Бесплатный фрагмент - Битва за ленточку

Руководство к созданию боевика

Рафинированных интеллигентов ни в сценаристы, ни в режиссеры категорически не пущать! Полфильма в жанре экшен — мордобои без реверансов, стрелялки-убегалки-догонялки, сексапильные красотки для релаксации и опять погони-перестрелки — в общем, полфильма в русле экшен они, может быть, еще и продержатся. Но потом интеллигентская порода авторов непременно возьмет свое. Герой начнет раздумывать, метаться, сомневаться: «А правильно ли я поступаю? А хорошо ли так делать? А можно ли без адвокатов и судей, обходя закон, в одиночку вершить правосудие с помощью спускового крючка?» И дометается-досомневается до того, что стремительный экшен беспробудно увязнет в топи интеллигентских терзаний. А лучащийся хвастовством героический хеппи-энд накроется медным тазом.

Итак, главное правило — интеллигенцию к боевикам и на пушечный выстрел не подпускать! Угробят экшен!

Далее. Не вдаваясь в такие мудреные штуки творческой кухни, как трехчастная структура сценария, фабула, поворотные события и тому подобное, сделаем упор на психологию экшена. Идея боевика проста, как все гениальное: хороший герой спасает мир от плохих злодеев. Если бы у героя боевика, подобно каждому работнику, была должностная инструкция, она являла бы собой образец бюрократической лаконичности:

Место работы: земной шар.

Должностные обязанности: спасать мир.

Фундамент боевика держится на трех китах с корнями «прав», а именно:

1. Герой всегда прав.

2. Любая ахинея оправдана.

3. Справедливость всеми правдами и неправдами восторжествует.

Вот на этих экшен-китах и плетется макраме из трассирующих пуль и бесчисленных ударов (от виртуозных, в духе восточных единоборств, до топорно-простецких, «против лома нет приема»).

Сюжетные линии, витающие над экшен-китами, нужно так закрутить, чтобы зритель был в постоянном напряге. Оригинальничать не обязательно — можно заарканивать зрителя с помощью киноштампов многолетней выдержки, почитаемых, как старое вино.

Какой-нибудь сноб удивляется: что так притягивает зрителя в боевиках? Шаблон на шаблоне сидит и шаблоном погоняет, а зритель смотрит и — совсем уже непостижимо! — зная, что герой победит, все равно волнуется.

Не понимает этот сноб зрительскую психологию. Шаблоны, как все привычное, сердцу милее и ближе. А волнуется зритель потому, что подсознательно отождествляет себя с героем. И если герою в данный момент плохо, как же зрителю может быть хорошо?

Некоторые считают, что персонажи боевиков примитивны, как неандертальцы. Отнюдь! Личности героев и злодеев многогранны и по-своему загадочны.

Вот, например, герой. Ученым давно пора бы заинтересоваться этим суперменом, что слеплен из особого биологического теста, которое отталкивает вражеские пули и притягивает тела сексуальных красоток. Да что там пули и секс-бомбы! Даже закон всемирного тяготения, завидев героя, берет под козырек. С какой бы высоты герой не свалился, летальный исход ему не грозит, а травмы окажутся такими легкими, что супермен мигом вернется в строй. Ну, разве это не загадка природы?

Еще загадочней другое явление — то, что героя нежно любят не только женщины, но и машины. Узлы и детали никогда не ломаются; чужие авто перед героем почтительно расступаются — никаких проблем с парковкой даже в густонаселенном мегаполисе. И вообще, геройские тачки — это какой-то перпетуум-мобиле, которому забота не нужна. Вы когда-нибудь видели, чтобы герой проходил техосмотр или мотался по авторынкам и автосервисам?

А загадочность геройского организма вообще граничит с мистикой. Иногда закрадывается подозрение, что это киборг, а не человек — настолько железное у него здоровье. Нигде ничего не кольнет, не скрутит, не заболит… даже если герой далеко не первой молодости. Организм верно служит супермену и никогда его не подводит. Исключено, чтобы на героя, особенно в ответственный момент, напал понос. Нет! У героического организма таких безобразий не бывает. Пищеварение героя — идеальное. И это притом, что питается он не регулярно, черте чем, черте как, даже руки перед едой не всегда моет. Героический организм вообще очень долго может обходиться без еды и при этом полон кипучей энергии. Чудо! Воистину чудо!

Нельзя не отметить еще одно загадочное свойство героя — умение всегда выходить сухим из воды. Если прикинуть материальный ущерб, который причиняет супермен в ходе героических разборок, сумма получится астрономическая! Но с героя никто не потребует ни рубля, ни доллара.

Скромному автовладельцу (конечно, реальному, а не киношному) остается только изнывать от зависти. Он, бедолага, всего лишь тюкнет — и то легонько — чужую машину, и пошло-поехало! Разборки, страховые компании, оформление кучи бумажек, ремонты, хлопоты, расходы.

Герой крушит все движимое и недвижимое имущество, встающее на героическом пути, — и хоть бы хны! Никто не заикнется о компенсации за причиненный ущерб.

Да что там имущество!

Реального хулигана за пустяковую драку, без тяжких последствий, по судам затаскают и, скорее всего, упекут за решетку. Герой мутузит всех врагов налево и направо, из некоторых даже вышибает дух — и опять хоть бы хны! Власти и полиция не только не пожурят героя, но еще и прощения у него будут просить за то, что были несправедливы, поверили злодейской клевете.

По большому счету, герой всегда выше обвинений и подозрений. Ему все сойдет с рук… кстати, довольно ловких рук, если учесть, как запросто он открывает (всего лишь пустяковой скрепкой или шпилькой) дверные замки и хитроумные замки на сейфах. Иногда закрадывается подозрение: где это он так натренировался? Не иначе как в прошлом героя имеются темные штришки — грешки? Но это неправильное подозрение. Просто герой наделен уникальным даром — проходить сквозь любые замки-двери-стены, и криминальный опыт ему не требуется.

Такая вот он уникальная личность — киношный герой!

Авторы боевиков ни в коем случае не должны игнорировать эти загадочные свойства геройской натуры, иначе без них супермен не получится.

Но тут встает щепетильный вопрос: а как же сделать этого супермена похожим на обычного человека? Ведь обаяние героя в том и заключается, что он не такой, как все… и одновременно такой, как все.

Неразрешимая задачка щелкается с легкостью, стоит только вспомнить об одном свойстве, которое роднит и киношного героя, и реального человека — о привычке заливать стресс алкоголем. Герою достаточно всего лишь разок мелькнуть на экране пьяным, и родство киношно-реальных душ обеспечено, ведь залитые градусом души всегда чувствуют себя родными.

Теперь от загадочности героя перейдем к загадочности злодея. Некоторые поступки злодеев кажутся бредовыми. Например, какого черта он ставит индикатор на бомбу с часовым механизмом? Причем цифры на этом индикаторе светятся так ярко, что их увидит даже близорукий герой в задымленном помещении. А значит, если время поджимает, успеет драпануть и спастись. Ну, не придурок ли этот злодей? Отнюдь! Все гораздо сложней, чем кажется. Дело в том, что в глубине всякой мужской души обитает джентльмен. Правда, в некоторых, особенно злодейских, глубинах этот джентльмен спит беспробудным сном. Но однажды — вот еще одна загадка природы! — джентльмен в глубине злодейской души просыпается и начинает управлять поступками хозяина, конечно, подспудно — сам злодей этого даже не осознает. По указке великодушного джентльмена из глубин своей темной души злодей и ставит индикатор на взрывное устройство, что для зрителей, не верящих в подсознательное, выглядит, как извращенный альтруизм.

А вот еще одна, якобы несусветная, глупость злодея — маниакальная страсть к финальному монологу, похожему на отчет о проделанной работе. Со стороны это выглядит так: преисполненный ненависти злодей, прежде чем убить героя, хочет продлить его муки и поиздеваться над ним, для чего и рассказывает (прямо-таки с бюрократической дотошностью) о своих пакостных делишках. Зрителя эта привычка злодея повергает в недоумение: «Он что, идиот?». Уж сколько раз твердили миру боевики: да не трынди ты, а стреляй быстрей! Но злодей из фильма в фильм продолжает трындеть свой монолог, пока чья-нибудь пуля или тяжелый предмет не поставят точку в соловьиной злодейской трели. За этим самоубийственным и вроде бессмысленным монологом опять же прячется джентльмен из душевных глубин, который специально тянет время, потому что хочет спасти душу хозяина от самого тяжкого греха — убийства героя. А еще за этой привычкой злодея скрывается тайная любовь к правоохранительным органам. Чтобы они не утруждали себя сбором доказательной базы, киношный злодей и выкладывает все, как на духу, не упустив ни одной подробности, которая может пригодиться следствию.

Только эти подсознательные мотивы-пружины и объясняют такие нелепые, нелогичные поступки злодея.

Объективности ради надо признать, что глобальным умом злодей не отличается. Ну, не глупость ли — ввязываться в такую историю, в конце которой он сам отдаст концы? Ведь каждый дурак знает: в боевике наши, то есть герои, обязательно победят!

А эта гадкая привычка — заклеивать скотчем рот своим пленникам. Будь киношный злодей умней и предусмотрительней, он, в первую очередь, заклеил бы скотчем рот себе, любимому и болтливому. Пусть потом попробуют что-нибудь доказать! Да и монологи с заклеенным ртом произносить неудобно. Не трындел бы злодей в финале, глядишь, и обернулось бы все по-другому.

Что касается таких понятий, как дружба, любовь, деньги, то они, в общем и целом, ведут себя адекватно и предсказуемо: приветливо улыбаются герою и показывают жирный кукиш злодею.

Ну что ж, образы персонажей уже достаточно обрисованы. Пора обратить внимание на главное золото боевика (нет, не душу героя — она бриллиантовая). Главное золото боевика — это спецэффекты и трюки. Никакая харизма героя не спасет боевик, если продюсеры пожадничают и сэкономят на самой впечатляющей зрителя статье расходов.

Крутость героя (которая с появлением компьютеров стала еще круче) теперь обеспечивают не только постановщики трюков и каскадеры, но и специалисты по компьютерной графике. Чем энергичней рулят в боевиках компьютерные технологии, тем эффектней герой спасает мир. Ловкость супермена выше всяких похвал и законов физики. Хочется предостеречь зрителя, чтобы он сразу после боевика ни в коем случае не переключался на спортивный телеканал. После киношных реальные поединки смотреть невозможно. Впечатление таково, что это замедленная киносъемка, а реальные борцы или боксеры двигаются так, словно им перед боем подсыпали снотворное. Сей контраст в динамике объясняется тем, что в создании «боевиковского золота» участвуют не только вышеназванные киноспециалисты, но и оператор с монтажером. Без их искусства экшен сразу потеряет свое очарование. Завороженно созерцая киношные поединки, зритель даже не обращает внимания на то, что кинокамера дергается, как припадочная, а кадры мелькают быстрей, чем карты, которые тасует ловкий игрок.

Некоторые высокомерные личности утверждают, что боевики — это примитивный жанр. Как бы не так! Превратить обычного человека в супермена — это задачка посложней, чем спасение мира. Самый накачанный и бьющий наповал своей харизмой актер без команды высококлассных киномастеров никогда не допрыгнет до высокого звания супермена.

У популярного жанра — боевика — есть только один недостаток. Глядя на киношного героя, крутого до невозможности, реальный и самый обычный мужчина поневоле начинает комплексовать, чувствует себя жалким пигмеем по сравнению с этим суперменом. Не комплексуй и не печалься, реальный мужчина, а лучше рассуди логически — представь, что будет с героем, если поставить его на твое место.

Изо дня в день, из года в год вставать рано утром и добираться на работу в час пик на общественном транспорте. Да ни один герой такого издевательства не вытерпит! И на личном авто реальному человеку не легче. Пробки, гололеды, злодеи на колесах со всех сторон — так и норовят подрезать, стукнуть, вывести из строя. А эти вечные житейские проблемы! Герою-то хорошо: спас мир и отдыхай. А тебе, реальный мужчина, отдых даже не снится — вечный бой за выживание. Какой супермен выдержит придирчивого начальника, всегда недовольных родственников; не одуреет в тесной клетушке, именуемой квартира; не рехнется, пытаясь прокормить семейство на обычную зарплату, которую иначе как научно-фантастической и не назовешь. Научной, потому что только наука способна объяснить, как можно прожить на такую зарплату. Фантастической, потому что считать это зарплатой — вообще фантастика. А прибавить сюда экономические кризисы, дефолты, стихийные бедствия — и ты во всем этом крутись, держись, выживай! О! Если поместить киношного героя на твое место, реальный мужчина, никакие железные нервы супермена не выдержат. И вот тогда уже придется спасать мир… от самого героя.

2010 г.

Обогатился

Руководство телеканала «ЭТВ!» недолго почивало на лаврах, взобравшись на вершину телевизионного Олимпа. Насладившись умопомрачительными рейтингами и твердой деловой рукой разогнав туман эйфории, начальство зорким взглядом окинуло подведомственную империю и схватилось за голову. В погоне за рейтингами среди приоритетов, штурмующих телеолимп и расталкивающих друг друга локтями в борьбе за пальму первенства, исчезла грамотность. Озабоченные поиском начинок для прайм-тайма, телевизионщики проморгали момент, когда старомодная грамотность, уже хромающая на обе ноги, получила подножку от нахрапистого конкурента — зрелищности и покатилась под гору с катастрофической скоростью.

Штат сотрудников, курирующих грамотность, на «ЭТВ!» отсутствовал. Руководствуясь принципом: «Нонче все грамотные», этэвэшное начальство решило сэкономить на профессиональных грамотеях. Итог сей экономии был удручающим.

Орфоэпические нормы попирались самым беспардонным образом. Орфография и вовсе находилась в плачевном состоянии. В титрах пышным цветом цвели грамматические ошибки. А стилистические ошибки в речи телеведущих мелькали так часто, что впору было уже издавать многотомник речевых несуразностей.

Последней каплей, переполнившей руководящую чашу терпения, стало проскользнувшее в титрах: «гинеральный деректор». И хотя фамилия «гинерального деректора» «ЭТВ!» была написана верно, объятое праведным гневом начальство заметало громы и молнии.

Сотрясающий стены телеимперии грохот руководящей канонады заставил даже вахтерские души нырнуть в пятки, что уж говорить о сотрудниках, плетущих словеса в эфире.

Робкие попытки оправдаться — «Русский язык такой сложный, правил так много, некоторые слишком заумные» — начальство пресекло решительным призывом: «Нести культуру в массы, а не обескультуриваться вместе с массами».

Высоко держа знамя борьбы за грамотность, этэвэшное начальство удалилось в свои апартаменты, а в подведомственной империи лихорадочно стали готовиться к атаке на малограмотность. В срочном порядке закупались «боеприпасы» — учебники, словари и справочники.

В качестве полководцев, возглавляющих армию телевизионщиков, в штат были зачислены два почтенных профессора-лингвиста, в чьи обязанности входило отслеживать всевозможные ошибки в титрах и следить за грамотностью речи телеведущих.

Ученые старички взялись за дело с таким энтузиазмом, что их стали бояться больше начальства. Руководство — там, наверху; а эти седовласые грамотеи — тут, рядышком. Ежесекундно следят, всматриваются, вслушиваются; потом все ляпы — в стенгазету, а проштрафившихся — к себе на ковер. И начинается: «Вот вы, милейший или милейшая, такого-то числа в такой-то передаче допустили такую-то ошибочку…» Все подробно, до тошноты, разъясняется, словарями-пособиями подтверждается. И от этой культурности-деликатности так стыдно становится — хоть волком вой. Лучше уж начальство с его благим матом.

Но недаром говорят: «Тяжело в учении — легко в бою». Долго ли, коротко ли, дела с грамотностью пошли в гору. Теленарод даже увлекся самообразованием. Что уж говорить о ведущих, если даже на вахте был замечен «Словарь ударений русского языка». Рассудив, что «театр начинается с вешалки, а телевидение с вахтера», доблестные сторожа тоже решили не ударить в грязь лицом.

Дошло до того, что даже уборщицы стали пенять ведущим за словесный «мусор», вроде: «как бы», «э-э-э-э», «типа», «ну» и тому подобное.

Стенгазета, поначалу распространяющая вокруг себя столь же тревожную ауру, как оперативные сводки с фронта, по прошествии некоторого времени превратилась из «врага народа» в «друга, учителя и советчика». Она стала пользоваться у телевизионщиков огромной популярностью.

Вкупе с добровольными помощниками, остающимися за кулисами телеэфира, почтенные старички-профессора вскоре навели порядок в царстве грамматики. Разумеется, без ошибок и ляпов не обходилось — идеал, как известно, недостижим, — но по сравнению с тем, что творилось на «ЭТВ!» до появления грамотеев-полководцев, прогресс был очевиден.

Покинув руководящие апартаменты, начальство спустилось на грешную землю, придирчиво изучило результаты борьбы за грамотность, одобрительно покивало и, бросив в массы лозунг «Обогащайтесь!», вернулось на руководящую высотку.

Обогащаться рекомендовалось, в первую очередь, ведущим. И обогащать следовало не карманы, а собственную речь.

Нет нужды объяснять, что телевизор и компьютер за последнее время почти изгнали книгу из сферы досуга: читать народ стал мало и, как следствие, стал бедно и однообразно выражаться.

Но если обывателю сие прискорбное явление еще простительно, то несущим культуру в массы, то бишь тележурналистам, подобная речевая скудость непозволительна. Люди, идущие в слово, должны уважать это слово и не оскорблять великий и могучий, низводя его до уровня примитивного трепа.

Нельзя сказать, что телеведущие «ЭТВ!» были неучами. Отнюдь! У всех имелось высшее образование, и за словом в карман они не лезли. Но своим предшественникам, работающим на телевидении в те времена, когда свободы слова было мало, зато речь была неизмеримо богаче и грамотней, современные вещатели в эфире сильно проигрывали.

И разгорелось между ведущими «ЭТВ!» нечто вроде социалистического соревнования. «Пришедшие в слово», вдохновленные указом начальства, принялись усердно работать над обогащением речи. Забросив боевики, любовные романы и фантастику, они погрузились в мир словарей.

Телеведущий Ростислав Борушко — молодой, но уже подающий большие надежды, — обогащался наиболее рьяно. И не потому, что хотел выслужиться перед начальством. Точней, это он тоже не сбрасывал со счетов, но гораздо важней для него, честолюбивого и амбициозного, был высокий уровень профессионализма. Начальство приходит и уходит, а профессиональные навыки остаются. Быть лучшим — вот что являлось движущей силой для телеведущего Борушко.

Параллельно с толковым словарем он штудировал и фразеологический, дабы выражаться не только широко, но и живописно. Ведь строгая деловая речь, при всех ее несомненных достоинствах, все же тускловата. А яркие краски фразеологизмов — этих жемчужин коллективного народного творчества — могут расцветить и приукрасить даже сухую канцелярскую речь, что уж говорить о речи литературной.

Труды не пропали даром. Ростислав Борушко так обогатил свою речь, что даже строгие профессора — блюстители изящной словесности — расщедрились на похвалу. Отметило его заслуги и начальство. Телеведущего Борушко на летучках неоднократно ставили другим в пример.

Да и сам Ростислав, заслонившись от комплиментов трезвым взглядом, признал, что вырос профессионально. Только непосвященным в нюансы профессии кажется, что работа телеведущего легче легкого — мели, Емеля, и все будет о’кей! Ничуть! Ведущий сродни дирижеру. Вести программу так же сложно, как дирижировать оркестром. И на спасательный круг монтажа в бушующих волнах прямого эфира рассчитывать не приходится. Бывают секунды, а порою даже минуты, когда программа ведется на автопилоте — эмоции распирают, страсти бушуют, мозги в тумане, и ведущий, чтобы не перегореть от напряжения, просто отключается. И вот тут наступает великий момент истины, когда усталое сознание ведущего, спрятавшись от телекамер в самом дальнем углу студии, отстраненно наблюдает за происходящим, а сам ведущий под прицелом объективов исполняет свою партию автоматически. В такие моменты и проявляется истинный уровень мастерства телеведущего. Если багаж его знаний, навыков, эрудиции скуден, далеко на этом автопилоте он не улетит.

У телеведущего Борушко такие моменты истины уже случались. Автопилот его не подвел — никто, включая редакторов и въедливых старичков-грамотеев, не заметил временного «исчезновения» Ростислава из прямого эфира. Это ли не высшая похвала!

С одинаковым успехом Ростислав Борушко вел и молодежное ток-шоу, и программу «Вечерком», где ведущие беседовали с приглашенными гостями.

Накануне появления в программе «Вечерком» недавно избранного губернатора начальство «ЭТВ!» вызвало к себе ведущего и редакторов для краткого, но выразительного инструктажа, смысл которого сводился к фразе: «Чтобы все было на высшем уровне!»

Инструктаж был доведен до сведения всех, кто делал программу. Народ проникся важностью момента: даже операторы сменили привычные джинсы и свитера на строгие костюмы с галстуками.

Ростислав Борушко волновался чуть сильней обычного, но с первых же секунд прямого эфира волнение улетучилось: он повел свою партию так виртуозно, что даже чопорный губернатор стал держаться непринужденно, а помощник губернатора по связям с общественностью, поначалу сидевший так, словно аршин проглотил, и вовсе расслабился — вольготно откинулся на спинку дивана.

Тема беседы шла в русле великих деяний, которые намеревался свершить вновь избранный на благо своего электората.

Когда пришло время звонков от телезрителей, губернатор и его помощник напряглись, ожидая подвоха. Но звонящие в студию хамских выпадов себе не позволяли: вопросы были по существу и подавались в корректной форме. А если бы кто и вздумал нахамить вновь избранному, то грубияна мигом отключили бы — хамство в передаче «Вечерком» пресекалось самым решительным образом.

Сегодня лишь одного звонившего Ростислав оборвал на полуслове, но не хамство зрителя было тому причиной. Просто звонивший, из породы тех, кто любит доводить свое драгоценное мнение до окружающих, говорил так долго и пространно, игнорируя вежливые перебивки ведущего: «Задайте, пожалуйста, свой вопрос», что Ростислав был вынужден прервать этот монолог, иначе дорвавшийся до эфира словоохотливый зритель трещал бы до конца передачи.

Поскольку звонившего унесло в степь глобальной мировой политики, ведущий, дабы вернуть тему беседы в прежнее русло, с улыбкой сказал в телекамеру: «Мы немного отвлеклись. Вернемся к нашим баранам» — и повернулся к гостям.

Первым, что бросилось ему в глаза, была неестественная бледность помощника губернатора. Через миг бледный лик окрасился багрянцем. Словно натертый бураком, помощник смотрел бирюком на ведущего.

Ничего не понимающий Ростислав перевел удивленный взгляд на губернатора.

По лицу вновь избранного промелькнуло выражение, которое в переводе на великий и могучий означает: «Хамово отродье!»

Секундой позже Ростислав догадался, что невинное образное выражение было воспринято гостями, как злая шутка, и ужаснулся. Если бы под журнальным столиком в студии вдруг проснулся невесть откуда взявшийся вулкан, потрясение ведущего Борушко было бы во сто крат меньше. Ужас тысячекратно увеличивала невозможность исправить случившееся. Слово не воробей, вылетит в эфир — не поймаешь.

Не зря ведь ученая братия в своих трудах предостерегает от неуместного цитирования фразеологизмов. «Жемчужина» должна вписаться в контекст, иначе случится недоразумение. Что в данном случае и произошло. Прозвучав слишком уж двусмысленно, безобидный фразеологизм превратился в изощренное, завуалированное хамство, к которому обычно прибегают, когда боятся нагрубить открыто.

Коварная идиома нанесла ведущему такой сокрушительный удар, что он уже катился с вершины своего карьерного Олимпа под гору увольнения. Издав жалкий писк, сознание удрало в самый темный угол студии и погрузилось в столбняк, а душа бедного Ростислава, чье положение было хуже губернаторского, ухнула в бездну отчаяния.

В эту секунду, когда слова застряли в горле, а небо казалось с овчинку, он, понимая, что попал, как кур во щи, с тоской подумал: «Лучше бы я напился в лежку и прогулял этот день».

До конца передачи оставалось еще девять минут, а ведущий молчал как истукан, погрузившись в оцепенение. Телезвездная песенка спета — увольнение неминуемо. Даже грозные лики начальства, маячащие перед мысленным взором ведущего, не в силах были вытащить его из трясины апатии. Полный ступор — конец света!

И тут — о, великий момент истины! — с залихватским кличем: «Пропадай моя телега, все четыре колеса!» — включился автопилот.

Ростислав Борушко так мастерски продолжил свою ведущую партию, что невнимательный зритель, да и внимательный тоже, вряд ли заметил неловкую (да что там неловкую! Граничащую с катастрофой!) заминку в несколько секунд.

Вновь избранный с невозмутимым видом — браво, господин губернатор! Железное самообладание! — включился в игру: «Ничего не произошло» — и стал обстоятельно отвечать на вопрос телеведущего. Помощник, подражая боссу, тоже напустил на себя невозмутимый вид.

Автопилот помог ведущему завершить программу достойно, правда — от греха подальше, — уже без фразеологизмов.

Опасения Ростислава Борушко были не напрасны. Губернатор покидал телевидение туча-тучей, проигнорировав приглашение гендиректора выпить чашечку чая.

Столь красноречивый уход по-английски означал для руководства «ЭТВ!» полный разрыв местечковых дипломатических отношений, и разъяренное начальство потащило на ковер телеведущего Борушко, чтобы (уже безо всяких прямых эфиров) провести закулисную программу под названием: «Чертям тошно!»

Попытки Ростислава оправдаться — «Я не виноват! Это все он, великий и могучий!» — начальство отмело, как несущественные, и — даром, что интеллигенция, а крикливей базарных торговок, — покатило бочку на «обогатившегося» (между прочим, согласно указу того же начальства) телеведущего Борушко.

Заявив подчиненному, что мозги у него набекрень и в голове одной клепки не хватает, начальство щедро намылило бедную голову, в которой не достает винтиков, а затем навешало всех собак на подбитую ветром телезвезду.

Взойдя на плаху руководящего ковра, ведущий Борушко держался мужественно: в ногах у грозного начальства не валялся, пощады не просил. Посеял ветер — теперь пожинай бурю. Черт дернул его так ревностно выполнять указы начальства! «Обогатился» на свою несчастную голову! Вот вам и «жемчужины» изящной словесности! Кто же мог представить, что эта крохотная «жемчужина» подложит ему такую жирную свинью!

Приказав напоследок: «Думай, прежде чем говорить! И даже думай, прежде чем думать!» — начальство выгнало Ростислава Борушко вон… к счастью, только из своего кабинета, а не с телевидения.

Отделался телеведущий Борушко, можно сказать, легко: получил строгий выговор и был временно отстранен от прямого эфира. Очевидно, в назидание другим «обогатившимся».

Вновь избранный со временем поостыл и простил телевидению «наших баранов». Дипломатические отношения были восстановлены: губернатор и руководство «ЭТВ!» даже выкурили трубку мира, «набитую» коньяком.

Ростислав Борушко вновь заблистал на экране. Был также обаятелен, эрудирован, остроумен, изредка позволяя себе продемонстрировать «жемчужины» изящной словесности. Изредка и очень осторожно, памятуя указ начальства: «Думай, прежде чем говорить! И даже думай, прежде чем думать!»

2005 г.

Научный метод

Когда у человека жизнь складывается не так, как ему хотелось бы, он начинает вдумчивей всматриваться в окружающий мир, стараясь найти причины фанатичного упрямства, с которым нескладная линия жизни уклоняется от красочной линии мечтаний.

Женщине с необычным именем Тайна мечты предвещали идеального мужа, увлекательную работу, достаток и благополучие, а также полное отсутствие сколько-нибудь серьезных проблем. Жизнь повела себя капризней. Мужья идеальными становиться не желали, а с возрастом повели себя совершенно возмутительно, предпочтя незавидной категории брошенных гордое звание уходящих. Работа не была интересной даже в день зарплаты, а то, что зарплатой являлось, и отдаленно не напоминало достаток. В общем, жилось не так, как мечталось, но почему, Тайна понять не могла.

Найти эту загадочную причину ей помогли подруги. Два жизненных опыта, помоложе и постарше, были едины в главном: жизнь — не азартная игра, это игра научная. И коль скоро высшее кредо науки — знание, величайшее невежество — идти по жизни, доверяя случаю и наивно полагая, что мечты автоматически осуществятся. Каждый шаг должен быть предугадан и просчитан, а если вдруг препятствие все-таки возникнет, умелый расчет поможет убрать его с дороги или искусно обойти.

На этом единство мнений заканчивалось. Методы борьбы с неизвестным будущим разнились. Младшая подруга была поклонницей древней старины, старшая — старины относительно молодой. Какой из этих «старин» отдать предпочтение, Тайна сначала решить не могла — обе заманчивы, но которая правильней?

Естественно, каждая из подруг считала наиболее эффективным свой метод управления будущим. А поскольку любое искреннее убеждение верит в свою исключительность и потому не приемлет критику, неизбежно противоборство мировоззрений, культурное или не очень. В данном случае спор был культурный, поэтому не стремился к безграничной свободе выражений и действий, а вполне довольствовался рамками деликатной словесности.

Главным доказательством своего превосходства «древняя старина» явила понятие народности. Тогда «старина относительно молодая» резонно вопросила, разве ее создали не представители народа и не для самого же народа, и подтверждением своего преимущества явила понятие образованности. Ничуть не смущаясь, «древняя старина» горделиво заметила, что у нее образованности не меньше, ибо у каждой эпохи свой уровень интеллекта, к тому же теория познания не ограничивается заумными формулами и цифрами, а гораздо охотней сотрудничает с интуицией, догадками, гипотезами — теми представителями загадочного мира, где царствуют неведомые силы, у которых свое представление о высшем и примитивном. А затем «древняя старина» выложила главный козырь — многовековую разницу в летах. И снисходительно глядя на соперницу, заявила, что испытание временем — самое сильное доказательство. Если обычаи предков дожили до наших времен, значит, есть в них — этих методах — зерна истины.

Аргумент, способный противостоять громаде веков, не находился, и «старина относительно молодая» растерянно притихла. Это решило исход спора. Несколько веков победили — Тайна перешла на сторону «древней старины» и стала прислушиваться к советам младшей подруги.

Поиск нового мужа и новой работы был, по мнению поклонницы «древней старины», не самым лучшим вариантом. Руководствуясь мудростью: «Старый друг лучше новых двух», решено было сбежавшего мужа вернуть, а вредного начальника задобрить. Правда, в глубине души Тайна сомневалась, можно ли считать друзьями предателя-мужа и злого начальника, но вдохновенный настрой младшей подруги затмил эти глубинные колебания. Движимые энтузиазмом, коему позавидовали бы даже современные научные теории, стародавние обычаи принялись за дело.

Каждый вечер, охраняемые покровом темноты, «заговорщики» собирались у крошечного огонька, чтобы совместными усилиями достичь главной цели — приворожить беглеца. Кружась над пламенем свечи, эти «заговорщики» — магические слова — создавали волшебную ауру, в которой незаметно таяли робкие нотки смущения — напротив, день ото дня все уверенней звучал «Заговор на любовь».

Видимо, «заговорщики» старались не зря, потому что вскоре муж объявился. По телефону. Говорил многозначительно, интересовался личной жизнью и предложил встретиться. Тайна уклонилась от ответа, пообещала перезвонить и поспешила за советом к младшей подруге.

С видом бывалого путешественника, обучающего новичка, та порекомендовала хорошенько изучить карты, а уж потом — в поход по неизвестной территории. Карты предсказали большой туман, а значит, с ответом беглецу (который де-юре все еще был официальным мужем) следовало повременить и ждать благоприятного расклада. Пока же Тайна переключилась на другое заклинание, суть которого, если пересказать его современным бюрократическим стилем, сводилась к следующему:

— Ввиду того, что поведением начальника управляет «злоба колючая», и это, в общем и целом, негативно сказывается на работе всего коллектива, поскольку «слезы горючие» сотрудников ухудшают производительность труда, необходимо принять меры к тому, чтобы «отступилось все недоброе» на пути улучшения производственных показателей. В связи с чем настоятельно рекомендуется «прогнать зло-напасть в леса дремучие», а вместо него наделить начальника «силой доброю», с тем, чтобы подчиненные приходили на работу «не с опаскою», и отношения в коллективе были «нежные-безмятежные», в результате чего имеет место появиться небывалый трудовой подъем. С учетом того, что задачи «светлых» и «темных» духов диаметрально противоположны, то, вручая бразды правления «светлым», предварительно отобрав их у «темных», можно с полным основанием рассчитывать на улучшение микроклимата в коллективе и рост созидательной деятельности. Главным условием достижения победных вершин является полная согласованность действий и братское сотрудничество всех «добрых духов».

Видимо, эти «заговорщики» старались тоже не зря, потому что начальник стал еще вредней. Очевидно, все эти «злобные и колючие», готовясь окончательно исчезнуть в «лесах дремучих», решили напоследок покуражиться.

Младшая подруга тем временем продолжала изучать карты, и как только они предсказали встречу с «другом сердешным» и любовный разговор, немедленно сообщила об этом Тайне. Договорившись о встрече с мужем, та снова обратилась к подруге за советом: как себя вести и что говорить? С видом бывалого полководца, обучающего новобранца, поклонница «древней старины» приказала вооружиться магическим яблоком, а уж потом — в атаку… то есть, на свидание.

Магическое яблоко было приготовлено по всем правилам «древней старины». На крошечном и очень тонком листке бумаги бисерным почерком уместили «Заговор на любовь». Яблоко слегка надрезали посередине, и вложили в него сложенную вчетверо бумажку с заговором, для того чтобы фруктовый «конверт» пропитался любовными чарами. На свидании яблоко следовало грациозно разломить (записку незаметно убрать) и одной волшебной половинкой угостить избранника, а другую оставить себе. Главное, чтобы обе половинки были непременно скушаны. В случае сопротивления мужа приему пищи хитродействовать по обстановке, но накормить обязательно!

Утром следующего дня Тайна отправилась на службу с магическим яблоком в сумке (свидание должно было состояться сразу после работы) и каждую свободную минуту украдкой им любовалась. В одно из таких созерцаний неожиданно явился вопрос: каким образом в древности готовились магические яблоки? Письменности и бумажной промышленности в те времена еще не было. С помощью чего тогда яблокам придавались магические свойства? Коварный вопрос навевал сомнения в эффективности метода, но отступать было поздно. И, чтобы не потерять уверенности в успехе, Тайна попросту отмела все сомнения. Она доверяла младшей подруге.

Рабочий день, как назло, тянулся издевательски долго. Наконец долгожданный час возвестил о смене полновластий: право на труд уступило трон праву на отдых. Вот истинная магия, одно из величайших чудес света! Найдется ли волшебник, способный сотворить богатырскую энергию и радостный взлет настроения, подобные тем, что даруют человеку эти счастливые мгновения бегства от деловой жизни к личной.

Наскоро сложив бумаги, Тайна быстро направилась к выходу и, проходя мимо открытого кабинета начальника, споткнулась, едва не выронив сумку. Рассуждать, к добру это или нет, времени не было, и она побежала дальше, не подозревая, что случилось непредвиденное. Вместо того чтобы спокойно лежать в сумке и ждать встречи с объектом приворожения, магическое яблоко вдруг из нее выпрыгнуло и, свято чтя высший закон любви — непредсказуемость, своевольно покатилось в кабинет начальника.

Выйдя из офиса, Тайна вдруг обнаружила, что яблоко исчезло, и немедленно приступила к поискам в обратном направлении.

А в это время ее начальник просматривал документы и одновременно подкреплялся взятой из дому провизией. Поднимая с пола упавшую бумагу, он заметил яблоко у своего стола и решил, что оно вывалилось из бумажного пакета с продуктами.

Когда Тайна открыла дверь своего отдела, до нее донесся странный звук, похожий на хруст. Кроме начальника, в отделе никого не было, и дверь в кабинет шефа по-прежнему была открыта. Осторожно заглянув к нему, Тайна замерла от ужаса, наблюдая, как под зловещий шелест бюрократических бумаг пожирается любовное яблоко. Не замечая подчиненную, босс, увлеченный чтением документов, слопал яблоко вместе с запиской, и на застывшую от потрясения Тайну обрушилась паническая мысль: «А вдруг он ко мне приворожится?».

Уже на выходе из офиса, она стала себя успокаивать: «Нет, не должно быть. Имя-то в записке другое».

Но без магического яблока на душе было тревожно. Как-то пройдет свидание?

«Друг сердешный» не пощадил «безоружную» Тайну и сразу после «здравствуй» потребовал развода. Отчаяние придало Тайне мужества. С притворным равнодушием изобразив согласие, она пригласила бывшего супруга на прощальный ужин (главным угощением которого должно было стать новое магическое яблоко).

Младшая подруга одобрила проявление инициативы и находчивость, но передавать руководящую роль полностью посчитала преждевременным, а потому при встрече с малейшей неожиданностью велела затаиться и ждать указаний.

Накануне судьбоносного ужина было сделано все, чтобы события пошли в нужном направлении, и они, действительно, пошли, тогда как Тайна, сама не понимая почему, вдруг стала действовать им наперекор.

А начинался день так чудесно! Начальник похвалил ее и даже приветливо улыбнулся, будто решил изменить прежнюю манеру общения, состоящую из недовольных взглядов и упреков. Муж позвонил на работу и заботливо осведомился: не купить ли чего-нибудь к ужину? Эх, если бы все чудесно начинающиеся дни так же чудесно и заканчивались! Но… В конце дня начальник хвалил уже других — тех, кто вызвался поработать сверхурочно и ворчал на тех, кто уходил вовремя. Правда, сейчас Тайне это ворчание было до лампочки. Никакие руководящие улыбки не заменят личную жизнь.

По дороге домой Тайна хотела заглянуть в магазин и, уже подходя к нему, вспомнила, что оставила кошелек на работе. Вернувшись с перерыва, бросила в ящик своего стола, а потом забыла переложить в сумку. Пришлось возвращаться.

Когда она открывала дверь в отдел, из него, словно из музыкальной шкатулки, понеслась бравурная мелодия. Но едва Тайна ступила на порог, воцарилась унылая тишина. Переговаривались только взгляды: от порога — изумленный, к порогу — сконфуженные. Оставшиеся на работе коллеги, очевидно, затеяли чаепитие: два стола были сдвинуты; на них стояли чайные чашки, блюдца, электрический чайник и торт.

Появление Тайны стало для всех неприятным сюрпризом — это читалось на лицах. А кого ждали сотрудники, выяснилось через несколько секунд.

Вновь открылась дверь, и опять зазвучала та же мелодия — одна сотрудница нажала клавишу магнитофона. Пока играла музыка, народ безмолвствовал: большой недоумевающий начальник — на пороге, маленькая удивленная Тайна — рядом, а напротив них — полукруг вдохновленных сотрудников. Источником вдохновения оказался юбилей руководящей деятельности начальника, что стало ясно с первых же слов поздравительной речи, которая прозвучала после того, как выключили магнитофон. Поздравив босса, его пригласили откушать чаю с тортом. Растроганный начальник охотно согласился и направился к столу.

Места занимали по всем правилам древней старины — поближе к начальству, но в отличие от грубоватых предков, имеющих привычку по всякому поводу размахивать мечами, убирали противников с дороги вполне цивилизованно — локтями.

Всевозможные традиции, сопровождающие жизнь человека, шагают через века, постепенно исчезая или изменяясь в угоду времени, и только пирокняжеский обычай добрался до современности в своем первозданном виде. Издревле и поныне «княжеский пир», то бишь застолье с начальством, — это своеобразная шкала ценностей, где каждое застольное место показывает степень уважения к его занимающему. И тем почетней гость, чем меньше расстояние от него до власть имущего.

Тайна в этом соревновании — сесть поближе к начальнику — не принимала участия. Единственным ее желанием было поскорей исчезнуть. Но только она достала кошелек из ящика стола, как все притихли — заговорил начальник. Выйти сейчас — означало проявить непочтение, и Тайна в сторонке от всех присела на краешек стула, ожидая момента, когда можно будет ускользнуть незамеченной.

Сонм избранных слушал начальника с одинаковым на всех выражением преданности, как общему делу, так и лично руководителю. Тайне подобная мимика никогда не удавалась.

Завершив выступление щедрыми пожеланиями себе, коллективу и всей стране, начальник разрешил приступить к чаепитию. Все оживились: стали резать торт и разливать чай.

Самое время исчезнуть, решила Тайна, однако дорогу ей снова преградила тишина. Начальник оглядывал подчиненных, выбирая достойного претендента на лишний кусок торта, и краешком критического взгляда узрел в стороне от барского стола маленькую фигурку. Об исчезновении нечего было и мечтать: все взоры устремились на Тайну. Самодовольным тоном начальник заявил, что работник она, к сожалению, не лучший, но даже такие заслуживают поощрения, тем более что и кусок маленький, соответственно трудовым достижениям. Начальственный юмор приветствовали подобострастным хихиканьем. Кусочек торта, согласно указанию шефа, доставили к столу Тайны. Ей захотелось швырнуть эту подачку в гущу подхалимской свиты, но кусок был один, а неприятных личностей много, достанется только одной, а остальные — благополучно в сторонке. К тому же по «закону летящего торта», сталкивается он, как правило, с тем субъектом, который меньше всего этой встречи заслуживает, а Тайну всегда огорчала несправедливость. Счастливой способностью — равнодушно внимать клевете — она, увы, не обладала, так же как и не владела искусством созидания успешной карьеры, главное правило которого — не столько хорошо выполнить работу, сколько преподнести ее в самом выгодном свете. Но по части «преподношений» Тайна, действительно, была неважным работником. В этом и заключалась разница между ней и так называемыми лучшими.

«Княжеский пир» завершился. Начальник ушел, подчиненные сплетничали, а Тайна все еще сидела за своим столом, уставившись на кусок торта. Вместо благоговения и восторга подачка с барского стола вызвала у нее противоположные чувства. Она вернула торт подхалимам и написала заявление об уходе.

Магическое яблоко, видно, пропиталось колдовскими чарами настолько, что уже посылало любовные импульсы во все стороны света на поиски объекта приворожения. Иначе как объяснить столь внезапную перемену в поведении мужа? Еще не откушав яблока, он с порога заявил Тайне, что жить без нее не может и потому возвращается. А в доказательство серьезности своих намерений предъявил торт в пластиковой упаковке.

Прозвучи это признание на полчаса раньше, чувства увлекли бы события совсем в другом направлении. Но — и это известно уже исстари — искусство побеждать во многом зависит от скорости доставки информации, поэтому при всем уважении к обычаям предков, такой способ, как энергичная пробежка с депешей по свежему воздуху, нынче не особенно привлекателен; современные вести, избалованные достижениями цивилизации, гораздо охотней пользуются услугами разнообразной техники. Вот почему сообщение, доставленное телефонным звонком, на полчаса опередив сообщение, доставленное пешком, не оставило ему ни малейшей надежды на успех.

Когда Тайна, уже дома, накрывала стол к ужину, позвонила знакомая и сообщила нечто интересное. Прозвучи подобная весть из уст кого-нибудь другого, ей можно было бы не поверить. Но эта знакомая дорожила репутацией честной сплетницы, поэтому, узнав какую-либо новость, сначала ей одной известными путями проверяла достоверность полученной информации, а уж потом спешила оповестить об этом других. Присочиненные детали — ну а как же без них! — были незначительны, этакая бижутерия, что слегка приукрашивает наряд, но не затмевает его. Новость, если изложить ее лаконичным стилем телефонограмм, заключалась в следующем:

— На днях бывший муж предложил руку и сердце новой избраннице, к которой он и ушел от Тайны. Однако эта пассия посчитала сердце не слишком надежным, а руку недостаточно крепкой, поэтому решила не расставаться с личной свободой, и ответом влюбленному был от ворот поворот.

Видимо, несколько дней одиночества и неприкаянности оживили увядшие чувства к бывшей жене и стали истинной причиной возвращения. «Древняя старина» добилась-таки своего! Заговоры на любовь подействовали — беглец вернулся. Но Тайну это уже не радовало. Счастливым даром — воспринимать происходящее в свете, выгодном для себя, она, увы, не обладала, так же как и не владела искусством житейской дипломатии, главное правило которого — идти к цели дорогой компромисса между обстоятельствами и самолюбием. Ей хотелось, чтобы муж вернулся к ней… по любви, а не потому, что ему отказала другая.

Истолковав молчание, как знак согласия, муж хозяйской походкой направился в кухню. Обескураженная такой наглостью и в тоже время одолеваемая сомнениями, Тайна стояла в прихожей, пытаясь собраться с мыслями. Может, все-таки простить его? Одиночество — не самая лучшая перспектива для женщины, которой уже под сорок.

Так ничего и не решив, она пошла в кухню. Муж, поставив чайник на плиту, доставал посуду из буфета. Накрытый прозрачной крышкой, торт стоял на столе. Тайна пригляделась к торту… и горько усмехнулась. Точно такой же, каким угощали начальника. И уже второй раз за вечер в ней взметнулось желание — швырнуть тортом в обидчика. Сейчас проблемы выбора не существовало: неприятная личность была в единственном экземпляре, но… бросаться этим «доказательством любви» Тайна все же не стала. Вручила торт мужу, выставила обоих за дверь, яблоко съела сама, а вытащенную из него бумажку с заговором сожгла над пламенем свечи.

Младшая подруга не одобрила ее поступки и велела приструнить эмоции, а также посоветовала остерегаться провокаций гордыни и не углубляться в чужие внутренние миры. Переплетение истинных и ложных мотивов — материя слишком сложная, сам себя и то не всегда понимаешь, где уж другим. Так что довольствуйся итогами — и все! Суровая отповедь завершилась ободряющим: ничего, еще не все потеряно. Есть мощное заклинание, против которого не устоит ни один вреднющий начальник. А «муж-беглец» вернется навсегда, стоит только прибегнуть к старинному и до сих пор весьма эффективному способу приворожения, основанному на медвежьем сале.

Охваченная бунтарским настроем, Тайна отважилась вслух высказать сомнения.

Может, в стародавние времена Топтыгины и помогали загонять в брачный капкан легкомысленных супругов, но поскольку число медведей с той поры значительно уменьшилось, чего нельзя сказать о количестве неверных мужей, дальнейшее использование этого негуманного для обеих сторон метода приведет к полному исчезновению одних, а другие все равно не переведутся. И потом, не такое уж он сокровище, этот драгоценный супруг, чтобы ради него мотаться по тайге за медведями. Что касается начальника, вряд ли вообще найдутся слова, даже магические, способные умилостивить эту вечно недовольную физиономию.

Младшая подруга не стала цепляться за медвежье сало и, достав старинную книгу, предложила Тайне самостоятельно выбрать метод.

Листая старинную книгу, Тайна вдруг сделала открытие. Не научное, не гениальное. Просто Я — ОТКРЫТИЕ, которое нельзя назвать событием всемирного значения, — оно не дарит миру ничего нового и замечательно, пожалуй, только тем, что именно благодаря ему человек впервые по-настоящему осознает мудрость давно известных истин.

Все-таки молодцы были наши предки! Эти неутомимые труженики смело преодолевали мрачные чащобы дикости, без устали выкорчевывали пни косности и разбивали каменные глыбы невежества, расчищая земли для того, чтобы сеять зерна огромным трудом добытого знания и собирать для потомков богатый урожай духовного наследства. И долг последующих поколений — наследством этим толково распорядиться, а это вовсе не означает, что надо приковать уклад жизни к прошлому и поклоняться устаревающим обрядам и традициям. Неизменной должна быть основа бытия, а не его формы. А в основе — тысячелетиями накопленная мудрость, дарованная человеку для того, чтобы, являясь в этот мир, он не терялся во тьме невежества, а быстрей учился искусству жить, и, переосмысливая заветы предков, хранил и приумножал их наследие.

Очень кстати вспомнив старинную поговорку, Тайна ее дополнила: «Всякому овощу свое время, а каждому времени свой метод, и поскольку времена давно уже другие, может быть, пора изменяться и методам?»

Младшая подруга обиделась и ушла, а Тайна задумалась: как жить дальше?

День ото дня уверенности становилось все меньше, сомнений — все больше, и все сильней давила тревога. А что там впереди? Ведет ли этот поворот судьбы к счастью? А если нет? Может, лучше оставить все, как есть? Крутые перемены — слишком большой риск. Безрадостное, но привычное русло гораздо спокойней. Страх ошибки сковывал, решимость сходила на нет — а вдруг на развилке судьбы свернешь не на ту дорогу? Будущее пугало. Явление сколь грустное, столь и закономерное. Ведь неизвестность влечет и притягивает обычно в начале жизненного пути, обещая неискушенной молодости счастье, удачу и заманчивые приключения. Но чем больше сделано шагов на дороге жизни, тем несбыточней кажутся мечты, и все очевидней горькая обманчивость надежд. Тусклые краски разочарования устремляются в будущность, и мнится, что впереди — ничего, кроме безысходной тоски.

Но, что бы там ни мерещилось впереди, а идти все-таки надо. И Тайна смело пошла!.. За советом к старшей подруге.

Утро было воскресное, неспешное, озаренное тем волшебным светом, в котором любой человек, независимо от происхождения, чувствует себя немножко аристократом. В такое утро многое можно себе позволить: и роскошь — досмотреть скомканные буднями сны, и роскошь — не давиться на бегу завтраком, и роскошь — вальяжно выкушать чашечку чая, а затем что-нибудь поплотнее. А там, глядишь, и думы нагрянут о высоких материях — эта роскошь в будни особенно непозволительна. А не явятся думы, так нагрянут незваные гости. И снова чашечка чая, что-нибудь поплотнее или покрепче, а затем непременно беседа.

Тайна еще не вымолвила ни слова, а старшая подруга уже все поняла и первым делом, по обычаям юных предков, потому как чаепитие — по меркам тысячелетней цивилизации — традиция очень уж молодая, для долгого серьезного разговора поставила электрический самовар.

— Не знаю, что и делать, — призналась Тайна, когда они уселись за стол. — Запуталась в собственной жизни. Сомнения одолевают. А может, не разводиться? А может, не увольняться? Как лучше?

— Я тебе вот что скажу, — разливая чай, молвила поклонница старины относительно молодой. — У меня поначалу жизнь тоже была нескладная. А как стала изучать астрологию и составила свой гороскоп, все сразу наладилось. Ты пойми, нельзя идти по жизни неизвестно куда. Надо найти свою дорогу. А гороскоп — это лучший путеводитель: и направление показывает, и предупреждает об опасности. Все эти древние заклинания свое уже отработали. Сейчас время науки.

— Разве астрология — наука?

— Разумеется. Да будет тебе известно, раньше астрологами вообще могли быть только ученые: математики, астрономы. Каждый руководитель… то есть… этот… правитель обязательно с ними советовался. И правильно. Прежде чем что-то затевать, надо узнать, благоприятное ли для этого время? Если звезды против твоих начинаний, как ни старайся, ничего не получится.

— А что ты мне посоветуешь? С чего начинать?

— Первый шаг — личный гороскоп. Именно личный, основанный на точной дате рождения. Все эти общие рекомендации слишком туманны. Чтобы видеть свою дорогу, нужна абсолютная ясность, иначе забредешь на чужую.

— А где взять этот гороскоп?

— Я знаю одного астролога. Он и мне гороскоп сделал. Кстати, полюбуйся, вот он, мой путеводитель.

Взгляд гостьи устремился вслед за благоговейным взором хозяйки и уткнулся в «путеводитель», висевший на стене, словно картина под стеклом.

— Раньше я держала его в шкафу, а теперь вот решила повесить на видное место, — объяснила подруга.

Гороскоп казался новомодной картиной — из тех, что похожи на бесконечный лабиринт: сколько ни броди, а до смысла все равно не доберешься. Оберегаемый стеклом от космических и земных пылинок, он казался пришельцем из другого мира.

— Читать гороскоп не так-то легко, это искусство, — вдохновенно продолжала подруга. — Ты непременно должна изучить астрологию.

— А вдруг не сумею? Ты же сама говорила, раньше только ученые…

— Времена давно изменились. Нынче даже школьник знает больше древнего ученого, а человек с высшим образованием тем более. Справишься. Теперь вот что — надо составить гороскоп твоего мужа. Прежде чем возвращать его, узнай, созданы ли вы друг для друга? То же самое и с начальником. Если звезды против вашего сотрудничества, как ни старайся, он всегда будет недоволен тобой. Налить еще чайку?

Тайна кивнула и только сейчас заметила, что чайный сервиз расписан знаками Зодиака.

— Очень красиво, — сказала она, разглядывая рисунки на посуде.

— Это мне племянница подарила. Она тоже астрологией увлекается, — пояснила подруга. И добавила: — Кстати, раньше некоторые правители даже дворцы приказывали расписывать знаками Зодиака. Нам квартиры, конечно, расписывать необязательно, достаточно какого-нибудь предмета…

Их разговор прервал дверной звонок. Подруга удивилась и, вставая, пробормотала: «Кто бы это мог быть?».

Через несколько секунд из прихожей донеслись оживленные голоса, которые говорили яснее ясного: гость, хотя и незваный, но приятный.

Радостная улыбка вошедшей в комнату хозяйки была тому подтверждением. Кивнув на маленькую старушку, идущую за ней, она сказала Тайне:

— Познакомься, это моя нянюшка.

Старушка посмотрела на Тайну добрыми глазами в лучиках морщин.

— Здравствуй, милая. Как величать тебя?

— Тайна.

— Диковинное имечко.

— Выпей чайку с нами, нянюшка, — предложила хозяйка. — Устала, небось, с дороги?

— Знамо дело, столько годков за плечами. Надумала я внучат проведать и тебя заодно навестить. Погоди-ка… там же гостинцы в сумке.

— Потом, — остановила ее хозяйка, разливая чай. — Никуда они не денутся.

— И то правда, — кивнула нянюшка. — А где же твой благоверный?

— Ушел рано утром. Им сейчас не до отдыха, столько работы. Ну, а в общем, все у нас хорошо. Как ты?

Обмениваясь новостями, выпили не по одной чашке чая. Разговор катился по дороге частных житейских проблем, а потом незаметно переключился на высокие материи.

Поклонница старины относительно молодой — то бишь астрологии — стала просвещать астрологически неподкованных дилетантов.

— Главное — узнать дорогу, что предначертана тебе судьбой. Тогда и жизнь будет правильная, и все сложится прекрасно.

— Полноте, — недоверчиво покачала головой нянюшка. — Неужто человеку можно судьбу свою узнать?

— Конечно! Да будет тебе известно, наука есть такая — астрология…

— Известно, отчего же нет. Она дорожку по звездочкам рисует и велит по ней ступать. Так ведь?

— Примерно, — улыбнулась хозяйка. — Тебе тоже гороскоп составить надо, чтобы дальше жить по-научному.

— Эка, что удумала! Мне уже пора в мир иной собираться.

— Ладно тебе. Матушка твоя до девяносто двух лет дожила, а тебе только восемьдесят.

— Эх, милая, нонешний человек уже не тот, мельчает, потому как с природой шибко воюет. А она этого не любит, к ней надо с почтением. И потом, сдается мне, от судьбы ни с наукой не увернешься, ни с гаданиями.

— Ну вот, вспомнили древнюю старину! — с досадой воскликнула поклонница старины относительно молодой. — Жизнь давно вперед ушла. Прогресс уже до космоса добрался, а вам все гадания да заклинания! Каменный век!

— И вовсе я не каменная. Чай, в науке не хуже тебя разбираюсь. Знамо дело, жизнь, она нелегкая, одними заклинаниями счастьюшка не добудешь. А гаданиям этим я и по молодости не шибко верила, а нонче и подавно.

— Интересно. Заговорам и гаданиям ты не веришь, звездам — тоже. А как же тогда, по-твоему, судьбу свою можно узнать?

— Тайна эта ведома только Всевышнему. Человеку ее нипочем не узнать. Разве что крошечки приоткроются. Увидишь, будто кусочек небушка в этом окошке. А что там далече — неведомо.

Тайне опять стало тревожно. В сердце вновь закружились колючие льдинки страха.

— Интересная ты, нянюшка. По-твоему выходит, что все это бессмысленно. Люди тысячи лет судьбу разгадать стараются, и все напрасно? — спросила подруга.

— Может, и не напрасно. Жизнь-то, она испокон веку нелегкая, вот у человека душенька мается, а он ищет, чем бы ее успокоить. А ежели душа на месте, так и смуту пережить можно. Богатырский дух, он, что крепость неприступная, бушуй себе кругом вражьи полчища, все одно — вовек не одолеть.

— Но дорога жизненная — это не крепость. Она открыта. И за каменными стенами не спрячешься. Для того и надо судьбу свою узнать, чтобы обойти все невзгоды.

— Эх, милая, судьба на то и судьба, что ее не обманешь. Вот надумаешь от нее увернуться, и вроде как увернешься. Радехонький такой дальше идешь. А она тебя уже впереди поджидает и шлеп по головушке: «Не хитри со мной, не ловчи, слушайся!»

— Так что же тогда, покорно ждать, что судьбой уготовлено, и самому ничего не делать?

— Пошто не делать? Работай. Кусок хлеба, он ведь сам к тебе не придет, за ним ох, сколько побегать надобно.

— Я не о том говорю. Работа — это понятно. Я о счастье.

— Так и счастье тоже трудом добывается. За ним побегать надобно побольше, чем за хлебушком. Да только не старайся возвыситься над тем, кто выше нас. Есть в жизни такое, чего нам ни за что не понять.

— Удивительно, — неожиданно для себя подумала вслух Тайна, — судьба и управляет человеком, и одновременно его слушается. А чего больше?

— Не знаю, милая, — покачала головой нянюшка. — Почти век прожила, а не знаю. Думается мне, больше в ней непослушания.

— А я знаю! — воскликнула хозяйка. — Для того и существует астрология — как ты говоришь, дорожка звездная, — чтобы не судьба нами играла, а мы сами ею управляли. Ты вот не веришь в астрологию, а она мне помогла человека найти любимого. И жизнь у меня наладилась. Значит, действует этот метод. И ей поможет, — она кивнула на Тайну. — Думаешь, легко найти своего единственного?

Нянюшка согласно вздохнула.

— Знамо дело, нелегко. Мужик-то, он ведь разный. Поди разберись, что у него на уме. Иной в душу вьется, а сам в карман глядит. А коли пусто в кармане-то, чем его удержишь? А другие, те и вовсе не ведают, что им надобно. Все по жизни прыгают, ищут чего-то. Толковый мужик, он, как диковинный зверь, в природе редко встречается.

Немного помолчали, размышляя о странностях природы, создающей так мало толковых мужиков. Чего это ей вздумалось экономничать?

— Скажи-ка, нянюшка, — лукаво улыбнулась хозяйка, — если бы ты в молодости узнала об астрологии, и был бы у тебя гороскоп, неужели ты отказалась бы лучшую жизнь прожить?

— А я на свою жизнь вовсе не жалуюсь, хоть и всяко в ней бывало. А куда ж от этого денешься. Судьба-то, она многоликая: то добрая, то злобная; то мать родная, то мачеха лютая. Иной раз не поймешь, за что на тебя серчает, пошто обижает?

— Не понимаешь, потому что не знаешь, по своей ли дороге идешь. А знала бы, какие беды впереди поджидают, обошла бы.

Нянюшка недоверчиво покачала головой:

— Эх, кабы так! Да ежели б такое можно было, все люди тогда, как в сказке жили бы, долго и счастливо.

— Конечно, это возможно, если есть у тебя гороскоп, ну, значит, карта жизни.

— А зачем она? Будет радость впереди, так и порадуешься, а коль горюшко поджидает, так о нем и вовсе знать не надобно. А то и станешь терзаться да маяться, дрожать по всякому шороху. Да разве это жизнь? Думается мне, правильное это дело, что человек не может судьбу свою знать.

— Не согласна я с тобой, нянюшка. Вот у меня раньше жизнь совсем не ладилась. А теперь, благодаря астрологии, я счастлива. Что ты на это скажешь?

— Может, оно и так. Да только родители твои и знать не знали про дорожки эти звездные, а все равно друг дружку встретили и жили счастливо. А ведь матушка твоя и хотела от судьбы убежать. Она тебе, чай, рассказывала, как они с отцом повстречались?

— Говорила как-то, что могли они раньше на несколько лет встретиться, да не вышло. А подробностей я не знаю.

— Тогда послушай. Это в деревне нашей было. Матушка твоя уже в город учиться уехала. Годков девятнадцать ей было. И вот приезжает как-то к родителям на каникулы. Конечно, и меня проведать пришла, а как же.

— Она мою маму тоже нянчила, — объяснила подруга Тайне.

— Я была еще девчонкой, когда матушку ее нянчила, — уточнила для гостьи старушка. — Полюбила ее, как родное дитятко. И она ко мне с душой. Выросла — никогда не забывала. То в гости наведается, то письмецо пришлет. Она к тому времени уже в город уехала — в институте училась, здесь, в Энске. А у нас в ту пору несколько новых семей объявилось — в деревню жить переехали. И она, потому как в городе жила, этих новых, конечно, не знала. И вот однажды к моим соседям — тоже новым — приехал погостить внучок. Летом, на каникулы. Парень серьезный, работящий. Все бабке с дедом помогал. И сам интересный.

Нянюшка хитро улыбнулась подруге Тайны:

— И тогда у меня насчет матушки твоей думка одна появилась. Я к нему пригляделась зорко — ясно, жених подходящий. Я у соседки выведала: вздыхает ли он по ком, есть ли невеста? Нету еще, говорит, только мечтает. Тут я и обрадовалась: все одно к одному. Надо только их познакомить. А пока она еще не приехала, я ему о ней намекнула и так расхвалила, что он заинтересовался. А она все не приезжает. Я уже забеспокоилась, не ровен час, уедет жених, ищи его потом. Ну вот, наконец, приехала. И в тот же день ко мне прибежала. Я дипломатию разводить не стала, потому как времени уже не было, жениху через два дня уезжать. Говорю ей сразу, так, мол, и так. Его тоже расхвалила, и ей интересно. Жди, говорю. А сама быстрехонько за ним. Он от радости земли под собою невзвидел и бегом переодеваться — знамо дело, чтобы перед невестой в лучшем виде предстать. Жду его на улице, возле хаты ихней, а саму думки разные одолевают: мое ли это дело? А ну как не понравятся друг дружке?.. Долго его не было. Гляжу — выходит со двора. Статный такой! Я чинно, как и положено свахе, веду его в свой дом. Глядь, а невеста исчезла. Жених растерялся, а у меня ажно в голове затрещало. Да что же это? Куда она подевалась?

Приложив к сердцу руку, нянюшка вздохнула. Немного помолчав, продолжила:

— В общем, не вышло знакомства. Ушел жених, а я к ним побежала. Гляжу, дома она и на меня серчает. Видела я, говорит, в окошко, жениха твоего, когда вы по улице мимо дома проходили, — вот и убежала через двор, огородами. Не нужен мне такой болван! Я так даже растерялась: чего она небылицы плетет на сердешного? Не сумлевайся, говорю, парень хороший. А она — не желаю, кричит, с дуралеем этим знакомиться! Пригорюнилась я, но делать нечего. Сердцу не прикажешь. Вскорости соседи мои опять из нашей деревни уехали, и куда жених мой подевался, неведомо. Уж и не знаю, сколько потом годков прошло. Она институт свой закончила, на работу ее послали куда-то на край света. И там, в городишке этом, она своего милого и повстречала. Там же и свадьбу справили. А через пару годков сюда, в Энск, переехали. Ты у них еще не родилась, — уточнила нянюшка, глядя на подругу Тайны. — Это уж потом было… Ну так вот, переехали они сюда, недалече от нашей деревни. И захотелось мне ее проведать. Все ж таки переживаю: что за супруг у нее — незнамо кто да незнамо откуда. Приехала утречком, отыскала дом, звоню. Дверь открывается, гляжу — на пороге жених мой, от которого она убежала. Что вы думаете, он и есть супруг ее ненаглядный. Тут она появилась, радуется, знакомит меня с муженьком своим. Да на что, говорю, нам знакомиться. Мы и так уже знакомые. Только ты, не пойму, зачем от судьбы своей убегала? Гляжу на них, удивляюсь, а они и того пуще. Стали мы по порядку все разбирать, и вот оно что вышло.

Нянюшка усмехнулась и покачала головой.

— Не томи! — рассердилась подруга Тайны. — Объясни, в чем дело?

— А дело было так. В тот самый раз, летом, когда она от станции в деревню ехала на автобусе, к ней один баламут в кавалеры набивался. Да такой нахальный, такой хвастливый. Она от него еле отвязалась. И вдруг, когда у меня в доме ждала моего жениха, увидела в окошко, что я веду его, того дуралея, к ней. Не стала она его дожидаться. Еще и на меня осерчала. Вот ей как привиделось. А на деле-то как было? И вовсе не супруг ее тогда в автобусе к ней приставал. И видела-то она в окошко совсем не его. Чудно, кажется? А чуда-то никакого и нет. Оно ведь как получилось. Я возле соседского дома на улице стою, жениха моего жду. А мимо идет парень — тоже из новых, приезжих. Все дети в семье той, как дети, а он дуралей, и вправду. Никакой на него управушки. Спрашивает меня: нет ли, мол, спичек? Папиросу ему подпалить нечем. Ну, пошли мы за спичками. Я и в дом свой не заходила, в летней кухне спички нашла ему, он сразу ушел. А она-то в окошко нас увидела и подумала, что он и есть тот жених. Вот и убежала. Да только, выходит, не от того.

Нянюшка развела руками. Потом сложила их на груди и продолжила:

— Когда мы во всем разобрались, они, молодые, смеются, а я на нее серчаю — удумать такое! Нешто я из ума выжила, чтобы мою дорогую деточку сватать за такого баламута. Это же первый лодырь и выпивоха. От него, и вправду, бежать надо. Вот какая вышла история. У нас в деревне твои родители не познакомились, а где-то за тридевять земель… Одно слово — судьба. Ты от нее уворачиваешься, а она тебя отыщет и на краю света.

Подруга Тайны улыбнулась и сказала:

— Теперь понятно, почему папа над ней подшучивал: «Беги, беги, все равно ко мне прибежишь». Странно, что они мне это не рассказали.

Чуть помолчав, она добавила:

— Моим родителям повезло. Любовь у них была на всю жизнь. Я даже не помню, чтобы они когда-нибудь ссорились.

— За всю жизнь я не ведаю, а один раз было. Крепко они тогда поругались, аж до скандала. И все из-за имени твоего. Мать хотела тебя Октябриной назвать, потому как родилась ты в октябре, а отец воспротивился — что это, говорит, за имя такое.

— Ты что-то путаешь, нянюшка, — возразила поклонница старины относительно молодой. — Ведь я родилась в ноябре. Может, мама хотела меня назвать Ноябриной?

— Ничего я не путаю. Говорю тебе, в октябре.

— Ну что ты! Я тебе и паспорт покажу, если не веришь.

— Да на что мне твой паспорт. Мало ли что там напишут. Говорю, октябрьская ты. Не упомню число только: может, двадцать шестое, а может, двадцать восьмое. Помню, что самый конец. А вышло так оттого, что раньше срока ты родилась. Матушка твоя, тебя дожидаючись, в деревню к родителям в гости приехала. А ты вдруг раньше сроку на свет появиться надумала. В город уж некогда ехать было — так и родилась ты в деревне. А когда твои родители пошли в сельсовет, чтобы тебя записать, оказалось, что все бумаги за октябрь месяц — уже отослали в краевой центр. Не возвертать же документы обратно. Вот и записали тебя на первое ноября.

Подруга Тайны пришла в ярость:

— Какое они имели право менять мою дату рождения!

Нянюшка стала ее успокаивать:

— Да чего тут огорчаться? Всего-то несколько дней разницы…

И, видимо, только сейчас обратила внимание на гороскоп, что висел на стене напротив стола.

— А что оно такое, будто часы? — удивленно спросила она, показывая рукой на гороскоп. — Диковинная картинка.

Тайна посмотрела на подругу и вдруг поняла, что может чувствовать путешественник, нежданно-негаданно для себя очутившийся в неизвестной стране.

— Боже мой, — только и могла вымолвить поклонница старины относительно молодой, обратив изумленный взгляд на «карту», как выяснилось, не своей жизни.

Мерцая, словно звезда в ночи, указующая дорогу одинокому страннику, чужой «путеводитель», казалось, посмеивался: «По чьей же дороге ты идешь?»

2000 г.

Битва за ленточку

(речь спонсора на открытии музея)