Бесплатный фрагмент - Барышня с лошадкой

Барышня с лошадкой

Жизнь столичного жителя Генки Королькова протекала плавно и красиво, словно струйка ледяной водки. Привлекательный светловолосый мужчина, он хорошо отучился в школе, окончил институт, рано женился на красивой сокурснице, «родил» сына, получил квартиру от покойной бабушки, устроился на престижную работу и купил неплохую машину. Так и долетел с комфортом до своего тридцатилетия. Дальнейшая жизнь представлялась надежным локомотивом, который уверенно идет по стальным рельсам навстречу светлому будущему.

Шел «апокалиптический» 2012 год — очень, кстати, неплохой, особенно если сравнивать его с последующими, о которых майя в своем календаре ничего необычного не сообщали. Они-то наверняка все предвидели, но писать про такое на камнях не решились, чтобы заранее не портить настроение потомкам.

Конечно, мелких проблем хватало. То сынишка сопливит и кашляет, то с премией «прокатят», то машина сломается. Но это все ерунда. Единственное, что серьезно беспокоило Генку — чересчур холодный и нордический, как у прусского офицера, характер супруги Инны. Даже любовью она занималась спокойно, деловито и немного безучастно, словно натирала морковку в салат, ехала на велосипеде или покупала в магазине палочку колбасы. А уж просить у нее в постели что-нибудь эдакое вообще было бесполезно. Лежит, сопит, глазки закатывает — вот и вся любовь. Не было в ней настоящей женской страсти, когда в порыве гнева сопернице беспощадно выдирают волосы, а мужу на вершине экстаза безжалостно полосуют ногтями спину.

— Почему ты такая спокойная и сдержанная? Неужели ты меня ни к кому не ревнуешь? Посмотри, сколько у нас на работе симпатичных девушек!

— Вот еще! Неужели ты захочешь бросить такую идеальную жену?

Нет, бросать супругу он не хотел. Действительно, за исключением ее излишней холодности придраться было не к чему. Красивая, хозяйственная, образованная, хорошая мать. В принципе, Генка с особенностями характера Инны смирился. Уж лучше спокойная жена, чем какая-нибудь истеричка.

Однако семейная жизнь была для мужчины скучной и совершенно неинтересной. Тихий омут уже омывал своими темными опасными водами сердце Генки. Словно томная барышня, мечтающая о том, чтобы за обладание ее телом насмерть бились два жгучих мачо, Корольков в глубине души алкал испытать такие чувства, от которых заливают подушки слезами, не едят неделями и ежедневно пишут предсмертные записки с просьбой никого не винить.

Как-то раз Генку отправили в командировку в уютный и цветущий город на берегу Черного моря. Там нужно было наладить работу местного филиала. Поездка намечалась не особенно сложная.

— Тебя там встретят, отвезут и поселят в гостинице. Директор филиала Павел Антонович уже получил задание. Разберись там и возвращайся, — напутствовал его начальник.

— Никаких проблем. Думаю, за пару недель управлюсь, — отвечал Генка, радуясь неожиданной поездке на море.

***

Поезд прибыл в городок душным августовским вечером. Как и обещалось, его встретил шофер и отвез в местную гостиницу. Отдохнуть и развлечься Генка не желал, о чем он трижды вежливо сообщил приятным женским голосам из телефона, который стоял в номере. Хотелось выспаться перед важным рабочим днем.

Следующим утром в условленное время машина забрала Генку из гостиницы и привезла к зданию филиала. Там его встретил директор Павел Антонович. Приятный пятидесятилетний мужчина быстро ввел Генку в курс дела. Погрузившись в бумаги и отчеты, командированный не заметил, как рабочий день подошел к концу.

— Геннадий, может быть, хотите после рабочего дня поужинать? У нас тут парк рядом, а там есть отличное кафе с видом на море. У них просто шикарный шашлык и превосходное пиво. Пойдемте, — Павел Антонович радушно улыбался.

Отказать ему было невозможно, тем более что шашлык и пиво Гена очень уважал. Сняв пиджаки и галстуки, они неторопливо шли по оживленной аллее и увлеченно обсуждали дела филиала. В парке было очень приятно: прохладный бриз разогнал августовскую жару и нежно ласкал гуляющих людей. Генке захотелось искупаться в теплом море, но было неудобно бросать Павла Антоновича одного, да и плавки остались в гостинице. «Завтра после работы сам сюда выберусь. Заодно искупаюсь», — подумал Генка. Неожиданно из-за лотка с фруктами появилась гнедая лошадь и перегородила мужчинам дорогу.

— Да стой же ты, зараза! — вслед за лошадью пред очами Генки и Павла Антоновича предстала весьма привлекательная стройная барышня лет тридцати с большими грустными глазами и темными волосами.

— Ой, извиняйте! Манька как увидит этот лоток, так и прет сюда за яблоками и морковкой. А вы, мужчины, не хотите прокатиться на лошадке? Она у нас смирная. Сейчас только ей яблочко куплю.

— И вы нас извините! Мы только с работы, очень кушать хочется. Может быть, позже, — улыбнулся Корольков.

— А, ну ладно. Если захотите, мы тут по аллее гулять будем. Недорого возьмем. Да, Манька? Пошли, яблоко тебе купим, — барышня быстро потеряла интерес к несостоявшимся клиентам и развернулась к продавцу фруктами.

Мужчины дошли до летней площадки и сделали заказ.

— Какая красивая женщина, а глаза такие глубокие и печальные. Наверное, у нее трагическая судьба, — задумчиво произнес Генка, удобно расположившись на стуле.

— Понравилась кавалеристка? У нас в городе много привлекательных барышень. Моя супруга тоже в молодости горячая была — просто огонь. Как-то раз приревновала она меня к соседке, — Павел Антонович довольно крякнул и с улыбкой продолжил рассказ. — Переехала к нам в дом молодая да симпатичная учительница, она только институт окончила. Я тогда еще тоже орел был, мне и тридцати лет не исполнилось. Скажу честно и по секрету: понравилась она мне, захаживал к ней то за солью, то за спичками. Правда, никаких амуров между нами не случилось. Жена быстро заметила мои походы к соседке и твердо решила, что «эта приезжая потаскуха» хочет меня «захомутать». Ох, что было! Сначала моя Любаня закатила скандал соседке, оттаскала ее за волосы. А потом принялась за меня: два квартала гналась со шваброй, хотела меня ею огреть. Бежал я тогда от нее и гордился: какая жена у меня все-таки замечательная и страстная. А как она меня любит! Никогда ее не брошу и не променяю на другую женщину. Так швабра стала символом нашего долгого и счастливого брака.

Павел Антонович заливисто рассмеялся, а потом с энтузиазмом погрузился в пиво и шашлык.

***

Вечер на летней площадке за разговорами о жизни пролетел незаметно. Ближе к десяти Павел Антонович засуетился, собираясь домой.

— Гена, извини. Надо к благоверной возвращаться. Да и на работу завтра рано вставать. Ты если хочешь, еще отдохни. Позвони, когда в гостиницу соберешься, я тебе водителя с машиной пришлю.

— Павел Антонович, не нужно. Я еще полчасика посижу и сам пешком доберусь. Дорогу я примерно понял, тут недалеко.

— Ну, как скажешь. Давай, до завтра.

Мужчины пожали руки, и Павел Антонович покинул летнюю площадку нетвердой хмельной походкой. Вскоре и Генка, расплатившись по счету, двинулся по аллее к выходу из парка. По пути он встретил ту самую барышню, правда, уже без лошади.

— И снова здравствуйте! А почему вы без своего лохматого «мотоцикла»?

— Добрый вечер. Рабочий день закончился — лошадка в конюшне отдыхает.

— Жалко, а то я не прочь покататься.

— Все хотят, да только на словах. Я за целый день толком ничего не заработала.

— Простите, я же не знал. Вот почему вы такая грустная.

— Причин хватает. Давайте не будем развивать тему.

— А можно я искуплю свою вину и провожу вас до дома? Меня, кстати, Геной зовут.

Барышня оценивающе смерила его взглядом.

— Хорошо. Только не вздумай приставать. У меня в сумочке газовый баллончик.

— И в мыслях не было! Я ведь не местный, приехал из столицы в ваш волшебный морской город в командировку.

— Я вижу, что не из наших краев. Вырядился в пиджак и галстук.

— Ну да, от ваших глаз ничего не скроешь. Кстати, а вас как зовут?

— Катерина. Катя.

— С удовольствием провожу вас, Катя, до дома!

***

Минут через двадцать Гена и Катя оказались во дворе, заставленном старенькими пятиэтажками. Словно не желая расставаться, они долго болтали на лавочке возле ее подъезда. О себе Генка в основном врал: холост, никогда не женился, детей нет, живет со старенькой и больной мамой. Катя оказалась более откровенной. Оказалось, что ей двадцать восемь лет, она разведена и воспитывает шестилетнюю дочь. Муж, как часто водится в провинциях, пил и бил. Катя долго терпела, но, когда благоверный замахнулся на дочку, быстро приняла решение расстаться.

— Трудно живется, бывший практически не платит алименты. Образования я в свое время не получила — рано выскочила замуж. Поэтому приходится всяким разным перебиваться: официантка, продавщица, уборщица. Вот недавно позвали, чтобы я с Манькой клиентов катала. Я же раньше лошадьми увлекалась и хорошо с ними лажу. Но желающих особо нет. За день какие-то крохи набегают. Буду новую работу искать.

— Серьезно? Занималась лошадьми? Не верю! Ноги слишком ровные и красивые, — пошутил Генка.

— Я недолго, не успела покривить, — рассмеялась Катя.

— А живешь, значит, в этом доме?

— Да, двухкомнатная квартира от мамы осталась. На втором этаже, дверь направо. Мама умерла два года назад.

— Соболезную. А отец?

— Даже не знаю. Мама говорила, что он военный летчик. Смешно. Он летал, а она залетела. Видимо, такое было боевое задание. Невезение по части мужиков, наверное, досталось мне и сестре от мамы.

— У тебя сестра есть?

— Да. Старшая. Она на соседней улице живет. Тоже горемычная. Муж ушел, двое детей, кредиты и долги. Ладно, Геннадий, уже одиннадцать вечера, а я вам тут про свои проблемы рассказываю, надоела совсем. Надо мне ребенка чем-нибудь еще накормить.

— Слушай, ты же говорила, что сегодня ничего не заработала. Давай сходим в магазин, и я что-нибудь куплю. Ты не подумай, заплачу сейчас, а завтра приду на лошади покататься, — улыбнулся Генка.

— Не надо, Гена, не говори глупостей. У меня картошка есть, дочь должна была окорочка разморозить. Отличный поздний ужин получится. Ну все, побежала.

Генка продолжал сидеть на лавочке, словно оглушенный. Он настолько привык к своему благополучному комфортному мирку с квартальными премиями и годовым абонементом в фитнес, что как будто и не знал о существовании совсем другой жизни с мизерными зарплатами, кредитами, ломбардами и полнейшей безнадегой. Ему стало нестерпимо жалко Катю. Такая красивая и добрая, а живет в таком беспросветном дерьме.

Генка резко встал и решительно направился к круглосуточному магазину, который заприметил во время прогулки. Набрав два пакета разной снеди, он вернулся во двор и вошел в дом, где жила Катя. На втором этаже Генка аккуратно поставил пакеты возле двери, нажал кнопку звонка и сиганул по ступеням вниз. Прислушался. Хотелось узнать, как Катя оценит его благородный порыв.

Сверху открылась дверь. Генкино сердце учащенно забилось, словно муха, пойманная в стакан.

— Ну что за дурень, — устало сказал женский голос, — мы это и за месяц не съедим.

***

Весь следующий день Корольков пребывал в прострации. В голове крутились мысли только о вчерашней встрече. Едва дождавшись окончания рабочего дня он отправился в парк в надежде увидеть там Катю. Но девушка оказалась не слишком приветливой.

— Гена, спасибо тебе большое, но этого не нужно было делать. Зря я вчера жаловалась на свою жизнь. Вот и пожалел ты меня. Прости. У меня все хорошо. Я верну тебе деньги. Не люблю быть кому-то должной. И купить меня не получится.

— Катя, подожди. Выслушай меня. Я не хочу тебя покупать и становиться твоим кредитором. Понимаешь, я всю жизнь был эгоистом, карьеристом и полным мудаком. Но вчера я осознал, что могу абсолютно бескорыстно сделать что-то хорошее другим людям — тебе и твоей дочери. Я почувствовал себя настоящим человеком, а не самодовольным мещанином! Возможно, впервые в жизни. Честно! Это ты меня извини.

— Ладно, — неуверенно сказала Катя, — но деньги я верну.

— Согласен на любые условия капитуляции. Только прости меня и позволь проводить тебя снова. Я больше не буду делать глупости.

— Я подумаю.

— А я буду ждать окончания твоей смены на той летней площадке. Приходи, поедим вкусный шашлык.

— Не начинай!

— Нет, нет! Я не то имел ввиду. Просто приходи. Поболтаем как вчера.