Бесплатный фрагмент - Брошенный

1

Ран­ний рей­со­вый ав­то­бус, объ­ез­жавший «пет­лю» по грун­товке, ос­та­новил­ся за два ки­ломет­ра до де­рев­ни и заг­ре­мел все­ми же­лез­ка­ми, от­прав­ля­ясь к сле­ду­ющим пун­ктам, ко­торые лишь с на­тяж­кой мож­но бы­ло наз­вать на­селён­ны­ми. За час ходь­бы до­рогу дваж­ды пе­ребе­гали зай­цы, с обо­чины, не слиш­ком то­ропясь, се­мени­ли нож­ка­ми круп­ные ежи, и пов­сю­ду за­лива­лись со­ловьи.

На­конец из заб­ро­шен­ных са­дов ста­ли стыд­ли­во выг­ля­дывать та­кие же заб­ро­шен­ные до­мики. Меж­ду ста­рых изб вдоль реч­ки иног­да свер­ка­ли глян­це­выми бо­ками дач­ные стро­ения. Дом ба­буш­ки на­ходил­ся на са­мом краю де­ревень­ки.

Ва­дик с сом­не­ни­ем ос­мотрел кноп­ку звон­ка на выц­ветшей две­ри, вык­ра­шен­ной ко­рич­не­вой по­ловой крас­кой. Че­рез неё прог­ля­дыва­ла ста­рая, си­няя. Доски ве­ран­ды ещё сох­ра­няли си­ний поб­лекший цвет. Ког­да-то ве­ран­да цве­та не­ба с бе­лыми ок­на­ми слу­жила ук­ра­шени­ем дво­ра, а сей­час её зак­ры­вали раз­росши­еся кус­ты, стеб­ли кра­пивы и ре­пей­ни­ка. Ва­дик при­кинул объ­ём ра­боты, вздох­нул и на­жал кноп­ку.

Пос­ле дол­го­го мол­ча­ния, ког­да он хо­тел уже ба­раба­нить ку­лаком, за дверью пос­лы­шалась шар­канье ног; ба­буш­ка от­ки­нула ста­рый тя­жёлый крю­чок. Сна­чала Ва­дик ре­шил, что мать с от­цом зря па­нико­вали, и ба­буш­ка выг­ля­дит впол­не при­лич­но. Лишь ока­зав­шись в ком­на­те, он об­ра­тил вни­мание на не­ес­тес­твен­ную блед­ность её ли­ца.

— Ну, как ты, ба­буля? — спро­сил он, нак­ло­нив­шись и чмок­нув её в щё­ку.

— Дав­ле­ние ска­чет, сер­дце бо­лит. Ни­какие таб­летки не по­мога­ют уже. Вид­но, от­жи­ла я своё — к де­ду по­ра.

От ба­буш­ки дей­стви­тель­но пах­ло ле­карс­твом и чем-то ещё. Мель­кну­ла мысль, что он вды­ха­ет за­пах не са­мого че­лове­ка, а ве­щей, его ок­ру­жа­ющих. Толь­ко они под­твержда­ют его при­сутс­твие в этом ми­ре.

— Ты это брось, — рас­те­рян­но про­из­нёс Ва­дим, при­сажи­ва­ясь на ста­рый та­бурет. — Мне при­каза­но за не­делю пос­та­вить те­бя на но­ги.

Ба­буш­ка мах­ну­ла ру­кой и про­мок­ну­ла ла­дош­кой влаж­ные гла­за — сна­чала один, по­том дру­гой. По ус­тной инс­трук­ции ма­тери он из­ме­рил ей дав­ле­ние, дос­тал ле­карс­тво, дал по спис­ку «сер­дечное», «ус­по­ко­итель­ное», «от дав­ле­ния», дос­тал кон­тей­не­ры с кот­ле­тами, ба­тон кол­ба­сы, сыр, кек­сы.

— Есть так ра­но не хо­чу, — зап­ро­тес­то­вала ба­буш­ка. — Возь­ми мо­лока в хо­лодиль­ни­ке, бу­тер­брод се­бе сде­лай, от­дохни с до­роги, а поз­же за сто­лом по­сидим. Пос­те­ли се­бе в ма­миной ком­на­те.

В быв­шей ком­на­те ма­мы по­меща­лись лишь до­потоп­ная же­лез­ная кро­вать, са­модель­ный стол и эта­жер­ка. Одеж­ду ве­шали на стул или на гвоз­ди, за­битые пря­мо в дверь. На эта­жер­ке сто­яли впе­ремеш­ку то­мики сти­хов и фан­тасти­ки, са­мо­учи­тель по ан­глий­ско­му, ле­жали стоп­кой ста­рые тет­ра­ди. На вер­хней пол­ке си­дел об­лезлый плю­шевый мед­ведь не­оп­ре­делён­но­го цве­та в ок­ру­жении фла­кон­чи­ков ду­хов и ко­робо­чек.

Кро­вать бы­ла глав­ным ук­ра­шени­ем ком­на­ты: пок­ры­та са­модель­ным оде­ялом, с го­рой по­душек под кру­жев­ной на­кид­кой, с яр­ким, рас­ши­тым цве­тами ков­ром на сте­не. На­вер­ное, она бы­ла слиш­ком низ­кая, по­тому что, ког­да Ва­дим бух­нулся на лос­кутное оде­яло пря­мо в крос­совках, в по­лови­ну ок­на на не­го пос­мотре­ло ог­ромное не­бо. Лишь вни­зу, иг­рая све­товы­ми бли­ками на листь­ях, про­бива­лись в окон­ный пей­заж зе­лёные вет­ви яб­ло­ни. Он прик­рыл ве­ки от яр­ко­го све­та и поч­ти сра­зу же ус­нул.

2

— Стран­ный эк­зем­пляр, — мед­ленно про­из­нёс над ним скри­пучий го­лос.

— Нор­маль­ный. Да­вай сде­ла­ем так, что­бы он ви­дел, — пред­ло­жил в от­вет звон­кий.

— Не по­лучит­ся. За­чем он те­бе? Смот­ри, ка­кая мёр­твая зо­на в этой об­ласти. Су­жен­ное вос­при­ятие, — вор­чли­во за­метил Скри­пучий.

— А сколь­ко свя­зей в под­корке! С ним мож­но ра­ботать! — упор­но воз­ра­жал Звон­кий.

— Ха! В под­корке! В под­корке мы все ге­нии! А в соз­на­нии с та­кой об­ширной ис­кусс­твен­ной зо­ной по­дав­ле­ния че­ловек ста­новит­ся или де­билом, или мань­яком!

— Он не мань­як! Он цик­ло­ид!

— А кто та­кой цик­ло­ид? — ре­шил вме­шать­ся в спор Ва­дик и прос­нулся.

3

В тес­ной ком­на­те пус­то. На не­бо за окош­ком на­пол­зла стай­ка об­ла­ков. Листья яб­лонь уже не от­бра­сыва­ли тень друг на дру­га, не иг­ра­ли бли­ками, а выг­ля­дели од­но­об­разны­ми, се­ро-зе­лёны­ми. Ва­дик по­тянул­ся к план­ше­ту: раз­ря­жен. Дос­тал те­лефон: нет свя­зи.

В ком­на­ту заг­ля­нула ба­буш­ка и поз­ва­ла «по­пить чай­ку». В цен­тре сто­ла, пок­ры­того блес­тя­щей кле­ён­кой, ря­дом с эма­лиро­ван­ным си­ним чай­ни­ком сто­яли бо­калы в го­рошек, на та­рел­ке — стоп­ка блин­чи­ков, на блюд­це — ма­лино­вое ва­ренье. Ва­дик то­роп­ли­во шаг­нул к сто­лу и схва­тил блин­чик, да­же не ус­пев при­сесть. Ба­буш­ка под­ви­нула та­бурет и с удо­воль­стви­ем наб­лю­дала за тем, как он прог­ла­тыва­ет её стряп­ню.

— Про­голо­дал­ся? К ве­черу борщ те­бе сва­рю. Ты блин­чи­ки-то ча­ем за­пивай! Чай за­вари­ла на смо­родин­ке. Та­кой ду­шис­тый! А мне пос­ле ле­карс­тва лег­че ста­ло. Да­же ого­родик по­лить выш­ла. Там огур­чи­ки ран­ние по­саже­ны. Дня че­рез три уго­щу. А к ве­черу прош­ло­год­них бан­ку от­крою. С кар­то­шеч­кой вкус­но. Ма­ма на обед кар­тошку ва­рит или на ма­каро­нах жи­вёте?

— Ба­буль, нас до шес­ти ве­чера ни­кого в квар­ти­ре не бы­ва­ет. Пе­реку­сить в го­роде мож­но на каж­дом ша­гу. А до­ма ут­ром — ко­фе, ве­чером — чай. Кол­баска, сыр, пиц­цу за­кажем. Нет, по вы­ход­ным-то она на кух­не от­ры­ва­ет­ся.

— Сов­сем го­род дев­ку ис­портил, — вздох­ну­ла ба­буш­ка. — Как она го­товить лю­била: пи­роги пек­ла, тор­ты ос­во­ила… А са­латы ка­кие при­думы­вала!

— Ну, са­латы-то она и сей­час при­думы­ва­ет! — ус­мехнул­ся Ва­дик. — Та­кие, блин, са­латы, что пос­ле их при­ёма хоть на тре­ниров­ку не хо­ди!

— А что за тре­ниров­ка? — не­мед­ленно по­ин­те­ресо­валась ба­буш­ка.

Ва­дим за­меш­кался. Ко­неч­но, он знал, что ба­буш­ка бы­ла гра­мот­ной жен­щи­ной — ра­бота­ла ме­тодис­том в сель­ском клу­бе, от­ве­чала за ра­боту с мо­лодёжью, но что­бы так, с пер­во­го раз­го­вора, она под­ве­ла его к клю­чево­му воп­ро­су, он не ожи­дал. Ба­буш­ка уло­вила за­мин­ку и по­мог­ла:

— В на­ше вре­мя бокс в мо­де был.

— Нет, не бокс. Я за­нима­юсь вос­точной борь­бой.

— А по­чему вос­точной? На­шей нет? Я счи­тала и про­дол­жаю нас­та­ивать на том, что в рус­ской куль­ту­ре есть всё, за чем се­год­ня охо­тят­ся на Ти­бете.

— Есть и на­ша. Прос­то в шко­ле объ­яв­ле­ние ви­село на вос­точную — мы и пош­ли.

— Всем клас­сом? С учи­телем?

— Нет, учи­телям по ба­раба­ну, ку­да мы хо­дим пос­ле уро­ков. Нас из клас­са пош­ло че­ловек семь, а ос­та­лось двое. Но я те­бе по­том, ба­буль, рас­ска­жу. Где у те­бя те­лефон бе­рёт? От­ку­да ма­ме поз­во­нить мож­но?

— А вот с то­го при­гор­ка.

— Я пой­ду?

— Схо­ди до реч­ки про­гуляй­ся! У нас ле­том кра­сиво.

Ва­дик то­роп­ли­во вы­шел из-за сто­ла, чуть не за­быв мо­биль­ник. Вы­шел за ка­лит­ку, ог­ля­нул­ся на ок­но, из ко­торо­го учас­тли­во смот­ре­ла ему вслед ба­буш­ка, и, кив­нув, по­шёл вверх по до­роге, га­дая, что имен­но ей мог­ло быть из­вес­тно от ма­мы.

4

В сек­цию борь­бы его уло­мал пой­ти со­сед по пар­те Тим­ка. Ва­дик от­го­вари­вал од­ноклас­сни­ка от за­теи. За­чем со­вать­ся в но­вый вид спор­та в шес­тнад­цать лет? Идёт эра спе­ци­алис­тов — тре­ниров­ки на­чина­ют в на­чаль­ной шко­ле. Тим­ка пых­тел, связ­но ни­чего объ­яс­нить не умел, но всё-та­ки до­нёс до не­го мысль, что это не прос­тая борь­ба, а ис­кусс­тво за­щиты — очень древ­нее и сек­ретное, тре­бу­ющее ин­теллек­та, с пси­холо­гичес­кой ата­кой на про­тив­ни­ка, с ме­тода­ми дис­танци­он­но­го вли­яния… Пос­ледние вык­ладки он яв­но пов­то­рял за кем-то. Кре­пышу Тим­ке дис­танци­он­ное по­дав­ле­ние про­тив­ни­ка на­до как рыб­ке зон­тик. Ско­рее все­го, дис­танци­он­но вли­ять он хо­тел не с целью за­щиты, а пря­мо про­тиво­полож­ной — сбли­жения. И сов­сем не на вра­га… По край­ней ме­ре, на что-то та­кое на­мека­ло объ­яв­ле­ние.

И пер­вое за­нятие, и сам ру­ково­дитель Ва­дику не пон­ра­вились. Про­ходи­ли тре­ниров­ки в нев­зрач­ном спор­тза­ле бывше­го До­ма пи­оне­ров, ко­торый пол­го­рода так по с­та­рин­ке и называ­ли. Но­вое ви­ти­ева­тое наз­ва­ние, в ко­тором впе­ремеш­ку зву­чали сло­ва «ис­кусс­тво», «раз­ви­тие» и «до­пол­ни­тель­ное об­ра­зова­ние», ник­то в пра­виль­ной пос­ле­дова­тель­нос­ти за­пом­нить не мог. Ка­чались, бе­гали, пры­гали. Тре­нер ко­ман­до­вал высоким, нем­но­го гну­савым го­лосом, по­хожим на жен­ский. Сам он был низ­ко­го рос­та, тол­стень­кий, лы­сова­тый и об­ла­чён в серый ком­би­незон.

От обыч­но­го уро­ка физ­куль­ту­ры за­нятие от­ли­чалось раз­ве что тем, что тре­нер под­хо­дил к каж­до­му, учас­тли­во заг­ля­дывал в гла­за, брал за за­пястье или дот­ра­гивал­ся до пле­ча. Дев­чонки ок­ругля­ли гла­за и хи­хика­ли. Пар­ни от­во­дили взгляд в сто­рону. Часть груп­пы пос­ле ту­пой по­луто­рача­совой наг­рузки уш­ла. Ос­тавши­еся двад­цать че­ловек тре­нер уса­дил вок­руг се­бя на ста­рых тя­жёлых ма­тах и объ­явил, что са­мые стой­кие ока­зались дос­той­ны пер­во­го сек­ретно­го при­ёма.

При­ём зак­лю­чал­ся в том, что про­тив­ни­ка нужно заставить «рас­крыть­ся», что­бы заб­рать его энер­гию. Дос­тичь резуль­та­та сле­ду­ет не­ожи­дан­ным воп­ро­сом или утвер­жде­ни­ем, ко­торый сра­зу де­мора­лизу­ет со­бесед­ни­ка. Он за­хотел продемонс­три­ровать ска­зан­ное и ог­ля­дел дев­чо­нок. Их и так-то на за­нятие приш­ло ма­ло, а ос­та­лось во­об­ще четыре: ни­зенькая ко­сог­ла­зая Ди­на, яр­кая энер­гичная Ри­та и две подружки-од­ноклас­сни­цы — По­ля и Уля. Они учи­лись в парал­лель­ном клас­се, но их ма­ло кто знал, по­тому, что они пе­реш­ли в их шко­лу толь­ко в де­сятом.

Уль­яна бы­ла кра­сива: вы­сокая, хо­рошо сло­жен­ная, большег­ла­зая, вся в тём­ных куд­ряшках. Толь­ко уз­кие гу­бы придава­ли её ли­цу нес­коль­ко удив­лённо-глу­пова­тое выражение. Свет­лень­кая се­рог­ла­зая ху­дыш­ка По­лина ря­дом с ней терялась.

Тре­нер, ко­торый про­сил на­зывать его «прос­то Де­нис», встал, по­дал ру­ку Ри­те и стал нап­ро­тив неё.

— Нач­нём? Го­това?

— Го­това, — улыб­ну­лась Ри­та.

— Ты толь­ко брю­ки по­выше под­тя­ни, а то у те­бя бельё тор­чит.

Ри­ту бро­сило в крас­ку, а Де­нис тор­жес­тву­юще под­нял ру­ки, как в цир­ке пос­ле ис­полне­ния трю­ка. Ри­та по­няла, что с ней шу­тили, зас­ме­ялась, а Ва­дику ста­ло не­удоб­но. Его хму­рый взгляд нас­то­рожил Де­ниса, и тот пред­ло­жил всем раз­бить­ся по па­рам и поп­ро­бовать «пси­холо­гичес­кое уп­ражне­ние». Ва­дику дос­та­лась По­лина. Она ве­село ог­ля­дела его с ног до го­ловы и с хо­ду ре­шила взять ре­ванш:

— Пой­дём у­еди­ним­ся?

— Лег­ко, — не сдал­ся Ва­дик

Под шут­ки ок­ру­жа­ющих они отош­ли к са­мому даль­не­му ок­ну, зак­ры­тому, как все ос­таль­ные, де­ревян­ны­ми рей­ка­ми «от мя­чей». Се­ли нап­ро­тив друг дру­га на гим­насти­чес­кую ска­мей­ку.

— Как час­то ты пред­ла­га­ешь пар­ням у­еди­нение? — зор­ко наб­лю­дая за её ре­ак­ци­ей, спро­сил он.

— Очень ред­ко. И всё по­тому, что нас­то­ящих пар­ней не ви­жу.

По­лина про­дол­жа­ла улы­бать­ся от­кры­то. Иног­да она слег­ка зап­ро­киды­вала го­лову, что­бы от­ки­нуть свет­лую длин­ную чёл­ку, па­дав­шую на пра­вый глаз. Тон­кая шея при этом вы­гиба­лась из прос­торной зе­лёной фут­болки кра­сиво, как у ле­бедя.

— А ка­кой па­рень для те­бя «нас­то­ящий»? Тот, что мо­жет по­дарить до­рогую вещь?

— Не прос­то до­рогую, а лю­бую! По­нима­ешь? Лю-бу-ю! Вот ты смог бы по­дарить де­вуш­ке то, что она поп­ро­сит?

— Что, нап­ри­мер?

— Нап­ри­мер, — хит­ро улыб­ну­лась По­лина, — прок­ладки, ко­торые рек­ла­миру­ют по те­леку.

— Нет, — пос­пешно от­ве­тил Ва­дик, но, что­бы сох­ра­нить ли­цо, до­бавил с са­мым серь­ёз­ным вы­раже­ни­ем: — Как раз по­тому, что они не­оп­равдан­но до­рогие. Рек­ла­ма же удо­рожа­ет про­дук­цию.

По­лина рас­кры­ла рот от удив­ле­ния, а по­том тол­кну­ла его ку­лач­ком в грудь и рас­хо­хота­лась на весь зал. На них, прек­ра­тив за­нятия, ус­та­вились все ос­таль­ные. Его то­же ра­зоб­рал бе­зудер­жный смех, ко­торый на мгно­венье свя­зал их ма­лень­кой тай­ной.

5

Глав­ная ули­ца ба­буш­ки­ного се­ла с гор­дым наз­ва­ни­ем Цен­траль­ная всё ещё сох­ра­няла сле­ды ас­фаль­та со­вет­ско­го пе­ри­ода. Края обо­чин раз­мы­ты дож­дя­ми так, что ехать в тём­ное вре­мя во­дите­лю, не зна­юще­му на­изусть все вы­мо­ины, оз­на­чало не­мину­емо по­пасть в од­ну из них ко­лесом.

В детс­тве, ког­да ма­ма во­зила его в свою де­рев­ню, она не ус­та­вала на­поми­нать, что здо­ровать­ся нуж­но со все­ми — зна­комы­ми и нез­на­комы­ми, — что от­ве­чать нуж­но на лю­бой воп­рос о се­бе, по­тому что в де­рев­не каж­дый но­вый че­ловек — со­бытие. Но как быс­тро уш­ли в прош­лое де­ревен­ские не­писа­ные пра­вила! Ник­то на не­го не ог­ля­дывал­ся. Во дво­рах ко­поши­лись рав­но­душ­ные к про­ис­хо­дяще­му в ок­ру­ге по­луго­лые дач­ни­ки. Лишь лох­ма­тые мор­дочки по­родис­тых ко­тов и мо­сек гла­зели на про­ходя­щего ми­мо за­боров па­рень­ка.

Ва­дик ос­та­новил­ся на при­гор­ке и поз­во­нил ма­ме. Ма­ма тут же взя­ла труб­ку — вид­но, ожи­дала звон­ка и не рас­ста­валась с те­лефо­ном. Она заб­ро­сала его воп­ро­сами, на ко­торые и от­ве­чать-то бы­ло не­обя­затель­но:

— Вы там как с ба­буш­кой? По­лади­ли? Она те­бе, ко­неч­но, бли­нов на­пек­ла? Ей при те­бе уже луч­ше ста­ло? Не­дель­ку вы­дер­жишь? По­том па­па при­едет.

Ва­дик по­кор­но под­да­кивал. Пос­ле раз­го­вора он впал в сту­пор, про­дол­жая смот­реть на мо­биль­ный те­лефон. Паль­цы жда­ли ко­ман­ды, что­бы наб­рать ещё один но­мер — при­выч­ный, но зап­ретный. Рез­кий тол­чок сза­ди, и те­лефон упал да­леко в тра­ву.

Маль­чиш­ка лет се­ми от­пихнул его и про­бежал ми­мо за по­катив­шимся мя­чиком, ус­пев крик­нуть:

— Че­го встал на до­роге, дыл­да?

— А ты то­же смот­ри, ку­да бе­жишь! — гру­бым го­лосом зак­ри­чала сза­ди жен­щи­на.

Ва­дик с удив­ле­ни­ем от­ме­тил, что неп­ри­ят­ным го­лосом об­ла­да­ет впол­не ми­ловид­ная осо­ба лет двад­ца­ти с хвос­ти­ком. Она смот­ре­ла ему пря­мо в гла­за и улы­балась:

— Ну, че­го сто­ишь — ищи мо­биль­ник!

Это она к сво­ему маль­чиш­ке об­ра­ща­ет­ся? Нет, тот убе­жал впе­ред. Как с ней раз­го­вари­вать-то? Ку­да смот­реть, что­бы сох­ра­нять нор­маль­ное вы­раже­ние ли­ца? Шор­ты — ско­рее би­кини, а фут­болка что свер­ху, что сни­зу от­кры­та так, что вид­но бы­ло бы всё, ес­ли б под ней бы­ло на что смот­реть, кро­ме ху­добы. Но де­вуш­ка, по­хоже, так не счи­тала.

— Дик­туй свой но­мер те­лефо­на.

— За­чем?

— Че­го ту­пишь? По звон­ку те­лефон быс­трей оты­щем.

Ме­лодия звон­ка раз­да­лась из-под за­рос­лей ко­люче­го кус­тарни­ка, ко­торый рос у ог­ра­ды крас­но­го кир­пично­го до­мика.

— Мам, — поз­вал маль­чиш­ка. — Че­го ты с ним во­зишь­ся? Ав­то­лав­ка уй­дёт.

— Ус­пе­ешь!

— Да ну те­бя! Ду­ра!

— По­гово­ри ещё!

За бли­жай­шим за­бором раз­дался смех. Де­вуш­ка сра­зу нап­ряглась, вски­нула го­лову так, что при сво­ём вы­соком рос­те ста­ла ещё вы­ше, и гор­дой по­ход­кой цап­ли за­шага­ла по до­роге.

За за­бор­чи­ком, рас­пря­мив­шись, сто­яла над гряд­кой ста­руш­ка и, прик­ры­ва­ясь ла­донью от сол­нца, раз­гля­дыва­ла Ва­дика.

— Под­хо­ди бли­же, мо­лодой че­ловек. Я те­бе сей­час граб­ля­ми те­лефон вы­тол­кну, — ста­руш­ка, пе­рес­ту­пая не­пос­лушны­ми но­гами, дви­нулась к кус­тарни­ку. — Спи­на за­тек­ла. Под куст не про­лезу. Сей­час под­ви­ну ос­то­рож­но. Дос­та­нешь? Вот бан­дит этот Юр­ка! Ни мать, ни баб­ку не слу­ша­ет! Ба­буш­ка его, На­таш­ки­на мать, в го­род­ской ад­ми­нис­тра­ции си­дит. Весь го­род Люд­ми­ла Ва­силь­ев­на вос­пи­тыва­ет, а до сво­их ру­ки не до­ходят! Ты чей бу­дешь? Не пом­ню те­бя что-то.

— Мою ма­му зо­вут Ари­на По­лян­ская.

— Ари­нин сы­нок? К ба­буш­ке Ве­ре? Мо­лодец, что на­веща­ешь! Как она по­жива­ет? Всё ду­бы свои сте­режёт?

— Ка­кие ду­бы? — не по­нял Ва­дик.

— Да так, к сло­ву приш­лось, — сму­тилась со­бесед­ни­ца. — Ты те­лефон под­нял? Ну, пе­реда­вай ба­буш­ке при­вет от Та­исии Пет­ровны.

Ва­дик ещё поб­ро­дил по де­рев­не взад-впе­рёд, но к реч­ке не по­шёл, по­тому что на до­роге сто­яла тол­па, под­жи­дав­шая ав­то­лав­ку. Над тол­пой воз­вы­шалась свет­ло­воло­сая го­лова На­таши. Бе­гал Юр­ка, кру­ша пал­кой, как шаш­кой, при­дорож­ную тра­ву.

Ва­дик вер­нулся к ба­буш­ке, что­бы во­евать с за­рос­ля­ми у до­ма. Он пы­тал­ся не ду­мать о том, что на его мо­биль­ни­ке не про­печа­талось ни од­но­го вхо­дяще­го вы­зова.

Пос­ле двух ча­сов ра­боты бен­зо­косил­ки двор пре­об­ра­зил­ся. Стал по­нятен ма­мин за­мысел. В те­ни ве­ран­ды рос ряд низ­ко­рос­лых де­кора­тив­ных со­сен. Пе­ред ним в шах­матном по­ряд­ке про­кину­ты ши­ны от ста­рых ко­лёс, где сре­ди сор­ня­ков уже на­чина­ли цвес­ти оран­же­вые бар­хатцы. Ма­ма очень про­сила про­полоть, но не ме­шать же два ви­да де­ятель­нос­ти в один при­ём! Вдоль за­бора че­редо­вались ли­пы и ря­бины. Дро­вяной, хо­зяй­ствен­ный са­раи и быв­ший хлев для ско­та со сто­роны дво­ра бы­ли об­тя­нуты де­кора­тив­ной сет­кой, по ко­торой под­ни­мались вь­юны-са­мосе­ян­цы. Поч­ти в цен­тре дво­ра кра­сова­лась пу­шис­тая ель с об­ре­зан­ной ма­куш­кой, ко­торую ког­да-то ма­ма на­ряжа­ла под Но­вый год. Сруб­ленные не­живые ели она не счи­тала ук­ра­шени­ем праз­дни­ка и в го­род­скую квар­ти­ру 31 де­каб­ря при­носи­ла толь­ко сос­но­вые вет­ки.

В глу­бине дво­ра пе­ред ого­родом в зем­лю вко­паны свар­ные ка­чели. И ма­ме прос­лу­жили, и ему, и ещё прос­то­ят, толь­ко под­шипни­ки сма­зывай! На со­весть сде­ланы… По­кой­ный дед без па­мяти лю­бил единс­твен­ную дочь.

До­воль­ная ба­буш­ка выш­ла во двор, при­села на де­ревян­ную лав­ку у крыль­ца и наг­ра­дила Ва­дика выс­шей пох­ва­лой:

— Кра­сивый двор! Поч­ти как при де­душ­ке.

— По­чему «поч­ти»? Я чис­то ско­сил. Зна­ешь, сколь­ко во­зить­ся приш­лось с ма­мины­ми по­сад­ка­ми?

— Да раз­ве я го­ворю, что пло­хо? Дед прос­то боль­ше ко­сил. Ви­дишь край ого­рода? Он кру­гом всё об­ка­шивал. Не мо­гу при­вык­нуть, что зем­ля пус­ту­ет. Вы от­ка­зались кар­тошку се­бе вы­ращи­вать, а у ме­ня сил толь­ко на гряд­ки и хва­тило.

— Ку­пим мы те­бе кар­тошку! Па­па ска­зал, она ко­пей­ки сто­ит. Че­го зря ло­мать­ся?

Ба­буш­ка пог­рус­тне­ла.

— Не в день­гах де­ло. Ста­ре­ют твои ро­дите­ли. Ма­ма вы­рос­ла на сво­их про­дук­тах. Па­па, хоть и го­род­ской, а на здо­ровом пи­тании по­мешан. Тя­жело им уже — вот и ищут се­бе оп­равданье.

Па­па с ма­мой бы­ли од­но­год­ка­ми, по­жени­лись на вто­ром кур­се ин­сти­тута, че­рез год ро­дили его, ге­ро­ичес­ки учи­лись меж­ду пе­лен­ка­ми и бо­лез­ня­ми сы­на, не сло­мались пе­ред бы­том и сей­час лю­били гу­лять, взяв­шись за ру­ки. Они выг­ля­дели мо­лодо, по­сеща­ли бас­сейн и тен­нис. Ва­дик ни­ког­да бы не по­думал, что ста­рость мо­жет на­чинать­ся вот так: с от­ка­за от фи­зичес­кой ра­боты.

— Ба­буль, а в кон­це и­юня кар­тошку уже не са­жа­ют?

— У нас баб­ки и в кон­це и­юля са­жа­ют. По­том в сен­тябре на ба­заре как све­жень­кую про­да­ют. А ты что за­думал? Се­мена я сох­ра­нила, а вот что­бы вспа­хать, на­до ис­кать ко­ня или трак­тор.

— Я, ба­буль, зав­тра прой­ду де­душ­ки­ным мар­шру­том, а там вид­но бу­дет.

— Дед до са­мой смер­ти двор в по­ряд­ке дер­жал. Бен­зокосилку он се­бе ку­пил, ког­да Ари­на шко­лу за­кан­чи­вала, а до это­го всё ко­сой ма­хал. Бы­вало, весь двор об­ко­сит, а по­том ещё тро­пин­ку до Фе­дино­го дуб­ка ве­дёт.

— Ка­кого дуб­ка?

— На том при­гор­ке рас­тёт, за ста­рым рус­лом. Ви­дишь? Ты за­кан­чи­вай, умы­вай­ся. Я по­ка на стол со­беру.

Ва­дик встал на ска­мей­ку, что­бы луч­ше ос­мотреть­ся. Ве­чером в и­юне свет­ло, как днём. Ба­буш­ки­но се­ло сто­яло на ле­вом бе­регу реч­ки Сон­ная. В се­ле ее наз­ва­ние про­из­но­сили по-свой­ски — Сонь­ка. Цен­траль­ная ули­ца се­ла сна­чала шла вдоль ре­ки, а по­том упи­ралась в бе­рег, по­тому что реч­ка де­лала рез­кий по­ворот вле­во, об­ра­зовав из­лу­чину с ши­роким пес­ча­ным пля­жем. От Цен­траль­ной ули­цы вле­во поч­ти под пря­мыми уг­ла­ми рас­хо­дились пе­ре­ул­ки. По пра­вой же, «ба­буш­ки­ной» сто­роне ули­цы, за дво­рами и ого­рода­ми на­чина­лась ни­зина, об­ра­зован­ная ста­рым заб­ро­шен­ным рус­лом Сонь­ки. По вес­не её за­тап­ли­вало, а по­том всё прос­транс­тво за­рас­та­ло ка­мышом и неп­ро­ходи­мым кус­тарни­ком. По ни­зине к реч­ке ник­то не хо­дил. И толь­ко его дед, не жа­лея сил и вре­мени, про­каши­вал из сво­его ого­рода тро­пин­ку до но­вого рус­ла.

Ба­буш­ка на­кор­ми­ла до от­ва­ла. Ва­дик не приз­на­вал су­пы, и ба­буш­кин борщ взял­ся хле­бать из веж­ли­вос­ти, да не за­метил, как ув­лёкся. Они с ба­буш­кой се­ли смот­реть но­вос­ти, но тя­нуло в сон. Он по­жало­вал­ся, что ни­ког­да так мно­го не спал, по­лучил в от­вет ре­комен­да­цию по по­воду то­го, что «ор­га­низм сам зна­ет, сколь­ко нуж­но от­ды­хать для здо­ровья», и от­пра­вил­ся к се­бе. Ма­мина кро­вать с го­тов­ностью прог­ну­лась все­ми пру­жина­ми под его поз­во­ноч­ни­ком.

6

Ему по­каза­лось, что зас­нуть он не ус­пел, как в ок­но пос­ту­чали. Под­няв го­лову, он рас­смот­рел яр­кий, ско­рее все­го, ис­кусс­твен­но­го про­ис­хожде­ния, свет за ок­ном. Ко­му пот­ре­бова­лось ос­ве­щать ок­но фа­рами? Ва­дик тя­жело под­нялся с кро­вати и по­шёл на свет. Щу­рясь, крик­нул в рас­пахну­тую фор­точку:

— Свет по­гаси­те!

— Из­ви­ни, — от­ве­тил ему зна­комый со вре­мён прош­ло­го сна звон­кий го­лос.

Яр­кость све­та умень­ши­лась. За ок­ном на­ходил­ся от­сек ка­кого-то по­меще­ния. В нём пря­мо нап­ро­тив ок­на си­дела мо­лодая де­вуш­ка в свет­лом об­ле­га­ющем ком­би­незо­не. Ли­цо кра­сивое, с чис­той ко­жей. Гла­за боль­шие, тём­ные. Во­лосы спря­таны под бе­ретик.

— Ис­пу­гал­ся? Я сей­час всё объ­яс­ню.

— Ты как тут ока­залась? А сад где?

— На мес­те и сад, и дом. То, что ты ви­дишь, — это тран­сля­ция. Как те­леви­дение.

Ва­дик про­тянул ру­ку и тут же от­дёрнул, по­лучив ощу­тимый удар то­ком.

— Боль­но? Я по­том убе­ру за­щиту, но при пер­вых кон­тактах не имею на это пра­ва по инс­трук­ции.

— Иноп­ла­нетя­не, что ли?

— Нет, зем­ля­не из соп­ре­дель­ной ре­аль­нос­ти. Слы­шал про та­кие? В ва­ших шко­лах про­ходят те­орию со-ци­вили­заций?

— Нет.

— Жал­ко. Там мно­го фор­мул, умо­зак­лю­чений, так что ска­зать крат­ко — это поч­ти ни­чего не ска­зать.

— Поп­ро­буй.

— Поп­ро­бую. Пред­ставь се­бе раз­ви­тие че­лове­чес­тва в ви­де пря­мой ли­нии. На оп­ре­делён­ном от­резке этой ли­нии воз­ни­ка­ет от­кры­тие, ко­торое мо­жет пов­ли­ять на весь ход ис­то­рии. Ска­жем, в не­ко­ем угол­ке пла­неты от­крыт но­вый ис­точник энер­гии. У соз­да­теля по­яв­ля­ет­ся вы­бор: сде­лать но­вый вид ору­жия и по­корить ок­ру­жа­ющие тер­ри­тории или пос­лать звез­до­лёт в ту часть га­лак­ти­ки, в ко­торой те­оре­тичес­ки мо­гут оби­тать ра­зум­ные су­щес­тва. Этот вы­бор — от­прав­ная точ­ка. Пос­ле­ду­ющую цепь со­бытий из­ме­нить труд­но, но мыс­ли уже не од­но­го, а мил­ли­онов лю­дей бу­дут воз­вра­щать­ся к от­прав­ной точ­ке и прог­но­зиро­вать воз­можность ино­го раз­ви­тия. Нап­ря­жён­ность от­прав­ной точ­ки дос­ти­га­ет та­кого на­кала, что по­рож­да­ет па­рал­лель­ное раз­ви­тие иной ци­вили­зации в за­дан­ном нап­равле­нии. Про то, что мысль ма­тери­аль­на, ты, на­де­юсь, слы­шал.

— При­думан­ная ги­поте­тичес­кая ци­вили­зация? Так вы не­нас­то­ящие?

— А мо­жет, вы — не­нас­то­ящие? — за­дирис­то воз­ра­зила де­вуш­ка. — Я зна­коми­лась с ва­шими древ­ни­ми ис­точни­ками ин­форма­ции. Сам-то их пом­нишь? «Вна­чале бы­ло сло­во»! Раз­ве это не пря­мое ука­зание на рож­де­ние из от­прав­ной точ­ки?

— Это боль­ше сма­хива­ет на вы­бор соз­да­теля. То есть вы са­ми не зна­ете, кто был пер­вым, кто вто­рым. Мо­жет, уже и третьи есть?

— Есть, — ти­хо под­твер­ди­ла де­вуш­ка. — Нам из­вес­тно че­тыре со-ци­вили­зации, но толь­ко с дву­мя из них мы вы­ходим на связь. У ос­таль­ных пос­тавле­ны за­щит­ные эк­ра­ны. Там по ка­ким-то при­чинам опа­са­ют­ся кон­такта. На­ши ис­сле­дова­ния то­же мо­гут по­пасть под зап­рет, по­это­му я спе­шу в ус­та­нов­ле­нии кон­такта с то­бой.

— Это опас­но?

— Для те­бя — нет. Опас­ность есть для ме­ня, и она зак­лю­ча­ет­ся в вы­водах, ко­торые мо­гут не пон­ра­вить­ся на­шему об­щес­твен­но­му мне­нию. У ме­ня ли­мит вре­мени на пер­вый кон­такт. С нас­тупле­ни­ем но­вых су­ток я смо­гу офор­мить раз­ре­шение на но­вый. Ты да­ёшь сог­ла­сие на кон­такт? Бу­дешь ждать ме­ня сле­ду­ющей ночью?

— Я не про­тив, но бо­юсь, ба­буш­ка ис­пу­га­ет­ся.

— Не бой­ся, всё про­дума­но. Изо­ляци­он­ное по­ле ис­клю­ча­ет не­зап­ла­ниро­ван­ные кон­такты. К на­шей сле­ду­ющей встре­че пос­та­рай­ся вспом­нить са­мые счас­тли­вые ми­нуты сво­ей жиз­ни.

Ок­но на миг от­пугну­ло чер­но­той, но по­том по­каза­ло пей­заж с яб­ло­невым са­дом в лун­ном све­те. Ва­дик лёг, стал об­ду­мать раз­го­вор с «соп­ре­дель­ной» де­вуш­кой, но быс­тро зас­нул. Во сне тре­нер гну­савым го­лосом чи­тал вслух кни­гу Кар­ло­са Кас­та­неды, по­казы­вал в ок­не их тре­ниро­воч­но­го за­ла чёр­ный мир, ко­торый опи­сывал ав­тор, и ут­вер­ждал, что он явил­ся от­ту­да для под­го­тов­ки втор­же­ния.

7

Ут­ром Ва­дик уже не мог с уве­рен­ностью ска­зать, что бы­ло сном, а что — явью. Слиш­ком всё прос­то и ве­село казалось для ре­аль­но­го кон­такта.

Бе­жать на при­горок про­верять неп­ри­нятые вы­зовы зна­чило нав­лечь воп­ро­сы со сто­роны ба­буш­ки. По­лина, в от­ли­чие от сверс­тни­ков, не бы­ла фа­нат­кой мо­биль­но­го — мог­ла зап­росто заб­ро­сить его дня на два. Зво­нила она ис­клю­читель­но по не­об­хо­димос­ти, не лю­била вес­ти те­лефон­ные раз­го­воры в при­сутс­твии пос­то­рон­них. Те­лефон­чик у неё был не но­вый — дос­тался от бра­та, ко­торый за­рабо­тал на но­вую мо­дель. В оче­редь на не­го сто­яли две млад­шие сес­трён­ки По­лины.

Пос­ле тре­ниро­вок Ва­дик про­вожал По­лину до­мой. С ней бы­ло лег­ко. Го­вори­ли на лю­бые те­мы. Иног­да она приг­ла­шала его к се­бе. Их трёх­комнат­ная квар­ти­ра на­поми­нала об­ще­житие. Од­ну ком­на­ту за­нима­ли ро­дите­ли, вто­рую — стар­ший брат со сво­ей де­вуш­кой, в треть­ей раз­ме­щались По­лина с млад­ши­ми сёс­тра­ми. Гос­тя про­вожа­ли на кух­ню. По­лина из­ви­нялась за то, что в их до­ме «не за­лёжи­ва­ют­ся кон­фе­ты», ре­зала мяг­кий ба­тон и дос­та­вала к чаю до­маш­нее ва­ренье. И так поч­ти ме­сяц. Бы­ло ли это счасть­ем?

Пер­вая тре­щина в от­но­шени­ях по­яви­лась в но­яб­ре. Тре­нер всё ча­ще от­пускал пош­лые шу­точ­ки по по­воду их про­гулок. По­лина крас­не­ла. В один из ве­черов она пред­ло­жила Уле «пой­ти с ни­ми». За Уль­яной увя­зал­ся Тим­ка. Чет­вёрка бес­цель­но сло­нялась по го­роду, со­рев­ну­ясь в при­колах и анек­до­тах. Де­нис ухо­дил вмес­те с Ри­той, но од­нажды ре­шил при­со­еди­нить­ся. Гу­лять по го­роду ста­ли ещё доль­ше. Так по­лучи­лось, что пер­вым из ком­па­нии стал ухо­дить он. Ро­дите­ли из-за поз­дне­го воз­вра­щения мог­ли сов­сем зап­ре­тить по­сеще­ние борь­бы.

Тре­ниров­ки ста­ли дос­тавлять стра­дания. Де­нис пос­то­ян­но вы­бирал его ма­неке­ном для по­каза при­ёмов. Он кор­чился от бо­ли и па­дал на гла­зах у дев­чо­нок. Мно­го раз ре­шал, что бро­сит борь­бу, но це­лый день ждал ча­са, ког­да мож­но бу­дет от­пра­вить­ся в спор­тзал. Учас­тни­ков их стран­ных за­нятий ос­та­лось ещё мень­ше — все­го де­сять че­ловек, — но за­нима­лись они те­перь каж­дый день по три ча­са. За арен­ду за­ла сверх прог­раммы Де­нис брал пла­ту. В ви­де ком­пенса­ции тре­нер стал при­носить кни­ги из лич­ной биб­ли­оте­ки. В тон­ких бро­шюр­ках, по­мимо при­ёмов борь­бы, опи­сыва­лись прак­ти­ки из­ме­нения соз­на­ния, ра­боты с кар­мой, соз­да­ния ус­та­новок. При трак­товке про­читан­но­го Де­нис выс­ме­ивал иди­отизм пар­ней, но был до­волен, ког­да выс­ка­зыва­лись дев­чонки.

8

Ва­дик встрях­нул го­ловой, от­го­няя неп­ри­ят­ные вос­по­мина­ния. С сек­ци­ей борь­бы по­кон­че­но нав­сегда! Он дал сло­во от­цу.

Ба­буш­ка пос­ту­чала в дверь и заг­ля­нула в ком­на­ту:

— Прос­нулся? Вот и хо­рошо! Я к то­му, что ес­ли ты ко­сить за дво­ром соб­рался, то луч­ше бы по­рань­ше. К обе­ду ово­ды за­муча­ют. Ни­каким спре­ем не спа­сёшь­ся!

Ва­дик ка­тего­ричес­ки от­ка­зал­ся от зав­тра­ка, по­лучил справ­ку о том, что дед то­же не са­дил­ся за стол, не по­рабо­тав, и вы­шел во двор. В ни­зине клу­бил­ся ту­ман, а над ним под­ни­мались зе­лёные бе­рега, ос­ве­щён­ные ут­ренним сол­нцем. Пти­цы за­лива­лись, пред­ска­зывая яс­ный день. Ва­дик по­чувс­тво­вал се­бя пер­во­от­кры­вате­лем на нез­на­комой пла­нете и с го­тов­ностью под­нял свой инс­тру­мент для прок­ладки мар­шру­та.

Ко­сить при­ходи­лось в нес­коль­ко при­ёмов: сна­чала вер­хушки, по­том се­реди­ну, по­том при­кор­не­вую часть ство­лов. Тро­пин­ку де­да он всё-та­ки уга­дывал. По кра­ям тро­пин­ки кое-где под­раста­ли ма­лень­кие со­сен­ки. Отец, про­дол­жая де­ло свёк­ра, при­носил их из ле­са, са­жал, меч­тал вы­рас­тить ал­лею, но в пос­ледние го­ды заб­ро­сил свою за­тею. Часть со­сен всё-та­ки вы­жила, плюс на нуж­ном мес­те с краю по­яви­лось нес­коль­ко бе­рёзок, по­это­му до­рож­ка выг­ля­дела впол­не офор­млен­ной. На­до бу­дет па­пу об­ра­довать!