет на поезд

до Московии хватит…» Собрался, всех на хуй послал

и уехал, ты чувствуешь, какой пиздец творится. Ну, Жэка выебнулся, ну, фигурист наш, а ему говорят:

«Ну, и соси хуй. Мы тебя собрали по запчастям, скажи

спасибо, что блядь, помогли тебе. Мог бы и инвали-дом на всю жизнь, понимаешь. А он, видать, прочуял, что если еще раз пизданется, результаты в спорте

и в здоровье могут быть плачевные, слыш. Ну, он

пошел, а незаменимых-то в общем то нет. Взяли

девку, она еще школу не закончила, а уже берет такие

высокие вершины. В 15 лет подпрыгнула, и чемпион, понимаешь. У нее мама тренером олимпийских

сборных подрабатывала немного. Не удобно ебнуться

на лед, при такой мамаше. Она с Тарасовой вместе

хуячила, хронику показывают. Да не пикирующего

авианосца, епту. Но у меня вопрос к этой девочке.

Кто так отталкивается? Разве так можно оттолкнуться

от этой земли бренной? Помнишь Семеныч, слыш, Семеныч-то сказал: «У нас толчковая Пра-Ва-Я!

…« Ну, Владимир Семенович, мы с джаз-оркестром

«Диапазон» ему саккомпанировали, певица Галя

Смучинская спела, а потом ему в одном отделении на

стадионе. Кстати, на стадионе, ты понимаешь, пиздец

какой. Мне Сашка Драчев, ну, руководитель оркестра, блядь, потом говорит, что Семенович потом поддает

со всеми после концерта, так ты же нажрался, и там

прямо отрубился и рухнул. Так вот «У них толчковая

Ле-Ва-Я! А у нас…», а у нас-то какая. Я бы поехал

туда на олимпиаду, слыш, я бы оттолкнулся от земли

так, что они бы все просто охуели. Я бы им показал, что такое олимпийское стремление к победе и спор-тивная выдержка, бля. Ну, бля, слыш. Я еще не знаю

как там наша ледовая дружина, слыш, но, слыш, уже знаю, что хуево. Помнишь, Мулерман Вадик

просто берет и поет такое: «Мы верим в мужество

отчаянных парней…» Я не верю, понимаешь. Какое

мужество? У нас есть так называемый Халк, но он по

футболу в основном. Я же подсчитал сумму денег, ну, его суточные. Да не суточная моча! Суточные, слыш, не шуточные. Я охуеваю просто и ебу собственный

затылок! А тут такие же футболисты, но без травы

и с палками в руках, как древние люди с палками-ка-палками. Охота на мамонтов и на прочую хуйню, как

бы, без хи-хи. Но при чем тут спорт? Ты чувствуешь, что такое настоящее спортивное долголетие? Ты

понимаешь, что такой хоккей нам не нужен? Ты понимаешь, что мне тем более на хуй он вообще, хоккей

этот ебучий какой-то. Вот тут где Музей Арктики

и Антарктики, хоккеисты, там же тоже лед, но там

раньше был русский православный храм. Хоккеист

наш, да не Фетисов, епту, а другой. Да при чем здесь

Третьяк? Ну, у нас же несколько хоккеистов — стра-на-то огромная. Так вот, слыш, но он тоже потом съез-дил в Америку поиграть, говорит, надо бы сходить

помолиться, и тогда выиграю на чемпионате. Сходил, помолился и сразу на первых минутах охуенная

травма и они проиграли, на хуй. «Надо побеждать

честно…», — ну, Муслик спел. Как клюшкой по черепу

схватил, а потом хуем нарвался на шайбу. Но я же

как бы не потому что, «Вперед, Россия», я по-нормальному, я за нормальный спорт — у меня здесь еще

пол-бутылки стоит, понимаешь. Ебну и спать, на хуй, вот это нормальный, честный и нетравматичный, что

важно, спорт! Олимпиады бывают иногда нормальные, ну, когда пара-олимпиады, а так хуйня это все.

Ты понимаешь, что я веду наблюдение за судьбой

наших олимпийцев ебаных и за сборной по кёртин-гу? Очень мне обидно за наших долбоебов — шайбу

закинули, так они разрыдались как дети, ты понимаешь. Чего-то этот хоккей мне напомнил этот мультфильм, про соревнование между секцией мягкой

и деревянной игрушки, помнишь, там еще в антракте

на лед чувак с гитарой спрыгнул, им в конце лимонад

подарили и Тамара, понимаешь, Миансарова спела

про Буратину, ну пиздец, понимаешь. Да я же тебе

уже говорил, что спорт вреден, ну, епту..

Сегодня ты читаешь «Look at me», «Wonderzine», «Собака.ру», а завтра будешь ссать сидя…»

…и ты понимаешь в чем пиздец? Тренд сезона — цве-точный принт, епту!…

…и ты понимаешь в чем пиздец? БлехмАн, слыш, БлехмАн. Да при чем тут альт? Я же сейчас совсем

не про красну девицу, слыш, ты, слыш. Какая на

хуй Пугачева? Во-первых, не Пугачева, а Пугачев —

Емеля, русский народный, понимаешь. Я же не

Газманов, хули мне ждать, епту? Ну, ты понимаешь, я говорю про фабрику на Петроградской стороне.

Петроградская сторона, епту. Дом-музей Сергея

Мироныча Кирова, ебаная жизнь! Так вот БлехмАн, а я-то его еще по балалаечной фабрике, понимаешь. Как-то бабу, понимаешь, ебу на подоконнике

на улице Мира, там же площадь Мира, а дальше

Куха жил — он мне ключ от хаты с Левкой Щеглом

дал, мы в «Парусе» шкур заказали, понимаешь, с получки. А получка-то — получка, одно слово. Ну, хорошо что карась какой-то отслюнявили нам. Так

вот мы к Кольке Кухе из «Паруса» домой рванули.

Смотрю: хуяк, за окном Блехманович идет, и прямо

к нашему подъезду, потом звонок в дверь. Я быстро

собрался, раз, блядь, за шкаф, потом на балкон и на

асфальт приземлился. Я чего прыгнул-то, слыш? —

Ну, я же у него занимал тогда на бутылку, пару раз, думаю, сейчас будет просить вернуть сумму денег.

Тебя интересует дата? Да какая дата, сейчас, слыш, погоди. Ну, это было летом, год 71-ый где-то, или

72-ой — я-то тогда с гастролей с Янсой и Петренка-ми только с юга приехал. Понимаешь, город Сочи, ресторан «Лето», мы пьяные в гавно хуячим со-ветскую эстраду, слыш «Ходит одиноко под небом

11-ый мой маршрут…», «Ах, Одесса! Жемчужина

у моря…», блядь. Все ребята пьяные. Ну, город Сочи

называется. И ни хуя себе! Заходит Игорек Широков

с Дегтярихой — они-то у Вайнштейна в биг-бэнде хуярили тогда. Я охуел, думаю, от перепоя уже видения

начались какие-то. А ни хуя! Он-то, Игорек-покойник, слыш, с Валькой приехали тоже на гастроли, где-то по соседству остановились. Так нажрались!

А Игорек с Валей, они же ребята были плановые, понимаешь. Заходим в гримерку, они начинают

раскуриваться. Я тоже дунул чего они там в «Белый

мор ченнэл» зарядили. Ты понимаешь какой пиздец

мне настал? Понимаешь, что я, слыш я, на спор лбом

разъебал пластик барабана, папа. Вот такой эпизод!

Вот такой был, слыш, несчастный случай. Но это там, а мы здесь возвращаемся к нашим степям, епту. Ну, Петроградская имеется ввиду. Вот там как хуячить по

Куйбышева-Хуйбышева, потом трамвайное депо на

Чапаева, всякая, понимаешь, прочая хуйня. Столовая была, розливух несколько штук. Потом крейсеру

«Авроре» чего-то снится. Так вот Миша Блехман

я его по заводу знал. Да, блядь, не по Кировскому

заводу. «Здравствуй, Кировский…», — Кировский

это же не завод, а проспект вообще-то. Не забывай, как пела болгарка, да? Да при чем тут Лили? Ну, вообще-то, слыш. Но он сейчас почему-то, понимаешь, зовется Каменноостровским. Ни хуя себе

известие, блядь?! Я-то застал еще Кировский. Ну, устроился на фабрику музыкальных инструментов.

Чего-то там пилю, строгаю, клею. А ребята нормальные говорят, что советское государство не может

обеспечить своих граждан, так давай чего-нибудь

спизди с завода. Мне-то слыш Городецкий-трубач, говорит: «Вот это вот все, что у меня дома, я своими