Бесплатный фрагмент - Chaocide

I. Абаддон

Тяжелый ботинок выбил дверь банка. В здание забежали четыре фигуры в черной одежде и белых масках в виде человеческих лиц, с оружием в руках наперевес. Людской крик с отзвуком раскинулся по помещению.

— Быстро на пол! — заорал один из грабителей, угрожая автоматом клиентам.

Бандит схватил человека и приставил к его голове пистолет. Пока остальные трое связывали заложников, Первый направился к кассе, ведя перед собой несчастную жертву.

— Открывай дверь! — прокричал он, обращаясь к банковской служащей за кассой.

Перепуганная женщина за пуленепробиваемым стеклом бросила быстрый взгляд на стол и еле заметно двинула рукой. В эту же секунду Первый грабитель толкнул заложника вперед, свирепым ударом ногой в заколенник повалил его на пол и выстрелил ему в голову. Капли крови долетели даже до стекла, за которым сидела банкирша. Первый подошел вплотную к кассе и из-под запятнанной кровью маски сказал:

— В следующий раз думай. Дверь, живо!

Женщина вскочила со стула и открыла дверь кассы. Человек, убивший заложника, зашел внутрь и приказал женщине открыть хранилище. Он держал ее на прицеле, пока та пыталась ввести код на консоли, встроенной в стену. После первой неправильной комбинации прозвучал протяжный писк, после чего из-за спины женщины послышался взвод курка.

— Извините, извините меня! — прокричала она в панике.

После этого она ввела правильную комбинацию, и дверь открылась.

— Третий, внутрь! — прокричал Первый.

Грабитель с пустыми мешками забежал в открывшуюся дверь. В банке повисла тишина. Банкирша прижалась к стене и еле дышала. Второй и Четвертый стояли в холле и следили за заложниками. Клиенты банка лежали лицами в пол со связанными за спиной руками. Никто не смел шуметь, потому что они поняли — каждое необдуманное действие приведет к их смерти. В этой тишине можно было услышать, как течет кровь из головы убитого заложника. Медленно и очень тихо.

Первый смотрел в проход и держал пистолет наготове. Как только Третий забежал внутрь, Первый начал еле заметно постукивать левым ботинком. Тук. Тук. Тук. Спустя пятнадцать стуков он прокричал:

— Четвертый, вперед!

Первый схватил женщину-клерка и повел ее в холл. В дверях они идеально разминулись с Четвертым — как только тот переступил через порог, Первый с заложницей вышли в главное помещение. И вновь тишина. Двое грабителей забивали сумки купюрами, а оставшиеся двое стояли в холле, удерживая ситуацию под контролем.

Кулер у дальней стены булькнул. Заложники все так же покорно лежали. Над ними стояли двое безжалостных существ из бредового кошмара. Они были одеты во все черное, перчатки тоже были черные. Сверху на них была кофта с натянутым на голову капюшоном, а лица скрывали белоснежные маски неописуемой внешности. Одновременно пугающие и завораживающие, они скрывали истинные намерения грабителей.

Из хранилища выбежали Третий и Четвертый. С ними было шесть сумок, набитых деньгами. Первый и Второй взяли по одной сумке и, не отводя от людей прицелы, пошли к черному ходу. Перед выходом Первый взял из сумки несколько пачек денег и положил их на кулер.

— Это вам за неудобства, — быстро сказал он, обратившись к заложникам. Дверь за ним закрылась.

Преступники выбежали на улицу в переулок и побежали к припаркованной за мусорным баком непримечательной машине серого цвета. Безликая, с пошарпанными дверями и пыльными порогами — таких в городе тысячи. Идеальный вариант, если хотите скрыть в машине кинозвезду, труп или пару сотен тысяч наличных.

Второй сел за руль, за ним сел Четвертый, а Первый обогнал Третьего, и сел на оставшееся заднее пассажирское место. Третьему пришлось сесть спереди. Они тронулись и рванули прочь. Они проехали несколько кварталов, и Первый начал указывать водителю направление.

— Перед этим домом налево.

Второй поехал прямо.

— Здесь направо.

Они повернули налево.

— На перекрестке снова направо.

Водитель поехал прямо.

Так они выехали из города, минуя полицейские сирены где-то вдалеке. И вот спустя какое-то время они доехали до заброшенной лесопилки, стоящей где-то в глуши. Солнце уже садилось, и на улице пахло свежестью и хвоей. Водитель поставил машину на ручник и открыл дверь. Первый нажал на кнопку, чтобы опустить стекло, и в Третьего, сидящего с сумками на руках, вдарила вырвавшаяся из-под панели подушка безопасности. Грабителя ошеломило и вжало в сиденье. В этот момент Первый накинул на его шею удавку. Металлический шнур впился в шею Третьего и передавил сонную артерию — кровь в венах застыла, и глаза его помутнели. Первый уперся ногами в переднее сиденье и сдавливал шею Третьего. Его пальцы побелели от напряжения, и вот жертва уже перестала сопротивляться.

К этому моменту Второй и Четвертый выскочили из машины. Первый отпустил удавку и тоже выбрался на улицу. Он положил свою сумку на крышу машины и открыл дверь переднего пассажирского места. Первый приблизился к бессознательному телу и снял с его головы белую маску. Под ней была ещё одна тканевая маска, полностью скрывавшая лицо. Они носили ее на случай, если вдруг кто-то сможет стянуть главную маску. Первый освободил голову Третьего и выбросил бездыханное тело из машины.

Он расстегнул рубашку на трупе и, сорвав с его тела микрофон, раздавил его ботинком.

— Какие сумки он наполнял? — спросил Первый, повернувшись к своим подельникам.

— Только вот эту, — ответил Четвертый, протянув Первому свою сумку.

Первый вырвал сумку из мертвецкой хватки Третьего. Он бросил ее на землю, взял сумку Четвертого, расстегнул ее и быстро кинул в машину, хлопнув дверью. Приземлившись на сиденье, сумка приоткрылась, и из нее ударил фонтан краски.

— Ебучий предатель. Пусть это будет вам уроком, — Первый посмотрел на членов банды. — Что бы вам не предлагали, вы пообещали хранить верность Культу. Вы отдали свои души в качестве залога. Не смейте предавать нашу идею, — он посмотрел на здание лесопилки. — Отнесите его внутрь, загоните в амбар машину и подожгите тут все.

— Сделаем, — сказал Четвертый. — Только на чем нам выбраться отсюда?

Первый подошел к прогнившему амбару с облезшей красной краской. Открыв дверь, перед ними показались два ржавых авто.

— Вот ваша карета, — Первый указал на одну из машин. — А вот и горючее для костра, — он вынес из амбара канистру с бензином. — Не задерживайтесь тут. Я свяжусь с вами позже.

Первый сел в синюю машину и выехал из амбара на дорогу. Второй и Четвертый подняли тело предателя и понесли в лесопилку.

— Он готов. Да, все так, как ты и говорил. Отбой, — сказал Первый кому-то по телефону.

Синее проржавевшее авто увозило его подальше от места преступления. Впереди долгий и непредсказуемый путь. По телу все еще пробегало приятное тепло от убийства невиновного в банке. Это чувство, когда лишаешь жизни человека, когда сам распоряжаешься его судьбой, нельзя было сравнить ни с чем. Для Абаддона это была зависимость. И это только начало.

II. Фицджеральд

Где-то вдалеке галдят люди. Все в костюмах, бегут куда-то в погоне за эфемерными ценностями. Мечтают о лучшей жизни, продолжают издавать пустой шум, как кулеры в компьютерах. Хотя нет, кулеры и те полезнее. Твоя жизнь стоит хотя бы кулера из старого компьютера?

В большой комнате с рядами стульев проходило собрание. Выступал начальник отдела расследований — статный мужчина под пятьдесят в строгом костюме. Звали его Джозеф Монтгомери.

— В девятнадцать сорок они покинули банк через черный ход и скрылись с места преступления, оставив три тысячи в наличности и один труп, — он постучал указкой по фотографиям с телом заложника. — После этого за грабителями началась погоня. Мы рассчитывали, что благодаря микрофону, закрепленному на теле крота, мы сможем выследить их, но, следуя инструкциям их главаря, полицейские благополучно устроили обеденный перерыв в магазине пончиков, — начальник поправил рукав своего пиджака. — Позже сожженное тело крота, как и машина, на которой скрылась банда, были обнаружены на заброшенной лесопилке вдали от города. После этого их след обрывается.

Один из присутствующих спросил:

— То есть, за два года слежки мы смогли лишь потерять единственного человека, который мог бы привести нас к Информатору?

— Да, все верно, — спокойно ответил Джозеф. За два года в этом деле он привык к сомнениям в свою сторону.

— Значит, мы будем продолжать искать этого задрота, не имея практически ничего на руках? — спросил тот же возмущенный полицейский.

— Да, дело движется слишком медленно. Но разве это повод все бросить и позволить Информатору творить беспорядки, используя банды вроде этой? Пока он не сидит за решеткой, бандиты будут продолжать грабить и убивать его руками. И кто знает, какая у него конечная цель, и к чему все это приведет.

— Мы потеряли последнюю нить, ведущую к нему, и, к тому же, спалились. В прямом смысле этого слова.

— Еще не вечер. У нас по-прежнему есть козыри в рукаве.

Джозеф еще раз окинул всех присутствующих взглядом.

— Если это все вопросы, то собрание закончено. Жду всех завтра здесь в этом же время, будет кое-что интересное.

Полицейские один за одним покинули комнату. Джозеф положил указку на стол, выключил свет и тоже вышел. Он прошел несколько метров и подошел к лифту, на котором спустился на этаж ниже. В большом помещении со столами он прошел к дальнему из них, на котором стояла табличка с именем — Фицджеральд Даллас.

— Свободен? — обратился к нему Джозеф. Он оперся на стенку, ограждающую столы друг от друга.

— Не занят, — ответил ему Фицджеральд, глядя на начальника снизу.

— Пошли со мной, есть важный разговор.

Фицджеральд закрыл папку, лежащую на его столе, встал и пошел за Джозефом к лифту.

— Что такого важного? — спросил Фицджеральд, когда лифт поехал.

— Сейчас все расскажу, подожди.

Лифт открылся, и они оба направились к кабинету Монтгомери. Войдя внутрь, Джозеф сразу открыл жалюзи и впустил внутрь свет. Он указал рукой кресло перед своим столом, и Фицджеральд сел, закинув ногу на ногу.

— Итак. Буду говорить сразу как есть. С завтрашнего дня тебя переводят в наш отдел, — сказал Джозеф.

— Не понял. Как это переводят? — он поставил обе ноги на пол.

— Дело Информатора. Мы уже второй год никак не можем подобраться к цели, поэтому верхушка, — Джозеф кивнул вверх, — распорядилась, что нам нужны твои умения.

— Еще раз. Меня переводят из отдела, в котором я работаю пятнадцать лет? Они же знают, что я не могу уйти оттуда, знают это! — обозленно сказал Фицджеральд, стуча указательным пальцем по столу.

— Ты еще считаешь, сколько раз тебе предлагали перевестись в другой отдел?

Фицджеральд промолчал.

— Твои мозги могут приносить во много раз больше пользы, понимаешь? — Джозеф расставил руки на столе. — И как видишь, в этот раз они решили не мелочиться и просто сделать то, что хотят. Но и ты пойми, тебе давно пора расти дальше, — Фицджеральд откинулся на спинку кресла. — Я в свои тридцать семь уже претендовал на должность начальника отдела. А у тебя ведь намного больший потенциал, не нужно тратить его на малолетних разбойников.

— Ты знаешь, что сделали это малолетние разбойники! — резко выдал Фицджеральд.

Повисла небольшая пауза. Фицджеральд поерзал в кресле и сказал:

— Извини, я не сдержался, — он закрыл глаза и молча выдохнул. — Еще что-то?

Джозеф нагнулся вправо и достал из нижнего выдвижного шкафчика папку. Он положил ее на стол и пододвинул к Фицджеральду.

— Вот тут все подробности о деле, можешь ознакомиться, с чем посчитаешь нужным. А завтра утром я введу тебя в курс дела.

Фицджеральд взял папку и быстро пролистал несколько страниц.

— Информатор… Как всегда, блядь, никакого выбора в этой жизни, — отрешенно сказал он. — Могу идти?

— Иди, конечно, — ответил начальник.

Фицджеральд встал с кресла и подошел к двери, как услышал слова вслед:

— И еще. Как бонус, твой оклад увеличивается на тридцать пять процентов.

— Прекрасно, — цинично ответил Фицджеральд.

Он вышел из кабинета и вернулся к лифту. «Пиздец», — подумал он, опершись на поручень в лифте.

Пройдя несколько сотен метров от участка, он зашел в метро и сел в забитый людьми вагон. Большинство из них ехало по домам со своих работ. Тупые уставшие взгляды толпы сверлили пол, аморфная масса из тел шаталась в вагоне. Одни люди сменяли других, но на деле ничего не менялось. На твое место всегда можно будет найти сотню тех, кто тебя заменит. Но для Фицджеральда замены не нашлось. Из всех сносных работников именно его насильно заставили перейти в новый отдел, отказавшись от принципов и целей.

Фицджеральд стоял в толпе, держась за верхний поручень. Он так же, как и все, смотрел вниз. По бокам его то и дело толкали и зажимали, пару раз наступили на ногу. Когда его толкали сзади, он не по своей воле приближался к девушке, сидящей перед ним. Он стоял в не самой комфортной позе — при каждом таком приближении девушка пыталась отводить взгляд куда-то в сторону, а напряжение в эту секунду нависало над ними обоими.

Фицджеральд пропихнулся между людьми и успел выйти аккурат перед закрытием дверей. Уже через десять минут ходьбы по улице с ее прохладными порывами ветра Фицджеральд дошел до дома. Ноги сами занесли его на пятый этаж, где он сунул ключ в дверь своей квартиры.

Войдя в помещение квартиру, он сначала почувствовал легкий запах корицы и меда, а после услышал шкварчание. Коридор был освещен теплым светом и, разувшись, он встал ногами на ковер с коротким ворсом. Из кухни, расположенной сразу перед входом, вышла Атланта — жена Фицджеральда. Она вытерла руки полотенцем, поправила свои средней длины коричневые волосы и обняла Фицджеральда.

— С возвращением, — сказала она, поцеловав его.

— Привет, — нехотя ответил Фицджеральд.

Она посмотрела ему в глаза.

— Что-то не так?

— Устал, — сказал он.

Из дверного проема, расположенного справа, выехала инвалидная коляска.

— Папа дома! — с радостью в голосе едва не нараспев произнес Áртур.

Фицджеральд подошел к нему и пожал едва поднявшуюся руку своего десятилетнего сына, навсегда прикованного к инвалидному креслу. Несмотря на это на лице ребенка горела улыбка.

— Схожу переоденусь, — сказал Фицджеральд, уходя в спальню.

Он подошел к столу, стоящему в дальнем углу комнаты, и включил настольную лампу. Его личный уголок погряз в холодном свете, став единственным живым островом посреди бесконечно пугающего темного океана спальни. На ближайшей стене висели рамки с фотографиями его семьи. Самому старому фото с Атлантой было тринадцать лет, а самому старому с Артуром — всего четыре. Они решили убрать фото, на которых Артуру меньше шести лет, чтобы не напоминать ему о том, что когда-то он был здоров. К настоящему времени он уже привык к своему положению.

Фицджеральд расстегнул ремень и снял с пояса полицейский жетон. Смотря на него, он встал над мусорной корзиной у стола, держа жетон над этой мусоркой. Неожиданно его обволокли цепи, сжимающие тело, мешающие ему дышать. Они впивались в его плоть и порождали в нем злость. Злость на себя из-за невозможности ничего сделать и злость на мир из-за того, что он позволил ему стать беспомощным.

Фицджеральд дернулся от неожиданного прикосновения жены. Он сжал в руке жетон. Обняв его сзади, Атланта прошептала:

— Расскажи мне, что случилось, — ее шепот был полон чувств и переживаний за мужа.

— Меня переводят в другой отдел, хотят, чтобы я помог в расследовании какого-то невыполнимого дела, — ответил Фицджеральд, закрыв глаза. Он все так же сжимал жетон в руке.

Атланта взяла его руку своими руками.

— Из всех лучших выбрали именно тебя. Разве это не замечательно? — мягко произнесла она. — Тебе же не пытаются специально навредить.

— Нет, конечно, нет. Но от этого не легче. Я же делал это ради Артура, — он опустил руку.

— Фицджеральд, — она усадила его на кровать. — Незачем жалеть о невозможном. Ты же знаешь, что случившегося не изменить. Наш сын хорошо справляется. И ты как отец можешь еще больше помочь ему, показывая пример. Вот увидишь, как он обрадуется, когда узнает, что ты теперь детектив, — она улыбалась.

— Но все не так просто.

— Все проще некуда. Твой сын будет тобой гордиться.

Она встала и вышла и вышла из комнаты. Через несколько секунд послышался радостный возглас: «Правда?!». Это был Артур.

Фицджеральд обернулся и увидел, как его сын подъезжает к нему.

— Ты теперь поймаешь всех негодяев! — восхищался Артур.

На лице Фицджеральда проступила улыбка. Атланта стояла возле Артура и смотрела на своего мужа.

— Спасибо вам. Я вас люблю, — сказал Фицджеральд.

III. Будем играть грязно и громко

Сырость, ночь и грязь. Абаддон, одетый в кожаную куртку, шел по переулку с кирпичными домами. На его лице была маска Культа, словно он и не пытался скрываться от мира. Шел вперед, ступая в лужи, дыша холодным воздухом. Кое-как освещенная улица осталась позади, здесь — только слепая темнота, разбавленная редкими лунными лучами. Лучами, которые с трудом пробиваются через густые тучи.

Он шел, погруженный в свою голову. Обстановка идеально тому способствовала. Это та самая атмосфера, когда тебя ничего не отвлекает, а наоборот — редкие капли дождя только помогают сфокусироваться на своих мыслях, солнце не испепеляет глаза, а воздух такой легкий.

Из дурманящей пустоты послышался хриплый голос:

— Э-эй, сигаретки не найдется? — сказал потрепанный мужчина, вставая с земли.

— Не курю, счастливый, — ответил Абаддон и прошел мимо бездомного.

— Э-эй, ну ты чего. Не обижай старика, поделись шалостью, — настаивал мужчина. Он пошел за Абаддоном.

Он никак не реагировал и шел дальше. В голове Абаддон прикинул, насколько близко к нему бездомный, и принялся считать метры до сближения.

— Я тебя по-хорошему прошу, сынок, — грубо сказал мужчина. Сразу после этого справа послышался звук, с которым открывается раскладной нож.

Абаддон обернулся.

— Нападай, гнилье, — ровно сказал он.

Незнакомец замешкался, но все же принялся наносить удар. Непрофессиональный, медленный и дерганный удар. Абаддон увернулся, уйдя вправо, и уже через мгновение стоял рядом с мужчиной. Спустя еще полмига он ударил его шокером прямо в висок. Нападавший забился в конвульсиях и упал лицом в землю. Абаддон встал над ним, уперся коленом в его спину и поднял руками голову дергающегося бездомного.

— Когда я говорю, ты слушаешь и подчиняешься. Твоя воля и твоя жизнь принадлежат мне. Ты раб устоя, и ты должен знать свое место. Запомнил? — он сильно ударил его головой о землю, встал и пошел дальше, оставив за собой лежащее тело.

Абаддон зашел в деревянную дверь вдали переулка, прошел еще через несколько дверей внутри здания и оказался в комнате со столом, над которым висела одна лампочка. У стола стояли двое — Второй и Четвертый, которые участвовали в ограблении.

— Приветствую вас, господа, — сказал Абаддон, вскинув руки вверх.

Те двое кивнули ему в ответ.

— Итак, полиция наконец заинтересовалась нами. Это отличные новости, — он подошел к железному шкафу, стоящему у стены напротив стола.

— Вряд ли Дагон был бы того же мнения, — сказал Второй, имя ему — Эон.

— В нашей жизни полно соблазнов, и только человек решает, соблазняться ли, — ответил Абаддон, достав из шкафа сверток бумаги.

— Истинно, — сказал Четвертый, которого звали Мо́лох.

— Он был лишь одной из преград на пути к нашей цели. Вы показываете себя лучше некуда, он же был замечен в предательстве уже очень давно, — Абаддон подошел к столу и развернул бумажный сверток.

На столе лежала карта с планом и какие-то чертежи.

— Наш следующий объект — грузовик, доверху забитый оружием и снаряжением, — сказал Абаддон. Он указал пальцем на выделенную красным цветом дорогу на карте. — Будем играть очень грязно и громко.

— Шаг первый — устроить спектакль, — сказал он и поставил дымовую гранату на стол. — Когда колонна грузовиков будет проезжать через лес, сработают спрятанные в земле вот такие гранаты и взрывчатка. Как только все покрывается дымом, наш человек выезжает из леса на грузовике и вклинивается в колонну. В это время мы перегружаем оружие в еще один грузовик и уезжаем.

Абаддон снял с ремня рацию и сказал: «Входи». Через несколько секунд в дверь, через которую пришел Абаддон, вошел незнакомец без маски. Он подошел к столу, встал рядом с Абаддоном и приложил два пальца правой руки перпендикулярно к шее.

— Знакомьтесь, это Первый Последователь. Возможно, самый верный из тех, кто служит нашему Культу.

— Я надеюсь стать вашим братом. Смотрите мне в лицо. Я полностью вам доверяю, — сказал Первый Последователь, стоя смирно.

— Точные инструкции и время начало узнаете отдельно. Свободны, — сказал Абаддон.

Эон, Молох и Последователь вышли из комнаты. Шкаф, из которого Абаддон достал карту, с грохотом отодвинулся, обличив за собой проход в скрытую комнату. Оттуда вышел еще один человек в белой маске. Осмотрев помещение, он снял маску, показав свое лицо. Это был Информатор, именуемый в кругах Культа Мимиром. Его взгляд был всегда вдумчивый, и на голове одна и так же короткая стрижка. Абаддон последовал его примеру и тоже снял маску.

— Какие новости? — спросил Мимир, обходя стол вокруг.

— Полиция нами заинтересовалась. Все идет по плану, — ответил Абаддон.

Информатор положил руки на стол и посмотрел на Абаддона.

— Машины готовы? — прозвучало от Абаддона.

— Готовы. Один грузовик — полная копия военного грузовика, второй — украден у строительной компании, никаких подозрений не вызовет. Механик тоже готов к непредвиденным обстоятельствам, — сказал Информатор. — Когда наш следующий шаг?

— Следующий шаг… это уже будет не шаг, но настоящий прыжок к цели. Начинаем через несколько дней. Сообщу за сутки до начала, — Абаддон посмотрел на вход, откуда он пришел. — Если это все, то мне надо бежать. Нужно отправить посылку.

Информатор поднял правую руку и приложил два пальца к горлу. Абаддон повторил этот жест и ушел. Его фигура скрылась в проходе, и за ним хлопнула дверь.

IV. Звонок на тот свет

Раннее утро. Где-то вдалеке летают одинокие птицы. Однажды их одиночество прервется, накинув на их плечи груз ответственности за других. Когда-нибудь ты будешь ценить время, проведенное наедине с собой. Тот самый момент глубочайшего покоя, которого тебе теперь не достичь даже в темноте бездонных впадин, куда не пробиваются лучи солнца. Ты слишком глуп и прост, чтобы познать красоту и счастье независимости. Идя наперекор своему нутру, ты нарочно заглушишь в себе наслаждение ради мнимой «правильности», чтобы в итоге жалеть об этом поступке. Знаешь ведь, что будешь жалеть. Знаешь, что все равно поступишь так, отдав свою душу не миру, а отдельному человеку. Как печально.

Фицджеральд пришел в участок к восьми утра. На нем были светлые брюки и черная рубашка. Он приехал на четвертый этаж и, выйдя из лифта, сразу же заметил сборище людей в комнате для совещаний.

«Опоздал, что-ли?», — подумал он, посмотрев на ручные часы.

Зайдя в помещение, набитое людьми, к Фицджеральду сразу обратился Джозеф Монтгомери:

— Ты как раз вовремя. Садись, — он указал на свободный стул возле телевизора, собравшего вокруг себя толпу полицейских.

Фицджеральд сел на стул.

— Итак. В четыре сорок четыре утра у двери участка неизвестный в маске оставил картонную коробку, — сказал Джозеф и нажал кнопку на пульте.

На экране включилась запись с камеры над входом в участок. Человек, одетый так же, как члены Культа Агонии во время ограбления банка, оставил коробку прямо у двери. После этого он с минуту стоял и смотрел в камеру, пока не ушел прочь.

— Это было во-первых. Во-вторых, — Джозеф снова нажал на кнопку, — вот и сама распаковка.

На экран транслировалось видео из специальной защищенной комнаты, в которой сапер открывал коробку.

— Посылки с бомбами в наше время не редкость, — сказал начальник, хмыкнув.

На видео сапер, облаченный в защитный костюм, открыл коробку. Он достал содержимое — белую маску. Такую же, как у Абаддона и его подельников. Убедившись, что посылка безопасна, сапер поднес маску к камере и повертел ее. Сзади, на внутренней стороне, черным маркером было написано слово «Президент».

— Это еще что такое? — возмутился Фицджеральд.

— Задумали угрожать государству? А они не так просты, как кажется, — задумавшись сказал Джозеф.

Начальник снял с пояса рацию и связался с кем-то: «Тщательно проверьте маску и коробок на предмет улик», — сказал он и жестом подозвал Фицджеральда к себе.

— Хотел вам представить нового члена нашей команды, — Джозеф обратился к находящимся в комнате полицейским. — Это Фицджеральд Даллас и он будет помогать нам в расследовании дела Информатора. Он присоединился к нам как раз вовремя, — сдержанно посмеялся начальник. — Знакомиться будете позже, пока что я введу его в курс дела. Все свободны.

Люди неспешно освободили помещение.

— Ну так что, ты еще не читал дело? — спросил Джозеф и взял со стола папку.

— Нет, не успел, — ответил Фицджеральд.

— Ну не страшно. Вкратце, есть некий Информатор. Мы не знаем ни как он выглядит, ни как его зовут. Одним словом, человек-загадка.

Джозеф взял черный маркер и нарисовал на доске круг, внутри которого был знак вопроса.

— Он кто-то вроде осведомителя для разных мелких и не очень банд. Находит для них чертежи зданий, расписания охраны, взламывает системы и так далее. Делает все это, сидя где-то в стороне. Соответственно, ни на одном из заданий сам не появляется, но до конца, будь то выполнение задания или же его провал, курирует действия своих подчиненных. История похожа на ту, где ты вскрыл наркодилеров, которые толкали дурь с помощью детей, — он нарисовал несколько линий, идущих от черного круга, — так же и Информатор. Он использует мелкие банды, но мы не видим его финальной цели. Навар с таких дел получается небольшой, да и не всегда налеты имеют какой-то смысл, — он обвел все рисунки красной линией, — но есть одна закономерность. Помимо основного налета случается что-то на стороне. Например, однажды из-за захвата и угроз минирования автобуса движение по одной из улицу было перекрыто, и люди ехали в объезд. В том числе и скорая помощь, которая везла одного влиятельного бизнесмена в больницу. Тот не выжил, а акции его компании пробили дно. И так каждый раз. Не знаю, чего он добивается, но тут явно есть какая-то скрытая главная цель. И чтобы не узнать о ней на практике, нужно поймать этого гада, — Джозеф закрыл маркеры колпачками. — Это если в двух словах.

— Вот оно как.

— Да, вот так.

— Какой-то мегамозг помогает бандитам в погоне за какой-то неизвестной целью. Интересно… — задумался Фицджеральд.

— Прочитай дело. Копия лежит в твоем новом офисе. Будут вопросы — задавай. А пока-что оставлю тебя, — сказал Джозеф.

Начальник отправился к выходу. Он взялся за ручку и открыл дверь.

Через двое суток Фицджеральд проснулся на диване в своем офисе. Вчера он засиделся на работе и остался ночевать здесь, так как метро в поздний час ходит кое-как. Он сел на диван и протер глаза. Перед ним стояла доска, изрисованная заметками. Стрелки указывали на имеющиеся улики и ограбления. Слева снизу на доске висела фотография мужчины с щетиной. Изображение было перечеркнуто красным крестом, а снизу была надпись «Крот». Это фото Третьего, который должен был сдать всех членов Культа, но что-то не срослось.

Фицджеральд открыл окно и впустил в помещение свежий прохладный воздух и яркий свет. Взбодрившись таким уличным коктейлем, он подошел к двери, из-за которой уже доносился звук кипящей работы. В участке с самого утра что-то активно обсуждалось. Он открыл дверь и вышел в основное помещение. Его тут же заметил Джозеф Монтгомери, стоящий неподалеку.

— Фицджеральд, ты все это время был здесь? — с удивлением спросил Монтгомери, подойдя к нему.

— Да, а что? — сонно ответил Фицджеральд.

— Банда Информатора снова активизировалась, — увлеченно сказал Джозеф. — Иди посмотри, — начальник повел Фицджеральда к столу, на котором лежал отчет с описанием ночной вылазки бандитов.

В эту секунду к Джозефу подбежал ошарашенный полицейский, который быстро произнес:

— Мистер Монтгомери, вы должны это прочесть, — и вручил Джозефу утренний выпуск газеты «Честное слово».

— Преступники объявляют войну государству. Новая атака террористов — Джозеф прочел заголовок вслух.

Фицджеральд озадаченно посмотрел на Джозефа, тот поднял голову и резко бросил газету на стол.

За шесть часов до этого…

Ночь в тихом лесу. Лунный свет освещает кроны деревьев, кое-как пробираясь через листву вглубь леса, где в засаде сидит двое людей в белых масках. Абаддон и Молох сидели возле дороги, прячась в кустах. Выжидая колонну машин, набитых оружием. Эон прятался неподалеку в грузовике, на котором банда увезет награбленное. Первый Последователь сидел за рулем фиктивного военного грузовика, готовый в любую секунду сорваться с места и вклиниться в колонну, едущую на военную базу.

Покой ночного ветра перебил рев мощных моторов. Неровная грунтовая дорога осветилась несколькими парами фар. Появился первый грузовик. Водителя не было видно в темной кабине. Машина объезжала ямы, колыхаясь в стороны. Сразу за ней ехало еще четыре грузовика. Молох, лежащий на земле, навел прицел гранатомета на последний грузовик из колонны и держал прицел точно перед ним.

— Сейчас, — прошептал Абаддон, когда последнее авто проезжало прямо перед ними.

В эту секунду Абаддон нажатием кнопки активировал заложенные в земле дымовые гранаты, и выпуск дыма совпал точно с попаданием снаряда, выпущенного Молохом, в кабину последнего грузовика. Взрыв скрылся в огромном облаке дыма, облачив только свой грохот. По неожиданно пробудившемуся лесу пронесся грозный рокот из взрыва и рева моторов. Грузовики, ехавшие впереди, ускорились и попытались как можно скорее выбраться из дымовой завесы.

Первый Последователь четким движением завел свое авто и вырвался из чащи леса, заехав прямиком в дым. Эон в этот же момент под раскаты шума других машин выехал из-за кустов и припарковался возле двери военного грузовика, которую уже вскрыли Абаддон и Молох. Первый Последователь выехал из дыма, немного отстав от колонны. Когда солдаты быстро убедились в том, что все машины на месте, было принято решение незамедлительно убираться отсюда, чтобы не попасть в лапы врага.

Добыча из взорванного грузовика не пострадала, так как кузов изнутри был дополнительно укреплен, а ящики с оружием прикреплены к полу. Как только налетчики перегрузили награбленное в свой грузовик, они скрылись с места преступления, оставив все как есть — взорванный военный грузовик посреди дороги и следы колес, ведущие из леса.

Через некоторое время, когда они везли добычу на склад, у Абаддона включилась рация. Первый Последователь сказал:

— Мы въехали на базу. Тут полно солдат, они устроили переполох из-за нападения.

— Отлично. Ты справился со своей миссией, — ответил ему Абаддон.

Главарь достал из кармана старый телефон и набрал единственный номер в телефонной книжке. В кабине грузовика повисла пауза. Через несколько секунд рация снова включилась. На проводе был Информатор:

— По военным каналам сообщают о взрыве на нашей военной базе. Задача выполнена.

— Спасибо Первому Последователю за его жертву, — ответил Абаддон. — Конец связи.

Абаддон вытащил из телефона батарею и выбросил его в окно. Ночная дорога проносилась под колесами машины.

— Мы сразу поняли, что он расходник, — сказал Молох. — Все, кого ты нарекаешь Первыми Последователями, отправляются на покой.

— Да, и я не соврал ни одному из них. Все они отдали свои жизни ради всеобщей цели и все они станут нашими братьями, когда придет час Хаоса. Все человечество станет нам родней, — сказал Абаддон, смотря на темную дорогу, лежащую перед ними.

V. Честное слово

— Преступники объявляют войну государству, — прозвучало из уст Джозефа.

Фицджеральд взял брошенную начальником газету и начал читать статью под озвученным заголовком.

«Ночью на военной базе Фронтир был совершен теракт. Неизвестный под видом военного въехал на территорию охраняемого объекта и взорвал привезенную с собой бомбу. На данный момент известно о тридцати летальных исходах, примерно столько же раненых. Наши источники сообщают, что ответственность за теракт несет группировка, именующая себя Культ Агонии. Ранее группировка совершила ряд дерзких ограблений, в том числе недавнее ограбление банка в столице».

Фицджеральд догнал Джозефа и предупредил его:

— Это наши бандиты! — он показал начальнику, что большинство страниц утренней газеты были посвящены Культу.

— Культ Агонии? Видать совсем уже с головой не дружат, — Джозеф пробежался глазами по заголовкам. — Твою мать! От этих заголовков люди точно запаникуют. Надо отменить массовые акции, — он достал телефон.

— Не так быстро, — остановил его Фицджеральд. — От этого будет только больше паники, — он взял пульт от телевизора, лежавший на столе неподалеку, и включил висящий под потолком толстый телевизор.

Джозеф стал рядом с ним и наблюдал за тем, как Фицджеральд переключает каналы.

— В новостях ничего про этих наших культистов. А с одной желтой газетенкой мы и сами справимся, — Фицджеральд положил пульт и оперся на стул, скрестив руки на груди. — Звоните в газету, скажите, чтобы остановили печать сегодняшнего тиража, и отправьте к ним в офис пару офицеров для убедительности. Пусть узнают список самых крупных точек, где продается эта газета, и избавьтесь от тиража. Это не будет так заметно, а спишем все на пропаганду терроризма, — Фицджеральд посмотрел на Монтгомери. — И привезите мне директора газеты на допрос.

Монтгомери всмотрелся в лицо Фицджеральда.

— Вижу, ты привыкаешь к новой должности. Так держать, — ответил Джозеф и отошел, звоня кому-то.

В то же время в логове Культа накалялась атмосфера.

— Целая газета, посвященная нам?! — закричал Абаддон, скинув со стола семь вырезанных из дерева фигурок. Он был обозлен, из-за того, что их вывели из тени.

— Почему судьба раскрыла им нас? — спросил Молох, наблюдающий за Абаддоном, ходящим со стороны в сторону.

Абаддон наматывал круги по длинной комнате с высокими потолками. Метрах в четырех над полом по периметру комнаты шел еще один уровень — железная дорожка где-то метр в ширину, заканчивающаяся перилами.

Абаддон, задумавшись, смотрел сквозь пустоту мира в свой разум. Внезапно он остановился и рухнул на пол. Он поджал ноги, скрестил их и поборол эмоции. Одна из способностей, отличающих сверхчеловека от человека, — полный контроль над эмоциями. Абаддон свел руки и сложил ладони вместе. Истошный шторм в его разуме сменился тихим штилем. Он перенаправил поток мыслей в нужное русло. Никаких эмоций, только настоящий момент и полное погружение. Он закрылся внутри себя.

— Мимир найдет директора этой паршивой газеты, — Абаддон говорил, не моргая. — Молох, Эон, поедете в офис «Честного слова». У вас развязаны руки, делайте с директором то, что посчитаете нужным, но не убивайте его, — сказал Абаддон, сидя во все той же странной позе.

— Через час его душа будет жалеть о своей неспособности покинуть этот мир, — низким голосом ответил Молох.

— Не спешите. Если в полиции заметили эту выходку, то… Как его зовут? — крикнул Абаддон.

— Альфонс Грид, — прозвучал голос Мимира из радиоприемников, расставленных по всему помещению.

— То полиция тоже захочет нанести визит Альфонсу, — сказал Абаддон.

— Так и есть. Его прямо сейчас заводят в полицейский участок. Он застрял там часа на четыре, не меньше, — вновь заговорил Информатор.

— Будет время подготовиться к его возвращению, — сказал Эон, сжав кулаки.

— Идите, — Абаддон резко встал.

Эон взял с собой пистолет, а Молох только нож и удавку.

В полицейском участке в комнате для допросов в одиночестве сидел высокий мужчина азиатской внешности в черном костюме. К нему зашел Фицджеральд, в руках у него была тонкая папка с информацией о допрашиваемом.

— Та-ак, Альфонс Грид, — сказал он, войдя в комнату. — Здравствуйте. Меня зовут Фицджеральд Даллас. Я быстро задам вам несколько вопросов, и сможете идти, — Фицджеральд сел напротив Альфонса.

— Тогда спрашивайте, — у Альфонса был ровный спокойный голос.

— В утреннем выпуске вашей газеты говорилось о том, что некий Культ Агонии взял на себя ответственность за теракт на военной базе, случившийся ночью, — сказал Фицджеральд.

— Да, все так, — перебил его Альфонс.

Фицджеральд посмотрел на допрашиваемого из-под лба.

— Откуда у вас такая информация? — спросил Фицджеральд.

— Я просто получил письмо от них и увидел в этом возможность вызвать ажиотаж, понимаете? Я никак не связан с этими… Кем бы они ни были, — уверенно ответил Альфонс.

— На четырех из шести страницах есть упоминания Культа, — Фицджеральд положил перед Альфонсом утреннюю газету.

— Слушайте, кто из нас здесь рекламщик? Я увидел в этом способ заработать, вот и все.

— Во сколько началась печать? — Фицджеральд перелистывал страницы газеты.

— Каждый день ровно в пять утра мы запускаем станок.

— То есть спустя два часа после совершения теракта на отдаленной военной базе вы уже написали о случившемся, — Абаддон делал пометки в блокноте.

— У меня много информаторов.

Фицджеральд посмотрел Альфонсу в глаза.

— Информаторов, да?

Спустя час допросов, в результате которых не было выявлено связи Альфонса Грида с Культом, директора газеты отпустили. Фицджеральд вышел на улицу и встал напротив парковки наблюдая за Альфонсом, уезжающим отсюда. Полицейский закурил сигарету. К нему подошел Джозеф.

— Как оно? — спросил начальник.

— Он чист, — коротко ответил Фицджеральд.

— Как обычно. Ну да ладно, еще не вечер.

— Похоже, у Информатора есть отдельный план на этих бандитов из Культа. Возможно, игра намного больше, чем мы думаем, — Фицджеральд струсил пепел с сигареты.

— Значит, без дела не останемся. Не находишь, что это интереснее, чем ловить малолетних хулиганов, — насмешливо сказал Джозеф.

— Ты знаешь, что я остался в том отделе из-за уебков, которые напали на Артура, — Фицджеральд бросил тлеющую сигарету на землю.

— Да, извини. Меня занесло, — Джозеф почувствовал себя некомфортно.

— Главное, что они теперь навсегда заперты за решеткой.

Рация Джозефа включилась — он был нужен в участке.

— Ладно, не переживай, мы поймаем этих клоунов из Культа, — сказал Монтгомери и, похлопав Фицджеральда по плечу, чем только вызвал у того больше дискомфорта, направился в участок.

Фицджеральд уже тоже собирался возвращаться, но увидел, что на парковку заезжает знакомая машина. Он подошел ближе, и увидел, как из авто вышла Атланта. Она закрыла дверь машины и подошла к своему мужу.

— Доброе утро! Я как раз к тебе, — она всегда улыбалась при виде Фицджеральда.

— И тебе привет, — он уже забыл о неприятном диалоге с Джозефом, лишь завидев Атланту, и они обнялись.

— Я привезла тебе обед, раз уж ты теперь живешь в своем офисе, — посмеялась она.

— Спасибо! И извини, что вчера так поздно позвонил, — он смотрел в ее глаза.

— Да ничего.

— Ты вызвала сиделку? — спросил Фицджеральд, заметив, что Атланта приехала без Арутра.

— Да. Она будет с ним до вечера, мне через полчаса уже нужно быть в больнице.

Атланта работала хирургом в больнице и часто оставалась на ночное дежурство. Их с Фицджеральдом рабочие дни в основном удачно располагались друг за другом, поэтому, когда она была на работе, Фицджеральд сидел дома с Артуром, и наоборот. Когда же оба родителя были заняты, например, как сегодня, они вызывали специально обученную сиделку. За Артуром нужен постоянный присмотр, его нельзя было оставлять дома одного.

Атланта и Фицджеральд еще немного поговорили на отреченные темы и оба поспешили на свои рабочие места. Машина, привезшая Атланту, уехала, и Фицджеральд пошел в участок.

В это же время в офис «Честного слова» вернулся Альфонс. Он открыл дверь своего кабинета и зашел внутрь. Альфонс кинул свой чемодан прямо у входа и поспешил впустить первые за день лучи солнца в помещение. Как только он взялся за шнур от жалюзи, из темноты выступила темная фигура и огрела его чем-то по голове.

Альфонс потерял равновесие и зашатался. К нему в офис проникли двое человек в стандартном одеянии Культа — черной одежде и белой маске. Эон заковал Альфонса в наручники и затянул на его шее удавку.

— Культ недоволен твоими действиями, — сказал Молох и принялся избивать обездвиженного Альфонса.

Кровь Грида полилась на его дорогую белоснежную рубашку, которая прятала за собой ребра, так нещадно избивавшиеся Молохом. Преступник повалил Альфонса на землю. Эон принялся с большей силой душить заложника, отчего у того полопались сосуды, а глаза покраснели.

Молох и Эон издевались над заложником без сомнений. Они были профессионалами в этом деле, и получали от чужих страданий удовольствие. Их не останавливали ни мольбы, ни стоны.

Когда Альфонс уже выдыхал жизнь из тела, Эон ослабил хватку. Молох прижал голову директора к земле и пригнулся к его уху.

— Культ смотрит. Культ видит. Культ ответит, — проговорил он.

Эон снял с Альфонса наручники, и вместе с Молохом они спокойно вышли из офиса, оставив на полу тяжело дышащую жертву.

VI. Поймай меня, если сможешь

День начался рано. Абаддон срочно собрал всех в обители Культа. Когда Молох пришел, Абаддон уже сидел за столом посреди комнаты. Он указал Молоху на два свободных стула в конце длинного стола, прямо напротив себя. Молох сел на один из них. По правую руку от Абаддона у стены стояла тумба, на которой был толстенный телевизор. Он был включен, но видно и слышно было только белый шум. Через несколько минут пришел и Эон. Он занял последний свободный стул.

Все трое как обычно сидели в черных плащах и масках. Они никогда не изменяли этому правилу. Меньше знаешь — крепче спишь. Насколько бы ты ни был верен идее, нельзя гарантировать, что твоей веры хватит, чтобы вытерпеть изощренные и исключительно болезненные пытки, к которым прибегнут прихвостни правительства, если вдруг тебя схватят. А пытки эти будут мучить тело, при этом не давая ему разрешения на погибель, чтобы наконец освободить заточенную плачущую душу. Абаддон знал и понимал — если приложить достаточное количество усилий, любого можно будет расколоть. Эта мера предосторожности помогла им избежать раскрытия со стороны Третьего на самых начальных этапах. Его имя уже никогда не будет вспомнено ни одним из живых людей. Лишь мертвые будут слагать истории о его предательстве, восхваляя при этом дальновидность и мудрость Абаддона.

Пришла пора начинать. Съезд Культа объявляется открытым. Абаддон встал. Сверху на стол возле двух преступников упало два свежих экземпляра утренней газеты «Честное слово».

«Нападение на директора газеты! Культ Агонии снова заявил о себе!» — такой заголовок располагался на первой странице газеты. Эон и Молох посмотрели на Абаддона, который уже стоял возле телевизора. Он нажал на кнопку с характерным щелчком, и на телевизоре включился новостной репортаж на дешевом желтушном канале, телевизионном аналоге «Честного слова».

«Двое членов так называемого Культа Агонии напали на директора одной из газет за то, что тот осветил их недавние действия широкой аудитории. Посмотрите на следующие кадры. Вот, как культисты отвечают своим врагам» — заявил репортер, имя которого никогда не покинет границ этого дрянного телеканала. После его слов включилось видео, на котором снято избиение Альфонса Грида посланными Эоном и Молохом.

Эон достал пистолет. Он удобно лежал в его черных кожаных рукавицах. Проверив обойму, он положил оружие на стол и обратился к лидеру:

— Нам его убрать?

— Нет. Нет, ни в коем случае. Все идет по плану, — в произношении последней фразы можно было услышать улыбку Абаддона. — Все точно так как, и должно быть!

Абаддон подошел ближе к своим подельникам и поведал им всю правду о плане, частью которого Эон и Молох стали. Оказалось, что Альфонс был заранее вовлечен в аферу, и этот приличный человек был куплен за приличные деньги. От него требовалось по первому требованию опубликовать присланный вчера утром текст, в котором говорилось о взрыве на военной базе и о причастности к этому Культа Агонии. Так газета «Честное слово» раньше остальных узнала о теракте и о виновных в нем. Для пущей уверенности Первый Последователь позвонил Альфонсу и сразу сбросил вызов, чтобы подтвердить теорию об «информаторах» газеты.

Дороже всего обошлись услуги Альфонса в качестве боксерской груши. Эон и Молох не были посвящены в этот план, чтобы в их нападении не чувствовалось какой-то наигранности, даже малейшей. Все должно выглядеть идеально, чтобы запутать полицию.

За свое участие Альфонс не только получил солидные выплаты, но и громкие провокационные новости, ради которых жадный и расчетливый Альфонс готов на многое. Так Культ смог громко заявить о себе. И не только в медиа пространстве, но и в полицейских кругах. Начало положено. Культ Агонии приступает к долгому и хитрому осуществлению своего грандиозного плана.

Эон и Молох не удивились услышанному. Они привыкли к изощренным и просчитанным планам Абаддона. Они полностью доверяли свою идею лидеру и были готовы следовать за ним куда угодно, полностью полагаясь на него. Потому что Абаддон не совершает ошибок. Потому что он видит все наперед.

«И последнее, — прозвучало из телевизора. — Культ Агонии заявил о намерении публично обратиться к людям. Их заявление будет воспроизведено через два дня в четыре часа вечера. Оставайтесь с нами, чтобы узнать больше».

— Мы продолжаем игру. Дальше — больше, — сказал Абаддон.

Реакция правительства последовала незамедлительно. Хоть в условиях недостаточного финансирования, в которых постоянно находилась полиция, было сложно организовать массовое наблюдение за точками возможного появления Культа, Фицджеральд смог обеспечить главным банкам и местам большого скопления людей защиту. Патрули и сотрудники в штатском, ощутимая часть правительственных сил весь день наблюдали за местами, где может объявиться Абаддон. Фицджеральд понимал, что простым обращением в эфире лидер Культа не обойдется.

Полицейские разбрелись по всему городу, контролируя обстановку и досматривая каждого подозрительного гражданина. В этот день весь город стоял на ушах. Те, кто не знал о происходящем, посредством сарафанного радио узнали о существовании Культа. Все больше людей ожидали выступления Абаддона.

Три часа пятьдесят пять минут. Фицджеральд с еще несколькими полицейскими сидел в оборудованном на скорую руку переговорном пункте. Несколько экранов, микрофонов и раций заняли собой длинный стол. Все, кто находился в комнате, переговаривались с патрулями и следили за ситуацией. В какой-то момент на изображении с камеры, висящей у входа, появился подозрительный человек в ярко-красной курточке, ее капюшон закрывал лицо незнакомца. Он шел быстро и постоянно оглядывался по сторонам. У входа в участок не было охраны. Неизвестный персонаж вбежал внутрь и, достав из кармана курточки револьвер, направил оружие вперед с криком: «Все на пол!».

Но некому было ложиться на пол. Холл, коридоры и стойки регистратуры были пусты, ни одной живой души. Незнакомец немного растерялся, но сжав револьвер в обеих руках, быстро проследовал к лестнице. На весь участок завыла сирена.

Фицджеральд подорвался с места.

— Действуем по плану! — в спешке крикнул Фицджеральд и тотчас же выбежал из переговорного пункта.

Пробежав еще один этаж, нападавший не встретил никакого сопротивления. На это и был расчет. Фицджеральд отослал полицейских патрулировать город, оставив свою обитель без присмотра. Так должно было быть по плану Абаддона. Но, поднявшись по лестнице на третий этаж, неизвестный попал в засаду. Перед ним, укрывшись за металлическими укреплениями, стояло около пятнадцати вооруженных человек.

Нападавший бросил свое оружие, достал из левого кармана неизвестное устройство, и из-под его куртки послышалось тикание и периодический писк. Он побежал на толпу полицейских, покрывавших его тело волнами пуль. Он смог пробежать всего несколько метров, прежде чем его изрешеченное тело упало на землю, оставив за собой след крови. Перед смертью он бросил в обороняющихся неизвестное устройство, а как только тело нападавшего повалилось на землю, раздался громкий взрыв.

Фицджеральд, в последний момент спрятавшийся за укрытием, открыл глаза. Он был цел и невредим. Взрыв не задел его. Впрочем, как и остальных оборонявшихся. Фицджеральд поднялся из-за укрытия и посмотрел на то, что осталось от незнакомца. Из-под красной куртки уже натекла лужа крови, а за ним где-то с полметра тянулся кровавый след, оставленный трупом после скольжения. Фицджеральд медленно вышел из-за металлического стола и увидел у себя под ногами устройство, оставленное убийцей. Это была кассета с подписью: «Включить в четыре часа». Он подобрал ее и, убедившись, что это действительно просто кассета, приказал остальным прибраться, а сам пошел в переговорный пункт.

На часах, которые висели над столом, стрелка пробила ровно четыре часа вечера. Кассета вошла в проигрыватель, и на экране включилась запись. В эту секунду это же видео включилось и на нескольких телеканалах. Страна наблюдала за выступлением.

В кадре стоял стол. Слева вышел человек в белой маске и сел за него. Он сложил руки вместе и направил пустой взгляд маски в камеру. Глаз человека не было видно, темные вырезы для глаз нагоняли небольшой страх, словно из этой нескончаемой тьмы на тебя смотрела сама пустота.

«Приветствую всех собравшихся у телеэкранов. Наконец пришло время посвятить вас в самое великое действие, которое могло с вами произойти. Меня зовут Абаддон. Я основатель известного вам Культа Агонии. Культа, частью которого вы рано или поздно станете. Мы не просто какие-то сектанты, мы истинные и единственные наследники великого человеческого мира. Мы — те, кто принесет боль и страдания в мир, охваченный слабостью. Мы — те, кто уничтожит империю, нависшую над разумом каждого из вас. Мы — это вы.

Гнусный порядок, заставляющий вас из раза в раз ненавидеть себя и свою жизнь, порядок, который заковал вас в долговой клетке, порядок, который управляет вашим сознанием с помощью бумаги, сгниет на обочине мира, когда Культ Агонии одержит победу над ним.

Первый шаг уже сделан. В эту секунду мы производим захват Паблик Банка, который не так давно был уличен в махинациях с деньгами своих клиентов. Компания поимела вас, насмехаясь над вашей беспомощностью, а вы и не могли сопротивляться. Но теперь мы покараем их. Нет, мы не заберем деньги себе. Мы заберем их для вас — тех, кто разделяет нашу идею о всемирной свободе и безвластии. О всемирном Хаосе.

Привет всем сотрудникам Государственной Полиции. Как вам наш подарок? Мы ждем вас».

Запись закончилась, и на экране появился белый шум. Кассета выехала из проигрывателя. Фицджеральд смотрел в бессмысленное изображение на экране и о чем-то думал.

— Отошли туда минимум десять машин! Мы не знаем, на что они способны! — прозвучало справа от Фицджеральда. Это был Джозеф. Он стоял в дверях и переговаривался по рации.

Фицджеральд неспешно встал, проверил патроны в пистолете и подошел к Джозефу. Тот как раз повесил рацию и собирался ехать к банку.

— Они не соврали — банк захвачен, — со злобой сказал Джозеф.

— Заложники? — спросил Фицджеральд.

— Не знаю, — ответил он, накинув на себя курточку. — Они завесили окна, снаружи ничего не видно. — Он уже собрался уходить, но обернулся к Фицджеральду: — Так ты едешь?

— Еду, конечно.

Все десять минут, что они добирались до банка под вой сирен, Фицджеральд думал о том, что он сейчас услышал. Это уже не было похоже на рядовых грабителей. У них была идея. А с подобными идеями рождаются секты. «Что на уме у этого Абаддона?» — думал Фицджеральд.

«Привет», — на телефон Фицджеральда пришло сообщение. Это была Атланта. «У тебя все хорошо? Перезвони мне сразу как освободишься. И не лезь на рожон, пожалуйста», — сразу пришло второе сообщение. Фицджеральд всегда замечал и ценил заботу Атланты. Им обоим выпала непростая судьба быть родителями Артура, но благодаря поддержке, которую они оказывают друг другу, ноша их становилась легче.

С десяток машин подъехало к зданию банка. Спецназ к этому времени уже оцепил территорию, все въезды и выезды были перекрыты. Фицджеральд вышел из машины и поспешил к командующему операцией.

— Что известно? — резко спросил Фицджеральд.

— Минимум двадцать заложников. Никто не видел, как грабители заходили внутрь. Описаний тоже нет, с переговорщиком говорить не хотят, — ответил усатый полицейский.

— Тянут время… План штурма готов? — спросил Фицджеральд.

— Прорабатываем его.

Пока полицейский рассказывал Фицджеральду и Джозефу план по освобождению помещения, внутри банка было относительно спокойно.

— Внимание! Вас никто не тронет, пока вы сидите тихо и не снимаете маски. Возражения есть? — Абаддон обратился к толпе заложников, которых они завели в одну комнату. В это время Молох надевал на каждого из них маску Культа.

К лидеру подбежал вооруженный Эон:

— Готово, — отчитался он.

— Замечательно. Держи вход.

Абаддон направился к двери, через которую грабители должны будут убегать и бросил в кучу сумку, набитую деньгами. Несколько десятков таких же пустых сумок лежали в комнате с заложниками.

Атмосфера в банке хоть и не была спокойной, но все заложники беспрекословно следовали указаниям бандитов. Абаддон убедил людей в том, что им ничего не грозит. Словно очаровав их за те несколько минут, что они находятся здесь.

Когда Абаддон вернулся к заложникам, Молох набивал их карманы деньгами. Эон, укрывшись за несколькими столами, нацелился на вход в банк с помощью пулемета.

— И запомните! Мы вас ни за что не тронем! Мы на вашей стороне! — скандировал Абаддон. Он убеждал людей в своей невиновности. Может, кто-то даже поверил ему?

В это время на улице Государственная полиция во всю готовилась к захвату Культа. К банку стягивался спецназ со всего города.

В окружении десятка вооруженных людей со щитами Фицджеральд прошел на парковку. Он окинул взглядом стоящие здесь автомобили. На первый взгляд все выглядело по-обычному. Стандартные для среднего класса машины. Одна красная, две зеленые, пять белых и множество авто различных оттенков серого. Ничего примечательного. Но вот машина, припрятанная в переулке через дорогу от парковки, привлекла внимания Фицджеральда. Он проследовал к ней со своей свитой, рискуя в любой момент быть пристреленным откуда угодно. Подойдя ближе, Фицджеральд прищурился. Его смутила не сама машина, а ее шины. Если хорошо присмотреться, то было видно, что колеса выглядят несколько непропорционально относительно кузова. Он потрогал шину, но это ему ничего не дало. Он достал у одного из спецназовцев, окружающих его, нож и под возражения охранника попытался проткнуть шину. Но нож никак не хотел входить в резину. Тогда он вытащил из своей кобуры пистолет и выстрелил в колесо. Когда эхо от выстрела, разнесшееся на многие кварталы, затихло, Фицджеральд не увидел никаких повреждений.

— Твою мать, — сказал он и достал рацию: — Джозеф, тут машина с пуленепробиваемыми колесами. Здесь мы их и возьмем.

Началась организация засады. Полиция рассчитывала поймать преступников в этом переулке, как только они решат сбегать.

Неожиданно полотно, завесившее входную дверь в банк, было одернуто. Дверь приоткрылась и оттуда послышался выкрик: «Не стрелять! Я выхожу один!».

Из-за двери шагнул человек, одетый в стандартное одеяние Культа. Маска на его лице вызывала чувство страха, словно с ними говорит не человек, а какое-то существо, которое продумывает тысячи вариантов, как бы избавиться от своих врагов.

Это был Молох. У него на ремне через плечо висел автомат. Он убрал правую руку от курка и поднял ее вверх. Молох прошел не более пяти метров от входа и остановился.

— Пока вы бездействуете, заложники живут. Как только вы начнете атаковать, мы будем убивать столько людей, сколько посчитаем нужным. Все, кто окажет сопротивление, к списку людей не относятся. Их мы будем убивать без раздумий. Дайте нам уйти, и все останутся живы. У вас пятнадцать минут.

Молох пошел задом к двери, наблюдая за полицейскими, спрятавшимися за машинами. Он был целью в десятках, если не в сотнях, прицелов. Когда он подошел к двери и приоткрыл ее, слева от него прилетела пуля. Его рука молниеносно опустилась на курок. Только взявшись за оружие, он заметил, что над ним появился спецназ. Они спускались за ним на канатах. Все это произошло за пару секунд, и Молох успел только сбежать, едва не попав в руки полиции.

В эту же секунду начался штурм банка. Молох изнутри забаррикадировал вход и побежал в укрытие. По помещению пронеслись глухие стуки, за которыми последовало шипение. В вентиляцию забросили гранаты с газом, который дезориентирует человека и вызывает у него рвоту.

— Началось, — сказал Абаддон, замкнув провода на панели управления вентиляцией. Винты в недрах банка принялись вращаться в обратном направлении. Весь газ начал выходить из труб наружу.

Спецназ начал штурм банка. Они проломили защиту дверей и начали наступление со всех сторон. Зачистка помещения заняла бы у них от силы несколько минут. Если бы не спрятавшиеся у их ног растяжки. Они находились не у самого входа, поэтому никто не заметил опасность. А когда заметили, было уже слишком поздно. Почти одновременно у каждого из трех входов в банк прогремели взрывы. Одежда на людях расплавилась, а части тел с костями разлетались во все стороны, сгорая прямо в полете. На секунду Культу удалось открыть филиал ада в реальном мире, заключенный в этих бушующих огненных взрывах. Все здание затряслось, со стен попадали рамки. Окна дрожали. Взрывной волной убило даже тех, кто не успел войти в здание. Каждая смерть, каждое убийство приносило Абаддону невозможное удовлетворение. Он обожал убивать. От его рук за один миг полег целый отряд. Один миг — столько времени хватит с головой, чтобы изменить всё.

Из банка повалили клубы черного дыма. Запахло жженным пластиком. На секунду время для Фицджеральда остановилось. Какие-то жалкие бандиты уничтожили элитный отряд спецназа, и глазом не моргнув. Он пребывал в неизвестном для себя состоянии. Все закружилось. То ли от резкого страха, то ли от запаха горения вперемешку с газом, который он намеревался использовать против Культа. У него заболел живот, и он закашлял.

На телефон пришло сообщение. Это была его жена. Она снова интересовалась, как у него дела. Его мозг нарисовал картину, в которой он погибает от рук неизвестного, который представляется Абаддоном. Фицджеральд увидел, как он сам падает на землю, а с небес на него капает кровавый дождь. Он беспомощный лежит на земле, где-то очень далеко стоит Атланта, а рядом с ней на ногах стоит здоровый Артур. К ним подходит Абаддон и надевает на них маски. Фицджеральд проиграл.

Из этого транса его вывел звук автоматной очереди и крики людей внутри банка. Ко всеобщему удивлению из захваченного помещения через обожженные дыры в стенах стали выбегать люди. На голове у каждого из них была маска, а в руках черные сумки. Люди в панике бежали во все стороны, пока в них целились полицейские. Некоторые бежали к своим машинам и в попытках забраться в них их скручивали стражи порядка. Фицджеральд вместе с некоторыми полицейскими пробирался внутрь банка через толпу бегущих людей, которых сразу задерживали. Здесь он увидел убегающего Абаддона. Фицджеральд сразу понял, что это он. Какое-то странное необузданное чувство Хаоса лилось из этого человека в маске. Абаддон споткнулся о что-то и упал на пол. Привстав, он приготовился бежать дальше, но в этот момент перед рывком один из полицейских попытался поймать его, схватив сзади. Как только он приблизился к своей цели достаточно близко, Абаддон машинально достал нож из чехла на ноге и точным ударом снизу вверх вонзил его в шею преследователя. Затем, не дожидаясь падения, он развернулся, схватил жертву за ворот и вогнал лезвие вторым движением прямо в горло.

— Дыши. Дыши. Дыши, — произнёс он вплотную к лицу полицейского. Кровь фонтаном ударила из раны, и жертва повалилась на пол. Абаддон на мгновение обернулся и выстрелил в сторону Фицджеральда. Тот стоял вкопанный в землю, не в состоянии сделать и шаг. Цель была так близка, но теперь удалялась от него с немыслимой скоростью. Перед глазами Фицджеральда раз за разом представал момент кровавого убийства. И с каждым разом Абаддон в этом видении становился все меньше и меньше, пока не стал похож на ребенка с маской на лице. Ребенка, который все с таким же хладнокровием, как и Абаддон, раз за разом убивал полицейского, молниеносно вонзая ему в шею нож. Наконец-то у него появилась улика.

Трое грабителей воспользовались суматохой, которую они же и устроили, и сбежали из банка, затерявшись в толпе и исчезнув в неизвестности. А к авто, возле которого была устроена засада, так никто и не пришел.

VII. Кто ты?

Вот оно как бывает. Шанс был практически в его руках, но он не смог довести дело до конца. Дожать еще немного, чтобы достичь того, к чему так стремился. Всего одна секунда порою решает всю жизнь. Но, может, проигрыш это лишь начало победы? Стартовая точка, которая будет началом чего-то большего?

К сожалению, тебе не узнать ответа, ведь даже к этому шансу ты никогда не доберешься. И нечего стараться, всегда есть вариант попроще. Всегда можно найти оправдание своей никчемности, всегда можно признать, что ты просто жалкий отвратительный сгусток бесполезного нечто, пожирающего ресурсы и время других людей. Ты просто продукт жизнедеятельности. Ты не человек, пока не докажешь обратного. Так докажи.

Троица грабителей в лице Абаддона, Эона и Молоха сбежала с места преступления. В процессе они сменили машину и благополучно добрались до убежища Культа. Абаддон и Молох вышли из авто и забрали с собой награбленное, а Эон уехал, чтобы избавиться от машины.

Двое прошли через длинные коридоры и несколько ржавых дверей в ту самую комнату с холодными кирпичными стенами и потертым бетонным полом. Кто бы мог подумать, что в этом заброшенном импровизированном офисе планируются самые громкие в последнее время преступления. А ведь здесь даже нет столовой для сотрудников.

Абаддон резко ворвался в помещение. Его трясло и он крутил головой со стороны в сторону в поиске врагов.

— Мимир! — закричал Абаддон всей грудью.

Он обернулся, и будто забыл, что вместе с ним пришел Молох, закричал:

— Молох! Прочь!

Молох не стал спорить, он вскинул мешки с деньгами и вышел через запасной выход. Информатор вошел в комнату через одну из нескольких дверей. Помещение выглядело как та самая комната из сна, в которой одновременно комфортно и жутко. Красный кирпич, который должен придавать уюта, с грязью и мхом на нем выглядел уже не так привлекательно. Поручни с облезшей зеленой краской нагоняли какого-то внутреннего холода, а лампы, висящие где-то вдали на высоченном потолке, ели-ели освещали пол. Где-то здесь должен быть монстр…

— Говори, — сказал Мимир.

— Я не понимаю, что происходит. Где мы сейчас, — Абаддон вцепился в предплечья Мимира и крепко сжимал руки.

— Что случилось? — спросил Мимир и попытался посадить Абаддона за стол.

— Нельзя! Нельзя! — Абаддон не двигался с места.

— Что нельзя?

Абаддон повис на руках Мимира и сквозь пучину темных глаз маски посмотрел ему в глаза.

— Я боюсь. Ты понимаешь? — у него бегали глаза.

— Подожди, — Мимир подтянул Абаддона к стулу, усадил на него тело и снял с себя и Абаддона маски.

— Двери закрыты? Проверь, закрыты ли двери! — пробубнил Абаддон.

— Тихо. Мы здесь в полной безопасности, — Мимир сел на корточки напротив Абаддона. — Концентрация на дыхании.

Абаддон поднял голову вверх и начал глубоко дышать. Через десяток секунд он опустил голову и взял Мимира за плечо.

— Меня едва не схватили. Меня! Обычный полицейский. Он взял меня за шиворот как кота!

— И теперь он мертв?

— Конечно он мертв. Я прирезал его с разворота. Точно так же, как и в детстве. Зря я это сделал.

— Это был рефлекс?

— Да. Мы уже должны были выходить, как они повалили внутрь. Там был Фицджеральд, он видел убийство.

— Нас видел целый город. Одним человеком меньше — одним больше.

— Знаю. План едва не провалился в самом конце. Нужно больше обдумывать все. Мы рано сунулись.

Информатор встал и поставил руки в боки. Он смотрел по сторонам.

— Почему я почувствовал страх? — спросил Абаддон.

— Я не знаю. Возможно, из-за перевозбуждения у тебя пробудились эмоции. Еще что-то чувствовал?

— Откуда же мне знать, скажи на милость! — огрызнулся Абаддон.

— Злость. Еще и злость. Нужно что-то с этим делать, — Мимир задумался. — Тебе нельзя терять хладнокровие. Только ты сможешь повести за собой Хаос.

В голове Абаддона восстало существо, которое было задушено давным-давно. Нечто ужасное, мешающее всем и вся. Если ничего не сделать, Абаддон вновь станет человеком.

Тем временем Фицджеральд оставил место преступления и рванул куда-то на машине. Он вдавливал педаль в пол и мчался по трассе, обгоняя всех на своем пути. Он ошарашенно и с какой-то присущей только ему одержимостью смотрел на дорогу. Телефон в кармане зазвонил. Он отвлекся на него, из-за чего на мгновение потерял управление, и машину немного дернуло в сторону. Фицджеральд злостно выдохнул и, держа руль одной рукой, ответил на звонок.

— Ты куда убежал? — громко спросил Джозеф на том конце провода.

— Дело почти раскрыто! Я знаю, кто такой этот Абаддон, — уверенно ответил Фицджеральд.

— Едь в участок. Встретимся в моем кабинете.

— Сначала я заскочу в архив, — Фицджеральд сбросил звонок и кинул телефон на пассажирское сиденье.

Машина мчалась в сторону небоскребов, а сирена визжала на всю улицу, разгоняя трафик.

— Дело 0108–22, мне нужно все, что есть! — сказал запыхавшийся Фицджеральд, стоя у окна выдачи в полицейском архиве.

— Тише-тише, не нужно быть таким грубым. Дайте мне минуту, — ответил пожилой клерк, сидевший в окне.

Пока старик неспешно двигал свои кости, Фицджеральд нервно стучал пальцами по деревянной стойке. Все его мысли были об этом старом деле — первом его успешном задании, которое он закрыл еще пятнадцать лет назад. Тогда двадцатитрехлетний юноша, только поступивший на службу, сразу показал, чего стоит.

— Та-а-к, что тут у нас? — старик принес пару папок. — Вот то, что я могу дать вам без официального запроса, — он держал документы в руках и, сморщившись, смотрел куда-то в сторону.

— Да, давайте скорее, — Фицджеральд потянулся к окну выдачи.

Старик все так же неподвижно стоял. Фицджеральд посмотрел на него и постучал по стеклу.

— Держите, — работник передал ему документы.

— Спасибо.

Фицджеральд быстрым шагом шел к офису Джозефа, а в его руках находилась папка с делом некоего Уильяма Эверетта

— Вот он наш Абаддон! Вот он! — с каким-то невообразимым вдохновением и задором сказал Фицджеральд, ударив папкой по столу Джозефа.

— Дело 0108–22? Печать «закрыто» не заметил? — настороженно спросил Джозеф.

— Первое мое закрытое дело оказалось не таким уж закрытым, — Фицджеральд открыл папку и пролистал несколько страниц, — Четырнадцатилетний подозреваемый Уильям Эверетт нанес ножевое ранение пригнувшемуся к нему отцу, оставив характерные брызги крови бла-бла-бла, скрылся, бла-бла, и через четверо суток был пойман и передан суду, — Фицджеральд посмотрел на Джозефа. — Его закрыли на тридцать пять лет, а уже через два года он сбежал из тюрьмы.

— Ребенок? Сбежал из тюрьмы? — Джозеф не мог поверить услышанному.

— Так точно. А уже через двадцать часов после побега нашли его тело на месте аварии. Сгорело две машины и четверо человек.

— Еще раз. Он сбежал, угнал машину, но при этом попал в аварию и умер? — удивление начальника все возрастало.

— Да, но, похоже, что спустя пятнадцать лет он снова объявился.

— И ты сделал вывод исходя из чего?

— В банке я увидел, как Абаддон воткнул полицейскому нож в шею и сказал: «Дыши. Дыши. Дыши». Именно так он убил и своего отца!

Джозеф вопросительно поднял брови.

— Это твоя зацепка?

Фицджеральд, не поняв вопроса, смотрел на Джозефа. Повисла пауза.

— Ну да.

— И тебе не кажется это притянутым за уши?

— У тебя какие-то проблемы?

Джозеф вздохнул и протянул руку вперед. Фицджеральд передал папку шефу. Тот пролистал ее и остановился на последних страницах. Его глаза забегали слева направо.

— Полицейские нашли его труп, образцы ДНК совпали с базой данных, — Джозеф смотрел на Фицджеральда.

— Да, это точно он. Это же просто гениально! А как искусно… Он точно это продумал. Джозеф, мы на правильном пути! — Фицджеральд вскочил со стула. Он был необычайно воодушевлен.

— Вера в себя — это, конечно, хорошо, но у тебя ровно ноль доказательств, — Джозеф положил папку на диване и встал.

— То есть ты мне не веришь?

— Судья тебе не поверит. А даже если это и правда, то мы будем гоняться за призраком. Нам нужно поймать конкретного человека в маске, будь он хоть президентом Пантеона.

— Я пойду по его следу, — Фицджеральд взял документы.

— Если на то твоя воля. Пойдешь сразу, как только осмотришь сегодняшний банк. И тебе лучше поспешить, пока там все на своих местах. Ты и так нарушил все инструкции и уехал с места преступления до его осмотра.

— Так точно, — сказал Фицджеральд.

Он вышел из кабинета, оттуда дошел до парковки и взял патрульную машину. Через пятнадцать минут он был возле банка.

Фицджеральд покинул машину и последовал ко входу в здание. Банк был окружен полицейскими, которые сдерживали репортеров. Проходя мимо них, к Фицджеральду пристал журналист с оператором.

— Здравствуйте, мы с канала «Честное слово», не могли бы вы ответить на пару вопросов в прямом эфире?

— Не мог бы, — Фицджеральд отстранился от репортера и перелез через желтую ленту.

Он показал полицейским перед дверью свое удостоверение и зашел внутрь. Через дыры в стенах помещение освещалось солнечными лучами. Пыль от Хаоса, творившего здесь, уже осела. Вся мебель была перевернута, в банке царил бардак. Криминалисты разбрелись по углам и каждый был занят своим делом. Кое-где уже стояли маркеры улик.

Фицджеральд прошелся по помещению. Зашел в кассы. В комнату, где держали заложников. Тут лежали пустые мешки и несколько масок Культа. На них не было никаких следов, все это отправится на экспертизу. В общем туалете, что странно, тоже было чисто. Ничего из этого бардака не пробуждало у Фицджеральда сыскной нюх. Не было тех невзрачных деталей, которые остаются после многих других преступлений. Ни одежды, ни намеков на отпечатки, ни следов обуви. Все находилось так, как должно было находиться. Ничего лишнего. Ничего, что могло бы дать зацепку.

Но вот в глубине здания, а именно — в одном из туалетов для сотрудников, он было кое-что необычное. На раковине лежали два пистолета, а в одной из кабинок валялись еще несколько мешков, как те, с которыми убегали заложники. Похоже, они не успели тут прибраться из-за стремительного полицейского штурма. Впрочем, пара стволов и мешки — это наибольшее, на что приходилось рассчитывать с таким расчетливым врагом, как Абаддон.

«Я зря теряю здесь время. Если он действительно смог обмануть систему и исчезнуть на четверть века, то уж улики он точно умеет заметать», — Фицджеральд решил больше не тратить время на бесполезный, по его мнению, осмотр банка и решил уезжать. Нужно было проверить дом, в котором прошло детство Уильяма Эверетта, пока солнце еще высоко. А здесь и без него справятся.

Пока Фицджеральд шел от банка к машине, его взгляд случайно упал на проезжающего мимо почтового фургона.

— Прием, говорит Даллас. Проверьте серый фургон снаружи. Едет мимо банка на юг, — сказал Фицджеральд в рацию

— Прием, вас поняли. Сейчас кого-нибудь отправим.

Фицджеральд обошел репортеров и уехал. Он направился по адресу, указанному в папке.

Прибыв на место, полицейский увидел на месте некогда семейного дома лишь ветхое заброшенное здание, обнесенное железным сетчатым забором. Видимо, за прошедшие пятнадцать лет на порог дома так и не ступила нога ни одного человека. Если, конечно, не считать людьми шайки отпетых наркоманов и прочих маргиналов, снующих по покинутым постройкам.

Посмотрев с минуту на дом, оставшийся в наследство природе, Фицджеральд открыл папку с делом и пролистал до части с опросом возможных свидетелей. Большинство соседей не представили следствию никакой весомой информации. Исключением была семья Гарленд. В ночь исчезновения Уильяма умерла их дочь. В разговорах с полицией они были уверены, что именно Уильям убил ее, но следствие не смогло доказать или опровергнуть этот факт. Поэтому в причине смерти тринадцатилетней Лолы было написано: «Предварительно — смерть в следствие естественной остановки дыхания». В то время было невозможно установить получить больше информации от вскрытия.

Фицджеральд посмотрел графу с адресом семьи Гарленд. Если ему повезет, то он сможет найти их где-то неподалеку. Полицейский вышел из машины. Осмотревшись по сторонам, он перешел дорогу, переступив через пару больших трещин в асфальте. Слева метрах в ста отсюда стоял нужный дом. Фицджеральд прошел мимо газонов, на которых работали спринклеры, и подошел к нужному участку. Окна были зашторены, никаких признаков людей. Он пошел ко входу и поднялся по деревянным ступенькам на крыльцо. Пол был покрыт свежей краской и еще не успел затоптаться.

Слева от двери на небольшой табличке была написана фамилия — Элион. Похоже, что родители Лолы съехали отсюда. Фицджеральд нажал на металлический звонок под табличкой. Потом еще раз. Тишина. В собачьей миске, стоявшей рядом, было пусто. Газон немного зарос. Наверняка новое семейство будет дома не скоро.

Фицджеральд вернулся в машину. Взяв телефон в руки, он набрал какой-то номер. Через несколько гудков ему ответили.

— Слушаю, — на том проводе была женщина.

— Здравствуйте, это детектив Фицджеральд Даллас. Собственный номер два-пять-пять-шесть-пять. Мне нужна информация о месте жительства свидетелей по делу 0108—22. Семья Гарленд.

— 0108–22… Подождите несколько минут, я вам перезвоню.

— Хорошо, — Фицджеральд положил трубку.

Он сидел в машине в полной тишине. Возможно, ему скоро придется заставить родителей вспомнить о смерти ребенка, но в данный момент это не мешало ему ощущать покой. Его руки лежали на руле и от малейших движений слышался характерный кожаный скрип. На улице было пусто. Безветренно. Еле-еле слышались редкие переговоры птиц на деревьях. В такие моменты, когда мир останавливается, хочется подумать о том, что вообще происходит и где мы находимся. Откуда взялся этот Абаддон, из-за которого приходится поднимать давно закрытые дела? Какая у него цель? Есть ли у него вообще цель, или это очередной недо преступник, тронувшийся головой? А что, если догадки Фицджеральда окажутся правдой? Конечно, ему казалось, что он попал на след, но слова Джозефа о незначительности догадок начинали иметь какой-никакой вес. Все-таки, на эти копания в прошлом Фицджеральд тратит время, которое, возможно, в этой ситуации стоит слишком дорого.

Телефон зазвонил.

— Алло, вы готовы? — спросила женщина на проводе.

— Да, диктуйте.

— Улица Саут-Шор Драйв, 7815. Там живут двое — Форрест Гарленд и его супруга Эвелин. Еще что-нибудь?

— Прекрасно, спасибо вам.

— Не за что. До свидания, — на том конце положили трубку.

Ну что же, пора выдвигаться. Фицджеральд засунул телефон в карман брюк и завел машину. Дорога займет около получаса. Он включил радио на случайной музыкальной станции и двинулся в путь. Выехав из частного сектора, он поехал в сторону центра, но, обогнув его вокруг, направился к спальным районам. Проехав красивый, бушующий зеленью парк, он попал в лабиринт из многоэтажных кирпичных домов. Здесь уже кишела жизнь. Родители гуляли с детьми, старики сидели на лавочках, дети бегали группами меж домами.

На одной из стен потертой краской складывался нужный номер здания. Фицджеральд припарковался возле него и вышел из машины. Здесь ему было привычнее, чем в частном секторе. Он сам всю жизнь прожил в квартире.

Полицейский осмотрелся вокруг и закрыл машину. Подойдя к стеклянной подъездной двери, он остановился у домофона с именами жителей. Проведя пальцем сверху вниз, он нашел нужную фамилию. Звонок.

— Да? — из динамика раздался женский голос.

— Здравствуйте, это полиция. Откройте, пожалуйста.

— Полиция?

— Так точно. Мне нужно задать пару вопросов вам и вашему мужу.

Дверь запищала и открылась. Фицджеральд вошел в подъезд. В коридоре на шестом этаже одна из дверей была приоткрыта. Фицджеральд вошел в квартиру.

— Добрый день. Детектив Даллас, — он показал свое удостоверение. — Вы можете уделить мне пятнадцать минут?

— Ну проходите, — Форрест Гарленд провел полицейского в гостиную.

В глаза сразу бросался хороший светлый ремонт и обилие мягких ковров, а нос пробивал сильный запах благовоний. Семья явно не бедствовала. Фицджеральд зашел в комнату и поздоровался с сидящей там Эвелин Гарленд.

— Может вам принести кофе? — спросила женщина.

— Нет, спасибо, я ненадолго.

— Что, собственно, вы хотели узнать? — спросил Форрест, поставив возле гостя стул.

— Мой отдел расследует одно непростое дело и, возможно, ваши воспоминания смогут дать нам зацепку, — Фицджеральд достал из кармана диктофон. — Если вы не против, я запишу наш разговор.

— Воспоминания? — спросила Эвелин.

— Так точно. Понимаете… Кое-какие следы привели нас к человеку, который раньше жил рядом с вами.

Пара переглянулась.

— Имя Уильям Эверетт вам о чем-нибудь говорит?

У Эвелин широко открылись глаза. Форрест вдохнул воздух. Его челюсти сжались.

— Можно еще раз посмотреть на ваше удостоверение? — сказал отец семейства.

Фицджеральд передал ему документ в открытом виде.

— Государственная полиция, — Форрест вернул удостоверение. — Неужели дело настолько крупное?

— Сейчас у нас есть несколько версий, которые нужно отработать.

— Что вы хотите узнать о нем? — на глазах Эвелин выступали слезы, она сидела, держа ладонь у лица.

— Все, что вы о нем знаете. О его семье, увлечениях, друзьях. Все, что можете вспомнить.

— С семьей ему сразу не повезло. Мать сгорела в их старом доме, а он вроде как стоял прямо перед ней в этот момент. Не знаю, так ли это было, но…

Форрест начал свой рассказ, и сознание Фицджеральда рисовало все в жутчайших подробностях. Он увидел окутанный пламенем дом на фоне ночного города. Здание рушилось и выло от огня. Доски обваливались, а горение все усиливалось. Внутри на горячем полу сидел заплаканный маленький мальчик. Он словно потерялся в костре и просто забился в угол, чтобы спастись от подземной кары. Возле него падали обломки, отчего из его рта вырывались жалостливые крики. Он попал в западню и не знал, как выбраться. Человеческий ребенок не способен противостоять боли, которая может поджидать за любым углом. Но что, если бы он не был человеком?

Боль мысленная стала болью реальной. Под Уильямом начал гореть и обваливаться пол. Он вскочил с места и побежал. Побежал на неожиданно возникший крик из бездны агонии. Этот голос был ему знаком, но никогда прежде он не слышал такие вопли в его исполнении. Смех, наставления, слова заботы, что угодно, но не такое выражение ужаса. Источником крика была его мать. Она выбежала из огненной тьмы, объятая болью и желанием смерти. Пробежав несколько метров, она упала аккурат перед ногами застывшего от страха Уильяма. Еще несколько секунд ее сознание продолжало жить, и изо рта доносился убывающий голос.

Ребенок опустился к горящему телу и попытался поднять ее веки. Чтобы она открыла глаза и снова увидела своего сына, который не готов прощаться с ней. Не готов прощать ей слабость. Он хотел помочь ей, но она теперь в другом мире. С другими. Плачущий ребенок не верил в то, что матери больше нет, и даже попытался обнять ее. Пытался оказать ближе, но огонь, ставший ее стихией, не позволял этому случиться. Сама того не понимая, она обжигала его, как обожгла бы любого, для кого она была дорога.

Потолок в комнате почти полностью обвалился. За этим последовала короткая вспышка огня. Здание загрохотало. В воздух с дымом поднялась пыль и сажа. В этом адском воздушном коктейле Уильям начал задыхаться и кашлять. Он терял кислород и не мог сделать ни одного вздоха. Ребенок начал терять сознание. Моргая, он как будто провалился во времени, а счет этого самого времени уже сбился. Но тут он почувствовал что-то на спине. Это что-то подняло его за шиворот и потащило прочь отсюда. Прочь из дома, в котором, в прямом и переносном смысле, сгорало его детство. Прочь от всего прошлого, прочь от матери.

— Собственно, отец вынес его оттуда.

— Мать, как я понимаю, погибла?

— Да. Жаль, конечно, что ребенку пришлось пережить такое. Думаю, это стало его отправной точкой.

— Отправной точкой куда?

— Ну как сказать… Наверное, в тот момент в его голове что-то щелкнуло, отчего он и сделался таким… Ну жестоким в том числе.

— Это его не оправдывает! — вскрикнула жена.

— Нет, не оправдывает, — сказал Фицджеральд. — Продолжайте, пожалуйста.

— В общем, потом они вдвоем, ну то есть Уильям со своим оцтом, переехали в наш район. Честно, с его отцом я общался раза три за все это время, и то по поводу детей… — У Форреста к горлу подступил ком. — Уильям подружился с нашей… дочерью Лолой.

От последних слов глаза Эвелин налились слезами. Она не смогла продолжать слушать. Не могла заново проживать те дни, когда ее любимая дочь была жива и радовалась жизни, наполняя этой радостью своих родителей. Как же давно это было…

Эвелин буквально выбежала из комнаты. Форрест машинально поднялся и собрался идти за своей супругой, чтобы утешить. Он остановился на секунду и посмотрел на полицейского. Тот кивнул, и мужчина последовал за Эвелин.

«Он явно слишком рано прочувствовал жизнь. Мог ли пожар в его доме разжечь бесчеловечность в нем самом? Но он слишком умен, чтобы поддаваться эмоциям. С другой стороны, тогда он был все еще ребенком. Надо будет подумать об этом. Если это правда он», — думал Фицджеральд.

В комнату вернулся Форрест.

— Простите. Такие душевные раны никогда не заживают, — сказал мужчина.

— Все в порядке. Рассказывайте то, что можете рассказать. Мне поможет любая информация, — ответил Фицджеральд.

— На чем я остановился… — Форрест сел на диван. — Да. Уильям довольно долго дружил с Лолой. Наверное, сразу от момента их переезда. Вы понимаете, что я ничего не мог заметить? Мне было жаль пацана. Потерять мать и остаться с отцом, который закрылся от всего мира. Конечно я разрешал Лоле играть с ним, как иначе-то? И все было нормально до какого-то момента. Как-то раз Лола вернулась домой раньше, чем обычно, и сказала, что отец Уильяма загнал его домой на занятия. Я, естественно, поинтересовался, что это за занятия, потому что в школу пацан не ходил. И знаете, что? Она пересказала его слова: «Отец помогает мне воспитать в себе нечто высшее, чем просто человек, чтобы отомстить миру за свою боль». Ну вы понимаете? И на тот момент ему было одиннадцать лет! Лола просто запомнила эти слова, но ведь Уильям сказал их, понимаете? Он осознавал их.

— И вы говорите, что с отцом не общались? Вы ничего не можете рассказать о нем?

— Такой замкнутый человек с тяжелым взглядом. Понятно было, что он ненавидел всех и вся за то, что случилось с его женщиной.

— Но никаких признаков агрессии от него не было?

— Я как раз хотел об этом сказать. Услышав те слова от Лолы, я решил повести себя как сознательный гражданин и вызвал полицию, чтобы они проверили, все ли в порядке у них там в семье, потому что мне правда показалось, что отец может вымещать злобу на ребенке, внушая ему какие-то бредовые идеи.

— И как результат?

— Полицейские приехали, я даже видел, как они общались отдельно с Уильямом без отца. По итогу сказали, что в семье у них все нормально, и никаких следов насилия она не обнаружили.

— Это был единственный раз, когда вы попытались вмешаться? — спросил Фицджеральд.

— После этого еще один раз вызывали полицию, ну уже в самом конце… Послушайте, это правда поможет вам? Я не зря колышу болезненные воспоминания?

— Почти ничего из того, что вы рассказали, не было описано в деле. Если наши догадки подтвердятся, то ваши сведения будут самым ценным, что у нас есть.

— Ну ладно, — Форрест повернул голову к окну. — Был один случай…

На улице был солнечный летний день. Зеленые кроны деревьев пошатывались от теплого ветра. По песчаному горячему песку ступали босые детские ноги. Уильям и Лола гуляли на пляже и наслаждались свободой. Но их ноги были не единственными на этом песке. Откуда-то на пляж ступило три пары грязных изношенных ботинок черного цвета. Местная шпана вышла на охоту. Трое хулиганов-подростков подкатили свои вонючие бренные тела к двум пока еще чистым душам. Они встали над детьми и выжидающе улыбались.

— Отдыхаете, ребята? — спросил брюнет, самый противный из этой братвы.

— Отдыхаем, — Уильям остановился напротив вожака и снизу смотрел ему в глаза, даже не думая о страхе.

— А вы знали, что это наш пляж? — завонял вожак.

— Все свое ношу с собой. Не слышал такого? — ответил Уильям.

Альфа-падальщик посмотрел на своих задолизов.

— Похоже, ты не понимаешь. Я здесь главный, а главный должен наказывать нарушителей.

— Скажи мне, почему я не удивлен? — взрослый говор так и лился из уст малолетнего Уильяма.

— Короче, раз ты не понимаешь слов, — вожак вдарил своим немощным кулаком по лицу ребенка. — То может это поймешь?

Уильям повалился на землю. Брюнет и один из лизозадов набросились на Уильяма и принялись избивать его. Третий схватил и держал Лолу, чтобы она смотрела на это.

— Что вы делаете! Отпустите его! — кричала она навзрыд.

— Пусть молодой учится жизни, — с задором приговаривал вожак.

Пока по телу Уильяма наносились удары, он спокойно принимал боль и сдерживал в себе рождение гнева. Отец страданий должен дать добро на использование силы. А пока он холодным взглядом смотрел на Лолу, пока его втаптывали в землю.

Спустя пару минут шпану разогнала мимо проходящая пожилая пара, пригрозив рассказать все родителям обидчиков. Смельчаки, лишь завидев кого-то старше себя, рванули с пляжа. Сегодня они еще поживут.

Старики отвели детей домой. Лола никак не пострадала, но вот отцу Уильяма пришлось залатать сына. Они сидели в подвале, оборудованном под спортивный зал. Груши, манекены, маты, холодное оружие разных видов и многое другое окружало их.

— Я уничтожу их, — спокойно сказал Уильям.

— Скоро. Скоро я позволю тебе пробудить свою силу. И отомстить этому недостойному миру. Потому, что ты способен на это, и потому, что ты лучший из людей. Ты сверхчеловек!

— Знаю.

Через какое-то время Уильям и Лола собирались уже расходиться после очередной прогулки. Но он остановил ее и сказал:

— Помнишь тех троих на пляже?

— Помню, — ответила Лола.

— Я отомщу им и заставлю их страдать.

— Что? Нет, нельзя. Они же старше.

— Они просто люди.

— Это безумие, Уилли. Ты не победишь, ты не сможешь побить их, никогда!

— Это не был вопрос, — он не воспринимал ее обеспокоенность и принимал за данность, что уничтожит обидчиков.

— Обещай мне, что не пойдешь к ним. Пожалуйста!

— Нет, — Уильям пошел домой, не желая слушать отговорки.

И настал час мести. И втоптал он лица подонков в свежую землю. И убил он их безжалостно. Он уничтожал людские оболочки, впервые в жизни чувствуя запах жизни, который вперемешку с запахом крови пьянил его сознание. Свобода, ясность и наслаждение бурей окутывали его изнутри все три раза, когда он смотрел на угасающую жизнь в кровоточащих глазах обидчиков. Он держал голову вожака за волосы и пялился в умирающее лицо, которое уже не было способно изображать надменность и самоуверенность. Отныне лишь страдания застыли в вечной гримасе на обезображенной морде бандита. С глубочайшим наслаждением Уильям совершил свой акт перерождения и отныне он наконец являлся чем-то большим, чем человеком.

— Лола рассказала нам о намерениях пацана. Я, конечно, многое мог от него ожидать, но чтобы ребенок убил троих подростков, которые были старше него, — сказал Форрест. — Я не знаю, что за монстр жил внутри него… Я просто не представляю, как такое возможно.

Форрест пялился в пол. Не ясно, думал он о чем-то или просто проносился через воображаемую картину казни.

— Понимаю ваше ошеломление, — ответил Фицджеральд. Он решил не рассказывать ему о том, что этот ребенок в будущем смог сбежать из тюрьмы.

— В этот же день, точнее уже ночь, не стало Лолы, — мужчина приложил руку ко лбу.

— Что произошло?

— Если бы я знал правду. Доктора не дали конкретный ответ. Но я уверен, что это сделал этот пацан. В эту ночь он убил своего отца и исчез. Кто еще это мог быть? — Форрест начал повышать голос, — Неужто сердечный приступ хватил мою малолетнюю дочь?

— Я вас понимаю. Не нервничайте, пожалуйста.

— Не нервничайте. Попробуй не нервничать, — Форрест откинулся в кресло.

— Вы не обращались к психологу за помощью? Вы и ваша супруга.