Бесплатный фрагмент - Чашки

***

Нас гнули, ломали, мы корчились.

О нас говорили: «Всякие там…»

И девочки полуночные

нас сладкими звали мальчиками.

Мы совершали глупости,

Мы исправляли их знаючи.

И глаз никогда не тупили,

Мы шли и входили, играючи.

Мы отменяли мнения,

Мир сотрясали бурями.

И жили мы с остервенением,

любили мы и умерли.

2002

Всё, что было, то и будет

Над горою проплывает

эскадрилья бомболётов,

танки стройною колонной

в город Грозный заползают.

С крыш, подвалов, окон тоже,

в них чеченцы злые лупят;

пехотинцы по кварталам

под обстрелом пробегают.

Где-то раненого тащут,

где-то танковую башню

мощный столб огня срывает.

Трупы, трупы. Мама плачет —

получила похоронку.

Генералы строют дачи,

с олигархами всё ясно —

деньги, нефть и всё такое.

В сорок первом под Москвою,

в валенках и полушубках,

молча, волнами густыми,

отбивали деревушки.

В деревеньках пулемёты

прикрывали отступленье;

танки Т-34 ярким пламенем горели.

Наступали в лоб пехотой,

до того там было трупов,

что когда обледенеют

(грунт киркою не удолбишь),

бруствер делали из них.

Генералы — как обычно,

спекулянтам чёрный рынок,

и в тылу номенклатура

отсиделась на брони.

2013

***

Колонна движется. С упрёком,

Всю ненависть во взгляд вгоня,

Чеченка безудержным роком

Так зло смотрела на меня.

Во взгляде: «Вас сюда не звали!

Принёс вас чёрт из тридевять земель!»

И вот, борта ребристой стали

За поворотом жалит «Шмель».

Слетел, упал, заматерился,

Обдало жаром — плавилась броня,

Был оглушён, в зелёный выступ

Всадил боезапас огня.

2002

Караул

В караулке дуло.

Дуло, задувало.

Жилы обесточило.

Сердце оборвало.

Воробьи-солдатики

От конфеток фантики,

Думая о бантиках,

Подметают мальчики.

Загорелась лампочка.

Задрожала трубочка.

Залетела пташечка.

Где ты воля-волюшка?

На посту, на вышке,

Изморозью дышит,

Каждый шорох слышит,

Часовой стоит.

Вот бы сигаретку.

Вот бы в караулку.

Где же эта смена?

Чёрт её возьми…

2001

Сон

Я не служил и не был за границей, но странный сон…

Как будто в Ницце, набит солдатами притон.

Уснувший форт, казарма снится.

И чётко произносят: «Аджудон».

В решётку пыльный свет струится…

Я позже понял — Легион.

2002, 2011

Письмо в редакцию журнала «Октябрь»

Лера, привет!

Компьютера нет,

пишу бумажный ответ.

Как писал султану,

писать не стану.

Напишу приватно —

избегая мата.

Понимаю, что ты дама,

и нельзя писать прямо.

Как бы нужно осторожно,

несмотря на сложность.

Если вырвется чуточек,

заменю на многоточие.

В крайнем случае «…»

поменяю на «звезду».

Буду как бы нанизывать

такого плана эвфемизмами.

Получается произвольно

в стихотворной форме.

Собьюсь на прозу —

пошлю тебе розу.

У нас, несмотря на морозы,

продаются белые розы.

Большущие, как гладиолусы,

или мишки на северном полюсе.

На тонких таких длинных ножках —

кривоватые немножко.

Или есть тоже красные.

Вообще, там всякие-разные.

Если дарить розы дамам,

то можно послать прямо на дом…

Короче. До основания

журнал забит графоманией.

Одних Наймана мемуаров

у вас в год на четыре романа,

номерами с продолжением —

Найману почёт и уважение.

А русской культуре

удар по литературе.

Священная миссия —

встань и подвинься.

А встают волосы —

«Не шлите свои опусы».

Секретаршу Горохову

когда-нибудь угрохаю.

Но эта лесбиянка

просто засранка.

Сбиваюсь на выражения…

Спасибо вам за одолжение!

но пока вас дождёшься,

с ума свихнёшься.

Выйдет номер,

а автор уже помер.

Не сможет ругаться,

что снесли пунктуацию,