Бесплатный фрагмент - Белая Доктрина

Белая доктрина

Путь к совершенству

С точки зрения универсальных бытийных смыслов идея «человек» воспроизводит в себе образ идеального Творения. Человек, достигший совершенства, становится деятельным воплощением Бога; он творит действительность, воспринимает чистый свет истины, осознаёт высший Закон. В земном мире только человек наделён творческими силами, само его существование представляет собой извечное движение к идеальному состоянию, к становлению Богом. Жизненный процесс всегда развёрнут во времени и сопровождается непрестанными изменениями. Поэтому индивид, не устремлённый к совершенству, не понимающий целей своего присутствия на земле, неизбежно извращает и саму жизнь. Мы либо восходим духом, возрастаем до высших планов действительности, либо падаем и деградируем. Подобными путями развиваются целые народы, да и всё человечество; масштабы различны, но законы развития на всех уровнях одинаковы.

Совершенный человек ярко описан в немецкой и русской философии. У немцев этот идеализированный образ обрисован идеей сверхчеловека, а у русских религиозных мыслителей он выражен в идее богочеловечества. Немцы склонны к индивидуализму, поэтому и мыслят они по большей части в категориях конкретики; русским же со своей стороны свойственны коллективистские установки, и наша мысль в этой связи масштабна, акценты мы делаем на глобальных образах. Сверхчеловек и богочеловечество представляют собой различные подходы к одной и той же идее, однако в первом случае она выражается пределом индивидуального совершенства, а во втором — облачением в идеальность всей человеческой цивилизации. И немцы, и русские мыслят идеалистично; но первые идеализируют частное и конкретное, а мы в свою очередь грезим о всеобщей идиллии, о человечестве, объединённом на основе идеального Закона.

Глядя на стаю птиц, летящих высоко в небе, мы, русские, увидим всю эту стаю целиком, поймём куда она летит, в каком порядке, какова её примерная численность и т. д. Но немцы, глядя на ту же стаю, будут смотреть словно в бинокль и видеть ту или иную конкретную птицу, её цвет, очертания, размах крыльев и т. п. Мы не увидим чётких форм каждой из птиц, но мы зафиксируем для себя общее движение всей стаи. Немцы же со своей стороны не смогут сцепить общей идеи и не поймут куда и с какой целью летят эти птицы, но при этом они ясно наблюдают все мельчайшие детали каждой из них. Иными словами, мы видим небесный или духовный путь всего человечества, а немецкие мыслители — идеальный путь земного человека, состоящего из плоти и крови.

Если европейские теоретики, приверженцы традиционных ценностей, направляют свои умозрительные силы к более приземлённым учениям о становлении идеального человека и общества, то наши русские философы исконно пытались постулировать не практические нормы земной жизни, а некие возвышенные концепты о богоподобном человечестве. При этом ни наши, ни немецкие мыслители до сих пор так и не пришли к ясному и гармоничному образу человеческого идеала. Немцы в этом отношении зациклились на практике, на телесной и материальной идеализации, не уделяя должного внимания духовным аспектам. Мы же наоборот, излишне обращены в духовное, игнорируя при этом реальные практические основы жизни. В итоге, немцы явили миру идеологию с чрезмерным акцентом на телесности и расовой чистоте. Ну а мы до сих пор так и не смогли сформулировать полноценной и законченной идеологической теории о становлении богоподобной человеческой цивилизации. В своих концептуальных построениях наши философы крайне поверхностно касаются уровня земных материй и законов практической жизнедеятельности.

Соответствующие диспропорции в русской философии присутствовали всегда, и в настоящее время ярким тому примером является евразийское мировоззрение, ныне преобладающее в умах многих русских интеллектуалов. В основе этой возвышенной идеи лежит представление о наднациональном единстве евразийских народов, образующих некую макро-нацию, обобщённых советских людей, как это называлось во времена СССР. Внешне идея выглядит красивой, но что она представляет собой на практике, какие социальные и экономические теории воплощают эту концепцию в жизнь. На самом деле никаких практических положений у евразийцев попросту нет. Ими активно культивируются воодушевляющие лозунги, концепт о русской империи, о России-Евразии, однако при этом безо всякого понимания применимости соответствующих воззрений на реальной земной почве.

Даже социалистический проект становления единого советского народа, и тот оказался нежизнеспособным, несмотря на массивное идеологическое обоснование. Коммунистическая идеология весьма практична и предельно детализирована. Тем не менее, советская общность народов канула в Лету, поскольку те самые составляющие её народы по каким-то причинам не пожелали отождествлять себя с наднациональной евразийской общностью; каждая республика решила выделить себя в качестве самостоятельной нации. Об этом свидетельствует повсеместное притеснение русскоязычного населения в 90-е годы практически во всех периферийных регионах постсоветского пространства.

В настоящее же время, после неудачного советского эксперимента, идеологи евразийства предпринимают попытки воскрешения умершего социалистического концепта, предлагая общественному сознанию некую реинкарнацию советского народа. Подразумевается, что отказ от коммунистической идеологии и замена её православной, с сохранением прежних принципов государственного устройства, и позволит нам достичь состояния жизнеспособной евразийской общности. Иными словами, отличие современного евразийства от аналогичных идей советского периода состоит лишь в том, что вместо коммунистической теории в основу концепции закладываются религиозные положения и теологические установки. Перспективу подобного евразийского общества спрогнозировать несложно. Если сплочённость советского народа обеспечивалась идеалами светлого коммунистического будущего, то единство евразийской империи, основанной на религиозных ценностях, не обеспечивается ничем.

Все национальные группы, населяющие Россию-Евразию, согласно концепции, абсолютно равны между собой и пребывают в состоянии всеобщей идиллической дружбы. При этом каждый народ государства-империи живёт согласно своим исконным нормам, культурным обычаям и религиозным правилам. Желающий быть христианином исповедует христианство, сторонник ислама соблюдает мусульманские предписания и т. д. — каждый вправе выбирать приемлемое для него традиционное мировоззрение; а все вместе, объединяясь в едином порыве, народы якобы должны устремиться к величию и торжеству евразийской империи. Религиозное сознание в таком государстве ничем не ограничено, а напротив, его развитие всячески поощряется. В результате, обнаруживается очевидная тенденция постепенного объединения всех мусульманских народов в обособленный Халифат, претендующий на гегемонию в государстве и стремящийся ко всестороннему подавлению православной Руси. Ведь религиозная вера для мусульманина превыше всех прочих ценностей, и никакая идея о великой России-Евразии не заменит норм шариата; преданность словам пророка для мусульман превыше преданности государственному закону. Сам ислам очень агрессивен к иноверцам в сравнении с тем же православным вероисповеданием, которое со своей стороны учит своих последователей проявлению терпимости и человеколюбия. Невозможно рассчитывать на единение разноконфессиональных народов при утверждении теократической государственности и религиозных норм жизни. В таком государстве неизбежно обостряются все межконфессиональные противоречия.

В результате, в этой евразийской империи Халифат неизбежно начинает превозносить себя над православной Русью, а немного погодя и вовсе преисполняется желанием изничтожить её и обратить в ислам. Мусульманские этносы закономерно воодушевятся радикальными религиозными настроениями, поскольку евразийская концепция не предлагает никакого рецепта достижения в России межконфессиональной гармонии, недопущения исламского фундаментализма.

Современная евразийская идея предлагает крайне шаткий и опасный путь. По степени риска это мировоззрение превосходит даже концепцию мультикультурализма, результаты которой мы можем воочию наблюдать на примере нынешней Европы. В отношении западной либеральной модели для нас хотя бы очевидны все её деструктивные тенденции. Европейцы потеряли свой национальный дух; тотальное насаждение терпимости по отношению к переселенцам лишает коренное население мужества, воли и решимости в усмирении нецивилизованных беженцев. Европейские мужчины уже не считают правильным применять силу, защищать своих женщин от насилия со стороны диковатых приезжих. Насаждение в умах коренных европейцев идей о равноправии и терпимости закономерно приводит к тому, что мигранты из мусульманских регионов, проявляя свою необузданность и не встречая в ответ на это никакого сопротивления, начинают мнить себя хозяевами в европейских странах, претендовать на равный доступ к благам и комфорту, который исконными европейскими народами создавался в течение столетий.

Аналогичную ситуацию мы наблюдаем и у себя благодаря насаждению в русском самосознании евразийской толерантности. При этом ситуация в толерантной мультикультурной Европе оказывается куда менее взрывоопасной, поскольку объединяющим принципом там постулируется светская либеральная этика, а не религиозные нормы жизни. В нашем же случае, при закреплении религиозной этики, ситуация в вопросах межконфессиональных отношений легко может выйти из-под контроля и до основания разрушить всю государственность.

Русский народ заманивается величественной имперской идеей, но ведут нас при этом невесть куда, в отсутствии какого-либо чёткого представления о конкретных социальных механизмах реализации евразийского проекта, а также о последствиях их применения. Как если бы человек шёл по ухабистой тропе и смотрел не на землю, опасаясь споткнуться, а всегда только в небо, задрав голову. Двигаясь таким образом, не видя реальной земной почвы, и направляя свой взор только на красивые небесные образы, можно с лёгкостью шагнуть в болото или канаву, оступиться, упасть и погибнуть. Именно таким путём и ведут нас идеологи евразийства. Созерцая возвышенные идеи, они не уделяют должного внимания детальной проработке своих теорий, не углубляются в вопросы практической жизни, в проблему реальных взаимоотношений между евразийскими этносами. Однако сложно винить указанных теоретиков, поскольку именно таков сам русский дух — мы видим идеальное духовное человечество во всей полноте, но не смотрим на земное в его конкретных деталях; не исследуем путей воплощения возвышенных идеалов в актуальной земной жизни, а вернее, просто не придаём должного значения прикладным вопросам, вожделеем эйфории от созерцания высоких и масштабных образов и не обращаем внимания на актуальное и приземлённое.

В практической плоскости, в формулировании теорий становления идеальной человеческой общности раскрывается как раз дух немецкого народа. Немцы не созерцают небесных идеалов, подобно нам, но при этом углубляются в процесс идеализации земной жизни, приближения к общественному и индивидуальному совершенству. Полнота и развитость социального организма выражены ими в идее «нация». В приложении к теории национал-социализма это не просто совокупность людей на основе этнического, либо гражданского признака; нация являет собой совершенство конкретного народа, воплощённое в идеальном государстве; предельное раскрытие всех созидательных качеств национальной общности. Понятия нации и государства неразрывно связаны друг с другом. В идеальном государственном образовании со всей полнотой явлен и национальный дух. Однако для достижения такого состояния необходимо органическое единение всех индивидов с общенациональным самосознанием.

Становление сознательных граждан возможно только при достаточном развитии самосознания нации. Каждый представитель народа является её индивидуальным лицом. В свою очередь, вся нация как цельность является единым и совершенным ликом народа. Абсолютизированная идея нации преисполняет всё общество жаждой идеального, устремляет его к совершенству, каждый индивид облагораживается, вдохновляется идеалами и чувством гражданского долга. Каждый гражданин начинает отождествлять своё индивидуальное Я с единым национальным ликом.

Таким образом, теория национал-социализма открывает всем народам реальный практический путь в построении совершенного общества. Последовав ему и приняв соответствующую концепцию, мы и обнаружим для себя те самые направления, которые поведут нас к столь желанным и возвышенным идиллическим состояниям всеобщего единства; к образам, доступным только нашему взору. Немцы, в отличие от русских, к сожалению, не видят истинного духовного совершенства человека, масштабные духовные идеи во всей их полноте и красоте для западного мыслителя сокрыты. Именно по этой причине концепция национал-социализма в интерпретации немецких идеологов обрела чрезмерный акцент на материальных и расовых аспектах, что в результате и привело их к фатальным ошибкам. Однако русский дух вполне способен объять всю полноту действительности, избегая идейных диспропорций. И теории, созданные немцами, в сочетании с русской философией и духовной культурой, открывают нам реальные пути для становления богоподобной человеческой цивилизации, богочеловечества или сверхчеловечества, обладающего безграничными творческими силами и невероятными технологическими возможностями.

Мы застрахованы от повторения ошибок немецкого варианта национальной теории, потому что русскому народу как раз и назначено явить собой богоподобие. Мы бессознательно и неотступно следуем за светом истины, страшась потерять его и лишиться внутреннего космизма, масштаба и широты мышления, возвышенности сознания. Все чаяния настоящего русского духа связаны с насаждением в несовершенном земном мире истинного порядка, сообразно идеальному Закону.

Дух Нации

Русский народ весьма противоречив в своих воззрениях, наше национальное самосознание, как некая цельность, неведомым образом умудряется сочетать в себе абсолютно разношёрстные, подчас диаметрально противоположные идеи, крайне нетерпимые в отношении друг друга. Сторонники различных идеологических течений непрестанно спорят между собой, каждая группа претендует на манифестацию окончательной истины. Одни культивируют социалистические взгляды и грезят о воссоздании советской империи; иные пропагандируют идеи о дореволюционном монархизме; третьи заявляют о необходимости утверждения в обществе либеральных свобод; а в последние десятилетия набирает обороты и националистическая волна, выразители которой в свою очередь также демонстрируют крайнюю нетерпимость к вышеперечисленным идеологическим направлениям.

При такой, казалось бы, всеобщей идейной вражде и дроблении национального духа на столь несовместимые части мы умудряемся оставаться единым и цельным народом. Вряд ли найдётся другая нация, живущая в состоянии подобной мировоззренческой неоднородности. В западных обществах безусловно присутствует идейное разнообразие, однако там все течения, кроме господствующего либерализма, являются маргинальными и не находят значительной социальной опоры. У нас же в этом отношении нет столь однозначной градации взглядов на безусловно правильные или маргинальные. Наше коллективное самосознание в той или иной мере допускает любое мировоззрение, всем теоретическим концепциям оно оставляет определённое место и даёт им право на существование.

К примеру, тот же коммунизм, уже доказавший свою практическую несостоятельность, далеко не отвергнут массовым сознанием как безусловно ложная доктрина. Аналогичную ситуацию можно проследить и в отношении любой другой идеологии. Все имевшие место мировоззрения, идейные системы, с помощью которых мы пытались утвердиться и реализовать себя в прошлом, не забыты и не признаны нашей национальной ментальностью неверными или однозначно ошибочными. Многие русские интеллектуалы, да и обыватели, удивляются и пребывают в недоумении относительно того, что же в конце концов объединяет народ, каким образом мы умудряемся сохранять единство при такой тотальной идейной вражде, на чём основана наша общность.

Ложные и безосновательные идеи неизбежно подвергаются оспариванию и обличаются с достаточной лёгкостью. Однако истинное зерно тех или иных воззрений, их рациональную основу, если таковая имеется, отвергнуть невозможно. В ходе бесконечных идеологических споров сторонники противоборствующих взглядов оказываются не в силах окончательно совладать друг с другом, что в свою очередь демонстрирует факт присутствия рационального фундамента во всех имеющихся мировоззрениях. Если ни одна идеологическая система не побеждена окончательно, значит истина в той или иной мере имеется во всех идеологиях. И действительно, среди трёх базовых теорий — либерализма, коммунизма и национализма, невозможно со всей уверенностью идентифицировать истинную, либо ошибочную. Как левые, так и правые идеи имеют свои вполне разумные основания; и в то же время все указанные направления грешат и своими заблуждениями.

Сама по себе истина неоспорима, однако проблема в том, что в нашем несовершенном мире истинный порядок вещей нигде не присутствует во всей своей полноте. Ни одна идеология не может быть законченной, всецело органической и непротиворечивой. Для человека, чьё сознание пребывает на земном уровне миропонимания и не наблюдает возвышенных духовных образов, полнота действительности многогранна; истина словно дробится при нисхождении на землю, распределяет себя по тем или иным идейным течениям. Поэтому каждая идеология может быть в меру истинна, но в меру и ложна.

Русский дух по своей природе устремлён к сверхрациональному постижению реальности, к высшим коллективным идеалам, к становлению на земле совершенного человечества. Однако бессознательного созерцания духовных идей для этого недостаточно, для привнесения идеального закона в земной мир важно описать созерцаемое умопостигаемыми словами, в виде понятной рациональной теории. Мы видим высшее, но при этом не находим достаточного смыслового базиса, чтобы высказать идеи и оформить созерцаемые образы в доступное для стороннего восприятия мировоззрение. Устремлённость нашего коллективного бессознательного к общечеловеческому идеалу как раз и объединяет столь противоречивый народ в одно целое. На протяжении всей известной истории русский дух словно комбинирует мозаику цельной истины, собирая различные концепции воедино. Стоит появиться перспективным идеям, способным оказаться недостающей деталью этой мозаики, как национальное самосознание тут же воспринимает их с вожделением.

Коммунизм, либерализм и национализм на первый взгляд совершенно чужды исконному русскому духу, который принято ассоциировать с православным или старославянским мировоззрением. В том-то и ошибка подобного подхода, на самом деле русскому национальному самосознанию не чужды никакие идеи, приближающие нас к полноте истины. Любые воззрения, которые возвышают и возвеличивают Русскую Идею, возносят её к небесному совершенству, оказываются приятны русской ментальности. Национальный дух вбирает в себя все возможные воззрения, отфильтровывая в них лишнее. Каждая идеологическая концепция становится необходимым элементом единой мировоззренческой картины. И собирая части воедино, мы всё выше восходим к идеалу богочеловека, а точнее ко всё более полному и осознанному видению этих идеальных образов, всё более обретаем способность формулировать высшие принципы мироздания в умопостигаемых словах. Бессознательное видение духовных смыслов становится осознанным их мышлением и воспроизведением их в форме рациональных теорий.

На определённом уровне видения действительности пропадают различия между православием и язычеством, коммунизмом, национал-социализмом и демократией — всё объединяется в цельную и неоспоримую Полноту. В небесных мирах нет ни религий, ни идеологий, различия там определяются духовными качествами. Сами же идеологические и религиозные направления применимы лишь в нашем земном мире, и они служат некими проводниками человечества в высшие пространства; идейные теории уподобляют наше земное мироощущение высшим состояниям сознания. Таким образом, русский национальный дух, содержа в себе Полноту, и вбирая в себя различные мировоззрения, выражающие те или иные аспекты цельности, всё более приближает себя к высшему качеству. Человек, достигший постижения всеединой цельности и полноты Творения, тождества с абсолютным сознанием, воплощает собой Бога; он всеведущ и всесилен, нисколько не скован в своём видении; он возвеличивается до состояния сверхчеловека.

Наше фундаментальное отличие от остальных народов состоит в том, что мы не отдаём предпочтение какой-либо одной мировоззренческой доктрине. Во всех теориях, которые формулируются в те или иные исторические периоды, наш национальный дух вычленяет благое идейное зерно и вбирает его в себя. Этот аккумулирующий процесс в одних случаях гармоничен и планомерен, но порой он бывает весьма болезненным, как например 20-й век нашей истории. Противники коммунизма характеризуют данный период рабством в отношении русского народа; или в лучшем случае разрушительным экспериментом, не давшим никаких созидательных результатов. На самом же деле результат неимоверно огромен. Ценой миллионных жертв мы смогли выявить в коммунистических идеях крепкую основу, необходимую для дальнейшего восхождения. Кто бы что ни говорил, но созидательных моментов в этой доктрине также немало, иначе она не получила бы столь масштабного распространения в прошлом столетии. В свою очередь сами пагубные и закабаляющие аспекты коммунистической системы, сломившие волю нескольких поколений, пробудили в национальном самосознании жажду непримиримой борьбы и ярое стремление к освобождению от всех прежних заблуждений, что в результате придаёт нам мощнейший восходящий импульс.

Аналогичным образом можно оценить и национал-социалистическую теорию. Вторая Мировая Война воочию продемонстрировала русскому народу все ошибки и деструктивные проявления немецкого национализма. Ценой опять же миллионных жертв мы увидели каким национал-социализм быть не должен. В этой идеологии русское самосознание невольно обнаружило для себя все отрицательные установки и отфильтровало их. Теперь же мы имеем мощную созидательную базу для воспроизведения соответствующей доктрины уже в истинном свете, безо всяких рисков повторения прежних ошибок.

Уподобление Богу и становление сверхчеловеком невозможно без освобождения от всего ложного и несовершенного, что присутствует в мире. Вместе с тем, и преодоление зла, очищение себя от губящих стремлений и разлагающих качеств, осуществимо лишь при непосредственном ощущении этого зла на себе. Научить ребёнка не прикасаться пальцем к раскалённой плите можно только позволив ему дотронуться единожды. Никакие словесные увещевания не научат его, окончательно вразумить способен только реальный жизненный опыт. Этот универсальный принцип становления человека совершенным сформулирован во всех религиозных доктринах. Согласно христианскому вероучению страдание является неизбежным и даже обязательным условием на пути к богоуподоблению. Однако здесь не подразумевается намеренное самоистязание, имеется в виду необходимость познания пагуб на собственном опыте. Только увидев зло воочию и познав его на себе, мы и обретаем способность различения среди лжи истинного, освобождаемся от заблуждений.

Потому и русский народ на протяжении своей известной истории пребывает чаще в роли жертвы, терпящей нападки с различных сторон. Коллективное страдание для нас становится некой обыденной нормой, потому что посредством него мы и фильтруем всё мировое зло, все заблуждения, имеющиеся в различных мировоззрениях, с которыми прочие народы стремились оказать на нас давление. Невольно мы и сами ввергаем себя в пучину страданий, вдохновляясь какой-либо масштабной идеей, будь то коммунизм в 1917-м или демократия в 1991-м, с тем чтобы опять же отфильтровать всё гибельное и приобщить к себе истинные положения из соответствующих теорий. В итоге, шаг за шагом и эпоха за эпохой, терпя тяготы от ложных воззрений и в конце концов обличая их, русский дух всё более возрастает и приближается к видению всецелой Полноты, к состоянию богоподобия и сверхчеловечности, к земному проявлению Бога.

Существо с несколькими головами воспринимается нами уродливым, также уродливо и многоголовое человечество. А единой главой над всем миром может быть лишь тот народ, который ведает всё мировое зло, который ощутил его на себе, преисполнившись безграничными силами и необоримой волей к тотальному очищению мира от лжи, пороков и несовершенств. Народ, очистившийся от всех заблуждений, достигший предела своего самоосознавания, становится вершинной частью будущего идеального человечества, головой богочеловеческого тела, воплотившегося в земном мире, то есть свой национальный дух этот народ отождествляет со всеединым богосознанием, не ограниченным ни в видении действительности, ни в созидательной мощи. Только головная часть способна явить в себе Бога, увидеть вселенский Закон и упорядочить согласно ему всё земное пространство.

Таков наш истинный национальный дух. Он превосходит всё земное, направляя мир к высшему идеалу. Однако русское коллективное самосознание вбирает в себя различные идеи не хаотично, а последовательно и поэтапно. Каждая идеология или доктрина воспринимается нами в надлежащее время, каждая является отправной точкой для последующей. Преодолев одну ступень, мы начинаем восходить на новую, воспринимать и осознавать очередную идейную систему. Во всех пережитых нами социально-политических моделях (монархизм, коммунизм и либерализм) мы на собственном опыте прочувствовали имеющиеся плюсы и минусы, что в результате пробуждает в нас стремление к отказу от деструктивных положений и одновременно к сохранению созидательных основ указанных идей. Ни у одного народа нет подобной полноты жизненного опыта. Ни одна другая нация не обладает настолько цельным видением действительности. Все шатания между идеологиями, склонность к революционным преобразованиям и неудовлетворённость спокойной размеренной жизнью лишь возвышают наш национальный дух над миром, наделяют его мудростью, широтой взора и преисполняют величием.

Новая ступень в развитии русского самосознания предполагает актуализацию очередной и гораздо более прогрессивной идейной системы, сформулированной в теории национал-социализма. Наш народ с предельной ясностью осознаёт все возможные деструктивные проявления соответствующего мировоззрения, поскольку опыт от знакомства с ним оказался едва ли не самым трагичным в истории русского государства. Как, впрочем, и коммунизм явил себя отнюдь не в благих тонах, истребив миллионы русских людей, что тем не менее не отнимает у данной идеологии авторитета среди значительной части современного общества. Наш национальный дух до сих пор не имел возможности увидеть и познать все созидательные установки национал-социалистических воззрений. Эта идейная система является для человечества ступенью уже на пути к богоуподоблению, потому что сама доктрина постулирует идеал сверхчеловека в качестве финальной эволюционной цели. Именно национал-социализм устремляет человека и весь земной мир к состоянию сверхчеловечности.

Идеологические пласты в национальном сознании

Идейная вражда между сторонниками различных воззрений вполне обыденна. Даже в рамках одной идеологической доктрины порой возможны разночтения, дифференциация взглядов на ещё более узкие сегменты. У каждой локальной идеи при этом имеется и своя символика, а каждое выражающее её течение нередко проявляет крайнюю нетерпимость по отношению к символам оппонентов. В любой идеологии присутствуют свои плюсы и минусы, но из-за имеющихся недостатков той или иной концепции её противники преисполняются враждебностью ко всей соответствующей доктрине и ко всем её символьным выражениям.

Сверхчеловек отличается принципиально иным состоянием сознания. Для него неприемлема узость мышления и приверженность каким-либо конкретным мировоззренческим системам, поскольку его взору доступна вся полнота действительности в её бесконечном идейном разнообразии. Совершенный человек не исповедует ту или иную религию, потому что любая религиозная доктрина пусть и раскрывает определённые аспекты Бога, но одновременно и ограничивает видение Полноты своими доктринальными рамками. Любые теории и любая символика очерчивают границы воспринимаемой реальности, выражают собой отдельные детали цельной картины мира. Сверхчеловек достигает такого уровня миропостижения, при котором сознание отрешается от пристрастия к любым локальным идеям. Человек, обретший ясность и широту восприятия, складывает все воззрения воедино и восходит к чистейшему и беспримесному видению действительности, созерцает всю полноту мироздания.

Цельное национальное самосознание, аккумулирующее в себе самые разнообразные взгляды, в этом отношении подобно многослойному пирогу. Каждый пласт в нём имеет свой уникальный вкус и консистенцию, однако взятые все вместе, сочетаясь в едином кулинарном творении, они образуют некий совершенный вкус, который и характеризует всё это блюдо целиком. Аналогично устроена и национальная ментальность, она также является своего рода многослойной, но состоящей уже из неких духовно-идеологических пластов. Каждый из них имеет свои специфические свойства, обусловленные типом культуры и мировоззренческой средой своего времени. А наслаиваясь друг на друга, они и образуют полноту национального самосознания.

Дух нации не ограничивается внешними проявлениями исконной культуры, выраженными в обрядах, фольклоре, одежде и т. д. Самосознание народа возрастает и развивается подобно любой живой сущности. Со сменой эпох обнаруживаются всё новые идеи, формируются новые идеологические и духовные концепции, которые в свою очередь наслаиваются на уже существующие, давно закрепившиеся в национальной ментальности. При этом старое мироощущение не вытесняется полностью и не заменяется более современным, оно лишь дополняется новыми качествами. Каждый очередной этап развития нации добавляет свой уникальный вкус к цельному пирогу коллективного духа, привносит в национальное самосознание новые качественные характеристики. Таким образом, с нарастанием всё новых идейных пластов, наша коллективная сущность в конце концов и приходит к своему совершенному состоянию.

Национальная ментальность формируется в течение весьма длительного периода времени, в процессе жизнедеятельности множества поколений. Каждая эпоха в развитии народа привносит в русский дух и свою специфику, обнаруживает новые задачи и общие стремления. Полноту русскости способен прочувствовать и осмыслить лишь тот представитель нации, в чьём самосознании томятся все духовные напластования, начиная с этапа зарождения народа, с древнейших доисторических времён и вплоть до современности. Однако коллективная бессознательная память передаётся не из уст в уста, а посредством родовой связи. Можно выучить русский язык, жить в России, и называть себя русским по состоянию души, но при этом проникнуть в глубины национального духа вряд ли удастся. Невозможно стать истинно русским, не являясь при этом плотью от плоти русского народа и не имея исконных этнических связей с родовой общностью. Глубинная память, присутствующая в древних духовных пластах народного самосознания, вряд ли окажется доступной для восприятия инородцем даже при вовлечении его в нашу национальную культуру. Забытое прошлое напоминает о себе посредством бессознательных интуиций, иррациональных стремлений, суть которых невозможно оформить в умопостигаемые слова.

Глубинная духовная память народа, вся полнота национальной ментальности передаётся только наследственно, а именно тем, кто состоит с нацией в кровном родстве. Стать русским по духу, являясь при этом представителем чуждого этноса, значит перенять в себя только верхние ментальные пласты национального самосознания, то есть относительно молодые культурные слои, которые в настоящее время вполне осмыслены и наиболее активны. Например, инородец, ставший русским во втором или третьем поколении, сможет понять с достаточной ясностью и даже ощутить в себе интуитивно именно те идеи и образы, которые воспитали как его самого, так и те самые два-три поколения его предков. Однако более глубинные и древние духовные интуиции для него окажутся закрытыми и не воспринимаемыми. Тайна настоящей русской души для новоявленного русского так и останется неразгаданной. Соответственно и полнота его русскости окажется уже не та, поскольку степень причастности к исконному национальному духу в данном случае будет крайне мала.

В этом отношении чрезмерное межнациональное смешение, вовлечение в свою этническую группу представителей других не родственных этносов приводит к негативным результатам, поскольку в данном случае мы теряем связь с древними пластами своей национальной сущности, коллективная бессознательная память, хранящаяся в глубинах народного самосознания, размывается и утрачивается. А потеряв эти глубинные ментальные ориентиры, мы лишаемся и перспектив становления совершенными, достигшими предельных высот национального развития.

В чём же заключается процесс становления идеальной нации; когда и каким образом мы увидим себя таковыми. Как говорилось ранее, сверхчеловек ясно и беспримесно наблюдает всю полноту действительности, в любых воззрениях он однозначно различает истинное и ложное. Так же и идеальная нация на уровне рационального мышления осознаёт всю полноту своего родового духа, все духовно-идеологические напластования, начиная с самых древнейших и глубинных. Иными словами, народ возвращается к своим исконным корням, пробуждает в себе память о всех пережитых эпохах и имеющихся в общественном сознании метальных образах. Однако этот процесс сопровождается не воссозданием старого уклада жизни, а неким выводом древних идейных слоёв из глубин коллективного бессознательного на уровень рациональных и осознаваемых смыслов. В старых идеях мы вспоминаем все созидательные аспекты, находим способы воссоздания традиционных благих порядков в современных условиях, при этом осмысливаем и отбрасываем всё пагубное и деструктивное, что имело место в прошлом.

На каждом из исторических этапов мы получили определённый жизненный опыт, в одних случаях благой и созидательный, но где-то весьма драматичный и губительный. Тем не менее, все эпохи, какие народу удосужилось преодолеть, необходимы для становления идеальной нации. Теперь же задача состоит в том, чтобы шаг за шагом, анализируя прошлое, в каждом периоде развития русского духа вспомнить все позитивные достижения, полезные качества и благие стремления. Пробуждая в своей коллективной памяти один за одним все идейные пласты, мы в конце концов достигнем глубочайшей основы, то есть того древнейшего духовного состояния, при котором наш народ зародился на земле. Лишь тогда мы и увидим всю полноту своего национального Я и в полной мере осознаем своё предназначение в этом мире; в практической жизни воплотим всё идеальное, что хранится в нашем коллективном сознании, достигнем состояния сверхчеловеческого совершенства.

Этапы становления

История русского народа достаточно витиевата, и движется она на первый взгляд совершенно непредсказуемыми путями. Однако шатания между различными системами воззрений как раз и воспитали в нас все необходимые качества и способности, позволяющие в перспективе явить собой идеальную вершинную часть человечества. Мы в полной мере ощутили на себе практику реализации различных идейных доктрин, в результате русское самосознание с предельной ясностью различает все созидательные и разрушительные аспекты имеющихся идеологических концепций. Такая способность раскрывается не в отдельно взятых индивидах, а в цельном общественном организме. Каждый представитель народа симпатизирует какой-либо одной идейной системе, однако в коллективном сознании все подходы взаимодействуют между собой и гармонизируют друг друга путём подчёркивания собственных плюсов и обличения минусов у оппонентов. Таким образом, максимальное идейное разнообразие, присутствие в национальной общности сторонников всех базовых идеологий, как раз и отличает нас от остального мира, предопределяет наши способности в постижении идеального и гармоничного Закона.

Последний так называемый демократический период русской истории является едва ли не самым унизительным с момента образования централизованного российского государства. На этом этапе наш национальный дух обращается к идеологии либерализма. Однако в надежде на новые перспективы мы сталкиваемся и со всеми извращениями данной модели развития, воочию наблюдаем насколько бездеятельной становится власть, как быстро и массово деградирует сам народ. Так или иначе даже этот период оказался значим и необходим. Ведь в последние десятилетия существования СССР советское население представляло собой пассивную и безвольную народную массу, не способную на самостоятельное мышление и на принятие ответственных решений. Вся жизнь советского человека была распланирована; люди не задумывались о поиске работы, о профессиональной конкуренции, не напрягали извилины предприимчивостью; частная инициатива в том обществе по большей части не приветствовалась. Советский человек крайне примитивен, несведущ и слаб рядом с идеальным сверхчеловеком. В свою очередь, либеральная шоковая терапия вытащила аморфные народные массы из мира социалистических иллюзий в мир жестоких реалий, заставив людей думать уже собственной головой.

Кроме того, либерализм специфичен тем, что, сам являясь идеологией, он в то же время настаивает на отсутствии каких-либо всеобщих моральных ориентиров и норм, постулирует полную безыдейность общества. На первый взгляд данное положение безусловно разлагает общественное сознание, ведь государство, в котором отрицаются идеалы и ценности, и в котором каждый извращенец или умалишённый имеет полное право на самоутверждение в собственной психопатологии, превращается в не что иное, как коллективный дурдом. Всё именно так, но вместе с тем, отсутствие довлеющей сверху идеологической доктрины освобождает национальных дух от мировоззренческих оков. Коммунизм зацементировал разум советского гражданина, навязав ему строго шаблонное мышление. Завершение же красной эпохи ознаменовало собой освобождение народного самосознания от всех сковывающих коммунистических догм. Именно идеологический вакуум в обществе и способствовал пробуждению глубинных духовных пластов в коллективном бессознательном, постепенному раскрытию интуиций старославянского и арийского духа. Без «демократической» революции 1991-го года мы так и остались бы в беспамятстве о своём древнейшем прошлом. Теперь же нашему рациональному мышлению открыты все идейные и духовные напластования, хранящиеся в недрах коллективной памяти. Всё большее число людей ощущают в себе пробуждение соответствующих образов и воспоминаний о духовных культурах древности.

Однако и коммунистический период нашей истории также внёс определённый созидательный вклад в становление полноты русской нации. Советская эпоха, как ни крути, становится временем всенародного подвижничества, всеобщей сверхконсолидации сил вокруг осевой идеи. За те десятилетия, что русский народ пребывал под гнётом тюремно-тоталитарной системы, он обрёл уникальную способность из ничего создавать нечто масштабное и всеобщее; отказываясь от всех индивидуальных потребностей и влечений, в едином порыве всецело устремляться к реализации глобальной идеи. Подобный коллективный порыв описывал один из русских мыслителей в «Философии общего дела», когда всё человечество вдохновляется единой целью, никто не живёт для себя, но все начинают трудиться ради общемирового дела, двигаясь к чему-то невообразимому и совершенному. Коммунистическая эпоха при всех своих минусах научила нас сверхединению и предельному напряжению человеческих сил. Без такой способности невозможно становление сверхчеловека и утверждение на земле идеального миропорядка.

Как это ни парадоксально, коммунистический идеал во многом и являет собой идеал сверхчеловека. Если сравним советские агитационные материалы, в которых отображается дух и эстетика идеального коммунистического общества, с такими же агитационными образами немецкого национал-социализма, то мы не обнаружим значительных различий. Советский человек будущего и национал-социалистический во многом схожи, однако пути к этому идеалу предлагались разные. Коммунизм настаивает на всеобщем равенстве, на принудительной уравниловке при распределении благ. Однако национал-социализм видит идеальную нацию как общество благородных граждан, и равный доступ к благам в данном случае реализуется не насильственным путём, а вполне органическим и естественным. Предполагается не уравнивание в достатке, а справедливое вознаграждение людей сообразно их способностям и устремлённости к достоинству с точки зрения идеальной морали. Все граждане идеальной нации равны в своём благородстве, поскольку каждый индивид, принадлежащий к благому национальному роду, всесторонне развит и сознателен. Однако же немцы, являясь индивидуалистами по своей ментальности, так и не смогли закрепить соответствующий образ в длительной исторической перспективе, совершив ряд фатальных ошибок не только вследствие чрезмерных акцентов на вопросах телесности, но во многом и по причине отсутствия достаточной способности к сверхконсолидации, к гармоничному и ненасильственному вовлечению всех прочих народов в предлагаемое общее дело.

Дореволюционная эпоха державного монархизма заложила в наше национальное самосознание более глубинные империалистические установки. Русский народ с тех пор становится носителем имперского духа, заглушить который уже невозможно. Империя для нас сакральна, русское государство уже не мыслится ни в каком ином качестве, кроме как империей. Сам по себе национальный империализм не гарантирует стабильности и нерушимости государства в долгосрочной перспективе. Из истории известен ярчайший пример коллапса древнеримской империи при исчерпании потенциала для захватнических войн. Империалистическое государство как правило выстраивает паразитарно-экспансионистскую модель, и его жизнеспособность обеспечивается непрерывным расширением сферы своего присутствия, вовлечением в себя всё новых территорий и ресурсов. Типичная империя рано или поздно достигает предела своего роста и с этого момента движется в сторону упадка и распада. Но только не русская империя; она не вписывается в этот стандартный шаблон, поскольку наши имперские амбиции основаны не на жажде захвата и потребления, а на самой идее Империи, то есть на концепте человеческого всеединства. Наши империалистические стремления обусловлены не эгоистическим желанием присвоения территорий для собственного довольства, а тягой ко всемирной упорядоченности, к объединению всех народов мира на основе идеального Закона.

В ещё более отдалённую по времени княжескую эпоху русские земли с переменным успехом претерпевают длительный процесс становления единого государства. В результате такой консолидации Русское царство впоследствии смогло перенять в себя имперское самосознание от гибнущей Византии. Противники христианской церковности яро осуждают тот период за привнесение и насаждение православия на русской земле, из-за чего якобы народ утратил связь с древнеславянской духовной культурой. Однако именно православное вероучение стало тем фундаментом, который смог объединить в едином государстве разрозненные славянские общности, а затем и русские княжества, заложив столпы будущей империи.

Единая вера открыла руссам путь к богоуподоблению, ведь христианская идея богочеловека как раз и подразумевает в себе духовный идеал сверхчеловечности. Рядовые верующие до сих пор не осознают всей полноты учения, воспринимая образ Христа лишь единичным субъектом, персонифицированным воплощением Бога. Однако, согласно христианским положениям, каждому земному человеку назначено стремиться к подобию с Христом, то есть каждый должен стать таким же богочеловеком (или сверхчеловеком). А значит не только конкретная персона — Иисус Христос, но и любой, достигший совершенства, является воплощением Бога, Сыном Божиим, индивидуальной проекцией или персонификацией всеединого Сознания. Период утверждения на Руси православия вдохновляет русский дух именно идеей богоуподобления, становления грешного земного человека очистившимся и непогрешимым сверхчеловеком.

Предшествовавшая языческая культура, восходящая из старославянской и праславянской эпохи, составляет основу нашего национального духа. Родовая вера у славян сочетает в себе идеальную гармонию между человеком и природой, душевное целомудрие, отсутствие лжи, алчности, воровства и прочих привычных нам пороков. Языческие культуры иных народов древности по своей природной чистоте не идут ни в какое сравнение со славянским мироощущением. Древние духовные интуиции подзабыты нами, однако они никуда не исчезли; тяготение к душевной чистоте и непорочности заложены в фундамент нашего национального самосознания.

Древнеславянский дух хранит в себе также интуицию беззаветной преданности родной земле. Именно из этой древнейшей культуры восходит сакрализация народом образа Руси как матери. Русь для нашей национальной ментальности предстаёт не просто землёй или территорией, но она живая сущность, которая страждет и заботится о каждом представителе белого народа. Соответственно, и каждый Русич заботлив в отношении матери-земли. Благое отношение к природе так же составляет отличительное качество сверхчеловека.

Языческая славянская культура является основой, но далеко не зачатком нашего национального самосознания. Русский народ зародился задолго до формирования праславянских племён, однако современные этнонимы в отношении той далёкой древности безусловно уже неприменимы. Все религиозные доктрины описывают дугообразное движение эволюционного процесса. С течением времени дух словно нисходит в материю, из идеального богоподобного состояния человек упрощается до приземлённого восприятия мира, приобщается к материальной сфере; временно отпадает от всеединого Бога, но затем вновь восходит к состоянию сверхчеловека, уже в новом качестве. Древнеславянский период является базовым в том смысле, что дух нашей коллективной сущности замкнулся на уровне природного существования, оказался максимально близок к земле и к земным материям. Человеческое сознание в эти тысячелетия меняет акценты, образы и смыслы космических масштабов уступают земным идеям и чаяниям. В религиозных учениях этот эволюционный этап характеризуется тотальной духовной деградацией, моральным разложением всех людских племён, утерей Закона. Однако белый народ в эру цивилизационной ямы (Кали-юги) изолируется от остального деградирующего человечества, возвращается в лоно матери-природы, достигает полной идиллии между духом и материей.

По окончании языческой эпохи мы вступаем в период нового восхождения, которое продолжается и в настоящее время. Однако ещё до этапа славянского язычества, на нисходящей стороне эволюционной дуги, в наше глубинное самосознание были заложены значительно более древние духовные интенции предковой праиндоевропейской (или арийской) культуры. Древнеарийские племена обитали на территории Русской равнины более четырёх тысяч лет назад. Цивилизационная общность той забытой эпохи характерна строгой упорядоченностью, как внутрисоциальной, так и этнической. Арии не позволяли себе кровосмешения с инородцами, более того, превозносили себя над прочими племенами, тщательно оберегая чистоту своего благого рода. Военная ярость и жажда побед пробуждается в нас именно из наследия древнеарийского духа; племена, принадлежащие к той культурной общности, оказывались непобедимы в войнах с иноплеменниками. Это был весьма многочисленный народ, преисполненный волей к телесному и духовному превосходству над окружающими их варварами.

Древние арии в ещё большей степени, чем славяне, осознавали себя потомками богов, соответственно, лишь себя они мыслили полноценными людьми, а всех прочих идентифицировали подобными животным. Для доисторической эпохи такой взгляд на мир был вполне оправдан. Полнота видения действительности у арийских народов значительно превосходила даже наше нынешнее миропонимание. Чтобы убедиться в этом, достаточно ознакомиться с древнейшими текстами той культуры — гимнами Ригведы. Сам язык этих песнопений настолько насыщен смыслами, что его невозможно полноценно воспроизвести никаким современным переводом. Каждая буква того древнего языка представляет собой целый образ, для выражения которого сегодняшним людям требуется одно или несколько слов; а каждое слово в языке праиндоевропейцев сравнимо по смыслу с современным предложением. Древнее арийство — это идеальная телесность, непобедимость и в то же время вершина человеческого духа, единство земной и космической действительности. Арии мыслили настолько массивные и высокие идеи, что современному мышлению соответствующие образы просто недоступны. Однако при всё более значительном и массовом пробуждении этого глубинного духовного пласта, мы постепенно возвращаемся к прежнему возвышенному состоянию сознания.

Интуиции древнего славянства и ещё более древний арийский дух томятся в самосознании любого представителя русской нации, имеющего глубинные родовые корни. Однако те, в ком указанные ментальные пласты до сих пор пребывают в спящем состоянии, пока неспособны понять соответствующие смыслы и ощутить свою причастность древним образам. Поэтому обывателя, в чьём сознании бодрствуют только современные идейные комплексы, будь то либеральные или чуть более старые коммунистические и имперские, все слова об арийской идее оказываются мало привлекательными. И тем более они не впечатляют тех индивидов, которые не имеют наследственной связи с нашей древней родовой памятью. Лишь с пробуждением и активизацией определённого духовного слоя человек начинает видеть, чувствовать и понимать всю эстетику и идейную специфику соответствующего периода в развитии национального духа.

Процесс пробуждения реализуется в коллективном самосознании поэтапно, и духовные культуры прошлого являют себя поочерёдно. В первую очередь активизируется, осознаётся и подвергается осмыслению ближайший к нашему времени идейный сегмент, затем последующий, более древний и глубинный. И если, как сказано, на низовом этапе духовной эволюции человек теряет своё богоподобие, погружает самосознание в телесные ощущения, то на эволюционной вершине он как раз и осознаёт себя богом, или сверхчеловеком. У арийской доисторической общности имеется и куда более древняя предковая культура — палеолитическая цивилизация богов. Допотопные асы/асуры составляли род сверхлюдей и обитали, согласно ведийским преданиям, в полярных областях мира. Это такие же плотские существа, но при этом совершенные, отличающиеся необоримой силой и ясным неограниченным взором, объемлющим всё земное пространство. Асурскому духу доступно также видение иных миров и вселенского Закона; свой земной мир асурская цивилизация стремится уподобить идеальному порядку Универсума.

Глубинное ядро русского самосознания хранит в себе соответствующие интенции. При определённых условиях они в тех или иных аспектах напоминают о себе, воодушевляют нас тягой к Иному, пробуждают устремленность сознания в нечто запредельное, в высшие необъятные пространства, преисполняют жаждой постижения вселенских законов, утверждения совершенного и правдивого порядка на земле. В то же время, наш национальный дух содержит в себе и неимоверную иррациональную воинственность, милитаристское вожделение и абсолютное бесстрашие перед земными угрозами, эйфорию от войны против всего мира.

Согласно скандинавским и индуистским текстам, асы/асуры провялили беспощадность к врагам и безжалостно истребляли дикие племена, заселявшие допотопную землю. Вся земная дикость и отступления от вселенской упорядоченности для рода богов отвратительны. В то же время, эта древнейшая высшая цивилизация соблюдала идеальную меру между разрушением и созиданием. Рушится и уничтожается лишь не имеющее перспектив становления совершенным. Но всё, что имеет подобные устремления, всё желающее стать идеальным — должно быть облагорожено и одарено благами. Именно таким — бесстрастным, всесильным, всевидящим, ведающим идеальную меру — и является сверхчеловек.

Дугообразная эволюция

Миропонимание современного обывателя, масштаб его мысли и горизонты восприятия крайне узки и ограничены, человеческое сознание словно пребывает впотьмах, не имея никакой возможности наблюдать действительность с достаточной ясностью. Универсум безграничен, он наполнен бесчисленным множеством миров, и каждый из них обитаем. Пустующих пространств не существует, как таковой пространственный мир есть область обитания тех или иных сознаний. При отсутствии сознательных существ не оформляется и пространство их обитания.

Доктрина Белого Порядка представляет собой не набор лозунгов, а комплексное учение, дающее человеку цельный обзор наблюдаемой реальности. Оно сцепляет разрозненные идеи воедино, побуждает к самостоятельному осмыслению окружающих явлений, помогает раскрыть глаза тем, кто пока ещё слеп, и кому, в силу узости навязанного мышления, не удаётся схватить своим умом и узреть всё великолепие мироздания. Под Белым Порядком подразумевается одновременно и идеальный закон Универсума, и производные от него принципы организации нашего мира во всех его проявлениях. Для идеального человека нет никаких ограничений в постижении и понимании, ведь всё земное подобно небесному, и ведая универсальные бытийные законы, мы имеем возможность созерцать и всё Творение, от самых низов и мельчайших элементов до всеединой цельности.

Принцип дугообразной эволюции в тех или иных образах описывают все религиозные доктрины. Однако этот жизненный закон не признаёт современная наука, что неудивительно, ведь научный метод исследований в строгом смысле этого слова существует всего около двух столетий, составляя лишь мгновение в масштабах земной и тем более космической эволюции. Поэтому ожидать от учёных истинной картины мира пока преждевременно, в то же время и отвергать научный подход представляется крайне неразумным.

Наиболее систематически дугообразный принцип развития излагается в восточных ведических системах — индуизме и буддизме. Авраамические же религии — иудаизм, христианство и ислам, не акцентируют своё внимание на вопросах эволюции, но указанный принцип чётко прослеживается и там. Человек, согласно такому подходу, рождается не сродным с животными, а изначально совершенным и богоподобным существом. Вопреки обыденному мнению, здесь нет значительных противоречий с научной эволюционной теорией. Вопрос состоит лишь в понимании начала человечности. Антропологами до сих пор не определён эволюционный этап, на котором у человекоподобной обезьяны пробуждается разум. Оно и понятно, появление самосознания предопределяется вовсе не эволюционным процессом; истинное рождение человека представляет собой отнюдь не планомерное формирование разума у примата, но это скорее вселение высшего божественного духа в земное, прежде неразумное существо, готовое к восприятию сверхсознания. В этом и состоит акт рождения Человека на земле — высшая духовная сущность рождается во плоти, в телах земных существ, заранее подготовленных для этого в ходе длительного процесса земной эволюции.

При своём проявлении в этом мире человек изначально чист и богоподобен, но с течением жизни, со сменой эпох он ментально деградирует и отпадает от Бога, а достигнув определённого духовного дна, он восходит вновь, благодаря направленному действию высшего Промысла. Очистившись от всей налипшей грязи, человек возвращается к состоянию богоподобия. В восточных учениях соответствующие циклические процессы описаны очень детально и определяются как естественный закон жизни не только земных обитателей, но и всего Универсума. Эти дугообразные циклы (или кальпы) бесконечны, и их масштабы также бесконечно разнообразны. Различаются малые циклы в десятки тысяч лет, при этом каждый малый цикл является одним из этапов (или югой) более массивного цикла; те в свою очередь составляют ещё более значительные периоды, и так до бесконечности.

Известные теософы 19-го века утверждали, что и сама наша планета является одним из этапов грандиозного многомирового эволюционного цикла. Иными словами, все миллиарды лет, что существует Земля, и миллиарды лет её будущей жизни оказываются лишь одной ступенью в огромном космическом процессе. Каждый этап такой масштабной космической эволюции оформляется в отдельный мир. Человек, как некая универсальная сущность, зарождается в высшем почти бестелесном пространстве, и в ходе своего развития «мигрирует» по эволюционной дуге из одного мира в другой, сначала он опускается во всё более плотные, а затем вновь восходит в духовные и возвышенные сферы обитания.

В различной эзотерической литературе часто встречается упоминание о малом периоде в 24—25 тыс. лет (возможно совпадающим с прецессионными циклами). Утверждается, что человечество к настоящему времени либо преодолело уже половину текущей циклической петли, либо вот-вот вступает в новый цикл. Здесь, вероятно, всё зависит от того, с какой точки начинать отсчёт. Но сопоставив все явления, археологические и культурологические данные, мы неизбежно приходим к выводу о существовании развитого человечества ещё в эпоху верхнего палеолита, то есть более 10 тыс. лет назад. Об этом свидетельствуют множество неоспоримых фактов, и на сегодня отрицание соответствующей гипотезы выглядит мягко скажем неразумным.