Бесплатный фрагмент - Без причины

Предисловие

Доброго времени, дорогой читатель!

Я несколько раз переписывал предисловие, но в конце концов хочу лишь пожелать тебе приятного чтения.

Без ножевого ранения труп относителен

Пролог

Не знаю, только у меня и у тебя, дорогой читатель, или у каждого человека бывала в жизни ситуация, в которой он находится один, стоящий на табуретке и с петлей на шее. Бог знает, почему так случилось, может банальные, но не менее сложные вещи: безответная любовь, подростковое непонимание мира, детский буллинг, а может более страшные, но часто встречаемые, намного чаще, чем хотелось бы: смерть близкого, наркотики, предательство, разочарование в вере… Может, совокупность этих проблем. Причин достаточно. Интересно, может ли человек оказаться в такой ситуации без причины? Но самый важный вопрос: готовы ли ВЫ оттолкнуть табуретку? Может табуретки то и давно нет? И вы висите свободно с давящей верёвкой, но никак не потеряете сознание?

Пентхаус в Москве, наши дни. Вид сверху на двуспальную кровать, на её одной трети лежит на боку, съёжившись, молодой человек в обнимку с подушкой, его ноги согнуты в коленях. Камера две минуты наблюдает за ним, он не двигается, затем камера, оставаясь сверху, поворачивает свой металлический подбородок направо, там стол, на столе 10 пустых банок немецкого пшеничного пива, ваза с сиренью, и открытая коробка от пиццы, внутри остались только бортики. Камера поворачивает налево, там вид из окна на всесезонно чистые панорамные окна Москва-сити. Камера плавно опускается вниз, потом налево и останавливается перед глазами полностью голого персонажа. Глаза уставшие, мокрые, то ли от очередного незваного конъюнктивита, то ли от количества прожитых эмоций накануне. На щеке след от помады, на голове типичная модельная стрижка, лицо чистое без бороды. Макс. Так зовут нашего героя. Молодой гетеросексуальный (считаю сейчас обязательной характеристикой) молодой человек, среднего роста.

За окном день радовал прекрасной летней погодой, но комната огорчала атмосферой грязной вчерашней вечеринки. Оксана, хозяйка квартиры, без ведома, кстати, Макса позвала вечером друзей… зато они на славу повеселились.

Макс встает, садится на край мягкого матраса со съехавшим постельным бельем, убирает плавно одеяло, протирает усердно двумя руками лицо, пытаясь взбодриться, и глубоко нуждается в жидкости и пище. Он без утреннего туалета стремглав направляется к холодильнику через длинный коридор, его сопровождают картины Виктора Гюго и Пикассо, будто Макс — герой молодого папы. Камера чуть ли не касается пола спереди от него и отдаляется по мере приближения. На весь экран Оксана рассматривает пальцы его ног. Зачем она так странно управляет этим чертовым устройством Максу непонятно, но не настолько, чтобы искать ответ. Наверное, забавы ради.

Макс доходит до кухни, жадно выпивает литр жидкости, открывает холодильник и вслух произносит, параллельно убирая ногой какую-то прилипшую штуку с пола:

— Колбаса… прожаренная большими кусками на черной сковороде… где она покупала эту чертову самую вкусную колбасу во всём мире… блять… как она называлась, и хлеба нет, мама всегда покупала тот свежий хлеб сразу после ночной смены на скорой…

Мать Максима погибла, один сумасшедший пациент жестоко разрезал ее кухонным ножом. Ужасно. Он вспоминал её после каждого пробуждения. Но теперь уже без слёз.

Макс закрывает холодильник, тщетно пытаясь найти там что-то мало-мальски съедобное, поднимает телефон с напольной плитки (и как он там оказался?), включает экран блокировки, там фотография Оксаны в обнимку с ним на белом студийном фоне ярким светом врезается в глаза. Время 13:13.

Телефон снова брошен на пол, но уже на мягкую подушку, которой тоже не стоило быть на кухне. Герой прошёл в ванную комнату. Оксана бы с удовольствием зашла и туда вместе со своей бездушной висящей машиной, если бы только персонаж её съёмки резко не закрыл дверь.

Включилась музыка через умный дом, что-то на английском, успокаивающий инди.

Камера разворачивается и показывает единственному зрителю всю оставшеюся квартиру в полной тишине (на самом деле этот зритель ищет потерянный во вчерашней шумихе наушники). Вторая спальня. В ней стоит изогнутый телевизор с небольшой диагональю, включена какая-то заставка ожидания, снизу игровая консоль прямо на полу, в углу комнаты находится большой кальян, дым из которого они жадно вчера высасывали. В противоположном углу стол со всевозможными настольными играми, в середине находится велотренажер, обвешанный одеждой. Напротив телевизора диван, ярко красный. Это была комната Оксаны, и она сильно отличалась от всего спокойно светлого серого дизайна дома. На диване грациозно сидит голая девушка в позе лотоса с включённым приложением по управлению камерой в телефоне.

Оксана высокая, у неё модельные стройные ноги, длинные рыжие волосы. Камера смотрит на неё со стороны телевизора уже минут пять, Оксана любовалась собой и представляла, как является героиней фильма своего отца-режиссера.

Затем камера переходит в последнюю комнату с железной чёрной дверью, на ней надпись «зрителю вход запрещён». Интересно, что Макс там прячет от неё? Как только он переехал к ней, то сразу дал понять, данное пространство только его. Это было странно, но Оксане пришлось принять сложившуюся ситуацию, Оксана часто принимала сложившиеся ситуации.

Шум воды и звуки песен из ванной прекратились.

У Макса вчера был отличный вечер, девушка с прекрасным телом, много алкоголя, еда, они даже разок дунули.

Вместе они с Оксаной где-то полгода.

Но и сегодня не менее прекрасный день, у него много дел. В последнее время он получает удовольствие от ухода в работу.

Камера взглянула на дверь ванной комнаты и двинулась к Максу. Капли тёплой воды падают с тела на пол. Камера тихо, но шустро располагается прямо у его правого уха. Теперь у них у обоих один обзор. Напротив стояла уже одетая, готовая выходить, Оксана.

— Может хватит играть с этой штукой, — ворчливо пробормотал Макс, указывая на камеру.

— Хочу и играю, не тебе мне указывать, — она высунула язык.

— В твоем же доме, — продолжил ее фразу Макс и смачно приложился к её губам.

Оксана знает как ему понравиться: легкое, среднее по длине платье с ромашками, светло-розовые балетки и чёрная медицинская маска с принтом улыбки, с такими тёмными масками её голубые большие глаза становились ещё более выразительными. Раньше она любила джинсы и базовые футболки, но почему-то рядом с ним хочет быть девочкой.

Он ищет по всему дому свою одежду. Нашёл. Одевается.

Она смотрит на него. закатывая глаза:

— Белый помогает Вам легче говорить с родственникам своих пациентов об их смерти, профессор?

Он нервозно вздыхает:

— Маска то тебе зачем?

— Не задавай глупых вопросов, дорогой.

Это был 2020 год, год вируса и начала любви Макса и Оксаны.

2.

Макс любил свою работу, он осознавал, что приносит пользу обществу, делает людей лучше, хоть и в физическом плане, Макс был пластическим хирургом. Он долго выбирал в своё время, когда ещё жил с родителями в Астрахани, направление ординатуры, но в конце концов просто спросил первого встречного человека, дав ему на выбор три специальности. Да это странно и беспечно — он знает, но Макс редко хотел чего-то по-настоящему сам, кроме простых биологических потребностей и любви, конечно, чертов романтик.

Есть вероятность, что с Оксаной всё серьёзно, но Макс иногда слишком сильно не понимает её. Если говорить честнее, часто от её поведения его тошнит, но ещё чаще он чувствует от неё тепло, которое не чувствовал ни от кого на этом свете. Он остановился на том, что они вместе, и перестал об этом думать.

Больше всего в своей работе он любил общение с медицинской сестрой Светой, молодая брюнетка с нетипичным мышлением, разговоры с ней часами завлекали Макса, он обожал обеденные перерывы, когда они вдвоём вместо того, чтобы кушать со всеми, сидели в пустой ординаторской и общались на разные темы. Тему выбирали в своей беседе в мессенджере под названием «Отдушина». Процентов 50 их разговоров составляла критика популистских вещей, процентов 20 философские темы и 30 процентов обсуждение творчества каждого из них. В такие дни она показывала ему свои рисунки, а он свои стихи.

Примечательно, что в первый раз, когда Макс решился показать Оксане свои произведения, она сказала «мне нравится». Макс ненавидит, когда так говорят! Можно больше информации и вовлечённости?!

Света считала эти встречи чем-то вроде дружеских посиделок, она знала что у Макса есть девушка, и очень красивая девушка. Она же сама не считала себя симпатичной, обычные тёмные волосы, обычные острые скулы и обычные пухлые губы. Но этот нос, он какой то ненормальный, она ненавидила свой нос, каждый раз когда Света хотела сделать его, вспоминала слова Егора из 10б, в которого она была безнадёжно влюблена, тот как-то на перерыве в коридоре школы сказал ей «красивый нос». Просто. Красивый нос. Ничего другого. Ублюдок. Впечатлительная девушка. Была впечатлительной. Сейчас то совсем по-другому, она начала меняться после 2 курса в медицинском колледже, стала носить стильную одежду, обожала мягкие домашние тона и минимум косметики. Света накачала пятую точку в спортзале да так, что та выпирала достаточно, чтобы любой знакомый ей парень захотел с ней переспать. Но она так никогда ни с кем и не завела отношения, ни любовных, ни разовых половых. Ей сейчас 20, и она считает себя неудачницей. Разговоры с Максом наполняют её жизнь смыслом. Света даже начала думать, что он ей нравится, нравится как мужчина.

3.

«Бескомпромиссной работой отметился у нас в этом году только Максим Дмитриевич, давайте поздравим его, ну же выходите. Его ученик занял призовое место на олимпиаде!».

— Это был обычный актовый зал, коих много в постсоветских странах, красные вычурные занавески, линолеум на полу со всеми возможным оттенками телесного цвета, окна со стёртой штукатуркой по бокам — явно недавно заменённые с деревянных на пластиковые. В то время я работал в школе, до ординатуры и после медицинского университета, учил биологии. Не то чтобы у меня было педагогическое образование, но какие-то курсы… какие-то знакомые… в не сильно больших городах это не новость. В моих мечтах был одарённый ребёнок, из которого я в дальнейшем сделаю лауреата нобелевской премии. Как это и бывает часто у людей, я не получил ожидаемого, но в этот промежуток времени нашёл свою первую любовь, почувствовал себя самым счастливым человеком и задумывался стоит ли вообще уходить из этой школы. Да, странно, закончить медицинский университет и работать учителем, но это было, наверное, единственное собственное решение. Тогда мне было 23, а ей 17, училась в 11 классе, для неё это были детские игры, для меня как не странно тоже игры, только взрослые. Так я думал, и так я в своей жизни ещё никогда не ошибался.

Макс рассказывал все это Свете только по одной причине — ему больше не с кем было об этом говорить. Друзья его не поймут, родители и общество осудят, а Оксане вообще об этом и знать не надо. Как же много мы скрываем от своих вторых половинок, только потому что боимся сделать им больно, а ещё называем их самыми родными людьми.

— Так вот, — продолжил Макс, — я не пришёл в актовый зал на вручение награды, потому что утренние объятия нежного женского тела не отпускали меня. Звали её Никой.

Макс задумался рассказывать Свете абсолютно всё или какие-то определённые моменты.

Пока он думает, хочется описать вещи, которые Макс не расскажет Свете. Та самая Ника была озорной девчонкой с ветром в голове, невзрачная, но женственная внешность придавали ей черты состоявшейся дамы, у её мыслей не было воли, как только что-то умное хотело образоваться в голове Ники, это что-то тут же сметалось вихрем воздушности нрава и любопытством детского начала.

Макс лежал на спине и смотрел на потолок, она опрокинула одну ногу на него и разглядывала лицо своего опытного спутника. Он видел на потолке трещины и бурчал, почему они не сделают ремонт перед тем, как сдавать комнаты. Она смотрела на его первые в жизни морщины и думала о том, что у Павла из 11а этих морщин нет, да и вообще Павел будет в разы симпатичнее.

Макс не стал описывать Свете ни характер Ники, ни образы их быта, возникшие у него в голове.

— Мы провели ночь в отеле на окраине Астрахани, — уже с грустными задумчивыми глазами он продолжил.

Света это заметила :

— Что-то не так? Если хочешь не будем об этом.

— Нет! Все нормально. Так вот, на утро, аккурат в час вручения премий, случился следующий разговор.

— Скажи мне Ника, чем ты хочешь заниматься в жизни?

— Ты спрашиваешь как мой отец — торопливо ответила Ника, смотря на него исподлобья, будто ждала от него такой вопрос.

— Это плохо?

Тут внезапно ординаторскую потревожил заблудившийся пациент, старик, еле идущий на костылях:

— О! Вас то я и искал, поменяйте мне повязку, миледи, — сказал старик с забинтованным носом, обращаясь к Свете. Он всегда говорил так с ней, ну знаете, как разговаривают взрослые дядьки с молодыми девушками, хотят их заинтересовать, но в то же время понимают, что их прибор уже ни на что не способен.

— Сейчас подойду! — чуть было не выкрикнула Света. Она давно хотела послушать про первые в жизни чувства Максима Дмитриевича, ибо никогда не понимала как так получилось, что он не сделал ничего, чтобы сохранить её в своей жизни.

Старик ушёл прочь.

— Максим Дмитриевич, скажите Бога ради зачем мы оперировали в отделении пластической хирургии нос старого еле дышащего деда?! — Света была явно раздражена.

— Светлана Сергеевна, — начал он также официально, как они иногда общаются дабы разбавить стиль разговора, — это дед моего друга, я удалил у него полипы, меня попросили. Просто меняйте ему вовремя повязку, и через пару дней я его уже выпишу.

— Мы же продолжим говорить про Нику?

— Тебя она интересует или все таки я?!

Света обожала, когда он говорил с неоднозначными намёками и улыбался на середине фразы.

— Конечно, она, вы для меня не представляете никакого интереса, — как казалось Свете, она поставила остроумную точку в их разговоре.

Они улыбнулись друг другу и Света пошла к старику.

Максу было плохо, он впервые хотя бы смог начать с кем-то делиться тем, что произошло. Он до сих пор не может смириться с тем, что убил Нику, свою первую и, возможно, единственную любовь.

Часть 1. Ника

1.

— Главная проблема в том, что в России нет идеи. Идеалогия — важная составляющая каждого государства. Как развиваться молодому человеку, если ему даже на выбор не дают хоть какое-то мироощущение?!

— Что? Какая ещё важная составляющая? И почему ты опять говоришь, будто находишься на своих совещаниях?, — обратился Макс ко своему другу Саше.

Саня и Макс давно вместе проводят время после своих рабочих дел, как и в этот раз. Они сидели в кальянной и обсуждали разные вещи, неважно какие. Просто они считали, что это лучшее что они могут дать друг другу.

Саня был достаточно открытым добродушным человеком, но занимался политикой и возглавлял местное молодёжное подразделение Одинокой России. Его деятельность ему не очень нравилась, как, наверное, и всем членам этой партии. Он всегда оправдывался отсутствием других возможностей, чтобы это не значило. Выглядел как обычный русский парень, одет также, но с животиком, редко встретишь типичного русского парня с животиком. Сейчас он занимает неплохую должность для своих лет, и видит себя в будущем успешным политиком. Но на тот момент его работа не нравилась никому, ни его родителям, ни его девушке, ни его друзьям, ни ему. Тогда зачем?

Сидели они в заведении «Лав Коустер». Небольшое местечко прямо в центре Астрахани, южного спокойного города со уютными набережными у реки Волга.

Стоит сказать, дорогой читатель, что такого рода дружба бывает редко, особенно из-за того что молодые люди их возраста разъезжаются кто куда. Но им повезло, потом друзья почти одновременно переехали в Москву. Саня, между прочим, занимал должность помощника мэра. Нехилая карьера, да?

Ладно, вернёмся ко времени, когда им по 23, и они ещё могут позволить себе каждодневные встречи ради встреч.

— Кстати о совещаниях, придёшь на следующее? Мне нужна массовка и поддержка, — с надеждой в глазах посмотрел Саня на Макса.

— Но массовка больше да?

— Да.

— Я не ненавижу политику.

— Я знаю, её никто не любит.

— Тогда зачем?

— Ты придёшь или нет?!

— Да приду, приду… Расскажи-ка мне лучше как там с Аней?

— Да все хорошо.

У Саши с Аней было не всё хорошо — повздорили, и он думает, что они больше никогда и не смогут снова сойтись.

— Ты всегда отвечаешь коротко, когда что-то не так, я прав?

— Я хочу уехать в Москву и развиваться дальше там, — начал он было целый рассказ, но Макс его перебил:

— А она что?

— А она учится, ты же знаешь, у нас нет будущего.

— Грустно.

— Пожалуй, может выпьем?

— Я за рулём.

— Может завтра?

— Может, передай уже кальян, — зло и мило пробормотал быстренько Макс.

Они уткнулись в свои телефоны, но продолжалось сие действие недолго.

В кальянную зашли три девушки. Макс часто всматривался в лица людей. Этот раз не оказался исключением. В середине, она была по середине. Нежное лицо, щёки похожие на что-то, что обязательно должна тронуть его ладонь, не маленький, но аккуратный нос с небольшой горбинкой, будто только сделанные тонкие брови, ямочки на щеках вылезали при малейшем намеке на улыбку, уши вообще были как у Афродиты, Макс так и подумал, если бы у Афродиты были уши, они точно были бы похожи на эти. Она легонько поправила волосы за левое ухо и принялась искать свободное место с подружками. Интересно сколько ей лет, с виду лет 18, а одежда на все 35: странный плащ бабушки, джинсы второй руки и чопорные местами рваные полуботинки. «Кто вообще так одевается?!», — подумал Макс. Второе на что он обращал внимание в девушке, это были ногти, подсознательно он хотел, чтобы они ему не понравились, ибо сегодня у него не было никакого настроения для знакомства. Сегодня годовщина смерти его матери, и подходить знакомиться в это день с девушкой как-то мерзко. Но было одно «но», Макс обожал в меру мерзкие вещи.

Ногти были потрясающие, тёмно-зелёные, похожие странным образом на тёмно-синие, матовые, и на одном только пальце, на среднем, белая ромашка. Макс точно познакомится с ней сегодня, хоть пока и не знает как.

Весь вечер он смотрел на неё и параллельно играл в покер с другом и выигрывал, постоянно, он не проиграл ни одной игры, Саня выглядел так, будто прошёл все круги ада и ненавидел своё везение, и ненавидел весь мир.

Так, время!

Её подружки вышли и-за стола, и он подсел, как можно быстрее подсел, но, обязательно, чтобы никто из подруг не заметил. Да и кто знает как надолго они вышли и куда исчезли. Макс знал важное правило знакомства, если подружки девушки видят, что с ней хотят познакомиться, это дело не выгорит, точно, проверено.

— Извините, я не помешаю, если присяду к вам буквально на пару минут?

— Ну вам стоило бы сначала поздороваться.

— Привет, — «идиот», — подумал он в голове.

— Привет, так вы хотите присесть только на пару минут? — сказала она играючи сухо и холодно, окидывая его чутка заинтересованным взглядом.

Прошло несколько секунд после этих слов, для Макса, конечно, то была вечность.

— Так я присяду?, — еле выдавил он из себя.

— Да, конечно, — улыбнулась она, чем немного облегчила его ношу.

Макс присел, скрестил руки на столе и было начал.

Вдруг Саня закричал чуть ли на все заведение :

— Макс, какого черта ты оставил игру, так не делается!

— Да подожди ты секунду!, — проорал он в ответ, если бы не дама, скорее всего криком Саша был бы послан куда подальше.

…

— Как меня зовут вы уже знаете благодаря моему нетерпеливому другу, могу я узнать ваше имя?

— Ника. Меня зовут Ника.

2.

Они сидели в парке на скамейке и кушали мороженое. Она была одета в синие узкие джинсы и белую фотку. Ника очень редко парилась из-за одежды. Только если ходила в театр, в любом другом случае она предпочитала обычную повседневку, иногда бывает настроение на что-то выглядящее как антиквариат, как тогда в кальянной. Она любила искусство и замудренные фильмы. Как раз о кино и шла речь в момент, когда мы застали эту уже почти влюбленную парочку. Это было их первое свидание после знакомства.

— Какой твой любимый фильм?, — с интересом задал банальный вопрос своей спутнице Макс.

— У меня нет любимых фильмов, — резко начала Ника и продолжила, — знаешь, у меня вообще нет ничего любимого, я не составляю топы и не ставлю оценки ничему. Но мне нравится многое, сегодня что-то одно, завтра совсем другое. Постоянство — не мой конёк.

— Это все, конечно, очень интересно и занимательно, дорогая…

— Не называя меня так.

— Что?

— У меня есть имя, — она любила грубо кокетничать и ждать реакцию.

— Я просто использовал слово как способ обращения и всё… — Макс чувствовал себя зажатым к обрыву на ровном месте, и вспомнил, как она отчитала его в кальянной, когда он не поздоровался.

— Не нужно.

— Хорошо, так я продолжу?!

Он сказал это с абсолютным укором и показал тем самым, что ему не нравится ее поведение.

— Ты злишься, — уже мягким тоном и с заигрыванием человека, получившего желаемое, сказала Ника.

Такие моменты в разговорах были довольно часто в их общении, но, думаю, они сами не понимали, что так лишь нравятся друг другу все больше и больше. Он показывал ей свой опыт в силу возраста и давал ей понимание, что она не имеет права разговаривать и манипулировать им, как сверстниками, она же продолжала манипулировать, и скажем честно, очень даже успешно.

В свою первую встречу они общались, очень долго общались. В том разговоре они сошлись на том, что оценка всегда происходит, записывать это где-либо или нет, и собственный рейтинг, в особенности фильмов строится непроизвольно. Макс чувствовал себя победителем.

Затем встреча перенеслась на задний ряд кинотеатра, ничего интересного, очередной попкорный фильм студии Дисней. Ничего интересного на экране, но не в самом зале. Именно там она впервые поняла, насколько Макс ее заинтересовал, хоть и был старше на 6 лет. В порыве возбуждения она сделала первый шаг. Хотя, говоря по правде, она вообще не думала в этот момент. Тёплый влажный язык Ники, облизывающий все уголки его правого уха напомнил Максу о детстве. В детстве было также тепло и приятно. Уже на парковке Макс поцеловал Нику, но достаточно недолго. Она спросила его, чего он хочет от их отношений сразу после поцелуя.

Здесь стоит сказать, что Макс был консервативен настолько же, насколько современен. Две эти ипостаси жили в нем с самого рождения: максимальная традиционная семья и современное европейское мышление.

Что он ей ответил? Сказал, что пока хочет дружить и узнавать друг друга. А в голове была лишь мысль, что он не может позволить себе относиться серьёзно к ней. Не хочет и не может. Хотя бы потому, что ей всего-то 17 лет, она же совсем ребёнок.

Такого Ника не ожидала, но после этих слов захотела его ещё больше.

Макс довёз Нику на новеньком белом минивэне своего отца до её дома. Произошёл ещё один недолгий поцелуй и они попрощались.

Уже в пути Макс думал, что все таки она ему нравится, и, что, начать с дружбы это не так уж и плохо. Её светлое девчачье лицо он теперь хотел видеть каждый день, и целовать её мягкие нежные розовые губы тоже.

Через часик Максу пришло от неё странное сообщение:

«Мы точно друзья?!» Макс ответил «Да».

На следующий день Максим Дмитриевич узнал что у Ники был секс с одноклассником в вечер после поцелуя с ним. Тот видите ли просто зашёл забрать тетрадку с конспектами по химии, она же пригласила его на чашечку чая.

Когда он прочитал это сообщение от неё… Его мозг превратился во что-то, что не являлось им самим, его руки выглядели чужими, кожа его губ так и норовилась отклеиться, кровь переливалась то в правую половину всего его тела, а в сосудах в левой была пустота, то наоборот. Ему казалось, что он чувствует каждую клетку своего тела, и, что все они хаотично решили не работать. Все это усложнялось тем, что Макс в этот момент был в отделении пластической хирургии, куда начал ходить для будущей возможной ординатуры, в палате вновь поступившей пациентки. И зачем он только достал телефон. Зачем она вообще ему написала об этом? И как он сейчас проведёт первичный опрос?

Он стоял рядом у окна палаты и ждал пока пациентка вернётся из уборной.

Смотря через окно на глыбы дыма, исходившие от завода напротив, он спросил себя вслух:

— Что я только что испытал, и кто вообще разрешил строить больницу на территории с такой неблагоприятной атмосферой?

Там же он нашёл ответы, но пробормотал их уже в уме: «это никак не связано с новостью о Нике, да и он сам предложил ей дружбу, да и вообще она ему не интересна, а что касается завода, скорее всего это все коррупционеры-чиновники, эх, Саня их точно накажет, когда-нибудь накажет, если, конечно, сам не станет таким же».

Он собрался с духом, встретил пациентку и уже следующим, что сказал, было то, чему его успели научить:

— Вы уверены, что хотите изменить себя? Я здесь, чтобы вас переубедить.

Что же касается того состояния, которое Макс испытал и думал, что оно закончилось, это состояние теперь уже не покинет его очень долго.

3.

Они увиделись через неделю в тренажёрном зале, в который оба ходили, Ника пришла в обтягивающих фиолетовых спортивных легинсах, а он в своей повседневной одежде. Когда она зашла в зал из раздевалки, он уже наверстовал километры на беговой дорожке, Макс подумал, что странно они оба проводят свои субботние вечера вместо пьянок и веселья, он восхищался её желанием в 17 лет держать себя в форме. Макс сам еле заставлял себя двигаться, и то первопричиной был годовой абонемент в зал как подарок от его коллег со школы. Тут уже некуда было деваться.

Ника шла к нему, он видел, но делал вид, что сильно занят рассматриванием экрана тренажёра.

— Привет, — с улыбкой будто ни в чем не бывало поздоровалась Ника и продолжила, — ты не ответил на пост который я скинула.

— Дааа, — затяжно и неуверенно ответил Максим, — я видел, я ж лайкнул, ты не заметила? В любом случае я его посмотрел, было смешно, я даже улыбнулся, — он уменьшил скорость до шага, но не остановился.

Пару минут Ника стояла и просто смотрела на него, ожидая, что тот уже нажмет кнопку стопа, а потом развернулась и ушла в соседний бойцовский зал, Ника часто переходит туда бить грушу, но обычно в конце занятия.

В этот раз она готова была убить этот мешок с песком, и так и сяк, и ногой, она пыталась отвлечься, всю эту неделю Ника думала о Максе, о его руках, о его голосе, о том какой он хороший учитель биологии. Дети его обожают, Макс еще не знает, но младшенький двоюродный брат Ники находится в его классе. Ника избивала грушу и думала о том, что она дура. Грациозно меняла стойку, била апперкоты… Всему этому научил её бывший парень, буквально год назад, Ника забыла его, будто его и не существовало, но внутри себя благодарила, теперь она может постоять за себя, теперь она может ударить какого-нибудь негодяя, или, может, даже убить одним ударом…

Максим усилил бег до 14 км в час, звук беговой дорожки гремел на весь небольшой за., Ника била все усердней и усердней, из костяшек пошла кровь, пот смешивался с кровью и появлялись неприятные ощущения жжения. Она забыла надеть перчатки.

Шаг, шаг, шаг, быстро-быстро, за кем Макс бежит, зачем бежит так быстро, наушники падают с Макса на пол, телефон пошёл за ним и разбился, но он не останавливался.

Шаг, шаг, шаг, удар, удар, шаг, удар.

Ника и Макс не увиделись больше в этот день, он ушёл раньше времени, чтобы случайно не закончить с ней в одно и то же время, она задержалась на дольше, чтобы случайно не закончить вместе с ним.

4.

Ника считает себя глупой девушкой, считает, что не отличается остроумием, выдающимся логическим мышлением и умственными способностями для отличных оценок в школе. Всё это по её мнению на самом деле и есть ум. Но до истинного самоопределения Нике было ещё очень далеко.

Каждый день Ники проходил достаточно насыщенно, чтобы ей ни в коем случае не было скучно, больше всего Ника боится потерять интерес к жизни в таком молодом возрасте. По происхождению родителей Ника была наполовину славянкой, наполовину грузинкой. Считала, что взяла лучшее от двух народов. Бедная Ника, тогда она ещё не подозревала, что ничего можно и не брать.

Шаблон её дня состоял их следующего :

— школа. Сюда она включала учёбу и общение с одноклассниками. Ника старалась успевать делать и домашние задания в этот промежуток дня, чтобы не тратить время на учёбу в свободное время;

— спорт. Спорт занимал в её жизни важное место, она дотошно относилась к своему телу и при малейшем появлении жира, чувствовала себя ужасно, ходила либо в тренажерный зал, либо на плавание;

— встречи с друзьями, парнями, подругами, семьёй, обязательно в каких-нибудь желательно интересных заведениях, когда этого не было, она грустила, светские посиделки по её мнению являются важной частью жизни любого молодого человека.

Часто на выходных помогала своему двоюродному брату с учебой, она старалась не учитывать это в шаблоне дня, но при малейшей возможности отзывалась на просьбы о помощи.

Сейчас Ника живёт одна, родители оставили ей квартиру и уехали работать в другую страну. Нике было от этого и хорошо, и грустно. Но что ей точно нравилось, так это свобода действий и непрекращаемый денежный поток от предков. Сверстницы ей завидовали, были и те. кто называл безбожным такую ситуацию, мол молодая девушка, ещё ребёнок, да и в таких условиях, кто из неё вырастит… Однажды, Ника даже подслушала разговор учителей на эту тему.

Но что точно можно сказать, данная ситуация заставила её надеяться только на себя. И никому не верить, и никого не любить. Ведь глубоко в душе Ника понимала, мама и папа нашли друг друга, а её они не любят, а она для них обуза.

5.

Школьное утро Макса сегодня начиналось также банально, как и обычно. Он зашёл в аудиторию, в котором 18 оболтусов и 1 нормальный ученик, подающий надежды, ждали его в образе хаоса хулиганского класса. Рюкзак одного мальчика, отличающегося от остальных разве что только брелоком в виде героя одного популярного аниме, гулял по воздуху, тот тщетно пытался поймать, но ребята были тверды в своих решениях и на удивление ловки. Учителя ещё никто не заметил, и Макс стоял с огромной сумкой с новеньким мини-микроскопом и наблюдал сие действие. Мальчик, подающий надежды, сидел за партой подальше от забияк и и их жертвы и тоже просто наблюдал.

Чтобы он сделал на месте этих детей? Кем он был в своей школе, какую роль занимал он? Макс пытался вспомнить ответы на эти вопросы, но все тщетно. Разве что в классе он был обычным середнячком. Макс уже было ушел из реальности в свои размышления, как внезапно для себя увидел «избиение» того самого бедняги без сумки, Максим чуть было не открыл рот, как вдруг услышался пронзительный и громкий женский голос у двери:

— Стоп! Хватит!

Обернувшись, в дверях Максим удивился, увидев Нику, он думал, что она не может так орать, разве что только в постели… Может, она пришла поговорить с ним? Может, она… Может она хочет извиниться и сказать, что с тем парнем она совершила ошибку… И может она хочет быть с ним… Может у них все ещё впереди?

Ника быстро прошла сквозь него, Максим опешил и чуть было не ударился головой об школьную доску. Ника быстро пошла к эпицентру драки и подняла в воздух маленького барахтающегося пятиклассника, который за минуту до этого жестоко избивал другого пятиклассника.

Это был двоюродный братик Ники, его родители попросили её присматривать за ним. Именно этим оправдала свое появление в кабинете Ника и всячески умоляла не говорить про этот инцидент директору. Её братик и так на испытательном сроке после того как ударил в живот девочку Юлю, которая не дала ему списать самостоятельную работу.

Макс увидел кровь на лице второго ребёнка, вспомнил все выходки провинившегося, посмотрел на милое личико, потрепанные волосы, черную классическую юбку… выпирающую грудь через белую школьную рубашку Ники… и…

Через пару минут Максим Дмитриевич и братик Ники уже сидели в кабинете директора, а ещё через пару часов мальчик был отчислен.

Где-то неделю наши двое в школе делали вид, что не знакомы, а Ника и вовсе даже отписалась от Макса в социальной сети и не ответила на его оправдательное сообщение с пояснениями о том, что нынче камеры в кабинетах не бутофорские — он не мог поступить иначе.

6.

При других обстоятельствах люди, пережившие две достаточно злые и обидные ситуации, вряд ли когда-либо снова стали общаться. Поведения Ники свободных нравов и Макса честных принципов заставили бы многих людей прекратить общение полностью. Решает ли кто-то вообще будет дальше общаться с другим человеком или все наше окружение есть результат случайных совпадений и… может, судьбы?

Максим Дмитриевич через два месяца, в начале марта оставил работу учителем. Его ожидания были полностью провалены, ему никогда не вырастить грандиозного биолога и врача попросту от того, что он сам не является ещё грандиозным биологом и врачом. Наверное, это были правильные выводы: ученик, подающий надежды, хоть и выйгрывший олимпиаду местного уровня, забыл что такое биология, да и в целом учёба, когда впервые коснулся женских губ в 7 классе. Не до этого ему было, видите ли.

Максу остаётся несколько месяцев для повторной сдачи врачебной аккредитации и поступления в ординатуру. Правда с ординатурой он все еще не определился, не взирая на помощь врачам в отделении пластической хирургии.

В этот вечер они с Сашей в очередной раз сидели в кальянной, в которой Макс познакомился с Никой. После знакомства он её больше там не встречал.

Мы застаём двух друзей за просмотром фильма в уютном уголке.

— Почему мы выбрали этот фильм, черт возьми?! Я хотел другой, — яро протестовал Максим.

— Боже, мы выяснили самым честным способом, не надо было ставить ножницы, друг мой, — улыбчиво и с чувством собственного достоинства спокойно высказал Саша.

На экране шёл фильм «Крестный отец».

— А ты бы так смог Макс? Как они, убивать ради семьи, ради идеи? Ради денег? Смог бы? Хотел бы?

Макс немного задумался и всё же ответил отрицательно.

— А ты?

— В политике, как и в бизнесе многим нужно жертвовать ради успеха, и иногда убивать.

— Ох уж эти твои уклончивые ответы. Смотри как бы не стань таким со своей Одинокой Россией. Я сейчас приду.

Макс вышел в уборную и встретил там Нику.

Это была будто не она. Поникшая, с опущенными глазами, странно потрепанной одежде. Макс не знал как себя вести, но увидев её, он понимал, что что-то не так, и, что ему немного не по себе от того, что у неё что-то не так.

— Ника… Привет!

Она не ответила ему, вышла из уборной и ушла прочь.

Он вернулся к просмотру фильма и сел на свое место.

— Ненавижу эти пуфики, почему нельзя ставить обычные кресла в заведениях, ох уж эти ноу-хау, — ворчливо поделился Саня и уже более бодрым голосом продолжил, — кстати, видел, тут твоя эта аkа бывшая?

— Видел. Что произошло в фильме за это время? — тема быстро сменилась

— Ничего такого, чтобы тебя заинтересовало, родной.

Максим этим вечером грустным приехал домой, он тогда жил с родителями на окраине города в маленьком, но уютном доме.

Он написал Нике.

— Привет

— Привет.

— Ты не поздоровалась сегодня, забыла меня уже?)))

Макс всегда писал шутливо, когда нервничал.

— Нет, конечно, нет.. Просто.. Да мне было не очень. Рада была тебя увидеть.

— Я тоже. Что-то случилось?

— Да так, не думаю, что тебе это нужно.

— И все же?

— Давай при встрече? Мне было очень плохо, не могу ни с кем поделиться… Может тебе смогу.

— Я сейчас приеду.

— Нет, не стоит, можно завтра.

— Буду минут через 20—30 у твоего дома.

…

— Ладно.

Уже через пару минут белый минивэн в виде яркой вспышки двигал по темному городу от одного края города почти до диаметрально противоположного. Окна были открыты, из машины играл какой-то очередной жесткий рок из плэйлиста телефона. Мысли водителя были заняты только тем вопросом, как он может помочь Нике, что с ней случилось. Он уже перебрал несколько вариантов их разговоров, курил сигарету за сигаретой и ехал так быстро, как позволяет ему педаль газа, зажатая до пола.

Наконец приехал. 3 подъезд, 127 квартира, вроде так.

Она открыла дверь и сразу потопала в свою комнату.

Коридор с развалившейся штукатуркой сопроводил Максима до комнаты, двери не было, он зашёл.

Она молчаливо сидела на своей кровати, потом положила голову на подушку, оставив ноги висеть в воздухе.

Комната была невообразимо красива. Сочетание абсолютно советского ремонта с изюминками личности Ники. На стенах две картины её же написания, похожие на моря, но таковыми не являющимися. Над полулежащей Никой висела карта мира с обвешанной на ней включенной гирляндой. Кто вообще вешает гирлянды не в новый год?! Справа от входа шкаф с книгами, стол с одним блокнотом и карандашом, Максим подумал, что в нем ее рисунки, о которых она ему рассказывала. В комнате не было окон.

Ника была одета в домашнюю пижаму, очень милую пижаму. Её животик немного открывался.

Он присел на корточки на полу напротив неё, опустил лицо аккурат к ее лицу и спросил:

— Ника? Что случилось? Расскажи мне.

Она посмотрела на него своими огромными наикрасивейшими карими глазами, подняла туловище, встала с кровати, села рядом с ним спиной к кровати и обняла.

ВАУ. ЧЕРТ ВОЗЬМИ. Это… это… это самое нежное, мягкое, теплое создание, которое он хочет беречь и защищать всю свою жизнь. Мозг Максима затуманен, мозг Максима полностью лишился разума.

— Ника, расскажи что случилось?

— Меня хотели… ну… пытались…

Он обнял её еще крепче, так, что мог сломать ей позвоночник.

— Кто это был? Скажи мне кто это был?

— Прохожий.

— Где? Скажи где?

— В центре, я… я не знаю, всегда думала что могу защитить себя, понимаешь, я вроде и смогла, но… Мне так плохо. Не отпускай меня, пожалуйста.

— Расскажешь, что случилось?

— Он подошел ко мне на переходе под землей, пьяный, и начал приставать, я ударила его сумкой и убежала.

Максим почему-то хотел знать все подробности, но сдержался, и не спросил больше ничего.

На них переливался свет гирлянды. Максим подумал, что она здесь для этого и нужна. Так обнявшись, они провели чуть ли не всю ночь. Она заснула в его объятиях, он уложил ее в постель и прикрыл одеялом холодные ножки. Вышел на балкон другой комнаты покурить. Его мозг взрывался, он готов был убить ради неё. Может, ради себя рядом с ней? Нет, конечно, нет, ради неё.

7.

Утро началось рано, Ника проснулась в 5 часов и заметила, что прикрыта одеялом и ей очень жарко. Она мятая пошла искать своего «спасителя» и нашла его курящим на балконе. Растрепанные волосы падали на глаза, короткие шорты и легкая футболка добавляли ей еще большей мягкости и нежности.

— Привет, о мой спаситель, — наигранно и с улыбкой произнесла Ника открыв дверь балкона, — а чего ты меня прикрыл одеялом в эту гребаную жару?

— Да я подумал… — он повернулся к ней и ответил тоже с улыбкой.

— Вид у тебя какой-то уставший, ты вообще спал?

— Да… Немного.

Макс не спал.

— Спасибо, что приехал, и что не уехал тоже спасибо.

— Да не за что.

Она смотрела на него огромными кокетливыми глазами, ему было странно и почему-то страшно наблюдать за ней. Она была прекрасна.

— Хочешь, может, чем-то еще поделиться о вчерашнем? — с интересом, но заботой спросил Макс.

— Нет, давай больше не будем об этом. Может, пойдем пожрем?

— Да, конечно, сам хотел предложить. Поехали покушаем где-нибудь.

— Окей, сейчас оденусь.

Он ждал уже в машине за рулем и снова курил сигарету, включил песню русского «Девочка-пиздец» и наслаждался утренним воздухом через открытое окно.

Она села в его машину, будто зашла в свой дом. Была одета так: синие джинсы, белая футболка с маленькими ромашками и белые кеды. Макс подумал, что это теперь его любимый образ девушки. Волосы были выпрямлены и теперь ее каре выглядело еще сексуальней.

Она положила скрещенные руки между ногами и запланировано спросила:

— Нууу, куда поедем кушать? В это время мало что открыто.

— Если честно я даже не знаю, что открыто.

— Я знаю, поехали, в центре есть суши 24 на 7.

— Поехали.

— Можно включить с моего телефона песни?

— Да, конечно.

И вот белый минивэн направился кушать суши с включенной песней «Крокодиловы слезы». Ужасное совпадение в любви к закомплексованному гениальному рэперу, который вместо принятия реальности, только и делает, что борется с ней. Они говорили почти только о музыке. У них в этом вопросе оказалось много общего.

— Ты же в курсе, что взял себе пиццу вместо роллов?, — сказала она и посмеялась.

— У тебя очень красивая улыбка, улыбайся чаще.

Она улыбнулась снова, но смущённо. Будь Максим более проницательным человеком, заметил бы за этой улыбкой то, что улыбается она не всегда из-за того, что ей хорошо.

Они поели, поговорили о еде, поговорили о погоде. Ну а что вы хотели, люди знакомы не так много, да и в целом у них странное течение взаимоотношений.

Он довез ее обратно домой.

Макс просто смотрел на нее и вдруг сказал:

— Я могу тебя поцеловать?

Она молчала.

Он ждал.

Она молчала.

Он подумал, что ввиду вчерашних событий это было очень глупое предложение.

Она потянулась к нему.

Целовались недолго. После он смотрит на нее, а она вцепилась всем телом в сиденье и молчала, и улыбалась, и молчала.

— Что? Что-то не так? Что не так? Ты выглядишь… ну… что случилось то блин?

— Я…, — она еле говорила, будто вообще уже не заговорит, — я… мне очень понравилось, — выдавила и продолжила, — это было очень тепло, я такое не чувствовала давно, мне очень тепло.

Снова эти огромные кокетливые смущенные карие глаза, которые Максу почему-то казались черными.

— Я тоже.

8.

— Ты же сегодня сдаешь аккредитацию да?, — с озабоченностью спросила Ника.

Они сидели на скамейке внутри площади кремля и ждали время музейного показа, на который сегодня собирались.

— Да, да, как раз после нашей встречи поеду, не люблю заходить на экзамены утром.

— Ммм, ксати, всегда забываю спросить, а как так получилось, что ты решил биологии детей в школе учить? Почему сразу в ординатуру не пошел? На какое направление собираешься?

— А, я же не говорил, я сейчас…

— Аааа, у нас время, пошли, мы что-то заговорились с тобой.

— Идём, идём.

Она за все время выставки больше смотрела на него. В ее мыслях были сомнения нравится он ей или нет… Вроде умный, высокий, статный, врач, черт возьми, вряд ли обидит когда… И красивый еще ко всему. Еще она осознала, что он вполне мог быть ее учителем в школе.

— Чего улыбаешься? — Максим подошел от другой картины к Нике и очень близко к ней встал.

— Да, я вспомнила кое-что.

— Что?

— Красивая картина, да?

— Да.

Далее они лишь ходили по выставочному залу, то смотрели на искусство и удивлялись красоте, то смотрели друг на друга и потихоньку влюблялись.

Макс в тот день улучшил показатели аккредитации.

9.

Он просто смотрел на нее, она также не отводила глаз, вместе они на протяжении месяца. Стояли под мостом рядом с ее домом, окутанные в пуховики и шарфы. Их капюшоны так и норовились прицепиться друг к другу. За спиной Макса за ними спокойно наблюдала замерзшая Волга. За спиной Ники деревянные двухэтажные дома перед новостройками доживали свои годы.

Было холодно.

— Ну что?, — улыбаясь и с кокетством спросила Ника.

«Да ничего» подумал Макс. Он не осознавал, что чувствовал настоящее счастье.

Они встали настолько близко, что их капюшоны слились воедино, за капюшонами свет, внутри тьма, хорошая тьма, добрая тьма. Их носы прикоснулись.

Они начали плавно подниматься в воздух, их тела кружились в танце, уже на уровне нескольких этажей. Они направились стремительно вверх. И вот уже космос. Позади Макса луна с присущей ей мечтательностью подмигивала влюблённым своими кратерами, позади же Ники Земля любовалась собственными созданиями. Весь мир был наполнен туманом праздника, все люди на свете улыбались, нет ни природных катастроф, ни финансовых проблем, ни голодающих детей. Одно сплошное счастье.

Неделя за неделей Ника и Макс узнавали друг друга все лучше и лучше. У них уже было своё место: небольшой выступ за городом перед Волгой с видом на Астрахань. Они любили сидеть в минивэне, кушать, разговаривать, обниматься и любоваться видом: современный фасад полностью из стекла высокого и холодного «Минор-отеля» контрастно сосуществовал с низкими и теплыми деревянными домами. Весь этот пейзаж от ног до головы был покрыт местным камышом.

Также они успели побывать почти во всех заведениях города, перепробовали все кофе и все виды бургеров, они оба обожали есть и частенько устраивали обжираловки. Но стоит отметить, вместе они ходили и в тренажерный зал. На протяжении 4 месяцев эта парочка почти все делала вместе.

В один прекрасный день за чашечкой кофе в «Булочной 109» Макс признался Нике в любви, не ожидая ответа, он поцеловал ее, его подсознание подумало: «Эта девушка наша на всю мою оставшуюся жизнь.»

Период был прекрасный, они проводили вместе время, постоянно о чем-то беседовали, переписывались и частенько занимались страстным сексом. В атмосфере их общения нависло неизбежное решение и неизбежный разговор о их будущем. Как часто и бывает, об этом думает в основном женщина, мужчина обожает настоящее с девушкой и ждет, что своим чередом все будет хорошо. Так было и у нашей пары. Угроза неудовлетворённости Бога отношений нависла над ними как облако, готовое разорваться от количества воды в себе.

Время шло. Разговор о будущем если и наступал, то ни к чему не приводил.

10.

На 5 месяц общения Макс решил приехать к Нике без предупреждения, взял по дороге букет цветов и пару желейных конфеток, Ника любила желейные конфетки. Перед дверью Макс хотел было позвонить в звонок, но рефлекторно дернул за ручку, и дверь отварилась. Макс прошел по коридору в комнату Ники.

Картина маслом. Ника сидела на коленях. Когда она повернулась и увидела Макса, несколько секунд в ее рту еще был половой орган какого-то незнакомого Максу очень молодого человека. Макс некоторое время стоял в шоковом состоянии.

Спустя время он достал из кармана пистолет с глушителем. Откуда он там оказался? В голове Макса начался поток голосов. Откуда у меня пистолет? Зачем он мне?

Макс начал стрелять на поражение. Первая пуля попала как кстати аккурат в член, головка отпрыгнула как попрыгунчик от его основания и уже лежала на полу в другой комнате. Вторая пуля пришлась в середину зеркала, висевшего за Никой, осколок стекла врезался в сонную артерию Ники, и кровь фонтаном полилась на пол.

Зачем я стреляю? Откуда у меня пистолет? Где я? Кто эти люди? Где я? Откуда у меня пистолет?

Макс будто приходил уже в себя, но выстрелил еще раз в темя молодого человека. Он не должен оставить свидетелей! Никто не должен знать, что здесь происходит! Никто! По крайней мере, не сейчас…

Он заметёт следы… Как в лучших криминальных фильмах! Да! Никто никогда не узнает об этом. Ему нельзя в тюрьму. Ни в коем случае. Он видел и знает, как все нужно сделать. Когда закончит, позвонит знакомым, и они заберут тела, и никто никогда не увидит эти тела.

Макс был доволен собой и нисколечки не сомневался в своих действиях. Он сделал все, как и хотел. Закончив, Макс отправился домой. Только на пол пути под песню «Мотылёк» у Макса началась жгучая боль в груди, которая уже постоянно будет в нем. Он слышал об этой боли от знакомых, в песнях, видел в фильмах истории, основанные на этой боли. Но не мог представить, что почувствует ее сам.

— Через пару недель.

Саша и Макс в суматохе клубуной атмосферы не нашли тихое местечко для разговора и вышли на улицу. Саша достал сигарету, зажег ее и начал с жадными и пьяными глазами допытываться до Макса:

— Что, что в ней такого, чего ты не видишь в других, а? Что в ней такого?! Почему именно она так сильно впала тебе в душу, из которой ты никак не можешь ее выдернуть?

— Не дави ты так…

— Да черт возьми я просто хочу тебе помочь. Ответь, на вопрос, вокруг тебя сотни девушек, тысячи, буквально, чувак, их тысячи! Оглянись. Что такого именно в ней? Она же изменила тебе!

— Я серьезно, не дави ты так на мое плечо.

Саня с прискорбием признал свою ошибку, которую он даже не заметил, и перестал яро сжимать плечо макса. Теперь его расслабленная рука, забрав всю правую часть тела, без опоры оправданно повисла в сторону земли. Макс продолжил:

— Я не знаю как ответить на этот вопрос. Точнее я не знаю, как объяснить тебе этот ответ.

— А себе? Себе можешь? Попробуй связать в слова ответ, попробуй, хуже не будет, ведь куда уж хуже. Просто попробуй ответить мне, что есть в ней такого, чего нет в других?

— Я не знаю… Я не знаю!

— Попробуй, черт возьми!

— Она будто не с Земли, — быстро и коротко пробормотал Макс.

— Что?

— Понимаешь, она будто с другой планеты. Она будто доказательство того, что существует другая жизнь, доказательство того, что существует сверхъестественное, Бог, если угодно. Она будто не с этой планеты. Понимаешь? Ты понимаешь, о чем я говорю?

— Я… не совсем…

По правде говоря, Саша уже минут 30 назад мало что понимал. А сейчас тем более. Двенадцатая настойка была лишней.

— Дело в том, что она уникальна, она… я не знаю… поставь ее в толпу этих тысяч девушек, и она будет выделяться, понимаешь? Ты понимаешь, нет? Она — доказательство того, что всё это, что вот всё это — не случайность, не зря существует. Вспоминаю ее и понимаю, что мир этот не зря существует.

Существовал.

— Друг мой, она абсолютно такая же, как все, и ничем не отличается от толпы этих девушек. Она — человек, она с этой планеты. Очнись, прошу тебя, очнись… Это все гормоны, — Саша вдруг стал спокоен и уверен в своих словах.

— Знал бы ты ее, так бы не говорил.

— Какой же ты дурачок, — фраза была сказана куда-то в сторону. Хозяин фразы пошатывался.

— В ее лице мир оправдывается, в ее лице мир прекрасен, в ее глазах смысл существования. Она и есть смысл существования этого мира. Она и есть этот мир.

— Такой дурачок, такой дурачок.

Перед глазами Макса снова вырисовывалась картина, в которой он убил её. И уже шепотом, так, чтобы Саня не услышал он произнес:

— И я уничтожил этот мир.

В этом же году Макс поступил в Москву в ординатуру на пластического хирурга.

Часть 2. Отдушина

1.