Бесплатный фрагмент - Большой и великий

Глава первая

День близился к вечеру. Небеса обетованные окрасились в лиловые и сиреневые тона. Плавно плыли облака. Над горизонтом маячило золотистое и багровое зарево. Дали дикие, бескрайние и красивые в Вологодской области завораживали не на шутку. И, казалось, рождали где-то там дивные чудеса. Круг опоясывал тёмный лес. Лёгкий ветерок поддувал в сторону глухих деревенек «Б», «И», «Е». И даже открывались виду серые домики на большой горке. И там мелькали сельчане в виде точек. В глубокой низине пряталось дикое, небольшое озеро. И там чудно обосновались утки. Рядом пролегала одноколейная дорога. И та чудно петляла и поворачивала круто. И терялась из виду в лесном массиве. Здесь широкие поля, на которых, как правило, кипит сенокос. Высоко пролегает асфальтная дорога, которая круто то поднимается, то опускается. По ней живо ехали два фирменных белых автобуса. Те полнились туристами, которые каждый год желали посетить монастыри, древние храмы и другие культурные достопримечательности русской глубинки. И сейчас туристическая Мекка вновь ожила и встречала гостей. В посёлке «Г» загудели теплоходы. И воздух сотрясся лихо. Там у причала толпились местные жители, зеваки, гости, туристы и даже тунеядцы, алкаши и легкомысленные девушки. Торговые ряды тянулись плотным коридором. Тут на стеллажах и стендах всякий товар. И сувениры, и картины, и книги, и одежда, и бижутерия, и украшения, — всё идёт в ход. И торговля не стоит на месте. И гости весьма настойчивы. В воздухе повисал разный тон и говорок. И то английское слово, то французское, то немецкое и даже испанское и итальянское слетало с языка туристов. И смешинка то и дело кому — то залетала в рот. И лютовала порой не по-детски.

Дали водные завораживали. И на поверхности рисовались чудные картины. Повеял тонкий ветерок. На краю торгового ряда мелькала ажурным цветом небольшая палатка три на три метра. Ткань ярко-оранжева и алая, тонкая слегка пульсировала. Внутри «домика» на стеллажах и на клеёнке стояли разные масленые разноцветные картины. И все в деревянных, лакированных рамках. На холстах самые разные рисунки. Здесь и коты, и собаки, и постельные сцены, и оголённые дамы бальзаковского возраста, и котята на подушке, и яблоки в корзинке, и просто большие попы, и огромные груди упитанных дам, — прямо картинка на любой вкус и манер. И те пестрят красотой, цветом, разнообразием и гармонией. Их автор восседал на небольшом, раскладном стульчике для кемпинга. Его имя Иннокентий Николаевич Мечиславов. Он рослый и подтянутый. Он в меру упитанный. Плечи весьма широкие. Шея бычья, развитая. Руки мускулистые. Прямо видны округлые бицепсы. Он обожает потягать штангу и гантели. Торс гладкий, мощный, красивый. Такие любят женщины. Лицо довольно приятное. Волосы густые, средней длины и до плеч. Их цвет русый. Черты симметричные. Лоб широкий. Глаза большие, выразительные, с оттенком морской лазури. Нос прямой, греческий. Губы полные, алые и больше женские. Подбородок округлый. Он бреется чисто. И не любит усы и бороду. И прямо тех, кто носит бороду, слегка презирает и не уважает. Он чистоплюй. Кеша живёт в своём большом доме возле села «С». И в ус не дует. У него там полный порядок. На территории есть бассейн и баня. За домом в три этажа расположен сад и огород. Там же стоит открытая беседка для гуляний. В ней овальный стол и скамейки со спинками. Иннокентий лично строил дом. Он сам закладывал кирпичи под фундамент. Он возводил стены и крыл крышу. И внутри дома много простора и обстановка прямо по фен Шую. Он по характеру свободолюбивый и волевой. И сейчас холост. Но пять лет назад ещё общался со своей жиденькой пассией Граниславой Тобольской. Та стройная. Ноги от ушей. Прямо вся из себя модельная и стильная. Грудь небольшая. Её маленькие «лимончики» упругие. Соски ярко-розовые, острые. Лицо весьма приятное. Но есть и черты дурости и грубости. Глаза узкие, но большие, цвета аквамарина. Нос острый, тонкий. Губы полный, словно накачены силиконом. И, как правило, Гранислава красила те ярко-красным цветом. И слывёт адской бестией. В постели она умело доводила партнёра до большого оргазма. И часто применяла мазохизм. Она просто истязала Кешу в кровати. И даже как — то сильно укусила за половой орган. Прямо кровь появилась. И виднелся протектор от клыков. Она по своей природе стервозная и напыщенная. И часто делала скандалы на ровном месте. И доводила до отчаянии своего мачо. Он не выдержал пытки. И врезал по лицу стервозной бестии. Он наградил ту сильно пощёчиной. Она не смогла пережить такую обиду. И быстро собрала в чемодан-тележку свои дорогие вещи, шмотки и украшения. И взяла за руку семилетнюю дочка Машу. И та помахала ручкой нерадивому родному папочке. Она шустрая и бойкая. Лицо округлое, белое. Прямо ангел воплоти. Глаза синие, как ясное небо. Она сказала просто, что, мол, не скучай папочка… Мы к тебе приедем на выходные… А мама, наверное, найдёт себе какого-нибудь хахаля… Маша тогда широко улыбнулась. Иннокентий лишь развёл руками. И не попытался остановить горячую пассию. Он тогда походил на знойного жеребца, который сильно возбудился. Он махнул рукой. И подумал про себя, что мол, пуска катится дура… Она меня нереально бесит… Хотя в постели с ней бывает круто… Вот же дура шальная… Она сама напросилась… Я тут не при чём… Она сама искала повод, чтобы сорваться… Видимо, она стерва такая на кого-то уже запала… Дура дебильная… Да и пускай катится… Мне — то что… Ещё сама обратно прибежит… И прощения попросит… Я уже попросил… И она то не приняла… Её дело… Мне — то что… Вот же дура шальная… Сама заорала на пустом месте… И ещё делает из себя невинную овечку… Она сама хороша… Она это всё специально… Я её знаю… Видимо, кого-то уже нашла на стороне… Вот же дура… Ну и пускай трахается с кем-угодно… Мне не жалко такой дуры… Кеша лишь помотал головой. Но всё же попытался её остановить у ворот. Но она вырвалась из его рук. И она зашагала гордо. И сексуально задвигала своими стройными бёдрами. И приторно ухмыльнулась, держа дочку за руку. Они вместе уселись в автомобиль такси. И тут же умчались неизвестно куда. И больше не появлялись уже как пять лет. Но дочка Маша звонит каждую неделю. И чудно болтает с папочкой. И однажды она проговорилась. Она сказала, что, мол, мама трахается с упитанным дядькой Федором Двенятиным. Тот разъезжает на серебристом мерседесе. И увозит мамочку надолго. И она сказала, что он богаты олигарх. И даже подарил той настоящий бриллиант и дорогое колье из элитных сапфиров. Кеша недоумевал. Он нисколько не опешил. Но всё же сильно рассердился. И ударил тогда рукой в стену. Прямо содрал кожу на костяшках. И рука долго болела и не заживала. Кеша много выпивал. Но взял себя в руки. Он всё же пережил расставание. И теперь жил в своё удовольствие в своём чудном уголке. И здесь радовался каждому божьему дню. Он занимался в тренажёрном зале, купался в бассейне, играл с мячом на небольшой баскетбольной площадке, стрелял из пневматического ружья. И увлекался своим профессиональным хобби. Он много рисовал. И часто неделями не выходил из дома никуда. В летний сезон он умело продавал свои изобразительные, красивые, яркие, пёстрые шедевры. И, как правило, те так и выглядели. Для него подвластны все темы. Он мастер и пейзажей, и портретов. На его полотнах появляются и оголённые женщины, и дикие животные, и собаки, и коты. Он не раз рисовал свою пассию Граниславу оголённой прямо в постели. Это случалось до развода несколько раз. Она там представала в экзотических позах. И один раз легко позировала, широко раздвинув ноги. И Кеша нарисовал идеально. И тот портрет он повесил на видное место в спальне. И часто на тот поглядывал в ночные часы. Он теперь много мастурбировал. И жаждал найти новую любовь. Но пока не привелось. Он старался увелись свой половой орган. И тот растягивал умело. И, как правило, замерял большой линейкой. И сейчас его мужское достоинство имело размер более двадцати пяти сантиметров. Он слывёт очень любвеобильным, как творческий мастер. И часто выплёскивает горячее семя. И порой во время работы над той или иной картиной. Он завёл и резиновую женщину для больших игр. Но той пользуется всё реже. Он жаждет истинной любви. И часто заглядывается на молодых девушек. И даже попытал счастья. И пригласил одну упитанную красотку в ресторан. Но та поняла всё не так, как надо. И врезала пощёчину по лицу визави. И ещё плюнула в ноги. И сказала, что, мол, я не продажная дура урод… Сунь свой куда-нибудь в другое место… Я тебе не патаскушка какая-нибудь… Я тебя запомнила… И братьям расскажу, как ты хотел меня поиметь… Они тебя быстро замочат… Так и знай… Я им уже сказала про тебя… Бойся теперь их… И я тебя хорошо запомнила… Кеша тогда недоумевал. Он лишь пожал плечами. И пошёл дальше по работе. Он умело продаёт свои картины туристам. И те порой берут неплохо его художества. Недавно он продал большую работу, где был нарисован огромный женский зад. И за полотно получил больше трёхсот долларов от истинного ценителя изобразительно искусства коренного американца Тони Болтона. Тот высокий, зрелый. Он крепко подал руку мастеру. И даже с тем сфотографировался на свою мощную фотокамеру. Кеша, по сути, жил припеваючи. Летом он неплохо зарабатывал. А затем рисовал картины зимой и весной. И всё повторялось вновь. У него имеется одна слабость. Он часто рисует свой половой орган. В просторной мастерской у себя дома он раздевается догола. И сидит перед зеркалом на рабочем месте. В руках держит карандаш, кисть и краски. И умело вырисовывает свой половой орган. Тот либо висит меж ног, как длинный шнурок. А то его большой возбуждённый «жезл» стоит дыбом. И он тем восхваляется. И замеряет линейкой после мастурбации. И он имеет свой рекорд. Его достоинство поднималось до уровня двадцати девяти с половиной сантиметров. Тогда он сильно кончил. И напустил много белой, горячей семени. И убрал ту в баночку, чтобы куда-нибудь использовать. Он нарисовал свой «жезл» около тридцати раз. И даже продал три картины, где так искусно изображены его причиндалы. Кеша трудоголик. И может работать целыми сутками напролёт. У него весь дом уставлен картинами. И стены завешаны. И даже на потолке имеются его работы. Он мастер от бога. И знает себе цену. Но всё же он не забывает и о себе. Он часто посещает зал, который оборудовал для себя. И много качает бицепсы и трицепсы. И тело имеет красивое, развитое. Прямо позавидуешь ему ненароком. Он позирует сам себе. И получает от процесса истинное удовольствие. Он мастеровит и плодовит. Он прямо своего дела гуру.

Дали дикие, красивые, бескрайние завораживали. И волновали не на шутку. Веял лёгкий ветерок. И тот колыхал стенки яркой, пёстрой палатки, в которой восседал на стульчике Иннокентий Мечиславов. Он несколько задумался. И сейчас походил на бычка, который стоял возле ворот. И тупо жевал травку. Глаза ясные округлил. На голове имелась синяя ковбойская шляпа с крутыми полями. Он ту чуть оправил. И чутко посмотрел на свою витрину, где стояли картины. Возле тех крутились люди. И что-то чутко рассматривали. Среди прочих выделялся турист Джонни Аллегро. Ему за пятьдесят лет. Лицо овальное, багряное, морщинистое. Усы неровные, тёмные, тонкие. Глаза узкие, цвета бурого. Нос витой. Губы сухие, тонкие. Джонни тридцать пять лет отработал скульптором. И ценил истинное искусство. Он прищурился. И чуть наклонил свою высокую спину. И прямо уставился на полотно, где изображалась большая попа. Он задумался. И походил на индюка. И слегка ухмыльнулся, глядя на автора. Он помотал головой. И тут же пошёл своей дорогой. Мысли томили. «Вот же дилетант… Он рисует задницы… А ещё сиськи большие… И хочет, чтобы я у него купил картину… Что за бред? Самое смешное, что у него ещё это покупают… Что он в этом понимает? Вот же дикарь…», — подумал он. Джонни чуть оправил на своей голове небольшую, фетровую, золотистую шляпу. И двинулся дальше. И затерялся в толпе беснующей.

Повеял лёгкий ветерок. Иннокентий, сидя на стульчике, слегка оживился. Глаза прищурил. И вновь оправил немного свою ковбойскую шляпу. На его теле слегка пульсировала футболка в сеточку. И через тонкую ткань виднелся мощный торс. Низ украшали джинсовые шорты. На ногах красовались тёмные шлёпанцы. Он бегло глянул на свою вывеску, на которой предлагался шарж за пять минут. И тут же тот дал о себе знать. Упитанная дамочка Люси Корсида заслонила собою божье озарение. На ней длинное белое платье с кармашками. На массивном плече кожаная сумка. Грудь пятого размера. Волосы короткие, рыжие. Лицо загорелое. Глаза тёмные. И в целом её фейс напоминает мордочку морской свинки. Она широко улыбнулась, глядя на художника. Рядом с ней стояла высокая, упитанная дочь Сюзанна. Та само очарование. Лицо приятное. Глаза тёмные. Нос изящный. Губы полные с алым блеском. На голове широкая, соломенная шляпка. На ней платье оранжевых тонов. И то заметно пульсирует. Грудь третьего размера. И открыта богато. Девушка вела себя раскованно и деловито. Она быстро осматривала эпичный картины, которые выставлены на продажу. Иннокентий, сидя на стульчике, слегка оживился. Глаза округлил. И сейчас напоминал суслика, который заметил приближение коршуна. Мысли путались. «Какие дамы меня посетили… Они явно что-то купят… А может быть… Им нужен шарж… Кажется, я сейчас немного заработаю… Они американки… Какая девушка сочная и сексуальная… Я уже на миг представил, как мы занимаемся любовью… Прямо, где-нибудь на берегу… Она секси…», — подумал он. Кеша насторожился. И прямо посмотрел на незнакомых гостей. И решил использовать свой неплохой английский язык.

— Я могу вам чем-то помочь? — сказал он.

— Да… Мы вам будем благодарны… Моя дочка Сюзанна… Она хочет шарж за пять минут… Хиихихиии…

— Да я очень хочу шарж…

— Тогда мадам… Присаживайтесь на стульчик… Я вас быстро нарисую… Мне даже надо меньше времени на работу…

— Хиихихииииии…

— Но вы не спешите…

— Ну, что вы… Как же можно… Я буду стараться…, — ответил Кеша.

— Хиихихиииииии…

— Я могу начинать…

— Хиихихиииииии…

Повеял тонкий ветерок. Сюзанна ловко присела на стульчик. И слегка оправила руками свои распущенные, длинные, золотистые волосы. Смотрела прямо. Глаза ясные округлила. Кеша живо взял в руки альбом и карандаш. И тут же принялся за работу. Его руки работали умело и быстро. Угольный цвет волшебно появлялся на белом полотне. И рождался шедевр. Он точно угадала во всём. И шарж получился отменно. Миновала всего пара минут. Кеша живо подал полотно девушке. И та прямо засияла счастливой улыбкой. Мать Люси Корсида тут же заплатила за работу двести рублей. И вела себя мило. Кеша отвечал взаимностью. Он ловко убрал деньги в берседку, которая находилась на поясе. И помахал рукой.

— Спасибо вам… Вы самый быстрый художник в мире…

— Хиихихииииии…

— Спасибо вам… Приходите ещё…, — ответил Кеша.

Дали вечерние забавляли. Веял лёгкий ветерок. Иннокентий чуть отошёл в сторону. На лице виднелась небольшая улыбка. Он бегло глянул на ручные часы. И сейчас напоминал белку, которая готовилась к ужину. Мысли путались. «Народ быстр прошёл… И, по сути, ничего не купили… Но сегодня удалось продать пять картин… Это весьма неплохо… Надо паковать вещи… Сегодня больше не будет теплоходов… И туристов не так много останавливалось… Я продал пять картин и нарисовал один шарж… Не густо… Но всё же не пусто… Надо ехать домой… Уже вечереет… Скоро уже семь вечера… Надо ехать… Я что-то немного притомился… Поеду — ка я домой… А завтра даже не знаю… Может, снова приеду… А может, не поеду… Пока не знаю… Не хочу. Пока желание не имеется особого… Так что я поеду домой… Сейчас быстро уложу картины и соберу палатку… Потом сяду в свой мини-вен… И поеду домой… Что — то я проголодался… А кофе уже надоел совсем… И коржики тое надоели… Но было вкусно… Всё же я умею толково печь коржики…», — подумал он. Кеша живо проверил наличность в берседке. Там имелись и доллары, и евро, и франки, и рубли. Он быстро прикинул и подсчитал свой доход. Мысли томили. «Сегодня получилось заработать больше двадцати тысяч рублей… Это весьма неплохо… Но бывало и лучше… В том году я за один вечер срубил больше ста пятидесяти тысяч рублей… Но это было только один раз… Надо ехать домой…», — подумал он. Кеша выдохнул. И тут же взял в руки большую картину, на которой красовалась большая, багряная попа. А на другом полотне рисовалась оголённая пышная девушка. Та лежала на кровати. И ласкала себя руками за большую грудь. Волосы тёмные лежали на подушке. И прямо те свисали во все стороны. Меж ног темнели редкие волоски. Она выглядела божественно. Но картину никто не покупал. Хотя та висела на витраже уже не один сезон. Кеша ловко собрал картины. И тут же поволок в сторону автомобиля. Он дышал ровно. Глаза округлил. И сейчас напоминал жеребца на прогулке. Тот красиво гарцевал. Кеша ловко открыл широкую дверку автомобиля. И погрузил туда картины. И вновь двинулся в обратную сторону. Он действовал умело и живо. И сомнений не признавал. Он весьма азартный, игривый и весёлый. У него есть пёс Медведь. Тот бурый и зрелый. Помесь лайки и дворняги. Голова массивная. Морда как у медведя. Уши торчком. И характер знойный, слегка бешеный. Медведь дома мало появлялся. Он круглый год бегал по окрестностям. И, по сути, жил как бродяга. Но всё же заглядывал на огонёк. И хозяин всегда был тому рад. Но не думал никогда садить пса на цепь. И тот был волен, как и его приятель.

Глава вторая

Небеса обетованные наполнились чудными лиловыми и розовыми тонами. Близился полный сумрак. Над горизонтом расплылся багряный закат. И тот манил за собой. Круг замыкал лес. Веял тонкий ветерок. Дорога широкая, асфальтная тянулась далеко. И местами круто петляла. И та порой поднималась высоко. А по краям зеленели луга и перелески. Мини-вен цвета айсберга двигался небыстро. Фары ярко сияли. Мотор пел свою ровную песню. Колёса живо крутились. И свист лёгкий рождался. В просторном салоне веяло арбузным ароматом. Автомагнитола воспроизводила чудную мелодию в виде блюза. Кругом виднелась чистота и порядок. За рулём восседал художник Иннокентий Мечиславов. Он отменно вёл свой болид, который под завязку забит всякими картинами. Он чуть оправил свою ковбойскую шляпу на голове. Глаза округлил. И смотрел чутко на пустынную дорогу. И походил на знойного слегка утомлённого бычка. Мысли томили. «Еду домой… Всё окей… У меня сегодня был отличный день… Я заработал много денег… Вру сам себе… Денег не так много… Я думал заработать больше… Но всё равно неплохо… Денег много не бывает… Но на пару недель, а то и на месяц мне хватит… У меня есть бабки ещё в сейфе… Там накопилось уже за сто тысяч… Надо заработать побольше за летний сезон… Жизнь сейчас дорогая… И не мешало бы мне с кем-нибудь замутить… Я хочу секса… Как же я хочу секса… Прямо сейчас бы с кем-нибудь замутил бы… На меня замысловато смотрит продавщица Римма… Она полнышка… У неё большая грудь… Она жаркая бестия… Как — то ночью я представил её в своей кровати… Но быстро забылся… Всё же он страстная… И видно на меня запала… Но мне не нравится её лицо… Какое-то у неё дурное лицо… И глаза буйные… Прямо пробирает меня… Но грудь большая… Всё же я её не хочу… Есть ещё через несколько домов одна девушка… Её зовут Варвара… Она сексуальная… И ходит в короткой юбке… Ноги у неё от ушей… Лицо красивое. Она прямо модель… И грудь пылкая, сочная… Она молодая и знойная… Она уже окончила школу… И, кажется, куда — то поступила учиться… Она на меня пару раз замысловато посмотрела… Кажется, я ей понравился… Может, подкатить к неё вечерком… И пригласить куда-нибудь… Может, искупаться или на пикник… Было бы неплохо… Я хочу секса… Прямо огонь у меня внутри скопился дикий… Он рвётся наружу… Хочу много секса… И прямо не могу ничего с собой поделать… Хочу жаркую тёлочку… Хочу секса… Я толковый парень… У меня будет секс… Много секса… Прямо дикий необузданный огонь внутри меня… И я хочу секса… Прямо жажда дикая у меня… Я хочу…», — подумал он. Иннокентий умело держался за руль. И глубоко вздохнул. Глаза округлил. И походил на знойного жеребца, который лихо нёсся по широкому полю. Он чутко присмотрелся. И дышал ровно.

Веял тонкий ветерок. Мини-вен небыстро ехал по асфальтной дороге. Фары ярко сияли. На спидометре стрелка показывала восемьдесят километр в час. Мотор пел свою песню. Автомагнитола воспроизводила свою мелодию: «…Ничего не говори. Это жжёт огонь внутри…». Иннокентий ловил ритм и такт. Он крепко держался за руль. Он чутко присмотрелся. Глаза округлил. И заметил впереди фигуры. Те двигались по обочине дороги. И уже начали голосовать. Они вытянули руки. И смотрели прямо на встречный автомобиль. И двигались неспешно друг за другом. Впереди держалась зрелая женщина Альбина Фёдоровна Корнеева. А за ней шагала легко молодая двадцати годовалая дочь Авдотья Львовна Меркурьева. Они жительницы далёкого глухого села Бурки. И там пару лет назад работали на ферме доярками. И даже участвовали в конкурсах и побеждали. Но затем решили в корне поменять свою непростую жизнь. Они оставили свой небольшой, деревянный дом. Кур-наседок продали. И устроили гастроли. Они умело разорили нескольких зажиточных одиноких мужиков. И неплохо нажились. Но они не умеют тратить деньги. И быстро спускают круглые суммы. Они истинные авантюристки. И умело входят в разные амплуа и образы. Им не занимать актерства. И сейчас они брели по обочине дороги, уже продумав нехитрые свои действия. Альбина Меркурьева рослая, статная, упитанная женщина. Про таких как она говорят, что и в баню горящую войдёт, и коня на скаку остановит. Она зрелая. Ей далеко за тридцать лет. Тело развитое. Руки крепкие. Шея стальная. Плечи широкие. Грудь пятого размера. Прямо сочная, упругая. Соски томно-шоколадные, острые. Лицо весьма приятное, округлое, белое. Волосы тёмные и длинные. Прямо тянутся до пояса в косе. Глаза большие и пепельного цвета. Губы полные, алые. На неё сейчас красовалось стильное платье, пурпурного цвета. Шею украшала золотая цепочка. На ушах кольца большие. Через плечо висела сумка кожаная на тонком ремешке. Там имелся бумажник, блокнот, ручка, кошелёк, банковские карты, реалистичный силиконовый мастурбатор-анус, карты, газовый баллончик и даже кастет. На ногах имелись белые кроссовки. Она около пятнадцати лет отработала дояркой. И жаждала всегда о богатой и счастливой жизни. Но всё не получалось. Она женилась на трактористе Борьке Меркурьеве. И забеременела от того. Она родила дочку. И ту воспитывала умело. Авдотья росла не по дням, а по часам. И с молоком матери впитывала в себя холеность и стойкость. А та учила её брать быка за рога. И во всём видеть выгоду. Альбина быстро развелась со своим горе-мужем. Тот часто напивался вдребезги. И затем махал кулаками. И так Альбина часто дралась со своим бойфрендом. И завсегда того побеждала. Она в крайней встрече сильно вырубила Бориса. И тому потребовалась медицинская помощь. Альбина сильная, наглая и дерзкая. И свои черты передала дочке. Сейчас Авдотья шагала следом за матерью. Её двадцать три года. Она рослая, упитанная в меру. Плечи узкие. Шея крепкая. Грудь третьего размера, сочная. Соски ярко-розовые, округлые. Тело статное, покладистое. Ноги стройные. Руки развитые. Голова овальная. Волосы длинные, густые, русые. И Авдотья ими гордиться. Она часто заплетает длинную косу. Лицо приятное, щекастое, белое. Глаза выразительные, цвета аквамарина. Нос плотный, небольшой. Губы полные, ярко — красные. Авдотья не жалела свою помаду. И обожает дорогую косметику. И вообще любит тратить чужие деньги. Её сейчас украшала белая блузка. Та богато открывала упругую, пылкую, сексуальную грудь. Них украшала короткая, синяя юбка до колен. На ногах имелись дорогие, белые кроссовки. Она держала на плече мини-сумку цвета зелёной кожи. И та прямо отливалась озарением. В неё имелись помадки, презервативы, витамины в баночке, немного денег и дорогой смартфон, который она купила на чужие деньги. Авдотья умело подыгрывала своей матери, от которой исходила вся инициатива. Она умело принимала решения. И выглядела слегка помешанной, как и её дочь. Они слыли редкими мазохистами. И проявили свою дикость в постели, когда разводили на бабки одного зажиточного мужика Василий Ткачёва. Тот упитанный и неуклюжий. Голова лысая, загорелая. Лицо, как мордочка у кабана. Глаза раскосые, бурые. Тот живёт в своём загородном доме. И он туда привёз дамочек. И жаждал секса. Альбина умело тогда подобрала слова. И намекнула на интим. Василий, сидя в кафе, кивнул головой. И привёз красоток к себе на виллу. И ночью жаждал себя показать во всей красе. Но Альбина и Авдотья умело уложили того на кровать. Они разделись догола. И целовали пухлое тело визави нещадно. Он тогда чуть приподнялся. И тут же Авдотья разбила глиняную большую вазу об голову визави. И Василий упал грузно на кровать. На виске появилась кровь. Красотки на этом не оставались. Она привязали за руки своего любовника. И пытали того около часа. Они выкручивали тому уши, рвали ноздри и мастурбировали его «жезлом «на славу. Василий громко кричал и матерился. И назвал Альбину патаскушкой. А её дочь жирной уродиной. И нашёл силы засмеяться. Альбина тогда просто одичала. И схватила в руки стальной чайник. И сильно ударила своего визави по лицу семь раз. Тот замолчал. Но остался жив. Его лицо всё затекло кровью. Сечки рваные имелись на щеках, на лбу и под глазами. Правая сторона и вовсе посинела и распухла. Из ломаного носа текла кровь. И попадала прямо в рот. Василий лишился чувств. На его сальном теле кругом имелись кровоподтёки. И одеяло белое сильно испачкалось. Мать и дочь не теряли времени. Они живо собрали всё самое дорогое, что имелось в доме и что можно было унести с собой. Они нашли и тайник с деньгами. Там имелось около ста тысяч долларов. Они прибрали наличность к рукам. И ушли красиво, хлопнув дверью. Теперь они вновь искали приключений на свою голову. И слыли редкими авантюристками.

Дали бескрайние завораживали. И местами красиво кружили пернатые. Повеял лёгкий ветерок. Мини-вен цвета айсберга сбавил обороты. Фары ярко сияли, озаряя сумрачный путь. Иннокентий крепко держался за руль. И умело вёл свой болид. Тот пел свою ровную песенку. Кеша округлил глаза. И прямо уставился на странных визави. Он нажал на педаль тормоза. И стрелка спидометра потянулась вниз. Автомобиль замедлил ход. Кеша слегка напрягся. Мысли томили. «Кто это ещё такие? Идут по обочине дороги… Какие — то женщины… Они голосуют… И хотят, чтобы я их подвёз… Вот ещё… Сейчас будет поворот… И я поеду домой… Кто они такие? С виду приличные дамы… Но кто знает? Они идут в сторону города… Но тут ещё им далеко пилить… Ладно так и быть… Я спрошу у них кто они такие? Сейчас узнаем… А может, просто проехать мимо… Как –то странно… Но они не похожи на дурных дебилок… И не пьяные нисколько… С виду прямо приличный такие… Ладно спрошу у них, что за дела? Не могу просто так проехать… Тут никого уже и поздно… Вот же блин…», — подумал он. Кеша надавил на педаль. И тормозные колодки чуть заскрипели. Мотор тихо затарахтел. Фары моргнули. Мини-вен живо сбавил обороты. И прямо остановился на обочине дороги. Кеша, не выходя из кабины, припустил стекло на дверке. Глаза прищурил. И чуть оправил на голове свою ковбойскую шляпу. Он, глядя на незнакомок, слегка ухмыльнулся. И быстро смерил тех взглядом. Альбина и Авдотья остановились возле кабины. И чутко глянул на лицо водителя. И мило улыбнулись, играя свою роль.

— Здравствуйте уважаемый… Мы не местные… Мы ищем гостиницу… Нам сказали, что здесь есть рядом мотель… Забыла как называется…

— Я тоже не помню…, — сказала Авдотья.

— Вы нам не подскажите как пройти к ближайшему мотелю… Мы отстали от своей группы… И теплоход наш ушёл… А будет только через три дня… По графику… Нам бы мотель найти…

Иннокентий недоумевал, глядя на знойных незнакомок. И чутко посмотрел на богато открытую грудь молодой красотки. И даже быстро заглотил слюнку. Глаза округлил. И вновь на автомате поправил свою ковбойскую шляпу. И вёл себя вполне уверенно. Но всё же слегка смутился. Но умело скрывал эмоции глубоко в себе. Он взял слово. И за тем никогда не лез в карман.

— Я не знаю, кто вам это сказал… Но здесь не было раньше никакого мотеля… Он есть, но далеко отсюда… Его название «В гостях у медведя»…Тут где — то будет около десяти километров… Хаахахахаа… Так что топать вам ещё долго… Но идёте вы уже немного не туда…, — ответил Кеша.

— Вот же дура ты Авдотья… Я говорила тебе идти икать в селе дом…, — сказала Альбина.

— А я откуда знала? Ты сама пошла… Я тут не при чём…

— Ещё как причём? Ты дура полная…

— Да отвали…

— Я не отвалю от тебя… Дура ты крашеная…

— Сама такая…

— Я тебе сейчас врежу…

— Себе врежь лучше…

— Вот же ты кобыла нерадивая…

— Пошла ты… Знаешь куда…

— Куда?

— Сама знаешь…