Бесплатный фрагмент - Балласт

Еще один сет

Он посмотрел на оставшийся перегной и обвел взглядом участок, где они сажали картошку.

— Боюсь, нам его не хватит, — он жестом показал жене на удобрение.

— Я на неделе купила аммиачную селитру, она в багажнике.

Он взглянул на жену и перевел взгляд на сосновый лес, который поднимался вверх по склону небольшой горы, расположенной почти в двух шагах от их дачного участка.

— Конечно, у нас красиво… но хочется иного… новых впечатлений, путешествий… А то все одно и то же: дача, огород, лопата…

Жена встряхнула головой, чтобы волосы не мешали ей смотреть, и взглянула на мужа: она поняла его настроение. Он схватил черенок лопаты так, будто это была теннисная ракетка, и повернулся к ней.

— Теннисный корт в Ницце! Нам по двадцать пять! Ты ждешь мою подачу в той умопомрачительной позе теннисистки: чуть пригнувшись, отставив зад и немного расставив ноги.

Она засмеялась, но решила подыграть ему. Двумя руками она взялась за лопату, словно держала теннисную ракетку, готовясь отразить подачу противника.

— Я сумею отбить мяч, даже если он будет крученый!

Он улыбнулся. Она воткнула лопату в землю и посмотрела на него.

— А потом, моя дорогая, мы отправимся на Женевское озеро, — он изобразил жест фокусника.

— Отель Монтрё! — воскликнула она и захлопала в ладоши.

Он медленно, без всякого стеснения оглядел ее фигуру, еще хорошо сохранившуюся.

— Почти весь гостиничный номер занимает королевская кровать, можно кувыркаться… вдоль и поперек!

Увидев мечтательный блеск в глазах жены, он умолк и перевел взгляд на кучу перегноя… Он понял, что жена устала от работы, но не подает виду.

— Отдыхай, милая, мне осталось здесь работы максимум на два часа. С тебя ужин.

Она направилась к дому и, обернувшись, увидела, что он по-прежнему задумчиво смотрит в сторону леса. Привычная, неменяющаяся десятилетиями картина: вдоль леса, оттеняя зелень сосен, серела полоса кустарника…

Закрывая дверь сарая, где хранились лопаты, грабли, садовая тачка и прочий инвентарь, он почувствовал вибрацию телефона. «Сэр Эндрю, пожалуйте на ужин!» — гласило сообщение супруги. Он усмехнулся…

Дома он увидел накрытый в гостиной праздничный стол. Сервировка, посуда, фужеры напомнили ему столик в уютном ресторане. Он не мог вспомнить, когда они были там в последний раз. Она вышла из спальни в длинном платье на бретельках, с уложенной прической, подкрашенная, а губы ее вообще «кричали» — так ярко были они накрашены. «Я не надевала его сто лет», — подумала она, оставшись довольной произведенным впечатлением на мужа.

— Джентльмен должен привести себя в порядок, — сказала она, подавая ему белье, рубашку и брюки.

Пришел его черед подыгрывать. Артистично взяв бумажную салфетку и рассматривая ее, словно читая, он произнес: — Ясно вижу на пригласительном билете значок формы одежды: темный костюм, смокинг или фрак…

Прежде чем сесть за стол, он поймал волну радиостанции «Ретро» — послышалась мелодия фокстрота… Она с загадочным видом ждала его за столом.

Он наполнил фужеры шампанским.

— Выпьем за путешествие!

— За чудесное путешествие!

Он снова наполнил фужеры.

— Мы поплывем на яхте по Женевскому озеру! — воодушевленно произнес он, но ему почему-то вспомнился их старый катер, пришвартованный к деревянному пирсу на берегу Финского залива.

— Я куплю новое вечернее платье, и по вечерам мы будем танцевать в ресторане отеля, — сказала она, держа в уме совсем другое: «Надо привезти на дачу джинсы поновей, старые совсем изношены».

Он взял тюбик с горчицей и мельком взглянул на этикетку.

— Мы поедем на экскурсию в Шильонский замок, закажем там роскошный обед… и обязательно картофель фри на гарнир! — провозгласил он, и, улыбнувшись, положил себе на тарелку жареную картошку.

— А я буду ходить в СПА на омолаживающие процедуры, — произнесла она, и, хотя ее глаза загорелись, она вдруг подумала о том, что у нее заканчивается ночной крем.

— Ты был великолепен сегодня на теннисном корте, — сказала она, взглядом показав на окно, откуда был виден огород, в центре которого «красовалось» пугало в соломенной шляпе.

— И ты была восхитительна! Зрители больше аплодировали тебе, но, честно говоря, я играл лучше, — с ревнивой ноткой в голосе ответил он.

Он посмотрел на ее открытые плечи, яркие губы, смеющиеся глаза… Она поняла его желание.

— Милорд, сегодня наш ждет еще один сет!

— Он будет самым интригующим, моя прекрасная леди! Но сейчас мы потанцуем! Маэстро, фокстрот!

Балласт

А я глотаю пыль библиотек,

Мне всё равно, какой сегодня век…

Елена Килязова

«Нет, этого не может быть!» — воскликнул он, глядя на экран. Бортовой компьютер в автоматическом режиме уже направил корабль к ближайшему астероиду. «Хорошо еще, что это астероид, а не планета с таможней, полицией и санитарными службами», — решил он. Звуковой сигнал снова привлек его внимание к экрану, на котором маячила надпись: ПЕРЕГРУЗ!

На корабле была контрабанда: контейнер-деаннигилятор с антивеществом. Чертыхнувшись, он вспомнил опасное путешествие. Подделка документов, подкуп таможенников, фальшивые декларации… Чего только не пришлось делать ради этого груза! Один раз пришлось улепетывать от бандитов, два раза удирать от полиции, три раза разбираться с инспектором Тройного Налогообложения… Ему оставалось до Земли всего ничего, каких-то два перелета! Как он мечтал об этом! Деньги за доставленный груз он вложит в акции Perpetuum Mobile с доходностью, которая позволит ему вскоре приобрести корабль с новейшей интеллектуальной защитой от черных дыр. «Никаких лишних трат, — решил он. — Придется отказать себе в путешествиях… хватит налево и направо давать в долг». Правда, одна мысль ему не давала покоя. Она пришла к нему, когда он только собрался в полет. «… Взрослые, которым ничто не интересно, кроме цифр» — отрывок фразы из «Маленького принца» почему-то не выходил из головы.

Запросив данные компьютера, он стал надевать скафандр, решив, что ему надо пройтись по астероиду, размяться и осмотреть заодно корабль снаружи. Информация обнадеживала, все системы были в порядке, за исключением одного параметра, который указывал на перегруз. «Если бы его корабль был из серии „Т-Е“, то вопроса с перевесом вообще бы не было!» — с горечью подумал он, ступив на полированную поверхность астероида.

Линия горизонта казалась настолько близкой, что у него возникло ощущение того, будто он ночью, когда сверкают звезды, шагает по крыше небоскреба и вот-вот подойдёт к краю, обнаружив головокружительную высоту. То ли завораживающая красота звездного неба, то ли его привычка не унывать, но он воспрянул духом: «Давно уже надо было избавиться от всякого хлама… Итак, генеральная уборка!».

Вернувшись на корабль и еще не зная чем вызван перегруз, он начал энергично выбрасывать всякое старье: сломанные кресла, гантели, переносные солнечные батареи (треснутые из-за метеоритного дождя), ламповый радиоприемник, журнальный столик, торшер, старые журналы с изображениями молодых девушек…

Немного устав, он уютно устроился с фужером бургундского в кресле пилота, глядя на экран в ожидании «вердикта» компьютерной программы. Но он не вдохновил его. Бегущая строка на экране показывала перегруз. Он оглядел корабль с мыслью, чем можно ещё пожертвовать?

«Я чувствую, что скоро очередь дойдет и до вас!» — произнес он с усмешкой, оглядев батарею спиртных напитков в кухонном отсеке. Он поставил фужер в мойку. «Но это в последнюю очередь», — решил он, обозревая продукты и запасы воды…

Он подошел к большому книжному шкафу, сплошь заставленному книгами. Сколько прекрасных часов он провел с ними в длительных космических перелетах!

— Это редкие книги бумажного формата, молодой человек, — утверждал старикан на Деймосе, заломивший за небольшую библиотеку безумную цену, но он, не колеблясь, выложил деньги на стол: он недолюбливал электронные версии и обожал запах старых книг.

Тяжело вздохнув, он открыл шкаф… Когда не осталось уже ни одной книжки, настала очередь и самого шкафа, а также нескольких тумбочек. Он принялся их демонтировать… На металлической глади астероида в холодных лучах звездного неба выгруженные им вещи напоминали тоскливую рекламу комиссионного магазина.

«ПЕРЕГРУЗ!» — мерцала надпись на мониторе. Как он ненавидел свой допотопный корабль в эту минуту! «Неужели придется звать на помощь?» — подумал он, с опаской глядя на контейнер.

«Я как в воду глядел», — сказал он вслух, перенося ящики вина и коньяка… Он оценил запасы воды и продовольствия, раздумывая о переходе на марсианскую диету до конца путешествия*. «А мальчик был прав, — ухмыльнулся он, расхаживая по каютам и прикидывая вес той или иной вещи, взятой на борт корабля, — везде эти чертовы цифры!».

Увидев снова надпись «ПЕРЕГРУЗ!», он встревожился. «Вот это жесть!» — вспомнил он странную фразу парня с Цереры, нелегального торговца антивеществом, который произносил ее всякий раз, когда что-то шло не так. Скрепя сердце, он выбросил зимнюю резину для джипа, купленную на Бронке; гидрокостюм для подводной охоты, приобретенный на Венере; горные лыжи — подарок аборигенов-контрабандистов с Лигурии; резиновую лодку с мотором, которая досталась ему на аукционе; палатку, туристическое снаряжение, велосипеды… Робот-манипулятор также оказался на астероиде. «Может, этого достаточно?» — подумал он, бросив взгляд на байк с литиевыми дисками, который грустно стоял в самом углу отсека, словно предчувствуя расставание. Увы, оказалось, что нет! Бегущая строка на экране была неумолима: «ПЕРЕГРУЗ!».

Бродя по кораблю в поисках вещей, без которых можно было обойтись, он обнаружил, что таковых уже очень мало. Оставив себе только кроссовки, спортивный костюм и нижнее белье, он выбросил три костюма, пять пар ботинок, зимние сапоги и совершенно умопомрачительное кашемировое пальто. Он с тоской посмотрел на него. «А если слить немного горючего? — подумал он. — Чушь! Мне тогда уж точно не долететь!».

Не без трепета он запросил данные о готовности к старту… Посмотрев на экран, он мрачно перевел взгляд на контейнер. Теперь его интересовало только одно: не рванет ли он, оказавшись вне температурного режима космического корабля? Он нашел документы и стал внимательно читать инструкции… Получалось невесело. У него будет полчаса, прежде чем антивещество превратит астероид и корабль в космическую пыль.

«Полчаса, — размышлял он. — Этого достаточно, чтобы оказаться вне зоны досягаемости взрывной волны, но только при одном условии — ракета должна взлететь. А если нет? Вот они бешеные деньги! Ловушка незаконного промысла!».

Он посмотрел в иллюминатор: робот, держащий ярко-желтый контейнер, причудливо замер вдали от ракеты. Мебель, стопки книг в беспорядке валялись рядом с кораблем, и неожиданно ему вспомнился переезд на новую квартиру, когда он был еще подростком.

Закрыв глаза и не шелохнувшись, он ждал результаты тестирования всех систем корабля. Звукового сигнала не последовало, он посмотрел на экран. «ГОТОВНОСТЬ К СТАРТУ» — сияло на нем как ни в чем не бывало. Он облегченно вздохнул.

Взревели двигатели… С необычайной легкостью, словно потешаясь над ним, бэушный корабль взлетел над астероидом…

Та лёгкость, с которой стартовала ракета, странным образом передалась и ему — он почувствовал себя легко и беззаботно. «Собственно, что изменилось бы, привези я этот чертов контейнер? — спокойно подумал он, — деньги я копить не умею, обожаю их тратить, бездумно даю в долг, люблю путешествия, приключения… через полгода счет в банке можно было бы закрывать».

«Жаль, нет книг», — с грустью подумал он, и нырнул в пустой отсек, где раньше была его маленькая библиотека. На полу валялась тоненькая книжка в мягком переплете, он поднял ее, бережно разгладил обложку… «Маленький принц» с астероида В-612 печально улыбался ему.

* Напоминает диету по Певзнеру №5.

Бездна зеленого бассейна

Татьяна недовольно поджала губы, вспомнив, как сегодня ей пытались уступить место в автобусе и в метро, два раза подряд в течение одного часа. «Надо же, — подумала она. — Многое бы она отдала, чтобы видеть со стороны свой испепеляющий взгляд на тех молодых людей, которые пытались уступить ей место! Черт их возьми!». Она увидела свое отражение в витрине кафе: джинсы в обтяжку, хорошенькие ноги, никакого намека на больные колени. «Надо зайти, выпить кофе» — решила она. Татьяна села за столик, с чашкой кофе и пирожным: корзинкой. Но мрачные мысли не покидали ее. Вот она незаметно подходит к тому рубежу, с которого начинается грусть. Она вспомнила, что недавно в одиночестве бродила по набережной, а чайки кричали ей вслед: грусть, грусть, грусть… У детей своя жизнь, свои интересы… Они, конечно, внимательны к ней, но ведь она еще в том возрасте, когда хочется жить полной жизнью, а не только быть благодарной судьбе за заботу детей…

— Вам плохо? — услышала она. Соседка по столику, молодая девушка, с тревогой посмотрела на нее. — Все нормально, — ответила Татьяна, подумав, что сегодня точно не ее день. — С вами действительно все в порядке? — молодая девушка после того, как Татьяна кивнула ей, встала из-за стола… Разобиженная, она принялась пить кофе и есть пирожное… Пронзительный звук тормозов, который донёсся с улицы, прервал ее размышления…

— Можно к вам за столик? — услышала Татьяна чарующий голос, который, казалось, в один момент заставил ее забыть все на свете. Высокий мужчина с благородной сединой на висках, спортивным телосложением и блеском в глазах, довольно ловко сел в кресло напротив нее, прежде поставив на стол поднос с чашкой кофе. Она взглянула на него с интересом. Ей хватило пары секунд, чтобы понять: перед ней мужчина, о котором женщина ее возраста может только мечтать. Мужчина ей слегка улыбнулся, и Татьяна заметила, что он медленно перевел взгляд на ее губы, которые она всегда считала выигрышными в своей внешности, «хитом продаж», как иногда она шутила. Не переставая смотреть на ее манящие губы, он тихо, словно они с ним были сообщниками в каком-то тайном деле, произнёс:

— Мне нравится «корзиночка», сочетание сладкого крема и чуть кисловатого джема… разве не такова наша жизнь?

У Татьяны перехватило дыхание. «Такова жизнь, такова жизнь, такова жизнь…» — услышала она внутренний голос и шум в ушах. Мужчина быстро посмотрел по сторонам, а потом, глядя ей прямо в глаза, прошептал: — Мне нужна верная сообщница… в одном рискованном деле.

Татьяна посмотрела в его зеленые глаза, и по ее телу пробежала нервная дрожь, она вся напряглась как тогда, в молодости, когда она, стройная и упругая, вот-вот должна была взойти на трамплин перед чемпионским прыжком в воду. Она вспомнила, что бассейн, выложенный плиткой зеленого цвета, манил ее, как злой колдун. «Да я, милый, буду самой верной! Где хочешь! В любви! На подстраховке при ограблении банка! Самой верной сообщницей!» — хотелось ей воскликнуть, но она не могла произнести и слова, леденящий ужас охватил ее: она будто летела в бездну зеленого бассейна под звуки полицейских сирен…

— Вам плохо? — услышала Татьяна голос откуда-то сверху, который прозвучал на фоне слабого скрипа тормозов. Соседка по столику, молодая девушка, озабоченно посмотрела на нее. — Все нормально, — ответила Татьяна, — у меня низкое давление… сейчас допью кофе и мне будет легче…

Ей позвонила дочка. Перебрасываясь с ней фразами, Татьяна решила: она не будет говорить дочери о том, что чуть не грохнулась в обморок. Дочь передала трубку Лерусику и та что-то прелестно лепетала. «Поражаюсь себе! — размышляла она, слушая внучку. — Я словно сошла с ума! Как быстро я поддалась искушению. Вот уж точно: Дик встретил свою Джейн „на закате дня“!». «Что же он предлагал?» — пыталась она представить. «Любовь! Риск! Приключения! Свободу!» — она опять услышала тот завораживающий голос под чередующиеся звуки джаза, морского прибоя, бешено мчавшегося автомобиля…

— С вами точно все в порядке? — молодая девушка после того, как Татьяна кивнула ей, встала из-за стола.

Татьяна ярко накрасила губы, смотря на себя в зеркальце. «Настоящая Бонни для Клайда! — усмехнулась она.

— Можно к вам за столик? — вдруг услышала Татьяна колдовской голос. Она еще не взглянула на того, кому принадлежал этот полный соблазнов голос, но для себя уже решила: «Я согласна! Любовь! Риск! Приключения! Свобода!».

Раздался тот звук, который бывает при резком старте автомобиля с места…

Бунт в торговой галерее

(фэнтези, навеянное рождественскими распродажами в Мюнхене)

Вместо эпиграфа

Поскольку поза манекена фиксирована в каком-то одном положении, облачить его в футболку, свитер, рубашку или куртку можно только так: сначала выкручивают руки манекена и на туловище сверху натягивают, к примеру, свитер. Затем сквозь рукава свитера просовывают руки манекена и ввинчивают их в туловище. Иными словами, эксплуатация манекенов требует периодического выкручивания им рук.

Как только знаменитые куранты Новой городской ратуши пробили полночь, Франк слегка потянулся и пошевелил своими длинными ногами. Франк — манекен торговой галереи, расположенной вблизи Мариенплац, еще несколько секунд продолжал сидеть на стуле. Создатели придали манекену внешность африканца с божественным телосложением. Одетый в стильную зимнюю одежду, он покорял покупателей тем, что сидел на стуле в позе «Мыслителя» Родена, задумчиво взирая на вывеску с режимом работы галереи.

Франк встал, сбросил с себя меховую ушанку и снял пуховик, оставшись в свитере, джинсах и зимних ботинках. «Предстоит нелегкая ночь», — решил он и посмотрел на неработающий эскалатор, ведущий на верхние этажи галереи. Неизвестно по каким причинам, но манекены четвертого этажа галереи днем устроили настоящий демарш. Одежда либо сползала с них, либо сидела на них мешком. Манекены трикотажного отдела, одетые как добропорядочные мамочки, почему-то стали принимать фривольные позы. Манекены отдела спорттоваров бесцеремонно пялились на покупательниц, мешая им сосредоточиться. Одним словом, это был настоящий бунт.

Франк, профсоюзный лидер манекенов торговой галереи, понимал, что урегулировать ситуацию будет трудно. Возник риск того, что падение уровня продаж владельцы галереи попытаются объяснить вечно недовольными манекенами. «Нас просто сделают крайними и выкинут на улицу», — предположил он. Подобные мысли лезли ему в голову, когда он поднимался на четвертый этаж.

На мятежном этаже внешне все выглядело довольно спокойно. Манекены стояли группами и мирно беседовали. Рядом с эскалатором смеялись и шушукались девушки-манекены из отдела нижнего белья. Стройные, изящные, с фигурками, которым позавидует любая мисс Мира.

— Красавицы, вы бесподобны! — Франк подошел к девушкам и обнял одну из них, блондинку, за талию.

Блондинка, чуть разыгрывая негодование, пролепетала:

— Вы можете себе это представить? Молодой парень пришел со своей девушкой, и пока она примеряла ночную сорочку, принялся распускать руки, будто я какая-то бесчувственная кукла.

Франк улыбнулся.

— Признаться, у меня всегда чешутся руки, когда я прохожу мимо вас, ослепительные красавицы! Но, во-первых, я при исполнении… Ich bin in der Leistung, а, во-вторых, дело дальше поцелуев не пойдет — такова наша природа: вы же не резиновые чудовища из секс-шопа!

— Милый Франк, невозможно обмануть природу, но всегда можно доставить друг другу удовольствие, — ответила блондинка, и все ее коллеги понимающе улыбнулись.

Франк подошел к центру торгового зала и молодцевато запрыгнул на стол. По пути он подобрал с пола длинный металлический рожок для обуви и теперь держал его как меч. В зале наступила тишина.

— Я готов выслушать ваши требования! Если в них есть хоть какой-то здравый смысл, они будут доведены до наших работодателей.

Первым начал манекен, изображавший седовласого пенсионера с тросточкой.

— Мы требуем сокращения рабочего дня на один час!

«Ого, с места в карьер!» — подумал Франк.

— Мало того, что нам постоянно выкручивают руки, у нас остается не так много личного времени после изнурительного рабочего дня без перекуров и кофе, — добавила дама-манекен неопределенного возраста с ярко накрашенными губами.

Франк представил реакцию владельцев галереи.

— Это требование я готов передать при одном условии — продажи должны возрасти.

— Идет! Принято! — послышались голоса с разных сторон.

Франк увидел поднятую руку. Скромная миловидная дама-манекен трикотажного отдела робко начала:

— Мы требуем внимания!

Франк, не дав ей договорить, воскликнул:

— Внимания?! Да только кинозвезды удостоены большего внимания! Все только и делают, что глазеют на вас!

Дама-манекен выждала паузу и продолжила:

— Мы желаем демонстрировать не только кардиганы и длинные юбки, но и купальники, и, конечно, облегающие джинсы. Мы хотим почувствовать себя настоящими женщинами! Чтобы у мужчин кружилась голова от того, как на нас сидят… — на мгновение она замолчала, а затем гордо подняла голову и закончила фразу: — все эти стринги и бикини!

«Здесь никакой революции нет. Почему бы и не согласиться», — быстро смекнул Франк.

— Это вполне допустимо, — миролюбиво начал Франк. — Но что будет, если манекены отдела одежды больших размеров начнут красоваться в легинсах?

Вопрос повис в воздухе, но через мгновение кто-то из зала громко произнес:

— Мы не должны делать ставку на наши личные предпочтения — пусть это делает покупатель!

После того, как послышался одобрительный гул голосов, Франк поднял рожок над головой, дождался тишины и произнес:

— Идея принята!

Толпа манекенов расступилась. К Франку пробирался атлетически сложенный манекен отдела спорттоваров и фитнеса. Одетый в яркий горнолыжный костюм, он привлек всеобщее внимание.

«А ведь я помню его еще манекеном-мальчиком, угодливо подающим теннисные мячики», — подумал Франк.

— Пусть меня разберут на запчасти, но я должен это заявить. Мы требуем свободу! — воскликнул манекен-атлет.

«А вот это уже революция», — мрачно подумал Франк.

— Свободу перемещения по всему торговому центру от двенадцати ночи и до четырех часов утра. И никаких ограничений на перемещение! — выкрикнул манекен-атлет.

«Могу себе представить, как разбредутся эти красавцы по галерее в поисках ночных удовольствий», — подумал Франк. Он уже хотел ответить атлету, но вдруг раздался чей-то голос из зала:

— Красавцу нужна не свобода. Он запал на девушку-манекен из отдела бижутерии со второго этажа.

Из зала посыпались вопросы один за одним:

— Разве это не веская причина?

— Почему должны быть препятствия на пути любящих сердец?

К столу, на котором возвышался Франк, подошла дама-манекен из отдела летней коллекции и, приняв изящную позу, быстро проговорила:

— Я полностью солидарна с вышесказанным: мне не с кем поговорить в отделе. Моя соседка, Гульнара, ни бельмеса не понимает по-немецки!

Франк размышлял, не зная пока, что ответить.

— Но это еще не все! — с вызовом произнес манекен в элегантном мужском пальто и эффектной широкополой шляпе.

То ли сам резкий тон джентльмена, то ли еще что-то, но в зале повисла странная тишина.

— Мы требуем, чтобы любые манекены, независимо от их пола, могли примерять любую одежду, женскую или мужскую. Во внерабочее время, — уже не так громко сказал манекен в элегантном мужском пальто.

«А вот это уже извращение», — решил Франк. Прямо смотря в глаза манекену в пальто, Франк прошипел:

— Вы тоже не прочь примерить женские трусики?

— Почему все всегда сводится к женским трусикам? … Меня как раз больше прельщают черные колготки в умопомрачительную крупную сеточку, — улыбаясь, ответил тот и демонстративно расстегнул несколько пуговиц пальто.

Франк с досадой бросил на пол рожок для обуви.

— И это в двух шагах от кафедрального собора!

Он замолчал и принялся рассматривать своих коллег, будто видел их в первый раз. Воспользовавшись паузой, к Франку подошел манекен-ковбой из отдела джинсовой одежды и, немного смущаясь, произнес:

— Говорят, к нам завезли новую модель. Манекен-унисекс. Черты лица смазаны, пол неопределенный, фигура лишена малейших рельефов. Теперь не надо будет разбираться в гендерных тонкостях. Хотите видеть манекен мужчиной, оденьте его в мужскую одежду, женщиной — в женскую. Как мы будем уживаться с этими унисексами? Ведь не все же мы любители примерять женские трусики.

— Опять женские трусики! Сколько можно муссировать этот вопрос? — раздались возмущенные голоса из зала.

«Ах, вот оно что!» — подумал Франк. Он знал об этой новации, но не предполагал, что слухи разойдутся так быстро.

— Да, я могу согласиться — это вызывает беспокойство, — произнес он.

Франк поднял руку, так как гул в зале усилился.

— Пусть от меня останется только рука, рекламирующая перчатки, если я не доведу ваши требования до наших боссов, — прогремел голос Франка. — Но у меня плохое предчувствие. Чего нам не хватает? Мы одеты, обуты, нам не нужно добираться до работы на общественном транспорте. Мы избавлены от сердечной аритмии и кариеса… Боюсь, мы дождемся неприятностей!

В зале воцарилась мертвая тишина. Манекены стояли не шелохнувшись, будто были на работе. Но вдруг эту пронзительную тишину прервала ритмичная, полная жизни, музыка. Это был рок-н-ролл! Несколько манекенов, неожиданно выйдя из примерочной, танцуя, стали медленно приближаться к Франку.

«А вот это уже настоящий сумасшедший дом!» — с горечью подумал Франк.

— Что вам нужно?! — заорал он.

— Ночной клуб от полуночи до четырех утра! — старались перекричать музыку танцующие манекены.

— Ой, как здорово! — воскликнула блондинка из отдела нижнего белья и под завистливые взгляды полуманекенов (голова и плечи) шляпного отдела, танцуя, подошла к вертикальной стойке, похожей на те, которые стоят в центре танцполов ночных увеселительных заведений. Артистично схватившись за шест, она сделала несколько движений из тех, что так возбуждают мужчин. Манекены-мужчины пришли в полный восторг, а дамы-манекены не сводили с нее завистливых глаз.

«А ты, оказывается, плохая девочка!» — улыбаясь, подумал Франк, глядя на блондинку.

По мере того как музыка становилась громче, все больше манекенов присоединялось к танцующим… Франк завороженно смотрел на них. Манекены неистово танцевали рок-н-ролл…

На следующее утро манекен Франк, как ему и положено, неподвижно сидел в позе «Мыслителя» на первом этаже галереи. Он задумчиво, не отрываясь, взирал на вывеску с новым режимом работы галереи, где большими жирными буквами было написано: «КРУГЛОСУТОЧНО».

Вечная любовь

Я тебе, конечно, верю,