Бесплатный фрагмент - Цепная реакция «Liberandum»

Пролог

Год 2032

Пустыня Мохаве. США. «Долина смерти»

После применения биологического оружия, большая часть населения планеты была заражена опасным вирусом, получившим название «Vivus Mortuus», что в переводе с латыни означает — живые мертвецы. Люди перестали контролировать себя, и стали нападать друг на друга, передавая опасный вирус по цепочке. Началась цепная реакция.

***

Глубоко под землей проходят многочисленные тоннели и коридоры, ведущие в главный бункер, где расположена крупнейшая секретная лаборатория. Пентагон совместно с Моссадом, создали сверхмощное, экспериментальное оружие для борьбы с зараженными, дав ему название «Liberandum», что означает «Спасение». Этим оружием стали восемь человек. Погруженные в криокапсулы, они получали инъекции под кодовым названием «Deus», что в переводе с латыни означает Бог.

Тучный мужчина в военной форме открыл дверь электронным ключом и вошел в блок «Алеф». Вокруг мигали датчики многочисленных приборов. Десятки ученых и докторов в белых халатах записывали что-то в электронные планшеты. В этом блоке находилась лишь одна капсула. Запотевшее стекло не позволяло разглядеть того, кто был скрыт под толстым слоем жидкого азота.

Блок «Алеф» надежно охранялся. Именно здесь начался страшный эксперимент. Создание многофункционального оружия, сверхчеловека, которому дали имя «Somnum Exterreri» — Страшный сон или Кошмар.

Мужчина остановился у капсулы и нервно провёл рукой по седым волосам. За столом сидел профессор в белом халате и странных очках, и записывал что-то в тетрадь.

— Добрый вечер, профессор. Чем порадуете? Как чувствует себя наша девочка?

Профессор устало откинулся на спинку неудобного стула и взглянул на мужчину сквозь разные стекла забавных очков.

— Показатели в норме. Пульс объекта 246 ударов в минуту, — улыбнулся доктор, потирая вспотевшие ладони. — Она реагирует на внешние раздражители, понимает человеческую речь. Но есть проблема.

— И какая же? — глаза мужчины стали холодными и злыми.

— Somnum Exterreri не поддается контролю, — развел руками профессор. — Полностью отказывается подчиняться и выполнять приказы.

— Исправьте это. Я в вас не сомневаюсь, доктор.

— Делаем всё возможное, полковник Харрис. Дайте мне неделю, и объект будет готов к первой фазе обучения.

— Что с её памятью?

— Она не помнит того, кем была раньше. Если вы об этом.

— Замечательно.

Полковник снова подошёл к капсуле и коснулся её рукой.

— Пора просыпаться, Эби. Я знаю, что буду гордиться тобой.

Рука мужчины скользнула по гладкой поверхности, задев небольшой, едва заметный рычаг. Помещение лаборатории наполнилось удушливым дымом. Сработала отвратительная тревожная сирена. В блоке замигали красные лампы.

Капсула открылась, издав шипящий звук. Доктора натягивали противогазы и пытались открыть дверь блока.

Из криокапсулы вышла красивая брюнетка с ярко-синими глазами. Схватив полковника за горло, она подняла его высоко над собой и неестественно склонила голову влево.

— Кто-о-о я? — странно растягивая слова, спросила девушка и сильнее сжала шею полковника.

Тот лишь дергал ногами, и задыхался.

Девушка скривила прекрасное лицо и сильно дернула рукой. Тело полковника упало на пол, а голова покатилась к двери.

В тот же момент металлическая дверь шумно распахнулась, и в блоке появились парни в черной форме. Одновременно ударив по брюнетке электрическим залпом, они погрузили ее обратно в капсулу.

Профессор Шенкин довольно потер ладони и покинул блок вместе с остальными. Криокапсула покрылась толстой коркой искусственного льда. Тревожная сирена смолкла.

Сняв противогаз, Шенкин подошёл к одному из парней в черном и протянул ему свои записи.

— Объект отлично справился с задачей. Полковник мёртв. Еще пара инъекций и Эби станет ещё сильнее. В груди каждого объекта мы поместили два микрочипа. Один напрямую связан с центральной нервной системой и отвечает за исполнение поставленных целей. Второй я использую в случае провала. Самоликвидация. Вы понимаете, о чём я говорю, верно? Эби обладает множеством сверхъестественных способностей, но она человек, — улыбнулся Шенкин. — Ей знакомы такие чувства как страх, жалость и любовь. Не смотря на чёткие указания полковника, я не стал стирать ей память. Готовьте казарму.

Мужчина в чёрном лишь кивнул и, спрятав записи в нагрудном кармане, исчез в одном из многочисленных коридоров.

Глава 1
Э.Б.И

Огромный кабинет был светлым и уютным, не смотря на то, что в помещении отсутствовали окна. За дубовым столом сидел чудаковатый мужчина в белом халате и необычных очках. Одно стекло было прозрачным, а другое чёрным.

Этот странный человек жадно ощупывал меня скользким взглядом из-под смешных окуляров, восхищенно улыбаясь.

— Как ты себя чувствуешь, Эби? — плотоядно облизнул обветренные губы мерзкий старик с лысиной посередине круглой головы. — Ты помнишь, кто ты?

Я отрицательно помахала головой, отметив, что в комнате слишком много камер наблюдения, которые следили за каждым моим движением.

Доктор почесал затылок и смешно скривился.

— Не понимаю. Ничего не понимаю, — забавно бормотал низкорослый мужичок в белом халате. — Ты должна помнить свое имя. Прежнюю жизнь, — продолжал сокрушаться старик. — Я не мог ошибиться.

Было забавно наблюдать за Доктором Зло. Я отлично помнила кто я. Точнее, кем была до того, как меня вытащили из огромного стеклянного сосуда. А еще я помнила, что моё имя Моран, но доктор называл меня Эби.

***

Мне было всего четырнадцать лет, когда мои отец и мать решили отдохнуть на одном из пляжей Мертвого моря. Мы ездили туда каждую пятницу. Но именно в этот раз я прикинулась больной и осталась дома.

Мне было скучно проводить выходные в компании родителей и их слишком правильных друзей археологов. Слушать истории о черенках из глины, что они откопали под Иерусалимом, уже порядком надоело. Хотелось острых ощущений, адреналина, чего-то запретного, а возможно, даже опасного.

Я училась в одной из школ северного Тель-Авива. Восьмой класс. Самое время подросткового бунта. Назвать меня хорошей и прилежной ученицей было бы глупо. Я не отличалась тягой к знаниям. Оставшись дома одна, позвонила школьной подруге Линой. И уже этим вечером мы топтались в длинной очереди у входа в ночной клуб.

Подруга была знакома с одним из охранников. Именно он и провёл нас в шумное помещение. Спиртное нам естественно не продали, но мы и без него отлично провели время.

Вернувшись домой под утро, я попыталась открыть дверь, но та была заперта изнутри. Мне открыла бабушка, отцовская мать, и с порога отвесила звонкую унизительную оплеуху. Я не стала дожидаться второй и врезала бабке в подбородок.

Завязалась настоящая драка. В ход пошли тарелки и вилки. Абсолютно всё, чего касался мой цепкий взгляд и шаловливые руки. На шум сбежались соседи, а за ними приехали полицейские.

Меня заковали в наручники и отвезли в участок. Где я просидела до утра в одной из маленьких камер, требуя справедливости и скандируя какую-то ерунду о том, что живу в свободной стране и имею право на государственного защитника.

Именно в этот момент, меня выволокли из камеры и завели в кабинет следователя. Тогда я узнала, что ночью родители попали в жуткую аварию.

Грузовик, который въехал в них на полной скорости, превратил легковой автомобиль в сплющенный кусок металла. В одно мгновение я стала сиротой.

***

Мертвое море медленно погибает из-за жары и проседания почвы. И погибают мчащиеся туда на бешеной скорости отдыхающие.

Один из участков дороги к самому низкому и соленому водоему в мире получил название «Дорога смерти».

Трасса номер 31, на участке Сдом-Арад. Для некоторых эта дорога становится последней в жизни…

Так появилась Стена Смерти. Импровизированный мемориал из девяти памятников.

Сидя в кабинете, я смотрела на свои руки, закованные в наручники, и пыталась переварить услышанное. В дверь тихонько постучали. В комнату вошла женщина. Довольно неприятная крашеная блондинка. Грубым, почти мужским голосом она буквально приказала мне следовать за ней.

Меня привезли в деревню Кфар-Маноф и определили в местный интернат, где я провела четыре «чудесных» года. Постоянные драки и потасовки с такими же трудными подростками, какой являлась я, сделали меня непробиваемой и безжалостной. Мне пришлось учиться выживать в тяжелых условиях. Иногда в наказание меня запирали в комнате, лишая ужина. И это происходило постоянно. Борьба за место под солнцем. Приходилось драться, пытаясь отбить собственные вещи у девушек постарше. Но я справилась.

После окончания школы я получила путевку в мир программирования. Но моей целью было совсем не это. Я мечтала служить своей стране и, покинув деревню, отправилась на призывной пункт.

Но и тут удача показала мне средний палец. Такие, как я, считались непригодными для службы и опасными для общества. Устроив драку прямо на КПП, я угодила в психиатрическую клинику в одном из центральных городов и провела там два «незабываемых» года.

Однажды ночью дверь в палату распахнулась. В комнату вошел мужчина средних лет. Он сел на мою кровать и протянул мне руку.

— Я майор Харисс, — бесстрастно представился незнакомец. — Центральное Разведывательное Управление США. И я здесь не случайно, Моран, — продолжал свою монотонную речь мой ночной гость. — Мы собираем группу бойцов для важной операции на Ближнем Востоке. Я предлагаю тебе свободу и службу в рядах вооружённых сил США.

Сев на кровати, я сложила руки на коленях и, цокнув языком, исподлобья взглянула на мужчину.

— Я не боец, — ответила, фыркнув. — Вы ошиблись.

Майор тихо засмеялся и протянул мне огромную увесистую папку. В ней были собраны бумаги. Начиная со дня моего рождения и заканчивая пребыванием в клинике.

— Выбор за тобой, девочка, — голос майора стал злым и раздраженным. — Либо ты прямо сейчас уходишь со мной, либо остаёшься гнить в этом Богом забытом месте.

Мужчина резко встал и быстрым шагом направился к двери. В голове тут же сработал невидимый механизм.

— Майор! — крикнула я в спину уходящего мужчины. — Я согласна.

В ту же ночь мы сели в частный самолет и отправились на какую-то секретную базу. Вопросов я не задавала. И мне было совсем не важно, куда именно меня везут. Хуже, чем есть, моя жизнь уже не могла стать.

Самолёт пошёл на посадку, и в этот момент мою левую руку словно обожгло в области предплечья.

Тело горело адским пламенем, голова кружилась. По телу пронеслись отвратительные судороги. Я пыталась кричать, но голоса не было. Сквозь пелену на глазах увидела исказившееся лицо Харриса.

— До встречи, Эби! — мерзко улыбнулся майор.

Это было последним, что я услышала, перед тем как провалиться в черную бездну.

***

Из воспоминаний меня вырвал чей-то голос. Он звучал в моей голове и гадко хихикал. Словно маленький, недоразвитый клоун на ярмарке во время празднования Пурима. С детства не любила этот праздник.

Я открыла глаза и увидела рядом с собой того самого доктора в смешных очках.

— Вспомнила? — восхищенно шептал старикашка, разглядывая мое лицо.

— До мелочей, — спокойно ответила я и откинула голову назад. — Кто вы? Где я нахожусь? И для чего я здесь?

Мужчина улыбнулся и, щелкнув пультом, включил огромный плазменный экран. Я поудобнее устроила голову на спинке кожаного офисного кресла. По экрану бегали какие-то странные существа. Они были похожи на людей, но их глаза светились кроваво-красным огнем, а изо рта торчали огромные бивни.

— Вы решили показать мне новый фильм? — я хмыкнула и плюнула доктору под ноги. — Простите, не знаю вашего имени.

— Я профессор Давид Шенкин. Это не фильм, Эби, — возбужденно вещал старик, глядя на меня как на новое Божество. — Это новая реальность. На Земле произошла масштабная экологическая катастрофа, — лицо старика вдруг поникло. — Люди заражены страшным вирусом. Те, кто не успел спрятаться под землёй, расползлись по всей планете, словно тараканы в поисках пищи, — профессор развел руками, продолжая трепаться. — Они набрасываются на других, распространяя опаснейшую инфекцию. Мы создали вакцину для лечения новых заразившихся, но она не прошла клинических испытаний. Для уничтожения живых мертвецов был создан специальный отряд. Мы назвали его «Liberandum».

Профессор жестикулировал и выглядел безумным. Схватив со стола шариковую ручку, я метнула её ему в голову. Ручка вошла в лоб мужчины, как в масло.

Доктор вытащил ручку из головы и испуганно взглянул на меня. Встав из-за стола, я вплотную подошла к экрану.

— Какой сейчас год?

— Две тысячи тридцать второй, — медленно растягивая слова, сообщил он и осторожно двинулся в сторону двери.

За долю секунды я оказалась рядом с ним и, сжав его руку, услышала громкий хруст.

— Какого чёрта? Где майор Харрис? — злобно шипела, продолжая ломать кости доктора. — Он забрал меня из клиники в ноябре две тысячи двадцать второго года. Харрис обещал, что я буду служить в американской армии. И какого чёрта вы зовёте меня дурацким именем Эби?

Отпустив профессора, я села у двери и закрыла глаза ладонями.

— Расскажите мне правду, — устало прошептала, пытаясь выровнять дыхание.

Шенкин прижимал к себе сломанную руку и, испуганно моргая, смотрел мне в глаза.

— Э.Б.И — это экспериментальный боевой интеллект, — промямлил старик. — Ты оружие, созданное мной по приказу полковника Харриса. Сила, скорость, знание всех языков и еще десятки сверхмощных способностей были введены тебе в кровь. Кроме тебя есть еще семеро, но ты — любимое моё творение, Эби, — голос доктора стал громче.

Услышанное не укладывалось в голове, но было очень похоже на правду. Я чувствовала ту самую силу, о которой говорил Шенкин. Подойдя к зеркалу на стене, я увидела свои глаза. Они были ярко-синими, а раньше были карими.

— Значит, прошло десять лет, — рассмеялась, глядя на гладкую поверхность зеркала. — Майор стал полковником. Тот сосуд, из которого меня вытащили — это криокамера, верно? Я не человек?

— Ты сверхчеловек, Моран, — хлопая в ладоши, улыбнулся забавный доктор.

— Не называйте меня так! — воскликнула, метнув недобрый взгляд в старикашку. — Теперь я Эби! Где Харрис? Кто возглавляет эту операцию? Я убью этого козла собственными руками.

— Ты уже это сделала, — засмеялся Шенкин. — Именно ты убила полковника. Операцию возглавляет другой человек, но имени его никто не знает. Все документы я передаю через его людей. Всё, что связано с «Liberandum», и в частности с тобой. Все объекты должны начать обучение через два дня. Вы будете жить в общей казарме, и знакомиться друг с другом.

Профессор открыл сейф и достал комплект военной формы. Не обращая на него внимания, я скинула с себя белое рубище и надела белье. Затем натянула брюки и чёрную майку, и обула чёрные берцы.

— Я готова! Последний вопрос на сегодня. Что с моими глазами?

Доктор лукаво улыбнулся и, прижимая руку, сел в кресло.

— Заставь меня сделать что-либо. Просто смотри мне в глаза и думай о том, что именно я должен делать.

Я уставилась на профессора и почувствовала, как мои зрачки быстро завертелись.

Затем послышался щелчок. Как затвор объектива. Шенкин начал петь и танцевать. Это первое, что пришло мне в голову. Я громко засмеялась и снова взглянула на мужчину, мысленно приказывая ему прекратить.

— Класс! Мне нравится! — выкрикнула, поправляя форменные брюки. — Пожалуй, это лучшее, что могло произойти со мной.

Дверь открылась, и в комнату вошли парни в черной форме.

— Ступай, Эби. Эти ребята сопроводят тебя до казармы. Ужин в восемь, — выкрикнул профессор перед тем, как дверь за мной закрылась.

***

С обратной стороны зеркала стоял симпатичный молодой мужчина. Он с интересом наблюдал за тем, что происходит в кабинете.

— Она прекрасна, — прошептал он, глотнув из стакана Виски безо льда. — Пожалуй, оставлю её себе.

Глава 2

Эби

Парни в черной форме и с автоматами сомкнулись вокруг меня плотным кольцом и вывели из кабинета профессора. Мы долго шли по бесконечным коридорам к огромному лифту. Все молчали. Эти ребята казались абсолютно неживыми. Словно в них не осталось никаких человеческих эмоций. Я шла, сложив руки за спиной, и чувствовала себя пленницей. Возможно, так оно и было. Мы долго спускались на грузовом лифте, глубоко под землю.

Возле огромной металлической двери ребята в чёрном образовали живой коридор. Дверь медленно отъехала влево, открывая моему взору небольшое помещение. Казарма была похожа на жилую комнату. Один из парней подтолкнул меня, и я вошла. Дверь за мной бесшумно закрылась.

Мои зрачки словно щелкнули, и комната окрасилась в красный свет. Я насчитала шестнадцать камер слежения. Многовато для такого маленького помещения. На кроватях сидели молодые ребята и девушки, с интересом наблюдая за мной.

Значит, вот они. Те самые объекты Liberandum, о которых говорил доктор Шенкин.

На одной из коек сидела рыжая девчонка. Неприятно улыбаясь, она смотрела мне прямо в глаза и мерзко кривила лицо.

Отлично. Именно ее кровать я и выберу.

Нагло усевшись на чужое спальное место, я закинула ногу на ногу и еще раз осмотрела всех присутствующих. Рыжеволосая девушка громко вскрикнула, вскочила на ноги и, вытянув ладони, выстрелила мне в лицо каким-то едким веществом. Я прикрыла глаза, улыбнулась и больно схватила её за кисть правой руки.

— Это всё, что ты умеешь? — закатив глаза, хмыкнула, чувствуя явное превосходство в силе. — Слабенько. Было неприятно, но не смертельно.

И тут произошло такое, чего я даже представить не могла. Девушка стала исчезать.

Не плохо! Невидимая девчонка! Её присутствие выдавал лишь едкий запах ненависти и страха. И что-то подсказывало мне, что подругами с ней мы не станем. От рыжей исходили странные и неприятные вибрации. По телу пробежала волна каких-то мелких импульсов. Словно мне под кожу ввели порцию живых насекомых, что сейчас расползались по кровеносным сосудам, оставляя мелкие личинки. Мое тело вспыхнуло неоновым светом, но тут же потухло, оставляя вокруг некое магнитное поле, что не позволяло рыжей подойти слишком близко.

Через несколько минут девушка вернулась в нормальное состояние и, смешно фыркнув, принялась собирать свои вещи.

Скучно! Она даже не пыталась бороться за справедливость. Остальные девушки тут же повыпрыгивали из кроватей и бросились ко мне.

— Ты Эби? Та самая? Круто! — восхищенно воскликнула миловидная брюнетка. — Я Мааян. Обладаю телепатическими способностями, а также телекинезом и восточными единоборствами. Последнее не является сверхспособностью. Я мастер спорта по дзюдо, занималась этим со школы.

Забравшись в чистую постель в обуви, я закинула руки за голову и закрыла глаза. Брюнетка по имени Мааян была невероятно красивой, но болтливой не в меру.

— Всё это здорово, Мааян, — лениво потянулась и зевнула, пытаясь дать понять, что не заинтересована в дальнейшей беседе. — Дзюдо, телекинез и прочая хрень. Но почему?

Девушка округлила глаза и посмотрела на меня, как на нечто ужасное.

— Что, почему? — тихо проблеяла брюнетка.

— Почему ты думаешь, что мне это интересно? — гаденько улыбнулась я, вспоминая годы в интернате. Хотелось сразу обозначить границы и показать, что я не одна из них.

После чего я просто отвернулась к стене, пытаясь уснуть.

На кровать кто-то присел. Неохотно повернувшись, я увидела красивого темноволосого парня с глазами неестественного жёлтого цвета.

— Я Майкл. Командую парнями, — сообщил брюнет. — Знаешь, почему тебе должно быть интересно всё, о чём говорят девчонки? Потому что именно ты командуешь ими.

Поперхнувшись собственной слюной, я привстала и подперла рукой подбородок.

— А если я не хочу командовать? — облизнув губы, улыбнулась парню.

— Тогда эксперимент сочтут неудавшимся и тебя ликвидируют, — пожал плечами желтоглазик. — Всё просто, Эби.

Парень собрался встать, но я схватила его за руку. По коже пронеслась мощная электрическая волна. Взглянув на него, заметила удивление на прекрасном лице. Значит, это не являлось его сверхспособностью? Тогда что, чёрт возьми, это было?

Майкл отдёрнул руку и быстрым шагом потопал к мужской половине комнаты.

После чего лёг в свою кровать и, накрывшись одеялом, закрыл глаза.

— Эй, желтоглазый, — крикнула, неохотно поднимаясь с кровати. — А кто назначил меня главной и забыл мне сообщить?

Парень откинул одеяло и сел на койке, скрестив ноги. Я прикусила губу, откровенно любуясь красивым военным.

— Профессор Шенкин. Ты его главное оружие, — нагло улыбнулся брюнет, словно играя со мной.

— Старый козёл, — тихо фыркнула и снова обратилась к парню. — Майкл, а какими способностями обладаешь ты?

— Не самыми лучшими, — подмигнул брюнет. — Я всего лишь могу взорвать любой объект, только взглянув на него. А так же скорость, выносливость и невероятно красивое лицо.

Парнишка провоцировал меня. Радовало лишь то, что сейчас он смотрел мне прямо в глаза. Очень захотелось поиграть. Зрачки щёлкнули, и я плотоядно улыбнулась. Майкл медленно встал с кровати и, подойдя ко мне, жадно завладел моими губами. Руки парня скользнули под мою майку. Он сжимал ладонями грудь и тяжело дышал. Повалив меня на кровать, задрал майку и провёл языком влажную дорожку от шеи и до пояса штанов. Я выгнула спину и громко застонала.

Девчонки хихикали, а парни откровенно ржали. Когда рука Майкла скользнула мне в штаны, я блаженно закрыла глаза. Парень отодвинул тонкую ткань трусиков и ввёл в меня два пальца. Нажимая на клитор, он посасывал мой сосок. Прикосновения мальчишки вызвали новые электрические волны. Я хотела кончить, и плевать, что все наблюдают.

Парень потянул на себя мои брюки, и тогда я поняла, что заигралась. Взяв за подбородок, подняла его лицо и прошептала:

— Посмотри на меня, мой сладенький. Открой глаза.

Майкл подчинился. Снова щелчок, и желтые зрачки парня округлились. Он покраснел и вскочил с кровати, пряча за спиной те самые пальцы, которыми несколько мгновений назад доводил меня до исступления.

— Какого хрена? Как? Да ты мне даже не нравишься, — забавно голосил парнишка, чем сильно позабавил. — Ты совсем охренела? Первое правило «Liberandum»: не применять способности на своих.

— Даже так? У нас есть свой устав, правила и законы? — театрально поиграв бровями, похотливо прошептала. — Прости, малыш. Но мне не сообщили. Ты был бесподобен, особенно пальцы.

Насмехалась я над красивым брюнетом. После чего поднялась с кровати и, схватив со спинки стула зеленое полотенце, отправилась в душ.

Стоя под теплыми струями воды, я старалась не заплакать. Десять лет в темноте. Десять лет, которые у меня отнял Харрис. Обещал мне жизнь, полную смысла. Службу в армии и будущее. А что в итоге? Я сраный мутант. Чья-то вещь. Машина для убийств.

Перед глазами появилось прекрасное лицо матери. Она мечтала, что я окончу школу, отслужу в Армии Обороны Израиля и выйду замуж. Но мамы нет, а я вообще не человек. Игрушка в руках сумасшедшего очкарика, который возомнил себя Господом. Я вспомнила слова лохматого доктора о человеке без имени. О том таинственном мудаке, что возглавлял операцию под кодовым названием «Спасение». Кто же ты, загадочный человек? Как мне найти тебя?

Только он мог дать ответы на все мои вопросы.

А их было, ох, как много!

Смывая с волос мыльную пену, я облокотилась о кафельную стену и почувствовала, как кто-то обхватил меня за талию. Резко развернувшись, увидела одного из парней. Симпатичный брюнет спортивного телосложения нагло изучал мое обнаженное тело. Я отошла к противоположной стене и легонько оттолкнула парня.

— Ты как здесь оказался, придурок?

Парень засмеялся и просунул руку сквозь стену. Какого хрена?! Гребаные люди «Х» нервно курят в сторонке. Каждый из этих ребят обладал невероятными способностями. Все, кроме меня. Я всего лишь манипулировала сознанием любого человека, и то, если могла установить прямой зрительный контакт.

— Значит, бродишь сквозь стены? — засмеялась, надвигаясь на парня. — Неплохо! А летать умеешь?

Парень испуганно попятился, но я крепко сжала его руку. Подняв его вверх, я бросила его в стену, через которую он нагло ворвался в душевую. Пробив головой бетон, брюнет вылетел из душевой и упал на кровать одной из девушек.

Теперь я стояла голой перед всеми, а вода, словно фонтан заливала казарму.

— Жаль, — пожала плечами, не замечая собственной наготы. — Летать ты всё-таки не умеешь.

Обернувшись в полотенце, я услышала звуки тревожной сирены. В казарме стало темно. Через пару секунд дверь открылась, и вошли те самые парни в черной форме.

В этот раз их было больше. Среди них я заметила довольно симпатичного мужчину. Да что уж там. Он был не просто симпатичным, от него пахло сексом, похотью и хорошим одеколоном.

Красавчик подошел ко мне и посмотрел прямо в глаза. В этот раз щелчка не последовало.

— Я Киллиан Льюис. Отвечаю за безопасность объектов Liberandum, — спокойно доложил мужчина. — Собирайте вещи, молодые люди, вы переезжаете.

Он обращался ко всем, но смотрел только на меня. Рука мужчины взлетела вверх. Ожидая удара, я закрыла глаза и почувствовала касание грубых пальцев к нежной коже.

Парень сглотнул, сжал руку в кулак и отвернулся. Его прикосновение вызвало такую же волну, как тогда, когда меня коснулся Майкл.

Я надела форму и собрала немногочисленные вещи. Пару книг, старое фото и плюшевый медведь. Всё, что осталось от девушки по имени Моран.

Служба безопасности доставила нас в новую казарму. Киллиан остановился посреди комнаты и, смерив нас уничтожающим взглядом, прошипел:

— Больше никаких игр. Правила для всех одинаковы. Поберегите свои силы, господа. Они вам еще пригодятся. Ужин в восемь. Надеюсь, что к этому моменту вы все останетесь живы.

Ребята отдавали честь красивому мужчине. Неохотно подняв руку, я повторила за ними и закрыла глаза.

Я устала. Мне не нравилась эта новая и пока непонятная жизнь. Мне не нравилось то, что я принадлежу неизвестным мне людям. Завалившись на первую попавшуюся койку, я тихо заплакала и почувствовала знакомую теплую волну. Майкл!

— Уйди. Оставь меня, — тихо прошептала, пытаясь отмахнуться от парня. — Я просто хочу побыть одна.

— Навряд ли это возможно в казарме, где кроме тебя еще семь человек, — тихо ответил Майкл. — Всё будет хорошо, Эби.

Парень обнял меня и сжал в руке мою холодную ладонь.

***

В спальне, этажом выше, играла тихая музыка. Киллиан стоял в душевой, оперевшись руками о стену.

— Какого хрена произошло в казарме? Я хочу эту девчонку! Но мне нельзя хотеть её!

Глава 3

Киллиан

Выйдя из душевой, сел в кресло и, закинув ноги на стол, закурил. Эби! Красивая. Невероятно красивая и сексуальная девушка. Но мне нельзя даже думать о ней. Девчонка почти не человек. Кто знает, на что способен мутант, созданный Шенкиным? Да еще и самый опасный из всех Liberandum. Хотя… Трахнуть разок эту девушку я мог себе позволить. Более того, я могу заставить её стать моей на короткое время. Странный импульс, что прошел сквозь мое тело после прикосновения к синеглазой, до сих пор посылал вибрации под кожу, в кровь, в самое сердце. Что это было?

Несколько лет я не чувствовал женской ласки. Если не считать медсестер, что работали на правительство. Самой опытной была Харпер, но ее я не рассматривал, как претендентку на постоянные отношения. Да и не был я создан для этого.

Затянувшись, закрыл глаза и погрузился в пучину болезненных воспоминаний.

***

Полуразвалившийся домик и маленькая комната. Несколько старых игрушечных машин. Тех, что дарили сердобольные соседи, жалевшие несчастного ребенка.

Плюшевый заяц. Грязный, истоптанный, с обгоревшим ухом.

Я нашел его на улице, в грязной луже. Ребятишки с соседней улицы облили его бензином и подожгли. Бросившись на зайца, я закрыл его от пламени собственным тощим тельцем и чувствовал себя героем. Мне было всего пять. Я тогда обжег живот и руки.

Мать работала в грязной закусочной старика Роба. Потный, с огромным пивным животом, Роб часто появлялся в нашем доме по ночам. Однажды я выглянул на кухню и увидел, как он задрал юбку матери, сунув руку ей между ног. Она виляла задом и, закатив глаза, кричала, чтобы он не останавливался.

Тогда мне было двенадцать. Я уже знал об отношениях между женщинами и мужчинами. Моя мать, была обычной шлюхой!

Каждую ночь в доме появлялся новый мужик, а иногда даже несколько. И снова постоянные стоны и крики. Похотливая сука, которой было плевать на меня. Моя мать!

Мне пятнадцать. Я ворую на улицах Портленда кошельки у прохожих. В доме шаром покати. Мать больше не работает и мужчинам она не интересна.

Потасканная, грязная и вечно пьяная Меган Льюис больше не вызывает ничего, кроме отвращения. Но она моя мать. И люблю я ее сильно, несмотря ни на что. Сотни раз я просил её не пить, и она плакала, стоя на коленях передо мной. Каждый раз клялась, обещая, что завтра это прекратится.

Учился я неплохо, мечтал о Колумбийском и понимал, что хорошие отметки не дадут мне билет в прекрасное будущее. Нужны деньги. Точнее, очень много денег. Именно тогда я узнал о том, кем был мой отец.

Мать достала с чердака старую шкатулку. Два письма и фото.

Моим отцом был некий лейтенант Гордон Харрис. Симпатичный молодой человек в военной форме обнимал молодую маму на старом фото. Они выглядели счастливыми. Мать рассказала мне историю их любви, которая закончилась сразу же после того, как лейтенант узнал о беременности матери.

Забрав старое фото, я вышел из дома и впервые напился. Я злился на жизнь, презирал отца и ненавидел мать. В полночь, вернувшись домой, вошёл на кухню. Мать лежала на полу с открытыми глазами и не дышала. Отравилась палёным пойлом. Вызвав копов и скорую, спокойно смотрел, как увозят её тело. В ту же ночь меня забрали из дома и отправили в интернат, где я провел три года. Интернат семейного типа. С приемными родителями и кучкой недоразвитых братьев.

В приемной семье мне жилось гораздо лучше, чем с матерью. Чистая постель, свежая еда, компьютерные игры и занятия спортом с приемным отцом.

Окончив школу, я решил пойти служить в армию и найти настоящего отца.

И я его нашёл. В то время он был уже майором и работал в секретной лаборатории, которая занималось разработкой биологического оружия. Каким-то чудом мне удалось попасть именно туда. Потому что я стал беспринципным, и готов был шагать по трупам, дабы достигнуть поставленной цели.

Я следил за каждым шагом Харриса, в тайне мечтая отомстить. За мать, за мою проклятую, никчемную жизнь. В 2022 году мне исполнилось двадцать, и я попал в специальный элитный отряд, который охранял объект под кодовым названием «Liberandum».

Каждый день в лабораториях появлялись криогенные капсулы. Казалось, я попал в некий фантастический фильм, но это было реальным.

Четверо парней добровольцев стали первыми объектами Liberandum. Позже привозили девушек. Каждая из них была сиротой. И после того, как они соглашались на эксперимент, их погружали в капсулу и замораживали.

Семь капсул и семь молодых ребят, которые, устав от жизни, согласились стать мутантами. Настоящими машинами для убийств.

В ноябре Харрис отправился в Тель-Авив. Некто Шенкин сообщил о том, что нашёл подходящую девушку для самого важного и ответственного эксперимента.

Выкрав документы, я прочёл, что эта девчонка не давала согласия на участие.

Харрис нарушал все законы. Шел против системы и ломал стереотипы.

Девочку доставили в лабораторию без сознания и поместили в отдельную капсулу. Более того, её капсула находилась в отдельном блоке. Объект получил название «Somnum Exterreri». Страшный сон или кошмар. Эта девушка стала самым опасным оружием «Liberandum». Она получала втрое больше инъекций, чем остальные участники эксперимента.

Я часто наблюдал за тем, как стареющий Харрис смотрит на запотевшее стекло капсулы. Он любил эту девочку, как собственную дочь. Вот только с детьми так не поступают. Если быть откровенным до конца, я жутко ревновал его к этой девчонке, которую ни разу не видел. Лишь на маленьком фото, что было в папке с ее личным делом. И уже тогда она мне понравилась.

Восемнадцатого января 2032 года нам сообщили о том, что в одной из правительственных лабораторий штата Невада произошла утечка опасного вещества под названием «Vivus Mortuus».

И виновным был именно Харрис. Обезумевший от жажды власти, он отдал приказ, который стоил жизни миллионам людей. Вирус распространялся в воздухе, передаваясь воздушно-капельным путём. Люди сходили с ума, мутировали и набрасывались на других. Началась цепная реакция.

Большинство спустились под землю. Но те, что остались на Земле, были опасны и жестоки.

Несмотря на достаточно юный возраст, я стал руководить объектом, получив рекомендации от Шенкина. Именно я отдал приказ о ликвидации собственного отца, выбрав самый изощренный способ. Его любимое творение стало его палачом.

Лишь профессор знал о том, кто именно руководит «Liberandum».

Шенкин знал, что я не лучше своего отца. Я был хуже. Гораздо хуже старого полковника.

***

Из безумного потока беспорядочных мыслей меня вырвал сигнал будильника.

Оповещение о том, что пора делать инъекцию. Я добровольно стал одним из объектов. Сунув тонкую иглу под кожу, закатил глаза. Голубая жидкость растекалась по венам, как наркотик, придавая мне больше сил и уверенности.

Я вышел из комнаты и, заперев её, отправился в блок «Алеф». Кое-что не давало мне покоя. Чертов импульс, что исходил от девушки. И ответ на этот вопрос мог дать только доктор.

Открыв дверь, вошел и, оперевшись ладонями о стол профессора, закрыл глаза. В голове звучал голос девчонки с ярко-синими глазами. Я пытался выбросить из глубин сознания прекрасный образ, но тщетно.

— Киллиан, что привело тебя ко мне? — голос Шенкина всегда звучал мерзко. — Выглядишь неважно. Стоит проверить твои показатели.

— Со мной всё в порядке, док, — отмахнулся от старика. — У меня есть вопрос по поводу Эби. Когда я коснулся её лица, почувствовал сильнейшую вибрацию, словно мощный разряд тока. Что это было, как я сделал это?

Профессор лукаво улыбнулся и протер идеально чистые очки.

— Это сделал не ты. Импульс подаёт Эби. Я говорил тебе, что девушка способна любить, — гаденько улыбнулся Шенкин, потирая руки. — Эта волна и есть то самое чувство. Нечто большее, нежели страсть, похоть и любовь. Она нашла свою пару.

— Пару? Бред какой-то, — отшатнулся я от доктора. — Наблюдая за ней в одну из камер, я отлично видел, что она так же реагировала на одного из парней. Майкл, кажется.

— Значит, вы оба подходите ей на молекулярном уровне. Замечательно. Эби открывает нам свои новые грани, — профессор радовался, как ребенок, записывая полученную от меня информацию в открытый файл.

— Исправьте это. Выбейте эту блажь из её головы. Мне не нужны влюблённые мутанты! — рявкнул, ударяя ладонями по столешнице. — Эби — вещь. Пустышка. Она не имеет права на любовь.

Профессор опустил глаза.

— Она человек, Киллиан. И имеет право любить и быть любимой. Так же, как и ты, — обиженно пробормотал старик. — Позволь себе любить, и жизнь заиграет новыми красками.

Выбежав из блока, я поднялся в свою комнату. Объекты сейчас находились в столовой, но мне было плевать. Набрав номер одного из своих ребят, я громко крикнул в трубку:

— Приведи ко мне Эби! Срочно!

Любви я не хотел, а вот от секса не откажусь. Сейчас я хотел эту девчонку. А я всегда получаю то, что хочу.

Достав бутылку Скотча и сигареты, я услышал тихий стук в дверь. На пороге стояла Эби, пряча руки за спиной.

— Проходи, — тяжело сглотнул, указывая на комнату. — Чувствуй себя, как дома.

Девушка с интересом окинула взглядом мою спальню и присела на край кровати. Взглянув на сигареты, протянула руку к пачке.

— Можно? Давно не ощущала горький вкус сигаретного дыма, — девчонка улыбнулась. — Раньше это было единственным спасением от одиночества. Каждая затяжка была чем-то важным.

Протянув ей пачку, чиркнул зажигалкой и случайно коснулся её руки. Снова мощный импульс пробежал по телу, заставляя согнуться пополам от боли. В брюках стало тесно. Дыхание сбивалось. Девушка затянулась и выпустила в потолок колечко сизого дыма. Глаза Эби стали ярче. Она резко сорвала с себя майку, обнажив шикарную грудь. Словно хотела меня также сильно, как я ее.

Руки сами потянулись к ней. Перехватив их в воздухе, она осторожно накрыла свою идеальную упругую грудь моими ладонями.

Я включил музыку и, поддавшись импульсу, запустил руку в её волосы.

Прижимая к себе нежное, податливое тело, целовал её шею и плечи. Возможно, всё это неправильно, но нам обоим чертовски хорошо. Стягивая с себя одежду, уложил её на огромную кровать. Эби стащила с себя форменные брюки и кружевные трусики. Обвив ногами мою талию, она укусила меня за плечо.

Больно и приятно одновременно. Мощным толчком ворвался в слишком узкое девичье лоно и задрожал. Как же хорошо!

Тела сплелись и ритмично двигались под медленную мелодию Peder B. Helland — «You & Me».

— Не останавливайся, — голос Эби звучал где-то далеко.

Словно она находилась за сотни километров от меня.

Но её тело с готовностью отвечало на ласки и боль. Я терзал её.

Перевернул на спину и, ударив по плоскому животу, заставил подняться, широко расставив ноги. Входя в нее под другим углом, теребил пальцами возбужденную влажную плоть девушки. Она не сопротивлялась. Наоборот, мне казалось, что ей этого мало. В последний раз натянув прекрасное тело до упора, я излился в неё, совсем забыв о защите.

Девушка громко вскрикнула и прижалась ко мне сильнее.

Я не хотел сегодня отпускать её. Не хотел, чтобы она спала в казарме. Закурив, протянул ей сигарету. Налил стакан Скотча и сделал большой глоток. Вспомнив о том, что в холодильнике стоит бутылка вина, достал и откупорил пробку. Протянул бокал девушке и больно сжал ее бедро.

Невероятно красивая брюнетка странно улыбнулась и посмотрела в зеркало мутными глазами.

— Одиночество. Да, это ключевое слово, самое ужасное слово в английском языке. «Убийство» — в подметки не годится, а «Ад» — всего лишь слабый синоним.

— Чьи это слова?

— Стивена Кинга, — улыбнулась девушка.

— Ты боишься одиночества, Эби?

— Ужасно боюсь, — болезненно скривившись, ответила брюнетка.

И тогда я понял. Я хочу стать центром ее Вселенной. Хочу знать, что каждую секунду она думает обо мне. Хочу привязать её к себе и быть уверенным, что никто не сможет разорвать эту связь. Но не всё так просто. Это не про нас. Мы живём в страшном мире, и кто-то из нас погибнет. Но это еще не всё. Я не единственный, кого хочет она. Ещё есть Майкл. И только ей решать, с кем она останется в будущем. А пока я буду наслаждаться тем, что она может мне дать.

Глава 4

Эби

Киллиан уснул, закинув на меня руку. С наслаждением закусив нижнюю губу, всматривалась в прекрасное лицо этого странного угрюмого мужчины. Начальник службы безопасности трахает охраняемый им объект. Какая ирония. Но почему мне не смешно? Почему мне хочется прикоснуться к его лицу, убрать со лба прядь тёмных волос?

Дотронулась рукой до обнаженного плеча и облизнула шею мужчины. Тело пронзила жгучая, всепоглощающая и в то же время невероятно сладкая боль. Между ног горело голубоватое пламя, поднимаясь выше, задевая каждое нервное окончание.

Я отодвинула белую простыню и коснулась рукой его живота. Возбужденная плоть мужчины оживала. Я наклонилась и провела влажным языком по всей длине, но этого было мало. Обхватив тонкими пальцами, буквально запихнула себе в рот. Странное ощущение. Словно его плоть была частью меня самой. Втягивая щеки, посасывала влажную головку.

Тяжелая ладонь легла на мой затылок. Ритмично двигая ртом, я услышала, как щёлкнули мои зрачки, и комната стала голубой. Ускоряясь, я доставляла удовольствие не только Киллиану, но и самой себе.

Сильно схватив за распущенные волосы, мужчина резко потянул мою голову на себя.

— Нет, Эби, так не пойдёт, — рычал он. — В эту игру играют двое.

Накрыв губами мой рот, Киллиан провёл языком по нёбу и моим зубам. Тело снова пронзила острая боль. Я не знаю, что со мной. Почему его прикосновения вызывают столько противоречивых эмоций? Наслаждение и боль. Нежность и ярость. Плевать, что это значит. Мне определённо нравится. Мужчина прокладывал себе путь ниже. Сначала ласкал грудь, потом провел тёплым языком по животу, спускаясь к влажному, ноющему центру. Он словно был голоден. А я именно то, что ему сейчас нужно, чтобы насытиться. Унять искрящуюся жажду. Погасить то самое пламя, что обжигало, сводило с ума, вознесло на вершину безумного наслаждения, а затем бросало на дно несуществующей пропасти.

Рисуя языком круги вокруг нежной кожи, он накрыл теплыми губами розовые складки. Кровь бурлила в моих венах, как раскаленная лава. Язык скользнул в мое влажное тело, и я изогнулась, как огромная дикая кошка.

— Ну же! Больнее, жестче, глубже! — выкрикнула, закатив глаза.

Он пил меня в буквальном смысле. И как только я почувствовала, что взорвусь, резко отодвинулся и заглянул мне в глаза.

— Я не смогу остановиться, — хрипло выдохнул он в мои приоткрытые губы.

Я почувствовала легкие толчки, пульсирующие во всем теле. Он входил осторожно, медленно, сантиметр за сантиметром. Будто намеренно издевался надо мной. Я чувствовала его кожей. Каждую венку. Каждую маленькую выпуклость. Паззл сложился.

Раздвинув ноги, он заполнил меня до краев и продолжил эти муки. Толчок. Еще один. И снова. Я совсем близко. Хочу взорваться и разлететься по его комнате крошечными атомами. Ещё раз вонзившись в меня, он снова накрыл мой рот губами. Я вскрикнула и закрыла глаза, содрогаясь всем телом. Кусая его губы, ощутила привкус металла во рту. Ногти впились в его спину, оставляя глубокие царапины. Последний толчок! Теплая жидкость растеклась внутри горячего тела, стекая по бедрам.

Пытаясь выровнять дыхание, я гладила свежие рубцы на его спине. Те самые, что оставила сама. Губы потянулись к его шее. Каждое прикосновение к этому мужчине было особой пыткой. Сладкой мукой. И я, как мазохистка, требовала новую дозу этой боли.

Киллиан резко отстранился и надел черные боксеры. Оперевшись на локоть, я наблюдала, как играют мышцы на мокрой от пота спине мужчины. Ноги опустились на холодный пол. Подошла и обвила руками его шею, слизывая бисеринки пота с невероятно красивой спины. И вдруг увидела, что кожа Киллиана идеально гладкая. От огромных царапин не осталось и следа.

Резко развернувшись, начальник безопасности схватил меня за кисти рук и больно сжал.

— Одевайся. Через минуту за тобой придут, — грубо оборвал необходимую близость. — Остаток этой ночи проведешь в казарме с себе подобными.

Он говорил со мной так, будто не было этой ночи. Словно не он целовал моё тело и наслаждался вкусом моей плоти. Он говорил со мной, как с вещью, которой только что воспользовался и вдруг понял, что ему не подходит размер, цвет и состав ткани. Самое гнусное, что всё именно так и было.

Я вещь. Оружие, которое однажды придётся применить. Тогда почему мне больно слышать ледяные нотки в его грубоватом, но приятном голосе?

— Значит, всё это всего лишь игра? — мой голос дрожал, а глаза наполнились предательскими слезами.

Это не правда! Я не вещь! Вещи не плачут! Проглотив обиду, я надела форму и, скрестив руки за спиной, встала у двери. Киллиан стоял сзади.

Я чувствовала, как его взгляд прожигает две огромные дыры в моей поникшей спине. Рука коснулась моего плеча. Снова волна непонятного желания вихрем пронеслась по венам, касаясь пальцев, обжигая кожу. Но я смогла противостоять ей. Больше не стану его игрушкой.

В дверь постучали, и я сама открыла её. Четверо парней в чёрном, вооруженные до зубов, оцепили меня со всех сторон, сжимаясь в плотное кольцо. Они вели меня по коридору, словно дикое животное, заставляя опускать глаза в пол, если нам навстречу шел кто-либо из работников лаборатории.

В этот раз меня бесцеремонно толкнули у входа в казарму. Зацепившись за старенький ковер, я упала и услышала дикий смех конвоиров за спиной. В памяти возникали образы из прошлого.

Бат-Ям. Красивый город на берегу Средиземного моря, всего в трех минутах езды от Тель-Авива. Будучи ребёнком, я часто проводила время на пляжах этого города с отцом. Именно там и находилась психиатрическая лечебница. Я вспомнила, как санитары вели меня в палату. После чудо-уколов моё тело становилось свинцовым. Язык не помещался во рту, а слюна тонкой струйкой стекала по подбородку.

Для усмирения «буйных пациентов» применялся так называемый «сульфазиновый крест». Либо четыре укола в сутки, либо инъекции сульфазина под обе лопатки и в обе ягодицы. Особое извращение докторов. Словно маленькая казнь, которой я жутко боялась. Я не была больной. Просто очень сильно мешала своей бабке. Она сдавала родительскую квартиру, но для вступления в полноправное наследование нужно было доказать мою недееспособность.

Я с радостью подписала отказ от всего имущества, но этого старухе оказалось мало.

***

Крепкие руки обхватили меня за талию. Я сильно зажмурила глаза, пытаясь понять, точнее, вспомнить, где нахожусь.

Воспоминания и реальность путались. Стиралась тонкая и прозрачная грань между ними. Тело снова ожило, посылая странные импульсы похоти и страсти. Киллиан? Нет, он остался в комнате и даже не смотрел, как меня уводят. Я медленно повернулась и увидела перед собой прекрасное лицо Майкла. Парень смотрел на меня глазами, полными тоски и сострадания. Как ребенок заплакала и опустила голову на его плечо.

Он отвел меня к старенькой неудобной кровати и, осторожно уложив на подушку, принялся снимать берцы с моих холодных ног. Волны, которые я сейчас ощущала, сильно отличались от тех, которые посылало шикарное тело начальника безопасности. Я протянула руку и коснулась кончиками пальцев щеки парня.

— Спасибо, — прошептала, рисуя узор на его лице. — Посиди со мной, Майкл.

Ребята молчали. Все смотрели на меня с невероятной жалостью и тоской. Лишь рыжеволосая девушка, имени которой я пока не знала, фыркнув, отвернулась к стене и накрылась зеленым одеялом.

Майкл присел на краешек кровати и гладил мои волосы дрожащей рукой. Это странно. Но я хотела ощутить на коже его прикосновения. Попробовать, каковы на вкус его губы. Только что стонала под накачанным телом Киллиана, а сейчас хочу другого. Разве это нормально? Хотя о чём я вообще думаю? Всё, что произошло в моей жизни после смерти родителей, невозможно было назвать словом НОРМАЛЬНО. Безумие!

Майкл лёг рядом со мной и накрыл нас одеялом. Положив голову ему на грудь, вцепилась руками в его форму и прошептала:

— Поцелуй меня.

Парень с готовностью откликнулся на мою просьбу. Его поцелуй был нежным и мягким. Едва касаясь губ, он проводил языком по нёбу. Какие же разные эти мужчины. Но хочу я их одинаково.

***

Киллиан

Сидя за столом, смотрел в экран ноутбука. Парнишка целовал Эби, и она отвечала на поцелуй. Словно не было этой ночи. Будто я пустое место. Нет! Не хочу этого видеть! Захлопнул ноутбук и вызвал парней. Пора вести ребят в пятнистой форме на завтрак.

— Эби! — прохрипел, сжимая кулаки. — В какие игры ты играешь, детка?

Я вышел из спальни и запер дверь. Рядом с казармой, где сейчас находились объекты, была маленькая комнатка. Иногда я захаживал туда. Милая медсестричка по имени Харпер искусно работала руками и ртом. Кроме инъекций, она делала потрясающий минет и с готовностью раздвигала свои ноги каждый раз, когда дверь ее кабинета закрывалась за мной.

Харпер стояла у двери и заигрывала с одним из моих парней. Увидев меня, бросилась на шею и впилась своим ртом в мои губы. Я задрал её халат и придавил спиной к стене. Дверь казармы плавно отъехала влево. Краем глаза увидел выходящие объекты Liberandum.

Последней вышла Эби. Сомкнув пальцы за спиной, так же, как делают заключенные, она гордо вышла из комнаты. Метнув в меня недобрый взгляд, странно склонила голову влево и посмотрела в глаза Харпер. Та мгновенно посинела, хватаясь руками за мою футболку.

Я знал, что именно сейчас происходит. Эби применила силу и нарушила устав, приказав девушке не дышать.

Более того, руки брюнетки охватило голубое пламя. Шенкин прав, она открывает новые грани, невероятные способности. Бросив на пол Харпер, я развернулся к своим парням и поднял руку, показывая четыре пальца. Что означало — стрелять. Восемь человек одновременно ударили Эби мощным электрическим залпом. Девушка закатила глаза и упала.

Харпер начала дышать и бросилась в свой кабинет, а Майкл буравил меня желтыми глазами.

— Кем бы ты ни был, однажды ты пожалеешь об этом! — крикнул парнишка и забежал в казарму.

Остальные молча проследовали в столовую.

Один из моих парней указал рукой на лежащую на полу Эби.

— Куда её, Киллиан?

— Отнеси в мою комнату и укрой. Там прохладно, — с трудом выдавил из себя фразу и помчался к Шенкину.

Больно! Мне больно от того, что я с ней делаю. Больно, потому что больно ей. Какого чёрта со мной происходит? Я сам спровоцировал ее. Сам прогнал. А еще я ревновал ее к мальчишке. Ударил по стене кулаком и заорал.

Глава 5

Киллиан

Сбивая лаборантов с колбами, я вломился в лабораторию Шенкина, держась рукой за грудную клетку. Нет, мне не было больно физически. Та боль, которая терзала меня сейчас, была гораздо страшнее. Сгибаясь под тяжестью собственной беспомощности, я упал на колени и схватился рукой за стеклянный сосуд. Волна дикой ярости ударила по всем артериям разом. Я согнулся пополам и закричал.

Доктора, химики, биологи, все столпились рядом со мной. Я не мог дышать и не хотел их видеть. Вина, стыд и новое чувство, о котором я даже не слышал ранее, обжигало кожу. Лишало способности дышать.

Рука Шенкина легла на мой затылок. Ученые, военные, все, кто находился сейчас рядом, стали спешно покидать лабораторию. Я встал на ноги и почувствовал невероятное тепло, исходящее от белой криокапсулы. Именно тут держали Эби долгие десять лет. Проведя по стеклу рукой, я чётко увидел перед собой ярко-синие глаза девчонки и заорал.

Ударив кулаком в толстое стекло, увидел тонкую струйку крови. Я крушил лабораторию на мелкие осколки. Бил по стенам, разбрасывал пробирки.

Шенкин стоял и спокойно наблюдал за тем, как я уничтожаю труды нескольких сотен людей. Когда сил больше не осталось, я сел в кресло и закрыл глаза руками.

Профессор обнял меня и тяжело вздохнул. С тех пор, как он узнал, кто я на самом деле, он относился ко мне, как к собственному сыну, которого у него не было. А я ощущал его тепло. Будто у меня действительно появился настоящий отец.

Шенкин приподнял моё лицо за подбородок и заглянул в глаза.

— Пар выпустил? Успокоился? — словно змей-искуситель шептал старик. — Скажу тебе кое-что очень важное, мой мальчик, а ты не перебивай и внимательно слушай. Я знаю обо всём, что произошло между тобой и Эби. Позволь себе любить, Киллиан, не разрушай ту связь, которая только начала зарождаться. Не отталкивай её от себя, — протерев очки, доктор цокнул языком, и снова заглянул в мои глаза. — Ты привык решать проблемы с позиции силы и власти. Хоть раз послушай собственное сердце. Эби не игрушка, которую можно выбросить. Она человек. Женщина, которая не знала любви так же, как и ты. Иди к ней. Не повторяй ошибок отца.

И я пошел. По дороге наткнувшись на объекты, я поймал злой взор Майкла.

Взгляд, полный ненависти и презрения. Парень отпихнул одного из моих ребят и, подбежав ко мне, схватил за футболку. Рука Майкла сжалась в кулак. Он готов был нанести удар, и я хотел, чтобы он ударил меня. Хорошенько так! Чтобы кровь брызнула из разбитого лица. Но парень не стал этого делать. Он просто прошептал одну фразу, после которой мне стало ещё больнее.

— Она хочет нас обоих, и выбирать только ей. Но я не отступлюсь. Я не отдам её тебе. Каждый раз я буду показывать ей, что я лучше тебя. И поверь мне, Киллиан Льюис. Однажды она это поймёт. Пусть не сегодня, не через неделю и не через месяц, но она будет моей, Киллиан.

После этого парень отдал мне честь и вошёл в казарму вместе с остальными.

Отмахнувшись от своих ребят, я сложил руки за спиной. Точно так, как это делала она. Девушка, которая вызывала во мне новые чувства.

У комнаты остановился и прислушался. Там было неестественно тихо. По спине промчался табун отвратительных мурашек. Никто не знает, на что еще способна Эби.

А вдруг она мертва? Что, если мои парни перестарались?

Восемь одинаково мощных электрических разрядов выдержит не каждый.

Даже сверхчеловек!

Открыв комнату, я не вошёл, а буквально забежал и остановился. Эби сидела в кресле, поджав под себя ноги и курила.