Бесплатный фрагмент - Битвы на улице Красной

Предисловие ко второму изданию

Книга «Битвы на улице Красной» вышла в свет в далеком 1998 году в краснодарском издательстве «Флер» немалым тиражом. Десять тысяч экземпляров почти мгновенно разошлись по рукам и библиотекам. Однако, не смотря на это, в наши дни она — настоящая редкость. Даже у автора остался один единственный экземпляр, и тот с допечатными правками.

А вот вопросы, затрагиваемые в книге, и в наши дни не исчезли и не утратили своей актуальности. Не говоря уже про то, что данный труд будет интересен и с точки зрения изучения механизмов власти изнутри, и в историческом аспекте постсоветской политической жизни Краснодарского края.

Далее, начиная со сведений об авторе, текст книги приводится без правок, в полном соответствии с изданием 1998 года.

Об авторе книги

Александр Травников — один из самых известных кубанских политиков. Его восхождение на политический Олимп, с одной стороны, было стремительным. С другой стороны, оно достигнуто благодаря упорному труду и постоянному стремлению к самообразованию. В одном из последних номеров «Аргументов и фактов» заместитель губернатора Краснодарского края Николая Кондратенко, наш краевой «министр финансов» Валерий Яро­шенко назвал Александра Травникова одним из самых профессиональных депутатов. Само словосочетание «депутат Травников» является очень популярным среди избирателей.

Немного биографических данных. Александр Игоревич Травников родился 10 октября 1958 года в городе Краснодаре. Окончил краснодарскую среднюю школу №42. Служил в разведроте ВДВ Одесского военного округа, затем — в КГБ СССР. За обеспечение государственной безопасности во время проведения московской Олимпиады-80 награжден грамотой Председателя КГБ СССР Ю.В.Андропова.

Образование высшее, в том числе и юридическое. Закончил аспирантуру Института востоковедения Российской Академии наук. Решение о его зачислении в аспирантуру принимал лично директор Института Е. М. Примаков, нынешний премьер-министр России. Александр Травников — кандидат исторических наук. Тема диссертации: «Социально-экономические проблемы развивающихся стран Юго-Восточной Азии» — знаменитых дальневосточных «тигров».

Преподавал философию в Краснодарском политехническом институте.

В политической жизни Александр Травников стал принимать активное участие с августа 1991 года. Создал департамент внешнеэкономических связей и контрольно-аналитическое управление администрации Краснодарского края и руководил ими. В кабинете тогдашнего кубанского премьера Николая Егорова был одним из самых молодых членов правительства.

В 1994 году на первых всеобщих выборах новых законодательных и представительных органов власти Александр Травников избран «двойным» депутатом — Законодательного собрания Краснодарского края и городской Думы Краснодара. В городскую Думу через два года переизбран второй раз. Оба раза — от знаменитой краснодарской Пашковки. В Законодательном собрании является заместителем председателя комитета по экономике и бюджету. Автор ряда законов и программ, о многих из которых вы прочтете в этой книге. Лидер Межрегиональной социалистической партии.

Александр Травников является автором ряда книг, в том числе научных трудов и политических бестселлеров, таких, как «Социально-политическая роль армии в Малайзии», «Вооруженные силы в Индонезии», «Неприкосновенными могут быть только статьи бюджета», «Закон един для всех», «Коса Тузла: перечисленная территория», и ряда других. Автор документального фильма «Коса Тузла: украденная территория». Является ведущим телепередачи МТВ «Охота на волков». Кстати, недавно в эфир вышла сотая «Охота».

Занимается спортом. Имеет черный пояс по каратэ. Александр Травников — президент Ассоциации спортивных и боевых единоборств. Автор ряда учебников по каратэ.

Владеет четырьмя иностранными языками, в том числе малайским и индонезийским.

Женат, имеет трех дочерей.

Предисловие

ПОЧЕМУ Я РЕШИЛ НАПИСАТЬ ЭТУ КНИГУ

Подходят к завершению полномочия депутатов Законодательного собрания Краснодарского края первого созыва.

Самое трудное — определиться, как отчитаться перед избирателями.

Раньше все было просто: депутат выступал перед избирателями, ему специально собирали трудовые коллективы, он ездил по заводам и от­читывался. С него при этом особо не спрашивали. И ему волноваться было не о чем: выборы были безальтернативными, кандидатов подби­рали по анкетным данным и за него голосовало 99,99 процента.

В общем, он мог отчитаться о проделанном, ничего не сделав, и ему это бы сошло с рук, так как все можно было списать на общие сложности.

В то время работа депутата заключалась только в одном — сидеть, протирать штаны и вовремя поднимать руку. Лучшим депутатом был тот, кто умудрялся не заснуть на тех или иных торжественных заседаниях или сессиях. И по случаю произнести торжественную речь во славу дорогого имярек, благодаря которому «прошла зима, настало лето».

А сегодня работа депутата совсем другая. Во-первых, не избиратели теперь к нему должны приходить, а он — к ним. Во-вторых, теперь никто за него законы не напишет и постановления тоже. Все это депутат должен делать сам. Плюс работа в комитетах. Словом, если раньше депутат был «роботом», которому нужно лишь вовремя поднять руку, то сегодня он должен работать. Для этого у депутата есть помощники. У меня, к примеру, 280 помощников. Без такого количества людей я просто не смог бы работать: ни избирателей принимать, ни оценить работу какого-либо предприятия, ни подготовить нормативные акты.

В связи с этим вот о чем хочется сказать. Когда нас избирали депутатами, у нас было одно общее представление, что и как мы должны делать. Но когда прошло четыре года, выяснилось, что все работали по-разному. Кто-то одновременно успел побывать в крупных начальниках и заняться приватизацией в городе Краснодаре, кто-то успел создать фонды своего имени, кто-то успел снять с себя судимости, которые понаполучал очень и очень давно. То есть депутаты занимались совершенно разными вещами. И у каждого теперь свой «капитал».

Я, например, имею несколько своих собственных авторских законов, таких, как Закон о дорогах, Закон о железнодорожных перевозках в Краснодарском крае, о банковской деятельности, четыре бюджета в городе Краснодаре, четыре бюджета в Краснодарском крае, принятие Устава города Краснодара, который практически имеет только косметические изменения, и по этому Уставу живет огромный город. Пришлось целую операцию проводить, как принять Устав города Краснодара, чтобы состоялись и выборы мэра, и выборы нового депутатского корпуса.

За эту всю работу я и решил отчитаться.

Другой возможности отчитаться перед избирателями, кроме как на­писать книгу, о том, что сделано, я просто-напросто не вижу. Чтобы ска­зать правду о том, что происходит в высших кругах власти, а также рас­сказать о депутатской деятельности, что называется, в процессе. Боль­шинство людей думают, что здесь есть какие-то тайные законы. Есть какие-то тайные знаки, тайные способы, которыми не владеет простой человек, которые для него скрыты за семью печатями. Я хочу открыть секрет. Он — в том, что действительно существует эта тайна. То, что лежит на поверхности, на 90 процентов не соответствует тому, что про­исходит на самом деле. Когда люди голосуют или делают что-то, как пра­вило, за этим стоят подспудно чьи-то коммерческие интересы. Эти инте­ресы достигают подчас нескольких миллионов долларов. Я готов открыть эти тайны. Избиратель, голосуя за нас, должен знать, какими мотивами, кто и как руководствуется при принятии решений. Думаю, что рассказ об этой тайне будет интересен всем.

Я выбрал совершенно разные истории, касающиеся разных сторон депутатской деятельности. Это и рассказы о том, как удавалось пробить решение острейших социальных проблем, и воспоминание о битвах во­круг финансовых вопросов. И кухня — как и что у нас, на политическом Олимпе, делается.

Исторически так сложилось, что центром политической борьбы в Москве является Красная площадь, а в Краснодаре — улица Красная. Начиная со времен основания города именно здесь располагалась власть. В советские времена это были крайкомы, горкомы и исполкомы. В наши дни на Красной находятся здания Законодательного собрания Краснодарского края, краевой администрации, мэрии города и город­ской Думы. В их коридорах, кабинетах, залах заседаний ежедневно про­исходит множество событий: пишутся законы и постановления, ведутся ожесточенные дебаты по острым социально-экономическим вопросам, сталкиваются мелкие и крупные амбиции. Обо всем этом я написал в своей книге, которую вы сейчас держите в руках. Так ее и назвал: «Бит­вы на улице Красной».

А начать решил не со зрелищ, а с главного — с хлеба, то есть расска­зать о том, как депутаты и исполнительная власть пытаются рулить эко­номикой. Но перед этим вам предстоит прочитать еще одну предваря­ющую главу — «О лозунгах». Лозунги, как вы видите, в нашей жизни ре­шают многое.

О лозунгах

Некоторые идеи некоторым людям просто невозможно втолковать. Поэтому самое лучшее — придумать какой-нибудь лозунг «на злобу дня». И потом на него как на шампур нанизать мясо, помидоры, что-либо еще. Вот возьмем, например, такой лозунг, как «Неприкосновенность статей бюджета». Мы знаем, что в наше время секвестр, то есть сокращение, распространяется на весь бюджет. Но нельзя сокращать ассигнования на здравоохранение, на социальное обеспечение, на образование. Мы под эту идею и придумали лозунг «Неприкосновенные статьи бюджета». Или, например, другой лозунг: «Закон един для всех!». Под ним можно обосновать любой юридический вопрос. Что мы и делали. Мы говорили, что закон един для всех. Есть закон о депутатах, есть закон об ответственности глав, есть закон об импичменте Президента. Значит, все должны руководствоваться законом. Не должно быть депутата умного, хорошего или дурного. Все перед законом равны.

Или лозунг «Краснодар — не дойная корова!». Когда я опубликовал свою статью под этим лозунгом в газете «Краснодарские известия», то все смеялись. Но потом увидели, какова реальность. В крае 49 районов и городов. Они делятся на тех, кто зарабатывает деньги, и тех, кто тратит их из общей казны. В начале моей депутатской деятельности у нас было 15 районов и городов-доноров. Через год их стало девять. Потом — четыре. Сегодня осталось три. Это Краснодар, Новороссийск и Туапсе. Налицо — тенденция к сокращению. Чем меньше доноров остается — тем больше нагрузка на каждый их них. Вот я выступил и сказал, что Краснодар — не дойная корова! Краснодару оставили одну треть от того, что он зарабатывает. А где ему взять деньги на канализацию, где ему взять деньги, чтобы не затапливало, чтобы улицы были освещены, чтобы людям пенсии выплатить? Вот мы и придумали лозунг, и он прижился.

Или лозунг, который звучит так: «Нужно делать не как лучше, а как нужно!». Существует естественное стремление к чему-то хорошему. Но даже в Священном писании сказано, что благими намерениями дорога в ад вымощена. А мы своих избирателей не должны тащить в ад. Мы должны своим избирателям обеспечить то, что им обещали, то, что нужно, а не то, что кому-то кажется лучше.

Лозунг «Народ достоин знать правду!». Когда стал вопрос, какие банки будут валиться, а какие останутся, я придумал лозунг, что народ достоин знать правду, и потребовал, чтобы каждый банк был прозрачен. Мы выдвинули также лозунг «Прозрачность банков». И «Коммерсант-дейли» написал об этом, и в краевой прессе я выступил. И в Законодательном собрании я рассказывал, что банки нужно сделать «прозрачными». Каждый человек должен знать, сколько у банка денег, и сколько туда наши вкладчики отнесли этих денег, и что если завтра банк займется рискованной кредитной политикой, то ему нечем будет расплатиться с кредиторами. И закончится все тем, что будет бунт.

А после этого я выдвинул лозунг о том, что и бюджет должен быть «прозрачен». Вначале и в городе, и в крае принимали общий бюджет. Предположим, выделяют деньги скопом и на сельское хозяйство, и на развитие промышленности. Мы потребовали, чтобы бюджет был прозрачным. А это означает, что каждая строка бюджета по каждой отрасли должна расшифровываться. Сколько денег нужно на районную больницу? Сколько на школу? И так далее. Более того — бюджет нужно целиком публиковать в средствах массовой информации, чтобы люди знали. Сегодня мы это уже воспринимаем как данность. Хотя четыре года назад никому и в голову не приходило публиковать бюджет.

Не менее знаменитым стал лозунг «Интересы избирателей нужно не представлять, а защищать!». Произошло это благодаря плакату, на котором я изображен с гранатометом. Все говорят: «Я представляю интересы избирателей!» А потом ограничиваются тем, что просто поднимают руку «за» или «против». Как правило, «представление интереса» ни в чем больше не выражается. Но давайте задумаемся: можно ли представлять интересы бабушки, которая не получает пенсии? Эти интересы нужно только защищать. И при этом нужно драть глотку и ругаться со всеми, требовать от больших начальников, чтобы люди регулярно получали зарплату, пенсии и социальные пособия.

К примеру, пришли представители завода ХБК (ныне именуемого АО «Югтекс»), которые бастовали из-за того, что им зарплату не платят. Десятки машин продукцию «Югтекс» вывозили при этом за границу. За нее доллары там заплатили, а зарплаты как не было, так и нет. Что нужно было делать? Нужно было пойти и вместе с рабочими принять участие в этой забастовке. Силой заставить директора разговаривать с рабочими. Это только сегодня шахтеры дошли до таких методов, а тогда лишь я, имея депутатскую неприкосновенность, мог помочь рабочим. Рабочих не пускали на свой собственный завод. Я как депутат пришел защищать их интересы. Просто выбил дверь, провел рабочих делегатов и буквально посадил директора «Югтекса» за стол переговоров с забастовщиками. С людьми, не получавшими зарплату, которую они заработали.

Есть еще интересы моих избирателей-пашковчан. Как можно представлять интересы людей, которых затопило? Можно только защищать, требовать, чтобы их освободили хотя бы от земельного налога.

Лозунг «Интересы нужно не только представлять, но и защищать!» получил свое продолжение в другом лозунге — «Неприкосновенными могут быть только статьи бюджета!». Не может быть неприкосновенного должностного лица, который не выполняет свой долг. У депутата есть право — выступать по всем существующим проблемам и задавать вопросы любому должностного лицу. И если лицо это не право, критиковать и заставлять его делать так, чтобы реально защищать интересы избирателей, а не абстрактно их представлять. Неприкосновенными не могут быть должностные лица, неприкосновенными могут быть только статьи бюджета, которые направлены на социальное обеспечение, на здравоохранение, на образование, на выплату пенсий, детских пособий. А все остальное можно трогать. Все остальное можно критиковать, все остальное можно ставить под сомнение.

Еще один лозунг: «То, что хорошо для Краснодара и Кубани, хорошо для избирателей!». Невозможно сделать так, чтобы было всем хорошо, а конкретному человеку было плохо. Хорошо Иванову, получает он пенсию — значит, и всей стране хорошо. Получает Петров зарплату — и всем хорошо. Имеет Сидоров работу — и Сидорову хорошо, и его семье хорошо. Каждому жителю города Краснодара будет хорошо, когда крыша в доме у него не будет протекать, вода не будет капать ему за шиворот, когда он не будет ходить по колено в воде, потому что канализация сделана 80 лет назад, — тогда и всем будет хорошо. Кубань будет давать миллион тонн и риса, и хлеба — и всей России будет хорошо.

Лозунгов я придумал очень много. И теперь они продолжают жить уже своей самостоятельной жизнью, в отрыве от меня. Сегодня многие просто начинают использовать эти лозунги. Появляются один за другим лозунги «Краснодар — не дойная корова!», «Неприкосновенными могут быть только статьи бюджета!». Их авторство при этом приписывают кому-то другому. Ну и ладно, лишь бы только заполняли эти лозунги сутью.

В моду входят не только мои лозунги, но и некоторые слова и выражения. Например, «концепция бюджета». После того как Николая Конд­ратенко избрали губернатором, через некоторое время мы на сессии рассматривали бюджет. В своем выступлении я сказал:

— Николай Игна­тович, нужно, чтобы была концепция бюджета, то есть нужно рассматривать не отдельно каждую строчку и цифру, а рассмотреть концепцию: что нужно развивать, куда надо в первую очередь направить деньги.

Николай Игнатович возразил:

— Вот тут иностранные слова Травников произносит. Нечего, мол.

И что же? Прошел год. Николай Игнатович представлял второй бюджет за время своего губернаторства. И через каждое слово говорил: мы здесь представляем концепцию поддержки малоимущих, здесь мы представляем концепцию поддержки сельского хозяйства.

Я его спрашиваю:

— Николай Игнатович, так что, слово «концеп­ция» все-таки понравилось?

Он говорит:

— Конечно. Концепция же нужна, как без нее?

Жалко только, что хорошие лозунги очень долго претворяются в жизнь. Мы ведь их придумываем не для красного словца, а для людей. Чтобы было более доходчиво и понятно депутатам, чего и как мы добиваемся. Мы не делаем цитатник Мао Цзэ-дуна красного цвета, где говорится, что винтовка рождает власть, или в одной сабле больше власти, чем в десяти тысячах книг. Мы придумываем реальные лозунги, которые нам помогают защищать конкретные интересы избирателей, а не представлять, как это делают некоторые мои коллеги.

Энергосберегающие технологии

В коридорах власти принимается много законов и постановлений, которые так или иначе касаются экономики.

В деятельности Законодательного собрания много парадоксов. Ра­зительно за последнее время поменялось отношение депутатов к тем или иным вопросам. Если это вопрос не о предоставлении гарантий, если это вопрос не о повышении заработной платы самим депутатам, не о предоставлении каких-то дополнительных льгот и привилегий, то он, как правило, не проходит.

Так получилось и с постановлением об энергосберегающих техноло­гиях. Древнегреческий философ Диоген говорил, что у каждого челове­ка, если он что-то хочет получить, есть два пути. Увеличить свои воз­можности или уменьшить потребности. Увеличить свои возможности в области энергетики в кризисный период практически невозможно. Зна­чит, нужно уменьшить свои потребности. Весь мир, когда разразился энергетический кризис, пошел по этому пути: стал производить машины, которые меньше потребляют бензина. В эпоху нехватки электричества появились лампочки, которые потребляют меньше электроэнергии. Стали делать принципиально иные электростанции.

За полгода до окончания деятельности депутатского корпуса перво­го созыва я вышел с предложением принять постановление об энерго­сберегающих технологиях. В чем его идея? Она заключается в том, что­бы внедрять не просто трубы, а трубы, стационарным способом сохра­няющие тепло. Поразительно, но это постановление для начала прова­лили.

Боролись же мы за то, чтобы максимально использовать солнечную энергию. Получается так, что мы приезжаем за границу, а там стоят баки с водой и нагреваются на солнце. Там стоят солнечные батареи, произ­веденные, между прочим, не где-нибудь, а в России. Краснодарский за­вод «Сатурн» является здесь мировым лидером. Ему заказывают сол­нечные батареи из Англии, Франции, Израиля, Германии, а мы не пользу­емся этими возможностями. Для решения проблемы нужно было только принять постановление — причем такое, какие были при коммунистах: о распространении опыта работы. Тот, кто внедряет новые энергосбере­гающие технологии, получил бы чисто моральную поддержку. Но ничего подобного не произошло. Все проголосовали против. Почему? А просто некогда было депутатам. Пусть электроэнергии тратится на 40—50 про­центов больше. Лишь бы другие вопросы решались: кредиты, зарплата и прочее.

А ведь энергетический дефицит — одна из сложнейших наших крае­вых проблем. И ее мы, избиратели, ощущаем ежедневно.

Лес

Еще одна краеугольная проблема кубанской экономики — лес.

Лес — наше богатство, его надо беречь от огня. Можно смеяться над тем, что я тут опустился до такой банальности. Но ситуация с лесом сложилась серьезная. В Чечне и Дагестане весь лес вырубили. В Сибири есть лес, но хвойный. А вот тех пород, которые произрастают в Краснодарском крае, почти нигде нет. Огромные, можно сказать мировые, запасы каштана, дуба, граба, железного дерева и других пород, а их — десятки наименований, — и все это произрастает только в Краснодарском крае.

В чем особенность леса? Дуб сажают сегодня, а вырубить его можно только через 90 лет. А дерево, которое мы срубаем сегодня, посажено, соответственно, не нами. Поэтому лес нужно охранять особыми законами, иначе без этого богатства останутся наши дети и внуки.

Когда мне предложили заняться проблемами леса, то выяснилось, что мое представление о том, как обезопасить кубанский лес от вывоза за границу, в корне отличается от той концепции, которая предлагалась раньше. При Советской власти все работали таким образом: выпустят постановление о запрете вырубки и вывоза леса, а сами потом на этом делают огромные деньги, так как нужно получить специальные разрешения на то, чтобы вырубить определенное количество леса или выбить квоты. И на этом кто-то очень круто зарабатывает. Чем больше было запретов, тем больше обогащались ведомственные чиновники. Словом, систему нужно было менять в корне.

Я подумал и нашел экономический рычаг. В итоге мы впервые ввели так называемую попенную оплату. По пням, то есть. Срубили — платите. И отдали это на откуп районам. Мы определяем только общее количество леса, сколько можно вырубить. То есть лес, которому уже столько лет, что возможно рубить, чистить необходимо. А потом на его месте вырастут новые лесные богатства.

Ввели эту попенную оплату. Хочешь вывезти лес — вот и получаешь сразу квоту и платишь за нее. За каждый пенек. Срубил дерево, оставил пенек — заплати за него. В результате действия этой концепции, которую я внедрил, в бюджете впервые мы получили статью дохода за лесные богатства — один миллион долларов в год. Раньше этого не было. Более того, мы еще дополнительно получили миллион дохода на то, чтобы восстанавливать лесные богатства. То есть на возрождение леса мы не взяли средства у пенсионеров, учителей и врачей, а заработали их. И еще, один миллион долларов получили местные бюджеты, потому что их отдали не в центр, где сидел чиновник, который мог за взятки выписывать этому столько-то дуба, этому столько-то. А вот если бы пошли по пути запретов — то обогатился бы на этом всего-навсего чиновник. Пошли по нашему пути — и лес и впрямь стал нашим богатством.

Но есть здесь одна неразрешимая проблема. Дело в том, что таможня нам не подчиняется. А у таможни нет никаких препятствий для вывоза российского леса. И, к сожалению, Россия не понимает, что есть разница между хвойным лесом и лесом ценных пород, из которых потом делают мебель не у нас, а в Германии, в Турции. Весь мир делает мебель из нашего леса, потому что он очень дорогой и очень хороший, а потом ввозят нам готовую продукцию. Только когда нашу мебель вывозят, с нас они дерут огромные пошлины, а когда они ввозят к нам их мебель из нашего дерева, то пошлину не платят. Получается, они обогащаются, а мы — нет.

Турки благодаря нашему попустительству и туполобой политике обыкновенных запретов создали запасы минимум на три года. Но сегодня у турок, слава Богу, начинают эти запасы иссякать. И они привезут нам эти деньги, заплатят за развитие нашей экономики.

По крайней мере, за развитие лесного богатства мы деньги не берем у кого-то, а зарабатываем сейчас сами. Но что будет дальше? К сожалению, все еще зависит от чиновников. Может, им денег не хватит на зарплату, и опять тогда они начнут решать свои вопросы путем политики запретов. Ведь известно: запрет для того и вводится, чтобы потом в виде исключения за определенную мзду его нарушать.

Спорт

Спорт у нас любят и мэры, и пэры, и сэры, и депутаты, и эсеры, и коммунисты, и октябристы. Все любят, но каждый — по-своему. Например, некоторые особенно любят:

а) поехать за границу вместе с какой-нибудь командой;

б) вручить медали, чтобы нарисоваться и показать себя в народе.

А о том, что спорт — это огромная работа, что у него есть своя экономика, почти никто не хочет думать. Более того, весь парадокс заключается в том, что во всем мире спорт — это довольно прибыльный бизнес. Люди на нем зарабатывают миллиарды. Так везде, но только не у нас. У нас деньги в спорт не вкладываются. А если не вкладывать деньги, как потом можно получить прибыль?

Когда спорт в крае был уже практически на грани разорения, нужно было срочно придумать какую-то идею, которая бы его спасла. Я предложил идею в виде трехпроцентного освобождения от налога. В чем же она заключалась? Дело в том, что в экономике существуют два механизма, два рычага, с помощью которых можно что-то развивать. Первый — это дать денег, то есть дотировать. Но это не всегда эффективно. А второй — это освободить от налогов. С одной стороны, если спорт не приносит сегодня прибыли и даже не в состоянии прокормить самого себя, значит, нужно освободить его от налогов, чтобы он мог существовать хотя бы для себя, жить самостоятельно.

Большинство предприятий так или иначе деньги на спорт давало, но их надо было легализовать, чтоб они шли именно на развитие спорта. И причем легально. И тогда я придумал так называемые три процента: любое предприятие Краснодарского края освобождалось от налогов в части денег, направляемых на развитие физкультуры и спорта, особенно детской физкультуры и спорта, но не более трех процентов. Это сумма не очень большая, однако и ее оказалось достаточно для того, чтобы футбольная команда «Кубань» не развалилась, а имела возможность существовать, чтобы женский гандбольный клуб «Кубань» победил всех и вся, а наши легкоатлеты смогли принять участие в российских соревнованиях. Я уже не говорю о международных.

Эти три процента были единственным рычагом, который позволял спорту существовать. К сожалению, закон действовал всего два года. Через два года пришли к выводу: лучше будем давать дотацию. В чем разница? В том, что когда дают дотации, то чиновник определяет, кому дать, кому не дать, какой вид спорта хороший, а какой плохой. Если чиновник любит играть в бильярд, то все будут играть в бильярд, потому что деньги пойдут на бильярд, или бадминтон, если ему понравится этот вид спорта.

А когда шли по пути, предложенному мною, спортсмены сами работали, сами добывали эти деньги, договаривались с предприятиями о рекламе, о какой-то спонсорской помощи. Спортсмены только-только начали подниматься. А потом мне сказали:

— Травников, мы сами будем заботиться о спорте, будем давать дотации, то есть будет сидеть добрый чиновник, и кто этого чиновника любит, тому он деньги даст.

В результате «Кубань» играет все хуже и хуже. Гандбольная «Кубань» заняла второе место, а могла занять первое. В общем, свободное экономическое развитие всех видов спорта поменяли на дотационное. Стали все делать по старинке. Каков результат? Представьте себе: три миллиона долларов отдадут «Кубани», а «Кубань» вылетит из высшей лиги. И тогда возникнет вопрос: куда делись деньги? Ради чего их выделяли?

Самое печальное в этой истории то, что многие не увидели сути экономического рычага решения проблемы, не стали дожидаться результатов. Вернулись к дотациям — способу более удобному тем, кто сидит в чиновничьих креслах. В итоге — пострадало дело. И избиратели. Ведь большинство из них — спортивные болельщики.

Электрички

У нас совсем немного депутатов, которые имеют свои собственные, авторские законы. И среди них — я. Один из самых первых моих авторских законов — это закон о железнодорожных перевозках в Краснодарском крае. Дело в том, что железная дорога в наше время столкнулась с множеством трудностей. Очень сильно повлиял распад СССР. Немало проблем оказалось и с электричками. А ведь электропоезда для нас имеют немаловажное значение. Это транспорт для садоводов, это возможность превратить такие города, как Усть-Лабинск, Горячий Ключ, Тимашевск, Туапсе и даже Ростов, чуть ли не в пригороды Краснодара. Сотни тысяч людей пользуются этим самым дешевым транспортом.

Для того, чтобы его не загубить, нужно было срочно принимать краевой закон. Почему? Потому что железнодорожный транспорт, а особенно — электрички, в наше время стал убыточным. Проблема общеизвестна: федеральных льгот много, но никто убытки от них железной дороге не компенсировал. Все инвестирование железнодорожного транспорта осуществлялось исключительно за счет тех людей, которые работали на железнодорожном транспорте. Поэтому нужно было, с одной стороны, упорядочить взаимоотношения между краем, федеральными органами власти и железнодорожниками. С другой стороны — определить источники финансирования и компенсации из краевого бюджета, потому что люди платят свои налоги, чтобы иметь возможность пользоваться этим транспортом. Словом, мы это делали для людей: для дачников, для жителей пригорода, которые приезжают на субботу и воскресенье в Краснодар, или для студентов, возвращающихся в пятницу вечером к себе домой.

И мы написали этот закон. Если бы мы его в то время не приняли, то уже через три-четыре месяца электрички бы встали. А благодаря этому закону мы направили более пятнадцати миллионов долларов на поддержание электрического транспорта. Кроме того, был еще один результат: нашего главного железнодорожника Владимира Ильина сразу повысили в должности и отправили в Ростов. Он возглавил всю Северо-Кавказскую железную дорогу, так как благодаря нашему закону он сразу приобрел очень большой вес. Еще бы! Кубань — единственный регион, где электрички не подыхают.

Вот так и работало наше Законодательное собрание над проблемами экономики. Что-то удавалось пробивать, а где-то здравый смысл так и не взял верх. Я счел необходимым рассказать об этом своим избирателям, выбрав наиболее актуальные вопросы. Тема следующего раздела тоже, кстати, тесно соприкасается с экономикой. Это бюджет и финансы.

Бюджетные бдения

За годы депутатской деятельности в Законодательном собрании Краснодарского края и в городской Думе Краснодара я убедился в том, что каждый год новый бюджет пишется на ином языке, нежели предыдущий. Если его сейчас напишут по-китайски, то в следующий раз — по-английски, а затем — по-итальянски. И методика составления бюджета и подведения его итогов каждый раз выходит совершенно иная. Для чего это делается? Для того, чтобы нельзя было практически сопоставить один год с другим. Как приходит время отчитываться за прошлогодний бюджет, то выясняется, что всегда и везде самым простым является метод сравнительного анализа. Но сравнить как раз и невозможно. Появляются новые строчки доходной части бюджета. Появляются совершенно новые строчки расходной части бюджета. И выходит, что никаким образом проверить этот бюджет нельзя.

У меня опыт работы с восемью бюджетами. Сравнить их методики практически невозможно. Следовательно, можно каждый раз убеждать депутатов в необходимости принятия тех или иных направлений деятельности. И здесь наступает самая сложная вещь — это контроль за бюджетом. Сколько раз я ни пытался провести анализ, то есть проконтролировать исполнение бюджета, выясняется, что контролировать нечего. К примеру, сначала он дефицитный. Потом — бездефицитный. И выходят сплошные убытки. Всего год назад создали контрольно­счетную палату. Контрольно-счетная палата пошла проверять казаков. И выяснилось, что там только три десятых процента средств было использовано по целевому назначению. А остальное — на покупку и перекупку векселей, двести пятьдесят миллионов потратили на закупку шампанского, еще столько же — для того, чтобы его конфетками закусить. Я понимаю, что все это казачеству нужно. Но при чем здесь бюджет?

Контрольно-счетная палата стала работать, и выяснилось, что на хорошие должности многие устроили кума, свата, брата. Поэтому контролировать бюджет практически невозможно. Но все-таки хотя бы минимальный контроль стал появляться, контрольно-счетная палата как дамоклов меч висит над теми, кто пользуется бюджетом. Тогда они, чтобы обойти контроль, стали применять другую методику. Новая методика заключается в том, чтобы предоставлять бюджетные гарантии и брать кредиты в банках.

При надлежащем контроле за использованием бюджетных денег будет очень много скандалов. Сейчас, когда я работаю над этой книгой, разгорается скандал по поводу «Южводопроводстроя» и денег, выделенных краевым «министерством» по чрезвычайным ситуациям, которым руководит Николай Федорович Кряжевских. Был не менее грандиозный скандал, когда выгнали все руководство в нашем краевом департаменте образования, когда тоже бюджетные средства потратили таким образом, что процентов тридцать — сорок из них якобы исчезло в неизвестном направлении. Чем хуже экономика, тем строже надо контролировать бюджет. Почему? Потому что на сегодня остался единственный источник финансовых средств для развития экономики, строительства, инвестиций — бюджет. Оттуда и воруют. А воровать, если воды в кране нет, можно только из колодца.

Поэтому я пришел к выводу: бюджет нужно защищать. Есть такие в нем статьи, которые должны быть неприкосновенными. И в основном это касается социальной сферы.

Неприкосновенными могут быть только статьи бюджета

Практика политической борьбы привела меня к выводу о том, что интересы избирателей нужно не представлять, а защищать. Как отдельного избирателя, так и избирателей всего Краснодарского края.

Защищая интересы избирателей, я столкнулся с тем, что мне, как депутату, стали часто говорить:

— Травников, то нельзя делать, этого нельзя говорить, вот это хороший человек, а тот — добрый, а вот еще один — нужный.

А потом по итогам года получается, что на здравоохранение средств недодали, на образование недодали, на школы денег недодали, на развитие — тоже. И тогда я сделал для себя вывод: неприкосновенными могут быть только статьи бюджета. Когда происходит обсуждение бюджета, можно задавать любые вопросы любому должностному лицу. И депутат не только может, но и должен их задавать и требовать получение на них ответа. Почему? Потому что депутат имеет статус, который позволяет ему беспокоить любое должностное лицо. Очень много вопросов возникает у избирателей. Если депутат не в состоянии задать эти вопросы как от себя, так и от имени своих избирателей и добиться ответа вплоть до того, что заставить какое-то должностное лицо дать соответствующий, надлежащий ответ, если не в состоянии обратиться в прокуратуру, в судебные органы, то это — уже не депутат. Вопрос можно задавать вежливо, спокойным тоном, но при этом обязательно требовать ответа. Не бывает неприкосновенных лиц.

Неприкосновенными могут быть только статьи бюджета. Если приняли решение выделить определенную сумму на больницу, то эти деньги нельзя тратить на иные цели. Деньги должны пойти только на эту больницу, на закупку лекарств. Если выделили деньги на печатание детских книг — только на это и расходовать.

Есть еще одна сторона этого лозунга. Выделяются деньги из бюджета, а потом 10—20 процентов как корова языком слизывает. Но надо помнить, что это деньги налогоплательщиков, а воровать общественные деньги — не просто неприлично, а вдвойне неприлично. Ведь народ отдает самое последнее, притом, что мало зарабатывает, а подчас и вовсе не получает зарплату.

Лозунг, кстати, родился тогда, когда депутаты дрались за свою собственную, депутатскую неприкосновенность. Выяснилось, что часть депутатов имели определенное прошлое, и они хотели стать неприкосновенными, то есть иметь какой-то статус. Другие баллотировались в депутаты, чтобы уйти от преследования закона. Поэтому боролись за статус, чтобы он их пожизненно защитил.

Статус депутатской неприкосновенности, конечно, нужен. Но депутатская неприкосновенность должна быть только во время сессий, при непосредственном исполнении депутатом его депутатских обязанностей. А все, что выходит за пределы этого, должно быть прикосновенно. Баталии вокруг этого были жаркие. Удалось некоторым настоять, чтобы депутаты обладали ограниченной депутатской неприкосновенностью, хотя до полной депутатской неприкосновенности, как во времена Советов, нам еще далеко.

Дело в том, что эта книга пишется по результатам почти четырех лет моей работы в Законодательном собрании, а значит, речь идет и о предстоящих выборах. Появится новая группа претендентов на депутатские мандаты. Избиратель должен десять раз подумать, за кого и каким образом он будет голосовать. И кого он будет избирать депутатом. Зачем тот или иной депутат идет на этот пост. Ведь многие идут в депутаты только для того, чтобы получить статус, получить пресловутую депутатскую неприкосновенность, а вовсе не защищать своих избирателей и неприкосновенность бюджета, а значит — и права налогоплательщиков.

О кредитах

Еще одна проблема, имеющая непосредственное отношение к бюд­жету и правам налогоплательщиков, — это кредиты.

Сегодня все хотят жить за счет кредитов, и поэтому постоянно идет борьба за предоставление гарантий. Наш бюджет, можно сказать, весь заложили под кредит. Что же это означает?

Большинство нормальных людей никогда не живут в долг. Если они и займут до получки червонец или пятерку, то потом очень долго переживают, пока не отдадут. Такова маленькая экономика конкретного кармана. А вот в большой экономике Краснодарского края, экономике города Краснодара все наоборот. Бюджет Краснодарского края заложен и перезаложен. Бюджет города Краснодара тоже заложен и перезаложен. В чем здесь заключается проблема? Строит что-то, допустим, коммерческая фирма. Она обращается к банку и говорит: банк, дай мне много денег. Банк отвечает: хорошо, мы дадим тебе пару-тройку миллионов долларов. За это ты должна предоставить нам гарантию бюджета, (то есть гарантию того, что бюджет в виде собранных налогов расплатится с банком, если вдруг будет ликвидирована эта фирма или просто окажется неплатежеспособной). То есть создается та же самая система, что была с печально известными финансовыми пирамидами. Только раньше люди относили деньги во всяческие МММ, доверяли компаниям, которые их обманули. Сегодня никто не поверит ни МММ, ни «Русскому дому Селенга». А кому могут поверить? Да никому. Но народ, чтобы там ни говорили, вполне исправно платит налоги. Эти налоги концентрируются в бюджете. Поэтому если бюджет дает такую гарантию, то она надежна. И банк под эту гарантию совершенно спокойно даст фирме деньги. Так и живем: один кредит под гарантию, другой, третий. А в результате получается, что заложили краевой бюджет, перезаложили. А потом расплачиваться кто с этим будет? То Сбербанку сорок три миллиона марок надо дать, то под закупку какой-то американской техники надо пятнадцать миллионов долларов гарантировать какой-то фирме. Вот мы прогарантировали «Краснодарглавснаб», а в итоге получилось, что экономика вопроса такова: дешевле было колхознику заправиться на частной заправочной станции, купить запчасти и удобрения на рынке, чем получать все это в фирме, которая работала и крутилась на бюджетных деньгах.

Самое страшное в вопросе кредитования под гарантии бюджета — это кредитование сельского хозяйства. За все время существования советской власти сельское хозяйство всегда было дотационное. И ни разу колхозники не отдали деньги. Потом наступил момент, когда колхозов не стало, кругом у нас акционерные общества, товарищества с ограниченной ответственностью. Но и они продолжают брать кредиты под гарантии, которые никогда не вернут. А это — деньги налогоплательщика. Вот что самое страшное. Ну и, как правило, любые кредитные деньги таким образом распределяются, чтобы никогда их не вернуть. До сорока процентов средств изначально при получении гарантии предназначены для того, чтобы их украсть. Если бы их крали в коммерческих структурах, ладно — это проблема коммерческой структуры. Но тут же деньги наши с вами!

Любопытный момент при предоставлении кредита — это сама процедура. То, как это происходит на сессии. Дело в том, что здесь проявляются самые крайние формы лоббирования. Наиболее легкий способ протащить вопрос — это купить пятьдесят процентов депутатов плюс один голос. Но так только кажется на первый взгляд. Потому что на самом деле купить двадцать шесть депутатов — это будет очень-очень дорого. Кредитных гарантий на всех не хватит. Вот и приходится применять иную тактику.

Вначале аграрии ходят по комитетам, договариваются с их председателями, получают от них какие-то заключения, а потом сидят в засаде и ждут, когда сложится самый благоприятный момент. Ну, например, в первой половине дня обсуждаются ничего не значащие общие вопросы, а в конце дня, когда остаются только «свои», — быстро голосуют за кредит, и вопрос снимается. Или происходит лоббирование, когда одна группа депутатов договаривается с другой группой депутатов.

Если вначале гарантии очень мало предоставлялись, то в конце депутатского срока большинство депутатов поняло, что нужны деньги на предстоящие выборы. И происходит резкий всплеск предоставления различных бюджетных гарантий. По принципу: я тебе — гарантию, ты мне — деньги. Это было перед губернаторскими выборами. Как собираются кого-то выбирать, то сразу начинается быстрое кредитование всех и вся. Кстати, при этом чаще всего именно мэры борются против, так как бюджет в первую очередь наполняется за счет городов-доноров. Они голосуют против предоставления тех или иных гарантий сельскому хозяйству. Поэтому аграрное лобби просто ждет, когда мэры уйдут из зала заседаний. Ведь мэры люди занятые. Например, мэр города Краснодара Самойленко. Или глава Новороссийска Валерий Прохоренко. Или Михаил Боюр. У него в Анапе достаточно много проблем, чтобы сидеть весь день в ЗСК. Или Владимир Синяговский — глава Славянска-на-Кубани. Глава и депутат одновременно может, как правило, присутствовать только на тех заседаниях, когда решаются вопросы, связанные с проблемами его города. Словом, когда мэры уходят, гарантии начинают предоставляться куда быстрее.

Есть еще так называемые штатные валильщики вопросов. Предположим, кто-то выступает за то, чтоб кредиты получить. Выходит депутат Борис Вавилов и говорит: ура, давайте проголосуем за дачу кредита. Все настораживаются и говорят: нет, точно Вавилов лоббирует какой-то вопрос, и голосуют против.

А после того как в губернаторское кресло сел Николай Кондратенко, предоставление кредитных гарантий и вовсе упростилось. Аграрии спелись с правительством края. Ведь в ЗСК и правительстве одни и те же лица. И все покатилось как по маслу.

Самое страшное, что последствия бездумного кредитования, массового предоставления гарантий заключаются в том, что деньги мы получаем сегодня, а расплачиваться предстоит будущему поколению. Ведь сегодня значительная часть депутатского корпуса или правительства — это люди либо пенсионного, либо предпенсионного возраста. А закладывают они мину под будущее своих детей и внуков, которым за эти кредиты рано или поздно предстоит расплачиваться. За американскую технику, за американские сеялки, американские веялки, немецкие мельницы. Получается, как жили в долг, так и собираются жить. Опасность кредитов состоит в том, что расплачиваться будет молодое поколение, которое ходит еще в школу, а может быть, даже дети этих учеников.

«Краснодарбанк»

Еще один вопрос, непосредственно связанный с деньгами избирателей, — это банки.