Бесплатный фрагмент - Бухара

РИМ ЮСУПОВ

БУХАРА

Историческая поэма (эпос)

Посвящается 2500-летию Бухары —

ярчайшей жемчужины Востока.

2021 г.

РИМ ЮСУПОВ

БУХАРА

историческая поэма (эпос)

Посвящается 2500-летию Бухары —

ярчайшей жемчужины Востока.

2021 г.

Поэма «Бухара» — уникальное художественное произведение, сумевшее вобрать в себя всю историю древнейшего города мира Бухары, возникшего около трёх тысяч лет назад. Это поистине энциклопедия в стихах о жизни древнего города со дня его основания до последних дней, о его архитектурных памятниках и ансамблях, о растительном и животном мире Кызылкум, о выдающихся государственных деятелях, о великих людях, прославивших Бухару своим трудом в различных сферах человеческой деятельности. Этот поэтический шедевр, новое явление в поэзии, поэма-эпос сумевшее не только осветить всё прошлое одного из древнейших и прекраснейших городов мира «Бухару», но и оживить бессмертную цепь времён, в которых беспрерывно бьётся и пульсирует человеческая жизнь, переходя из века в век, оставляя потомкам грандиозные свершения.

БЕССМЕРТНАЯ ЦЕПЬ ВРЕМЁН ЧЕЛОВЕЧЕСКОЙ ЖИЗНИ

(О поэме Рима Юсупова «Бухара»)

О поэме Рима Юсупова «Бухара», ещё в 1998 году, с появлением её на свет, с восторгом писали и поэты, и журналисты г. Бухары, а областная газета «Бухарские известия» значительную часть поэмы, семь глав из десяти, успела напечатать на своих страницах, пока не очнулись местные власти. И действительно, газета была общественно-политической, а не литературной и не обязана была печатать поэму, причём довольно объёмную. Но когда члены редакции ознакомились с попавшей им в руки рукописью поэмы, они не сдержались и сразу же начали её печатать по целой главе в каждой газете, уделяя её целые листы, а не просто полосы. Такого раньше никогда не было, обычно печатали небольшой подбор стихов и рассказов, а тут вдруг поэма. Поэма захватила не только журналистов, но и многих читателей, которые с нетерпением ожидали продолжения поэмы. Ведь в ней впервые, в стихах, художественным образом, последовательно была изложена вся история Бухары, с её возникновения до современных дней. Позднее, в 1999 году, благодаря спонсору — музею г. Бухары, поэма была издана отдельной книгой издательством «Бухоро» тиражом в тысячу экземпляров. Чем же необычна эта поэма?

«Думаю, не ошибусь, если скажу, что это своего рода энциклопедия в стихах об истории древнего города со дня его основания до последних дней, о его

архитектурных памятниках и ансамблях, о растительном и животном мире

Кызылкум, о выдающихся государственных деятелях, о великих людях, прославивших Бухару своим трудом в различных сферах человеческой деятельности.

Когда-то Иммануил Кант задал вопрос, который и по сей день волнует светлые умы философов: «Что есть человек?». Когда читаешь поэму, ловишь себя на мысли о том, что автор пытается дать ответ на этот вопрос» — писал о поэме заслуженный журналист Узбекистана Владимир Шураев. Похвально отозвался о поэме и председатель Союза писателей Бухарской области Тошпулат Ахмедов, считая, что поэма «Бухара» может стать одним из любимых книг почитателей поэзии.

Действительно поэма необычна. По своей сути она историческая и посвящена 2500-летию древнего города Бухары, о которой написано немало, начиная с её основания. Но это не документальное произведение об истории Бухары, не сухое повествование с перечнем дат, событий, не хроника прошедших дней, скорее всего, это бессмертная цепь времён, в которых беспрерывно бьётся и пульсирует человеческая жизнь, переходя из века в век, оставляя потомкам грандиозные свершения. Эта живая глыба земных столетий, в которых люди, строят, созидают и движутся вперёд к своему неведомому будущему. Скорее всего поэму можно назвать зеркалом времени, в котором отражена значительная часть человеческого бытия. Правители и воины, учёные и поэты, купцы, ремесленники, путешественники, суфии, мудрецы, философы, богословы дервиши, пастухи и крестьяне как живые выглядывают из страниц поэмы. И конечно не остаются в стороне события о нашествие врагов и отчаянного сопротивления местных жителей. Образно представлены в поэме такие герои, как Ширак, Спитамен, Санджар, Махмуд Тараби. Но были и мирные созидательные времена, ознаменовавшие расцвет культуры и искусства Бухары. Великие поэты, учёные и богословы, философы и астрономы были в каждом веке истории Бухары и их живые образы запечатлелись на страницах поэмы. Это и Дакики первым начавший грандиозный труд «Шах-наме», и Фирдоуси, продолживший этот труд — величайший поэт мира, и Рудаки — Адам всех поэтов, и Навои первый величайший тюркский поэт и Абдурахман Джами — великий таджикский поэт. Мировые поэты память, о которых бессмертна. Отражены в поэме и выдающиеся литераторы и поэты иных времён: Васифи, Мушфики, Турды, Гульхани, художники Шейхзаде, Джахангир, писатели Садриддин Айни, Джалол Икрами… и многие другие. Из богословов был величайший Аль-Бухари, из учёных великий бухарец Али-ибн Сина, известный миру, как Авиценна. Автор, почитая этого мудреца и целителя выше многих, посвятил ему отдельную главу, в которой смог раскрыть всю его жизнь и все его достижения. Отдельная глава посвящена и великому учёному, астроному и математику, но более известному в мире, как поэта-философа, Омару Хайяму, отдавшему Бухаре десять лет своей драгоценной жизни.

Воссозданы в поэме и живые образы реальных святых Бухары: и Абу-Бакр, и Бахауддин Накшбанди, один из которых, Накшбанди, является покровителем города Бухары. До сих пор воздают им честь и молятся их праху местные жители.

Конечно же и Александр Македонский, и шах Хорезма Мухаммад и Чингисхан и арабские завоеватели и все ханы и эмиры Бухары не остались вне поэмы. Но знаменитому великому полководцу, положившему конец монгольскому владычеству и создавшему новую империю, Эмиру Тимуру, так же была посвящена отдельная глава. И великий учёный Улугбек, и выдающийся прозаик, первый мемуарист мира, оставивший ценные сведения о жизни своего времени, Бабур, тоже нашли место в пределах поэмы. И Улугбек, и Бабур, хотя и были правителями, царями своих государств, но это были просвещённые, мудрые правители. Улугбек часто приезжал в Бухару, благоустраивал её. Там он построил знаменитое медресе для изучения не только богословских, но и светских наук. Бабур описывал Бухару в своих мемуарах. По существу, он первый в истории человечества писатель, создавший образец жанра мемуаров. Известен он и как выдающийся поэт. И он же первым стал писать свои произведения на узбекском языке.

Бухару оживляли люди. Они строили грандиозные здания: минареты, мечети, медресе, ханаки, мавзолеи. Строили они капитально, на века, зная все секреты и тайны зодчих начиная с древних времён. Поэма и начинается с описания этих архитектурных жемчужин, удивительных, притягивающих к себе внимание людей. А последняя глава «Город вечности святой» вся о бухарских архитектурных ценностях. Их много, трудно перечислить, поэт не скрывает это, но прилагает все свои усилия для того, чтобы высветить неувядающею красоту веков:

Всё построенное трудно

Перечислить, каждый век

Терпеливо, в долгих буднях,

Что-то строил человек,

Век, за веком оставляя

Чудо: здание-шедевр,

Восхищаться, заставляя

В прошлом всех и нас теперь.

В поэме широко описывается вся природа Бухары и её окрестностей, животный мир и древних и нынешних времён. Подробно повествуется о Великом шелковом пути, центром которой была Бухара, о её сельском хозяйстве, экономике. Ничто не осталось без внимания поэта. Некогда таинственный, закрытый для европейцев город, полностью раскрыт поэмой. Поэт восторгается городом, в котором жил долгое время полюбив его всей душой и не зря он пишет:

Озаряясь чистым светом,

Пламенея, как заря.

Удостоилась бессмертья

На планете ты, не зря,

Ставшая неповторимой,

Красотой своих чудес,

Наравне с великим Римом,

Не утратив прежний блеск,

Обаяние и прелесть,

Первозданность, чистоту,

Удивительную нежность,

Гордость, скромность, простоту,

Чувств незримые богатства,

И, таинственность свою.

И не зря к тебе стремятся

Все, как бабочки к огню.

И конечно же он подчёркивает любовь русских людей к этому городу, где побывали многие писатели и поэты России, и историк Гумилёв, и писатели Галина Серебрякова, Аркадий Гайдар, Даниил Гранин, Леонид Леонов. Был здесь и романтичный, влюблённый в Восток, великий лирик Есенин. И хотя почти нет описаний о пребывании его в Бухаре, но факт, что он был здесь, хотя и проездом, неоспорим. Однако автор поэмы, опираясь на этот факт, сумел воссоздать его впечатления от посещения Бухары. Так он пишет про Есенина:

Жаль, заметок не оставил

И стихов не сотворил.

Всё же, город он прославил,

Потому что полюбил.

И вознёс её при этом

Ввысь, единственной строкой,

Хмарь стеклянную приметив

Над волшебной Бухарой.

Хмарь та, видно представлялась

Пеленой седых времён,

Суть, чья с ним соприкасаясь,

Оживала песней в нём.

Не мог автор не отметить и пребывание в Бухаре Владимира Высоцкого. Вообще нужно сказать, что влияние русской культуры на Бухару, после присоединения её к России, было достаточно сильным. Из поэмы усматривается, что Бухара в своей истории часто подпадала под влияние

чужих культур, хотя разных культур не бывает, лишь одни из них развиты

более других. Первое, сильное влияние на Бухару имела эллинская культура,

после завоевания Бухары Александром Македонским. За полтораста лет её влияния Бухара, как и вся Центральная Азия, приобщилась к великой греческой культуре, познала и использовала её науки, искусство, медицину и

многие иные достижения, вобрав их в себя, в свой язык, в свою самобытную жизнь.

Позднее ощутила на себе Бухара сильное влияние арабской культуры. Под влиянием этих двух культур Центральная Азия сама становилась центром прогресса и цивилизации, порождая таких гигантов ума и мысли, как Авиценна, Фараби, Хорезми, Бируни, Омар Хайями и другие.

Третье, мощное влияние, ощутила Бухара, перейдя под протекторат России — появились телефоны, телеграф, железные дороги. Проникала в Бухару и русская культура — театр, типография, газеты, печатание книг. Революции семнадцатого года вообще разбудили Бухару от векового сна, в которое она впала после своих величайших взлётов и раздробления бывшей империи эмира Тимура. В главе «Красная Бухара» поэтом обрисован город, который уже живёт единой советской жизнью и отличается от других советских городов лишь своими сказочными архитектурными памятниками. Бухарцы быстро освоили русский язык, приняли идеи Октября, хотя внутренне были верны своей бессмертной религии. В этой же главе как бы отражается и вся история СССР, и гражданская война, и мирный период жизни, и страшная Великая Отечественная война, и грандиозные стройки страны. Бухара и в советские дни, оставалась Благородной. В тяжёлые годы войны принимала она множество раненых солдат, детей-сирот, о чём не забывает упомянуть поэт:

Не отдавшись злой кручине,

Бухара в тех грозных днях,

Сотни раненых лечила

Ты в своих госпиталях.

В свои семьи принимала

Обездоленных сирот.

Всё, что было отдавала.

Чтоб не ведали забот.

Выразил поэт и своё отношение к советским вождям, возмущаясь репрессиями Сталина, некоторой грубостью Хрущёва, самоуверенностью Брежнева, жёсткостью Андропова, слабоволием Черненко.

И перестройка Горбачёва, и путч, возвышение Ельцина и развал Союза — всё нашло отражение в поэме. В результате вновь Бухара стала самостоятельной, в пределах Республики Узбекистан:

Независимость, как прежде,

Обрела и Бухара,

Скинув красные одежды.

Огневого Октября.

И теперь в иные дали

Смело, двигаясь вперёд,

Позабудет все печали

Прошлых лет её народ.

Но поэт не прощается с Бухарой. Он снова обходит её дворцы, мечети, ханаки. Оглядывает взором высокие минареты. Не торопясь, проникает в древние здания. Любуется голубыми куполами, интерьерами, неповторимыми изразцами, майоликами, художественными, разноцветными узорами и иными невероятно красивыми деталями древних сооружений, которые благодаря трудам бухарцев многих поколений, продолжают сохранять своё первозданное состояние. И все эти красоты многих сказочных зданий описывает автор, как и подобает поэту, в стихах, в которых и поэзия, и архитектура, и искусство сливаются в один неповторимый сгусток волшебства и очарованья. Ни одно из древних зданий не хочет он оставлять без своего внимания. Ведь многие из них равны по красоте и оставить какое-нибудь из них в забвенье, значит обидеть это неповторимое чудо времени хотя и каменное, но хранящее в себе красоту, как суть бессмертия, порождённого жизнью. Бухара не обижена поэтом. Он описал почти все её, удивительно красивые, как сказочные декорации к древним легендам, дворцы, минареты, мечети, где, вероятно, когда-то проживали герои из арабских сказок «Тысяча и одна ночь». Заканчивая свой творческий обход города, поэт пишет:

Бухара! Не перечислить

Все дворцы твои, опять,

Обращаясь светлой мыслью

К ним, хочу душой принять

Их сияние святое,

Гордость, чистую мечту,

И стремление к покою,

Их любовь и красоту,

И величие, и славу,

Всё, что люди сберегли.

Ими яркий свет оставлен

Человечеству земли.

Поэту нелегко кончать поэму, не хочется ему прощаться с Бухарой, но повинуясь зову жизни, он должен покинуть её и уйти в иные дали, туда, где будет продолжаться его жизнь, где может быть он осуществит свои мечты. Но разве забудет он свою Бухару? Нет, никогда. Она всегда в его сердце:

Бухара, моя, с тобой я

Не расстанусь никогда.

Добротой твоей, любовью

Я пропитан навсегда.

Телом, сердцем ощущаю

Я дыхание твоё.

Час пробьёт, с тобой прощаясь,

Я уйду в небытие,

Но тебе оставлю мысли,

Чувства, добрые слова.

Уходя из этой жизни,

Буду знать, что ты жива,

Что вечна ты и продолжишь

Жизнь, не дожитую мной.

И когда-нибудь, возможно,

Вновь мы встретимся с тобой.

Сам поэт считает, что написанная им поэма — это его дань великому городу, его доброжелательным и исключительно гостеприимным жителям. Приятным, словоохотливым, отзывчивым. Всегда готовым протянуть руку помощи любому человеку, кто бы он ни был и откуда бы он ни приехал. Эти качества бухарцев отличают их от всех остальных. Благородство — в их крови. Не зря же они живут в таком именитом городе.

В заключение хочу сказать, что поэма читается легко, непринуждённо. В ней нет лишних мудрствований, не нужных упрёков и к городу, и к людям. Нет нудных поучений, призывов к чему-то новому, неизведанному. Нет в ней и ни мягких и ни жестких понуждений читателей возвратиться к божественному началу, к вере, с отрицанием всего остального (как это делают сейчас многие, считающие себя чуть ли не пророками поэты и писатели). Хотя в поэме от начала и до конца чувствуется присутствие бога, но имя его зря не упоминается, недаром же говорится: «Не упоминай имя Господа всуе». Некоторые места поэмы философичны, но поэт не злоупотребляет её громоздкостью, плавно поэтизируя их. Читатель, отдаваясь резвому бегу стихов, одновременно познает много нового или же воскресит в своей памяти полузабытые события былых времён. История не любит фантазий, выдумок, приукрашенных легенд, как и явной лжи, которая во имя какого-нибудь гордого и грозного властителя допускалась порой летописцем, историком или писателем. В этой исторической поэме всё правда, поскольку написана она не ради чьей-то прихоти, а по свободному волеизъявлению поэта, всем сердцем полюбившего блистательную, неповторимую по красоте Жемчужину Востока, известную людям мира, как «Обитель Славы», «Купол Веры», «Священная Бухара», «Благородная Бухара». Не каждый город удостаивается таких названий. Они, как награда городу и от Бога, и от людей, и от Времени. И в этом — бессмертие Бухары. Внёс свою лепту в прославлении города и автор этой поэмы Рим Юсупов, по воле судьбы, а скорее всего из-за развала СССР, уехавшего в Россию, которая была и остаётся его родиной. Бухару же можно назвать его первой, но незабываемой любовью.

Книга достойна выпуска в многочисленных тиражах. Она — и залог дружбы между двумя, почти родными, но нынче дружественными странами Россией и Узбекистаном. Кроме того, это редчайшая по своей сути литературная

реклама, которая способствовала бы расширению туризма. Возможно, рекламные боссы обратят внимание на эту поэму? Где Вы благотворители, олигархи? Не сумеет ли господин Алишер Усманов, известный ценитель искусства, помочь издать в достаточных тиражах эту поэму, ведь он тоже уроженец Узбекистана, а Бухара её жемчужина. И пусть он родился не в Бухаре, но во имя своей отчей родины, своей страны и во имя дружбы людей России и Узбекистана, издание этой книги ещё более подняло бы его престиж, как благотворителя о чём, конечно же, автор удосужился бы отметить при повторном издании этой книги, тем самым запечатлев и его в истории Бухары.. Да и ушли бы на это не столь значительные средства, хотя лично у автора, да и у Московской областной организации Союза писателей России таких денег, к сожалению, нет. Могла бы заинтересовать эта поэма и узбекскую диаспору России. Надо полагать, что и посольство Республики Узбекистан сумело бы внести свою лепту в продвижении этой книги и в целях прославления своей национальной культуры, и ради укрепления отношений между нашими странами, которые по своему расположению, да и по духу времени близки друг к другу.

Поэма «Бухара» должна быть доступной многим людям, ведь написана она для всех, а не просто для узкого круга почитателей.

Г. Б. Осипов

Президент Международной общественной организации «Международная Академия русской словесности». Действительный член, Главный учёный секретарь Академии Российской словесности.

Поэт. Писатель. Секретарь Правления Московской областной организации Союза писателей России.

Член Правления Московского отделения Российского творческого Союза работников культуры (РТСРК).

ВСТУПЛЕНИЕ

Бухара, мой добрый город,

Древний, мудрый, с давних лет

Ты поистине мне дорог

И тебя прекрасней нет.

Весь в садах уютных скверах,

Не приемля грязь и ложь,

В счастье будущего, веря,

Светлой жизнью ты живёшь,

Торжествуя над печалью,

Грустью, сотканной из грёз.

Даже тёмными ночами

Над тобой светло от звёзд,

Крупных, ярких, золотистых,

Предназначенных судьбой

Красотой, сияньем чистым

Выражать свою любовь

К людям от забот уставших,

Путь которых, так не прост.

Нет, не зря на небе нашем

Видим мы сиянье звёзд.

Все они с высот небесных

Покровительствуют нам,

Чтоб трудом, любовью, песней

Мирно жил Узбекистан,

И идя дорогой славы

В будущее великих лет,

Смог в Истории оставить

Яркий след, как звёздный свет.

Никогда не забывая

Боль и радость прошлых дней.

В новой жизни принимая

Смысл божественных идей.

Город мой и ты увенчан

Славой звёзд годов и эр

И историей отмечен,

Как Афины, например.

Рим, Париж, Багдад… немного

Есть на свете городов,

Чьи названия от бога,

Корни, чьи во тьме веков.

Разрушительное время

Обошло их стороной.

Среди них один из древних —

Это славный город мой.

Гордый, скромный, не шумливый —

И в жару, и в снег, и в дождь,

Бесконечно, терпеливо

Своего ты часа ждёшь,

Чтобы яркою любовью

Вспыхнуть, счастье всем даря.

Как хочу я, чтобы снова

Засияла Бухара.

Чтобы знали люди мира

Самых разных стран и мест:

У подножия Памира

Древний, дивный город есть.

Он становится всё краше,

Молодеет и цветёт.

А в его дворцах и башнях

Мудрость древняя живёт.

Есть чем городу гордиться,

Он достоин добрых слов.

Бухара — моя столица,

Бухара — моя любовь.

О тебе писали редко,

Обходили стороной.

Но, ведь ты вторая Мекка

В центре Азии самой.

Ты культуры средоточье

С самых ранних древних лет.

И в поэзии восточной

Ощутим твой яркий след.

Сколько их, поэтов мудрых

Подарила миру ты.

А твоя архитектура —

Воплощение мечты.

Гордо высятся над нами

И мечети, и дворцы.

Нет прекрасней этих зданий.

Гениальны их творцы.

В мире краше мавзолея

Саманидов1 не найти.

Вряд ли кто-нибудь сумеет

Это чудо превзойти.

Многих памятников старше

Гордо высится Колон2.

Нет стройнее этой башни —

Мир красой его пленён.

С башней, через площадь рядом,

Медресе — Мири-Араб3.

Он величествен, громаден.

Далее — торговый ряд.

Торг идёт под куполами —

Дождь не мочит, зной не жжёт.

В день базарный очень рано

Поднимается народ.

Ждут всех: рынки, лавки, бани,

Шум торговли, место встреч.

Языков различных странным,

Уж не кажется мне речь.

Люди все здесь разнородны,

Но учтивы и милы.

И в суждениях свободны.

Независимы. Смелы.

Не грубы и не спесивы —

Удивительно просты.

И по-своему красивы,

И душой своей чисты.

Саманидов1 — Смотрите примечания в конце каждой главы.

И весьма трудолюбивы —

С детства им привычен труд.

Город стал ещё красивей

Мастерством их славных рук.

В нём немало гениальных

И искусных мастеров.

Их талант оригинальный,

Как наследие отцов,

Дедов, прадедов, которым

Приходилось много раз

Восстанавливать свой город,

Чтоб сберечь его для нас,

Все его дворцы, ханаки

И мечети… все как есть.

Было время злым, однако

Сохранился город весь,

Оставаясь, как и раньше,

Светлым в холод и в жару.

Так спасибо предкам нашим,

Сохранившим Бухару,

В красоте той первозданной,

Мир, которой покорён.

В Бухаре лишь комплекс зданий

Всех эпох, и всех времён.

Крепость Арк4 — один из многих

Памятников старины.

Он внушительным и строгим

Выглядит и в наши дни.

В центре города курганом

Рукотворным возносясь,

Из песка, из глины, камня,

Очаровывая нас,

Ярким светом озарённый

С самых давних, древних лет,

Тайной мира одарённый,

Шлёт он добрый свой привет

Нам из древности далёкой,

Как звезда свой яркий свет.

И наверно на Востоке

Краше крепости той нет.

Может быть, иного рода

Существует где-нибудь.

Но у каждого народа

Свой в Истории был путь.

Свой язык, своя культура

И обычаи свои,

И своя архитектура,

Как стремление к любви,

К вечной славе и к бессмертью.

У народов всей Земли

Много памятников светлых

Мы увидеть бы могли,

Что веками создавались

В прошлом именно для нас.

Жаль, что мало их осталось —

Незначительная часть.

Поглотило многих время.

Вдруг, исчезли без следа.

Но остался Арк явленьем

Уникальным навсегда,

Вечным памятником ставший.

Здесь же, в Бухаре моей,

К западу от Арка, дальше,

Расположен Мавзолей.

Виден всем он с возвышенья

Мавзолей Чашма-Аюб5.

По легендам и поверьям

Он особенно всем люб.

Так гласят они: однажды

В знойный день ушла вода.

Погибало всё от жажды.

Злая, чёрная беда

В Бухару явилась, молча

Очертив зловещий круг.

Сея смерть и днём, и ночью

И сжигая всё вокруг.

И с мольбой великой люди

Обратились к богу вновь.

И тогда, в час этот трудный,

К ним пришёл пророк Иов.

Мощным посохом ударил

По земле и вдруг вода,

Дорогим священным даром

Возвратилась навсегда.

Это чудо не простое

Сделал праведный старик.

Мавзолей людьми построен

Там, где он пробил родник,

В виде призмы с куполами

Разных форм. Издалека

Схож с кувшином на айване6.

Долго, многие века,

Перестраиваясь, ныне

Он обрёл свой силуэт.

И загадочней святыни

В Бухаре наверно нет.

Популярность Мавзолея

В людях многих стран жива.

Многокамерный, имея

Мест немало для жилья,

Он манил к себе поэтов

И паломников иных,

Добрый, чистый, нежный, светлый,

Как бессмертья яркий штрих.

Радостный, неповторимый,

Всем дарил он свой уют.

И святого дух незримый

В нём нашёл себе приют.

Излучающий лишь радость,

Неба чистую любовь,

Всех больных, усталых, слабых,

Исцелить он был готов,

Наполняя нежным светом,

Радостью людей сердца.

Доброте его бессмертной

Не предвидится конца.

Вниз, от Арка, по дороге

К югу, через купол, там,

Есть дворец высокий, строгий —

Он давно известен нам,

Как один из лучших самых

Медресе7, училось в нём

Множество студентов славных.

Это — светлых знаний дом,

Медресе — бухарцам юным

Улугбека8 светлый дар.

Он о будущем их думал

Знаменитый государь.

Но гораздо знаменитей,

Как учёный астроном

И учёных покровитель —

Было множество при нём

Математиков и зодчих,

Астрономов и врачей.

Уважал, любил он очень

Их за искренность речей.

За усердие в науках,

Вечный поиск их ума,

За умелые их руки,

Что смогли оставить нам

Философские трактаты

И прекрасные дворцы.

Жили время, зря, не тратя,

Мира прошлого творцы.

Улугбек же был гораздо

Образованнее их

И открытий много разных

Описал в трудах своих.

Астроном и математик,

Он наукам предан был

И учёностью богатой

Всю планету удивил.

Об его обсерватории

На планете знают все.

Кроме этого построил

Он немало медресе,

Чтоб в его Отчизне было

Больше грамотных людей.

Чтобы все прекрасно жили,

Понимая суть идей

И науки, и природы.

К знаниям людей звал он.

Вечно в памяти народа

Улугбек запечатлён.

Всё построенное трудно

Перечислить, каждый век

Терпеливо, в долгих буднях,

Что-то строил человек,

Век, за веком оставляя

Чудо: здание-шедевр,

Восхищаться, заставляя

В прошлом всех и нас теперь.

Вот один из них: ансамбль,

Знаменитейший Чор-Бакр9.

Окружённый весь садами,

Он построен быстро так,

Что (есть в летописи запись)

Даже года не прошло.

На строителей внезапно

Вдохновение нашло.

Строить быстро и красиво

Помогал им видно бог.

В мыслях был всё время с ними

Абу-Бакр10 — святой пророк,

Чья святейшая могила

У подножия дворца.

Тот дворец и назван был он

В честь имама — мудреца.

И ещё один ансамбль

Зданий древней Бухары.

Под святыми небесами

В свете утренней зари,

Словно золотом окрашен.

Не изыскан, прост и чист:

Ханака, мечети, башни,

«город» мраморных гробниц,

Хауз11, рядом построенье —

Четырехарочный чортак12,

Что таит сосуд священный —

Святости особый знак.

Назван в честь Бахауддина13

Тот ансамбль, в честь того,

Кто стал истинно любимым

Для народа своего.

Мир и труд любил он, к вере

Светлой, чистой призывал.

Ненавидел лицемеров,

Нужды бедных понимал.

С детских лет он чудесами

Удивлял весь добрый мир.

Убеждались люди сами,

Как всесилен их кумир.

В знойный день, узнав однажды

От паломников Карши,

Что там гибнут все от жажды,

Он помочь им поспешил.

И свершил большое чудо,

Вызвав с неба нужный дождь.

И спасли от зноя люди

Скот, ячмень, пшеницу, рожь.

Добротой своей известный,

Он являлся в каждый дом,

Относясь к дехканам честно,

Жил, как все, своим трудом.

Ткал полотна, по металлу

Вырезал узоры он —

Тем искусством был немало

Изумлён и восхищён.

Овладев им в совершенстве,

Стал он зваться — Накшбанди.

Знал он высшее блаженство

Будет где-то впереди.

В вере чистой, светлой, сильной

Ближе всех он к богу был.

Свой народ неизмеримо,

Бесконечно он любил.

За него молился долго

И выпрашивал с мольбой,

У любимого им бога,

Мир и счастье и любовь.

Всем народам непременно

Процветанья он желал.

Став суфием совершенным,

Жизни суть он осознал

И своим ученьем мудрым

Звал к общению с людьми,

Чтоб они, любя друг друга,

Берегли покой и мир,

Чтоб достаток с изобильем

Приносили их труды.

И сейчас он рядом с ними

Накшбанди Бахауддин.

Сердцем и душой открытый,

Он от бедствий их хранит,

Добрый мудрый покровитель

Благородной Бухары.

В Бухаре привыкли люди

К памятникам старины.

Их восторг услышать трудно.

Только изредка они

Выражают удивленье.

Их наверно не поймут.

Но они ведь сами в древнем,

Этом городе живут.

Всё знакомо им здесь с детства.

Это мир их красоты.

Он с рождения в их сердце.

В нём их думы и мечты.

Это их руками город

Возрождён без лишних слов.

И, конечно же, он дорог

Им, как светлая любовь.

В Бухаре лишь построений

Древних множество вокруг.

Шаг шагнёшь — в иное время

Попадаешь сразу, вдруг

Много зданий интересных

Сохранилось до сих пор.

И один из них прелестный,

Необычный Чор-Минор14.

Может, он не так известен —

Здесь святой не проживал.

Но он выглядел чудесно

И людей всех покорял

Необычностью своею,

И оригинальностью.

Удивлял всегда людей он,

Наполнял их радостью.

Схож он с комплексом ракет —

Все четыре башни

Чор-Минора, много лет

Рвутся ввысь бесстрашно.

В южной части Бухары

Есть мечеть Балянд15, в которой

Стен поверхность изнутри

В изумительных узорах.

Так изыскан интерьер,

Что словами не расскажешь.

Это живопись-шедевр

Неизобразима дважды.

Удивительны, сложны,

Переменчивы узоры,

Притягательны, нежны

И заманчивы для взора.

Мозаичное панно —

Синь, пронзённая цветами.

Красоте той суждено

Волновать людей веками.

Есть ещё мечеть, однако

Перечислить трудно все

И мечети и ханаки,

Минареты, медресе…

Бухара в легендах, сказках

Фигурирует не раз.

Из дворцов его прекрасных

Вновь доносится до нас

Смех веселья, плач тревоги.

Не распутанным клубком

Жизнь катилась по дороге,

Не заботясь ни о ком.

И в себя вбирала молча:

Счастье, радость, горе, зло.

Кто-то жил прекрасно очень,

А кому-то не везло.

Жизнь, по сути, справедлива,

Только люди — не всегда.

Каждый хочет быть счастливей.

Может быть и города

Так соперничали. Рядом

с Бухарою — Самарканд.

Но сегодня стал он братом

Бухаре. Весь мир им рад.

Всем известные на свете

(каждый ярок, как звезда),

Часто ссорились, как дети,

В прошлом эти города.

И почти не притворяясь,

Не хотели в мире жить,

Пальму первенства, стараясь

Непременно захватить.

Бухара при Саманидах,

При Тимуре — Самарканд.

Но исчезли их обиды

Много лет тому назад,

В дни, когда сплочённой стала

Вся узбекская земля,

К счастью, миру прорастая,

Позабыв явленья зла.

Рядом в той семье единой,

Близнецы — брат и сестра,

Продолжают жить и ныне

Самарканд и Бухара.

На земле светлей, прекрасней,

Удивительней их нет.

Их жемчужинами царства

Называли с древних лет.

Лишь за родинку любимой,

Так сказал Хафиз16, не вру,

Он отдал бы, будь эмиром,

Самарканд и Бухару.

Впрочем, я не очень верю

В эту щедрость прошлых лет.

Был в безумии наверно

От любви своей поэт.

Все влюблённые рассудком

Слабы, каждого гнетёт

Время тягостной разлуки —

Он не спит, не есть, не пьёт.

Жизнь становится мученьем.

Всё не радует его:

Ни работа, ни ученье,

Ни охота, ни вино…

Если рядом нет любимой,

В сердце вспыхивает боль.

Очень трепетна, ранима

И чувствительна любовь.

Луноликие красотки,

Эй, Лейла, Ширин, Зухра,

Отчего вы так жестоки?

На свиданье Вам пора!

Вас в саду Меджнун с Тахиром

И Фархад, давно уж ждут.

О, любовь! Прекрасней в мире,

Люди, чувства не найдут,

Что, родясь в сосуде сердца,

Прорастает как цветок,

Чтоб любовью той согреться

Лишь один из многих мог,

Красотой души, сверкая,

Торжествуя на заре.

У меня любовь иная —

К благородной Бухаре

Вновь, нелёгкий и далёкий,

Я хочу продолжить путь.

Бухара, в твои истоки

Я хотел бы заглянуть.

Примечания к ВСТУПЛЕНИЮ:

К стр. 6: Мавзолей Саманидов1 — усыпальница правителей Саманидов.

К стр. 6: Гордо высится Колон2 — минарет древнего ансамбля Пои-Калон. В русской транскрипции пишется «Калян». Но по значению этого слова, по его произношению правильно будет КОЛОН, о чём упоминал русский исследователь среднеазиатской культуры профессор Шишкин. Колон — по древне-таджикски означает «большой».

К стр. 6: Медресе Мири-Араб3 — МЕДРЕСЕ — (араб.) от слова «дараса» — изучать, с 9 века мусульманская средняя и высшая школа, в которой готовились слушатели культа, учителя, слушатели госаппарата.

К стр.7: Крепость Арк4 — Арк, по древнеперсидскому означает — крепость.

К стр. 8: Мавзолей Чашма-Аюб5 — Чашма-Аюб — святой источник

К стр. 8: Айван6 — возвышенная площадка во дворе, для хозяйственных целей.

К стр.9: Улугбек8- УЛУГБЕК Мухаммад Тарагай (1394 — 1479 г.г.) — государственный деятель учёный, просветитель, внук Тимура. С 1409 г. правитель Самарканда. Построил обсерваторию. Главный труд — «Новые астрономические таблицы» содержат изложение теоретических основ астрономии и каталог положений 1018 звёзд определённых с большой точностью.

К стр.10: Чор-Бакр9 — некрополь, возведённый в честь четырёх Джуйбарских шейхов.

Абу-Бакр10 — АБУ-БАКР СА, Д — предок главы Джуйбарских шейхов, «потомок пророка».

К стр.11: Хауз11 — искусственный открытый водоём.

К стр.11: Чортак 12 — ЧОРТАГ (четыре арки) — купольное здание, в котором несущие купол арки раскрывают по ходу движения.

К стр.11: Бахауддин1 3 — БАХАУДДИН НАКШБАНДИ — шейх Бухары, особо почитаемый в народе. Жил скромно, призывал к труду. Любил вырезать узоры по металлу, (отсюда прозвище Накшбанди), считается святым покровителем Бухары.

К стр.13: Чор-Минор14 — купольное здание с четырьмя башнями.

К стр.13: Балянд15 — высокая мечеть.

К стр.15: Хафиз16 — ХАФИЗ Ширази Шамсиддин (около 1525 — 1589 гг..), мастер газелей.

ГЛАВА ПЕРВАЯ

МИР ПРИРОДЫ БУХАРЫ

Пелена веков седая

Скрыла в прошлом море слёз.

И никто из нас не знает,

Сколько выстрадать пришлось

Людям, до возникновенья,

Появленья Бухары.

О веках тех, даже время

Ничего не говорит.

Люди в древности той жили

У реки, что с гор текла.

Позже видно изменила

Русло древняя река,

Отодвинулась подальше.

Впрочем, ей, реке, видней.

Было жутко людям, страшно

Жить одним среди зверей,

Хищных, сильных, беспощадных,

Злых, таящихся во мгле,

У болот почти что рядом

С поселением людей.

Что мы знаем о природе

Той неведомой поры,

О растениях и водах,

Землях древней Бухары,

О зверях её и птицах,

Насекомых? Далью лет

Скрыто всё, пытливой мыслью

Трудно выискать ответ.

И источников про это

Мало — скуден знаний свет.

Впрочем, древние поэты

Описали жизнь тех лет.

Правда, с истиной, похоже,

В описанья их легли.

Перечислю я попозже

Этих гениев земли.

Так узнал я, что в обширных

Тугаях болот и рек

Обитали злые тигры —

Их страшился человек.

Там же было много вепрей —

Диких, злобных кабанов.

Человек боялся встретить,

Кроме них, и злых волков,

Медведей и леопардов —

Смерть таили их клыки.

Кошки дикие, гепарды

Были также к ним близки.

И других зверей немало

Жило вдоль и вне реки:

И гиены, и шакалы,

Дикобразы, барсуки,

Лисы хитрые, куланы,

Хомяки, кроты, ежи.

В той суровости реальной

Нелегка была их жизнь.

Все в движении, без лени

И без отдыха почти.

Вот бухарские олени

Быстро мчатся по степи.

Их всегда спасают ноги

От зверей и от людей.

В миг опасности, в тревоге

Унесутся вглубь степей,

Далеко в простор свободный.

Дикий барс за ними вслед

Мчится молнии подобно,

Чтоб добыть себе обед.

Тот, кто слаб и чем-то ранен

Будет жертвою его.

А вдали, в горах, баранам

Горным, радостней всего —

Мчатся прямо к поднебесью,

По камням, и кручам, ввысь,

Оставляя кромку леса,

Где хозяйничает рысь.

Но резвее, грациозней,

Горных коз, наверно нет.

Горный як глядит серьёзно,

Укоризненно им вслед.

Далеко среди пустыни,

Также, бурно жизнь кипит.

След змеи, проползшей мимо,

Всех по-прежнему страшит.

Страха нет лишь у варана,

Змей привык он побеждать.

Здесь существ, довольно странных,

Черепах — не сосчитать.

От врагов зайчишки скрыты

Под пластами плит земных.

Сколько резвости в них, прыти!

Миг — и нет уж рядом их.

Но быстрее всех, однако,

Мчатся вдаль, через пески,

Быстроногие сайгаки,

Чьи пробеги далеки

И почти невообразимы —

Даже сутки не пройдут —

В Прикаспийские равнины,

До Арала добегут.

В жизни каждый шаг оправдан —

Нет неправды в ней и лжи.

И поэтому нам надо

И пустыней дорожить.

В ней, поистине громадной,

Жизнь таинственна, сложна.

Летом, в знойный полдень, адом

Показалась бы она.

Жарко, жутко, в ней безмолвно.

Солнце жгучее, опять,

Наслаждаясь зноем словно,

Мир торопится объять.

Иссушить его, измучить.

Но под вечер, наконец,

Словно огненная куча,

Солнце скатится с небес.

И закатом полыхая,

Что широк, кровав и ал,

Злое жаркое дыханье

Унесёт в иную даль.

В синих сумерках зарница

Угасая, пропадёт.

Всё вокруг преобразится.

Мир пустыни оживёт.

Вылезая еле слышно

Из расщелин, нор и гнёзд,

Змеи, ящерицы, мыши

Осторожно, тихо, врозь,

Жизнь свою в ночи продолжат,

Каждый занятый собой.

Но добычею возможной

Может стать из них любой.

Страху, риску неизменно

Подвергается их жизнь.

Кошки, дикие гиены,

Лисы, филины, ежи,

Ждут в засадах, не дождутся,

Все, мгновений тех, когда,

В когти жертвы попадутся.

Жизнь — извечная борьба.

Сильный слабого терзает.

Быстрый может убежать.

Сыт, лишь тот, кто догоняет,

Кто умеет побеждать.

Мир животных он серьёзен,

Полон тайн, суров и дик

Здесь не льют напрасно слёзы.

Здесь реален каждый вскрик.

Каждый стон идёт от сердца.

Жизни зов здесь, каждый писк.

Этот мир не знает детства,

Правит жизнью здесь инстинкт.

Он жесток, но он свободен.

Зла в нём, ненависти нет.

И устроено природой

Мудро всё в нём, с древних лет.

Те, кто слабы, непременно

Многочисленны всегда.

Род продолжат, несомненно.

Не исчезнут никогда.

Ну, а зверям слишком крупным

Жить трудней в любые дни.

Поступая с ними круто,

Мир не дарит им любви.

Этим редкостным особям

Угрожает смерть кругом.

Разговор о них особый

Мы когда-нибудь начнём.

Здесь, в пустыне неоглядной

Всюду драмы, там и тут.

Средь густых кустов в засаде

Затаился каракурт.

Что укус его смертелен

Доказал паук не раз.

На какое злое дело

Он нацелился сейчас.

Ждёт кого, вновь заготовив

Смертоносный яд в слюне.

Мал собой паук суровый,

Но его страшнее нет.

Неказист, ничтожен вроде,

Но не вздумай в руки взять.

Для чего его природа

Создала, нельзя понять.

У неё свои законы.

Смысл какой-то видно есть

В каракуртах, скорпионах.

Сколько в мире злых существ —

Змей, фаланг и прочей твари?

Для чего они, скажи?

Впрочем, думаю недаром,

Чтоб была полнее жизнь.

В жизни связано всё. В смерти

Есть причина жизни. Вновь

Ткач-паук расставил сети —

Мух живых сосёт он кровь,

Чтобы жить и чтоб продолжить

Свой паучий, древний род.

Паука, вполне возможно,

Птица юркая склюёт.

Птицу змей вдруг перехватит,

Змея коршун унесёт.

Но для жизни нет утраты,

Жизнь по-прежнему цветёт.

Как велик, разнообразен,

Бесконечен мир земли!

Он с бессмертной жизнью связан

Светом солнца, тенью мглы.

Весь в движении великом.

Смысл его не осознать.

Сердцем хочется проникнуть

В жизнь и тайны все познать.

Для чего, с какой же, целью

Мы живём и существуем,

Плачем, радуемся, смело

Вдаль спешим, не протестуя

Против гулкого незнанья,

Неизвестности явлений.

Капля нашего сознанья —

Свет свечи во тьме вселенной.

Жизнь, какой бы ни казалась

Трудной, лёгкой, до сих пор

Всем желанной оставалась.

Бесполезен древний спор

Всех людей о смысле жизни

И о счастье, никогда,

Не поверю в коммунизм я,

Если суть его беда.

Нужно жить, приемля разум,

Веря в добрый, нужный труд.

Не приходит счастье сразу,

Счастье — плод упорных рук.

Счастье — это мирным солнцем

Освещённый край родной.

Но, наверное, отвлёкся

Я от темы основной.

Бухара лежит в долине

У подножья синих гор

И близка собой к пустыне,

Где немало есть озёр.

«Денгиз-Куль» — совсем, как море,

«Туда-Куль» — пространство вод.

В них, как и в других озерах,

Много разных рыб живёт.

В тех озёрах полноводных,

Вероятно, с древних дней,

Виды многих рыб природа

Сохранила для людей.

И природе свято веря,

Плавают не просто так,

Сом, карась, сазан, и жерех,

Окунь, щука и судак.

И другие виды. Чудом

Сохранились все они.

Не пора ль подумать людям,

Всем, о рыбах в наши дни.

Всюду в реках, и озёрах,

И в каналах, и в прудах,

В малых речках, в водоёмах,

В океанах и морях,

Ловят рыбу и сетями

И крючками, все подряд.

Даже голыми руками

Рыбу хочется поймать.

Люди взрослые, и дети,

Старики, иной народ,

Все живущие на свете,

Человеческий весь род,

Наловить, полны желанья,

Рыб, что спрятались в воде.

Вот рыбак он в ожиданье

Рыбы, дремлет целый день.

На крючок червя набросил

И удилищем тряхнул,

Вглубь воды крючок забросил

И как будто бы уснул.

Ждёт, когда на волнах круто

Вдруг забьётся поплавок.

Ловят рыбу, раним утром,

Днём и ночью круглый год.

Ловят, не переставая,

Повсеместно, все кругом.

Рыба же нерестовая,

Гибнет с каждым новым днём.

Рыбы немы, в их защиту

Выступить давно пора.

Так заявим же открыто:

«Ловля рыбы — не игра.

Если мы не остановим

Браконьерство в ловле рыб,

То исчезнет, безусловно,

Рыбы каждый ценный вид.

Их отряды и семейства

Позабудутся в веках.

Не опомнимся мы, если,

Ощутив неясный страх

За природу, без которой

Нас сама погибель ждёт.

И пока ещё в озёрах

Рыба разная живёт,

Мы должны угомониться.

Пощадить должны мы их.

Рыбы, змеи, звери, птицы —

Наше будущее в них.

Жить без них нам будет трудно.

Гибель их для нас беда.

Все мы связаны друг с другом

Цепью жизни навсегда».

Бухара могла б гордиться

Миром птиц своих, над ней

Целый день щебечут птицы,

Чтоб всем было веселей.

Чтоб легко, светло, прекрасно

Становилось в жизни нам,

Птицы вовсе не напрасно

Вновь щебечут тут и там.

Солнцу, радуясь, резвятся.

С поднебесной высоты

Стайкой шумною садятся

На деревья и кусты.

Вот одни из них, простые

Эти птицы — воробьи.

Я б назвал их городскими,

Но и в сёлах есть они.

Озорны, быстры, бесстрашны.

Нипочём им холод, зной.

Патриоты эти наши

С нами летом и зимой.

И известно — не стремятся

Покидать свои края.

Птиц тех, истинное счастье,

Их родимая земля.

Полон птичий мир свободы.

К людям нет у них вражды,

Ласточки, скворцы, удоды,

Голуби, грачи, дрозды,

Горлицы, сизоворонки,

Дрофы, малые зуйки,

Мухоловки, жаворонки,

Золотистые щурки,

Вороны, сороки, чайки.

У озёр — быстры, легки:

Камышевки и поганки,

Утки, чирки, свистунки,

Огири, свиязи, кряквы,

Гуси, лебеди, крачки,

Цапли, маленькие кваквы,

Красноносые нырки,

Колпицы, авдотки, выпи,

Шилохвосты, журавли…

Птичий мир, природой скрытый —

Достояние Земли.

В этом гулком, звонком царстве

Правит светлая любовь.

Ценят издревле бухарцы

Певчих птиц — перепелов.

Любят кекликов, гордятся

Фазанами, к их красе

Мы не можем оставаться

Равнодушными совсем.

Не улары, не павлины,

Фазаны — они живут

Рядом с нами здесь в долине.

Люди птиц тех берегут.

Но одна из птиц любимых,

Это аист, с древних лет

Почитаемый, хранимый

Человеком на земле.

Светлое живое диво,

Чьи деяния добры.

С давних лет он счастья символ

Для священной Бухары.

Нет, не зря наверно аист

Дорог людям всех времён.

Говорят, приносит радость

Эта птица в каждый дом.

Помогает нищим, бедным.

Дарит людям доброту.

В сказках, песнях и легендах

Люди чтили птицу ту.

Любят, чтят, её и ныне

И прилёта долго ждут.

Но не в городе, в долине

Нынче аисты живут.

У озёр там жить им лучше,

Больше корма, воздух чист.

Нас же совесть стала мучить —

Не изгнали ли мы птиц?

Да, явленья объяснимы,

Всем понятные вполне —

Затравили, газом, дымом,

Всё живое на земле.

Воздух душный и нечистый

Всем давно внушает страх.

Как тут аистам селиться,

Чутким птицам, в городах.

Птичий мир он был бы беден

Без больших и хищных птиц.

Неприятные соседи,

Для которых нет границ —

На большие расстоянья

Могут быстро улететь.

Их полёты постоянны.

В их когтях и клювах смерть

Для медлительных и слабых,

Неуклюжих и больных.

И иных поймать бы рады,

Но догнать не просто их.

Соколы, орлы и совы,

Коршуны, они всегда

Жаждут только свежей крови.

В основном же их еда:

Птицы, мелкие зверушки,

Даже зайцы, иногда.

Ни к кому не равнодушны,

Эти птицы, никогда.

Среди хищных птиц крупнее

Грифы, сипы, но они

К жизни свой подход имеют

И проводят свои дни

В очищение природы

От погибших птиц, зверей.

Что-то санитаров вроде,

Нужных, в час любой, земле.

Да, обширен мир природы

Бухары, могу признать.

Но в её былые годы

Был он более богат.

Птицами, зверьми, был гуще

Населён, на зависть нам.

Не скажу, что люди лучше

Жили в эти времена.

Им, от дел дневных уставших,

Вечером, в кругу семей,

Было жутко, очень страшно

Слышать рёв и вой зверей

Хищных, сильных, беспощадных,

Затаившихся во тьме,

У болот почти что рядом

С поселением людей.

ГЛАВА ВТОРАЯ

ИСТОКИ

От опасного соседства,

Чтоб потомство сохранить,

Люди все держались вместе

И старались дружно жить,

Строя хижины из глины

Для себя, детей, родных,

А затем стеною длинной

Огораживая их.

Так росло их поселенье,

Превратиться торопясь,

В город крупный и степенный,

Чьим правителем был князь.

Зверь был вытеснен в пустыню

И людей покинул страх.

Зеравшанская долина

Изменялась на глазах.

Появились вдруг селенья

Там, где степь была вчера.

Ну, а город рос над всеми,

Возвышаясь, как гора.

Он был издали, приметен

Людям, жившим вне его

И звездой казался светлой,

Весь в лучах своих дорог.

Те пути-дороги зримо

Шли к нему со всех сторон.

Красотой необъяснимой

Звал, манил к себе всех он.

Может, издали казался

Он прекрасным, но внутри,

Как и прежде, оставался

Серым, мрачным до поры.

Ведь ещё ни минаретов,

Ни мечетей, ни дворцов,

Крепость Арк лишь, крепость эта

Создана во мгле веков.

Говорят его, когда-то

Основал великий муж,

Кто владел искусством ратным —

Легендарный Сиявуш1.

Арк, как города страж верный,

Виден был издалека.

В нём давно уже наверно

Обрели приют века.

Он внушителен и грозен

И на вид весьма суров.

Но считаю я, серьёзно —

Арк достоин добрых слов.

Крепость Арк

О, эта, крепость Бухары,

Она над городом нависла,

И словно в древние миры

Зовёт и пробуждает мысли.

Как величава, как строга

И философски молчалива.

Мне эта крепость дорога

Своей незримой, древней силой.

Своей туманностью святой,

Непостижимой, светлой тайной,

Что остаётся за чертой

И ждёт открытия случайно.

И царственность свою храня,

Забыв веков, прошедших страсти,

Та крепость на закате дня,

Вновь отражает все напасти

Прошедших давних, грозных лет

И даже новых дней ненастья.

И дарят звёзды ей свой свет

Чтоб Арк сиял, как отблеск счастья

Как память древних тех людей,

Воздвигших каменное чудо.

Как связь времён до наших дней

И эту связь понять не трудно.

Немало на земле чудес,

Рождённых жизнью не напрасно.

Но крепость Арк, он, рядом здесь

И дух добра его прекрасен.

Всегда людей он защищал

Врагов в их мир не допуская.

Он их защиты идеал.

А нынче памятью им стал он.

Годы шли, смывало время

Всё, течением своим:

Ложь, жестокость. Ход явлений

Жизни был необратим.

Как вода сквозь комья грязи,

Продолжало время течь.

Человек же был обязан

Память прошлого беречь.

И поэтому и строил

Он дворцы на все века,

Чтоб не смыла их волною

Быстрой, времени река.

Труд его был не напрасен —

Древних, светлых зданий строй

Сочетается прекрасно

С современной Бухарой.

Но легко ли строить было,

Эти здания, когда

Люди часто в страхе жили

В те нелёгкие года.

Жизнь в той древности далёкой,

О которой нынче речь,

Злой была, весьма жестокой —

Споры все решал в ней меч.

Силой, хитростью, коварством

Разрушались города

И захватывались царства.

Миром правила беда.

То кочевники из жарких,

Огнедышащих пустынь

Подбирались скопом к Арку,

Прямо к стенам городским.

Чтоб по первому сигналу

Их вождя рвануться в бой,

За добычею немалой,

Кровь и смерть, неся с собой.

То из Персии всесильной

Приближался новый враг.

Уводил их вглубь пустыни

Молодой пастух Ширак2.

Чтоб они в пространстве жгучем

Затерялись навсегда

И от армии могучей

Не осталось и следа.

Много дней он вёл их. Вскоре

Царь персидский вдруг постиг,

Что на собственное горе

Нанят был им проводник.

У последнего колодца,

Погребённого песком,

Он собрал всех полководцев,

Речь завёл с проводником:

«Сколько ты захочешь, столько

Драгоценностей дадим,

Станешь всех богаче, только

Нас в оазис проводи».

И рукой подвинул чашу

Полной золота ему.

Но сказал пастух бесстрашно:

«Мне богатства ни к чему.

Для меня страны свобода

Выше всяческих наград.

Даже смерть, ради народа

Своего, принять я рад».

И принял — кинжалы персов

Постарались грудь пронзить.

Но Ширак остался в песнях

И в легендах вечно жить.

Став звездой красивой, ранней

Продолжает он сверкать

Над любимой Согдианой3,

Что близка ему, как мать.

Сколько их нам неизвестных,

Скрытых временем и тьмой

Подлинных героев, честных

Было здесь под Бухарой.

Да, и в прошлом люди были

С чистым сердцем, как Ширак.

Родину они любили.

Льётся свет их душ, сквозь мрак.

Враг не смог свой путь продолжить,

Не дошёл до городов.

Впрочем, царь персидский позже,

Во главе своих полков,

Неожиданно нагрянул,

Вновь неся пожар войны.

И Хорезм, и Согдиана

Были им покорены.

Да, иные были нравы

В те лихие времена.

Сильный царь в них миром правил.

В них решала всё война.

По её законам людям

Приходилось жить в те дни

Победителей не судят

И во всём они правы.

Надо ль добрым притворяться

Им, когда вчера они

Победив, погнали в рабство

Многих жителей страны.

Встав над всеми, словно боги,

Стали злой свой суд вершить.

И везде по всем дорогам

Обездоленные шли

Из разрушенных селений,

Кишлаков и городов.

И витала смерть над всеми.

Орошала землю кровь.

И стелились над долиной

Дым и гарь, и смрад и пыль…

Бухару огнём спалили.

Город весь разграблен был.

И разрушен, несомненно,

Как и многие тогда.

К новой жизни постепенно

Возвращались города.

Забывала знать обиды,

Улетучивался страх.

Так росло Ахеменидов4

Царство, прямо на глазах,

Вплоть от Средиземноморья

До Арала. Между тем

Жили все народы в горе,

В неприглядной нищете.

Злость в сердцах их нарастала

К невоздержанным врагам.

И, конечно же, восстанья

Поднимались тут и там.

Но восставших подавляли,

Чтобы шли уроки впрок.

Персы видимо не знали,

Что и им придёт свой срок.

Им, спесивым, гордым, жадным,

Полюбившим есть и спать

Царством собственным, громадным

Стало трудно управлять.

И в провинциях Сатрапам

Власть доверили они,

Пыл свой, воинский утратив,

Проводя в веселье дни.

В неге, роскоши купаясь

И изысканной едой,

Наслаждаясь, объедаясь,

Возвышаясь над судьбой,

Жили персы с выраженьем

Превосходства над людьми,

Позабыв про все сраженья.

Между тем менялся мир.

В Македонии далёкой,

Горной, маленькой стране,

Александр, по воле рока,

Уж готовился к войне.

Зрели дерзкие в нём мысли.

Дух войны в груди расцвёл.

Он войска свои к границе

Царства Персии привёл.

Македонский

Звон мечей и топот конский…

Над землёю пыль встаёт.

Александр Македонский

Начинает свой поход.

Величавый, гордый, смелый.

На лице рубцы от ран.

На коне красивом, белом,

Словно снег далёких стран,

Он фаланги объезжает,

Держит пламенную речь,

И окончив, направляет

На восток свой острый меч.

Вдаль, где Персия богата,

Давний враг его страны.

И плывут его фрегаты

Злые вестники войны.

Пали Сирия, Египет…

Покорил полмира царь.

И от крови были липки,

Руки греков и сердца.

Где-то Родина осталась —

Затерялся в годах след.

Только мало показалось

Полководцу тех побед

Он хотел владеть всем миром,

Прорываясь, смело вдаль.

26 годов лишь было

Македонскому тогда.

Нет времён совсем безгрешных,

Восходя из древней мглы

Справедливостью не блещешь,

Ты, История земли.

В рабстве, в полном униженье

Ты свою познала суть.

В страшных битвах и сраженьях

Проходил твой долгий путь.

С веком век был солидарен,

Ты меняла рубежи.

Но твои «крутые парни»

Взбудораживали жизнь.

Будь то царь или воитель,

Потрясающий весь мир,

Стран немалых победитель.

Будь он наг, и нищ, и сир,

Но пройдя по воле рока

Испытание огнём,

Ставший, словно ненароком,

Властелином и вождём,

Сам теперь, жестоким, властным,

Становился для других.

О, История, напрасно

Ты добра искала в них!

Впрочем, раньше тоже были

Люди — витязи добра,

Те, что Родину любили,

Не растрачивая зря,

Честность, храбрость, доброй славы…

Защищая от врагов,

Свой народ, свою державу,

Землю предков, отчий кров.

О добре и зле немало

Знаем мы с далёких пор.

Он закончится едва ли,

Этот трудный, долгий спор

Зла с добром, они порою

Рядом в долгом их пути.

И в Истории героев

Слишком добрых не найти.

В доброту душой проникнуть

Не любой наверно мог.

Перечисли всех великих,

Свой у каждого порок.

Горд один, другой тщеславен,

Тот рябой, но всяк суров.

Пропитала кровь их славу

И ничем не смыть ту кровь.

Всё же были и иные

Средь героев, прошлых лет,

Справедливые, простые —

Чист сердец их яркий свет.

Жизнь была их вся народу

До конца посвящена.

Но великая свобода

И другим была нужна.

В самом сильном государстве

Древних лет, не просто так

Против злого гнёта, рабства

Поднимал людей Спартак.

Вот, кто жизнью возвеличен.

Всем знаком он с детских лет:

Спартаку подобно, нынче

На земле, наверно, нет.

Он не миф, земной, реальный

С непростой своей судьбой.

Жизнь его была на грани

Между смертью и борьбой.

А ведь мог, приняв свободу,

Данной Римом, вольно жить.

Но души его природа

Не могла покорной быть

Видя тяжкие страданья

Обездоленных рабов.

И поэтому к восстанью

Был Спартак давно готов.

Сильный и неутомимый

Знал он видимо о том,

Что могущественным Римом

Будет всё же побеждён.

Но, сражаясь, смело, страстно,

Чувствовал и верил он,

Что добьются всё же счастья

Люди будущих времён.

Но ещё до римлян, в годы

Мало памятные всем,

Совершил свой храбрый подвиг

Согдианец Спитамен5.

Не хотел он быть под властью

Македонского царя.

Об ином мечтал он счастье,

Свой народ боготворя.

Благородством отличаясь,

Справедливостью горя,

С македонцами сражаясь,

Он прославился не зря.

Не желая, чтоб народом

Правил царь земли чужой,

Быстрый, молнии подобный,

Гордый, смелый, боевой,

Он внезапно появлялся

И захватчиков громя,

Неожиданно скрывался,

За собой их в степь маня,

В ту безводную пустыню,

Где свирепствует беда,

Чтоб расправиться там с ними,

Уничтожить навсегда.

То он в Бактрии, то снова

В Согдиане, тут и там,

Беспощадный и суровый,

Неподатливый врагам.

Вот он с кониками даев,

Массагетов из пустынь,

Вновь на греков нападает,

Страх и смерть, даруя им,

И в набегах этих диких

Правосудие вершит.

Взбешен греков царь великий.

Перестал он, есть и пить.

Он, полмира покоривший,

Грозный, сильный властелин,

Людям посланный Всевышним

И беседующий с ним,

Бога сын, его наследник

На земле, где он возрос,

Должен бегать вдруг по следу,

Как за диким зайцем пёс,

За каким-то Спитаменом,

Местным, маленьким князьком.

Царь решил войсками всеми,

Неожиданным броском

Захватить край массагетов,

Где скрывался Спитамен.

Их вожди, узнав об этом

Стали думать между тем:

Как избавиться от гнева

Македонского царя,

Чтобы род их, очень древний,

Не погиб бесславно, зря.

Как назвать их план, изменой

Иль спасением племён?

Тёмной ночью Спитамену

Вдруг приснился страшный сон,

Что, лишившись доброй славы,

Он врагами взят был в плен.

В это время обезглавлен

Был храбрейший Спитамен.

Тайно ночью, злые люди

Рассчитались подло с ним.

Голову его на блюде

Александру поднесли.

Но был мрачен царь, подавлен —

Даже мёртвой головы

Взгляд был гордым, величавым,

Словно были в нём живы:

Ярость, мужество, горенье

Ненависти, гнев и злость…

Спитамен в своём явленье

Даже мёртвый был не прост.

Этот грозный, сильный воин

Вновь царя поверг, вдруг в страх.

Имя славного героя

Обессмерчено в веках.

После этого, пожалуй,

Полтораста долгих лет

Согдианой управляли

Греки, свой, оставив след

В жизни общества, в культуре,

Мудростью своей гордясь.

Вазы, редкие скульптуры

Тех времён дошли до нас.

Но чужой культуре трудно

Расцветать в среде иной.

Позабыли позже люди

Навсегда язык чужой.

Как спешит, как мчится время

Сквозь столетия вперёд,

Птицей быстрою над всеми

Совершая свой полёт.

Торопливо оставляя

В прошлом царства города.

Но История седая

Не исчезнет без следа.

После греков были царства

И кангюнцев, и парфян6.

А с расцветом государства

Древних князей Гуншуан 7,

Сильный класс рабовладельцев

Власть прибрал к своим рукам.

И купцы, землевладельцы

Процветали тоже там.

И, привыкшие трудиться

С ранней утренней поры,

Люди сеяли пшеницу,

Рожь на землях Бухары,

Рис, ячмень.… А дети взрослым

Помогали в их трудах.

Занимались хлопководством

В Бухаре ещё тогда.

Да, ещё до нашей эры

Начал хлопок славный путь

По земле узбекской древней,

Чтоб собой, когда-нибудь,

Принести народу радость.

Белый, чистый, словно снег,

Урожай его, наградой

был для тружеников всех.

Это мягкое богатство,

Радость, золото страны

Но я помню, и несчастье

Приносил всем хлопок в дни

Планов нагроможденья

Центром, партией, Москвой —

Словно злое наважденье

Проплывало над землёй.

Всюду рос один лишь хлопок,

В огородах, на полях.

От воды из рек в болота

Превращалась вся земля.

Не несли, как прежде реки

Воду в море и Арал

На глазах у человека

Беспокойно умирал.

Хлопок стали сеять сдуру

И в пустыне, и в горах.

Монополия культуры

Породила в сердце страх.

Всё ж проблему эту поздно,

Но сумели осознать.

В отношениях серьёзных

С хлопком нынче все опять.

В прошлом, временем укрытом,

Над землёю Бухары

Властвовали эфталиты8,

Возвышаясь до поры.

Позже вытеснил их грозный,

Сильный, тюркский Каганат 8.

А затем врагом серьёзным

Стал Арабский халифат 9.

О могуществе арабов

Тех воинственных времён

Помнит мир. Свои отряды

Направлял Союз племён

И на Север, и на Запад

И конечно на Восток,

Где на землях благодатных

Зреет хлеб, тучнеет скот.

В изобилье там богатства

И рабов не сосчитать.

Да, они могли сражаться

И умели побеждать.

Мчалась конница, как ветер.

Шли войска, как грозный вихрь.

В том седьмом тысячелетье

Не было сильнее их.

Сирию, Иран, Египет,

Византию покорив,

Подошли войском великим

К стенам древней Бухары.

Согдианцы были слабы

И разрознены тогда

И поэтому арабы

Захватили без труда

Плодородные их земли,

Их селенья, города.

Часть их, слилась постепенно

С местным людом навсегда.

Но, не страшною войною,

Что несёт народам страх,

А религией святою

Покорён Мавераннахр,

Что коснулась волей бога

Этой праведной земли.

Покорённые народы

Высший смысл в ней обрели.

Светлой вере были рады

Люди многие не зря.

В мирных днях и при арабах

Расцветала Бухара.

Всех к себе она манила

Всех к себе она звала.

Люди добрые здесь жили

В те, святые времена.

Принимали и убогих

И паломников любых

Находя по воле бога

В Бухаре приют для них.

Милосердием пропитан

Был дух древней Бухары.

Да и нынче не забыта

Хлебосольность той поры.

И хотя немало было

Городов подобных ей,

Чаще к славе возносила

Бухару молва людей.

Чуткой, сдержанной считалась,

Не держала в сердце зла.

Никогда не унижалась,

Честь святую берегла.

Не казалась слишком гордой,

Не выплёскивала страсть.

Не напрасно благородной

С древних лет она звалась.

Вовсе даже не стремилась

Чьи-то страны покорять.

Богом данную ей милость

Торопилась оправдать.

Всех достоинств не перечислить,

Всех заслуг её не счесть.

Мира праведные мысли

Мудрецы собрали здесь.

В днях, когда пророка вера

Здесь приют свой обрела,

Бухара, открыв все двери,

Откровения ждала.

Их немало было, часто

Из небес во тьме ночной,

Дух, божественным лекарством

Рассыпался над землёй.

Проникая людям в души,

Изгоняя боль и страх.

К Бухаре неравнодушным

Был во всех веках Аллах.

И не зря его веленьем

Мудрецы рождались здесь,

Чьи великие творенья,

Словно ярких мыслей всплеск.

Вот один из них, великий

Мусульманин — богослов.

С детства смог он в веру вникнуть,

Отдавая ей любовь.

И любовью этой крепкой

Смог людей всех озарить.

Был рождён в девятом веке

Мухаммад аль — Бухари10.

Дед, отец и мать, все были

Образованы во всём.

Мир наук они ценили.

Верой мир их был спасён.

Мухаммад, он тоже с детства

Жил, отдавшись вере весь.

Он читал Коран, как песню,

Проникая в мир чудес.

Та духовная культура

В нём будила радость чувств.

Он в шесть лет уже знал суры

Из Корана наизусть.

Без отца, который рано

Их покинул, Мухаммад

Постигая смысл Корана,

Был святым виденьям рад.

Продолжая то и дело

Мудрость истин изучать.

Вскоре весь Коран сумел он

Наизусть пересказать.

Дивный дар в нём появился —

Мудрость книг запоминать.

Стала память сводом истин,

Где хранился мыслей клад.

Чтоб он ими озарился

Ум в сознанье проникал.

С юных дней в нём накопился

Ценных истин капитал.

Не пропал, чтоб дар тот редкий,

Не потух, чтоб знаний свет,

Совершил хадж первый в Мекку

Юноша в шестнадцать лет,

В мир, где жил пророк когда-то,

Жизнь сияньем осветив.

Вместе с матерью и братом

В лоно святости прибыв,

Мухаммад, с любовью в сердце

Хадж, как нужно, совершил.

Но, божественную местность,

Покидать он не спешил.

Учиться стал там Мухаммад,

Используя дар божий.

А этот дар — запоминать.

Явленья истин сложных.

В те дни не мог не удивлять

Он богословов Мекки,

Любивших громко диктовать

Стихи хадисов редких.

Один из них ему сказал:

«Без записей в тетради

Запомнить хадисы нельзя —

Записывать их надо.

А у тебя всех лекций нет

В твоей тетради скромной».

Ему ответил Мухаммед:

«Я их и так запомнил».

И вслух точь-в-точь пересказал

Он хадисы пророка.

И шейх талант его признал

Отбросив все упрёки.

Затем учился в Басре он,

Чтоб весь Коран осмыслить.

И здесь народ был удивлён —

Он помнил все хадисы.

Ходили люди по пятам,

И умоляли громко:

«Ты прочитай Мухаммад нам

Веления пророка».

И он на память им читал,

Выплёскивая знанья.

И каждый разумом внимал

Священному сказанью.

Их было тысячи, а он

Ещё юнец безусый,

Но, безусловно, наделён

Ораторским искусством.

Нам очевидцы говорят,

Что память в нём огромна:

Лишь стоит книгу прочитать —

Всю целиком запомнит.

Стал он хадисы собирать,

Их было слишком много

И надо было отобрать

Те, что близки для бога.

Что достовернее других

Надуманных и слабых

И откровенно не святых —

Пересмотреть их надо.

Во многих странах, городах,

У шейхов для народа

Лежат томами в их домах

Хадисов разных своды.

Никто их не перебирал.

Но все ли достоверны?

Не каждый мусульманин знал

И всем хадисам верил.

И даже шейхи иногда

Терялись в тех хадисах.

И в этом пряталась беда,

Как искаженье мыслей.

Никто в них, даже невзначай

Не смеет заблудиться.

Ведь в них начало всех начал,

Бессмертия частица.

Нельзя зачитывать их сплошь,

Не зная чувства страха —

А вдруг коснётся чья-то ложь

Посланника Аллаха.

Его лишь истины верны,

Его живые мысли

Все, подтверждённые людьми

Родных ему и близких.

Иные хадисы — как вздор,

Чужих мышлений ересь.

Но чтоб отбросить этот сор

Нужна кому-то смелость.

И если даже кто-то вдруг,

Всю жизнь, общаясь с ними,

Начнёт великий этот труд

Найдутся ли в нём силы?

Не просто вызовом судьбе

Деянье это будет.

Неверный шаг ведёт к беде —

Не разъяснить всё людям.

И если правду не поймут

Иные, в гневе страшном,

Камнями тут же изобьют,

Как и, бывало, раньше.

И всё же, что ни говори,

Но в мире много смелых.

И юный наш Аль-Бухари

На подвиг был нацелен.

Стал ездить он по городам.

В Багдаде был, в Каире,

И в Мекке.… Собирая там

Хадисы — ценность мира.

И где он только не бывал —

В Термезе, в Самарканде…

Записывал, запоминал,

Искал в них ложь и правду.

И вот громадное число

Хадисов, сотни тысяч11

Собрал. Завален ими стол

И всё его жилище.

Опять он в милой Бухаре

Родной, до боли в сердце.

Опять встаёт он на заре,

Припоминая детство.

И, помолившись богу, вновь

Труду весь отдаётся.

И день за днём, по морю слов

Плывёт, как лодка к солнцу.

Он хадисы все проверил,

Проследив их выход в свет.

Мало было достоверных —

Не во всех пророка след.

Явных хадисов при этом

Он нашёл из массы их,

Даже меньше двух процентов12

Среди хадисов иных.

В остальных чужие мысли —

Иногда и шейхи врут.

Очищение хадисов —

Непомерно тяжкий труд.

Он шестнадцать лет трудился.

Каждый хадис проверял.

И работал, и молился —

В помощь бога призывал.

Смог создать он людям веры

Свод «Аль Джами ас-сахих»

Из хадисов достоверных,

Исключая всех иных.

Труд его живой и строгий

Каждый шейх в те дни признал.

Был Коран святым для многих

И «Сахих» священным стал.

Кроме этого немало

Создал он святых трудов

Тех, что людям раздавали

Веру в бога и любовь.

И гордится мир Ислама

Тем, что правдой озарил

Мусульманские все страны

Мухаммад аль-Бухари.

Был прост учёный. Всех любил.

И подтверждают люди —

Жил скромно. Скудно ел и пил.

Был сплетням неподсуден.

Но был и гордым говорят

Властям не подчинялся.

Наместник Бухары, араб

Халид в те дни пытался

Призвать учёного к себе

Но он ответил сразу:

«Ты сам за знаньями ко мне,

Как все прийти обязан».

Хотя слова его не злы

И всё же был рассержен

Халид ибн Ахмад Зухали —

Правитель, но невежа.

Стал тайно шейхов натравлять

Он на него незримо.

Пришлось имаму уезжать

Из Бухары любимой.

В Хартанге он закончил жизнь,

У Самарканда рядом.

Ушёл. Но мир весь дорожит

Его святейшей правдой.

Бухарой своей, бесспорно

Был в веках запечатлён,

Выдающийся историк

Дней божественных времён.

Забыть нельзя его, не зря

Он многим в жизни дорог.

И им гордиться Бухара —

Он обессмертил город.

И поэтому священной

Бухару с тех пор зовут

Видно, с богом отношенья

Здесь сливались в тесный круг.

Наполняя город светом

И духовностью живой.

А возможно и бессмертьем

Или вечностью иной.

И спешила путь продолжить,

Духом святости, добра,

Свои чувства приумножив,

Вдаль иную, Бухара.

Вера в истину бессмертья

Помогала ей во всём.

Торопясь, прошли столетья,

Как тяжёлый страшный сон.

Под стремлением народов

Независимыми стать,

И вернуть свою свободу —

Пал арабский Халифат.

Бухара смогла увидеть

Свет свободы на заре.

Стали править Саманиды13

В благородной Бухаре.

После многих, чуждых, пришлых

Стали местные, свои,

Править городом. Излишне

Были праведны они.

Бухаре своей желали

Стать прекраснее других,

Но при этом подавляли

Всех восставших против них.

Бухара должна гордиться

Этим временем своим.

Превращённая в столицу,

Величавая, как Рим,

Возвышалась над другими

Городами много лет.

Бухара хранит и ныне

Этой славы яркий свет.

В эти годы возрожденья

Бухары, как прежде, вновь

Шло страны объединенье

И рожденье кишлаков,

И ремесел появленье

На изделья чьи, был спрос,

И крестьян освобожденье

И торговли бурный рост.

Расширенье поливного

Земледелия в стране.

В ней выращивалось много

Зерновых культур: ячмень,

Рис, кунжут, пшено, пшеница.…

Из других культур был лён,

Хлопок, словно мех пушистый,

Белый — чудо всех времён.

Также клевер рос обильно,

Тыква, огурцы, горох.

Набирались соков дыни.

Был инжир весьма неплох.

Персики, гранаты, сливы,

Яблоки в садах, урюк,

Виноград… как жизни диво,

Дань труду крестьянских рук.

В Средней Азии в те годы

Знали золото и медь,

Серебро и было модно

Драгоценности иметь.

А открытие железа

Людям пользу принесло.

В дни те, медники полезным

Занимались ремеслом.

Их изделия из меди,

Как искусства светлый дар.

Даже дальние соседи

Покупали их товар.

Но руда довольно трудно

Добывалась в недрах гор.

Нефть и уголь знали люди

В Бухаре с далёких пор.

Изготавливали блюда

И кувшины гончары.

Их стеклянная посуда

Гордость древней Бухары.

А ткачи полотна ткали

Из хлопковых и льняных

Нитей, швеи вышивали

Тонким золотом на них.

Их красивые одежды

Восхищали всех кругом.

Бухара, она, как прежде,

Добрым славится трудом.

К сожаленью Саманиды

Потерпели также крах.

И под власть Караханидов14

Перешёл Мавераннахр.

Злых врагов тянулись руки

Из пустынь и дальних гор.

Газневиды и Сельджуки15

Разрешали в битвах спор —

Кто владеть имеет право

Этим краем? С той поры,

Стали меркнуть мощь и слава

Благородной Бухары.

Вскоре всех Каракиданы16

Вытеснили, зло творя.

Сколько податей и даней

Уплатила Бухара.

Поднимала и восстанья,

Чтобы сбросить тяжкий гнёт.

Никогда не перестанет

Вспоминать о том народ.

Саманидского правленья

Годы, я решусь сказать —

Золотой эпохи время.

И забыть о том нельзя.

И искусство, и культура

Получили в них расцвет.

Бухары архитектура

Удивила белый свет.

Мавзолея Саманидов

На земле чудесней нет.

Кто хоть раз его увидел,

Будет помнить много лет.

Не велик, и всё ж заметен

Он сиянием своим.

Золотой от солнца, летом

И зимой неповторим.

Поражает всех прекрасный,

Удивительный декор,

Что со всех сторон весь разный —

Из камней его узор

Прост на вид, но так изящен,

Что притягивает взор.

Мавзолея ярче, краше

Я не видел до сих пор.

Отличаясь благородством,

Инженерным мастерством,

Он, конечно же, не просто

Был когда-то возведён.

Долго зодчие искали,

Чтобы выразились в нём.

Прогрессивные начала

И явленья новых форм.

Помогала им и вера

И, построенный, готов

Был он выдержать наверно

Испытания веков.

Так оно и есть. Сегодня

Видим мы, что Мавзолей

Саманидов стал намного,

Чем когда-то, красивей.

Про эпоху Саманидов

Вскользь нельзя сказать, при них

Мир мыслителей увидел

Написавших много книг,

Математиков, учёных,

Астрономов… знаем мы,

Был один из просвещённых

Мухаммад ибн Хорезми18 —

Астроном, географ, он же,

Автор «Алгебры» самой.

Мир науки этой сложной

Распознает не любой.

Также создал его гений

И донёс до наших дней

И систему исчислений

Уравнений, степеней

Первой и Второй, касаясь

Современностью всех нас,

Ведь система та осталась

Лучшей даже и сейчас.

Созданному вдохновеньем

Не препятствия года.

Остаётся современной

Математика всегда.

Из его произведений

Многое переведено

На латынь и, несомненно,

Что влияние его

Было сильным и на Запад

И конечно на Восток

Не мешало людям знать бы

Знаний подлинный исток.

Вот ещё звезда, философ —

Знаменитый Фараби19.

Жизни сложные вопросы

Он распутывать любил.

В Бухаре начал учиться,

Позже призван был в Багдад,

Этот истинный мыслитель

Из селения Фараб,

У реки известной многим

Под названьем Сыр-Дарья.

Фараби упорно долго

Познавал весь мир не зря.

Он спешил постичь все тайны

Мира жизни и души,

В жизни, вовсе не случайно,

Став философом большим.

Как учёный, очень крупный,

Людям знаний свет он нёс.

И в развитие науки

Тех времён, немало внёс.

Бухара не зря гордится

Той эпохой золотой.

Как положено, в столице

Собирались все, гурьбой —

Астрономы, звездочёты

Математики, врачи…

Мир учёных был в почёте

Из-за множества причин:

Людям знаний не хватало,

Иногда весьма простых,

При строительстве каналов

И домов, и мастерских.

При строительстве же зданий,

Мавзолеев и дворцов

Не годились вовсе знанья

Стародавних мудрецов.

Не построить, понимали,

Мастерством одних лишь рук.

С нетерпеньем ожидали

Все развитие наук.

Математикам в те годы

Просто не было цены.

Знанья нужные народу

Находя, несли они.

И философы старались

Осознать всей жизни суть.

А географы искали

Для купцов кратчайший путь

В страны те, где на товары

Их весьма высокий спрос.

Астрономы открывали

Много новых крупных звёзд

И при этом исчисляли

Их орбиты над Землёй

И тем самым развивали

Математику собой.

Чтобы мы об этом знали,

Не погас, чтоб знаний свет,

Жизнь правдиво описали

Нам, историки тех лет.

Среди них мне очень дорог

Наршахи20, историк, он

Описал мой славный город

С незапамятных времён.

С самого возникновенья,

Как в нём люди стали жить,

Не смогло чтоб, даже время

Правду жизни исказить.

И сейчас наверно книги

Наршахи реальней нет.

В ней, как в зеркале, мы видим

Бухару прошедших лет.

Рост её и становленье.

Наршахи поведал нам.

Про её сопротивленье

Многочисленным врагам.

Жизнь, обычаи, привычки,

Труд народа своего,

Повседневный быт и пищу,

И религию его.

Очень древнюю культуру

И искусство мастеров,

Бухары архитектуру,

Красоту его дворцов.

Жизнь царей и полководцев,

Воинов, вельмож, крестьян,

Слуг, рабов, купцов, торговцев,

Богатеющих дехкан.

Духовенство, как опору

Власти, склонной к чудесам.

Вплоть до времени, в котором

Жил давно, когда-то сам.

Всё описано им ясным,

Умным, лёгким языком.

Мы трудом его прекрасным

Нынче пользуясь, живём.

Но особенно поэты

Очень славились в те дни,

Ведь поэзией, как светом,

Освещали мир они.

Было праздником послушать

В тишине вечерней их.

Услаждал порою души

Всех людей волшебный стих.

И входил он непременно

В сердце каждое, как в дом.

Сохранить сумело время,

Пусть не множество имён

Тех поэтов, о которых

Не мешало бы нам знать.

Их поэзия бесспорно

Жизнь учила познавать.

Озаряла души светом,

В ночь, бросая огоньки.

А Адамом всех поэтов

Был, конечно, Рудаки21.

Музыкант, певец и автор,

Мастер красочных стихов.

Вот кто истинно талантлив,

Гений мысли, рифм и слов!

Он смягчал сердца из камня,

Наполнял их добротой.

Был он радостен с друзьями,

Жил любовью и мечтой,

Сорок лет при Саманидах,

Во главе поэтов всех.

Знает мир его касыды.

«Мать вина» — одна из тех,

Замечательных творений,

Что известно нынче всем.

Он во всех стихотвореньях,

Оставался между тем,

Как всегда правдивым, честным,

Слишком искренним порой.

И конечно не без лести,

К тем, кто выше над судьбой.

А в своей «На старость» оде

Он о мудрости писал,

Восхвалял его природу

И к добру всех призывал.

Так он жил в почёте, в мире.

Но пришли иные дни —

Ослеплённый злым эмиром,

Изгнан был он в царство тьмы.

В восемьдесят лет познал он

Мрак, изгнание, позор.

Но поэтом мирозданья

Остаётся до сих пор.

И иных певцов, поэтов,

Знала в прошлом Бухара,

И поэзией их светлой,

Нежной, чистой, как заря,

Наполнялись люди в жизни,

Изгоняя грусть и боль.

И стихов прекрасных мысли,

Пробуждали в них любовь

И к родным и близким людям,

К нищим, сирым, и больным…

Помогали в час их трудный

В их нерадостные дни.

Чтобы стала жизнь прекрасней,

Чтоб свобода расцвела,

В людях вовсе не напрасно,

Та поэзия жила.

Все великие — поэты

И учёные земли

Веря в мудрость, в разум света,

Жить без правды не могли.

Высоки, светлы их будни.

Все их помыслы чисты —

Чтоб сумели в жизни люди

Мир и счастье обрести.

Нет, добрей их, несомненно,

Надо истину признать,

Об одном из них отдельно

Я хотел бы рассказать.

Примечания ко второй главе «ИСТОКИ»:

К стр. 29: Сиявуш1 — СИЯВУШ — легендарный царь, основавший Бухару.

К стр. 31: Ширак2 — ШИРАК — легендарный герой народов Средней Азии, заведший персидских завоевателей в пустыню и обрёкший их на гибель.

К стр. 31: над любимой Согдианой3 — СОГДИАНА — область Средней Азии между реками Аму — Дарья и Сыр — Дарья. Согдианой3

К стр. 33: так росло Ахеменидов4 — АХЕМЕНИДЫ — династия древних, персидских царей. В 558–580 до н. э. Государство Ахеменидов включило в себя большинство стран Ближнего и Среднего Востока. Прекратило существование в результате завоевания его Александром Македонским.

К стр. 36: Согдианец Спитамен5 — СПИТАМЕН — один из местных князей Средней Азии активно сопротивляющийся захвату страны греческими завоевателями во главе с Александром Македонским. Был предан и тайно убит.

К стр. 38. И кангюнцев и парфян6 — КАНГЮНЦЫ — кочевники, жившие в среднем и нижнем течении реки Сырдарья, образовавшие сильное государство КАИГ. ПАРФЯНЕ — иранское племя, создавшее парфянское царство в 250 г. до н. э., соперники Рима на Востоке.

К стр. 38: князей Гуншуан 7 — ГУЙШУАН (или КУШАН) — один из 5 княжеских домов, князь, которого объявил себя Кушанским государем. Отсюда название Кушанского царства (I–IV в.в.н.э.).

К стр. 39: Эфталиты 8– ЭФТАЛИТЫ — до сих пор нет единой точки зрения об этнической природе эфталитов. Их считают одним из племён приаральских массагетов смешавшихся с хуннами и воспринявших в некоторой мере их язык.

К стр. 39: Тюркский Каганат 8 — ТЮРКСКИЙ КАГАНАТ — большое кочевое государство, сложившееся в середине VI века в Центральной Азии.

К стр. 39: Арабский халифат 9– АРАБСКИЙ ХАЛИФАТ — феодальное теократическое государство, созданное на завоёванных арабами в середине VII по началу IX века стран Ближнего и Среднего Востока, севера Африки и Юго-запада Европы.

К стр. 42: Бухари10 — Богослов Мухаммад Аль-Бухари, уроженец Бухары, установивший точное количество достоверных хадисов из громадного количества существующих.

К стр. 45: Хадисов, сотни тысяч11 — Аль — Бухари собрал у многих шейхов восточных городов шестьсот тысяч хадисов.

К стр. 45: даже меньше двух процентов12– количество достоверных хадисов, выявленных Аль –Бухари, всего 2557 из 600000 собранных им.

К стр. 47: Саманиды1 3–Местные феодалы, ханы Бухары.

К стр. 49: И под власть Караханидов14 — КАРАХАНИДЫ — жители феодального государства созданного в конце X века, на территории Восточного Туркестана и Семиречья, состояли из тюркских племён карлуки, чигили, и ягма. Названы по имени легендарного героя Карахана.

К стр. 49: Газневиды и Сельджуки15 — ГАЗНЕВИДЫ — правители государства, столица которого Газни находилась на территории современного Афганистана. Правитель этого государства Махмуд Газневи (970 — 1030г.г.) совершил 17 походов в Северную Индию.

СЕЛЬДЖУКИ — правители сельджукского государства, образовавшегося на развалинах газневидского государства.

К стр. 49: Каракиданы16 — КАРАКИДАНЫ — тунгусские или монгольские племена (начало XII века) завоевавшие Среднюю Азию.

К стр. 50: Мухаммад ибн Хорезми18 — ХОРЕЗМИ (аль Хорезми) — Мухаммед Бен мусса (787 — около 850 гг..) -среднеазиатский учёный, автор основополагающих трактов по арифметике и алгебре (переведены на латинский язык в XII веке), «Книга восстановлений и противопоставлений» («Китоб аль джебр ва-л-му кабал»), оказавших большое влияние на развитие математики в Западной Европе. Написал также труды по Астрономии, Географии и др.

К стр. 51: Знаменитый Фараби19 — ФАРАБИ Абу Наср ибн Мухаммед (870—950 гг..) философ учёный — энциклопедист, прозванный вторым учителем т.е. после Аристотеля, которого он комментировал. Основные сочинения — «Гаммы премудрости», «Трактат о классификации наук», «Большая книга о музыке».

К стр. 52: Наршахи20 — НАРШАХИ (Х в) — Историк, написавший историю Бухары на арабском языке, а затем переведённую на таджикский язык в сокращённом виде в 1128г.

К стр. 53: Был, конечно, Рудаки21 — РУДАКИ — Абу Абдаллах Джафар (около 860 — 941 гг..) таджикско — персидский поэт. Родоначальник поэзии на фарси. Из литературного наследия сохранились касыды «Мать вина», «Ода на старость», и около 40 четверостиший, фрагменты поэм.

Третья глава

АВИЦЕННА

Часто ль миг такой бывает,

Миг прозрения, когда

Вдруг на небе засверкает

Неизвестная звезда.

Вспыхнув молнии подобно,