Бесплатный фрагмент - Байки из дежурки

Дорогой читатель! Ты держишь в руках не очень серьезную книжицу. Это не роман, не повесть и даже не сборник рассказов. Под этой обложкой собраны байки. А байка, как утверждает Wikipedia — поучительный или юмористический рассказ, иногда (!), основанный на реальных событиях. Достоверность байки несколько выше, чем анекдота, но это не исключает прямого вымысла или литературных приёмов, с помощью которых рассказчик «подаёт» байку.

Мои байки выросли из Живого Журнала. Часть из них основана на реальных событиях. В чем сам не участвовал, то слышал от людей, заслуживающих доверия. Конечно, что-то приукрасил, что-то добавил, изменил для повышения занимательности чтения. Естественно, изменены все имена, фамилии и географические названия. Другая часть выдумана мной от и до.

Являются ли мои байки поучительными? Пусть каждый решит это сам для себя. Имейте только в виду, что, сочиняя их, я ни в коем случае не стремился учить кого-то жизни и навязывать какие-то нормы поведения…

Я бесконечно благодарен тем, без кого эта книга никогда бы не появилась на свет. Моей жене Екатерине — первому читателю, строгому, но справедливому редактору, не только превратившей кучу отдельных текстов в рукопись, которую не стыдно показать издателю, но и морально поддерживавшую меня все время, Валерию Стольникову — главному редактору «Промышленного Еженедельника», который приложил огромные усилия для того, чтобы эта книга увидела свет. Евгении Усенко, нарисовавшей обложку к этой книге. Моим многочисленным друзьям в реале и в Живом журнале, за их неподдельный интерес и поддержку.

Внимание! Предупреждаю: в тексте содержится (хотя и в небольшом количестве) ненормативная лексика.

А теперь приступим…

Как я попал в милицию

В детстве я, конечно, мечтал стать милиционером, равно как и моряком, космонавтом и разведчиком. И коварные взрослые регулярно использовали детскую наивность в своих целях. Убеждением, что для полетов в космос необходимо быть сильным, а значит хорошо кушать, вынуждали съедать каждое утро тарелку манной каши. Рассказами про то, что капитану дальнего плавания жизненно необходимо отличное знание математики, заманили в специальную физико-математическую школу. К концу десятого класса романтические иллюзии развеялись окончательно, и я поступил в политехнический институт на факультет, связанный с робототехникой. Видимо, повлиял Азимов со своей фантастикой… Учился так себе — без хвостов, но и на «красный диплом» не тянул. В свободное от учебы и личной жизни время подрабатывал техником-лаборантом в конструкторском бюро при нашем же ВУЗе. Которое, кстати, спроектировало и сделало некое устройство для милиции, а именно для вневедомственной охраны. Подробно распространяться не буду, скажу только, что за все последующие годы службы я ни разу с этим прибором не столкнулся. Видимо, попал он в категорию сверхсекретного. Но мне лично пригодился. Договорившись с главным инженером КБ, я про это самое изделие написал свой дипломный проект. Который, кстати, защитил на отлично, а «моя» разработка была «рекомендована к внедрению в народное хозяйство».

И вот наступил волнующий миг распределения. Мне повезло. Мало того, что не заслали в какую-нибудь Тмутаракань, так еще и распределили на одно из крупнейших предприятий не то что города, а всей южной республики. Завод имени Одного Из Пламенных Революционеров выпускал мясорубки. А зачем на этом заводе военпреды и что по ночам вывозят с территории на железнодорожных платформах под брезентом и вооруженной охраной, честных советских граждан не интересовало. Вот на этом гиганте отечественной индустрии я и намеревался внедрять промышленных роботов и иные передовые технологии. На удивление, начальник отдела кадров принял меня без особого восторга…

— Знаешь, парень, — он повертел в руках мое направление и грустно вздохнул, — погорячились мы… Заказали двенадцать инженеров по твоей специальности. А у нас, если честно, и троим работы нет. Так что дадим тебе открепление и гуляй.

Иду я, голову повесив, думаю тяжкую думу: куда на работу устроиться, чтобы семью кормить. Ибо была уже к тому моменту семья — жена и маленький ребенок. Вдруг, откуда ни возьмись — однокурсник.

— Ты чего такой кислый?

Объясняю: так, мол, и так, остался без работы.

— Вот здорово, — говорит. — А я как раз компанию ищу. Меня тут зовут в милицию работать, во вневедомственную охрану, там еще есть места. Пойдешь?

— Ну, ты даешь! Какая милиция!?

— Да ты не думай, ты ментом только называться будешь, а на самом деле все цивильно — работа инженерская. Белый халат, осциллограф, паяльник, все дела… Зато доплата «за звездочки», паек, бесплатный проезд, льготы всякие…

Удивительно, но в милицию меня взяли. А потом выяснилось, что опять «развели». Какой белый халат? Какой осциллограф с паяльником? Прошел стажировку и понеслось… Галифе, сапоги, портупея… Через день — на ремень, дежурства, отработки, проверки, захваты и перехваты… Вот так почти десять лет и прослужил. И до майора дослужился.

Одна ночь из жизни…

Я тогда только устроился на работу в милицию. Еще стажировку проходил. То есть, понятно — ни формы, ни табельного оружия… И вот послали меня на «отработку». Это, значит, когда в свое свободное время менты должны бороться с преступностью, но не просто так, а организованно под началом отцов-командиров. Потом это стали называть рейдами и спецмероприятиями, а тогда — «отработка». Что-то типа «барщины»…

Велено было от нашего отдела трех человек прислать вечером на инструктаж в ГУВД. Послали меня и еще двух таких же «молодых». Приходим. В актовом зале — толпа народу. Кто в форме, кто, как мы, в гражданке.

Вскоре начальство появилось и распорядилось:

— Сейчас разбиваем всех на экипажи по три человека. Работаете в свободном поиске, каждый в отведенном ему секторе. При необходимости оказываете помощь штатным нарядам, несущим службу в вашем районе.

Я попадаю в экипаж с седым старшиной ГАИ в форме (он будет нас возить на своей «канарейке») и таким же, как я, стажером из УГРо.

— У тебя оружие есть? — Спрашивает меня парень из розыска. — И у меня нет, я всего месяц работаю. Стажируюсь покамест…

— И у меня нет, — опережает вопрос старшина. — Я с послезавтра уже на пенсии, отобрали ствол-то… Да, кстати, рация в машине работает только «на прием»…

Обрадовал… Но делать нечего, выдвигаемся в заданный район. Занимаем позицию и слушаем рацию, настроенную на частоту дежурного по городу. Какое-то время в эфире идет обычная рутина, но вдруг: «Внимание всем нарядам, задействованным на отработке! Срочно прибыть на улицу Овражную в район центрального кладбища. Поступаете в распоряжение опергруппы ГУВД. Повторяю…»

Снимаемся с места, прибываем. Мрачноватое местечко. С одной стороны — промзона, какие-то склады, заводы, с другой — кладбищенский забор. Ориентируемся на синие всполохи «мигалок». Кроме нас здесь — опергруппа ГУВД, патруль местного РОВД, ГАИ и еще несколько «отработчиков». На обочине — желтая «Волга» с шашечками. На переднем сиденье — водила с запрокинутой головой и следом удавки на шее. В «УАЗе» -буханке дежурный опер принимает объяснения от пассажира.

— Я впереди сидел… Они голосуют, таксист говорит: «давай возьмем, а то у меня сегодня день неудачный, а план нужен». Я говорю: «ну, давай». Едем, один говорит: «шеф, тормозни-ка». Он остановился, а они ему на горло. Мне хотели тоже, я вырвался, убежал. А тут патруль…

Опер ставит задачу:

— Проческа местности. Искать двоих мужчин. Приметы: один европейского типа, рост примерно метр восемьдесят, кожаная куртка, второй маленький — азиатский тип. Больше пока ничего. При задержании соблюдать осторожность, возможно, они вооружены. Задержанных везите в Московский РОВД, у нас там будет временная база. Ваш сектор — между улицами Толстого и Достоевского… Всё, поехали!

Конечно, поехали. Чего ж не поехать? Наш сектор оказывается тем еще «шанхаем» — какие — то убогие домишки, свалки, склады, ни одного фонаря на дороге. Ни одного прохожего. А вот если выскочат сейчас под свет наших фар эти двое убивцев, что делать? Возможно, вооружены… А у нас ни одного ствола на троих и рация «только на прием». Фары навстречу. Мимо пролетает еще одна «канарейка» — местная охрана. Резко тормозит, сигналит, сдает назад.

— Мужики, вы с «отработки»? Мы тут по приметам взяли одного похожего, а у нас склад сработал. Отвезите его в РОВД, а? Скажите, Московская охрана взяла на Добролюбова.

— Ладно, давай.

— За что, начальник?

— За европейскую внешность, браток. Садись, не выеживайся…

В РОВД сдаем задержанного и, доложив об отсутствии оружия и о наличии рации «только на прием», получаем команду вернуться в свой сектор. На обратном пути замечаем, что во дворе одной из хрущевок кто-то возится возле «запорожца». Угонщики! Задержать! Мы со стажером спешиваемся и, не торопясь, идем к «объекту». Старшина в «канарейке» отваливает за угол, чтоб не спугнуть. Запорожец заводится и, включив фары, быстро движется на нас. Еле успеваем отпрыгнуть, чтобы не попасть под колеса. Проносится мимо. Бежим вдогонку, машем руками и, поскольку носимой рации у нас тоже нет, кричим старшине: «Давай! За ним!». «Канарейка» вылетает из-за угла, запрыгиваем почти на ходу. Погоня заканчивается у ворот ближайшей стоянки. За рулем — парнишка чуть помладше нас. Машина папина. Папа выпил и велел сыну отогнать «Запор» на стоянку. Садясь в агрегат, парень увидал двух неизвестных, которые медленно приближались к нему с явно недобрыми намерениями. Вот и газанул от греха подальше… Права? Вот они. Доверенность на машину? Нету. Отвозим пацана домой, где ГАИшник пытается провести разъяснительную работу с папашей. Тот в ответ кивает и обещает «впредь никогда…».

Движемся по маршруту. Старшина:

— Мужики, может я «поработаю»? В последний раз перед пенсией, а? А вы в машине посидите?

Останавливаемся на перекрестке. Берет жезл, выходит на дорогу.

— Знаешь, чем ГАИшник отличается от ишака? — Спрашивает напарник.

— Нет.

— Ишак пасется возле дороги, а ГАИшник — на дороге! — смеется.

Взмах жезла. Возле нашего старшины останавливается «Жигуль». Короткий разговор, машина уезжает. Старшина возвращается. Он расстроен. «Свой оказался, майор из Ленинского РОВД. Плохая примета. Если первый, кого остановишь — мент или армеец, ничего сегодня не заработаешь. Ладно, поехали покатаемся»…

Начинается дождь.

— Кстати, — сообщает старшина, — у меня и «дворники» не работают…

Попытки на ходу протирать окно тряпкой успехом не увенчались. Но нет предела солдатской смекалке. Из бельевой веревки, найденной в багажнике, изготовлены «вожжи». Привязаны к щеткам. Вручены мне, сидящему на заднем сиденье. И поехали: правая рука назад, левая вперед — дворники вправо; правая вперед, левая назад — они, естественно, влево. Чувствуешь себя кучером на облучке. И, эх, пошла родимая! Левой-правой, левой-правой. Только устаешь быстро. Но ведь можно меняться с коллегой…

Магазин. Дверь приоткрыта. Крадучись входим. На полу — тело сторожа. Наклоняюсь и трогаю его. Тело мычит и дышит перегаром. Звоню коллегам в местную охрану, благо телефон тут же на стене записан.

— Тут у вас в магазине «Ландыш» сторож «в дрова» и двери нараспашку.

— Слушай, побудь там, я сейчас пришлю кого-нибудь.

— Ладно, только быстрее, а то вдруг нас вызовут…

Накаркал. Вызывают. Розыск едет брать урода, прибившего жену топором. Нужно оказать помощь. Ставят под окно. «Если прыгнет, вали его и вяжи. Оружия нет? На, с возвратом». Самодельная дубинка из куска кабеля в резиновой изоляции. Надо будет сделать себе такую же. За шиворот льет с карниза, надо бы отойти чуть подальше. Нет, нельзя, тогда меня будет видно из окна. Из подъезда выходят опера.

— Не открывает, что делать будем?

— Дверь ломать.

— Понятые нужны, а где их в три часа ночи возьмешь?

— Соседей…

— Ага, иди, постучись, щас такого наслушаешься. Ну его на хрен, давай завтра днем. То есть, сегодня уже. Никуда он не денется… Эй, стажер, дубинку верни!

Стоим в укромном месте… Рация молчит, только какие — то шорохи в эфире. Старшина дремлет, положив седую голову на руль, стажер из розыска похрапывает на заднем сиденье. Я привалился лбом к холодному стеклу. Скоро рассвет. Вернемся в ГУВД, напишем рапорта и по домам. Два выходных, законных… Да, тогда начальство еще давало отдохнуть после отработок.

Брюки

Через некоторое время, выдав новенькую форму цвета «маренго», отправили меня на три месяца в город N в школу милиции на так называемую «первоначальную подготовку». Ну, чтобы превратить вчерашнего студента, выпускника военной кафедры в настоящего милиционера.

А надо сказать, что в то время я абсолютно не умел гладить одежду, в детстве и в юности для меня это делала мать, а, когда женился — супруга. А тут на три месяца — казарма, и ни мамы, ни жены, ни домработницы.

И вот в один из первых дней стою я в бытовке. В руке — утюг, на гладильной доске — форменные брюки, в глазах — печаль. Но делать нечего, начинаю гладить. Тут в бытовку заходит какой-то мужик лет сорока в гражданке. Посмотрел он на мои мучения и говорит:

— Что, боец, не умеешь?

— Ага, — говорю, — не получается.

— А дома кто тебе гладит?

— Так, это… жена.

— Ну, ладно, смотри и учись. — Забирает у меня утюг и ловко так на раз-два гладит левую штанину. — Понял?

— Не-а, — говорю, — не совсем.

— Ладно, — вздыхает, — смотри еще. (И — раз-два, штанину правую.) Ну, теперь понял, боец?

— Теперь понял.

А назавтра было вот что. Утром построили нас всех на плацу и представили руководство школы: «Заместитель начальника школы по строевой подготовке, полковник Иванов». И вижу я того самого мужика, который вчера мне брюки гладил. Только уже в форме и при регалиях.

Сулико

На этих самых трехмесячных курсах собрали новоиспеченных офицеров со всего необъятного Союза: от Комсомольска-на-Амуре до Таллина и от Магадана до Ташкента. И был среди нас посланец солнечного Тбилиси с довольно трудным именем, которого мы для простоты звали Сулико.

Кроме обучения азам милицейского мастерства, руководство школы было озабочено курсантским досугом. Ибо в первый же свободный вечер пятеро из нас отправились в город и посетили ресторан. На следующее утро на построении седой полковник — начальник школы, потрясая кулаком, кричал:

— Вчера пятеро из вас были в ресторане! Я знаю — кто, знаю — где и даже знаю, что вы жрали! Ваше счастье, что вы не бухали! Имейте в виду: у меня есть адреса всех городских блядей… И если кто-то из вас будет замечен в кабаке или у них!… Будет отчислен! Со всеми вытекающими! Вопросы есть?!

— А можно адресок, товарищ полковник? — Выкрикнул кто-то из задних шеренг.

— Я вам покажу адресок! Отставить! Разойдись!

С того дня по вечерам у нас началась «культурная программа»: по понедельникам и пятницам ходили в город «в патруль» — помогали местной милиции, по вторникам смотрели кинофильм, по четвергам занимались в спортзале, а по средам смотрели видео. Показывал видео сержант — местный киномеханик, и происходило это так.

После ужина мы бежали в актовый зал, стараясь занять места поближе (но начиная со второго ряда). Сержант устанавливал на сцене табурет, водружал на него телевизор, подключал к нему «видак» — «Электронику ВМ-12» и докладывал дежурному по школе. Появлялись офицеры-преподаватели во главе с замполитом — грузным полковником пенсионного возраста. Они рассаживались в первом ряду и замполит говорил:

— Ну, товарищ сержант, что у нас сегодня?

— Первый фильм — «Подразделение Дельта» о действиях американского спецназа. В главной роли — актер Чак Норис.

— Давай.

Выключали свет и мы смотрели «Дельту». Когда фильм заканчивался, замполит всегда одинаково шутил:

— Ну, товарищ сержант, а что у нас на второе?

— «Железная рука», товарищ полковник. Каратэ. В главной роли — Брюс Ли.

— Ну, это мне не интересно, сами смотрите своего Брюса-Шмюса. — Полковник поднимался и неторопливо двигался к выходу. За ним цепочкой тянулись преподаватели. Это курсантам предстояла очередная ночь в казарме, а их дома ждали семьи. Самые ловкие из нас перебегали в первый ряд. Когда за последним офицером закрывались тяжелые деревянные двери, сержант спрашивал:

— Ну что, Брюса Ли или порнуху?

— Порнуху!!!

У дверей на всякий случай выставляли «часового», кассета заменялась и очередной час мы наслаждались «шедеврами» эротического кино. Напомню, что жили мы в казарме, вдали от своих семей.

И вот сидим как-то, смотрим очередную «Эманюэль». И тут в темноте зала раздается звук, напоминающий то ли стон, то ли звериный рык. И следом голос: «Потерпи, Сулико, всего месяц остался!»

Особенный

Ночь. КПП. Контрольно-пропускной пункт, значит. Ворота. Забор. По одну сторону — лес, по другую — N-ская школа милиции. На КПП дежурный наряд — три офицера с курсов переподготовки. Уже третий месяц кукуют в казарме вдали от родных городов-поселков, от семей. И ходят в наряды вместо местных курсантов, которых каждый вечер отпускают по домам. Наряд на КПП — завидный, непыльный. Здесь главное — утром не проспать прибытие начальства и успеть по телефону предупредить дежурного офицера. Чтобы он проснулся, привел себя в порядок и перед руководством предстал во всем блеске…

Время подходит к часу ночи. Уехал в город последний автобус, дежурный офицер из преподавателей прошелся по территории, проверяя, все ли в порядке. Уже вернулись из города веселые прапорщики и прапорщицы из спецсвязи. Отпустили такси и с песнями отправились в свою казарму. Они хоть и «живут» вместе с ментами, но у них зеленая форма, отдельное крыло здания и свои порядки — более либеральные. Руководство школы смотрит на их шалости косо, но молчит. Вот и сейчас, возвратись с таким шумом кто — то из «серых», был бы завтра же отчислен и отправлен домой с соответствующей характеристикой. А им ничего… Погасли все окна в здании школы. Только окошко дежурки светится. Ворота заперты на большой амбарный замок. Делать нечего… Заварен чай в трехлитровой банке… Порезан хлеб и сало… Неспешная беседа. Анекдоты, байки.

Постепенно разговор переходит на… О чем могут думать молодые здоровые мужики, которых на три месяца лишили женского общества? Нет, конечно, кое-кто иногда выбирается в город и там «отрывается», но… Эти разовые факты не меняют общей картины. Итак, начинаются рассказы о любовных похождениях. По джентельменски — без имен и лишних подробностей, зато с изрядной долей выдумки. Послушать, так каждый — Казанова, царь Соломон и поручик Ржевский в одном флаконе. Прямо ментовской «Декамерон» какой-то…

Неожиданно возникает тема неприятных последствий приятных моментов. В медицинском аспекте. Кто как и чего подхватил и чем потом лечился. Тут уже не просто треп, это обмен опытом. Семинар, коллоквиум, научно-практическая конференция…

Вдруг двое понимают, что они ведут диалог, а третий скромно отмалчивается.

— Ну-ка, ну-ка, расскажи нам про свой опыт в деле лечения всяких гадостей.

— Да, вот, мужики, не довелось мне как-то переболеть ничем подобным…

— Ну, не стесняйся, все ж свои.

Уговоры ни к чему не приводят. Третий упорно стоит на своем. Не болел — не лечился. Точка. Неловкое молчание… Ладно, не хочешь — как хочешь. И до самого конца учебы Третий пользуется репутацией человека «Переболевшего Чем-то Особенным». Чем-то неизвестным широким массам. Чем-то таким, о чем говорить то ли страшно, то ли стыдно…

Первая тревога

Случилось это вскоре после того, как я получил свой первый комплект формы. То есть, уже был офицер, но еще зеленый. Не в смысле цвета формы, а в смысле опыта. Сижу как — то дома, никого не трогаю. Часов десять вечера. Звонок телефонный. Общая тревога. Прибыть к месту сбора личного состава. Хватаю «тревожный чемоданчик», надеваю форму и лечу. Поскольку был еще молодой и глупый, примчался к месту сбора — в дежурную часть самым первым. Оперативный увидел меня, обрадовался.

— О, — говорит, — лейтенант. Молодец. Получай автомат и заступай на пост номер один.

— А чего случилось-то? — Спрашиваю.

— Да в Советском районе на инкассаторов напали. Ребят перебили, денег до хрена взяли. Давай, давай, получай оружие, не тормози.

Выдали мне автомат. Не укороченный, нормальный АКС. И отправили на пост намбер ван. Охранять главный вход в ГУВД города. Правда, там и так постовой был — сержант. А меня к нему для усиления добавили.

Сидим мы с сержантом за барьерчиком, мимо майоры — полковники бегают, мужики какие-то в штатском (опера, наверное). Преступление — то, согласитесь, серьезнее некуда. И вот как бежит мимо какой-нибудь полковник или даже под…, я сразу вскакиваю и честь отдаю. Ну, как положено. А они не реагируют. Только один раз я, когда вскакивал, автомат не удержал, и он у меня на пол грохнулся. Полковник, что мимо бежал, вздрогнул, притормозил. Посмотрел на меня, рукой махнул и дальше помчался… А сержант сам не встает и на меня смотрит как на идиота. Потом тихонько так говорит:

— Слышь, лейтенант, сядь и не дергайся. Мы с тобой им сейчас по барабану. Видишь, у них у всех жопы в мыле. Их сейчас министр драть будет.

Ну, я и сел. Так и просидел, пока отбой не объявили. И все думал-думал и понять не мог. Вот если эти злодеи инкассаторов ограбили, то на фига ж усиливать охрану ГУВД, РОВД, МВД и пр.? Неужто кто-то думает, что бандюки на радостях с мешком денег пойдут на штурм этого самого ГУВД?

Это теперь я знаю, почему так. Но не скажу.

Дежурка

Дежурка наша располагалась вместе с центральным пунктом охраны в нескольких кварталах от РОВД, и связь с ними мы держали по телефону и рации. И вот как-то далеко-далеко за полночь звонок из «02» — дежурный по городу.

— Слушайте, — говорит, — чего-то я не могу до вашего райотдела дозвониться. И на рацию не отвечают. Попробуйте с ними связаться, пусть выйдут на меня…

Попробовали. Позвонили и по прямому телефону, и по «городскому», по рации покричали. Тишина. Не отвечает РОВД. Так наверх и доложили. Дежурный по городу нашему оперативному говорит.

— У тебя же есть в том районе наряд? Пусть они подъедут и тихонько посмотрят, чего там и как. Только осторожненько. И внутрь пусть не лезут, а то мало ли что… Время сейчас — сам знаешь…

Он имел в виду, что незадолго до того в нескольких городах были попытки нападения на отделы милиции с целью захвата оружия. Вызвали мы по рации ближайший наряд, объяснили задачу. Через минут десять докладывают:

— Находимся на месте. Все тихо. Никакого движения не заметно. Дверь открыта. Лампочка над дверью слабая, поэтому видно плохо, но похоже… что на ступеньках лежит… сотрудник милиции. В форме. Вроде не шевелится. Что делать?

Дежурный по городу видимо «сидел на нашей волне», потому что не успели мы ответить, как вмешался:

— Немедленно отойти на безопасное расстояние! В укрытие, чтоб вас видно не было, приготовить оружие и следить! На рожон не лезть, отправляю группу захвата! Всем ближайшим нарядам срочно прибыть к зданию N-ского РОВД, здание оцепить. Не высовываться! Боевая готовность! Никого к зданию не пускать, если кто будет изнутри выходить — задерживать, только осторожно!

Ну, раз такое дело, собрались мы — все, кто в дежурке был на тот момент: дежурный, проверяющий и комвзвода — и тоже двинули на место. Едем, гадаем: что же там случилось? Не иначе, как злодеи напали и перебили всю дежурную смену. А возле райотдела уже куча народу. Машины на соседних улицах оставили, прячутся за деревьями и прочими естественными укрытиями. У всех оружие наготове и нервы на пределе… Появись кто сейчас — разнесут на клочки из десятка стволов. Тут сзади останавливается «УАЗ» -буханка. Из него выпрыгивают парни в брониках, касках, с автоматами и короткими перебежками, прикрывая друг друга, двигаются ко входу в здание. Поднимаются по ступенькам и скрываются внутри. Последний на секунду наклоняется над лежащим на ступеньках телом. Из машины выходит майор — дежурный по городу. Останавливается рядом с нами. Через минуту у него хрипит носимая рация.

— «Долина-5», «Долина-5», я — «Саратов», как слышите меня?

— «Саратов», слышу вас хорошо, — отвечает дежурный. — Что там?

— Да все нормально. Живые они. Только… Вы лучше сами посмотрите.

Дежурная смена РОВД в полном составе спала на боевом посту. В воздухе витал устойчивый аромат алкоголя.

Выяснилось следующее. У одного из оперов был день варенья. Ну, он его и отметил с коллегами, а потом решил заодно угостить и дежурку. Угостил. За это опера отвезли домой на дежурной машине. За это он с машиной отправил дежурке еще литр… А потом они уже не могли остановиться и в конце концов позасыпали. Старшина-помдеж держался до последнего и даже решил выйти на крыльцо освежиться. Его-то тело и лежало на ступеньках.

Гнев начальства был ужасен. На следующий же день всю смену, а за компанию и опера, уволили, невзирая на выслугу, прошлые заслуги, наличие детей и время, оставшееся до пенсии…

Про грубого мента Серегу

Одно время Городским Управлением охраны командовал чрезвычайно суровый и требовательный полковник Черняк, а в Ленинском районе служил инспектором капитан Протасов, внешне на полковника очень похожий. Хотя до поры до времени на это сходство внимания особо не обращали.

Как — то одну из «наших» квартир попытались обокрасть. Район — центральный, жили тут и квартиры под охрану сдавали, в основном, люди не простые. Вот и эта принадлежала какому-то «большому человеку». Очевидно, воры знали, что хозяева уехали отдыхать, а вот наличие сигнализации стало для них сюрпризом. Увидев наши датчики-проводочки, они решили не рисковать и успешно слиняли до приезда наряда.

В тот день дежурным заступил старлей Серега Сазонов — человек грубоватый, но не злой. Приехал на квартиру, отпустил патрульную группу, вызвал родственника хозяев: выяснить, все ли ценности на месте. Дежурный электромонтер не спеша взялся за ремонт поврежденной сигнализации. Когда выяснилось, на чью квартиру покушались преступники, началась жуткая суета, и на место потянулось разного уровня начальство. Все осматривали следы взлома и задавали множество вопросов, отвечать на которые приходилось Сазонову, и уезжали. Когда, наконец, уехал последний проверяющий и, казалось, ждать больше некого, Серега с разрешения хозяйского родственника включил редкий по тем временам видак, воткнул в него кассету и завалился на диван.

Дверь открылась, и на пороге возник полковник Черняк собственной персоной:

— Ну, и чем вы тут занимаетесь?

Сазонов, не вставая с дивана, повернул голову. Лицо полковника оставалось в тени, погон снизу тоже видно не было, и Серега решил, что это Протасов приехал в соседний район полюбопытствовать. Поэтому он отвернулся и недовольно буркнул:

— Чем-чем, делегации принимаем!

— И что, много было? — спросил несколько оторопевший полковник.

— Да до хренищи! Вот только тебя не хватало, чудило! Шел бы ты отсюда, — и добавил, куда именно должен идти не в меру любопытный коллега.

Окончательно выбитый из колеи полковник подошел к монтеру и спросил вполголоса:

— Это кто же такой, а?

Монтер-то прекрасно видел, кто перед ним на самом деле, но не хотел подставлять Сазонова.

— Не знаю, товарищ полковник, кажется, опер из республиканского главка УГРО.

— Наглецы они все-таки там, в уголовке, — пробурчал Черняк и вышел из квартиры.

— Серега, а ты знаешь, кого только что послал? — спросил монтер.

— Ну, Вовку Протасова из Ленинского, кого же еще?

— Серый! Это был Черняк! Я сказал ему, что ты из розыска.

— Черняк!? Блин! Ты закончил!? Быстро рвем отсюда, пока не вернулся!

Не знаю, запомнил ли тот случай полковник Черняк и узнал ли он когда-нибудь, кто на самом деле нахамил ему, но Сазонов еще долго старался обходить стороной городское управление и не попадаться на глаза его начальнику.

Говорят звезды

Одно время жена моя увлекалась астрологией и даже посещала семинары некоторых авторитетов в этой области. Однажды приходит и рассказывает о своей беседе с одной из таких «гуру».

Та, значит, спросила у жены ее дату и время рождения, потом мои данные, составила так называемую карту, посмотрела ее и вдруг как-то напряглась. А потом давай насчет меня осторожненько так исподволь выпытывать: кто да что, да чем занимаюсь…

— Офицер милиции, — отвечает супруга. Тут астрологиня успокоилась и даже лицом посветлела.

— Ох, ну, слава богу! Тогда все понятно… Звезды-то говорят, что работа у мужа вашего — отъем денег у населения насильственным путем, я уж думала — он у вас бандит…

Астрология, однако…

Обознались

Я тогда был еще молодым и глупым лейтенантом, служил в районном отделе вневедомственной охраны в одном южном городе. Однажды заступил на дежурство проверяющим. А значит, должен был во время дежурства проверять определенное количество сторожевых и милицейских постов на охраняемых объектах. Посмотреть, как бойцы несут службу на постах, все ли на месте, не пьяные ли. И желательно проверять не только днем, но и ночью.

Обошел я днем несколько постов, а ближе к вечеру добрался до дежурки, чтобы по остальным проехать на машине вместе с оперативным. А нету ни дежурного, ни машины… Уехал «перезакрывать» объекты, то есть после сработки сигнализации вытаскивать из дома ответственное лицо (директора или, там, завскладом), вместе с ним открывать объект, осматривать его и снова сдавать под охрану. Короче, надолго.

Посидел я в дежурке, да и пошел пешком. Иду себе по улице, никого не трогаю. Приближаюсь к ресторану «Спорт». И наблюдаю драку. Не слабую такую — толпа человек двадцать месится. Замедляю шаг и соображаю, что делать. По идее, надо бы вмешаться и прекратить безобразие, но в одиночку сделать это нереально, а рации, чтобы вызвать помощь, у меня с собой нет.

Тем временем из толпы выскакивает фигура в военной форме, прыгает в стоящие у обочины «Жигули», рвет с места и с реактивной скоростью покидает место происшествия. Толпа некоторое время клубится сама по себе, пытаясь определить, куда делся объект её вожделений, замечают меня и с воплями «Вот он! Мочи его, козла!!!» несется на меня, размахивая кулаками и каким-то подсобным инвентарем.

Ну, думаю, вот и все. Привет семье. Сейчас затопчут. Потом, конечно, разберутся, что обознались, но мне от этого уже будет не легче… И уже мало на что надеясь, рву из кобуры ПМ, передергиваю затвор и дурным голосом ору:

— А ну, стоять, суки! Стоять, я сказал! Всех положу, на хрен! — А сам думаю: восемь патронов в магазине, перезарядить по любому не успею. Сколько раз попаду, черт его знает… Да и не так это просто — в живого человека выстрелить. В общем, нервы на пределе, руки трясутся, ствол, естественно, тоже «пляшет».

А они хоть и пьяные, но чего-то сообразили, тормознули… Стоят, медленно врубаются в ситуацию. Один из них, видимо, самый трезвый, говорит:

— Э… мужики, тот вроде как в зеленой форме был. А этот, значит, в серой… Мент, значит… То есть, не тот. А?

— Точно, не тот, — соглашаются с ним. — И чо?

— Командир, забирать будешь? — Ага, думаю, вас заберешь…

— Короче, — говорю, — мужики. Мне на ваши дела плевать, у меня своя служба. Идите в кабак, бухайте дальше, а я вас не видел и не слышал.

Обрадовались они и потопали обратно к ресторану, время от времени на меня оглядываясь. А я, не опуская ствола, пятясь задом, чтоб не поворачиваться спиной, отступил за угол, отдышался и от греха подальше вернулся в дежурку. По остальным постам проехал уже на дежурной машине.

Немецкий порядок

Был у нас командир батальона милиции майор Генрих Эрнестович Фогель. Как любому понятно — немец. И в общем соответствовал он классическому стереотипу немецкого офицера… Ну, сами понимаете: в сапоги (а ходил он исключительно в сапогах и галифе) можно смотреться, как в зеркало, китель отутюжен… В довершение картины с наступлением осени — перчатки, в праздничные дни — белые.

И был у нас в районе гастроном, ну, скажем, «Центральный», в котором отоваривалось разнообразное начальство, причем, не только районного масштаба. Естественно, директор этого магазина был «крутой» и с гонором.

И вот как-то в праздник 7 ноября Фогель дежурил ответственным от руководства. А к главной кассирше этого гастронома пришла подружка, а та в нарушение всех правил и инструкций запустила ее в помещение кассы (эта такая комната с железными дверями, решетками и сейфами, куда простые кассирши сносят выручку, чтобы не держать много наличности в торговом зале). И главкассиршу вызвали за каким-то делом к директору, а кассу открытой оставлять нельзя. Она подружке говорит: «Ты посиди пять минут, я мигом», ну и закрыла ее снаружи. Напомню: 7 ноября — праздник. И у директора в кабинете все руководство гастронома празднует. Кассирше тоже налили, потом еще и еще… Короче, она забыла про свою запертую подружку и домой уехала.

Магазин закрывается, его сдают на пульт охраны, а помещение кассы «не берется». А раз касса не сдана, то и магазин закрыть нельзя… Стали разбираться. Ё-мое! В режимном помещении — посторонний! На объект примчались дежурный офицер, дежурный техник и еще куча народу.

И вот представьте картину: во дворе гастронома у служебного входа — толпа. Директор гнет пальцы и орет, что оно ему на хрен не надо сидеть здесь в праздник и, мол, охрана на то и охрана, чтобы охранять. Так пусть охраняет, а он поехал. Коллектив магазина дружно поддакивает, ибо все хотят по домам. Старлей-дежурный пытается выяснить домашний адрес кассирши, чтобы отправить за ней машину. Шум, гам… И в этот момент подъезжает УАЗ и на сцене появляется майор Фогель.

Зеркальные сапоги, галифе, белая рубашка под парадным кителем и белые перчатки… Истинный ариец, белокурая бестия… Для полноты картины не хватает стека. Покачиваясь с пятки на носок, он какое-то время обозревает весь этот бардак и вдруг рявкает:

— А-а-атставить!

Мгновенно воцаряется тишина. Видимо, присутствующие ждут фразу: «немецкое командование гарантирует…», далее по тексту.

Вместо этого раздается голос местного грузчика, который спокойно спал на скамеечке, а тут его видимо разбудили.

— Э… твою мать! Закурить никто не даст?

Фогель морщится и коротко приказывает:

— Убрать ЭТО!

Словно двое из ларца возникают два бойца (о, рифма!). Очень быстро и технично пакуют не успевшего ничего понять грузчика в собачатник УАЗа. Они-то знают, что приказы Фогеля должны исполняться быстро и точно.

Происшествие произвело сильное впечатление на тружеников прилавка и даже директор сразу стал покладистым.

— Значит так, — обратился к нему Фогель. — Узнайте адрес кассира, отправьте за ней вашего работника на такси…

— Сделаем, непременно, обязательно! — твердил директор, заглядывал в лицо майору и чуть ли не тянулся во фрунт.

— А сами, — не обращая на него внимания, продолжал комбат, — постройте личный состав вверенного вам магазина для проведения инструктажа.

Картина номер два:

Персонал магазина от главбуха до уборщицы выстроен в шеренгу по росту, на правом фланге — маленький толстенький директор. Стоят по стойке смирно и едят глазами майора Фогеля. А он, вышагивая прусским шагом перед этим строем, читает им лекцию о правилах сдачи объекта под охрану, подкрепляя отдельные слова отмашкой кулака в белой парадной перчатке.

Милые бранятся

Собрались как-то мы с женой в гости. Я после службы домой не успевал, чтобы переодеться, пошел в форме. Посидели, чаю попили. Часов в десять вечера пошли домой. На подступах к автобусной остановке бежит гражданка:

— Товарищ милиционер! Товарищ милиционер, помогите! Там женщину убивают!

Ну, что тут сделаешь? Прошу жену подождать и иду в указанном направлении.

Точно. За газетным киоском мужик женщину метелит. Одной рукой за горло держит а другой лупит по разным частям тела. Она, естественно, орет: «Помогите! Убивает!». В очередной раз замахивается для удара, я сзади перехватываю его руку и разворачиваю лицом к себе. И тут… Я еще не успеваю ни слова сказать, как тетка эта начинает орать громче прежнего:

— Ах ты, мент поганый! Козел! Урод! — Ну и так далее и даже больше, в выражениях не стесняется. — Тебя кто звал?! Ты че лезешь?!

В общем, обрушила на меня бочку словесного дерьма… А мужик молчит и смотрит на меня выжидающе. Отпускаю его руку.

— Извините, — говорю, — гражданин. Можете продолжать.

И ушел.

Новогодняя история

Довелось мне однажды дежурить проверяющим в новогоднюю ночь. Сразу после развода, на всякий случай оставив номер телефона оперативному дежурному, отправился домой. А в половине первого, когда Новый Год был уже должным образом встречен, оперативный заехал за мной и мы отправились проверять посты. Все было нормально: милиционеры на местах, трезвые, ложных сработок сигнализации не больше, чем обычно. Мы уже возвращались в дежурку, когда сработала система в одном из крупных гастрономов. На объект выехала ближайшая патрульная группа. Вскоре старший группы по рации доложил о прибытии и буквально через несколько секунд вызвал нас:

— «Самара-10», я — «Самара-13»! Срочно подъедьте к шестьдесят третьему гастроному!

— «Самара-13», что у вас случилось?

Но патрульный не хотел объяснять по рации, а настойчиво просил нас приехать побыстрее. По дороге в голове крутились ужасные мысли: «Кража, не иначе кража! Прохлопали! Теперь начнется: разборки до обеда, потом — служебное расследование. А я еще и шампанского употребил». Надеяться на лучшее не приходилось: о задержании на объекте преступников патруль раструбить в эфире не постеснялся бы.

Старший наряда ждал нас возле витрины.

— Ну, что тут у тебя стряслось?

— Вот! — Он показал рукой на дыру в витрине. Отверстие было небольшим — с детский мячик, от него по стеклу змеились трещины. А за ним на мраморном полу магазина лежала граната. Лимонка. Черная или зеленая — учебная или боевая? С кольцом или без? Через пыльное стекло в тусклом свете дежурного освещения мы не могли даже толком рассмотреть ее.

— Что делать будем? — Спросил дежурный.

— Вызывай начальника, пусть он решает.

Начальник отдела, дежуривший ответственным от руководства, проверял посты где-то неподалеку и примчался через пять минут.

— Прежде всего, надо попасть внутрь. Узнайте, кто сегодня сдавал магазин под охрану и привезите сюда с ключами. Я пока доложу дежурному по городу.

Выяснилось, что ключи у директора гастронома. Мы были немного знакомы — жили на одной улице, мне и предстояло ехать к нему домой. Я долго звонил в дверь, из-за которой раздавались музыка и шум веселья. Наконец, открыли. Увидев меня, хозяин скривился:

— Нет мне от вас покоя! Опять сработала?

— Нет! — «Обрадовал» я его. — Гранату в магазин бросили!

И только когда он побледнел и стал хватать ртом воздух, понял, что ляпнул что-то не то.

— Да она пока еще не взорвалась. Ну, жду вас в машине!

Возле магазина было настоящее столпотворение: машина нашего начальника, «Москвич» дежурного по городскому управлению охраны, «УАЗ» дежурного РОВД, «РАФ» опергруппы ГУВД и еще черная «Волга», возле которой негромко разговаривали двое в штатском.

— КГБ-шники, — пояснил сержант-патрульный. — А саперов уже вызвали, сказали, скоро будут. Только я думаю, вряд ли — им километров семьдесят до города пилить и опять же праздник…

Директор открыл магазин, и мы всей толпой ввалились внутрь. Включили свет. Некоторое время рассматривали гранату издалека, потом подошли чуть ближе, но взять ее в руки никто не решался.

— Похоже, учебная, — сказал кто-то.

— Да, похоже на то, — подтвердил один из комитетчиков. — Ну, нам здесь пока делать нечего. — Он посмотрел на дежурного РОВД. — Ваша задача: обеспечить охрану до прибытия саперов, как только приедут, сообщить нам. Вот номер телефона.

Когда черная «Волга» скрылась за углом, дежурный РОВД повернулся к нашему начальнику: «Поскольку это ваш объект…»

Через десять минут в магазине остались только мы с директором. Директор включил электрочайник, принес из кондитерского отдела коробку конфет, из колбасного — полпалки копченой, из вино-водочного — бутылку «Пшеничной». Праздник продолжался. Мы сидели в подсобке, а граната лежала через фанерную перегородку в двух шагах от нас. Почему-то не было страшно, но и спать совсем не хотелось.

Саперы приехали в девять утра, выгнали нас на улицу и начали обезвреживание. Подтянулось начальство и сотрудники КГБ. Из дверей магазина нетвердой походкой вышел саперный капитан с усталым лицом. В руках его была злосчастная граната, завернутая в бумажку, а из кармана торчало стеклянное горлышко бутылки.

— Учебная, — сказал он, передавая гранату комитетчику. — Но запал настоящий, пальцы поотрывало бы запросто. А кто хозяин магазина? — И вполголоса директору. — Нам бы поправиться чуток, с вас как бы причитается…

Вечером я смотрел телевизор:

«В новогоднюю ночь вся милиция и КГБ города были на ногах! Вот в этот магазин неизвестные бросили боевую гранату! К счастью, она не взорвалась! Расследование ведет специальная группа МВД и Комитета госбезопасности! Сенсация!» Эпоха взрывов и заказных убийств была еще впереди.

Отработка—2

Произошла эта история во время одной из отработок. Вы ведь помните, что такое «отработка»? Ну, я же рассказывал… В то далекое время было принято помогать другим отделам и службам: не хватает, например, у уголовного розыска людей для проведения какой-нибудь операции — призывают на подмогу ГАИ, ППС, вневедомственную охрану. Иногда отправляли в «свободный поиск»: крутись в заданном квадрате улиц, ищи себе работу сам. И, что удивительно, плана по задержаниям почему-то сверху не спускали. Многие стремились попасть на отработки: за них тогда давались отгулы.

Итак, отработка. В экипаж, работавший как раз в свободном поиске, входили три сотрудника вневедомственной охраны: молодой лейтенант, старый опытный старшина и водитель. Может показаться странным, но никто из них не имел при себе боевого оружия. Офицер на всякий случай захватил модную игрушку — газовый пистолет, а старшина ухитрился где-то раздобыть пару наручников.

Около десяти вечера оперативный дежурный РОВД передал по рации: недалеко — семейный скандал, нужно разобраться. Поехали с неохотой. О, семейный скандал! Может ли быть для милиционера что-то более неприятное? Среди криков и звона бьющейся посуды ты пытаешься примирить воюющие стороны, а назавтра в благодарность получаешь нагоняй от начальства, ибо вчерашние смертельные враги помирились и совместными усилиями накатали заяву о нарушении тобой их священного гражданского права поубивать друг друга. Итак, прибыли на место. Частный сектор: небогатые одноэтажные домики. Возле одной калитки группка женщин.

— Кто вызывал?

— Я. Муж Васька напился, топор схватил, гонял меня по всей улице, чуть не прибил, ирод! Как услыхал, что вы едете, во двор забежал и спрятался!

— Топором!?

Вот это да! А герои-то наши без оружия. Тут бы подмогу вызвать: мол, дело нешуточное, вооруженное нападение. Да только лейтенант по молодости боится, что товарищи в трусости обвинят, на смех поднимут.

— Ведите, гражданка, показывайте, где ваш муж.

Водитель говорит:

— Мне от машины никак отлучаться нельзя, вы вдвоем идите и, если что, кричите, я по рации помощь вызову.

Старшина вежливо офицера вперед в калитку пропускает — соблюдает субординацию. Вздохнул лейтенант, достал газовую «пукалку» и пошел во двор. Толкнул дверь дома — заперто, рядом — открытое окно. Подошли, прислушались — тишина.

— Заперся гад, затаился, — шепотом старшина и громко в окно. — Василий! Открывай!

Тишина. Осторожно забрались внутрь — пусто. С облегчением вышли на улицу.

— В сарае он, наверное, спрятался, — женщина показывала рукой в глубь двора.

Луч фонарика, обежав стены, наткнулся на сапоги, торчащие из-за поленницы.

— Вот он, за дровами. Василий! Выходи!

Сапоги зашевелились, и их хозяин неторопливо выбрался на свет божий. Лейтенант сглотнул слюну и попятился: перед ним стоял голый по пояс двухметрового роста детина, в плечах шире обоих милиционеров вместе взятых. Рельеф мускулатуры тоже внушал уважение. Топора, правда, видно не было.

— Ты, Василий, не шали, — хрипло предупредил лейтенант, показывая пистолет. — Не шали, понял?!

— Да я что, начальник? Я же не сделал ничего. Я с работы пришел, ну, выпил малость, как же не принять-то в пятницу, — монотонно забубнил гигант. — А баба — дура. Я уж спать лег, а она чего-то зудит и зудит над ухом. Я ей раз говорю: отстань, потом еще говорю: уйди, а она все бу-бу-бу…

— Потом расскажешь. Повернись-ка спиной и руки за спину, — и шепотом старшине: «Надевай браслеты, пока он смирный. Да быстрей давай!»

Старшина с опаской приблизился к Василию, который, стоя к ним спиной, продолжал невнятно оправдываться и жаловаться на дуру-бабу, и с трудом защелкнул наручники на богатырских запястьях.

— Ну, че вы, мужики? Снимите, я же не убегу.

— Ничего-ничего, так надежнее будет. Пошли.

Вывели на улицу и под комментарии соседок усадили в машину. Старшина зашел в дом составить протокол и принять заявление от потерпевшей. Вернулся почему-то в благодушном настроении. Поехали в РОВД.

В райотделе было шумно: экипажи привозили и сдавали задержанных, кто-то с кем-то ругался, с хрипом и треском вещала рация, дежурный кричал в две телефонных трубки сразу. Протолкавшись сквозь толпу, лейтенант пристегнул Василия наручниками к оконной решетке и, пристроившись рядом на подоконнике, принялся составлять рапорт.

— Вот это да! — Васю с изумлением разглядывал не очень трезвый опер из розыска. — Эй, охрана, вы где такого кадра откопали? Ты кто — штангист?

— Сварщик он. А ты бы шел домой, пока начальство не видит.

— А я уже сменился. Я уже почти ушел. Слышь, сварщик, если решетку вырвешь, я тебя отпущу.

Не успел никто и слова сказать, как Василий сильно дернул рукой. Решетка выдержала.

— А ну-ка прекрати! — Заорал лейтенант. — Что ты его слушаешь?! А ты давай отсюда, шутник!

Из-за двери одной камеры раздавались истошные вопли:

— Суки! Менты поганые! Всех уволю! Все на коленях стоять будете! — Ну и дальше в том же духе. Кричал долго и так успел уже всех достать, что в коридор вышел оперативный дежурный.

— В конце концов, может кто-нибудь успокоить этого козла? Я из-за его воплей рацию не слышу!

— Я могу. Успокоить, — вдруг скромно сказал Вася.

Дежурный внимательно посмотрел на него и спросил лейтенанта:

— За что его?

— Семейный скандал, товарищ майор. Жену по двору топором гонял.

— Значит так, герой, сидеть тебе по закону суток десять, но если разберешься с этим козлом, только аккуратно, отпущу завтра утром, — дежурный повернулся к лейтенанту. — Давай рапорт и не переживай, галочку я тебе нарисую. Во вторую его!

Василия завели во вторую камеру и вскоре вопли оттуда прекратились.

Лейтенант и старшина вышли на улицу. После шума и духоты райотдела ночная летняя прохлада была особенно приятна.

— Не грусти, старшина, майор обещал галочку поставить, да и ночь только началась, а завтра законный отгул…

— Да, не… Я не про то… Думал, Ваську суток на пять закроют, с женой его… Гм… Договорился на завтра. Слушай, предупредить надо, давай съездим, а?

Верхолаз

Дежурил я как-то в ночь проверяющим. Примерно в полвторого звонит дежурный райотдела и говорит, мол, вот тут у него на второй линии бдительная гражданка сообщает, что прямо напротив ее дома какой-то человек по веревке спускается с крыши на балкон пятого этажа. А ему — дежурному то есть — послать абсолютно некого, поскольку ППС уже ушли по домам спать, а опергруппа сидит на бытовом убийстве и когда там закончит, непонятно. И у вас, охрана, есть шанс отличиться — заработать очередную «палку», а может и премию, если грамотно сработаете. Тем более, что, как известно, по городу — волна краж на верхних этажах с проникновением через крышу и балкон.

Наш оперативный принимает решение — «работаем». И посылает по адресу ближайший наряд. А для подстраховки берет с собой меня, комвзвода и мы на дежурной машине летим туда же. На месте наш наряд уже в полном соответствии со всякими инструкциями и наставлениями «блокировал возможные пути отхода преступника». Один боец стоит со стороны балкона, на который веревка свисает, двое — со стороны подъездов. И что интересно: окно квартиры, куда злодей проник, светится. То есть, он, наглец, свет включил, чтобы удобнее было, не боится!

Оставили мы бойцов на местах на случай, если ворюга решит через окна драпать (был прецедент), а сами в количестве трех офицеров пошли его брать… Вычислили квартиру, поднялись как положено — двое пешком по лестнице, один на лифте до последнего этажа, потом, заблокировав лифт, пешком вниз — им навстречу. Встретились у дверей квартиры. Приготовили оружие. Хоть квартирные воры и не склонны сопротивляться, однако же (был прецедент). Звонок. Звонок. Дли-и-инный звонок.

Удивленный голос изнутри:

— Кто там?

— Откройте, милиция!

— Какая милиция?!

— Открывай, не выделывайся! А то щас дверь выломаем, потом тебе наваляем, не обижайся! Кстати, бежать через окна не советуем, дом окружен!

Ключ поворачивается, дверь открывается. За дверью — мужик в трусах и тапочках.

— В чем дело? — Блин, неужели квартирой ошиблись? А может это ворюга решил нас наколоть и быстренько разделся?

— Разрешите пройти? И документики, пожалуйста, приготовьте. — Прошли в квартиру. Все правильно! В зале дверь на балкон. А на балконе веревка с крыши свисает… Ага, нас не обманешь.

— Как вы это объясните? — Показываем на веревку.

— Ах, вы об этом? — Мужик облегченно вздыхает, смеется и протягивает нам паспорт. Где местом прописки указан этот самый дом, эта самая квартира. — Все очень просто. Я, видите ли, мастер спорта по альпинизму, был на сборах… Чуток задержался, приехал поздно — жена спит, а ключ в двери оставила. Ну, вот, не захотел будить, через чердак залез на крышу и спустился вниз на балкон. Мне это, понимаете, совсем не трудно… Думал, утром встану, веревку уберу.

Холодильник

Однажды часов в девять вечера сработала у нас на пульте сигнализация одного из больших продуктовых магазинов. Выехали, как положено: лампочка мигает — нужно пересдавать. Вызвали «хозоргана» — завмага с ключами.

Открыли магазин, выяснили, что сработал датчик в подвале на двери одной из холодильных камер. А холодильная камера — это такая комната площадью около 10—15 квадратов с мощной дверью, оббитой железом и закрывающейся на засовы снаружи. Хранят в них обычно мясные туши. Открываем мы эту дверь, а изнутри выскакивают мужик и женщина. Абсолютно синие. Как тот иней, что «лег на провода».

Оказывается, незадолго перед закрытием магазина грузчик и продавщица решили уединиться, чтобы, так сказать, слиться в порыве страсти. И поскольку происходило это не в первый раз, привычной дорогой направились в холодильник, куда за полчаса до конца работы вряд ли кто сунется.

Зашли, дверь прикрыли и занялись делом. А мимо как раз проходил завмаг. Видит — дверь в холодильник закрыта, но не заперта. Непорядок. Засов задвинул, замок навесной защелкнул и пошел дальше. А герои наши так увлеклись, что ничего не услышали. Закончили, отдышались, привели себя в порядок и на выход. Упс. Дверь заперта… Холодно… Стали кричать, а рабочий день кончился, в подвале никого… Время идет, замерзают… Мужик стал в дверь биться. А грузчики, они хоть народ и нехилый, но и дверь была сделана на совесть, не поддалась. Хорошо, что датчик на какой-то из этих ударов среагировал.

Газовая атака

Дежурил я как-то зимой проверяющим. Поехал в ночь с оперативным на «дежурке» проверять посты. А тут как раз сработка на одном из гастрономов. Старший группы задержания докладывает: разбито витринное стекло. Надо ехать за «хозорганом» — человеком, который магазин на пульт сдавал.

Узнали адрес, привезли завмага на место. Дежурный с ним и бойцами пошли осматривать объект. А мне что-то лень было, я в машине остался. Водитель видит, что я в машине сижу, решил этим фактом воспользоваться. Потому что в машине всегда должен кто-то быть. Во-первых, чтобы ее не угнали, а во-вторых, чтобы «рацию слушать». На случай, если вдруг дежурная часть что-то срочное сообщить захочет. Ну вот, водитель отпросился у меня сбегать по нужде… До ближайших кустов — метров двести. Я и отпустил. Сам сижу.

Вдруг рядом какая-то буча заваривается. Мужик женщину не то лупит, не то тащит куда-то, а та, естественно, орет. Ну что делать? Хоть и давал себе слово всячески избегать подобных ситуаций, выскакиваю из машины и бегу. На ходу кричу что-то типа «Стой! Милиция!» и «Ты, гад, чего делаешь?!». Мужик разворачивается, и я вижу направленный прямо на меня ствол. «Вот, — думаю, — все. Капец». Это потом уже выяснилось, что пистолет — газовый, а так в темноте не видно. Ствол и ствол.

Вижу вспышку, слышу грохот, но ничего не чувствую, хотя палит он в упор. Даже запаха никакого. Это уже к вопросу об эффективности газового оружия самообороны. Налетаю на него, пистолет из руки выбил, начинаем, обнявшись, кататься по земле. Мужик, здоровый такой кабан, в конечном итоге оказывается сверху и месит меня от души. Тут на вопли и звук выстрела прибегают наши бойцы и начинают метелить гада палками резиновыми ПР-73, в просторечии именуемыми «демократизатор».

Численный перевес на нашей стороне и победа близка, но мужик начинает орать «Ребята, не бейте, я свой!» и махать красной корочкой. Оказывается — гаишник. Были с женой в гостях, лишнего выпили, по дороге домой поругались. А тут я. Расцепляемся, встаем на ноги.

— Ты, — говорю, — чего в меня стрелял?

— Думал, что ты бандит…

— Ты что, идиот? Или слепой? Не видно, что я в форме?

Молчит. А что сказать? Ну, поскольку зима, был я в шинели, и помял он меня не сильно, я его простил. Отпустили мы их. Правда, газовик забрали, потому как у гайца разрешения на него не было. И вообще: не фиг по своим стрелять.

Командировка

Служил я в одной из южных республик тогда еще единого СССР. Как-то потребовалось съездить в командировку в N-скую область — получить на заводе кое-какие дефицитные детали для наших пультов охраны. Интересы дела совпали с моими личными — в городе N у меня жили родственники, которых я давно собирался навестить.

У своего районного начальства нашел полное понимание и документы были оформлены без задержки. Оставалось подписать их в городском управлении. А вот там меня встретили не очень любезно: обычно в командировки ездили их представители, а тут выскочка — какой-то лейтенант из района. Все доводы о необходимости самой командировки и о том, почему ехать должен именно я («Ну поймите, никому другому деталей не дадут, у меня там личные связи…»), разбивались о железобетонное «Не положено!». Наконец, наверное, просто чтобы отвязаться, сказали:

— Раз ты такой настырный, иди в республиканское управление, найди заместителя начальника — полковника Абубакирова. Вот если он разрешит, поедешь.

Повезло. Полковник Абубакиров как раз вел прием посетителей. Наконец, подошла моя очередь. Полковник слушал меня со скучающим выражением лица, что-то рисовал на листке бумаги. Но стоило произнести «N-ская область», он оживился:

— Подожди, подожди… N-ская область? А ты область хорошо знаешь? Город А. знаешь?

— Так точно, товарищ полковник, знаю.

— У меня там, понимаешь, сын в армии служит. Ты посылочку ему сможешь отвезти?

— Так точно, товарищ полковник. Конечно, смогу.

Полковник нажал кнопку селектора.

— Ира, соедините меня с городским управлением, с начальником. Здравствуй, дорогой! Как жена, как дети? Ай, молодец!… Да… Я чего звоню-то… Что ты там у себя бюрократию развел, а? Человека в командировку не пускаешь. Кого? Лейтенанта П. из Октябрьского района. Дело, понимаешь, срочное, государственной, можно сказать, важности, а твои орлы рогатки ставят. Кем не положено? А ты в виде исключения. Или может мне приказать? А? Не надо? Ну, вот и хорошо. Он к тебе зайдет сегодня, проследи, пожалуйста, чтоб без задержек… Положив трубку, повернулся ко мне.

— Езжай, орел! Вот мой адрес, вечером заберешь посылку, а это записка к начальнику ЛОВД аэропорта, он мой кунак, поможет с билетами. Как вернешься, зайдешь доложишь, как там мой джигит…

— Есть доложить, товарищ полковник!

Вечером я получил две объемистые сумки с продуктами и теплыми вещами. А в кармане уже лежали командировочное удостоверение и билет на самолет.

Комсомол — не просто возраст

Что такое ВЛКСМ, все знают? Объяснять не надо? Вот и я в свое время был членом этой досточтимой организации. Причем, членом довольно активным, особенно в школе и институте. В стройотряды ездил, в ДНД и художественной самодеятельности участвовал, стенгазеты и боевые листки выпускал. Однако в начальники особо не рвался. Командовать хватало желающих и без меня. И вот, когда я уже служил в милиции, вызвал как-то меня замполит и предложил стать комсоргом батальона. Я отказался, дескать — семья, маленький ребенок, на общественную работу нет ни времени, ни сил, взносы плачу исправно и отстаньте от меня. А он не унимается. Давай, давай, ты справишься, мы поможем, работы немного, зато возможности для карьеры — огромные! Я уперся: не хочу и все…

— Ладно, не хочешь — как хочешь. Только, сходи, пожалуйста, в райком ВЛКСМ. Поговори с нашим куратором товарищем Сидоровым. А то он мне не поверит, что ты сам отказываешься.

Ну ладно, пошел в райком, нашел там товарища Сидорова — инструктора по оборонной и спортивно-массовой работе. Товарищ Сидоров оказался моим ровесником, быстро перешел на «ты» и битый час уламывал меня не валять дурака, а принять единственно верное решение и возглавить комсомольскую ячейку батальона. При этом мастерски рисовал картины всеобщего светлого будущего при коммунизме и агитировал быть в самых-самых первых рядах его строителей. Я вяло, но упорно отбрыкивался. В конце концов, устав спорить, товарищ Сидоров предложил перекурить. Я хоть и не курю, но из вежливости согласился. Стоим мы в коридоре возле окна, а мимо проходит чрезвычайно симпатичная девушке в мини-юбочке. Тов. С. проводил ее глазами, сглотнул слюну и выдал последний убийственный аргумент:

— Видал, какие у нас телочки работают? Соглашайся, сам понимаешь, разные семинары, слёты, конференции… Баньки опять же. А? В твоей ментовке сроду с такими девочками не пообщаешься…

— Да не, не могу я, времени нет, семья, ребенок маленький…

Тут видимо он понял, что я — дурак и человек пропащий, да и отстал от меня.

Еще раз я встретился с товарищем Сидоровым в начале лихих 90-х. Зарплаты катастрофически не хватало и я устроился подрабатывать в свободное время охранником в один из коммерческих банков. Так тогда выживали многие менты. И вот однажды лицо одного посетителя банка показалось мне знакомым.

— Товарищ Сидоров, вы меня не помните?

— Нет-нет, — испуганно ответил он, прижимая к груди целлофановый пакет, в котором просвечивали пачки крупных купюр. — Не помню, извините…

— А как же Ленинский комсомол, идеалы коммунизма? Светлое будущее?

— Так я же теперь в бизнесе…

— Ну, тогда — счастливого пути…

Пароль

СССР распался. Южная республика, где я служу, стала независимым государством. Вводится собственная валюта. Назначен день обмена советских рублей на новые, собственные национальные деньги. Нас, офицеров милиции, бросают на усиление охраны банков.

Жесткий контроль. Мышь не должна проскользнуть. Постоянные проверки. Каждый день — новый пароль. Бдительнее несите службу, товарищи! Еще бдительнее! Еще!

На разводе утром доводят информацию: в соседнем районе офицер был на усилении в банке. Подъехал генерал-майор милиции, позвонил в дверь. Офицер приказал открыть, вытянулся в струнку, отрапортовал: «На объекте без происшествий!» Ждал поощрения, получил выговор. За что? А за то, то, что не спросил у генерала пароль. Генерал — майор Каховский, заместитель министра. Имейте в виду!

Имея в виду, заступаю на дежурство. Обмен в разгаре. Привозят мешками старые, увозят чемоданами новые. Извините, бабуля, здесь только для организаций, вам — в сберкассу по месту жительства. Извините, гражданин, но ваша охрана останется снаружи, не бойтесь, здесь не ограбят. Товарищ полковник, на объекте все в порядке. Звонить ежечасно? Так точно!

Вечер, банк закрыт. Остались сотрудники — считать деньги и охрана. Пью чай в караулке. Теперь до утра дотянем, а там два дня отгулов. Хор-р-рошо!

— Командир! — Истошный вопль постового со двора. Давлюсь чаем, хватаю АКС и вылетаю во двор. Диспозиция: постовой с автоматом напротив ворот, и в воротах двое: полковник из ГУВД и некто в штатском. Ворота наполовину открыты. Постовой:

— Я инкассаторскую машину выпускал, а они вошли, а ворота, гад, медленно закрываются…

Гражданский делает шаг ко мне.

— Стой! Стрелять буду! — вроде все по уставу.

— Я — генерал-майор Каховский, заместитель министра внутренних дел, а это — полковник Бектияров из ГУВД. — Сам вижу, что Бектияров. Чего он так ехидно ухмыляется? А вы, товарищ генерал, не на того напали. Знаем ваши штучки. Передергиваю затвор, досылая патрон.

— Товарищ генерал-майор, прошу назвать пароль!

— А без пароля вы нас не пустите? (Ишь, чего захотел! И, кстати, не выпустим: ворота-то уже закрылись.)

— Никак нет. Не пустим.

— А если мы попытаемся пройти?

— Буду стрелять, при всем моем уважении.

— Ну что ж, думаю, стрелять вам не придется. Бектияров, какой у нас пароль?

— Иртыш, товарищ генерал! Отзыв?

— Урал! — Отвечаю, облегченно опуская автомат. — Пройдете внутрь?

— Нет, все, что нужно, мы видели. Откройте ворота, у нас машина на улице.

Поворачиваются и уходят. Огромные ворота медленно со скрипом закрываются за ними. Переводим с постовым дух и смотрим друг на друга. Разрядив автомат, звоню своему начальнику. Докладываю обо всем в подробностях. На том конце провода долгое молчание.

— Алло! — Говорю я. — Товарищ майор? Вы меня слышите?

— Слышу, слышу… Я думаю… Думаю, что тебе впаять: благодарность за бдительность или выговор за нарушение субординации?

Последний день обмена. Нас благодарит сам председатель Нац. Банка. Банк выделил некоторую сумму (в новой валюте) на премии милиционерам. В длинном списке есть и моя фамилия.

Прощай, оружие!

Все в том же банке. Обмен в разгаре, народ валит толпами. Стою на главном входе. Появляются: армейский офицер, прапорщик и два бойца. Привезли деньги на обмен из военно-полевого банка. У лейтенанта и прапорщика — пистолеты в кобурах, у бойцов — по автомату Калашникова и по мешку старых денег на плече. Постовой на входе их, естественно, тормозит. Подхожу и вежливо объясняю, что с оружием в банк ну никак нельзя. Офицер пытается спорить, я не уступаю, и ему приходится подчиниться. Жду, что они оставят оружие кому-то одному, а остальные трое с деньгами пойдут внутрь. Вместо этого на стол возле постового ложатся два АКМа с запасными магазинами и два пистолета, а служивые, подхватив мешки, бодрой рысью устремляются в здание. Ошарашено гляжу то на них, то на постового, то на арсенал… Попытки вернуть безрезультатны — на окрики не реагируют, а бросать постового одного с толпой народа и кучей оружия боязно. Собираю «железо» и прячу в шкаф в караульном помещении. Фантазирую: вернутся «вояки»: «Можно получить назад наше оружие?» — «Какое-такое оружие? Ничего не знаю». Вот у них физиономии-то вытянутся. Ну, это только фантазии. Естественно, шутить так я не собираюсь. Проходит несколько минут. Подъезжает машина. Начальник отдела прибыл проверить несение службы. С ним — замполит. Все по уставу: пароль-отзыв, доклад «на объекте без происшествий».

— Ну, пойдем, по постам пройдемся…

— Не могу, товарищ полковник.

— Чего!?

Открываю шкаф, показываю арсенал и объясняю ситуацию.

— Вот… раздолбаи! — Радуется начальник и, обращаясь к замполиту, — временно смените на посту капитана. Мы пройдем по постам. Да. Когда эти чудо-богатыри вернутся, объясните им, что оружие бросать нельзя…

Визит папы

Заступил я однажды проверяющим. И вот сижу в дежурной части, треплемся с оперативным о том, о сем. Звонит телефон. Оперативный трубку снял, послушал и мне передает. Моя жена. Говорит, что к нам в квартиру какие-то мужики ломятся пьяные. Орут и в дверь колотят. Что делать? А служил я совсем не в том районе, где жил. Можно, конечно, позвонить «соседям» и попросить отправить наряд. Но. Пока дозвонишься, пока объяснишь, в чем дело, пока доедут. Да и не великая птица — старлей, чтобы по его просьбе бросать все дела и мчаться на адрес. Вот если бы полковник звонил или генерал…

Однако дом мой был в пяти минутах от границы районов. А аккурат на границе располагался наш отделовский гараж. Где имелся постовой и «патрули» в моменты затишья любили у него в караулке чаи гонять. Жене говорю:

— Погоди, не клади трубку. — И по второму телефону в гараж. — Патрули у тебя?

— У меня, — отвечает постовой, — уже уезжают. И Пырченко с ними (это старшина — командир отделения).

Вот это удача. Пырченко — боец сообразительный и надежный.

— Позови-ка, — говорю, — его к телефону.

Берет трубку «комод».

— Старшина Пырченко слушает.

— Иван, есть к тебе у меня большая личная просьба. Мне сейчас жена звонит. Какие — то козлы к нам в квартиру ломятся, а она одна там с маленьким ребенком. Запиши адрес, это от вас совсем рядом. Разберитесь, пожалуйста.

— Не беспокойтесь, товарищ старший лейтенант, сейчас все сделаем…

Жене говорю:

— Держись, я послал бойцов, через пять минут будут.

Не подвели бойцы. Примчались на квартиру. По рации докладывают:

— Все нормально, вам сейчас позвонят…

Опять жена звонит. Смеется. Оказывается, тесть в гости приехал. Он с приятелем до того употребил чуток и решил пошутить. Глазок дверной рукой закрыл и давай стучать-кричать. Ну, не знал он, что зять — офицер в ментовке. Он меня единственный раз видел на свадьбе, а я тогда еще студентом был. Пошутил, короче. В общем, вышла бойцам от меня благодарность.

Газовик

Купил я как-то в начале 90-х газовый пистолет. Здоровый такой — копия американского «Дабл Игл». Принес в отдел перед сослуживцами похвастаться — тогда это еще была игрушка редкая. Перед показом, как положено, от греха подальше магазин с патронами вынул и на стол положил. Коллеги пушку в руках вертят, рассматривают, обсуждают… Потом кто-то магазин со стола взял, да и вогнал его на место, а я не заметил.

Тут заходит еще один наш сотрудник. Повертел пистолет в руках, затвор передернул — и нажал на спусковой крючок.

Грохот, кабинет мгновенно наполняется едким дымом… Как пробки из бутылки шампанского, вылетаем сперва в коридор, а потом на улицу. В горле першит, глаза режет… Слёзы и сопли… Немного очухавшись, замечаем, что не мы одни такие… Видимо, газ стал распространяться по всему двухэтажному зданию отдела. На улицу потянулись сотрудники из других кабинетов. Через несколько минут во дворе собрался практически весь личный состав. Повезло — начальство было на совещании в ГУВД и газовой атаке не подверглось. Несколько добровольцев, намочив в воде платки, храбро вернулись внутрь, чтобы открыть окна и проветрить здание. Миссия была выполнена успешно. Через пару часов работа восстановилась, хотя слабый запах газа еще ощущался.

Но самое интересное, что в соседнем с нашим кабинете, как оказалось, все это время сидел наш замполит. Я зашел к нему и осторожно поинтересовался:

— Товарищ майор, а вы ничего странного не заметили?

— Странного? — на несколько секунд он задумался. — А! Звук был странный, как будто стул сломали…

— А запах?…

— А что запах? — Он принюхался. — Нормальный запах…

Вот что значит — настоящий офицер. И газ его не берет…

О вежливом обращении с гражданами

Пришел к нам в отдел приказ МВД «О вежливом и культурном обращении с гражданами». Как положено, зачитали его личному составу и поручили контроль исполнения замполиту, который тогда уже назывался замом по воспитательной работе.

И вот как-то вскоре заступил замполит дежурным от руководства. Поехал ночью проверять посты и мобильные патрули. Один из патрулей он застал за увлекательным занятием запихивания в «собачатник» «УАЗа» пьяного хулигана. Хулиган лезть в машину не хотел, упирался и орал благим матом. Милиционеры тоже в выражениях не стеснялись.

— Вы что же это, товарищи?! — Возмутился замполит. — А как же приказ о вежливом и культурном обращении с гражданами? Вот смотрите, как надо. Отпустите его.

Бойцы отпустили задержанного, и тот, чтобы не упасть, схватился за открытую дверцу. Замполит четко поднес ладонь к козырьку фуражки.

— Старший лейтенант Пуськин! Гражданин, вы нарушаете общественный порядок. Прошу вас проследовать в автомобиль для доставления в РОВД.

Хулиган сначала опешил, а потом, сообразив, что бить его не собираются, ответил:

— — Да пошел ты в жопу, Пуськин!

— Гражданин, вы оскорбляете сотрудника милиции при исполнении служебных обязанностей. Я вынужден буду применить к вам меры административного воздействия. Повторно предлагаю вам пройти в машину!

— Да имел я тебя вместе с твоим воздействием. Мудак!

— Гражданин, я повторно предлагаю…

Разговор в таком духе продолжался минут десять, пока наблюдавший за этим водитель дежурки — пожилой старшина не решился его прервать.

— Товарищ старший лейтенант, рация. Дежурный вас запрашивает.

Как только замполит повернулся к УАЗу спиной, бойцы подхватили разомлевшего от куража и ослабившего бдительность хулигана, врезали ему пару раз и, забросив в «собачатник», захлопнули дверь.

— А где задержанный? — вернувшись, поинтересовался замполит.

— В машине, товарищ старший лейтенант.

— Вот видите, стоило поговорить с человеком вежливо и культурно, как он сам в машину сел…

Расписался в бортовом журнале и уехал проверять дальше.

Греческая смоковница

Как — то на заре перестройки, когда за «Эмануэль» уже не сажали, но личный видеомагнитофон был еще редкостью и роскошью, решили мы с женой посетить один из видеосалонов, предлагавших гражданам за некоторую сумму приобщиться к шедеврам мирового кинематографа. Выбор пал на «Греческую смоковницу».

Видеосалон представлял собой небольшое помещение в здании студенческого общежития. Штук двадцать разнокалиберных стульев дополняла деревянная конструкция, на которую был водружен телевизор «Рубин». Ни о каких плазменных панелях и проекционных телевизорах тогда не знали.

И вот все рассаживаются, «киномеханик» задергивает шторы, выключает свет, вставляет кассету и запускает «фильму». Сначала все идет нормально. Правда, звук паршивый. Через шорохи и треск с трудом пробивается гнусавый переводчик. Но процесс идет…

Вдруг в один из интереснейших моментов… Когда героиня сидит на камушке на берегу, ест чего — то и наблюдает, как в палатке… Ну, кто смотрел, тот знает. Тут вдруг экран на мгновение темнеет, потом на нем появляется заснеженный лес и мужик в ватнике и ушанке. Который бодрым голосом начинает рапортовать: мол, в текущем году заготовлено деловой древесины на 10% больше, чем в прошлом… Зрители в непонятках — то ли это такой режиссерский ход, то ли техническая накладка. Тем временем сугробы и сосны снова сменяются морем и пальмами, а мужик в ушанке — девушкой топлесс. Правда, до конца фильмы он еще два раза выскакивал со своими кубометрами и процентами. Но впечатления от просмотра испортить не смог.

И еще один приятный сюрприз ожидал меня по окончании сеанса: в лысом мужике, сидевшем на два ряда ближе к телевизору, я узнал своего начальника — майора милиции В.

— Здравия желаю, товарищ майор, — радостно заорал я. — Мы вот с женой решили в выходной в кино сходить, а тут вы!

Майор потоптался на месте, вытер платком красную потную лысину:

— Я это… Посты проверял тут рядом. Дай, думаю, зайду, погреюсь. А тут вот такое дело…

Тренировка

В 19… году в столице одной из южных республик СССР произошли массовые беспорядки на почве национализма. На три дня центр города был захвачен беснующейся толпой, а «русскоязычное» население боялось показаться на улице. Потом власти наконец-то решились: в город вошли войска. Армия, милиция и рабочие дружины, сформированные на крупных заводах, толпу разогнали, активистов повязали. Короче, восстановили конституционный порядок.

Правда, через несколько лет тогдашних хулиганов и погромщиков объявили национальными героями и борцами за демократию, назвали в честь них улицы и площади, а армия и менты превратились в «кровавых палачей демократии»…

Но я про другое. С того времени власть (а у власти в республике остались те же люди) каждый год в эти дни ожидала повторения бунта. В милиции вводился усиленный вариант несения службы, отменялись отпуска и выходные…

И вот как-то незадолго до очередной годовщины нас — офицеров собрал начальник и объявил, что все свободные от службы должны принять участие в учениях по пресечению массовых беспорядков. Назвал дату и место сбора, велел быть в «гражданке», причем, одеться похуже. Тогда мы не придали этому значения, а зря…

В указанное время собрались на небольшом стадионе на окраине города. Кроме нас здесь были офицеры из других районов — все в гражданке, ОМОН и бойцы внутренних войск в форме, куча начальства и даже один БТР.

Нас построили и объявили, что, дескать, сейчас будут проходить совместные учения ОМОНа и ВВ по подавлению массовых беспорядков. Исполнять роль беснующейся толпы как раз и должны… мы. Правда, утешили нас, БТР участвовать в учениях не будет, поскольку на аналогичном мероприятии в прошлом году он троих задавил, в том числе одного — насмерть. После такой преамбулы мы стали не так весело смотреть вокруг. ОМОНовцам раздали щиты, каски и дубинки, а нам — куски пенопласта. «Как будто это „камни“, и вы ими, значит, в ОМОН кидайтесь».

И вот стоим мы на футбольном поле друг против друга — толпа ментов в «гражданке» против шеренги ОМОНовцев и ВВшников в касках, брониках, со щитами и дубинками… ОМОН в центре, солдаты по флангам. Смотрю я на них… И лезут мне в голову разные нехорошие мысли, что, похоже, подавлять и разгонять нас сейчас будут не в шутку. Спешу поделиться с товарищами по несчастью, а они в ответ сообщают свои наблюдения: дескать, кромки у омоновских щитов довольно острые и если попасть под такие «ножницы», то мало не покажется…

Звучит команда «Вперед!», бойцы начинают медленно надвигаться на нас. При этом ритмично лупят палками по щитам — себе для ритма, нам на устрашение.

И вот тут мы все офицеры — лейтенанты, капитаны и майоры, многие и под пулями побывавшие, и на нож ходившие… поворачиваемся кругом и даем деру. Бежим. Возникает перед нами заборчик метра полтора высотой. Никогда, ни до, ни после этого, не прыгал я так легко. Едва коснувшись его руками, перемахнул на другую сторону. Да и не я один. Как птицы, взлетали товарищи и приземлялись рядом. Скоро все мы стояли в относительной безопасности. Шеренга с разгона уперлась щитами в сетку-рабицу… Прыгать в амуниции было несподручно, да и без команды…

Тут появился министерский полковник

— Трусы! — Кричал он на нас. — Марш на поле!

— Сам иди, — ответил ему кто-то из толпы. — Умный больно… С пенопластом против дубинок.

— Отставить разговоры! Марш на поле! — Орал побагровевший полковник.

Его еще пару раз послали, но вернуться пришлось. Тут в сценарии учений произошли изменения: начальство решило сперва отработать освобождение заложника.

В фанерной конструкции, изображавшей дом, разместили трех «бандитов» и «заложника» — всех их тоже изображали наши коллеги. Мы, расположившись вокруг, смотрели, как под аккомпанемент автоматных очередей (холостыми) и хлопков взрыв-пакетов в «дом» вломилась группа захвата. Что происходило внутри, мы не видели, но вскоре к месту подъехала дежурившая рядом «скорая» и в неё двое ОМОНовцев, поддерживая под руки, провели одного из «террористов». Его лицо было залито кровью.

— Перестарались волкодавы, — сказал кто-то в толпе, — разбили парню башку…

— Интересно, дадут ему больничный?

— Блин, они сейчас нас так же месить начнут…

Нас снова построили и объявили, что сейчас будут не просто разгонять, но еще и отлавливать «зачинщиков беспорядков». Чтобы отличить в толпе этих самых «зачинщиков» от простых бузотеров, на них решено надеть красные повязки… По одной на каждую руку. Полковник прошелся перед нами, выбирая тех, кто, по его мнению, был наиболее похож на «зачинщика». Мне, конечно, «повезло» — я попал в число избранных и получил свою красную метку… Пока начальство строило и инструктировало бойцов, мы с остальными «зачинщиками» провели короткое совещание. Решили: во избежание получения дубинкой по башке, переломов рук, ног и другого членовредительства противника не злить, не сопротивляться и сдаваться ему как можно быстрее.

И вот… Куликовская битва… Фермопилы… Толпа «демонстрантов» против фаланги закованных в броню ОМОНовцев и солдат… А перед толпой — несколько одиноких фигурок с красными повязками… Команда: «Вперед!» Противник надвигается, мы медленно пятимся… Еще одна команда, шеренга в нескольких местах размыкается, выпуская из себя группы захвата. Здоровенные «волкодавы» по трое выскакивают вперед, крутят «зачинщиков» и утаскивают за спины своих товарищей… Это происходит справа и слева от меня. А где же «мои»? А, вот они… Проскочили слишком далеко вперед и теперь недоуменно оглядываются: где же жертва?

— Эй! — Ору я им, — ОМОН! Я здесь! Сдаюсь! — и протягиваю руки с повязками.

Одним прыжком они возле меня, валят на землю, заламывают руки… Щелкают наручники. Меня куда-то волокут. Черные ботинки. Наконец, бросают на землю и снимают браслеты.

— Технично мы его взяли, — удовлетворенно говорит один.

— Технично? — Не выдерживаю я. — Да вы меня даже не заметили!

Но им наплевать, они уходят, довольные собой. Я оглядываюсь вокруг. Рядом прямо на земле сидят остальные «зачинщики». Кое-кто курит. К счастью, никто не пострадал. Условно этот кусок земли, огороженный веревками, считается КПЗ, а мы все — задержанными. На поле ОМОН и ВВ успешно разгоняют наших товарищей, оставшихся без «вожаков». К нам подходит полковник и рычит:

— Вы чего тут расселись? А ну, марш в толпу!

— Не можем, мы задержанные, в тюрьме сидим…

— Отставить разговоры! Я сказал «марш»!

Поднимаемся и, не торопясь, плетемся в сторону битвы… К счастью, к этому времени все «бузотеры» разогнаны и подавлены, добро с кулаками восторжествовало. Начальство объявляет, что учения успешно завершены.

Ушастый

Был у меня сослуживец и приятель капитан Рязанцев. Для друзей просто Леха. И время от времени случались с ним всякие забавные приключения.

Была у Лехи машина. Машина — это, конечно, сильно сказано. Запорожец. «Ушастый». Ну и чего, скажете, подумаешь — «ушастый запор»? Правильно. У меня вот даже такого не было. В конце восьмидесятых вообще личные авто далеко не у всех были. Но дело-то в том, что Лешин агрегат был ярко-желтого канареечного цвета. И это было бы не страшно, если бы мы с Лехой не были милиционерами. Короче говоря, служил этот автомобиль постоянным объектом шуток и приколов. Приедет Леха утром на службу, поставит машину на стоянку, вечером выходит, а кто-то на борта изоленту налепил, получился желтый запорожец с синими милицейскими полосами. А то еще той же изолентой слово «милиция» на капоте выложат или «02». А уж словесных шуток сколько было… «Леша, а где у тебя мигалка?» «Лех, а ты задержанных в багажнике возишь?» «А „уши“ — это у тебя СГУ или что?» Признаюсь честно, что тоже иногда позволял себе подобные шуточки. Леша был парень не злой, флегматичный, но приколы насчет «ушастого» его сильно доставали. Он и на общественном транспорте на работу приезжал (но — далеко и не удобно) и ставил своего «коня» в соседнем дворе… Не помогало.

И вот однажды в понедельник утром заходит Леша в кабинет весь такой гордый и загадочный… Минут двадцать сидел, крепился, потом говорит мне:

— Пойдем, покажу чего-то.

Вышли на улицу, а Лехиного «экипажа» на стоянке нет…

— Ну, — говорит, — как агрегат?

— Где, — спрашиваю.

— Да вот же он! — Точно. Стоит родимый. Только белый.

— Ты что его перекрасил?

— Ага, все выходные на это убил… Устал, как собака. Попробуй-ка сам столько кисточкой помахать…

— Кисточкой?

— Конечно. Купил в хозмаге две банки эмульсионки, набор кисточек и покрасил… Ну, немножко неровно, конечно, получилось. Ничего, в следующие выходные еще разок пройдусь и будет тип-топ.

Неделю Леша ходил именинником. А потом из министерства пришел приказ, в котором в качестве основной раскраски патрульных машин устанавливалась бело-синяя.

Как я охранял обменник

Было это году так в 1992—93 в одной южной республике, ставшей к тому времени Совершенно Независимым Государством. Как у любого государства, у этого была своя валюта. Но по какому-то дикому недоразумению граждане предпочитали использовать во взаиморасчетах североамериканские доллары. На чем неплохо зарабатывали многочисленные обменные пункты.

Одним из таких обменников заведовал мой знакомый. Назовем его Виталий Злогородский. Однажды он позвонил мне и попросил помощи. Ему предстояло провести некую операцию на очень крупную сумму, и он хотел охрану. Операция должна была продлиться неделю. Охрана нужна была только днем, потому что ночью в обменнике нечем было поживиться даже таракану. В то смутное время большинству моих коллег-ментов катастрофически не хватало денег. Стороны пришли к консенсусу. И мы с моим коллегой-приятелем приступили к охране объекта.

Не буду рассказывать, как нам удалось договориться с начальством и другими заинтересованными лицами, чтобы, формально числясь на службе и даже получая каждое утро в оружейке табельные ПМ, мы, тем не менее, весь день проводили на пятом этаже некоего НИИ, где собственно и располагался «объект».

Обменник занимал две комнаты. В первой — проходной — стояли стулья для посетителей, сидела секретарша Виталия и мы с приятелем. В форме. Во второй, куда попасть можно было, только пройдя мимо нас, находились большой сейф, сам Виталий и два его кореша из ведомства «старшего брата». Ходили они в штатском, но тоже при стволах. Здесь, собственно, и обслуживали клиентов.

Обслуживание это имело одну особенность. Дело в том, что в отличие от других «наш» обменник менял безналичные деньги на наличные доллары. Приходил человек, они с Виталием оформляли какие-то договоры, акты и прочее, потом предприятие клиента перечисляло по этим договорам деньги, клиент приходил с платежкой, а уходил с зелеными бумажками. Надо сказать, от желающих отбоя не было. Правда, случались и неприятности. Одного клиента, когда он, выйдя от нас, спускался по лестнице НИИ, какие-то ушлые ребятишки развели по классической схеме «упавший кошелек». После этого Виталий решил, что каждого клиента от наших дверей до выхода будет сопровождать один из ментов.

Однажды Виталий выглянул из своего кабинета:

— Чья очередь сопровождать?

— Моя, — говорю.

— Зайди.

Захожу. Клиент ровненько укладывает зеленые пачки в «дипломат». И «дипломат», надо сказать не маленький, почти полностью этими пачками занят.

— Вот, — говорит Виталий, — старлей вас проводит до машины.

— Да я на автобусе приехал, — отвечает клиент. Все понимающе улыбаются. Пошутил. Чего бы не пошутить?

— Ну, значит, до автобуса, — мы, значит, тоже юмор понимаем…

Клиент плечами пожал, чемоданчик закрыл и на выход. Я за ним. Кобуру расстегнул. Мало ли что. Такие бабки! Спускаемся по лестнице, выходим на улицу. Я головой верчу — на предмет чего-то подозрительного. Где же его машина? Подходим к остановке. Стоим. Подъезжает автобус.

— Спасибо, старлей, — пожимает мне руку, заходит в автобус и отчаливает… На физиономию мою тогда, наверное, стоило посмотреть. Захожу к Виталию.

— Представляешь, он и правда на автобусе уехал. На рейсовом. Сорок втором…

Так мы работали. И все было бы ничего, но… Правильно говорят, что жадность фраера губит. Все время нам звонили с предложением продать доллары за наличку. И Виталий все время отказывался. А однажды вдруг согласился… И это стало началом конца.

В тот день клиенты шли один за одним и в конце дня мы обнаружили, что сейф, все ящики стола и даже картонная коробка из-под компьютера под завязку забиты пачками денег… Один из «старших братьев» уехал и вернулся через пару часов, раздобыв где-то несколько огромных баулов. Набив их деньгами, на двух «Жигулях» поехали в банк сдавать. В банке нас встретили неласково:

— Что? Вот это все у вас принять? Да до конца рабочего дня час остался! Мы же не успеем!

Все же Виталию удалось уговорить банковских девушек заняться нами. Думаю, что не без помощи зеленых бумажек.

— Только будете нам помогать.