Бесплатный фрагмент - Букет ромашек

Насте не спалось

Это должна была быть удивительная ночь. Ночь всех святых. Или я что-то опять путаю? Но сейчас это уже не важно.

Насте не спалось. Ещё бы, столько шума, столько приготовлений. Она достала из шкафа своё самое лучшее платьице — синее-синее, как василёк, и натянула новенькие капроновые колготки, хотя мама строго настрого запретила бегать в таких в стужу. Но сегодня же был особенный день, вернее — вечер. Сегодня был Хэллоуин. Да-да, знаю-знаю, вы сейчас хором начнёте говорить, что это не по-христиански и что в России этот праздник не празднуют, но Настеньке — семь, и она совсем об этом не думала! Она лишь предвкушала, как все удивятся, увидев её в столь необычном образе, и с упоением мазюкала чёрной краской жирнючие круги вокруг глазок. Затем она принялась за щёчки и вот уже из зеркала смотрело на Настю угрюмое серое юдище, по крайней мере, Настеньке так показалось. Очень довольная своим видом, Настя притопнула тоненькими ножками.

— Ну вот, сейчас ещё красный возьму, — прошептала самой себе Настя. Толстая кисточка щекотала детский подбородок, оставляя яркий, алый след. Личико Насти выглядело так, будто она без спроса ела вишнёвое варенье прямо из банки.

Весьма довольная собой, девчушка потопала по лестнице на второй этаж. Здесь, где-то в коробке, томилась Настина главная радость — большущая, яркая, оранжевая тыква. Настя была очень рада, что удалось таки уговорить бабушку отдать ей самую красивую и самую большую. Обхватив тыкву двумя ручками, Настя понесла её вниз, стараясь не уронить, да и самой свалиться с лестницы не очень-то хотелось. Там, внизу, на первом этаже, на столе уже лежал новенький, маленький, блестящий перочинный ножичек, который она выпросила у старшего брата. Ну, почти выпросила.

— Ну, Андрюша, ну, пожалуйста, ну, я только глазки сделаю, — заглядывала в глаза брата маленькая егоза и тараторила без умолку.

Андрей никогда ничего не жалел для сестры. Он очень любил эту непоседу и старался всегда её побаловать: то конфетку принесёт, то яблочко. Но в этот раз он нахмурил брови.

— Мала ещё. Порежешься, дурёха.

— Ну, Андрюшечка, ну, пожалуйста, я очень-очень аккуратненько. Ну, вот очень-очень.

— Нет, Настасья, и не уговаривай! — Андрей положил ножичек в ящик стола и погрозил Насте пальцем, — и не вздумай брать! Порежешься.

Но сейчас-то Андрея дома не было. Мама смотрела свой сериал, папа ещё на работе. Настя подошла к столу и открыла заветный ящичек. Вот он, блестящий. Настя надавила пальчиком на маленькую кнопочку с боку — она видела, как Андрей так делал, — и ойкнула от неожиданности. Лезвие ножичка стремительно выпрыгнуло вверх.

— Ну, вот и хорошо, ну, вот сейчас я и глазки сделаю, и ротик, — шептала довольная девочка.

Корочка тыквы оказалась не такой уж и тоненькой, как думала Настя сначала.

Пришлось хорошенько постараться, чтобы срезать с тыквы верхушку. Настя достала большую ложку и принялась выковыривать спелую мякоть. Толстопузые семечки скользили в маленьких ладошках и весело разбегались по столу, по паркету. А одна так и вовсе занырнула под раковину.

— Ну, ничего, потом подберу, — подумала Настя.

Надо ли говорить, что к концу работы вся кухня была похожа на поле боя тыквенного чудовища и маленькой девочки. Оранжевое месиво, казалось, было повсюду: на столе, на стуле, на полу, и, конечно же, на васильковом платьице. И лишь по довольной улыбке Настеньки можно было понять, кто победил.

— Настасья! — Мама вошла в кухню неожиданно. — Что тут произошло, Настенька?

— Мама, мамочка, смотри, — Настя с гордостью показала маме свою работу.

С середины стола озорно поглядывали на Настину маму два тыквенных глаза, ну, скорее, их отсутствие. Или присутствие? Ну, как ещё можно назвать эти два глазных отверстия в тыквенной голове? Тыква ехидно улыбалась своим беззубым ртом, и Настиной маме показалось, что она над ней ухмыляется.

— Эх, Настя, Настя, — покачала головой мама, — это сколько же ты мне работы то наделала.

— Ну, мама, мамочка, ведь сегодня же праздник! Ну, Хэллоуин же, мамочка, — тараторила перемазанная девочка. — И Андрюша с ребятами пойдут гулять. Мама, мамочка, они и меня с собой возьмут. Ну, возьмут же? Ты посмотри, какое я страшилище сделала.

Но «страшилищем» здесь была далеко не тыква.

Мама внимательно оглядела дочку. С табуретки на неё смотрело маленькое чудище: чёрная краска вокруг глаз размазалась и растеклась по пухлым щёчкам, ярко-алый цвет на подбородке смешался с тыквенной мякотью, и сейчас выглядел, как кусок сырого мяса, синенькое платьице, щедро сдобренное толстенькими семечками, не очень-то теперь напоминало васильки. Ну, и отдельного внимания сейчас заслуживали тоненькие ножки в капроновых колготках. Маминых колготках. Они, конечно, были очень велики, и свисали сейчас причудливой гармошкой с Настиных ног.

Мама взяла дочку на руки и понесла в ванную.

— Но, мама, мамочка, а как же праздник? — У Насти больно защипало в носу. — И Андрюша с ребятами, они же сейчас уже придут!