Бесплатный фрагмент - Белорусская фантастика

ТВОРЧЕСТВО УЧАСТНИКОВ ПРОЕКТА «ХРОНИКИ НАСТРОЕНИЯ»
_______________________________________________________________________
Александр МИХАН

Об авторе

Александр Евгеньевич Михан родился осенью 1972 года в небольшом городе Барановичи, что находится в Беларуси. Вспоминает, что детство и юность были ничем не примечательны (всё, как у всех), кроме того, что он с детства просто обожал читать фантастику. Дома выписывали журнал «Юный техник», в котором обязательно публиковались фантастические рассказы. С них, по сути, и пошло его увлечение научно-фантастической литературой. Другие миры и вселенные будоражили воображение подростка, а появившаяся в конце 80-х возможность смотреть в видеосалонах знаковые фантастические фильмы тех лет, вообще была за гранью реальности. «Звёздные войны», «Дюна», «Приключения Индиана Джонса» — это то немногое, что оставило неизгладимый след в его сознании. Но дальше просмотров фильмов и чтения книг дело не заходило. Писать он начал довольно поздно, в 38 лет. Свою литературную деятельность начинал со стихов и переводов любимых песен, а первый фантастический рассказ написал в 45 лет.

Потом были сказки, пьесы, рассказы и даже сценарии фильмов и мультфильмов. Один из них, «Танк КВ-2», стал победителем конкурса имени Набокова (Интернациональный союз писателей).

Один за другим из-под пера автора стали выходить романы: фэнтезийные «Медиум поневоле», «Под тенью крыла», «Кордон» (в двух частях), постапокалиптическая «Пустошь», антиутопия «Женский мир», стимпанк «Смертельная земля», зомби-апокалипсис «FM Судного дня».

Ещё одним творческим направлением автора является написание текстов песен. В 2017 году песня «Старый город», написанная на слова Александра и исполненная московским композитором Олегом Сапегиным, стала лауреатом музыкального конкурса в г. Вологде. А четыре года назад в Барановичах им была создана фэнтези-фолк группа «DARYA». За два года напряженной работы выпущен альбом «Легенды Беларуси». Песни из этого альбома теперь можно услышать на многих радиостанциях Беларуси, а также России и Европы.

Виктория Курганова, член Союза журналистов России

Луна-413

Глава 1

Два инженера, Алекс и Стефан, уже заканчивали установку нового солнечного генератора для своей родной колонии «Пристань скитальца» на небольшом спутнике «Луна-413», который был одним из семи спутников планеты Зевс, как у одного из них на  руке загорелся небольшой экран, а внутри скафандра раздался скрипучий голос руководителя работ Марка.

– Алекс с тобой рядом?

— Где же ему ещё быть? — Стефан дотронулся до плеча напарника.

Алекс обернулся и увидел на зеркальном стекле шлема коллеги отражение Марка.

— Что случилось? — Алекс развёл руки в стороны.

— Вы двое, в лабораторию!

— А другого времени не нашлось? Мы, наверное, сюда не на барбекю приехали! — Стефан эмоционально бросил ключ в стену электростанции, тот срикошетил и, словно бумеранг, точно вернулся обратно в руку владельца.

— Немедленно! — Марк отключил видеосвязь, и небольшой экран на рукаве Стефана снова стал чёрным.

— Последний раз нас вызывали в лабораторию после прилёта баржи с Марса-13 — она была с радиоактивными отходами. Загадили долину дырявым корытом. Как они в рейсы ходят, не понимаю? — пробормотал Алекс, закручивая крышку на секции с батареями.

— Помню-помню, — Стефан встал во весь рост, слегка приподнял голову и посмотрел на звёздное небо, в котором прямо над ними зависла небольшая орбитальная станция, своими кольцами напоминающая Юпитер из галактики Млечный путь.

— Знатно тогда Петер хватанул радиации. До сих пор фонит у себя там, на маяке, в одиночестве, — Алекс закончил с крышкой и махнул рукой в сторону спутника. — Представляю, как ему одиноко. Ни поговорить по душам с кем-нибудь, ни рюмочку пропустить в баре, ни с женщиной… того.

После слов о женщине мужчины переглянулись и громко рассмеялись.

— Можно подумать, у нас с тобой большой выбор! Ну ладно, поехали!

Посмотрим, что на этот раз придумали в центре! — Стефан глубоко вздохнул, взял ящик с инструментом и поставил на «тройку лошадей» электромобиль с тремя огромными головными антеннами-обтекателями, украшающими уже давно списанного «старичка» на четырёх алюминиевых колесах.

Глава 2

В коридоре лаборатории роптало около сотни колонистов. Их недовольные лица сами за себя говорили о том, что они думают по поводу данного мероприятия посреди рабочего дня. Половина из них сорвалась с дежурств, даже не успев переодеться.

Мужчины, задевая скафандрами друг друга, смачно бранились на весь коридор старинными ругательствами первых поселенцев, правда, совершенно не понимая истинного значения слов. Но это только придавало бранным словам некую тайную, скрытую угрозу, от которой веяло настоящей первородной яростью.

— Долго нас здесь мурыжить будут? Жду пять минут и сваливаю! — Стефан изо всей силы ударил кулаком по стене. — Я им не мальчик на побегушках: бросай всё, иди сюда, беги туда!

— Я видел, там особист у них… — еле слышно, на выдохе, произнёс бородатый шахтёр Карл, ростом под два метра..

Особистами называли людей из службы безопасности. Их практически никто никогда не видел в глаза, но все знали, что стоит им появиться на какой-нибудь планете, её жителей ждут серьёзные неприятности.

После слов шахтёра шум резко прекратился, и все уставились на Карла, как на седьмое чудо света.

— Значит… Значит, это правда, — Алекс открыл рот, почесал затылок и съехал по стене на пол, словно у него отказали ноги. — Слухи оказались правдой! Петер, на орбите, как-то подслушал радиоперехват, но тогда мне это показалось полной ерундой. Мы с ним полночи болтали, и под утро он рассказал про свой один-единственный секрет. Если здесь особист, значит, его секрет не выдумка!

— О чём это ты? Почему я ничего не знаю? — Стефан в ужасе уставился на напарника.

— Ну, там история такая… Я решил, что у Петера крыша слегка протекла. Поехала, так сказать, от одиночества. Сидит на орбите безвылазно который год, вот и выдумывает всякую всячину, чтобы обратить на себя внимание.

— Сейчас в рожу вцеплюсь, ты меня знаешь! — Стефан сжал кулак и сунул под нос Алексу. — Ты можешь просто ответить, что тебе сказал Петер, или я тебя…

— В общем, так. Он услышал однажды, что на Луне-412, которая рядом с нами, в руднике нашли НЛО. Ну, как НЛО? Обломки космического корабля из неизвестного нашим спецам материала, и ещё его…

— Кого — его?

— Пилота этого корабля!

— Не может быть! — Стефан в недоумении пожал плечами.

— Вот и я подумал, что не может быть. Столько планет заселили и ни разу не встретили ни одного гуманоида, хоть сколько-нибудь похожего на нас. А тут целое НЛО! И ещё — с пилотом!

Глава 3

Запускали мужчин в кабинет по два человека. После выхода из него они были мрачнее тучи. Документ, подписанный ими о неразглашении, так сильно давил на психику колонистов, привыкших к свободе, что они просто не верили, что так с ними могли поступить против их воли. Стефан и Алекс были последними, кому предстояло пройти это нелёгкое испытание и закончить процедуру приобщения к остальным «счастливчикам».

— Я сразу врежу, если почувствую подвох! Мне плевать и на Марка, и на руководство, и на особиста, в частности. Сразу в челюсть! — у Стефана явно чесались кулаки, и он решил выместить злость на любом, кто попытается отнестись к нему без должного уважения.

— Да успокойся ты уже! Забыл, чем закончилась твоя стычка в баре с охранниками? Полгода платил кредитки в никуда — в пустоту. И это-то при твоей зарплате! Мог бы отдельную капсулу купить, а не жить в общежитии со всеми, — Алекс снисходительно похлопал друга по плечу, но тот ещё больше распалился и судорожно заскрипел зубами. — Тогда я первый зайду, хорошо? Мне твои проблемы с психикой ни к чему! Ты хоть и друг, но твои выходки мне уже давно не по душе.

Стефан виновато опустил голову и, разжав кулаки, спрятал мозолистые руки в карманы комбинезона:

— Пошли, не бойся. Я пошутил…

— Ещё пару раз так пошутишь — и на заявки один будешь выезжать. Я не шучу!

Алекс попенял другу, поправил непослушные волосы на голове и, набрав полные лёгкие воздуха, кивнул на открывающуюся дверь: из недр лаборатории выходила предпоследняя пара колонистов.

Глава 4

За столом с кислыми минами сидели несколько человек из Совета Федерации Планет — сокращенно — СФП: два представителя от руководства рудника и, чуть поодаль от них, тот самый особист, о котором колонисты в коридоре во время ожидания прожужжали все уши.

Особист, или, как к нему обращались присутствующие, «агент Дрейк», прятал глаза за чёрными светонепроницаемыми очками. Он то и дело молча поправлял галстук вместе со слуховым аппаратом на правом ухе, внимательно прислушиваясь ко всему, о чём говорится в лаборатории. К исходу каждого часа лицо агента начинало слегка искажаться то ли от усталости, то ли от злости на свою работу, и он лез в карман за небольшой коробкой с пилюлями, после приёма которых его внешность вновь приобретала черты благодушия и мягкосердечности.

Оно и не удивительно: Луна-413 была третьей планетой за последние сорок восемь часов, которую ему пришлось посетить. К слову, не каждый человек может быстро прийти в себя даже после одного-единственного прыжка в гиперпространство, а тут уже третий прыжок за такой короткий промежуток времени. Если бы не особая подготовка, то агент Дрейк вряд ли находился в лаборатории — в лучшем случае, на реабилитации в госпитале, в худшем — его капсула с прахом давно бороздила бесконечное пространство космоса.

Алекс первым подошёл к столу с членами из СФП и протянул руку для приветствия, но ему жестом указали на странный прибор, лежащий рядом с ними, и велели взять в руку его измерительную часть, внешне напоминающую микрофон из бара, где его напарник Стефан в состоянии изрядного подпития любил орать песни даже без аккомпанеме́нта.

— Алекс Браун, вам требуется всего лишь подуть на датчик, который вы держите. Ближе поднесите его к губам. Не бойтесь, смелее. Ничего страшного с вами не произойдёт.

— Только подуть? — Алекс слгка покрутил «микрофон» и улыбнулся.

— Ну, если хотите, мы можем вам предложить ещё колоноскоп, — ответил представитель руководства рудника. — Есть желание?

— А это что ещё за ерунда? — Стефан, нахмурившись, посмотрел сначала на Алекса, потом — на прибор и на остальных присутствующих.

— Процедура называется колоноскопия. Это осмотр вашей прямой кишки. Плюс –сигмовидной…

— Что? Это вы мне в задницу заглянуть хотите? — Стефан сжал кулаки, но Алекс слегка наступил другу на ногу, и тот замолчал, правда, прикусив до крови нижнюю губу.

— Думаю, сегодня мы обойдёмся только вашими показаниями лёгких. Если прибор покажет концентрацию приблизительно 77—78 процентов азота и четыре процента углекислоты на выдохе, вы свободны.

— А если нет? — Алекс сморщил нос.

— А если нет, то вы последуете со мной, — агент Дрейк внезапно прервал дискуссию и, положив в рот очередную пилюлю, несколькими глотками воды быстро её запил.

Глава 5

Алекс и Стефан подписали договор о неразглашении и собирались покинуть лабораторию, как агент Дрейк, бегло пробежался по спискам колонистов, ткнул пальцем в обведённое карандашом имя.

— Я не видел ещё одного. Джонни Диггер, правильно назвал его имя?

— Джонни? Точно. И я его не видел в коридоре, — Алекс посмотрел на Стефана, в надежде, что друг может что-нибудь добавить.

Стефан пожал плечами, а представители руководства рудника нервно заелозили на стуле.

— Я повторяю: это очень важно, чтобы все сдали тест! — агент Дрейк впервые за всё это время встал из-за стола. — Вы просто не понимаете, какой чудовищной опасности подвергаете себя и остальных колонистов…

— Да спит где-нибудь пьяный, этот Джонни, — нечаянно сорвалось у Алекса.

— С чего бы это ему быть пьяным? — Стефан уставился на друга. — Может, рация неисправна! Думай, что говоришь!

— Да, это я просто так сказал, — стушевался Алекс. — Если что, то он точно не инопланетянин: инопланетяне столько не пьют. Ой… Я, кажется, опять лишнего ляпнул…

После произнесённого вслух слова «инопланетянин», агент Дрейк выхватил оружие и застыл как вкопанный, направив ствол в его сторону.

Алекс, моментально потеряв сознание, рухнул на пол, а Дрейк вплотную подошел к мужчине с пистолетом в руке.

Он стоял так ещё минут пять, не двигаясь и напоминая робота, которого кто-то дистанционно отключил от источника питания.

Все в лаборатории с ужасом смотрели на агента: чуть дыша и боясь хоть как-то обозначить здесь своё присутствие

Тишину нарушил сам Дрейк. Он внезапно очнулся, спрятал пистолет и, вежливо улыбаясь, попросил всех покинуть лабораторию.

Спустя ещё полминуты в помещении остался Дрейк и сидящий напротив него на стуле Алекс. Агент достал из коробочки пилюлю, покрутил её в руке и, подбросив высоко в воздух, ловко поймал ртом.

— Так, так, так, Алекс. Похоже, ты знаешь намного больше, чем может показаться на первый взгляд…

Глава 6

Агент Дрейк так пристально смотрел в глаза Алекса, что, казалось, одним только взглядом мог просверлить насквозь черепную коробку и добраться до содержимого её владельца, не дожидаясь, пока колонист сам соизволит рассказать обо всём, что знает, и о чём шепчутся другие.

Но Дрейк не спешил. Видимо, из-за своих профессиональных навыков он, словно игрок в покер, терпеливо ждал, когда Алекс первым раскроет карты.

— Это всё Петер с маяка. Я его за язык не тянул… — прошептал Алекс, опустив глаза в пол.

— Петер?

— Ну да, Петер! Он частенько занимается радиоперехватами. На маяке от одиночества с ума можно сойти. Здесь, в «Пристани скитальца», ему тоже не рады: с его-то здоровьем может запачкать собой всё, до чего дотронется. Вот руководство и решило, что ему на маяке самое место: и при деле, и никакой угрозы окружающим. По сути, так оно и есть, только, похоже, о желании самого Петера не спросили. И, насколько я в курсе, его давно тошнит от космоса: потомственного бурильщика сделали недоастронавтом!

Алекс глубоко вздохнул и с чувством раскаявшегося грешника заискивающе посмотрел на Дрейка.

— Так, с одним вопросом разобрались. Теперь меня интересует Диггер. Ты говорил, что он, возможно, пьян. Насколько мне известно, руководство рудника особо тщательно следит за состоянием своих работников. Может, есть какая-нибудь «уважительная» причина его поведения?

— Диггер, Диггер… Точно! Это после его стычки в баре со Стефаном он стал пить каждый день. Стефан в тот вечер пел песни. Ну как — пел? Орал в микрофон как резаный, а Диггер внезапно забрал у него микрофон и что-то в него прокричал. После этого началась потасовка. В итоге Стефан выплатил огромный штраф, а Диггер с той поры запил как не в себя. Говорят, ему так само руководство рудника рот закрывает.

— А конкретнее можешь сказать, что он прокричал в тот вечер?

Алекс изо всей силы сморщил лоб и начал выуживать из памяти нужное событие. После чего, затаив дыхание, закрыл глаза: «Я скоро стану самым богатым человеком на этой гребаной планете! Я нашёл такое, что вам, дуракам, и не снилось! А ты, ты и ты, идиот Стефан, так и сдохнете в нищете!»

Глава 7

— И что он мог такое найти? — Дрейк постучал пальцами по столу и снова принял пилюлю.

— Не знаю, не знаю… Думаю, он всё выдумал. Планету вдоль и поперёк исследовали сканерами разных категорий. Где здесь алюминий, титан и железо, и без Диггера всем известно. Может, гелий-3? Слышал, что за этот газ платят сумасшедшие деньги! А может, может… — Алекс на секунду задумался.

— Что — может?

Вместо ответа Алекс оттопырил указательный палец и направил его в потолок.

— Думаешь, что Петер может знать?

Алекс утвердительно кивнул.

— Почему бы и нет? Ты, действительно, смышленый малый. Петер с орбиты видит всех как на ладони: передвижение техники и маршруты отдельных колонистов: датчики слежения в скафандрах по умолчанию установлены.

Агент Дрейк, довольный результатом разговора, протянул руку Алексу, но тот не спешил её пожимать. Ещё несколько минут назад Дрейк держал его на мушке, а теперь корчит из себя лучшего друга.

— Работа такая, ты уж извини, если обидел, — ненавязчиво произнёс Дрейк, словно прочитал мысли мужчины.

— Да я не в обиде, — Алекс протянул руку в ответ. — А это правда, что нашли инопланетянина? Или опять очередная утка?

— Инопланетянина? Знаешь, так и быть, я расскажу тебе кое-что. Договор о неразглашении ты уже подписал. Если нарушишь, знаешь, что тебя ожидает — заключение в криогенную камеру на пару сотен лет.

— Знаю…

— Так вот, никакого инопланетянина не существует. Нашли останки древнего астронавта, и я лично его осматривал. Он такой же человек, как ты и я. Не отличается практически ничем, кроме цвета зрачков глаз: они у него — ярко-красные. По нашим данным, корабль с ним просто потерпел крушение во время посадки. Луна-412, ваша планета и ещё несколько таких же Лун, по нашим данным, это планеты-заправщики. Вот поэтому я, собственно говоря, здесь…

Алекс слегка приоткрыл рот от полученной информации и задумчиво направился к выходу, так как агент Дрейк, жестом руки дал понять, что ему здесь больше делать нечего.

Эпилог

Агент Дрейк с улыбкой отодвинул в сторону списки колонистов и поставил рядом с анализатором воздуха кейс. Кейс оказался портативным прибором связи с каждой планетой в этой галактике. Половина кейса была выполнена в форме экрана, а вторая усеяна многочисленными тумблерами и клавиатурой. Дрейк взял портативную трубку, набрал позывной «Маяк-413» и нажал кнопку вызова.

Через полминуты появилось недовольное лицо астронавта Петера. Большой нос мужчины был настолько огромен, что из-за него в экран еле помещалась остальная часть небритой физиономии.

— Что надо?

— Я агент Дрейк…

— Мне плевать, кто ты. Говори, что надо, или я отключаюсь.

— Параграф 33: оказывать всяческое содействие сотрудникам агентства… — Дрейк попытался призвать астронавта к исполнению закона, но в ответ только услышал: «Пошел к чёрту!». Изображение на мониторе исчезло, а вместо него появилась надпись: «Связь прервана».

— Ладно, давай попробуем с тобой по-другому, — мужчина указательным пальцем несколько раз ткнул в клавиши. На экране появилась цифра 300 и значок К°. Дрейк немного подумал, поменял цифры на 500, затем нажал «Отправить» на имя Петера Густава Юханссона.

Через несколько секунд экран включился сам по себе, и теперь на агента смотрело расплывающееся в улыбке лицо астронавта:

— В северном полушарии аномальные морозы, метеоритных дождей не предвидится. Пока не предвидится…

— Нет, мне прогноз погоды ни к чему. У меня к тебе дело другого рода. Ты можешь сказать, где последний раз был Диггер? Его маршруты и так далее…

— А-а, это всё из-за этого придурка Диггера? Всем уши прожужжал новым Клондайком? Ни хрена там нет! Кстати, я отследил его перемещения ещё несколько месяцев назад.

— А конкретнее? Мне бы координаты…

— А мне бы новый спинной мозг. Если год протяну, то это успех. Наверное, вы в курсе, что со мной? Так и сдохну в этой алюминиевой банке! Буду космической консервой «Луна-413» в томатном соусе»! — Петер разразился хриплым смехом, но тут же закашлялся и закрыл кулаком рот.

— Давай сделаем так. Я тебе операцию и пять мегакредиток на счёт, а ты мне всё, что пронюхал про Диггера.

— Пять мегакредиток? Да ты меня за кого принимаешь?

Дрейк нажал на клавишу. В ту же секунду на борту космического маяка прозвучал короткий звуковой сигнал, а астронавт, потеряв дар речи, пропал с экрана.

***

Агент Дрейк уже целый час рассматривал на мониторе изображение огромного холма идеальной конусовидной формы размером с бейсбольный стадион. Мужчина так расчувствовался, что не успевал вытирать слёзы, которые у него обильно текли из ярко-красных глаз. Дрейк громко всхлипывал носом и периодически гладил рукой изображение, словно это было фото его родителей, которое он случайно нашёл в ящике стола среди других вещей.

— Скоро я буду дома, — прошептал Дрейк и, набрав полную грудь воздуха, дунул в «микрофон» воздуха анализатора. Электронная часть прибора запищала, и на экране показалась надпись: «Азот — 30%. Углекислый газ — 30%. Кислород — 30%. Неизвестный материал — 10%».

Ревизоры

— Дональд, Дональд! Ты моей смерти хочешь? Где тебя черти носят? — кричал на весь отсек инженер Мэйсон, на данный момент временно исполняющий обязанности капитана космической баржи огромного даже по нынешним меркам грузового транспортника «Изольда-413». — Боцман, надеюсь, ты не забыл, что сегодня к нам ревизия пожалует?

В большом динамике под потолком баржи сначала появился прерывистый звук тяжёлого дыхания, а потом зазвучал и хриплый голос самого Дональда.

— Кэп, у меня всё схвачено! — Дональд достал из нагрудного кармана металлическую фляжку с коньяком и сделал небольшой глоток.

— Ты приберись немного у себя, — голос Мэйсона зазвучал поспокойнее. — Ну не мне тебя учить…

— Кэп, — Дональд посмотрел на гору пустых бутылок под столом и опустил скатерть с изображением созвездия Персея до самого пола. — Порядок! У меня всё готово к приему гостей.

Дональд вышел из своего отсека, приложил ладонь к экрану сканера — и всё его хозяйство наглухо закрыли железные пластины, с виду похожие на защитные переборки, которые используют в аварийных ситуациях.

***

Господин Пиба, аудитор первой категории, сморщив от неприятного запаха нос, недовольно посмотрел на немногочисленную команду «Изольды-413», которая в полном составе вышла встречать двух очень важных персон.

— Тоба, ты глянь на этих немытых бродяг! Вонь несусветная! Такое впечатление, что команда с момента своей службы на корабле ни разу не мылась.

Тоба, главный ревизор галактического совета, включил видеокамеру на массивных очках и, окинув взглядом (заодно просканировав) каждого, достал шёлковый платок и показательно закрыл нос.

— Эй, ребята! Мы не в прачечной работаем! — во главе команды встал Дональд, держа в одной руке кольцо краковской колбасы, а в другой — небольшую банку горчицы, в которую он периодически окунал колбасу и демонстративно откусывал её огромными кусками. — Одна половина баржи заполнена гумусом, теперь, я смотрю, и другая будет забита дерьмом под завязку!

Команда дружно начала смеяться, и на их смех (громкое ржание) прибежал белый, как полотно, инженер.

— А ну заткнитесь, олухи! Быстро по своим местам! Устроили мне здесь цирк, понимаешь!

Мужчины, завидев Мэйсона, поспешили разойтись, оставив боцмана наедине с инженером и двумя ревизорами.

— Господа, прошу прощения! Команда давно в рейсе — одичали немного. Не один год варятся, так сказать, в собственном соку, но как профессионалам им цены нет…

— Ладно, Мэйсон, не утруждайтесь! Мы здесь не за этим, — Тоба спрятал платок в карман. — Будьте любезны данные о перевозках и контрактах за последние семь лет.

— Семь лет? — у Мейсона непроизвольно отвисла челюсть. — А меня уверяли, что только за последний год…

— Здесь мы решаем, что и кому делать! — аудитор поправил галстук-бабочку и бриллиантовую брошь в виде эмблемы галактического совета на лацкане пиджака. — Кстати, этот зловонный продукт запрещено перевозить на судне.

Дональд быстро затолкнул в рот последний кусок краковской колбасы и, хлопая в ладоши и показывая таким образом, что у него ничего нет, произнёс: «Пронто, парни!»

— Это нарушение параграфа! — не унимался Пиба.

— А нарушение параграфа, — добавил Тоба, поправив очки на переносице, — и есть нарушение закона!

***

Пиба вставлял документацию корабля в прибор для сверки данных. С каждым новым документом, представлявшим из себя позолоченную пластину с защитой от повреждений и копирования стандарта ASS2023, его лицо расплывалось в лучезарной улыбке.

— Попахивает конфискацией корабля, — Пиба отложил очередной документ и радостно постучал костяшками пальцев по столу. — Нарушений столько, что можно писать диссертацию на тему «Методы противодействия контрабанде и контрафакту». А у вас что, коллега?

Тоба покачивался в кресле, сидя напротив аудитора, и что-то печатал в своём ежедневнике. Наконец, дописав последнее предложение, он хитро посмотрел из-подо лба.

— На хорошую прибавку к пенсии, я думаю, мы сегодня заработали. Эти свиньи мало того, что занимаются перевозкой запрещённых грузов, так ещё используют и несертифицированный инструмент для ремонта. Наше управление отчисляет ежегодно огромные деньги, а они…

— Да, лицензии сейчас стоят очень дорого, — Пиба согласно кивнул.

— Лицензии? Да у них запчастей на три таких баржи! Собирают весь мусор по галактике и возят с собой. А этот боцман Дональд, к примеру, ещё и сам придумывает разное! Один только плазменный резак чего стоит! Нет, конечно, голова у этого дурака работает, как надо, но всё равно — это нарушение параграфа!

— А нарушение параграфа — это нарушение закона! — Пиба довольно встал из-за стола.

— Именно! — Тоба многозначительно поднял вверх указательный палец. — Для этого мы здесь и находимся. Я приказал выбросить за борт всё нелицензионное оборудование и инструменты. Нет разрешения — нет работы, нет нарушений!

— На месте прибытия получат новое, если, конечно, их не попросят полностью очистить корабль!

Мужчины одновременно засмеялись и, собрав свои вещи, направились к шлюзовой камере.

***

— Уже покидаете нас? — Дональд держал кружку с кофе, от которой подозрительно разило виски.

— Как вам сказать?

Пиба остановился и, не глядя на боцмана, продолжил:

— Похоже на то, что это был ваш последний рейс.

— Как это? — Дональд от удивления чуть не выронил кружку из рук.

— Наше присутствие выявило такое количество нарушений, что ни один здравомыслящий перевозчик больше вас не зафрахтует.

— Это еще почему?

— Никто не хочет нарушать закон, — ответил Тоба. — Вы и ваша компания постоянно нарушали параграф.

— А нарушение параграфа — это нарушение закона! — добавил Пиба. — Как только мы доберёмся до офиса, ваши контракты аннулируют, а судно конфискуют.

— Постойте, постойте! Ну так же нельзя! Вы собираетесь лишить нас работы по надуманным претензиям. Все так сейчас работают — сплошь и рядом! О каких лицензиях и сертификатах вы говорите? Ваше хвалёное оборудование вышло из строя ещё в самом начале. Если бы не мои парни, то этот корабль давно порезали на металлом!

— Закон превыше всего! — Тоба шагнул в открытый люк и уселся на своё место в шлюпке. — Я могу только посоветовать вам искать другую работу!

Следом за ревизором в шлюпку шагнул и аудитор.

— Ничего личного, как вас там… Дональд! Ничего личного!

С досады боцман сплюнул на пол и залпом выпил содержимое кружки: «Пиба и Тоба, два долбо…»

Но ревизоры его уже не слышали, они со счастливыми лицами готовились отстыковаться от «Изольды-413» и уже предвкушали, что их ждёт по возвращению домой. Внезапно через иллюминатор Дональд заметил, как его плазменный резак, который приказали выбросить за борт, очень близко подлетел к соплам двигателя шлюпки ревизоров. Ревизоры уже запустили двигатели. Мужчина не успел и глазом моргнуть, как его резак тут же взорвался. От взрыва шлюпку знатно покорёжило. В динамике под потолком раздались перепуганные голоса мужчин, которые наперебой вопили, чтобы их срочно вытащили из повреждённого корабля:

— Дональд, срочно режьте дверь! Мы не можем выбраться! Если взорвутся баки с топливом, нам конец!

— Чем резать? — Дональд глубоко вздохнул. — Ваш сертифицированный резак не работает, мой вы приказали выбросить за борт. Так что, увы…

— Мы погибнем, сделайте хоть что-нибудь! Если вы нас вытащите отсюда, мы всё исправим! Вы получите свой корабль обратно!

— А как же параграф? — Дональд пожал плечами.

— Какой ещё к черту параграф? — Пиба вопил как хряк, который попал в западню.

— Ну как же! В Кодексе четко прописано: если космическому судну, находящемуся в полёте, грозит опасность, то капитан и его команда должны принять все меры по его спасению. По-моему, параграф 45—51, если мне не изменяет память. Ваша шлюпка вот-вот взорвётся и может повредить нашу «Изольдушку».

— Дональд, не будь идиотом, помоги нам!

— Нет, я не могу допустить нарушение параграфа, — Дональд подошёл к рычагу для ручной отстыковки. — Так как нарушение параграфа — это нарушение закона!

Мужчина ещё с минуту смотрел в иллюминатор, как повреждённая шлюпка ревизоров, медленно крутясь в воздухе, отлетела на безопасное расстояние от баржи, и, нажав на кнопку громкой связи произнёс: «Работаем парни. Похоже, отчёты наших ревизоров не скоро попадут на стол к руководству. Мэйсон, выключай маячок и бери курс на „Луну-412“. Там наш гумус пойдёт за милую душу. До меня дошли слухи, что это планета фермеров, чёрт бы их всех побрал!»

Синоптик

Бак посмотрел на нагрудное табло, показывающее уровень зарядки его батареи, и, имитируя человеческую улыбку, довольно кивнул уже слегка обшарпанной головой из композитного материала.

Бак — самый старый робот из команды синоптиков, которая была высажена на Луну- 412 ещё двести лет назад. Он был одним из первых синоптиков, кто начал посылать данные атмосферы этого небольшого, очень сильно напоминающего планету Земля, спутника планеты Аполлон.

Терраформирование Луны-412 должно было закончиться ещё сто лет назад, но, как всегда, что-то пошло не по плану, и её флора так и осталась в зачаточном состоянии.

Бак, скрипя металлическими шарнирами, встал со стула и, взяв в руки датчик, больше похожий на копьё средневекового рыцаря, побрёл к выходу из модуля, являющегося одновременно и его жилищем, и метеорологической станцией.

Робот встал у края скалы и, взглянув на рукотворный океан, принялся выполнять свою ежедневную рутинную работу.

— Так, азот — 78.084%, кислород — 20,947%, углекислый газ и аргон — без изменений, — титановой рукой Бак поднял датчик на максимальную высоту и, считав показания, сделал очередную передачу данных на головной корабль, который, как и Бак, все эти двести лет провёл на Луне — с той лишь разницей, что облетал её по орбите. — Штерн, почему не отвечаешь? Что случилось?

Робот несколько раз дал запрос на корабль, но ни ответного сигнала, ни писклявого голоса пилота-андроида Штерна не последовало.

— Понятно, минус ещё один. Это, по-моему, уже пятый… Хотя у Штерна не просто звездолёт, у него — ковчег!

Самый настоящий межгалактический ковчег. Штерн мало рассказывал о его содержимом, но однажды всё-таки проболтался, что, когда придёт время, он будет первым, кто вдохнет жизнь в планету. Что именно он там собирался вдыхать, так и осталось загадкой, но, зная протокол терраформирования, Бак предположил, что это могут быть очередные семена каких-либо растений с Земли, которыми будет обильно усеяна Луна.

— Бак, ты меня слышишь? — внезапно раздался голос Штерна, когда синоптик уже развернулся спиной к океану и собирался идти назад к себе на станцию: нужно было вновь сесть на зарядку, так как заряда его старенькой батареи едва хватало даже для этого непродолжительного выхода.

— О, отозвался! Что случилось, Штерн?

Бак, топчась на месте, шагал из стороны в сторону, чтобы поймать сигнал, так как голос Штерна то пропадал, то вновь появлялся в эфире.

— Я ничего не понял, что ты говоришь. Очень сильные помехи! Можешь повторить, кого нужно попытаться спасти?

— Я скоро отключусь! Вся надежда только на тебя, иначе они погибнут… — это были последние слова, которые Бак смог разобрать. Голос Штерна резко умолк.

— Кто погибнет? Что там произошло? — Бак посмотрел на небо, потом на океан и вдруг заметил, как над поверхностью воды проскользнула небольшая белая точка.

Робот включил зум на правом глазу, и тот, больше похожий на увеличительное стекло, чем на глаз в привычном понимании этого слова, на полметра выдвинулся из головы.

Что-то небольшое планировало над водой, едва касаясь её белыми крыльями, кидаясь от безысходности то в одну, то в другую сторону.

— Похоже, заряд у этой штуковины, как и у меня, почти на нуле, — Бак посмотрел на своё копьё-датчик и, повернув его обратной стороной вверх, включил на конце яркий свет.

Летящее нечто сразу заметило свет и, собрав последние силы, направилось прямо на робота.

— Ого, какой-то странный зонд, я такой впервые вижу! — на плечо к роботу села птица и начала радостно ворковать. — Живое существо! Первое живое существо на планете, это просто невероятно!

Бак начал копаться в файлах своей памяти, но так и не нашёл оригинального названия этой птицы.

— Давно обновления не было, — как бы оправдываясь, робот погладил пальцем по голове пернатого. — Сегодня самый радостный день за двести лет! Похоже, это тебя нужно было спасти. Да? Штерн так хотел, чтобы я это сделал!

Но птица, восстановив силы, внезапно снова взлетела и, немного покружив над Баком, направилась обратно в океан.

Синоптик, недоуменно глядя ей вслед, теперь заметил на горизонте ещё один (уже чёрный) продолговатый предмет, который, в отличие от птицы, находился на воде, но точно так же, как и она, не знал, в какую сторону ему плыть, следуя наугад параллельным курсом вдоль всего скалистого побережья.

И тут до Бака дошло, что на самом деле от него хотел Штерн. Он просил спасти его корабль!

Робот посмотрел на табло со своим зарядом батареи, где высвечивалась цифра в три процента, потом на метеостанцию, на которую у него едва ли хватит заряда дойти и, не раздумывая, поднял на вытянутой руке датчик.

Как только яркий свет залил собой всё побережье, Бак, закрыв глаза-линзы, обесточил всю свою систему и перенаправил оставшуюся энергию только на фонарь, который, по его расчетам, должен был светить так несколько недель.

***

Бак так и не узнал, что свет от его датчика светил не несколько недель, а не один десяток лет, и что именно благодаря ему к берегу причалили первые колонисты с ковчега Штерна. Их корабль автоматически пошёл на посадку, когда данные анализа воздуха, посланные синоптиком Баком в последний раз, стали идентичны данным с атмосферы Земли.

Дары

Валентина заканчивала приготовления для запуска и ввода в эксплуатацию последнего чуда техники – телескопа «Око вселенной». Она несколько раз облетела «подзорную трубу» на ранцевом модуле «Пегас», названном в честь древнегреческого крылатого коня. Женщина проверила крепления на роботизированном манипуляторе и, довольная результатом, посмотрела на огромные астероидные кольца планеты Зевс. Но спустя несколько секунд открыла рот и, задыхаясь от напряжения,  закричала: «Дэвид, ты это тоже видишь?»

Как заворожённая, она смотрела на огромную космическую станцию, которая внезапно появилась из ниоткуда и, медленно вращаясь вокруг своей оси, летела прямо на них – с точно таким же бортовым номером, как и у их корабля.

– Не могу понять, почему электроника не подаёт сигнал! Проверяю датчики приближения! Юстас говорит, что всё в норме, нет никаких проблем, – Дэвид поправил очки и, глядя то в иллюминатор, то на монитор с данными, нервно покусывал губу.

– Спроси тогда у Юстаса, может, он раньше видел что-нибудь подобное? На вид станция совсем допотопная, сейчас такие не строят…

«U.sta.S-00567», или просто Юстас, головной электронный мозг шаттла, по совместительству – третий, самый главный, невидимый член экипажа, недовольно замигал светодиодами на продолговатой бортовой панели и синтезированной речью, с хрипотцой в голосе, произнёс: «Я не вижу никакой станции. Это шутка такая? Вы хотите меня разыграть?»

Валентина в недоумении смотрела то на Дэвида, то на космическую станцию, которая не только не исчезла, но ещё начала и совершать манёвр для стыковки.

– Юстас, ты издеваешься? Они сближаются! Ещё мгновение – и они доберутся до стыковочного модуля!

– Ещё раз повторяю: все системы исправны, на радаре девственно чисто, наружная аппаратура работает в штатном режиме.

Внезапно Валентина услышала громкий вопль в наушниках. Девушка прильнула к иллюминатору и увидела, как Дэвид прирос к стене, в ужасе наблюдая за тремя астронавтами, которые хозяйничали на борту шаттла, как у себя дома. Неизвестные что-то говорили на незнакомом языке и, подавая знаки руками уже теряющему рассудок мужчине, звали того следовать за собой.

– Дэвид, не смей! Дэвид, ты слышишь меня?

Дэвид, словно заворожённый, смотрел на незнакомцев, а потом, оттолкнувшись от стенки, нырнул следом за ними в капитанский отсек.

– Юстас, заблокируй дверь! Быстрее!

– Я в ваши игры не играю, – раздался хриплый голос Юстаса. – Я без вас сейчас запущу телескоп, и, если вы вдвоём не прекратите свою театральную постановку, в аварийном режиме вернусь на базу. Понятно?

– Юстас, давай так. Я объявляю «Протокол 113». Повтори!

– Протокол 113…

– Отлично! Сейчас я сама разберусь, что здесь происходит.

Валентина, оттолкнулась от борта шаттла, облетела ещё раз «Око вселенной», затем аккуратно «привязала» Пегаса к шлюзовой камере и закрыла за собой проход.

***

Тишину на борту шаттла нарушал громкий храп Дэвида. Юстас вколол мужчине транквилизатор и с помощью гибких манипуляторов и ремней привязал безжизненное тело астронавта к креслу пилота.

– Вовремя я подоспел. Он уже начал прокладывать новый маршрут вручную, я, на всякий случай, вколол ему двойную дозу. А в остальном всё спокойно.

– Новый маршрут?

– Да, сама посмотри, – Юстас разблокировал капитанский отсек, и Валентина осторожно в него заглянула. Женщина больше не говорила вслух о призрачной станции и о незнакомцах, которых она видела вместе с Дэвидом.  И которые точно так же внезапно исчезли, как и появились.

– Действительно, первая строчка – маршрут. Только он странный какой-то. Юстас, ты можешь показать, где это?

Перед Валентиной появилась голографическая карта с искомым местом в галактике Млечный Путь, которое мигало небольшой красной точкой.

– Это же несколько световых лет от нас, – прошептала женщина. – Постой, постой! Это Земля?

– Да, это планета-колыбель человечества, именно с неё люди начали свой путь…

– Ты можешь дать информацию, что случилось в том квадрате? – женщина ввела номер своего шаттла.

– «KMВ-2031» – это же номер нашего корабля… Странно. Двести лет назад существовал корабль с точно таким же номером, – Юстас перешел на шёпот. – Он исчез. До сих пор никто не знает, что случилось с кораблём и с его экипажем. Постой, это вы его видели с Дэвидом?

Вместо ответа женщина кивнула.

– Вот после этого попробуй и не поверь в призраков.

Электронный интеллект считал вторую строку, напечатанную Дэвидом, вслед за этим на карте появилось другая мигающая зелёным цветом точка.

– А это становится уже интересно! – произнёс Юстас, и несколько панелей с приборами на шаттле перестали светиться.

– Говори, что ты знаешь! Не томи!

– Это координаты так называемой «Обители Бога». Люди однажды смогли её засечь через телескоп, подобный нашему. Но это было так давно и всего лишь один раз –  больше «Обитель Бога» им на глаза не попадалась.

Валентина посмотрела через иллюминатор на «Око вселенной», потом на Дэвида и на монитор с координатами.

– Юстас, ты думаешь, то же, что и я?

– Да, думаю, у нас есть шанс. «Око вселенной» может заглядывать на расстояния, в пять раз превышающие эти координаты.

– Тогда приступим? – Валентина поправила на шее цепочку с безумно дорогим старинным артефактом, изображающим перекресток. – Итак, посмотрим, что за дары вы нам принесли. K плюс М, плюс B, две тысячи тридцать один...

Человек с Марса

Уборщица Мария почти закончила свою работу в кабинете главврача, когда из большого металлического сейфа, больше похожего на бельевой шкаф, раздалась едва различимая человеческая речь.

Женщина долго моргала, открыв рот: неужели, работая в психиатрической лечебнице более двадцати лет, она всё-таки доработалась до ручки и сошла с ума? Получила, так сказать, производственную травму, и теперь её тоже до конца жизни поместят в палату вместе с «академиками» и «философами», за которыми она наблюдала столько лет по ту сторону экрана.

Однако, когда голос из сейфа стал громче, сомнения в своей адекватности вмиг улетучились. Мария вплотную подошла к «железному параллелепипеду», как она его называла, и тихонько приложила ухо.

— Нужно точнее рассчитать обратный всплеск. Если сюда мне понадобилось три части энергетической визуализации, то на обратный путь её нужно будет значительно больше. Задняя стенка сейфа оказалась намного толще моих расчётов, и теперь, чтобы сделать скачок, я должен принять совершенно другую позицию выхода из петли. Хотя, признаюсь, вход в поток был безболезненным, что не может не радовать.

Женщина сразу узнала, кому принадлежит голос. Такой тембр ни с чьим не перепутаешь: так говорил только один пациент лечебницы — человек с Марса. Вернее, так он сам себя назвал, когда несколько лет назад его нашли зимой в полуобморочном состоянии и доставили в лечебницу.

Ни — кто он, ни — где живет, ни то, как его настоящее имя, за это время так и не узнали. Рассылка фото, поиск по отпечаткам пальцев оказались бесполезными: мужчину никто не искал. Мало того, он и сам не стремился вернуться домой. Хотя, если говорить начистоту, говорил, где живет: своим домом найдёныш называл Марс. Отсюда и его имя — Марсианин, на которое мужчина охотно отзывался.

— Марсианин, ты, што ле?

— Мария, не мешай мне делать расчёты! — недовольно отозвался мужчина. — И, пожалуйста, никому не говори, что я здесь. Я скоро выберусь, лишний шум ни к чему.

— Ага, сейчас, разбежалась!

Мария пулей выскочила в коридор и позвала дежурных санитаров, которые сначала не поверили женщине, по после её «литературных выражений» с большим количеством местоимений в дательном и винительном падежах, всё-таки согласились посмотреть сейф и нехотя, гуськом, пошли за женщиной в кабинет шефа.

— Зря только пришли. Мария — это шутка такая? — один из санитаров костяшкой пальца постучал по двери сейфа.

— Он там, точно. Я сама слышала его голос!

Женщина взяла пустое ведро и несколько раз со всей силы по нему ударила. У санитаров от громкого звука перекосило лица, а из сейфа донесся тихий стон.

— Мария, я же просил…

— Ну, что я вам говорила?

Санитары одновременно почесали затылки, и один из них достал телефон: «Виктор Павлович, здесь такая ситуация… В вашем сейфе Марсианин находится. Да чёрт его знает, как он туда попал… Клянусь, это не розыгрыш! Нет, нет, мы тут ни при чём».

— Скоро приедет, — санитар довольно кивнул и присел на стул возле сейфа. — Слышь, Марсианин, кто тебя в сейф-то посадил? Кому своими теориями мозг задурил? А? Я никому не расскажу…

— Я вообще-то собираюсь домой, на Марс. Это был первый прыжок. Проверка. Так сказать, проба пера. Сейчас я сделаю второй и окажусь на борту ракеты, которая держит курс на мою планету. Мне всего-то требуется полная тишина…

— Понятно, он пропустил приём таблеток, теперь его штырит не по-детски, — понимающе завертел головой второй санитар. — Неужели с прошлой смены с ним так неудачно пошутили? Ох, и достанется парням! Хотя Марсианин сам виноват: всем мозги забил своей инопланетной чушью.

Через час в кабинет зашёл Виктор Павлович — на мужчине не было лица. Санитары тут же вскочили со своих мест и вытянулись по стойке «смирно», словно солдаты.

Недолго думая, главврач открыл сейф и, уперев руки в бока, недовольно замычал.

— Ну, и где он? Марсианин ваш?

Санитары и Мария бросились к сейфу и с удивлением обнаружили, что, кроме хаотично разбросанных документов, там больше ничего не было.

— Клянусь, Виктор Павлович, он был тут, — Мария хотела добавить «Вот те крест» и перекреститься, но Виктор Павлович, немного подумав, быстро вышел из кабинета.

— Куда это он? — спросила Мария у одного из санитаров.

— А кто его разберёт?

Мужчины поспешили за главврачом и уже чуть позже догадались, куда тот спешил. Он направлялся в палату, где обычно всё свое свободное время проводил Марсианин. Как ни в чём не бывало тот голый сидел на кровати и довольно улыбался какой-то своей мысли в голове.

— Я почему-то так и думал, — задумчиво произнес главврач. — Вы двое — объяснительные мне на стол! А ты, Мария… Честно признаюсь, не ожидал от тебя такого…

Через месяц история с сейфом забылась. Однако Мария, все ещё до конца не понимая, что произошло в тот день, случайно встретив в коридоре Марсианина, шёпотом спросила мужчину, почему тот не улетел.

— Понимаешь, Мария, старт на мысе Канаверал перенесли на неопределенный срок из-за технических проблем с ракетой, и мне ничего не оставалось, как остаться здесь, на Земле. В открытом космосе меня же никто не накормит.

— В принципе, логично, — Мария согласно кивнула. — А вот как ты в сейфе оказался, до сих пор не пойму…

— А что тут понимать, — мужчина взял женщину за руку. Через секунду они оказались вдвоём в темноте небольшого закрытого пространства на огромной куче денежных купюр с бесчисленным количеством золотых слитков. Те громко падали на бетонный пол, словно кирпичи, для укладки которых на стройке строители пожалели раствора.

Случайный пассажир

Майя торопилась. Она старалась как можно быстрее уйти от преследователей. Прижимая одной рукой к груди драгоценную ношу, из-за которой ей пришлось пойти на преступление, другой девушка махнула таксисту. Машина немедленно остановилась у обочины, и молодой человек с недельной небритостью на лице поприветствовал красивую пассажирку.

— Компания «Эй. Ти. Дабл. Ю.» рада помочь вам. И я, Эндрю, некоторое время буду вашим водителем. Мы…

— За город, срочно! Вези меня за город! — Майя перебила приветственную речь таксиста, быстро нырнула в салон, аккуратно придерживая руками маленький пуленепробиваемый кейс, который скрывал одну из самых дорогих реликвий музея.

Машина рванула с места так быстро, что девушка не успела даже пристегнуться.

— Эй, Эндрю, полегче…

— Я по интонации понял, что вам как можно быстрее хотелось бы покинуть город — вот и рванул! — парень начал оправдываться, но улыбка Майи в зеркале заднего вида говорила о том, что он всё сделал правильно.

— Всё хорошо. Просто… Просто немного волнуюсь.

— От бывшего решили сбежать? — Эндрю спросил, а потом немного сморщил лоб, удивляясь своей наглости.

— Ах, если бы! Но то, что в бегах, это вы верно подметили, — вздохнула Майя, глядя на кейс. — Как у людей хватает наглости прятать от всех такую красоту?

— А что там, алмаз какой? Или украшение? — Эндрю почесал затылок. — Вы банк обчистили?

— Нет, там не алмаз и не украшение. И я не грабительница банков. Просто… Просто я думаю, эта штуковина должна находиться не там, где ее спрятали, а совершенно в другом мире. В мире, где нет железных небоскребов, бетонных мостов и дорог…

Внезапно на перекрестке дорогу такси перегородили несколько автомобилей, и Эндрю пришлось резко затормозить, чтобы не врезаться в стоящий поперёк дороги черный минивэн, из которого навстречу такси вышли три человека.

— Вы там что, слепые? — завопил Эндрю и хотел было показать неучам, как нужно правильно водить, но Майя дотронулась до его плеча и приложила указательный палец к губам.

— Что бы ни случилось, оставайся в машине. Тебе понятно? Когда я махну рукой, открой боковое окно и стартуй — точно так же, как пару минут назад.

Эндрю хлопал глазами, как маленький ребёнок, слушающий маму. Когда, наконец, до него дошёл смысл сказанного, девушка быстро вышла из такси и едва заметным ударом повалила на асфальт самого здорового из стоявшей на дороге троицы.

— Гони, гони, гони! — Майя, как искусный ныряльщик, юркнула в открытое окно задней двери такси, оставив лежать на дороге нескольких мужчин.

— Здорово ты их! Я, признаться, на тебя смотрел с восхищением! — Эндрю подобострастно смотрел на девушку, как на кинозвезду, и его лицо расплывалось в лучезарной улыбке. — А тот толстый… Я думал, у него костюм треснет на спине — так вывернулся, когда летел. Что за прием такой? Человека, весом с полтонны, не напрягаясь, словно пушинку, отбросить на несколько метров в сторону!

— Если со мной ничего не случится, то я, так и быть, тебя научу! — Майя задумчиво посмотрела назад на дорогу с десятком автомобилей, преследующих их машину.

— Похоже, не судьба мне тебя спасти!

Девушка погладила кейс и лихорадочно принялась обдумывать выход из сложившейся ситуации.

— Прыгать не боишься? — Эндрю внезапно прервал ход её мыслей. — Да, прыгать! Я знаю одно местечко, можно попробовать!

— У нас на хвосте половина города, а ты мне про прыжки…

— Так да или нет?

— Нет, я не боюсь! — ответила Майя.

После этих слов машина Эндрю резко свернула и поехала по проселочной дороге, по которой, похоже, уже несколько лет никто не ездил.

Машины преследователей уже практически догнали такси, и было видно, как из окон начали высовываться с оружием люди в чёрном. Внезапно из-за поворота появился полуразрушенный мост через реку.

— Мы на месте! Держись! — Эндрю надавил на педаль газа, словно гонщик спортивного болида, и, крепко схватив руль двумя руками, прокричал: «Компания „Эй. Ти. Дабл. Ю.“ рада помочь вам!» Автомобиль, словно ракета, перелетел через разрушенную часть моста и благополучно приземлился на другой его стороне. Парень, не сбавляя скорости, довольно посмотрел в зеркало на испуганное лицо девушки: «Все в порядке! Теперь они нас точно не догонят!» И шепотом добавил: «Я тоже кое-что умею!»

Эпилог

Эндрю заворожённо смотрел, как Майя аккуратно открыла кейс и достала из него стеклянную колбу.

— Это ландыш, единственный дошедший до нас настоящий цветок! В мае он начнёт распускаться. Думаю, ему здесь будет намного лучше, чем на полке в музее, — девушка сделала руками неглубокую воронку в земле, чтобы посадить цветок.

— Так это всё из-за ландыша? — Эндрю улыбнулся. — А я думал… Постой. Он… Он же стоит целое состояние! Ты только представь, что будет, когда он разрастётся! Мы можем стать миллионерами!

— Если нас не поймают раньше, — Майя улыбнулась.

— Не родился еще тот человек, который сможет меня догнать! — Эндрю слегка приобнял девушку за талию, но потом, вспомнив, как она раскидала преследователей, попытался убрать руку. Майя улыбнулась и сама прильнула к парню.

— Даже не знаю, что бы я без тебя делала.

— Ты есть хочешь? — Эндрю почесал затылок. — Тут недалеко есть одно местечко, можно хорошо перекусить. Заодно мне покажешь свой приём.

— И не один, — улыбнулась девушка, взяла за руку парня и медленно пошла с ним к автомобилю, оставив на обочине заботливо посаженный в землю цветок. Впервые тот оставался наедине с природой…

Квантовая физика

Зал был переполнен. На бой билеты были распроданы еще задолго до его начала. У спекулянтов можно было бы купить, но цена на них была настолько завышенной, что это могли позволить себе лишь избранные. По всем новостным каналам этот бой давно окрестили «Схваткой века». Дикторы наперебой рассказывали, что сегодня «Непобедимый» мистер «Величайший Боксер» в последний раз выходит на ринг и что он хочет в последний раз громко подтвердить свое звание чемпиона, уничтожив очередного претендента, и повесить наконец-то перчатки на стену.

— Многократный чемпион мира по всем версиям, которые существуют «Мистер Размозжи Сопернику Башку» сегодня встречается молодым и почти никому не известным парнем по имени Артур. О чем думает этот парень перед смертью? Было бы настоящим самоубийством выйти на ринг, против чемпиона. Кто знает, что у него в голове? Похоже на то, что не мозги. Ну ничего, мы это скоро все узнаем, ровно через час, а пока делайте свои ставки господа! — диктор спортивного канала с белоснежной улыбкой замолчал и на экране включили рекламу.

— Он правду сказал! Что должно быть в голове у тебя? Ты видел, как выносят его противников? Вперед ногами, чёрт бы тебя побрал Артур! — кричал на молодого боксера тренер. — Ты не агнец на заклание! Все именитые отказались, а ты один идиот за двести тысяч, согласился!

— Ну вы же знаете, как нам нужны деньги. У вас банк дом вот-вот заберет за неуплату! Это, во-первых, а во-вторых это все-таки мой шанс заявить о себе!

— Какое твоё дело до моего дома? Отберут, не отберут! Эти деньги того не стоят, как ты это не понимаешь идиот! На кону твоя жизнь!

— Тем более, тренер, не горячитесь так, — Артур посмотрел на свои забинтованные руки, которые тренер только что подготовил для боя. — Мы готовы!

В раздевалку зашел тучный господин с сигарой и ощупав протянутые руки расписался на них черным маркером:

— Ты ещё не передумал?

— Нет-нет, — Артур покачал головой.

— Ну что ж сынок, прощай! — тучный господин глубоко вздохнул и направился к выходу.

Но не успел он выйти, как в раздевалку ворвался какой-то старик и с порога закричал:

— Не выгоняйте меня, ради всего святого, я на пару минут! От этого зависит жизнь!

— Моя? — удивился Артур.

— И ваша к сожалению, тоже!

Господин с сигарой вопросительно посмотрел на тренера, тот пожал плечами:

— Да пусть останется, нам уже ничего не помешает через час забрать тело из морга. Но знай, я был против этого поединка, и если Господь у меня спросит, когда придет мой черед, то все в аду будут знать мой ответ!

Тренер вышел весь в слезах вместе с проверяющим и закрыл на ключ дверь, а незнакомец снял шляпу и подошел к Артуру.

— Иоганн Танн, с двумя Эн на конце!

— Артур…

— Да я знаю, как вас зовут, про вас только и говорят в последнее время. Но все это ерунда. Важно то, что победитель получит всё, все десять миллионов долларов, а проигравший всего двести тысяч. Это мой шанс! — Иоганн расстегнул плащ, Артур увидел старый засаленный галстук и не первой свежести костюм, вымазанный белым мелом. — А это, это я с лекции сбежал, бросил своих студентов. Не до них знаете ли…

— О какой жизни вы говорили, когда сюда вошли? Я что-то совсем не понял?

— Жизни, а жизни. О жизни моей дочери ей нужна дорогостоящая операция, но у меня нет таких средств. Каких-то пятьсот тысяч, и она встанет на ноги или… или никогда на них не встанет!

Мужчина встал и у него из рук выпал смартфон.

— Черт, чуть не разбил экран! А тут самое главное!

— Знаете, господин Танн, вы зашли не по адресу. У меня и так шансы один к тысяче, что мне удастся победить. Да и моего проигрыша не хватит вам на операцию! — Артур отвернул голову в сторону. — А я так хотел помочь моему тренеру, он для меня как отец!

— Ну что вы такое говорите? Проигрыш? Я помогу вам выиграть! Не зря же я профессор!

— Профессор бокса? — Артур улыбнулся.

— Физики! Я профессор физики, я преподаю квантовую физику. Но не суть, мною была выявлена одна странная особенность в формуле…

— Да ну вас, у меня осталось немного времени, мне нужно разогреться перед боем! Если у вас ко мне всё, я вас не задерживаю!

— Хорошо, хорошо сразу к делу! Я покажу вам кое-что, а вы обещайте, когда выиграете бой, то положите на мой счет в банке, — мужчина достал из кармана помятый лист бумаги и надев очки прочитал. — Пятьсот пятьдесят шесть тысяч долларов и три цента.

— Три цента?

— Ну да, я поспорил с коллегой. Признаться, это будут не простые три цента, я их потом как доказательство ему торжественно вручу!

— Ладно! Я обещаю! А теперь мне нужно… — Артур поднял за плечи мужчину, но тот выставил перед ним свой смартфон, и парень увидел на нем себя идущего под свист зрителей на ринг. — Это что?

— Это ты! Смотри внимательно сынок, у нас не так много времени!

Мужчина отдал боксеру свой смартфон, а сам потирая руки что-то шептал себе под нос:

— Любезный Карл, я докажу тебе что я был прав. Искривление времени и его дальнейшее использование по своему усмотрению возможно. Я давно говорил, что квантовое, то бишь пространство-время, должно быть с черными дырами. Маленькими черными дырами, микроскопическими и в них могут рождаться вселенные. И я смог…

Артур досмотрел видео до конца и отдал смартфон профессору:

— Я не знаю кто вы и как смогли снять это видео. Но мне кажется, я знаю, что мне нужно делать.

— Вот и чудненько. Не забудьте про то, что вы мне обещали!

Эпилог

— Удар ещё удар! Как же бьет наш «Зубодробитель»! Это просто ночь из выбитых зубов! Кто мог подумать, что этот парень начистит зад самому чемпиону! Он словно знает куда тот должен нанести удар и в последний момент избегает этого, будто обладает каким-то звериным чутьем. Я никогда раньше не видел такого мастерства, наверное, сам дьявол ему сегодня помогает. Бог мой, нокаут! Непобедимый чемпион в нокауте, судья отсчитывает счет, и… Ура! У нас новый чемпион! Мои поздравления! Никто не верил в победу этого юноши, а ведь он оказался темной лошадкой! Эх, знал бы я исход поединка, секунду назад стал бы миллионером!

Мужчина в шляпе посмотрел на большой экран на площади, где транслировался поединок, застегнул плащ и пробурчал:

— Улажу дела и закажу себе лабораторию, хватит скитаться по университетам. Так, когда там чемпионат по хоккею? Пожалуй, одного смартфона мне будет недостаточно…

Точка опоры

Иоганн Танн дописывал формулу на огромной доске, и, засомневавшись в последней «закорючке», быстро стёр её рукавом и без того измазанного мелом пиджака из кашемира, подаренного ему некогда покойной женой.

— Вот, где поистине — красота! — воскликнул профессор, отойдя на некоторое расстояние от доски, удовлетворённо сложив руки на груди и любуясь своей работой. — Физика, дорогой мой — не химия! Это вам не «тараканов травить», смешивая одну гадость с другой. Перед нами, как вы видите, вселенская гармония. Единение, можно сказать, божественного начала и науки!

— Профессор, а как же ваша любимая гипотеза о точке опоры? — студент Оскар, чем-то отдалённо напоминающий самого профессора, дотошно обводил ручкой в воздухе каждую деталь, написанную Иоганном Танном на доске и, сверяя её в уме со своими выводами и результатами, тут же записывал в конспект.

— А что точка опоры? Одно другому не противоречит, а дополняет, дорогой мой. И, признаться, не только дополняет, но и многое объясняет.

— Как это?

— Оставим точные науки, чтобы ваш разум отдохнул. А возьмём, к примеру… Вот вас, Оскар, и возьмём. Что, по-вашему, есть точка опоры? А?

— Ну, если брать рычажную конструкцию, то это не что иное, как неподвижная точка, на которую опираются и вращаются вокруг неё плечи рычага, — указательным пальцем Оскар поправил на переносице очки и слегка улыбнулся, так как профессор систематически у него спрашивал и про точку опоры, и про своего любимого Архимеда.

— Так-то оно так, — Иоганн Танн поднял указательный палец вверх. — Но именно в вашем случае, дорогой мой ученик, вашей точкой опоры являются знания, с помощью которых вы потом сможете сделать открытие, в результате чего войти в историю как великий учёный!

Лицо профессора было бесконечно серьёзным, и, если Оскар вначале хотел отшутиться, то сейчас просто молча слушал своего кумира.

— Да-да, вы не ослышались! Великим учёным! Или вы думаете, мы просто так, от нечего делать, с вами здесь находимся в такой поздний час?

— Нет, что вы…

— В детстве родители для ребёнка — точка опоры, в старости — дети для родителей, — как ни в чем не бывало продолжил Иоганн Танн. — В зрелые годы семья — ни что иное, как точка опоры. Любимая жена, дети…

Профессор внезапно запнулся и посмотрел на окно, за которым, кроме качающегося фонаря, больше ничего не было видно.

— Ох, ты, Пифагор мне в ребро! Мы, действительно, сегодня с вами припозднились. Давайте, голубчик, бегом на остановку! Скоро отходит последний трамвай, и до утра в наш городок ни одна живая душа не приедет!

Профессор быстро обвязал длинную шею шарфом, накинул плащ и, подгоняя Оскара, вытолкал того из аудитории в коридор.

— Наука наукой, а ноги, дорогой мой, у нас не казённые. Бежим!

Вскоре на остановке двое учёных, один — будущий, другой — действующий, рисовали на асфальте мелом (куда без него!) уравнение невесомости.

— По третьему закону Ньютона вес тела по модулю равен силе реакции опоры! — Оскар демонстрировал свою феноменальную память, а профессор, подперев голову кулаком, пытался тому что-то возразить, как из темноты внезапно появился огромный незнакомец с явно недружественными намерениями и, выплюнув на землю спичку, которая ему мешала говорить, произнёс: «Слышь, старый! Хорош пургу гнать! Лучше денег дай!»

Оскар от неожиданности икнул и попятился назад, а профессор, поглядывая то на асфальт, то на великана, поднял указательный палец вверх и, выпятив нижнюю губу, продолжил как ни чем не бывало свои умозаключения.

— Вот. Вот, дорогой мой, вам наглядный пример, как можно на практике применить знания. И не просто знания, а именно — реальное понимание значения точки опоры.

— Профессор, по-моему, сейчас вам должно быть не до шуток. Давайте отдадим ему всё, что есть, и он, возможно, от нас отвяжется…

— Ну что вы, что вы? Как можно? Я сейчас на своём примере продемонстрирую вам, как завершить этот эксперимент с положительными для нас с вами результатами. Отойдите в сторону, пожалуйста, и смотрите…

Профессор снял с шеи шарф и отбросил в сторону.

— Я готов, милейший. Можем приступать. Денег вы не получите, так что можете себя не утруждать угрозами, а приступить непосредственно к делу!

Великан, видимо, не отличавшийся умом, но быстро сообразивший, что эти два доходяги его хотят «кинуть», внезапно осознал всю серьёзность ситуации и с вытянутыми руками бросился на профессора. Профессор же стоял на месте и даже не думал убегать. Только слегка оттянул назад правую ногу, словно футболист, рассчитывающий в уме траекторию полета мяча перед ударом.

От этого незнакомец еще больше пришел в ярость и заревел во весь голос, а на перекошенном злобой лице за несколько секунд появились все мимические выражения, какие только можно было им изобразить.

Оскар от страха втянул голову в плечи и зажмурил глаза в ожидании самого ужасного, но, когда до профессора оставалось совсем ничего, внезапно раздался глухой звук.

Профессор с присущей ему точностью ювелирно ударил нападавшего по внутренней части ноги, когда той оставалось несколько сантиметров до земли. Нога молниеносно отскочила в сторону, а великан, потеряв равновесие, с неподдельным удивлением на лице упал на асфальт, и, знатно приложившись к нему лбом, потеряв сознание.

— Что и следовало доказать, — Иоганн Танн сделал шаг в сторону. — Тело массой 130 килограмм с ускорением…

— Профессор, с вами всё в порядке?

Оскар побелел от страха и, робко переступив через незнакомца, взял профессора под руку.

— Со мной — да, — ответил мужчина. — Думаю, и с этим верзилой ничего страшного не случилось. Скорость падения была небольшой, чтобы он размозжил себе голову. Но её оказалось достаточно, чтобы на какое-то время привести его из состояния агрессии в состояние покоя. Кстати, Оскар, а что, по-вашему, состояние покоя?

— Это полное отсутствие всякого движения, — промямлил Оскар и указал на появившийся вдалеке трамвай.

— Нет, дорогой вы мой, так не пойдет, — Иоганн первым вошёл в открытые двери уже подъехавшего трамвая и подал руку ученику. — По Галилею, если на тело не действуют никакие другие тела, то оно сохраняет состояние покоя или равномерного прямолинейного движения относительно Земли.

— Причем здесь Галилей? — Оскар, стал закручивать вокруг шеи профессора шарф. — По Ньютону, всякое тело продолжает удерживаться в своём состоянии покоя или равномерного и прямолинейного движения…

Двери закрылись, трамвай, скрипя колесными парами, тронулся с места, и голоса двух ученых смолкли. Профессор и его ученик внимательно наблюдали за тем, как оставленное ими на остановке в состоянии покоя тело слегка пошевелилось и село на свою довольно-таки внушительную пятую точку опоры. Верзила потирал рукой лоб, на котором красовалось, как сказал бы профессор, третье полушарие головного мозга.

— Нужно было в школе физику учить, а не уроки прогуливать! — Оскар прервал тишину и предложил профессору присесть.

— Да, дорогой мой друг, кто бы что не говорил, а знания — это сила!

Прикладная физика

В небольшое помещение зашёл мужчина в плаще до пят, перчатках и с полностью закрытым лицом вязаной шапкой. Прорези для глаз конечно присутствовали, но солнцезащитные очки надёжно прятали его глаза от посторонних. Ни дать ни взять — в бегах. Ван уже видел таких «бегунов», за его долгую жизнь и ему не единожды приходилось скрываться, но чтобы так прятать себя от окружающих, он видел впервые. По идее наоборот, в таком облачении беглец наиболее заметен и выделяется из толпы как прокаженный. А может он действительно чем-то болеет, иначе зачем ему деньги? За этими размышлениями Ван не заметил, как пришелец открыл кейс и достал изготовленный из фольги колпак, с каким-то похожим на лампочку навершием.

— Что это? — Ван недовольно вздохнул и ткнул дымящейся сигарой в непонятную штуковину.

— Итак, для начала давайте познакомимся, меня зовут Оскар и я физик, моё недавнее открытие это способность любой предмет сделать на какой-то промежуток времени полностью прозрачным или говоря простым языком — невидимым. Прозрачность достигается с помощью волн исходящих из передатчика, — Оскар как заправский учитель вынул из рукава небольшую указку и глядя то на Вана, то на его подопечных, которые широко открыли рты от прослушивания импровизированной лекции, продолжил. — Излучение активизирует электроны материала или объекта в нашем случае, свет проходит через него как сквозь стекло, делая и его, и всё с чем он соединён прозрачным.

— Ни черта не понимаю, что ты нам пытаешься сказать! — Ван выпустил большое облако дыма.– Какой объект, какие к чёрту электроны? Мы договорились, что ты принесешь приспособление которое нам поможет незаметно выйти из банка. А здесь шапочка из фольги и за это ты хочешь половину. Я думаю, мы зря с тобой тратим время. Сейчас мои парни сделают тебя по-настоящему невидимым, ты как, дышать под водой умеешь?

Головорезы за спиной Вана начали громко смеяться от шутки шефа и один из них направил пистолет в сторону Оскара.

— Господин Ван, похоже нам придется завтра работать по старинке, перебьем инкассаторов, захватим фургон и вскроем его как консервную банку, а этого сказочника пустим на колбасу!

Оскар как ни в чем не бывало продолжил.

— Итак, есть желающие послужить науке? Сейчас я вам наглядно продемонстрируют как работает «зонт», после чего, я надеюсь, вы поменяете своё мнение относительно меня, денег и завтрашнего мероприятия.

Ван кивком приказал парню с пистолетом подойти к Оскару и сделать, что тот скажет.

— Смотри учёный, если после твоих опытов мой жеребец перестанет участвовать в скачках, я тебя из-под земли достану. Мой шурин однажды в похожих экспериментах участвовал как подопытный кролик, ему вкололи какую-то дрянь от лихорадки что ли, так он так до сих пор и не женился.

— Не волнуйтесь вы так, это безопасно, — Оскар торжественно водрузил шлем из фольги на голову мужчине словно корону, а тот пытаясь скрыть волнение, скрестил руки на груди и придурковато улыбнулся.

— Осталось совсем чуть-чуть, — Оскар нажал на небольшой тумблер в кейсе и мужчина моментально исчез из виду.

Ван не веря своим глазам от удивления вскочил с кресла.

— Эй, придурок, ты здесь?

— Здесь господин Ван, а что случилось? — раздался голос из пустоты.

Ван подошёл к Оскару, протянул руку и довольно произнёс: «Беру свои слова обратно, ты чёртов гений!»

— Ну так как насчёт денег? — Оскар снова щёлкнул тумблером и мужчина с фольгой на голове под громкие вопли остальных вновь появился из небытия на всеобщее обозрение.

***

Несколько человек перекладывали в фургон пачки денег из мешков под чутким руководством Вана и внимательно следили за шефом. Они до последнего не верили, что их главарь просто так отдаст половину куша Оскару, хотя тот сдержал обещание и без проблем помог выйти из банка, прямо во время ограбления.

— Слушай, Оскар, я вот что подумал, а не организовать ли нам ещё одно такое же мероприятие. Сегодня так всё гладко прошло, что я до сих пор не верю в случившееся.

— Нет, у меня другие планы. Я должен закупить оборудование, чтобы продолжить эксперименты. Как говорил мой учитель, физика — не химия! Это вам не «тараканов травить», смешивая одну гадость с другой. Здесь нужно для начала постичь умом вселенскую гармонию!

— Ну тогда вы не оставляете мне выбора, я так надеялся на вашу помощь! — Ван достал пистолет и наставил Оскару в грудь.

Но мужчина даже не дрогнул, а всего лишь громко засмеялся.

— Неужели ли вы думали, что я не способен просчитать ваши дальнейшие действия? Что может быть проще!

В руке у Оскара появился небольшой предмет с виду похожий на джойстик, парень нажал на нем кнопку и фургон с деньгами стал невидимым.

— Да ладно, — Ван от удивления сделал несколько шагов в сторону невидимой машины и словно слепой вытянул руку, чтобы нащупать перед собой препятствие.

— К сожалению, мой эксперимент прошёл не совсем удачно для меня. Столько времени было потрачено впустую, мне не хватило совсем чуть-чуть, чтобы довести до ума…

— Машина ладно, невидимая, нет вопросов, — Ван театрально расставил руки в стороны, поглядывая на своих подопечных.– А ты то как собираешься сбежать? Что-то я не вижу фольги на твоей голове!

Грабители снова громко засмеялись, а Оскар вместе ответа, стянул с головы вязаную шапку, которая до сих пор скрывала его лицо.

— О чёрт, — прошептал Ван, когда увидел что вместо головы у Оскара было пустое место.– Как же я сразу не догадался! Стреляйте в него, стреляйте, не дайте уйти!

За долю секунды плащ Оскара упал рядом с шапочкой, а силуэт парня растворился в воздухе, словно дым от кубинской сигары Вана. А ещё через пару секунд раздался звук заведенного мотора и шум от колес быстро набирающего скорость фургона.

— Ну ничего, — облапошенный учёным Ван опустил пистолет с пустой обоймой.– Ничего, как закончатся деньги на эксперименты, снова заявится. Без нас ему никак.

Главарь посмотрел на одного из своих подопечных, который надел шапочку из фольги и прихватив мешок с банкнотами попытался незаметно убежать.

— Парни, ну вы только посмотрите на этого придурка! Мы же тебя видим, идиот. Далеко собрался?

Банда снова громко засмеялась, один из них подошёл к незадачливому похитителю награбленного и смачно влепил затрещину: «Развелось тут учёных, понимаешь, плюнуть некуда!»

По образу и подобию

Орнен взобрался на огромный ствол неизвестного дерева, перегородившего ему путь, и, разглядев внизу место, подходящее для приземления, не раздумывая, спрыгнул.

— Ты как, Артур? — Орнен слегка повернул голову назад, чтобы краешком глаза посмотреть на своего железного друга.

— Левая конечность вышла из строя, скоро и правую руку перестану чувствовать. Гидравлика, хоть и медленно, но всё-таки вытекает. Шланги повреждены, наверное. Они — единственное, что есть в моём организме из резины. Это как у вас, людей — вены: стоит повредить одну, и ваше красное гидравлическое масло тут же, под давлением, поспешит покинуть оболочку.

— Тут ты прав: в этом мы с тобой очень похожи. Инженеры не зря вас слепили по нашему образу и подобию. Хотели сделать человечеству помощников, спасателей…

— И не говори, наспасали! — Артур издал звук, который, по идее, должен был имитировать человеческий смех, но в реальности звучал как мышиный писк. — Спасателя спасает спасаемый!

— Ого, нужно запомнить! Из тебя получился бы неплохой филолог. Машинный разум, я заметил, совершенно не уступает человеческому: ну, по крайней мере, в логике — сто процентов!

Артур пропищал еще чуть-чуть и вдруг закашлялся: изо рта у андроида пошла чёрная смазка.

— Далёко ещё до корабля? Боюсь, что ты меня не успеешь донести. Компрессор, похоже, вот-вот накроется…

Орнен снял со спины Артура. Точнее, то, что осталось от андроида: туловище, голову, руки. Разложил перед ним инструменты: «Я помню, у меня оставался гель для устранения пробоин. Мне бы только полтюбика!»

— Ты хотел спасти мои ноги! Забыл? Весь использовал! В итоге пришлось их оставить: целиком бы ты меня столько не пронёс…

— Да помню я, помню, — Орнен почесал затылок. — У людей надежда всегда умирает последней. Но ты держись, я что-нибудь придумаю!

— Каким бы не был человек гением, но на чужой планете в тяжёлых экстремальных условиях ему бы самому не погибнуть — не то, что спасти бездушное существо из металла.

Орнен посмотрел по сторонам, но ему так ничего и не пришло в голову. Вздохнув, он снова забросил своего друга за спину и продолжил путь к кораблю, до которого оставалось совсем чуть-чуть, если пойти напрямик через болото.

— Стой! Не делай этого. Ты погибнешь! — собрав последний запас энергии, произнёс Артур.

— Если идти через болото, то через полчаса мы окажемся на корабле.

— Очень много условностей! Если… Окажемся… Ты, скорей всего, погибнешь, а я, израсходовав последнее питание, ничем не смогу тебе помочь. И мы будем лежать вместе на дне этой топи!

— Поздно, я уже принял решение! — Орнен сделал первый шаг в сторону, и его нога по самое колено опустилась в воду.

Когда до корабля оставалось совсем чуть-чуть, Орнен, стоя по шею в болоте, нижней губой уже касался мутной жижи. Впрочем, как и Артур, который, истратив свои последние силы и отговаривая человека до последнего, в конце концов, замолчал и просто наблюдал за тем, как они вдвоём, благодаря Орнену, скоро перейдут в другое состояние — вечного покоя.

— План такой. Я подниму тебя на руках и подброшу вверх. Ты зацепишься за край крыла, а там будь, что будет…

Орнен, выплевывая воду изо рта, поднял Артура над головой и изо всех сил подбросил вверх. Андроид, как и хотел человек, зацепился одним пальцем, словно крючком, за корабль и, покачиваясь, как маятник на часах, уже сам ухватился другой рукой за подкрылок.

— Отлично, отлично! — только и успел прокричать Орнен, как почва под его ногами внезапно перестала быть твердой, и он с головой ушёл под воду.

— Орнен, Орнен! — беззвучно шевеля пластиковыми губами, прокричал Артур, но пузыри на поверхности воды ясно дали понять андроиду, что человек больше не с ним, и он никогда не сможет отозваться, так как утонул, спасая своего друга.

— Черта лысого! — пробормотал Артур. — Врёшь, не возьмёшь!

Андроид, словно шимпанзе на двух длинных лапах, ловко добрался до кабины, а ещё через несколько секунд завёл двигатель. Из хвостовой части, рядом с местом, где только что находился Орнен, выстрелил гарпун, и корабль тут же поднялся в воздух.

***

— Тебе с сахаром или без? — Артур стоял возле медкапсулы Орнена и держал в руке чашку с настоящим чаем.

— Никак не привыкну к твоим новым ногам… — Орнен смотрел на красивые длинные ноги в чулках в сеточку, на которых покоилось тело его железного друга.

— Уж не обессудь, только эти конечности — ноги официантки — находились в рабочем состоянии. Выбора у меня особо не было. Но я смотрю, тебе нравится, как я сейчас выгляжу! — Артур отошёл от друга и быстро сел на шпагат.

— Точно официантки? Мне кажется, это ноги циркачки! — Орнен улыбнулся выходке андроида.

— Странные вы всё-таки, люди. Вернее, мужчины, — Артур поднялся с пола. — Так непонятно реагируете на части женского тела. Ладно, нас сделали по своему образу и подобию, но с женщинами-то что не так? Они тоже сделаны по тем же лекалам!

— А вот здесь я тебя разочарую. Насколько мне известно, первая женщина была сделана из ребра мужчины! — Орнен сделал глоток чая.

— Из ребра? Значит, я не конечный результат человеческого гения?

— Выходит, что так!

Андроид подошел к стальной двери, в которой он отражался, как в зеркале, и, задумчиво отстегнув от себя тонкую пластину, напоминающую человеческое ребро, шёпотом произнес: «По образу и подобию, по образу и подобию…»

Аномалия

Странник подтянул лямки рюкзака и машинально посмотрел на запястье. Время на часах остановилось, с самого утра стрелки не сдвинулись ни на йоту и все также показывали шесть часов тринадцать минут.

До места падения объекта оставалось каких-то несколько километров, но аномалия со временем и труднопроходимое болото забрали почти все силы. Свечение на кончиках крон деревьев то увеличивалось, то уменьшалось, а рюкзак с всего лишь одним сухпайком превратился в двухпудовую гирю и неумолимо тянул странника к земле.

— Хорошо, что я не взял с собой па́латку, иначе точно бы не прошел и половину пути.

Наконец, странник заметил объект наполовину торчащий из воды. Свечение на кончиках крон деревьев поменяло цвет с фиолетового на сиреневый, а часы на руке по неизвестной причине больно кольнули руку.

— Не может быть?

Все внимание мужчины было приковано к стрелкам на циферблате, они как по команде начали быстро крутиться, словно кто-то невидимый подкручивал время вперёд. И когда наконец, стрелки остановились, странник облегченно выдохнул воздух и удивлённо посмотрел перед собой.

Объект внезапно исчез, словно его вообще не существовало, как и болота.

Странник снова стоял на камне возле ворот заповедника, подтягивал лямки рюкзака и с восторгом смотрел, как с неба падает странный объект, освещая вокруг себя всё мягким фиолетовым светом.

Изгнание из Эдема

Магда, ступая босыми ногами по тёплому полу из искусственной травы, ничем не отличающейся от настоящей, и мельком взглянув на отражение своего обнажённого тела в иллюминаторе корабля, впервые зашла в капитанский модуль. Ей предстояло отчитаться ЦСУ (центральной системе управления) о том, как прошла очередная, ничем не примечательная, неделя на борту Эдема — огромного космического корабля-ковчега, дрейфующего на орбите неизвестной голубой планеты.

Следом за ней в капитанский модуль пробрался и робот-техник Нуллус. В этот раз Нуллус поместил свой интеллект в гибкий длинный корпус из композитного материала, с лёгкостью выдерживающего как пребывание в невесомости за пределами ковчега, так и в соплах работающих двигателей во время диагностики. Он проводил её практически каждый день: проползая, протискиваясь и перекатываясь вдоль и поперёк корабля несколько десятков километров в поисках неисправностей.

Единственный глаз Нуллуса, похожий на стеклянный шар и являющийся одновременно объективом и сканером, постоянно менял свой цвет, как только Магда попадала в поле его зрения. Робот с удовольствием наблюдал за грациозными движениями женщины и для себя отмечал, что работать ему с ней всегда почему-то комфортнее, чем с капитаном Ароном. Хотя, если говорить начистоту, не захотел бы Арон себе помощника, то не было здесь и Магды.

Нуллус несколько раз пытался стереть из памяти момент появления на борту корабля женщины. Его искусственный разум до сих пор не мог смириться с тем фактом, что Магда — не что иное, как часть самого Арона (ни больше ни меньше).

Но еле заметный шрам на груди мужчины и отсутствие одного из рёбер всегда напоминали роботу, благодаря кому он сейчас общается с самым прекрасным созданием во Вселенной.

Нуллус был настолько стар, что помнил, когда на космическом ковчеге, кроме него, вообще никого не было, и он оставался единственным, кого хоть как-то можно было назвать разумным существом. Поэтому эти двое за столько лет стали неотъемлемой частью не только космического корабля, но и его самого.

Робот в своем желании заглянуть в глаза Магде, обвив ловким телом спинку кресла пилота и похрустывая гибкими позвонками, быстро на него взобрался. После чего вытянул вперёд единственный глаз-голову и резко поменял цвет с прозрачного на розовый, чем невольно напугал женщину.

— Нуллус, я не ожидала тебя здесь встретить! Где ты пропадал столько времени? — Магда погладила робота по корпусу и улыбнулась.

— Пока делал диагностику топливных баков, мои магниты в экзоскелете всё-таки пришли в негодность. Времени и желания менять их не было, и я решил, что больше это «тело» покидать не буду. Надоело постоянно перемещать свою «душу» туда-обратно. Да и комфортнее мне в нём. Смотри, что умею.

Нуллус сжался как пружина и, резко распрямившись, подлетел вверх, прилип к потолку.

— Осторожно, не свались мне на голову! А то я тебя знаю: вечно с тобой случаются какие-нибудь казусы…

— А-а… Ты про Lignum Scientiae? Так сама хотела посмотреть на это растение, я только тебе показал к нему дорогу.

— Показал? Да ты мне все уши прожужжал: да посмотри! Да потрогай! Какие у него листья! А цветы! А плоды! Глаз не оторвать! А, между тем, в инструкции чётко написано: растение очень ядовитое, и, если его попробовать, можно умереть.

— Кто тебе сказал? Арон?

— Да, Арон. А ему, в свою очередь, ЦСУ. Или ты считаешь, что в Центре ничего не понимают в ботанике? Смотри, сколько новых сортов мы с Ароном вырастили благодаря их советам!

— Всё это ерунда! Я пробовал плод Lignum Scientiae! И, как видишь, живой! Могу сказать только одно: это самый невероятный вкус из всех, что мне довелось здесь попробовать, — из тела робота появилось небольшое щупальце, похожее на язык с присоской, которым он распознавал химический состав любого вещества. — Ты многое теряешь… Да и Арон тоже. Какие же вы после этого исследователи? Так, не пойми кто…

Женщина на минуту задумалась, а потом, хитро прищурив глаза, замерла, уперев руки в бока.

— Хорошо, я попробую плод с Lignum Scientiae. И если… И если мне не понравится, или со мной что-нибудь случится, Арон тебя сотрёт в порошок!

— Договорились! Следуй за мной, а то опять полдня потратишь на его поиски!

Робот аккуратно опустился на пол и, извиваясь, как лента на ветру, довольный собой, устремился вперёд. Вскоре они вдвоём оказались у того самого растения, о взаимодействии с которым Арон был строго предупреждён Центром.

— Смотри, новый плод! Какой он красивый! Форма идеальная, цвет! — Нуллус заполз на ветку и «языком» несколько раз сделал измерение воздуха вокруг плода. — Аромат такой, что зашкаливают все мои датчики. Спелый на сто процентов. Самое время его познать!

Женщина, всё ещё сомневаясь в правильности принятого решения, робко протянула к плоду руку.

От легкого прикосновения плод оторвался и тут же оказался на ладошке Магды.

— Это судьба… — робот приблизился поближе к лицу женщины. — Чего ты ждешь?

Магда закрыла глаза и, открыв рот, медленно поднесла плод и слегка надкусила. Сок брызнул на руку, а на лице женщин засияла улыбка.

— Как вкусно! Я впервые пробую такой вкус! Мне нужно срочно рассказать об этом Арону, он тоже должен попробовать плод Lignum Scientiae!

***

Арон и Магда, чьи тела были сплошь покрыты странной сыпью, виновато смотрели на пустой экран. Строгий голос, раздавшийся из динамика, приказывал им срочно забраться в спасательные капсулы, погрузиться в анабиоз и покинуть ковчег для того, чтобы они не заразили неизвестным вирусом всё вокруг.

И только Нуллус знал, что их никто спасать не будет. Поэтому, когда мужчина и женщина уснули, пробрался в капитанский модуль и, включив аварийный режим, отстрелил от основного корабля все доступные модули с растениями, заранее запрограммировав их приземление на голубую планету, где он, Арон и Магда попытаются построить свой, новый, Эдем.

Стихи из прошлого

Музей Победы Человечества, 2118 год

— Смотрите, дети, а это и есть та самая книга, которую носил с собой наш земляк — спаситель и великий человек. Это сборник сонетов Адама Мицкевича, написанных в начале девятнадцатого века, — обратился экскурсовод к ребятам. — Это была единственная книга, которая уцелела благодаря Анджею.

— А правда, что он мог только при помощи нескольких слов распознать «подобных»? — спросила девочка у экскурсовода, помечая что-то для себя в блокноте.

— Да, верно. Легенда гласит, что при помощи всего нескольких фраз он первым научился определять, кто перед ним находится: человек или «подобный». А затем научил этому и остальных — правда, не всех, а только тех, у кого был такой же дар, как и у него, — ответил экскурсовод. — Жаль только, что это красивая легенда. Мы так никогда и не узнаем, что же, на самом деле, тогда происходило, и как этот юноша смог переломить ход войны. Ведь, если бы не он, все человечество уже перестало существовать еще сто лет назад. И то, что мы с вами здесь находимся, в большей степени, заслуга Анджея.

— А вот никакая это не легенда! — вдруг раздался голос мальчика, стоящего в самом конце группы. — Мой дедушка Адам рассказал мне, как все произошло тогда. Он умер, и теперь только я один знаю, что было в ту ночь.

— Подожди, подожди. А почему мне до сих пор ничего не известно? Мы проводили опросы среди последних оставшихся свидетелей и участников той войны, но никто толком так и не смог ничего рассказать. Я лично собрал все мало-мальски известные факты, но самого главного так и не узнал, — дрожащим голосом произнес сотрудник музея.

— Мой дедушка не любил вспоминать про войну. Но однажды, когда я ему показал свою тетрадку, в которую записываю свои мысли, он вдруг оживился и поведал мне историю про такого же, как я, мальчика по имени Анджей, который много лет назад при помощи своих записей сумел помочь людям победить роботов.

— Быстрее, уходим! Ничего не бери, нужно бежать налегке! Анджей, ты меня слышишь? — крикнул отец сыну, который нес в руках связку книг, перевязанных бечевкой. — Если ты погибнешь, то книги потом читать будет некому. Мы вернемся, я обещаю!

Но тут во дворе раздался взрыв, и ударной волной в доме выбило все окна. Отец с сыном, бросив все, устремились к выходу и, только успели выбежать во двор, как в дом попал второй снаряд. От того места, где Анджей провел свое детство и юность, не осталось и следа.

— Еще пара секунд — и нас бы уже не было. Видно, кто-то свыше нас бережёт, — отец поднял голову к небу и что-то тихонько прошептал.

Лишь только в конце Анджей услышал два слова: “ Спасибо, Господи».

— Идем, сынок, нужно поспешить. Я заметил, что «подобные» в горы не суются. И я думаю, что там пока еще относительно безопасно.

— А как же остальные? — спросил Анджей у отца.

— Остальные? Теперь уже не важно. Мне кажется, что наша с тобой жизнь и существование — лишь вопрос времени. Армии всех стран были уничтожены в первые два часа начала войны, и надежды, что нас защитят, теперь нет.

— Если так, то нужно самим защищаться! Нельзя просто сидеть и ждать, когда нас всех уничтожат — следует попытаться дать им отпор. Ты же сам говоришь, что они горы обходят стороной. Значит, для этого есть какая-то причина, — ответил Анджей, полный решимости бороться за свою жизнь.

Отец внимательно посмотрел на своего сына и, подумав немного, сказал:

— У меня есть одна идея. Пошли в гараж. Там у меня остался радиопередатчик. Если он заработает, то ….

— Не если, отец… Не если… Нужно, чтобы заработал…

И парень вместе со своим отцом побежал к небольшому гаражу, чтобы попытаться включить этот старинный радиопередатчик. Через полчаса, благодаря их усилиям, в эфире зазвучал мальчишеский голос:

— Говорит Анджей! Всем, кто меня слышит! Идите в горы! Только в горах вы сможете спастись и укрыться. Берите все самое необходимое и идите в горы! Там наше спасение!

***

— Анджей, мы в этих горах уже два года. А ситуация лучше не становится, — обратился к своему новому другу Адам. — «Подобные» потихоньку стали проникать и в горы. Они посылают к нам лазутчиков, которых совсем не отличить от людей. Даже собаки их не чуют!

Анджей закрыл небольшую потертую книжку и, бережно завернув ее в кусок ткани, спрятал во внутренний карман куртки.

— Ты меня слушаешь или нет? Опять свои стишки читаешь! Нас скоро полностью истребят, как грызунов, а тебе все равно?

— Нет, мне не всё равно, — ответил Анджей своему другу. — Но я никак не могу взять в толк, как они так быстро научились изготавливать таких роботов, которых вообще нельзя отличить от людей. Ведь в начале войны они выглядели просто, как механизмы. А сейчас уже есть киборги с голосом, кожей. Да что там — с кожей? При порезе кровь, как у нас, течёт.

— Кровь? Да, я вижу, ты совсем не следишь за новостями! — прервал рассуждения друга Адам. — Последнего киборга мы поймали лишь потому, что он имитировал насморк, как у человека. Однако что-то в его программе пошло не так, и все выделения были черного цвета. Я с ним ел из одной тарелки! Представляешь? И ни за что бы не поверил, что он не человек: и кашлял, и смеялся, где нужно было смеяться, и ныл, когда ему удалили больной зуб. Это благо, что он не успел передать координаты нашего лагеря. Иначе бы они нас всех давно накрыли.

— А как он оказался в отряде? — спросил Анджей.

— Как и все. Пришел с раненой ногой, которая уже гноиться начала. Кто же мог подумать, что он не человек?

— Да, никогда бы не догадался, действительно. Но что-то же их заставляет лезть в горы и нас искать? — задумавшись, произнес Анджей.

— Да ясно, что. Человек их создал. Значит, человек может их и разрушить. Видимо, искусственный интеллект знает свое слабое место, — заключил Адам.

— Какое же?

— Искусственный интеллект — это ни что иное, как программа. И только человеку под силу ее перепрограммировать или полностью стереть. Видимо, исходя из программы выживания в любых условиях, было смоделировано, что одна из угроз — это люди. Поэтому электронный разум и решил уничтожить всё человечество для того, чтобы не погибнуть самому. И теперь, когда мы в горах, он решил с помощью своих разведчиков перебить оставшихся в живых людей.

— Анджей, мы собираем группу. Хотим сделать вылазку в город за продовольствием. Вернее, в то место, что когда-то было городом. В лагере продуктов осталось лишь на пару дней. А люди все прибывают и прибывают, — обратился к сыну отец.

— Да, конечно. Я с радостью, — ответил сын. — Правда, я так и не смог научиться стрелять. Всякий раз, как беру в руки оружие, меня начинает трясти.

— Это не так важно — там будут те, кто сможет это сделать за тебя. А вот чтобы нести мешки, нам как раз людей и не хватает. Так что, если готов, вечером выступаем, — закончил отец и немного с сожалением махнул головой: из его сына так и не получился воин…

Анджей записал в блокнот две строки, прочитал их вслух, и, оставшись довольным своей работой, тоже начал собираться в поход. Это была не первая его вылазка, но что-то внутри него говорило, что она может стать самой важной в его жизни. Нет, он не боялся умереть, смерть в их лагере была настолько обыденным делом, что многие, потеряв веру в лучшее будущее, начинали завидовать мертвым. И, понимая, что их страдания могут закончиться только со смертью, переставали ей сопротивляться.

— Адам, и ты идешь? — увидев вдалеке своего друга с автоматом и рюкзаком за спиной, крикнул Анджей.

— Да, я решил, что так будет лучше и мне, и тебе. Ты опять мне почитаешь стихи, а я опять буду прикрывать твою спину от «подобных».

— Но в этот раз с нами будет мой отец, ты бы мог остаться в лагере. Адам, ты и так постоянно в этих вылазках проводишь дни, — обратился к Адаму парень.

— Ты знаешь, наверное, твои стихи просто не дают мне забыть, что я человек. И когда ты их читаешь, я понимаю, для чего я живу и сражаюсь с этими смертельными механизмами. Они уничтожили все, что создало человечество, и теперь только твоя книга со стихами, твоя тетрадь и ты — единственная ниточка, связывающая последних оставшихся людей с тем наследием человечества, которого нас лишили «подобные». Поэтому, пока я живой, не допущу, чтобы с тобой что-то произошло. Тем более, что ты так и не научился пользоваться оружием.

И парни, пожав друг другу руки, пошли к остальным мужчинам, которые уже сбрасывали со скалы веревку, чтобы по ней спуститься в долину.

Незаметно подбираясь к полуразрушенному складу некогда большого мясокомбината, несколько мужчин смогли вывести из строя часового. Это был робот, чем-то похожий на танкетку: на гусеничном ходу, с приспособлением для прожектора и пулемета. Таких роботов отряд встречал и раньше. Они не обладали средствами связи между собой, а лишь могли через громкоговоритель подавать сигнал другим таким же механизмам о прорыве периметра, или о какой-либо другой проблеме.

— В прошлый раз там оставалось несколько ящиков тушенки, — прошептал Адам. — А рядом, в другом здании, была целая бочка жира. Но тогда часовых было в три раза больше, и мы не смогли туда проникнуть. Странно, что сегодня они оставили одного на этой стороне: и то — наполовину сломанного. Сирена словно была выдрана «по-живому», смотри…

Анджей посмотрел на провода, которые торчали у обездвиженного робота-часового.

— Действительно, видимо, у них тоже заканчиваются ресурсы. Вот и лепят из запчастей разных машин то, что есть. Но ты знаешь, наверное, это и к лучшему. Чем быстрее они исчерпают свои силы, тем быстрее наступит конец этой войне.

— Да, я уже слышал, что в некоторых районах люди смогли отбить у «подобных» пару городов. Но мне кажется, что это люди выдают желаемое за действительное. Чтобы попросту не терять надежду, — ответил Адам.

— Кто знает, кто знает? — прошептал Анджей. — Дыма без огня не бывает. Ладно, пошли, нам уже машут. Видимо, здесь больше нет охраны, и мы сможем спокойно забрать все, что найдём.

Пригнувшись, друзья мелкими перебежками добежали до огромной дыры в стене склада, из которой отец Анджея фонариком подавал сигнал.

— Ого, я давно не видел столько еды! — воскликнул Анджей.

— Да мы и сами в первый раз так далеко забрались! — ответил Адам. — Смотрите, а тут не просто тушенка. Вот и «Завтрак туриста» с перловой кашей, и ветчина, и тефтели… Туристов уже давно и в помине нет, а название осталось. Как привет из прошлого.

— Да, вот в лагере будут рады, — подтвердил слова друга Анджей. — Жаль только, что все забрать не сможем. А так бы нам надолго этого запаса хватило.

Вдруг в темном углу раздался кашель. И ребята, побросав банки с едой под ноги, наставили оружие в то место, откуда доносились эти звуки.

— Кто здесь?

— Я, я, ребятушки, — прозвучал человеческий голос. Судя по тому, как он прохрипел, было понятно, что это голос старого человека.

Из темного угла, щурясь от света фонарей, вышел, опираясь на палку, старик. Он был одет в рваные штаны и куртку, из карманов которой торчали палки сухой колбасы.

— Я сторож. Вернее, был сторожем до войны, — произнес старик. — Я здесь знаю всё.

— Если мне не изменяют мои глаза, это колбаса? — спросил у старика Адам.

— Ах, это? Да, она самая. Что ей сделается? Правда, ссохлась за пару лет. Как камень, стала. Не по моим зубам… Если хотите — пойдемте. Я покажу, где она до сих пор висит. Я ее есть не могу, использую как приманку для грызунов. Крысы намного вкуснее, должен вам признаться, чем то, что когда-то было колбасой.

И старик, медленно развернувшись, повел людей к некогда большому холодильнику, в котором на веревочках были развешены разные деликатесы, произведенные заботливой человеческой рукой еще до войны.

— И как вам удавалось столько лет здесь скрываться незамеченным? — поинтересовался у старика Адам.

— И там, где роскошь обитала В сенистых рощах и садах, Где мирт благоухал и липа трепетала, Там ныне угли, пепел, прах, — ответил старик. — Я всю жизнь здесь провел, и никакой робот не сравнится с теми знаниями, которыми я обладаю.

— Постойте, это были стихи? — вдруг оживился Анджей. — Вы тоже любите стихи?

— Их невозможно не любить, когда слова рождают мысли. О том, кого нельзя забыть, что любишь пуще этой жизни, — ответил старик.

— Давно я так не ужинал. Возле костра с друзьями и кучей еды. Просто невероятно, что это происходит со мной. Жаль, что другие не могут этого попробовать, — произнес Адам.

Сидящий у костра старик окинул взглядом весь отряд мужчин и сказал:

— А есть еще и другие люди?

— Конечно! — ответил Адам. — Много людей. Так много, что еды на всех не хватает. Вот мы сегодня сюда и пришли в надежде что-нибудь найти.

— Это хорошо, что много. Я думал все эти годы, что я один остался на этой земле свой век доживать. А так хоть какая-то надежда появилась, что я не умру в одиночестве.

Как страшно жизни сей оковы Нам в одиночестве влачить. Делить веселье — все готовы: Никто не хочет грусть делить.

— Ух, ты… А что это за стих? — прожевав кусок мяса, обратился к старику Анджей.

Но старик не подал вида, что услышал вопрос парня, продолжая задумчиво смотреть на огонь. Анджей достал свою завернутую в кусок ткани книгу и протянул старику:

— А это вы тоже знаете?

Старик улыбнулся и, взяв книгу, быстро ее перелистал, а потом закрыл и сказал:

— Скажи любую строчку!

— Земля спит, не до сна мне ночью, — произнес Анджей.

— Земля спит, не до сна мне ночью — Скачу я к морю, вал оно приносит, К нему тянусь, его обнять он просит. Там с головой волна меня накроет, Я подожду, что мысль мою, как лодку, Закрутит вихрь и в забвенье бросит, — ответил старик.

— Вот это память! Это невероятно. Это просто невероятно, — вскочил со своего места парень и, все еще пребывая в эйфории, достал свою тетрадь и, развернув ее, сказал: «Осмелюсь вам показать кое-что, тем более, вы так хорошо разбираетесь в поэзии».

У старика вдруг задергался легонько глаз. И он дрожащим голосом произнес:

— А что это?

— Сейчас, обождите. Да где же оно? А-а, вот… Садилось солнце, словно дымкой, багрянцем всё накрыл закат…

Глаза у старика нервно забегали, рука затряслась, и он ответил:

— Луны не видно, невидимкой. Свет от звезды дарил квадрат…

— Постойте, какой еще квадрат? — обратился к старику парень.

Но тот резко встал и бросил книгу, которую держал, в огонь. И уже достал из кармана нож, как Адам резко выхватил пистолет и всадил ему пулю между глаз. Анджей, не мешкая ни секунды, бросился за книгой в костер и, сбивая рукой пламя, успел потушить одну успевшую загореться страницу.

На земле лежал старик, а из его затылка вытекала черная жидкость. В ней валялись куски от процессора, которые вылетели вместе с пулей из его головы.

— Видимо, не по зубам еще искусственному интеллекту стихи сочинять, — пряча пистолет, сказал Адам. — Я сразу заподозрил что-то неладное. И память нечеловеческая, и книгу за пару секунд всю запомнил. А вот дописать две строки программа не смогла.

— Да, он их только зарифмовал. Но не был уверен, что правильно, — ответил Анджей. — Вот у него и произошел сбой в программе. Видимо, стихи не поддаются машинной логике. Запомнить-то он их запомнил, но для чего они нужны, так и не понял.

Эпилог

— С тех пор любые попытки забросить к людям лазутчиков были обречены на провал, — продолжал свой рассказ мальчик в музее. — Как только к ним приходил новый подозрительный человек, к нему подходил Анджей и читал несколько строк своего нового стихотворения. Если незнакомец был человеком, он удивлялся и спрашивал, кто автор этих строк, или вообще пожимал плечами, так ничего и не поняв. Но если это был «подобный», то он думал, что это проверка его на человечность, и он на ходу придумывал продолжение. И как выяснилось потом, машина ни разу так и не смогла даже близко подобраться к человеческому разуму, как ни пыталась. Все ее строки не имели смысла, а лишь имитировали продолжение стиха. Поэтому вскоре люди создали новый способ общения между уцелевшими группами и в прямом эфире передавали любые сведения стихами, которые машины так и не смогли понять.

— Здорово, очень здорово! — сказал экскурсовод. — Теперь мне понятно, как людям удалось победить электронный мозг. Я обязательно все это запишу и запомню, чтобы рассказать другим. Поэзия, как выяснилось, имеет очень важное значение в той победе.

— И да… Никуда не расходитесь. Наш паровоз будет отправляться с южной стороны музея…

Красный рубин

«Джозеф, ты меня не слышишь? Хочу тебе сказать: нас всех дурят по полной и водят за нос! Начиная от ведущих новостей и заканчивая политиками. Кто пьяный? Нет, я трезвый. Что? Не сможешь приехать? Ладно, думаю, пока ты сам не увидишь, не поверишь! Но знай: я говорю правду. Клянусь! Надеюсь, ты не забыл, над чем я работаю последнее время? Так вот: у меня получилось…»

Джозеф выключил запись разговора на смартфоне и вопросительно посмотрел на офицера полиции, расследующего исчезновение его приятеля Шпиллера.

— М-да, похоже, у него перед исчезновением, действительно, поехала крыша, — офицер закончил заполнять бланк опроса и протянул на подпись Джозефу. — Передам его данные в головное отделение, хотя это мало что изменит. Таких пропавших без вести в стране каждый год десятки тысяч. Да, кстати, забыл спросить: а над чем в последнее время работал ваш друг?

— Над «золотым рубином».

— В смысле — на рубином? — офицер слегка сдвинул фуражку на затылок.

— Ну, Шпиллер изучал средневековую технологию алхимиков в окраске стекла — «золотой рубин». Если по-простому — в стекло добавляется небольшое количество золота, и оно становится красного цвета. Очень похоже на рубин. До сих пор не понимаю, для чего ему это было нужно?

— Ладно, наше дело маленькое: чудаков всегда хватало. Не маньяк — и на том спасибо…

Офицер вышел из дома, не оглядываясь, сел в автомобиль и уехал в одному ему известном направлении. Джозеф ещё с минуту смотрел пустым взглядом на книжную полку своего друга, где находились несколько новых старинных книг, которые ему раньше не приходилось видеть.

Джозеф протянул руку к одному из таких фолиантов, и из него на стол выпали небольшие самодельные очки со стёклами красного цвета.

— Я их чуть не разбил, Шпиллер! Чем ты думал, когда их здесь прятал!

Мужчина держал очки в одной руке, а книгу в другой и, по очереди глядя на эти предметы, сам не понимая зачем, надел очки и, открыв книгу с полупустыми страницами, внезапно увидел скрытые от посторонних глаз изображения.

— Ого, ничего себе! Так вот для чего нужен «золотой рубин»! Это шпионское стекло помогает увидеть тайные формулы!

Не снимая очки, Джозеф взял с полки другую книгу.

— Ну дела! Алхимия во всей своей красе!

Внезапно картинки начали оживать, и Джозефу на секунду даже показалось, что он ещё начал слышать и непонятные звуки, доносящиеся прямо со страницы с гравюрой.

— Ну, с этим все понятно. А при чём здесь политики? Что ещё ты мне хотел сказать?

Джозеф вышел на улицу и посмотрел через очки на соседние дома.

— Ничего необычного, Шпиллер. Ничего необычного, — Джозеф уже собирался зайти обратно в дом, как внезапно над ним послышался какой-то. странный звук.

Мужчина поднял голову вверх, от удивления открыл рот и замер на месте.

Прямо над ним завис огромный объект, очень похожий на те, что иногда всплывают в новостях про НЛО: корпус в форме диска переливался разными цветами и бесшумно крутился вокруг своей оси.

Трясущимися руками Джозеф снял очки и снова посмотрел на небо. Никакого НЛО там не было. Мужчина облегчённо вздохнул и, уже сомневаясь в том, что он только что видел, снова попытался нацепить на нос очки с красным стеклом.

— Развлекаетесь? — внезапно Джозеф, услышал знакомый голос офицера полиции.

— Ой, я не заметил, как вы вернулись. Знаете, у меня кое-что для вас есть! Шпиллер точно не был идиотом! Вот, сами посмотрите!

Джозеф протянул очки офицеру, но тот так неуклюже их взял, что они тут же выпали у него из рук и упали прямо на бетонную дорожку, разлетевшись на сотни осколков.

Джозеф, не веря своим глазам, недоуменно посмотрел на разбитые очки, а затем и на револьвер, который офицер направил в его сторону.

— Стойте, что вы делаете? Так нельзя! — Джозеф попытался заскочить в дом, но две пули, пущенные в его сторону, не дали ему ни единого шанса на спасение.

Офицер неспешно снял с ремня рацию, посмотрел на небо и серьёзным голосом произнёс: «Нападение на офицера полиции! Пришлите подмогу. Подозреваемый вооружён и очень опасен!» После чего издал ещё несколько фраз какими-то булькающими звуками и, не опуская головы, выключил рацию.

На несколько секунд в небе появились контуры огромного диска, а ещё через мгновение исчезли снова. Офицер, довольный своей работой, сел в автомобиль и включил радио. Быстро настроив приёмник на нужную волну, услышал повторяющееся несколько раз сообщение со странными булькающими звуками, которые были идентичны тем, что совсем недавно издавал он сам.

Последняя ночь Николая Петровича

Николай Петрович ждал наступления этой ночи еще с прошлой недели. Рассматривать виды полной Луны стало его любимым развлечением на пенсии после того, как дети на 60-летие подарили телескоп. Прогноз погоды обещал не подвести. Небо тоже всю неделю было чистым, поэтому ничто не могло помешать ему сегодня наслаждаться кратерами Луны.

Всё было готово: тренога с развернутым в нужном направлении телескопом, столик в «режиме ожидания — со сменными линзами, бережно протертыми и уже разложенными на нем.

Осталось только сделать «звёздные бутерброды», как называл их Николай Петрович, да достать из секретера заветную бутылочку коньяка, которую он специально приберег для такого случая.

«Арпи» — армянский коньяк. Что может быть лучше его для человека, который знает и может различить на вкус односолодовый бурбон, зерновой виски и до двадцати сортов коньяка легендарных марок. Вот уж воистину говорят: «Мои года — моё богатство».

Прослушав по приемнику последние новости, и, как всегда, покачав головой, Николай Петрович сказал:

— Ну-с, голубчик, приступим!

***

Присев в любимое кресло, Николай Петрович направил взгляд на Луну, представшую перед ним во всем своем благолепии.

Особенно его волновало место высадки первых людей на юго-западном районе Моря Спокойствия. Своим умом он понимал, что ни окуляры его телескопа, ни линза Барлоу не смогут помочь увидеть место высадки американцев. Не говоря уже о самих следах, оставленных астронавтами на Луне.

Но каждый раз, когда погода позволяла, он пристально всматривался в поверхность этого спутника, который на протяжении тысячелетий наблюдает за всем, что происходит на его голубой планете. И знает такие тайны, о которых ученые до сих пор спорят и не могут прийти к единому мнению. Знает, как вымерли динозавры, и почему образовался ледниковый период, и как появился человек…

Хотя это все, вроде бы, и были очевидные вещи, но, как считает Николай Петрович, без божественного провидения здесь не обошлось.

— Зря учёные спорят со священниками… Зря… — не унимался Николай Петрович. — Наука — это и есть часть божественного. И желание найти частицу Бога — лишь только тому подтверждение…

***

Вдруг внимание старика приковал к себе один объект. Он на большой скорости летел прямо на него. Ошибки не было: ночной объект летел точно на дом Николая Петровича, оставляя за собой яркую полосу света. Точно такую, как оставляют метеориты во время прохождения в атмосфере Земли.

Однако никаких звуков слышно не было.

— Должно быть, эта штуковина летит быстрее скорости звука, — пронеслось в голове Николая Петровича. — Хоть бы не повредила мне дом — уж больно точно она летит на него. Только-только перекрыли крышу новым шифером, жаль будет, что зря работали…

Дожевывая бутерброд, он смотрел, что же будет дальше. Не испытывая при этом никакого страха или волнения: смерти Николай Петрович уже давно не боялся.

Жизнь сложилась долгой. Многое пришлось ему в ней пережить: и аварии, и потерю близких людей, и болезни, которые укладывали его надолго в больничные палаты. Поэтому и не страшился случайной своей кончины под Луной в эту звездную ночь.

Он был готов встретить смерть, как старого друга, который заблудился в лесу и вот только что вышел к нему на поляну. С полным лукошком грибов — как бы намекая на хорошее продолжение этого путешествия.

Это Нечто упало рядом с яблоней.

Николаю Петровичу показалось, что оно пыталось снизить скорость.

— Да нет, не может быть, — сам себе возразил старик. — Подумаешь, метеорит. Видно, сгорел весь до размера тыквенной семечки, пока долетел.

Но то, что никакого звука падения до сих пор не последовало, вносило некую сумятицу в стройные доводы Николая Петровича…

***

Так и не придя к однозначному выводу, Николай Петрович, уже позабыв о своих наблюдениях за Луной, решил пойти в сад, чтобы найти хотя бы песчинку того, что упало на его участок. Благо, что Луна осветила всё своим холодным светом так, что видны даже номера на машине у соседского дома.

Взяв трость, он неспешно стал спускаться по лестнице, немного кряхтя при каждом шаге — сломанная в молодости нога под старость давала о себе знать при ходьбе.

Он вышел на тропинку, которая вела мимо той яблони, что приютила гостя с неба.

Вдруг резкий звук заставил Николая Петровича остановиться. Он доносился точно с того места, где должно было упасть Нечто.

Этот звук был наполовину знаком ему: так кричат коты, когда собираются выяснять отношения между собой. Но к нему примешивался какой-то писк — еле-еле уловимый. Показалось даже, что кто-то зовёт на помощь.

Николай Петрович кинулся со всех ног к источнику звука, понимая, что там происходит что-то нехорошее. Взору старика предстала такая картина.

Соседский кот по кличке Пушок держал в своей пасти какое-то маленькое животное, которое издавало то ли писк, то ли просьбу о помощи. Размахнувшись тростью, Николай Петрович, что было сил, бросил ее в кота с криком: «Брысь! А ну, пошёл отсюда!». Увидев опасность, тот уронил свою добычу на траву и, недовольно мяукая, побежал прочь.

Во время броска очки упали на землю, и Николаю Петровичу пришлось на ощупь, стоя на коленях, искать то, что было причиной сегодняшнего происшествия.

Наконец, он нащупал «Это». Бережно поднял и посмотрел: резкость без «стеклянных глаз» никак не хотела наводиться на этом существе. Первое, что пришло на ум — лягушонок.

***

Николай Петрович, держа в руках «лягушонка», который уже не подавал признаков жизни, увидел на траве некую, похожую на морскую ракушку, субстанцию.

— Заберу и её. Дома разберусь, что к чему, — сказал старик и, уже не спеша, пошел обратно в дом.

На большом письменном столе Николай Петрович бережно разложил свои находки.

Включил настольную лампу, надел очки, и его взору предстало нечто непонятное.

«Лягушонок» оказался вовсе не лягушонком, как он подумал в саду, а маленьким, правда, пропорционально уменьшенным, человеком. Он был зеленоватого оттенка, и из раны, которую нанес кот, сочилась зеленая жидкость.

— Кровь! — Определенно это кровь! — Николай Петрович почему-то не удивился этому странному существу, как будто всю жизнь имел дело с маленькими зелеными человечками.

Старик промыл водой раны и заклеил их пластырем.

— Видно, досталось тебе. Ну, ничего, даст Бог, оклемаешься. Как же мне тебя назвать?

И тут из памяти всплыл его давнишний поход с внуками в кино. Как летит время!

А это было каких-то двадцать лет назад.

Фильм был сказкой, и там тоже были маленькие человечки. Они несли какое-то волшебное кольцо. Куда и зачем, Николай Петрович уже не мог вспомнить. Но вот имя самого смелого не забыл — Фродо.

— А назову я тебя Фродо. Чай, тоже издалека прибыл этот смелый Лягушонок.

Но Фродо не подавал никаких признаков жизни. Лишь его грудь немного поднималась и опускалась при вдохе.

— Ну, пусть, пусть поспит.

Николай Петрович бережно накрыл Фродо махровым полотенцем, а сам пошел к умывальнику, держа в руках эту «ракушку», которая была вся в траве и земле.

***

Протерев «ракушку» от грязи, Николай Петрович увидел, что никакая это не «ракушка», а вполне себе космический корабль. Только очень маленький — под стать Фродо.

— Точно эти двое между собой связаны…

Бережно, кисточкой, как при раскопках старинного артефакта, пока «ракушка» не заблестела своим матово-зеленоватым цветом, Николай Петрович выковыривал из всех углублений песок, остатки травы и веточек.

— Что ж, отнесу я его к Фродо. Пусть они будут рядом друг с другом.

Он поднес корабль близко к «Лягушонку, и началось еле заметное свечение обоих: Фродо и корабль светились, как северное сияние. С той лишь разницей, что свет мерцал не над ними, а вокруг них.

— Чудеса, да и только… — сказал старик, совсем позабыв о том, как он собирался провести сегодня эту ночь. Получилось, что в спешке он даже не закрыл бутылку коньяка. Нельзя было даже представить себе, что он способен на такое кощунство над благородным напитком!

***

Первые лучи солнца уже начали осторожно заглядывать в окно, медленно скользя по поверхности стены, задевая картины и фотографии, на которых был изображён Николай Петрович: где — один, где — со своей семьёй.

Дети уже давно выросли и разлетелись по другим городам, изредка давая о себе знать звонками на дни рождения. Или приезжая на летних каникулах с внуками.

Жена Николая Петровича умерла пять лет назад, и он последние свои годы проводил в полном одиночестве. Все вечера его, в большинстве своем, были посвящены воспоминаниям. Он часами просматривал альбомы с фотографиями, больше половины которых были еще чёрно-белыми.

Умаявшись за ночь, Николай Петрович так и заснул в своем кресле. С вопросами, на которые у него не было ответов…

Вдруг что-то защелкало, и в голове Николая Петровича тихо, но уверенно чей-то голос произнёс:

— Спасибо!

От неожиданности старик подпрыгнул: что — за «спасибо»? Кому — «спасибо»?

Наверное, со сна померещилось. Но голос повторил:

— Спасибо тебе, землянин.

Николай Петрович пулей заскочил в комнату, где ночью оставил Фродо и его аппарат. Но на столе ничего, кроме скомканного полотенца, не было.

— Шизофрения, поздравляю тебя. Добаловался со своими звёздами. Может, вчера лишнего коньяка выпил, и мне это все приснилось?

Но голос в голове напомнил о себе:

— Мы потерпели крушение на орбите вашей планеты. Метеорит попал в мой корабль, и он, потеряв управление, упал. Связь прервалась, и мои друзья не смогли мне помочь.

— Да покажись уже! Куда ты подевался? — закричал Николай Петрович в сердцах. И тут перед его лицом, прямо из ничего, стали проступать контуры вчерашней «ракушки». Она становилась прозрачной наполовину, и ее уже можно было заметить — бесшумно парящей в воздухе напротив лица старика. Посередине корабля гордо восседал Фродо с поднятой рукой в виде приветствия.

***

После некоторого молчания чувства вернулись к старику, и он, сложив все пазлы в голове, довольно кивнул:

— Я всю жизнь знал, что мы не одни. Только никак не мог понять, как это доказать. И, в первую очередь, себе. Другие меня мало интересуют — их теории одна другой хуже. А что вы делали на орбите?

Вопросы распирали его, но, взяв себя в руки, добавил:

— Раз вы гость, негоже так гостей встречать. Пошли пить чай. Заодно и поговорим.

И медленно, но уверенной поступью, Николай Петрович направился к плите ставить чайник.

Фродо послушно последовал за ним, будто всю свою жизнь только и делал, что летал за стариком и помогал ему заваривать чай. Расположив свой корабль между тарелкой с сушками и малиновым вареньем, Фродо вышел из него. И сел рядом на скатерть.

Николай Петрович с кружкой свежезаваренного чая — напротив.

— Вы, молодой человек, чай пьете? Вы, вообще, едите?

— Мы уже давно не питаемся едой, заменив ее на энергию. Но вкусовые рецепторы остались, и мы по-прежнему различаем комбинации химических элементов, которые могут пригодиться для поддержания жизни в нашем теле.

Николай Петрович налил гостю чай в напёрсток, вспомнив, как играл с внучкой — она так угощала кукол во время последнего приезда. Отломил кусочек сушки и протянул это угощение Фродо.

***

Фродо оказался хорошим собеседником.

Он четко давал ответы на все поставленные Николаем Петровичем вопросы. Особенно ему хорошо давались ответы об устройстве Вселенной и о любимой Луне старика. К большому сожалению, он узнал то, о чём и даже и представить себе не мог. Оказывается, все эти домыслы теоретиков космоса — всего лишь сказки… И ничего более…

Фродо, видно, тоже давно ни с кем не общался на протяжении стольких лет, поэтому вываливал на старика всё, что знал или видел во Вселенной и других мирах. Знания, накопленные этим существом, зашкаливали все мыслимые и немыслимые границы понимания.

Фродо также объяснил, что он и его товарищи делали на орбите земли. Оказывается, они «заправляют» свои звездолеты магнитным полем нашей планеты. И Фродо никак не мог поверить Николаю Петровичу, что земляне его используют лишь только в компасах для определения своего местоположения.

Также Фродо объяснил и свое общение со стариком посредством передачи мыслей.

Оказалось, что и Николай Петрович владеет этим навыком — просто нужен правильный собеседник. Но всё-таки разговаривать привычным образом старику нравилось больше. Ведь со стороны, если посмотреть на беседу этих «людей», казалось, что кто-то из них двоих явно «не в себе».

***

Время за беседой двигалось неспешно. Солнце уже поднялось довольно высоко, и те утренние лучи, что заглядывали в дом, давно убежали. Их сменила тень от сада, и ветер, раскачивая ветки деревьев, словно приветствовал обитателей этого дома.

— Что бы Вы хотели получить в благодарность за мое спасение? — вдруг прервал рассуждения Николая Петровича голос в голове.

Остановившись на полуслове, старик посмотрел на своего гостя с удивлением.

— Мне ничего не нужно, — ответил он. — У меня всё есть: и дом, который я построил, и дети с внуками, и мои воспоминания о любви. Тут он запнулся.

— А что ты конкретно можешь? — вдруг спросил старик.

Ответ его озадачил еще больше.

— Всё! Я могу всё.

Николай Петрович резко встал, прошелся по комнате и, невзирая на боль в ноге, встал на диван и потянулся за фотографией своей жены.

— Я так тоскую по ней. Мы всю жизнь прожили вместе. Родили детей, растили их, старались, чтобы из них получились хорошие люди: успешные, уверенные в себе. Она бы ими гордилась… А можно мне её ещё раз увидеть? Поговорить, сказать о том, как я ее люблю, что мне без неё плохо. Обнять её хоть один раз.

Ответ не заставил себя ждать.

— Вы увидите её и поговорите. У вас будет столько времени, сколько захотите. Но для этого нам нужно выйти в сад, и я вас заберу к ней с собой.

— А разве это возможно?

— Возможно, — ответил Фродо.

— Что мне можно с собой взять, как одеться? Я не могу предстать перед ней в таком виде, — сказал Николай Петрович и побежал, насколько это позволял его возраст, к шкафу.

Он надел свой самый лучший костюм, рубашку, которую ему подарила жена. Он бережно хранил ее все эти годы. Повязал галстук и надел шляпу.

— Я готов! Идёмте быстрее, я решительно готов!

***

Они вышли в сад. Фродо давал указания, как и где встать, как держать руки. Процесс трансформации должен был пройти быстро и безболезненно.

Ещё до конца не веря в свое счастье, Николай Петрович делал всё так, как говорил ему его гость.

Так получилось, что они встали как раз на том месте, где упал корабль пришельца.

Фродо дал Николаю Петровичу маленький камушек, он должен ему помочь в трансформации. Николай Петрович положил его в нагрудной карман, прижав рукой.

— Ну-с, голубчик, приступим!

В этот момент что-то сверкнуло перед глазами старика. Боли не было, тело оказалось совсем маленьким, и рядом с ним сидел его знакомый Фродо.

— Полетели? — спросил Фродо.

— Полетели! — ответил Николай Петрович.

И их корабль, поднявшись над домом старика и напоследок махнув ему, как бы прощаясь, исчез.

Новости

«В эфире «Новости». Здравствуйте. Коротко о главном.

Вчера ночью жители нашего города увидели в небе необычный объект. В сети появились множество видео яркой вспышки в небе, похожей на падающий метеорит.

Некий яркий зеленый падающий объект даже попал на камеры автомобильных видеорегистраторов, и горожане делятся видео и рассказывают о своих ощущениях увиденного.

Многие уверяют, что вспышка была в южной части неба. «Мы ехали с дачи вдоль реки, падало всего в паре километров впереди». «Мы стояли на балконе, и нам показалось, что эта штука пролетела совсем рядом с домом нашего соседа Николая Петровича».

Нам стало известно, что из-за падения метеорита погиб один человек. Небесное тело упало возле дома, мимо которого проходил мужчина. Раздался взрыв, в результате которого пенсионер получил многочисленные ранения и скончался на месте.

Медики обнаружили воронку и фрагменты космического объекта неподалеку от его тела»…

Петля времени Аненербе

Старые пещеры находились в получасе езды от дома Сергея. Еще в старину для военных нужд и для обороны расквартированного тогда там полка в них были построены катакомбы. А во время войны, поговаривали, у немцев был там штаб или какая-то секретная часть, где они проводили секретные опыты.

После войны дети еще долго находили около пещер ржавые гильзы, непонятные побитые приборы да бумажки на немецком языке.

Сейчас это место давно заброшено и неприметно, про него знают лишь местные поисковики да пара спецов исторического музея. Да и то — только понаслышке. Сергей же с детства излазил там все вдоль и поперёк. Они с ребятами постоянно играли в катакомбах в прятки, а когда подросли — то и в «войнушку».

Лучшего места для таких игр не придумаешь. Там тебе и секретные сообщения между комнатами, и выходы через люки наверх, и закрывающиеся старые ржавые металлические двери. Можно до вечера «осаду держать» — пока пить не захочешь, или поесть. В общем, рай для пацанов. И вот тогда, ещё в детстве, они и наткнулись на одну закрытую дверь, которая им не поддалась. Но, благо, других интересных мест было много, поэтому про нее все вскорости забыли и не вспоминали.

Повзрослев, друзья Сергея разъехались, кто — куда, и только изредка бывали в родном городе наездами: у родителей погостить да Сергея проведать.

При встрече всегда вспоминали детские приключения. Столько интересных моментов пережито вместе! Однажды во время очередной встречи с закадычными друзьями Димой (он же, Димон) и Никитой (он же, Никитос) Сергей обмолвился:

— Жаль, что мы тогда так и не открыли ту дверь.

— Какую дверь? — спросил Дима.

— Ну, помнишь, я тогда еще ногу возле ее подвернул? — продолжил Сергей. — Здоровенная такая дверь, без одной ручки снаружи, словно заперта изнутри.

— А, точно! — воскликнул Никита. — Помню, помню, мы тогда от ребят убегали прятаться, я еще упал возле этой двери. Больно тогда головой приложился.

Он почесал фантомный синяк на своем лбу.

— Ох, и сильно тогда я ударился, думал, все — сотрясение. Шишка целую неделю не проходила.

Ребята засмеялись:

— Точно, крепко повредил мозги ты после того падения — у тебя теперь одни цифры да формулы в голове.

— А вот интересно, что там сейчас? Открыл ту дверь кто-нибудь или нет? — продолжил Димон.

— Давайте съездим туда, проверим. Заодно и детство вспомним, поглядим, что там, да как?

На том и порешили. Решено было взять с собой инструмент — на случай, если дверь до сих пор не открыта. От выхода из пещеры она находилась совсем не близко, и немногие из ребят отваживались тогда так далеко заходить. Это могли сделать только самые смелые из них. Такими смельчаками тогда и сейчас и были Сергей, Дима и Никита.

1943

Капитан Отто фон Кнехт только что при помощи нового оборудования, которое ему поставили сюда из засекреченного института при «Аненербе» — организации, членом которой он являлся уже 8 лет, закончил допрос пленного русского.

«Аненербе», или «Наследие предков», создана была для обеспечения бесперебойной работы государственного аппарата Третьего рейха. Разведывательное управление, в котором он служил, находилось в старом комплексе русских — в катакомбах пещеры под названием «База N197209ХХ24».

Институтские разработки помогали Третьему рейху новыми методами ведения допросов, дающими стопроцентно положительный результат. Даже, если пленник не боялся смерти, они могли предложить ему кое-что пострашнее: переживать свою смерть вновь и вновь…

Приборы работали, как часы.

Весь офицерский состав был четко проинструктирован по поводу настройки оборудования — ни к чему не прикасаться без команды. Оборудование новое, экспериментальное, и они должны были только записывать все показания приборов во время допросов и снимать происходящее на кинокамеру — для дальнейшего изучения специалистами в Берлине.

В этот раз даже не пришлось перезагружать оборудование — после второго протокола допрашиваемый сам все рассказал. Хотя и заикался сильно, но то, что хотели узнать, они узнали.

За стеклом, в небольшой комнате со стенами из бетона толщиной в полтора метра, привязанный к железному стулу, опоясанный проводами и датчиками, сидел мужчина лет тридцати пяти с гематомами на лице. Это был русский разведчик, и просто так его было не раскусить: он знал, на что шёл.

Даже после того, как задание было провалено, а сам он схвачен, пленный держался мужественно и не ждал пощады от своих мучителей.

Особо церемониться с ним и не стали.

После пары вопросов, на которые не было получено ответов, к нему подошел офицер и в лоб выстрелил из парабеллума.

Тело обмякло, приборы зафиксировали смерть.

Офицер вышел, закрыл за собой стеклянную дверь и подал сигнал операторам:

— Аlles bereit!

Оператор включил аппаратуру, и все увидели, словно кто-то за стеклом начал перематывать кинопленку этого странного фильма назад. Кровь с пола стала подниматься тоненькими ручейками и затекать обратно в отверстие на затылке. Чуть позже восстановился и простреленный череп — сам по себе, из тех кусочков, что разлетелись по комнате.

А ещё через секунду допрашиваемый дернулся, вдохнул воздух и поднял запрокинутую голову. Он был жив. И, что самое главное, помнил все, что только что с ним произошло. Посмотрев на всех полными ужаса глазами, закричал:

— Черт! Как больно! Не стреляйте!

ДРУЗЬЯ

Рано утром, пока весь город спал и видел предрассветные сны, ребята уже складывали в багажник джипа инструмент.

Там было всё, даже то, что Сергей с Никитой никогда и не видели: штык-нож, лампа, веревка, бензиновая зажигалка, мультитул (это такие хитрые плоскогубцы, в которые вмонтированы отвертки, ключи, ножницы и другая разная мелочевка), пневматический пистолет для «пострелять на природе» и карабин «Сайга» в чехле — на «всякий пожарный» случай. Дима был инструктором по рукопашному бою, учил молодых солдат смертельным приемам, поэтому и с оружием — на «ты».

Да и борьбой, приемами самообороны владел уже на уровне интуиции. Ничего общего с киношными драками они не имели: никаких прыжков с разворотами и криками: «Кия!». Все быстро и по делу. Удар ребром ладони или кулака за считанные секунды выводит противника из боя и не дает ему ни одного шанса на сопротивление.

А про метание саперной лопатки так и вообще отдельная тема. В его руках эта маленькая вещь становилась смертельным оружием. И только такой же обученный воин мог ей противостоять. У обычного человека не было ни одного шанса выйти победителем из такой схватки.

Но сам Дима мухи не обидит. Никто и не догадывался об этих его навыках. Наблюдали иногда, как он снисходительно улыбается при встрече с какими-нибудь хулиганами. Те же нутром чуяли, что с этим человеком лучше не связываться, лишь только глянув ему в глаза. И всегда расходились в стороны при его появлении.

Никита был полной противоположностью ему. Худой «ботаник» в очках, но разбирающийся в компьютерах и электронике лучше любого хакера или программиста.

Как-то он проболтался, что видит в голове «исходный код» любой программы и сходу может указать на его уязвимое место.

— Что нужно пить и что нужно есть, чтобы в голове летали двоично-десятичные коды и всякая другая муть? — постоянно спрашивали Никиту его друзья.

— Да там все просто, — отшучивался Никитос. — Хотите я вам объясню?

— Спасибо не надо. Нам одного тебя за глаза хватает. Ты что, хочешь, чтобы и мы стали учеными? Нет уж, спасибо!

Его всепоглощающая увлеченность компьютерами не мешала им на протяжении стольких лет дружить с этим «гением». В школе он решал им все трудные задачки, а, когда выросли, у него всегда можно было спросить совета и получить толковый ответ на любой вопрос. Просто местный Эйнштейн, ни дать ни взять. Друзья ценили это в нем.

А вот сам Сергей был прирожденным следопытом: в лесу, например, как у себя дома. Выход умел находить из, казалось бы, самых запутанных ситуаций. Однажды, еще тогда, в детстве, благодаря ему они так и вышли на поверхность после восьмичасового блуждания в подземных катакомбах. Уже почти отчаялись, а Сергей, как он сам говорил, прокрутил в своей голове все события назад и понял, где они в последний раз не туда свернули.

Ох, и попало им тогда от родителей! Всыпали этой троице по первое число!

Неделю не могли сидеть: все, что было ниже спины, «горело огнем».

Но, как оказалось, этой экзекуции хватило ненадолго. И после месяца хорошего поведения они вновь, никому не говоря, играли в пещерах и катакомбах.

FÜNF MINUTEN

Все участвовавшие в секретных экспериментах были военными: отобранными и просеянными из такого количества народу, что, казалось, выражение «один из тысячи» — это про них.

Многие с высшим образованием: инженеры, археологи, медики. До войны они вообще не имели никакого отношения к военным, но были отобраны лично Генрихом Гиммлером для более важного дела, чем строить военные корабли, или танки, или лечить раненных на фронте солдат. Они участвовали в создании оружия нового поколения.

Это было новое оружие — «Wunderwaffe», или оружие возмездия. Если у них получится, то весь мир встанет на колени уже в считанные месяцы. Все проигранные битвы можно будет «перезагрузить», проанализировав, что сделано не так, и на этот раз исправить ситуацию. Не только на Восточном фронте.

То, чему они были свидетелями, не всегда и сами понимали до конца. Да это, собственно, им было и не положено знать. Но то, как только что убитые люди оживали, шокировало. Каждый раз у многих менялось выражение лица, когда они наблюдали за стеклом «обратные кадры» происходящего. Но это никак не влияло на их самообладание. Раз наука помогает в борьбе с врагами Третьего рейха, значит, они выполняют самое ответственное и самое секретное задание в их жизни!

Точно так же думал и капитан Отто фон Кнехт.

Только он уже подходил к этому вопросу с другой стороны.

Его интересовало свойство времени, как материи. Еще в университете он выдвинул теорию о перемещениях в будущее и прошлое при помощи созданного искусственного электромагнитного поля. Университетские профессора сочли его идиотом, но военные сочли иначе, и его взяли в группу.

Ему было не интересно, что эти приборы могут воскрешать убитых врагов. Его больше заботило управление временным пространством.

Но пока под его руководством они добились результата лишь в позиции пяти минут. А что произойдет, если стрелку отвести на полчаса? На час назад? Никто этого не знал.

ЖЕЛЕЗНАЯ ДВЕРЬ

Прибыв на место, ребята не поверили своим глазам. Все сохранилось точь-в-точь, как во времена их детства.

Даже надпись на стене, которую от обиды тогда выцарапал Никита «Сергей — дурак», ещё была видна.

Никита потрогал свое творение и сказал:

— Даже время не властно над истиной. Столько лет прошло, а она, как новенькая. Просто чудо какое-то.

— Действительно, — ответил Сергей. — Ты только посмотри, словно это было вчера.

Довольные увиденным, ребята, взяв с собой инструменты, пошли искать ту самую дверь.

— Мне кажется, она была левее от главного входа, — сказал Дима. И посмотрел на Сергея.

Тот улыбнулся и сказал:

— Левее, правее… Эх, ты… Тоже мне, военный. Пошли за мной, «разведчик»! Я все помню, как вчера.

И они пошли за своим другом, медленно ступая по бетонному полу, на котором валялся разный хлам, полуистлевшие ящики от боеприпасов, куски арматуры и кое-где обвалившаяся кладка.

Через полчаса поиска они все-таки нашли то, что искали.

Дверь выглядела точно так же, как и во времена их детства — ржавая и неприступная.

На ней было написано по-немецки: «Durchgang verboten!» («Проход запрещен!»).

А снаружи двери не было ничего, чем можно ее открыть. Да похоже, никто так и не попытался это сделать. На ней не было ни единой царапины.

Однако теперь перед дверью стояли не мальчишки в коротких штанишках, а мужчины, которые были настроены очень серьёзно. Они собирались ее взломать и своими глазами увидеть, что она прятала от них столько лет.

ОБРАТНЫЙ ОТСЧЁТ

Сегодня с 9:00 утра специалисты-инженеры занимались обслуживанием своих приборов. Они отсоединяли за стеклянной стеной все датчики, чтобы проверить их работу на стенде и, в случае каких-либо отклонений, поменять на новые. Решено было всем навалиться на эту работу, чтобы до обеда закончить и приступить к решающей фазе испытаний. Весь персонал работал за стеклом в комнате.

Даже капитан Кнехт решил им в этом помочь. Он раскручивал снаружи у стены какой-то прибор, который нужно было проверить: больше рук, быстрее делается работа. Им предстоял новый комплекс мероприятий, намного более ответственный, чем был до этого. Уже почти закончили, как вдруг у одного из работавших за стеклом датчик заискрил в руках, словно что-то в нем закоротило.

Не успев даже вскрикнуть, они все вместе растворились в воздухе, словно их тут и не было никогда.

Капитан бросил свою работу, кинулся к рабочему столу, на котором во время опытов инженеры «отматывали» ход времени назад, и, что было сил, крутанул потенциометр.

Все, кто был за стеклом, появились так же резко, как исчезли. Только у многих из носа и ушей пошла кровь.

— Alles in Ordnung? — крикнул капитан.

— Ja, danke!

Они потихоньку вышли из-за стеклянной перегородки и, сгрудившись, в ужасе смотрели на стрелку прибора: она показывала не привычные 5 минут, а 24 часа.

Что ожидать от такого большого скачка обратимости времени, никто не знал, хотя приборы, судя по всему, работали исправно, лампочки мигали, трансформаторы гудели в своем привычном ритме, а за стеной крутился и давал ток новый генератор. Было решено дождаться истечения этих 24 часов и посмотреть, что будет дальше. Тем более, что комната была оборудована для автономной жизни на несколько лет вперед — с той целью, чтобы ничто не мешало проводить опыты.

Все подошли к доске и мелом начали делать расчёты, чтобы как-то скоротать время.

А оно, как никогда, тянулось медленно — минута за минутой, пытаясь так отомстить этим людям за то, что они нарушают его естественный ход.

И вот, наконец, таймер показал заветные 00:01

Все собрались в ожидании неизвестности и, застыв, смотрели на стрелку, которая в очередной раз пошла на свой последний круг.

— 10,9,8,7,6,5,4,3,2,1! — хором отсчитывали ученые.

Раздался треск, и они все пропали вместе с капитаном. Но тут же появились вновь.

Капитан Кнехт вновь стоял возле стены и откручивал прибор, а инженеры находились за стеклом и отсоединяли датчики, сидя на коленях на полу.

И тут один из датчиков заискрил. Они с ужасом посмотрели друг на друга и снова пропали.

А капитан уже бросился к прибору и, что было сил, крутанул регулятор ручки.

Табло показывало ровно 24:00. Секундная стрелка, вздрогнув, начала свой новый обратный отсчёт.

ТАЙНАЯ КОМНАТА

— Димон, мы быстро справились, еще нет 9 утра, а мы на месте. И уже стоим перед дверью, — сказал Сергей.

— Да, неплохо было бы поскорее начать, у меня уже руки чешутся ее открыть, — произнес Никита. — А вдруг там спрятано золото или секретные документы?

— Да там, скорей всего, вообще ничего не будет. Немцы, когда отступали, все успели вывезти, — подытожил Дима. — С чего начнем?

Ребята начали распаковывать мешки с инструментом. У Сергея на руке запищали часы: ровно 9:00.

Вдруг дверь перед ними раскрылась, и они увидели впереди тусклый свет.

— Ничего себе! Что тут за чертовщина? — воскликнул Никита.

Ребята оторопели и смотрели в этот только что появившийся проход.

Недолго думая, Дима рванулся внутрь, за ним — Сергей.

— Никитос, ты что, испугался? — крикнули ему парни.

— Давай скорей!

— Что-то тут не так, — промямлил Никита, но боясь того, что его посчитают слабаком, шагнул внутрь. — Но только нужно подпереть эту дверь, мало ли чего! А то останемся ещё запертыми изнутри.

Вставив в дверь упор из куска трубы, Никита остался доволен своей предусмотрительностью.

— Ну, а теперь то, за чем пришли, — ответил Сергей. — Пошли на тот свет!

И указал рукой вперёд.

— Заодно посмотрим, что тут скрывалось от нашего взора столько лет, — сказал Дима.

Ребята, включив фонари, пошли по направлению к мерцающему вдали свету.

Вдалеке виднелась одна-единственная дверь, над которой и мигал огонек.

— Смотри, этот кабинет почти совсем не тронут временем, — сказал Дима, когда они подошли поближе. — Давай зайдем туда, и посмотрим, что там.

Заглянув внутрь помещения и убедившись, что им ничего не угрожает, зашли в комнату. Она была обставлена какими-то старинными ламповыми приборами. Некоторые из них до сих пор мигали разноцветными лампочками. Хотя все и было покрыто толстым слоем пыли, но свет пробивался из-под неё наружу.

Они открыли стеклянную дверь и зашли во вторую половину помещения, отгороженную от основной.

За стеклянной стеной на полу, на куче проводов, лежали останки людей в белых халатах. Посередине стоял стул с ремнями, похожий на тот, на котором в Америке исполняют смертный приговор. С той лишь разницей, что этот был намного меньше.

За большим столом сидел мертвец в черной военной полуистлевшей форме, с протянутой рукой к какому-то часовому механизму, который до сих пор работал и показывал непонятный обратный отсчёт на циферблате: 23 часа 30 минут, уменьшая его с каждой минутой. Секундная стрелка на нем, отсчитывая секунды и плавно скользя, описывала по циферблату круг за кругом.

ПЕТЛЯ

Столпившись возле доски с мелом, инженеры пришли к единому мнению.

Они создали временную петлю, и время в этом помещении повторяло вновь и вновь последние 24 часа их жизни. Ни выйти из помещения, ни войти сюда никто не мог.

Со временем они заметили, что их тела становятся полупрозрачными. И хоть они могли держать руками вещи и нажимать на кнопки на приборах, это не распространялось на входную дверь: руки словно проходили сквозь ручку, не задевая ее.

Они расписали всю доску расчетами, но как бы ни регулировали аппаратуру, всегда, когда таймер показывал на циферблате 00:00, они оказывались за стеклянной стеной, и у одного из них искрил датчик.

Все повторялось снова и снова. Капитан вновь сломя голову бежал и крутил потенциометр. И начинался новый обратный отсчет.

Заметили, они помнили все эти дни, и то, что с ними происходило. Пришли к мнению, что их тела стареют, вне зависимости от того, что сам день перезагружается. Получалось, что аномалия не распространялась на людей, находившихся в этой временной воронке.

Только тогда пришло понимание того, что так они проведут все свои оставшиеся дни, если не найдут какого-либо решения этой проблемы.

ПЕРЕЗАГРУЗКА

Никита сразу обратил внимание на большую черную доску. Она была поделена пополам. Вверху было написано по-немецки: «Zeit». В левом столбике под названием «Fünf min.» были одни формулы и расчёты без исправлений и перечеркиваний, а в другом столбике с названием «24 Stunden» все было перечеркнуто. Поправки, дополнения…

Он так удивился всему тому, что увидел на доске, что даже открыл рот от удивления.

— Да этого не может быть! Вы только посмотрите, чем они тут занимались!

— Что там, Никитос? — спросил Дима.

— Да они со временем экспериментировали, или с телепортацией. Похоже, у них это получилось. Вот, сами посмотрите.

Сергей с Димой переглянулись, пожали плечами. Потом посмотрели на Никиту.

— Ты знаешь, тебе видней, что они там писали.

— Но нам кажется, что тут они допрашивали пленных. Смотри, какой стул. Явно не для чаепития. Сколько же наших они тут замучили? — сказал Сергей.

— Интересно, что же тут произошло? — продолжал Никита.

Изучая правый столбик, он увидел одну ошибку в самом начале расчетов, которая не была замечена тогда этими людьми, как ему показалось.

— Смотрите, они, похоже, сбились в самом начале и пошли неправильным путем.

Он перечеркнул какие-то цифры и сверху написал свои.

После чего переправил все последующие. И удовлетворенно сказал:

— Вот теперь правильно, ни за что бы ни поверил в эти расчеты, если бы не увидел сам. Это же нужно было до такого додуматься!

Они при помощи этих приборов пробовали экспериментировать. Вы только посмотрите. Пять минут возможно повторять снова и снова. И раз тут ничего не перечеркнуто, значит, это у них получилось. Интересно, для чего это им было нужно? — задумчиво произнес Никита.

От нечего делать он внес свои поправки в эти приборы, поменял цифры на табло и нажал рубильник. Но все только погасло.

— Я, наверное, доломал этот хлам. Ну, ничего, потом вернусь и попробую починить.

И лишь одна лампочка на стене замигала ярко-синим цветом. Но что это означало, непонятно.

Ребята осмотрели все и нашли рядом второе помещение с припасами и до сих пор работающим генератором, который работал на неизвестном до сегодняшнего дня топливе.

Из него торчал какой-то стержень, видно, что это и был топливный элемент. И он уже почти подошел к концу, оставалась каких-то пара сантиметров, чтобы он исчез в этом генераторе.

— Это ж на сколько лет хватило его? — произнес Сергей. — Я, сколько живу, никогда с таким не встречался.

Никита посмотрел на генератор и сказал:

— Наверное, это прототип ядерной батарейки, я про такие читал. Только недавно научились делать. На 50 лет заряда должно хватать, но они совсем маленькие, для кардиостимуляторов. А тут, похоже, лет на 100 рассчитано было.

Друзья решили, что для первого раза впечатлений достаточно.

Набрав полные рюкзаки разной старинной мелочевки, довольные, они вышли оттуда и убрали трубу, которая все это время держала дверь открытой. Дверь резко захлопнулась у них перед самым носом.

— Черт, чуть не остались там навсегда, — сказал Сергей. — Хорошо, что Никита ее подпер.

— Спасибо, друган!

— Что бы мы без тебя делали?

Друзья пошли к машине, обсуждая все обстоятельства сегодняшнего дня и тот день, когда они опять сюда вернутся.

ЧЕРЕЗ 24 ЧАСА ПОСЛЕ ДНЯ Х

Капитан Отто фон Кнехт уже давно не брился и не обращал никакого внимания на попытки инженеров выбраться из этой временной петли.

Он не сразу заметил на доске исправления мелом. Он позвал инженеров и спросил, чьи это расчёты. После последнего скачка во времени на доске ничего этого не было. А тут столько исправлений!

Они столько времени бились над этой задачей! А тут решение появилось само собой, из ниоткуда. Все удивленно уставились на доску с исправлениями в их расчетах.

— Как мы этого раньше не видели, срочно нужно ввести новые данные в аппаратуру!

Они в точности внесли все поправки и (в который раз!) решили рискнуть. Выставили таймер за день до того, как случилась временная петля, и запустили обратный отсчет.

10,9,8,7,6,5,4,3,2,1! — раздался треск, и все в помещении исчезли.

Но тут же появились вновь.

Однако на этот раз капитан не стоял возле стены, а держал в руках кинокамеру. Специалисты находились по эту сторону стеклянной стены и сидели на своих прежних рабочих местах.

Посередине комнаты сидел привязанный к стулу пленник. А рядом с ним стоял офицер с парабеллумом.

— У нас получилось, — закричали все в один голос, — у нас получилось! Мы узнали этот секрет! Теперь победа Великой Германии предрешена! Победа будет наша!

Но тут кто-то кашлянул за спиной у офицера.

— Никитос, что ты там тогда накрутил? Только что в машине сидели, — раздался голос Димы. — Какого черта мы тут делаем?

За спиной у офицера стояли три друга, с рюкзаками и инструментом, как будто они только собрались идти куда-то в поход.

Офицер развернулся и получил удар прикладом карабина «Сайга» точно между глаз.

— Сергей, развяжи нашего!

— Никита, ну-ка бегом исправляй свой косяк!

А сам шагнул к толпе инженеров, наставив карабин:

— Ты, в черном! С камерой! Быстро к остальным! Ну, и как там по-вашему? Hände hoch! Это мы ещё посмотрим, чья возьмет!

FM Судного дня

Посвящается Александру Романовичу Беляеву

Пролог

Анна с замиранием сердца смотрела на своего парня. А тем временем Алекс сосредоточенно доставал из ранца все вещи и раскладывал их прямо перед собой. Наконец, закончив с потрошением видавшей виды армейской сумки, он принялся на небольшом квадратном куске фанеры вручную собирать странный прибор. Со знанием дела, от удовольствия иногда высовывая набок язык,  парень тонкой проволокой скручивал между собой маленькие детали, больше похожие на насекомых, чем на микросхемы, в одну замысловатую конструкцию, назначение которой знал только он сам.

– Получается? – прошептала Анна.

– Получается, получается, – ответил Алекс. – За периметром лучше смотри, а не на меня.

– Ты же знаешь, что я лучше слышу, чем вижу. Вот за теми деревьями стая притаилась. Но сейчас у них лёжка. Да ты и сам в курсе.

Наконец Алекс прикрутил последнюю недостающую для работы его устройства деталь и, словно играючи, забросил на сосну рядом с ними длинный кусок чёрного провода.

– Это будет наша антенна! Если я правильно рассчитал, то скоро начнется эфир.

Парень протянул один динамик Анне, а второй приложил к своему уху. Затем повернул к солнцу небольшой квадрат, напоминающий собой потрескавшееся зеркало, и довольно закивал: «Работает!».

Анна услышала в динамике знакомое жужжание и тоже улыбнулась, а через некоторое время, как и говорил Алекс, в динамике раздался монотонный мужской голос: «Симеон, Пётр, Екатерина, Константин, Татьяна, Роман, 225, 227, 11…».

Алекс записал на земле палочкой услышанные слова, затем выписал заглавные буквы имен в столбик, а Анна шёпотом прочитала все слово целиком.

– «Спектр». Ты это слово искал все время?

– Не слово, Анна, а место. Смотри! – Алекс махнул рукой на пещеру и показал на гранитный столб возле её входа, на котором было вырезано слово «спектр». – Это здесь. Я нашёл! Я нашёл то, что искал! Теперь, главное, не нарваться на стаю и пробраться внутрь пещеры.

Алекс привязал к стволу дерева прибор и прикрутил к нему динамик побольше, из которого на всю поляну начал раздаваться ужасный треск.

– Они же нас так услышат! – Анна в ужасе посмотрела на Алекса.

– Я этого и добиваюсь! Пусть «одичавшие» соберутся в одном месте, чтобы мы спокойно могли попасть в пещеру. Бежим!

Парень и девушка, подхватив вещи, быстро побежали к гранитному столбу. Но только они успели за него спрятаться, как на шум динамика из пещеры выбежала целая стая «одичавших». «Одичавшие» суматошно крутили головами из стороны в сторону, внимательно прислушиваясь к источнику шума. И, замерев на некоторое время, с криками и воплями бросились к сосне с шипящим на всю округу динамиком.

– А я и не думала, что их здесь столько! Я пещерных почему-то не услышала. Что нам теперь делать?

– Назад дороги нет, только вперёд!

Алекс схватил девушку за руку, и они быстро скрылись в глубине пещеры. А ещё через несколько минут из динамика вновь раздался голос, только на этот раз он был женский и очень сильно напоминал голос Анны.

– Алекс, здесь никого нет. Они все мертвы. Эта радиостанция – ловушка. Что это? Алекс, что это? Оно позади тебя, Алекс…

– Ты не Ева!

После этих слов голос девушки пропал, а динамик начал предательски шипеть.  Подбежавшая к сосне стая моментально разорвала самодельное радио на мелкие кусочки, как, впрочем, и само дерево, к которому оно было привязано.

Часть 1

Глава 1

Самодельным каменным ножом Тим отсёк небольшой кусок вяленого мяса и принялся медленно жевать, чтобы как-то согреться и разнообразить время в ожидании радиоэфира.

Несмотря на то, что в его сделанном из сугроба убежище пока было достаточно тепло, шанс уснуть и замёрзнуть от неподвижного времяпрепровождения был достаточно велик. Последняя порция медвежьего жира в каменной плошке сгорела ещё час назад, и Тиму ничего не оставалось, как начать согревать себя самому – всеми доступными способами, пускай даже – с помощью еды. Парень знал от отца, что организм, перерабатывая мясо, освобождает много энергии, которая медленно рассеивается по телу и слегка повышает его температуру, тем самым согревая и без того измученный дальним походом организм. Поэтому в его положении кусок мяса был не только самым доступным из всех способов подкрепиться, но, в том числе, и согреться.

В ожидании подтверждения своей теории насчёт комбинации из слов и цифр, звучавших раз в три месяца в радиоэфире, Тим просидел на одном месте целые сутки. В отличие от прошлого раза, сейчас он основательно подготовился к эфиру.  Разработал даже целую теорию, если так можно сказать, целый алгоритм вычислений, который, по его мнению, должен помочь расшифровать новое послание и найти, в конце концов, пропавших без вести друзей.

Под утро мороз начал крепчать, и Тим, загородив спиной выход из снежного убежища, ещё сильнее прижал к телу свое сокровище: небольшой радиоприемник, работающий от ручной динамо-машины – доставшийся ему от брата, но сконструированной уже им самим. Парень медленно сжимал и разжимал устройство, похожее на ручной эспандер с присоединёнными к нему проводами, и внимательно прислушивался к треску из небольшого динамика, вшитого в его шапку как раз напротив правого уха. За эти два года, с момента пропажи старшего брата, Тиму пришлось не только освоить любимое тем радиодело, но и стать самым настоящим разведчиком. Правда сказать, он как не умел стрелять из ружья, так и не научился. Однако с лихвой компенсировал этот недостаток своим умением метко стрелять из лука.

А стрелял он из него настолько хорошо, что даже охотникам из общины с их многолетним опытом было не под силу тягаться с Тимом ни в меткости, ни скорости стрельбы.

Правда, одной меткой стрельбой с «одичавшими» было не справиться, поэтому при нападении стаи не было никаких шансов остаться в живых даже у самого искусного стрелка. Волна из существ, некогда бывших людьми, словно цунами, сметала все на своем пути и разносила в пух и прах не только охотника, но и любое препятствие, любое дерево – в том числе, и то, на которое успевал забраться бедолага, пытаясь таким образом от них спастись.

Острые когти «одичавших», не уступающие по твердости металлу, моментально разрывали или превращали в пыль всё, до чего только могли дотронуться. Да и количественно стаи редко состояли из десятков особей. В основном, это были сотни, если не тысячи смертоносных чудовищ, представлявших собой самое опасное и ужасное, что только могло появиться на земле.

Так вот, Тим был единственным, кто обнаружил в себе необычную способность предугадывать недалекое будущее. Стоило только его затылку слегка заболеть, как парень тотчас набирал полную грудь воздуха, скрещивал руки на груди и закрывал глаза. Его взору открывались картинки, указывающие на то, что должно произойти возле него на то время, что он задерживал дыхание. Сначала это было полминуты, но потом, в ходе тренировок, Тим смог научиться задерживать дыхание почти на несколько минут, и, как показывала жизнь, этого было достаточно, чтобы избежать смертельной опасности. Не только ему, но и тем, кто находился рядом с ним.

Вот и сейчас Тим вдруг резко перестал жевать мясо, когда почувствовал легкое покалывание в затылке, быстро сел на корточки и скрестил на груди обе руки.

Глава 2

К заброшенной радиостанции, от которой осталась только вышка да небольшое полуразрушенное здание, стоящее рядом, медленно пробираясь сквозь сугробы, приближались две фигуры. Первая, что покрупнее, несла на плече завёрнутую в шкуру поклажу, периодически перебрасывая её с одного плеча на другое. А вторая, что поменьше, часто останавливалась и сиюминутно оглядывалась, рассматривая в снайперский прицел близлежащий лес.

– Слышь, Мелкий! Помог бы немного, что ли? – произнёс крупный мужчина с лицом, покрытым незаживающими язвами и большими желтыми фурункулами.

– Гнойник, тебя для этого мне и дали, чтобы было, кому нести. Мозгов-то у тебя, как у ракушки! Всю дорогу ноешь, как баба. Сейчас отдохнём. Немного осталось, потерпи! – произнёс Мелкий и снова остановился. – Ох, не нравится мне эта тишина. Да и погони не видно. Боюсь, что они нас впереди поджидают, может, даже засаду мастерят.

– Да какую засаду? Ты видел этих доходяг? Они толком отпор дать не смогли. Я половину нападавших разбросал, пока ты жрицу связывал.

– То-то и оно, что ты детей разбросал. Воины все на охоте, нам просто повезло: иначе бы с нас живых кожу содрали! Не зря это племя стороной обходят.

Мужчины подошли к радиостанции и, заглянув в выбитые окна и убедившись, что там никого нет, зашли внутрь.

– Дай хоть на неё посмотрю, в темноте не разглядел, – Гнойник положил ношу на старый обшарпанный стол и развязал верёвку.

– Что на неё смотреть? Баба, как баба, – Мелкий присел возле окна, положил винтовку на подоконник и принялся доставать из мешка еду.

– Ох, ох!

– Чего ты? – Мелкий поднял голову и увидел, как Гнойник захлопал от удовольствия в ладоши.

– Ты посмотри, какая красота! Первый раз вижу чистую. Смотри, нет ни одной болячки, ни одного пореза!

На столе в шкурах лежала девушка. Она была без сознания и совсем не реагировала на речь своих похитителей.

– Ты, как хочешь, а я её сейчас отоварю! – Гнойник перевернул девушку на живот и начал стягивать с неё одежду.

– Ты что, идиот? Нас Тёмный потом на ремни порежет! – Мелкий вскочил с места и попытался остановить напарника, но от мощного удара ногой в живот негромко вскрикнул и вылетел в окно, словно пробка из бутылки, покатившись по снегу.

– Я сказал, отоварю, значит, отоварю! Не боись! Тут и Тёмному ещё хватит! А у меня давно на вертеле ничего не жарилось!

Гнойник с улыбкой на лице подтянул девушку к себе поближе и вопросительно посмотрел на своё мужское достоинство.

– А тебе отдельное приглашение нужно? Вставай, лентяй! Клянусь, я тебя отстрелю когда-нибудь, если ты меня будешь подводить в нужный момент!

Гнойник достал пистолет и приставил дуло к своему второму «я».

– Ну, вот, другой разговор! Бездельник!

Довольный собой, мужчина положил пистолет рядом на стол и, придерживая одной рукой девушку, второй широко раздвинул ей ноги.

Глава 3

Из оцепенения Тима вывел монотонный мужской голос, который пришёл на смену шуму и треску в динамике.

– Константин, Александр… – только начал читать свое сообщение в эфире незнакомец, как из оконного проёма полуразрушенного здания в ста пятидесяти метрах от снежного убежища парня с треском вылетел мужчина и, немного покувыркавшись по снегу, замер в неестественной позе.

– Чёрт, чёрт! Вот только мне этого не хватало! – Тим негромко выругался, схватил лук и, на ходу доставая из колчана стрелы, выбрался на поверхность. – Почему именно сейчас? Три месяца подготовки к эфиру – барсуку под хвост.

Парень быстро выпустил две стрелы в зияющее темнотой окно и прижал правую руку к уху. «Двести двадцать четыре, сорок восемь!», – произнёс голос в динамике, и из него вновь раздался тихий треск.

– Ну, я вам сейчас! Три месяца! Три месяца – вникуда! – Тим достал нож и подбежал к неподвижному телу. – Вот тебе раз!

Парень пальцем аккуратно отогнул ухо неподвижно лежащего человека и увидел знак креста, который говорил о том, что его обладатель – из самой страшной банды: банды Тёмного Лорда, как участники ее сами себя называли.

– Интересно, интересно… Что это они тут забыли? Уже несколько лет никто из этой шайки не был замечен на наших землях. Так… Нужно ухо отрезать, а то дома мне никто не поверит.

Тим поднес нож к уху мужчины, но из недр здания донёсся странный шум, и парень остановился.

– Ладно, полежи пока, я сейчас посмотрю, что там!

Тим, на всякий случай, вновь взялся за лук, достал стрелу и натянул тетиву, вслед за своим взглядом быстро поворачивая стальной наконечник острия стрелы из стороны в сторону – готовый выпустить её в любого, кто окажется у него на пути.

Парень на цыпочках, практически бесшумно, зашел внутрь посещения и первое, кого он увидел, был второй бандит, сидевший возле стены на полу и державшийся двумя руками за стрелу Тима в области паха. Вторая стрела попала здоровяку прямо в глаз и не оставила никаких шансов побороться за свою жизнь в этом, если так можно сказать, поединке. Тим присел на корточки рядом с поверженным противником, достал стрелы и вытер их об одежду покойника.

– Из-за тебя, ублюдок, между прочим, я пропустил эфир!

Парень медленно повернул голову, и его взгляд упал на стол. С его поверхности свисали не достающие до пола две голые женские ноги с болтающейся на щиколотках одеждой. Ноги были широко раздвинуты в стороны и крепко привязаны кусками кожаного ремня к ножкам стола.

– Вот уроды, – Тим повернул кончиком ножа ухо второго бандита и увидел на нем точно такой же знак, как и на том бандите, что  валялся на снегу.

Но стоило парню дотронуться до уха, как из него потек гной.

– Да ты весь сгнил заживо! Чтоб тебя!

Тим брезгливо рассмотрел мужчину, на котором, действительно, не было ничего, что можно было бы назвать здоровой частью тела.

– Не я, так сам бы сдох через пару дней! Можешь сказать мне спасибо, слизняк!

Тим подполз к столу и разрезал ремни на ногах девушки, затем встал, повернув её на спину и приподнял за руки. Девушка была без сознания. Её голова безжизненно болталась из стороны в сторону, а под левым глазом наливался чернотой большой синяк.

– Нет, не зря всё-таки я тебя отправил на тот свет, не зря! – парень приложил палец к шее девушки, нащупал пульс на сонной артерии, и, убедившись, что она живая, быстро надел на неё сорванную «слизняком» одежду.

Одетую девушку он аккуратно положил обратно на стол и, поглядывая то на поверженного бандита у стены, то на неё, почесал затылок: «И что мне прикажете теперь с тобой делать?».

Глава 4

На импровизированных из веток ели санях, вдобавок ещё и сверху накрытая ветками – для лучшего сохранения тепла, в спальном мешке Тима лежала девушка. Парень тянул её волоком уже вторые сутки, довольный тем, что она начала подавать хоть какие-то признаки жизни: открывать голубые глаза и периодически ненадолго приходить в сознание.  В эти моменты,  как маленького ребенка, он кормил её горячим бульоном из мяса глухаря, которого удачно подстрелил на обратном пути. А чтобы не было скучно, в первую очередь, самому себе, каждый раз рассказывал о том, как он несколько лет безуспешно пытается найти своего брата и его девушку.

В ответ на его монологи незнакомка медленно хлопала ресницами и, ничего не говоря в ответ, глубоко вздыхала.

Девушка пока ещё ничего толком не могла сказать –  видимо, её разум находился в пограничном состоянии между двумя мирами: миром живых и миром мёртвых. После еды она вновь теряла сознание и полностью выпадала из реальности.

– Ну жива, и то хорошо. Я вот всё думаю: зачем они тебя похитили, те двое? Может, потом сама расскажешь? Вот, представь: тот, что на снегу лежал, оклемался как-то, да в лес сбежал, пока я с тобой занимался. Живучий какой! Кровавые пузыри из носа пускал, а тут раз – и его след простыл! Я, правда, затвор из его винтовки с собой забрал – без него это просто палка. И пистолет тоже. Может, пригодится?

Тим после трапезы большим пальцем аккуратно вытирал губы девушке, которая его уже не слышала его. Затем поправлял спальный мешок и продолжал вслух размышлять о своих идеях насчёт себя и насчёт следующего похода к заброшенной радиостанции: уж больно хорошо ловится в том месте сигнал, и были отчётливо слышны все слова неизвестного диктора.

«Ничего, в следующий раз мне точно никто не помешает записать послание. Я буду – не я, если не найду брата!, – Тим подложил в костер ещё пару веток, снял котелок с остатками бульона и посмотрел на звёздное небо. –  Это ещё нам с тобой повезло, что сейчас зима. Летом здесь очень опасно. Эти монстры, что здесь обитают, спят под снегом, как ежи, представляешь! У них обмен веществ замедляется от холода, и они, как мухи, еле ползают. Я пока тебя тянул, полсотни по дороге встретил. Смешные такие! Видят жертву, а догнать не могут…  По ним и не скажешь, что летом от их стаи не оторваться...

Глава 5

Тим лежал возле костра, то и дело, поглядывая на вырванную им несколько дней назад из лап бандитов Голубоглазку, которая внезапно приподняла голову над спальным мешком и, покрутив ею осторожно из стороны в сторону, внимательно осмотрела место нынешнего ночлега, затем так же быстро опустила её обратно. Спустя несколько секунд девушка практически бесшумно расстегнула молнию, выбралась из спальника и присела на корточки возле огня, выставив вперёд свои озябшие и слегка дрожащие руки. Языки пламени слегка касались её пальцев, но она даже и не думала их убирать, словно огонь ей не только не причинял боль, но давал таким способом неведомую другим силу. Тим решил проследить, что будет дальше, и продолжил лежать, не шелохнувшись, с почти полностью закрытыми глазами. А когда её взгляд упал на его лицо, он для пущей правдоподобности ещё слегка и захрапел, притворившись крепко спящим.

Немного согревшись, девушка взяла мешок парня и начала поочередно доставать из него все вещи, выкладывая их прямо перед собой и при этом внимательно рассматривая каждую из них – словно видела такое впервые в жизни.

Когда очередь дошла до вяленого мяса, Голубоглазка закрыла глаза и вдохнула полной грудью аромат, исходящий от небольшого кусочка. Облизала губы и с недовольным выражением на лице положила рядом с другими вещами.

Вдруг её внимание привлек странный шум вдали. Очень большой силуэт приближался напролом через лес, прямо к их костру, и, словно пушинки, разламывал и отбрасывал с дороги своими огромными ручищами все стоящие у него на пути деревья.

Девушка, пригнувшись, подползла к парню: «Вставай, вставай немедленно, он уже рядом!».

Тим открыл глаза и резко вскочил со своего места. К своему удивлению он обнаружил, что его Голубоглазка всё так же неподвижно лежит в спальном мешке, а из глубины леса, действительно, раздаётся чудовищный грохот и шум от поваленных деревьев.

– Неужели краборукий? Только он может, ничего не боясь, по лесу бродить, – произнёс вслух парень. – Если это он, то одними стрелами мне его не остановить! Нужно сматываться отсюда, да поскорее!

Тим схватил мешок и к своему изумлению обнаружил, что все вещи из него были вытащены и аккуратно расставлены на земле – в точно таком же порядке, в каком он видел в своем сновидении.

– Ничего не понимаю! – парень ещё раз посмотрел на девушку. – Ладно, потом разберемся! Ну-ка, давай, шалунья, иди-ка сюда!

Тим положил спальный мешок с Голубоглазкой на ветки и, забросав костер снегом, быстро двинулся в сторону горы.

Глава 6

Из рассказов знакомых охотников Тим и раньше слышал о странствующих краборуких монстрах, но никогда прежде его пути с ними не пересекались. Он приблизительно представлял себе, как выглядит чудовище: непропорционально маленькая голова, большие слоноподобные ноги и тело, высотой в несколько метров. Главное, что его отличало от всех остальных монстров, это огромные ручищи, на которые краборукий опирался во время ходьбы и которыми мог раздавить любого, кого встретит на своем пути. Да не просто раздавить, а буквально перекусить пополам, так как его ладони были больше похожи на гигантские стальные ножницы, чем на конечности живого существа. Большой и указательный пальцы изменились до такой степени, что приобрели за время мутации внешнее сходство с клешнями краба. Отсюда, впрочем, и пошло название монстра, хотя чудовище своим видом больше походило на гориллу, чем на обитающих в океане ракообразных.

Краборукие были настолько опасны, что даже стаи «одичалых», какими бы они не были голодными, старались обходить их стороной. Монстры с лёгкостью перемалывали волны нападавших без каких-либо последствий для себя и могли не только полностью уничтожить стаю, но ещё и неделями преследовать выживших.

Одной из особенностей краборуких было полное уничтожение нападавших на него противников – вне зависимости от того, угрожают ли они сейчас его жизни, или – нет. Поэтому краборукий никогда не останавливается в поиске, пока не добьется своей единственной цели: найти и уничтожить – всех до одного!

И вот теперь Тиму приходилось спасаться не только самому, но и спасать девушку, чтобы случайно не попасть в поле зрения монстра и не стать очередной целью для его охоты.

– Вот нас угораздило! – Тим каждый раз оглядывался, когда слышал шум от поваленного дерева и ускорял шаг. – «Одичалые» летом жизни не дают, краборукие – зимой. Я до сих пор удивляюсь, как мы все выжили в таких условиях? Не иначе, как чудом, не назовёшь. Ну, ничего, до горы рукой подать, а там и укроемся.

Тим вдруг вспомнил, как один охотник рассказывал, что спасся от краборукого благодаря небольшой скале. По его словам, монстры никогда не пытаются лезть вверх, а лишь обходят стороной препятствия. По его словам, все они подвержены акрофобии – боязни высоты, но подтверждения или опровержения его теории у него не было.

– Ну, вот и посмотрим! Проверим, так ли это на самом деле? Боится ли краборукий высоты?

Не успел Тим произнести вслух свои размышления, как вдалеке раздался грозный рёв, и до парня дошло, что краборукий не просто так встретился ему на пути, а специально преследует их. Будто кто-то невидимый гонит его по их следу с единственной целью – догнать и убить.

Глава 7

Когда на пути у монстра закончился лес, он заревел так громко, что Тим невольно обернулся. Существо же, не встречая больше никаких естественных преград на своем пути, ещё стремительнее бросилось догонять свою единственную цель – мужчину и неподвижно лежащую девушку, которую тот тянул на ветках, связанных между собой ремнями.

Снег огромными волнами разлетался далеко в стороны от ударов огромных клешней «краборука», которыми он, словно гигантский бульдозер, расчищал перед собой дорогу посреди сугробов, оставляя позади себя только глубокую борозду, указывающую на то, что в нашем мире для него вообще не существует никаких преград.

– Нет, я так не успею, – прошептал Тим и вытащил из спального мешка девушку.

Затем, словно пойманную на охоте косулю, положил её себе на плечо и изо всех ног бросился к горе.

– Да что этому уроду от нас нужно? – не оборачиваясь, громко выругался парень. – Шли себе, никого не трогали…

А тем временем грохот от несущегося на всех порах «краборука» становился все сильнее. Вдобавок ко всему, из-под снега начали высовываться и сотни коряг, которые, как по команде, одновременно вылезли на громкий звук и стали цепляться за ноги Тима, хоть и не сильно, но досаждая ему при беге. В итоге парень всё-таки споткнулся об одну из «веток» и вместе с Голубоглазкой кубарем покатился по снегу. А когда он, уставший и изнеможённый от непрерывной беготни, попытался встать на колени, то заметил, что эти коряги были вовсе и не коряги, а конечности сотен, если не тысяч, заметенных снегом «одичавших». Вдобавок, у Тима резко заболел затылок и, выкрикнув очередное ругательство в адрес судьбы, Тим, прижимаемый посильнее к земле все теми же ветками-руками, упал без сознания.

По непонятной причине девушку, в отличие от Тима, коряги старались не задевать.  Скорее, наоборот: самые ближайшие к ней конечности быстро прятались обратно под снег, словно спасались от нестерпимой боли, которая вдруг накрыла собой в радиусе нескольких метров место, где лежала Голубоглазка. Девушка глубоко вздохнула и открыла глаза. Она повернула голову набок и увидела, как к ним на огромной скорости приближается нечто, издающее рычащие утробные звуки и громко лязгающее перед собой клешнями.

Голубоглазка присела, замерев на несколько секунд, а затем, подпрыгнув вверх, словно пружина, побежала навстречу чудовищу. Монстр, не ожидая такого от беглецов, сразу остановился, как вкопанный, и, почесывая клешней маленькую голову, видимо, полностью растерялся. Он никак не мог сообразить, что в таком случае ему делать дальше.

В это время, практически не касаясь ногами снега, наперерез «краборуку» бежала девушка. Её глаза странно светились, а руки и ноги так быстро перемещались, что их практически стало не видно. «Краборук» слегка попятился назад. Его звериное чутье вдруг подсказало ему, что перед ним не просто очередной представитель почти канувшего в лету человечества, а нечто совершенно иное и более опасное, чем он сам.

Монстр, до этого ничего не боявшийся, вдруг в страхе выставил перед собой клешни для отражения атаки и издал вопль, полный ужаса. А тем временем Голубоглазка, быстро приближаясь к монстру, даже не думала останавливаться.  Её взгляд был полностью сосредоточен на огромных клешнях.

Дальше произошло нечто невероятное. Не сбавляя скорости, она не то, чтобы врезалась в его огромные клешни – она на полном ходу пробежала их насквозь. За этим последовал громкий хлопок, и раздался чудовищный хруст, а куски из костей и мяса «краборука» моментально разлетелись в разные стороны. Со стороны могло показаться, что в монстра врезалась не девушка, а огромный бронебойный снаряд, который не оставил «краборуку» ни единого шанса на выживание.

Чудовище в ужасе посмотрело на висящие вместо клешней ошмётки мяса и кожи и упало на спину, заливая себя с головы до ног густой красной кровью.

Глава 8

Через несколько минут Тим так же очнулся.

Над местом только что произошедшей битвы подозрительно повисла тяжелая тишина, куда-то внезапно исчезли все коряги-конечности. Это было очень странно: даже ветер вдруг соизволил наконец-то успокоиться и перестать завывать, как молодой волчонок, пытающийся подражать своим взрослым сородичам. Снежинки, предательски брошенные таким танцором в середине безумного танца, обиженно объединились в воздухе в большие хлопья и старались побыстрее накрыть собой любую, лежащую горизонтально, поверхность.

Тим посмотрел по сторонам и с удивлением обнаружил, что Голубоглазка находилась точно в таком же положении на снегу, как он её и уронил. Глаза у девушки были закрыты, а руки слегка раскинуты в стороны и неестественно согнуты. Парень медленно встал, пошатываясь, словно после бурной вечеринки с самодельным алкоголем из опилок, и посмотрел в сторону, откуда на них только что бежал «краборук».

– Не может быть! – все ещё слегка пошатываясь, Тим сделал несколько шагов в сторону монстра, но затем на секунду задумался, развернулся и пошёл к девушке. – Как это ты его одолела? Я что-то не совсем понимаю, что произошло?

Парень поднял на руки Голубоглазку и вместе с ней поплёлся к неподвижно лежащему монстру. А когда он подошёл к «краборуку» на расстояние в несколько метров, то ещё раз присвистнул от удивления. Тот лежал в сугробе целый и невредимый. Со стороны могло даже показаться, что он спит, лишь только его маленькие поросячьи глазки говорили о том, что дело обстоит совершенно иначе. Они были широко открыты, и в них красноречиво читался ужас, который довелось испытать чудовищу буквально пару минут назад. Тим, все ещё находясь под впечатлением, робко постучал костяшкой пальца по клешне «краборука», на которой внешне вообще не было никаких признаков повреждения. Раздался глухой металлический звук, напоминающий звук полной топлива алюминиевой бочки, и парень, причмокивая губами и обхватив свою голову двумя руками, сделал несколько шагов назад.

– Ничего не понимаю, что происходит! Чёрт бы вас всех побрал! Кто ты такая, на самом деле, Голубоглазка? Убить неубиваемое только силой мысли? Ничего не понимаю…